Подъехав поближе к Гравере, драгунский полковник с интересом наблюдал за действиями танкиса, сломавшего мельтквари и почти сразу же получившего ответ от магистра ордена.
- Господин Гравере, так эти штуки действительно могут доставить какое-то сообщение в наш лагерь?
- Господин рит Тахенге, не стоит недооценивать могущество магии... Файерболы и завесы - это для учеников. Настоящие мастера способны на многое.
- Не сомневаюсь, господин Гравере. Но что означает полученный вами ответ и как он вообще выглядит?
- О, господин полковник, я охотно отвечу на оба ваших вопроса, - перевернув серебряный футляр, танкис высыпал всё ещё дымящийся порошок на землю. - Сломанный магистром мельтквари превратил его двойника в пыль. А это означает, что сражение уже началось, и нам пора нанести ещё один удар.
- Про удар всё понятно, остальное не очень. Но это не имеет значения. Главное, что мы наконец-то раздавим этих тиварских ублюдков, - повернувшись к плечистому капитану, рит Тахенге увидел, что его адъютант смотрит куда-то вверх. - Рилвал, что ты там узрел? Лик богорождённого Альфира?
- Никак нет, господин полковник. Проклятый лисиль вернулся.
- Ну и хрен с ним! Капитан, сигнал "начало движения", живо!
Гравере не был с магистром во время атаки на Ансис, но он хорошо запомнил, как Кибок однажды обмолвился, что все их проблемы в тот злосчастный день начались с появления в небе одинокого лисиля. Эти слова запали в память молодого танкиса, поэтому появление крылатого урода вызвало в его душе беспокойство. Он, конечно, понимал, что единственно возможный вред от лисиля заключался в пущенном сигнальном файерболе, но когда расстояние между готовыми к атаке драгунами и мягким подбрюшьем тиварской армии составляла всего три кована, ничто уже не могло предотвратить грядущую бойню.
Всё это было так, но Гравере продолжал внимательно следить за лисилем, ожидая, когда это презренное существо предпримет хоть что-нибудь. Зашедший на второй круг лисиль неожиданно начал набирать высоту, и от него отделился какой-то небольшой предмет, который, однако, не вспыхнул ярким пламенем, а просто продолжал падать вниз. Тангкис успел удивиться глупости происходящего, но это была его последняя мысль.
Падающая синтагма успела пролететь почти сотню локтей, прежде чем натянувшийся шнур разорвал покрытый рунами свиток, активировав магическую формулу Кибари-Кан. Вспыхнувший над тангесокскими драгунами светящийся шар засиял всеми цветами радуги, испустив бессчётное количество слепящих лучей. Через несколько мгновений мерцающий шар превратился в белёсое облако, но внизу это вряд ли кто-нибудь заметил - сотни людей и лошадей хрипели и корчились на земле, встречая смерть как избавление.
Упавшая звезда не щадила никого, поэтому сбросивший синтагму Илсу остался в живых только благодаря двум защитным браслетам, тщательно закреплённых на его тонких запястьях (никто не знал, как Кибари-Кан подействует на лисиля, поэтому Дусмили предпочёл руководствоваться проверенным правилом, гласящим, что защита лишней не бывает). Однако исторгнутый свитком поток энергии был столь велик, что оглушенный Илсу пришёл в себя только в полусотне локтей от земли. Энергично работая крыльями, он сумел перевести беспорядочное падение в более-менее нормальный полёт, едва не коснувшись торчавшей из груды тел лошадиной головы с оскаленными зубами. Нестерпимо болели обожженные браслетами руки, мозги, казалось, готовы были начать течь из ушей, но, пролетая над заваленным трупами полем, Илсу орал во всё горло, радуясь своей победе и обещанным ему офицерским нашивкам алтасара.
После участия лисилей в походе адмиральской шхуны "Мирелу" и отчаянной атаки ферирского клана Вернаго десятки крылатых бойцов-бонтулото осаждали штабы и замок герцога, требуя отправить их в Междуречье. Армейские офицеры не хотели связываться с непонимающими дисциплины созданиями, поэтому разобраться с этим нежданным пополнением было поручено невозмутимому Дусмили. Отобрав вместе с Илсу наиболее спокойных и понятливых добровольцев, майор постарался объяснить им правила обращения со взрывающимися от удара парагами, искренне надеясь, что кто-нибудь из них в нужный момент вспомнит о необходимости выдернуть предохранительную пластину (остальные пять-шесть десятков лисилей Дусмили с помощью жрецов-косонеров смог убедить дожидаться приказа позади развёрнутых частей, поклявшись детьми Отелетера, что именно их ядовитые стрелы нанесут врагам смертельный удар).
Вести в бой это крылатое воинство должен был ставший сержантом Илсу, но сообщение о совершавших обход вражеских драгунах заставило майора изменить планы. Предложение доверить лисилю синтагму Кибири-Кан лишило генерала дара речи, но ни времени для размышлений, ни сил для защиты обоза у него просто не было.
Ситуация вновь изменилась, когда танкисы пустили в ход гигантские файерболы, каждый из которых мог пробить зияющую брешь в рядах тиварской пехоты. Разделив скудный остаток тальдоса, майор приказал трём молодым лисилям сбросить мешочки с белым песком на багровые шары, неспешно плывущие над землёй. Зная, что городские лисили привыкли взлетать с крыш и иных возвышенностей, Дусмили не стал отправлять кареты тайной стражи в обоз, справедливо полагая, что их крыши в любом случае предпочтительнее ровной как стол степи.
Два первых крылатых бойца уже выбирали, какой из файерболов станет их целью, когда раздосадованный собственной неуклюжестью Вазош наконец-то смог подняться в воздух. Набирая высоту, он увидел, как промахнулся вечно спешивший Райту, а мешочек Грева, попавший в середину пугающего шара, вызвал лишь непродолжительное мерцание чудовищного порождения богопротивной магии.
Внимательно следившие за их действиями Исвель и Дусмили не были особо удивлены исходом дела, но сын жреца-косонера не мог поверить, что белый песок, остановивший врагов на улицах Ансиса, окажется бессилен среди полей Междуречья. Выбрав шар для атаки, Вазош начал круто планировать, выбирая момент, когда ему следовало выпустить из рук мешочек с тальдосом. Он, однако, не учёл поток горячего воздуха над файерболом, едва не опаливший его правое крыло. Шарахнувшись в сторону, лисиль тут же устыдился своей трусости и немедленно развернулся для новой атаки, решив не обращать внимания на жар и потерю высоту. Уже разжимая пальцы, Вазош почувствовал, как восходящий поток подбросил его вверх, изменив траекторию падения драгоценного груза.
Сражённый неудачей, лисиль был готов сгореть в продолжавшем лететь файерболе, но Альфир, похоже, внял его страстным молитвам. Попавшего в середину шара тальдоса было слишком мало, чтобы полностью нейтрализовать использованную Мантером магическую формулу, но скользнувшим по танкисскому монстру двум горстям белого песка оказалось под силу изменить направление его движения. На несколько мгновений жар с правой стороны исчез, равновесие было нарушено, и струящийся воздух тут же начал толкать файербол куда-то поперёк поля.
Мантер не знал, что и думать, увидев круживших над файерболами лисилей, но когда один из огненных шаров резко изменил направление движения, бешенство обожгло разум танкиса подобно кипящей воде. Мало того, что летевших в сторону врагов файерболов стало меньше, так ещё и два правофланговых эскадрона улан начали придерживать лошадей, опасаясь приближаться к пересекающему их путь рукотворному сгустку энергии. Разразившись проклятиями, магистр едва не бросился сам исправлять ситуацию, но, вовремя опомнившись, приказал Микуламу вновь повернуть файербол.
Отведя взгляд от рванувшего галопом ученика, Мантер заметил, что в воздухе появились ещё несколько лисилей. Мутная волна злобы вновь захлестнула танкиса, и от тут же попытался достать ближайшего летуна небольшим ярко-красным файерболом. Проклятый ублюдок ловко увернулся от удара, и почти сразу же на земле вспыхнуло два огненных факела, разметавших полтора десятка всадников. Зарычав от ярости, магистр буквально метнул ещё один огненный шар, едва не спалив кожу на пальцах правой руки. Только что сбросивший две синтагмы лисиль с серыми крыльями уже начал разворачиваться и не мог видеть летевший к нему файербол, в мгновение ока лишивший его крыльев и жизни.
Кому-то из танкисов удалось сжечь ещё одного летуна, но их налёт обошёлся Тангесоку слишком дорого - было убито и ранено около сотни улан, после чего обвязанный чёрными лентами сброд прекратил движение, с тревогой наблюдая за кружившими высоко в небе лисилями. Не желая умножать беспорядок, драгунский полковник остановил свои эскадроны в половине кована позади улан, превратившихся в толпу испуганных зевак.
Тщательно продуманная Мантером атака захлебнулось, и побледневший танкис почувствовал, что ему стало трудно дышать и думать. Клокотавшая внутри него ненависть ко всем вставшим на пути к победе мразям мешала принять единственно верное решение, но новый хозяин вновь пришёл на помощь своему верному рабу, который должен был исполнить своё предназначение.
- Охана, сабатодо. Лисуотвоно мфосол, - лицо магистра превратилось в застывшую маску, и диковинные булькающие звуки, казалось, с трудом выходили наружу через узкую щель между бескровными губами танкиса. - Иолаки оротетул, лоо кагло. Лоо кагло! Кагло!!
- Колдун, ты чего буровишь? Охренел... - Кибок осёкся, увидев остекленевшие глаза мага. - Это ты... по-каковски?
- Орайолута, глол... - Мантер вздрогнул, и уменьшившиеся в размере зрачки вернули его взгляду осмысленное выражение. - Кибок, жить надо, чтобы побеждать. Без страха и жалости. Остальным - смерть.
- Так на то и война. Или ты, или тебя, - сбитый с толку уритофорец замолчал и ткнул рукой в сторону остановившихся улан. - С этими-то что делать?
- Они атакуют или умрут, - Мантер поднял руки, и выражение его оскаленного лица заставило наёмника инстинктивно отъехать на несколько шагов. - Оротетул, лоо кагло! Матекалта росор!
Возникший между ладонями магистра угольно-чёрный шар начал быстро расти, буквально всасывая в себя энергию Ванат. Его магическая сила была столь велика, что дрожание невидимого поля ощутили находившиеся рядом с танкисом существа. Людей словно окатило волной промозглого холода, конь Кибока встал на дыбы, а дрожавшая от страха кобыла Вольди начала тихо хрипеть. Не шевельнулся только серый жеребец Мантера, находившийся подобно своему хозяину во власти Танкилоо.
Когда шар стал больше его головы, магистр начал медленно разводить руки, превращая подрагивающий сгусток энергии в чёрную полосу, которая с каждым мгновением становилась всё шире и длиннее. Встряхнув ладонями, магистр словно оттолкнул от себя рукотворную чёрную стену, которая устремилась вперёд, с двух сторон охватывая заметавшихся улан. Неотвратимо надвигавшаяся мрачная завеса, по верхней кромке которой метались багровые сполохи, пугала всадников намного больше, чем уплывшие почти на кован файерболы, поэтому полк волей-неволей начал двигаться в сторону тиварских позиций. Все попытки офицеров навести хоть какое-то подобие порядка не принесли особого успеха, и перемешавшиеся эскадроны просто скакали вперёд, наливаясь лютой злобой от осознания собственной обречённости.
Всё это, впрочем, вполне устраивало танкиса, довольный смех которого напомнил Кибоку звон бьющегося стекла. Ускорив чёрную завесу резким движением рук, Мантер тронул поводья и молча стал догонять своё магическое творение. Первыми за магистром последовали переглянувшиеся ученики и привыкший ко всему Вольди. Они успели отъехать на два десятка шагов, прежде чем крутивший головой уритофорец сплюнул на землю и махнул рукой своим людям, не слишком охотно присоединившимся к командиру.
Появление чёрного шара, порождённого магией Танкилоо, не осталось незамеченным магистрами Викрамара и магами Серого ордена. Специфические колебания поля Ванат имели и другие последствия, многие из которых никто не мог не только предвидеть, но и даже представить. Пытаясь повернуть сбитый с курса файербол, Микулам несколько раз осторожно подтолкнул его воздушным молотом, но этих усилий оказалось явно недостаточно. Гнев магистра страшил ученика больше, чем мерцающий сгусток энергии, поэтому следующий удар воздушного молота оказался намного сильнее. На беду Микулама, эта активация магической формулы совпала по времени с одним из первых сотрясений поля Ванат. Файербол вдвое увеличился в диаметре, окутался каким-то красноватым дымом и через мгновение взорвался, превратив всё вокруг на сотню шагов в пепел и спёкшуюся землю.
Фиорис стояла возле клетки с вискутом, когда до неё докатилось необычное дрожание поля Ванат. Колладивет приказал ей готовить Каю к атаке, которая должна была нарушить стройные ряды тангесокской конницы (по большому счёту генерал рит Бараса не видел особой пользы ни в лисилях, ни в этой жуткой зверюге, но это было всё же лучше, чем выматывающее душу ожидание). Закрыв глаза, она осторожно пробиралась сквозь вязкую пелену сознания дремлющего вискута, опасаясь ненароком активировать инстинкты хищного зверя, всегда готового нападать и убивать.
Девушка успела добраться до той части сознания вискута, которую люди и другие разумные существа обычно называют умом (он был относительно невелик, но именно ему подчинялась вся эта огромная туша, если, конечно, бразды правления не успевали перехватить нетерпеливые и не рассуждающие инстинкты). Ощутив ставшее привычным мысленное прикосновение, Кая заурчала, но череда резких колебаний Ванат заставила её сжаться и начать тихо скулить. Попытавшись успокоить свою подопечную, Фиорис неожиданно поняла, что перед ней раскрылось всё сознание вискута. Кая открыла глаза, и в голове изумлённой девушки возник её собственный образ. Не смея в это поверить, она продолжала ласкать урчавшего зверя, пока магистр не напомнил ей о приказе. Выпустив Каю, Фиорис последовала совету Шосфая, направив свою смертоносную подопечную во фланг вражеских позиций.
Если озарение Фиорис прошло незамеченным для окружающих, то реакция на создание чёрного шара молодого синтара Твихи очень скоро оказалась в центре внимания обеих противоборствующих сторон. Никто не сомневался, что вчерашний ученик, разом превратившийся в могущественного мага, внесёт свой вклад в победу Тивара, однако уже на второй день после отъезда из Викрамара Твиха сник, утратив свою самоуверенность и интерес ко всему происходящему. Посоветовавшись, магистры пришли к выводу, что воздействие побывавшего на Ортильскому мосту зонтари превратило неряшливого раздолбая в не более чем обычную сахлу - мага, способности которого в основном зависели от находившегося поблизости источника или концентратора энергии Ванат (на имперском "сахла" означало "наседка" и имело как ироничное, так и весьма уважительное значение, ведь победить наседку, засевшую в каком-нибудь замке или лесу рядом с зонтари, было очень непростым делом).
В Междуречье Твиха занимался исключительно тем, что ел, спал и бесцельно бродил по лагерю, не обращая внимания ни на какие укоризненные взгляды, просьбы и приказы. Столь же безучастно он воспринял ночные атаки исачи, зомби и харварлов. Всё изменилось, когда над головой Мантера возник угольно-чёрный шар, основательно встряхнувший энергетическое поле Ванат. Отбросив в сторону тарелку с кашей, Твиха вскочил и начал озираться по сторонам, только сейчас заметив царившее в лагере напряжение. При виде плывущих в клубах дыма багровых шаров глаза ученика загорелись, а вид чёрной стены, гнавшей вперёд толпу улан, привёл его в полный восторг. Схватив Шосфая за рукав, Твиха начал что-то быстро говорить, но встревоженному магистру было не до него.
- Сахла пустая, уймись! Тут жизни на медяк осталось... - увидев недоумение в глазах ученика, Шосфай только махнул рукой. - Ну, что ты пялишься? Ни хрена не можешь, так хоть душу не трави.
Оставшись один, Твиха насупился, но взорвавшийся со страшным грохотом файербол вновь пробудил в нём интерес к происходящему. Почесав голову, он начал быстро подниматься по склону холма, пока его не остановил капрал личной охраны генерала. Пробормотав что-то в ответ, Твиха повернулся в сторону поля боя и поднял согнутые в локтях руки, между пальцами которых тут же вспыхнуло неяркое зеленоватое свечение.
Увидев выросший после взрыва файербола огромный факел жёлто-красного пламени, Каскаль на мгновение закрыл глаза и медленно выдохнул воздух, показавшийся ему тяжелее песка. Худшие опасения оказались реальностью, и надежда увидеть закат стала ещё более зыбкой и призрачной.
Как и все тиварцы, маг был удивлён появлением странных загонов, однако после гибели первых жертв некромантов он задавал себе только один вопрос: насколько разрушительными могут оказаться эти невиданные файерболы? Неожиданный взрыв, разметавший один из загонов вместе с находившимися в нём людьми, позволил оценить силу новой формулы Танкилоо, но только сейчас Каскаль до конца осознал, что даже шести оставшихся файерболов вполне хватит для уничтожения нескольких тиварских полков.
Оглянувшись на застывшие пехотные роты, маг заметил, как переглядываются между собой солдаты, а ряды поднятых копий на глазах теряют обычно присущую им стройность. Тихо выругавшись, Каскаль вновь повернулся к полю боя, и первым, на чём задержался его взгляд, был огромный файербол, неподвижно зависший в полусотне локтей над землёй. Решение пришло как бы само собой, и маг не раздумывая побежал к ближайшему шару, с пугающей неотвратимостью надвигавшемуся на позиции герцогской пехоты.
За сотню шагов до цели Каскаль уже почувствовал, как дрожание энергетического поля стало отзываться в его голове пульсирующей болью и мельтешением искр в глазах. Стиснув зубы, он продолжал идти вперёд, решив действовать наверняка. Когда жар от приближавшегося сгустка Ванат заставил Каскаля прикрыть лицо рукой, он остановился и пустил огненный факел поперёк направления движения файербола. Сухая трава вспыхнула, но багровый шар перелетел через узкую полосу огня, приподнявшись над землёй разве что на пол-локтя.
Упрямо мотнув головой, Каскаль метнулся впереди летящего файербола и вновь зажёг факел, поддерживая гудящее пламя до тех пор, пока добравшееся до него творение Танкилоо не начало плавно набирать высоту. Благоразумно отбежав в сторону, маг внимательно наблюдал за поднимавшимся шаром, пока тот не завис в паре десятков локтей над землёй. Боль в голове по-прежнему не утихала, но Каскаль злорадно засмеялся, обильно сдабривая свою радость отборными ругательствами. Через несколько мгновений он уже бежал к следующему файерболу, сопровождаемый радостным рёвом сотен солдат в синих мундирах.
Чёрная завеса сделала своё дело, и тайный хозяин Мантера вновь ушёл в тень, предоставив магистру право принимать решения и управлять собственным телом. Остановив коня, он огляделся по сторонам, после чего закрыл глаза и прислушался к своим сигнальным сетям, выискивая в их колебания нечто, заслуживающее внимания. Это оказалось непростым делом, ведь летящие файерболы и продолжавшая двигаться магическая стена превратили плавное течение поля Ванат в бурлящий поток. Однако уроки Рахтара не прошли даром, и Мантер смог уловить некий смутно знакомый ему сигнал, исходящий откуда-то с фланга выдвигавшихся на линию атаки драгун. Магистр был удивлён, что не смог сразу вспомнить причину подобных колебаний сети, но, когда запрятанное в глубинах памяти воспоминание всё-таки выбралось на свет, на смену удивлению пришло подлинное изумление.
В самом деле, кто бы мог ожидать появления вискута в Междуречье? Вискута, последнего из которых видели на левом берегу Велитара более ста лет назад. Вискута, с которым сам Мантер давным-давно столкнулся где-то на западе Бонтоса. Молкот всемогущий, так ведь именно эта схватка привела их на серебряный рудник фос Посадима и в пропитанный магией Чёрный лес, который не только принял беглецов, но и подарил им могущество Танкилоо.
Мысли о вискуте и тайнах Рандери были мгновенно отброшены, стоило магистру заметить поднимающийся файербол и полыхающий перед ним факел магического пламени. Догадливый ублюдок, лишивший танкисов ещё одного огненного шара, явно не собирался останавливаться, но расстояние до тиварца было слишком велико, и оба удара Мантера не достигли своей цели. Вражеский маг уже зажёг траву на пути ещё одного файербола, когда с руки магистра неожиданного для него самого сорвался сияющий сгусток энергии, который пронзил почти остановившийся шар, превратив его виесте с проклятым куском дерьма в огромный столб пламени.
В голове танкиса вновь зазвучали слова на неизвестном языке, но на этот раз он не только понял общий смысл сказанного ("шар стал бесполезен, но умный враг умер"), но и догадался, что не раз повторённое слово "кагло" означало ни что иное, как смерть. Вмешательство хозяина вернуло Мантеру уверенность, но уже через несколько мгновений он ужаснулся, увидев, как возникший где-то на левом фланге тиварцев лиловый луч поразил ещё один файербол. Тщательно продуманный план рушился на глазах, но ещё большим потрясением для магистра стали голубые сполохи, вспыхнувшие на склоне единственного на равнине холма.
Очередное сотрясение поля Ванат заставило Исвеля оглянуться, и увиденное только усилило тревогу магистра Ордена теней, ведь ему было известно, что внезапное обретение силы обычными магами редко заканчивалось чем-нибудь хорошим. Свалившееся с небес могущество буквально корёжило их сознание, внушая уверенность в собственной исключительности и праве руководствоваться только своими желаниями и прихотями. Именно поэтому Исвель разделял опасения герцога, считавшего, что новые способности Твихи вполне могут обернуться большими проблемами. Магистр Ордена теней несколько успокоился, увидев, насколько ученик Колладивета стал безразличен ко всему происходящему, но мерцавшее на склоне холма свечение круто изменило ситуацию. Решение надо было принимать немедленно, но Исвель дал ученику шанс, заметив, что зелёное облако стало вытягиваться в сторону вражеской конницы.
Каждый взорвавшийся файербол порождал всё новые волны магической энергии, усиливая охватившую Твиху эйфорию. Ощущение собственной силы переполняло сознание ученика, требуя материального воплощения в виде взлетающих к небу обломков и разорванной на куски плоти. Сохранившиеся в его голове островки здравомыслия смогли направить эту разрушающую энергию в нужное русло, и Твиха повернулся лицом к армии Тангесока, предвкушая невиданное доселе зрелище.
Возникший между ладонями Твихи сгусток энергии начал быстро темнеть и менять форму, превращаясь в некое подобие огромной груши. Оскаливший зубы ученик пошевелил пальцами, и утративший прозрачность магический плод беззвучно лопнул, превратившись в поток искрящейся пыли. Переливаясь в лучах Афрая всеми цветами радуги, чудовищный пылевой смерч взмыл в небо, по широкой дуге обрушившись на обезумевших от ужаса людей и лошадей. Бесплотная пыль с лёгкостью проникала сквозь одежду и кожу, разрушая кровеносные сосуды и внутренние органы. Лица десятков людей мгновенно превратились в кровавые маски, кровь ручьями стекала по шеям и спинам хрипящих лошадей, но впавший в безумие Твиха чувствовал, что он ещё не достиг пределов своего могущества.
Теперь над холмом бушевал настоящий энергетический шторм, отдававшийся в головах магов и простых людей оглушающим звоном и потерей равновесия. Солдаты и офицеры срывали себя стальные шлемы, шатались и падали на землю. Опустившись на колени, Исвель продолжал наблюдать за Твихой, стараясь не упускать из виду и всё происходящее вокруг. Когда уничтоживший два зависших шара Тарсканту повернулся к холму, держа в руках своей смертоносный жезл, магистр несколько раз взмахнул рукой, запрещая своему помощнику что-либо предпринимать. Наклонившись вперёд, обезумевший ученик что-то закричал, , и пылевой вихрь заметно изменился - составлявшие его частицы быстро превращались в некое подобие летящих зеркал, размеры которых в высшей точке дуги достигали одного локтя. Пошевелив руками, Твиха направил свой удар на уцелевшую часть полка, сломя голову мчавшуюся поперёк поля. Теперь порождённое им магическое оружие резало людей и животных на части, с лёгкостью отсекая им руки, ноги и головы. Вопли заживо разделываемых людей заглушили даже взрыв небольшого файербола, но очень скоро на правом фланге тангесокской армии не двигалось уже ничего, исключая разве что трёх несущихся галопом лошадей без всадников.
Если первая магическая атака со стороны холма очень удивила Мантера, то поток летящих лезвий, скосивший две с лишним сотни людей, поразил не только магистра, но и его хладнокровного хозяина. Прошло несколько мгновений, прежде чем вернувшаяся способность воспринимать слова позволила танкису понять крики Кибока, убеждавшего его незамедлительно мотать с этого проклятого поля. Бывалому уритофорцу было не привыкать побеждать и проигрывать, но для Мантера, буквально всё поставившего на это сражение, подобная практичность показалось почти кощунственной. Переполнявшее его негодование уже готово было выплеснуться наружу, но в этот момент в черепе мага вновь зазвучал голос, смысл сказанного которым можно было понять как приказ покинуть поле битвы. Пришедший в себя Мантер не собирался сдаваться, но похожая на удар бича вспышка головной боли заставила его подчиниться. Криво усмехнувшись, магистр подумал, что обосновавшаяся в нём частица Танкилоо сочла своего раба слишком ценным приобретением.
Магистр Теней очень надеялся, что порождённый Твихой "зеркальный" вихрь продолжит разгром вражеской армии, но этого не произошло. Когда последние уланы превратились в куски тёплого мяса, ученик выпрямился, поднял вверх руки и послушный его воле магический поток устремился навстречу сияющему диску Афрая. Теперь он всасывал в себя не только энергию Ванат, но и горячий степной воздух вместе с сухой травой, пылью и останками мёртвых исачи. Устремлённый в голубой небосвод невиданный смерч становился всё более шумным, пока в какой-то момент не начал издавать низкий гул, вызвавший движение внутренностей у всех, кто находился рядом с холмом.
Мощный порыв ветра превратил куртку Исвеля в некое подобие колокола, и, чтобы не упасть, маг опёрся левой рукой о землю. Оглянувшись через плечо, он увидел бегущего рит Таначали в расстёгнутом мундире и пятившихся солдат. Издав похожий на рычание звук, Исвель рывком поднял голову и вид возникшего над смерчем облака избавил его от последних сомнений: шляпка чудовищного гриба быстро наливалась зловещей темнотой, в которой кружились, вспыхивали и гасли небольшие фиолетовые огни. Магистр Теней имел представление о магии других миров, поэтому знал, что пролившийся из этого облака дождь не оставит на поле ничего живого, уничтожив даже прятавшихся в норах мышей. Вытянув вперёд правую руку, Исвель буквально выдернул из глубин своей памяти редкую формулу, способную превратить в безобидного ягнёнка даже самого сильного и буйного рунка. Острая боль прокатилась от плеча до пальцев магистра, но руки Твихи буквально упали вниз, колени подогнулись, и возомнивший себя богом ученик Колладивета упал на склон холма.
Лишённый магической подпитки смерч тут же исчез, усыпав землю стеблями травы, какими-то жуками и прочим мусором. Венчавшее его облако начало быстро светлеть, внушавшие ужас фиолетовые огни исчезли, и, пока Исвель поднимал с колен своё словно налитое свинцом тело, облако полностью растворилось в девственно чистой голубизне неба.
- Как ты его остановил? - подав магистру руку, рит Таначали кивнул в сторону неподвижно лежавшего Твихи. - Он умер?
- Ну уж нет, нам ещё надо узнать, где он всего этого набрался. К вечеру очнётся, - стряхнув пыль с одежды, Исвель направился к холму, с трудом переставляя непослушные ноги. - Альфир милостивый, как же пошло тяжело... Убить было бы легче, только горелым зонтари такую силу не объяснить. Тут глубоко копать надо...
Впечатленный картиной безжалостного истребления уланского полка, Мантер облегчённо вздохнул, когда пробиравшее до костей сотрясение поля Ванат неожиданно прекратилось. Ему тут же захотелось повернуть назад, но одного шевеления хозяина хватило, чтобы выбросить эту глупую мысль из головы. Да и как могло быть иначе, ведь отныне его главной задачей стало обеспечение безопасности собственного тела. Исполняя не допускающий разночтений приказ, Мантер вновь активировал свои сигнальные завесы (на фоне бушевавшего над полем битвы магического шторма их относительно слабые сигналы было бы почти невозможно различить).
Прикрыв глаза, магистр быстро оценил обстановку вокруг их маленького отряда: тиварская армия и пехотные полки Тангесока оставались на месте, зато драгуны просто рассыпались по сторонам, явно стремясь избежать какой-то опасности. Сосредоточившись на поисках причины развала целого полка, Мантер с удивлением понял, что всадники бегут от разъярённого вискута, путь которого усеян мёртвыми и агонизирующими телами. Это означало, что танкису не предвиделся злобный зверь, неизвестно откуда появившийся в тиварской степи, и, следовательно, столкновение с ним вполне возможно. Зная свои магические возможности, магистр не опасался новой встречи с вискутом, но необходимость беречь голову и живущего в ней хозяина заставила его повернуть на запад, подальше от опьянённого кровью чудовища.
Проскакав около кована, Мантер заметил, что проклятая тварь начала их преследовать, оставив в покое драгун. Это внушало тревогу, и не только потому, что вискут был известен своей невероятной выносливостью, позволяющей ему без отдыха мчаться более десятка центуд. Однако сколько уникальны ни были бы возможности этого зверя, он оставался тупой хищной скотиной, жаждавшей нападать и убивать. Почему же тогда вискут начал преследовать именно их? У магистра не было приемлемого ответа, но рисковать было нельзя, поэтому танкис тут же приказал Еррохусу атаковать монстра. Ученик не посмел ослушаться, осадил коня и быстро развернулся, ожидая приближения опасного противника.
Три файербола сорвались с руки Еррохуса один за другим, но, когда не услышавший взрывов Мантер обернулся, невредимый вискут был уже в полусотне локтей от ученика. Пущенный почти в упор большой красный файербол так же бесследно исчез, и мгновение спустя конь вместе со всадником были сметены страшным ударом огромной лобастой головы.
Ощутив холод где-то внизу живота, магистр вдруг понял причину неуязвимости своего преследователя- ашафечи. Тот самый проклятый белый порошок, который украл у него победу в Ансисе тогда и сделал неправдоподобно светлой грубую шерсть этой злобной твари сейчас. Это неожиданное озарение не обрадовало танкиса, но ведь там, где бессильна магия, всегда может помочь острая сталь? Приняв решение, Мантер обернулся к Кибоку, однако наёмник со своими людьми уже повернул на северо-запад, явно не собираясь становиться на пути вискута. Метнув огненный шар, магистр выбил из седла длинноволосого уритофорца, но беглецы тут же рассредоточились, взяв ещё круче к северу. Прокляв подлых предателей, танкис оглянулся в поисках своего третьего ученика, но Итурей уже скакал на юг, пердусмотрительно прикрывшись плотной зелёной завесой.
Оставшись один на один с сопящим за спиной убийцей, танкис мысленно воззвал к своему невидимому хозяину, требую от него помощи и защиты. Не получив никакого ответа, Мантер скривился в злобной усмешке: "Молчишь, мразь! Командовать легче? Сам-то не можешь ни хрена, гниль мозговая..." Холодная злоба заполнила голову магистра, напомнив ему о своей противоположности - неумолимом и не рассуждающем пламени. Взмахнув рукой, танкис зажёг за собой сухую траву, но вискут с ходу перепрыгнул через неширокую полосу огня. Второй удар Мантер нанёс ревущим малиновым факелом, вынудившим зверя резко повернуть в сторону.
Почувствовав, что преследователь отстал, магистр не смог отказать себе в удовольствии своими глазами увидеть испуганного вискута. Повернувшись в седле, он неосторожно тронул поводья, и серый жеребец послушно начал сворачивать направо, вынужденно перейдя с галопа на рысь. Оплошность танкиса позволила хищнику сократить отставание, и он не упустил представившийся ему шанс. Утробно рыкнув, вискут гигантскими прыжками бросился вперёд, едва касаясь земли огромными лапами.
Вновь повернув своего коня на запад, Мантер вонзил в его бока серебряные шпоры, но испуганный жеребец неожиданно шарахнулся в сторону и встал на дыбы. Этих потерянных мгновений хватило, чтобы вытянувшийся в прыжке зверь одним ударом лапы разорвал спину лошади.
Сжав зубы, вылетевший из седла Мантер перевернулся на спину, морщась от боли в сломанной ноге. Тяжело дышавший вискут стоял в нескольких шагах от него, внимательно рассматривая танкиса немигающими круглыми глазами. Странное поведение хищника, только что неотступно преследовавшего свою жертву, позволило магистру вытащить из ножен узкий чёрный меч. Он не собирался сдаваться, надеясь вложить в удар не только опыт боевого мага, но и частицу могущества хозяина, который наконец-то дал о себе знать.
В голове танкиса вновь зазвучали звуки неизвестного языка, несколько раз повторив уже понятное ему слово "кагло". Заревевший вискут неожиданно бросился в атаку, и Мантер едва успел выбросить вперёд руку с мечом, пронзившим горло и мозг зверя. Удар был точен, но огромная туша продолжала двигаться вперёд, извергая потоки жёлто-красной крови. Через мгновение ноги хищника подломились, и тяжёлая голова с разинутой пастью рухнула на грудь мага, сломав ему несколько рёбер. Не желавший умирать вискут продолжал вздрагивать, но его верхняя челюсть уже начала медленно опускаться, проткнув одним из клыков сердце магистра ордена Танкилоо.