Скрябин Максим Петрович, 38 лет, руководитель научной лаборатории
Красавин Олег Константинович, 52 года, директор престижной клиники
Лазарева Вероника Валерьевна, 28 лет, медсестра, домохозяйка
Свистунов Эдуард Вячеславович, 39 лет, сотрудник лаборатории Скрябина
Свистунов Алексей Вячеславович, 37 лет, сотрудник лаборатории Скрябина
Белкина Полина Георгиевна, 37 лет, сотрудник лаборатории Скрябина
Пашка, сын Вероники, 6 лет
Пирс, бизнесмен
ДЕЙСТВИЕ 1
Сцена 1
Тёмная сцена. Свет высвечивает только фигуру сидящей женщины. Это Полина.
ПОЛИНА: Нет! Нет! Нет! Как Бог мог допустить это?! Нет! Зачем? Дорогой мой, любимый мой, мне очень плохо без тебя. Прости меня, прости, это я одна во всём виновата... это всё из-за меня. Я должна была сказать... должна была сказать. Но я молчала. Я всё знала, каждый шаг - я всё знала наперёд. Но молчала... какая дура! Почему мне всегда приходится жалеть о том, чего я не сделала? Что же будет дальше?! Как мне дальше жить? Я не могу жить без тебя... Ты мой воздух, ты - моя жизнь. Мне было достаточно знать, что ты рядом, достаточно просто видеть тебя иногда - тогда я могла дышать... Я люблю тебя. Ну почему я говорю об этом только сейчас?! Ты должен был знать, что я люблю тебя, а ты не знал... потому что я молчала. Молчала, чтобы не мешать тебе работать - глупо, но ведь ты же гений, а я дура. Я боялась, что ты не оценишь мои чувства или просто не заметишь. Ты ничего не замечал, ты работал, ты дарил людям надежду, ты дарил людям жизнь. И мне... Идиотка, ведь я могла всё изменить, я знала, я ведь чувствовала, что-то не так. Я должна была помешать этому...
Зажигается свет, и оказывается, что сцена заставлена камерами, везде микрофоны, корреспонденты и т.д. За продолговатым столом сидят Красавин, Эдуард Свистунов, Пирс и ещё несколько человек, в том числе и Полина.
1-Й КОРРЕСПОНДЕНТ: Юлия Дмитриева, "Москва-ТВ". У меня вопрос к господину Красавину! Скажите, какова, на Ваш взгляд, самая актуальная проблема, стоящая на сегодняшний день перед российскими медиками?
КРАСАВИН: Самая горячая точка в современной фундаментальной медицине это, безусловно, пересадка внутренних органов. Не для кого не секрет, что люди, которым жизненно необходима подобная операция, в буквальном смысле стоят в очереди за донорскими органами.
1-Й КОРРЕСПОНДЕНТ: А каким образом решается эта проблема?
КРАСАВИН: Нашими учеными разработан метод клонирования внутренних органов из так называемых "родных" клеток. То есть из собственных клеток пациента. А вы прекрасно понимаете, какие перед нами открываются перспективы. Пациенту больше не надо будет волноваться о стоимости операции, а также о том, как скоро в арсенале клиники появится, например, подходящая ему почка. Кроме того, подобная методика намного эффективнее существующей, поскольку орган, выращенный на основе собственных клеток, приживется быстрее и лучше по сравнению с донорским органом.
1-Й КОРРЕСПОНДЕНТ: Спасибо.
2-Й КОРРЕСПОНДЕНТ: Алексей Томилин, "Городские новости". Вопрос к господину Пирсу. Скажите, как Вы оцениваете ситуацию в российской медицине на сегодняшний день?
ПИРС (говорит с лёгким акцентом): На мой взгляд, Россия вступила на новый этап развития медицины. Дело в том, что все крупные медицинские центры спонсируются частным образом, а для России сегодня вопрос финансирования крайне актуален. Я считаю, что ваши учёные добились очень многого, и их нужно как-то поддерживать. Поэтому сейчас я впервые объявляю о том, что мы с доктором Красавиным объединили наши усилия для достижения единых целей.
КРАСАВИН: Да, действительно, благодаря нашему сотрудничеству с зарубежными коллегами (показывает на Пирса), их всесторонней поддержке, мы добились очень многого.
2-Й КОРРЕСПОНДЕНТ: Каких в дальнейшем можно ждать открытий от вашего сотрудничества, и каким образом это повлияет на фармацевтическую индустрию?
ПИРС: В настоящее время наука не просто идёт вперёд, а шагает... семимильными шагами. Ваш вопрос попал в цель. Действительно, со временем количество лекарственных препаратов будет сокращаться; никто не скажет, к чему это на самом деле приведёт и возникнет ли очередной экономический кризис, но мы уверены, что наши государства этого не допустят.
3-Й КОРРЕСПОНДЕНТ: Ольга Белобородова, "Российская наука". Я бы хотела задать вопрос заместителю доктора Скрябина - Свистунову Эдуарду Вячеславовичу.
ЭДУАРД СВИСТУНОВ: Весь во внимании.
3-Й КОРРЕСПОНДЕНТ: В прошлом году работниками вашей лаборатории под руководством доктора Скрябина был применён новый метод лечения больных. Насколько я помню, метод показал свою эффективность в лечении сахарного диабета. А вот как обстоит дело сейчас?
ЭДУАРД СВИСТУНОВ: Я могу сказать, что сегодня этот метод активно применяется, поскольку он позволил существенно сократить ежедневный приём больными инсулина.
3-Й КОРРЕСПОНДЕНТ: В чём именно заключается метод?
ЭДУАРД СВИСТУНОВ: Метод заключается в том, что модифицированные клетки крови останавливают процесс разрушения клеток поджелудочной железы, вырабатывающей инсулин.
3-Й КОРРЕСПОНДЕНТ: Скажите, а где сам доктор Скрябин? Почему он отсутствует, неужели по болезни? (Все корреспонденты смеются).
ЭДУАРД СВИСТУНОВ: Полагаю, он... видимо, испугался Ваших вопросов, милая девушка (Снова все смеются).
ПОЛИНА (наклоняется к микрофону): Мы приносим извинения за то, что доктор Скрябин не смог приехать на пресс-конференцию. Дело в том, что он в данный момент находится за границей, ведёт там важные переговоры.
3-Й КОРРЕСПОНДЕНТ: Ну, пусть так... а если серьезно, готовится ли доктор Скрябин к предстоящим выборам? И если да, то как?
ЭДУАРД СВИСТУНОВ: Не понимаю, о каких выборах идет речь?
3-Й КОРРЕСПОНДЕНТ (с сарказмом): Речь идет о выборах в Академию наук, в связи с кончиной профессора Рудина!
ЭДУАРД СВИСТУНОВ: Я думаю, что пресса как всегда торопиться с выводами. Мы еще не успели оправиться после этой трагедии для всех нас.
4-Й КОРРЕСПОНДЕНТ: Сергей Ткаченко, "Окно в мир". У меня вопрос к госпоже Белкиной. Скажите, а что за переговоры ведёт доктор Скрябин?
ПОЛИНА: Он ведёт переговоры относительно внедрения новых лекарственных препаратов на территории зарубежных стран.
5-Й КОРРЕСПОНДЕНТ: Юлия Чернышёва, "Российская Служба Новостей". Вопрос господину Красавину. В среде журналистов появилась информация о том, что Вы конкурируете с исследовательской лабораторией доктора Скрябина. Что Вы на это можете сказать?
КРАСАВИН: Я могу сказать, что эта информация абсолютно неверна...напротив, мы с доктором Скрябиным успешно сотрудничаем, мы вместе работаем над новыми методиками лечения. И...думаю, Эдуард Вячеславович подтвердит это.
ЭДУАРД СВИСТУНОВ: Несомненно...ни о какой конкуренции не может идти речи, поскольку мы живем и работаем в одной стране, в одном городе. Более того, мы занимаемся одним делом!
5-Й КОРРЕСПОНДЕНТ: Но, насколько я помню, в прошлом году в журнале "Вести науки" была опубликована статья о жестокой конкуренции между двумя ведущими лабораториями Москвы.
КРАСАВИН: Это была попытка Ваших коллег обвинить мою лабораторию в недоверии к лаборатории доктора Скрябина. И, конечно, подкинуть очередной скандал. Да, у нас были разногласия с доктором Скрябиным, по некоторым вопросам, но я бы не стал называть это конкуренцией. Это - поиск истины разными путями. Честно признаться, я хотел подать в суд на ваш журнал, но в этот момент произошла трагедия...
5-Й КОРРЕСПОНДЕНТ: А что Вы, Эдуард Вячеславович, скажете по этому поводу? Вы знали о том, что господин Красавин собирается подавать в суд на журнал?
ЭДУАРД СВИСТУНОВ: Ваш журнал действительно перешел все границы. Сведения о том, что Олег Константинович собирался подать в суд на журнал, до меня не дошли. Но об этом уже не стоит говорить, поскольку внезапная смерть Федора Михайловича всех нас очень сблизила. И наши разногласия сошли на нет.
Наконец, конференция подходит к концу, журналисты собирают свою технику, некоторые из них еще пытаются взять интервью у каждого из участников конференции отдельно. Фотокорреспонденты фотографируют, как Красавин пожимает руку Пирсу, затем Свистунову. Шум, гам. Постепенно, среди всей этой суеты, оторвавшись от назойливых журналистов, на передний план выходит Пирс, а за ним и Красавин.
ПИРС: Г-н Красавин, я бы хотел с Вами поговорить о Вашей клинике. Обсудить вопросы, связанные с финансовой стороной дела.
КРАСАВИН: Хорошо, я позвоню Вашему секретарю и договорюсь о встрече.
ПИРС: Думаю, будет лучше, если Вы прямо в понедельник с утра уже будете у меня в кабинете.
КРАСАВИН: Как Вам будет удобно.
ПИРС: Скажите, г-н Красавин, а Вам не показалось странным, что доктор Скрябин, зная о предстоящей пресс-конференции, которая важна для него не менее, чем для нас с вами, сюда не приехал?
КРАСАВИН (пожимает плечами): Может быть, доктору Скрябину нечего представить в данный момент средствам массовой информации, поэтому он и прислал своих коллег.
ПИРС: А, я полагаю, Вы догадываетесь о причинах его отсутствия, а может быть, даже знаете.
КРАСАВИН: Не совсем понимаю, к чему Вы клоните?
ПИРС: Я получил информацию, что доктор Скрябин с головой погружен с работу над некой, уникальной формулой.
КРАСАВИН: Не понимаю, о чём вы говорите...
ПИРС: Я говорю о прорыве в науке, о препарате, который совершит революцию в мире медицины!
КРАСАВИН (с недоверием): Откуда у вас подобная информация?
ПИРС: Это не важно, главное, что такие данные у меня есть...
КРАСАВИН: Что бы там не изобретал Скрябин, в любом случае ему не удастся опередить нас! Мы уже сделали прорыв в науке! Так что этот аферист Скрябин не убедит нас в уникальности своей "левой" формулы!
ПИРС (задумчиво): Э-э-э, о'кей, а как Ваша рука?
КРАСАВИН: Я бы очень хотел вернуть себе руку, но боюсь, это невозможно.
ПИРС: По-моему, это уже возможно... Г-н Красавин... Мы поставляем Вам необходимое для нашего эксперимента оборудование и будем продолжать поставлять согласно нашему контракту, также я планирую обеспечить Вашу клинику медикаментами, если Вы, в свою очередь, гарантируете нам нужный результат.
КРАСАВИН: К чему это замечание, мы работаем в полной мере...
ПИРС (строго): Я не вижу результатов! Вы уже год убеждаете меня, что Вы работаете...как это по-русски? "Не покладая рук".
КРАСАВИН: Уверяю Вас, что работа идет полным ходом. В настоящий момент мы проводим экспериментальные исследования. Вы можете в этом убедиться. Моими сотрудниками уже подобрана контрольная группа!
ПИРС: Охотно верю. Но, похоже, доктор Скрябин опередил Вас!
КРАСАВИН (усмехается): Этого не может быть! Откуда у Вас такие сведения?
КРАСАВИН (горячо): Доктор Скрябин самозванец, и Вы это знаете! Он не способен изобрести ничего действеннее анальгина! Господин Пирс, я бы на Вашем месте не верил в пустые разговоры!
ПИРС (спокойно): А я бы на Вашем месте прислушался. Такие разговоры не возникают на пустом месте. В любом случае, здесь не место и не время все это обсуждать. Я жду Вас в понедельник утром у себя. До свидания.
Сцена 2
Обычная квартира. Вроде бы никого нет, но как только в дверь раздается звонок, на сцену выбегает женщина лет тридцати. Она открывает дверь, на пороге стоит уже знакомый нам по первому действию Красавин. Во всех его действиях с предметами в этой сцене зритель понимает, что левая рука Красавина не движется. Она будто онемевшая.
КРАСАВИН: Добрый вечер, Верочка. Простите, что я без предупреждения... Вы меня не ждали...
ВЕРОНИКА: Да нет...что-то случилось? (Тревожно) Что-то с моим сыном?!
КРАСАВИН: О нет! Нет, что Вы! Ничего не случилось. С Вашим сыном полный порядок! Я не поэтому пришел.
ВЕРОНИКА: Слава Богу! То есть... Конечно, что с ним может случиться, кроме того, что уже случилось... но тогда бы Вы просто позвонили бы мне и вызвали в больницу... а так - Вы пришли... зачем?
КРАСАВИН: Спасибо, Верочка. Это Вам (протягивает букет).
ВЕРОНИКА: Мне? Но я не понимаю...
(Снова раздается звонок в дверь).
ВЕРОНИКА (идёт к двери; на ходу): Я не понимаю, зачем это?
КРАСАВИН (тоже идет к двери): Позвольте, я открою?
ВЕРОНИКА (удивленно): Пожалуйста...
Красавин открывает дверь. На пороге стоит молодой парень с кульком в руках.
ПАРЕНЬ (заходит в квартиру и ставит кульки на стол): Вот, Олег Константинович, я принес, что Вы просили (Веронике) Здравствуйте!
ВЕРОНИКА (застенчиво): Добрый вечер.
КРАСАВИН (берет кулек): Спасибо. Как ты быстро. Молодец.
ПАРЕНЬ: А здесь на углу хороший продуктовый (рассматривает Веронику с ног до головы).
КРАСАВИН (замечая это): Хорошо, Саш, я освобожусь примерно через полтора часа. Подожди меня.
ПАРЕНЬ (не отводя взгляда от Вероники): А, может, ещё что-нибудь нужно?
КРАСАВИН (настойчиво): Нет, ничего не нужно, иди.
ПАРЕНЬ: О'кей. Я внизу, в машине (уходит).
ВЕРОНИКА: Кто это?
КРАСАВИН: Это мой водитель. Он кое-что для нас принес, я просил...Вы мне не поможете?
ВЕРОНИКА (достает что-то из кулька): Вино?! Сегодня что, праздник?... Объясните же, наконец, что происходит?!
КРАСАВИН: Верочка, видите ли, я пришел, чтобы извиниться перед Вами...
ВЕРОНИКА (удивленно): Извиниться?! Но за что?!
КРАСАВИН: За вчерашнее... Вчера у нас с Вами была, как бы это назвать, недоразумение, что ли...
ВЕРОНИКА: Что Вы! Олег Константинович, в таком случае, это я должна перед Вами извиниться...я была вчера на грани срыва! Просто за последнее время на меня обрушилось столько проблем, не знаю, как со всем справиться?.. Вас обругала ни за что... А ведь Вы столько делаете для нас с Пашкой...
КРАСАВИН: Ну что Вы, Верочка, это лишь малая часть того, что я хотел бы сделать для Пашки...для всех детей, которых я лечу (берет Веру за руку). Простите меня, Верочка, это я вчера неудачно пошутил, и это вызвало у Вас раздражение...Я не хотел, простите.
ВЕРОНИКА: Да уж, мы с Вами оба хороши.
КРАСАВИН: Да уж (оба смеются).
Вероника отводит руку в сторону, как бы приглашая гостя присесть. Они направляются к креслам, усаживаются друг против друга.
ВЕРОНИКА (вскакивает): Ой! Что это я?! А бокалы, штопор?! (Уходит и тут же возвращается; открывает бутылку, разливает вино по бокалам)
ВЕРОНИКА: Как Ваша рука?
КРАСАВИН: Вы же знаете, что никак.
ВЕРОНИКА (смущенно): Да, простите...
КРАСАВИН: Ничего, меня об этом постоянно спрашивают, но только для того, чтобы изобразить интерес. Хотя все знают, что это анемия, и это не излечимо.
ВЕРОНИКА: Так странно, что из-за нервных потрясений человек может заболеть, остаться инвалидом. Казалось бы, рука ведь не ампутирована, она есть! Но она не работает. Трудно поверить, что Вашу руку не спасти.
КРАСАВИН: Может быть и можно.
ВЕРОНИКА (смотрит с интересом): Но как?
КРАСАВИН: Я слышал, что уже изобрели какой-то препарат, якобы способный исцелить от любой болезни в любой, даже в самой тяжелой форме.
ВЕРОНИКА: Что Вы говорите?
КРАСАВИН: Я точно не знаю, но, кажется, препарат содержит так называемый "акулий локус", который способствует рождению новых клеток в организме. В частности, в том органе, который был повержен болезнью.
ВЕРОНИКА: Невероятно!
КРАСАВИН: Да, невероятно. Это, Верочка, всего лишь непроверенные слухи. Вряд ли такой препарат действительно существует. А если и существует, то Вы понимаете, насколько это далеко от нас. То есть неизвестно когда препарат к нам попадет и попадет ли вообще. Можете себе представить, сколько он будет стоить.
ВЕРОНИКА: Очень хочется верить... и если это так, то я бы отдала душу, лишь бы только получить это лекарство! Я пошла бы на все!
КРАСАВИН: Верочка, за это я и хочу выпить!
ВЕРОНИКА: За что именно?
КРАСАВИН: Именно за Вашу самоотверженность, за Вашу уникальную душу, Вы уж, пожалуйста, никому ее не отдавайте, Верочка. Вы ведь не представляете, насколько Вы сильная...морально сильная женщина! Пережить столько горя, стать вдовой, растить больного ребенка - не каждому это по силам. Давайте выпьем за то, что Вы не теряете надежду... и веру... в лучшее.
ВЕРОНИКА: Олег Константинович, что Вы, не надо... я вчера вспылила и наговорила Вам такого... и как только у меня язык повернулся назвать Вас... черствым и бездушным человеком?..
КРАСАВИН: Нет-нет, Верочка... Вы абсолютно правы! Я действительно становлюсь черствым. Ведь работая с таким огромным количеством людей, общаясь на протяжении стольких лет с больными, невольно становишься черствым. Тут нельзя позволить себе быть сентиментальным, и если проявишь хоть каплю сострадания ко всем этим людям - погибнешь сам! Сострадать - это значит взять часть страданий на себя. Понимаете? СО-СТРАДАТЬ! Именно поэтому я стал таким холодным... и онемевшим, как моя рука.
ВЕРОНИКА: Олег Константинович, зачем Вы так? Это я была неправа...
КРАСАВИН: Верочка, дорогая моя Верочка, я старше Вас... и видел многое в своей жизни. И, знаете, Вы должны были стать другой после всего того, что с Вами произошло... Вы должны были стать такой же черствой как и я. Но Вы не стали! Вы остались живой, чувственной женщиной! Выпьем за Вас!
(Чокаются, и пьют)
ВЕРОНИКА (после паузы): Олег Константинович, Вы знаете, я работаю в Вашей клинике уже года три, и поначалу я, признаться, побаивалась Вас. В больнице персонал называет Вас "доктор Тиран" (оба усмехаются). Но, когда я сама попросила Вас лично устроить моего сына в Вашу больницу, Вы помните? Вы не отказали в моей просьбе! Я подумала, какой же Вы тиран, Вы самый великодушный человек на свете! У меня ведь не было выбора тогда... хорошее лечение в других клиниках стоит очень дорого... А Вы... мне не пришлось даже бегать собирать документы на оформление, Вы сразу, без проблем приняли Пашку и стали уделять ему столько внимания, сколько ему нужно. Олег Константинович, Вы развязали мне руки, мне не приходится сейчас работать на двух работах, чтобы оплачивать Пашкино леченье, как это было раньше...В-общем, я не знаю, как отблагодарить Вас...
КРАСАВИН: Верочка, не нужно меня благодарить, Вы не обязаны мне абсолютно ничем.
ВЕРОНИКА: Тогда следующий тост за Вас!
Поднимают бокалы, снова пьют. Наступает пауза, затем Вероника уходит, чтобы поставить цветы в вазу, в это время Красавин ходит по комнате и рассматривает все вокруг. Берет в руку какую-то книгу, внимательно ее изучает.
КРАСАВИН: Скажите Верочка, а кем вы мечтали стать в молодости?
ВЕРОНИКА: О, кем я только не мечтала быть: и танцовщицей, и балериной, и даже экономистом, но последняя моя мечта к восемнадцати годам уже более оформилась - я хотела стать актрисой! Но... это мечты, а на самом деле мои родители с самого детства готовили меня к тому, что я стану врачом. Папа был хирургом, мать - логопедом.
КРАСАВИН: Что вы говорите?
ВЕРОНИКА: Да-да, а может, вы знали моего отца? Валерий Соболев - сосудистый хирург?
КРАСАВИН: Да, я раньше довольно часто слышал эту фамилию, я и не предполагал, что вы его дочь.
ВЕРОНИКА: Папа ушел на пенсию. Они с мамой сейчас живут в Питере. Я давно к ним не ездила. Не с кем Пашку здесь оставить... Ну, в институт я не поступила, папа очень злился на меня...отправил меня учиться в медучилище, думал, после него поступлю в ВУЗ, а я по окончании меда встретила своего будущего мужа, забеременела... и, ну какой там уже институт.
КРАСАВИН: Верочка, мне кажется, еще не все потеряно, наверняка у вас есть еще шанс стать актрисой. Вы молоды, красивы и, я уверен, талантливы!
ВЕРОНИКА: Шутите? Какая из меня теперь актриса? Да и времени у меня сейчас на это нет. Пашка - это моя жизнь! Пока я не поставлю его на ноги, я не могу думать о карьере. Знаю, что вы скажете, что сказал бы любой - центральный паралич - это неизлечимо, но я не теряю надежды. Вот и вы мне как помогли... и, говорите, препарат чудодейственный изобрели... Олег Константинович, а откуда Вы узнали об этом препарате?
КРАСАВИН: А-а, это... Да в среде врачей всякие слухи ходят...Говорят даже, что у нас, в России изобрели это лекарство...
ВЕРОНИКА: О, Олег Константинович, я была бы вам очень признательна, если бы вы мне рассказали все, что вы слышали об этом...это так важно для меня...
КРАСАВИН: Расскажу...потому, что знаю, как это для вас важно, но для начала, у меня к вам будет небольшая просьба...
ВЕРОНИКА: Какая?
КРАСАВИН: Вы не могли бы меня больше не называть по имени отчеству, зовите меня просто - Олегом, а то я себя рядом с вами просто стариком чувствую... простите за такую откровенность...
ВЕРОНИКА: Ну, какой вы старик?! Что вы такое говорите? Вы мужчина в полном расцвете сил!
КРАСАВИН (лукаво): Правда?! Тогда может мы с вами и на "ты" перейдем?
Сцена 3
Другая обстановка. Помещение напоминает больницу. Пусто, ни души. Вероника озирается по сторонам. Заметно её преображение по сравнению с предыдущей сценой - она в эффектном платье, на каблуках. Теперь она похожа не на растерянную домохозяйку, а скорее на собранную и уверенную в себе бизнес-леди. Правда, после первых двух шагов она чуть не падает с каблуков, но быстро берет себя в руки. Она явно нервничает. И когда на сцене появляется Эдуард Свистунов - Вероника старается выглядеть как можно увереннее.
Они здороваются. Свистунов первый делает решительный шаг навстречу Веронике и протягивает ей руку. В другой руке он держит недопитую бутылку пива.
ЭДУАРД СВИСТУНОВ (представляется): Скрябин Максим Петрович. Мы Вас ждём...
ВЕРОНИКА: Лазарева Вероника Валерьевна. Но что-то мне подсказывает, что Вы не Максим Петрович.
ЭДУАРД СВИСТУНОВ (удивлённо): Что же Вам подсказывает?
ВЕРОНИКА (кокетливо, но жёстко): Видите ли, мне Полина описала, как выглядит доктор Скрябин, и это описание не сходится с Вашим обликом.
ЭДУАРД СВИСТУНОВ (усмехается): Ну и как?
ВЕРОНИКА: Что "как"?
ЭДУАРД СВИСТУНОВ: Я выгляжу хуже или лучше того, что Вы ожидали увидеть? (Делает смачный глоток)
ВЕРОНИКА: Ещё не знаю... Вы не проводите меня к доктору Скрябину?
ЭДУАРД СВИСТУНОВ: Ну ладно (Осматривает Веронику с ног до головы) Меня зовут Свистунов Эдуард Вячеславович, я заместитель доктора Скрябина, можете называть меня просто Эдуард... (после паузы) Вячеславович. А Вас как прикажете называть?
ВЕРОНИКА: А это как Вам будет угодно. Ну, так что?
ЭДУАРД СВИСТУНОВ: Ну, собственно, что? Это вот и есть наша лаборатория (обводит помещение с пивом в руке). И если Вы, Вероника... (делает нарочитую паузу, но Вероника не реагирует) наберётесь немножко терпения и подождёте пару минут, то доктор Скрябин и остальные сотрудники вскоре подойдут сюда, и Вы сможете со всеми познакомиться.
ВЕРОНИКА: Хорошо, конечно... я подожду.
ЭДУАРД СВИСТУНОВ: Присаживайтесь.
ВЕРОНИКА: Спасибо (садится).
ЭДУАРД СВИСТУНОВ (садится рядом): Скажите, сколько Вы проработали у нас, прежде чем Вас перевели в нашу главную лабораторию? Кстати, хотите? (Предлагает ей пиво).
ВЕРОНИКА: Нет, спасибо. Ровно месяц.
ЭДУАРД СВИСТУНОВ (поперхнувшись): Всего лишь месяц?!
ВЕРОНИКА (пожимает плечами): Ну да, а что Вас так удивляет?
ЭДУАРД СВИСТУНОВ: Да ничего, просто многие работают там годами и никак не могут сюда попасть... Могу себе представить, как Вас сейчас ненавидит Прошка (усмехается). Вы успели с ней познакомиться?
ВЕРОНИКА: Прошка?
ЭДУАРД СВИСТУНОВ: Прохорова Валечка, такая суховатая дама. Вы ведь в пятом отделе работали, в капилляротерапии?
ВЕРОНИКА: Да, я знаю Валю, но, честно говоря, не заметила за ней ничего подобного.
ЭДУАРД СВИСТУНОВ: Это только с виду так кажется. На самом деле она давно рвётся сюда, к нам в лабораторию. Да-а, лет пять уже.
ВЕРОНИКА (недоуменно): Почему же её не переводят сюда?
ЭДУАРД СВИСТУНОВ: Мы против. Дело в том, что она слишком технична. Всё делает, так сказать, по правилам, а в нашем деле нужно быть хоть немного творческим человеком. В Прошке этого нет. А в Вас, говорят, есть всё - и техника хорошо отработана... и талант в нашей области!
ВЕРОНИКА: Вот как... то есть Вы уже наслышаны обо мне?
ЭДУАРД СВИСТУНОВ: Наслышаны. (Мощным глотком допивает пиво, рыгает и ставит бутылку под стол). Здесь не так много людей работает - всего-то триста человек. Так что хороший специалист - он всегда на виду. Но что бы там о Вас не говорили, могу сказать Вам одно - с этой минуты Ваши способности ничегошеньки не значат (Вероника удивленно вскидывает брови). То, чему Вас учили в университете, никоим образом не относится к тому, что происходит в настоящий момент...
Вероника открывает рот, словно собираясь что-то возразить, но в этот момент на сцене появляется ещё три человека.
ЭДУАРД СВИСТУНОВ: А-а, вот и весь наш коллектив! Знакомьтесь. Скрябин Максим Петрович.
СКРЯБИН (пожимает ей руку): Очень приятно.
ВЕРОНИКА: Мне тоже.
ЭДУАРД СВИСТУНОВ: Это Полина, по-моему, вы уже знакомы (Полина кивает; Вероника кивает в ответ).
ЭДУАРД СВИСТУНОВ: А это мой брат, Алексей Вячеславович.
АЛЕКСЕЙ СВИСТУНОВ (дружелюбно): Можно просто Алексей.
ВЕРОНИКА: Очень приятно.
АЛЕКСЕЙ (Веронике): Надеюсь, вам у нас понравится.
ВЕРОНИКА: Я тоже на это надеюсь.
Судя по всему, Эдуард Свистунов уселся в кресло доктора Скрябина. Поэтому он с видимой неохотой встаёт, уступая место Скрябину. В этот момент Полина неодобрительно кивает Эдуарду на неосмотрительно оставленную им под столом пустую тару. Свистунов пытается забрать бутылку, но Скрябин уже сел в кресло. Все тоже рассаживаются по своим местам. На протяжении всей последующей сцены Эдуард Свистунов пытается незаметно для Скрябина убрать бутылку из-под его ног.
Скрябин открывает какую-то папку и погружается в изучение её содержимого.
ВЕРОНИКА (оглядывается по сторонам): А у вас тут очень... Очень мило.
СКРЯБИН (рассеянно): Что?
ВЕРОНИКА: Простите?
СКРЯБИН: Вы что-то только что сказали?
ВЕРОНИКА (с улыбкой): Да, я сказала, что у вас тут очень мило. Так как-то все уютно, по-домашнему.
СКРЯБИН: Да-да, по-домашнему. (Снова погружается в изучение бумаг) Вы работали в клинике доктора Красавина?
ВЕРОНИКА: Ну... В общем, да. Некоторое время.
СКРЯБИН: А что послужило причиной вашего ухода?
ВЕРОНИКА (теряется): Как вам сказать... Понимаете... (Отворачивается)
СКРЯБИН: Впрочем, это не имеет значения. Знаете, судя по вашим рекомендациям, вы как раз тот человек, который нам нужен. Итак, Вероника... (заглядывает в папку в поисках отчества) Валерьевна, добро пожаловать в наш дружный и сплочённый коллектив. С сегодняшнего дня Вы приступаете к работе. Поздравляю Вас с этим событием, поскольку, откровенно говоря, не так-то просто сюда попасть.
ВЕРОНИКА: Да, Эдуард Вячеславович мне уже об этом сказал.
СКРЯБИН (продолжает изучать лежащие в папке материалы): Да... так-так... хорошо... (Листает страницы) В-общем, всё что здесь написано - университет, аспирантура, практика, Ваша диссертация - всё это замечательно, но в настоящий момент это не значит ничего. (Поднимает глаза и пристально смотрит на Веронику).
ВЕРОНИКА (улыбается): Об этом мне тоже уже сообщили.
СКРЯБИН: Тоже Эдуард Вячеславович, надо полагать? (Вероника кивает).
СКРЯБИН (Свистунову): Эд, ну что же ты так напугал молодого сотрудника? (Свистунов разводит руками).
СКРЯБИН (Веронике): Ну, вообще-то он прав... он прав. Ну что ж, Вероника Валерьевна, я думаю, что нет смысла сейчас более подробно изучать Ваше "личное дело", тем более что нам о Вас сообщили как об отличном специалисте, знающем своё дело... Вы пока подождите в соседнем кабинете, через пять минут к Вам придёт Полина и введёт Вас в курс дела.
ПОЛИНА: Мы сейчас занимаемся изучением геотермального цикла на этапе промежуточной стадии бета-фазы полисингулярного синтеза (Изучающе смотрит на Веронику).
ВЕРОНИКА (кивает с видом знатока): Да-да, я понимаю, насколько это важно...
СКРЯБИН: Чем раньше Вы приступите к работе, тем лучше.
ВЕРОНИКА: Э-э... я только хотела уточнить график...
СКРЯБИН (спохватывается): Да, как же я мог забыть! Приходить Вы будете к восьми часам, а вечером... вечером даже я не знаю, когда освобожусь; всё зависит от объёма работы. У нас сейчас очень напряжённый период, поэтому от Вас потребуется полная самоотдача и, разумеется, предельное внимание. Зарплата у нас небольшая, но это так, на первое время. А потом возможны всякие надбавки, премии; со временем, возможно, Вы станете профессором - судя по тому, что здесь о Вас написано, у Вас есть к этому все предпосылки.
ВЕРОНИКА: Спасибо, Максим Петрович, до свидания (Встаёт).
СКРЯБИН: Зачем же "до свидания"? Вы меня ещё сегодня увидите. (Вероника уходит).
СКРЯБИН (Полине): Ну, Полина, что скажешь? Ты чаще нас общаешься с пятым отделом...
ПОЛИНА: Я познакомилась с Вероникой месяц назад, когда она только пришла работать в капилляротерапию. Капиллярной диагностикой она владеет на хорошем уровне, умеет выявлять клеточную патологию на начальной фазе развития. Конечно, чтобы работать у нас, ей нужно будет ещё кое-чему научиться, но в целом, думаю, она нам подходит. Если вас интересует моё личное мнение, то я отдавала и отдаю предпочтение Прохоровой - она хоть и "технична", как любит говорить Эдик (кивает в его сторону), но у неё стаж, опыт...
ЭДУАРД СВИСТУНОВ: Полиночка, солнце моё, ты знаешь, что о Прохоровой не может быть и речи. Она совсем не то, что нам нужно. Достаточно вспомнить ту историю, когда она спутала пикногинол с дигидрокверцетином и чуть не запорола весь эксперимент по синтезу флавоноидов...
ПОЛИНА (раздражённо): Эд, ты не хуже меня знаешь, что там дело было совсем не в Прошке, просто кто-то (выразительно смотрит на Свистунова) не удосужился объяснить ей особенности распада антиоксидантов в агрессивных условиях!
ЭДУАРД СВИСТУНОВ: А всё дело в том, что специалист подобного уровня, коим хочет казаться Прошка, должен знать подобные вещи, и если требуется разжёвывать такие азбучные истины...
ПОЛИНА: Это для тебя азбучные истины, а лаборант не обязан всё знать!
ЭДУАРД СВИСТУНОВ: Обязан, если претендует на место в нашей лаборатории. Плюс - Вероника молода, и её проще будет обучить чему-то новому, нежели Прошку.
АЛЕКСЕЙ СВИСТУНОВ: Да, Полин, Эдик прав, зачем нам человек, про которого мы заведомо знаем, что он будет нам тормозить всю работу? Это всё равно что бухгалтера, который всю жизнь работал на счётах, переучивать на работу с компьютером.
ЭДУАРД СВИСТУНОВ: Да уж, это вам не зелёный горошек клонировать! (Все, кроме Полины, смеются).