Ненавижу! Из всех слов, вырвавшихся из меня в тот момент, НЕНАВИЖУ было самым точным, уместным и прочая (слова подбирать ненавижу тоже).
Я любил его и теперь ненавижу... Ненавижу за то, что он снова написал великую книгу, о которой успели высказаться почти все... За то, что умер, о чем знают немногие... И, разумеется, за то, что Я УМЕР ДЛЯ НЕГО. Мне лень было высчитывать день, когда это случилось, но однажды это произошло. Приятно, что в наши дни смерть - это совсем не больно.
Конечно, я негодовал. Я злился и не спешил приводить себя в норму. Чтобы такое сегодня поставить? Палец-курсор побежал по образам. Ну хорошо, пусть будет осень-207. Плохое настроение вполне сочетается со смазанными красками Моне. Я включил птиц, убрал музыку, убавил яркость листьев и выбежал на улицу. Людей видеть не хотелось, поэтому оставил лишь соседку с ее псом и девочку Саю, встреча с которой - как гарантировали рекламные ролики - обещает удачу. Бежать по мягкой земле было приятно: легкие дышали свободно, сенсоры показывали повышенное давление, но я знал, что это скоро пройдет. Включив коррекцию, перешел на шаг. На левой кисти стукнулась венка - сигнал того, что через минуту кто-то захочет со мной поговорить.
Программа "доктор" нарисовала диагноз. Аритмия появилась от раздражения. Как будто и без нее это было неясно. Так. Нужно рассеять внимание. В витрине мелькнул чей-то неприятный профиль. Ну и рожа! И как назло не осталось закладок. Ох, не забыть бы потом напомнить об этой физии разработчикам, чтобы почистили. Третья рожа за неделю. И не понятно, почему они проступают? Где сбой? Ладно, это не моя проблема. Нужно вовремя обновляться.
Кстати, об обновленьях. На днях пришлось писать про выставку в музее... Боже, до чего были громоздки и неудобны первые ноутбуки! Почему их инженерам не пришло в голову монтировать их не в пластмассовый гроб, а в человека. Зачем эти панели, корявые клавиши, буквы? Неужели стоило ждать две сотни лет, чтобы споткнуться об это простое решение - соединить умное с умным? Итак, сколько теперь? 119 на 80. То, что нужно.
Венка снова дрогнула. Ладно, кто у нас там? Шефине не терпелось получить от меня материал. Проверив фильтр (не хотелось, чтобы она заметила, будто я не в духе), нажал "впустить".
Сегодня она была в голубой облегающей кофте, свежа, молода, с игривыми глазами и переливающимися губами - все в точности, как я люблю. В графе "настроение" светились "отпуск и пляж".
--
Как статья? - поглаживая меня мраморным мизинцем, спросила шефиня.
--
Отлично.
--
Ты врешь мне.
--
Вру, - равнодушно признался я, послав команду на обновление фильтра.
--
А зачем? - шефиня опустила одну бретельку и перехватила мой взгляд. - Я же вижу, что врешь. В чем проблема? Ты не хочешь о нем писать?
--
Я хочу о нем писать, - вскрикнул я. - Но он умер. Умер! Ты понимаешь?
Шефиня перестала мелькать и спустилась на землю.
--
Не может быть!
--
Все может быть.
"Отпуск и пляж" исчезли, на ней мгновенно нарисовался деловой костюм.
--
А когда он поставил на тебя блок?
Откуда я мог знать?
--
Откуда я знаю? Может месяц назад, может раньше. Я даже не могу вспомнить, когда выходила его последняя книга.
--
А лично вы не были знакомы?
--
Нет. В том-то и дело. Скорей всего он включил отсеивающую программу...
Ей, как и мне, не верилось.
--
А ошибки быть не могло? Он точно тебя не впускает?
--
Определенно. Его программа закрыла мне доступ в память. Представь! Я даже процитировать его теперь не могу, только названия, и критические заметки других. Да и те не ко всем книгам и в ужатом объеме.
--
Кошмар! Почему ты мне сразу не сказал?
--
Я думал получится обойти.
--
Ну и?
--
Ну и не получилось.
Судя по дребезжащему образу, ее кто-то вызывал. Она извинилась и пообещала вернуться. И опять забыла отключить изображение. В такие моменты мои мысли легко убегали от повседневных забот. Теперь я думал только о том, успею я ее раздеть, или нет? В прошлый раз я почти обнажил ее грудь, может сегодня повезет больше? Она явно с кем-то разговаривает, а этот костюм кажется таким открытым... Резко приблизившись, я расстегнул ее верхнюю пуговицу и заглянул внутрь. Ого! Теперь мигом назад, на прежнее место. Все! На сегодня хватит и этого.
--
Есть идея, - когда она включилась, на ней был уже спортивный зеленый костюм. - Возьми себе чемпионат по скрайвингу, а о книге я поручу писать Майлину.
--
Майлину!!! - от злости я слился с ее костюмом. - Он же ни байта не понимает в литературе.
Я выбросил на нее все, что думал о Майлине, но она, похоже, включила фильтр - неприятно видеть, как твои слова бьются о чужой щит и бессильно тают.
--
Дорогой, - сказала она, когда я почти сдался. - Майлин конечно и мизинца твоего не стоит, но что поделаешь - из нашей команды - он единственный, у кого есть ДОСТУП.
Вот так новость.
--
Да-да, - она сочувственно покачала головой. - Он допущен ко всем файлам, может читать, цитировать и даже запоминать.
--
Я не верю!
--
Свяжись с Майлиным, он подтвердит.
На личной панели снова замигала лампочка доктора. Врешь, сволочь, я не нервничаю.
--
Хорошо. Дай мне еще время. Если у меня ничего не выйдет - отдашь Майлину. Он пишет быстро, весело и наверняка успеет к сдаче номера. Ты не представляешь, НАСКОЛЬКО для меня важна эта статья. Я редко тебя о чем-либо просил, но сейчас прошу: оставь мне его, я все для тебя сделаю.
--
Следи за словами, - она кокетливо улыбнулась и тут же серьезно добавила. - Я дам тебе неделю, но если материала не будет - не обижайся.
Мы включили обмен прощальными любезностями и расстались.
* * *
Статистика не утешала: 17,345,009 человек не только остались довольны его последней работой, но и выставили ей высший балл. Ужас! Всем нравилась его книга. Тотально. Но почему я? Почему его программа запретила вход мне?
* * *
Чейс был человеком понятливым, а потому я не стал церемониться и перешел к делу.
--
Мне нужен "призрак". Вес, возраст можешь оставить моими, нужна лишь новая личность. Нюансы, детали набери отсюда, - я перекинул ему папку с читателями.
--
Цены выросли, ты в курсе?
Я показал, что это меня не волнует. Чейс принял папку и принялся заполнять поля.
--
Слушай, а тебе зачем, если не тайна?
--
Блокировали меня. Нужен новый образ, чтобы получить вход.
--
Сочувствую, - Чейс быстро закрыл файл и уставился на меня. - Игры, забавы, чужие жены, псевдомужья - все это пожалуйста и в любое время. Но снять блок у нас не выйдет.
--
Почему?
Вместо объяснений он пустил в мою сторону пачку энциклопедий.
--
Загрузи, просмотри - сам поймешь. Эти программы настроены на человека, а не на его образ. Если кто-то решил поставить тебе блок, то он мог сделать это, ненавидя твой цвет ногтей, или запах.
--
Но все это корректируется. Я могу убрать запах и лишить пальцы ногтей...
--
Виртуально да, но я же сказал: программа блокирует человека.
Чейс не любил объяснять и в таких случаях старался ограничиться ссылкой.
--
Посмотри здесь. Если не вкратце - блок ставится на тебя персонально. В твоем случае там может быть миллион барьеров, а может быть всего один - кому-то не понравилось, что первым твоим словом было "бог". Претензии программы невозможно не вычислить, не предугадать. Поскольку людей с каждой минутой становится все больше, соответственно, программа продуцирует новые претензии, настроенные на них.
Я загрузил энциклопедии, и мы простились.
* * *
Обидно. Чейс был моей последней надеждой, и уж если он сказал не обойти, значит расслабься. Нужно успокоиться и принять неизбежное. Скрайвинг конечно скучное мероприятие, но можно поставить соревнование на запись и посмотреть на ускоренной, отредактировав звук. Я утешаю себя? "Да", - последовал немедленный ответ доктора.
Но в конце концов, можно не только отказаться от материала, но и удалить о нем воспоминания. Возможно, я уже поступал так в прошлом, но если я не помню об этом, значит, вычистив его и поставив запрет на все упоминания о нем, моя жизнь снова наполнится смыслом.
Но тогда почему он убился? Почему он просто умер для меня, а не исчез, стерев даже упоминания и ссылки? Недоработки программы (в последнее время они все чаще дают сбой)? Или же это злая игра? Нет, тут что-то нечисто. Я снова пробежался по заголовкам.
Нигде даже намека! Ни единой лазейки, чтобы хоть в общих чертах догадаться, что же он сотворил. И ведь какой-нибудь Майлин поди наверняка читает эти статьи целиком, в их первозданном виде, а я лишь вижу эти куцые куски. Проклятая сеть, зачем нас было всех связывать?
Добить! Стереть! Убрать! Уничтожить! Вот выходы, другого нет. Давай будем считать, что этой книги никогда не было. Что он никогда не писал ее. Что НИКТО ее никогда не читал. Это же так просто. Половина из нас что-нибудь создает, а другая половина об этом может никогда не догадаться. Подумаешь: не будет твоей статьи, ну и что? Люди уже давно научились отбирать книги, не ориентируясь на вкусы нашего брата. Но как быть с остальными? Они же поймут, что это удар. Если я не напишу о нем - они сразу догадаются. Проверить несложно - два клика в профайл, контрольный в био и готово: не читал, не в курсе, поставлен блок. А какой прок от критика, на которого поставлен блок? Это же клеймо, проклятие. Мне до старости придется писать об этом бессмысленном чертовом скрайвинге, результат которого все знают, но смотрят все равно.
В очередной раз я проверил память. Нет, никаких следов текста, только кривые ссылки и упоминания. Чем же я перед ним провинился? Я ведь определенно помню, что читал его. И в детстве, и в старших классах. Поиск по ключевым словам давал одни и те же результаты: все данные о нем были удалены, во временных папках остались только царапины. Но почему я стал неугоден именно сейчас? У меня не вырос хвост, не изменились привычки, я никого не убил. Ведь не заблокировал же он меня из-за сглаженных зубцов ЭКГ? На контакт он конечно не выйдет. Кто я?! И где он! Разве могут общаться двое умерших? Стоп! А ведь это идея! Почему я не подумал об этом раньше?
* * *
Он сидел рядом с моей кроватью и ждал, когда я приду в себя. Я не спешил: хотелось насладиться моментом.
--
Я знаю, что вы слышите меня, - его голос был естественным и живым, как будто ему было наплевать, что я о нем подумаю. - И я знаю, что вы сами подстроили эту аварию. Ваши требования выдают вас... Разумеется, как виновник я выполню все ваши условия, хотя и не понимаю, зачем было так рисковать? Медицина восполнит ваши органы и восстановит скелет, но разве эти, пусть даже секундные страдания стоили моей книги?
Не имея возможности ответить, я по старинке набрал текст в уме, выстучав букву за буквой. Он зачитал вслух: "Почему вы поставили мне блок?". Усмехнулся. Сказал дежурную фразу:
--
Ничего личного. Программа ставит запрет в зависимости от ряда параметров...
Не дослушав, я снова застучал: "Но ведь это вы их ввели? Ведь это ваша программа?". Он помолчал. Я тоже.
--
По началу я не хотел ей пользоваться. В литературных кругах устанавливать эту программу было не принято. Запрещать кому-либо знакомство с твоим трудом, разве это разумно? В молодости мне казалось это даже неприличным. Зачем писать картину для избранных? Ее определенно должны видеть все. Или не видеть. Мы всегда решали этот вопрос сами, пользуясь закрепленным за нами правом выбора. Выбирать страну, внешность, время года, друзей... Но потом был скандал, вы наверняка слышали о нем? Когда один богатей заплатил за билет рекордную сумму. Возрастные ограничения лишали его возможности посмотреть фильм, но он выиграл суд и выкупил билет на аукционе...
Я снова прервал его. "Я все это помню, вы отклоняетесь".
--
Ничуть! Если вы действительно помните, то первые программы были настроены на обогащение авторов, их задачей было содрать с пользователей как можно больше баллов. Я же, как вы понимаете, преследовал другие цели...
Он дождался, когда срастется мой позвоночник, посмотрел, как я пью, после чего продолжил.
--
Не будь рекламы, многие вещи, явления, авторы продолжали бы оставаться незамеченными. Вы, как профессиональный критик наверняка это понимаете. Но мало кто задумывался, что части вещей мы не замечаем не потому, что не знаем о них, а потому что не расположены к этим знаниям, не пригодны, чтоб видеть и слышать их. Следующее признание я сотру из вашей памяти, но надеюсь, вы не обидитесь на меня. Блок на книгу я снял...
* * *
Поставив точку, я выпрямился и вздохнул. Включилась автоматическая редакция и запиликала правка. Его книга изобиловала скобками, пустыми персонажами и брошенными сюжетными линиями. Сказать, что она не понравилась мне - значит пойти против себя. И я соврал. Не впервые, но все-таки...
Получив доступ к коллегам, я пробежался по их статьям и ухватил главное. Его книга как обычно подстраивалась под читателя, но не заигрывала с ним, а щекотала нервы. Были и другие отличия. Если раньше главы улавливали наше настроение, то сейчас они реагировали на вкус, в моем случае все заголовки были фиолетового цвета, дразнились и подсказывали развитие. Единственное, что я оценил - его точное определение вкуса...
Я ожидал увидеть шедевр, но получил дрянь - невозможно толстую книгу с вульгарными героями и банальной развязкой. У человека прошлого ее чтение отняло бы полжизни.
Перечитав статью, отправил в редакцию. На личной панели замигал обновленный фильтр. Чейс добавил к нему опций. Теперь никаких лишних рож, плюс 97 свежих сезонов погоды. Новые кости не щелкали, из шрамов оставил только один - ровный, чуть дорисованный на плече. Удалил воспоминания об аварии.
Жаль, что ушла мода на детективы. Читать книги с назначаемым убийцей наверняка было куда занимательней, чем терпеть эти шифрованные оскорбления, упакованные в толстый роман. Впрочем, мне с моим новым фильтром грех жаловаться. Всего один импульс, и никто не узнает МОЕГО НАСТОЯЩЕГО МНЕНИЯ.