Краснов Александр Владимирович : другие произведения.

Танк на неведомых дорожках

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Грунтовые дороги российской глубинки, забытые безымянные сёла, километры и километры полей... Это рассказ о доблестных воинах странной, долгой и всеми проклятой войны, вставших на защиту человечества от нависшей над ним угрозы вымирания. Они не похожи на приятных людей или героев с пропагандистских плакатов, у них совсем разные мотивы и желания, но такие уж они - такие, какие есть. Ведут свои танки по неведомым дорожкам войны.
  

Среди полей и лесов необъятной страны

  
  - Та-хион! O yeah I"m feelin" it!
  
  Роберт поморщился. Конечно, шлемофон и мерный рёв танкового дизеля заглушали большинство звуков, но лужёная глотка старлея напрочь перекрывала вообще всё, прошибая преграды и мешая слышать мысли.
  
  - Та-хион! Hell yeah, fuck yeah, I feel like killing it!
  
  Старлей беспощадно продолжал насилие над неокрепшими умами экипажа своим немузыкальным воем. В немузыкальности не было его вины - такая уж... песня (?) попалась. Вот в чем уж точно была его вина, так это в произношении. Старший лейтенант Станков обладал самым рязанским произношением, которое только могло существовать, и даже не старался это скрывать.
  
  - Та-хион!
  
  Роберт чуть откинулся назад и прикрыл глаза в тщетной попытке абстрагироваться и заснуть. "А всё-таки, как звучит - Та-хион!" - завертелась мысль, - "Команда! На открытие огня!", - фантазия быстро набирала обороты, забирая куда-то в далёкий космос, - "Шумная и тесная полутьма капитанского мостика... Тихий и бесконечный космос снаружи... В котором косяками злобно летают злобные и максимально чуждые..."
  
  На просёлочной дороге под траками "неожиданно" появилась яма, на глаз - размером с Жигуль, и танк несильно тряхнуло. Этого хватило, чтобы старлей, только приготовившийся заорать следующую строчку, клацнул зубами и громко выругался.
  
  "Хе, Хайнлайн какой-то получается. Не," - он посмотрел на разразившегося матершиной командира, - "Скорее Зорич. Во, точно, и летают в космосе злобные ягну. Звучит команда - Тахион! - пушки выплевывают тахионные разряды, паладины испаряются в облаках говна и газа..."
  
  Старлей оборвал поток ругани и прокашлялся - похоже, близился новый раунд псевдо-музыкальной пытки, и терпеть этого наводчик был не намерен.
  
  - Бросай это дело, Гена, - Внутренняя связь работала исправно, и окружающий шум не глушил слова Роберта, - Тебе медведь не только по ушам, но и по горлу потоптался.
  
  - Ефрейтор Гриценко, - Донельзя неприятным тоном начал Станков, и продолжил уже нормально, - Иди лесом. Песня - она, знаешь ли, и строить, и жить помогает! А заняться всё одно нечем - нам до заката ехать и ехать.
  
  - Ворон считай!
  
  - Ноль - и кончились твои вороны. За километры наш зверь войны своим пердежом их распугал, - Старлей гыгыкнул "удачной" шутке, - Да и вообще, чем тебе песни не угодили?
  
  - Да ничем, - Роберт залег обратно и отвернулся, - Пой, раз уж душа поёт. Только не Дез Грипс.
  
  - На том и порешим. Душа, ха! - Старлей поправил ремень портупеи, - Была бы у меня душа, может и пела бы, ха!
  
  - Это точно, - Роберт закрыл глаза и тихо добавил, - Души у тебя нет.
  
  Старлей снова заорал новую песню. На этот раз хотя бы нечто приемлемое - "Ничего, ничего, ничего - сабля, пуля, штыки - всё одно!". Помогало то, что этот залихватский марш старлей пел, а не орал, так что на это можно было и плюнуть. И под лихие угрозы мировой буржуазии Роберт предался воспоминаниям о том, как месяц назад били банду "Старосты"...
  
  ... Стоял холодный октябрь две тысячи двадцать седьмого года. 17я отдельная танковая бригада войск ООН по тревоге была направлена в Воронежскую область - там объявилась крупная банда в три сотни штыков, уже успевшая совершить нападения на все окружные военные части и полицейские участки. Её численность и оснащенность постоянно росла, а русское правительство не могло быстро выделить достаточные силы из-за разгорающегося Болгарского Кризиса. Пока было принято решение просить помощи у Совета Безопасности, пока нашли 17ю ОТБр, пока они добирались с Кавказа - банда разрослась вдвое и в открытую захватила ряд населённых пунктов, а на ключевых транспортных путях установила блокпосты. Лидер банды - Родион Манзур, по кличке "Староста", неонацист, заражён и противник деятельности ООН и ИНИИ, - выступил по радио, телевидению и интернет-площадках, с заявлением. Суть его можно было свести к следующему: ООН - это антихрист, время людей - прошло, а в Воронежской области вот-вот будет построено свободное государство, где не будет места нечестивым атеистам и прочим неверным, марксистов и либералов повесят на улицах Воронежа, а заражённые (как он их называл, "волчьи люди") будут править и жить по православным традициям. Минобороны пообещало воздушную поддержку и, в крайнем случае, пару вертолетов с десантниками, которые сейчас готовились вылететь в Воронеж для помощи в обороне города.
  
  Уже на месте комбриг полковник Ковалёв получил неприятные новости. Банда "Старосты", несмотря на то что практически целиком состояла из криминального элемента, сейчас была вооружена по армейским стандартам - автоматы, броники, гранатометы - и начала использовать бронетехнику с баз хранения и в/ч. Также ему было донесено, что сам "Староста" уже знает о прибытии войск и потребовал "убраться восвояси", и грозил немногочисленными карами. Желая перехватить инициативу, полковник решил действовать агрессивно. Не успев полностью прибыть и развернуться, бригада по частям была брошена на оперативное развёртывание заслонов и зачистку дорог. В ходе первых четырех часов солдаты без пайков и налаженной коррдинации между отрядами с минимальными потерями расчистили основные дороги, и даже сходу захватили какое-то село - бандиты бежали после начала огневого контакта, бросив исправную БМП.
  
  Это была ошибка, которая сыграла на руку ООНовцам. То, что они приняли за прямые угрозы, было очередным потоком проклятий в сторону сферических антихристов в вакууме. Узнав о начале боевых действий, Родион, по свидетельствам очевидцев, обрадовался представившейся ему возможности показать силушку и набить морды нехристям. Пользуясь временным преимуществом в связи, он сумел собрать все свои силы и ударить по одному из отрядов, который оторвался от основных сил...
  
  Роберт плохо помнил тот бой. Темная ночь внезапно взорвалась криками и руганью дозорных, разогнав дрему, и со всех сторон загрохотала громкая и страшная смерть. Старый Т-62 под номером 215 был модернизирован перед принятием в бригаду, и теперь на нём стоял хороший французский тепловизор, а на крышу уже в бригаде приварили турель с ДШК. Несколько часов они маневрировали между бревенчатых домов, били бронебойными по появляющейся технике и фугасами по скоплениям пехоты. Второй танк не отставал и поддавал жару с другого края села, а мотострелки расселись в спешно вырытых "лисьих норах" и отстреливали набегающих бандитов, отлично видимых в ночные и тепловизионные прицелы. Боеприпасов не жалели, опытные бойцы взяли всего с запасом, и теперь спокойно высаживали в темноту магазин за магазином, раскаляя стволы автоматов и пулеметов. Связь враг заглушить не смог, поэтому о столкновении было доложено с первых секунд боя. Пару раз с воем и стрекотом над танком проносились самопальные барражирующие боеприпасы - дроны с пристегнутыми кумулятивными гранатами - но РЭБ работала исправно, и камикадзе падали мимо, не нанося никакого урона. Под одним таким налётом случился неприятный момент. Вован-заряжающий, балагур из недавнего пополнения, пришедший за легкими деньгами, после очередных разрывов крикнул "К чёрту всё!" и, стукнув старлея, выскочил наружу, на ходу срывая шлемофон. Станков, рыча "Куда?" и "Назад, урод, это приказ!" высунулся из башни. Достал табельный "Удав" и, безрезультатно крикнув "Стой, дебил, стрелять буду!", парой точных выстрелов уложил дезертира. Мехвод тогда здорово струхнул и чуть сам не сбежал, но старлей пообещал и ему пулю всадить - без предупреждения. Этого хватило.
  
  Бандиты почти ничего не видели, но в этом было их преимущество - даже получив отпор и понеся потери, они просто не смогли понять их масштаб, и продолжали с остервенением двигаться вперед. На одном участке им даже удалось, пользуясь тем, что оба танка отвлеклись на другие направления, снести жидкий заслон и ворваться в село. Роберта передёрнуло - ещё той ночью ему казалось, что он слышит вопли боли и ужаса, а с утра нашли четверых мотострелков, по которым прошли звери, и самым везучим среди них был сержант, взорвавший на груди гранату. Остальных в фарш изрезали (и когда только успели?), да так, что опознали только по жетону.
  
  Эта группа боевиков быстро закончилась, потому что выскочила прямо на вторую "шестьдесятдвойку" и, по дурости, попыталась её поджечь из гранатометов. В темноте, по движущейся цели, хоть и почти в упор, без опыта - обе гранаты ушли впустую. Всё, чего они смогли достичь - подожгли что-то из имущества, навешанного на танк ранее (личные вещи, дополнительные боеприпасы, еще какие ништяки, не поместившиеся внутрь), но и это возгорание быстро потушили сами танкисты.
  
  Бой начался в час ночи, уже ко второму часу артиллерия открыла огонь. Три самоходные гаубицы - немного, но что есть, - внесли смятение в ряды противника и остановили беспорядочное наступление, а подошедшее подкрепление и вовсе превратило его в ещё более беспорядочное отступление.
  
  Те "волки самоходные", кто не погиб при идиотском штурме всеми забытого посёлка, побежали во все стороны, роняя амуницию и остатки чести. Часть поймали там же, высадив с севера десантников, а с юга отправив в обход бронегруппу, остальным удалось временно скрыться. Но главное, что сам Родион пошёл в первых рядах и остался там, а без него от банды остались жалкие, испуганные и ни на что не годные ошмётки. Двадцать один час длилась власть факару, даже толком не начавшись, но уже успев унести слишком много жизней.
  
  Уже под конец операции, когда бои были по большей части завершены, и бойцы в основном просиживали штаны на блокпостах или сопровождали ИНИИшников, танк Станкова отправили на усиление. Довольно большая группа факару-бандитов, в тридцать рыл, неделю водила преследователей за нос по местным лесам, пока не была загнана в какое-то очередное полузаброшенное село - улица в три дома, универмаг, почта и церква. Н-да, с церковью нехорошо тогда вышло.
  
  - Шиптарь, ответь Топазу. Шиптарь Топазу...
  
  Старлей резко проснулся, подскочил на месте и ответил: "Шиптарь здесь, что нужно, Топаз?"
  
  Перестрелка к тому моменту уже стихла, и теперь солдаты осторожно зажимали подранков. Танкистам даже выпала возможность помочь - чем они и воспользовались, всадив пару фугасов по наводке пехоты - но на этом их участие закончилось, и оставалось только спать, пользуясь случаем. Теперь, вон, снова понадобились.
  
  - Давай двигай на нас, в центр, мы гадов обложили. Будешь нам аргументом при переговорах.
  
  - Принято.
  
  На месте их встретил боец, который шустро забрался на броню и на комбинации жестов с матерщиной показал, куда ехать и куда встать. Церква, в которой укрылись бандиты, была изрядно пожёвана временем, но вроде как ремонтировалась - там фасад выглядит поновее, там остались леса... Роберт на секунду залюбовался картиной - золотой купол с православным крестом, и холодное, светлое небо, по которому кружат хищные обводы вертолётов. И из-за этого пропустил момент, когда на месте командира остался лежать только устаревший мягкий шлемофон. Старлей, в сопровождении комиссара и пары бойцов, уже шёл к воротам. Не совсем понимая, что происходит, Роберт решил прояснить ситуацию, задав пару вопросов комбату мотострелков.
  
  - Да вот, вызвался переговорщиком. Мы штурмовать готовимся, но, если получится без стрельбы обойтись - только рады будем.
  
  Ворота церкви открылись, и навстречу ООНовцам вышли попы в черных рясах. "Оба-на, камера" - подумал наводчик, глядя на бойцов в оцеплении, - "Снимают для истории? И хлопцы чехлы с касок сняли, синевой сверкают". Станков выглядел настоящим орлом в своем залихватски расстёгнутом на груди чёрном комбинезоне с косой портупеей, хоть и без шапки, комиссар щеголял длинной кожаной курткой и черным беретом с нашивками "UN" (словно боялся, что все забудут, какую структуру он представляет). Три бородатых священника под их взглядами заметно стушевалась.
  
  - Ну здравствуйте, граждане попы, - Уверенно начал Гена, ухмыляясь своей неподражаемой, самой кривой и отталкивающей ухмылкой, которую только способен выразить человек, - Что, по старой памяти врагов народа укрываем?
  
  Комиссар громко хмыкнул и взял слово:
  
  - Согласно приказу Совета Безопасности Объединённых Наций от второго июля двадцатого года, - Громко и чётко, как по бумаге, хорошо поставленным голосом начал комиссар, - Каждый гражданин страны, входящей в состав Организации Объединённых Наций, обязан оказывать всяческое содействие представителям ООН. Как уполномоченный комиссар СБ ООН при ИНИИ "Продвижение", я требую от вас не мешать миротворческой операции. Личный состав незаконного бандформирования обязан покинуть церковь, не оказывая сопротивления, имущество сдать нам, - Он снова хмыкнул, - Под опись.
  
  Внутри зашевелились. Силуэт промелькнул на колокольне, и это, похоже, не укрылось от Станкова. Он ненадолго развернулся и показал Роберту вскинутый сжатый кулак. "Понял, значит буду готов", - подумал Роберт и, нырнув в люк, пристроился к прицелу. Теперь видимость была хуже, чем когда он был снаружи, зато сразу готов открыть огонь.
  
  Один из попов, постарше, вышел чуть вперед. Теперь эта сцена казалась похожей на какой-то старый фильм, и ещё вспомнить бы, какой.
  
  - Мы люди мирные, православные, и своим братьям во Христе в час испытаний в помощи не откажем. Простите их. Отпустите с миром, не губите души, - Священник поднял седую голову. Говорил он громким, хорошо поставленным голосом, и Роберт слышал его хорошо даже из танка, - И мы не боимся гонений от тех, кто зовёт себя властью, и притесняет простых людей. Будет то Богу угодно, - Он перекрестился, устремив взгляд в небо, - Примем смерть мученическую, но вам никого не отдадим.
  
  - Вы не понимаете, - Гена был готов взорваться, но пока себя сдерживал, - Вопрос не в вере или нации - эти пушту, то есть, заражённые, они ведь несут биологическую опасность! Вы подвергли себя ненужному риску. Пусть они выходят без оружия, тогда мы сделаем всё, чтобы их вылечить, - Гена развёл руками, - Как и должны.
  
  - С нами Бог, и на всё его воля. Он нам поможет.
  
  Даже со спины было видно, как напрягся Гена. Когда поп закончил, он точно хотел ему ответить что-то едкое, но комиссар положил ему руку на плечо и ответил сам:
  
  - Отказываясь содействовать официальным представителям ООН, вы, согласно второй поправке к уже указанному постановлению, с этого момента официально считаетесь помехой миротворческой миссии ООН, и мы имеем право применять любые средства в вашем устранении, - Он ещё раз усмехнулся, - Любые, какие покажутся нам необходимыми.
  
  Нет. Не показалось. За окном снова появился силуэт, и как-то подозрительно встал - как будто держал в руках нечто объемное. На колокольне снова зашевелились, но шевеление быстро успокоилось, когда Гена сказал в завершение переговоров:
  
  - Понятно. Ваш эгоизм и непроходимая тупость не позволяют вам спасти вас и тех, кого вы укрываете. По-настоящему спасти, а не в этом идиотическом христианском смысле. Мы уйдём, а вы сидите, сколько хотите - но живыми вам отсюда теперь не уйти.
  
  Он развернулся и спокойным шагом направился к танку. Комиссар постоял чуть подольше, и успел увидеть, как в ответ на злые слова старлея седой поп лишь смиренно склонил голову, после чего троица зашла внутрь. Похоже, что до осажденных бандитов ещё не дошло, к чему пришли переговорщики, и они надеялись на счастливый исход, раз сидят спокойно и не стреляют.
  
  Снаружи заговорили на повышенных тонах. Комбат мотострелков ругался с комиссаром, тот отвечал тем же. Похоже, что спорили про судьбу церкви, но тут комбат был в проигрышном положении - комиссар действовал с санкции комбрига, и имел решающий голос по любому поводу.
  
  - Топаз, это Шиптарь, слышишь меня? - Гена тем временем докричался до мотострелков, - К штурму готовы? Тогда по моей команде... Чего? Сам пошёл! Приказ комиссара! Выполнять! Гриценко, - Это уже наводчику, - Целься в двери, постучимся к попам в гости. По моей команде по цели... - Бойцы пригнулись и приготовили гранаты, - Давай!
  
  Громыхнула пушка, и фугас, разбив деревянные ворота, взорвался внутри. Гена от души полоснул из башенного пулемета. От внутренних взрывов обрушился внутрь деревянный купол с крестом, и обвалилась одна из стен. Высувшись из люка, Роберт увидел, что стрелки сделали бросок к развалине и, откинув гранаты, дали пару очередей. Все было кончено.
  
  Один из мотострелков вдруг остановился посреди развалин и заорал - "Тарщ командир, нашёл! Смотрите!" и поднял над головой зелёный цилиндр с прицепленной коробкой. Получив окрик от своего комода, опустил ПТРК (Роберт не забыл, чему его учили, и на таком расстоянии легко распознал пусковую установку с противотанковой ракетой) и поволок его дальше.
  
  Комбат схватился за голову и молча смотрел на развалины. Его лица Роберт не видел, но понимал, о чем тот думал.
  
  - Отличная работа, комбат, - Комиссар отвернулся от разрушенной церкви и подошёл поближе, - Хвалю! Штурмовики сработали на ура. Обязательно объявлю вам за это благодар-
  
  Комбат со всей силы врезал кулаком комиссару, так что тот только упал назад, хватаясь за ушибленную голову. Разъяренный капитан в одно движение оказался рядом и, не давая врагу подняться, пнул в лицо - комиссар откинулся на спину, заливая землю кровью - и добавил по ребрам.
  
  Только тогда бойцы опомнились.
  
  - Комбат! Стойте!
  
  - Товарищ капитан!
  
  Стрелки в синих касках схватили комбата, но тот откинул первого, повалил второго - и все увидели, что у одного из бойцов он выхватил автомат. Клац - взвел затвор, патрон улетел в сторону. С яростным, нечеловеческим рёвом навёл автомат на комиссара.
  
  Грянул выстрел.
  
  Комбат мешком осел на землю, а его оппонент шумно выдохнул и, убрав табельный пистолет в кобуру, поднялся. Вытер рукавом кровь из носа, отряхнулся, огляделся по сторонам, и прикрикнул - нечего, мол, торчать, собираемся и отходим...
  
  

В дороге

  
  После того случая Гену хотели повысить, но в бригаде нашлись недоброжелатели (честнее было бы сказать, что не нашлось доброжелателей - кроме комиссара), и дело чуть не закончилось трибуналом. Повезло - комиссар встал на защиту, и отпустили. Роберту ничего не грозило в любом случае, так что он лишь немного переживал за друга. Немного - потому что знал, что Гена Станков из любого дерьма вылезет, везде пройдёт и всех зашибёт. И был прав.
  
  Без последствий не обошлось. Экипаж, по сути, сократился до них троих - Роберт, Гена и мехвод Кирьянов, просиживающий последний месяц контракта. Новый заряжающий после тех событий встал на сторону застреленного комбата, подал рапорт - и был переведён в другой взвод. Оставшийся экипаж вместе с танком было решено передать в 17ю механизированную бригаду, формировавшуюся на юго-востоке России. Так сказать, во избежание конфликтов. Комиссар пытался оспорить это решение - безуспешно - зато пообещал, что на новом месте быстрый карьерный рост обеспечен. Протекция комиссара обеспечила Станкову безопасность на какое-то время и спасла от расследования по поводу самовольного расстрела.
  
  - Всё, приехали. Роберт, дуй вперёд, узнай, что с ночлегом можно устроить.
  
  Суровая и холодная реальность вышвырнула наводчика из пучины воспоминаний в кипучую действительность. Командир, растормошив наводчика, сам уселся устанавливать связь, механик-вредитель куда-то вылез и активно гремел инструментами. Роберт вылез, встряхнулся, и решил наконец узнать ответ на злободневные вопросы, накопившиеся за столь недолгое время бодрствования. К счастью, с шайтан-агрегатом у Гены не ладилось, так что ответы были получены быстро.
  
  - Все просто и уныло, как китайские палочки, Роб, - Гена выглянул из люка и почесал затылок, - Зашли в деревеньку, к нам тут же подваливает участковый. Мы с ним только договорились, катим дальше - и напарываемся на вот это недоразумение, - Гена кивнул на ржавые остатки трактора, с явными и свежими следами столкновения, за облетевшим кустом, - Гусля всё. Как с ней закончим, уже стемнеет, так что встанем здесь и хоть поспим по-человечески. Так что давай бегом к ближайшему дому, договаривайся на постой.
  
  Пришлось взять под козырёк, буркнуть "так точно" и побрести к дощатому забору. Немного поорав, удалось привлечь внимание хозяйки - немолодой женщины, и начать разговор.
  
  - Здравствуйте, гражданка. У нас тут случилась кое-какая поломка, и мы вынуждены задержаться в ваших краях дольше, чем хотелось бы, - Роберт развёл руками, - Нам бы место, где переночевать, и поесть чего с дороги.
  
  Хозяйка недоверчиво оглядела Роберта, потом бросила взгляд на суету возле танка, и только после этого соизволила ответить.
  
  - Это же откуда вы такие свалились, а? Не хочу непонятно кого в дом пускать. На дорогах сейчас опасно, бандиты бродят. А ну как я вас пущу, а вы меня и зарежете? - Последние слова женщина произнесла на повышенных тонах, и это заставляло поморщиться. Однако надежды на теплую постель и горячую еду наводчик не оставлял.
  
  - Нет нужды волноваться. Мы не бандиты, а миротворцы, действуем по приказу СБ ООН и Министерства Обороны России, - И, видя продолжающиеся сомнения, добавил, - Поэтому деньги у нас есть, и мы готовы честно заплатить.
  
  - А о какой валюте речь? - Даже не дав наводчику договорить, быстро выпалила хозяйка. Роберт слегка удивился внезапной хватке, но ответил спокойно.
  
  - Рубли. Доллары, - Он ухмыльнулся, невольно копируя командира, - Налом.
  
  Судя по реакции женщины, торги окончились успешно. Широким жестом открыв калитку, она пригласила бойца за собой и, напевая под нос нечто смутно узнаваемое, уверенно пошла в дом, - Роберт очень надеялся, что пошла она доставать на стол домашние разносолы. Надежда была не напрасной, и хозяйка, едва зайдя в дом, сразу активно забегала вокруг - то в погреб, то на кухню, то ещё в какую комнату, - не забыв показать Роберту, где проходить и куда садиться.
  
  Тем не менее, Роберт ошибался в другом - торги не окончились, а только перешли на новый уровень. Пришлось снова договариваться, и хозяйка на этот раз билась за каждую позицию, за которую ей могли перепасть заветные бумажки. Роберт старался сильно не жадничать, ведь денег им платили и так порядочно, да и действительно хочется хоть иногда поспать да поесть по-человечески, а не в поле между дорогой и болотом на броне танка жрать полусырую клейкую массу, гордо именуемую горе-поваром "кашей". Нет, было не то, чтобы отвратительно плохо - так, терпимо плохо. Да и "каша" эта, судя по её вкусу, была жуть какая полезная. Память об этой желудочной пытке заставила даже раскошелиться и отдать дополнительную тысячу за жареное мясо в довесок к картошке, а также пару десятков "мёртвых президентов" за бутылку магазинной водки. Хозяйка, конечно же, пыталась ему втюхать здоровую бутыль с мутным содержимым, но Роберт отказался. Да, дёшево. Но им завтра в дорогу, так что лучше без этого. Наконец, она решила торговаться за спальные места, поначалу предложив всем троим спать в сарае. В ноябре. Без печки. Пришлось всё-таки надавить, мол, на холоде мы и забесплатно полежать можем, у себя в танке. Ну и выложить немного побольше. Проблема осталась - нормальных спальных мест нашлось всего два (свою кровать хозяйка отдавать наотрез отказалась, а в детскую не влез бы никто из танкистов), третье наскоро соорудили из брошенных на пол одеял.
  
  Теперь надо было идти обратно с радостными новостями и полным списком того, что будет и кому за сколько это обойдётся. Далеко идти не пришлось - уже в дверях Роберт натолкнулся на командира.
  
  - Есть новости, - Командир прошел внутрь, наводчик последовал за ним, - Удалось связаться со своими. До штаба бригады не докричался, зато отозвались наши новые сослуживцы из мехколонны, идущие на пополнение бригады. Идут ускоренным маршем без долгих остановок, так что до рассвета будут здесь, - Гена набрал полный ковшик воды и начал жадно пить. Утолив жажду, продолжил, - Так что все спать не будем, чтобы колонну не прошляпить. Два спят вполглаза - один дежурит.
  
  - Кому предлагаешь на стреме стоять?
  
  - Сам постою, - Гена положил ковш на место, затем достал ножик и, ловко орудуя им, быстро соорудил неплохой бутерброд, не переставая говорить, - Сейчас подремлю немного, а потом, если что, на марше отосплюсь. Пусть солдаты немного поспят, ха-хе, - И откусил большой кусок, едва не подавившись.
  
  - Понял тебя. Слушай, Ген, - Роберт уже собирался уходить, но остановился и спросил командира, - А что они так торопятся? Дыру во фронте закрыть, что ли?
  
  - Ага, блин, ты ещё найди этот фронт, - Гена проглотил кусок и продолжил уже нормально, не жуя, - Не совсем понял, что у них за кипеш. Не то за бандитами гонятся, не то от них бегут, не то их поймали и конвоируют, не то вообще во времслаг новую партию гражданских везут.
  
  При упоминании сленгового названия фильтрационного лагеря ООН Роберту стало откровенно нехорошо. Захотелось сплюнуть, но в доме как-то неудобно. Гена внимательно посмотрел на друга и настороженно спросил: "Что замер?"
  
  - Да чёрт, времслаг... - Роберт потер переносицу и скривился, - Сестра вчера написала, что моих загребли.
  
  - Если так, то грустить не о чем, - Гена доел свой богатырский бутерброд, вытер руки о вафельное полотенце почище, - Это же совсем рядом с городом, навещать их можно, и все удобства там есть, - Старлей внезапно упер холодный, немигающий взгляд в наводчика, - И я не вижу ни одной причины сомневаться в безопасности фильтрационного лагеря и исключительно гуманистических намерений его администрации.
  
  Роберт ответил кратко: "Да пошёл ты!", взял со стола холодный пирожок и вышел на улицу, благо куртку снять не успел. Старлей ничего отвечать не стал. Уже снаружи, у самого танка его окликнул Кирьянов, подозвал к себе и как-то украдкой оглянулся по сторонам. Гриценко не стал медлить и быстро подошел ближе.
  
  - Чего озираешься, механик-вредитель, опять сломал чего или украл? - Не смог удержаться от насмешки Роберт.
  
  - Если бы, - Мехвод был серьёзен, значит дела были "очень не очень", - Не нравится мне здесь. Уже вечер, а мужиков нет, кроме того мента. Да и тот как-то подозрительно быстро свалил, как только мы здесь объявились. Ещё и командир про бандитов говорил, хрен знает что.
  
  - Да успокойся ты, - Роберт нашарил в кармане мятую пачку импортных сигарет, вытащил предпоследнюю, - Параноишь зазря. Лучше скажи, у тебя огонь есть?
  
  Мехвод покачал головой.
  
  - Звиняй, зажигалка всё. Иди у старлея попроси - он не курит, но у него есть, я знаю.
  
  - Вот же блин, - Гриценко обреченно вздохнул, затем повернул голову на неспешные шаги. К нему спокойно приближался темный силуэт с объемным рюкзаком сзади, - О, а вот и местное мужское население! Говорю же, все нормально. Пойду у него огонька спрошу.
  
  Дружелюбно помахав рукой (но не забыв прихватить малогабаритный автомат, любезно подсунутый мехводом под руку), наводчик сделал пару шагов к силуэту.
  
  - Здоров, мужик! У тебя огоньку не найдётся? - Но ответа не дождался. В темноте лицо местного было не рассмотреть, даже глаза скорее угадывались, и мужик продолжал неспешно приближаться, - Ты что, глухой? А ну стоять! - И, перехватив автомат, направил ствол на местного. Тот остановился, - Чего к танку прёшь, а? Отвечай, что я тут один разоряюсь.
  
  Сзади зашуршали кусты. Роберт развернулся, чтобы увидеть, как огромная фигура резво вытаскивает мехвода из люка и бросает на землю, а из кустов выходят вооруженные и слишком не-человеческие силуэты. К стонущему Кирьянову тут же приставили автоматный ствол, и даже без слов наводчик понял, что от него требуют. Роберт тихо, сквозь зубы, выматерился, осторожно положил автомат на землю и поднял руки.
  
  Их с наводчиком связали кабельными стяжками и посадили возле танка, с другой стороны от дома, в котором они собирались ночевать. Быстро обшарили, умело лишив всего важного - забрали табельные пистолеты, гранаты, ножи, даже нерабочую зажигалку и последнюю сигарету. Пока не били и не допрашивали, но постоянно держали на прицеле. С той стороны двое из бандитов вполголоса о чем-то говорили с хозяйкой дома - слов было не слышно. Ситуация оказалась откровенно дерьмовой - они вдвоем безоружны, связаны, и им никак не предупредить командира в доме. Вся надежда на то, что он не успел задремать, и увидел подозрительную возню возле танка. За неимением других действий, Роберт принялся разглядывать бандитов, и тут было чему удивиться.
  
  В темноте почти ничего не было видно, но кое-что рассмотреть удавалось. Их похитители, причем все - зараженные-"факару", удалось разглядеть не то волчьи, не то собачьи морды. Снаряжение на всех военное, хоть и самое разномастное, у всех автоматы и полные разгрузочные жилеты. Численность - по обрывкам разговоров, около взвода, сам Роберт увидел, наверное, не больше десяти бандитов. Короче говоря, жизнь резко сделала поворот в сторону дерьма, и видимого выхода не было.
  
  Короткая, едва слышная команда - и к дому устремилась группа захвата. Скрипнула калитка, шаркнули ноги по гравию дорожки, клацнула входная дверь.
  
  Серия выстрелов разорвала ночную тишину. Роберт не видел, что происходит, но услышал, как тела грузно упали с криками боли, и как заорали бандиты, открывая ответный огонь. В начавшейся суматохе и поспешно открытой стрельбе никто не услышал сдвоенный хлопок запалов, и крик "Вспышка!" оказался запоздалым. Взрыв, визг осколков, срубленная ветка падает на голову, а у бандитов, похоже, потери - кричат, надрываются, сволочи. Вперед побежала новая волна атакующих, нисколько не пытаясь уже скрываться, надеясь подобраться поближе и ворваться внутрь, пока их соратники открыли частый огонь по окнам. С дальней стороны раздался звон стекла и новые автоматные очереди, которые постепенно начали удаляться вглубь деревни.
  
  "Вот Гена даёт, а!" - Роберт искренне порадовался за прорвавшегося друга, - "Это вам не это, твари, наших командиров просто так не возьмешь!". Радость не испортили даже пинки от обозлившихся конвоиров (ладно, испортили, но немного). Судя по звукам, здесь осталась только половина отряда, присматривать за ранеными - остальные погнались за командиром, и активно с ним перестреливались. Оставшиеся же начали перевязывать раненых и обшаривать погибших.
  
  Тут, наконец, дело дошло и до пленных. То есть, до Кирьянова и Гриценко.
  
  Та самая огромная волкоподобная фигура, выбросившая мехвода из танка чуть ранее, тихо появилась перед танкистами. Но распускать руки (лапы?) зараженный не спешил.
  
  - Представлюсь. Меня зовут Серафим Романов, я генерал Небесной Армии волчьих людей, десница Его Превосходительства, попирающего нечестивых. Назовитесь, бесчестные прихлебатели антихриста.
  
  Двуногий волк в камуфляжной форме выглядел крайне угрожающим, но от его слов хотелось... ржать в голос. Пафосное и от того глупое представление вызывало желание поиздеваться над его автором, но ситуация к этому не располагала от слова "совсем", и Роберт проглотил появившиеся в голове слова про "попираемого сапогами из Вселенной". А вот Кирьянов не стал.
  
  - "Его Превосходительства"? - Даже не пытаясь прятать саркастичные интонации в голосе, начал он с вызовом, - Это ты так про шизофреника-Манзура, убитого нами под каким-то сраным Мухосранском?
  
  - НЕ СМЕТЬ, ПОГАНЬ! - Взревел волчара. Его речь и так была наполнена постоянным рычанием и подрыкиванием, но после этого дикого крика пришлось сильно напрягаться, чтобы понять суть, - ЕГО ПРЕВОСХОДИТЕЛЬСТВО СВЯТОЙ МУЧЕНИК, МЕССИЯ НЕБЕСНОГО ФРОНТА! С ним слава наших прародичей и изначальных богов, за ним стоит арийская истина! Нечестивцы, я более не стану терпеть никаких нападок на святое. Ежели вы продолжите святотатство, мои воины света вас высекут и принесут в жертву истинному богу арийцев - Велесу. Имен ваших слышать боле не желаю. Даю вам время покаяться, пока не взойдёт солнце, и на рассвете будет суд. Антихрист под голубым и красным флагами падёт, и волчьи люди займут свое место по праву.
  
  Закончив с этой мутью, обросший язычник повыл на луну (ему даже кто-то подвыл!) и ушёл, а пленных увели в сарай - похоже, в тот самый, куда хотели положить спать. Пару раз пнули - не сильно, но чувствительно - и бросили на земляной пол. Как только конвоиры ушли, заперев дверь на засов, Роберт попытался развязаться. Не получилось, стяжки крепко схватили запястья, а на вид вокруг не было ничего, обо что их можно было бы разорвать. Взгляд остановился на куче тряпья у дальней стены, но приглядевшись, наводчик увидел, что это немного труп. Разодранный труп в ошметках темно-синей формы с нашивкой "полиция". Кирьянов подтвердил, что это тот самый участковый. "Нда, недалеко он уехал, значит" - подумалось Роберту, пока он, преодолевая отвращение, рылся по карманам убитого в поисках хоть чего-нибудь полезного, - "За что его они так? Как бы нас такая же участь не ждала".
  
  Ночь в холодном сарае рядом с трупом обещала быть, конечно, отвратительной. Голодно, стыло, уныло - целый набор ощущений с довеском в виде ожидания казни на рассвете. "Рассвет... Чёрт! Колонна! На рассвете!" - мысль обнадеживала, - "Только бы Гена продержался! Уж наши этим с-сукам устроят Сталинград пополам с утром стрелецкой казни". Сарай был завален трухлявыми досками и гнилым тряпьем, нигде не было видно хоть бы даже и обломка какого-нибудь инструмента, чтобы перерезать веревки на руках.
  
  - Подготовились, сволочи, - Кирьянов сплюнул, - А если они и колонну также ждут?
  
  - Не ждут, - Уверенно заявил Роберт, потирая садящий лоб, - Свалили бы после такого шухера, и всё. Какая же это засада, когда тут пальба со спецэффектами?
  
  - И то верно.
  
  Медленно тянулись часы ожидания. Спать уже не хотелось - слишком холодно, и нервы шалят. Иногда вдали коротко прокатывался грохот перестрелки, и когда он затихал, в голову лезли неприятные мысли, мол, отбегался командир, догнали; Роберт старался перебить их надеждой в то, что это бандиты Гену потеряли, и он от них оторвался. Но пальба снова разгоняла ночную тишину, и где-то там отбивался от превосходящих сил старлей.
  
  В момент затишья снаружи послышался как будто бы звонкий хлопок, и танкисты увидели сквозь крупные щели в досках сарая, как их сторож безмолвно рухнул с насиженного места, брякнув амуницией. Непонятные фигуры бесшумно подошли к двери, и резко её распахнули. Дверь скрипнула, но остановилась и не ударилась о стенку. На танкистов смотрели два толстых ствола бесшумных автоматов и их обладатели в налобных "ночниках". Не сговариваясь, наводчик и мехвод подняли, насколько могли, связанные руки.
  
  Дождались! Подмога пришла!
  
  ...Выстрелы из деревни на пути следования услышали в "голове" колонны ещё давно, когда волки позорные попытались взять командира нахрапом. Пока доложили, пока связались со штабом бригады, пока перегруппировались, пока дошли (пешком, чтобы не выдать себя рёвом дизелей)... В общем, времени прошло немало, зато теперь разведчики зашли в деревню и в темпе очищали дом за домом, улицу за улицей, от всего, что покажется им угрозой.
  
  - С такими уродами нужно быть трижды осторожнее, - Молодой санитар споро осматривал танкистов на предмет ранений, не переставая вполголоса тараторить, - Если не курят, то чужой запах легко чуют. Если близко к ним подойдёшь, голыми руками задрать могут. И в ночи видят получше. Только это им не поможет, потому что наши термальники, - Он легко постучал пальцем по поднятому бинокуляру тепловизора на своем шлеме, - Их всё одно лучше видят. Ха, да вы, парни, просто везунчики! Живы и почти здоровы. Хотя тебе, лысый, - Он указал на Кирьянова, - Лучше полежать пару дней, во избежание, так сказать. А тебя, длинный, командир зовёт. Не заставляй его ждать.
  
  

Сражаться до конца

  
  ...Хлопок выстрела. Отдача мягко бьёт в руку, и затвор встает в крайнем заднем положении. Двуногий шакал, скуля и постанывая, корчится на земле, зажимая рану, пока старлей судорожно шарит по карманам в поисках запасного магазина - но карманы пусты, и бесполезный теперь "Удав" можно спокойно выбрасывать. Когда дело дойдёт до рукопашной, против клыков и когтей им отбиться не получится. Чертыхнувшись, старлей подполз к раненому и вогнал тому в шею его же нож, так соблазнительно торчавший на плечевой лямке. Схватил "Калаш", проверил патронник - заряжено, проверил магазин - полный. Преследователи уже бежали на выстрел, и времени больше не было...
  
  ...Короткая перебежка до укрытия. Осмотреться. Выдохнуть. Спереди - не то выгоревшее, не то недостроенное кирпичное двухэтажное здание с пустыми оконными проемами. Незаметно к нему не подойти, и, если занять позицию там - можно будет продержаться до утра. Там будет возможность забинтовать кровоточащую царапину на ноге, засесть и перестрелять уродов к чертям собачьим. Как старлей ни прислушивался, но не мог услышать бандитов, что его сильно настораживало. Если не бегут за ним - значит засели и ждут, готовят подлянку. Решив, что на одном месте сидеть смысла нет, старлей собрался с духом и рванул вперед, по открытому пространству до чернеющего дверного проема, и даже почти добежал.
  
  В паре шагов от входа сзади зарычали "Вот он!", и тут же застрекотали несколько автоматов. Пули просвистели вокруг, выбили фонтанчики земли и бетонной крошки вокруг танкиста, и нашли свою цель, легко пробив арамид танкового комбинезона, разрывая мышцы и дробя кости в ногах. Крикнув от боли и досады, старлей грохнулся на строительный мусор, и, не обращая внимание на свистящие пули и жуткую боль в раненых ногах, заполз дальше от входа. Там, почти напротив дверного проема, темнела довольно большая куча кирпичей и прочего каменного хлама, за которой старлей и устроился, не забыв взять с собой автомат. Наскоро, отработанными движениями, старлей тряхнул турникет, зацепил на ноге повыше и затянул. Нога начала неметь и отниматься, но вот от кровопотери или перетянутой артерии - тут он понять не мог.
  
  Снаружи раздались окрики, и бешеный огонь прекратился. "А вот и командир, мать его" - подумал Гена, пока разгребал себе на куче бойницу для стрельбы поудобнее, - "Теперь соберутся и на штурм пойдут. Ничего, скоты, я ещё повоюю. Вы без граников меня отсюда не достанете, а их я у вас вроде не видел". Уложил автомат, приткнулся к прицелу. "Н-да, такое себе дело - полагаться на видел-не видел. Ну, если у них граники есть, то мне и так хана, так что думать тут бесполезно". Услышав шум, старлей приготовился к стрельбе, но внезапно из темноты ему заорали:
  
  - Эй, гнида! Слышишь меня, говна кусок?!
  
  - Слышу, слышу, утырок, - Не остался в долгу старлей, - Что хочешь, кондом штопаный?!
  
  - Я знаю тебя! Ты убил моего брата! - Невидимый факару продолжал надрываться. Старлей только заржал в голос.
  
  - Напомни, кто он был? - Орать в ответ было неприятно, горло начинало болеть, но дела принимали интересный оборот, и хотелось узнать больше, - Всех убитых животных не запоминал!
  
  - Падаль! Тварь! - А этот, похоже, никаких проблем с глоткой не испытывал, - Он был святой человек! Верующий! А ты его убил!
  
  - Побольше деталей, - Гена старался сдерживать нервный хохот, - Всё ещё многовато трупов!
  
  - ЗАТКНИСЬ, ТВАРЬ! - В ушах зазвенело, - Он был попом! В Пришибе! Всем помогал, его все любили! А ТЫ ЕГО УБИЛ! УБИЛ МОЕГО БРАТА!
  
  "Н-да, вот оно что..."
  
  Гена помолчал немного, обдумывая услышанное. Силы постепенно покидали тело, и раны понемногу начинали натурально гореть. Не свихнуться бы.
  
  - Ну!? Чего заткнулся!? - Говнюк ждать не собирался, - Сдавайся сейчас! И я! Тебя! Небольно зарежу, МРАЗОТА!
  
  - Ладно, твоя взяла.
  
  Ответ последовал не сразу. Похоже, двуногие звери такого не ожидали.
  
  - Чё?
  
  - Грешно это, убить попа. Грех на мне теперь, - Голос пропадал, и Гена заметно хрипел, - Нет мне прощения. Я сдаюсь. Отомсти за брата. Иди и убей меня.
  
  Шум за окном усилился. "Переговариваются, гады".
  
  - Я иду, - С немалым напряжением в голосе наконец отозвался мстительный факару, - Я убью тебя и отомщу за брата.
  
  Рослый, широкоплечий блондин простыми движениями сбросил с себя разгрузочный жилет, вынул из добрых набедренных ножен красивый, остро отточенный нож ручной работы, выпрямился во весь рост, перекрестился, сделал шаг, и меткий выстрел разнес ему полголовы. Тело шмякнулось об землю, факару открыли бешеный огонь из всего, что у них было. Пули засвистели над головой, стали выбивать бетонную крошку из потолка, стен, кирпичной кучи - но их заглушали безумные, нечеловеческие вопли полуживотных бандитов, и такой же безумный громкий смех старлея.
  
  Смеялся Гена как последний раз в своей жизни, скрючившись в три погибели. "Да, вот это номер вышел. После такого и помирать не страшно". Пуля с визгом срикошетила, разорвав ткань комбинезона на руке, плечо обдало новой волной боли. Заклинивший автомат со злости отброшен в сторону. Две последние гранаты - две, для верности, - извлечены из подсумка на свет, и смех на пару секунд становится заглушенным, пока старший лейтенант зубами разгибал проволоку предохранительных колец. В последнем порыве сил предохранительные кольца отлетают в сторону, гранаты надёжно зажаты в руках, и смех обрывается, сменяясь громким, перекрывающим автоматные очереди и многоголосый звериный вой, криком:
  
  - Подходите, суки! Я вам покажу, как умирает солдат! Я вам покажу, как умирает коммунист!
  
  Стиснутые на ребристых цилиндрах гранат пальцы побелели от напряжения. Плотно сомкнутые зубы заскрипели, заныла челюсть. Не моргая, безотрывно взгляд направлен на входной проём. Чтобы заметить. Чтобы не пропустить. Чтобы увидеть того, кого заберёшь на тот свет с последним приветом.
  
  Наступившая тишина оглушила старлея, и когда его позвал по имени знакомый голос, он отозвался не сразу - со второго, может быть, с третьего раза. В проеме один за другим показались бойцы в родной зеленой пиксельной форме, и вместе с ними Гриценко, с заметным фингалом.
  
  - Что же вы так поздно, а? - Сиплый голос старлея задрожал, - Чёрт, да я уже подыхать собрался...
  
  ...В бригаду Роберт был зачислен не сразу. Тогда, в этом проклятом селе, ему всё-таки что-то отбили внутри, и пришлось полежать в госпитале какое-то время. Ничего плохого, в принципе, в этом не было - безопасно, кормят хорошо, работать не надо. Лепота!
  
  После выписки - зачисление в бригаду. Тут тоже повезло, и в цепочке событий, боев и свершений для подразделения наконец выдалась передышка в виде охраны научников-продвиженцев, пока они вакцинируют очередную область. Ходи с ними, изображай такого крутого "Рембу", чтобы тебя всякие гопники боялись, а девки сохли. Или езди по торным дорогам, трясись в кузове "Урала", чтобы в очередном поселке на два дома и три двора добрые врачи поставили с пяток уколов, и двигай к следующей точке. Когда не в разъездах - прямо-таки срочная служба: наряды на кухню и в караулы, построения, песни и знамя, разве что особо по этой теме не напрягались и никого не напрягали. По специальности работать не пришлось.
  
  Не пришлось, пока не пришел приказ - о наличии которого уведомили, а о содержании никому не сказали, понятное дело. Но Роберта, как и всех прочих танкистов (как "безлошадных", так и вполне занятых) отправили на получение новой техники, а личный состав бригады прекратил покатушки с научниками и начал усердные тренировки. Волновал, конечно, вопрос с экипажем - кого дадут? С кем воевать бок о бок придется? - но это уже дело десятое и уж точно не его, Роберта, невеликого ума дело.
  
  Однако уже на месте он был приятно удивлён, когда навстречу ему вышел капитан в новенькой, не выцветшей и не застиранной "цифровой" униформе, с черным танкошлемом за ремнем и маленьким красным эмалированным значком на воротнике.
  
  - Гена! Станков! - Чуть ли не заорал Роберт, ускоряя шаг.
  
  - Роб! Гриценко! - Гена не стал строить из себя важную персону, и так же показал свою радость. Друзья обменялись крепким рукопожатием и дежурным "Ну как ты - Нормально, сам как", после чего перешли к дальнейшему обсуждению.
  
  - Всё, закончилась твоя лафа, - Станков ухмыльнулся, - Будешь в моем экипаже, на своем месте. У нас ещё двое, ну, с ними ты ещё успеешь познакомиться. Да, а вот и наш новый танк.
  
  - Ого!
  
  Удивляться и правда было чему. Стальная громада, на вид почти в полтора раза выше и так немаленького Т-72, и минимум на каток длиннее, с россыпью экранов, коробок динамической защиты, забронированных объективов, куцых трубок дымовых гранат и активной защиты. Короткая крупнокалиберная пушка с массивным дульным тормозом соединялась с увеличенной башней так, чтобы обеспечить максимальные углы вертикального наведения. Сверху торчали сразу и автоматический гранатомет с полной улиткой сорокамиллиметровых гранат, и крупнокалиберный пулемет - оба на дистанционном управлении. Ну а выдавшийся немного вперед спаренный с пушкой танковый огнемёт однозначно указал на то, что это за зверь войны.
  
  - "Ого" - это слабо сказано! Будь я таким образованным, как ты, для ОТ-90 подобрал бы эпитет поэпичнее!
  
  - Не прикидывайся, Гена, - Роберт пихнул друга локтем, но не оторвал глаз от многотонного монстра в матовой зелено-желто-коричневой краске, - Мы с тобой одну кафедру закончили, оба шибко вумные и образованные.
  
  - Короче говоря. Предстоит нам теперь служить на ОТ-90КУ, - Гена достал из планшетки блокнот и сверился с записями, - Пёс его знает, чем "КУ" от "К" отличается, но, говорят, прототип, на нас испытывать будут... А, нашёл! Они туда засунули немецкий МУБ вместо "Сосны-АКМ". В остальном, всё, как и на серийной командирской машине. Боекомплект урезан, зато радиостанция у нас получше, и дронов больше аж на два. Н-да, бронебойных снарядов вообще нет. А, к чёрту их, нам не с танками воевать. Теперь кое-что важное, - Капитан изменился в лице, резко стал серьёзным, - Помнишь бандитов, которые вас с Кирьяновым побили и меня пытались? Так вот, мне тогда удалось с одним из них парой слов перекинуться. Они знали, куда шли и кого искали, - Станков смотрел, не моргая, прямо в глаза, - Это не случайная стычка. Нас - меня - им кто-то сдал. Кто-то, знавший про инцидент с церковью.
  
  Роберт сразу догадался, куда клонит друг.
  
  - Если ты прав, то... Чёрт, как они могли? Своих сдать этим гребаным животным!
  
  - Не "если", а "прав", Роб, - Гена нехорошо ощерился, - Об этом узнал не только ты, но и мои друзья в погонах покруче. Было проведено расследование. Деталей не сообщу, потому что сам не знаю, зато мне точно известно, что больше половины комсостава или расстреляли, или уволили.
  
  - Какое же это дерьмо, - Роберт схватился за голову, - Как нам воевать, когда свои такое творят?
  
  - Так же, как и всегда, товарищ наводчик. Не вижу поводов для беспокойства: виновные наказаны, а свои нас не бросят. Кстати, - Гена снова залез в записи, - Говоря о Кирьянове. Что с ним, не знаешь, а то я связаться не смог.
  
  - Уволился Кирьянов. Как из госпиталя выписали, так он сразу рапорт на стол.
  
  - Нда, вот понаберут за деньги, а они и бегут после первых неиллюзорных, - Роберт бросил на друга укоризненный взгляд, и Гена поспешил оправдаться, - Что? Я не ругаю, его дело. Он же не посреди боя нас бросил. Только всё равно неправильно это, идти сюда ради денег. Ладно тебе, зато знаешь, кто ещё в нашей роте - в моей роте - теперь служит? Миша Лермонтов, тот самый!
  
  - Да ну! Он-то чего тут забыл?
  
  - Он не особо распинался, - Гена почесал бритый затылок, - Вроде как, деньги нужны. Молодая семья, мать его. Пока я койки в больницах отлеживал, он все документы собрал и курсы по переподготовке прошёл. Ну я его сюда к нам и засунул. Со знакомыми-то воевать всяко лучше будет.
  
  Гена грустно улыбнулся и тихо добавил "Надеюсь". Друзья молча постояли ещё пару минут, после чего капитан хлопнул Роберта по плечу и, сказав: "Ну, разбирайся с машиной", ушёл по своим офицерским делам.
  
  Мир пылал в огне, мировой пожар затухать всё никак не желал, то сбавляя, то наращивая темп. И сейчас он зашёл на новый виток: когда в новостях в открытую стали говорить об отступлении на Одесском направлении, о неудачах и блокаде Крыма, Роберт для себя решил, что умные генералы с большими звездами всё это предугадали, и до последнего держат танки в резерве, чтобы ка-а-ак ударить!
  
  И вот, наконец, настал тот день. За неполную неделю бригада в полном составе передислоцировалась на новое место, соединилась с другими подразделениями, и приготовилась к атаке. По обмолвкам Гены, который всё это время носился весь взмыленный, Роберт узнал, что готовится мощный контрудар и деблокировка крымской группировки. Войск нагнали немеряно, сотни танков, самолеты, вертолеты, артиллерия - на узком промежутке, куда можно всё это дело направить так, чтобы у мятежников шарики за ролики после удара заехали, и чтобы дальше идти можно было хоть куда. И вот, наконец-то, настал тот день - день долгожданного наступления. Экипажи уже на местах. Танки идут первыми, за ними мотострелки на БМП и БТР. План прост и логичен - раздолбать всё, что сопротивляется, и догнать красные стрелки на картах кабинетных "богов войны" ...
  
  - Всем - повышенная готовность! К рубежу атаки двигаем колонной, там развернемся в клин, - Станков, слушая комбата, вытянулся в струнку, насколько позволяло тесное боевое отделение, - Нас там ждут, но недооценивают! Нормальной обороны не будет! Выйдем к окопам, дадим из огнеметов - и все, дальше мятежники закончатся, - Капитан одобрительно кивнул, - Операторам дронов быть наготове, Пэ-У привести в боевое положение, "камикадзеу" не жалеть. Четыреста второй, четыреста третий, слышно меня?
  
  Рация отозвалась треском.
  
  - Так точно.
  
  - Слышно, так точно.
  
  Комбат продолжил: - Как выйдем на рубеж, выпускайте "птичек". Будете нашими глазами. Как поняли? - И, дождавшись ответа, обратился ко всем, - В бой, товарищи!
  
  Капитан Станков кивнул Роберту, бросил: "Выдвигаемся".
  
  Командирский триста первый танк взревел и повел за собой остальных. Казалось, что шум танковых дизелей заглушил далекую канонаду. Вслед за монструозными ОТ-90 пошли более привычные боевые танки, за ними - плоские бронемашины, заполненные пехотой. Пара ЗУ-шек подняла радары и уставилась стволами в небо - на этом зенитное прикрытие батальона заканчивалось. Впрочем, большего и не требовалось - истребители крымской группировки прочно держали превосходство в воздухе, и вражеской авиации ООНовцы не боялись. А против дронов вполне хватит и двух пушечных зениток при поддержке глушителей с ОТ-шек.
  
  - Не спи, Роберт, - Капитан по-дружески толкнул наводчика в плечо, - Скоро будет жарко.
  
  - Жарко? - Роберт хохотнул, - Это точно. Адски жарко.
  
  - Несём напалм с доставкой на дом! - Ответил ему Коля со смехом. Командир ухмыльнулся, но ничего говорить не стал, лишь проверил состояние огнемёта на экране перед ним.
  
  На рубеж вышли спокойно, без происшествий, не встретив противника. Развернулись, как на учениях, клином - спереди ОТ и Т вперемешку, за ними БМП. Боевой порядок растянулся на два километра по фронту, и двигаться вперед - к приближающейся канонаде - оставалось всего ничего.
  
  Соседний танк - четыреста второй - набрав скорость, вырвался вперед. Станков коротко выругался.
  
  - Четыреста второй, Миша, куда полез? Не торопись, сгореть всегда успеешь, гха-ха!
  
  - Понял тебя...
  
  Его прервал чей-то вопль: - ТАНКИ-И! СПРАВА ЗАХОДЯТ!
  
  Засада!
  
  Ни довернуть башню, ни даже заметить противника экипаж не успел. Там, где-то за броней, гулко ухнуло - и через секунду в глазах потемнело, а голова отдалась неприятным звоном. Крепко выматерившись - больно ударился плечом - Роберт прокашлялся и стянул с головы танкошлем. Дым заволок боевое отделение, и он мог только догадываться, в каком состоянии машина.
  
  Звон и гул не прошли, но уменьшились настолько, что стали слышны приглушенные переговоры из рации и слабое потрескивание пожара. Лязгнули люки, дым несколько разбило свежим воздухом. Поняв, что это, должно быть, Дима и Коля покинули танк, Роберт решил больше не засиживаться и потянулся наверх, к своему люку. Протянул руку, схватил короткий автомат - и увидел Станкова. Голова упала на грудь под каким-то неправильным, неестественным углом. На лице застыло его привычное выражение - злобное и подозрительное. Ран не было видно, но одного взгляда на застывшие глаза, по которым струйкой из-под шлемофона текла почти чёрная кровь, хватало, чтобы понять его смерть. Роберт навалился на люк, открыл и вытащил себя наружу.
  
  Снаружи его уже ждал мехвод. Вдвоем они довольно резво вытащили тело командира из тесного танкового люка, и, укрывшись за подбитым танком вместе с оператором, дождались подошедшей бронемашины. Танковая рота противника, несмотря на удачную засаду, не смогла нанести непоправимых потерь и была уничтожена, а расчеты ПТРК, на которых лежала задача поддержки "Леопардов", сбежали, оставив ракетные комплексы для ООНовцев.
  
  Правый фланг механизированного корпуса вышел на рубеж атаки вовремя и успешно провел наступление, разгромив противостоящую ему 21ю механизированную бригаду, и понеся крупные, но все же наименьшие потери, достиг поставленной цели. Крымская группировка была деблокирована, и ООН удалось отстоять свой черноморский форпост.
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"