Я иду в магазине комплексного типа, вроде Окея. Людей вкруг почти не было, так появлялись одиночки с полупустыми телегами и пробегали мимо, никак не привлекая к себе внимания. В руках, вместо телеги несу своего кота, он умер.
Иду по рядам макарнонных изделий, мимо алкогольных напитков, дальше масла, сыры, и слышу где-то невдалеке, впереди, кто-то рыдает. Не знаю, слышали ли вы, когда нибудь, как рыдает женщина над телом ребенка. Голос такой пронзительный, режущий слух, если кто слышал, поймет.
- Энки, Энки, - сквозь слезы толдычит голос, какой-то женщины. Я иду со своей ношей, в горле стоит ком. А впереди,
- Энки, Энки... небольшое скопление людей, в нос ударил резкий запах рыбы. Это рыбный отдел, а справа от него должны крутить суши, но сушиста там нет. Он затерялся, где-то в небольшом скоплении людей слева. Они собрались вокруг женщины у прилавка. Стоя на коленях она рыдала, обнимая при этом огромного, размером с одинадцатилетнего мальчика, окуня. Рыдала,
- Энки, Энки... видимо так его звали. Люди столпившиеся вокруг, стояли с сочувствующими лицами. Несколько женщин, а точнее, две продавщицы одна из отдела салатов, а дугая откуда-то из другого, и покупательница, обнимающая свою маленкьую дочь, непонимающе обозревавшую всю эту картину с каким-то детским интересом, с задором.
- Энки, Энки... мои глаза начали тянуть влагу, мне стало жалко Энки, и в тоже время я не мог понять, почему все собрались вокруг какой-то рыбы, когда на моих руках умирает мой кот, и я злой, но вот-вот готовый расплакатсья посмотрел на своего кота... тут я проснулся. Было хренова.