Ружанская Марина. Рассказы по картинкам

03.

Картинка, по которой писался рассказ:

Узкое платье-туника застревает на груди, сдавливая дыхание. Зря отослала служанку - как теперь снять это пыточное одеяние?.. Подол, полностью накрывший голову, радостных ощущений тоже не прибавляет, отчего я, наплевав на высокое звание Видящей Правящего Дома Эль-тей, вслух и с чувством припоминаю все ругательства, которые когда-либо знала и слышала.

Уже тысячу лет как минимум никто не носит в повседневной жизни одежды похожие на мешки с прорезями для рук и ног. Платья, юбки, блузки, а то и брюки украшают модниц всех возрастов. Но нет же! У наших кем-то уважаемых Старейшин своя правда и взгляд: проверенные временем обычаи не могут быть плохими. А значит, все официальные приемы и ритуалы должны проводиться только в заповеданных предками одеяниях. Как будто от одежды прибавится мудрости или силы!..

Рывок и по полу стучат оторванные от вышивки бусины жемчуга, а ненавистное платье, наконец, соскальзывает на пол. Я облегченно выпрямляюсь, повожу плечами, разминая затекшие мышцы. Свобода!

С другой стороны, старики правы...

Только благодаря неукоснительному соблюдению обычаев и законов, наша цивилизация процветает уже больше пяти тысяч лет. Там, за границей Леса создавались и рушились страны, появлялись и исчезали целые народы, а Великая Империя Эль-тей стоит тверже, чем самая крепкая секвойя, оплетая "корнями" другие государства и вбирая под тень своей "кроны" младшие расы. А потому, какими бы дурацкими не казались традиции, главное то, что они работают. Точнее... работали...

Пальцы ловко пробегают по коллекции кристаллов памяти. Времени на выбор много не требуется, и через пару секунд зеленый камушек тихо щелкает, входя в паз приемника. По комнате разносятся первые ноты вальса, немного заглушаясь гобеленами и толстым ворсом ковров на полу.

Что ни говори, "Ночной соловей" - отличная придумка! Не удивительно, всю тяжелую работу в стране выполняют варэтти, так почему бы не посвятить свободное время интересным фантазиям. Впрочем, говорят, это уже прошлый век и в одной из лабораторий Академии изобрели устройство, передающее изображение. Невероятно! Забавно было бы его увидеть...

Было бы...

Одеваю привычные юбку и блузку, провожу гребнем по спутанным волосам - вечером не помешает наложить маску - и, не выдержав, в который раз за день выглядываю наружу. Это уже становится привычкой... причем, плохой. Просачиваясь ночным ворьем сквозь оконное стекло, отблесками на полу и зеркалах вспыхивают багряные всполохи. Значит, совсем близко.

И с каждым часом все ближе...

- Арин?

В комнату заглядывает сестренка, непосредственная и шебутная как все подростки - она передвигается по дворцу словно маленький пожар, везде таская за собой на поводке молоденькую варэтти, на голове которой красуется кривой розовый бант с блестками. Довольная Лита от избытка эмоций пританцовывает не в силах стоять на месте, и грызет сочный леденец на палочке.

- Мама зовет ужинать, ты идешь? - деловито вопрошает сестра, изо всех силенок дергая за поводок непослушную варэтти. - Отец сказал его не дожидаться.

- Я знаю, передай, через десять минут буду. Иди.

Лита кривит недовольную мордашку и исчезает в коридоре. Из-за закрытых дверей еще долго доносится звонкий голосок, распевающий детскую считалочку. Знать о том, что я так и не приду ей не нужно. До рассвета всего девять часов свободы...

С тихим шуршанием стекло отъезжает в сторону, выпуская меня на открытый балкон вместе со звуками вальса, улетающими через открытую мансардную стену ввысь в ночное небо. Вечерний легкий ветерок обдувает тело, колоколом вздымает юбку, вместе с разгоряченной кожей успокаивает взбудораженные нервы. Хочется закрыть глаза и просто ни о чем не думать.

Да. Например, не думать о том белобрысом молодом капитане с сережкой-змейкой в ухе, который так упорно оставляет под моей дверью коробки конфет и смешные букетики незабудок. Нет-нет, зачем о нем думать? Ведь я точно вижу, что не будет у нас ни первого поцелуя, ни даже первого танца на Осеннем балу. Так же, как знаю: Осеннего бала тоже не будет.

И знала с тех самых пор, как первые драконы с маленькими фигурками человечков-наездников, появились у наших границ, распыляя над Вечным Лесом бочки с самым ядовитым веществом в мире...

- Четыреста гектар Леса полностью уничтожено. Еще двести заражено и отомрет через пять-семь суток. А нам все также нечего противопоставить врагу!

Генерал эль Валлори, нервно дергая полы камзола вышагивает вдоль стола совещаний и докладывает обстановку мощным, похожим на раскаты грома голосом. Непривычно массивный и плотный для народа эль-тей, он кажется ожившим дубом с руками-ветками и коричневой, потрескавшейся от солнца и ветра кожей-корой.

- Больше половины Леса погибло! Предки рассыпались бы в прах, узнав, что обыкновенные людишки, едва выползшие из пещер, каким-то зельем деревенской ведьмы прижимают нас к ногтю!

- Это не зелье, - меланхолично и на удивление равнодушно отзывается Фьен эль Батус - глава Академии магии, - это химическое вещество - глеффасат.

- А мне все равно! - грохнув кулаком по столу, орет генерал. - Уже год я бессмысленно теряю войска. Вы хоть знаете, что уже два месяца мы набираем в ополчение мальчишек? Совсем молодые парни, почти дети, погибают как какие-то... собаки. Без прикрытия Леса, мы беззащитны от атак с воздуха и конницы! А вот вы - маги - просиживаете свои задницы в лабораториях, тянете гранты на исследования, а толку?

- Толк?! - синие глаза мага становятся холоднее полярного льда. - Господину генералу напомнить, сколько сильнейших, опытных магов полегло на передовой? Кто мог знать, что люди каким-то образом смогут договориться с драконами и на таком уровне освоить алхимию.

- А надо бы знать, господин всесильный чародей!

- Крестьяне из дальних поселений умирают от голода и едят землю, - вмешивается в перепалку Первый советник, - вся живность, которой тоже нечего было жрать, давно съедена...

Я устало прислоняюсь к стене и прикрываю глаза, отрешаясь от действительности. Оставляю зудящие комарьем голоса где-то на грани сознания. Очередное бестолковое совещание, бессмысленное и ненужное. Я-то знаю, что это паника. Все эти крики - это жест, последний вопль отчаяния погибающей Империи. Свое Слово я сказала еще год назад...

- И что же вы предлагаете, генерал?

- Сражаться.

- Это безумие!

- Люди требуют полной капитуляции и полного признания Эльтейи зависимыми от человеческих государств землями. Вы пойдете у них на поводу? Нас в любом случае раздерут на части, как голодные волки тушу оленя. А так, у нас есть шанс, хотя бы...

- Умереть быстрее? - цедит маг.

- Хотя бы с честью!

- Такая честь нужна годовалым младенцам?

- Тихо, - негромкий звенящий голос звучит едва слышно, но три Советника мгновенно замолкают и обращают взоры на главу народа эль-тей.

- Ваше Величество?..

Я открываю глаза, как и все склоняя голову перед королем. Черные тени синяков, залегли под глазами отца, лицо бледное и осунувшееся, но глаза живые, умные.

- Что скажет Видящая?

Миг и я уже у трона, преклоняю колени, прижимаясь губами к узкой холодной ладони и, глядя снизу вверх глаза в глаза, твердо говорю:

- Мой король, Великая Мать не сулит победу. Я предлагаю... сдаться.

Он знает, как и год назад, что это - правда. Только в отличие от тогда, сейчас он - верит, а потому и глядит грустно и обреченно - прощаясь.

- Что ж так хотя бы у некоторых, хотя бы у детей, есть шанс - выжить.

Эль Валлори вновь возмущенно кричит, просит и уговаривает. Давит на воспоминания о былом величии, чести и гордости. Архимаг и Первый Советник молчат и отводят взгляды. Понимают, со своей стороны генерал прав. Он воин, его правда - умереть в битве.

И самое страшное то, что и Советники тоже правы.

У них семьи и дети. Пусть мы проиграем и капитуляция также неизбежна как оттепель весной, но останется жив хоть кто-то... Это же понимает и король. Впрочем, синеглазому это не поможет - магов и их детей люди перебьют в первую очередь...

Багряные всполохи мигают все чаще - битва идет уже на подступах к столице. Хотя упрямая столица делает вид, что ничего не случилось, что небо над Эльтейей не исчеркано широкими драконьими крыльями, а наши братья и отцы не погибают на выжженной отравой земле.

Столица живет! Столица все также не спит по ночам и все также полыхают огнями волшебных фонариков резные домики на деревьях, из окон слышаться смех и музыка, которая все чаще разбивается истеричным плачем. Еще пара дней и...

Глеффасат...

Само название такое же ядовитое, как и его создатели - люди...

О нет. Оно не действует на животных, людей или эль-тей. И даже полностью искупавшись в нем ты не умрешь, разве что выхлебать пару литров - но от такого количества и от самого хорошего чая стошнит.

Эта отрава действует всего лишь на растения.. На все до единого. Яд проникает в корни и листья за считанные мгновения, и будь-то маленькая травинка или огромный тысячелетний дуб, они за несколько дней высыхают от корней до последней веточки.

Людей не интересует, что вместе с Лесом и эльфами - как смертные почему-то называют наш народ - умирают звери, птицы и насекомые, оставшиеся без пищи и крова. Для людей главное - это уничтожить Империю Эльтейя...

Мама, сестренка... Что с ними сделают люди, когда войдут в столицу?..

Впрочем, кого я спрашиваю? Я - глаза Великой Матери, но сегодня мне не нужен мой дар. Я знаю и так, не успеет взойти солнце, как двери Вечного Зала откроются в последний раз и во главе Совета выйдет мой отец - Великий и... последний король эль-тей. И так же ясно я вижу, что тот молодой капитан - имя которого я так и не узнала - умрет завтра, еще до полудня.

Ну а сегодня - последняя ночь. А значит - живем! Сегодня мы в своем праве.

Поправив волосы, я в последний раз гляжу в полыхающее зарницами окно и, подхватив кончик поводка, выхожу из комнаты. Моя варэтти - рыжая худая человечка, семенит следом на четвереньках - не более чем забавный зверек, которому не позволено ходить прямо, как свободным эль-тей.

Слышишь, смертная варэтти сегодня ты еще моя рабыня, но уже на рассвете здесь будут твои соплеменники. И кем ты станешь завтра?..

А завтра, мы сыграем в чет-нечет со смертью.

Ведь у каждого, даже у Смерти, своя правда. Ведь так?

02.

Картинка, по которой писался рассказ:

- Хороша! Ох, и хороша-а! - восхищенно протянул Кысь с любовью глядя на граненую стопочку кристально-чистого самогона, настоенного на клюкве и березовых почках.

Согласно угукнув, его собеседник - еще статный, подтянутый мужчина, лет шестидесяти - потянулся за ножом, сооружая из двух кусков грубо, вкривь и вкось напластанного бородинского, два бутерброда. На свежий хлеб легло сало с прослоечками розового мяса, красноватый ядреный хрен, несколько брусничин, вновь шмат ароматного сала, а поверх дольками крепенький соленый огурчик.

- Ну, будем! - Кысь, крякнув, опрокинул стакан, выпивая за один вдох - холодная водка прошла мягко и легко. Выдохнул, зажмурился от предвкушения и даже затаил дыхание, дабы не осквернять столь приземленным действием церемонии. Откусил от бутерброда и повелительно махнул рукой:

- Наливай!..

Отказываться, ясное дело, никто не стал...

Так расслабиться получалось не часто. Рыцарев Леонид Андреевич был фигурой заметной, даже знаменитой. И времени на такое времяпрепровождение в его жизни оставалось не так много. Хотя сам известный на весь мир полиглот, знающий все языки мира, доктор наук, ученый считал, что его жизнь в сущности самая обычная: жена, дети, работа, командировки и конференции. Но иногда так хотелось сесть и... просто вспомнить...

Леонид Андреевич забросил в рот последний ароматный кусочек, закусывая, и подхватил на ладонь упавшую брусничку - в этот год тоже был большой урожай ягод, как и тогда...

Он уже и не помнил, с чего его занесло в этот мир: то ли пополнить энергию, то ли просто отдохнуть перед телепортацией домой. Тогда он еще не был Леонидом и тем более Андреевичем. Разве что звание Рыцаря удачно трансформировалось в звучную фамилию... И это, пожалуй, было все, что осталось от него - прежнего.

Только-только выйдя из воронки-телепорта, он просто стоял на перроне маленькой станицы, оглядываясь по сторонам и привыкая к чужому Миру, когда сзади его неожиданно окликнули:

- Молодой человек, - мелкая девчонка (нет, все-таки девушка) в дутой болоньевой куртке улыбалась, без конца поправляя сползающий старомодный беретик с нелепой огромной пуговицей. - Молодой человек, не поможете донести? Вот набрала с охотки - чудо какое местечко нашла - а дотащить уже сил не хватает.

Рыцарь оглядел смешливую девчушку: казалось, слишком большие резиновые сапоги, чудом держатся на худущих ножках, а руки-веточки должны просто переломится от веса двух больших ведер. И как только по болотам эту тяжесть таскала? А уж лицо! Слишком большой, с тонкими губами рот, да огромные серые глаза напоминали лягушонка.

Глядя сверху вниз на это несуразное чудо, он поколебался - надо бы торопиться, еще слишком много дел и поручений, но вдруг подхватил железные дужки ведер, пристраиваясь к мелко семенящей девчонке.

Та довольно разулыбалась и пошла рядом, шлепая сапогами и без конца что-то говоря. Смеялась и шутила по-доброму, рассказывая о семье, деревеньке и корове Мурке, а он молча тащил два ведра с ярко-красными еще мокрыми от болотной воды ягодами...

Домик был небольшой, но уютный: с покатой шиферной крышей и резным крылечком. Мимо проехал грузовик, внутри которого на прибитых лавках сидел десяток весело гомонящих женщин. Парочке пришлось посторониться, почти прижавшись к ярко-зеленой калитке в тени старой вишни.

- Вот и пришли... Спасибо, вы настоящий рыцарь, - девушка смущенно приподнялась на носочках, оставляя на заросшей щетиной щеке поцелуй.

- А вы - как солнышко, - неожиданно для себя произнес мужчина.

- Что? - серые глаза удивленно расширились и девушка звонко рассмеялась. - Экий вы, смешной!.. Скажите, а рыцари любят чай с брусничным вареньем?..

- Не жалеешь?

- Что? - Леонид с трудом вынырнул из воспоминаний, фокусируя взгляд на развалившемся в плетеном кресле Кысе.

- А то не понял?! - фыркнул собутыльник и кивнул на висящую над столом картину: крутой обрывистый утес, такой высокий, что проплывающие внизу облака, казались белыми ягнятами. А на самом краю - маленькая, едва различимая фигурка, с развевающимся на ветру плащом. - И впрямь было не жалко оставить целый мир, почет, славу, фамильное имя и стать каким-то человеком?

- Нет.

- ...А она так и ждет?

- Ждет... Уже четвертый десяток...

"А я чувствую себя негодяем, подлецом и обманщиком", - хотел добавить мужчина, но просто прикрыл глаза. Даже смотреть на забранный в дубовую рамку прямоугольник картины не было нужды. Достаточно просто прикрыть глаза, чтобы до мельчайших подробностей, до последнего звука голоса и движения вспомнить еще один разговор, но на сей раз тяжелый, изматывающий и опустошающий... где-то там в другом Мире.

- Так легко меняешь меня... на другую? - Она не плакала, нет. Просто стояла у края и смотрела вниз, позволяя колючему северному ветру трепать плащ и дергать пряди волос.

- Прости.

- Ты меня больше не любишь?

- Прости.

- Если плевать на меня, то неужели тебе не жаль магии, бессмертия? Ведь ты потеряешь там почти все силы! Ты станешь никем! Ты это понимаешь?!

- Да...

И вновь молчание. Лишь ветер гудит в высоких соснах, а внизу клубиться туман, путаясь бархатным полотнищем в крыльях птиц.

- А если не отпущу? Я не могу быть одна, ты ведь знаешь.

- Подожди. Всего чуть-чуть. И к тебе придет он - другой.

- Я не хочу другого! Я - Душа этого мира, а ты - мой Защитник, мой Рыцарь!

- Она - тоже весь Мир. Ей тоже нужен Защитник.

- А... как же - я?..

- Просто подожди...

Сорок лет прошло, а она все ждет... и с каждым годом все меньше находится слов для оправдания. Насколько он был прав, поставив свое счастье выше?..

А ведь он действительно счастлив: у него есть обожаемая жена, дети, а сейчас и внуки. А она - все так же одинока...

- Дедя? Дедя-а?!

Леонид опустил глаза:

- Что, Ванька? Что-то хочешь?

Второй внук - от средней дочки - трехлетний малыш, еще раз дернул деда за штанину и задрал белобрысую вихрастую голову. Засунув в рот грязный палец, другой ручкой он показывал на картину.

Мужчина перевел взгляд на холст и вздрогнул: с полотна, впервые за четыре десятка лет светило солнце: налились золотом облака, расходясь к краям горизонта, солнечными зайчиками в снегу отражались блики водопадов. Изображение резко приблизилось, будто тронули зуммер в кинокамере. А маленькая фигурка на обрыве чуть шевельнулась, неуверенно подняла руку и повернулась. Убрала с лица пряди волос и со счастливой улыбкой взглянула на мальчика.

- Значит, это - ты... - Неверяще произнес Леонид, присаживаясь на корточки перед внуком. - Твое место рядом с ней.

Мужчина подхватил мальчика на руки, поднося к картине.

- Видишь - это Дверь.

- Двей? - необычно серьезно переспросил малыш.

- Да. И когда-нибудь она откроется. Для тебя. И она тебя будет ждать. Ведь ты ее Рыцарь.

Со счастливой улыбкой Душа нового мира не отрываясь глядела на своего Защитника. Леонид провел ладонью по шершавой раме:

- Еще рано...

Девушка кивнула и отвернулась, вновь замирая всего лишь смешанной с красками тенью на краю обрыва. Не время...

Одновременно раздался стук входной двери и звонкий стук каблучков по паркету.

- Папочка, мы уже приехали. Как тут Ванечка себя вел? - Возмущенный взгляд блондинки уперся в накрытый по-мужски стол, скользнул по усиленно вылизывающему зад рыжему коту Кысю. - Папа-а! Опять с Семеновичем посиделки "за жизнь" устраивали?

Мужчина хмыкнул что-то невнятное. Кысь, не переставая наводить гигиену, хитро подмигнул, потянулся всем телом и спрыгнул на пол. В открытое окно долетал шорох метлы - в который раз бессовестно оговоренный Семенович честно нес службу обычного дворника, и даже не подозревал в чем его постоянно и незаслуженного обвиняют.

- Мама?.. Мама! Тетя! - Попытался обратить внимание женщины Ванька.

- Тетя? Где? Ваняша, это всего лишь картинка. Как в книжке с колобком.

- Двей! - возмутился малыш, отпихивая мамины руки.

- Что?

- Двей! - настойчиво повторил мальчик.

- Что еще за "двей"? Я не понимаю, что ты хочешь. Опять тебе дедушка сказки рассказывал? Пойдем, помоем ручки и будем обедать.

Девушка исчезла в ванной, а входная дверь открылась еще раз, впустив целую компанию: четверо мужчин и трое молодых женщин - одна из них вела за руку девочку лет пяти. Сегодня вся семья вместе, ведь сегодня - Брусничный День!

Вместе с молодежью зашла и маленькая сухонькая женщина, чьи серые живые глаза в паутинке улыбчивых морщинок блестели также как и в далекой молодости. Улыбаясь, Леонид поднялся навстречу жене и бросил взгляд на картину, где отражался пейзаж уже чужой родины: "Стоило? Еще как! Ведь счастье у каждого должно быть только свое"...

А женщина, прижавшись к груди мужа, шутливо щелкнула его по носу:

- Здравствуй, мой Рыцарь.

- Ну, здравствуй, мой солнечный лягушонок.

----------------------------------------------------------

01.

Картинка, по которой писалась зарисовка:

Закат догорал...

С гор стекала кисло-горьковатая дымка: где-то там далеко горели верещатники, оставляя едва уловимую горечь на губах. Солнце неумолимо клонилось к рваному краю гор, его последние лучи уже отсвечивали на самом высоком шпиле Башни, пустив по земле длинные сине-зеленые вечерние тени. Еще полчаса и последний лучик исчезнет за оранжевой каймой горизонта, а там и золотые блики светила скроются за наползшей с запада тьмой.

Придет, не придет?.. Неужели - нет? Только не это! Только бы она решилась. Сегодня тринадцатый день в этом мире и ему придется уйти. С ней или без нее. Сейчас все зависело только от этой маленькой рыжей девочки с глазами цвета кофе. Ох, не зря его так тянуло именно сюда: Башня никогда не ошибается.

Ведь Они просто созданы друг для друга!..

Утро выдалось слишком холодным, даже для этих мест. Туман клубился в низинах, все не желая расставаться со своей ночной вотчиной. Почему-то мелькнула мысль: "Розы замерзнут"... В этот раз Башня приземлилась на вершине пологого холма, среди целого поля желтых, розовых и жгуче-алых роз. Красиво... жалко будет, если такая прелесть погибнет.
Мужчина улегся поудобнее, прижимая к себе хрупкую девичью фигурку, свободной рукой перебирая тугие рыжие локоны. Наклонился, целуя ее в висок, и тихо прошептал:

- Завтра на закате я ухожу.

- Нет! - Глаза девушки были полны слез.

- Да... Прости.

- Я люблю тебя! А ты меня вот так бросаешь?!

- Я не могу... остаться. Но ты можешь уйти со мной.

- С тобой?..

- Видишь, - мужчина откинулся на подушки, прикрывая глаза; горькая усмешка искривила красивые губы, - ты сомневаешься.

Девушка растерянно села на кровати, подтягивая колени к груди и обхватывая их руками: перед внутренним взором стояли мама, отец, младший братишка. Что же делать: остаться, сохранив такую удобную и понятную жизнь или... рискнуть и уйти туда, в неведомое, с любимым человеком?

Она вздрогнула, ощутив на губах прикосновение мужских пальцев. Всхлипнув, потянулась к нему, прижимаясь изо всех сил. Как же это тяжело! Всего тринадцать дней... Тринадцать проклятых дней, ставших самыми счастливыми в ее жизни с того момента, как на приеме в честь своего совершеннолетия она увидела его.

Он просто стоял, заложив руки за спину и внимательно разглядывал фамильную коллекцию оружия, пока не повернулся, на миг встречаясь взглядом серых глаз с карими, и не улыбнулся так тепло и задорно, сказав: "Вы знаете, что у вас самые красивые глаза во Вселенной? Они ранят в самое сердце". Девушка задорно рассмеялась, кивнув на витрину: "Как этот пистолет"? Мужчина прищурился, бросая взгляд на оружие, на девушку в золотистом парчовом платье и предложил согнутую в локте руку, приглашая на танец: "Намного сильнее"!
В тот вечер она поняла: Они созданы друг для друга.

- Нет! Я ни капельки не сомневаюсь. Не говори так! Любимый, я готова ради тебя на все! На все!..

Мужчина тихо вздохнул, прижимая девушку, нежно произнес:

- Тогда не нужно плакать. Я сделаю все, чтобы мы всегда были вместе.

- Честно-честно?

- Да.

- Я так счастлива... И так люблю тебя... и семью свою тоже люблю... Мы, действительно, никогда не возвратимся?

- Прости...

В комнате наступила тишина. Догоревший еще к полуночи камин давно остыл, напоминая об огне и тепле лишь легким запахом гари. Смятые простыни как нельзя яснее намекали об ушедшей ночи, а небо на востоке уже разукрасило алым румянцем зари. Остался один день.

Задумчивый голос мужчины нарушил безмятежность покоев:

- Впрочем... Ну, конечно! Как я мог о нем забыть?! Есть один способ обмануть магию Исхода.

- Правда?! Какой?

- Нужен предмет, накрепко связанный с этим миром и его душой, то есть старинный и побывавший в руках множества людей. Тогда я... мы сможем возвращаться на эту планету в любое время.

Карие глаза девушки вспыхнули радостью.

Мужчина нервничал все больше - до Исхода осталось всего ничего. Он подбросил на ладони резной ключик белого металла, отразивший отблеск последнего золотого лучика.
Угасающий солнечный зайчик скользнул по экспонатам за льдистым стеклом: серебристому стилету, холодному и гордому - как душа ледяной северной красавицы. Рядом на черном бархате лежала острая длинная шпилька из тех, которыми можно сколоть локоны, а можно найти сердце врага в единственном смертельном ударе. Головка шпильки было чудо как хороша - она переливалась радугой драгоценных каменьев, как и аура той черноглазой смешливой малышки. Совсем ребенка - не старше четырнадцати лет...

Еще десять минут и придется уйти, оставив этот мир: Башня и так из последних сил сопротивляется изгнанию. Неужели он в ней ошибся?..

Нет. Снизу раздалось ржание взмыленного жеребца и через минуту на ступеньках послышались шаги. Острые каблучки быстро-быстро процокали по каменным плитам и на пороге комнаты возникла запыхавшаяся, с прилипшими ко лбу завитками волос, но счастливая девушка. В руках она держала пистолет старинной ковки, бережно сжимая драгоценность за золоченую рукоять.

Успела.

Мужчина довольно улыбнулся: искренне, счастливо, как улыбаются дети и девушка задержала дыхание, глядя на любимого.

Объятия были крепкими...

- Ты ведь готова на все?..

- Да-а...

... а поцелуй долгим и нежным.

И был бы самым лучшим в ее жизни, если бы не был последним...

Он замер, прикрыв глаза и стараясь даже не дышать, провел пальцами по теплеющему с каждой секундой дулу пистолета, ощущая под пальцами замысловатую вязь узоров и линий. Ногой отбросил упавшую на пол одежду гостьи и пошел к стеклянным полочкам, чувствуя, как мечется в металле пока еще не привыкшая к новой обители душа девушки. Прижавшись губами к блестящей поверхности, он улыбнулся: сейчас у него в руках, может быть, лучшее из его творений!

Ведь Они были созданы друг для друга.

Пистолет и девушка.

Осторожно открыв стеклянную дверцу, мужчина установил оружие на подставку из бархата и серебра; еще несколько минут постоял, любуясь совершенством форм, линий и рыжей с привкусом кофе пульсирующей ауры артефакта.

Бросив последний взгляд на ряды стеклянных шкафов, Коллекционер повернулся и направился на верхушку башни. Его ждал следующий мир и новые драгоценные экспонаты.

Закат догорал...

Комментарии: 33, последний от 30/09/2011. © Copyright Ружанская Марина (nira.m@mail.ru) Размещен: 20/10/2010, изменен: 12/05/2011. 28k. Статистика. Сборник рассказов: Фантастика, Фэнтези РАССКАЗЫ Иллюстрации/приложения: 3 шт.		Ваша оценка:
Аннотация: Нумерация рассказов - обратная. Старые - внизу, новые - сверху файла.

Ружанская Марина : другие произведения.

Рассказы по картинкам