Аннотация: Свободное продолжение цикла "Комиссары" авторства Don Modesto Ilyich
Дела семейные
- Фиденцио... Я о таком и не слышал никогда! - комиссар До отбросил газету и так яростно взмахнул вилкой, что намотанные на нее спагетти разлетелись по столу.
- Милый, сколько раз я тебя просила не читать за ужином... - меланхолично отозвалась из кухни жена комиссара Марта.
- Ты не понимаешь: этот приезжий писака... - До стукнул кулаком по газете, - уже две недели в каждой газете делает Монтероне героем города. Монтероне! Самого беспринципного главу мафиозного клана со времен Лиса Морелло. А главное, выходит это у него так ловко, что, глядишь, жители Монтекьяры скоро будут благодарны Монтероне за Нагорную проповедь и спасение от Всемирного потопа!
- Не богохульствуй! - в голосе Марты зазвучали стальные нотки.
До с тяжелым вздохом воткнул вилку в гору спагетти.
В тот же миг раздался звонок в дверь.
- Кто там еще?
Марта вышла из кухни, и До в который раз удивился, как она умудряется выглядеть так элегантно в черном домашнем платье и кухонном фартуке.
- Это Леона, я забыла тебе сказать, - Марта вытерла испачканную в муке руку о передник. - Хочет о чем-то с тобой поговорить.
Леона - или, по-домашнему, Леонетта - была племянницей Марты. Старшая сестра Марты Агнеса жила в Нью-Йорке, в Уотертауне. Там же родилась и выросла Леонетта. Девушка выучилась на журналистку и была на хорошем счету - ее статьи печатали "Нью-Йорк пост" и "Трибьюн". Но в прошлом году мать Леонетты умерла, девушка потеряла интерес к профессии и зачастила в Монтекьяру. Несмотря на настоятельные приглашения родственников, жила не у них, а в съемной квартире в центре города.
До отставил тарелку и прикрыл салфеткой рассыпавшиеся спагетти. Послышались быстрые шаги, и в комнату, к удивлению До, вошел молодой человек. Совсем еще юноша - худощавый, в черных брюках и белом пиджаке по заокеанской моде, с шеей, повязанной коричневым шейным платком. Прическа-каре наполовину скрывала лицо гостя. Только когда он шагнул поближе и откинул со лба волосы, До узнал худенькую светлоглазую Леонетту.
До всплеснул руками.
- Леона, что за маскарад?..
Он ожидал, что Леонетта рассмеется, и они вместе порадуются шутке. Но лицо девушки оставалось серьезным. Сев напротив До, она помолчала, собираясь с мыслями, потом сказала:
- Дядя, мне нужна твоя помощь.
- Говори, - До подался вперед. - Ты знаешь: мы с Мартой - твоя семья, ты можешь нам довериться во всем.
Леонетта кивнула.
- Дядя, пропал мой жених. Я думаю, это дело рук Монтероне.
- У тебя есть... то есть был жених? - До мысленно проклял свою занятость, не позволяющую всерьез вникнуть в дела племянницы.
Леонетта кивнула.
- Кауф - ты наверняка слышал о нем. Вот уже два месяца, как мы живем вместе.
- Кауф?! - До удивленно воззрился на девушку. - Из юридической конторы?
Кауф был адвокатом. Блестящие черные глаза, черные волосы, строгий взгляд... просторный черный плащ, который он умудрялся носить даже летом - во всем облике адвоката было что-то птичье. Недаром и прозвище у него было птичье - Ворон. Поговаривали, что он приносит клиентам неудачу, но До видел его в суде и знал, что это не так. Кауф вел дела умело, со страстью. Был у него только один недостаток - несгибаемая, патологическая правдивость. Если клиенту было что скрывать, это непременно выплывало наружу. Зато и ложь других участников процесса адвокат чувствовал с полуслова. Не обходилось без курьёзов. Судья как-то спрашивает его: "Синьор адвокат, вы верите в невиновность вашего подзащитного?" Кауф запнулся, посмотрел на судью и говорит: "Нет!". Дело он, конечно же, проиграл.
До слыхал, что в последние годы у кланов Монтероне и Боккадоро стало традицией приглашать Кауфа на серьезные сделки - как гарантию того, что ни один из участников не соврет.
И вот теперь... Кауф и Леонетта?
- Леона, девочка... - До старался говорить как можно мягче. - А может, он просто ушел?
- Сбежал, ты хочешь сказать? - Леонетта невесело усмехнулась. - Ты его не знаешь: он же никогда не врет. Если бы он полюбил другую, он бы просто сказал мне об этом. ...Ох, зачем только я улетала домой!
До вдруг понял, что племянница сейчас расплачется. Он потянулся к графину с водой, но девушка уже справилась с собой и продолжила:
- Я летала на две недели в Уотертаун, когда вернулась... его не было. Все его вещи были на месте, деньги и документы тоже. Еда в холодильнике испортилась. И ни записки, ничего! Только один... - она судорожно вздохнула, - один знак. На подушке лежала брошь, - девушка достала из кармана овальную старинную брошку слоновой кости, усыпанную перламутровыми хризантемами. - Вот эта.
До внимательно оглядел украшение.
- Почему ты считаешь, что это знак?
Девушка нетерпеливо повела плечом.
- Я выросла в Америке, но знаю сицилийские обычаи. Брошь - атрибут похорон. Я видела эту вещь раньше, в шкатулке с украшениями матери Кауфа. Видимо, он не мог или не успевал написать записку - и оставил ее.
- Но это может значить...
- Что его нет в живых? - Леонетта стукнула ладонью по столу. - Я скорее умру сама, чем в это поверю!
- Ты знаешь, чем Кауф занимался в последнее время?
Леонетта кивнула.
- Знаю, спросила перед отъездом. Он сказал, что проверяет бумаги Якопо Монтероне - правда, я не поняла, какие именно. - Леонетта вздохнула. - А потом Кауф пропал, и никто не знал, где он. В конторе сказали, что он ушел от Монтероне, не доведя дело до конца, и заказчик им недоволен. Но такого просто не могло быть - он столько раз говорил, что не в его правилах бросать дело, хоть бы и самое провальное! Что-то там произошло у Монтероне... Я решила присмотреться к Якопо поближе. Ты знаешь, он любит все американское... американскую прессу в том числе. Я переоделась мужчиной - мужчине больше доверяют; опять же, Монтероне мог знать, что у Кауфа была невеста. Пришла к Якопо и предложила написать об истории семьи. Взаправду, я даже редактору "Нью-Йорк пост" позвонила. Монтероне понравилась идея, но для начала он решил меня испытать. Предложил написать что-нибудь для местной газеты - так, чтобы он остался доволен.
- Для местной газеты... Так приезжий журналист Фиденцио - это...? - До привстал, вглядываясь в лицо племянницы.
- Это я. Монтероне понравились статьи, теперь я буду проводить целые дни у него на вилле. Он будет рассказывать, я - записывать.
- Леона, ты с ума сошла... - До схватился за голову. - Ты хоть понимаешь, что Якопо с тобой сделает, если догадается?
Леонетта покачала головой.
- Дядя, успокойся, я ничем не рискую. Разве что в Нью-Йоркской прессе появятся хорошие статьи о плохом человеке.
- Но почему ты не пошла в полицию?
- А смысл? - Леонетта скривилась. - Ты был в Ситта-Маринаре, участвовал в судебном процессе по китайскому делу. А кто кроме тебя мог заняться доном Монтероне?
- Если это вообще он...
- Именно это я и собираюсь выяснить. Ты ведь мне поможешь? - она протянула руку До.
Комиссар медленно кивнул, затем взял ее руку в свои.
- Помогу. Только обещай одно: быть осторожной. И слушаться меня во всем.
- Это уже не одно, а не два! - запротестовала Леонетта. Затем посерьезнела. - Хорошо, дядя, обещаю.
Она задумалась, потом сказала:
- Вряд ли в ближайшее время я смогу приходить сюда. А знаешь что, дядя? Приходи через два дня на виллу Монтероне!
- И под каким предлогом я туда приду? - До нахмурился. - Не думаю, чтобы дон Якопо пригласил меня к себе. Если ты забыла, мы не ладим.
- Я все продумала. Я знаю, что в пятницу Монтероне дня приглашает к себе Бартоломео Бернарди - хочет поговорить с ним в неформальной обстановке. Пусть Бернарди возьмет тебя с собой.
До встал и, с грохотом отодвинув стул, сделал несколько шагов по комнате. Бартоломео Бернарди, мэр Монтекьяры, был достойным человеком, хорошим мэром... было только одно "но". Мэр Бернарди был отцом комиссара До. Взбалмошная мать комиссара забрала его от отца, когда он был еще совсем крошечным. До вырос в другой семье, его родство с мэром обнаружилось только полтора месяца тому назад. С тех пор мир комиссара До перевернулся с ног на голову. До физически не мог заставить себя видеться с мэром, не то что говорить с ним.
До постоял, раскачиваясь с пятки на носок, потом вернулся к столу. Тяжело поглядел на Леонетту:
- Ладно... завтра я пойду в мэрию.
Прощаясь с племянницей, комиссар задал вопрос, с самого начала вертевшийся у него на языке.
- Как вы сошлись с Кауфом?
Леонетта пожала плечами.
- Кауф адвокат. Я попросила его помочь с оформлением наследства. Мы разговаривали... Он так хорошо целуется!
Последнее, в чем До заподозрил бы хмурого Кауфа, - это умение целоваться. Впрочем, и то сказать - в суде, где они виделись, нечасто смеются, а целуются еще реже.
- Довольно скоро я поняла, что он не такой, как все, - впервые за время разговора девушка улыбнулась. - Он же видит меня насквозь. Как-то купил мне пирожные, я говорю: "Спасибо, какая прелесть!" А он в ответ: "Извини, не знал, что ты их так не любишь..." И ведь правда не люблю. Мне бы испугаться: муж, которому не соврешь, слыхано ли дело? А мне захотелось обнять его и спрятать от всего мира... - Она прерывисто вздохнула. - До свиданья, дядя. Встретимся у Монтероне.
Леонетта ушла быстро, не оборачиваясь. До услышал, как в конце коридора хлопнула дверь.
На следующее утро секретарь мэрии провел До в кабинет Бартоломео Бернарди и убежал отвечать на душераздирающие звонки сразу двух телефонов. До помедлил на пороге. Светлое помещение со стрельчатыми окнами, лакированный стол, удобные кресла, шкафы с книгами, аккуратная стопка бумаг... - он сам обустроил бы рабочее место так же.
Мэр Бернарди, высокий седой мужчина, поднялся ему навстречу.
- Я ждал тебя, - просто сказал он. - И сам хотел прийти, только никак не мог решиться. Садись, - он пододвинул До кресло. - У меня есть коньяк, будешь?
- Нет, спасибо, - До сел в кресло и подождал, пока мэр усядется напротив. Потом сказал, сделав над собой усилие, чтобы произнести первое слово и обратиться к мэру именно так:
- Отец... мне надо попасть к Монтероне. Послезавтра ты будешь у него - я должен под любым предлогом пойти с тобой.
Лицо Бернарди потемнело. Он выпятил подбородок.
- У тебя какие-то дела с кланом Монтероне?
До покачал головой.
- Не личного характера. Хотя, как сказать... Нет, все-таки можешь считать это расследованием.
Мэр выжидательно посмотрел на До.
- Рассказывай.
Еще через день к вилле Монтероне подъехал черный фиат мэра. Из машины вышли в одинаково строгих костюмах мэр Бернарди и комиссар До. Массивные ворота с вензелем "М" распахнулись, и пожилой плечистый охранник провел гостей в сад.
Строгие ряды пальм и лимонных деревьев перемежались с поросшими вереском лужайками, клумбами золотых и фиолетовых орхидей и высокими - в человеческий рост - кустами бледно-розовой азалии. В дальнем конце сада темнел шпиль домашней часовни.
До залюбовался садом. Тем сильнее он удивился, когда, поднявшись по каменной лестнице к дому и миновав просторный холл, они с мэром оказались в зале, обитом вызывающе яркой оранжевой синтетической тканью. В центре зала возвышался круглый пластиковый стол, словно взятый напрокат из какой-нибудь нью-йоркской кофейни. Вокруг стола стояли массивные дубовые кресла, также обитые синтетикой - на этот раз белой.
Дон Якопо Монтероне встретил их со стаканом виски в руке. По обыкновению подтянутый, выглядящий моложе своих сорока восьми лет, он широко улыбался.
- Синьор Бернарди? Рад вас видеть. Спасибо, что откликнулись на мое приглашение. Синьор комиссар? Какими судьбами?
Мэр Бернарди сдержанно улыбнулся в ответ.
- Дон Якопо, позвольте вам представить моего сына Доменико. Хочу перевести его в мэрию. Он пришел сюда не как комиссар полиции, а как мой помощник.
В подтверджение его слов До вынул из кармана большой разлинованный блокнот и с задумчивым видом принялся его листать.
Монтероне улыбнулся еще шире.
- Тогда рад вдвойне! Да вы проходите, негоже гостям стоять на пороге. Виски?
Мэр Бернарди отрицательно покачал головой.
- Спасибо, в другой раз. Я не пью на работе, и сына, - он сурово посмотрел на До, - к тому же приучаю.
До подумал, что еще ему это припомнит. Когда все расселись вокруг стола, мэр продолжил:
- Дон Якопо, вы говорили, что наша встреча будет носить сугубо деловой характер.
- О да... - Монтероне поднял стакан виски и посмотрел сквозь него на свет. - Как вы знаете, на следующей неделе мы должны обновить договор: городской магистрат арендует землю, издавна принадлежащую семье Монтероне. Я было поручил моему адвокату подготовить бумаги, но адвокат, - тут Монтероне развел руками, - сбежал, представляете? Теперь мне нужно время, чтобы найти нового. Вас ведь не затруднит перенести подписание договора... скажем, на недельку?
Мэр удивленно поднял бровь, но ответил сразу.
- Недельная задержка ничего не изменит в нашем соглашении. Но отчего сбежал ваш адвокат?
- Кто-то предложил ему больше денег, - Монтероне поморщился. - Не хочу возводить напраслину, но семья Боккадоро - известные любители пустить пыль в глаза. Не удивлюсь, если теперь он работает на них.
Разговор перешел на ничего не значащие темы: дон Боккадоро, мэрия, подготовка к осенней ярмарке... Комиссар До перестал слушать. Он все больше убеждался, что идея поговорить с Леонеттой на вилле была провальной. Как бы они встретились в присутствии Монтероне?
Наконец мэр стал прощаться. До тоже поднялся и с унылым видом пожелал Монтероне всего наилучшего.
В этот раз их препоручили охраннику помоложе. Провожатый шел впереди, До с мэром - за ним. Когда проходили мимо окон, на лицо До упал солнечный зайчик. До посмотрел вверх, и в этот момент из окна второго этажа прямо ему в голову полетел какой-то небольшой предмет. До ловко поймал его и спрятал в ладони. Охранник, почувствовав сзади какое-то движение, обернулся. Мэр, повернувшись к До, принялся его отчитывать:
- Что ж ты спотыкаешься на ровном месте...
Охранник успокоился, но пошел рядом и на всякий случай до самых ворот не сводил с них глаз.
Когда фиат отъехал на приличное расстояние, мэр нетерпеливо спросил:
- Ну что там?
До разжал кулак. На ладони лежала брошка слоновой кости - на булавку был насажен сложенный вчетверо лист бумаги, исписанный мелким почерком. До отцепил записку и, сощурившись, стал читать.
"Дядя, здесь два охранника, служанка и повар. Еще есть приходящая прислуга, но в седьмом часу все расходятся по домам. В четверть восьмого оба охранника уходят к заброшенной часовне, через полчаса возвращаются. В это время вилла остается без охраны. Что потом, не знаю - мне ни разу не удавалось пробыть здесь дольше восьми.
Завтра приезжают сыновья Монтероне - проверь часовню сегодня. Буду ждать всю ночь в машине рядом с виллой.
Л."
- Что собираешься делать? - спросил мэр.
До не ответил, он перечитывал письмо, бормоча вполголоса:
- Часовня... Наверняка тот шпиль за деревьями...
Мэр продолжал:
- Учти, это нарушение частной собственности - и не чьей-нибудь, а самого Монтероне! Войти-то ты войдешь: вилла полчаса без охраны. А как выйдешь?
До молча сложил листок и сунул в карман.
Мэр, повернувшись, всмотрелся в его лицо.
- Значит, пойдешь?
- Пойду.
Мэр кивнул.
- Хорошо, я заеду за тобой в шесть.
Ровно в семь двадцать До с мэром подходили к воротам с вензелем "М". Последнюю часть пути они шли пешком, продирались сквозь кленовую поросль и тамариск. Зато их уж точно никто не видел. До стряхнул лепестки тамариска, взглянул на часы, затем на мэра.
- В последний раз говорю: ты не должен идти со мной...
Мэр Бернарди сердито фыркнул.
- Мальчишка! Чем, по-твоему, я занимался во время войны в бригаде Маттеотти? Розы вышивал? Запомни: я - мэр Монтекьяры и все, что здесь происходит, касается меня лично!
До только махнул рукой.
- Да знаю я о твоем партизанском прошлом... Но ты все-таки не лезь на рожон, пожалуйста.
Оглядев замок на воротах, он полез в карман за набором отмычек. Какое-то время примеривался: кажется, эта... Осторожно вставил отмычку в замочную скважину и повернул. Что-то хрустнуло. До замер, боясь дышать. Наконец нажал сильнее, отмычка повернулась и замок открылся. До заглянул в сад. Никого... Пропустив мэра вперед, быстро вошел вслед за ним и снова запер ворота.
Прячась за деревьями и кустами, они подобрались к старой готической часовенке. Ждать пришлось недолго: не прошло и десяти минут, как два охранника - те самые, которых До с мэром видели днем, вышли из часовни и быстро пошли к вилле. Дверь часовни они не заперли. Младший охранник о чем-то говорил, размахивая руками - До не слышал, о чем.
Когда охранники скрылись в конце аллеи, До с мэром, перебежав открытое пространство, оказались у входа в часовню. До приоткрыл дверь.
Внутри было пусто и темно. Судя по слою пыли на алтаре, на статуях Иисуса Христа и Девы Марии, на святом Антонии в глубокой нише, на испещренных следами мраморных плитах пола, часовней не пользовались уже много лет. Тишина, запустение - и никаких следов пленника.
До, наклонившись, принялся обстукивать плиты. Звук был везде одинаковый. Увлекшись осмотром плит, он не сразу понял, что мэр подает ему знаки. До замер - и тут же услышал шаги снаружи. Вопреки ожиданию, охранники возвращались.
Мэр потянул До за рукав: "сюда!" Перед ними было единственное место, где можно спрятаться - ниша со святым Антонием. До с мэром втиснулись в нишу, прижавшись к статуе святого.
Секунду спустя дверь отворилась и в часовню вошли охранники. У обоих в руках были лопаты; младший освещал путь большим керосиновым фонарем, тот, что постарше, держал в зубах сигарету. До захотелось прикрикнуть на него - разве можно курить в церкви?
Не выпуская сигареты изо рта, старший охранник процедил:
- Копать-то умеешь? Хозяин сказал, могила должна быть аккурат посредине, где сняты доски. Сказал, чтобы спешили - скоро сам придет. С утра сюда заявился комиссар До - хитрая бестия... Да ты и сам его видел. Хозяин занервничал, хочет спрятать концы в воду.
Младший взвесил лопату в руке.
- Копать не впервой... Странно только, что Дон не поручил нам остального.
Старший осклабился.
- Считает это своим личным делом.
- Может, все еще надеется с ним договориться?
- С этим-то? Знаешь, в тот день, когда хозяин приказал схватить Ворона, тот чуть было не сбежал. Понял, что пахнет жареным, когда раскопал липу в документах на землю. Поколения адвокатов не могли, а этот учуял. И сошел из дому. Один из наших людей, Джакопо, столкнулся с ним ночью в переулке. Джакопо и в лицо-то его не знал, спрашивает больше в шутку: "Не ты ли Ворон, которого мы ищем? " А этот побледнел, глянул на него своими черными птичьими глазами и говорит: "Я".
Не-ет, хозяин с самого начала не надеялся с ним договориться!
- А тогда зачем...
- ...Мы его здесь держим? - охранник выплюнул окурок. - Чтобы хозяин мог приходить сюда и избивать его... собственноручно. За то, что сам не такой.
Младший нервно огляделся. До вжался в стену, вознося молитву запыленному Антонию, мэр на какое-то время перестал дышать. Взгляд охранника скользнул мимо.
- Тише! - В голосе младшего были страх и злость. - Захотел оказаться на его месте?
- Не дергайся, - огрызнулся старший, - все равно тут никого нет.
Видя, что младший достает из кармана какую-то тряпку, махнул рукой:
- Маски нам не понадобятся, сегодняшний день - последний.
Старший охранник прошел к алтарному столу и с усилием отодвинул его. Под алтарем обнаружилась квадратная крышка люка. Охранник присел на корточки и принялся возиться с замком, бормоча под нос проклятия.
- Что там? - окликнул его младший.
- Замок опять заржавел.
- Дай-ка я попробую... - младший опустился на одно колено перед люком и протянул руку за ключом.
До сделал знак мэру: "пора". Неслышно выбравшись из ниши, они одновременно набросились на охранников. До стукнул рукояткой пистолета по макушке одного, мэр впечатал другого лбом в крышку люка. Убедившись, что оба охранника без сознания, До вынул из кармана две пары наручников. Тем временем мэр, сняв с охранников галстуки, принялся связывать им ноги. Одному охраннику он заткнул рот его же шарфом, другому - большим носовым платком.
- Отнесем их к Антонию.
Охранники были тяжелыми; усадив их в нишу, До перевел дыхание, мэр вытер пот.
- Накрыть бы чем-нибудь...
До, вздохнув, стащил со стола алтарное покрывало.
- Вот этим. Если нам повезет, они не очнутся к приходу Монтероне.
Мэр подошел к люку.
- Если Кауф там, вряд ли мы сможем вывести его незаметно. Думаешь пробиться с боем?
До покачал головой.
- И быть узнанными Монтероне? Нет, тут нужно другое... - он перевел взгляд на нишу. - Один из этих парней говорил о масках. Взгляни - мы с ними одной комплекции. Что, если Монтероне, спустившись в подвал, увидит собственных людей, роющих могилу? Он потеряет бдительность, а дальше... по обстоятельствам.
Маски - черные платки с отверстиями для глаз - обнаружились в карманах охранников. Минута - и До с мэром стали напоминать двух грабителей из дешевого боевика.
До наклонился за лопатами, мэр поднял фонарь.
- Что ж... вперед.
- Подожди, - До остановился. - Лучше, если Кауф не будет слышать наши голоса. Сам понимаешь: не очень-то он умеет хранить тайны...
В подвале в лицо До сразу пахнуло холодом. Керосиновый фонарь едва освещал просторное помещение. У одной стены угадывались сваленные грудой доски и скамейки, у другой скорчилась человеческая фигура. Впрочем, человек тут же принялся торопливо подниматься, цепляясь о стену. Лязгнуло железо. От металлического кольца на лодыжке пленника к стене тянулась цепь.
Мэр поднял фонарь повыше, и До наконец узнал того, кого искал все последние дни. Заросший, в рваной рубашке, с кровоподтеками на исхудавшем лице, Кауф походил скорее на бродягу, чем на преуспевающего адвоката. Разве что блеск глаз остался прежним.
Мэр шагнул было к пленнику, но До положил руку ему на плечо. Затем указал на лопату и на земляной пол. Мэр кивнул, поставил фонарь и вонзил лопату в землю. До присоединился к нему. Копать было трудно - земля была утоптанной и тяжелой.
- Вы... - они услышали осипший голос пленника. - Это могила?..
До усилием воли заставил себя не оглядываться.
Кауф продолжал:
- Не надо... прошу вас! Я ничего не сделал вашему хозяину. Я узнал его тайну, это правда... Но он сам дал мне подложные бумаги на проверку! Он знал и все знают, что мне нельзя лгать, - голос Кауфа стал тверже. - Я с детства умею чувствовать ложь, и если однажды совру сам... потеряю эту способность навсегда. И это важно - даже сейчас, когда вы хотите меня убить!
До все-таки оглянулся. Кауф стоял, привалившись к стене. Его била дрожь.
- Не надо было вашему хозяину просить меня подтвердить права клана Монтероне на землю... Хотя он и не просил. Он требовал.
Мэр тоже перестал копать. Взглянув на Кауфа, он молча снял куртку и шагнул к нему. Кауф дернулся в сторону, но потом осознал, что ему протягивают одежду. Быстро схватив куртку, он сказал полуудивленно - полуутвердительно:
- Впервые за месяц вам... стало меня жаль?
Мэр отвернулся и нагнулся за лопатой.
Долгое время тишину нарушал только скрежет, с которым лопаты вгрызались в землю, стук земляных комьев да тяжелое дыхание копателей. Кауф больше не пытался заговорить, он кутался в куртку и не отрываясь смотрел на все увеличивающуюся могилу.
Яма была копателям по колено, когда наверху скрипнула, открываясь, крышка люка. До выпрямился и ощупал карман пиджака, мэр покрепче сжал рукоять лопаты.
Секунда - и Якопо Монтероне спрыгнул вниз.
- Что, скучал по мне, Ворон? - Он расхохотался. - Небось не готов к последней лебединой... ах, нет, конечно, вороньей песне!
В дорогом бежевом костюме - длинный пиджак, брюки-клеш, - в лакированных туфлях, Монтероне выглядел бы уместнее в лучах софитов, чем в захламленном подвале часовни. В руке он держал электрический фонарик. Бросив взгляд на свежевырытую могилу и двоих людей в масках, он удовлетворенно кивнул:
- Достаточно! Вылезайте оттуда.
До выбрался из ямы и помог вылезти мэру - тот по-прежнему сжимал в руке черенок лопаты.
Монтероне, нашарив в кармане небольшой ключик, бросил его До:
- Откроешь замок... потом.
Он направился к пленнику, светя тому в лицо фонариком. Кауф отшатнулся, насколько хватило короткой цепи, и прикрыл голову руками.
- Не бойся, Ворон, в этот раз все закончится быстро... - держа в левой руке фонарик, правой Монтероне вынул из кармана пружинный нож и со щелчком открыл его. В полутьме блеснуло узкое лезвие.
Монтероне замахнулся ножом. В этот момент мэр подобрался к нему со спины и поднял лопату. Доставая пистолет, До успел подумать: если удастся оглушить Монтероне, а потом вывести из часовни Кауфа, завязав ему глаза, все еще обойдется ...
Внезапно Монтероне, со звериной чуткостью почуяв опасность, обернулся, поднырнул под руку мэра и бросился к люку. Мэр, не удержав равновесия, рухнул прямо под ноги Кауфа. До выстрелил. Монтероне отпрыгнул в сторону, запнулся об упавший фонарик и кубарем полетел в яму. Крик... и тишина.
Не опуская пистолет, До приблизился к яме. Поднял большой фонарь, посветил вниз. Монтероне лежал, раскинув руки, голова его была повернута под неестественным углом, глаза раскрыты. До отвернулся.
Тем временем мэр, изрядно оглушенный падением, грузно пытался подняться.
Кауф, сам едва держась на ногах, протянул ему руку.
- Я помогу вам... синьор Бернарди.
Мэр сел на землю и уставился на него.
- Ты знаешь, кто я?
В слабом голосе Кауфа послышался намек на улыбку.
- Мэр Бернарди. Из-под маски видно ваш подбородок.
Мэр молча стянул маску. До, подойдя к ним, сделал то же самое.
Мэр повернулся к До.
- Монтероне... где он?
До махнул рукой в сторону могилы.
- Там. Со сломанной шеей. Надо уходить отсюда...
Он выглядел смертельно уставшим. Долго искал в карманах полученный от Монтероне ключ, потом, близоруко щурясь, отпирал кандалы. Кожа на лодыжке Кауфа была стерта в кровь, адвокат морщился от боли, но молчал.
- Вот и все. Обопритесь на мое плечо, синьор адвокат. Вот так... Другую руку - на плечо синьора Бернарди. Пойдем потихоньку...
Кое-как им удалось подсадить Кауфа на металлическую лестницу, ведущую к люку - мэр протягивал руку сверху, До подталкивал сзади.
После темного подвала в залитой лунным светом часовне было светло как днем. Из ниши слышался шум и возня - охранники очнулись. До гадал, кто их обнаружит первым: домашняя прислуга или сыновья Монтероне. Сначала их, потом свежевырытую могилу с мертвецом. Вроде бы они с отцом не наследили - но что проку, если с ними Кауф? Кауф, который никогда не врет.
- Теперь надо идти быстро: если прислуга проснется...
Однако большой дом спал, в окнах было черно.
Когда все трое оказались за воротами, из темноты выступила тоненькая фигурка.
Прежде, чем До понял, что это не кто-то из людей Монтероне, Кауф сдавленно крикнул: "Леона!" - и, вырвавшись от поддерживающих его До с мэром, бросился к девушке.
До смотрел, как эти двое с сумасшедшим, отчаянным и счастливым видом прижимаются друг к другу, ощупывают друг друга, словно не веря, что вот он... вот она... здесь, рядом - и сам улыбался глупой, счастливой улыбкой. А мэр грозно шептал:
- Нашли время обниматься! Хотите, чтобы нас заметили?
Наконец все погрузились в бьюик Леонетты. Напрочь игнорируя присутствие дяди с мэром, девушка глядела только на Кауфа.
- Куда ехать? В больницу?
Кауф отрицательно помотал головой.
- Нет. Домой.
- Эй, высадите нас где-нибудь! - напомнил о себе мэр Бернарди. - Хотя бы возле мэрии.
Прежде, чем выйти вместе с отцом у каменного здания, увенчанного флагами, До пристально посмотрел на Кауфа.
- Синьор адвокат... я ведь не могу надеяться, что происшедшее останется в тайне?
Кауф не отвел взгляд.
- Не можете.
- Что ж, я так и думал. До свиданья, синьор адвокат. Доброй ночи, Леонетта.
Коньяк был выпит, До с мэром молча сидели в кабинете со стрельчатыми окнами.
Первым нарушил молчание мэр:
- Это мой город, я отвечаю за него, и, что бы там ни было, я останусь здесь! А ты бери семью и уезжай в Рим. Черт, До, у тебя нет времени! Может, прямо сейчас кто-то спрашивает Кауфа, где он был и кто выпустил его на волю! Как ты думаешь, что он ответит?
До мрачно изучал столешницу.
- Мы не убивали Монтероне, это был несчастный случай...
- Расскажи об этом его старшим сыновьям! А я на тебя посмотрю. Вернее, на то, что от тебя останется. Пойми, До, у тебя жена и дети, ты им нужен!
До наконец поднял взгляд.
- А дед им не нужен?
Мэр хотел ответить, но вместо этого просто протянул руку и сжал плечо До.
Трижды звякнул колокольчик: кто-то среди ночи ломился в мэрию. До с мэром переглянулись, потом поднялись - одновременно. До вытащил пистолет:
Никого. Только ветер дохнул в лицо предрассветной свежестью. До наклонился и поднял сложенный вчетверо лист бумаги.
- Тут записка.
В который раз пожалев, что оставил дома очки, он шагнул поближе к лампе.
- "Дорогой дядя, мы уезжаем", - он остановился, перевел на Бернарди недоумевающий взгляд. Потом продолжил. - "Кое-кто почувствовал себя лучше. Это он предложил уехать - впрочем, решение было общим. Сейчас, когда ты читаешь это письмо, я веду машину в сторону границы, а он дремлет на сиденье рядом. Не спрашивай, куда мы едем, просто знай: мы там будем счастливы.
Может, еще увидимся. Любим и благодарны за все.
К. и Л."
До сложил письмо, подошел к двери и долго всматривался в темноту, будто надеялся увидеть свет автомобильных фар. Мэр подошел к нему.
- Вот все и разрешилось. ...Ты не рад этому? Беспокоишься о племяннице?
До покачал головой.
- Не очень. Она взрослая девочка. Им с Кауфом будет непросто, но, похоже, они и впрямь будут счастливы.
- Тогда что?
До вздохнул.
- В какой-то момент мне показалось, что мы с Кауфом могли бы стать друзьями. Что ж... может, и правда еще увидимся.