Сквозь дымку мороси в Анадырь заходили ледовые корабли. Поднимались чуть выше мыса, бросали якоря и скатывались по течению назад, упираясь обшарпанными льдом носами в высокий берег, на котором неистовствовали встречающие. Достойное получилось завершение трех лет жизни колонии и Императорских Игр.
Над устьем реки плыли пороховые облака приветственных залпов, гомон испуганных птиц и крики счастливых людей. Меня уже несколько раз потискали в объятьях, начиная от навигаторов нашей изношенной канонерки и заканчивая капитаном с царевичем. Довольный как кот боцман, теребя ус, мурлыкнул нечто праздничное, мол, стальные тросы новые привезли, такелаж поменяем, радость-то какая...
Первые сходни упали на высокий берег мыса, с носа флагмана, ледокола "Авось", и начался форменный бардак. Спускающийся по ним Беринг с группой офицеров еще попытался соблюсти торжественность и официальность момента, но на него налетел Алексей, забывший о своем солидном, двадцати трех летнем, возрасте. Поданный вице-императором пример подхватили, а когда одни за другими стали падать сходни с еще четырех ледовых транспортов и второго ледокола - началось повальное "братание".
Подошел ближе к бурлящей у сходен толпе. Поймал взгляд Беринга. Перед мысленным взором пронеслись все казни, выдуманные для него за год ожидания. Широко улыбнулся, раскрывая объятия для вырвавшегося из рук встречающих капитана. Бог с ними, с казнями - успею еще.
За спиной, с противоположного берега мыса, причалили четыре канонерки, возвестив дробным топотом по сходням о прибытии батальона морской пехоты. Оттуда слышались радостные, но строевые команды. На просторном мысу становилось тесно.
Только к обеду бессвязные выкрики и вопросы начали стихать. Побережье расцвело линейками полотняных шатров, курящихся дымками печек. Развернулись полевые кухни. Глядя на это великолепие, даже страшновато становилось - целый город вырос. Отвык уже от многотысячных толп, от стаек, носящихся между шатрами детей, от женщин на кухне, от молодых девушек в строгих нарядах валькирий, от снобизма нескольких прибывших с конвоем дворян. В империю Росс приходила "цивилизация" со всеми ее достоинствами и недостатками.
Правда, и мы тут не лаптем золото намываем - пачки фотографий достопримечательностей империи разошлись из канонерки по лагерю. Брошюры инструкций, описаний и старых новостных листков из рундуков старожилов - новички выгребли до донышка, в том числе уложение по морским фермам. Интересно, оно-то кому понадобилось?! Или это в конвое туалетная бумага закончилась?
Все наши старожилы пользовались ажиотажным спросом, собирая вокруг своих баек кружки разночинного люда. Досталось и на мою долю - давненько уже не видел такого жадного блеска в глазах выловивших меня мастеров. С удовольствием отдался им на растерзание - не с дворянами же сидеть в душном кубрике. Тем более, что один из хлыщей заявил, будто ему невместно со всякой бякой одним воздухом дышать. Чую, пора счастливого детства вице-империи миновала, ей придется становиться взрослой, миновав период безмятежной юности.
Вечером Алексей давал пир, на котором отсутствовала часть дворян, получивших "высочайшее неудовольствие", зато присутствовали выборные от мастеров и старосты будущих поселений. Царевич блистал заготовленными речами. Ему, для выразительности картины, недоставало только кепки и броневичка. Народ слушал историю и планы колонии с отвисшими челюстями и огнем в глазах. Знай наших!
Если представить, что разошедшийся с праздника руководители перескажут своими словами, безусловно приукрасив, речи Алексей - то надо срочно планировать нечто эпическое. Осушение Тихого океана нам ни к чему, запуск Гольфстрима по ледовому пути пока подождет - но нужно действительно нечто "великое". Не пора ли заглянуть в Южную Америку? Сил маловато. Но кто сказал, что будет легко? Нас для Северной Америки в три раза меньше было!
Курили с Берингом на берегу, сидя в посеревшей от непогод беседке, защищающей разговор от мелкого, холодного дождя середины августа. Голова пухла от новостей, гудела с медовухи и кружилась от планов. Витус рассказывал о плаванье, пытался шутить, что бурно отметил свое тридцатилетие, затертый льдами. Потом внезапно спросил.
- Как мыслишь, найдется мне место в Новом Свете?
Риторический вопрос. Раздумья приобрели новое направление.
- Как не найтись? Мест тут столько, что рук да задов на них недостанет. Но ледовый путь для нас, как пуповина не рожденного младенца. Без поставок мы весь напор растеряем. Неужто так все тяжко в России стало?
Беринг посмотрел на хмарь за оградой беседки, перебрал пальцами мундштук длинной трубки.
- Не тяжко. Разве что с губернатором Архангельским разлаялись. Он обещал Петру Алексеевичу донести, как с заводов мастеров сманивал, и как дальше будет - не ведаю.
- Что, вправду сманивал?!
Витус выпустил дым носом, хмыкнув и чуть не закашлявшись.
- Какое там! Мастеровые сами в ноги падали, мол, возьми, благодетель. А куда их брать! Кубрики полны, станков да припасов выше грузовой марки, в коридорах только боком пройти можно. А они еще и с семьями!...
- ... Взял. Считай, тысячу сверх. Коли застряли бы во льдах, уж не ведаю, что сталось бы. Но Господь миловал.
Перегруженный событиями мозг, с трудом вошел в мыслительный ритм. Паранойя, с кожаной плеткой, нахлестывала мысли, заставляя их пошевеливаться.
- А была нужда так тесниться? Ведь не последний конвой.
Витус кивнул, снимая камень с моей души - боялся услышать от него слово "последний".
- Мастера тебе нужны, а там неведомо какая судьба их ждала...
Далее капитан описал еще одну грань алмаза, по имени Россия. После войны Франции и Британии мир сильно изменился. Волны беженцев захлестнули все страны, в том числе нашу. Появилось много новых лиц при дворе, в свете и на заводах. Как обычно, изменения были как хорошими, так и ... разными. Академия, например, расширилась и обзавелась филиалами, в том числе в Воронеже и Архангельске. Много крестьян осело на пустующих, свежее прихваченных землях. Как грибы росли небольшие мастерские, обещавшие насытить внутренний рынок бытовыми мелочами и добротными товарами. Вместе с этим страна наполнилась голосистыми прожектерами и спесивыми импортными дворянами всех мастей. Критиковать - не мешки ворочать. Мои выстраданные проекты Петербурга обзывались казнокрадством, расточительством и бездарностью. Благо сделать ничего было уже нельзя - город поднялся из "непонятных" фундаментов и опоясался "слишком широкими" улицами. Примерно так обстояло дело на заводах, куда прибыли целые полки "помощников управляющих" и "именитых мастеровых". Плакали многие наши технологии. Благо, до секретных цехов этих оптимизаторов не допустили.
В связи с этим целый пласт наших мастеров почувствовал себя не в своей тарелке, посмотрел годик на творящийся бардак, да подался на "новые земли", слухи о которых разошлись по стране, будто лесной пожар. Как было Берингу не помочь людям?
Для полноты картины стоит упомянуть, что из Персидского похода, за несколько месяцев до прибытия в Россию Беринга, вернулся император Петр Первый. Вернулся с победой и гвардией. Его встретила императрица, с годовалой дочкой, и те самые "недовольные", приближенные ко двору или пробившиеся на высокие должности. К тому моменту Петру шел сороковой год, он уже успел почувствовать вкус побед и "верность" союзников. Шептунам не повезло. Для начала самодержец, в своей палочной манере, поинтересовался, какая скотина охаяла проекты, на которых стоит его, императора, подпись. Дело дошло до одной казни и множества высылок. Затем вал монаршего неудовольствия прокатился по всем отраслям жизни страны. Говорят, даже князю-кесарю хвост накрутили, за попустительство. А корпус валькирий забегал как наскипидаренный. В результате, "мутных" людей на заводах поубавилось, но широкий замах императора краем зацепил всех мастеровых. Многие из них после этого перекрестились, вытащили со дна сундуков завернутые в холстину паспорта, купили билеты на почтовые кареты, дилижансы, паротяги, а порой на поезда, и доехали до Архангельска, чтоб пасть в ноги Берингу. Как известно, милости монарха непредсказуемы, и лучше держаться от них подальше.
Сам император, оценив "эффективность" управления страной в свое отсутствие, учредил новый орган власти - Сенат, собрав в него своих приближенных и глав основных коллегий. Эдакий "коллегиальный монарх", которому Петр планировал вручать власть на время своего отсутствия. Новшество восприняли в России неоднозначно - мужики так вообще привычно посчитали, что все "к худу", и засобирались, кто мог, на далекие земли, где, как известно, молочные реки и кисельные берега.
Трубки давно прогорели - за разговорами их даже забыли выбить. Витус тосковал по большим делам и тяготился ролью "извозчика" ледового пути. Настроение у капитана снижалось, по мере рассказа - пришлось обещать построить для него исследовательский корабль. Тихий океан хранил в себе еще много неоткрытых островов, ледокол для экспедиции не годился.
Как просто, оказывается, сделать человека счастливым. Ведь знает, что строительство океанского корабля в наших условиях - дело долгое. Но он уже мысленно на нем, паруса подняты, и острый форштевень режет зыбь. Ради этого можно и подождать, натаскивая капитанов-сменщиков на засадах Ледовитого океана.
Ночью не спал. Подводил итоги и просматривал списки прибывших, сверяясь со своим блокнотом "перспективных дел". Население вице-империи увеличилось на восемьсот морских пехотинцев, в числе которых абордажные наряды канонерок и охрана ледовых судов. Добавились семь сотен мастеров и подмастерьев, отягощенных четырьмя сотнями жен и почти восьмистам младшими детьми. Кроме мастеров прибыла тысяча, с хвостиком, работного люда и шесть десятков сбитых артелей земельного и промыслового толка, общей численностью почти семь сотен душ. С ними переселялись жены и дети, числом чуть менее тысячи трехсот ртов и ротиков.
Отдельной строкой стоит отметить "роту" валькирий и "капральство" дворян, усиленное двумя "капральствами" слуг. Еще нам на голову свалилось под сотню разных ученых и исследователей, начиная от вчерашних студентов и заканчивая маститыми профессорами, разошедшимися во взглядах с коллегами на "большой земле". Последняя группа энтузиастов попыталась найти меня сегодняшним вечером, и облагодетельствовать своими мыслями. Благо старожилы "прикрыли" своего графа.
Зато в этой сотне имелось четыре десятка архитекторов с художниками и смежными специалистами - костяк проектантов Петербурга, пострадавших все от той же "метлы", для которой улицы были слишком широкие, а каналы лишние. Выглядели эти переселенцы блекло, так как сомневались в применимости своих талантов в колонии, где "...мясо на кострах жарят и с ножа едят". Зато после моего разъяснения, о плане строить столицу вице-империи, похожую на Петербург, с площадью, на которой выложим двуглавого орла, как символ общности двух столиц - мастера засуетились. Потребовали распаковывать кофры с их атласами и чертежами. Наивные. Грузы в трюмах упаковывали так плотно, что достать что-либо можно только полностью разгрузив трюм. Например, внутри барабана камедевой печи могли лежать бухты тросов, пачки запасных шиберов, балки станин и ящики с документацией. Цилиндрическая форма барабана "исправлялась" до прямоугольной мешками с материалами, прутками, подающими шнеками, с обвитыми вокруг них, для экономии места, пеньковыми канатами. Добыть из этой мешанины зарисовки архитекторов - представлялось циклопической задачей. Намекнул творческим личностям, что самое время им взять в руки карандаши и пуститься в новый полет фантазии "по мотивам Петербурга" но для жаркого климата.
Пестрая толпа новичков радовала и огорчала. Несколько тысяч людей, с верой в сказку... это мобилизует. Но женщин у нас все еще вчетверо меньше, чем мужчин - надо отправлять транспорт на Гаваи.
Двухмесячное плаванье конвоя в режиме страшной тесноты привело к многочисленным травмам, заболеваниям, и десятку летальных исходов. Невосполнимые потери. Юнона пробила льдиной борт, и припасы в одном трюме частично превратились в кашу, частично заржавели, а частью были раскурочены при аврале и постановке заплаты.
Поймав себя на брюзжании, отложил распределение людей по первоочередным задачам. Впереди еще больше месяца перехода - успею. Прошелся по выделенной для меня каюте на ледоколе, пытаясь взглянуть на перспективы. Новостей слишком много, планы чрезвычайно амбициозны. Впереди много дел, и непонятности с руководством.
Дело в том, что Петр опередил нас с инициативами, и вызвал Алексея в Петербург, озаботившись, чтоб новые земли получили, на время отсутствия вице-императора, достойного вице-кесаря. Словом, он прислал нам почти пятидесятилетнего князя Голицына с супругой Анной и тремя детьми в возрасте от пятнадцати до семнадцати лет. О чем это говорит? Кроме того, что накрылись императорским словом все мои планы, наличие семьи говорило о долговременных намереньях. Как пошутил на вечернем пире сам князь Дмитрий Михайлович - "за крамолу в думах государь прописал мне лечение на ледовых водах...". Боюсь, князя не отзовут даже после возвращения в вице-империю Алексея. В результате раздумий у меня самого в голове всплыли крамольные мысли - ведь концентрированная настойка болиголова может не только лечить...
Касаемо настойки - применить ее хотелось минимум к половине прибывших дворян. Может, сужу слишком строго, одичал - но эта стайка сильно походила на стервятников. Радовало, что и царевич посматривает в их сторону брезгливо, одичав вместе со мной. Надо намекнуть ему, дабы забрал большинство пернатых в свою свиту, и увез в Россию. Благо до отправления еще есть десять месяцев, все птицы смогут продемонстрировать свои песни.
Легок на помине! Четвертый час утра, а царевича мучает бессонница.
- Не спишь?
Алексей без стука заглянул в каюту, обежав взглядом бумажные развалы на столе и табачное облако под потолком, лениво вытягивающееся в иллюминатор.
- Сплю. И ты мне снишься.
- Тогда у тебя тяжелые сны.
Зайдя в каюту, самодержец поднял с койки разложенные на ней списки, с интересом перелистнул несколько страниц, усаживаясь на освободившееся место и углубляясь в чтение. Подождав немного, напомнил монарху о своем существовании.
- Случилось что?
Алексей оторвался от списков грузов, до которых у меня еще не дошли руки.
- Нет, просто письмо от батюшки читал. Думал. Он и тебе о чем подумать прислал, вот и заглянул. Все одно ты не спишь наверняка.
Удивил царевич. Точнее Петр.
- Неужто Петр Алексеевич так прямо и написал, что для меня есть думы?
- Нее... - Алексей беззаботно отмахнулся, - написал, что прожект у него есть, и желает он мнение услышать мое, да приближенных моих, что покомпетентнее. При этом к письму целую пачку отчетов и записок казенных приложил. Кому, кроме тебя, такое понадобиться может?
С этими словами царевич извлек из своей планшетки толстенный вскрытый конверт, заполненный бумагами, и бросил его на стол. Коричневая упаковка выделялась на фоне серых листов, заваливших рабочее место, как ядовитая змея на белом снегу. Захотелось закурить.
- И что за прожект?
Алексей откинулся на стенку каюты, доставая изрядно помятое, многостраничное письмо.
- ... это не о том... тут об ином... Так! Слушай. "... О том годе милостью господа и силой изрядной выступили мы..."
Речь шла о Персидском походе одиннадцатого года. Петр осадил и взял персидский город Бака - столицу ветров. Гарнизон крепости особого сопротивления оказать не сумел, и она пала за два дня, из которых большая часть вторых суток ушла на сборы трофеев. Затем император прошелся вдоль всего западного и южного побережья Каспийского моря, практически не встречая сопротивления и теряя людей лишь в оставляемых на берегу гарнизонах. В письме даже прослеживалось некоторое недовольство таким ходом кампании, наибольшими сложностями которой стали не особо качественные суда казанской постройки и каверзы каспийской погоды.
Описания великих деяний императора плавно перетекли в ссылки на допросные листы захваченных персидских дворян и купцов, завершаясь основным вопросом этой части письма "... а не макнуть ли нам берцы в персидское море?".
Алексей сворачивал листы, с иронией наблюдая за моим вытянувшимся лицом.
- Ты, граф, не торопись со словами. Знаю, о чем думаешь. Сам, как первый раз письмо читал, о разном умысливал. Наперед бумаги из конверта почитай.
В каюте воцарилась тишина. Царевич опять принялся за списки грузов, периодически сверяя их со схемами производственных линий и черкая пером по строчкам. Меня целиком поглотило обоснование, на котором Петр построил свою авантюру. Выяснились любопытные вещи.
Про Персию, из моей истории, помнил мало. Можно сказать, совсем ничего. Разве что про морские персидско-греческие баталии, когда персы хозяйничали на средиземноморье и про три сотни спартанцев, остановивших персидскую армию, что оказалось, впоследствии, сильным преувеличением. Однако, подспудно, о Персии у меня отложилось мнение как о "супердержаве" с флотом, покрывающим моря и армией до горизонта. Все оказалось не так. По крайней мере, на текущий момент.
Великая империя персов разваливалась. От нее откусывали кусок за куском. Западные границы Персии изрядно погрызли османы, восточные - великие монголы. Внутри страны многие племена плевали на текущего шаха Хусейна, фактически отколовшись от Персии, и остающиеся в империи лишь номинально.
Сам престарелый шах глушил горькую, поминая потерянные его предками города и мусульманские святыни. Во дворце правила его тетя забывшая, что "есть жизнь за третьим кольцом".
Ситуацию подогревали религиозные распри, постоянные мелкие поражения в приграничных стычках и общая отсталость страны, не имевшей даже крепостной артиллерии в Исфахане - столице империи.
Перебирая документы присланные Петром, все чаще задавался вопросом - "И почему этот колосс еще стоит? Он уже не на глиняных ногах, а на бумажных!". Ответ всплывал созвучный "Неуловимому Джо". Вот только зачем это Петру? Где он столько людей возьмет на освоение развалин?
На последний вопрос документы дали некоторый ответ, замаскированный под ориентировочные составы призовых партий - семьдесят тысяч татар, в том числе из казанской губернии, восемь тысяч волжских казаков, шестьдесят тысяч регулярной армии в первой волне. До двухсот тысяч переселенцев всех мастей, начиная от беженцев-иностранцев и заканчивая обрусевшими османами, вывезенными в Россию, во второй волне. Наверняка планируются третьи и последующие волны, но в записке коллегии об этом не упоминается.
Пожалуй, вопрос наполнения захваченных земель лояльными жителями был серьезнее, чем вопрос захвата почти брошенных шахом земель. По крайней мере, аннексия побережья Каспийского моря не вызвала сколь ни будь серьезного сопротивления, в том числе дипломатического.
Позволил себе закурить, отойдя к открытому иллюминатору. Алексей увлеченно ковырялся в бумагах, на берегу, в сером тумане просыпался лагерь, сменяя ночные крики праздничной гульбы, на целеустремленные звяканья и разговоры занимающихся делом людей. По кораблям недавно прокатились голоса рынд, возвещающие о смене вахт.
Выпустил за борт табачный дым, смешавшийся с утренним туманом. У любого дела есть два основных вопроса - "для чего?" и "как?". Персидский залив - заманчиво. Петр об этом давно мечтал. Но ведь можно вопрос решить и политически. Укрепить позиции шаха, например. Гвардию с советниками ему прислать. Караванные поставки наладить. Или нельзя? Попытался вспомнить свою историю, память показала кукиш во всю голову, но признала, что из Персии товары валом в это время не шли, были у наших купцов тут какие-то затыки. Попытался представить себе прохождение купеческого каравана по гористой местности, населенной аборигенами, плюющими на законы своего шаха. Караван прошел ровно два дня, по пути откупившись от нескольких самостийных сборщиков "подорожной пошлины". Затем его разграбили.
Вопрос с мирной интеграцией решился сам собой, вызвав другой вопрос - зачем туда вообще лезть?! Персидский залив - до Индии две тысячи километров по морю. До Австралии около девяти тысяч, примерно столько же до Цусимы, да еще огромные архипелаги островов по пути... Замааааанчиво.
Но, лично для нас, эта затея губительна. Очевидно, что Петр урежет ледового "осетра" и целиком займется новой игрушкой, ревизией гаремов и назначением нового хана-губернатора из числа доверенных казанцев вместо отрекшегося Хусейна. Почему отрекшегося? Петр с некоторым пиететом относиться к самодержцам, он постарается придать всей кампании вид не откровенно захватнический, а условно добровольный. Это мелькало у него между строк письма.
В политической справке из Главного Штаба фигурировал лозунг, милый сердцу персов - "земли предков от Тигра до Инда". Чем не предохранительный клапан для народного возмущения? Всех недовольных собирать в добровольческое ополчение и направлять к Инду, где сидят злые горцы будущего Афганистана. Глупейшее расходование ценного ресурса, но...
Выпустил в туман очередную струю дыма. А если не к Инду? Сходил к столу, выбрал из развороченной пачки листов конверта нужную бумажку. Потом еще порылся, отыскал набросок карты.
Итак, на северо-востоке от Персии лежат именитые ханства - Хивинское, Кокандское, Бухарское, Казахское. Еще дальше на восток, ближе к Тибету, лежит Джунгарское ханство. Все эти исторические раритеты грызутся меж собой до взаимного истощения. Наиболее успешным кажется только самое далекое, Джунгарское ханство, систематически расширяющее свою территорию за счет соседей. Хотя, по слухам, с востока его активно прессуют маньчжуры. Чосонцы говорили, будто Сюанье, нынешний китайский император, уже извел джунгарцев - но думаю, это пропаганда.
Что мы имеем? Несколько десятков тысяч недовольных персов, легких не подъем казаков, татар, которым можно обещать землю в оазисах, и несколько десятков тысяч русской пехоты, усиленной полевыми пушками да картечными двуколками. Против конницы и ополчения с холодным оружием. Причем, больших армий у ханств быть не может, по экономическим соображениям, и соседние ханства им на помощь не придут, даже зная, что они следующие. Идеальная ситуация для полководца.
Поймал себя на том, что уже не рассматриваю вопрос "для чего", а ищу описание караванных троп через пустыню, расположение оазисов их лимит водоснабжения и ответы на прочие подобные вопросы. То есть, углубился в вопрос "как".
Отложил бумаги. Тем более, что ответов на мои вопросы в них не было. Алексей зевал, вяло черкая по бумаге. Подумал о вызове царевича к Петру. Почему так срочно? На уши нашептали? Сомнительно. Особенно после капитальной чистки, что император устроил по возвращению из Персидского похода. Похоже, Петр для себя уже решил вопрос с Персией и теперь обрамляет его в оправу страховок. На два фронта никакое государство воевать не любит. Франция России подобный демарш не спустит. Но она относительно далеко. Польша и Швеция под боком. Но в Польше разгорелся дележ власти, а Швеция наоборот - окрепла за эти годы. С Карлом Петр общался долго, можно сказать, расстались без озлобления. Почему бы не усугубить союз до родственного?
- Хочешь, Алексей, угадаю, как твою супругу звать будут?
Застывший на середине зевка царевич выглядел умилительно. А его насупленные брови говорили, что местные пророки ему не указ, и он женится исключительно по большой и чистой любви. Но огоньки скрытого интереса в глазах угадывались. Слазил в рундук за старым блокнотом, полистал "досье" на потенциальных противников - стар стал, помню, что была у Карла младшая сестра, но подробности забыл.
- А суженную твою звать Ульрика, свет Элеонора. И порукой мне в том полученное письмо от государя.
Приятно было видеть, как закрутились мысли за высоким лбом царевича. И вопрос порадовал.
- Северные границы? Так думаешь, пойдет батюшка на персов?
Укладывая обратно в рундук блокнот, подтвердил из-под крышки.
- И границы, и армия шведская, коли понадобится. Петр с огнем играет. Людовик хоть и стар, но силы набрал немалой. Правда, в политической справке сказано, что он уже двух своих сыновей-преемников похоронил и в печали великой обретается. Но нет у меня веры, что этот Галльский петух не клюнет. Османы опять зашевелились. Читал, что Мустафа перенес столицу Порты из Эдирне в Анкиру? Вооот!... Почему туда?! Ведь довольно провинциальный город, хоть и находящийся на перекрестке множества торговых путей?! Зато от него до любого побережья не меньше двух сотен километров! От проливов еще дальше, а от бурлящей Европы совсем далеко. Такая рокировка ни о чем тебе не говорит?
Алексей перестал думать о матримониальном, и вгляделся в вечное. Лично для меня все эти ходы пахли большой кровью и порохом. Царевич будто уловил этот запах.
- Что ж, Ульрика... Уля... красивое имя. Завидуешь, что ли?
Неудачно Алексей пошутил. Значит совсем из колеи выбит. Огрызается.
- Ничуть. У меня записано, что она умна и своенравна. Смесь как водород с кислородом. Одна искра, и жахнет...
Попытался улыбкой разрядить обстановку. Алексей откинул исчерканные бумаги, потер ладонями лицо, зевнул протяжно.
- Спать пойду. Уж и не рад, что отцовские бумаги тебе занес. Больно глубоко копаешь. А может это все придумки наши?! Чего только, на ночь глядя, в голову не лезет!
- Может и так...
Помолчали.
- Ты сам-то в это веришь?
Алексей ушел не прощаясь, оставив на столе пухлый коричневый пакет, похожий на притаившуюся кобру. Долго гипнотизировал ядовитину, подводя для себя черту. Может мы и придумываем... но спокойные деньки заканчиваются. Значит, надо выспаться перед авралом.
Поднял с койки листы, разбросанные царевичем, вгляделся в пометки и пересел за стол. Нет у нас времени на сон. Надо кардинально менять стратегию развития колонии. Сухой док на Цусиме вообще не предусматривался, но если пойдут караваны судов от Персии, то это будет ближайшая точка ремонта. И на Гаваях следующая. Старые планы жирно перечеркнулись императорским словом, а новые должны появиться не позже прихода конвоя в Удачный, чтоб их начать реализовывать. А ведь как хорошо все начиналось...
17 августа 1712 года стал первым рабочим днем новых колонистов. Деловая суета хоть и прерывалась периодически праздничными мероприятиями, но корабли конвоя начали активно загружать топливо и прихорашиваться. Побитая многочисленными переходами канонерка старожилов тянула из трюмов конвоя запчасти с энтузиазмом хомяка прошедшего сквозь пустыню и набредшего на пресное озеро в обрамлении пшеничного поля. Сложности добывания мелочей из заваленных трюмов боцмана не пугали.
Образовалась некоторая светская жизнь, где за совместным завтраком можно было увидеть родовитых дам и изображающих чопорность детей. Картина выглядела давно забытой, хотя аппетита и не портила. Гораздо неприятнее были презрительные взгляды в мою сторону от некоторых "птиц", еще недавно обходившихся за столом одним ножом и руками, а теперь мусоливших вилку и отпускающих прозрачные шуточки. Давненько у меня дуэлей не было... А на вилках так вообще ни разу.
Избавиться от "света" удалось только в рубке ледокола, где с Берингом обсуждали его дальнейшие планы. "Авось" имел на борту меньше всего грузов первой необходимости, зато больше всего различных изделий "на обмен". Логично было отправить его в самостоятельное плаванье к Цусиме. Этот проект с капитаном и обсуждали. Делился с ним своими наработками и мыслями по островам Курильской гряды, про аборигенов, про японцев. Обращал внимание на пока безымянный Сахалин. А чего упоминать название, если оно ошибочное? Ведь не секрет, что "Сахалян-улла" маньчжуры называли реку Амур. Перекочевание этого названия на остров в устье реки связано с картографической ошибкой. Так что, с чистым сердцем рассказывал Витусу, насколько там неисследованные места, и как они ждут энергичного капитана.
Целью экспедиции, кроме исследований, ставил организацию нескольких поселений на островах и расширение порта Цусимы сухим доком. Специалистов и колонистов мы пересадим на ледокол, устроив ротацию по другим кораблям.
К этому моменту в рубку пришел Алексей с князем Голицыным. Дмитрий Михайлович производил приятное впечатление своим немногословием и отсутствием пренебрежения. Излишний аристократизм в нем прослеживался только с высоты нашей "одичалости". По словам царевича, вице-кесарь человек незаурядный, учился за границей, потом в нашей Академии, успел съездить по многим дипломатическим поручениям и побыть губернатором Киева. Характеризовался человеком честным и неподкупным, то есть, его ценники были слишком высоки для просителей. Неудовольствие императора вызвал своей старобоярской позицией и неприятием реформ. С другой стороны, князь привез с собой библиотеку из нескольких тысяч книг - знаковый штришок. В нашем обсуждении сухого дока подкинул дельные мысли про опалубку из лиственницы. Повременю пока с болиголовом. Единственно, чему он удивился в прожекте дока - зачем делать его на два Апостола шириной. Плавающие ворота, заполняемые водой, вопросов у него не вызвали.
Рассматривающий утром нарисованный эскиз Алексей вопросов про два апостола не задавал. Только посмотрел на меня долгим взглядом.
- Так понимаю, граф не винджаммеры в виду имеет. Под броненосец док?
Улыбнулся царевичу, наблюдая наползание понимания на лица наших собеседников.
- Официально, и по всем чертежам, док на два Апостола. Скажу больше. Мы там их и строить будем, привозя разобранный железный скелет транспортами.
Царевич, не отводя взгляд, подытожил.
- Значит, под броненосцы. Пять поселений с сухими доками и мастерскими, едва ли не больше самих поселений. Не это ли гордыня, граф?
- Гордыня, считать, что голубая кровь не даст дворянину сгореть в пожаре. Своим прожектом только следую наставлению батюшек наших.
Такое заявление вызвало улыбки у людей со мной знакомых и пробрало князя, изобразившего закипающий гнев и сложную тираду "соблаговолите объясниться...".
- Сказано в писании, подставить щеку. Да только не все так просто. Подойдет к вам парубок хилый, подставит затылок под длань. Как тут не отвесить леща? А вот встанет рядом детина с молодой дубок ростом, вытащит меч с себя размером, легко поигрывая стальной полосой толщиною с броню канонерки, и скажет "а врежь-ка мне как следует...". Тут-то о добродетелях и вспомнят.
Алексей приобнял меняющего цвет Голицына, наставляя его по-отечески
- Не горячись, Дмитрий Михайлович. С графом надо несколько лет рядом пожить, тогда понятно становится, что он набожный человек. По-своему. Погодь пока судить.
Князь решил не обострять. Откланялся.
- И зачем тебе это было надо?
Вопрос Алексея меня и самого интересовал. Попытался разобраться в душевных порывах.
- Складывается так, что нам с князем работать долго. Или не работать. И нет времени на компромисс. Готов терпеть его задранный нос, если он готов смириться с моими манерами.
Алексей кивнул задумчиво, и предложил вернуться к задумкам. Сухой док это не только опалубка, но еще и две тысячи кубов камеди, которую надо будет изготовить, причем на месте, близком к строительству, так как с транспортом у нас все еще плохо. Сухой док, понятие относительное. Он стоит ниже уровня моря, в него затекает вода через стыки, стены, падает дождем с неба - "вода дырочку найдет". Нужны работающие машины осушения, помпы. Еще для функционирования дока нужны землечерпалки, мастерские, склады. Мастера, подмастерья, работники, жилье для них, столовые, досуг. И это все только рабочий фон, на который накладывается политическая обстановка, увязывание планов с другими поселками и чужими правителями. Пирамида вопросов всегда растет быстрее башни ответов. И выглядит массивнее.
Уже когда спускались из рубки, царевич спросил тихонечко
- Так зачем нам броненосцы?
- Они бы не помешали. Но их строительство не потянуть. Считай, на вырост строимся.
Алексей несколько ступеней спускался молча.
- Крутишь ты что-то. Броненосцы не потянем, то верно. А что тогда?
Ответил без запинки, сохраняя скорбное лицо.
- Пока только Апостолы.
Спустившийся впереди на площадку царевич развернулся, уперев в меня ладонь и изучая верноподданническую физиономию.
- Чую, что крутишь. Когда не по-твоему что, на кота рассерженного походишь, волосы дыбом, глаз с прищуром. Ныне ты на котейку в подполе припасовом похож больше. Выкладывай, что удумал.
- Удумал, нечто легче броненосца. Но нам и это не потянуть пока.
- Так... - Алексей блеснул жаждой нового в глазах, - показывай!
Пришлось идти в каюту, доставать из рундука заветный тубус и раскатывать на столе склейку, норовящую завернуться обратно в трубку.
- Только об этой думе даже Петру Алексеевичу знать не надобно. До нее еще не один год.
Царевич будто не слышал, вникая в линии и проекции эскиза.
- И что в этом такого? Броненосец без брони и главных орудий. Разве что корабли сопровождения у него мельче, их больше, и они как на канонерках поднимаются. Ни то, ни се выходит...
Наблюдал за потугами Алексея увидеть здравое зерно в эскизе, набивая трубку. Радует, что он перестал судить категорично, ищет скрытый смысл. Такой монарх дольше жить сможет. Набив табачок, вытащил из тубуса скрученный блокнот, где между страниц лежали вырезанные из бумаги проекции разного оборудования. Мне так схемы компоновать проще - протащил по чертежу макет механизма, и сразу видно, где он пройдет, где нет, и как его удобнее расположить будет. Положил на чертеж верхней палубы макетик "Аиста", распрямил ему сложенные в транспортное положение крылья. Закурил. Надеюсь, так понятнее будет...
Алексей некоторое время стоял, нависнув над столом, придерживая руками скатывающийся эскиз и вникая в новую для себя концепцию
- Плавучая взлетная полоса? Но зачем! Можем ведь где угодно сесть.
- Не так. На океанскую зыбь не вдруг и сядешь. Да и поднимать самолет с воды на борт при волнах сложно.
- Так в эту полоску попасть еще сложнее будет! А коли ее на волне качнет, когда уже садишься? Или чуток не угадаешь? Мнится мне, пустое ты придумал.
Алексей отпустил руки, и эскиз скатался в две трубки. Разочарование царевич скрыть не смог. Видимо, он ждал "чудо оружия" изваянного из бамбука, но с убойной силой броненосца. Надо добраться до каучука и сделать ему резиновую бомбу массового поражения.
- Пустое или нет, узнаем только попробовав. Но точно могу сказать, что из Алексии на Гаваи иначе как с таких полос долететь мы не сможем.
- Ты найди, попробуй, еще эту полосу в океане. Мы вот, точно знали, где регата идет, и то лишь один раз их случайно заметили.
- Посему и говорю. Рано пока. Не потянем. Но и мастерские наши на месте не стоят. Считай, лучшие головы в них работают. Пока доки строим, заводы с оснасткой, корпус выделываем, глядишь, нам и придумают недостающее. В одном ты прав, поторопился с этим кораблем. Даже эскизы, и то еще сырые. Но скажи, как думаешь, сколько у нас годов мира осталось?
Алексей автоматически перекрутил склейку в один рулон и сунул ее в тубус, обдумывая мои слова. Признаться, ответа на свой вопрос и сам не знал.
- Скажу, что не ведаю. Надеюсь, до колонии вообще баталии не дойдут.
- Твои слова, да богу в уши...
Забрал тубус, запечатывая крышку. Спрятал его в рундук.
- ... давай отложим пока. Доки и мастерские нам действительно в первую голову для Апостолов потребны. А там дальше... Война план покажет.
Царевич покинул каюту задумчивый. Подозреваю, эскиз его не впечатлил, а вот про слова о докатившейся к нам войне он задумался. Видимо, тоже сомневается, что отстоимся в сторонке.
Глянув через иллюминатор на береговую суету, разрешил себе пересып до обеда. Глаза болели, вторя общему разбитому состоянию. Самый тяжелый груз, это принятые решения, которые могут быть ошибочными. Создается впечатление, что за каждую веху платишь несколькими годами жизни. Сколько у меня тех лет осталось? Хватит ли...
Стоило завалиться на койку, сон убежал по своим делам, оставив в наследство головную боль и песок в глазах. Закинув руки за голову, размышлял о поспешности. Может действительно сэкономить силы и материалы и не устраивать надрыв полуживой экономики вице-империи? Вспомнились строки политических справок.
Как и предполагал, мир ударился в строительство железных монстров. Даже линейные корабли обшивали железом, компенсируя вес уменьшением количества старых пушек и переходя на одну палубу пушек современных. Петр на этом большие деньги делает, продавая самые "современные" шатунные паровые машины и огнетрубные котлы. Если закрыть глаза на то, что нам все это и топить, то ситуация не радовала. Зато на юго-западе России выросло еще три железоделательных завода.
Орудия император продавал ограниченно, малых калибров и гладкоствольные. Посему, большинство заинтересованных стран создали свои варианты, тяготея к гигантизму и компенсируя технологии толщиной стенок стволов.
Лидировала в гонке вооружений Франция. На текущий момент она переоборудовала около тридцати линейных кораблей в стальных черепах под двумя пятисотсильными двигателями и с двадцати четырех фунтовыми, то бишь 152 миллиметровыми, орудиями. Паруса сохранились, как и деревянная палуба. О чем они думали?
На очереди у Франции стояли еще пять десятков судов под модернизацию. Как собственных, так и изъятых у Британии в пользу французского флота. К счастью, этот проект занимал все силы и средства ныне великой державы, притягивая к работам лучших специалистов, в том числе захваченных, и съедая свободное железо.
Остатки ресурсов, весьма не маленькие, шли на перевооружение армии. Хотя, эти "остатки" весьма близки к военному бюджету Петра. Экономика Франции наглоталась трофейных "колес", и знатно раздулась, напоминая чем-то Испанию времен золотого века.
Про саму Испанию особо сказать нечего. Перевооружение там затягивалось на неопределенное время, пользуясь в основном поставками из России, и в ближайшее десятилетие прежде великую державу можно было списать с морских баталий.
Значительно растерявшая флот Швеция пошла по пути постройки новых, стальных, боевых судов. Частично проект утянули с канонерки, частично домыслили сами. В результате их фрегаты напоминали перекормленную канонерку, а линейные корабли - канонерку, лопнувшую от обжорства. Повторить проект русского броненосца никто не рискнул, считая его слишком расточительным и не таким уж эффективным. Правда, и до трехсот миллиметров калибра свеи не добрались.
Дания милитаризовалась параллельно со Швецией, по аналогичному пути. Но экономика ее впала в штопор. Войны на перешейке не принесли заметных трофеев, за исключением "исконных земель". Канал еще не функционировал, и его перспективы выглядели туманными, так как германские княжества продолжали покусывать Данию. С учетом наметившегося движения по объединению дружин княжеств - укусы становились болезненными.
Голландцы пошли по пути Франции, обшивая деревянный флот железными листами и заменяя пушки. Но у них процесс шел вяло, экономику надорвала британская корона и ускорить восстановление не могли даже многочисленные эмигранты с островов.
Сама Британия выглядела неоднозначно. С одной стороны, там все еще полыхало восстание, с другой, корабли из Нового Света, после длительного перерыва, опять начали разгружаться в портах туманного Альбиона, в которых активно шло строительство нового флота. Британцы, как обычно, избрали свою морскую стратегию. Повторять канонерку они не стали, предпочтя свои формы и размерения. Слишком тонкий ручеек поставок железа заставил их делать корабли массивными, с широким применением дерева. Можно сказать, британские линкоры были самыми большими строящимися кораблями, водоизмещением под пять тысяч тонн и артиллерийской палубой в два десятка длинноствольных шестидесяти фунтовых, сто девяносто два миллиметра, орудий на борт. При этом орудия стояли у них на секторной станине, высовываясь из портов на величину отката. Это заставило увеличить ширину корпуса до двадцати двух метров и длину орудийной палубы до ста сорока метров, что дало общую длину корабля под двести метров. Сей факт роднил британские линкоры с панельными девятиэтажками моего времени, прозываемыми "кораблями", имеющими похожую длину и в два раза меньшую ширину. Вот только в высоту новые линкоры стали "приземистыми" по бортам, растекаясь стальным блином. Разве что за счет мачт могли дотянуться до крыши девятиэтажки.
Цилиндровую паровую машину британцы сделали сами, говорят, по тысяче лошадей на каждый из двух винтов. Судя по конструкционным решениям, наши технологии свистнули урывочно, но творчески развили. Более того, британцы применили самую убойную свою технологию - "лучшее может быть сделано только у нас!". В результате даже в Петровском Главном Штабе засомневались и засуетились - а вдруг действительно лучшее?! Мысленно рукоплескал бриттам. Только они могут, находясь в глубоком ауте, водить за нос весь мир.
Тем не менее, линкор выходил серьезный. Бронирование орудийной палубы доходило до десяти дюймов и снарядам канонерок могло не поддаться, даже с учетом обшивки из обычного, кованого, железа вместо цементированной стали. Слабым местом тут будет крепление самих листов к частично деревянному корпусу. При удачном попадании лист должно будет просто сорвать.
Вторым слабым местом линкора можно считать деревянное днище и палубу. Третьим мачты. Зажигательный снаряд в такелаж, чтоб он осыпался горящим облаком на палубу, и привет. Перо руля они еще не спрятали - недоработка. Корма у линкоров слишком широкая, чтоб так вольно игнорировать меткость канониров противника. Если подумать, то и еще можно накопать уязвимостей. В частности, меня сильно смущала общая орудийная палуба. Там ведь не продохнуть будет при интенсивной стрельбе. И инфразвуковой удар от такого количества стреляющих орудий крупного калибра будет болезненный. Тем не менее, бриты строили четыре линейных монстра, заканчивая постройку трех из них и готовясь заложить еще два. Строили они и фрегаты по схожим технологиям, но там броня была уже по зубам соткам наших канонерок.
Несмотря на серьезную "заявку" - бриты порадовали. В своих левиафанов они вкладывали все, что могли, до последнего пенса. В случае потери и этого флота, казна островов будет в коме. И вывод из этого простой. Островитяне пошли "ва-банк", видимо начитавшись Шекспира про "быть или не быть".
На фоне Британии османы не смотрелись, предпочитая вкладывать силы в береговую артиллерию. Зато тут они переняли наш "гигантизм", создавая пятипудовые, калибром триста тридцать три миллиметра, орудия. Правда, с калибром однозначно сказать было нельзя - каждое орудие у них выходило слегка отличающимся и требующим индивидуальных снарядов. Но если такая дура попадет даже в броненосец, не говоря про канонерку - мало не покажется. И концентрация орудий у проливов наводила на грустные мысли.
Флот османы тоже строили. Даже деревянные корабли обшитые железом у них планировались. Но серьезные опасения внушали именно береговые батареи. Пусть пока стреляющие раз в пятнадцать минут, пусть неповоротливые, с мизерными углами отклонений. Но нагадить они могут капитально.
Видимо, оценив османский опыт - дальнобойными береговыми батареями крупных калибров начали обзаводиться практически все страны. Морская вольница для нас заканчивалась, подвести броненосец для обстрела порта теперь будет очень непросто.
Размышления прервал стук в дверь, за которой дожидался посыльной от капитана. Вчерашние желающие "графского тела" переключились на обходные маневры и подключили к делу Беринга. Теперь матрос ждал ответа, не соблаговолю ли осветить присутствием обед в кают-компании Юноны, помятуя о славных совместных деньках с заслуженной командой, то есть офицерами и примкнувшими к ним ныне академиками, ледового транспорта. Куда денусь. Осветю.
Сбежавший сон вернулся, но теперь на него имелось слишком мало времени. Вытащил из рундука только убранный туда тубус, развернул эскизы. Чем бороться с океанскими монстрами, зашитыми в железо? А с береговыми батареями? Промышленными центрами, которые есть заводная пружина часов войны?
Уже видна начинающаяся гонка между снарядом и броней. Несмотря на промышленный рывок России, нам эту гонку не выдержать. Качественный скачок российская промышленность сделает лет через пять, когда подрастет новое поколение, ныне активно обучаемое. Технологически мы опережаем всех лет на десять - быстрее остальным державам не перестроится. Сталь они до сих пор куют, цементирование делают ограниченно, порох применяют дымный. Часть технологий все же удалось сохранить в секрете. Но они не помогут, когда давят числом. На бой нашего броненосца против трех британских уже бы не поставил. Задавят. Наши канонерки вообще обладают против британских линкоров преимуществом только в скорости. Бриты будут отмахиваться от них как от назойливых комаров, и делать свое дело. Например, вести транспорты с десантом.
В свете этих мыслей о господстве на морях рекомендуется забыть. Наши старые, деревянные, фрегаты можно смело ставить на прикол - они ныне только дрова, в костре будущей войны. Разве что Черное море могут патрулировать, пока держатся наши береговые батареи в проливах.
В связи с новой военной задумкой Петра, лучше всего отправить большую часть фрегатов вокруг Африки, и блокировать персов с моря. Заодно и десант высадить одновременно с ударом со стороны Каспийского моря.
Около Индии фрегаты будут много полезнее, чем в средиземноморье, накачивающем железные мускулы. Купцы, идущие от Индии и с восточного берега Африки, фрегатам вполне по зубам.
Но подобный расклад понимают и все остальные правители. Британии и Франции выход России на их торговые коммуникации, приносящие изрядную долю могущества, станет петлей на шее. Даже если мы на Библии поклянемся, что не будем мешать судоходству - нам не поверят. Разве что сделают вид, будто поверили - выгадывая год-другой на достройку кораблей и переоснащение армий.
Подозреваю, первый ход будет за османами, которые закупорят батареями проливы и перейдут западную границу Персии. Возможно, они это сделают сразу, как Петр высадиться на южном берегу Каспийского моря.
От результатов этого противостояния будет зависеть многое. В том числе вступление в войну бриттов и франков. Франкам интересен Суэц - они вполне могут осадить нашу крепость в его начале. Бриты могут захотеть Гибралтар, и обложить его своими монстрами. Как получится дальше - сказать не сложно. С перерезанным достаточно долго снабжением еще ни одна крепость не выживала.
В сухопутных сражениях бриты не сильны, франки от России далековато, а вот накачать оружием и лозунгами поляков для них будет удобным ходом. Ведь не зря в Польше грызня за власть идет. Не помню, как было в моей истории, но в этой - королю польскому и князю литовскому Августу подпилил ножки трона воевода Станислав Лещинский, поддержанный великопольской шляхтой и удостоенный покровительственных кивков от монархов Людовика и Якова.
Пока в Польше шла вялотекущая гражданская война, но результат ее предсказуем. Как вполне понятны и дальнейшие планы протеже короля Солнца и Джеймса "старого претендента". Думаю, выдавливание русских с "исконно польских" земель вдоль Балтики, вплоть до Невы, идет у Станислава одним из предвыборных лозунгов.
А у Петра значительные силы будут связаны персами и османами. Без жертв дело не обойдется. Коли так, можно пожертвовать часть территории на Балтике как свадебный подарок Алексею и Ульрике. Полоску от Западной Двины до Немана, которую мы так толком и не освоили. При этом договориться с Карлом, что когда Станислав ударит - можно будет значительно расширить западные границы как России, так и Швеции. Теряет Петр на таком жесте немного, а приобрести может буферную зону между Европой и Россией. Шведы в соседях тоже не подарок, но лучше поляков.
Голова разболелась окончательно. Петр хотел развернутый анализ - он его получит. Но чуда не будет. Разблокировать наши крепости и проливы на средиземноморье просто нечем. Потеря Мальты Гибралтара и Суэца, с моей точки зрения, перевешивают сомнительное персидское приобретение.
Кроме создания изрядного запаса в крепостях можно порекомендовать строить десантные баржи для наземного штурма батарей османов и разблокирования проливов. Еще готовить на своем берегу ракетные установки для накрытия батарей противника - их можно сделать относительно мобильными, дешевыми и главное, в большом количестве. Осажденные крепости напрямую не деблокировать - умоемся кровью. Вместо этого закупорить канонерками все поставки для осаждающих флотов, и тогда посмотрим, где больше припасов - в крепости или на борту кораблей. К каждому транспорту противники по линкору не приставят.
Посмотрел еще раз на наброски "плана обороны". Тяжело вздохнул. План проигрышный. Вся инициатива отдана противникам. Ему явно недоставало "конницы, на всем скаку появляющейся из-за холма". Взглянул на скатанные в рулон эскизы. Нет! Все же будем строить двойные доки. Строить максимально быстро и с полным расходом ресурсов. Времени совсем мало осталось.
Обед на Юноне проходил как выставка достижений и идей. Голова раскалывалась. Уж не простудился ли? Сил хватало только кивать с умным видом на поток научных словес и частично их записывать, дабы обдумать на свежую голову.
Но пытка знаниями на этом не закончилась. Меня потащили в трюм, где инициативу глумления перехватили мастера, потрясающие чертежами, железками или макетами. Да что же это такое! Ведь у меня статус опального! Чего пристали!
Вынырнул из сонной одури и омута головной боли только несколько раз. Первый раз у оружейников, которых посетил в первую очередь. Там прорывом стало нитрирование аммиака. Как уже говорил - экспериментаторы этого времени, найдя удачную комбинацию, старались пропустить через нее все доступные вещества. В том числе рискнули пробулькивать аммиак через нитрирующий раствор.
Полученный осадок особых радостей не вызывал, пока ракетчики его не попробовали. Вот там он пришелся кстати. Особенно в сочетании с дегтем, которого становилось все больше в результате работы пиролизных цехов.
Мне даже выдали небольшую щепотку порошка "нитроаммиака". Недолго думая засыпал ее в стакан с водой. Вещество растворилось с заметным понижением температуры. Как пить дать, аммиачная селитра! Отложил опыты на потом. Слишком ее мало. И это с учетом, что в России уже поставлен процесс переработки отходов, из которых аммиак извлекали в заметных количествах, благо и людей и животных было много. У нас с этим как быть? Жирно пометил в ближайших планах "Аммиак", и поставил три вопросительных знака.
С ракетчиком вышло интересно. Им оказался тот самый подмастерье, с которым мы начинали в пороховых фортах Вавчуга. Переселятся его надоумил тот самый нитроаммиак. Путем проб мастер подобрал рецептуру для новых топливных шашек, но управляющий заводом зарубил начинания на корню, сославшись на требования казначейства увеличить выпуск ракет уже принятых на вооружение и не заниматься отсебятиной. Ситуация знакомая до боли. В результате перестановок в пороховых цехах мастер оказался тут, и теперь горел желанием показать "этим тупоумным" как должны летать ракеты.
В целом, позиция казначейства мне была понятна. Нитроаммиака мало, выход топливных шашек будет низкий, а пороховые ракеты уже летают. Спасибо им за присланного специалиста...
Второе мое удивление вызвали электронщика Вавчуга. Их тему прикрыли как второстепенную. Триоды Вавчуг делал на основе цинка, и они требовались в больших количествах, так как быстро выходили из строя, а эти молодые подмастерья довели до ума оставленную им технологию сульфида свинца.
На стеклянную пластину наносилась серная пленка и насыщалась над тиглем парами кипящего свинца. Степень насыщения можно было регулировать "временем экспозиции", а пластины с разной степенью насыщения образовывали триод, работающий значительно дольше цинкитного, но с очень маленькими мощностями. Направление казной было признано неперспективным.
Курьезом осталось и обнаружение эффекта падения сопротивления пленки сульфида свинца, освещенной солнечными лучами. Спасибо казне и за этих специалистов, которые не преминули продемонстрировать, как простым черчением ножом по черной пленки на стеклянных пластинах можно создать отдельные дорожки и сложив пластины получить триод. Плохенький. Но работающий.
Сами подмастерья к миниатюризации не стремились, но ведь технология позволяет делать триод совсем мелким, да еще и не один, а несколько на пластине. А коли экспонировать пластину в парах свинца через некую маску, то можно получить области, работающие как сопротивления. Или наоборот, перенасыщенные свинцом, с высокой проводимостью и завитые спиралями, как катушка индуктивности. А конденсатор будет, если стеклянную пластину с двух сторон обработать и организовать обкладки.
Микросхемы не выйдет, но нечто похожее на микросборку, размером с табакерку, можно попробовать сделать. Главное, есть кому. Поручил подмастерьям пока составлять таблицы зависимостей сопротивления от толщины пленки и ее насыщенности свинцом. Оказалось, это все у них уже есть. Графики работы триода тоже есть. И способы очистки есть. Золотые головы. Побольше бы таких. Заронил к ним в сознание необходимость минимизации дорожек до сохранения работоспособности триода и "эмуляцию" на пластинах иных элементов - сопротивлений, конденсаторов, катушек. Больше этих орлов не видел за весь переход. Правда, и не вспоминал про них, закрутившись.
Можно было сказать и о третьем, четвертом и так далее удивлении. Мастеров приехало много, и они старались показать товар лицом. Сбежать от них удалось, только сославшись на встречу с Алексеем и обещав продолжить позже.
Встречи, безусловно, никакой не планировал, целенаправленно идя к койке. И даже удалось в нее лечь, до того, как пришел выспавшийся царевич. Чтоб он был здоров! Видите ли, с дворянами прибыли двое дворянок, якобы сопровождающие своих братьев - устроившие загонную охоту на Алексея в первый же день. За стойкость самодержца не волновался, видел этих родовитых девиц - гавайки интереснее. Но царевич вспомнил о манерах, и вынужден был принять бой не на своем поле. Пояснил Алексею, где видел его дам, манеры и прочие брачные игры. Согласился повторить все это дворянкам от своего лица, добавив суровую правду жизни - даже если Алексея умудряться затащить под венец, то по возвращении Петр будет сильно недоволен, вплоть до переедания грибочков молодой супругой.
Чего только не пообещаешь, дабы дали поспать! Алексей ушел, и наступила блаженная тишина плавного проваливания в дремоту. Приперся матрос звать на ужин и на вечерний просмотр кино, снятого во время соревнований. Наш оператор подсуетился. Обещал дать в зубы обоим и пригрозил в следующего стрелять без предупреждения. Как хорошо было раньше!
Стоянка на Анадыре затянулась на четыре дня в связи с бункеровкой, переоснащением и переупаковкой трюмов согласно новым планам. Только двадцать первого августа конвой поднял якоря и вышел под порывистый ветер моря Беринга, пока еще носящего общее название - Ледовитое.
Попутный ветер и полные танки топлива позволили дойти до Камчатки, в смысле реки, к двадцать седьмому, а крепкая печень дала возможность продолжить путь уже тридцатого, но в неполном составе. "Авось" уходил к Цусиме, везя будущих колонистов Курильской гряды, товары для обмена с чосонцами и мастеров с материалами для постройки Цусимского дока. В усиление ледоколу шел ледовый транспорт "Морж" из третьего пула постройки. На него пересадили навигаторов с канонерки старожилов, и после частичной разгрузке в Цусиме путь "Моржа" лежал к жарким пляжам Гаваев. У него имелась знаковая миссия.
Конвой поменял береговые наряды вдоль ледового пути, сменил большую часть колонистов Анадыря и захватил всего двух желающих из Удачного. Всем этим полярникам полагался год курортов за проявленную стойкость. Говорили об этой щедрости царевича неожиданно много. По мне - нормально, когда государь, засунувший людей в пасть белого медведя на три года, дает им год отдышаться под пальмами. Но дело вышло "резонансным".
"Авось" оставался изучать акваторию от Цусимы до Братска. Город "трех братьев" кэчи таки основали, если высадку на берег, постройку подобия беседки и трехдневное отмечание этого события можно считать за закладку города. Теперь ледоколу ставилась задача подойти к этому вопросу фундаментальнее - береговой наряд, стоянка кораблей, склады припасов и все, что этому сопутствует.
Кэчи, к счастью, команду "Домой!" исполнили вовремя и ныне переход конвоя не сдерживали парусники. Останавливались мы только три раза - у Сторожевого форта, где оставили одну канонерку и припасы, отловили восемь морских коров, использовав для транспортировки носовые танки ледокола. Затем разгружали постояльцев у "коровьей фермы" и наконец, основали серьезное поселение на Кониаге, с фортом, причалом и складами.
Седьмого октября конвой входил на рейд Аляски. Повторялось виденное мной полтора месяца назад сумасшествие, с облаками залпов, ликующей на берегу толпой и множеством мелких лодок с байдарками, пытающимися от усердия протаранить идущую первой Юнону. Мы пришли с победой! И мы пришли за победой. Царевич все уши уже прожужжал, как он пойдет на приступ архипелага ситкхов, дабы "...не оставлять после себя незамиренных земель". Причем, за время перехода он дважды умудрился заручиться моим согласием, не вмешиваться в боевые действия - "... как тогда, на Гаваях. Помнишь?". Пусть замиряет. Авторитет лишним никогда не бывает.
А мне вновь сидеть в Аляске и ждать вестей. Отчего именно тут? Пороховые форты! Царевич идет на штурм земель, а мы с мастерами идем на штурм аммиака. И еще неизвестно, какая победа важнее.
Подъем на вершину аммиака готовился, считай, весь месяц перехода. Водород добывать электролизом мы научились давно, азота в атмосфере под восемьдесят процентов. Вот только соединяться эти газы, сами по себе, категорически не желают. Из моей истории знаю, что их умудрялись состыковывать, и делали это в промышленных масштабах. Но без подробностей.
Оставалось только руководствоваться общехимическими законами. Если реагируют два газа и результат выходит меньшим по объему, то реакция идет лучше при повышенном давлении, если в процессе реакции выделяется тепло, надо охлаждать, когда тепло потребляется - нагревать. Вот такие нехитрые правила. И еще катализаторы. Куда без них. Это как каша без соли. Вроде и щепотку всего надо, но без нее совсем не то.
Катализаторов нынешняя химия знала всего два - железо и платина. Было сомнение, что этого хватит.
Первые лабораторные опыты еще на Юноне подтвердили, не все так просто. Водород мы сжигали в потоке воздуха, закачиваемого в реакционную колбу, дабы выжечь кислород из воздуха. И еще раз вдували избыток водорода в пламя, для создания примерного соотношения один объем воздуха на три объема водорода.
Колба бабахнула знатно. Кислород не желал полностью выгорать, а прятался, концентрировался в колбе, а потом контратаковал. Пришлось аккуратнее учитывать, чего и сколько мы закачиваем на реакцию.
Вторую колбу сделали из сегмента паропровода, внутрь которого засыпали железные стружки на колоснике, как это делали при синтезе серного газа. Сегмент интенсивно охлаждали. Предусмотрели вышибное днище и даже согнули защитный кожух, чтоб ловить осколки после взрыва. Аммиак не вышел.
Помучились с увеличением давления и охлаждением. Помогло мало. Решили "абсорбировать" аммиак водой, для чего присоединили еще один сегмент паропровода с крошевом мелко разбитой посуды на колоснике. По идее, сверху горку керамики поливала ледяная вода, вбирающая в себя аммиак и стекающая на дно второго сегмента.
Некоторые, следовые, количества аммиака обнаружить удалось. Но исключительно благодаря особо чувствительному носу химика-подмастерья.
Попробовали заменить железный катализатор платиновой проволочкой, скрученной ершиком. Результат вышел еще плачевнее. Вернулись к железу. Второй акт "марлезонского балета" проходил уже в пороховом форте Аляски. Вынужденный перерыв составил почти седмицу. Праздновали прибытие. Праздновали завершение Императорских игр, подводили итоги и снова Праздновали. Один за другим шли молебны, присутствие на которых являлось обязательным.
Аляска преподносила подготовленные дары для царевича и для Петра. Шикарная резьба по кости. Резные шкатулки и прочая мелочь. Мне больше всего понравился набор для письма. Намекнул, что от подобного пера не отказался бы. Начинаю брать взятки.
Изделия из меха. Хоть и не ценитель, но губами почмокал. Тут одного меха на сотни рублей, а уж с такой выделкой, орнаментами и вставками... даже и не знаю. Впору Петру мантию императорскую обновить. Задумался о мантии вице-императора.
Еще Алексею вручили карту земель губернии. Красочную. С драконами, прикрывающими задами все неисследованные земли. Долго рассказывали, как отправили экспедицию вверх по реке, в "сторону графом указанную". Река длинная, но постепенно сузившаяся до ручья. Этот эпический поход описывали не меньше часа, макая усы в чаши. Нет, чтоб сразу признались - заблудились в многочисленных руслах и тыкались, как слепые котята. В результате, упорство победило здравый смысл, экспедиция дошла до системы мелких озер, где было основано зимовье "Перевал". От него на север вновь пошли по ручью, довольно скоро ставшего рекой, на которой вновь пригодились несомые экспедицией лодки. Исследователи спустились по течению до впадения речки в широкую и полноводную реку, текущую по "благодатной и обширной" долине. Это на крайнем севере? А осетры там, какой величины водятся? С моей точки зрения самым ценным итогом экспедиции были контакты с аборигенами в глубинке, обошедшиеся без пальбы. Теперь к нам оттуда будут приходить торговать. Не зря почти три года экспедиция проходила.
Но царевич поверил губернатору, про обширность и благодатность. Велел снаряжать поселение на слиянии рек Тутлут и Татана, как их называли аборигены. Про себя будущий поселок обозвал "ТаТушкой" - такое же сомнительное украшение губернии. Вроде и красиво, но... Праздновали будущую закладку поселка.
Потом Алексей озвучил планы о большом военном походе. Праздновали. Искали проводников к свинцовым рудникам. Молебен на дарование победы. Праздновали отбытие трех канонерок и одного ледового транспорта с береговым нарядом будущей крепости "Ситкха".
Не ведаю, как будет на архипелаге - но Аляска выжила чудом после такой "подготовки". Аммиак из сортиров крепости можно было без всякой химии черпать ведрами. Поставил этот вопрос на вид коменданту. Даже обидно стало - мы в пороховом форте мозг изламываем, а тут...
Шестнадцатого октября запустили первую колбу замкнутого цикла. Теперь ингредиенты, проходя через два сегмента, дожимались коловратником, и вдувались за тонкую иглу пламени сжигаемого в первом сегменте водорода. Вода второго сегмента циркулировала по кругу, охлаждаясь в теплообменнике и многократно орошая керамическую горку.
Установка набирала давление медленнее, чем предыдущие прототипы, зато аммиаком, наконец, запахло даже мне, с напрочь прокуренным нюхом.
Праздновали. Если честно - заслужили. Не верил, что получится. Пусть все это в лабораторных объемах, пусть выход мизерный. Но мы ведь еще и не закончили! Зря, что ли, конвой столько бочек медовухи привез. Значит, будут и еще победы.
Потянулись дни ожидания. Потихоньку поселок протрезвел и занялся делами. Конвой догрузили топливом, разошлись охотничьи партии. Воющие от скуки дворянки попытались подкатить сначала к губернатору, он сбежал "провожать" поселенцев в "Татушку", потом ко мне, после чего несколько дней сидели взаперти, видимо краснея при воспоминаниях. Остальные дворяне развлекались вместе с Алексеем, охрану которого усилил своими тенями. Каких посулов Ефиму мне это стоило - отдельный разговор.
В пороховом форте началась рутина. Подбор параметров. А какой толщины должен быть слой катализатора? Его плотность? Температура? Как выход зависит от давления? Не можем больше накачивать? Значит, думаем, как смочь. Придется ставить второй насос, а за ним может и третий. Хотя, колбы этого уже не выдержат.
Тем не менее, явно прослеживалась тенденция повышения выхода с увеличением давления. Надо начинать делать производственную установку с толстостенными колбами и продолжать эксперименты на ней.
В запасах конвоя ничего похожего нет. Решили попробовать навить колбу из стальной полосы, усилив ее снаружи витками проволоки. Не будь так увлечен процессом - ни в жизнь не дал так транжирить пока невосполнимые ресурсы.
Двадцать четвертого заскучал. Рутина тянулась без моего участия, мастеров ныне было больше, чем блох на дворянской собаке. Руководители, окромя меня, разбежались в разные стороны по разным причинам - кто на войну, кто от венца.
"Аист" бригада разобрала и успела собрать. После прихода конвоя к аэроплану организовалось паломничество, которое он пережил хуже, чем перелет из Алексии. Какая-то "редиска" отломала триммер. Поучаствовал в прениях, "каким быть самолету". Отдал техникам свои зарисовки по этому поводу. Прения перешли в затяжные баталии, оставил умных людей выщипывать друг другу бороды. Все одно сделаем по-иному. После аммиака почувствовал себя готовым засунуть вискозное полотно в печь, и поэкспериментировать с углеволоконными слоями в фанере.
Просто походил по крепости и поселку. Бегает детвора, женщины перекрикиваются, что-то стучит, взвизгивают пилы. Было бы совсем хорошо, кабы не дождь. Зарядил, паршивец, на несколько дней. Тропинки хлюпают, перед входом в дом надо долго ковырять обувь специальной деревянной лопаточкой, появившейся у каждого крыльца. Лишний раз никуда выходить неохота. Но в помещениях висит результат скученности людей и сохнущих плащей. Атмосфера давит, сокращая общение. Вернулся в пороховой форт. Самое время что-нибудь взорвать.
Засел за сжигание полученного аммиака. Кислорода, не используемого в аммиачном цикле, от электролизера море. Не пропадать же добру. Взорвал одну реторту. Оказывается, аммиак с кислородом немногим хуже гремучего газа. Не знал. Хотя, мог ведь и предположить! Хорошо, что мои тени не видели...
Вернулся к сжиганию. Хотел получить оксид азота, ориентируясь на красноватую сущность этого газа. Не вышло. Даже под давлением дело не пошло. Вода, как и планировал, в холодильнике появлялась. И на этом все.
Попробовали железный катализатор. Испортили только стружку. Пригодился платиновый ежик из проволоки. Но поначалу не шло и с ним, пока не додумались ежик предварительно подогреть. Хорошо бахнуло! Но хоть какой-то "свет в оконце"! Ведь жахнуло без всякого зажигания. Выходит, некоторая реакция окисления пошла.
Переделывали установку, добавляли нагрев и последующее охлаждение платиновому ежику, дабы не доводить дело до подрыва. Половина химиков бросила рутину и сопела за плечом, обсуждая, когда шандарахнет в следующий раз. Как дети! Обидно будет, если в холодильнике переоборудованной установки опять пойдет одна вода.
Двадцать девятого стало обидно. Вода пошла. И чего мы так корячились? Знаю способ получения воды проще.
Отвлекся на небольшой байдарочный поход с алеутами. Знатные, аборигены гребцы. Надо вспомнить про тренировки с морпехами и меньше налегать на пирожки. Как назло, бабы поселка пирожки пекли умопомрачительно вкусные. Еще и отведать постоянно зазывали от всей души и без венчальных планов.
Валькирий видно практически не было. Они устроили харакири документации поселка. Может от этого сбежал губернатор? Тогда светлость и с этой стороны понимаю. Воровать ему просто некуда, а вот вспомнить, куда что делось три года назад и какой инвентарный номер на топоре, утопленном в заливе - проще в залив нырнуть.
Такие строгости увязывали с тем, что в колонию привезли деньги. Наши деньги! В смысле, изготовленные по мотивам моих эскизов и произведенные в приличном количестве, для проверки станков и штампов. Оборудование лежало упакованным в трюмах, и ждало прибытия в Форт Росс. А вот деньги решили выдать, сверившись по приходно-расходным книгам кто, кому и сколько должен.
Названия, формы и номиналы монеток остались, как задумывал. Биметаллические монеты немного переделали, пустив снаружи бронзу, спрятав серебро в центре монеты. Старшие деньги вообще сделали триметаллическими, заключив золотую сердцевину с серебряной окантовкой в бронзовый ободок гурта. Порадовался за подросший уровень технологий Вавчуга и представил, сколько у нас будет брака. Ну да, время покажет. Может, и откажемся от этого ободка.
С оксидом азота не клеилось. Царевич не возвращался. Под венец меня никто больше не тащил. На медведей, что ли, поохотится? Будем с ним ходить друг за другом по кругу.
Стукнул себя полбу, побежал, жирно чавкая, в пороховой форт. Наследил в лаборатории. Ведь наступали уже на эти грабли! Надо замкнуть цикл окисления. Гонять по кругу. Из холодильника непрореагировавшие части загонять обратно к ежику катализатора. Заодно и его охлаждение наладим.
Получилось. Но не у меня. Первые опыты на модернизированной установке поглумились над моими надеждами. Пошел искать медведя. В крайнем случае, хотелось просто походить по лесу, капающему крупными шариками воды на непромоканец. Выветрить из легких кислый запах опытов и поражений. Подумать над способом прямого окисления азота воздуха кислородом, понимая, что там "засад" может быть еще больше, чем в аммиачном способе.
Вернулся через два дня продрогший мокрый и посвежевший. Медведя не встретил. Принял было за медведя - ковыряющегося в лесу, лохмато одетого алеута. Стрелять было лень, и аборигену улыбнулась удача. Причем дважды. Так как увлекся он распутыванием силков, и ушел с добычей.
В пороховом форте мне вручили мензурку желтовато-буроватой жидкости. Как положено, помахал ладонью над горловиной пробирки, гоня к себе запахи. Совать нос в разные посудины, это не для химика, думающего о будущем. Принюхался. По рецепторам врезало кисло-острым.
Действительно победа!
На предложение мастеров отметить событие, так как у них уже все готово и ждали только меня - велел показывать, как получили кислоту. Не верилось, что меня не разыгрывают и просто не отлили немного из привезенных бутылей с азоткой. Еще немного грызла ревность - как это так, у меня не вышло, а тут...
Потом праздновали. Наклюкались до желания подвигов. Хорошо, что дворянки под руку не попались. Как потом рассказывали, успевшие схоронится очевидцы, ночью мы бродили по поселку со штуцерами и искали медведя. Чего меня так переклинило на косолапом? Православные отнеслись к загулу с пониманием, но редких собак попрятали. Штуцера кто-то из самых трезвых додумался разрядить, никого из поисковой партии это особо не побеспокоило. Хорошо, что действительно медведя не встретили.
И вновь начались серые будни оптимизации. Подбор параметров. Проба тысяча сто пятнадцать, условия такие-то, выход такой-то... Где же Алексей?! На Аляску неумолимо опускалась зима. Дымили многочисленные печи, выли под нагрузкой ветряки, похрустывала грязь эхом шагов. Никто в поселке не оценил произошедшего перелома. Ну, придумали там мастера в форте очередную диковину. Нам не привыкать.
Слегка досадно. И ведь не объяснить никому, какие мы молодцы. Секретность на пороховые форты наложил наивысшую. Пусть остальной мир у нас чилийскую селитру покупает. И ничего, что она пока не у нас.
17 ноября прибыла канонерка с Алексеем. Аляска встречала победителей. Ухмылялся, глядя на торжественность момента. Как царевич с победой возвращается, так все ему на шею прыгают, а как мы с Большим Прорывом по поселку ходили, от нас прятались. Темный народ. Хоть и образованный уже - вон, как на молебен рванул.
Тени вернулись. Одного отправил налаживать секретный режим в пороховых фортах. А то кому не лень туда ходят. Пирожки носят. Со вторым разругался, пытаясь убедить, что надо формировать официальные полки поселений, а то меня валькирии вместе с берцами схарчат за анархию в делопроизводстве. И денег на отсутствующие полки не выдадут. Взывал к сознанию. Пытался доказать, что никому тут не нужен. Потом "построил" упрямца, скомандовал кругом и дал сутки на все организационные вопросы. Что странно, меня послушались.
Вечером праздновали. Взял "тайм-аут" после второй чаши. Печень не железная. Да и братья дворянок на меня посматривали неблагосклонно. Вот подогреют они себя, и придется опять вспоминать, с какой стороны за шпагу браться. Интересно, где забыл свой меч? А вообще его привез? Братьям придется немного обождать, если до этого дело дойдет - пошлем курьера до Петербурга и обратно. Пока надо сходить за кастетом. Он у меня вроде в рундуке.
Отправился на Юнону, по дороге проветрившись и пообщавшись с вахтенным у трапа. Будь погода чуток ласковее, и покурил бы, под звездами. Но небо спряталось за многокилометровым слоем облаков, разгоняющих восторженных наблюдателей мелким ледяным дождем. Вернулся обратно, тиская в кармане "миротворца" и мурлыкая под нос: