О гибридной войне
Самиздат:
[Регистрация]
[Найти]
[Рейтинги]
[Обсуждения]
[Новинки]
[Обзоры]
[Помощь|Техвопросы]
|
|
|
|
Аннотация:
Предлагаю вашему вниманию стенограмму вечера Владимира Соловьева о гибридной войне. Эфир от 05.04.2021
|
Гибридная война
Вечер Владимира Соловьева
Эфир от 05.04.2021
Владимир Соловьев
Интересный день. Наверное, так я могу начинать каждый эфир. Потому что реально в очень интересное время живем. Не скажу, чтобы это было сильно радостно. Но в любом случае уж точно интересно. При этом грань эмоций совершенно колоссальна. С одной стороны -- чувство омерзения, когда, пользуясь откровенным либеральным российским законодательством, из судебных заседаний все эти псевдо-оппозиционеры превращают непонятно во что, издеваясь над судом, над процедурой, считая что им все можно. Где-нибудь в штатах, в Англии, во Франции это в момент бы было прекращено. Но мы же такие либеральные, ласковые. Мы же ни на что не обращаем внимание. И когда ты смотришь на их зачастую выдуманные, как стало известно благодаря журналистам, болячки, страхи, рассказки, это страстное желание прославиться... А потом видишь страшное видео с похорон 5-летнего ребенка в Донбассе. Который родился во время войны, и погиб во время войны. И мира не знал.
И вот вспоминаешь Достоевского. И понимаешь, что Достоевский -- очень русский писатель. Не мировой. Миру глубоко наплевать на слезу ребенка. Миру глубоко безразлично. Мир заинтересован только в жесточайших манипуляциях. Мир -- не про душу, не про сострадание. Нет.
И вот этот колоссальный водораздел между нами и Западом, когда мы пытаемся им что-то объяснить, что-то сказать, а они не видят и не комментируют. Запад даже не считает нужным на эту тему что-то говорить. Ну какая им разница, что произошло с несчастным 5-летним мальчиком, который и жизни-то никакой не видел? 5 лет мальчишке. Да им все равно. Они что, думают о детях Йемена, Афганистана, Сирии, Ливии, Ирака? Да им безразлично. Их что, волновали все эти страны, которые они завоевывали как колонии? Ну сказал же когда-то гражданин Байден, ныне действующий президент, что сербский народ должен посмотреть на себя, ему не надо помогать. А сербы говорят: у нас 400 детей погибло в результате агрессии НАТО. Байден говорит: ну сербский народ же сам виноват, надо в себя заглянуть.
А мы -- другие.
Но интересно, что Запад видит сейчас для себя две главные угрозы. Нас и Китай. Как это можно понять? При этом он же четко разделяет: мы -- враг, а Китай -- конкурент, соперник. Объяснить это страхом, что так называемый либеральный порядок не справляется с вызовом времени, - нет. Потому что либерального порядка и в проекте не было. А вот эта животная ненависть к нам, конечно, была. Ее нельзя назвать иррациональной. Она как раз абсолютно рациональна.
Так почему же Китай для них конкурент, а мы -- противник? Что это -- коренное непонимание России? Нет. Они как раз хорошо нас понимают. Они просто принципиально отрицают все то, что важно для нас. И поэтому надо осознавать, что ведь русофобия появилась не вчера. Сама идея... Как католики рассказывают, что православные виновны в расколе. Но это же вранье. Они откололись, а не мы.
Интересная сегодня дата. Как раз 5 апреля в 13 веке мы отказались вступать в Евросоюз. Александр Невский четко объяснил, что мол, ребята, не туда пришли. И тогда на озере мы вежливо объяснили, что наши планы совсем иные. Да, мы можем говорить, что есть история, есть волны русофобии. А я регулярно задавал себе этот вопрос. Почему? И я понял. Потому что они никогда не чувствовали от Китая реальной угрозы. Они всегда били Китай. В любой войне они всегда били Китай. Они хорошо помнят как вошли в Пекин. Для них Китай не является угрозой. А мы для них -- более страшная угроза. Не как страна, нет. Мы регулярно порождаем идеи, которые грозят уничтожению этой системы изнутри. Но мы, будучи людьми интеллигентными, никогда не рассказывали об этой глубинной русофобии. Мы всегда как-то мягко. А напрасно. Может пришло время что-то им объяснить?
Сергей Кургинян
Мы живем каждый день, и происходят какие-то конкретные события. И все это отражается на каких-то конкретных судьбах. Иногда доходит до самых курьезных мелочей. И в этом смысле всегда разговор на какие-то общие темы вызывает скепсис, потому что на нас валится непонятно откуда масса неприятностей. Но каждую из них надо обсуждать отдельно. А существуют ли они отдельно? И существуют ли они сами по себе, или, как говорит позитивизм, есть то, что есть? Или они имеют некий источник, который их порождает? Само это расхождение в методологиях русских и западный мир очень сильно отличает. Потому что сколько раз я участвовал в крупных международных дискуссиях, всегда все, что находится за рамками позитивизма, воспринимается как от лукавого. Вроде здорово, но почему он... Я сначала не понимал. На одной из дискуссий я говорю: вот эти, эти, эти вещи очевидно связаны. Смотрит человек с высоким статусом и говорит: только русские могут связывать такие разные вещи. Я сначала подумал, что в этом есть издевка, а потом понял, что нет никакой издевки.
Владимир Соловьев
А как бы иначе мы сделали борщ?
Сергей Кургинян
Да. Мы все время занимались мульти-дисциплинарными исследованиями, транс-дисциплинарными. И там -- колледж. Я ему что-то рассказываю, он говорит: ну, мы можем связать экономику, политику и юриспруденцию. А то, что ты показываешь -- это же вообще связать невозможно. Это только русские могут такое выдумать, чтобы все так связалось в какую-то транс-дисциплинарность. Что за этими мелочами стоит? За этими мелочами стоит некое русское взыскание целостности. Страсти по целостности. По какому-то гештальту, как они говорят. Эти русские взыскания были где-то в Германии, Дильтей, философия жизни, Шеллинг, Шлегель и т. д. Но они все равно носили там периферийный характер. А здесь (в России) они говорили меньше, но искали больше. Это первое.
Второе. Есть вещи, кажущиеся мелочью, которые отличают нас от Запада, а они совсем не мелкие. В православии нет чистилища. Все закончено. Вот здесь ты эту жизнь доиграл, вот ее итог, и либо ты находишься в раю, либо в аду. Никакого чистилища нет. В католицизме есть понятие чистилище. Много это или мало? Меняет это мышление? Конечно. Все можно переиграть, а потом оказывается, что можно и индульгенцию купить. И мало ли еще что.
Дальше -- больше. Протестантизм. В чем, с моей точки зрения, фундаментальная разница, которая отличает протестантские цивилизации от православной. Это вопрос о том, мир бого-оставлен или нет. Вот тут, в этом стакане, в этом дереве, еще есть Бог, или он из этого мира ушел, и находится где-то в каких-то далях. А если мир бого-оставлен, в нем можно работать как повар с картошкой, делать с ним что угодно. Мы даже не представляем себе, как этот абстрактный и трудно-улавливаемый тезис меняет все. Меняет суть цивилизации, меняет способ ее существования, меняет язык, ментальность, как это уходит в глубины человеческой личности. Никогда в России ощущение, что потустороннее присутствует в здешнем, и имманентное и трансцендентное связаны, и трансцендентное есть в имманентном. Трансцендентное -- это потустороннее. И вот оно здесь, в березовой роще, пронизанной светом. И никуда это из русской души не денется.
А там этот вопрос абсолютно решенный -- нет Бога в мире. Называли ли они это у нас пантеизмом, панентеизмом, как говорил Карсавин, или как-нибудь иначе, а все равно это очень глубокое отличие.
Дальше возникает вопрос о том, как должен жить человек. Ведь не сразу началось дробление всех наук. Взыскание целостности обернулось потом, именно в эпоху протестантизма, рядом с ним и внутри него -- оно обернулось отрицанием гармонической личности. Никто не был таким смертельным врагом Ренессанса, как Реформация. Никто так не враждовал с Эразмом Роттердамским, как Лютер. Здесь это достигало абсолютно смертельного столкновения. Именно попытка реформировать католицизм в сторону понимания связи с античностью, целостности мира, Леонардо да Винчи, оно потом и породило бесконечное дробление наук, конвейер в производстве. Это и есть Запад после Ренессанса. И недаром наши коммунисты, Луначарский, он же непрерывно повторял, что мы создаем ренессансного человека. У меня в старшем поколении есть знакомая, которая работала с Луначарским. И он говорил писателям: пока возможно, еще есть время, вы отрабатывайте. Потому что потом родится поколение, в котором каждый будет не ниже Гете. И он в это верил. Это взыскание нового человека.
Дальше начинается вопрос о симфонии. Это же русские выдумали мировую симфонию. А мы попробуем любовью. Бисмарк говорит, что государство строится железом и кровью. А мы попробуем любовью. Вопрос не в том, что построено государство, в котором нет свирепости. Вопрос заключается в том, что в принципе это доверие к симфонии, полифонии, разнообразию голосов, к чужому, к самому маленькому, которое должно войти в эту цветущую сложность, это же не-отменяемая часть русской психологии...
Владимир Соловьев
А не любят-то они нас почему?
Дмитрий Косырев
А за что нас любить?
Сергей Кургинян
По всему этому. Дальше следующий вопрос заключается в том, что мы пережили три крупные эпохи. Мы пережили эпоху Бога, когда Бог был в основе всего, и никаких сомнений по этому поводу не было. Потом была довольно короткая эпоха разума. Царство Разума, просветители... Это прикончил-то Кант, который, показав на эти антиномии, сказал, что на самом деле Разум не всесилен. Потом был Гедель и другие. А потом мы пережили с Гегелем и после него с Марксом эпоху Истории. История стала всем. По существу Богом стала История. И русские от этого так и не отказались. А что такое конец истории на Западе? Это все. История перечеркнута. Нет ни Бога, ни Разума, ни Истории. А что есть? И представление о том, что есть, по этому поводу много можно понять, если внимательно читать Ницше. Ницше сказал: Бог умер. Это не просто вопрос о том, что цивилизация Бога закончилась. Если внимательно прочитать то, что говорил Ницше, а это делал Хайдеггер, крупный немецкий философ. А Ницше по существу сказал только одно. Что когда все метафизики кончаются, то мира без метафизики не будет. И придет последняя метафизика -- метафизика воли к власти. И эта метафизика и пришла на Запад. А что такое фаустианское человечество какого-нибудь Шпенглера или кого-нибудь еще? Это человечество, в котором Мефистофель -- хороший. С ним надо заключать договор. Это такой добрый, слегка легкомысленный бес, который служит многому хорошему. Понятно же, что русская душа этот сговор отрицает.
Владимир Соловьев
И мы становимся опасным врагом?
Сергей Кургинян
Нет. Поэтому мы становимся самым страшным -- мы становимся конкурентами за эту историческую часть человечества. Мы -- альтернативный вариант. Помните песню: но наш бронепоезд стоит на запасном пути. Мы все время оказываемся резервной частью в вопросах о гуманизме, истории, целостности...
Владимир Соловьев
Т.е. они боятся, что мы отравим их своей идеологией?
Сергей Кургинян
Они боятся, что когда они будут добивать гуманизм окончательно, вдруг высунутся русские и скажут: а фигли вы делаете? Вот что. И уверяю вас, это для них опаснее любой экономической мощи Китая, любого военного потенциала.
Владимир Соловьев
Я согласен. Я к чему веду? Вот смотрите. 1920 год. Так называемый Красный пароход. Когда американцы собирают... Там человек 500 было, да? Собирают русских социал-демократов, сажают на пароход и отправляют в подарок Ленину, как они писали. Это было человек тысяч 20, американцы арестовали анархистов, социал-демократов, которых страшно боялись. И дальше, у нас это не очень хорошо известно, мы в России не любим об этом говорить, но по большому счету чистка была страшная. От коммунистических идей в Америке. При этом нацистские идеи процветали вовсю. Они принимали антисемитский характер, Генри Форд, большое количество изданий. Напомню, что антисемитская газета, которую издавал Форд, немногими тиражами проигрывала самой популярной тогда обычной газете. Речь шла о миллионах читателей. Нацистское движение в Германии - да, но и сочувствующих в Америке -- было сумасшедшее количество. И потом, когда был сделан неочевидный на тот момент выбор, и мы часто говорим, и вы вчера об этом сказали, что не Америка объявила войну Германии, а Германия объявила войну Америке. Речь идет о второй мировой. Мы говорим о после 1920 года. И вот здесь получается событие. Для нас нацизм -- абсолютное зло и кошмар. А для американцев -- нет. Объясню почему.
Дмитрий Дробницкий
Они позже чистились от этого дела. Закон о регистрации иностранных агентов был связан именно с нацизмом.
Владимир Соловьев
Нет! Мне кажется, это глубокое заблуждение. Объясню почему. Они продолжали получать деньги. Количество погибших на европейском фронте было сравнимо с первой мировой войной. Больше погибло на тихоокеанском фронте. Но что очень важно. Мы знаем точно, и вчера об этом говорили -- о маккартизме. Вот маккартизм вычистил красных -- условно. Но не нацистов. В Европе произошла де-нацификация? - Ха-ха! В части Германии и в части Австрии. Но вся Европа была заражена. Зато де-коммунизация проводилась постоянно и жесточайшим образом. Когда план Маршалла, да? Если нет коммунистов. И были зачищены крупнейшие коммунистические партии. И когда мы сейчас говорим с европейцами, они вообще не понимают о чем мы. Мы для них постоянная угроза идеологическая. Идеи, исходящие от нас, взрывают их изнутри гораздо больше чем страх перед оружием.
Сергей Кургинян
И кое что еще кроме этого. Вы же помните все Манифест. Цитата:В ледяной воде эгоистического расчета потопила она священный трепет религиозного экстаза, рыцарского энтузиазма, мещанской сентиментальности.
О чем здесь речь? О крайних формах отчуждения. Отчуждение от чего? От всего -- от родовой сущности... Это цивилизация Запада. Это цивилизация тотального отчуждения от человеческой сущности. Т.е. де-гуманизация. Как только была заявлена другая цивилизация, в которой отчуждение от человеческой сущности отвергалось и говорилось, что мы вновь обеспечим это соединение с родовой сущностью, они чудовищно испугались. Ибо правящий класс не может удержать власть иначе, как за счет тотального отчуждения. Т.е. в конце концов расчеловечивания. Как только мы этому мешаем, мы проблематизируем саму формулу будущего мира.
Владимир Соловьев
Которая очень близка к прошлому.
Дмитрий Косырев
Мы для них еще кое-что. Мы для них напоминание о том, что они (западная цивилизация) -- это цивилизация матереубийца. Это то, с чего вы, Владимир, начинали разговор о расколе Европы на раскольнический Запад, и то, что при этом существовал грандиозный второй Рим -- Константинополь. Это мать европейских цивилизаций, вплоть до мелочей типа вилки, все оттуда шло в дикую Европу, сидящую в лесах. И что они с этим Константинополем делали? Для начала отклонился от маршрута отряд крестоносцев. Довольно большой. Они его взяли, разграбили, и грабили лет 60. Все христианские реликвии, которые в Европе -- это уворовано с соборов Константинополя. Дальше они подумали-подумали -- и решили: Бог с ним. В 1453 году сдали мать своей цивилизации туркам. Об этом стараются не вспоминать. Но тут возникает Россия, которая заявляет: теперь мы -- третий Рим. И за что же нас любить, когда мы напоминаем им об этом? А у нас выросло несколько десятков поколений, которые в эту Европу набегают с объятиями, что мы свои, мы -- европейцы, мы Европа и есть. И мы вас постоянно спасаем -- то от Наполеона, то от Гитлера.
А может и не надо было их спасать? Вот сидят они сейчас у себя в лакдаунах и в масках, на улицу выход только по записи, и мы их сейчас точно не будем спасать. Пускай сидя. А мы -- подождем. Но вакцину дадим же.
Владимир Соловьев
Подождем. Сергей Борисович (Станкевич), вы у нас любите Европу.
Сергей Станкевич
Да.
Владимир Соловьев
И мы, как и все поклонники Достоевского, любим ее камни.
Сергей Станкевич
Попробуем любовью. Хорошо напомнили.
Владимир Соловьев
А нечего было нашему Иоанну Васильевичу отказывать.
Андрей Сидоров
Он несколько писем написал, а она вроде как...
Владимир Соловьев
Я о чем и говорю.
Андрей Сидоров
Корабли и флот надо было иметь.
Сергей Станкевич
Вглядываясь сейчас с нарастающей тревогой в разворачивающуюся на наших глазах великую гибридную геополитическую войну, а это вовсе не второе издание холодной войны, та, холодная классическая война осталась в прошлом, а сейчас это великая гибридная геополитическая война. Почему она хуже гораздо? Почему она опаснее гораздо? И почему она проходит с таким жутким остевенением? Я не соглашусь, что она рациональная. Здесь какое-то иррациональное чувство, чувство остервенения и одичания. Почему война нынешняя -- такая? Почему свойственные Западу обычные рациональные сдерживания не работают? Почему с советским коммунизмом лидеры Запада находили возможность и вести переговоры, и заключать соглашения серьезные, и идти на разрядку?
А с нами не просто договоров серьезных стараются не заключать, нам уже отказывают и в самом диалоге. Т.е. сам факт диалога с нами рассматривается как сдача позиций злу.
Владимир Соловьев
А мы -- зло?
Сергей Станкевич
Видимо, в их глазах...
Владимир Соловьев
Я совершенно серьезно задаю вопрос. Простите, что я перебиваю. Мне кажется, что для наших зрителей это очень важно понять. Потому что выросло поколение, считающее, что мировым злом является Сталин и ГУЛАГ. Ни в коей мере не отрицая всего ужаса ГУЛАГа и Сталина, хотелось бы напомнить, что западные страны этим не удивишь. Хотелось бы напомнить, как Геринг во время процесса пытался сказать американцам: это вы нас в расизме хотите обвинить? Вы, американцы, обвиняете нас в расизме? У вас в армии не могут войти в одну уборную белый и черный. Это вы нас обвиняете в расизме? Или страшная трагедия уничтожения евреев, цыган, 27 млн советских граждан. Вы что, считаете, Запад от этого вздрогнул? Да они во время колонизации уничтожали не задумываясь. Я вам сейчас покажу несколько цитат, и дальше Сергей Борисович продолжит. Просто чтобы было понятно отношение Запада к русским. Вот, например, Рамон Серрано Суньер, министр иностранных дел франсиской Испании. Т.е. Франка.
Цитата
Во всем виновата Россия. Виновата в нашей гражданской войне. Уничтожение России -- требование истории и будущего Европы.
Вот что пишет журналист Род Лиддл в "Санди Таймс"
Цитата
Русские генетически предрасположены к авторитарной власти.
Цитата
Неправда, что все люди суть люди. Русские -- не люди. Это чуждые существа.
Это - американский историк Роберт Конквест.
Но, извините, чем это отличается от той фразы, которую говорил абсолютный враг человечества Геббельс?
Цитата
Русские -- это не народ в общепринятом смысле слова, а сброд, обнаруживающий ярко выраженные животные черты. Это можно с полным основание отнести как к гражданскому населению, так и армии. Даже любимый многими нашими коммунистами, правда не читаемый, К.Маркс говорил:
Цитата
Само название Русь узурпировано московитами.
Мол, русские не только не являются славянами, но даже не принадлежат к индо-европейской расе. Они пришельцы, которых надо выгнать обратно за Днепр. Я бы хотел, чтобы этот взгляд стал преобладающим среди славян.
Постоянно вытаскивались фразы, которые в принципе невозможны для русского человека. Никогда ни один русский человек и серьезный политик не позволял себе расовых высказываний по отношению к другим народам. Поэтому настолько омерзительны нынешние оппозиционеры со своим звериным, пошлым, махровым национализмом. Это не наш путь. Но для них он был абсолютно естественен. Они, страны, привыкшие к колонизаторской политике, пренебрежению к другим народам, мы для них были такие же. Уничтожить 27 млн советских людей? Ну и кто там вздрогнул? Европа, что ли, вздрогнула? Америка, что ли, вздрогнула? А если бы они вздрогнули, скинули бы они атомную бомбу на Хиросиму и Нагасаки? Чужие жизни ничего для них не значат. Извините, Сергей Борисович. Продолжайте.
Елена Пономарева
Так мы не зло.
Владимир Соловьев
Вывод гораздо больше. Мы для них -- страх. Потому что мы противопоставляем свое понимание жизни, морали и нравственности их абсолютно аморальному и безнравственному подходу.
Сергей Станкевич
Немного иронический сюжет, иллюстрирующий эту одержимость враждебностью, которая почему-то сейчас захватила наших западных партнеров, как мы продолжаем их называть. У Байдена, переехавшего в Белый дом, есть собака, которая ведет себя очень агрессивно, на всех набрасывается. На мой взгляд, не собака виновата. Она улавливает общую атмосферу, которая там сконцентрирована.
Все-таки, пытаясь объяснить эту разницу, я считаю, что по сравнению с периодом холодной войны, во-первых, Запад стал другим, а во-вторых, Россия и Китай стали другими. Запад, и прежде всего Америка, находятся на нисходящей траектории. В каком смысле? Не в том смысле, что они на грани какого-то развала...
Владимир Соловьев
Тоже может быть.
Сергей Станкевич
Период цивилизационного доминирования, который продолжался 500 лет, когда они первыми были в экономике, в основных технологиях, в производственных практиках, в торговле, в вооружениях, - этот период закончился. Историческую инициативу перехватывает Азия как ареал и Китай как лидер этого цивилизационного ареала. И это ощущение предвечной тоски от краха доминирования, которое, видимо, происходит необратимо, это первый стимул.
Владимир Соловьев
Да они грохнут Китай. Они его сожрут. Для них Китай -- ну пусть наполняется бурдюк золотом. Будет что грабить. Они не первый раз это делают.
Сергей Станкевич
Теперь смотрите какая следующая логическая цепочка. Напасть военным образом на Китай в принципе можно. Все еще можно. А на нас уже нельзя. На нас -- страшно. И поэтому сочетание Россия плюс Китай, при России напасть на Китай уже нельзя.
Владимир Соловьев
Этого сочетания нет. Его нет принципиально и не может быть. Мы стоим спина к спине, но не вместе.
Сергей Станкевич
Во всяком случае мы достаточно близки, у нас нет военного союза, но тот факт, что нас хотят изолировать, блокировать, парализовать и погубить одновременно, он неизбежно нас в какой-то степени...
Владимир Соловьев
Погубить хотят нас. Запад говорит, что враг -- мы. Китай -- соперник. Мы -- враг!
Сергей Станкевич
Именно по этой причине... Они -- соперник, а мы -- противник. Я бы не стал здесь усматривать глубокую философскую разницу.
Владимир Соловьев
Минуточку. Они называют нашего президента убийцей. Беспрецедентный уровень оскорбления. Во всех их военных доктринах мы рассматриваемся как де-факто единственный враг, враг номер один. Они все свои силы и средства концентрируют вокруг наших границ. Они планируют учения впрямую по уничтожению нас. А мы должны говорить: да, нет, это так...Не обращайте внимания, это игры?
Сергей Станкевич
Я говорю о том, что в этой игре терминов -- не стоит слишком увлекаться. Конечно, именно мы являемся для них серьезной внешне-политической и военной угрозой. Это очевидно. А Китай представляет собой в дополнение к этой военно-политической угрозе еще и технологическую угрозу, и валютно-финансовую. Очень серьезную угрозу.
Владимир Соловьев
Какую?
Елена Пономарева
Но Китай сам ничего не изобретает.
Сергей Станкевич
Посмотрим, как им это удастся.
Владимир Соловьев
Они молодцы. Они решили в 17, 5 раз увеличить расходы на науку.
Дмитрий Косырев
Не только расходы. Уже есть и доходы.
Сергей Станкевич
Что касается расходов. Расходы на научные разработки в Китае будут расти более чем на 7% ежегодно. А оборонные расходы -- менее чем на 7%. Т.е. на НИОКР будут больше расходовать.
Владимир Соловьев
Не волнуйтесь. Вы посмотрите, какая часть этого НИОКРА -- военная. Вы не обратили внимание?
Сергей Станкевич
Военный НИОКР все-таки в военном бюджете.
Владимир Соловьев
Не-е-ет. В том-то и дело.
Сергей Кургинян
Это не так
Сергей Станкевич
Это так. Я согласен, что есть очевидный перелив отсюда туда. И здесь нельзя возводить никакой стены.
Владимир Соловьев
А у нас, в России, избыточные военные расходы?
Сергей Станкевич
Я не считаю, что они избыточны. Я считаю, что у нас на НИОКР недостаточные расходы.
Владимир Соловьев
Как можно вытащить расходы на НИОКР, если в частности не государство заказывает для оборонки? Кто будет заказывать для НИОКР? Кому это выгодно?
Сергей Станкевич
Нет-нет, государство всегда выступает заказчиком.
Владимир Соловьев
Нет, реально, кому нужно это заказывать? Корпорации вложили бешеные деньги в этот технологический уклад. Зачем им вкладывать что-то еще в тот уклад, который приведет к диким затратам? Им легче скупить потенциальных конкурентов в зародыше, и патенты держать у себя в кармане. И не разрабатывать.
Сергей Станкевич
Тем не менее наши предприниматели идут на эти необходимые расходы, есть ассоциация российских разработчиков и производителей электронной промышленности, которые создают довольно интересную свою программу, во взаимодействии с государством. Я думаю, что если мы освоим главное...
Владимир Соловьев
Если вы освоите главное -- это бюджетные деньги.
Сергей Станкевич
Главное оружие Китая в области экономики -- это государственно-частное предпринимательство, если мы это освоим, у нас многое получится.
Владимир Соловьев
У меня нехороший вопрос: а с чего вы взяли, что частник -- более эффективный управленец, чем государство?
Сергей Станкевич
Я не противопоставляю частное предпринимательство и государственное управление развитием. Эти вещи должны находиться в гармонии.
Владимир Соловьев
А я иногда.. Частное предпринимательство я вижу в Америке. Частное предпринимательство -- это когда три молодых пацана создают ютюб, выращивают его. А российское предпринимательство -- когда Ашманов подходит к государству и говорит: не, ну если вы хотите, чтобы был ютюб, ну дайте миллиардов 70 рублей, и мы посмотрим.
Сергей Станкевич
Вы говорите карикатурами.
Владимир Соловьев
Я цитирую Ашманова. Не я виноват, что он карикатуре.
Сергей Станкевич
Проблема, которую сейчас пытается решить новое руководство коллективного Запада, формирующееся вокруг администрации Бадена, это как сплотить на эту великую геополитическую гибридную войну во-первых, собственную нацию, которая очень серьезно расколота, и внутри много противоречий, а во-вторых, всех возможных союзников в Европе и Азии. Для этого нужен мощный негативный стимул, враги.
Владимир Соловьев
Привычный образ. Мы -- много веков.
Сергей Станкевич
Это -- мы, Китай, Иран. Хотя никто из этих троих никакой военной угрозы не представляет, и агрессивных планов не вынашивает, тем не менее эта угроза раздувается, до вселенских масштабов.
А во-вторых, нужен какой-то позитивный стимул, позитивная основа для единения.
Владимир Соловьев
А почему не представляет угрозы?
Сергей Станкевич
Потому что не готовятся ни к какой агрессивной войне. Не собираются нападать.
Владимир Соловьев
Разве?
Сергей Станкевич
Ну, мне так казалось.
Владимир Соловьев
Я ни про Иран, ни про Китай такого не знаю.
Сергей Станкевич
А во-вторых, нужен некий позитивный стимул, некая сверх-ценность, которую надо коллективно защищать. И этой сверх-ценностью названа либеральная демократия. Либеральная демократия в опасности. Помните как -- социалистическое отечество в опасности. Все -- на борьбу с авторитаризмом. Но во всем этом есть чудовищная искусственная чрезмерность.
Владимир Соловьев
Либеральная демократия -- это оксюморон. Не может быть либеральной демократии современной.
Дмитрий Дробницкий
Они так называют. Все сместилось.
Владимир Соловьев
Это противоречивое понятие.
Сергей Станкевич
И что для нас все-таки главное?
Владимир Соловьев
Деньги, товарищи. Как всегда -- деньги. Для вас, как для предпринимателей, самое сладкое слово -- бюджет.
Сергей Станкевич
Нам важно продемонстрировать динамику развития, тот самый прорыв в экономическом развитии, в технологическом развитии, в научно-технологическом развитии, который нам был предписан, когда объявлялись национальные проекты. И которые нельзя бросать со ссылкой, что кругом -- враги, и прежние планы обнуляются. Нельзя!
Владимир Соловьев
Согласен. А можно бестактный вопрос. Вот великие достижения Советского Союза я знаю и помню. А с года с 1986-87-88 у нас кооперативная деятельность разрешена? Ну и как? Что создали? Чего добились? Что построили?
Сергей Станкевич
Многие кооператоры благополучно работают.
Владимир Соловьев
Конечно, наворовали -- мама не горюй. Я не об этом. Я просто хочу понять: может спутник запустили? Ну что они сделали? Электромобиль? Что сделали? Мне просто интересно -- что сделали наши гениальные предприниматели? Ну ходили семибанкирщиной и объясняли Ельцыну, как надо избирательную кампанию проводить. Хорошо, еще что сделали? Послали Потанина, придумали залоговые аукционы. Ну тоже молодца. Ну а сделали-то что? Есть несколько талантливых. Но в процентном отношении... Американцы за это время сделали... Китайцы за это время сделали... А наши красавцы что сделали?
Сергей Станкевич
Давайте посвятим этому отдельную передачу. У меня накоплено большое досье. Много чего сделано.
Владимир Соловьев
Если накоплено большое досье, передайте это в следственный комитет. Я думаю, им это пригодится.
Карен Шахназаров
Я начну с того, что позволю себе... Мы говорим -- Запад, я хочу уточнить свое понимание. Оно согласуется с Л.Н.Гумилевым, который определял Запад и западную цивилизацию как романо-германскую цивилизацию. Т.е. цивилизацию, которая возникла из древнего Рима, на его обломках, в момент, когда германские племена покорили его. И отсюда возникли основные романо-германские страны -- Франция, Англия, Скандинавия, Италия, Испания, Германия. Строго говоря, Польша не принадлежит к этой цивилизации. Так же как и Чехия. Эти народы были присвоены. В этом суть Запада. И конечно огромное влияние оказал древний Рим на формирование западной политики, мировоззрения, движения мысли. Это очень важная составляющая. И не случайно сегодня выходят работы -- огромный интерес западных историков к Риму, и что интересно -- к его финалу. В этом видно некое беспокойство и анализ того, почему Рим закончился и западная цивилизация идет к упадку. Но это не значит, что она исчезнет завтра. Еще много чего предстоит.
Теперь второй вопрос. Я, конечно, понимаю, и много об этом говорил, что идеология очень важна и как говорил Наполеон, слово имеет огромную власть над людьми, и безусловно это самое важное. Но в то же время я остаюсь приверженцем марксизма, несмотря на...
Владимир Соловьев
Да, было. Грешны.
Карен Шахназаров
Но я должен сказать, что у Маркса была и другая статья. Где просто панегирик в адрес русского народа, как необыкновенно энергичного, предприимчивого. И ставил его в пример польскому народу. Маркс по-разному... Но я к чему? Это вот - бытие определяет сознание, и как говорил Наполеон, за всем стоит интерес, все-таки это очень трудно опровергнуть. Мы очень много говорим про идеологию. Вот протестантство. Ну давайте представим, что завтра произойдет чудо и вся Россия примет протестантство. И что? Запад с нами помирится? Бросится в объятия?
Владимир Соловьев
Нет.
Дмитрий Дробницкий
Если это будет сопровождаться разделом России, то -- конечно.
Владимир Соловьев
Если Россия при этом распадется.
Дмитрий Дробницкий
Распадется на несколько европейского размера государств.
Карен Шахназаров
Я про это и говорю. Собственно идеология не имеет... Мы говорим: они ненавидят, потому что православие. Ну хорошо, мы станем протестантами. Они перестанут ненавидеть? Это не имеет никакого значения. Потому что за этим стоит простой и ясный интерес. Это чисто материальный интерес. Он двигал Запад на протяжении столетий. Зачем они шли в Африку? Им нужны были рабы. Потому что они давали колоссальную прибыль на плантациях. Прирост денег был колоссальный. Зачем они покоряли Южную Америку? Не затем, чтобы варваров просветить. Главное, что вывезли столько золота и серебра, что как говорил Маркс, это и было первоначальное накопление капитала. И эти чудесные западные города были отстроены именно тогда, когда был огромный приток богатств. То же самое и здесь. Плюс к этому Россия -- единственная страна, единственная цивилизация, она близка к Западной, но на мой взгляд, она действительно евразийская цивилизация, которая единственная на всем протяжении экспансии Запада не покорилась Западу. Все было: пал Китай, Индия пала, были полностью под контролем Запада, кроме России. Об этом можно отдельно говорить, и о причинах. Во многом здесь и субъективные причины, личностные, необыкновенный талант и энергия нашего народа, об этом говорил и Маркс. И это факт.
Почему экспансия? Потому что Запад всегда присваивал что-то. И это колоссальное богатство, которое контролирует сегодня Россия... Причем надо заметить. Ведь это богатство стало очевидным в 20-21 веке. В принципе России достались земли очень тяжелые. Северные земли очень трудно было осваивать. Но вот именно сегодня, когда появились технологии, вся эта огромная территория представляет собой колоссальное богатство.
Второй момент. Когда говорят, почему не Китай, а Россия. Я считаю, что они полагают, что Россия -- менее устойчива. Мне кажется, что в этом причина. И понятно, что такие огромные империи как Китай и Россия, можно свалить только изнутри. И когда говорят, что Китай слабый в военном отношении. Ну что значит слабый? Что, не может уничтожить Америку? Обладая сегодня ядерным оружием? Есть ракеты. И он гораздо ближе к Америке, чем мы. И эти разговоры о слабости Китая... Ну прекратите. Вооружения достаточно, чтобы нанести Америке непоправимый ущерб. Это некое лукавство. Когда у нас все время говорят, что Китай не такой для них в военном отношении опасный. Опасный. Но на мой взгляд, по их мнению Китай внутренне гораздо более устойчив, чем Россия. Запад продолжает считать, что тот удар, который был нанесен России в 1991 году, практически смертельный. И, по их мнению, сейчас продолжается агония. И они прекрасно знают состояние наших элит...
Владимир Соловьев
Программы наши изучают...
Карен Шахназаров
И программы изучают. И на мой взгляд, это прежде всего связано с тем, что они полагают что расправиться с Россией легче.
И второй момент. Если удастся расправиться с Россией, Китай однозначно падет. С ним гораздо проще будет справиться.
Мы много говорили о союзе Китая и России. Вот было интервью Лаврова Никонову. Была любопытная фраза. Что отношения с Китаем более крепкие и близкие, чем мы раньше имели в виду под союзом.
Запад как был прогматичен, таким и остается. Смысл его существования -- экспансия. А проще -- грабеж. Сколько он существует, он всегда этим занимался.
И еще два момента. Нам необходимо... Вот мы говорим: информационная война, демократия. Почему мы отдаем демократию Западу? Только что прошли выборы в Америке. И мы здесь много раз говорили: какая же это демократия? Почему мы это не используем в нашей информационной войне? У нас же основная мысль, что демократия никому не нужна. Но это неверно. Мы не можем придумать никакого другого устройства кроме демократического. Но мы отдаем им демократию.
У меня странное чувство по отношению к BLM. Наша элита, в том числе и патриотическая, странным образом против них, возмущается, что снегурочку играет черная артистка. Хочется сказать: а вам какое дело? Да и пускай, они имеют право.
<...>
Владимир Соловьев
А если говорить серьезно... Я считаю, что американцы не только перед BLM должны каяться. Нам каяться не за что, мы никогда не были рабовладельцами. А вот перед нами каяться им есть за что. И за 27 млн убитых вся Европа, вежливо говоря, не санкции вводить, а на колено вставать. А если посмотреть, сколько они за тысячелетие навредили, и что они вытворяли, то и вообще не вставать. И не говорить с нами с позиции морального превосходства. По чьему приказу русских химическим оружием травили? Черчилля? Который поддерживал это. Когда экспедиционный армейский корпус использовал химическое оружие. А концлагеря у кого появились впервые? Сталин и ГУЛАГ? А может американцы расскажут, что у них было во время гражданской войны?
Дмитрий Дробницкий
У англичан.
Владимир Соловьев
Это позже. Англо-бурская война -- это позже. До этого была гражданская война в Америке. Они хотят рассказать о переселении народов? Может, они нам что-то про Ирландию хотят рассказать? Население которой в 20 веке так и не могло восстановиться по отношению к населению 19 века. Про индейцев что-нибудь хотят рассказать? Не надо. Это нехорошо. Вот -- Сталин, ГУЛАГ. А это -не....
И наши -- такие совестливые....
Елена Пономарева
Карен Георгиевич поднял очень важную тему. О том, как мы не умеем работать с противниками (а не партнерами). И действительно нужно использовать любую возможность, чтобы указать на больное место. Мне кажется, это тема отдельного разговора. Сегодня мы начали с очень глубинных вещей. Я бы хотела напомнить фразу Гераклита Эфесского, и мы ее все знаем. Война -- это отец всего, это царь всего. Но мало кто знает продолжение этой фразы. Война одних делает богами, других -- людьми. Одних творит рабами, других -- свободными.
Так вот, всю историю свою мы боролись за то, чтобы быть людьми. И чтобы быть свободными. Мы боролись за то, чтобы не стать рабами. Неважно -- кочевых племен, хотя иногда приходилось идти на какие-то компромиссы, получать ярлыки из чьих-то рук. Но став серьезным средневековым государством, мы всегда боролись за то, чтобы быть именно свободными.
А нас пыталась цивилизованная тогда, и сейчас, как они считают, Европа, сделать именно рабами и не дать нам возможность даже быть людьми. Себя они, естественно, видели богами.
Певец британского империализма, известный по книге о Маугли, Книга джунглей, Р.Киплинг, программным романом которого на самом деле является роман Ким, где он продолжает мысль противостояния именно с Россией. Потому что в британской историографии это называется Большая игра. И он воспроизводит там очень важную фразу. Когда все умрут, только тогда закончится Большая Игра.
Они (Запад) действительно будут работать и работают на полное уничтожение (не физическое, а может метафизическое, может быть эмоциональное, может быть психологическое, любые формы важны и применимы).
Я благодарю Сергея Борисовича (Станкевича). Это ваша фраза: Великая гибридная глобальная геополитическая война. Мы будем использовать это понятие. Эта война действительно ведется. Мы не должны этого бояться. Это -- не пугалка. Это правда жизни. Политика, мировая борьба -- это и есть жизнь. И пока мы можем в этой борьбе принимать участие, пока мы можем отстаивать свое видение, которое у нас есть, мы будем живы.