О переживании Глава 3
Самиздат:
[Регистрация]
[Найти]
[Рейтинги]
[Обсуждения]
[Новинки]
[Обзоры]
[Помощь|Техвопросы]
|
|
|
|
Аннотация:
Психологическое эссе
|
О переживании Глава 3
Тип 3: внутренне сложный и внешне легкий жизненный мир.
Описание мира.
По сравнению с первым, исходным типом, в третьем произошло изменение только одного
категориального измерения -- простота внутреннего мира сменилась его сложностью, что, однако,
ведет к радикальному преобразованию всего жизненного мира.
всякое действие субъекта, "реализующее одну его деятельность, одно отношение,
объективно оказывается реализующим и какое-то другое его отношение
При этом субъект в каждый данный момент психологически находится только в одном жизненном отношении,
его сознание никогда не бывает "между" отношениями, в точке, откуда видно и "то", и "другое",
и их взаимозависимость, а поведение осуществляется так, как если бы других отношений,
кроме реализуемого, не существовало, причем не потому, что субъект решил
не обращать на них внимания, пренебречь или пожертвовать ими,
а просто потому, что он не способен одновременно психологически удерживать более одного отношения.
Словом, объективная перекрещенность отношений, т. е. объективная сложность жизненного мира
сама по себе не создает еще его внутренней, субъективной сложности.
Последняя является результатом особой внутренней деятельности по связыванию и согласованию отношений.
Сложность внутреннего мира -- это "сопряженность" отдельных его единиц (жизненных
отношений) во внутреннем пространстве и времени.
С пространственной стороны "сопряженность" выступает как симультанная связанность отношений,
т. е. способность держать в поле внутреннего зрения одновременно два и более отношений,
что феноменологически выражается как "то и это".
Во временном аспекте "сопряженность" означает наличие между отношениями
связей последовательности "сначала- потом".
В симультанном срезе субъективно соприсутствуют многие жизненные отношения ("то и это"),
развертывающие сукцессивно в некотором порядке -- сначала одно, потом другое.
Какова жизнедеятельность живущего в таком мире существа?
Внешний мир абсолютно "легко проницаем для действия, и это делает невозможным никакое
конечное действие, как невозможно конечное движение в абсолютной пустоте,
оно либо отсутствует, либо бесконечно по причине отсутствия сил сопротивления.
А действие только и осмыслено как конечное, тяготеющее к завершающей его цели,
т. е. легкость мира упраздняет действия (и, естественно, их операционный состав),
а равным образом и то непсихологическое "расстояние",
которое в реальных условиях обычно отделяет прямой результат действия от его значимых последствий,
непосредственно затрагивающих мотивы (потребности) субъекта.
Эта жизнь лишена ситуативности.
В психологическом мире нет ситуаций с их "подвернувшимися случаями",
благоприятными (или неблагоприятными) обстоятельствами, с их временными ограничениями,
порождающими "заботы", т. е. действия, долженствующие быть выполненными в определенный срок,
с их возможностью компромиссов между содержательно непримиримыми тенденциями,
с их неожиданными "вдруг" и "как раз" и т. д.
А раз нет ситуаций, значит, нет той, казалось бы, поверхностной и случайной, --
но тем не менее активно участвующей в самых интимных (в том числе мотивационных) процессах
конкретной, подвижной, не поддающейся полному рациональному учету и расчету материальности,
составляющей само тело обыденной жизни.
Существование инициативного субъекта в легком жизненном мире настолько же полно "волшебных" возможностей,
насколько и опасно; это обнаженное бытие, оно лишено оболочек трудности и амортизирующей вязкости
внешнего мира. В этом мире нельзя "одуматься" и "опомниться",
ибо всякая инициатива мгновенно достигает своих самых отдаленных последствий.
имеются две теоретические возможности, неравноценные для дальнейшего хода нашего
мысленного экспериментирования.
Первая из них состоит в том, чтобы принять утверждение о материальной непересекаемости
отношений как объективное. В этом случае, поскольку каждому жизненному отношению предстоит
мгновенная беспрепятственная реализация и поскольку ему не грозит столкнуться в поле
материального действования с другим отношением, то ни одному из этих отношений не будет
отказано в осуществлении.
Мир абсолютно прозрачен для субъекта, результат всегда равен цели, воплощение -- замыслу.
Жизнь лишена всякой внутренней альтернативности и напряженности,
единственное, что требуется от субъекта для реализации жизни, -- это назначить очередность
исполнения его деятельностей.
Причем осуществление такой работы по назначению очередности приходится приписывать субъекту лишь потому,
что речь идет о внутренне сложном жизненном мире, и, значит, его отношения
хоть где-то должны встречаться -- если не в ходе осуществления,
то хотя бы в точке принятия решения.
Внутренней же необходимости в такой встрече их в сознании и в назначении очередности их исполнения
в подобном жизненном мире нет, поскольку при абсолютной легкости мира
его "пропускная способность" не ограничена и позволяет всем жизненным отношениям
реализоваться в один и тот же объективный момент, лишь субъективно раздробленный по числу этих отношений.
Вторая теоретическая возможность состоит в том, чтобы предположить, что внешний мир,
несмотря на свою легкость, сохраняет в себе связи обычного мира, и поэтому хотя он и исполняет
мгновенно всякую инициативу субъекта, но подчиняется не только ей одной, но и объективным
связям и закономерностям, так что результат никогда не бывает равен замыслу и выходит за
пределы одного отношения, в рамках которого возникла данная инициатива.
Другими словами, в глубинах легкого мира осуществляются все те телесные,
материальные жизненные связи, которые имели бы место и в плотном, трудном жизненном мире,
но (и это очень важно для спецификации сложного и легкого мира)
все эти реальные пересечения во временно-пространственной протяженности своего осуществления
отсутствуют в деятельности и сознании субъекта легкой и сложной жизни.
Небезразличность отношений друг к другу, их связанность и взаимозависимость создают
необходимость в особой внутренней деятельности по соизмерению их, сопоставлению,
взвешиванию их ценностей, соподчинению и т. д.
Эта внутренняя деятельность есть не что иное, как сознание.
Подобно тому как трудность мира порождает необходимость в психике, так сложность его
требует появления сознания.
Психика-это "орган", призванный участвовать в решении внешних проблем,
а в сложном и легком мире основная проблематичность жизни -- внутренняя.
Психика обслуживает внешнее предметное ситуативное действие,
а в этом мире в силу легкости таковое отсутствует.
В нем главные акты жизнедеятельности те, которые в обычном мире осуществляются
до конкретного ситуативного действия и после него.
Что это за акты?
Первый из них -- выбор. Если вся жизнедеятельность в легком и сложном мире, по существу,
сведена к сознанию, то сознание, в свою очередь, наполовину сведено к выбору.
Каждый выбор здесь трагичен, поскольку решает дилемму между мотивами.
Трагизм в том, что субъект стоит
перед задачей, с одной стороны, жизненно важной, а с другой -- логически неразрешимой. Раз
задача выбора стала перед ним, ее нельзя не решать, а решить ее невозможно.
Почему? Во-первых, потому, что каждая альтернатива является в данном случае жизненным отношением
или мотивом, словом, тем, что не случайно, как конкретное средство или способ действия,
а органически и необходимо входит в данную форму жизни и от положительной реализации чего можно,
следовательно, отказаться только ценой дезинтеграции или даже полного распада этой формы;
а во-вторых, потому, что для предпочтения одного отношения (или мотива) другому
нет и не может быть рационально убедительного основания.
Последнее возможно только там, где есть общая мера вещей,
а ведь отдельные жизненные отношения и мотивы принципиально разнородны,
у них нет ничего общего, кроме того внешнего их содержанию обстоятельства,
что они принадлежат одному субъекту.
Подлинный выбор, чистая культура выбора -- это лишенный достаточного рационального основания,
рискованный, не вытекающий из прошлого и настоящего акт, действие, не имеющее точки опоры.
Разумеется, таково лишь предельное выражение выбора. В конкретной действительности
психологическая ситуация выбора всегда насыщена многочисленными "аргументами" "за" и
"против". Это и ситуативные соблазны, и искушения, и ходячие представления о моральности и
нормальности поведения, и универсальные императивы, и "исторические" образцы и социальные
нормы поведения. Но выбор тем более приближается к своей сущности, чем меньше человек
перекладывает груз ответственности за него на все эти перечисленные "подсказки" или уже
готовые решения. Все они в подлинном выборе должны быть не более чем ответом в конце
задачника, который нельзя взять готовым -- к нему нужно прийти решением самой задачи.
Главная проблематичность и устремленность внутренне сложной жизни состоит в том, чтобы
избавиться от мучительной необходимости постоянных, выборов, выработать психологический
"орган" овладения сложностью, который обладал бы мерой измерения значимости мотивов и
способностью скреплять жизненные отношения в целостность индивидуальной жизни. Этот "орган"
не что иное, как ценностное сознание, ибо ценность -- единственная мера сопоставления
мотивов. Принцип ценности есть, следовательно, высший принцип сложного и легкого жизненного мира
опыт показывает, что даже при наличии такового из того, что субъектом в
ситуации выбора было признано ценностное преимущество одного из мотивов,
вовсе не следует с необходимостью, что он будет реально выбран.
Чем можно объяснить это нелепое с рациональной точки зрения отсутствие однозначной зависимости
между оценкой и выбором?
В первую очередь тем, что ценности не обладают сами по себе побудительной энергией и силой
и потому не способны прямо заставить подчиниться себе мотивы.
Однако, с другой стороны, ценность обладает способностью порождать эмоции, например, в случае,
когда тот или иной выбор явно противоречит ей. А это означает, что ценность (в рамках
теоретико- деятельностного подхода) должна быть подведена под категорию мотива,
ибо эмоции релевантны отдельной деятельности, отражают ход реализации ею некоторого мотива
Выходит, что, с одной стороны, ценности не обладают побудительностью,
а с другой -- должны быть признаны мотивами.
Дело объясняется тем, что в теории деятельности выделяются различные виды мотивов.
Можно предположить, что в ходе развития личности ценности претерпевают определенную эволюцию,
изменяясь не только по содержанию, но и по своему мотивационному статусу,
по месту и роли в структуре жизнедеятельности.
На первых порах ценности существуют только в виде эмоциональных последствий их поведенческого нарушения
или, наоборот, утверждения (первые чувства вины и гордости).
Затем ценности обретают форму "знаемых" мотивов, потом мотивов смыслообразующих и, наконец,
мотивов одновременно и смыслообразующих и реально действующих.
При этом ценность на каждом этапе обогащается новым мотивационным качеством, не утрачивая предыдущих.
Полностью отождествить ценности и мотивы значило бы заведомо отказаться
от возможного обогащения схемы теории деятельности еще одной категорией.
Характеристика эволюции ценностей на языке мотивов -- просто средство показать,
как могут измениться их (ценностей) отношения с поведением.
Иначе говоря, то содежание сознания (и жизни), которое составляет ценность,
может выполнять функции мотива, т. е. смыслообразовывать, направлять и побуждать воображаемое
или реальное поведение, но отсюда, разумеется, не следует, что в рамках психологии
ценность следует свести к мотиву. В отличие от мотива, который всегда, будучи моим,
твоим или его мотивом, обособляет индивидуальный жизненный мир, ценность есть то,
что, напротив, приобщает индивида к некоторой надындивидуальной общности и целостности.
Ценность -- это не любое знаемое содержание, способное стать мотивом,
а только такое, которое, став реальным мотивом, ведет к росту и совершенствованию личности.
(Ф.Е.Василюк)
Мария
Здравствуйте, я почитала на форуме чужие темы по запросам "расставание" и "эмоциональная зависимость",
но там не то, что у меня.
У меня есть цели, интересная работа и много приятных дел, я не вишу пиявкой на мужчине,
в отличие от женщин с любовной зависимостью.
Даже наоборот, из нас двоих - я интереснее.
Меня ничего не держит из материального, у меня есть своя квартира, детей у нас нет,
он меня не содержал. Наоборот, я первые годы все тратила на его дом, на него, на совместный отпуск.
Он мне изменял, обижал, душил один раз , денег не давал.
Но говорил, что любит, не изменял, что это я его била и что это у меня копейки не допроситься.
Я уходила, а потом опять отвечаю, телефон беру.
И такая билиберда уже 5 лет.
Если раньше, допустим, я и не хотела замуж и детей, то теперь уже созрела.
Чтобы с кем-то познакомиться со свободным сердцем, нужно расстаться с этим вначале с концами.
Мы с ним даже не спим, я его не хочу, а он считает, что это само пройдет.
Запрос: как мне с ним расстаться до 20 сентября, чтобы у него не было агрессии,
но и не говорил опять, что мы не расстались и он так не считает,
потому что так я не могу ни с кем знакомиться, мне жалко лет моей жизни на эти препирания.
У меня начнется допобразование, работа, в общем, надо съехать и наладить быт срочно сейчас,
иначе одновременно потом все это делать очень меня измотает и я заболею.
*****************
Это моя первая демо. В чужих темах я увидела, что психотерапевты придерживаются
какого-то хода мысли, знают техники, дают задания и задают вопросы осмысленно.
И тоже захотела так поработать.
P.S.Мне 32
Психотерапевт
Здравствуйте, Мария.
Вы, получается, жертва собственного поведения.
Что Вас заставляет делать себе плохо? Какова цель гнать себя в страдания?
Мария
Не знаю, какая цель, если только неосознаваемая.
Могу что-нибудь насочинять, какие бывают варианты.
Конкретно про мужчину - он меня умело дурит, звонит много раз,
пишет про больного брата, чтобы мне захотелось его пожалеть и я хоть что-то ответила
и таким образом продолжила общение.
Говорит, что любит. И что я придумываю, что хочу расстаться.
В принципе, в нем есть и что-то положительное, Цветы дарит.
Но в 40 лет он такой бедный и безответственный,
что это слишком много усилий и компромиссов, чтобы построить с ним семью и родить детей.
Поэтому я хочу скинуть с себя эту нагрузку.
В первых отношениях я вообще ещё больше на себя взваливала,
парень вообще ничего по дому не делал.
Но я считала, что так и должно быть.
Я думаю, так я хотела все контролировать.
Ещё я боялась, что он или другие люди обзовут меня содержанкой или ленивой.
И я больше не позволяла себе расслабиться и не зарабатывать.
Сейчас в интернетах часто влезаю в споры о том, должен ли мужчина женщину содержать.
Я говорю, что я вот директор, но если я рожу, то у мужчины должны быть деньги,
чтобы нас прокормить хотя бы месяц, коляска самая дешевая с автокреслом и переноской
3 в 1 35 тыс стоит, и что я не требую дом на Рублёвке,
а у меня обычные просто требования.
Со мной соглашаются даже последние жлобы.
Сейчас выпустилось много студентов моей специальности и наверняка среди них есть такие же,
полные сил, а я решила переквалифицироваться и делать работу такую,
чтобы можно было самой планировать график, при этом за которую бы платили в 10 раз больше,
так как у меня большой опыт)
То есть, возможно, я себя гнала, чтобы родители меня похвалили и гордились,
или жалели, если бы я умерла на работе.
Но с философской точки зрения, я помогла многим людям
и стала высококлассным специалистом.
Вчера сказала мужчине, что хочу замуж и детей, раньше не хотела, а теперь буду выходить замуж,
он сказал "Ну и вали", только матом.
Я как будто онемела от обиды и ничего не отвечала.