Шариф Чайсоев нашел разорванное тело в степи неподалеку от ручья, где пас свою козу. Стоял август, и вывернутые наизнанку внутренности высохли и покрылись коричневой коркой под горячим солнцем. Над телом поднимался смрад разложения и ароматы копчений, которые, смешиваясь с запахом полыни, лениво плыли в сторону ручья. Мухи покрывали гнилое мясо и радостно жужжали, откладывая в него личинки. Труп был без одежды: половые органы отсутствовали, туловище вспорото от паха до горла, грудина разорвана, голова лежала поодаль у куста репейника. Спутанные кишки тянулись из вскрытого брюха до самого ручья, где колыхались в течении, медленно заражая воду.
- Ой бай, эдак весь аул отравится! - испугался Шариф. Он спустился к ручью, подцепил палочкой конец кишок и оттащил подальше от ручья. Затем снова взглянул на тело и покачал головой. - Да кто ж на нашем джайляу способен на такие зверства! О, Аллах! Неужто медведь из Сибири забрел?
Шариф подошел к оторванной голове и осторожно приподнял ее за волосы - язык сразу вывалился через гортань. Глаза покрывала толстая белесая пленка, а нос был откушен, но Шариф сразу узнал шамана из соседнего села - Болата Жексенбаева. Шариф с Болатом дружили с детства, хотя в последние годы виделись редко. Болат посвятил свою жизнь мистике, а Шариф довольствовался простыми радостями смертных.
- Храни тебя Аллах, Болатик, - сказал Шариф и положил голову на землю. - Пошлю старшенького в аул по ту сторону ручья, чтобы тебя похоронили по правилам и возвели курган.
Шариф еще раз взглянул на тело и заметил, что среди прочих органов недостает сердца. Мухи сожрать его не могли, значит либо лис утащил, либо действительно медведь пожаловал. В то, что подобное мог сотворить человек, Шариф не верил.
Коза паслась в ста метрах от трупа. Если и видела, что тут случилось, рассказать не могла. Шариф подошел к ней и, хлестая палкой по бокам, погнал по берегу в сторону юрты.
Дело шло к вечеру: впереди Шарифа и козы бежали длинные тени. Коза пронзительно блеяла, недовольная настойчивостью хозяина. Впереди показался шанырак юрты, ноздри уловили запах сурпы, которую варила жена. Шариф прибавил шагу.
Коза вдруг остановилась, запрокинула голову к небу и издала протяжный рев, потом легла на песок.
- Блять, шайтан! - разозлился Шариф и принялся избивать козу палкой. После серии истязаний коза нехотя поднялась на ноги и продолжила путь к юрте.
Пройдя изгиб ручья, после которого юрта стала видна полностью, Шариф заметил, что на берегу кто-то лежит лицом вниз. Он забыл о козе и бросился к телу. Это оказался его старший сын Ибрагим. У него был проломлен череп. Кровь из раны сочилась на песок, рядом лежал черпак для воды.
Шариф взревел от горя, поднял сына на руки и понес к юрте. Подойдя к ергенеку, он увидел жену, стоящую у огромного тай-казана, кипящего на костре.
- Сауле! Посмотри на нашего сына! - Но тут Шариф увидел нечто такое, от чего ноги его подкосились, и он упал на колени, продолжая держать сына на руках.
В казане варились шестеро других детей Шарифа: три мальчика и три девочки. Кожа сползала с их маленьких лиц, обнажая оскал черепов и посеревшие от кипятка глаза. Сауле помешивала воду длинной палкой, и дети медленно кружились по казану, как в адской карусели. Толстая белая пленка покрывала глаза Сауле, скрывая зрачки. Вокруг казана была нарисована пентаграмма.
- Бросай его в сурпу, - воскликнула Сауле. - Только он слишком большой. Разделай его сначала топором. Ты знаешь, у нас такая сладкая вода в ручье. Мы сегодня напились ей - до сих пор энергия бурлит в теле.
- О, Магомет! Пророк наш! - взмолился Шариф. Но тут что-то вонзилось ему в спину, проткнуло легкие и вылезло из груди. Шариф захрипел, выронил из рук сына и опал на землю. Изо рта хлынула кровь. Перед ним стояла коза, которую он бросил на берегу. Только теперь ее рога, обычно загнутые назад, торчали вперед, окрашенные кровью Шарифа. На лбу козы светилась пятиконечная звезда.
- Магомет - это я! - проблеяла коза. - Только теперь меня зовут Бафомет.
С этими словами коза поднялась на задние копыта и начала метаморфировать. Тело ее превратилось в человеческое: между ног свисали член с мошонкой, а под бородой выросли женские груди - голова оставалась козьей. Верхние ноги вытянулись в человеческие руки: на правой руке появилась надпись "Solve", на левой - "Coagula". За спиной раскрылись два черных крыла.
- Шоха, готовь сосуд для сердца шамана! - завопило козоподобное существо Сауле. - Я пропустил его сквозь себя, теперь оно годится для моей машины Судного дня.
Сауле достала из передника касешку и поставила ее на землю перед казаном. Коза напоследок оскалилась мертвеющему Шарифу и пошла к Сауле, затем присела на корточки над касешкой - и воздух пронзила ослепляющая вонь. Анус козы расширился, из него выглянули оборванные сосуды аорты. Через минуту сердце полностью вылезло и со шлепком упало в касешку. Сауле нагнулась и подняла ее над казаном с варящимися детьми.
- Аве Сатани! - проблеяла коза, и Сауле перевернула касешку над кипятком.
Сердце шамана плюхнулось в кипяток, и из воды во все стороны ударили кислотно-зеленые лучи. Они пронзили темнеющее небо, и тут же солнце на горизонте почернело. На другой стороне горизонта вспыхнул столб огня. Загорелись красные звезды и одна за другой стали падать на землю.