В городе Ной считался чудаком. В детстве он сбежал из дому, и вернулся через десяток лет - капитаном небольшой шхуны. А еще лет через десять тридцатипятилетний Ной окончательно осел в родном городе. Построил дом на побережье, продал шхуну, и открыл диковинный зоопарк. Кого только не было в его саду! Старухи судачили, что нет в мире такой твари, которая бы не копошилась в парке уважаемого Ноя. Но вы же знаете этих старушек!..
Жил Ной с женой, которую привез с собой из дальних странствий. Умная, сноровистая, молчаливая. Именно она, и еще трое сыновей переняли на себя почти все заботы об огромном зоопарке. А Ной же почти все силы отдал постройке диковинного судна, подобного которому не было на свете. Огромное, странной формы, практически лишенное палубы, оно вызывало то смех, то недоумение, то откровенные издевки. Только Ной тихо усмехался в бороду, и продолжал свою работу.
Пророчество о конце света тоже не было диковинкой - не первый год о нем трубили раввины во всех храмах. Они даже называли день - и сами не верили своим словам. Наверное, Ной оказался в числе тех немногих, кто все же отнесся к их словам серъезно. И потому начал готовиться к катаклизму. Согласно раввинам, Господь решил устроить людям потоп. Ной верил - вода никогда не сможет погубить его. Но с другой стороны - его постройка должна оказаться достаточно надежной, чтоб выдержать всю силу гнева Господня.
Утром последнего дня он спустил на воду огромные поплавки из пробкового дуба с высокими металлическими шестами, на которые натянул медную сеть. Концы тросов он с запасом бросил в воду - даже если уровень моря заметно поднимется, тросы будут волочиться по дну. Мудрец из страны Сирин называл когда-то поведал молодому юноше Ною секрет спасения от молний Господних. Еще бы не поведал, - улыбнулся в бороду Ной, - собственному-то зятю...
Когда солнце перевалило за полдень, Ной открыл все люки, и велел сыновьям погрузить всех зверей на борт. Для этого на судне Ной оборудовал специальные стойла, а на второй палубе, в складах, хранил запас пищи для питомцев.
Пока сыновья занимались работой, Ной, как и ведется перед очередным отплытием, отправился пропустить традиционную чашу вина в ближайший трактир. Знакомая до боли комната встретила его крепким духом благовоний, смешанных с запахом дешевого вина. Впрочем, Ной знал, что в этом заведении можно заказать приличное пойло - именно то, виноградное, которое обязательно предваряло его очередное плавание. Традиция - испивший этого вина всегда возвращается к берегу. А в этот раз удача ему бы не помешала.
Уселся он за столик у стены. Официант поднес ему традиционное вино - вот уже месяц Ной не брал в рот ничего другого. Только виноградное... Народ веселился. Конечно, никто не воспринимал всерьез бредней раввинов, но в преддверии конца всем становилось не по себе. И хотя чистое звездное небо не предвещало беды, тяжелое настроение охватило горожан, заставляя то напиваться вдрызг, то вслепую проигрывать в кости сумасшедшие суммы денег - кому они понадобятся-то на том свете?
Ной не долго сидел в одиночестве. Его сосед Соломон, тоже моряк, не раз выходивший в шторм на своей рыбацкой шхуне. Счастливчик Соломон, никогда не возвращавшийся с моря без улова. Пожал руку, вытащил из кармана пару игральных костей, словно приглашая сыграть партию. Это входило в заведенный распорядок, а потому Ной кивнул.
Играем?
Играем.
- А знаешь, - сказал Соломон, - мне кажется, что вся твоя затея с этим кораблем - чушь собачья. Ведь Господь-то тоже не глуп. Если он хочет убить всех, то он сделает это!
- Не сможет, - усмехнулся Ной, - мне все мудрецы растолковали. Даже Господь не может нарушить законов в мире, который создал. Это мой шанс - если я не упущу какую-нибудь мелочь, то...
Кости, подпрыгивая, застучали по деревянной крышке стола. Ной улыбнулся - сегодня ему везло. Может быть, это знак?
- Почему же он не уничтожит мир просто так? - спросил Соломон. - Зачем ему нужно уничтожать человечество?
- Не только людей. - поправил его Ной, - А может быть, мир с одними водоплавающими его больше устроит. Кто знает?
- Да, пути Господни неисповедимы, - кивнул Соломон.
- Так или иначе, но завтра все решится, - сказал Ной, и бросил кости еще раз.
Кажется, Соломон проигрывал. Ной бросил кости, и они со стуком перевернулись несколько раз, и стали двумя шестерками вверх.
- Если бы я не знал тебя так давно, то подумал бы, что ты жульничаешь. - покачал головой Соломон.
- Хорошо, что ты меня знаешь не первый день, - сказал Ной поднимаясь, - мне пора. На мой выигрыш купи себе чего. Я угощаю.
- Это будет страшная ночь, - сказал Соломон.
- Я чувствую, - кивнул Ной, - потому и иду домой. Удачи!..
- Да хранит тебя небо, - вздохнул Соломон.
Когда сумерки спустились на город, Ной бродил по террасе взад-вперед, и деревянный пол тревожно скрипел под ногами. Сыновей еще не было, и это беспокоило старика-Ноя. Ведь слишком уж опасной была надвигающаяся ночь.
Много раз за свою жизнь видел Ной, как ведут себя жители обреченных городов. Как веселятся те, кому уже нечего терять. Этот город - на пороге вечности не стал исключением. Пьяные горожане заполняли улицы, они что-то громко кричали, и с каждым их выкриком толпа зверела все больше. Собрались они у дома почтенного Якова - ростовщика. Его ненавидел весь город, а большая часть горожан ненавидела его лютой ненавистью. Кого Яков оставил без судна, кого переселил из собственного дома в грязные трущобы, а у кого за долги детей в рабство отдал... Пришло время расплаты, - горожане громко орали у его ворот, кто-то запустил камень в окно. Потом треснула, слетая с петель дверь, - и в дом самого богатого горожанина ворвалась улица. Через минуту его, брыкающегося и вопящего, уже вытащили на улицу. Вверху распахнулось окно, и из него вылетел огромный черный сундук. Стукнувшись о мостовую. Сундук раскололся, рассыпавшись по черным камням золотыми кругляшами. Поможет ли золото тебе, Яков? Кто-то вытаскивает из дома девушку - прекрасную Рут, дочь Якова. На девушке лишь прозрачная ночная рубашка, черные вьющиеся волосы рассыпались по плечам. В глазах ее застыл ужас.
- Сука!
- Проклятое отродье!
- Убить ее! Нет, погодите!
Яков услышал треск рвущейся ткани.
- Хм! Так она совсем ничего!
- А груди, груди!
- Ммм... Бедра...
А самые прыткие уже развязывали пояса. Девушка громко вскрикнула, Яков пытался что-то сказать, но чья-то зуботычина заставила его замолчать. Его держали четверо, заставляя смотреть, как толпа насиловала невинное тело его дочери. Ему казалось, что он сошел с ума, и когда холодная сталь взорвалась клубком боли в его теле, и алая кровь пролилась на желтые кругляши, он был почти счастлив. Он не знал, что пережил свою дочь всего на несколько мгновений...
Вкусившая крови толпа не уже не могла остановиться. Подобно неотвратимой лавине, она катилась по улицам, оставляя за собой разоренные дома и растерзанных сородичей. Город обезумел.
А сыновей все еще не было. Ной кусал локти - почему они так долго? Но вот. Кто это? Сим? Точно! А вон и бородач Иафет со своей солнцеликой... Хам пришел последний, его плечистая смуглая подружка только отстраненно кивнула Ною.
- Мы поплывем на этом?
- Да, - сказал Ной.
- Хорошо. Мои родители сошли с ума. Они - там, - девушка вздохнула, - ведь это нечестно, правда?
- Что - нечестно?
- Ну... - девушка обвела рукой обезумевший город, - вот это все. То, о чем говорят раввины. Почему именно мы? Почему все не случилось сто лет назад, и почему не произойдет еще через сто?
- Пути Господни неисповедимы, - тихо сказал Ной любимую поговорку Соломона.
- Мы еще поговорим... Папа?
- Да, да, конечно поговорим. А пока идите вовнутрь. Пускай мальчики начинают задраивать люки - мы отходим прямо сейчас.
- Почему - сейчас?
В глазах смуглокожей читался страх и отчаяние.
- Не хочешь же ты, чтобы все они - Ной указал рукой, - пришли и сожгли наше судно? Тогда можно сказать, что нас погубит глупость.
А еще через полчаса судно отошло от пристани. И когда безумная толпа поднимала руки к небу, Ной бы вне досягаемости. Он стоял на палубе под проволочной сетью, и смотрел на город. А потом вздохнул, и спустился в каюту. Ковчег отходил от берега, уходя все дальше в открытое море.
Утреннее солнце отрезвило толпу. Она рассеялась, растворилась в утренней прохладе. Безоблачное небо взирало на них сверху, безукоризненная голубизна - и ни намека на облако.
Ближе к полудню в городе начали раздаваться первые крики радости - раввины врали! Никакого потопа не будет. А вместе с тем приходила и осознание содеянного - половина города оказалась разоренной, а почти все богатые и влиятельные люди - разорваны на куски. Утреннее солнце освещало бурые пятна свернувшейся крови и десятки трупов на улицах.
Наверное, кто-то ответит за это все, - думал каждый. И вздыхал про себя - но не он, уж точно.
А когда запад начал темнеть, и небо наполнилось гулом судно Ноя было уже на порядочном расстоянии от города. Это хорошо, - подумал Ной, - когда начнется буря, на скалы их не бросит. Главное - они в открытом море, вокруг только вода, а значит и безопасность.
Около двух часов пополудни на раскаленную мостовую упали первые капли дождя. И тогда же прозвучали первые крики отчаяния. Обезумившие от страха люди носились по улицам, сплошная стена воды и огня, льющаяся с неба, быстро превращала город в руины. Улицы превратились в полноводные реки. Мутные потоки сбивали с ног, и волокли беспомощные тела к морю.
Бывалые рыбаки спешно отчаливали, стремясь выйти к морю. Но коварные волны так и норовили хлопнуть яхту о причал. И в таких случаях обшивка судна разлеталась, словно ореховая скорлупа.
Соломон среди других рыбаков слыл опытным мореходом - нередко он не прекращал лов даже в самый сильный шторм. Сейчас опыт сослужил ему хорошую службу - коварные волны так и не смогли вернуть его, и белый парус его "Чайки" очень скоро вышел из бухты.
Соломон не видел, как огромная волна нахлынула на город, и быстро отошла, оставляя после себя лишь голый берег. Города больше не существовало. Соломон смело смотрел ветру в лицо, отлавливая парусом нужные потоки. Ведь ни у кого ведь яхта не шла так быстро при встречном ветре, как у него! Соломон обернулся - в последний раз. И выругался - тоже в последний. Его города уже не было, возвращаться некуда. Он вздохнул...
А потом стена небесного огня обрушилась на яхту, превращая ее в огромное кострище...
Болтанка сильно отличалась от обычной - даже у привычного Ноя желудок начал подниматься к горлу, а менее выдержанные девушки вовсю блевали в уборной. Морская болезнь, чтоб ее. Ной подумал о том, что скорее всего никогда не выйдет в открытое море, и это его последнее плавание. "И самое главное", - сказал он себе.
Болтанка продолжалась трое суток, а потом ветер стих, хотя дождь поливал с прежней силой. Судно дрейфовало без управления, Ной даже не пытался править куда-то. Он тихо усмехался в бороду - защита не подкачала, и потоки небесного огня утекали вниз. В морскую гальку, не причиняя судну ощутимого вреда. Сначала Ной боялся, что могут не выдержать поплавки - но гибкое крепление из стержней, подаренных туземцами южных морей, оказались на удивление прочными. Интересно, кажется, они получались, когда затвердевал сок какого-то растения.
Оставив заботу о животных женщинам, а ежедневные инспекции судна сыновьям, Ной сутками не выходил из собственной каюты. Там он изучал старые карты, прикидывал, как могут измениться очертания материков, когда спадет вода. Наверное новый мир окажется совсем не тем, к чему он привык. Мысль о том, что будет дальше беспокоила его с каждым днем все больше. А что, если вода не спадет? Что будет, если на новой почве не прорастет ни травы ни растений, и все его животные умрут с голоду?
Раньше он думал лишь о том, как лучше построить спасительный корабль. Ной сильно утопил в воду центр тяжести, сделав корабль практически неуязвимым для волн, крепко подогнал доски обшивки, позаботился о защите от молний небесных. И даже когда небеса обрушились на землю, его судно выдержало.
И вот - он на корабле, катаклизм остался позади, и он все еще жив. Что дальше? Может они так и будут болтаться в этом корыте до самой смерти? Может быть, лучше было бы помереть со всеми, и не мучаться с?
А однажды в послеобеденный час в каюту Ноя шагнул странный человек в черном хитоне, с белоснежной бородой и сияющими глазами.
Заяц? - подумал Ной, а потом понял - нет, не заяц...
- Ну вот. - Сказал пришелец, - и что теперь?
- Ты... - сказал Ной, глядя в сияющие глаза пришельца, и замолчал.
- Я, - кивнул пришелец, - у меня много имен, но все они не имеют значения. Ты можешь называть меня так, как будет удобно тебе.
- Яхве?
- Да будет так... а теперь отвечай на вопрос. Не кажется ли тебе, что я имею право требовать ответа?
- Не кажется, - сказал Ной, - ты хотел убить всех...
- Я сделал это.
- Но все же мы разговариваем здесь, и...
- Мне ничего не стоит умертвить всех вас в один миг. Прямо сейчас - хочешь?
- А почему нет? Помешать тебе мы все равно не сможем.
Яхве расхохотался, подошел к столу, налил себе воды в чашку, выпил залпом, утирая бороду рукавом.
- Ммда, все что вы могли сделать, уже сделали! На славу сделано, не спорю. Знаешь, я ведь не потому хотел стереть ваш род с лица Земли, что мне так приспичило...
- Зачем же тогда?
- Неудача. Как ни горько это признать - сколько труда, сколько надежд впустую... Представь себе - все они превратились в одну толпу, и все, что им нужно - это животы набить да спариться.
- Не все...
- Да, не спорю, но все же. Никто не предпринимал никаких попыток спастись - нигде. Да! Кроме тебя.
- Но... не каждый мог построить судно, - начал было Ной, но Яхве перебил его:
- Ну, знаешь, они могли, к примеру уплыть с тобой. Почему нет? Помочь с постройкой... Нет. Им некогда. А та ночь, помнишь? Ты думаешь - твой город единственный такой?
- Нет, покачал головой Ной, - не думаю.
- Ты прав. Нет, я знаю что ты скажешь. Молитвы были, да. Были! Но что это за молитвы! Униженные, просящие, умоляющие. Они не вызывают ничего, кроме брезгливости. Нет, это не люди. С чего ни взяли, что Богу будет приятно взирать, как они лишаются всего человеческого, втаптывая остатки человечности в пыль. И где - в храме! Неужели они и в самом деле думают, что мне так нужно их унижение? Так они тогда еще и глупцы!
- Людей этому учили раввины...
Яхве покачал головой, и налил себе еще воды. Ной встал со стула, и принялся ходить по комнате.
- Люди достойны тех поводырей. Которых имели. Да они слышали всего лишь то, что желали слышать, превращаясь в то, во что хотели. Ной, я уничтожил человечество лишь потому, что там не осталось ни одного человека. Настоящего, не зверя. Не запуганного шелудивого пса, а такого, каким был Адам - с гордой головой, понимающий, кто он и кем создан.
- Но...
- Адам преступил закон, и я изгнал его. Так написано в вашей книге. На самом же деле он сдал главный экзамен, и я просто отпустил его в жизнь. И он прожил жизнь, которой позавидовал бы даже ты. И внуки и правнуки его несли в себе печать создателя. Эти люди потеряли ее. Они всегда старались выбрать худшее. Им претило быть людьми - и они с каждым днем все больше и больше приближались к животным.
- А человек и так животное, - сказал Ной, - только думать умеет.
- Нет, животное тоже думает, - улыбнулся Яхве. - только вот о чем - вопрос особый. Животное оно и создано, чтобы выживать - вот и думает о том, где бы пищу найти, да как род продолжить. Человеку же свойственна мудрость. Но то, что называли мудростью у вас - это так, слова... Знаешь, люди достойны смерти. Они и так носили капельку ее - каждый, в душе.
- Их души мертвы?
- Нет, но кое-какие части отмерли навсегда. В себе они несли только зло, и...
- А уничтожать их - не зло7 Может быть, лучше было бы просто оставить все как есть?
- Хм, ты так считаешь. Но мне оттуда виднее. Хотя все равно, по плану все не пошло. И додумался же, громоотвод соорудил!
- Это похвала?
- Ну, да. А теперь слушай - не часто я говорю с тебе подобными. Только в самых крайних случаях, ну, таких, как этот. В общем я решил - ты сам выбрал будущее, и я не имею права отбирать у вас жизни - вы их отстояли. Хорошо. Через сорок дней вода спадет, и вы сможете причалить к берегу. Но никакой помощи о меня не ждите.
- Я и не...
- Хотя, кто знает... Я не обещаю, что будет легко, но только если вы будете помнить, кто вы, сможете выжить. Помни! Что бы не случилось. Помни ,кто ты. А в книжке новой... В книжке мы напишем все по-другому. Что ты был праведником, я сам тебе сказал что делать...
- Я? Праведник? Это же...
- Что - это же? Знаешь, на фоне... Короче, мне виднее. Твой поход против моей воли афишировать не будем - незачем. Пускай потомки будут уверены, что все в моих руках, и все в том же случае. Договорились?
- Договорились, - кисло усмехнулся Ной.
- Что же, - сказал Яхве, протягивая Ною ладонь, - пожмем друг другу руки. В знак соглашения, что Бог никогда не сможет уничтожить человека, при условии, что тот останется Человеком.
Ной осторожно прикоснулся к ладони Яхве. Ладонь оказалась теплой и слегка шершавой.
А потом Яхве исчез. Ной вздохнул, и вышел из каюты. Нужно обшивку посмотреть - нигде ли течи нет? А что сыновья, так доверяя проверять не помешает...
А небо снова поднималось с земли, дождь закончился, и новый мир приветствовал своих новых обитателей.