Аннотация: эссе. О концепции дома в художественном сознании Булгакова
Тысячи раз думала, что уже пора - и снова забрасывала идею написать о ДОМЕ. Помните Иванушку Бездомного? Почему же его так звали? Почему из всех вероятных для пролетарского поэта псевдонимов, которые были тогда на слуху - Горький, Бедный, Голодный и пр. - Булгаков своим безошибочным инстинктом выбрал именно Бездомный? Почему не Безвестный, или не Безымянный? Бездомность как стихия падшести бытия - это особо запредельное и противоестественное состояние. Потому что это, в определенной степени, - последнее. Даже у зверя есть нора. Даже у птицы есть гнездо. Даже у рыбы есть заводь и коряга. Бедность, Голод, Безвестность - это все еще предпоследнее. То есть, это, в принципе, является несчастьем, конечно, но не настолько концептуальным: это скорее следствия премещенности в пространстве трагедии. Но это пространство все еще предполагает крышу. Она еще не отчалила...
Голод порождает безумие. Опускается, загоняется в подполье душа. Я всегда выгоняла голодных учеников и студентов срочно в столовую. - Так и спрашивала: все сыты? голодных нет? - Они не могут думать, это желудки на двух ногах... Что же о них писать. Голодный - это кадавр братьев Стругацких ("Понедельник начинается в субботу") - существо "желудочно неудовлетворенное"... В главные герои, ясное дело, - он не годится... Вы меня спросите - а как же гамсуновский "Голод"? - Во-первых, на мой взгляд, это совсем не о том, во-вторых - это скорее исключение, которое подтверждает правило. Да и там состояние духа - грань безумного. Можно также вспомнить еще истории о великих испытаниях голодом, но заметьте, они не так страшны изображением степени морального падения голодающего на гражданке, скажем, в блокадном Ленинграде, как на лагерных нарах... Потому что пространство лагеря или тюрьмы - это противоположность дому, свободе. И в условиях отсутствия этого важнейшего фактора - свободы - жизнь опускается на четыре кости гораздо чаще и стремительнее. Да минует нас чаша сия...
Бедность тяжка. - Но и в бедности можно забиться под лавочку своего жизненного пространства. Страшна же бедность именно АБСОЛЮТНАЯ, когда, как говорит один опустившийся персонаж Достоевского, человеку "некуда пойти"! Когда у него настолько ничего нет, что он вынужден селиться в ночлежке для БЕЗДОМНЫХ(!) - как это случилось с героями горьковской пьесы "На Дне" и чуть ранее - его же рассказа "Бывшие люди". Человека бездомного действительно есть все основания занести к подразделу бывших... Человеческой жизнью они уже не живут.
Горьек хлеб изгнания. Дантов плащ отверженного... Горечь. Что же касается горечи - это уже трансцендентальное. Выход на внутреннее состояние искривленного видения мира. Очень тяжелы последствия для души всяческих невыносимых страданий, о них нам известно от самого Горького и не только из его повестей "Детство", "В людях", "Мои университеты". Гораздо важнее процитированные им слова человека, осмыслившего степень исковерканности души самого Горького. - Горький цитирует в своем очерке "Лев Толстой" слова Льва Толстого об искалеченности горьковского характера. Слово ли "горький", оброненное жалостливой женщиной у постели измученного подростка Пешкова, задало программу этой искалеченности, или - напротив - искалеченность души привела к идее взять такой псевдоним... - Бог знает. Но могу только сказать: есть четкая корреляция между толстовским приговором и булгаковским, вложенным в уста Маргариты по отношению к Мастеру - "искалечили". Это та историческая параллель, которая не может быть не замечена.
В зеркале булгаковского романа образ пролетарского писателя-буревестника как бы дробится: он отражается в псевдониме пролетарского поэта Иванушки и в перипетиях и страданиях, а также в аксессуарах и частностях внешнего облика и даже отчасти внутреннего настроя Мастера.
Вот и псевдоним у булгаковского героя страшен, если вдуматься, не менее, чем псевдоним ведущего пролетария-классика... Что же до противопоставления двух фигур - безвестного Мастера и всесоюзно известного Горького - думаю, это вещь презанятная.
Итак, Горький кочевал из дома в дом в свои ранние годы, позже живал и заграницей, откуда уезжать очень не хотел, но был, можно сказать, насильно водворен (тогда еще не знали насильственного выдворения, оно появится позже) в страну, чтобы раскрутить его как писателя по полной, именно поставив на службу режиму. Кончилось это личной трагедией, внутренним кризисом и безвременной смертью.
Мастер же был вытеснен из своей квартиры в подвал. Совершенно отстранен от литературы после безобразной статьи о "пилатчине", его роман о Иешуа так и не увидел свет, его имя и репутация уничтожены. Вдобавок, по доносу он выброшен из собственного дома. Он был арестован. И признан невменяемым. Страх низвел его до состояния пациента клиники душевнобольных. Душа его действительно больна. Это личная трагедия, душевная надломленность разрешается траурным аккордом безвременной гибели. Как говорится - пойдешь направо - пойдешь налево - конец один. Потому что палачи литературы и дух уничтожения святынь, в целом, - вот они, у руля.
Одного широко печатали и пропагандировали, другого не публиковали вовсе. Он и романа своего не завершил. В то время, как Горький не только дописал своего Клима Самгина - роман о русском предательстве(!), но и приписал в конце "конец героя, конец романа, конец автора". Противоположности сходятся в месте конечной остановки. При всей разительной противоположности - оба искалечены, искорежены. Уничтожены.
Но это все было бы слишком просто. Ведь намек на Горького сквозит и в судьбе Вани Бездомного. Малообразованный сын ремесленника Сталин, прочитав раннюю и довольно посредственную и ходульную вещь внука ремесленника Горького "Девушка и Смерть"(какое название интересное, а?) сказал о ней: "Это посильнее Гетевского Фауста".
А Булгаков что после этого делает? - Булгаков пишет своего Фауста-Воланда. И свою "девушку "с желтыми цветами" (а также девушку с платком Фриду, зеркала глубоки!) и конечно же ее двойную, двоящуюся смерть(зеркала, опять же...) - Смерть, разбившуюся по двум домам. - Если помните - главные герои умирают дважды: один раз вместе, второй раз поврозь. И одним из героев этого романа, вдобавок, Булгаков помимо МАСТЕРА( это вам не ремесленник!) делает несостоявшегося пролетарского поэта (разбитое зеркало сквозит внутренней правдой трагедии). Правда, это не Бездомный написал в романе поэму о девушке и смерти. Но зато он написал поэму о юноше и жизни!(опять зеркало!) И это в тот момент, когда от него требовалось-то написать именно что о смерти, вернее о не_рождении, НЕ_СУЩЕСТВОВАНИИ, НЕ_бытии Иисуса! И это задание ему дал очень интеллигентный и образованный Михаил Александрович Берлиоз. Ах, до чего ж похож, красавец, на Аанатолия Васильевича Луначарского! Разве не оригинально? Разве не опять зеркало? Правда под трамвай (то есть, на принудительную операцию) положили другого важного деятеля... - но зато той же эпохи...*
Не забудьте булгаковскую черную шапочку, точно такая была и у Мастера, и горьковскую тюбетейку, пожалуйста. Это опять зеркало.
Не забудьте также и о "переодеваниях" героев булгаковского романа и монолог актера из горьковской пьесы "На Дне" о том, что вся его жизнь - это переодевания. И конечно - страшную смерть Горького, отравленного конфетами(!) в своем(!) доме(!). Ничего не хотите возразить?.. Ах, да, падая, Маргарита открыто кричит Азазелло - "ОТРАВИТЕЛЬ"!!! Зеркало с черно-позолоченной рамой, я бы сказала.
Но вернемся к лейтмотиву дома. О Доме - думано-передумано. Вообще, булгаковская концепция обретения ДОМА Мастером - это у него такое... выстраданное. Сам ведь он сначала жил просто одно время в ... подъезде московского дома, без угла. И никто ни разу не видел его неопрятно одетым или небритым. Бомж-виртуоз Москвы. Забыть состояния этого он не мог никогда. Помните страдания бездомной собаки Шарика с обваренным боком и с жаждой краковской колбасы в глазах? А все эти разговоры об "уплотнении" и реакция Преображенского - там же? - Вот это уже открыто биографическая деталь.
Но насчёт Булгакова всегда надо помнить, что он был одним из сильнейших астрологов, просчитал ВСЕ главные даты, знал как будет развиваться его болезнь и история его страны... В свете этого - слово ДОМ становится еще и гороскопической данностью. Ведь гороскоп состоит из двенадцати домов, в которых проигрывается мистерия бытия. Гороскоп сам по себе - это своего рода магическое зеркало-карта вариантов и тенденций жизни.
Помните, как Иванушку Бездомного-Понырева тянет ИЗ ДОМА в лунную ночь в эпилоге?.. Это тянут его нереализованные варианты его существования, лунная дорожка(луна - дом смерти) - не_происшедшего и минувшего. Ведь не встреть Иван Воланда, Мастера и Маргариту - так бы ему и оставаться БЕЗБОЖНИКОМ - то бишь, безбожно врать! Да и пролетарием умственного труда бы, пожалуй, тоже. А так - человек сделал выводы: он изучает историю, тихо-мирно закопан в книгах заживо и не досаждает своими фантазиями никому. Кроме жены. Но глаза жены - зеркало любви. Она знает, что это болезнь... Один из современников Булгакова, поэт Пастернак называл творчество "высокой болезнью." Как же назвать приступы не_творчества, которыми одержим Иванушка?.. И опять - не зеркало ли это пастернаковского образа? Исколотая память успокаивается. Булгаков, будучи очень талантливым астрологом и человеком, приближенным к Сталину, - мог знать множество секретов, до которых ему самому даже не суждено было дожить... Он даже знал, что из его собственного дома его мертвое тело будут выносить определенным образом, и обязательно крышка гроба не впишется в пространство и стукнет по двери соседа... Так и произошло. Из обретенного дома так вот и выносили гроб писателя-пророка, который рассчитал сроки и даты. Который знал тайны и секреты пространств и людей. Читатель видит и еще одного персонажа, который, так же, как и Бездомный-Понырев не может усидеть в день полнолуния дома. Это тоже зеркало, но фарсовое, искривленное: Николай Иванович смотрит в небо, вспоминая свой полет с голой Наташей на спине... "Богиня, богиня!" шепчет он. Куда же это он летал? Где это все было?!
Вот здесь самое время сделать заметочку о свойствах пространства в романе. Оно то раздвигается до немыслимых зал, открывающихся в "нехорошей квартире" в ночь бала Сатаны. То сжимается настолько - что Лиходеев оказывается в мгновение ока вместо своей кровати из поименованной московской квартиры - в городе Ялта! Это тоже магия булгаковских зеркал, расширяющих и сужающих событийные каналы, льющаяся вспять музыка в полном смысле слова чертовского веселья, - когда истлевшие покойники выскакивают из огня, причем полны сил и энергии - "живее всех живых"...
Дом Сатаны, "нехорошая квартира" - противополагается Храму Бога, на куполах которого так дьявольски ярко(!) играют солнечные блики. Всюду натыкаемся мы на искры этого дьявольского огненного света - отраженный свет солнца на окнах, за которыми живут атеисты обезбоженной столицы, которых квартирный вопрос испортил... Огонь в камине нехорошей квартиры. Он действительно искра, из которой возгорается вновь пламя жизни все этих бессчетных негодяев, прибывших на бал Сатаны.
Но прежде чем начнется бал - происходит сакральное убийство. Прямо в своем доме(!) Воланд расстреливает доносчика и шпиона - барона Майгеля - самое отвратительное существо. Его мерзости не выносит сам дьявол. Вот так расправляется Булгаков с главной тенденцией "эпохи горящих дневников", эпохи, когда люди сжигали самую память о прошлой достойной жизни... Вот так расправляется Булгаков с подлым доносительством, с предательством доверия.
И после этого уже Воланд может заняться привычными своим обязанностями.- Из ДОМА МЫСЛЕЙ - то есть из головы атеиста предложить всем собравшимся гостям отведать кровавый эликсир жизнесмерти (он же эликсир любви, он же духовная чаша).
Вполне подходящий для данного напитка кубок - голова Миши Берлиоза, накануне благополучно украденная с собственных похорон. Каким был дом сердца и мыслей Берлиоза мы успели уже узнать. А теперь постигаем всю мощь шекспировского - ИЗ НИЧЕГО и ВЫЙДЕТ НИЧЕГО - пустоту атеистического взгляда на мир и утверждение извечного постулата: каждому воздастся по вере его. Ты верил в ничто - ты и останешься со своим ничто в своем ничтожестве. В вечной пустоте. Перед нами своего рода чаша. В ней пустота. Самое время использовать ее по назначению. Так наказана голова, в которой роилось столько умных мыслей, под лобной костью которой собралось при жизни столько сведений - и все они обратились теперь в ничто. Ибо не было в этой голове царя... небесного. Свято место - не бывает пусто! А раз пусто - то по праву принадлежит дьяволу.
Безумны на бога ропщущие. И дважды безумны отрицающие его.
Помните, Воланд чуть сам не рехнулся от того, что атеисты в СССР, отрицая бога, отрицают и его собственное существование. Оказывается, Москва - это совсем не такой уж идеальный дом даже для дьявола. Он мучится артритом, хромает, почти дуреет от встреченных и увиденных дуростей... Нет, не такой уж это рай, ой, то есть - ад, я хотела сказать. Он тоже ищет теплого местечка у огня, чтобы согреться. Холодно, неприветливо. И хотя он странник, как и все герои этого причудливого романа, - он все помечает на карте Москвы особые местечки, где граждан полагалось бы взгреть по-настоящему. И команда его - как вы помните - приступает к этим инициативам с огоньком... Пожары загораются повсюду, где успела побывать парочка известных нам негодяев.
И когда засядет Бегемот на люстре под потолком, он жалобно промяукает, дескать, - примус починяю. Ну, с почином! - Горит роскошный и недоступный большинству граждан роскошный провиант магазина Торгсин, сгорает излюбленный ресторан литераторов, горит синим пламенем чуть ли не все в этом мире. Сгорает завод, на котором работает законный муж Маргариты Николаевны, огню предается то, что не выдерживает никакой критики - как ни посмотри. Горят священные стены Москвы, дома России. НЕ горят только рукописи - огонь их - сожженные - возвращает... Это символ всякой священной памяти. Это мечта автора - сохранить дом нашего духа.
Дом для Булгакова - это действительно идея фикс. Дом, настоящий любимый дом Блугакова - это и Город. Так, с большой буквы он назовет только Киев. - Не Москву. Киев был его первой и пожизненной любовью. Вы помните, как наказан хитрый родственник из Киева, который приехал, чтобы завладеть московской квартирой покойного Миши Берлиоза? Его спускает с лестницы, запустив в него жареной курицей, Азазелло! Это месть самого Булгакова. Но при всей непереносимо больной любви к Киеву - самому себе роскоши жить ДОМА - Булгаков позволить, думаю, не мог... "В Москву, в Москву" - это девиз не только чеховских барышень. Это девиз централизованной литературы, в самодержавной стране, где все решается в столице. Москва - это ДОМ искусств, наук. Москва - это голова. С нее-то все и гниет. И своего Дьявола Булгаков не без удовольствия помещает именно здесь, по-своему расправляясь с "нехорошей квартирой" государственного масштаба - с Москвой.
Дом - это и жёсткие рамки бытия. Это эпоха. Для всех поэтов "без выхода", совершивших компромисс с адским устройством мира - не по вере своей, а чтобы выжить, для всех для них - ДОМ эпохи и обезбоженной страны так или иначе становится тюрьмой... Но томятся здесь, как в тюрьме, и наиболее честные и бескомпромиссные. Так сталось с Горьким, с самим Булгаковым. Хотя у одного роман был издан, а у другого нет. Пойдешь направо, пойдешь налево... Всюду натыкаешься на поверхность холодного зеркала, которое не запотеет от живого дыхания... Так сталось и с Мандельштамом. - Вот еще почему у бездомного(!) Мандельштама (квартира его была после ссылки у него отнята, он скитался до конца своих дней без угла!) жажда дома выльется в страшные стихи об избе(тоже такой зазеркальный дом) шестипалой хозяйки, чье имя Ложь - в стихи демонической коннотации о нависшей над жизнью неправде, лжебытии. А ведь у молодого Мандельштама жажда живого зеркала, телесного дома (камень!) и небесного ("раздвижной и прижизненный дом") дома была очень велика! - "Я и садовник, я же и цветок. В темнице(!)мира я не одинок. На стекла вечности уже легло Мое дыхание, мое тепло. Запечатлеется на нем узор, неузнаваемый с недавних пор"... Что же это, как не жажда магического зеркала - а в итоге - холодное мертвое стекло зазеркалья, на которое "с недавних пор" поэт натыкается. Совсем как когда-то бедный романтический герой Гофмана, Ансельм из сказки "Волшебный горшок", которому предсказано: "попадешь в стекло"... и который попадает в стекло недвижимого безвременья... Гофман и Гоголь(с его концепцией жизни как странствия и историей магического зеркала-портрета) были любимыми писателями Булгакова всю жизнь. Наравне с Гете(три Г, как он говорил), чьего Фауста он возлюбил как самого себя...
Самой высокой "темницей", избушкой Лжи советского литературного зазеркалья был знаменитый на весь СССР московский Дом на набережной, куда селили особо заслуженных деятелей СССР, в том числе и деятелей искусств, и конечно же среди них литераторов. Ох, сколько там сгорело судеб. Как страшно и невероятно из него исчезали люди! В общем, Булгаков не мог чувствовать себя "дома" ни в такой стране, ни в такую эпоху.
Кроме всеобщей лжи, у Булгакова после написания им повести "Роковые яйца"(яйцо ведь - это же тоже такой магический дом, в котором вызревает нечто) - начинается период личной неустроенности: он лишился работы и права печататься... И даже письмо писал вождю - с просьбой - либо трудоустроить его, либо выпустить вон... ("из Москвы, сюда я больше не ездок!Карету, мне, карету!"), чтобы он обрел гоголевское спасение в дороге...
Отсюда и в романе смешение, совмещение: от ДОМА_Москвы-страны, где распинают правду, к пространствам Иерусалима - города казненного Бога... Этот город он тоже знал досконально. Но не современный - а именно времен Христа. Дело в том, что во времена киевской юности Блугакова в Киеве во Владимирском соборе находился подробнейший макет-реконструкция города Иерусалима, выставленная на всеобщее обозрение. И в пространстве этого белокаменного города маются противопоставленные друг другу судьбой бездомный бродяга Иешуа и чужак, вынужденный находиться вне дома - живущий в отчужденном от него дворце наместник римской империи Пилат.
Обретение ДОМА на чужбине - это горький и не самый успешный процесс. Это прожиточный минимум иллюзий. Отсутствие дома есть некий вид отрицательного жизненного пространства. Точнее, нежизненного, нежилого пространства, некоего анти-пространства. То есть - пространства нежизни. Царство смерти-небытия. Без протяженности, глубины, дали, без перспектив.
Таким бесперспективным пространством будет награжден после смерти Мастер - в своем маленьком домике с маленьким садиком, где будет он, Маргарита, их прогулки, их любовь - застывшая как в черной траурной рамке в неспособности творить и развиваться. Ни детей, ни новых книг там уже нет и не будет... Это самый как бы милосердный образ ада. Своего рода антирай. Антидом.
Тут на минутку мы прильнем к Пушкину. Все-таки - он "наше все". Измученная своей первой и - как выяснится - единственной любовью, скитающаяся во сне душа Татьяны Лариной в своих странствиях забредает в лес, в лесу стоит дом, в этом доме она видит типичную романтическую страшную муть: красавца-мертвеца, чудищ за столом... - помните? Что же такое этот дом в лесу? Избушка на курьих ножках, мандельштамовская изба шестипалой лжи, она же обиталище Бабы Яги? Дом в лесу присутствует в сказках почти у всех народов мира. Помните Ганса и Гретель и пряничный домик? А итальянская сказка "Кошка", где бедная девушка-труженица, а потом ее сестра-ленивица попадает в подземный Дом Кошки где-то на опушке леса? Ну и, конечно же наша избушка на курьих (первоначально - корьих!) ножках...
Согласно сказочной традиции, дом в лесу рассматривается как некий анти-дом, жилище, противопоставляемое дому настоящему. Там не живут. Там - умирают. Таким антидомом выступает булгаковская "нехорошая квартира", в которой поселяется прибывшая в Москву нечисть во главе с Воландом. Там происходили, к слову, и до высадки воландовской команды странные вещи. Из квартиры, как вы помните, пропадали люди. И только пресловутая Аннушка-чума знала, куда они деваются. Но она ведь никому не расскажет. Никому... Отчего же? А вот именно оттого, что это страшный антидом. И ясно ведь каждому, говорящему по-русски, что исчезновение из антидома, который ничем другим и быть не может, как могилой - ведь если что и можно противопоставить пространству, где мы живем - там это только то пространство - где БОЛЬШЕ НЕ ЖИВУТ... То есть - вот она, антитеза: дом - домовина, как это четко прописано в языке украинском, где еще жив язык Древней Руси.
Стало быть, люди исчезали в подвалах Лубянки, тот еще веселый дом(!) с направлением в лагеря, статья пятьдесят восьмая, "десять лет без права переписки"...
НО мы говорим о квартире, которая сама по себе как могила, нехорошая она. Вот уж странность. Итак представьте вы на минуту - что из могилы люди исчезают. Ведь это какой-то двойной ужас. Вернее, ужас возведенный в степень! - Это и есть материализация страшного русского проклятия - ЧТОБ ТЕБЕ ПУСТО БЫЛО... Пустота. - Вот он ужас бесконечных неизмеримых страданий. Теперь понятно, что лучшего театра действий для бала Сатаны выбрать трудно. И лучшей фамилии для человека, на которого возложена миссия поэтического доказательства того факта, что Иисуса Христа не существовало - тоже и придумать невозможно. - Только Бездомный. То есть степень падшести такова - что даже провалиться или упасть некуда! Можно лишь бесконечно бежать вдоль улиц и догонять... Сатану. И в этом беге великолепная пародия(кривое зеркало пушкинского эпизода - скачущего за Евгением - маленьким героем - Медного всадника) - Зеркало - имени Радищева - из Петербурга (Пушкина) - в Москву (Булгакова), где мчится маленький герой, пытаясь догнать всемогущего, хотя и хромого, дьявола.
Перед нами не просто Иванушка(дурачок), и даже не Иван_не_ помнящий_родства, хотя оба эти смысла-ассоциации его имени просматриваются очень четко - и человек он "девственный", то есть в области знаний не вооруженный и в искусстве ничего не смыслящий. И ни кола у него ни двора, пролетарий. "Ваши пролетарии пролетают",- как шутил один русский философ... - Он Иван Бездомный. Полный пролет. Всюду. И потому он бежит не только через улицы, он бежит через... дома, ужасные коридоры коммуналок... Какая метафора. "я буду метаться у табора улицы темной"(ОМ). Но всюду пролет.
То ли дело его друг, образованный Миша Берлиоз!- Миша дает ему то самое задание: доказать, что Христа не было. То есть Миша тут идеолог-комиссар, а Ваня только под козырек берет.
Но поскольку Иванушка - это также и "не помнящий"... - он, забывая, что именно нужно сделать, пишет поэму, в которой Иисус - "как живой", но только... страшно, ужасно злобный, просто отвратительно порочная личность. То есть - Иванушка-дурачок, лишенный ДОМА (то есть лишенный пространства жизни и представлений) выворачивает христианство в своей поэме наизнанку, при этом Булгаков подчеркивает, что у пролетарского писателя есть оказывается искра таланта, но направленная против течения жизни Берлиозом, то есть человеком (внимание!), живущим в антидоме, в нехорошей квартире. - Иванушка по указке Берлиоза по сути совершает святотатство. - Культовую религиозную фигуру богочеловека он замещает человекодьяволом. Именно за это Воланд и компания его не трогают и не обижают... Ну почти же свой брат! - Сами посудите. Банда лишь морочит его слегка, это да. И отправляет в сумасшедший ДОМ. Где, собственно, и место всем заблудшим в бредовых идеях душам. Но в стране, где все вывернуто наизнанку, как в колдовском зеркале, - разумеется, душами скорбят вполне вменяемые люди. Именно в этом сумасшедшем доме встречает Ваня Бездомный Мастера. К чести Иванушки, не могу не оговориться, что все же он молодец - не испугался дьявола и преследовал он его вполне бесстрашно! В отличие от Мастера, который сломлен допросами и умер от страха как художник... Примечательно, что и Мастер никак не мог исключить из своей жизни "квартирный вопрос" - скорее, правда, сам этот квартирный вопрос и испорченные им люди исключают Мастера из живущих нормальной жизнью и помещают его существование в подвал. Вы разумеется, помните историю захвата дома Мастера Алоизием Могарычем. Одно имя захватчика чего стоит. По звуку - идолище поганое, змей Горыныч, но какой-то, однако, еще и с оттенком продажности: магарыч - своего ведь рода взятка, есть ведь устойчивое выражение - без магарыча не обойдется. Здесь же намек и на скользкое нутро, имя Алоизий весьма не по-русски звучит. Что же значит оно? Имя Алоизий - это римская форма немецкого имени Алавис, обозначающего "совершенная мудрость". Действительно, если мы вспомним, как относится к Алоизию Мастер и как подло Алоизий этим пользуется - мы можем восхититься, как и Мастер, сообразительности героя... Он первым соображает - что может и что не может быть опубликовано и почему - словом, кажется непрактичному, интеллигентному и далекому от представлений о классовом пролетарском гуманизме Мастеру настоящим мудрецом! Самый известный на свете Алоизий был признан церковью святым. Это монах-иезуит из знатного рода Гоназага. Он умер, ухаживая за умирающими от чумы...И променял на эту незавидную монашескую участь не только знатность и богатства своего рода, но еще и ДВОРЕЦ испанского короля, в котором он был пажом... - Теперь, полагаю, вы оцените разящую иронию Булгакова, который даже своим умением давать героям имена, как бы ставит их уродства перед магическим зеркалом истории человечества. Ведь Могарыч пишет на Мастера донос, чтобы завладеть его ДОМОМ. - Разящее, булгаковски точное имечко у хитреца-подлеца-приспособленца, не так ли.
Итак, Мастер, создатель бесконечных миров(!) упрятан в романе в два "антидома" - подвал, а затем и в клинику для душевнобольных. Это одно могло уже вызвать горестный возглас Маргариты: "Искалечили!"... Ведь Маргарита Николаевна, как мы помним, имела вполне приличный дом... Правда, в этом доме-полной чаше(ах как еще аукнется ей эта "чаша"!) недостает любовного напитка, то есть попросту говоря - это холодный дом, говоря словами Диккенса... :) То есть у Маргариты тоже дома, куда хочется идти, - нет. Потому что ей хочется постоянно бежать в подвал. С милым рай в шалаше. Но и из шалаша внезапно ее возлюбленный исчезает. И в доме души(!) нашей героини воцаряется та страшная пустота, о которой мы говорили выше. Героиня себя ощущает прОклятой. И то, что перед ней появляется дьявол, она, конечно, воспринимает почти легко и вполне непринужденно. Оговоримся попутно, что по ходу поисков Мастера Маргаритой в романе возникает удивительно знакомая нам тема поиска того, кто находится в доме сердца. Тема Песни Песней... - "не видали ли вы моего возлюбленного"? Но в обездушенном пространстве дьявольского города - не у кого спросить. Так сходятся в романе нити поиска возлюбленного (Маргаритой) и поиска Дьявола (а по сути, Бога) Иванушкой Бездомным. Помните его иконку, потыренную им из... КОММУНАЛЬНОЙ, то бишь - общей, квартиры? Кстати, коммуналка - вот еще один образ коммунистического рая, не зря же ироничный Булгаков вешает в мире атеизма образ Бога именно на "коммунальной" стеночке...) Заметим также, что суть поиска булгаковских героев противоположна. - Маргаритой движет любовь, Иванушкой - ненависть. Маргарита обожествляет человека, Иванушка очеловечивает и Бога (его поэма) и Дьявола (его ненависть к Воланду, которого он все же стремится поймать как простого убийцу его друга). Что-то мне поет, что в недописанном романе Булгакова страшно недостает одной фигуры рядом с Иешуа - а именно - Магдалины. Зато там есть придурковатый Левий Матвей (о, как он напоминает Иванушку уровнем своего понимания слов Иешуа!) То есть - двое пртив трех. Практически, Маргарита - Магдалина, как и Иванушка-Левий было бы замечательной параллелью. Не находите? Но художественные зеркала Булгакова не вместили такой симметрии. - Женщина должна быть сама по себе зеркалом! Любви и веры. "Я жизнь положу, чтобы твой роман увидел свет!" - И кладет. И роман завершается... в сферах высшего света, который не будет дарован ни Мастеру ни Маргарите - но будет уделом героя романа Мастера... Маргарита является очень активным и каким-то невероятно производительным вариантом "зазеркальной" героини. Свою программу она выполняет. И хотя в романе нет Магдалины - зато роман вместил Афрания, Крысобоя. И другие чудесные параллели-зеркала. И одно из таких зеркал соотнесенность прежде всего пространства Дворца Ирода и... клиники Стравинского, купола Храма в Москве, где встречается Воланд и Левий Матвей с площадкой на которой Пилат допрашивает Иешуа, незабвенного Массолита с его рестораном и Театра-варьете, а также конторой, в которой почему-то дружно запевают все служащие, трамваем и Торгсином...
Остановимся лишь на здании МАССОЛИТА. Там собираются писатели и поэты, "инженеры человеческих душ". Простой смертный не войдет и под своды здешнего ресторана: хорошее питание - удел избранных в этом мире... Самое замечательное, что этот дом в романе существует под названием ДОМ ГРИБОЕДОВА. Ассоциации тут как тут. Во-первых, Грибоедов в сознании читательских масс - автор одного-единственного произведения. Это пример того, что дерзание размером в одно усилие порой приносит весьма престижные плоды. К тому же, это автор театральный, пьесу свою, оканчивающуюся фиаско героя, вернувшегося ДОМОЙ, а именно - в Москву, где он так и не смог найти "сердцу уголок" - сам автор называет комедией. Это прямое указание Булгакова о том, что в Доме Грибоедова разыгрывается грустная "комедь" имитации высокого предназначения... И действительно - все вы помните, как "скорбит" местная братия инженеров человеческих душ, после известия о смерти собравшего их туда Михаила Берлиоза... За обед ведь уплачено. А где еда - там питье, а где питье - там и танцы. Ведь Мише уже нельзя помочь. А то, за что "уплочено" - ведь не выбрасывать же - вот его и вбрасывают, в утробу...
Язвительнейший человек Булгаков дает зданию МАССОЛИТа имя незаконнорожденного А.С. Грибоедова, человека принесшего славу своему отечеству не только на поприще литературы, но и на поприще дипломатии. По Туркманчайскому договору, подписанному Грибоедовым, к Российской империи были присоединены огромные области Грузии, Армении, Дагестана и части Азербайджана. Грибоедов - человек, отдавший жизнь за свою родину, свой ДОМ, был растерзан на "территории России" - в доме русского посольства в Тегеране... Погиб, сражаясь с оружием в руках на лестнице этого дома один на один против напавших на посольство бандитов. У него была возможность спасти свою жизнь бегством. Он ею не воспользовался. Во всем, что сделал Грибоедов в жизни, - рыцарская, аристократическая завершенность. И вот теперь... - Кто же взял на себя такую смелость называться русским писателем? - Кто же заседает в доме МАССОЛИТа? Ничтожества. Как хорошо сказал за кадром Михил Ромм в своем фильме "Обыкновенный фашизм", когда камера панорамировала по пустым лицам писателей третьего Рейха - "ну, с кем остались, с теми и остались..."
Убогие и бесчувственные представители пролетарской литературы - жалкое стадо дерущихся за жалкие подачки-привилегии ремесленников. Мастера не здесь! Мастера гниют в подвале Лубянки, ютятся в полуподвальных склепах, коммуналках а то и психушках... И быстро едут в тот самый дом-домовину, откуда нет возврата... Блок, Есенин, Мандельштам, Горький, Хлебников, Цветаева... - вот далеко-далеко не полный список утрат... Сатирическое перо Булгакова расписывает привилегированную публику короткими штрихами - большего они и недостойны. Никто о них ничего не вспомнит, как и они сами не помнят себя, то есть свои загубленные фальшью души. Мы находимся в стране, где и дата рождения самого Грибоедова точно не была установлена. Это страна "ленивых и нелюбопытных" литераторов... - Так их охарактеризовал, причислив туда же и себя самого, совестливый и гениальный Пушкин в своем посвященном Грибоедову эссе "Путешествие в Арзрум"... Зато как тут любят увековечивать имя, ничего не зная и не помня о человеке! Нет, уж поверьте мне - лучшего имени, чем Дом Грибоедова, дому писателей и придумать, как вы понимаете, - нельзя... Но и задерживаться здесь не будем. Нам надо поспешить сравнить это бездушное(!) место с местом скорбящих душ. А именно - с клиникой Стравинского. Усвоим перед этим главное: две основных противополагаемых в романе идеи сходятся в месте всех душ скорбящих - в клинике Стравинского. Месте не менее примечательном, чем подвалы Лубянки. И там есть свой мудрый ХОЗЯИН... Даже фамилия его рифмуется с фамилией Дзержинский... КОМПОЗИТОР, своего рода... Примечательно - что в романе неоднократно мелькают фамилии композиторов. Берлиоз - Римский - Стравинский... Один из них - русский композитор-эмигрант, то есть, человек живущий НЕ ДОМА. Любовь Булгакова к классической музыке - общеизвестна. По долгу службы Булгаков также очень хорошо обязан был разбираться в оперном искусстве, отсюда же и очень колоритные театральные интерьеры бала сатаны в романе. Так что все правильно, эти имена также неслучайны. Главврач клиники для душевнобольных Стравинский просто адски умен, он практически бог и царь пространства своей клиники. Но вот во-первых, фамилия у него подкачала - так и займешься поневоле перестановкой приставки - живущий не дома композитор и доктор, который лечит тех, у кого не все дома. Да у него ведь и у самого - тоже, судя по указанию фамилии, дом совсем в другом месте, чем он сам... И вот у этого хозяина клиники внезапно появляется на письменном столе(святая святых мыслителя) маленькая птичка - воробей! - и ничего-то с ней не может поделать большой и серьезный ученый, хозяин своего личного пространства. И воробей сначала исполняет перед врачом наглый танец, а после гадит ему в чернильницу - дескать - видал я все твои выводы, мой дорогой... - Вот что бывает с властителями, точнее с теми, кто себя возомнил властителями и хозяевами "болящего духа", во времена, когда сама эпоха становится пристанищем чертовщины...
А тем временем болящие и скорбящие духом, отражающиеся друг в друге образованность и невежество, лежат по соседству с кабинетом Стравинского и маются... - Это и есть герои, лишенные дома. Перемещенные лица - бездомный Мастер и Иванушка Бездомный.
А где-то там, в черном зеркале романа_ в_ романе сидит чужой сам себе в чужом дворце и чужой стране другой бездомный скиталец, сидит он и допрашивает бездомного(!) бродягу Иешуа. Допрашивает, находясь в отвратительном расположении духа, со страшным приступом головной боли пятый прокуратор Иудеи Понтий Пилат...
В романе вообще на каждом шагу параллели и сопряжения ничтожного с грандиозным. Вот сам посланник черных сил рассказывает какому-то человеку(и не одному только Берлиозу, буфетчику Сокову - тоже) из Москвы - что случится на его веку... Вот ничтожный и ничего не значащий Варенуха превращается в вурдалака. Вот пиджак всего лишь остается от человека и подписывает бумаги... Потому что ДОМ его тела понадобился коту Бегемоту, и он его просто "потырил" у человека за его наглое вранье...
Еще один дом - Театр варьете - где произойдет сеанс с разоблачениями. Антипод церкви - где все мы как голые перед Богом со своей сутью... И эти антиподы вдруг сходятся. Храм сатаны, где все лицедействуют и врут. Оттуда, как вы помните - выходят голыми...
Размышляя о доме, мы неизбежно должны сначала вернуться к "родному пепелищу и отеческим гробам"... То есть к священным домам и домовинам, раз уж мы начали говорить о концепции дома в русском сознании, должны увидеть осажденную и захваченную бунтовщиками крепость Оренбурга, бывшую ДОМОМ для героев пушкинской "Капитанской дочки", поприсутствовать на пожаре разоренного ДОМА несчастного Дубровского, увидеть Москву 12-го года, этот РУССКИЙ ДОМ, разоренный Наполеоном, глазами Пушкина и Лермонтова, а потом и толстовских героев. Мы должны взойти на четвертый этаж в страшную каморку - дом, вернее, пристанище Раскольникова, заглянуть в жуткий угол - даже не комнату - к Мармеладовым, постучаться в убогую каморку Сонечки, где нет ни одного прямого(!) угла, и где так страшно вырисовывается на стене запертая дверь, ведущая в тайное пространство, в котором сидит подслушивающий каждое слово страшный человек Свидригайлов... Мы вынуждены заглянуть и в русские усадьбы к старосветским помещикам, к гостеприимным уродцам, у которых "скупает" их мертвые души скорее сам Гоголь, чем аферист Чичиков. Собирайтесь в странный путь, мы пойдем по казацким хатам, шинкам и куреням незапамятных времен Тараса Бульбы. Нам предстоит много страшных минут провести в усадьбе Головлевых, отдохнуть и расстроиться в дворянских гнездах Тургенева и в Обломовке Гончарова, зависнуть незримой складкой в разных углах дома Карамазовых и прогуляться по невероятным углам русской столицы - Петербурга - не только с Достоевским - но и вместе с русскими поэтами и писателями, Некрасовым, Блоком, Ахматовой. О как великолепен и страшен русский ДОМ(Романовых)! - и русский САД... Мы зайдем в этот до поры не заколоченный дом в саду с неудельными героями чеховской пьесы. И в забытый дом с мезонином, и дом скупщика домов доктора Старцева. И в палату номер шесть. К голубчику доктору Рагину и лично к Ивану Громову - Ванечке-первому, за которым будет Ванечка-второй, булгаковский... И в Фонтанный дом и комаровскую "будку" к Ахматовой тоже надо... Путь будет долгим... Страны, говорящие по-русски, все еще в пути к обретению настоящего уютного ДОМА у дороги, дома, от которого ведет на редкость хорошая дорога. И ведет она к Храму. Да будет же когда-нибудь так. Лучше бы - поскорее.