Дмитрий Иващенко: "Мы работаем не для критиков, а для публики.
Оперный певец Дмитрий Иващенко родился 30 лет назад в Барнауле. Его музыкальная карьера складывалсь традиционно: музыкальная школа, затем училище и, наконец, консерватория. Сейчас Дмитрий является ведущим басом аугсбургского оперного театра. На его счету немало партий, среди которых можно выделить Гремина в "Евгении Онегине", Мазетто и Командора в "Дон Жуане" Верди, заглавную роль Дон Кихота в одноименной опере Жюля Массне, а также другие роли молодого певца.
Несмотря на плотный график репетиций, Дмитрий нашел время встретиться с нашим корреспондентом и ответить на ряд вопросов.
--
Дмитрий, как Вы стали профессиональным музыкантом? Был ли этот выбор случайным?
--
Моя мама - учитель музыки в музыкальной школе предложила мне для общего развития заняться музыкой. Сначала я учился по классу скрипки, хотя мама настаивала на фортепиано. Это продолжалось четыре года, потом мне скрипка поднадоела, и я перешел на фортепиано, параллельно с этим я еще занимался гитарой, а пение я ненавидел, хотя у меня и был очень высокий голос - дискант. Но поскольку в хоре пели одни девочки, мне было стыдно находиться с ними. Сейчас я жалею, что не пел в детском хоре, так как это мне бы помогло в дальнейшем. После окончания музыкальной школы я поступил в Барнаульское музыкальное училище на дирижерско-хоровое отделение. Там я прозанимался два года, но сдал экзамены экстерном, как за три года, и поступил на подготовительные курсы при Новосибирской консерватории на вокальный факультет.
--
Как Вы поняли, что у Вас есть достаточные вокальные данные?
--
Когда я пришел в училище прослушиваться как дирижер-хоровик, то оказалось, что у меня очень низкий и редкий голос, и меня сразу взяли в академический смешанный хор, где я пропел два года, а потом мой брат (тоже музыкант) сказал, что хормейстеров много, а работы мало и посоветовал заняться вокалом. Я сначала скептически к этому отнесся, но решил поехать на прослушивание в Новосибирскую консерваторию. Меня прослушал педагог Алексей Левицкий, который в свое время учился в Киеве у знаменитого баса Ивана Паторжинского, и сразу сказал, что возьмет меня в свой класс. После двух лет подготовительного отделения я поступил на первый курс, поменял педагога по вокалу, так как тот злоупотреблял спиртным, доучился до четвертого курса и уехал в Германию. Но параллельно я продолжал учиться в Новосибирской консерватории и раз в год прилетал на самолете на сессию и экстерном сдал экзамены за пятый курс.
--
Каким образом Вы оказались в аугсбургском театре, в котором поете уже третий сезон?
--
Как обычно, это произошло при помощи прослушивания через агентство "NBF", а до этого я два года пел в хоре театра.
--
А как Вы вобще попали в Германию?
--
Это долгая история. Сначала мою жену (в настоящее время бывшую) пригласила в Германию Академия имени Баха в Штутгарте. Потом через год между Мангеймом и Новосибирском в рамках партнерской программы я приехал с оперой Чайковского "Иоланта" и был приглашен в оперную студию Мангейма, но так как моя жена была в Карлслруэ, то и я выбрал этот город, где мне предложили аналогичное место. Там я проучился два года, затем позанимался с педагогами, заработал немного денег и пошёл прослушиваться. У меня было несколько прослушиваний в разных городах Германии, в том числе и в Аугсбурге.
--
Каким образом проходит прослушивание? Нужно спеть определенную арию?
--
Сначала нас приглашают в агентство, где мы поем определенный набор арий, а затем направляют в театр. Я выбрал Аугсбург, так как интендант театра Ульрих Петерс (UlrichPeters) был мне знаком еще по работе в Карлсруэ, где он был режиссером.
--
А вообще большой был конкурс на одно место?
--
Я не знаю сколько человек претендовало на это место, но могу сказать, что прослушивание проводилось в течение всего года. Я думаю, что количество кандидатов насчитывало от десяти до двадцати человек, но вопрос с моим приемом решился буквально в считанные минуты,- меня попросили немного подождать, а через десять минут я был принят солистом аугсбургского театра.
--
Существет такая теория, что хорошие голоса появляются чаще у тех, кто не пел в детстве. Как Вы к ней относитесь?
--
Я абсолютно с этим не согласен. Эта теория касается только мальчиков, и она связана с мутацией, во время которой действительно можно потерять голос, если сильно его эксплуатировать. У меня мутация произошла в тринадцать лет. А то, будет ли голос или нет, зависит больше от ген, а не от того, пел ли ты в детстве либо не пел.
--
Но всегда в качестве классического примера приводят Робертино Лоретти, который, обладая уникальным высоким дискантом, после мутации стал заурядным певцом.
--
Это не показатель, так как у меня уже в детстве был яроковыраженный голос.
--
Рядового зрителя всегда интересует, что происходит за кулисами театра. Существуют ли в немецком театре интриги?
--
Конечно они есть, это не зависит от того, где находится театр - в России, Японии, Китае или Германии
--
Каковы особенности оперного искусства в Германии?
--
Есть так называемые репертуарные театры, к которым, к сожалению, театр в Аугсубурге не относится. Это означает, что лишь при определенном успехе возможно возобновление спектакля, но это происходит достаточно редко, а обычно постановка идет один сезон.
--
Но здесь, наверно, есть свои плюсы и минусы. С одной стороны, певцы могут спеть бСльшее количество репертуара, а с другой - режиссер понимает, что ставит не "на века" и может не особо стараться...
--
Я думаю, что проблема заключается в кризисе оперной режиссуры. Я считаю, что в наше время стало очень мало хороших специалистов. Если режиссер начинает ставить в классическом ключе, то на него обрушивается пресса, обвиняя в старомодности, а если, наоборот, зрителям предлагается современная постановка, то критика также бушует. Я полагаю, что мы работаем не для критиков, а для публики. Поэтому мы должны ей давать, то что она хочет, при этом немного воспитывая.
--
Давайте немного поговорим о постановке "Евгения Онегина". Спектакль получился очень спорным, и одна из ошибок, на мой взгляд, заключалась в том, что был избран двухязычный вариант.
--
Я могу объяснить, почему так произошло. Мы хотели делать спектакль полностью на русском языке, но такая постановка требовала больших финансовых вливаний, так как за иностранный язык участникам хора положена надбавка, которая составила бы 10.000 ?. Естественно, таких денег на оплату не было. Поэтому русский текст остался только у солистов.
--
Мы уже говорили о так называемых современных постановках. Вот и с "Онегиным" произошла подобная ситуация. Если судить по этому спектаклю о русских, то складывается очень негативное мнение,- абсолютно голая сцена, отсутствие мебели, не говоря уже о "развестистой клюкве"...
--
Я думаю, что оформление сцены связано с тем, что постановщики экономили на спектакле, а это в художественном плане было не совсем оправдано.
--
Мне известно, что труппа театра интернациональная. Перечислите, пожалуйста, страны, представители которых сегодня работают в оперном театре Аугсбурга.
--
Это Америка, Южная Африка, Германия, Грузия, Россия, Украина, Швейцария и Югославия.
--
И как Вы уживаетесь со всеми?
--
Очень хорошо. Мы общаемся, естественно, на немецком языке, за исключением того, что перебрасываемся несколькими словами с Николаем Галкиным. Но сейчас он переходит в театр в город Линц, а я остаюсь единственным представителем России.
--
А как у Вас складываются отношения с режиссерами? Может ли певец отстаивать собственную точку зрения, иными словами, простите за каламбур, имеет ли солист оперы "право голоса"?
--
Имеет, когда он стоит и поет!
--
А если серьезно?
--
Как говорят немцы "jein", - и да и нет. Все зависит от режиссера. Например, при постановке "Дон Кихота" он прислушивался к моим пожеланиям. А есть такие режиссеры, которых не интересует точка зрения солиста. Я считаю, что в любом случае можно и нужно выражать свою позицию, так как в споре рождается истина.
--
А как обстоит дело с поклонницами?
--
На премьеры зрители дарят сувениры, иногда пишут письма по электронной почте на немецком языке. Бывает, что подходят на улице, выражают признательность и просят не обращать внимание на негативную критику. Это всегда приятно!
--
Несколько слов о Вашей сольной концертной программе, не связанной с театром.
--
У меня есть программа, состоящая из романсов Петра Чайковского и Сергея Рахманинова, которую с удовольствием слушает немецкоязычная публика. А недавно меня пригласили выступить в еврейскую общину Аугсбурга, где я исполнил несколько романсов, в том числе, и знаменитые "Очи черные".
--
Готовится постановка "Риголетто" Верди, где я буду играть роль бандита. Кроме этого, у нас есть программа по произведениям Фрэнка Синатры.
--
Кстати, а какие у Вас музыкальные предпочтения, кроме классической музыки?
--
Как я уже только что сказал, я с удовольствием пою произведения из репетуара Фрэнка Синатры, такие как "Onlyyou", "Tenderlove", которые также можно назвать классическими.
--
Благодарю Вас за интервью!
Наша беседа, проходившая в непринужденной обстановке за чашечкой кофе, подходит к концу. До вечерней репетиции остается совсем немного времени. А я еще долго остаюсь под впечатлением от бархатистого и глубокого голоса моего собеседника, дарящего публике волшебное искусство сольного пения.
С Дмитрием Иващенко беседовал Евгений Кудряц
На снимках: Сцена из оперы "Дон Кихот" (Слева Дмитрий Иващенко в роли Дон Кихота, справа - Штефан Севенич (StefanSevenich) - Санчо Панса. Дмитрий Иващенко вне сцены. Фото из архива театра, а также личного архива певца.