В класс, где я занималась, привезли новый рояль. Мне велели сыграть несколько мелодий, чтобы проверить, как он настроен, и я играла "Осенний вальс", когда вошел милорд. Знаком он велел мне продолжить игру и, стоя рядом, наблюдал за моими руками.
- Тебе нужно больше тренироваться, Валери. - Сказал он, когда я закончила. - Удели больше внимания музыке. Но не сейчас. У меня есть задание для тебя, идем.
Я послушно встала и пошла вслед за ним. Тогда я впервые перешагнула порог его кабинета, и впервые вдохнула запах его сигар. Странно, подумала я, милорд так любит картины, а в его кабинете нет ни одной...
- Вот. - Он протянул мне несколько листов, исписанных незнакомым почерком. - Ты знаешь, что делать?
- Да, милорд.
Я знала. И мне было немного страшно.
- Мы с тобой поедем вдвоем. Прочти это. Через три с половиной часа за тобой придут.
- Да, милорд.
Я вышла в коридор, и, помню, читала, ничего не понимая. Так бывает - сто раз прочтешь, а смысл ускользает.
Потом мы отправились на причал, где нас ждала маленькая лодочка. Милорд велел мне сесть на корму, мы плыли молча, было тепло, и солнце пекло в затылок.
И девочку ту я помню, ее звали Ренна. Худая, в белом платье с широким поясом, вся в веснушках, даже руки. Мне нужно было затеять с ней игру, подвести к обрыву и столкнуть на камни. Если бы ее бабушка не велела переписать все свое имущество на ее имя, мне не пришлось бы этого делать. Возможно, старшая сестра и ее муж любили бы Ренну и заботились бы о ней. Как часто добро оборачивается злом, если добро вообще существует, и если существует зло.
Милорд сказал мне, когда мы вернулись:
- Хорошо, Валери.
Ренна никогда не снилась мне, но я помнила о ней всегда. Такая доверчивая. Неужели ты не видишь, что я не друг тебе, что я улыбаюсь не так, думала я, пока бежала впереди нее, оборачивалась и смеялась. Неужели ты настолько глупа, что позволишь себя убить?
Позже я убедилась, что многие готовы позволить другим обманывать себя. Ничего, кроме презрения, такие люди не заслуживают.
Рэй пришел на следующий день, вечером. Я спустилась вниз и увидела, как он сидит там с нетронутой кружкой пива.
- Найда, простите за беспокойство... Вот, зашел узнать, как ваша рука.
- Спасибо, хорошо. Вы так вовремя, я как раз собиралась прогуляться. Хотите, вместе пойдем?
- Да? - обрадовался он, - С удовольствием.
Я тоже изобразила радость. В конце-концов, Найда девушка дружелюбная.
Мы вместе вышли на улицу, и я указала в сторону набережной.
- Сегодня днем я была там, и подумала - хорошо бы придти вечером.
- Вам нравится тишина?
- Очень, а вам?
- И мне.
- Вы вчера... это был очень смелый поступок.
- Вообще-то скорее глупый... - Но он заулыбался. Мужчины так тщеславны.
Мы дошли до моста, спустились на набережную.
- А вам не жаль этого вора? - спросила я. - Ведь его повесят.
- Он знал об этом. Давайте немного постоим здесь... Вы любите людей, Найда? Не все люди заслуживают любви.
- Разве милость не выше закона?
- Вы осуждаете меня?
- Нет. Что вы, нет. - Я провела рукой по каменным перилам, облокотилась на них. Внизу рябило отражение фонарей. - Но никогда нельзя знать наверняка, что побудило человека идти против закона..
- Я объясню. - Он помолчал, и, тоже глядя на воду, продолжил, - Милость, безусловно, выше закона, но не отменяет закон. Люди ограничены в мудрости, поэтому выбирают себе судей, и судья решает, достоин ли тот человек милости.
- Разве он будет это решать? Его повесят, и все.
- Да. Так и будет.
Я недоуменно рассмеялась.
- Не понимаю тогда, что вы хотите сказать.
- Я хочу сказать, что каждый из нас делает свой собственный выбор и несет за него ответственность.
- Вы правы, должно быть...
- Вы не замерзли?
- Немного.
- Пойдемте, выпьем горячего чаю... Так вы любите людей, Найда?
- Люблю. - О, да. Найда любит.
Рэй улыбнулся. Найда ему нравилась. Мы зашли в маленькую таверну неподалеку. В уютном уголке, где горело всего несколько свечей, можно было говорить о чем угодно целую вечность. Я расспрашивала его о детстве, было забавно видеть, как он сбивается временами, чтобы не сболтнуть лишнего. Совсем не умеет врать, и, когда пытается, выглядит виноватым.
Я постаралась создать непринужденную атмосферу, и тихая таверна с дымящимися чашками на блюдцах очень мне в этом помогла.
- Вы знаете, я так рад, что вы заговорили об этом. Я имею в виду закон и милость. Я и сам думаю о них уже много времени.
- И о справедливости?
- И о справедливости, как вы узнали?
Я пожала плечами, подула на чай.
- Вам в самом деле это интересно? Да? Мне кажется, что справедливость очень страшна. Если бы каждый из нас получал то, что заслуживает..
- О нет, нет, я бы не хотела!
- И я бы не хотел.
Мы рассмеялись. В своем роде он был даже мил. Я думала, что мы будем говорить о сентиментальных темах, раскрывающих нежную душу Найды, но все получилось несколько иначе. Эти разговоры нравились бы мне больше, если бы он не говорил так убедительно. Он верил в каждое произнесенное слово, как мальчишка, это почти раздражало. Почти.
В неровном свете свечей его глаза казались черными и блестели, за нашими спинами дрожали тени. К чаю приносили сначала печенье, потом несколько булочек... Мы просидели почти до утра, и ушли, когда хозяйка в третий раз, зевая, сообщила, что "пора бы закрывать дверь, господа, да спать ложиться".
На улице было прохладно.
- Я вас провожу, хорошо? Так вот, вообще-то...
В конце пути он замедлил шаг, побледнел и сбился.
- Рэй?..
- Все нормально, Найда.. С-спасибо вам за этот вечер. Я... давно не чувствовал себя так спокойно и хорошо...
- И вам спасибо. Было приятно нарушать правила приличия в вашей компании, - Конечно, воспитанные девушки по ночам с полузнакомыми мужчинами чай не пьют. - Нет-нет, не беспокойтесь, мне за это ничего не будет, моя семья далеко, здесь меня никто не знает.
- Вы такая доверчивая. - у дверей моей гостиницы мы остановились. - Я бы хотел... увидеть вас снова.
Я помолчала. Пусть думает, что я тоже волнуюсь.
- Была бы очень рада, Рэй.
Он вздохнул свободнее, шагнул назад.
- Хорошо. Хорошо... До завтра?
- До завтра.
Он ушел.
Начало положено. Теперь каждый день по чуть-чуть, и...