Аннотация: Ну, кто хотел жести? :) Обновлено в 21:10. Глава закончена.
Глава 9.
Спустя две недели я сидела в редакции, лениво копаясь в очередных бумажках. Погода была сказочная, солнце светило без помех, поскольку облаков на небе не было вовсе, лёгкий южный ветерок был игривым и тёплым и приносил с собой жизнерадостную весеннюю свежесть. Словом, это была та погода, при которой чувствуешь себя немного ребёнком, всей душой стремящимся сбежать с уроков. Настроения на расписки, предписания и квитанции не было вовсе. А тут ещё и миндальное дерево, росшее прямо за окном нашего флигеля, полноценно расцвело, и теперь с каждым дуновением ветра щедро осыпало землю белыми лепестками с лёгким розоватым отливом.
Кроме меня в редакции находились Мири и Брендан, разнообразия ради выбравшийся из башни очередного звездочёта, дабы подготовить и сдать переписчикам ещё один астрологический прогноз.
- Ребята, как вы думаете, - проговорила я, задумчиво обмахиваясь квитанцией на кругленькую сумму, - я тут собралась написать статью о сексуальных маньяках. С чего вы посоветуете начать?
- С похода к лекарю для душевнобольных, - уверенно порекомендовал Брендан.
- Хм... - Я уважительно взглянула на коллегу. - А знаешь, ты прав. Надо пойти в лазарет для душевнобольных и побеседовать с лекарем, наверняка он многое знает о подобных отклонениях и причинах их возникновения...
- Я имел в виду другое, - покачал головой Брендан. - Тебе надо пойти к лекарю для душевнобольных и немного подлечиться. Тогда, возможно, ты перестанешь заниматься всякой ерундой.
- Какая же это ерунда? - возмутилась я. - Чем тебе не нравится моя тема?
- Решительно всем, - отозвался коллега.
- Ну, не знаю, - протянула я, немного огорчённая такой реакцией, - по-моему, тема неплохая. Мири, как ты думаешь? - обратилась я к секретарю в поисках поддержки.
Увы, я вновь наткнулась на стену непонимания.
- Честно говоря, я бы тоже порекомендовала тебе написать о чём-нибудь другом, - осторожно призналась она.
- Какие вы все непрогрессивные, - обиженно отмахнулась я. - Вообще-то у меня была ещё одна тема. Я думала написать про палачей. А почему вы на меня так смотрите? Что, опять неинтересно?!
С грохотом хлопнула входная дверь; в редакцию ввалился Люк. Свою потрёпанную кожаную куртку он нёс в руке, поскольку неожиданно тёплая погода позволила ему остаться в надетой навыпуск рубашке, перехваченной широким кожаным поясом.
- Ну, я и набегался! На добрую неделю вперёд! - заявил он, швыряя куртку на ближайший стул.
Мири поморщилась: она терпеть не могла беспорядок, в то время как Люк, Кейт и я имели свойство создавать его вокруг себя в считанные секунды.
- А где Петух? - поинтересовался Люк, заставляя Мири поморщиться ещё раз. Девушка уважала своего начальника и крайне неодобрительно относилась к этому эпитету, однако использовать его в её присутствии никто не стеснялся. - Мне срочно надо кое-что с ним обсудить.
- Сказал, что будет ближе к вечеру, - сообщил Брендан.
- Ты же говоришь, что на неделю набегался, - усмехнулась я. - Ну, так посиди и отдохни. - Я отлично понимала: что бы там Люк ни говорил, он и двух часов не способен спокойно просидеть на одном месте. - А заодно скажи, какая тема лучше - палачи или сексуальные маньяки?
- Лучше сексуальные палачи, - не задумываясь, ответил Люк. - Тогда хоть перед самой смертью можно увидеть что-то радующее глаз.
- Впечатляющая глубокомысленность, - заметила я.
- Между прочим, для тебя у меня тоже есть кое-какая информация, - сообщил приятель, пропустив шпильку. - Ты в курсе, что твой приятель нарвался на серьёзные проблемы?
- Какой приятель? - переспросила я, не особо нервничая.
Такую фразу Люк мог использовать для кого угодно, от Томми Костолома до того же графа.
- Ну, этот, Алисдейр, - уточнил Люк.
- А что с ним? - посерьёзнела я.
- Значит, ты не в курсе. Он тоже загремел к позорному столбу.
- Не морочь мне голову, - нахмурилась я. - Дворянина - к позорному столбу? Так не бывает. Их могут посадить в тюрьму, отправить в пыточную, казнить - но никак не к столбу.
- Ну, если хочешь, пойди и подаю эту свежую идею тем, кто его туда пристроил.
- Люк, ты же несерьёзно.
- Абигайль, мне жаль тебя расстраивать, но я абсолютно серьёзен. Причём всё ещё хуже, чем ты думаешь: на него надели колодки.
- Люк, ты что-то путаешь, - вмешался Брендан. - Если он дворянин, то этого действительно не может быть.
- Кое-кому не мешало бы поменьше времени проводить наедине со звёздами и чуть почаще оглядываться вокруг, - холодно отозвался Люк. - Времена изменились, Брен. Сейчас у нас в городе возможно практически всё.
- Значит так, Люк, - оборвала лирическое отступление я. - Рассказывай всё по порядку.
- По порядку, так по порядку, - не стал возражать приятель. - Я, конечно, всех подробностей не знаю, но если вкратце, то он повздорил с Майлзом.
- Тем, который новый барон ван Дрейк? - уточнил Брендан.
- Именно.
- Насколько сильно повздорил?
- Порядочно. У Майлза сломана рука, и, похоже, есть вероятность, что она так никогда полностью и восстановится. Я знаком с лекарем, который его пользует. Тот говорит об этом переломе с таким восторгом, будто речь идёт о произведении искусства.
- Похоже, переломы этот твой лекарь любит больше, чем своих пациентов, - заметила Мири.
- А ты можешь назвать хоть кого-нибудь, кто испытывал бы симпатию к Майлзу? - поинтересовался в ответ Люк.
- Я могу, - мрачно сказала я. - Алан Рейвен.
- Вот в этом-то и проблема, - подтвердил Люк.
- Из-за чего Кентон повздорил с Майлзом? - продолжила допрос я.
Люк поморщился.
- Всех деталей не знаю, да, признаться, и не хочу, слишком мерзко. Есть одно семейство торговцев, они у Алисдейра вроде как под покровительством.
Я кивнула. В этом не было ничего необычного: та или иная семья торговцев или ремесленников вполне могла находится под покровительством какого-нибудь дворянина.
- Ну, в общем, не знаю, с чего это всё началось, - продолжал Люк, - но на днях громилы Майлза ворвались к ним в дом. Хозяина избили, а его жену и дочь увезли к барону. Он надругался над обеими, а потом, когда наигрался, отправил их обратно. Дочка полезла в петлю. В общем, Алисдейр, когда узнал, пришёл в ярость.
- Я могу его понять, - заметила Мири.
- Стоп-стоп-стоп, - замахала руками я. - Будь Майлз хоть тысячу раз бароном, это серьёзное преступление, за такое вешают на площади независимо от социального положения и заслуг перед королевством. Кентон, при всей своей вспыльчивости, не идиот. Почему он не пошёл в суд? Он - дворянин, его показания не смогли бы проигнорировать.
- А кто тебе сказал, что он не пошёл? - откликнулся Люк. - Именно так он первым делом и поступил. А там ему уже популярно объяснили, что лучшего друга и протеже Рейвена никто и пальцем трогать не собирается. И ни перед каким судом, кроме Страшного, он не предстанет, да и там может сработать какая-нибудь протекция. Вот после этого Алисдейр отправился беседовать с Майлзом лично. Исход этой беседы вам уже известен.
- А дальше?
- А дальше Майлз побежал жаловаться к папочке. А тот уже отправил к дому Алисдейра целый отряд. Кентона силой приволокли на площадь и запихнули в колодки. Барон, с точки зрения графа, - личность неприкосновенная.
- На сколько часов его приговорили? - спросила я.
- Представления не имею. Не уверен, что цифра вообще прозвучала.
- То есть сейчас он на площади?
- Да.
- Эй, Абигайль, ты куда? - нахмурился Брендан.
- У меня возникло непреодолимое желание сыграть в карты, - хмуро ответила я.
Думаю, мой ответ правильно поняли все, кроме самого Брендана.
На то, чтобы дойти до площади быстрым шагом, потребовалось меньше десяти минут, и около половины пятого я уже была на месте. Было по-прежнему по-дневному светло, как и обычно в такой час в это время года.
Кентона я увидела сразу, но зрелище это, должна признать, не доставило мне ни капли радости. Одежда Алисдейра была измята и разорвана в нескольких местах, на лице темнела струйка запекшейся крови, сбежавшей из рассечённой губы. Шея и руки были просунуты в специальные прорези в деревянных колодках, крепившихся к позорному столбу. При этом для того, чтобы сделать наказание более мучительным, колодки крепились сравнительно низко, чтобы приговорённый, если не был совсем уж маленького роста, был вынужден стоять, согнувшись в три погибели.
Я сглотнула. Моё собственное наказание, из-за которого я не так давно была готова чуть ли не бежать из графства, казалось сейчас детским лепетом. Сделав глубокий вдох, а затем резко выдохнув воздух, я направилась к столбу с жизнерадостной улыбкой на лице.
- Извини, в карты с тобой сыграть не смогу - руки заняты, - первым заявил Кентон, помахивая в знак подтверждения торчащими из колодок кистями.
Выглядел он устало, но держался хорошо. Надо сказать, намного лучше, чем я в своё время. Впрочем, на то они и аристократы: их чуть ли не с рождения учат держаться при любых обстоятельствах. Чувство собственного достоинства - в первую очередь, все остальные эмоции - даже не во вторую, а в третью. Однако тем большим испытанием на прочность должно было явиться подобное наказание...
- Я и не думала играть с тобой в карты, - многообещающе возразила я. - Я собираюсь использовать тебя совершенно по-другому.
- Только не говори, что собираешься взять у меня интервью, - простонал он. - Всё, что угодно, но только не это. Можешь даже надо мной надругаться.
- Надругаться над тобой я всегда успею, - возразила я. - У меня есть совершенно другая идея. Видишь ли, когда я работаю над своими статьями, мне бывает нужно зачитывать кому-то вслух свои черновики. Но никто почему-то не хочет слушать, все в ужасе разбегаются. А ты ведь сейчас разбежаться не сможешь. Вот и будешь моим слушателем.
Я самодовольно потёрла руки.
- Абигайль, откуда в тебе столько садизма? - поморщился он. - Я ведь даже уши заткнуть не смогу.
- На это-то весь и расчёт, - радостно сообщила я.
В процессе разговора я извлекла из сумки флягу с водой и шагнула к Кентону поближе.
- Не положено, - тут же заявил стражник, до сих пор в разговор не встревавший и только не без интереса следивший за его ходом.
Ещё бы ему не следить, ведь волей-неволей он был бы вынужден стать вторым слушателем моих гипотетических черновиков.
Я молча извлекла из кармана серебряную монету и молча же сунула её в привычно подставленную ладонь.
- Пойду прослежу, чем там ребятня голубей кормит, - деловито произнёс стражник. - А то некоторые так и норовят вместо хлеба камушков подкинуть.
- Очень благородное занятие, - похвалила я, поднося ко рту Кентона флягу и наклоняя её под соответствующим углом.
Он сделал несколько жадных глотков. Затем я налила немного воды на платок и принялась аккуратно вытирать с лица запекшуюся кровь.
- Тебе совершенно необязательно со мной возиться, - заметил он, прикрывая глаза.
- Не надейся от меня отделаться. Я не собираюсь так легко выпускать из рук безвольного слушателя.
- Я всегда знал, что от тебя следует ожидать всего самого худшего.
- На сколько тебя сюда поставили?
- Понятия не имею. Они не сочли нужным сообщить.
- Как давно ты уже здесь?
- Час или полтора. Кстати, откуда ты узнала?
- У меня свои источники информации. Хоть и нет своих людей в охранном отделении.
Я задумалась. Раз час или полтора, значит, вернее всего половина наказания уже позади. В колодки надолго не заключали, как правило, часа на два-три. Максимальный срок, о каком мне доводилось слышать, - это шесть часов, но то был беспрецедентный случай. Человека потом в буквальном смысле слова унесли с площади: держаться на ногах он не мог.
Между тем стражник поспешно возвратился к столбу и оттолкнул меня себе за спину. В чём дело? Я огляделась, как раз вовремя, чтобы заметить, как со стороны центральной улицы на площадь вышел добрый десяток людей. Впереди шагали Рейвен с Майлзом, за ними - многочисленные телохранители. Правая рука у барона безвольно висела на перевязи. Радуясь предусмотрительности стражника, я до времени отступила в тень.
Граф и барон остановились непосредственно напротив столба, недвусмысленно продемонстрировав, что прибыли на площадь именно за этим.
- Распакуй его, - велел стражнику Рейвен, и тот принялся торопливо проворачивать ключ в запирающем колодки замке.
Оказавшись на свободе, Кентон моментально, хоть и не без труда, разогнулся и застыл, меряя графа тяжёлым взглядом.
- Теперь ты понял, кто хозяин в Торнсайде и кому здесь нельзя идти наперекор? - спокойно спросил Рейвен.
Кентон промолчал.
- По-моему, он ничего не понял, - заявил Майлз. - И это меня не устраивает. Слушай, ты, ублюдок, - он шагнул вперёд, подходя к Кентону почти вплотную, - либо ты сейчас встанешь передо мной на колени и поцелуешь мои сапоги - и тем покажешь, что хорошо усвоил сегодняшний урок, - либо пеняй на себя. Я жду!
Я схватилась руками за голову. Реакцию на такое предложение несложно было предвидеть. Ну же, Кентон, не глупи! В конце-то концов, ничего от тебя не отвалится!
Но нет, разумеется, нет.
- Такой вариант подойдёт? - осведомился Кентон и плюнул Майлзу на сапоги.
И, я отлично видела, это он ещё основательно сдерживал свою ярость.
Зато барон сдерживать ярость не стал, сразу же ударил Кентона левым кулаком в челюсть. Тот отшатнулся, а дальше охранники поспешили позаботиться о том, чтобы у их хозяина не оказалась сломана заодно и вторая рука. Хотя я лично считаю, что симметрия - это красиво.
- Заключите его обратно, - пожал плечами Рейвен, и руки и шею Кентона снова просунули в колодки, а стражник повторно запер замок. - Раз урок усвоен не был, пускай проторчит здесь двое суток, - жёстко продолжил он, сверля Алисдейра взглядом. - Без перерыва на сон. Без еды и питья.
- Двое суток?
Даже стражник был удивлён настолько, что даже решился переспросить.
- Я разве неясно выразился? - раздражённо отбрил его Рейвен.
Не выдержав, я выступила вперёд.
- Вы сошли с ума, - решительно заявила я, глядя графу прямо в глаза. - Отмените этот приговор немедленно. Он же может умереть.
- А, это ты, - спокойно отозвался Рейвен. - Ну и что с того, что может умереть? Я могу приговорить его и к виселице, если сочту нужным, тогда он умрёт наверняка. Так что я ещё поступаю вполне гуманно.
Я сильно сомневалась в том, что вариант с виселицей - менее гуманный, чем нынешний, но от высказываний на этот счёт воздержалась. Не стоило подавать графу лишних идей.
- Впрочем, если захочешь, ты можешь облегчить его страдания, - заметил Рейвен. - Если придёшь ко мне сегодня ночью, я его отпущу.
- Даже не вздумай, - процедил Кентон.
- И не подумаю, - подтвердила я. - Кто он мне, муж, брат, сват?
- Ну, так и иди отсюда, - равнодушно передёрнул плечами граф.
Я отступила обратно в тень, но уходить не стала.
- Ты всё понял? - снова повернулся Рейвен к стражнику.
- Так точно.
На этот раз солдат ответил по форме, вытянувшись по стойке смирно.
- Вот и отлично. Пойдём, - бросил Майлзу граф. - Нам здесь больше делать нечего. За эти два дня спесь спадёт с него навсегда. Если захочешь взглянуть на это жалкое зрелище, можем вернуться сюда послезавтра.
- Он не уйдёт отсюда до тех пор, пока не поцелует мне сапоги, - предупредил барон. - Или пока его не вынесут отсюда ногами вперёд.
- Да поцелует, куда он денется, - заверил его Рейвен.
- Даже не мечтай, - процедил Кентон. - Я скорее отправлюсь отсюда в могилу.
- Значит, отправишься, - всё так же невозмутимо согласился граф. - Такой вариант нас тоже вполне устроит.
Я молча следила со своего места за тем, как они удаляются с площади. И лишь после того, как топот шагов с соседней улицы перестал доноситься до моих ушей, снова подошла к Кентону.
- Ты - идиот! - закричала на него я. - Что тебе стоило немножко ему подыграть?
- Подыграть?! - яростно переспросил он. - По-твоему, я должен был унижаться перед этим крысёнышем?!
- Запомни раз и навсегда: человека унижает не то, что он делает, а то, КАК он это делает, - рассерженно заявила я. - Можно и ноги поцеловать так, чтобы остаться при этом на высоте.
- Что-то я в этом сомневаюсь.
- И очень напрасно, - отрезала я. - Если на то пошло, то жалок во всей этой ситуации был именно Майлз со своими идиотскими претензиями. У человека комплекс неполноценности. Его в детстве недолюбила мама, или папа слишком часто порол, или соседская девочка отобрала любимую игрушку. Он жаждет самоутверждения и обратился за помощью к тебе. Что, так жалко было пойти ему навстречу?
- Слушай, шла бы ты домой, - устало произнёс он. - Без тебя тошно.
Я пожевала губами, потом поправила съехавшую набок сумку.
- Я вернусь.
С этими словами я решительно зашагала прочь по мостовой.
На площадь я уже не вернулась. Оказавшись на прилегающей на ней улице поздно вечером, когда в городе стало темно, а люди в большинстве своём сидели по домам, я осталась дожидаться в крытой повозке, на которой сюда и приехала. Поэтому я не видела того, как трое одетых в тёмное мужчин тенью проскользнули на площадь. Не видела, как один из них неслышно подкрался к зевающему на посту стражнику и обеспечил ему незапланированный, но продолжительный отдых, одним коротким ударом по голове. Я не имела возможности наблюдать, как, погнушавшись возиться с замком, другой мужчина раскрыл колодки при помощи пары инструментов, по ходу дела безвозвратно приведя их в негодность. Не видела, как он вместе с одним из своих напарников подхватил на руки Кентона, который, лишившись предоставляемой колодками опоры, рухнул, как подкошенный.
Когда, спустя не более двух минут, все четверо добрались до повозки, я соскочила на землю и отогнула полог, помогая уложить Кентона внутрь.
- Мой человек довезёт вас до дома, - сказал мне затем один из людей в тёмном. - Не беспокойтесь: мы умеем заметать следы.
- Знаю, - кивнула я.
- И то правда, - усмехнулся он. - Надо будет освежить память, перечитав статью, а то я уж начал подзабывать нашу тогдашнюю беседу.
- Сколько я вам должна?
- Ну что вы! Нисколько. Всё сделано на исключительно добровольных началах, из личного уважения к вам. К тому же мне и самому давненько хотелось снести к чёртовой матери эту деревянную штуку. У них уйдёт время на то, чтобы обзавестись заменой, - удовлетворённо отметил он.
- Спасибо.
Я крепко пожала ему руку, и он ответил не менее душевным рукопожатием.
- Чуть что, обращайтесь.
Подмигнув мне на прощанье, он сделал знак одному из своих людей, и они вдвоём почти мгновенно растворились в ночной темноте. Третий запрыгнул на козлы, я забралась обратно в фургон. Повозка потихоньку запрыгала по умостившим улицу камням. Я устроилась внутри, положив голову Кентона себе на колени, и снова поднесла ему флягу. На этот раз он взял её сам, хотя затекшая рука слушалась с трудом.
- Спасибо, - едва слышно сказал он, возвращая мне флягу. - Кто эти люди?
- Те самые, которые ноги раздвигают в тёмном переулке, - ехидно ответила я.
- У тебя настолько прочные связи в преступном мире?
- А тебя в этом что-то не устраивает? Не привередничай, ты теперь, знаешь ли, и сам - часть преступного мира. Да и я, кажется, тоже.
Я не стала уточнять, что подобными связями в преступном мире воспользовалась в первый раз в жизни. Будем надеяться, что и в последний. Хотя... с ними оказалось значительно приятнее иметь дело чем со многими знакомыми мне владельцами легальных бизнесов. Не говоря уж об ещё одном моём интервьюируемом.
Кентон прикрыл глаза и ничего больше не говорил, возможно, задремал. Я аккуратно провела рукой по его волосам и дальше ехала в молчании. Вскоре повозка остановилась, и наш возница откинул полог фургона.
- Всё тихо, можете выходить, - сказал он мне.
Кентон открыл глаза и приподнялся на локте.
- Подожди, я сейчас.
Я выскочила наружу и огляделась. Как я и просила, мы подъехали к дому со стороны чёрного хода. Повозки в пределах городской черты не редкость, в позднее время - тоже. Некоторые торговцы, к примеру, развозят по вечерам нераспроданные за день продукты, пристраивая их по дешёвке заинтересованным клиентам. Так что сам факт появления возле моего дома крытой повозки не мог навлечь на меня подозрений, да и в любом случае найти сейчас, практически ночью, другое укрытие, достаточно надёжное, было бы непросто. Но оставалось одно настораживающее обстоятельство, и это обстоятельство звали Лукрецией.
- Вас что-то смущает? - предупредительно спросил наш сопровождающий-возница.
- Одна моя соседка, - кивнула я. - Очень любит следить за моим домом. В основном за главным входом, конечно, но с неё станется заглянуть и сюда.
- В хорошем, - улыбнулся он, заставляя меня занервничать ещё сильнее. - Что за соседка? Старая дева, с утра до вечера перемывающая всем косточки, а ночью страдающая бессонницей от перевозбуждения?
- Откуда вы знаете? - изумилась я. - Вы что, с ней знакомы?
- Нет, - со вселенской грустью в голосе сказал бандит. - Просто у меня самого такая же... Не беспокойтесь, я сейчас всё устрою. Только одна просьба. Вы не могли бы дать мне автограф? Для мамы.
Последнее слово он произнёс с особенной нежностью.
- Ну, разумеется.
Привычно подписав тот же номер недельника, который в своё время протянул мне Томми Костолом, я вернула его сопровождающему.
- Теперь дождитесь, пока я начну с ней говорить, и тогда идите в дом, - проинструктировал меня он.
- Спасибо.
Он пошёл вдоль стены дома соседки, завернул за угол и громко постучал в дверь. Сперва ответа не было, но после повторного стука из-за двери раздался настороженный голос:
- Кто там так поздно?
Я откинула полог и заглянула в фургон.
- Сможешь выйти? - прошептала я Кентону.
- Постараюсь, - шепнул он в ответ.
К его мышцам постепенно возвращалась способность функционировать более или менее нормально; во всяком случае, он выбрался из фургона и с моей помощью добрался до двери. А между тем до нас доносились голоса со стороны соседнего дома.
- Многоуважаемая госпожа, - проникновенно говорил наш недавний сопровождающий, - я хочу обратиться к вам с покорнейшей просьбой.
- С какой такой просьбой? - ворчливо спросила Лукреция. - Милостыню не подаю!
- Ну что вы, госпожа! - с упрёком в голосе произнёс мужчина. - При чём тут милостыня?
- А в чём тогда дело?
- Не соблаговолите ли вы пустить к себе на постой немолодого, но страстного мужчину в самом расцвете сил?
Ответом ему было напряжённое молчание за стенкой.
- Вот безумец! - прошептала я, тихонько открывая дверь чёрного хода. - Если оттуда сейчас высунется пара загребущих ручек, и Лукреция с криком "Мужчинка, ничейненький!" затащит его внутрь, я его спасать не пойду!
К счастью для моего сегодняшнего сообщника, в ответ на очередное проникновенное "Мадам, ну что же вы молчите?" из дома Лукреции послышалось визгливое "Убирайтесь, или я позову стражу!"
- Ну, и слава Богу! - тихонько заключил мужчина в чёрном и возвратился на козлы как раз тогда, когда я заперла свою дверь с внутренней стороны.