Анюта трудилась старшим администратором в одной небольшой, но весьма уважаемой в городе клинике. Регистратура стала первым и бессменным местом работы для девушки: сюда она пришла сразу после окончания училища, здесь же, по прошествии лет, достигла вершины карьерной лестницы (если можно так назвать стремянку о двух ступенях).
Однако время - непревзойденный мастер коварства - принесло с собой не только желаемую должность.
Трудно объяснить, как так случилось - как-то "вдруг", по другому и не скажешь, - но однажды Анюта заметила, что среди новых сотрудников перестали встречаться ее ровесники. Кандидаты на вакансии, все как один, оказывались заметно младше, а то и того хуже - юнее, чем она. А самые наглые уже крепили к ее имени громоздкий прицеп из отчества. Нет, конечно, "Анна Георгиевна" существовала всегда - брела покорной тенью за Анютой с самого их общего рождения, - но ведь раньше осмеливалась напоминать о себе лишь чернильным следом на официальных бумагах, а теперь вот заявила о своих правах во всеуслышание, громогласно! И что же это - бунт? Мятеж? ...Революция?!
Анюта не собиралась сдаваться без боя. Старший администратор пыталась отшучиваться, выступала за демократичность в общении и крайне настоятельно просила подчиненных обращаться к ней просто по имени. Девчонки-регистраторы, конечно же, быстро соглашались с прихотью своей сумасбродной начальницы, а Анька раз за разом праздновала свои маленькие победы. И все же старания ее пошли прахом в тот день, когда руководство клиники выдало сотрудникам регистратуры именные бейджи. Девчонки пожали плечами и, приколов значки, продолжили свою работу. "Светланы", "Натальи", "Марии" - никто из них не придал значения такому пустяковому событию. Никто, кроме старшего администратора. Она растеряно взирала на карточку с двумя строками полного "ио" и явственно представляла всю свою дальнейшую дорогу - невзрачный и длинный тормозной путь до полной остановки.
Новое имя с легкостью приживалось. Оптимистичная, воздушная Анюта отступала по всем фронтам. Теперь уже она становилась тенью Анны Георгиевны, чернильным отпечатком на их общих старых фотокарточках. И старший администратор, будто тяжелогруз, проседающий под весом бетонных блоков из проблем и неурядиц, все охотнее сбрасывала скорость и все усерднее пропускала повороты с обкатанной колеи жизни.
Да... Кто бы мог вообразить, что обычному бейджу окажется по силам превратить парящий в облаках дельтаплан по имени Анюта в грохочущий по колдобинам быта самосвал Анну Георгиевну?
И все-таки это был не просто бейдж, о, нет. Это была черная метка, врученная самой судьбой. Сглаз или порча! Анна Георгиевна не очень разбиралась в черной магии, но иначе объяснить события, произошедшие позже в ее жизни, не могла.
Сыночек Сереженька, нежный и наивный мальчик, вдруг ослушался мать, женился на одной из тех вертихвосток, что вечно увиваются рядом с перспективными молодыми людьми, и покинул отчий дом.
- Да хоть бы и такую змеюку выбрал, перевоспитала бы. Но ради всего святого, почему же нельзя было остаться жить здесь, с мамой?! - вопрошала небеса Анна Георгиевна, ночами проливая слезы на кухне.
И ответ ей пришел. Правда, какой-то уж очень земной:
- Потому и нельзя было, что вырос давно наш Сереженька, - не выдержав недельных всхлипов и стенаний, проворчал ее муж Андрей, ищущий в холодильнике докторскую колбасу для полуночного бутерброда. - Двадцать семь лет парню, 120 кэгэ жмет, крановщик - каждый день на высоте, сложная техника. А ты все хочешь взрослого мужика обратно в пеленки завернуть! И невестка наша, кстати, очень хорошая девушка, не понимаю, что ты к ней придираешься.
Анна Георгиевна схватилась за сердце:
- Вот он, еще один нож в спину! Сначала сын променял родную мать на какую-то Иринку, а теперь еще и муженек вместо того, чтобы поддержать жену, защищает малознакомую девицу!
Андрей с раздражением шлепнул кружок колбасы на ломоть хлеба и удалился из кухни.
Что ж, когда-то был он для Анюты любимым Андрюшей, потом стал просто Андреем, а после этого разговора ни кем иным, кроме как прокисшим холодцом, своего мужа Анна Георгиевна не считала. Каждый день она наблюдала, как этот желеобразный студень, по неясной причине сохраняющий человеческий облик, приходил с работы и с бульканьем поглощал приготовленный женой ужин. Затем, оставляя за собой горы немытой посуды и залежи нестираных носков, он уползал в гостиную, где безвольно плюхался в любимое кресло, растекаясь по спинке и подлокотникам. Как и должно происходить с любым подпорченным продуктом, временами вокруг благоверного начинали кружить назойливые мухи. Их противное жужжание, доносилось из динамика смартфона, а омерзительные, начищенные до блеска брюшки, мелькали на аватарах в чатах. Но Анна Георгиевна лишь злорадно усмехалась этим бесперспективным потугам. Она-то хорошо знала, что всем формам и изгибам Андрей давно уже предпочитал эргономичный дизайн пульта от телевизора.
Проблемы случились не только в семье. Работа тоже больше не радовала, стала нудной рутиной. Поток посетителей давно уже превратился в один огромный клубок из разноцветных ниток. Кофты и рубахи, брюки и юбки, бороды и прически - вся эта мешанина изо дня в день, из года в год, ровно с восьми утра до восьми вечера перекатывалась по коридорам и кабинетам, а старший администратор, придав лицу натренированное выражение благожелательности и внимания, принимала документы, оформляла бумаги, отвечала на одни и те же вопросы.
И только в небольшие затишья и обеденные перерывы Анна Георгиевна все чаще смотрела в окно. Вместо невзрачного городского пейзажа, грезились ей чистейшее синее небо, ласковое бирюзовое море, нагретый летним солнцем белый песок и высокая пальма с широкими зелеными листьями. Ах, как же Анне Георгиевне хотелось побывать в такой красоте! Год назад она даже предоставила шанс своему студню снова стать человеком - предложила съездить в отпуск на море, а не как обычно провести все свободное время перед телевизором и разок пожарить шашлыки рядом с гаражом. Но куда там, для мужа намного важнее оказался ремонт его дурацкой машины. Если не починить, то придется ему, видите ли, на работу на общественном транспорте добираться. Ну и что, что на другой конец города? Ну и что, что с тремя пересадками? Ведь мог бы и потерпеть полгодика. Эгоист! Не стерпев такой несправедливости, старший администратор решила, что поедет одна. Она будет откладывать деньги со своих зарплат, а холодец пусть только попробует сказать что-то против. И ведь даже завела отдельную карту для своей цели! Вот только у Анны Георгиевны всегда лучше получалось тратить, чем накапливать. По истечению четырех месяцев собранная на карте сумма очень походила на исхудалую клячу, которую милосердней было бы пристрелить в ближайшем магазине, чем продолжать подкармливать копейками...
Так что, увы, но перерыв заканчивался, мираж таял, а вместо прекрасного пляжа из отражения на стекле на Анну Георгиевну неизменно глядела собственная кислая физиономия - с каждым разом все более усталая и постаревшая.
И сегодняшний унылый зимний день не стал исключением.
Вообще-то прием посетителей завершался в восемь, но один из сотрудников регистратуры задерживался еще на полчаса, чтобы дождаться окончания уборки и закрыть помещение на ночь. Сегодня была очередь Анны Георгиевны. Старший администратор заканчивала приводить в порядок рабочие файлы на компьютере, как вдруг из пустого, казалось бы, холла раздался короткий лязгающий звук - кто-то подвинул стул, неосторожно чиркнув его металлическими ножками по плиточному полу. Регистратуру от приемного зала отделяла довольно высокая стойка, загораживающая обзор, и Анне Георгиевне пришлось приподняться со своего кресла, чтобы разглядеть над спинкой одного из стульев, стоящих друг за другом в три ряда, розовый помпон.
- Вы кого-то ждете? - громко спросила администратор.
Стул снова загремел, и помпон поднялся выше, а на его месте появилась мордашка девчонки лет восьми или девяти.
- Деточка, а где твои родители?
- Мама у тети Кати, а папа с нами больше не живет, - без утайки поведало чадо.
Анна Георгиевна даже немного растерялась от такого ответа. "Какие бестолковые нынче дети", - подумала она. Администратор вышла в зал и огляделась в поисках кого-то из взрослых, но никого больше не заметила.
- Так ты одна здесь? А как ты сюда попала?
- Пришла с мамой и Стасиком, это мой братик.
- Но ведь ты сказала, что твоя мама у тети Кати?
Девчонка беззаботно кивнула, а Анна Георгиевна серьезно занервничала. Ее правое веко навязчиво задергалось - верная примета надвигающихся неприятностей и больших хлопот.
- Мама просила ее подождать? А брат где? Ушел вместе с ней? Тебя забыли?
- Стасик не умеет ходить, - тихо произнесла девочка и замолчала.
- Ладно. - Администратор попыталась взять себя в руки. - Может у тебя есть телефон или ты помнишь мамин номер, адрес твоего дома?
Но девчонка потупилась в пол и больше не отвечала.
- Ну и что мне с тобой делать? Полицию вызывать?
Анна Георгиевна страдальчески вздохнула, очень уж ей себя стало жалко - спина болит, ноги ноют, все мысли последние два часа только о том, чтобы побыстрее попасть домой. И вот тебе на! Свалилась на голову проблема...
Администратор вернулась к рабочему месту. Для начала она собиралась позвонить напарнице по сегодняшней смене - может, той было что-то известно про потерявшегося ребенка? Но тут Анна Георгиевна сообразила, что в компьютере есть база данных клиентов, и если мать девчонки была сегодня на приеме, ее телефонный номер легко найти по фамилии!
- Девочка, какая у тебя фамилия? Девочка?..
Администратор снова вышла в холл, заглянула в пустые коридоры, проверила туалет, но ребенка нигде не было. "Ну, так даже лучше", - с облегчением подумала она. - "Можно и домой". В самом деле, разве Анна Георгиевна виновата, что девчонка сбежала?
Однако, когда Анна Георгиевна вышла на улицу, первым, что она увидела, оказался розовый помпон, торчащий над спинкой скамейки освещенной фонарем.
- Блин ты горелый... - тихо прошипела женщина.
Девчонка ее еще не заметила, и администратор подумала было свернуть в сторону и пройти мимо, но быстро вспомнила о вездесущих камерах наблюдения. Приключись что с пигалицей, и спросят ведь с нее, Анны Георгиевны: почему это Вы, гражданочка, знали, что ребенок один, без родителей, и мер не приняли? "А ведь и правда - темень, зима... Что-то действительно может случиться", - признала администратор. И страдальчески всхлипнув, она обреченно засеменила к лавке.
- Ну, и зачем ты убежала?
Девчонка глянула исподлобья:
- Вы полицию хотели вызвать, а я не терялась, и никто меня не забывал. Я просто гуляла и замерзла, а в больницу погреться зашла.
- Надо же, какая самостоятельная. А зачем наврала, что тебя мама привела?
- Ничего я не наврала. Это мы утром приходили, а сейчас-то уже вечер, вот!
- А что же ты домой не пошла, когда замерзла?
- Ну... не хотела. Вообще-то, мы с мамой и Стасиком у тети Кати в гостях, а по-настоящему живем в другом поселке. Завтра уже домой поедем, а здесь во дворах такие лазилки, ух! - и кораблик, и замок с горкой! У нас таких нету. Вот я и хотела подольше поиграть, но быстро стемнело. Если бы я к тете Кате вернулась, меня бы больше не выпустили. Вот.
Администратор почувствовала, как от детского лепета у нее начинает гудеть голова.
- Хорошо, хорошо... Просто скажи, где живет тетя Катя, я тебя отведу. До утра ведь ты гулять не собираешься? Да и мама наверняка уже волнуется.
Девочка помотала головой.
- Это там, через два двора. - Она показала рукой направление и тут же сникла. - Ох, и попадет же мне...
- И по делом, - не без удовольствия подтвердила Анна Георгиевна. - Как зовут-то тебя?
- Лена. А вас - Анна Георгиновна, я на карточке прочитала.
- Георгиевна.
- Ой... Анна Геориновна..., Геогрин...
Администратор закатила глаза. Ну до чего же несообразительные нынче дети!
И они вместе побрели по засыпанному снегом и песком тротуару. Мимо ползла вереница серых автомобилей, девчонка без умолку трещала о качелях, горках и снежках, а сама администратор прикидывала, сколько времени уйдет на непредвиденную дорогу. По всему выходило, что на новый эпизод любимого сериала Анне Георгиевне сегодня не успеть. Впервые за два года она пропустит серию! Какая несправедливость...
И вдруг...
Райские врата распахнулись перед Анной Георгиевной! Яркий свет озарил мир, и прошли все горести и печали. Зашумел морской прибой, зашуршал под ногами теплый песок. К самой воде склонилась огромная пальма. Заботливо установленный самими ангелами шезлонг манил негой и обещанием южного загара. А Анька, как чайка, уже ловила крыльями бриз, но...
...Но тут кто-то требовательно дернул ее за рукав. Анна Георгиевна очнулась и с удивлением обнаружила, что некоторое время стоит посреди дороги и глупо пялится на рекламный пилон турфирмы.
- Теть Ань, это ваша несбыточная мечта? - Ленка указала пальцем на подсвеченный диодными лампами плакат с фотографией тропического пляжа.
- Что? - опешила Анна Георгиевна.
- Ну, несбыточная мечта... - повторила девочка. - У меня есть фотография папы. Иногда я тоже на нее так долго смотрю и загадываю, чтобы он вернулся. А мама из-за этого сердится.
Ленка понурила голову и принялась усердно утаптывать подмерзшую слякоть. Она тихо продолжила:
- Сегодня мама мне сказала, что это моя несбыточная мечта - то, чего никогда не случится. Я очень расстроилась. А тетя Катя услышала и разозлилась. Она сказала маме, чтобы она меня не обижала, что у нее у самой несбыточная мечта найти чудо-доктора для Стасика. И тогда они начали ссориться и ругаться. И плакать. А я... я пошла гулять. Вот.
Ленка замолчала. А Анна Георгиевна вспомнила, что, действительно, сегодня в клинике вел прием приглашенный из столицы специалист, кажется, детский врач-ортопед.
Тусклая подсветка едва пробивалась сквозь запыленный пластиковый корпус пилона. Пошел мелкий снег. Женщина и девочка наблюдали, как свежие снежинки засыпают слякоть под ногами. Анна Георгиевна все хотела что-нибудь сказать, но подобрать слова никак не получалось.
Наконец она нарушила тишину:
- Нет, Лена, у меня совсем не такая мечта как у тебя... Да и вообще, не мечта, а так, каприз.
- А мама говорит, что капризничать некрасиво, - хлюпнула носом девочка.
- Обычно да, - согласилась Анна Георгиевна, - но, знаешь, если уж совсем тоскливо и грустно, то выполнить свое маленькое желание очень даже нужно. Например, если скушать конфету, то ведь сразу веселее станет! Вот только мой каприз очень уж большим получился.
- О, а у меня тоже есть большой каприз! - оживилась Ленка.
- Правда? Какой же?
- Мой каприз - это набор восковых мелков, где целых 24 цвета! Ух, да ведь такими мелками можно было бы все-все-все нарисовать!
Анна Георгиевна улыбнулась.
- Видишь, на той стороне улицы магазин?
- "Канцтовары", - прочитала вывеску Ленка.
- Давай-ка заглянем туда на минутку. Кажется мне, что там тебя уже давно дожидается коробочка мелков, набор на все 24 цвета.
Ленка засияла и так воодушевленно кивнула, что с помпона на ее шапке во все стороны полетели брызги снега.
Утро следующего рабочего дня выдалось каким-то странным. Вроде бы, все было как обычно - толпа посетителей; все те же документы, бумаги и вопросы; и те же девчонки-регистраторы, в свободные минутки щебечущие друг с дружкой о кавалерах и моде. И все-таки мир едва уловимо переменился. Стал более... более... Хм, каким же? Каким он стал? Анна Георгиевна не могла разобраться.
Ближе к обеденному времени за краем стойки мелькнул розовый помпон.
- Теть Ань! - громко позвала Ленка.
Старший администратор едва не поперхнулась глотком свежезаваренного чая. Она поставила кружку и вышла в зал.
- Лена? Ты что же, опять убежала?
Девочка мотнула головой.
- Нет, мама вчера сказала, что больше меня одну никуда не отпустит, до самого моего замужества. Пришлось просить тетю Катю, чтобы она меня сюда привела.
Ленка протянула Анне Георгиевне альбомный лист с рисунком.
- Мы совсем скоро уезжаем, а я хотела отдать вам подарок. Видите - это море, остров с пальмой и вы на корабле. Похоже на ваш каприз?
Тепло улыбаясь, Анна Георгиевна разглядывала цветные пятна, непонятные фигурки... и надпись во все "небо": "ПРИСАМОЙ ДОБРОЙ ТЕТЬАНИ".
- Спасибо, Лена, у тебя получилось даже лучше, чем я могла вообразить.
- Вот! Я же говорила, что такими мелками можно нарисовать все-все-все! - счастливо засмеялась девочка.
Вечером, вернувшись домой, Анна Георгиевна задержалась в прихожей. Она сняла со стены рамку со старой фотографией, чтобы поближе рассмотреть молодую девушку и ее будущего супруга, чьи взрослые жизни еще только начинались. Видимо, женщина просидела в прихожей довольно долго, потому что с вопросом "Что случилось?" из комнаты выглянул Андрей. Анна Георгиевна пожала плечами и рассказала ему приключившуюся с ней историю: о Ленке, о несбыточных мечтах, о капризах. Она показала мужу подаренный девочкой рисунок.
- Многие годы мне казалось, что мир изменился. Люди стали скучнее и равнодушней, дети - избаловенней и глупее. А сегодня я поняла, что все эти изменения действительно произошли. Но не с миром. Я ведь вчера чуть не бросила эту девочку одну. Разве смогла бы я так поступить раньше? Как вообще так вышло, что я так зачерствела, Андрюша?!
Она покачала головой и, оставив фотографию и рисунок мужу, ушла на кухню, готовить ужин.
Теперь уже Андрей смотрел то на выцветшую карточку, то на свое отражение в зеркале, висящем в прихожей.
А потом он последовал за супругой.
- Знаешь что, бросай ты свою стряпню-готовку, пойдем-ка сегодня в ресторан! - сказал он бодрым голосом, обнимая удивленную жену. - И с морем мы обязательно что-нибудь придумаем. Обязательно, Анюта!
А через месяц в гости приехали дети, Сережа и Ирина. И Анна Георгиевна узнала, что уже в этом году ей подарят новое чудесное имя - БабАня.