Прошу не считать всё написанное ниже апологией лядства и проституции. Да, даже по нынешним свободным временам личная жизнь нашей героини поражает... хм... непостоянством. В дальнейшем постараюсь особо эту сторону жизни не смаковать, но совсем не упоминать о ней не получится...
Итак, Лариса Михайловна Рейснер родилась в 1895 г в Люблине (ныне польском) в дворянской семье. Отец - профессор-историк, член партии большевиков с 1905 г. Он общался с Августом Бебелем и Карлом Либкнехтом, переписывался с Лениным. В их семье царил дух социал-демократии. Лариса была среди тех, кто в 1917 году выпускал на свободу узников Петропавловской крепости, кто встречал Ленина на Финляндском вокзале и слушал его речи. Вроде бы, совершенно закономерно, что она вступила в ряды партии большевиков. Но не все так просто.
С юности она издавала вместе с отцом литературные журналы, где печатала свои стихи и фельетоны. Состояла в университетском "Кружке поэтов", где познакомилась с Николаем Гумилевым. Знакомство переросло в нечто большее, когда они снова встретились в 1916 году в петроградском кабачке 'Привал комедиантов', где собиралась столичная богема. Не смотря на наличие законной жены (Анны Ахматовой), Николай был, казалось, без ума от Ларисы. И немудрено. Лариса Рейснер производила на мужчин неизгладимое впечатлениe.
"Когда она проходила по улицам, казалось, что она несет свою красоту как факел... Не было ни одного мужчины, который прошел бы мимо, не заметив ее, а каждый третий... врывался столбом в землю и смотрел вслед".
Роман был ярким, но коротким: когда Гумилев вскоре предложил Ларисе официальный брак, она наотрез отказала - из-за наличия у него еще одной пассии - Анны Энгельгардт (на которой он таки женился через год). А оставшаяся не у дел Лариса направила всю свою нерастраченную энергию в другое русло.
Она с головой окунулась в революцию. Летом 1917-го участвует в комиссии Советов по делам искусств, а после Октябрьской революции - становится секретарём Луначарского. Вступила в РСДРП(б). А потом - трюк, возможный только во время революции: утонченная изысканная барышня-дворянка скоропостижно назначена... комиссаром !
Для начала - комиссаром штаба вновь формируемой Волжской Военной флотилии. Писатель Лев Никулин, встречавшийся с Ларисой летом 1918 года перед ее отъездом на Волгу, в гостинице 'Красный флот', вспоминал, что в вестибюле он увидел пулемет 'максим', на лестницах - вооруженных матросов, в комнате Ларисы - полевой телефон, телеграфный аппарат 'прямого провода', на столе - черствый пайковый хлеб и браунинг. Её соседом по комнате был знаменитый матрос Железняков. Тот самый, который сказал: 'Караул устал!' и разогнал Учредительное собрание.
Став комиссаром, она прямо-таки упивалась своей новой ролью. В морской черной шинели, элегантная и красивая, отдавала приказы революционным матросам, как королева - пажам. В ней легко уживались революционность и буржуазность.
Всю жизнь ее окружал ореол легенд и всевозможных слухов. Говорили, что исторический выстрел 'Авроры' свершился по ее команде - скорее всего, враньё. Что в голодное революционное время она принимала ванны из шампанского - а вот это вполне в ее стиле. Всеволод Вишневский свою пьесу 'Оптимистическая трагедия' написал о ней - красавице, поэтессе, журналистке, красном комиссаре - блистательной Ларисе Рейснер.
Но революция революцией, а личная жизнь само собой. Тем более что отдельные горячие головы провозгласили отмену всех буржуазных предрассудков, включая брак и моногамию. Лариса это очень даже одобрила. Ее следующим избранником стал молодой мичман Сергей Колбасьев, только закончивший Морской Корпус. В 1918 он служил на Балтике, а осенью был переведен на Волгу с миноносцем 'Московитянин'. Интересно, что после Гражданской войны он познакомится с известным нам Николаем Гумилевым, и по его совету попробует свои силы в литературе...
В августе Лариса Рейснер прибыла в Нижний Новгород, где формировалась Волжская флотилия. Дело шло тяжело, не зря Ленин слал туда грозные письма с требованием расстрелять всех проституток. К Ларисе это не относилось. Она помогает комиссару флотилии Николаю Маркину формировать новое соединение. Ну и, как водится, заодно использует его в личных целях.
Впрочем, постоянством она и тут не отличалась. Когда на Волгу прибыл Троцкий, чтобы отбить назад потерянную Казань, к нему в Свияжск прибыла и Лариса Рейснер. По некоторым данным, там она стала любовницей Льва Давидовича. Причем последний несколько раз публично называл Рейснер 'античной богиней'.
Ларисе на тот момент было еще неполных 23 года. Вместо комиссарских кожанок она предпочитала меха и бриллианты. Даже лояльные к ней авторы упоминают, что она носила вещи из 'покинутых барских усадеб по берегам Волги'. Ну а кто не хотел их покидать, того настойчиво просили...
'Мы строим новое государство. Мы нужны людям. Наша деятельность созидательная, а потому было бы лицемерием отказывать себе в том, что всегда достается людям, стоящим у власти'.
Любовь к роскоши парадоксально сочеталась у нее с отчаянной смелостью. Рассказывают, что вскоре после прибытия на Волгу она лично пошла на катере к позициям белых на рекогносцировку. Белые издалека обстреляли катер из пулеметов. Матросы ожидали что 'барышня' испугается, но она даже не пошевелилась. Катер шел дальше, пули ложились все ближе. Уже матросы стали предлагать повернуть - но Лариса требовала идти вперед... После такой проверки авторитет 'бабы-комиссара' взлетел на недосягаемую высоту.
Также Лариса в период боев под Казанью неоднократно ходила в одиночку в разведку в тыл к белым. В Казани была арестована контрразведкой противника, но ей удалось выбраться благодаря чуду, а также её необычайному самообладанию и хладнокровию. Троцкий оценил как ее личные, так и боевые качества, и назначил комиссаром разведотдела 5-й армии.
Кто был более близок с ней после отъезда Троцкого - командующий флотилией Федор Раскольников, или комиссар флотилии Николай Маркин - история умалчивает. Возможно, что и оба, ведь моногамия - всего лишь буржуазный предрассудок. Но всё это продолжалось недолго.
'Утром разведка гидропланов донесла, что в Пьяном Бору стоят пять неприятельских вооруженных судов. В дозоре для наблюдения за действиями противника находится миноносец 'Ретивый'. В 11 час. утра пароход 'Ваня' присоединился к 'Ретивому' и предпринял движение вперед. В 1 час дня пошел вперед миноносец 'Прыткий'. Около 2 час. дня 'Прыткий' подошел к 'Ване', находившемуся в 1/2 версты ниже Малиновского острова. В это время береговая батарея, по-видимому, состоящая из двух 3-дюймовых орудий и находящаяся около кордона у Малиновского острова, открыла огонь по 'Ване' и 'Прыткому' с расстояния около 15 кабельтовых (2745 м). Одним из первых снарядов 'Ваня' был поврежден и загорелся.
В то же время из-за Пьяноборского острова показалось 6 неприятельских вооруженных пароходов. 'Ольга' и 'Прыткий' пытались подойти к горящему 'Ване', чтобы оказать ему помощь, однако были засыпаны снарядами с береговой батареи и судов. Для оказания помощи людям с 'Вани' были посланы два быстроходных катера и шлюпки с миноносцев. Катерам удалось вытащить из воды 18 человек, часть команды спаслась вплавь на берег. Количество погибших еще не выяснено. Во время боя было попадание в 'Ольгу'. На 'Ольге' большая пробоина в кормовой части, на 'Товарище' случилась поломка в машине. Эти обстоятельства, а также недостаток снарядов у 'Разина' и 'Ретивого' не позволили флотилии перейти в наступление.'
Л. Рейснер писала об этом бое (упоминая себя в третьем лице):
Привыкший к опасности, влюбленный в нее как мальчишка, Маркин дерзко решает: принять на себя огонь батарей и атаковать врага. 'Ваня-коммунист' стремительно рванулся к мысу.
- По батареям белых огонь! - скомандовал Маркин. Носовое орудие посылало снаряд за снарядом. Белые молчали.
- Осейчук, повторить точнее!
На этот раз снаряды ложились у цели. Поленница взлетела вверх. Видна опрокинутая пушка. Но вторая обрушила огонь по флагману. Повреждено гребное колесо. По судну открыли огонь другие орудия противника. Снаряды взрывались перед носом, за кормой. Осколки разорвали сигнальные фалы левого борта. Упал, обливаясь кровью, рулевой. Ранен лоцман. За штурвал встал комиссар.
Из-за Пьяноборского острова показались вражеские корабли. Они с ходу застрочили по 'Ване-коммунисту'. Из-за сосен правого берега заработали пушки врага. Река покрылась фонтанами и кипящей пеной от частных разрывов снарядов.
К Маркину подбежал юнга и схватился за штурвал.
- Не сомневайтесь, справлюсь!
- Марш отсюда! Сейчас же в трюм! - крикнул комиссар.
- Вы же ранены, в крови! - взмолился юнга.
С миноносца 'Прыткий' командующий спросил:
- Маркин, в кого стреляете?
- По береговым батареям и по шести вражеским судам!
- Немедленно отходить! - передали с 'Прыткого'.
Лариса Рейснер указывала на взрывы вокруг 'Вани-коммуниста' и просила, умоляла командующего спасти Маркина, его команду, флагман комиссара. 'Прыткий' сделал бешеный прыжок вперед. Но перед ним встала стена сосредоточенного огня противника. Он отскочил назад. В этот момент над рубкой 'Вани-коммуниста' разорвался снаряд. Маркина отбросило от штурвала. Юнга помог ему встать и добраться до переговорной трубки.
- Кулик, самый полный назад! - прохрипел комиссар и бросился подавать снаряды к орудию, расчет которого был перебит.
'Ваня-коммунист' начал медленно отходить. В это время снаряд попал в кожух под мостик. Обшивка с сильным треском лопается. Из-под кожуха с оглушительным свистом вырывается пар.
Разбит штуртрос и телеграф. Канонерка теряет управление, кружится на месте. Горят надстройки и ходовой мостик. Кормовое орудие изуродовано. Комендор эстонец Палланго и еще двое из артиллерийской прислуги сражены насмерть.
'Ваня-коммунист' тяжело изранен, но люди, обливаясь кровью, продолжают борьбу. Носовое орудие Осейчука не прекращает огня, неумолимо трещат пулеметы. Окровавленные матросы тушат пожар, заделывают пробоину, стреляют... Маркин управляет боем. Своим внешним спокойствием и четкой распорядительностью он действует успокаивающе на каждого матроса.
Машинисты Кулик и Попов пытаются устранить повреждения, но ничего сделать не могут. Тогда, перекрыв пар, они выбрались на палубу и стали сражаться вместе с товарищами.
Пренебрегая смертельной опасностью, по просьбе Ларисы Рейснер миноносец 'Прыткий' делает еще одну отчаянную попытку пробиться к 'Ване-коммунисту' и взять его на буксир. Около миноносца разрывается снаряд за снарядом. Корабль вынужден был вернуться...
Через месяц, 11 ноября 1918 года, в день окончания Первой Мировой, Раскольников назначен командующим Балтфлотом. А еще через месяц Лев Троцкий назначил Ларису Рейснер комиссаром Морского Генерального штаба !
Лариса пользовалась всеми благами, которые предоставила ей власть - устраивала пышные приемы, каталась с поэтом Александром Блоком на лошадях, специально доставленных ей с фронта, разъезжала по городу на автомобиле, элегантно одетая, в очень идущей ей морской шинели с иголочки, благоухающая духами. Но вспомним, что совсем недавно на фронте она страдала от голода и холода, от вшей и приступов лихорадки, и каждый день рисковала жизнью.
Раскольников же в это время не скучает: в декабре 1918 он попадает в плен к англичанам в ходе неудачного рейда на Таллин. Только в конце мая 1919 года его обменяли на 17 англичан. В июне он вновь во главе своей флотилии, именуемой теперь Волжско-Каспийской. Узнав о возвращении Федора, Лариса Рейснер уходит с высокой столичной должности на ту, с которой год назад начинала - комиссара штаба флотилии, чтобы быть рядом.
Вместе с Федором они участвуют в боях за Царицын. Вместе летом 1920-го высаживаются в персидском порту Энзели, где чуть было не создали еще одну советскую республику. Вместе болеют тропической лихорадкой, от которой Лариса до конца так и не оправилась. В июне 1920 Раскольникова переводят командовать Балтфлотом - и она с ним. Работает на скромной должности в политуправлении Флота. Там они официально поженились. В 1921 муж назначен послом (как тогда называли, 'полпредом' - полномочным представителем) в далекий и дикий Афганистан. 'Куда ты, Гай - туда и я, Гайя...'
Местные жители обалдевали, встречая необычных путников: на лошади ехала с открытым лицом красивая женщина в мужском костюме и вместе с матросами пела песню под гармошку. А ведь это была бывшая салонная петербургская поэтесса. Бывший комиссар Балтфлота. Посольская жена Лариса Рейснер...
Но через пару лет восточная экзотика понаскучила, а неуемная натура Ларисы требовала своего. Она уезжает (фактически сбегает) в Москву, где вскоре ее неофициальным мужем становится троцкист Карл Радек. А официальному она послала в Кабул требование развода. Прошла любовь, завяли помидоры...
Надо отдать должное, Радек не только использовал Ларису по назначению, но и с удовольствием редактировал ее тексты и вообще учил премудростям журналистики, благо сам был блестящим публицистом. Лариса в это время создает свои лучшие книги - 'Гамбург на баррикадах', 'В стране Гинденбурга' , 'Уголь, железо и живые люди'...
Михаил Кольцов писал о ней:
"Пружина, заложенная в жизнь этой счастливо одаренной женщины, разворачивалась просторно и красиво... Красочен, смел стремительный путь Рейснер-человека. Из петербургских литературно-научных салонов - на объятые огнем и смертью низовья Волги, в самую гущу боев с чехословаками, потом на Красный флот, потом - через среднеазиатские пустыни - в глухие дебри Афганистана, оттуда - на баррикады Гамбурского восстания, оттуда - в угольные шахты, на нефтяные промыслы, на все вершины, во все стремнины и закоулки мира, где клокочет стихия борьбы, - вперед, вперед, вровень с революционным локомотивом несся горячий неукротимый скакун ее жизни".
Скакать бы ему и скакать, но...
.Она мечтала умереть под пулями, на полях сражений, а умерла на больничной койке, от глотка сырого молока, заразившись брюшным тифом. Ей было всего тридцать лет. В смерть Ларисы поначалу многие не верили - настолько она была неожиданной и нелепой.
'Зачем было умирать Ларисе, великолепному, редкому, отборному человеческому экземпляру?' - вопрошал тот же Михаил Кольцов. Наверное, именно затем, что она была слишком яркой для земной жизни. Таких - звезд первой величины - земля долго не носит, не в силах терпеть их ослепительного блеска...
![[]](/img/k/krasilxnikow_o_j/reisner/lr1913.jpg)
![[]](/img/k/krasilxnikow_o_j/reisner/ng.jpg)
![[]](/img/k/krasilxnikow_o_j/reisner/sk.jpg)
![[]](/img/k/krasilxnikow_o_j/reisner/lt.jpg)
![[]](/img/k/krasilxnikow_o_j/reisner/fr.jpg)
![[]](/img/k/krasilxnikow_o_j/reisner/lr1920.jpg)
![[]](/img/k/krasilxnikow_o_j/reisner/nm.jpg)
![[]](/img/k/krasilxnikow_o_j/reisner/lr1921.jpg)
![[]](/img/k/krasilxnikow_o_j/reisner/kr.jpg)