... и, таким образом, как бы исследовав траектории движения нервных импульсов, ибо мыслительный процесс как бы выражается в некоем подобном электрическом роде, занимавших сознание тем, что подразумевается под чувством зрения на физическом плане бытия человеческих существ, следующим этапом ум переходит к тому, что имеется в виду под зрением метафизическим или духовным, ибо именно на метафизическом плане как раз будет правильным призадуматься, что же есть на самом деле "угол зрения", то бишь, следующим пунктом в) должно идти продолжение исследования вопроса, что конкретно как бы мыслили протекающие века о подвигах и дерзаниях, на каковые отваживался богатырь испанского царства, прозывавшийся Киханою Ламанческим, то бишь, переносясь умом в сферы обобщенных представлений о жизни на земле, каковые разрабатывают и продуцируют философы-мыслители, самое качество мышления кардинально абстрагируется от частного уже на первом шаге, ибо в условие задачи включается исторический процесс как образ деятельности человеческой массы во Времени, и, отсюда, по логике вещей получается, что на протяжении периода в сотню лет, может статься, подданные какого-либо царства-государства, совпадая во мнениях о герое баллады, что жизнь такового обладает реальной значимостью, ежели судить по вехам проведенных боев, или же, наоборот, вымышленною, а, дабы сентенция сия как бы не повисала в воздухе, то бишь, дабы приведенному философическому почину не оставаться голословным, следует прочертить линию до конца, принявши за точку отсчета, скажем, ту часть баллады, где воспевается сражение удалого Киханы с великанами, каковое где-то через сто лет после своей даты подверглось перетолкованию в связи с тем, что новый король, взошедший на испанский престол в Мадрите, издал указ, повелевавший поставить на поле битвы памятник Кихане, сопроводив сей проектом монумента, и, поскольку Его Величество пожелал, дабы фигура народного воителя возвышалась, будучи вытесанною из камня или отлитою из металла, в полный рост, притом стоящею одною ногою на земле, когда ступня другой ноги оного находилась бы на груди поверженного исполина, и еще притом, что запястье левой руки Киханы опирается на перекладину рукояти меча, поднимающегося из пронзенной лезвием такового грудной клетки врага, тогда как тыльною стороной свое правой ладони герой вытирает пот с чела, при сем устремив задумчиво и устало свой взор вдаль, то ваятели пробовали найти последнего на Земле живого великана из рефаимов или выкопать из почвы останки, надеясь наткнуться на полностью сохранившийся скелет, но и, одновременно, пестуя мысль, что было бы большой удачею вырыть хотя бы череп и токмо одну из верхних или нижних конечностей, дабы не опростоволоситься перед своим монархом и, в особенности, перед иноземными послами, каковые, проведав о планирующейся установке статуи Киханы, по всей вероятности, потирали руки от предвосхищения, как оные будут надсмехаться над памятью о доблестном уроженце Ламанчи, вытаскивая из-за пазухи специально припасенный документ, подлинность какового обеспечивается всамделишным, по утверждению послов, оттиском на сургуче перстня царя Александра Македонского, где есть набросок, изображающий внешний облик Голиафа, каковой, будучи носителем общих приблизительных параметров костей скелета, и предъявится с торжеством вроде эталона особи племени, по слухам, вымершего, не обладавшего письменностью и не похожего на человеческую породу еще и в том, что после смерти великаны не истлевают, но превращаются в скалы и утесы, о чем сведений собственно в балладе не оказалось по той причине, что сама мысль о великанах провоцировала речь на описание ужаса, испытываемого героем испанского царства, так что посвящать многие и многие строки каменным горам, возникающим на том месте, где рефаим почил вечным сном, не угрожая объявиться вблизи деревни или монастыря, вообще, считалось в корне неверным, что число слов о великане, большее необходимого минимума, может вызвать панические настроения среди населения, и как тут, фокусируясь на существе указа монарха и не получив на руки никакой самой завалящей кости рефаима, по каковой было бы вероятно человеку, сведущему в анатомии в степени, необходимой для живописца или скульптора, вообразить гиганта максимально безошибочно, дабы труд мастера увенчался композицией в мраморе, граните или бронзе, впечатляющей до благоговения народ и вызывающей уважение у иноземцев, достойно исполнить высочайшую волю, ну, да, вот какая дилемма нависала дамокловым мечом над шеями тех избранных из искусных ваятелей, каковым доставляли гонцы пакет Его Величества с верою, что уровень мастерства таковых достоин применения к государственному проекту, и вот, что подействовало двояким образом, заставив одних пуститься в бега, а других отправиться на аудиенцию к правителю, каковой, кстати, страшно, просто страшно прогневался на тех и других, а затем повелел разослать по всем без исключения городам и селам гонцов доставить вердикт, что до Европы из Африки и Аравии рефаимы шли, но так никогда и не дошли, посему отныне следует читать, что богатырь Кихана бился с мельницами, из чего не следует выводить, что молодец был буквально не в себе, перепутав чудовищ с мельницами, хотя обыватели обыкновенно склоняются к варианту цепи несуразных приключений, каковые всюду находил на свою голову Кихана Ламанческий исключительно потому, что начитался рыцарских романов, но рассматривать подвиги богатыря под углом зрения метафизической философии, то бишь, буквально философствуя на предмет того, что герой подошел к своей цели понять смысл жизни, философски рассуждая о препятствиях на пути и показывая своим жизненным примером, что победы и поражения не должны полагаться важными, ибо важно, на самом деле, что именно движет душою деятельного героя, насколько хорош, высок, что ли, посыл оного, ну, да, и, что же, монарху впоследствии доставили некий документ из Александрийской библиотеки за оттиском перстня Птолемея II Филадельфа, царя Египетского, где говорилось, что при сражении Израильтян с Филистимлянами в Гефе "был там один человек рослый, имевший по шести пальцев на руках и ногах, какового сокрушил Ионафан", каковые сведения утвердили оного в верности изданного вердикта еще и потому, что царь сей вспомнил тут же, что сказано было у пророка: "мертвые не оживут: рефаимы не встанут, потому что Ты (Господь) посетил и истребил их и уничтожил всякую память о них", ...