Что бы там не говорили философы, именно быт определяет наше сознание, а никак не наоборот, ведь от него нам никуда не деться. Бытует, правда, мнение, что с милым рай и в шалаше. Не знаю, не пробовал, хотя исторический пример вождя мирового пролетариата наглядно показал, что в Кремле жить намного комфортнее, нежели на открытом воздухе.
Самым большим завоеванием социализма можно назвать коммуналки, в которых постоянно бурлила жизнь, а кухня являлась эпицентром общеквартирного броуновского движения. Кстати, там шёпотом обсуждались все насущные проблемы общества, соседи были идеологически подкованы и разбирались во всех вопросах внутренней и внешней политики, хотя споры возникали совсем по другому поводу - из-за уборки помещения или очерёдности попадания в ванную комнату. Между прочим, тот, кто был лишён радостей коммунального общения на Родине, почувствовал, что это такое при переезде в Германию, прожив энное количество времени в общежитии и познав все прелести уборок и разборок по их поводу.
Я тоже - дитя коммуналки, правда, у нас было всего пятеро соседей, так что до классического варианта, объединявшего 10 семей под одной крышей, мы не дотягивали. Однако нам хватало и одного соседа - большого почитателя тяжёлого рока, слушавшего это прогрессивное направление музыки постоянно. Ho так как стены были тонкими, а звуки громкими, то наша радость не знала границ, в то время как коллекция музыкальных опусов постоянно пополнялась и росла, как на дрожжах, за счёт поступлений из-за бугра от родственников из Австралии. Следует отметить, что электроаппаратура также находилась на уровне мировых стандартов, поэтому я до сих пор не являюсь поклонником хэви-металл. Вообще сосед -- очень колоритная личность, и заслуживает отдельного рассказа, но сегодня у нас речь о другом.
8 утра. После продолжительного, но безрезультатного пробуждения и утренного туалета я отправляюсь на кухню, где сидит соседский сынок и завтракает. Кухня у нас маленькая, в ней стоят два холодильника Днепр и два стола, электроплита поделена на две части: половина принадлежит нам, а остальное - соседям. Соседский отпрыск завтракает не один - у него на коленях сидит игрушечный волк Вова в джинсах, который с тоской в глазах взирает на то, как хозяин поглощает яичницу. Меню и обряд с выносом тела волка не меняются, поэтому мне понятна его постоянная печаль.
Одна из основных проблем коммуналки - попасть в ванную, так как кроме купания и стирки, она одновременно является и лабораторией, где печатаются фотографии, а эта процедура при повальном фотопомешательстве требует много времени. Поэтому каждый раз, оказавшись в ванной, я испытываю неописуемое счастье. Я провёл в коммуналке 15 лет, но до сих пор вспоминаю её незлым, тихим словом. Кстати, я уверен, что у многих обитателей коммуналок сохранились более тёплые воспоминания о соседях и совместно проведенных днях. Что ж, мне искренне жаль, что я не могу ничем похвастаться в этом плане.
Изоляция как форма существования
Но всему приходит конец. Поэтому в середине 80-х годов нам после многочисленных вариантов обмена всё-таки удалось с соседями разъехаться. Дальнейшие 13 лет я провёл в изоляции. В первое время было очень тяжело, так как не хватало музыки, постоянно бьющей по ушам. Создавалось такое ощущение, что я полностью оглох, - такая стояла мёртвая тишина. Я даже почувствовал себя Бетховеным. Но постепенно уши привыкли к покою, и началась обыкновенная жизнь в изолированной квартире.
Конечно, это не означает, что всё было безоблачно и волшебно. Например, перебои с водой или отоплением приносили мало радости. Кроме того, на первом этаже у нас работал хлебный магазин, а вход был общий. Поэтому, для того чтобы попасть в подъезд, нам предлагали занять очередь. Уговоры типа того, что мы здесь живём, действовали на очередь крайне редко. Жизнь текла скучно и однообразно. Только один раз произошло событие, объединившее всех жильцов. Как-то ночью я услышал сильный треск. Оказалось, что мальшишки залезли на сарай и подожгли тополиный пух. Начался пожар, причём огонь разгорался с космической скоростью. Я понял, что без пожарников не обойтись, поэтому набрал номер 01. На том конце провода меня долго и нудно пытали: кто такой, где живу и т. д. и т. п. Я всё сказал и намекнул, что неплохо было бы подъехать пока есть, что тушить. На наше счастье депо пожарной службы находилось недалеко, поэтому пожарники прибыли очень быстро. Но потом выяснилось, что воды у них нет(?!). А как раз накануне по телевизору показывали соревнования пожарников, где они в считанные секунды расправлялись с пламенем. Но не надо путать показательные выступления с реальной жизнью. Несколько подъездов вывалило во двор, чтобы лично поприсутствовать при историческом моменте. Я стоял на застеклённом балконе, как капитан на рубке, и чувствовал, как постепенно раскаляется пластик, а народ внизу давал пожарным дельные советы по тушению огня, на что те кратко, но нецензурно отвечали. Весь дом стоял на ушах, дети не спали - ещё бы, не каждый день случаются пожары. В три часа ночи мне всё надоело. Я отправился спать, а утром выглянул на балкон. Стекло выгнулось и стало напоминать кривое зеркало, зато в кухне обычное стекло треснуло, и не только у нас. На месте вчерашнего сарая я увидел только пепел, так как ушлые соседи, встав спозаранку, растащили всё, что можно было унести. Потом я выяснил, что пожарные, так и не потушив сарай, всё же присутствовали при его кончине и залили угли водой, которая к тому времени всё же появилась.
С соседями по подъезду мы общались мало, только здрасте- до свидания, не более того. Правда, одной из более разговорчивых - тёте Киле, всегда было, что сказать. Сначала она доставала нас вопросом, куда деваются украинские пенсии, на что сама и отвечала : Они - в Израиле. Я не знал, откуда у неё были такие точные сведения, поэтому молча соглашался, чтобы не накалять международную обстановку. А однажды, уже перед самым отъездом, когда из нашей квартиры выносили пианино, тётя Киля нарисовалась вновь, и, как всегда некстати: Вот вы пианино продаёте, а мне на хлеб не хватает!. Я не совсем понял, в чём тут связь, но и спорить не стал.
В Германии нет коммуналок. Все квартиры изолированные. С соседями-аборигенами тоже - полная изоляция, в крайнем случае здороваемся. Вопрос: Как дела? нашему человеку задавать крайне опасно, так как он, по простоте душевной, вместо короткого - Ничего, спасибо!, начинает полностью, подробно и в деталях на него отвечать, причём, рассказ, в лучшем случае начинается с 1917 года, а заканчивается последними событиями ушедшего века.
Англичане говорят: Мой дом - моя крепость!. У нас существует другая пословица: В гостях хорошо, а дома - лучше!. Не знаю, какая из них правильнее. Важно - одно: любите свой дом, и пусть пребывание в нём приносит вам лишь положительные эмоции!