Дежурный офицер, капитан Клавдий маялся. Наступила ночь. Посты расставлены. Солдаты отдыхают. Офицеры дуются в карты. Вызовов нет. Делать абсолютно нечего. Вчера Пеллико основательно обчистил карманы сослуживца. Лошадь на выездке подвернула ногу. Оринтия в очередной раз спросила, когда же наконец состоится свадьба. Клавдий по опыту знал, что теперь не меньше недели будет переть невезуха, такая уж черная полоса пошла. Теперь в карты не садись.
Винца бы тяпнуть, да в Кошкина сына на всю ночь закатиться. Глядишь, и перебьется невезенье. Нельзя, служба есть служба. Тем более в такое смутное время. Сверху, из казармы спустился начальник полковник Адонис в сером плаще. Хмурясь, полистал книгу приказов. Покачал головой. Недовольно бросил:
--
Пойду посты проверю.
--
Сейчас выделю вам двух сопровождающих. - Привычно вытянулся дежурный капитан.
--
Оставьте, я неофициально. - Недовольно поморщился граф.
--
Слушаюсь, господин полковник.
Начальство выкатилось, завернувшись в неприметный серый плащ. Ишь ты, форму бережет! Ясно, денежки-то тю-тю!
Клавдий опустился на скамью. В голове у капитана творилось что-то неладное. С одной стороны, все идет как надо. Полковник имеет право и даже должен проверять посты. Но с другой.... Клавдий слишком хорошо знал своего начальника. Сегодня Адонис был какой-то необычный, не такой, как всегда. Равнодушный голос, а движение, коим запахнул плащ нервное, суетливое ... И сам плащ... Серый, неприметный без украшений. Чепуха. Мерещится. У всех сейчас нервы на взводе. А если нет....
Был бы протеид, он бы во всем разобрался. У Иринарха мозги ясные. Что бы сделал этот тип? Клавдий отчетливо представил знакомое спокойное лицо с кошачьими глазами. Внятный насмешливый голос почти физически произнес: Если сомневаешься - пойди и проверь. Он же тебе не любимая жена. Капитан схватился со скамьи, крикнул: Латоне за меня, скоро вернусь! Выбежал во тьму под моросящий дождь.
Адонис шагал споро. Но темнота и лужи задерживали его путь. Клавдий догнал начальника. Пошел следом, норовя оставаться в тени раскидистых лип, огораживающих улицу. Начальник повернул два раза налево. Влез в лужу, выругался. Ладонью наскоро почистил испачканную полу плаща. Надо же, какой чистюля! Как будто в этой грязи можно остаться опрятным! Куда это он направился?! Ничего себе, посты проверить! Наш чистоплюй к Кошкину сыну ползет... Так и есть. Ай да лицемер! Целомудренный ханжа - с черного хода забраться норовит.... Славно будет подстеречь его, да потом ребятам поведать, как начальничек посты проверяет... Точно, на второй этаж поперся, к девкам...
Клавдий, предвкушая занятную историю, затаился под лестницей. Подождать немного, а потом пойти следом. Выяснить, у какой из веселых девиц господин Адонис посты в кровати проверяет...
Дверь хлопнула слишком быстро для какого-то ни было приключения. Голос полковника уже на ходу повторил:
Адонис вышел, кутаясь в плащ с головой. Клавдий облился холодным потом. На любовную интрижку это уже никак не походило. Зачем веселой девице что-то срочно нести в холодный дождливый вечер? Если это секретный пакет, его можно отправить с нарочным. А если нет... Что же это такое, что необходимо тайно от солдат куда-то нести?! Дверь наверху хлопнула. Дробно стуча каблучками, вниз сбежала высокая худая девица, также как и Адонис, закутанная с головой в темный плащ. Впрочем, в дождливую ночь это-то как раз вполне естественно. Клавдий, стараясь не выдавать себя, поспешил за ней.
Девица бежала быстро, видимо хорошо знала дорогу. Капитан торопился, мучаясь сомнениями. То ли проследить за посланницей, то ли взять ее и обыскать. Еще раз попытался представить, что бы на его месте сделал протеид. Он бы... он бы сказал: Если все окажется невинным, она просто пойдет дальше. А вдруг это домашние дела, ребята же засмеют! Наплевать, через неделю забудут! И вправду, чего это он, капитан королевской гвардии терзается! Коль начал, надобно довести дело до конца. Клавдий решил хотя бы посмотреть, как девица будет реагировать на задержку. Пошатываясь точно пьяный, вышел на середину улицы. Поймал девицу за полу длинного, франтоватого плаща.
--
Красотка, ты не ко мне торопишься?! Я вот он!
--
Отстань, дурак! - Зло дернулась девица. - Не до тебя! Я к самому сеньору До...- Обернулась, увидела холодное, трезвое лицо капитана гвардейцев. Проглотила окончание фразы. Клавдий усмехнулся.
--
Договаривай. К кому это ты так торопишься? К сеньору Дорку?
--
Ну да. - Рика Рыжая вытерла внезапно вспотевшее лицо ладонью. - Меня сеньор Дорк вызвал. Он очень хорошо платит. Если хочешь, я с тобой пойду, только после. Сеньор не любит, когда я опаздываю.
--
А я хочу, чтобы ты со мной сейчас пошла.
--
Ладно тебе, не дури. - Принялась Рика уговаривать Клавдия, как маленького. - Работа у меня такая. Мне самой неохота, но есть такое дерьмовое слово надо. Понимаешь? Ты скажи только, я к тебе через полчасика забегу, куда прикажешь.
--
Боюсь, мы пойдем прямо сейчас в караульное помещение.
--
Никуда я не пойду!
Рика постаралась незаметно сунуть руку в карман плаща. Клавдий перехватил, завернул кисть. Вернее попытался завернуть. Рыжая выкрутилась. И молча, не издавая не единого звука, вцепилась обеими руками в рожу Клавдия. Ну точно, невезуха поперла! - с горькой насмешкой подумал капитан, уворачиваясь от острых ногтей и пытаясь не дать ловкой девице залезть в свой загадочный кармашек.
По счастью на улице показался патруль. Увидев, как девушка борется с мужчиной, солдаты поспешили на помощь.
--
Эй! - Окликали еще издалека, - оставь, бандюга, женщину!
--
Кронид, Пепин, это вы? - Пыхтя отозвался Клавдий, узнавая голоса. - Помогите! Эта тварь дерется, словно протеид!
--
Капитан! - Удивились патрульные. - Что случилось?
--
Стоять! - Загремел быстрый Пепин. - Руки за голову!
Рика испуганно замерла на месте. В пальцах ее трепетала крохотная бумажка. Клавдий подбежал. Подхватил драгоценный клочок, пущенный по ветру. Потеряв послание, Рыжая увяла. Плечи опустились, руки поникли.
--
Чего происходит? - Неторопливый Кронид почесал в затылке. Рика быстро, невнятно заговорила.
--
Все равно все кончено. Рано, или поздно, Голозадый захватит Дарию. Вам надо лишь отпустить меня и отдать это. Тогда герцог пощадит вас. Не надо плыть против течения. Хуже будет вам...Ваши начальники уже все поняли...
--
Гляди-ка, она еще угрожает! - Засмеялся Пепин.
Клавдий, подойдя к тусклому фонарю, быстро проглядел записку. Присвистнул.
--
Ребята, мы поймали крупную рыбку. Если ее как следует поджарить, кое-кого, пожалуй, прохватит сильный понос!
--
Вы еще пожалеете об этом!
Но угроз Рики уже никто не слушал. Вернувшись в казармы, Клавдий велел патрульным отвести девицу в комнату для задержанных и хорошенько караулить. А сам направился к дому главнокомандующего. По счастью, генерал Пеллагий обитал неподалеку от казарм.
ГЛАВА 43.
Быстрым шагом капитан добрался до дома. Оглянувшись, на всякий случай, поднялся на крыльцо. Стуком разбудил привратника. Приказал срочно доставить его к генералу. Вышколенный слуга перечить не стал. Зевал, но двигался достаточно быстро. Двумя взглядами проверил улицу на предмет засады. Не задавая лишних вопросов, впустил ночного посетителя. Поставив подсвечник на стол в прихожей, тщательно запер дверь. Кивком головы велел идти за собой. Провел капитана в гостиную. Зажег свечу, попросил обождать. И лишь теперь расслабился. Кряхтя, взял подсвечник, поплелся досыпать..
Гостиная тонула во мраке. Свеча не могла разогнать темень, лишь бросала ровный желтый свет на стол и стулья кругом. Почему этот тип, привратник, не зажег хотя бы три свечи! Эта темнота действует на нервы. Бывать в подобных ситуациях капитану еще не доводилось... Клавдий стоял посреди комнаты, нервно отстукивая каблуком ритм модной песенки. На душе его скребли кошки. В голове бродили беспорядочные мысли. А если.... Вдруг все высшее командование замешано в это дело?! Тогда он сунулся прямо в лапы разъяренного протеида! Вот чепуха какая в голову лезет со страху... Пеллагий - не Адонис... И поговорка глупая... Наверное, ее придумал какой-нибудь дурак, который сам же протеида и разозлил.... Но полковник не может проворачивать такие вещи в одиночку... Наверняка, этот Дорк еще кого-нибудь завербовал... А где эта проклятая записка?! Неужели, потерял, идиот?! Нет, вот она, во внутреннем кармане...
Неслышно отворилась боковая дверь. Капитан повернулся навстречу вошедшему. И тут свеча на столе, замерцав, погасла. На плечи Клавдию бесшумно прыгнул кто-то сильный и ловкий в черной полумаске. Подсознательно, гвардеец был готов к чему-либо подобному. Потому успел отпрянуть в сторону, оставив в руках нападавшего полу куртки. Незнакомец, шипя с досады, откинул бесполезную добычу. Махнул вороненым, без бликов на лезвии, кинжалом, пытаясь достать до горла Клавдия. Последний отбил удар, в свою очередь нащупывая оружие. К сожалению, и меч, и кинжал остались на столике в прихожей. Тогда капитан схватил стул, загородился им от нападавшего. Парируя удары, начал продвигаться в сторону двери. Мужчина ловко выбил стул из капитанских рук, кошкой прыгнул вперед. Противники, сцепившись, покатились по ковру. Замаскированный старался ударить капитана кинжалом, не издавая ни звука. Клавдий пыхтел, сопел, блокировал руки, одновременно пытаясь добраться до горла до незнакомца. Но силы на крик тоже не тратил....
--
Что здесь происходит?
Внезапно загорелся свет. На пороге стоял Пеллагий в халате с двумя лучниками по бокам. Сзади него привратник высоко поднял подсвечник.
--
Бросить оружие! - Рявкнул знакомый бас.
Генерал грозно крутил ус. Мохнатые брови нахмурены. Мощная грудь под пестрым бархатным халатом непоколебима. Глаза мечут молнии. Рука на рукояти неизменного кинжала. Такой знакомый, такой свой, давний командир. Друг, или враг?
Клавдий откатился вбок. Тяжело дыша, сел на ковре. Перевел глаза с генерала на его спутников. Затем на маску. Незнакомец поднялся на колени, оглушено тряся головой. Видать, Клавдий здорово приложил его об угол стола. В прорезях маски блеснули яркие карие глаза. Очень знакомые глаза...
Мужчина, приходя в себя, перевел дыхание. Не вставая с колен, внимательно посмотрел на генерала. На узком лице его, чуть ниже края маски, заиграла печальная, какая-то ироническая улыбочка.
Немая сцена продолжалась чуть больше минуты. Никто не понял, что произошло, когда на ковер брызнула яркая кровь. Незнакомец повалился ничком, так и не сняв маски. Горло его было перерезано от уха, до уха. В руке последним усилием зажат вороненый кинжал.
Военачальник вгляделся в борцов. Усмехнулся. Опустил свое оружие.
--
Кто так уютно пристроился? Ты, Клавдий? Что за развлечения в моем доме. Встань и заложи руки за голову. - Капитан повиновался. Один лучник нацелил оружие на гвардейца. Другой не отрывал прицел от лежащего незнакомца. - А это что за неизвестный герой испортил мой лучший ковер?
Пеллагий вошел в комнату. Брезгливо обходя кровавую лужу, приблизился к лежащему. Двумя пальцами сорвал маску. Клавдий не сдержал изумленного возгласа. На ковре умирал ни кто иной, как адъютант главнокомандующего граф Галлей.
--
А теперь изволь мне объяснить происходящее. - Сурово сдвинул брови генерал. - Да так, чтобы мне это показалось убедительным. Иначе капитан Клавдий, отправится следом за этим сумасшедшим.
--
Слушаюсь, господин главнокомандующий. - Клавдий неосторожно полез за пазуху. Тренькнула тетива. Стрела впилась в руку капитана чуть выше локтя. Не обращая внимания на рану, солдат достал записку. Протянул Пеллагию. - Это некая девица из веселого дома несла для сеньора Дорка. Мне посчастливилось перехватить.
Пеллагий, повернувшись к свету, быстро прочитал. На обрывке какого-то счета неровным, летящим почерком было нацарапано Птичка вернулась в гнездо. Пока цветник дремлет, поторопите грозу. Иначе волк потеряет зубы. Подписи не было. Военачальник нахмурился.
--
Ты знаешь, кто автор?
--
Да, господин генерал. - В голосе Клавдия проскользнула тоска. Он понял, что погиб.
--
Со слов девицы? - Тон Пеллагия ничего не выражал.
--
Нет. Я сам видел, как записку передавали. Почти. - Оставалось лишь достойно сойти со сцены.
--
Почти?! - С наигранным удивлением вскинул брови военачальник.
--
Я видел, как этот человек зашел к девице и потребовал, чтобы она срочно отнесла. Девица сразу же побежала.
--
Это все одно, что сам видел. - Хмуро вмешался один из лучников. Пеллагий кивнул.
--
Сними куртку, Клав, тебя перевяжут. И перестань паниковать. Ты, лейтенант, - указал на разговорчивого лучника. - Возьми парочку надежных парней и доставьте мне Адониса. Постарайтесь взять его живым. Мне и начальнику разведки не терпится побеседовать с этим дальновидным господином. А ты, разбуди начальника разведки и попроси прийти ко мне домой. Срочно. Приказ понят?
--
Так точно, господин главнокомандующий! - Оба солдата отсалютовали и удалились.
Привратник, быстро окончил перевязку, закатал в окровавленный ковер тело изменника. Клавдий не сдержал вздох облегчения.
--
Хвала небесам. Я, как увидал этого... - Кивнул на свернутый в трубку ковер. - Испугался... - Оборвал себя, не желая обижать командира. Пеллагий горько усмехнулся.
--
Ты решил, что вся верхушка продалась Голозадому. Чушь. Роза дремлет, но не воняет.
--
А маргаритка уже проснулась! Добрый вечер, господа. - Широким шагом направлялся к разговаривающим начальник разведки. - Кажется, я попал в штаб заговорщиков?
Тон разведчика был шутливым, но глаза остро и недоверчиво обшаривали военных. Пеллагий ударил кулаком по подвернувшемуся столу.
--
Какого протеида, олух?! У тебя под носом зреет заговор, а ты и ухом не ведешь! Этому я тебя учил?! Мальчишка! Или ты тоже с ними?!
--
Какой авторитет, в болото, если начальник разведки не может у себя в штанах яйца найти?!
--
Ну, во-первых, это дело Адониса...
--
Искать яйца у тебя в штанах?
--
Для того другие найдутся.... А к нашему начальничку гвардии мы давно приглядываемся. Только хитрый он больно. Вьется, словно угорь, никак не ухватишь.
--
Вот тебе ухватка. - Пеллагий протянул записку. Начальник разведки прочел и присвистнул. Мгновенно стал серьезным. - Ручка знакомая.... Кому писано? Кто перехватил?
--
Писано Дорку, а перехватил этот молодец. - Главнокомандующий кивнул на Клавдия.
--
Капитан Клавдий? Действительно молодец. Обставил моих ребят. Пель, коль игра пошла всерьез, ты нам своего адъютанта не сдашь? Есть подозрение, что он тоже в это дело запутан.
--
Рад бы, да не могу...
--
Почему?
Начальник разведки подобрался. Глаза его вновь стали похожими на крохотные, но яркие фонарики, прорезающие беспросветную дождливую ночь. Или на два узких, но смертельно опасных в умелых руках стилета со светлыми лезвиями... Пеллагий кивнул на свернутый ковер возле стола.
--
Вон Галлей. Набросился на Клавдия, хотел прикончить. А когда не удалось, зарезался. Я послал своих ребят арестовать Адониса, но, боюсь, он тоже покончит с собой.
--
У этого кишка тонка. Если не будем мешкать, всех возьмем. А что это за птичка, которая вернулась в гнездо?
--
Сейчас покажу. Уверен, она вам понравится.
Пока главнокомандующий переодевался в мундир, начальник разведки негромко переговорил с несколькими вызванным солдатами. Те, козырнув, отправились из дома. Вслед им донеслось:
--
И чтобы все было в абсолютной тайне.
--
Так и я поймал Адониса. - Усмехнулся Клавдий. Начальник разведки, явно подражая Пеллагию, вскинул брови.
--
Да? Нужно будет учесть.
--
И не болтать на лестнице.
--
Вы забываетесь, капитан, - нахмурился начальник разведки. - Извольте говорить со старшим по званию почтительно.
--
Если я достаточно хорошо знаю пернатых, - насмешливо протянул от дверей Пеллагий, - еще до конца этой ночи вы с Клавдием сравняетесь в званиях. По крайней мере, я буду просить об этом.
--
Даже так? - Нахмурился разведчик. Внезапно его лицо озарилось улыбкой. - Кажется, я понял! Это же отличная новость!!!!
ГЛАВА 44.
Леса незаметно сменялись лугами, возвращались обратно. Войско Найда тянулось бесконечной лентой. Кони аккуратно ступали по обочине. Обозы поднимали тучи пыли, оседавшей в придорожной траве. Пешие воины заслонялись руками от мелкой, беловатой пыли. Фыркали, сплевывали, ругались. Над колонной стояло непрерывное чиханье людей и лошадей.
Закатывалось солнце, всходила белая луна. В ее размытых лучах и пешие, и всадники казались нездешними чудовищами. Почти протеидами. Герцог невольно рассмеялся этому сравнению. Хорошо бы иметь под своим началом целую армию протеидов! Белинда так выразительно ужасалась и восторгалась звериным обличьем своего любовника, что Найд даже первый раз в жизни ощутил нечто вроде ревности.... Мгновенной, конечно, и столь же мгновенно исчезнувшей, потому как глупо....
Дорога вилась лентой под размышления Найда. Люди шли. Останавливались. Раскладывали какие-то костры, устраивали ночлег. На рассвете вновь шли. И снова закатывалось алое солнце и всходила белая луна. Герцог наслаждался этой жизнью, своей любимой. Прочь, прочь из замка! От беспомощных льстецов, не поднимающих двуручный меч и их глупых любовниц в пышных юбках, стонущих от каждого слова и заламывающих руки! Прочь от жирных придворных обедов и занудливой музыки! Прочь от мускуса и перстней: единственное украшение, достойное мужчины - боевые браслеты. Трава мягче перин, а лошадиный пот слаще благовоний.
ГЛАВА 45.
Заседания Государственного совета всегда проходят одинаково. Неторопливые, важные вельможи неспешно рассаживаются по отведенным раз и навсегда местам. Вежливо поднимаются, пропускают коллег. Подбирают мантии. Отводят седые букли париков. С легкой улыбкой кивают величавыми главами. Изредка прошелестит по рядам изысканная шутка. Никакого вульгарного смеха. Сразу видно - серьезные важные люди решают судьбу целой страны. И речи текут так же: неторопливо, внушительно.
Но на этот раз все происходило по другому. Правда, и повод был значительный, если не сказать, жизненно важный. Члены совета некоторое время назад разбились на две враждующие группировки. И сейчас заседание Государственного совета происходило в жестокой борьбе. Малочисленные, но более шумливые сторонники сопротивления, прозванные непримиримыми, мало помалу отступали под спокойным, методичным натиском многочисленных благоразумных.
--
Страна не готова к войне. - Напоминали благоразумные.
--
Страна гораздо больше готова к ней, чем год назад. - Отбивались непримиримые. - Король, пока был с состоянии, делал все, что мог.
--
Короля с нами больше нет. Возражали благоразумные. - В ситуации, когда готовы возникнуть десятки, если не сотни претендентов на престол, неизбежно начнется смута. Одни будут стоять за одних, другие - за других. Запылает гражданская война. В этих условиях начинать внешнюю войну равносильно самоубийству.
Слово взял приглашенный гость без права голоса, сеньор Дорк. Герцогский посол принес свои соболезнования в связи со смертельной болезнью монарха. Покручинился о нелепых слухах, которые распространяет невежественный народ о том, что в болезни короля виновен его зять, герцог Найд. Безусловно, и это известно каждому образованному человеку, король заболел, не вынеся разлуки с единственной любимой дочерью.
--
Неубедительно! - Подал неуместную реплику с места личный врач короля, доктор Фенханель. - Его величество отнюдь не кисейная барышня, чтобы чахнуть в разлуке.
На крикуна зашикали, принуждая замолчать. Сеньор Дорк подождал, пока установится тишина и продолжал. Очень странно слышать о какой-то гражданской войне, о каких-то самозванцах. Хотя, дурных людей на свете много. Непременно найдется какая-нибудь авантюристка, чудесно спасшаяся принцесса Адельфина, которая захочет взобраться на опустевший, как ей кажется, трон. Но мудрые советники, без сомнения, не поддадутся на обман и немедленно разоблачат проходимку. Даже если по какой-то несчастной случайности она будет иметь определенной сходство с истинной наследницей. Бестия заранее обречена на провал своей жестокой затеи. Трон не пуст. Сейчас его занимает законный король, Карл. Выйдя замуж за герцога Найда, урожденная принцесса Адельфина потеряла права на престол Дарии. Но эти правом обладают ее дети.
К сожалению, пока не рожденные! - снова ехидно вставил желчный Фенханель. Не обращая внимания на колкости, сеньор Дорк продолжал.
Все басни о притязаниях на престол его господина, герцога Найда, не имеют под собой ни малейшего основания. Как благородный и великодушный монарх, герцог Найд готов пойти на некоторое нарушение правил и позволить своей супруге герцогине, урожденной принцессе Адельфине, стать регентом Дарии до совершеннолетия сына, которого герцогиня вынашивает в своем чреве.... От имени и по поручению урожденной принцессы посол готов принять некоторые полномочия до тех пор, пока герцогиня не будет в силах взять на себя бразды правления. Герцог же не имеет к сему делу ни малейшего отношения. Чтобы не подавать повода к злословию, герцог даже не прибыл сам на это решающее заседание Государственного совета Дарии. Пусть ученые мужи сами примут правильное решение.
--
А почему не прибыла Адельфина? - Никак не успокаивался неугомонный доктор. - Ее-то присутствие уж никак не подаст повод к злословию. Нам бы хотелось выслушать саму урожденную принцессу!
--
Увы, господин доктор! - Сеньор картинно развел руками. - Думаю, вам лучше, чем кому бы то ни было, известно, какой опасностью грозит далекое путешествие женщине в столь деликатном положении, в котором находится ее высочество. Если не как врачу, то, хотя бы как мужчине.
В зале раздался смех. Сеньор Дорк ловко поставил на место зазнавшегося докторишку. В конце концов, бестактно выскакивать со своими репликами, когда мужи, более знатные и занимающие более высокое общественное положение молчат. Но крикун не унимался.
--
Значит дочери нашего короля угрожает опасность?
--
Не более, чем любой другой женщине в подобном положении. Но вокруг герцогини находятся лучшие врачи.
--
В таком случае, я сам должен отправиться в герцогство Найда и заняться уходом за Адельфиной. Никто не знает ее лучше меня, ведь я лечил ее с самого рождения. И даже принимал роды у ее матери!
--
Хотя и ее высочеству не грозит никакая опасность, но герцог готов принять господина ... доктора. Любая помощь в уходе за герцогиней будет бесценна. А теперь позвольте, высокородные мужи, окончить свою речь.
Сеньор поклонился и сел на место. Вместо него поднялся высокий, увенчанный седой гривой, внушительный Глава Государственного совета. Вождь, и самый яростный непримиримый.
--
Вы слышали, любезные господа, речь полномочного посла герцогства Найда. Смею вас уверить, эта речь произвела на меня самое глубокое впечатление. Надеюсь, в зале нет посторонних? Тогда начнем голосование. Нет, нет, сеньор Дорк! Вы можете остаться. - Глава негромко, деликатно откашлялся. - Все готовы? Позвольте мне обосновать свое соображение. Все вы знаете. Я долгое время являлся главой так называемых непримиримых. Мои тогдашние взгляды были обусловлены тем, что отдавать богатую и мирную Дарию во власть бедного и воинственного герцогства Найда является крайне неразумным. Но теперь, когда я получил заверения герцога, что Дария сохранит независимость и будет управляться законной наследницей, и затем ее детьми, я меняю свое мнение. Я выбираю мир. - Глава совета поднял руку. - Кто согласен принять предложение его светлости?
Какое-то время царила тишина. Даже благоразумные не могли сразу отдать страну во власть Найда. Что уж говорить об остальных... Глава совета стоял, высоко поднимая руку. Твердым, вопрошающим взглядом обводил притихший зал. Наконец, где-то в середине нерешительно поднялась рука. Потом еще одна, и еще. Потом, будто прорвали плотину. Руки поднимались одна за другой. Даже непримиримые, смущенные изменой своего вожака, неохотно соглашались. Глава Государственного совета, оглядев лес рук, бесстрастно констатировал:
--
Единогласно. Итак, уважаемые советники...
--
Нет! - Перебил отчаянный голос доктора Фенханеля. - Мы против.
--
Ваше мнение будет учтено отдельно. - Снисходительно пояснил Глава. - Итак, уважаемые советники, наше решение гласит...
--
Постойте. - От дверей через проход к трибуне шла небольшая группа людей в форме королевских войск. - У нас есть один аргумент.
--
Почему в зале присутствуют посторонние? - Строго спросил Глава. - У нас идет голосование. Господин Пеллагий, вы же военачальник. Что вы себе позволяете?! Это бунт!
Голос вельможи сорвался. Глава сел и трясущимися от негодования руками начал собирать лежащие перед ним бумаги.
--
Это не бунт. - От группы военных отделилась женщина в черно-золотом плаще королевской гвардии. - Это восстановление порядка и законности.
Женщина взошла на трибуну, откинула капюшон. Обвела замерший зал строгим взглядом. По залу начал перебегать шепоток: Принцесса..
--
Вот, - вскочил с места Глава, - это и есть та самая авантюристка, о которой нас любезно предупреждал сеньор Дорк. Каким-то образом проходимке удалось пробраться во дворец. И, прикрываясь ей, военные...
--
Не забывайтесь, господин граф! - Загремел бас Пеллагия. - Мы не позволим чернить ее высочество!
--
Господин главнокомандующий. - Женщина успокоительно подняла руку. - Здесь, в зале находится мой врач, господин Фенханель. Чтобы в корне пресечь слухи о самозванстве я готова подвергнуться осмотру. Пусть эта мера убедит подозрительных.
--
Я готов. Правда, у меня нет с собой инструментов, но думаю, что смогу... - К трибуне уже пробирался доктор Фенханель.
--
Доктор может обознаться... - хватался за соломинку Глава совета. - Доктор может быть пристрастен... - Но его уже не слушали.
--
Никто не сомневается в знаниях и честности Фенханеля! - Крикнули из зала. - Мы его пациенты уже много лет! - Люди одобрительно зашумели.
Доктор и предполагаемая принцесса прошли в соседнюю комнату. Зал замер. Казалось, будет слышно, если муха пролетит. Сеньор Дорк, делая вид, что происходящее его абсолютно не касается, развалился в кресле. Развернул конфетку, кинул в рот. От шороха бумажки люди вздрогнули.
Некоторые советники, пригибаясь между кресел, пытались выйти. Пеллагий негромко, но так, что отдалось во всех уголках, известил: Никто не покинет залу до возвращения доктора. У дверей беглецов останавливали вооруженные стражники в форме королевской гвардии.
ГЛАВА 46.
Разом распахнулись две двери в противоположных концах зала. С порога одной, укутанный с ног до головы в черное глашатай протяжно возвестил:
--
Слушайте, жители королевства Дария! Король Карл опочил!
Но никто не повернулся, никто не глянул на вестника смерти. Все с напряжением ждали слов вернувшегося доктора Фенханеля. Лишь на побледневшем лице женщины, стоящей рядом с доктором, дрогнули губы и на миг опустились ресницы. Фенханель поднял руки вверх, соединил в приветственном жесте.
--
Мы только что услышали, что король опочил. Но у нас есть правительница. - Склонился в низком придворном поклоне. - Добро пожаловать на трон, королева Адельфина!
--
В таком случае власть переходит к герцогу Найду. - Небрежно уронил сеньор Дорк, разворачивая еще одну конфетку. - Выйдя замуж, ваша принцесса автоматически передала все свои права в руки супруга. Кстати, теперь он вряд ли согласится на регентство беглой жены.
На трибуну поднялся спокойный человек средних лет, одетый в черное. Развернул свиток. Хорошо поставленным голосом принялся читать.
--
Я, смотритель Священной дубовой рощи, облеченный властью составлять и разрывать брачные союзы, чтящий и знающий законы, сим удостоверяю. Герцогиня Адельфина, урожденная принцесса Дарийская, расторгает свой брак с герцогом Найдом в пять часов пополудни, сегодня, *** числа *** месяца*** года по Дарийскому летоисчислению. Адельфина, дочь короля Дарии Карла, возвращает данные ей обещания вышеозначенному герцогу, своему бывшему мужу. Адельфина, дочь Карла, отрекается от прав и обязанностей супруги герцога Найда, снимает с себя титул герцогини Найды и возвращает себе титул наследной принцессы королевства Дария, принимая на себя вместе с вышеназванным титулом права и обязанности принцессы Дарийской единолично, без разделения означенных прав и обязанностей бывшим супругом. На детей рожденных после расторжения брака, герцог Найд не имеет никаких прав и не несет за них никаких обязанностей. Дети, рожденные в момент брака, переходят к отцу, и мать отныне не имеет на означенных детей никаких прав, и не несет перед ними никаких обязанностей. При сем документе имеются собственноручные подписи: принцессы Дарийской, бывшей супруги герцога Найда, облеченного властью составлять и разрывать брачные союзы смотрителя Священной дубовой рощи, и двух людей, почтивших своим присутствием момент расторжения брака поименованных особ. Имена этих двух почтенных и уважаемых людей: господин Пеллагий, военачальник Дарийской армии и господин Клавдий, командир Дарийской королевской гвардии. Каждый, кто захочет узнать о расторжении вышепоименованного брака, может обратиться к двум означенным почтенным людям. На их волю остается возможность удовлетворить любопытство любого желающего, либо отказать ему в оном.
--
Клавдий? - Умирающим голосом прошептал Глава совета. - Разве Клавдий командир гвардии?! А где же господин Адонис?!! - В ответ ему кто-то из солдат выразительно свистнул. Глава осел на месте и уронил голову на грудь, прикрывая глаза трясущимися пальцами. На эту сцену мало кто обратил внимание. Люди толпились вокруг вернувшейся принцессы, возбужденно переговаривались, улыбались.
--
Значит, Голозадый остается голозадым, - под всеобщий смех констатировал не умеющий молчать доктор Фенханель. - А принцесса Адельфина получает Дарию.
--
В таком случае, - несколько нервным голосом начал сеньор Дорк, - я не могу оставаться в этой стране. Я немедленно возвращаюсь домой. И по возвращении герцог Найд узнает обо всем, что произошло в этой зале. В том числе и о последних возмутительных словах.
--
Нет, сеньор Дорк, вы останетесь в Дарии. Я и мои офицеры слышали, как вы распространяли на заседании Государственного совета заведомую ложь и позорили перед дарийцами имя их принцессы. А также склонили к предательству ныне арестованного командира Дарийской королевской гвардии и группу военных. Все это говорит о том, что никакой вы не посол, Дорк, а самый заурядный шпион. И поступать с вами тоже будут, как с засланным шпионом.
--
Еще этот негодяй пытался подкупить членов Государственного совета. - Прорезался непривычно тихий голосок Главы. - Даже я притворно взял часть золота, чтобы узнать планы противников.
--
Великолепный ход! - Под хохот поклонилась Адельфина перепуганному старику. - Но я, как наследница после смерти своего родителя, принимаю всю полноту власти. С нынешнего дня объявляю в Дарии военное положение. Уже идет дознание по поводу факта измены некоторых членов Государственного совета и группы высших военных чинов. В данный момент проводятся аресты среди предателей и изменников. Господин командир королевской гвардии, увести подозреваемых и бывшего посла Дорка.
Сгрудившихся, как стадо баранов, советников увели. Дорк держался поодаль и всем своим видом выражал надменное презрение.
Клавдий предложил принцессе передохнуть после столь бурных событий. Девушка отказалась. Дорога каждая минута. Пусть Пеллагий приводит войска в боевую готовность, ведь Голозадый почти на границах. И предложит простым людям, не военным, помочь защищать Дарию. Ведь это же их страна. Военачальник удивленно вскинул мохнатые брови. Вооружить крестьян и ремесленников? Таких вещей никогда не бывало. Пустить в бой неумех?
Старшина купцов, присутствовавший на совете, возмутился. Кто-кто, а уж купцы просто обязаны уметь драться, ведь они разъезжают по различным островам Архипелага. И там нередко можно натолкнуться на разбойников и грабителей! Купцы выставят отряд, полностью вооруженный и готовый к битве. И это ничего не будет стоить казне.
Купцов поддержали оружейники. Конечно, их дело ковать мечи, а не сражаться ими. Но сколько стоит тот скрипичный мастер, который не сумеет играть на своем инструменте? До последнего дня оружейники будут изготовлять оружие, а потом наделят им всех желающих и сами возьмут.
Порыв захватил всех присутствующих. Слишком хорошо было известно жестокосердие и кровожадность Голозадого. Пеллагий развел руками. Даже если купцы и оружейники раздадут все имеющееся у них, на всех не хватит. Конечно крестьяне могут вооружиться вилами и острогами. Но разве крестьянские орудия труда устоят против тяжелых мечей и копий солдат Голозадого?!! Это будет бойня. Как военачальник, Пеллагий просто не имеет права допустить избиения безоружных, мирных людей.
ГЛАВА 47.
Положение спас старенький казначей. Адельфина даже не помнила его имени, о чем очень сожалела. Тихим, непривычным к шуму дворцовых палат голосом старичок сообщил, что оружие имеется, и даже в очень большом количестве. Расслышали его лишь Адельфина и Пеллагий. Принцесса попросила повторить, генерал рявкнул, чтобы все замолчали. Этот-то умел говорить вполне громко. Наступила мгновенная тишина. Все обернулись.
Казначей, смущенный множеством направленных на него взглядов, потупил глаза. Сминая в руке какой-то свиток, почти жалобно повторил. Да, оружие в казне имеется. Вот список. Подал измятый свиток. Принцесса взяла, разгладила. Принялась читать, держа так, чтобы и Пеллагий тоже смог видеть. Пробежав глазами длинный список оружия, военачальник изумленно присвистнул. Этим можно вооружить целую армию! Торопясь, перебивая себя, словно оправдываясь, казначей объяснял.
Как только его величество покойный король Карл почувствовал себя плохо, он вызвал нескольких человек. Среди них был и доктор Фенханель, и некий палач, известный своим знанием человеческого тела, и мудрец-травник, и еще несколько врачей и путешественников. Принцесса обернулась к доктору. Фенханель подтвердил. Действительно, был такой разговор. Король вызывал к себе также и господина Канно, известного антиквара и мудреца, но его не смогли разыскать. К сожалению, все присутствующие при беседе дали великую клятву хранить содержание разговора в глубокой тайне до самой смерти.
Да, да - кивал казначей. Разговор продолжался почти до заката. Затем его величество отпустил остальных. Вызвал к себе казначея. И в глубокой тайне приказал отправить все приданое его дочери в Аизланию, чтобы на эти деньги приобрести оружие. Казначей повиновался. Мелкими партиями, с надежными людьми золото, меха и драгоценности принцессы переправлялись через проливы. Взамен их в казну поступало новейшее и надежнейшее вооружение. Буквально на днях вернулась последняя лодка. Цветную парчу очень удачно получилось обменять на большую партию кожаных щитов. Глава купцов растерянно развел руками. Пеллагий и Клавдий переглянулись с сочувственной улыбкой. Адельфина фыркнула, ловя эти взгляды:
--
Я первая принцесса, приданое которой составили мечи и копья. Так надо как следует им воспользоваться.
--
Рад мужеству, с которым ваше высочество встретило трагические известия о потере ваших знаменитых драгоценностей. - Сдержанно поклонился Пеллагий.
--
Я пережила гораздо более трагические вещи. Не стоит жалеть меня, господа. Благословим лучше предусмотрительность короля Карла.
--
Аделенька! Девочка моя, здравствуй!
Адельфина резко обернулась на знакомый голос. За спиной стояла старая нянька. Принцесса нахмурилась. Видеть эту женщину ей сейчас хотелось меньше всего. Старушка жалобно покачивала головой, печально глядя на бывшую воспитанницу.
--
Как же ты теперь, ласточка моя? - Вполголоса причитала нянька. - Отец помер, от мужа сбежала... Кто ж защитит тебя, сиротинушку... Кто приголубит, злых людей отпугнет...
--
Я достаточно большая, чтобы сама себя защитить! - Голос прозвучал несколько резче, чем следовало. Пеллагий тяжко вздохнул. Начальник разведки нахмурился. Клавдий поднял руку, призывая гвардейцев. Нянюшка продолжала твердить свое.
--
Ты, Аделечка, дите малое, неразумное, принцессушка моя сладкая... А Найд твой - законный правитель, властью облеченный. Ветки-то разные, а деревце одно!
--
Какие ветки? - Удивилась принцесса. - Ты чего плетешь?
--
Как же! Дом-то ваш единый с Найдовским... Вот и выходит, что на безвластье он правителем обернется. Покорись, беззащитная, воротися к мужу. Авось наладится у вас... Где это видано, от живого супруга отказываться?! Принцессов-то - тьфу! Что воробьев на гумне. А правитель, он один, и супруг единый быть должен! Где ж это слыхано, чтоб...
--
Клавдий, - устало обернулась Адельфина к гвардейцу. - Попроси своих ребят, пусть ее выведут. Бедняга забыла, что я уже не ребенок.
Гвардейцы осторожно, под локотки вывели ополоумевшую старуху. Пеллагий задумчиво крутил ус. По лицу его бегали облачка, и мохнатые брови выразительно шевелились.
--
А ведь кое в чем бабка права. Не обижайтесь, ваше высочество. Но вы и взаправду всего лишь принцесса. Это может оказаться важным в народном мнении. Да и во мнении других государств, если уж на то пошло.
--
О чем вопрос? Я коронуюсь и буду вести войну на законных основаниях. - Адельфина упрямо нагнула голову. - Сколько длится траур по усопшему королю?
--
Полгода. - Тихонько подсказал начальник разведки. - Слишком долго.
--
В таком случае я взойду на престол сразу после погребения. На четвертый день. Если мне не изменяет память, такое допускается.
--
В законах об этом ничего не говорится. - Так же тихо продолжил начальник разведки.
--
Что не запрещено, то разрешено. - Властно отрубила принцесса. - У нас исключительный случай. Будем надеяться, что Голозадый со своим войском не успеет. Иначе принцессе придется нарушить традиции и вести войну против герцога. Кто-нибудь против?
--
Естественно, мы согласны. - Невозмутимо отозвался генерал. Остальные энергично закивали.
ГЛАВА 48.
Найд и не заметил, как вышли к безымянной реке, текущей неподалеку от дарийской границы. Не дожидаясь обоза, начали переправу. Зафыркали кони, закричали, засуетились люди. Обоз подтягивался понемногу, располагался на пригорке, ожидая своей очереди. Разведчики на конях двинулись вдоль реки, отыскивая подходящее место. Чуть ниже по течению оказался неплохой брод. Сначала все шло нормально. Пехота и конница перебрались без особых приключений. Настал черед тяжелого оружия.
Дело в том, что у Найда была одна вещь, которой он очень гордился. Сумасшедший подросток приволок однажды герцогу чертеж победительной машины. Все над подростком смеялись, а Найд увидел в наивной ложке с рогаткой грозное оружие. Герцог приказал подростка заточить в подземелье. Пусть там дальше выдумывает. Мастера довели изобретение до ума. И теперь огнеметная машина, огромное сооружение на колесах готовилось пройти испытание в войне. Горящие тряпки, естественно, заменились горшками с горючей смесью, скорость придавали специальные, из гибкой стали откованные пружины. Но принцип остался тем же.
Тяжелое орудие, установленное на специальной подставке, без проблем дошло до середины реки. И застряло. Огнеметная машина увязла. Лошади бились, фыркали, оставаясь на месте. Подставка раскачивалась, дергалась взад-вперед, но из жидкой грязи освободиться не могла. Найд спокойно, без малейшей злости распорядился восстановить порядок. Разведчика, указавшего ошибочный путь, и двоих солдат, обслуживающих машину, связали надели на головы мешки. Рядком уложили перед машиной, устроив из кричащих тел прочный упор для колес. Одним ударом двух зайцев: наказали виновников и укрепили дно.
Коней отпрягли. Пустили отдохнуть на травке. Они ведь не виноваты, работали честно. Солдаты впряглись, сам Найд взял главную постромку. Герцог всегда был в передних рядах. А как же иначе? Если командир в шелках на ковре винцо попивает, пока его воины головы кладут, победы не будет. Нужно в гуще быть, в глубине. Тогда солдаты любить будут, своим считать. За своего солдат голову сложит, а победит.
Сеньор Акайд, начал громко считать, отбивая ритм. Под мерный счет команда принялись выдергивать машину из болота. С натужным фырканьем, крепким словцом, попердываньем, солдаты тащили застрявшую громадину. Найд трудился наравне со всеми. Та же клял окаянную реку, так же перекидывал канат с одного плеча на другое. Так же ухал и выпускал от натуги газы.
Когда, наконец, болото отпустило свою добычу, и машина потихоньку покатилась вперед, так же разразился торжествующим воплем. Выбрался на берег, отер со лба выступивший пот. Стоящие рядом солдаты грянули дружным смехом.
--
Глянь, наш-то полосатый стал!
--
Он теперь не Найд, а сам ПротоНайд!
--
По всем приметам видать! Грязный, мокрый....
--
И Дарию идет дрючить!
--
На себя поглядите! - Беззлобно огрызался довольный герцог. - Лягушки болотные!
--
Костер бы развести. - Предложил сеньор Акайд. - Обсушиться вам, да и отдохнуть не мешает после такого труда....
--
Некогда костры разводить. - Покачал головой капитан конницы Венель. - Гляньте, уж темнеет. Или идти до привала - на ходу обсохнут. Или тут располагаться уж на всю ночь.
Действительно, по лесу бродили лиловые сумерки. Зажигались первые звезды. Герцог распорядился остаться на ночевку.
ГЛАВА 49 .
Адельфина отпустила Пеллагия с остальными, но попросила доктора Фенханеля задержаться и произвести вскрытие покойного короля, чтобы выяснить причину смерти. Доктор согласился. Ему понадобилось немного времени, чтобы пришли помощники, наблюдатели и доставили необходимые инструменты. Адельфина отдала необходимые распоряжения и незаметно покинула залу заседаний. Доктор за принцессой не пошел. Все это время Фенханель провел в галерее. Ходил, тихо насвистывая, разминал пальцы. Поглядывал вокруг себя рассеянным взглядом. Готовился к нелегкой работе. Наконец прибыли помощники с инструментами. Пожелали присутствовать также генерал Пеллагий, полковник Клавдий, вездесущий начальник разведки. Молодой парень в зеленом плаще врача нес старенький кожаный сундучок Фенханеля.
Перед дверьми королевской опочивальни опытный доктор на всякий случай приказал остальным подождать. Сам осторожно приоткрыл одну створку неуместно нарядной, узорчатой двери. Впрочем, с притолоки уже свисали траурные ленты, а на самом верху покачивался венок остролиста.
Интуиция доктора не подвела. Перед ложем Карла на коленях стояла дочь. Сухими глазами глядела в лицо мертвого отца. Маленькие кулачки бессознательно комкали угол одеяла, прикрывающего покойника. Губы кривились, будто произносили беззвучные слова.
Фенханель осторожно кашлянул. Принцесса, не оглядываясь, спокойным голосом произнесла: Я так и не успела с ним проститься. А он был лучшим в мире отцом! Уткнулась лбом в край подушки и зашлась в горестном, почти беззвучном рыдании. Доктор подошел на цыпочках, сочувственно погладил девушку по голове. Говорить он мне мог. Да тут и не нужны были слова. Все ясно. Рыдания принцессы начались и мгновенно стихли. Девушка подняла заплаканное лицо.
--
Дядя Фенханель, уже пора?
--
Да, Адель. Можно начинать вскрытие, все ждут за дверьми. Но если ты хочешь...
--
Нет, доктор. Начинайте.
Принцесса отошла к окну, села спиной к свету, чтобы скрыть следы горя. Быстрыми движениями попыталась навести порядок в туалете и на лице. Потом замерла, комкая в руке мокрый платочек. Помощники и свидетели входили тихо, в молчании. Распределились кругом ложа. Слуги быстро убрали постельное белье. Застелили кровать несколькими слоями прочного полотна, чтобы предохранить от крови. Поглядывая на неподвижно сидящую принцессу, раздели покойного. Доктор Фенханель подобрал волосы небольшим платком, чтобы не падали на глаза. Снял камзол, закатал рукава белой рубашки. Помощник в зеленом плаще повязал доктору длинный полотняный фартук. Фенханель взял в руки небольшой обоюдоострый нож. Обвел близстоящих сосредоточенными серыми глазами.
--
Попрошу присутствующих не вскрикивать и не падать в обморок, что бы они не увидали. Тем, кто сомневается в себе, лучше сразу покинуть зал. - Никто не вышел. - Все готовы?
--
Да, доктор. - Непривычно тихо отвечал Пеллагий.
--
Тогда я начинаю. - Доктор сделал первый надрез.
Как видно, Фенханель догадывался, что надо искать. Не отвлекаясь на голову, сердце, легкие, быстро разрезал живот. Осторожно вскрыл желудок. Серебряными палочками что-то раздвигал, трогал. Издал негромкий возглас: Вот оно! Все сдвинули головы, скрывая ужас и отвращение. Лишь Адельфина осталась сидеть на своем кресле. Но и на ее лице отрешенность сменилась заинтересованным выражением.
В желудке короля едва заметный, переливался комочек прозрачной студенистой массы. Фенханель осторожно достал этот комок стеклянной лопаточкой. Бросил через плечо своему помощнику непонятное слово. Тот вынул из чемоданчика флакон с притертой пробкой. Открыл. Держа лопаточку одной рукой, доктор другой капнул на комочек странно пахнущей фиолетовой жидкости. В тех местах, куда попали капли, проявился отчетливый синий цвет. Фенханель кивнул головой, будто подтверждались его худшие подозрения. Отдал флакон помощнику. В это время другой помощник зажег небольшую темную палочку, похожую на плоскую свечку. Наклонил над комком. С горящего конца сорвалась капля, упала на лопаточку. Комок запузырился, вскипел. По комнате распространился отвратительный запах, напоминающий зловоние гниющей воды. Главный разведчик не удержался от восклицания:
--
Сутсут!
--
Да. - Повернулся к разведчику Фенханель. - Я тоже так считаю. Причину смерти короля Карла можно считать установленной. Вскрытие окончено.
Бросил в серебряный таз инструменты. Загадочный сутсут, обнаруженный в желудке покойного короля, аккуратно опустил в стеклянную чашу. Капал своей коричневой плоской свечкой до тех пор, пока весь комок не исчез, По комнате тем временем распространился невыносимый смрад. Доктор убедился в том, что сутсут растворился, удовлетворенно кивнул головой. Подошел к стоящей на столе лохани, принялся тщательно мыть руки. Остальные торопливо вышли, подгоняемые вонью. Слуги и помощники, распахнув настежь окна, принялись убирать.
Вышедши из опочивальни, люди устроились в небольшой комнате, служившей при короле для карточных игр. Расположились за овальным столом. Щадя нервы дочери, предложили принцессе покинуть совещание. Адельфина уйти отказалась. Сидела вместе со своими офицерами.
Фенханель и начальник разведки признали в комочке сутсут, яд, приготовленный из сока очень редкого растения со склонов Изюмских гор.
Крепко сжав губы, принцесса слушала горький рассказ старого доктора о том, что будучи добавленным в вино, этот яд не меняет вкуса и запаха напитка. Но по прошествии некоторого времени под действием желудочных соков сворачивается в комок и начинает выделять особую слизь, постепенно отравляющую человека. Обнаружить яд случайно невозможно. Спастись можно лишь немедленно приняв большую дозу противоядия. Король был обречен с того момента, как выпил отравленное вино. Принцесса спросила недрогнувшим голосом, можно ли определить момент, когда произошло отравление. Доктор, посчитал время, пошептался с начальником разведки. Поколебавшись, оба назвали день свадьбы Адельфины. Последней вспомнился маленький слюнявый человечек, поивший ее настоем в карете, судорожно припадавший поцелуем к герцогской руке. Теперь все будет хорошо, ее высочество не заболеет... Как давно это случилось! И какой наивной дурой она была всего год назад... Что ж, намеки придворного медика прояснились. Адельфина тряхнула головой, отгоняя воспоминания.
Начальник разведки добавил, что собирать это растение и приготовлять яд надлежащим образом могут лишь члены одного племени изюмцев, посвященных в тайну яда. И еще начальник разведчиков вспомнил, что совсем недавно ему доносили о тайном путешествии доверенного лица Голозадого в Изюмские горы. К сожалению, в точности ничего узнать не удалось. Известно лишь, что доверенное лицо увозило с собой довольно объемистый, окованный железом сундук. А вернулось без этого сундука.
--
Как вы думаете, господа, почему покойный король хотел сохранить в тайне причину своей гибели? - Подняла Адельфина вопрос, не дававший покоя.
--
Я предполагаю, из-за вас, ваше высочество. - Почтительно отозвался генерал. - Сюда изредка доходили слухи о счастливейшем житье герцогини. Мысль об отравлении могла омрачить...
--
Отец победил короля. - Поспешно перебила Адельфина.
--
Не думаю. - Поспешил встать на защиту покойного Карла начальник разведки. - Если в жизни венценосных супругов все хорошо, можно рассчитывать на мир между нашими государствами. Тайно закупленное оружие должно послужить в противном случае.
--
Тогда на что надеялся Голозадый, совершая убийство? - Нахмурилась принцесса. - Рано, или поздно причина смерти короля выяснилась.
--
Нам повезло. - Печально отозвался доктор. - Изюмцы обманули герцога. Яд был недозрелым. Зрелый яд распадается в желудке после кончины буквально за считанные минуты. И тогда уже ничего невозможно узнать.
--
Перезрелый яд несмертелен. Распадается чересчур быстро. - Сварливо пояснил начальник разведки. - А недозрелый оставляет следы. Очень трудно уловить момент готовности. Лучше бы эти подонки-изюмцы продали Голозадому перезрелый яд.
--
Бессмысленно жалеть о том, чего не случилось. - Адельфина поднялась, обвела глазами сидящих рядом людей. Каждого она знала с детства. Каждый был предан ее отцу. Проявят ли они такую же верность дочери Карла? Начало было обнадеживающим. - Я объявляю войну герцогу Найду, как вероломному предателю и убийце моего отца.
--
Который покушался на трон Дарии. - Добавил генерал Пеллагий. - Мы с вами, ваше высочество.
--
Как жаль, - закручинился начальник разведки, - куда-то пропал протеид. Я нигде не могу его обнаружить. Он бы нам так помог. Ходят, правда, невероятные слухи.... Не хочется им верить.
--
Боюсь, что слухи правдивы. Иринарх каким-то образом потерял силу и оказался в плену у Голозадого. Наверняка, он уже мертв. Придется обходиться своими силами.
ГЛАВА 50.
Но протеид был жив. Придавленный адрастеей, Иринарх потерял счет времени. Он просыпался, вновь засыпал. Тело сводили судороги. Губы пересохли, растрескались. Сердце билось так, будто хотело выскочить наружу. В ушах постоянно звенело. Глаза застилала розовая пелена. Мышцы не справлялись с тяжестью проклятой адрастеи. Казалось, магическая сеть раздавливает тело в студень. Постоянная головная боль путала мысли, дни смешивались в один единственный день длинною в вечность. Перед глазами нескончаемо тянулись рваные грязно оранжевые и темно-коричневые, почти черные полосы вперемешку. Все имело или грязно-оранжевый, или темно-коричневый, почти черный цвет. Чтобы отличить действительность от бреда, Иринарху приходилось прилагать неимоверные усилия, истощавшие последние силы.
Вокруг расцветали кровавые орхидеи, усмехаясь хищными пастями... Смертельно бледные, похожие на Адельфину женщины ластились, чтобы в какой-то неуловимый миг рассыпаться в прах... Летучие мыши звенели бубенчиками, которые усеивали их отвратительные кожистые крылья.... Мимо проплывали деревья, похожие на больных ящериц и ящерицы, похожие на переспелые, подгнившие фрукты с лопнувшими боками...Бледное, нездешнее солнце разламывалось на куски, словно перегруженная нелепая лодка, чтобы опутать горящее тело мириадами смертоносных лучей.. Странные твари с пальцами вместо лап и кокетливыми кисточками на ушах дразнились, высовывали узкие, раздвоенные языки. Призраки двоились, троились, множились, застилали весь свет.... Видения наплывали, замещали собой явь.
Протеид, чтобы не потерять рассудок, пытался держать себя в руках. Считал, производил в уме математические действия. Вспоминал содержание прочитанных книг. Пытался в уме составлять письма знакомым. Это становилось все сложнее. Выбивались из головы самые простые слова, понятия. Поймав себя на том, что не помнит, как выглядит стол, Иринарх испугался. Он понял, что превращается в беспомощное и безмозглое животное.
Протеид запретил себе думать о постороннем. Сосредоточил усилия на том, чтобы сохранить разум. Лучше всего, как оказалось, помогала математика. Простая и строгая логичность отбрасывала подступающее безумие. Цифры изгоняли монстров.... Однажды, обезумев от визгливого хохота тварей с пальцами вместо лап, Иринарх по-детски, вслух принялся складывать числа. Один плюс один равняется два. Два плюс один равняется три. Два плюс три равняется пять. И так далее. Сосредоточился на цифрах. Твари попятились.... Заколебались.... Через рваную пелену проступили каменные стены подземелья. Визгливый хохот монстров превратился в простое дурацкое ржанье тюремщиков: Гляди, считает! Думает - он самый умный! Иринарх в тот момент был рад этим звукам. Они обозначали действительность.
С тех пор, ощутив признаки близящегося помешательства, узник начинал считать вслух. Это неизменно помогало удержаться на поверхности.
Когда протеиду удалось продержаться без провалов памяти, бреда, сумасшедших видений от одного прихода стражников, до другого, Иринарх понял, что безумие отступило.
Тогда начались новые мучения. Сознание воспринимало то, что отталкивал бред. Неизвестно, что переносилось тяжелее... Стражники при помощи багра подталкивали ко рту протеида куски хлеба. Подсовывали блюдце с водой. Иринарх не мог даже поднять руку, чтобы поднести блюдце ко рту.
Протеид вначале не собирался унижаться. Но жажда вскоре стала нестерпимой, а запах близкой воды щекотал ноздри. Пришлось вспомнить о своей звериной половине и под гогот надсмотрщиков лакать воду языком. Вскоре это стало любимым развлечением стражников. Многие, даже свободные от дежурства, собирались, посмотреть кормление. Отпускали ядовитые шуточки, просили у дежурного багор. Тыкали в неподвижное тело. Наглые девицы крутились рядом. Хихикали. Корчили отвратительные гримасы. Некоторые превосходили в мерзости стражников. Норовили ткнуть багром в лицо, или пах. Хохотали, когда пленник корчился. Неверными, пьяными движениями обезьянничали болевые конвульсии.
Особенно гнусна была одна... Веселая, нетрезвая и бесстыжая. С узкими лисьими глазами; небрежно наведенными темными румянами на скулах; маленьким, ярко-алым ртом; редкими, но красивыми иссиня-черными кудрями до плеч. Много и визгливо смеялась. Звенела длинными, до плеч, серьгами. Этот резкий, неприятный звон вкупе со свисающими серьгами, напоминал запредельных оранжевых тварей с их визгливым смехом и кокетливыми кисточками на остроконечных ушах. По спине бежали мурашки, голову туманило отвращение. Заметив, что протеиду это неприятно, девица часто наклонялась к самой клетке. Нарочно трясла головой. И заливалась хохотом, глядя как по лицу пленника пробегает судорога.
Но даже не это оказалось самым унизительным. Хуже всего было то, что никто не собирался выпускать протеида для справления нужды. Один раз Иринарх попросил только приподнять сеть. Клялся не пытаться вырваться на свободу. Стражник расхохотался: Для тебя специальную ночную вазу отливают из золота! Погоди, пока будет готова. А не можешь терпеть - давай, валяй в штаны! И теперь протеид лежал в нестерпимом зловонии, убеждая себя, что обязательно сумеет освободиться. Надо лишь выдержать. Но время летело. Ничего не случалось. И надежды становилось все меньше.
ГЛАВА 51.
На воле медленно наступал вечер. Герцогские солдаты устроили привал. Натащили дров, разложили плащи для сиденья. Вскоре весело затрещали костры. Задымила полевая кухня. Повалил вкусный запах мясной похлебки. Солдаты выстроились в очередь к обозной бочке, желая получить свою ежевечернюю порцию крепкого вина. Дежурный офицер, изнывающий от собственной серьезности, молодой парень, сосредоточенно хмурил брови. Зачерпывал вино, осторожно выливал в подставленные кружки.
Рядом с бочкой разместилась полевая кухня. Кашевар, словно в пику дежурному офицеру, кряжистый разбитной мужчина, разливал варево с шутками-прибаутками. Каждому едоку впридачу к миске густой, наваристой похлебки выдавалось острое словечко.
Когда капитан Венель с котелком в руках (офицеры, подражая командиру, всегда сами брали себе еду) подошел к кухне, от нее отходил какой-то увалень. Поворачиваясь, увалень наступил на капитанскую ногу. Покалеченный невольно охнул от боли. Увалень разглядел, на ком стоит, остолбенел Венель разъярился. С перекошенным лицом заорал:
--
Ты болван, мать твоя болотная лягушка! Всю ночь собираешься у меня на ноге топтаться?!
--
Мягки ноженьки у сеньора капитана? - Ехидно осведомился кашевар.
--
Бунт в войске! - Насмешливо завопил кто-то из гущи солдат. - Покушение на офицера его светлости! - Добавил совершенно непотребную фразу.
Герцог расхохотался. Венель размахнулся, залепил одуревшему увальню добрую затрещину. Бедняга свалился на траву. Миска, гремя, покатилась прочь. Суп разлился по земле. Венель метко пнул лежащего, выбив из рук оставшуюся невредимой кружку вина. Солдаты недоброжелательно зашептались. Герцог нахмурил брови. Оглядел недовольных соратников. Увалень молча поднимался. Глаза его злобились под низкими бровями. На щеках ходили желваки. Происшествие переставало быть смешным. Но Найд не был бы Найдом, не умей он справляться с подобными ситуациями. Герцог вынул из рук капитана миску и кружку. Аккуратно поставил на траву поблизости.
--
Так как наш бравый капитан разлил ужин солдата, ему придется отдать свой.
--
Но, ваша светлость.... - Растерялся Венель.
--
А так как солдат только один раз наступил на ногу, а капитан ударил его два раза, то солдату причитается один удар. Справедливо?
Воины одобряюще зашумели. Найд развернул злосчастного капитана спиной к костру. Кивнул пострадавшему.
--
Твоя очередь, парень. Подходи и дай ему хорошего пинка.
--
Это мы завсегда рады.
Увалень примерился, зачем-то поплевал на руки, отошел на шаг, снова примерился. Размахнулся ногой. Капитан Венель, крича и размахивая руками, полетел в какие-то колючие кусты. Герцог хлопнул отомщенного по плечу, смеясь отошел. Из гущи солдат доносились возгласы: