Новый парень "троянцев" и в самом деле оказался огромным. Как раз таким, каким я его себе и представлял: почти на голову выше меня и в плечах сантиметров на двадцать пошире.
Ярнис.
Вот так. И больше ничего.
Рыхлый Ол сразу после удачной сделки поспешил отгородиться от мира завесой таинственности, и так получилось, что накануне игры никто из нас толком ничегошеньки не знал о новом восемнадцатилетнем центровом "Трои"
Кроме дурацкого имени.
Ярнис.
Здоров кабан!
И топоры у него огромные!
Одного не пойму, как можно прочить человеку место в сборной, если он еще не провел ни одного официального матча? Ведь так не бывает! Понятия не имею, где его Рыхлый нарыл, однако на щедрые авансы он не поскупился, а вся пресса в один голос вторила Олу, осыпая комплиментами юнца, который в сыновья мне годился. И дело даже не в том, что эта позиция в сборной давно занята, просто паренек еще слишком молод и неискушен, чтоб не быть срубленным в первой же игре. Тем более, когда речь идет о центровом.
Посмотрим. Хотели - получите! Я предоставлю ему шанс поднабраться опыта. Постараюсь предоставить...
Стоит, лыбится. В глаза мне смотрит и ухмыляется. Щенок! Я почувствовал, что начинаю звереть. Хрена тебе, сопляк, не хватало мне еще занервничать перед схваткой! Я оглянулся на своих. В десяти шагах от меня - подхватный десяток. Лис, Осман, Рубака, Кайзер... Их подпирает первая линия полузащиты - мобильное подразделение в легких доспехах, вторая линия потяжелее и покрупнее, а ростовый щит защитника я вряд ли даже подниму. Где-то еще фланговые и свободные, их мне не видно, но я знаю, что ребята в полном порядке, все как всегда до предела сосредоточены, для многих это просто очередной матч, обычнее некуда, один из многих. Неужели только я трясусь как старый заводной клоун?
Бросив напоследок быстрый взгляд на кончики копий нашего Дома, я надел шлем. Рев стадиона немного приглушился. Сквозь смотровые щели вцепился взглядом в зрачки Ярниса. Перед самым гудком пацан слегка кивнул мне, и я заученно скользнул влево...
- Я собираюсь удалить твой датчик...
Лицо Дженша расплылось и подернулось рябью.
- Н-н-е-е...
- Лежи пока, раствор еще не слился...
Сильная рука вдавила меня обратно, и я был слишком слаб, чтобы долго сопротивляться. Я лежал и слушал, как стекает из ванны жидкость, мрачно переваривая услышанное. Идиотская шутка! Известно, что Дженш большой мастак на розыгрыши, но в этот раз как-то неудачно он сострил, зло.
Когда в голове прояснилось, а шум в ушах стих, я взялся за поручни и рванул себя в сидячее положение. Моя рука вытянулась, чтобы ухватить голубую ткань медицинского халата Дженша. Отскочить он не успел, и я успешно вцепился в мякоть накладного кармана, который тут же затрещал по швам.
- Скажи, что ты пошутил, и я отпущу тебя.
- Не паясничай, Дим, - твердыми, как клещи пальцами, Дженш высвободил свое облачение и отшвырнул мою руку, - Меня под суд отдадут, если я этого не сделаю. У меня нет столько денег, чтоб откупиться от урановых рудников за непреднамеренное убийство.
Я скривился.
- Не ври, за непреднамеренное "уран" не дают. Поедешь на Пристос дерьмо перерабатывать или на Браге в соляной шахте сгниешь.
- Не болтай зря, это ужасная планета!
- Зато название красивое.
- Чего?
- Ничего, вылезти помоги!
Дженш помог мне встать на ноги и вышагнуть из глубокой хромированной ванны. Очутившись на антискользящем кафельном полу с подогревом, я тут же получил в руки большое махровое полотенце.
- Вытирайся, я жду тебя у себя.
Дженш покинул мою кабину, а я первым делом ощупал основание черепа. Под пальцами ясно проступал привычный бугорок, а значит датчик еще на месте, там, где ему и положено быть.
Но ведь Дженш сказал, что только собирается его удалить. Ничего страшного не случилось. И не могло случиться. Я не обезьяна, чтоб без моего согласия у меня из башки чего-то вырезали. Мне всего-то тридцать пять, я полон сил и здоровья, вон, какая гора мышц в зеркале! Однако что-то все-таки произошло. Не стал бы Дженш меня пугать по-пустому, это не та шутка над которой можно искренне смеяться.
- Садись на диван, - предложил мне Дженш, едва закрылась за мной автоматическая ширма. Лицо главного медика и по совместительству одного из боссов команды было кислым и недовольным как у старого бассета, да и выглядел он уставшим и больным. Стоял Дженш возле большого панорамного окна с живописнейшим видом на песчаное игровое поле и ячеистые ярусы трибун. Он был уже без халата, в элегантном серо-черном полосатом костюме.
- Садись, бери сок.
Я подхватил со стеклянного столика высокий стакан с оранджем, плюхнулся на чересчур низкий диван, вытянул ноги. Что бы ни сказал мне сейчас Дженш, вырезать датчик я не позволю. Только через суд! Какого черта! Да мало что ли других команд...
- Как себя чувствуешь?
- Хреново.
Я проглотил полстакана кислятины и причмокнул.
- Я всегда себя хреново чувствую после смерти.
- Да уж, в этот раз ты хорошо умер, мастерски, теперь ты один так умеешь, поздравляю.
Дженш наконец оторвал свое внимание от пустого поля и подошел ближе. Произнося последние слова, он даже не улыбнулся. Смерив меня сочувствующим взором, и не удостоившись понимания, Дженш взорвался:
- Думаешь я Господь Бог? Или ты себя возомнил бессмертным? Запомни - ты не вечен, твое тело избито и изранено, резервы организма истощились, датчик тебя еле вытянул!
- Поставь помощнее.
Своим советом я на секунду поставил Дженша в тупик, но он не стал срываться на истерику, а просто безнадежно махнул на меня рукой и отвернулся.
- Ты всегда был идиотом, Дим! Мощнее твоего еще не изобрели...
Я поставил пустой стакан на место. Глазами машинально принялся считать полоски на пиджаке босса, а мозгом просчитывать варианты. Что я мог ему сказать? Что не хочу завязывать? Что и месяца не проживу без найтинга? (Черт с ними с деньгами!) Что я не смогу без команды? Без этой команды! Без этого кретинского стадиона, без кретинов зрителей, без тяжкого гула трибун, что заставляет вибрировать каждую косточку в твоем теле! Что можно сделать, когда тебя хотят лишить любимого дела?
Драться! Вот что я собираюсь делать! Хоть словами, хоть кулаками! Сначала нужно попробовать ударить ниже пояса.
- Слушай, Дженш, мы ведь вместе начинали...
Дженш стремительно развернулся как скорпион перед атакой. Галстук у него был иссиня-фиолетовым и болтался на груди как вываленный язык висельника.
- Да! И я не хочу вместе закончить! Понял! Меня на рудники упекут если ты здесь сдохнешь!
- Мало, что ли, сдыхало, и ничего, сходило...
- То когда было? Ты бы лучше заткнулся, Дим, технические вопросы тебя вовсе никогда не интересовали, не говоря о юридических, лет десять назад нас едва не прикрыли, уж это ты должен помнить!
- Помню, вы тогда подписывали какие-то бумаги. Ты и Прадович...
Дженш оживленно кивнул. Видимо он здорово обрадовался тому, что я хоть что-то помню. Он сунул мне под нос две пятерни и принялся энергично загибать пальцы.
- А еще там были Вацлав, Синьори, Рыхлый Ол, Зайтариди, Адамович, Фарнер и куча народу, о которых ты и слыхом не слыхивал! Все боссы Федерации! Мы поставили свои закорючки под статьями расходов на техническое усовершенствование и обязательное оснащение бойцов самыми качественными приборами и доспехами, выполненными по самым передовым технологиям. Там же подтвердили согласие нести уголовную ответственность за смерть любого из найтеров. Нас прижали. Мы вынуждены играть по их правилам и тратить огромные средства на вашу безопасность. И не дай Бог, кто-нибудь проведает, что я выпускаю на поле полумертвого бойца, которого в состоянии ушатать прыщавый новичок!
Неприятно кольнуло в боку справа. Я поморщился. Память вернется только завтра. После смерти всегда так. Придется спрашивать самому.
- Что, так уж и ушатал?
Дженш фыркнул.
- Да он поймал тебя на первом же финте! Подсек топорищем да вскользь по плечу заехал, а потом гонял тебя по всему полю как зайца!
- А я?
- Чего, ты? Огрызался. Четыре копья срубил.
- А он?
- Ни одного...
Я расплылся в улыбке.
- Ну, вот видишь! Значит я еще на что-то гожусь!
Дженш скептически хмыкнул.
- Всего лишь на что-то, Дим. И то не всегда. Еще один такой матч и тебя даже до раствора не донесут, склеишь ласты прямо на песке. Так что дружба дружбой, можешь обижаться, но я отчислю тебя из команды. Извини...
- Меня в сборную вызвали, - решил напомнить я, наконец-то поняв, что Дженш и не думает шутить.
- Ненадолго. Когда Штерн узнает в каком ты состоянии, он тебя даже на базу не пустит. А он узнает, клянусь тебе...
Я медленно поднялся с карликового дивана, шагнул вплотную к боссу и навис над ним как страус над пингвином.
- Ты - скотина, Дженш!
- Я жить хочу, Дим. Думаю, что и ты тоже. У вас неплохая пенсия...
- Да пошел ты! Посмотрим еще, что скажет Свонссон!
- Посмотрим...
Центурия.
Задворки вселенной.
Дырее дыры я в жизни не видал. И народец тут соответствующий - злой, нервозный, нагловатый, с большими амбициями маленькой собачонки, что у себя дома даже на мух тявкает.
Эта игра ровно ничего для нас не значила, мы и так напрямую выходили в основную сетку Чемпионата Федерации. Досрочно. А вот "центурионы" будут драться с утроенной энергией, перед ними маячит сладкий шанс пробиться на стык с каким-нибудь подобным неудачником, победить и тоже принять участие в Чемпионате. Мы летели туда и знали - это будет самый непростой матч в сезоне. Сопернику терять нечего, они зубами нас рвать будут, стеной встанут, под ноги станут валиться лишь бы не позволить нам добраться до их Дома и сохранить хотя бы на одно копье больше.
Еще в лайнере я узнал, что на поле не выйду. Играть будет Ярнис. Штерну очень хотелось поднатаскать новичка в том жестком, потном бодалове, какой наверняка случиться грядущая игра, и в котором незазорно будет проиграть. Пусть покажет себя с лучшей стороны и все дальнейшие поездки со сборной ему обеспечены. Плевать! Я не один такой. Многие ветераны останутся вне игры, уступив место новобранцам сборной. Но лишь на одну единственную встречу с Центурией!
Еще Штерн сказал, будто бы очень на меня рассчитывает на Чемпионате и что не слишком-то доверяет новичкам, которые, скорее всего и доспехов не наденут. Так то!
Незадолго до этого и сразу после памятной беседы с Дженшем я взял короткий отпуск. Отлеживался дома, ел, пил, спал, дважды в день ходил а парк на прогулку и не принимал участия в двух последних встречах, которые "Спартакус" с треском провалил. Три недели я не показывался в команде, даже спортивный зал забросил, хотя тело требовало привычных нагрузок. Отдыхал, одним словом. Это было основным условием Свонссона. Не знаю, как у него получилось уломать Дженша, но голова моя осталась с датчиком, я с любимой работой, а команда с лучшим центровым лиги.
Если бы Свонссон прознал, что за эти дни я имел беседу с восемью скаутами из других клубов, его бы хватил нешуточный кондратий. Он позеленел бы от гнева, он бы нашел и разорвал их на куски, а из Дженша соорудил бы куклу для пассивного спарринга. Я откровенно наплевал на них на всех, раздобыл у племянника диск со старыми фильмами и наслаждался тунеядством в обществе голливудских суперменов.
По окончании отпуска мне предложили продлить контракт, и на Центурии я появился подписанным еще на два года игроком основы "Спартакуса".
А куда бы они делись, спрашивается!
По прибытии на Центурию нас оперативно расселили в дешевом отеле недалеко от космодрома. Позавтракав в дрянном ресторане, мы отправились смотреть поле. Автобусы нам предоставили старые, вонючие и явно издыхающие, поэтому до стадиона пришлось добираться больше двух часов, вместо положенных шестидесяти минут. Мы справедливо возмутились, но Штерн пообещал, что до завтра все уладит...
Поле, как и сам стадион я помнил по предыдущим визитам, так что особенного интереса поездка эта мне не сулила, но и оставаться в душном номере отеля тоже как то не улыбалось. Вот и получилось так, что команда была сама по себе, а я сам по себе. От стоянки до входа в длинный туннель подтрибунных помещений я ни с кем не разговаривал, шел, немного приотстав, позволив молодежи от души насладиться грозной ролью непобедимого фаворита. Я даже подумывал отстать совсем, юркнуть в одно из ответвлений, немного попетляв, пробраться на лестницы, а оттуда на трибуны. По сути все стадионы одинаковы, а я перед каждой встречей люблю посидеть в зрительском кресле, осмотреться, привыкнуть к чужому полю, понюхать воздух арены.
Но сегодня ни к чему. Не пригодится. Поэтому я еще малость притормозил и шагнул в боковой коридор, который, как я припоминал, скоро должен был вывести меня на небольшую барную стойку в обрамлении стен из стекла и металла.
- Виски?
Коротконогий бармен меня узнал и привычным жестом протянул блокнот, дабы я оставил в нем свою роспись.
- Водка есть?
- Сколько?
Я промолчал, сделав вид, что сильно занят выписыванием нескольких закорючек своего автографа.
- А сколько совесть позволит?
Бармен сподобился на сто. Забрал блокнот и со счастливой улыбкой одарил меня бесплатным лимоном.
Моя же совесть могла быть гораздо податливее, ведь с самим собой всегда можно договориться...
Меня не искали. Многоопытный Штерн мог понять и простить и не такое. Автобус отчалил, когда я допивал третью...
Назавтра, в день матча меня насилу уговорили поехать с командой. Ну чего я там не видел? Ну не выиграем, что с того, стоит ли это зрелище моего внимания? Посмотреть на Ярниса? Да плевать я на него хотел!
В общем, с недовольной миной я вскарабкался по ступенькам новехонького автобуса и уселся на задний ряд сидений, подле Молчаливого Рифа, которого в преддверии игры тоже пустили побоку. Со мной он, понятное дело, разговаривать не стал, ухмыльнулся злорадно и отвернулся к окну.
Уже на стадионе, дождавшись, пока служащие втащат мою амуницию в раздевалку, я, не распаковывая тюки из особо прочной кожи, незаметно улизнул из помещения и отправился на поиски знакомого барчика. На сей раз я не оказался единственным посетителем заведения. Десятка полтора мужчин разного возраста собралось за столиками, уткнув губы в жерла пивных кружек, а глаза в огромный, во всю стену экран, который транслировал нарезку из лучших матчей "центурионов". Я последовал их примеру, лишь милостиво позволил бармену изменить размер и содержимое моей посуды и всучить мне неизменный лимон, порезанный изящными дольками и уложенный в хромированную тарелочку.
Лучших матчей местной сборной оказалось до неприличия много. Я заказал еще водки. Поймал несколько удивленный взгляд бармена и назло ему потребовал еше один цитрус.
Начало матча я встретил за столиком в компании трех прыщавых юнцов, предпочитавших, заплатив за билет, смотреть игру не с трибуны, а в баре, с пивом в дрожащих от возбуждения руках. К концу первого тайма "землян" несли восемь - два. Я пребывал в легком шоке от увиденного, а мои новые друзья в эйфории по случаю знатной игры их любимцев, по моему скучному лицу они догадались что я поклонник чужой для них команды, но издеваться надо мной не спешили, дело пока ограничивалось сочувствующими улыбками и ободряющими хлопками по плечу в которых было больше снисхождения и жалости чем издевки.
В полной мере почувствовать эффект от проглоченного спиртного я не успел, едва начался перерыв в заведение хлынул страждущий народ, а вместе с народом появился и Норман по прозвищу Сися - один из функционеров сборной команды. Вислогубый, длинношеий, неприятнейший тип.
- Ярниса вырубили! Нам нужен центровой, Штерн послал за тобой, - с ходу полушепотом обжег мне ухо Норман.
- Зачем? - я сделал вид будто не въезжаю.
- Как зачем? - удивился Сися, - Мы хотим выиграть.
- А ничего, что я немного не в форме?
Я мог бы и не делать голос столь вкрадчивым, Норман был не из тех людей, которые обращают внимание на капризы подопечных. Сказть начистоту, то играть мне расхотелось еще вчера, но по озабоченному виду Сиси я понял, что Штерн готов закрыть глаза на мою выходку. Я действительно нужен команде. В любом состоянии.
- Твоя форма в раздевалке, Дим, тебе стоит поспешить.
Мне хватило десятка минут, чтобы полностью облачиться в боевой доспех. Я успел до гудка. Заняв свое место в центре арены, я поднял голову к парящей над полем камере и широко улыбнулся парням из бара. Потом надвинул на глаза шлем и одновременно с гудком закричал во все горло, выплескивая наружу пары адреналина.
Так я и не понял какую нерешаемую задачу поставили перед Ярнисом "центурионы" В первой же атаке я срубил копье и отправил отдыхать одного из защитников соперника. Заодно ребят воодушевил, тоже мне, нашли кому проигрывать!
Мне было весело, я резвился на полную катушку, носился по полю как нахлестанный и скоро еще три копья соперника рухнули в песок. Кураж бурлил в венах, я скалился и рычал в полость шлема как умалишенный. Лишь однажды мне пришлось туго - трое здоровенных защитников прищучили меня в свободной зоне и принялись нещадно обрабатывать. Меня выручили Дикинсон и Злюка Стиг, они отогнали "центурионов" и дали мне возможность прорваться к чужому "дому" и довести наш счет до приличных семи. После этого Штерн запросил таймаут и собрал нас вокруг своей могучей персоны.
- Я не буду возражать, если все останется как есть, - неожиданно заявил тренер, - Какого черта метать бисер перед свиньями?! Нечего было с самого начала подставлять новичков и спать в защите! Игра сделана, не лезьте вон из кожи, дайте им выиграть, и не тратьте попусту силы. Хватит нам одного Ярниса! Вы показали как нужно играть, а теперь остыньте, местные фанаты вас на руках до отеля донесут...
Ну вот на хрена нужно было меня сдергивать? Самолюбие заело? А теперь игроков жалко? Победа такой ценой не нужна? Я глянул на табло. Осталось меньше трех минут до конца, я успею срубить копье и "центурионы" пролетят мимо Чемпионата...
- Не вздумай, Дим, - для наглядности Штерн едва не ткнул указательным пальцем в мою переносицу, - Я и так многое тебе прощаю. Сейчас ты выйдешь и встанешь в центре защиты по третьей оборонительной схеме и не сойдешь с места, понял? Вместо Дикинсона выходит Риф... Все понятно? Пошли!
Ах ты, телепат, мать твою!
Опуская забрало, Молчаливый Риф вдруг криво ухмыльнулся и подмигнул мне.
А я и не знал, что старина Риф такой злопамятный...
Не успел затихнуть мощный бас гудка, как мы вдвоем с Молчаливым ринулись вперед, круша и сметая всех на своем пути. Подхватив порыв, за нами двинули остальные. Все, как пишут в учебниках. Клином. Бегом. На прорыв. Как гребной винт раздирает и взбалтывает воду...
Клянусь, это были лучшие моменты в моей жизни!
...Я сорвал шлем и устало опустился на взрытый ногами песок возле двух оставшихся вражеских копий. Не быть "центурионам" чемпионами, пускай тренируются...
Очнулся я в полной темноте. Посидел немного без движения, прислушиваясь к тишине. Она не была абсолютной, где-то за переборками, в глубине корабля что-то булькало, потрескивало, пронзительно скрипело и мерно бухало. Я отстегнул наощупь ремни, вдохнул полной грудью тяжелый воздух, воняющий паленой изоляцией и горячим, расплавленным металлом. Опираясь на массивные подлокотники, покинул кресло и обнаружил, что пол под ногами имеет достаточный наклон вправо. Из-за этого неудобства добраться до Рэтта я смог только держась за спинку своего кресла. Одной рукой нашарил плечо товарища и возблагодарил Господа, что я не вижу того мокрого месива, в которое превратилась голова Рэтта. Должно быть какая-то балка, составляющая скелет корабля, переломилась, острым концом прошила переборку каюты и размозжила череп одного из лучших центральных защитников лиги.
Господи Боже! Неужели и остальные такие-же!
От представленной картины меня чуть не вывернуло прямо в темноту, туда, где покоилось в кресле изуродованное космическим лайнером человеческое тело. Я поспешил вернуться на исходную позицию.
Может мне одному повезло, может на всем корабле один я и выжил?
Пахнуло безысходностью.
Я сосредоточился и рванул по наклоненному полу вверх. Споткнувшись об какую-то хрень, уже в падении успел вцепиться в рукоять сбоку от раздвижной двери. Больно ударил пол коленом. Смачно выругавшись, я подтянулся к стене, нашел встроенный терминал. Кнопки, естественно на палец не реагировали, дверные створки не сдвинулись с места.
Сколько раз я летал на "Боингах"? Не упомнить, наверное тысячу! Пора применить полученные в многократных инструктажах знания. Ну ка, где оно хваленое качество и непревзойденный уровень безопасности! Я нагнулся, все еще держась за спасительную ручку. Мягко потянул вдавленное в пол резиновое колечко, в открывшейся у самой стены нише нащупал маленький рычажок: если механизм исправен, то сейчас давление на створки ослабнет, и я смогу раздвинуть их вручную.
Короткий "цык" обрадовал меня не меньше, чем узкая полоска света, на волос разрезавшая дверь пополам. Коротким щелчком выскочили утопленные в дверных полотнах хромированные прутики вспомогательных поручней. В дальний я уперся ногой, а тот, что поближе изо всех сил потащил на себя. Напрягаться особенно не пришлось, в короткой борьбе с мертвыми поршневыми толкателями я вышел победителем, двери расползлись до упора, позволив яркому белому свету заполнить большую часть отсека. Ноги сами вынесли меня в трубу центрального коридора подальше от страшного зрелища внутри каюты.
Наклон прижал меня к стене, и я побрел вдоль закрытых дверей в носовую часть "Боинга" Как ни странно ничего у меня не болело, голова не кружилась и сердце билось на удивление ровно. Потесненные ремнями безопасности бока и грудь быстро отпустило, немного мешал только запах металлической окалины, похожий на тревожный дух горячей крови.
По всей видимости, лайнер хряпнулся бочиной на что-то острое и очень твердое. Прямо посередине корабля, сразу за моей каютой тоннель коридора был смят, сплющен, взорван и скомкан, будто трубчатая вафля, случайно попавшая на клык хищнику. Путь назад преграждали исковерканные края покореженного термопластика, железа, безвольные рукава кабелей, неровные кромки порванной обшивки и фрагменты корабельного костяка. Сквозь всю эту мешанину проглядывало темно-бурое тело скальной породы с наростами бледно-голубого мха.
Удивительно еще, что в прямоугольных плафонах главного перехода безмятежно плескался яркий свет. Значит не все на корабле разбито и обесточено, и единственное место, где я бы смог обнаружить живых людей, не пытаясь в одиночку вскрывать все двери кают, это - носовая рубка. Да, сначала нужно попробовать там, может, жив кто из пилотов или членов экипажа, тогда вместе мы станем шарить по другим отсекам в поисках других уцелевших...
Короткое, быстрое шипение позади заставило меня подпрыгнуть на полушаге. Я обернулся. На противоположной стороне коридора одна из кают чуть-чуть приоткрыла автоматические двери как раковина створки. Вернувшись малость назад, я преодолел сопротивление наклоненного пола, пересек проход и прилип к дверям, вонзив пальцы в образовавшуюся щель. Однако моих усилий не хватило, чтоб раздвинуть двери так же как я проделал это у себя в каюте. Видимо из-за деформации переборок один из поршней намертво заклинило, а вторая створка не желала втягиваться в стену без определенного на нее давления. Я понятия не имел, кто пыхтит по ту сторону, но он не сплоховал. Поднапрягшись, мы заставили дверную половинку сдаться и полностью уползти к себе в нору.
Ого, да их двое! И оба живые!
- Марек! Ли!
Я обнял их обоих сразу и каждого по-отдельности. Марек радости моей не разделил, он отпихнул меня прямо в руки Ли и принялся ворчать, осматриваясь с мрачной подозрительностью:
- Мы грохнулись! К хренам собачьим шмякнулись на вонючий кусок какой-то хреновой скалы! Чертов пират нас все-таки сбил!
Я взял его за локоть и легонько тряхнул.
- Нет времени причитать, надо выбираться отсюда, Марек, собрать всех и выбираться.
- Это я и сам знаю! - рявкнул он в ответ и выдернулся из моего захвата.
Его и без меня трясло как под током, я понял, что Марек на грани срыва. Не хватало мне еще здесь умалишенных! Псих чертов, даром, что здоровый как дом! Ну и хрен с ним, пусть Ли сам возиться со своим напарничком по обороне. В конце концов они из одной команды. Я прямо так им и сказал, а еще сказал, что иду в носовую рубку, проверить пилотов и уцелевшие передатчики, на что Ли заверил меня в своем участии.
Больше я на них не оборачивался. Я все-таки не нянька для придурков. Побрел потихоньку к носу корабля, на ходу внимательно осматривая двери кают: вдруг еще кто сумеет сам открыться.
Проникнуть в кабину пилотов труда не составило - с нашей стороны рубка при желании открывалась с аварийного пульта. Я помнил как должно быть внутри - светло и чисто как в хирургической операционной. Должны тихонько гудеть и попискивать приборы, светиться синим экран главного навигатора, лампочкам и разным датчикам положено мигать и пульсировать. Но вместо этого нас встретил полумрак - в каких-то из осветительных колб на потолке еще в полнакала теплилась жизнь - в нос тут же запросился и застрял в нем специфический запах горелой электроники и еще чего-то сладко-паленого, тошнотворного. Ни пульта с приборами, ни экрана навигатора на месте не оказалось, галереи смотровых окон тоже больше не существовало, на их месте зияла огромная темная дыра от пола до потолка. Края дыры были оплавлены, словно паяльником неаккуратно прожгли целлофан.
- Хана! - раздался возле уха хриплый от напряжения голос Ли, - Все мертвы...
Да уж... После такого попадания...
В космическом оружии я не дока. Плазмомет, бластер, лазерная пушка - хрен их пойми! Пират свое дело знал туго, зачем только ему понадобилось нас валить, если ограбить все равно не сумел? Тут я живо припомнил болтанку, которую учинили наши пилоты, пытаясь на разгоне и маневрировании выйти из зоны поражения пиратского корвета. Затем был сильный толчок в корпус и громкий хлопок, сопровождаемый вибрацией, предваряющей Прыжок...
Пилотов должно быть четверо. Дважды два... Троих в рубке не было, зато последний летчик оставался сидеть в кресле, перекрещенный особо прочными ремнями как рукавами смирительной рубашки. Он был мертв, если судить по ожогам последней степени, покрывающим все тело. Не спас даже термостойкий костюм, остатки которого вплавились в обугленное мясо.
Хрустя следами нешуточного пожара, я подобрался к краю дыры. Снаружи царила непроницаемая мгла, свежий ветерок в миг иссушил пот со лба и я порадовался, что вообще еще могу дышать. Интересно, как высоко в горах мы лежим?
Марек к моему удивлению проявил остатки здравого смысла и сообразительности - отыскал и повернул тумблер экстренного открывания кают. Красный цвет в крохотном оконце поменялся на зеленый. Значит - сработало. Теперь все двери в пассажирском отделении должны открыться.
- Значит так, - скомандовал я, - Разделяемся, ищем живых, направляем сюда, мертвых оставляем на месте, с ними потом. Личных вещей пока не брать, за шмотками вернемся позже, сейчас главное определить сколько выжило. Время идет, двинули!
