Крот рыбкой нырнул в воронку и на пузе съехал по взрытому чернозёму. Сверху свалился Тыч, всеми своими немаленькимии килограммами вплющив Крота в кисло воняющее, горячее дно и вдобавок больно ткнув в поясницу какой-то железякой. Земля тряслась, как студень, от каждого близкого разрыва волнами оплывая вниз со стенок, и Кроту приходилось то и дело отгребать её и по-лошадиному вскидывать голову, чтобы с хрипом хватануть воздуха сдавленными лёгкими.
- Тыч, бля!!!.. Слезай!!!.. Задушишь!!!
- А?!!
- Слезай, боров!!!
Тот, тяжело и неуклюже поёрзав, сдвинулся вбок. Как по заказу грохот прекратился, оставив длинный звенящий шум в ушах. Перевернувшись на бок Крот вытащил из-под себя автомат, потряс его, потом сел, откашлялся и с наслаждением вздохнул.
- Ффу-у-ух!.. Кабанище!.. Чуть не раздавил!
- Ну, извини! Мне что делать-то оставалось?
- Делать, делать... Другого места не нашёл?
- Гм...
- Утихло вроде?
- Вроде.
Тыч вытер рукавом грязное, потное лицо, вытащил из-за пазухи мятую жестянку, со скрипом открыл и всхрапнул.
- Пи*да очкам!
Показал обломок оправы.
- Третьи!.. И, чую, последние.
- Сплюнь!
- И чё тогда? Поможет?
- А чего ржёшь?
- Придётся на слух стрелять!.. Хи-хи!.. Или по запаху!
Тыч принюхался.
- Точнее, по его отсутствию!.. Ощущение такое, будто обосрался.
- Стрелок хренов!.. Патронов-то сколько осталось?
Ставший мгновенно серьёзным Тыч начал трещать "липучками".
- Полтора... рожка... Кажется... Точно. И граната... Две... Сам как?
Пошарив по подсумкам Крот сплюнул.
- Два и один початый. И эргэошка.
- Не прибавилось?.. Странно.
- Издеваешься, гад?
Осторожно выглянувший за край Тыч никаким гадом, конечно, не был. Наоборот. Один из пятерых, присланных зимой ради пополнения ошмётков роты мобиков, он был добровольцем. Добровольцем, бля! И зачем его сюда понесло?..
- Какого хрена ты тут, а не в тёплой кроватке?!
- Патамушта...
- И всё?
- Всё. Вопрос снят?
- Э-э-э... Снят...
Близорукий увалень из-под Москвы, возрастом хорошо за сорок, женатый к тому же!..
- И прожил с ней три незабываемых, счастливых года! Про остальные пятнадцать промолчу...
Упорный мужик. Нет, упёртый. Но надёжный, как гвоздь. Тяжело ему было, ох, тяжело! Но держался, не скулил, вкалывал, как проклятый. За неуловимое внешнее сходство и любовь наворачивать не только ложкой, но и лопатой, кто-то назвал его Копатычем. Прозвище прилипло, незаметно сократившись до Тыча. А он и не возражал.
И был ещё Тыч... хохмачом что ли? Нет, не из тех пустобрёхов, что мелят языками с утра до ночи. Юморок у него, конечно, был насквозь циничен, едок и, порою, зол. Однако умел он найти такие слова и обороты, что ребятам в любом говнище вроде как легче становилось. Стянет с лысеющей головы резинку, привязанную к оглоблям очков, подышит на стёклышки и с совершенно серьёзным видом выдаст что-нибудь эдакое, от чего окружающие не выдерживали и загибались дугой, клокоча и булькая.
А потрепаться умел, хотя от многого из услышанного голова шла кругом. Мы ж и сами вроде бы не дураки. Образованием и опытом на гражданке многие не обделённые. Но поди ж ты, споры потом бывало разгорались нешуточные, заполночь шли. И зачастую всё-таки признавали - прав именно Тыч. Порою эта правда отдавала полынной горечью.
Не прост, ой, как не прост был Тыч (вообще-то, Севастьянов по документам). Лейтенант, глаза которого омертвели ещё прошлой осенью, просёк это сразу. Сам Крот слышал, как командир предлагал Тычу взять отделение.
- Давай спокойно поговорим, без оглядки на погоны... Мне нужен комод. Такой, на которого можно положиться. В этом бардаке...
- Тащ лейтенант, без чинов?
- Без.
- Ой, не надо!
- Почему?
- Не военный я, понимаете? Не умею. И не служил не разу.
- У меня другое мнение.
- Нет.
- Бля... Да кого ещё?!
Тыч пожал плечами.
- Миронов... Сёмин... Мужики с головой.
- А ты?
- А я... Я - лопата... Или молоток... Инструмент... Могу работать, могу не работать. Всё зависит от того, в чьих руках... Мысль понятна?
- Инструмент, твою мать?!
- Да.
- А если прикажу?
- Приказывайте... Только зря это.
- Боишься?
- Дурости своей боюсь!
- Подумай, Севастьянов, подумай!.. Сам видишь, что творится...
Крот поскрёб рыжую бороду. Тыч, который свою называл "ёжик с бодуна", и которая росла клочками и в разные стороны, завистливо вздохнул.
- Красивым помрёшь. Не то, что я.
- Никого там?
- Сам смотри. Ты глазастый.
Крот осторожно глянул на волю. Луговина, пятнами вывернув свои внутренности, была выкошена осколками, и мощный запах свежескошенной травы перебивал тяжёлый артиллерийский смрад. Кое-где виднелись зелёно-бурые холмики. Один пошевелился. Треск - и шевеление прекратилось.
Сбоку, и вроде бы совсем недалеко от них, закашлял АГС, пройдясь фонтанчиками по "зелёнке" вдоль дороги, которую они должны были "оседлать". По-ковбойски! В тридцать рыл! Аллюр три креста! Ага-ага. Там их прицельно и накрыло. Как говорит Тыч "квадратно-гнездовым". Откуда и дёрнули.
Отстреляв ленту гранатомёт затих, а потом по тому месту прилетело. И всё. Крот лёг на спину.
- Где ж ты, сука?
Рассмотреть что-нибудь в белесом небе было нельзя, только слёзы потекли от напряжения.
- Щас попрут добивать... Как думаешь, минут на пять нас хватит?
- Оптимист, однако!
- А ты? Пессимистом стал, реалист ты наш?
- Сейчас - да. Потому что пессимист - это реалист с голой жопой и без патронов... Где же наша Красная армия?.. Тьфу!
С минуту оба молчали. Потом Тыч хмыкнул.
- Ты помнишь, как драпал?
- Не...
- Ох, видел бы ты себя! Ты ж, как заяц, на четырёх костях скакал! Я едва за тобой угнался!
- Не бреши!
- Я?! Вру?! Да ты на карачках такие прыжки... Любой чемпион мира позавидует! Жопа выше головы - и прыг-скок!.. Умора...
- Умора... Тихо!
Нацепив шлем Крот выглянул снова.
- Вон они, суки!.. И бээмпэха...
Тыч отщёлкнул магазин и снова вбил обратно. Потом вытащил гранату и вмял в рыхлый склон.
- Серёг, ты, если чего, не поминай лихом...
- Взаимно, Колян...
Растягивая удовольствие стреляли одиночными. Поэтому чмокающий звук от пули он услышал сразу. Краем глаза заметив, как Тыч осел и начал медленно съезжать на дно.
- Коля-а-ан!!!.. Су-у-уки!!!...
А где-то далеко от этих мест женщина выронила сумочку и схватилась за сердце.
- Вам плохо?!.. Плохо?
Рухнув на колени она разлепила мгновенно посиневшие губы и тихонько завыла:
- Ко-о-оленька!!!..