Всё когда-то случается в жизни впервые. Человек постепенно приобретает жизненный опыт- то, что было неизвестным и пугающим становится обыденным и привычным.
А вот умирать человеку приходится только раз. Потому, наверное, люди боятся своей смерти, что ничего о ней не знают. Как это будет и когда? Что ты будешь при этом чувствовать? Что будет потом? И будет ли это "потом"? Никто не может ответить на эти вопросы, потому что никто ещё не возвращался оттуда... Есть, конечно, такое понятие, как клиническая смерть, есть "счастливчики", которые пережили её ,эту самую клиническую смерть, и даже не раз. Но всё же это не та смерть, про которую выдавались справки...
Я закрыла изрядно потрепанную общую тетрадь. "Журнал учета выданных справок о констатации смерти" старательно было выведено фиолетовыми чернилами. Хм... А ведь теперь такие справки буду выписывать я. И "факты" констатировать тоже придется мне. Надо обязательно повторить признаки этой "болезни" под названием смерть. Чтоб не получилось как у Маринки.
Маринка-это главный врач больницы, где мне предстоит работать в ближайшие 3 года, моя одногруппница. Из-за рождения дочки я брала академический отпуск и закончила учёбу на год позже. И вот результат- двоечница Маринка теперь моё начальство.
"Любить и жаловать извольте и нараспев Мариной Ивановной величайте",- радостно говорила Марина, встречая меня на пороге поселковой больнички в день приезда. Она-то заранее навела справки о направленном к ним молодом специалисте, а для меня это был приятный сюрприз. "Жаловать" её я не собиралась, а вот любить - любила. Маринку все любили за её весёлый характер, душевность и отзывчивость, и слабая успеваемость не мешала этой всеобщей любви и обожанию. Ни одна студенческая тусовка не обходилась без её участия, а если и обходилась, то была уже не такой весёлой и шумной.
В нашей больнице всего 3 врача - Марина, стоматолог Сергей ( тоже, кстати, молодой специалист), и теперь вот ещё я .Марина уже год работала тут "за семерых", причем в прямом смысле этого слова: она была и терапевтом, и педиатром*, и участковым врачом ,и ординатором* стационара, и в итоге ещё и главврачом, периодически подменяя заболевших или ещё по какой причине отсутствующих медсестёр в стационаре и амбулатории. Но так как Марине через месяц предстояло рожать, теперь "этим всем" предлагалось стать мне. "Ничего, не дрейфь, тебе хоть зубы дёргать не придется, стоматолога вон прислали полгода назад"- ободряюще говорила она ,передавая мне "дела".
"Дела" передавались весело, вместе с кучей историй, которые Марина рассказывала со всегдашними своими остроумными прибаутками.Но прохохотавшись после очередного рассказа ,я с ужасом представляла на её месте себя. И мне становилось совсем как-то ...не смешно...
Случай, из-за которого я собиралась штудировать учебник "Судебки"*, произошёл вот какой. В первую же неделю доблестной деятельности вызвали Марину к умирающей 98-летней бабке. Марина , увидав бездыханное тело, под причитания многочисленной родни о предсмертных мгновениях старушки, попыталась-таки выслушать сердцебиение и дыхание пациентки. Не обнаружив этих основных признаков жизни, она константировала факт смерти и, вернувшись в больницу, выдала родственникам справку о свершившемся "факте".
А вечером в магазине Марине рассказали историю про то, как усопшая ожила. Вроде как внучка, дородная семидесятилетняя старуха, услыхав такую новость, прибежала со своего огорода и в избытке чувств, неутешно рыдая, "растрясла" бабушку. И та сейчас пребывает во вполне живом состоянии, и даже с "аппетитом откушамши грибного супу", принесенного заботливой внученькой. Злополучную справку в ЗАГС отвезти не успели. Ну а среди населения поселка поползли сплетни, что "новая докторица живого человека от покойника отличить не могёт"...
К счастью, Марина умела не зацикливаться на таких мелочах, как всякие сплетни. Видимо, закаленная многочисленными пересдачами экзаменов и недопусками к сессиям, она вполне успешно переживала и всевозможные "проколы по жизни". Такое лёгкое отношения к собственным "ляпсусам и казусам" меня, с ясельного возраста страдающей перфекционизмом и привыкшей всегда и везде быть the best *, просто восхищало .
Чтобы не опозориться и хоть как-то "подстраховаться", по рецепту нашего стоматолога я приготовила "запасной аэродром". Имеющиеся в наличии справочники, учебники, медицинские журналы ,найденные в местной библиотеке и привезенные с собой, я разложила по всем поверхностям в смежной с моим кабинетом комнате, приспособленной предшественниками для отдыха и приема пищи. Всю эту литературу, предназначенную для поддержки моих , как мне тогда казалось, несметных знаний, я привела в состояние боевой готовности- в нужных местах положила закладки, а на некоторых, особо важных( а по правде сказать, не особо мне знакомых) разделах- раскрыла (чтобы в ответственный момент не шуршать страницами)."Будет что-то неясно- говори, чтоб подождали минутку, а сама иди и спокойно читай ,что тебе надо",- напутствовал меня уже прошедший этот период Серёга (как выяснилось в дальнейшем, самому ему этот способ поддержки помогал только "морально"- бросить пациента с открытым ртом и идти пополнять багаж медицинскими знаниями оказалось просто нереально!).
Тот день был не по-октябрьски теплым. Подходила к благополучному концу моя первая рабочая неделя. Накрапывал дождичек, как и положено в четверг...
Прием пациентов закончен, обход проведен.В больнице- тихий час. Мы со старшей медсестрой Натальей Николаевной просматриваем листы назначений, Вдруг прибегает запыхавшийся Макаров Андрюшка, кричит, что деду Григорию совсем плохо и что бабушка срочно зовет на помощь .Хватаем чемоданчик с "неотложкой" и бежим к избенке Макаровых, притулившейся по-соседству с больницей. По дороге я с безнадёжной тоской вспоминаю о своём "аэродроме". Вот мы на месте, из кухни доносится хрипение, нас встречает перепуганная Макариха (жена деда Григория), сбивчиво рассказывает, что дед только что плотно покушал пельменей, встал из-за стола и внезапно упал и захрипел...
Когда мы зашли в кухню, дед уже не хрипел. И не дышал.
"Пульса нет, дыхания нет, начало реанимации 15 часов 40 мин*",- я изо всех сил стараюсь говорить спокойно. Дед Григорий лежит на полу - идеальное место для реанимации. Прямой укол в сердце, введен адреналин. Пять толчков - выдох. Я делаю НПС (непрямой массаж сердца)- ритмично сжимаю грудную клетку реанимируемому, Наталья- ИВЛ (искусственную вентиляцию легких)-выдыхает в деда воздух. Минут через пять пот льет градом, силы мои на исходе. Проверяю эффективность реанимации-сердцебиения нет. Мы быстро меняемся местами*. Теперь выдох делать мне. Пельмени были с капустой , -проносится в голове нелепая мысль (это мой мозг обработал зрительную информацию, отметив в бороденке у деда капустные листочки).
Сердцебиения нет. Продолжаем реанимацию .Снова меняемся . Пять толчков -выдох. Что-то хрустит у меня под рукой . Мозг услужливо предоставляет фрагмент из лекции достопочтенного Гарри Моисеевича: "Запомните, доктора ,что ваша реанимация не эффективна, если не сломаны ребра!"
Ребро сломано - где эффект? Снова пытаюсь выслушать сердцебиение. Отсутствует. Наталья спрашивает, не хватит ли мучить деда?. Ну уж нет! Я не просто так давала клятву врача Советского Союза*! Я буду бороться за жизнь человека до ... "Да хоть до утра будем упражняться, всё уже бесполезно", - устало говорит Наташа. Капля пота висит у нее на кончике носа, волосы выбились из-под косынки. Смотрю на часы. Да, пожалуй, она права. "Время окончания реанимации-16 часов 15 минут " , - доносится откуда-то издалека мой собственный голос. Я начинаю чувствовать , как смертельно устала. Руки и ноги не слушаются , с трудом поднимаюсь с пола. Всё плывет перед глазами...Ещё чего не хватает - растянуться рядышком с покойником , а потом фигурировать в местных анекдотах- мелькает в голове мысль.
Нет, в обморок я все же не грохнулась, и даже, вернувшись в больницу, умудрилась записать ("запротоколировать", как выразилась Наталья) ход реанимационных мероприятий.
- И зачем было столько времени упорствовать и ломать бедняге ребра, вот как он теперь на том свете весь переломанный будет очереди в ад дожидаться?- это пока я делаю записи, незлобливо ворчит "старшая".
- Почему именно в ад ? - вяло интересуюсь я, совсем нет мне охоты полемику разводить.
-Так он охранником в зоне у "политических" был ,очень уж лютовал, рассказывают...
-Ну да- там, говорят, за всё воздастся, -устало соглашаюсь я ,поднимая глаза вверх при слове "там" и упираюсь взглядом в здоровенную трещину на потолке.
-Кто говорит-то? - не унимается Наталья.
- А и правда, - думаю я, - кто это, интересно, смог рассказать, кому там и за что "воздаётся"?
- Да, пожалуй, в рай с его замашками не запустят! Всё грозился молодушку себе завести. А помнишь, как он интересовался таблетками для усиления потенции, - это я говорю уже вслух,прекращая изучать трещину.
- Говорил старик старухе:
-Я женюсь на молодухе!-
Это не чудачество,
А борьба за качество!, - запевает вдруг Наташа. Поёт она очень хорошо, голос низкий, красивый - заслушаешься...
Мы переглядываемся и начинаем хохотать ,как ненормальные. Смех- лучшее средство от стресса.
Справку о смерти я решила написать завтра, на свежую голову, тем более, что сейчас никто за ней не придёт. Но со свежестью головы случилась накладочка.
Всю ночь мне снились кошмары- то дед Григорий зловеще хмурил свои развесистые брови и укорял за сломанное ребро, то фашисты со свирепыми овчарками гонялись за мной по тайге, а дед Григорий показывал им места, где я спряталась.
Утром, невыспавшаяся и измученная ночными кошмарами, поехала на работу. Войдя в автобус я буквально остолбенела -дед Григорий как ни в чем ни бывало посиживал на переднем сиденье! Поток ужасных мыслей мгновенно пронесся у меня в голове- неужели ожил?! Но ведь все признаки смерти были, так сказать, налицо - я же всё проверила, и зрачковый рефлекс, и корнеальный*, и болевой. Нет, этого не может быть! Я снова и снова вглядывалась в странного пассажира. Ну точно дед Григорий! И смотрит так сердито из-под мохнатых своих бровей. Может, я с ума сошла, и мне этот дед просто мерещится?! Я запретила себе смотреть в его сторону, но периодически мой взгляд скользил по мрачной физиономии, и я ,словно шизофреничка, начала разговаривать сама с собой(хорошо ещё, что не вслух):
- Наверное, в ЦРБ смотался с утра, справку взял, что живой. и сейчас с этой справочкой на приём заявится.
- Постой, а как же его сломанное ребро, вон как на кочке тряхонуло, а он даже не поморщился?
-А ему там и перевязку сделали, и обезболивающими накачали, лишь бы домой убрался, кому охота со стариками возиться и статистику портить.
-Точно! А мы тут выделывайся, как хочешь. Всё-таки обидно - всем пофиг, что у нас нет узких специалистов и несчастный педиатр за всех отдувается!
Каких только безумных сценариев не нарисовало мое воображение, пока я ехала на работу!
Наконец- моя остановка. Обреченная на вечный позор, захожу в больницу. Но странно - ни одного брошенного косого взгляда или ехидной улыбки, ни одного намека на вчерашний инцидент . Всё идёт в рабочем режиме- планерка, обход, прием пациентов. Не могли ведь наши кумушки вмиг стать деликатными и политкорректными?! И Наталья, как назло, с утра укатила в город за медикаментами У неё я бы могла ненароком спросить, как там Макариха и вообще, что в поселке делается. Подошло время обеда, сестры собрались в физиокабинете*, делятся свежими новостями. Вот, наконец, и про деда Григория разговор зашёл.
- На похороны родственники начали съезжаться . Утренним поездом брат деда Григория прибыл.
-Это который близнец? - осенило меня.
-Ну да, он самый . Вы его уже видели? Вон он с Макарихой пришёл за справкой о смерти. Макариха еле ходит сама-то...
-М-дааа...ещё как видела, - говорю я, загадочно улыбаясь.
Всё-таки с того света никто ещё не возвращался. К сожалению... Или к счастью?!
Примечания автора:
педиатр* - детский врач(один знакомый автора долгое время был уверен, что это какой-то "особый педагог").
начало реанимации 15 часов 40 мин* - по инструкции реанимационные мероприятия полагалось проводить в течение 30 минут. Поэтому важно было знать время начала реанимации.
меняемся местами*- во время проведения реанимации меняться местами приходится по причине физической усталости, смена деятельности хоть как-то помогает облегчить мероприятие.
клятва врача Советского Союза*- выпускники медицинских институтов давали не клятву Гиппократа (как думают многие), а клятву(присягу) врача Советского Союза. Сейчас она называется "Клятва российского врача"
зрачковый рефлекс*- реакция зрачков на прямой яркий свет.
корнеальный*(роговичный) рефлекс-рефлекс смыкания глазной щели на раздражение роговицы глаза.
физиокабинет*- кабинет для проведения физиотерапии.