Кудряц Евгений Витальевич : другие произведения.

Интервью с Акрамом Муртазаевым

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:

  
  
  
  
   АКРАМ МУРТАЗАЕВ: "СЕГОДНЯ ВЫГОДНО БЫТЬ ЛОЯЛЬНЫМ И ПРИНИМАТЬ ПРАВИЛА НАВЯЗАННОЙ ИГРЫ!"
  
   Читательскую аудиторию "Русской Германии" можно условно разделить на две части: одна - в полном восторге от автора Акрама Муртазаева, вторая - напротив - считает его чуть ли не "врагом народа". Самое интересное, что это не мешает противникам этого талантливого публициста с нетерпением и азартом ждать его новых публикаций. Сегодня Акрам Муртазаев выступает в непривычной для себя роли - "ответчика".
  
   - []Уважаемый Акрам Каюмович, прежде всего, хочу Вас поблагодарить за согласие на это интервью. Обычно журналисты задают вопросы, а не отвечают на них, так что сегодня Вам придется оказаться "по ту сторону баррикад". Что ж, начнём, пожалуй! Почему Вы решили стать журналистом?
  
   - Потому что я больше ничего не умею делать.
   Я хорошо понимаю буквы, вижу их цвет, иногда звук, умею расставлять слова в предложении. Во всем остальном я абсолютно безграмотен. Так что выбора у меня, практически, не было. Правда, родители пытались сделать из меня физика-теоретика, но особых успехов в этом не добились. Но пользу науке я принес, поскольку хоть и не долго, но служил некой точкой отсчета. Как известно, стремительное развитие математики началось именно с "открытия" такой нелепой, с первого взгляда, цифры, как ноль.
   Наш преподаватель по ядерной физике некто Мариенгоф, когда доказывал на доске какую-либо теорему, то обычно использовал для образности именно меня. Написав на доске формулу, он, обращаясь к аудитории, говорил: "Это понимают все. В том числе и Муртазаев". Потом он выводил из этой формулы другую и сообщал: "Это понимают все. Кроме Муртазаева". К третьей строчке своих буковок его комментарий был таков: "А это не понимает никто. Кроме Мариенгофа". В конце концов, он выводил длинную формулу и долго стоял под ней, не произнося ни звука. Потом медленно-медленно оповещал пространство: "А вот это не понимает никто. Даже Мариенгоф".
   Много лет спустя, когда я, невольно стал известным журналистом, то уже не по-научному пил с физиком-теоретиком Мариенгофом. При этом грубом процессе я по-приятельски бил его по плечу и глумливо просил: "А ты напиши свою формулу, я ее ща запросто решу". И мы пьяно смеялись над этой незатейливой шуткой.
   - Вы - восточный человек. Наложило ли это обстоятельство какой-либо отпечаток на ваше воспитание и мировоззрение?
   - Конечно. Сначала это приносило кучу неудобств - вставать в редакции, когда в кабинет входит женщина, было верхом безумия. Все смеялись надо мной, но ноги автоматически выпрямлялись, если заходила дама. А в редакции они заходили постоянно все - от курьеров, до начальства. На меня даже приходили смотреть из других редакций, как на Маугли.... Увы, уважение к женщине считалось признаком атавизма.
   Кроме того, не приученный выпивать с женами за одним столом (на Востоке это не принято, если, правда, визит не официальный), я всегда был категорически против, если кто-то брал с собой на "пикник" свою супругу. Жены всех друзей меня сначала жутко невзлюбили. А потом стали приводить в пример своим мужьям, поскольку у меня была железная привычка - просыпаться дома. А, кроме того, я единственный умел готовить! Плов, лагман, манты, шашлык, дымлама - я открыл Москве целый мир!
   И, конечно, восточный тип сознания сказался на письме. Склонность к афористичности тоже родом из Бухары, где взросли самые светлые умы средневековья. "Гарем с годами превращается в гербарий", "Гарем - это не число, а умение". Мог ли я написать это, если бы не видел ханские дворцы и гордые стрелы минаретов? Если бы Хайям и Рудаки не вошли в мою жизнь так же легко, как Пушкин, Бабель, или Бёлль?
  
   - Ваша карьера начиналась в далекие застойные времена. Можете вспомнить один из самых ярких эпизодов из той жизни?
  
   []- Застойным годам я обязан всем. Они научили меня восхитительному неуважению власти, возвели иронию в ранг доминанты. И отличать Родину от государства.
   Кроме того, именно тоталитарный режим определил мою судьбу. Мой отец был первым секретарем Бухарского обкома партии и его откровенно пугал мой веселый характер. Поэтому он невольно желал, чтобы я исчез из знойной республики. Самое интересное, что иногда он собирал бюро обкома партии у нас дома, и я рассказывал коммунистам последние политические анекдоты. Они падали в тарелки и били себя в грудь - наверно, оттого, что хотели сделать отцу приятно. Но папа был серьезно озабочен - что со мной делать? Послать в Москву легко, но куда?
   Я мечтал о журналистике, но отец был категорически против. Вопрос решился в стилистике тоталитарных времен. К нам домой пришел первый секретарь ЦК Компартии Узбекистана товарищ Рашидов. Как он мог не спросить меня - кем я хочу быть? Ну, я и ответил искренне, как это и следует делать с первыми лицами страны:
   - Журналистом. Но папа против, - добавил я, пряча глазки, чтобы не расхохотаться. Дело в том, что сам Рашидов долгие годы работал журналистом, и мой расчет строился именно на этом. - Он считает (я умею держать паузу), что все журналисты - алкаши!
   Рашидов взглянул на папу, тот на меня, и вскоре я уже летел в Москву в Высшую комсомольскую школу при ЦК ВЛКСМ. Потом была "Комсомольская правда", "Правда", "Новая газета"...
   А о смешных эпизодах тоталитарного времени я часто рассказываю в своей колонке в "Русской Германии".
  
   - Горбачёвская перестройка вселила в людей надежду на радикальные изменения. Как Вы восприняли это перемены, каким образом новые веяния отразились на вашей профессиональной работе?
  
   - У меня к Михаил Сергеевичу совершенно нежное отношение. И не потому, что он был дружен с моим отцом - просто он совершил в своей жизни восхитительный подвиг: позволил людям стать самим собою. Можно было поднять с колен государство или партию. А он людей приподнял.
   Любопытно, пока Горбачев был Генеральным секретарем и президентом, мы в газете как-то яростно его критиковали. Иногда без меры - но это понятно, "воздух свободы опьянил профессора Плейшнера".
   Но когда мы, группа журналистов, ушли из "Комсомольской правды" и создали "Новую газету", именно Горбачев помог нам. В том числе и материально. Не думаю, что резкая критика власти, которой всегда славилась "Новая газета", не создавала Горбачеву проблем. Но он не сделал ни одной попытки повлиять на политику газеты. Не могу не быть субъективным, но, думаю, что именно Горбачев сделал российскую журналистику свободной.
  
   - Постперестроечная волна вынесла на самый верх политического Олимпа много интересных людей. Одной из самых ярких фигур, пожалуй, является лидер ЛДПР Владимир Жириновский. Как вы думаете, в чём феномен его политического долголетия?
  
   - Кто-то метко заметил, что Жириновский - лучший клоун среди политиков. А поскольку в политике у нас, в основном, клоуны, то Жириновский - на первых ролях. И будет еще долго блистать, пока на политической арене не появятся силачи.
   Кстати, в самых разных диспутах на телевидении Жириновский всегда побеждает всех оппонентов. Так было всегда, пока к барьеру не вышел наш блистательный Хазанов. И оказалось, что Жирик не лучший политик среди клоунов. Не следует забывать, что Владимир Вольфович очень грамотно играет на самых низменных чувствах населения. А эти чувства еще долго будут превалировать в России.
  
   - Сейчас стало модным утверждать, что в современной России нет свободы слова. Вы согласны с этим утверждением?
  
   - Не согласен. Просто в нашей стране, чтобы слышать и говорить, надо иметь смелость, а чтобы не слышать и не говорить - не надо ничего.
   В стране есть радио "Эхо Москвы", "Новая газета", совершенно отвязанные (в хорошем смысле слова) сайты. Ты можешь писать и говорить о власти все, что угодно. Другое дело, что, если ты говоришь о власти плохо, то и живешь соответствующим образом. Угодливость стала экономической категорией. Сегодня выгодно быть лояльным и принимать правила навязанной игры. В России те, кто не любят власть живут по закону. Остальным делают исключения. Поэтому у нас одни олигархи в тюрьме, другие - в Куршевеле.
  
   - Названная вами радиостанция "Эхо Москвы" является неким "оазисом" инакомыслия в России. Насколько ее сотрудники во главе с главным редактором могут быть независимыми в своих суждениях?
  
   - []Есть милый анекдот про Микояна, который при Сталине избежал всех бед. Его как-то спросили, почему все под дождем промокли, а вы нет? И Анастас Иванович ответил: "А я между капелек шел". Вот и Алексей Венедиктов (главный редактор радиостанции "Эхо Москвы" Прим. Автора) умеет ходить между капелек. Иначе, как могла радиостанция, существующая на деньги Газпрома, заслужить репутацию оппозиционной? Ну, и конечно, высочайший класс, который увеличивает уровень независимости. Поэтому власти проще слушать, чем заткнуть "Эхо".
  
   - Реальной и сильной оппозиции в России нет. Как Вы думаете, возможно, что в обозримом будущем она появится?
  
   - Но ведь иного выхода нет. Иначе, как будет происходить смена власти - а ведь без этого прогресс несостоятелен. Путем преемственности? Ее сомнительность сегодня более чем очевидна.
  
   - (2 марта в России был избран новый президент. Воспринимаете ли вы Дмитрия Медведева как самостоятельного политика или он пока полностью подчиняется экс-президенту Владимиру Путину? Можно ли говорить об определенном двоевластии в России?
  
   - Новый президент России не выбирался всенародно. Он появился в результате договора, составленного между двумя людьми. Содержание этого договора обществу не известно. Но ведь он существует? Поэтому рассуждать о самостоятельности Медведева пока рано. И о двоевластии, наверно, говорить нельзя. Поскольку реально - она в одних руках.) *
  
   - Совсем недавно было принято решение о назначении Вас главным редактором газеты "Московский корреспондент". Хочу напомнить нашим читателям, что выход этого издания прекратился сразу же после скандальной публикации о свадьбе президента Владимира Путина и гимнастки Алины Кабаевой. Насколько мне известно, штат редакции полностью разукомплектован, и Вам, по сути, всё нужно начинать с нуля....
  
   - В принципе, речь идет не только о том, чтобы набрать людей - необходимо создавать и новую газету. Задача, надо сказать, высокой сложности. Выводить новый бренд на рынок, который переполнен самыми разнообразными изданиями, чрезвычайно сложно. Но мы не теряем оптимизма. И надеемся, что попадем в формат ожидания населения!
  
   - Уважаемый Акрам, ваши материалы, которые регулярно выходят в газете "Русская Германия", вызывают у читателей противоположные чувства: если одним близко, что Вы пишете, то другие считают Вас, чуть ли не представителем "пятой колонны", который получил "спецзадание "- "подорвать" устои  России. Что бы Вы могли ответить и тем и другим?
  
   - Я не хочу отвечать ни тем, ни другим. Ведь я не предпринимаю попытки ни кому-то понравиться, ни кого-то обидеть. Просто стараюсь передать атмосферу того, что происходит сегодня в России. Не претендую на какую-то особую истину, и уверен, что каждый нормальный человек волен избирать себе свой источник информации. Кому-то нравится Леонтьев, кому-то Муртазаев, кто-то способен понимать Новодворскую или читать информацию ИТАР-ТАСС.
   Я могу сказать одно: объем материалов, восхваляющих нынешних лидеров России, и выдающиеся успехи страны в информационном потоке превалирует. Он подавляет всё и всех, и любителей подобного угла зрения на происходящие процессы это обязано радовать.
   Одно мне очень бы хотелось сказать - в моих материалах нет ненависти. Я не призываю к смене власти. Во-первых, потому что нельзя совершать перевороты в России, поскольку дерьмо все равно окажется сверху. А во-вторых, предпочитаю оставаться на позициях врача, который обязан любить даже безнадежно больных. Иначе лечение невозможно.
   И еще. Давным-давно я вывел для себя одну формулу - нужно любить свою Родину, не зависимо от того, кому она на данный момент принадлежит. Вы улыбнулись? Правильно. Я делаю это всегда!
  

С Акрамом Муртазаевым беседовал Евгений КУДРЯЦ

  
   Наша справка:
   Акрам Муртазаев. Родился в 1951 году в Фергане. Закончил Бухарский педагогический институт,  Высшую Комсомольскую Школу при ЦК ВЛКСМ. С 1975 по 1987 гг. работал в "Комсомольской правде" стажером, корреспондентом, зав. отделом. С 1987 по 1990 г. -  специальный корреспондент "Правды". С 1990 по 1992 г. - вновь работал в "Комсомольской правде".С 1993  по 2003 г. - работа в "Новой газете" в должности шеф-редактора. С июля 2008 утвержден главным редактором газеты "Московский корреспондент". Лауреат премии СЖ России "Золотое перо". Не привлекался.
  
   Афоризмы Акрама Муртазаева:
    Если вы не помните, когда у вас последний раз была женщина, то это уже не склероз.
    Запад находится от России на расстоянии протянутой руки.
    Идеи овладевают массами в извращенной форме.
   Политические карты раскрашиваются кровью.
    Российский гимн - это музыка Глинки, текст Герасима.
    Россия - это историческая родина инородцев.
    Россия производит впечатление великой державы. Но больше она ничего не производит.
    Чем выше пост, тем лучше видны успехи страны.
    Электорат - одноразовый народ.
  
   Это интервью в газете "Русская Германия".< *- Данный фрагмент был убран из текста интервью.
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"