С каждым новым днём все тяжелее приходилась русам в осаждённом Доростоле, крепости на правом берегу Дуная. Заканчивались припасы, таяли люди...
Мисяне-болгары, чувствуя близкое поражение, начинали бежать из города, надеясь на милосердие единоверцев.
А ведь совсем недавно, весной, пока коварные ромеи не соблазнили мисян и те открыли им перевалы, было под рукой у Святослава около тридцати тысяч воев. Не новичков, а уверенных, сильных бойцов, прошедших Итиль и Дунай.
Где ныне они? Погибли по отдельности, растаяла сила русская как лёд на солнце. Кто пал, защищая неведомую горную твердыню, кого подловили из засады, кто утонул на безымянной горной реке, а иные погиб от холода, голода и диких зверей.
Не нашлось на русских воинов управы в бою, так кривдой и предательством осилили византийцы дорогу к победе.
В лето 6.479 от С.М.З.Х. (20 июля 971г. от Рождества Христова), в светлый Перунов день, князь Святослав решил дать третий бой войску ромеев.
С утренним Солнцем вышли русы из города и подготовились к сечи. Осталось их меньше десяти тысяч воев. Против них басилевс Иоан Цимисхий собрал всех, кого только можно было найти в многоязычной империи. Более пятидесяти тысяч привел он к Доростолу.
И такая страшная вышла битва, что дрожала земля.
Славный богатырь Икмор в бою оказался недалеко от "бессмертных" и увидел позади них басилевса. С горсткой соратников пытался пробиться он к Цимисхию. Две тысячи отборной стражи с трудом остановили сотню воинов Икмора. Не хватило совсем немного богатырю, не смог достать он императора. Тяжело израненному, истекающему кровью преградил ему дорогу Анемас, крещеный араб, глава стражи басилевса, и сумел победить Икмора, сыскав себе славу.
Наступил полдень. Отвесные лучи светила безжалостно опаляли людей. Сухая земля под ногами сражающихся превращалась в пыль и поднималась в воздух. Хрипло кричали раненые и умирающие.
Воины Святослава не сдавались. Но и победить не могли.
В том бою погибло больше двух тысяч русов. У ромеев счет шёл на десять тысяч воинов. И такой монетой готов был платить Цимисхий за свою победу.
Ближе к вечеру князь Святослав отдал приказ отступить. Русы "закинули щиты на спину", спокойно и неспешно вошли обратно в город. У византийцев просто не оставалось сил им помешать.
А вечером совершили тризну по погибшим с честью братьям, разожгли огромные костры и принесли жертвы Перуну. И светлый бог услышал внуков.
Простые крестьянские парни, стратиоты, гоплиты и пастухи, с испугом смотрели в расцвеченную кострами ночь и чувствовали грозное Присутствие бога в Доростоле. Поняли все, и русы и ромеи, что в эту Ночь решается судьба этого мира на долгие века вперед.
С суеверным ужасом смотрели греки на басилевса, проснувшегося и вышедшего к людям из своего шатра. Цимисхий беспокойно вглядывался в ночь, туда, где от стен Доростола, от бушующих костров, веяло на греков древней силой, до времени ещё не проявленной в этом мире.
Ветер раздувал плащ басилевса. Дальний огонь бросал тени на задумчивое лицо. И не Цимисхия видели его воины, а Ахилла, так же перед решающим боем осматривающего легендарную Трою, полубога, буйного и беспощадного, из своего забытого и преданного язычества.
Утром князь Святослав созвал совет. Несмотря на временные успехи, общее положение осажденной армии стало катастрофическим.
На главной площади Доростола собрались все: князь Святослав со своими гриднями, воеводы Свенельд и Волк, вся Старшая Дружина, богатыри и простые воины.
Воевода Волк предложил ночью прорываться на лодьях сквозь вражеских флот, оставив в крепости небольшую горстку людей для отвлечения внимания, и сам вызвался командовать теми людьми. Мысль хорошая, да больно флот у ромеев велик - перегородили в несколько рядов Дунай, от берега до берега. Как прорвать их строй на легких кораблях? Только людей зря губить.
Свенельд предложил послать послов к басилевсу, говорить о мире. Отдать им все захваченные земли, всю добычу, но сохранить войско.
Воины на площади встретили его слова возмущенным гулом и свистом. Ропот нарастал. Свенельд понял, что ошибся с таким предложением, начал оправдываться, говоря, что думал не о себе, а о людях... Князь знаком приказал ему замолчать.
Успокоившись, дружинники, обдумали еще одну возможность - оборонять город до последнего и больше за ворота не выходить. Но и эта мысль не вызвала одобрения. Лучше умереть львом, чем жить собакой. Не в характере Святослава отсиживаться за стенами. Да и много ли просидишь без еды?
Предложили послать гонцов к венграм и тем печенежским родам, что стояли за Русь, звать на помощь. Князь Святослав покачал головой. Лучше других он знал, что венгры, ранее обещавшие поддержку людьми, лошадьми и едой, передумали, опасаясь гнева Византии. А тех печенегов, что можно позвать, перекупили ромеи. Так что рассчитывать на помощь не приходилось.
Долго думали. Многие опытные дружинники высказывались и заодно заметили, что ромеи в последнем бою сражались плохо. Шли побеждать, а думали, как бы выжить. Такое войско можно победить. Лишь огромная численность врага внушала опасение.
Наконец решили дать последний бой. Постараться победить или так измотать врага, что он первый запросит мира.
Поклялась дружина не отступать. Победить или погибнуть с честью, отправившись в Ирий, к Богам.
22 июля началась сеча злая. Мало сейчас говорят о ней, а еще меньше пишут. По своему значению, по тем изменениям, которые последовали после нее и определившим ход истории многих народов, стала она одной из решающих на Земле.
Русы вышли из города. Передние дружинники, в кольчужных доспехах и шлемах, держали впереди себя огромные, загодя сколоченные шиты и выставили копья. Ворота закрылись позади войска. Отступать не куда. Смерть и Слава ждали их.
Тысячи стрел выпустили вражеские лучники. Завизжали, завыли многочисленные восточные отряды, сражающиеся за деньги. И устремились вперед.
Двенадцать раз накатывался на славян византийский вал, как волны морские на утес, и каждый раз, разбитый, бессильно отступал.
Гордый победой над Икмором и похвалой самого басилевса, Анемас повел своих "бессмертных" на Святослава, заметив его среди сражающихся. Но погиб сам и людей своих за собой утянул Анемас.
И тогда поняли, русы - пора. Качнулся вперед железный строй, надавил. В первые мгновения казалось, что ромеи выдержат.
А потом дрогнул враг, с ужасом глядя на непробиваемый строй. Сейчас, время настало. И еще сильнее ударили славяне.
Слитно шагнули вперёд русские полки. Часто-часто замелькали мечи, секиры, копья. И не выдержало, не устояло многократно превосходившее их войско. Закричали в ужасе греки, армяне, фракийцы, сирийцы, печенеги, видя свою смерть. И побежали...
В этот момент спустился бог Перун на поле брани. И так поразил он всех Ликом своим, что даже византийский историк Лев Дьякон упомянул о нем, но приписав его Явление христианскому богу к византийскому войску.
Спустился Перун на белом коне, золотоусый, грозный, в воинском доспехе. И подул ветер в лицо русов, неся пыль и землю.
- Стой князь Святослав. Останови и воев своих. Не должен ты побеждать ромеев. Пусть живут они и Вера их. Прими их послов и дай им мир. Да будет так. Довольно свершил ты в мире Явном. Ныне зову тебя с дружиной в чертоги свои. Умрите с честью и встречу я вас с радостью. Брань великая предстоит в просторах звездных. А Землю эту оставляют до времени Светлые Боги!
И остановились русы. И исчез бог.
Ромеи, думая, что это им помогают небесные силы, повернули обратно.
Без спешки, зло огрызаясь сталью, отступили русы в Доростол. Басилевс Иоан Цимисхий с ужасом понял, что еще одного боя его армия просто не выдержит. Участь Империи повисла на волоске. Воочию представил Цимисхий многочисленных врагов, окружающих государство со всех сторон. И ждущих лишь случая, возможности напасть, убивать, грабить и жечь.
И тогда направил он послов к князю Святославу и запросил мира.
Был заключён почетный для русов мир. Они сохранили свое оружие и всю добычу, а также взяли с собой еды - всё, что смогли взять, и спокойно вышли из Доростола.
Князь Святослав хорошо знал ромеев: там, где нельзя было взять победу честью и доблестью, научились они добывать ее ложью, обманом и предательством.
Был уверен князь, что подговорит басилевс печенегов напасть на возвращавшееся в Киев войско русское на Днепровских порогах.
Догадывались о том дружинники. Но разве после слов Перуна, о жизни они думали? Ждала их иная Дорога и Юдоль. Оставалась с честью погибнуть и вознестись к своему богу.
Поэтому основные силы, с огромным обозом, отправил Святослав в Киев пешим ходом, вдоль западного берега Русского моря, поручив осторожному воеводе Свенельду.
А сам, с поредевшей Старшей дружиной, на лодиях вышел из Дуная, прошел море и начал подниматься по Днепру.
На Днепровских порогах попали славяне в печенежскую засаду...
Не одного человека не оставили степняки в живых. А из черепа Святослава сделали своему вождю чашу, отделав её серебром и золотом. И когда пил хан Куря со своей женой вино из той чаши, то говорил: "пусть дети наши будут такими, как Он!".
Не о славных деяниях в Явном мире думал Князь и самые достойные его дружинники, вступая в последний свой бой. Ждал воинов родной бог-пращур. И мешкать не следовало.