Слабоумов Юрий. Шелуха

Юрий Слабоумов

Шелуха

Духовное

Солнышко большое

Землю орошало

Лучиком зернистым

В радости небесной

Хуй мой православный

Маша рисовала

Карандашик толстый

По бумаге бегал

Мир большой и русский

Счастием светился

Мы молились богу

А потом ебались

Радовалось небо

Плакали святые

И текла боярка

По устам хотящим

* * *

Вот уж утро. Петух

Заебал кукарекать.

И Меркурий потух,

Слышно: моцак проехал.

Хороший дождь

Хороший дождь,

Природа нежится,

Но Лена - ложь,

Пиписька чешется

Все одноразово,

Украден мир у сов,

Лишь в темноте собаки вяжутся

И звякает засов

Законы примитивны -

Говно к говну идет,

Судьба медитативна,

Она любого отъебет.

Лишь дисциплина,

Когда ты взял пузырь

Способна победить личину

А дальше - правду тырь

На счет же Лены-

Здесь похую мороз,

Измены, не измены,

Но правда - ёбанный насос.

Алекс Брежнев

Илюша шел и искал врага.

Врага не было, он налил, напала конвульсия.

Кругом черные - сказал Илюша,

Кругом узбеки, кругом казахи

Жить было трудно, но православная мысль

Посещала мозгу

Мозга как глиста волновалась - туда, сюда

Туда, сюда, туда, сюда

Возникли шумы, биения вдруг совпали,

Илюша вдруг понял, что он не один,

Черной звездой в ментале летел Алекс Брежнев,

Такой родной, такой негативный

Обрадовался Илюша: как хуево!

Он прыгал, разбалтывая в организме старые говны,

Все хуево, осанна, Боже, спаси,

Спаси от узбека, спаси от казаха

Спаси от туркмена, спаси от таджика,

Спаси от индуса, спаси от афганца,

Как муторно жить и дышать наблюдая

Как понаехавший губит систему

Алекс Брежнев был там - словно спутник в ночи

Полный идей, выданных на подносе,

Параллельно-счастливый, полезный для бдений,

Для охуеваний, пьяных иль трезвых

Там, где нет хуеты

Хуй с горы Магнитная

Хуй с горы магнитная

У ла ла, у ла ла

Хуй с горы магнитная

У ла ла, у ла ла

Хуй с горы магнитная

У ла ла, у ла ла

Хуй с горы магнитная

У ла ла, у ла ла

Хуй с горы магнитная

У ла ла, у ла ла

Хуй с горы магнитная

У ла ла, у ла ла

Хуй с горы магнитная

У ла ла, у ла ла

Хуй с горы магнитная

У ла ла, у ла ла

Хуй с горы магнитная

У ла ла, у ла ла

Хуй с горы магнитная

У ла ла, у ла ла

Хуй с горы магнитная

У ла ла, у ла ла

Хуй с горы магнитная

У ла ла, у ла ла

Хуй с горы магнитная

У ла ла, у ла ла

Хуй с горы магнитная

У ла ла, у ла ла

Боярколет

Мне позвонили и пригласили в космонавты

Мне сказали - полет уже завтра

Боярколет "Отчизна-Мосгаз"

Стартует с ближайшего пустыря

На радостях я позвонил кентам,

Но никто из кентов не пришел

Я бухал сам с собой, я наливал грачам

Грачи приземлялись, сосали бухло, каркая бодро

- Куда ты Юра летишь?

Спросил меня грач Арарат.

- Ну его нахуй, живи спокойно, не прыгай,

Пристегни себя ремнями к земле

Потом я понял, что мне нужен скафандр

Но не было блядь скафандра

Я взял нитки, клей и гондоны,

Я склеил скафандр по лучшим канонам.

Я шел по земле, я нес свой пузырь

Он был как факел, с которым дурной Диоген

Средь белого дня искал человека

Искал, искал, но не нашел нихуя

И вот я пришел, но понял, что меня наебали

Пустырь был пуст, лишь окна районов вокруг

Были словно глаза злобных людишек

В точке старта лежала большая куча говна

Я бросил скафандр из гондонов и брел восвояси

Во тьме я встретил Валеру, который шел с магазина

И он мне признался: прикинь, Юра, нес, недонес,

Не выдержал, личинку отправил на волю

Я подумал: быть может, ракета улетела раньше меня?

Но не было никаких доказательств, вернувшись

Я видел метания волн в телеящике старом. Ошарашенно, вяло

Двигая ножкой несмелой, там Дзюба чего-то на поле стоял.

Монашка и огурцы

Желтые советские часы

На руке

Желтые советские часы

На хую

Звезды на небе висят независимо

Но слышен хруст

Мир полон ртов,

Ртов жрущих, мечтающих о чудесах потребления

Время-хуемя

Куда ты идешь

Никто не знает, кто придумал это число,

Скользкое, неподдающееся

Желтые советские часы

На руке

Желтые советские часы

На хую

Самолет серебристый в небе летит,

Аэровафля с двигателем Pratt & Whitney

Я стою - земной человек с сигаретой,

Я слушаю, как сосед играет на аккордеоне и поет:

"Гоп-стоп, мы подошли из-за угла".

Он - старый, подержанный биомеханизм.

В его паспорте в графе "срок эксплуатации"

Совсем уж не оптимистическая цифра.

Без водки жизнь не имеет смысла.

Без бабы хуй не теряет значение,

Превращаясь в голимую кожаную шлангочку

Предназначенную для слива солей.

Краснозалуповец

Мой товарищ купил трактор "Краснозалуповец",

Старый социалистический аппарат,

Сел на него и поехал,

Удивляя людей дизельным пирдежом

Женщины, стоя на обочинах,

Возмущались: куда же ты мудило намылился?

Дети крутили дули, корчили рожи, радостно крича:

Краснозалуповец! Краснозалуповец!

Витя приехал на ферму,

Где мухи роились с охуевающим звуком.

Где жуки-говнокаты катили говно шарами

И природа жила в трепете естества,

Положив на смысл вибраций мирового прогресса,

На желание человека заглянуть в глубины вселенной

Облепленный мухами конь тихо стоял в уголке

Возле забросанного кирпичами колодца.

Не глуша аппарат, Витя выбрался, взял вилы,

Грузил говно с почетным упорством крестьянина

Желающего быть творцом урожая

Основанного на ебстве азота с землею

Ехал назад он, "Краснозалуповец" выпускал синий дымок,

Камазисты из окон возмущённо бросались гондонами,

Но сила свершений сильнее мелких обид,

Приехав домой, выгрузив удобрения, Витя накатил

0.7 свежего свекольного самогону.

Гороховец

Очень странное скручивание

Поездка в Зуй

* * *

Про дни особенных сомнений

Сказал когда-то Моисей,

Футбольный вечер

Футбольный вечер,

Водка - елей,

Делать нечего,

Ебали коней,

Сложняк

Весна, сложняк неясный

Прибежище икот,

Здесь - водки путь опасный,

И яйца лижет кот.

И голуби седые

Воркуют, мудачьё,

И облака густые,

И пиво, и рачьё

Птицы

Осень наступила.

Солнце - жар безродный,

Лес еще зеленый,

Волосатый, влажный.

Цапля одиноко

Носом пруд елозит

А лягушка Джоник

Прячется, мудило.

В дуплах, в щелях разных

Совы залегают

День для них опасен,

Светом залупастый.

Воробей пархатый

В пиздеже способный

В ходе дней хуевых

Серет ненаучно

Красный дятел знает

Правду биологий

Столб фонарный долбит,

Ищет правду-матку

Только орл носатый

В небе бздит, летает

Хачистый, высокий

В сферах мысли тонкой

Смотрит, ожидая

Кур, цыплят нажратых

В шароёбах смелых,

Для еды - полезных.

PS: сентябрьское стихотворение

Птицы в пизде

Хуй

Хуй свой православный

Я показывал Мане

Вместе мы мечтали

О духовных скрепах

Она брала, смеялась

Карандаш маститый

Рисовала жирно

Она брала карандаш

И смеясь, хуй рисовала

И мы продавали

Хуй в Интернетах

И люди смеялись

Счастье сбирая

Видя, как близится

Царствие света

Вышла Маня в поле

Песенку поёт

В поле вышла Маня

Песню запевает

Не курите на балконах

Света вспышка

Иль смысла недостача,

Жизнь, начало, крышка

И - слонов раздача.

На балконе, на балконе

Не курите,

Лучше блин с лопаты

Получите

С вышек вновь сигнал пиздует,

Радостный, святой,

Масло есть - не затоскуем,

Пальмы ясный зной.

На балконе, на балконе

Не курите,

Лучше хуй возьмите в руки

Подрочите

Спорт-дрочьба - как откровенье,

Немощи - война,

И давайте, запретим мышленье,

Будет не до сна

* * *

Не курите на балконах,

Не курите

Лучше сядьте на досуге,

Подрочите

Мысль - рупор,

Смысл слов зондированный

Счастье - это купол

Самоизолированный

Взял ты хуй и поиграл,

Иль Ютуб позырил,

Жир копил, а проиграл,

Все куда-то вылил

Не курите на балконах

Если света нет в душе

И темна ночка,

Поиграйте безответно

В суходрочку

И подумайте, душа

Она такая

Без курения

Послушная, немая

Как корова или бык

Стоит в загоне

Не ебется, не дает

А тихо стонет

Хуятор в будущем

Жил как-то Сепа, и был он - хуятор большой, почетный, кругом его почитали. Как-то взял Сепа и умер.

Вьетнам и остров Гуам

15 член

В наше время разрешен Кобзон, запрещен Шнуров. Он выступал за однохуйственность

Будешь выебываться, мы тебя отправим на Венеру, там - ВЦП

- ВЦП?

- Да. Великое Царство Пизды

Наконец, был праздник горохоёбов. Сепа думал - как же так, ну не могут же просто так и горох ебать - выяснилось, а как бы не так - так и было, толкли горох хуями, пели народные песни. Братались. Женщины, стоя поодаль, держали чаши с пальмовым маслом.

Возвращение Вити Верника

Утро Хуятора

На Луне

Я открыл дверь, я вышел на Луну,

Я шел, разбрасывая своими кедами пыль,

В моей руке дымилась сигарета,

Дым улетал ввысь, образуя алгоритмические фигуры

На Луне было прохладно и свежо,

Погода была ясной, не было облаков,

Глаз солнца напоминал фонарь,

Или край космической сигареты.

Я услышал странный оклик:

- Эй, чувак, есть чо?

Я повернулся, это был Армстронг,

Он сидел на камне, рядом стоял стакан.

- Бухаешь? - спросил я.

- Не, братан, закончилось, до кабака идти далеко.

Я достал косяк, и мы хорошо дунули,

Мы говорили о тайнах непознанной хуеты.

Высоко в небе висела земля,

Трещали радиоточки, летали спутники,

Адские перфекционисты

Дрочили идеями, генерируя пустоты сомнений

- Скажу тебе тайну, - сказал Армстронг, -

Юра в космос полетел с пузырем,

Высосав его на орбите, он открыл форточку

И выкинул бутылку в окно

Я шел дальше, и мечты, как растения,

Вились, рождая волну,

Волну светлую и счастливую,

Недоступную для тщетных вибраций

Половина земли спала,

В снах мокрых, поллюционных,

В снах дурных, озабоченных материализмом,

Силой еды, ебства, силой тренья.

Я пришел в кабак, мне налили у стойки,

Сообщив: прошлым месяцем здесь был Элвис,

На пару с Хендриксом они бухали целые сутки,

Потом, погрузились на тарелку и улетели

Я пожал плечами, бухло было синим, духовным,

В углу кабака сидел Цой.

Я сказал - Витя, здравствуй, Витя,

Витя поднял свой бокал в знак приветствия

Я вышел, было прохладно, спокойно,

Рядом с кабаком стоял китайский луноход Юйту,

Он сообщал на землю о нахождении

Странного вещества, похожего на стекло

Никто в центре не знал, что это всего лишь на всего

Был пустой Jack Daniels, который выбросил Кобейн,

Когда собирался ехать в следующий кабак

На пару с Крисом Корнеллом

Осень большая

Время забот

Листья летают

Ёбаный в рот!

Едут Камазы

Громко пирдят

Люди заразы

В гроб не хотят

Словно растенья

Иль пауки

Думают - тленья

Дни далеки

Прыгают часто,

Люди, и что ж

Видно, напрасен

Этот чертеж

Осень

Курительно красивые цветы

В горшке цветут

Как жизнь, закончилося лето,

Курительно красивые цветы

Но кожанную сигарету все ж возьми,

Возьми, соси ее прилежно,

Как будто бы паук, что муху бля поймал,

Как будто бы паук, что муху бля поймал

Поля

Мы шли в полях,

Широкими движениями рук мы косили траву

Слышалась оптимистические звуки от срезаний,

Зайцы, выскакивая из под кустов,

Дополняли поля поступательной силой

Мы дошли до края поля - дальше уже были не наши владения,

На самом краю стоял Пушкин.

Делая пробы, замеряя диметр стеблей,

Он выглядел как настоящий агроном

- Привет, пацаны, - сказал он буднично, - косите?

На далекой Луне

Много света, все хорошо

Yutu-2 ползет

Может, глаз дракона,

А может, Арстронг насрал

Бом

Люди вымерли

Остался Розенбом

Разок

И течет без принуждения газок

Yokosuka

Моисей

Еби гусей

Утро в Зажопье

Утро в Зажопье настало,

На полях - желтых лучей улов,

Но торгует ебалом

На углу наряд мусоров

А дальше - торговцы луком

А рядом - Миша Армян,

Арбузы - большая наука,

Которой теперь океан.

Его "Шоха" как голландец,

Летучий, ебучий, дурной,

В которой стучит каждый палец,

Приветствуя куш нулевой,

А Лэна, задом вращая,

Спокойно идет в Сельсовет,

Судьба - это птица дурная,

И в клюве - ЕДРА партбилет.

Прожив на панели эпохи,

И кожу души поменяв,

Лэна - лишь жопа да ноги,

А все остальное - бедлам.

Утро в Зажопье сияет,

Но вечером - праздник, салют,

Как ангел в трубу возвещает,

Блины на лопате дадут.

И будут веселье, и пиво,

И с серой - Балтика-3,

И танцы - в хвост или в гриву,

Или - сам уж смотри

Лена Вагина

Лето,

Звезда

Бухать,

До утра

Но лето

Прошло

Везут

Порошок

Белый, прекрасный,

Радостный мел

Суетный, властный,

Нос занемел

Вагина Лена

Торговля теплом,

Приходят на чай

Палочка чая,

Черная ночь

Наташа

Лето лежало в коме,

Но спорт сильнее спирта

Шахматы, шашки, уголки

Осень пришла, приехала Наташа,

Шахматы, шашки, уголки,

Теннисная ракетка, кожанная сигарета,

Кури, кури, Наташа

Фитнес - добро, водка - зло,

Дубаи хорошо, Воркута заподло,

Марафон, приседания, отжимания,

Экологическое курение, е-е.

Я взял белый лист и сочинил стих,

Солнце висело высоко, космично,

Я сочинял, Наташа сидела под столом,

Курение курению - рознь

Лето, лето, осень

Осень, осень, зима

Зима, зима, весна,

Всё для тебя в этом мире, Наташа

Биомусор

С развитием гаджетов

Людям стало казаться, что все сложнее,

Что люди - не стадо,

Бытие - не просто процесс прожирания недр

Ивану сказали - дважды два равно семь

И вот, этим утром

Я встретил эталонную вату,

- Ват, здравствуй, Ват! - сказал я,

- Мэрия Москвы так оригинальна, - ответил Ватан,

- У них такое тонкое чувство юмора

В ответ на демонстрации

Они проводят конкурс работников автозаков

Плюясь слюной и переходя на фальцет,

Ватан радовался наличию хозяина

Не обращая внимания на урезание пайки,

И увеличения количества пальмового масла

В продуктах

Пайка

Поля

Леса

И стойло

Дороги,

Люди,

Пойло

Хозяин варево завёз

С утра - отрада

Сладкий соловья

Навоз,

Но пайка есть награда.

Еда - не главный принцип,

Генетика - ответ,

Но если в стойле сытно,

Других концептов нет

Там подлый враг

За океаном,

На скажем - нах,

Мы отомстим реальности стаканом

Возможно, ГТО

Экзоскелет промаслен точно,

Когда весь космос за бортом,

Ты жрешь сырки порочно

Немного пальмы, сои,

И над Сибирью ночь темна,

А - надувных ракет простои,

И - нет в стакане дна

Умирающий смеялся над здоровым

Ржал до тошноты

Говорил: ты распадёшься, хрен моржовый,

Разлетишься на куски.

И смеялся он, почесывясь всласть,

Разгоняя вшей пушистых,

Поклоняясь и обсасывая власть,

Накаляя мозг свой мшистый

Погоняя насекомых на головке,

Говорил - хуйнёт Йеллоустон,

А останется в живых покорный, ловкий,

И идущий к князю на поклон

День бухла

На фазенде у барина

Жизнь игра,

Или - совесть татарина

На фазенду привозят

Сбитых летчиков петь,

Играет музыка

Кричит диджей

Мой православный хуй

Лето

Лето идет,

Скоро уйдет

Школьницы созревают,

Пенсионеры сдыхают

Футбол

Футбол вечерний,

Когда-то люди пили и смеялись,

Теперь они - лишь дети ГТО,

И хуй чего, и хуй чего,

Они напрасно блядь чему-то улыбались

Итак, мы насухую наблюдаем,

Носитель газа дарит нам футбол,

Но снова член: мы грустно отгребаем,

Такой засушливо-задротный вышел гол

Приехал Сосипатыч. Все по делу,

Мы выпьем, откусим бублик белый,

И далее - в толпе людей, послушной и дурной,

Поедем отжиматься мы домой.

Однажды пьяный Емельян

Решил, что кружка - океан,

Но за душой пришел китаец,

Купил ее он, желтый заяц.

Он говорит - слышь, Емельян,

А хочешь, дашь тебе бонан?

Ты хочешь лес тушить - негоже,

За мой лесок я дам по роже.

В то время друг его, Иван,

Поставив в стойле телевизор,

А рядом - сладостный стакан,

Мечтал о европейской визе.

Мечтал о соточке, и вот,

К нему приходит друг Федот.

И спорят: каждый получает,

Не меньше сотни, и харчи

Как тени древние летают,

И скупо срут на кирпичи.

- А есть курить? А нет, забыл

Сходить сегодня в магазин

Иван, пожара не заметив,

Спокойно в стойле отдыхал

Вот, Емельян его приметил

И тут же с водкой прискакал

Здесь, обсуждая счастье пайки,

И счастье барских берегов,

Они пиздели без утайки,

И всяк хвалиться был таков

Беззубый, вялый Емельян

Кричал: братан, я соточку имею,

Иван же брал большой стакан,

И говорил: я по Европам млею

Катаюсь я пять раз в году,

Во всех концах уже я был,

Послушай, дай мне сигарету,

А то опять свои забыл

Лето

Лето наступила,

Высохли цветы

Лето наступила

Люда не пришли

Поцыки стареют,

Поцыки потеют,

Скукоживаются на конец,

Никого не сажая на конец

Мне звонит Леонид,

Он звонит и кричит

Он кричит об отсутствии бапца,

Но брешет через раз, ца-ца

Нет бапца, хуй увял,

Путин цену на масло поднял,

Масло пальмовое, полезное,

Для здоровья совсем не тесное

А правильно, правильно,

За здоровье надо платить

Плати, Ванья, старательно,

Нехуй по жизни кутить

Хочешь -кушай масло,

А хочешь - смазывай член,

А если член отсох - то надо взамен

Славной Скабеевой плен

Эх,приезжай к нам, Оля, на колхоз,

В стогах поваляемся,

Забей на свой телеотсос,

Еблей позанимаемся

А если нужно поширше,

То придут Слава, Арам и Ваган,

А я попишу свою вирши

И в ротик услужливо дам

Я устал от собак

Я устал от собак,

Очень устал от собак

Громко серут собаки

Постоянно - собачьи драки

Почему у меня много собак?

Я их раньше на мыло сдавал

Но я постарел и сдал,

И нынче мне не до драк

Да и мыло теперь, мыло теперь

Стало скрипучим как дверь,

Пальмовое маслице, капитализм,

Капитаны российского бизнеса,

Ракета как хуй, сладкий цинизм

В лучшей стране, в лучшей стране

Уже не нужны собаки,

Но поднялись в цене раки

И в телевизоре - сраки

Жизнь, еда, телевизор,

И больше нет нихуя,

Рисовой бумаги дым сизый

На фоне счастья рубля

Давно треснула гитара

Давно треснула гитара.

Бочка с пальмовым маслом стоит словно звездолет,

На фоне окна в саду, выгнувшись, серет кот

Я кричу: эй, не сри, но он не обращает внимания,

У него - природно-нетрудовое воспитание

Высоко в небе - солнце,

Когда она погаснет

Не будет в мире японцев,

Но в России наступит счастье

Зачем нам солнце - мы подпалим газок,

И греясь, будем пить светлый квасок,

Мы будем смеяться, и хлеб будут делать из газа,

Поверь, Обамка, поверь

Мы дождемся своего часа

Счастье

Счастливы кузнечики

Едят и срут

Счастливы бабочки

Летают, ебутся, едят

Счастлив червяк

Он выебывается

Так

И Сяк

Счастлив и грач

Он посрал

И говно вниз полетело

Как мяч

Счастлив ишак

Он просто ишак

Он жив не за так

Просто так

Счастлива корова

Дали пожрать - здорово

Счастлив Иван

Дали пайку

Лежит

Светел и пьян

Хэтчбек

Таня была Хэтчбек

Ебалась очень хэтчбеково

Душа ее - синий алмаз,

Квартира - на Атарбекова

Губы - две колбасины

Мягкие, принимающие,

И под окном - осины,

И - пизда зазывающая

Теория заговора

Я шел и вступил в говно

И понял - это Обама

Он высадился поздней ночью

Он спрятал парашют

В трансформаторной будке

В той будке в 94-м году

Ебоннуло током Толика Карпова

Но Толик не сдох, хотя

С тех пор у него дрожжало ебло

То поколение - Толя, Слава, Кабан,

Костя Коровин, Миша Бян

Давно все передохли, хотя

Им всем было бы по 45

И вот, я пришел на газон

И вытер говно о траву

И подумал - вот же ты Обама гад,

Как же пафосно ты насрал

И я зашел к Сашку Кирьякову

И он мне рассказал

Что, помимо Обамы,

Высаживались Меркель и Псаки

Пока Псаки била лампочки

На улице Делегатов

Меркель написала "ХУЙ"

На стене дома культуры

После чего они вышли

На близжащий пустырь

И там их ждал самолет "Аврора"

Треугольной формы

Дело в том, что в 47-м году

В США пизданулся гуманоид

И от него осталась тарелка

И пендосы ее разобрали

На основе этой тарелки

Они сделали бля-самолет

И он - почти что бля-вертолет,

Он очень уж дорогой

И они бы грозили б миру всему,

Но Царь показал им кулак,

Он показал им свою ракету

И пендосы в ужасе слились

Теперь им ничего не остается

Как делая ночные высадки

Писать на стенах хуи

И срать в парковой зоне

Желание любви

Леонид, Леонид

Ночью играет, днем спит,

Исполнился палтос,

Пирдит как паровоз

Хочется любви

Но нету нихуя

Лишь вспоминает Лиду бля

Что двадцать лет назад

Однажды не дала

Но говорит - дала,

И вспоминает ночь

В мозгу вспотевшем прочь

Что якобы дала

Садится в танчики играть,

И блик любви в ошметках,

Летит снаряд, япона мать,

И мысли - о пелотках

Встречает он кентов

И говорит: ебал,

Но вовсе не ебал,

Лишь в танчики играл

Жаркий день

Серливые собаки

Все спят

Им не до драки

Большое солнце

Крутится вокруг земли

И счастливы японцы

Они - ума цари

Но я сегодня сух,

Ни грамма водки

Лишь во дворе петух

Поёт и ждёт пелотку

Его - особая пелотка

С клоакой для всего

В природе - очень чотко

Хотя - для никого

Еда, едьба,

Начало и конец,

Судьба и несудьба

И ВВХ - отец

Наташа Гонцова

Курила табак

Наташа Гонцова

Глазки - вот так

Курение табака

Крайне вредно,

Курение хуя, Наташа

Полезно для твоего здоровья

Уже середина июня,

И у меня сломался велосипед

А раньше был бля мопэд

Но запретили же бля мопэд

Остался лишь самокат

И я еду по улице

И люди бля жмурятся

От солнца бля жмурятся

Наташа Гонцова

Никогда не кури

Лучше бери хуи

Я встретил Гендоса

В пятерочке

И он уже пенсионер,

Такой вот в жизни пример

И он мне говорит: Юра,

Я не могу обосновать

Почему же теперь, манать,

Некого ебать?

Он купил хлеб и водку

А я купил помидор,

Мы с ним - одногодки,

И вместе ебем забор

Бонан

Вдалеке

Океан

Эгоцентрический человек наполнен соком самолюбования

Но чтобы хуй - как ракета

Не факт, что на этот вопрос

Есть ответы

Люда ушла,

Миша стонет как рыба

Люда жопой вертеть пошла,

Женщина-глыба

Нынешний бабец изготовлен из человеческого вещества,

Но это иллюзия

Всякая баба - это контузия?

Не исключение - Люда Гусева

Бонан

В России море -

Белый стакан

Суточный Валёк

Суточный Валёк суетлив.

Пушок нарастает,

Ум размечается

Хочется странного

Нарастает эгоцентризм,

Странно чешется между ног,

Бог дал человеку хуй,

Потом что не дал карандаш

Суточный Валёк,

Суточный зверёк,

Хочется быть туркменским командиром,

Но не тянет хуёк

Но другие туркмены

Проживают не зря

Бабки, шапки, размены,

Может - где-то измены

Слишком много примеров

Поражает воображение

Слишком много чужой удачи,

Хуй вибрирует как струна

Пароксизмальная тревожность

Далеко за Москвою

Важно мчат поезда

Слышно эхо порою

Хуйпизда, хуйпизда

Высоко над Москвою

Самолета полёт

Слышно эхо порою

Хуйвам в рот, хуйвам в рот

Глубоко под землею

Проползает червяк

Слышно эхо порою,

Жил, прожил и - хуяк.

Нету места герою,

Только блики извне

Слышно эхо порою

Хуй на нэ, хуй на нэ.

Бытие так тревожно,

Или - наоборот,

Тот, кто думает сложно,

Очевидно - задрот

Только в космосе синем

Звезды светом манят,

Запредельная сила,

Таен вешних хуйня.

Сеня и Ваня Карпатый едут на Камазе.

Камаз нечистый, крикливый, в гору ползет осторожно.

Чувство гадливости

У телок распространена

Такая шняга

Как чувство гадливости

Помню до нашей эры

Была Розовая Клавиатура

Кругом у нее все было гадливо

Гадливо, серливо, бздливо

Чекаго

До Чекаго надо ехать через лес, проселочной дорогой

По пути попадается бобр, медведь, лиса,

Ебанный лось стучит рогами в темноте зеленой чащи

Пугая незадачливых пассажиров

На обыкновенной машине ты туда не доедешь,

Но автомобилистов-экспериментаторов в округе нет,

Если тебе нужна легкая дорога,

Дожидайся зимы, обувай лыжи, пиздуй скользя, пой путевые песни

Телефон придумал дьявол, и потому, тут нет сотовой связи,

Но крепкой водки дух доступен лишь выжившим в пути

Аист и мак

Вдали, в полях, веселый аист

На тонкой ножке у реки

Стоит, духовно возрождаясь

И мысли ясны и легки

Краснеет мак, зовёт, мудея,

И аист думает - но как

Его сожрать, душой потея,

Чтобы познать, чем дышит рак?

А мак, не думая сдаваться,

Головкой двигает слегка

И предлагает побрататься

Чтобы не дергалась нога.

О, съешь меня, абапл крылатый,

На фоне этой тишины,

Ты будешь радостно-пиздатый,

Ты будешь богом вышины

Одетый в странные сомненья,

Желает аист угадать,

Головка мака - просто ль пенье

Или возможность мыслью срать?

И вот, он клонится, играя

Нечестным клювом, как мечом,

Головку мака принимая

Ее глотая горячо

И рак, как зритель, в речке синей,

Толпится радостно и зрит,

Как, развевая аист выю,

От экзальтации торчит.

В лесу

В лесу - особенная святость

Шершавости навязчивых растений.

Кусты как звери восстают,

И гриб, как будто гуманоид,

Загадочно круглеет шляпкой белой.

Я подхожу к нему, и думы

Странней, сильней, и холодней.

О, кто ты, гриб?

О, что ты, гриб?

Вобрав сиянье звезд и хохот солнца,

Ты с вызовом стоишь.

Ты скажешь - слабый человек, не выдержать тебе

Томления духа?

Но хуй тебе. Иду я дальше.

И, вот река, и лодка,

И в ней - Валёк, он вышел пиздить рыбу до туманов,

Он впал в туман, и ныне он - всего лишь -

Гость земли.

- Ну как судьба, Валёк? - я говорю.

- А, как всегда хуёво. Правительство - говно,

И депутаты все говно,

Природа - лох, а города - гондоны,

Да, в общем-то, и шар земной - в округлости мудак,

Но я не знаю, как сойти. Есть чо?

Я достаю косяк, и спичка - есть продолжение руки,

Но не моей, а Прометея.

Мы курим безмятежно, выбросив все думы вон,

Жизнь улучшается. Конечно, паровоза нам не сделать,

Но всё прощает лес.

Когда туман совсем уйдет

Здесь обнажится нагота сомнений.

Кабан пугливый, постиндустриальный лось,

Замученный печалью современности бобёр

И цапел мстительный - все отразится

В этой умирающей среде.

Еще три шага - лет прошел, закончился, как жизнь.

Дорога тянется к селу,

Где у перекрестка можно встретить

Алчного таксиста. Но ехать незачем,

Всяк человек однажды в лес придет,

Когда, переродившись, станет

Деревом корявым.

Время

Мы обменивались потом,

Мы умели вместе тлеть,

Только больше мы не готы,

Нету крыма, лишь медведь

Нету крыма

Лишь медведь

Я шел в лесу,

Когда поют грибы

Ты видишь святость

Высоких трав, полян кудрявых,

И длинных, важных, желудей

Еби гусей, еби гусей

Детское творчество

Я работаю преподавателем по литературе

В школе детского творчества "Белый Негр",

Ох, скажу я вам, какое это хорошее занятие,

Смотреть на наше подрастающее поколение

Дети сейчас быстрые, гиперактивные, умные,

Мы часто проводим конкурсы для детей и педагогов,

И последний конкурс назывался "Творчество без яиц"

Однажды у нас был онлайн вебинар

И на связи по скайпу был почетный поэт Вашингтона

Искусственное мясо

Когда

Когда ебём мы без причины

Астрономия

Синтоловый качок

Лёша Мерзкий

Лёша Мерзкий Ницше читал

Лёша Мерзкий хуем болтал

Когда-то Пушкин, волосея

Стихи в начале нагнетал

Сухие сверстники, хуея

Мечтали: вот бы ты упал.

Во всякой стае все похоже,

Возьми ебических собак

У них написано на роже

Что рождены они для драк.

Лишь в редкий час, в период сцепки,

Когда всех сука позовёт

Как будто бы - моменты лепки,

Хотя - какой уж тут полёт

По жизни Пушкин прокатился

И в яму подлую упал,

Но стих его засахарился,

Но люди помнят тот подвал.

А вот Федот, живет напротив,

Он ночью дрочит натощак,

Но иногда он песнь заводит,

И водит мыслью - так, и сяк.

Стихи его вотще дурные,

С такими лучше б сразу в гроб,

Но бабы - древние, седы,

Его все хвалят прямо в лоб

Бэушный мир, предклимакс вязкий,

Добавить нечего сюда,

Когда стихи - всего лишь смазка,

Когда не действует елда.

Таня

Таня по жизни молодела.

Чем старше, тем молодей.

И тараканы молодели

И тараканы подходили к микрофону

Одного таракана звали Таркан.

Турецкий, смазливый,

Про меж извилин он сидел и пел,

По мнению Танюши - красиво пел

Подошла пенсия, Таня еще больше помолодела

И начала ходить в духовный клуб

Где все раздевались,

И молодые люди Таню трогали, и Таня чувствовала

Как тараканы в голове сочиняли хайку и хокку

Оказалось, что жизнь только начинается,

И геронтофилов полным полно, стоит только свиснуть,

И я сказал: Таня,

Еттишкин же блядь нахуй пистолет!

Давным давно

Иван упал в свое говно

Первый шаг к резиновой женщине

Первый шаг к резиновой женщине -

Безалкогольное пиво.

Но соевая душа России,

Жирно смоченная пальмовым маслом

Забила хуй на пожары.

Какая разница, что и где горит,

Когда в стойле твоем спокойно.

Хозяин выдал паёк, тебе кажется,

Что бывают пайки и похуже, а значит, ты - крутанулся,

Ты - хитрый русский Иван.

Чувство хозяина так многомерно, так сладко, так основательно,

Что каждый вздох либерала кажется сигналом странной войны.

Пайка, стойло, соцсети,

И телефон - словно имитатор духовности - в плюс или минус,

Какая блядь разница,

Лишь бы снова смазали маслицем морду лица.

Осень

Осень, осень

Не о чем писать

Ничего не просим,

Но стоит кровать

Она блядь стоит в саду,

И на ней сидят грачи,

И клюют сковороду

И поют - дрочи

Первый шаг к резиновой женщине (rmx)

Любовь исполнена пиздой

Любовь исполнена пиздой!

Наташа

Хочу курить

Сказала она

Я предложил Наташе

Кожаную сигарету

Был вечер, шел футбол

Лето ушло, осень пришла,

По телевизору лудогорили Коней

Наташа курила, не отрываясь

Музыка

Внимая шуму промзоны

Биенью вагонов блевотных

Мне в уши срали бизоны

Громко, бесповоротно

Хуй

Леонид Павлович Левенталь завтракал. Все было хорошо, утро было наполнено шумом машин - проникая на кухню он резонировал на мебели - в частности, почему-то сам по себе звенел старый бабушкин шкаф. Все было хорошо, пока до него не донеслись слова, которые говорил диктор по телевизору:

- Краснодар. Пять банок. Не дохуя ли это?

Леонид Павлович перестал жевать. Что это было? Прислушался. Трансляция продолжалась:

- И все же, Олимпиакос - четыре банки, Базель - пять банок. Снова ебут? Да и как!

Первой мыслью было следующее - кто-то дикторским голосом разговаривает за дверью в квартиры в коридоре.

- Да ладно, - сказал Леонид Павлович.

Завтрак был аскетическим, мужским. Растворимый кофе марки "Русская Душа" источал запах горелых колес. Телевизор, продолжая работать в комнате, вел трансляцию для никого. Левенталь прислушался:

- Итак, коней лудогорили без вазелина, в чем же причина? Андрей!

- Хуй его знает, - отвечал скрипучий голос Андрея Аршавина.

Леонид Павлович вернулся в комнату, постоял возле ящика минут пять, однако, ничего такого не было - показалось? Недосып? Он выключил телевизор и был уже почти готов к выходу. Голова его была полная мыслями - он думал о новых клиентах, о сделках, о хороших процентах в течении акции.

Выходя из квартиры, он повернулся. Вместо номера на бирке значилось:

ХУЙ

Безусловно, это было уже слишком. Налицо были действия злоумышленников, и оставлять все так было нельзя - он вернулся в квартиру, взял отвертку, подсунул под бирку и оторвал ее. Надо было разбираться, но времени уже не было.

Спустившись, он сел в свою KIA, завел двигатель, закурил. Радио. Русское радио. Один исполнитель сменял другого. Леонид Павлович тронулся, вырулил со двора, однако, реальность не сразу попадала ему в голову, а именно - на дороге не было машин. Левенталь посмотрел на часы. Все, казалось бы, было в порядке, и радио играло - но вот, впереди него была пробка. Да, машина стояли в очереди, но все они были пусты. Объезжая этот затор, он увидел толпу людей - все они шли, вытянув руки вперед. Зомби! Но хуже всего, многие из них держали банеры с большой надписью

ХУЙ

Леонид Павлович Левенталь набрал первый попавшийся номер. Офис. Наверняка, кто-то уже был на работе.

- "Народная химия", здравствуйте, - был ответ из офиса.

- Послушайте, это Левенталь. Вы не видели ничего странного?

- Хуй с вами, Леонид Павлович, окститесь.

Леонида Павловича словно током ударило. Так он доехал до офиса, сидел в машине в нерешительности. Улицы были пусты. В этот момент из дверей выскочила уборщица, Любочка. Глаза ее была круглы. Прыгнув на переднее пассажирское сидение, она закричала:

- Поехали. Поехали. Скорее. Надо бежать!

Выехали. Наверху, над самыми крышами, шла тень - это был пассажирский самолет, и вместо номеров, у него было написано: ХУЙ.

- Любочка, что случилось? - спросил Леонид Павлович.

- Не знаю, - Любочка плакала.

Левенталь щелкнул клавишей поиска волны. Шипение. Музыка. Снова музыка. Ленинград. Песня "Хуй-Хуй". Следующая волна - взволнованный голос говорил:

- Все, кто меня слышит! Все, кто меня слышит! Если вы живы, сообщаю свои координаты. Случился хуй-апокалипсис. Случился хуй-апокалипсис. Не выходите из дома. Не включайте телевизор. Не пейте воду из крана. Наденьте ватно-марлевые повязки. Постарайтесь не думать.

- Что будем делать? - спросил Леонид Павлович.

- Мы можем поехать ко мне. У меня дома запас еды. Мама приезжала из Пятихаток, привезла домашней пищи.

- Поехали.

Страшно было смотреть на последствия этого апокалипсиса - перевернутые автомобили, разбитые витрины, дымы пожаров, и - все вывески, все баннеры, вообще - все надписи поменяли свой смысл и содержали одно единственное слово. Но где же были трупы? Да, трупов не было, но вот, на повороте, за машиной Левенталя попыталась погнаться группа велосипедистов-спортсменов, вместо номеров у всех значилось:

ХУЙ

Прибыли на квартиру к Любочке, забаррикадировалась, сидели молча. Не было мыслей. Была домашняя еда (из Пятихаток), был самогон, однако, было мало сигарет - здесь надо было рисковать, выходить из квартиры, идти в ближайший магазин.

- Леонид Павлович, - сказала Любочка, - а давайте ебаться?

- Давай, Любочка, - согласился Левенталь.

Скрипела кровать. Из радиоприемника слышался голос:

- Пятый. Пятый. Я ноль десять. Ярославль-12. Находимся в убежище. Находимся в убежище. Все, кто меня слышит. Все, кто меня слышит. Сообщаем наши координаты. Мы организовали группу самообороны. Всем, кто нас слышит....

Равнины

И кусты

Я один стою у нивы

Я один, и до пизды

Эксцессы ранней осени

Хорошее место - Верхотурье. Идешь окраинной улицей, смотришь на огороды - кругом круглеет оранжевая тыква, кони стоят и машут хвостами, отгоняя мух. То там, то тут, видны сытые, просящие доения, коровы. Дворовые собаки лают лениво, потому что лаять особенно не на кого, разве что - на грача. Все знают, каковы они, грачи, птицы армянские - лето закончилось, и вот они летают в поисках орехов, и суть их полета - это понты.

- Ара, барев дзес, как ты там? - кричит грач с высоты собаке.

Собака возмущенно лает - что еще остается. А как соберутся большие черные стаи, так это - что-то вроде авианалёта. Летят они окраинами Верхотурья, бросая орехи на дорогу - это чтобы орех лопнул, предъявив ядро.

Девушка Вика шла песчаной улицей, и уже вечерело - солнце было готово нырнуть за край земли и там самоликвидироваться. В руках у Вики был телефон, и ватсап был полон сообщений - писали подружки. Куда же шла Вика? Да какая разница? Повернула она на Безымянную, которая шла вдоль пустыря, и тут услышала шум, колебания, суету - все это происходило в ближайших кустах.

Остановилась.

- Иди, иди себе, - был голос, голос, полный напряжения.

- Мишка, ты?

- Да я.

- Чего ты там? Никак личинку откладываешь?

- Да нет. Грибы собираю.

Идет себе Вика дальше, идет и думает, что ответит Вовке из села Энгельс - а отвечать надо, у Вовки - айфон, пацан прокачал судьбу, пацанчик оборудованный. Тут чувствует она - что-то не так, но что именно, не понятно - стоит она на одном месте и не может и шагу ступить, словно примагнитило ее. И такое ощущение, что кто-то копается у нее в голове, и фоном идут какие-то голоса. Подняла она голову - а сверху висит какая-та неопознанная фиговина.

Очнулась она - лежит на столе, вокруг - странный матовый свет, одежды нет, вокруг стоят ребята непонятные, с огромными сливовидными глазами. Стоят и щупают ее. А щупают страстно, как будто хотят душу выщупать в ней, при этом, залазят буквально во все места. Кажется, ничего ужаснее быть не может. Щупали, щупали ее, тут все погрузилось в странный сон.

Очнулась Вика, и первая мысль была - может, с Катькой вишневого вина перепили, да фиг - вокруг все та же дурная обстановка. Как увидела она снова существ, хотела закричать от страха, но крик тонул сам в себе, и звука не было. Чувачок же аморально-недочеловеческого вида приблизился, в его руках было сверло.

- А-а-а-а-а! - вроде бы кричала Вика, но, опять же, беззвучный то был крик.

И вот, сидит она словно бы в нигде, и тут, не поймешь откуда появился паренек, паренек нормальный, ихный, Верхотуровский, Жека. Вид у Жеки был понурый, высушенный - он напоминал вяленую рыбу. Плюсом же было то, что Жека был одет.

- Жека, - сказала Вика.

Они обнялись, и девушка совершено не обращался внимания на то, что на ней не было никакой одежды.

- Давно я тут, - сказал Жека, - может, неделю, может - сто лет. У них время по-другому идет. В прошлый раз ко мне приводили Кочеткову.

- Кочеткову! Ты что!

- Я тебе говорю. Они опыты проводят. Выращивают новую расу. Брали девушек из Верхотурья и Новых Клестов, я уже со счета сбился. Я говорю, когда уже вы меня отпустите, а они не говорят, у них - мысленная связь. Кормят меня какой-то массой, через трубочку. За все время только один раз видел свой телефон, а позвонить сумел лишь на автобазу, и то, послали меня оттудова. Понимаешь? Сами они не могут никого оплодотворить. Говорили, что скоро меня отпустят. Я про них много знаю.

- А Кочеткова зачем?

- Чтобы рожать. Вика, все будет хорошо. Я много про них знаю.

- Что им от нас надо?

- Они уже давно здесь, одни из них - строго зеленые, а другие - потемнее, а есть совсем темные - они едят листовой алюминий. Зависают над комбинатом, воруют листы, а потом их слизывают. И я вам скажу лично, несмотря на зелень лица, они не лишены тщеславия. Некоторые, принимая человеческий облик, живут среди людей. Совсем недавно я узнал, что ФК "Спартак" контролируется гуманоидами персонально.

- Они любят спорт?

- Спорт, эстраду и Россию.

- А кто же на эстраде гуманоид?

- Дорогу проложил Леонтьев. Потом - Буйнов. Про остальное даже не хочу говорить. Пение ртом генерирует PS89-сигналы. Гуманоиды кайфуют. А спорт, что спорт. Овечкин - гуманоид модели "БШ (Беззаботный Шланг)", и что с того? От этого ни тепло, ни холодно. Ты знаешь, что, Вик. Нам надо это.

- Что, это?

- Ну это. Тебе будет хорошо. Ты, главное, расслабься. Просто ложись и всё. Я все исполню.

- Жека, ну ты чего?

- Ну это не просто секс, Вика. Это миссия. Зинка Баранникова не соглашалась сама, так они пришли и стали ей гель в ухо вкачивать. Да так вкачали, что ее накрыло, она сама на меня прыгала. Так не могла остановится, я уже думал, что умру от истощения. Мне разве хорошо? Вик. Надо, Вик.

- Жека, только аккуратно. Зачатие, как никак.

- Да не переживай. Главное - кайфануть. Все равно потом они память сотрут. Без наслаждения как жить? Слушай, Вик, ты же мне нравились раньше, но я боялся подойти, потому что я по жизни - лох, а теперь поздно. Я не лох, а ведь это не помогает. Когда мы снова встретимся, ни я, ни ты, не будем помнить, что произошло. Полюбила бы ты меня, Вика.

- Жека, нельзя ж просто дать и тут же полюбить.

- А ты попробуй, Вик.

Вика легла на спину, глаза Жеки блестели как угольки, а может, зрачки какого-то доисторического зверя. Жека был горячий, просто раскаленный. Вика улыбнулась.

- Тебе скоро домой, - сказал Жека, - а мне - сколько еще тут торчать?

Тут оказалось, что Вика стоит на улице Энтузиастов, возле местного магазина "Рай", в котором продавали все - от одежды, до водки, включая и водку катанную, из-под полы. Народ местный не только в "Рай" ездил за продуктами, но еще стоял на порожках - это было что-то вроде культового пяточка. Молодежь тут стояла на машинах, накрыв на капоте поляну. Включали шансон, курили, тыкали в телефоны, плевали возле себя, гигикали. Вика вошла в магазин и уставилась на Кочеткову - продавщицу "Рая". Так и стояли они, глядя друг на друга.

- Привет, Наташ, - сказала Вика.

И правда, о чем тут был говорить? Выходя на порожки, Вика ощущала - что-то с ней было не так, все ее тело словно было надуто, раздуто, накачено. Но тут поодаль стояли ребята на "Шохе" с подрезанными пружинами, играл Тимати, колонки хрипели, из форточки шел дым.

- Вик, будешь пиво? - спросил у нее Коржов Денис.

В голове ее крутилась мысль - Кочеткова, Жека, секс. Но кто такой Жека? Жека.

На том и весь сказ.

Высокие травы

Известно, что ветер дует от того, что качаются деревья. Если же травы колышутся, то возникают белый шум и мировое эхо. Все в жизни равномерно, закономерно.

Мы приехали в посёлок Культура, и поля колосились что надо. Нас встретил Ленинбек.

- Привет, привет, пацаны, - сказал он.

Кто-то думает, что культовые места - это какие-нибудь острова, но только тут другие категории реальности. Ментальная суть вещей может быть такой, что ты, например, куришь носки - при этом, процесс нельзя воспринимать буквально. Спроси себя - нафига ты вообще живешь? Лето горело, горело, и отгорело, а может они, и к лучшему.

- Вот тут мой участок, - сказал Ленинбек, - а там уже другой. А я вообще, люблю тут сидеть, смотреть в даль - тишина проникает в подкорку, и не нужна медитация. Мир - чист и прекрасен. Совсем не обязательно выключать мобильный телефон, чтобы слиться душой с энергетическим маятником полей. Культура!

- А грибы? - спросил я.

- Я плохо знаю грибную культуру. Известно лишь, что грибы - это не растения. Также их нельзя назвать животными, это - некоторое промежуточное состояние. Вот, идешь ты по лесу, и словно бы что-то шепчет тебе, но как понять свои чувства? Что это? Совершенно верно, это - грибы. Есть совершенно бесполезные семейки, но есть и те, которые хотят пригласить тебя к себе, но будь осторожен. Ложные опята коварны. Мухомор - философское существо. Не зря говорили, что Ленин - гриб, потому что это так и есть - грибы могут мигрировать в мир людей и там делать дела. Но что это будут за дела? Возможно, на самом деле Ленин строил не коммунизм, он хотел превратить всех людей в своих сородичей, то есть, в грибы. Посредством медленной трансформации. Увы, мир его понял. Грибы же в полях совсем другие, они - не те. Здесь - травы. Травы, травы.

Мы шли по участку, пока не вышли на границу. Там, через дорогу, стоял с косой пожилой человек в простой одежде.

- Здравствуйте, Лев Николаевич, - поздоровался Ленинбек.

Повернувшись, он смотрел на нас своим добрыми, гуманистическими, глазами.

- Как ваши травы?

- Ныне - хороший урожай, - отвечал Толстой, - погода сухая. Лист вобрал влагу в меру. Надо проверять пыль на листе, ее не должно быть ни много, ни мало. Это - пыль идей. Все вещи должны располагаться на своих местах. Урожай - это что-то вроде итога. Так и на всем пути человека. Живешь ты, живешь, и, перерабатывая еду, человеческий организм производит сахар. Зачем, спрашивается, столько сахару? А, не научились мы еще с сахаром разбираться. С солью - проще. А там, в земле, ждет тебя с нетерпением червь. Ерзает он и крутится, нет ему покоя. Бывает, слышен его голос - ну, когда же ты ко мне придешь, хочу я тебя! Выходит, что все, что от тебя останется, это - твои дела. Это и есть Урожай. Что ты накосил, то ты и есть.

Мы отправились на веранду пить чай и говорить о жизни. Хорошим людям всегда есть, о чем поговорить. Ленинбек сообщил, что на участке с другой стороны косит травы Пушкин.

- Стога у него идут рядами. И птица, и зверь, идут к этим стогам, чтобы соприкоснуться.

- А поэты? - спросил я.

- До этого надо еще дорасти. Если никто не дорос, то кто виноват? Ведь все на тарелочке - просто бери и кури, вон ее сколько, Пушкинской травы!

Скоро придут холода. Холода - это директора. Как рассядутся, не будет уже ничего, тогда уж и останется, что пялиться в телефон или гонять ролики на Ютубе. Куда ни кинь взгляд - одни блогеры.

- Ленинбек, - спросил я, - а как именно ты собираешь урожай, ты косишь или мацаешь?

- А надо совмещать, - отвечал Ленинбек, - это как сон и явь, две половинки. Но суть проста, как молекула. Шар. Точка. Всё есть в тебе.

Хорошая то была поездка, надолго запомнилась. Скажу я, что, если приехать в Культуру в следующий раз, то не факт, что там будет, как прежде. Реальность - не только окружающая среда. Как ты думаешь, так и выстраиваются материальные и не материальные предметы. Осень - хорошо. Осень лучше, чем лето. Курите Пушкина, и будет вам благо.

В школе детского творчества "Белый Негр"

Заколдованный сахар

Ваня все думал, думал - куда бы устроиться на работу. Ночами, истощая себя онанизмом, он терзался странными мыслями о смысле жизни и поисках правильного бабца, но бабец сам не шел. Все попытки самостоятельной стыковки ни к чему не приводили. Думы шли строями, думы шли словно бы полки - но в полках тех не было людей. Лишь таракан.

Идут они в ногу, раз, два, раз, два.

- Вот блядь! - думает Ваня. - Как же жить!

А таракан мастистый - тут и генерал, и полковник, и кавалерия.

- Ать, два, блядь. Ать, два.

Спросите, где Ваня денежку брал? А ничего сложного - по минималу ему выдавала бабушка, Виктория Гурьяновна. Не то, чтобы совсем лимит и даже забухать нельзя, но, примерно, в этом диапазоне. Если уж шире вопрос раскрыть, то было Ване 22 года, в армию его не взяли с диагнозом спонтанный диарически-наследственный радикулит Добсона. Но - закончил он СПТУ, по специализации Овоскопировщик Яиц. Мечтал он также выучиться на Аппаратчика Мокрой Квалификации, но не было денег.

Говорит ему как-то бабуля, Виктория Гурьяновна же:

- Послушай, внучок. Вот тебе визитка. Доктор Дубовой. Сходил бы ты к нему. Может, не просто так тебя думы одолевают.

Ваня, он парень был гордый, но тут словно бы его осенило - а что, нельзя же все время сопротивляться, нельзя мучить себя спортивными идеями, ну и закалять правую руку в ночных бдениях. А что? А возьму, да и пойду!

Ну и вот. Пришел он - все чинно, четко - в приемной сидит барышня губастая - губы как у рыбы в армянском мультике "В синем море, в белой пене", нога за ногу.

- Ох, и жопа, наверное, у нее, - думал Ваня.

Так он и сидел, мечтал - вот бы мадам повернулась, ан-хуй. Зашел он доктору в кабинет, а тот уже в курсе всего.

- Мне, Вань, Виктория уже звонила. Мы ж с ней старые фронтовые друзья. Служили в Центрально Африканской Империи, она была старший прапорщик, а я - молодой лейтенант. Так и Бокассу ж лично знали. Он парень неплохой был. Бухали не раз. Но меня сразу предупреждали - говори, что ты - на диете, ешь овощи. Мясо не трогай. Ну и приступим.

Взял доктор Дубовой стетоскоп, стал Ваню слушать. Слушает, слушает, нет, нет, да и начнет хохотать.

- Чего там? - спрашивает Иван.

- А, не бери в голову. Много чего.

А как стал доктор прикладывать прибор к Ваниному затылку, так тут вообще озарился.

- Эх!

И дальше слушает.

- Знаешь, - говорит он, - человек ведь абсолютно непознан. Столько шума! Столько гама! И это - в одном только человеке. Ты не думай, лишние колебания не есть диагноз - может, это просто талант. Читаешь философов?

Ваня пожал плечами.

- Шопенгауэр был кислым, сернистым. А чем спасал себя от жажды греха Кант? Парменида не читай - он устарел. Аристотель - это цикл, гонялово по кругу, это все равно, что самого себя за хуй кусать. Сейчас я выпишу тебе рецепт. Иди в аптеку, там тебе все выдадут бесплатно.

Поехал Ваня в аптеку, по пути ж стал читать бумажку - ничего не понятно. Латынь. Ехал же спокойно, мысли его не одолевали, а как приехал, так и выяснилось:

- Так-так, - сказала аптекарша, тетя хотя и не молодая, но с сиськами экстремально-большими, - женщина резиновая, бюджетная. Так-так. Острая фаза. Посмотрим. Надувная версия, с насосом.

Тут она стала открывать ящики и копаться. С шумом копалась - даже звенело что-то. Ушла в подсобку, и там даже что-то гремело, а вот вышла она с довольно большой упаковкой.

- Вот, - проговорила она, пытаясь отдышаться, - бюджетных женщин сейчас нет, но нет и прочих - нам должны были привезти терапевтических блондинок для острой фазы малакии, но вы же понимаете, как сейчас со снабжением. Поэтому, только это. И вот. Так....

Она ушла, снова рылась, вернулась с коробками.

- А это что, бесплатно? - спросил Иван ошарашенно.

- Да, конечно, конечно. В России - очень хорошая медицина. Президент поручил обеспечить своевременную выдачу лекарств всем остро нуждающимся.

Ехал Иван назад в маршрутке, и думал - надо же посмотреть, что ему выдали.

Самая большая упаковка содержала изображение девушки с вишенкой во рту. Заголовок же был такой:

DOSKA EBALJNA

166 sm

Poland

Второе лекарство находилось в коробке. Иван прочитал:

Терапевтический пьезоэлектрический нахуйник ЭБО

В третьем были какие-то таблетки, все записи не на русском, а заграничными языками Ваня не владел.

Приехал он домой, распаковал доску. И правда, была это хорошо отшлифованная, лакированная доска, словно бы гладильная или для серфинга - нарисованная на ней девушка манила его пальцем. Касаемо заветных отверстий - тут вы догадайтесь сами.

- Эх, - вздохнул Ваня, - поехали.

Продолжение следует

Владислав Якоревич Диваных

Сергей Бокалов

Эндоцерасы

Братья Хуевы. Визит к стамотологу

Визит Евгения Дроздоёбова-Сёмина к стоматологу

Эдуард Малафеев поливает огород

Сержант Вафлёр

Решила Ваня пойти к врачу, думает - ежели все же дурак, то пусть уж сразу в клинику определяют, там хоть кормят бесплатно.

Пьезоэлектрический нахуйник ЭБО

Было место оваскопировщика на фабрике имени Дудя, и ему пообещзали

Головкин

В начале сентября произошло жуткое: в почтовом ящике Иван нашел письмо, в котором значилось:

Хватит жить!

Ваня жутко переживал. Как ни странно, за этим письмом ничего не последовало. Спустя голы он размышлял: а точно ли письмо было адресовано ему?

Головкин меж тем написал ему в ватсапе:

Вань. А что ты слышал про Школу Веселого Онанизма "Спартак"?

Иван удивился. Ответ его был таков:

В первый раз слышу

Встреча одноклассников

Вова Хуев-Ласточкин

Братья Стойло

Лера Всемдаю

Сбой в матрице или розыгрыш?

Услада Шмидт

Правда, все было совсем плохо - снял как-то Ваня бабца по телефону, вроде б нормально - а процесс не пошел, надо было Ване срочно душу излить.

- Так ты будешь меня ебать или нет? - спросила проститутка.

- Понимаешь, я же плачу, - пояснил Ваня, - послушай меня. В моей душе - смеятение! Я хочу, чтобы меня кто-нибудь выслушал.

- Блядь, заведи себе ежа, рассказывай ему.

Остался Ваня не солона хлебавши, а в понедельник был звонок - приятный женский голос сообщал о том, что его приглашают на собеседование, на должность дневного сторожа. Думал, думал Ваня - а что делать? Решил сходить.

Октозалупский

Вывеска гласила:

Осторожно. Пиздонч!

Белый хуй

Урий

Про чувака, который сдавал хату через секс. Денег не брал.

High grasses

It is known that the wind blows due to the fact that the trees are swinging. If the grass sways, then there is a white noise and a global echo. Everything in life is uniform, regular.

We arrived to the village of Culture, and the fields were like what we needed. We were met by Leninbek.

"Hello, hello guys," he said.

Someone thinks that places of worship are some islands, but other categories of reality exist. The mental essence of things can be like you, for example, smoke socks - at the same time, the process cannot be taken literally. Ask yourself - what the hell do you live for? Summer was burning, and it burned out completely, or maybe it was for the better.

"Here is my place," said Leninbek, "and there is another one. But in general, I like to sit here, looking into the distance, feeling that silence penetrates the subcortex, and meditation is not needed here. The world is clean and beautiful. It is not necessary to turn off the mobile phone in order to merge your soul with the energy pendulum of the fields. The culture!

"What about mushrooms?" I asked.

"I don't know mushroom culture. It is only known that mushrooms are not plants. Also, they cannot be called animals, it's a sort of intermediate state. Here, you walk through the woods, and they as if whisper something to you, but how to understand your feelings? What are they? That's right, these are mushrooms. There are completely useless little families, but there are those who want to invite you to your own looback. False mushrooms are insidious. Amanita is a philosophical creature. It was not for nothing that they said that Lenin was a mushroom, because mushrooms can migrate to the world of people for creation and description, here and there. But what will these things be? Perhaps, in fact, Lenin did not build communism, he wanted to turn all people into his relatives, into mushrooms. By slow transformation. Alas, the world understood him. The mushrooms in the fields are completely different, they are not the same. Here are the bushes, the green ones.

We walked around the site until we reached the border. There, across the road, an oblique elderly man in simple clothes stood.

"Hello, Lev Nikolaevich," said Leninbek.

Turning, he looked at us with his kind, humanistic eyes.

"How are your grasses?"

"Today it is a good harvest," Tolstoy answered, "the weather is dry. The green leaf absorbed moisture in moderation. It is necessary to check the dust on the leaf; it should be neither more nor less. This is the dust of ideas. All things must be in the place. Harvest is a bit of a whole things which constitutes the world community of hidden ideas. So it is the real path of man. You live, and while processing food, the human body produces sugar. Why, one wonders, so much sugar? And, we have not yet learned how to deal with the sugar. With salt it is easier. And there, in the earth, a worm is waiting for you impatiently. He fidgets and spins, he has no peace. Sometimes his voice is heard - well, when will you come to me, I want you! It turns out that all that remains of you is your business. This is the Harvest. You are entitled to mow according to your altruism.

We went to the veranda to drink tea and talk about life. Good people always have something to talk about. Leninbek said that on the site, Pushkin was mowing grass.

"He has stacks in rows. Both the bird and the beast go to these stacks to touch it to improve feelings."

"And the poets? I asked."

"Before that, we must still do initiation for a further growing. If no one has matured, then who is to blame? After all, everything is on a plate - just take it and smoke, there's so much of it, Pushkin's grass!"

Colds will come soon. Colds are directors. As they sit down, there will be nothing, then it will remain nothing than to stare at the phone or watch videos on YouTube, and bloggers are everywhere.

"Leninbek," I asked, "how exactly do you harvest, do you mow or matte?"

"But we must combine it," answered Leninbek, "it's like a dream and reality, two halves. But the point is simple, like a molecule. Ball. Point. Everything is in you.

It was a good trip, a long time to remember. I will say that if you come to Culture the next time, it's not a fact that all there will be as before. Reality is not only an environment. As you think, material and non-material objects are lined up. Autumn is good. Autumn is better than summer. Smoke Pushkin, and it will be good for you.

They were two in row

It is dusk now. With dew

The nettles are gleaming.

At the roadside I pause

On a willow leaning

Silver moonbeams here

On our roof are falling

In the distance I hear

A nightingale warbling

Kike a winter stove all

Breathes warmth and gladness

And birches are tall

Like enourmous candles

Where the river flows

The far forest rounding

As sleepy watchman goes

Gis clapper board sounding

* * *

Where the sunrise scarlet water

Sprinkles on the cabbage beds,

A young maple tree is sucking

At its mother's pale green breast

* * *

Scarlet rays the rising sun weaves into the lake

Woodcocks, wailing on the boughs, pinewood echoes wake.

There's a weeping oriole hidden in a tree

I alone don't with to weep-all is fine with me.

Down the rod art eventide you shall come, I know.

In the nearest rick we'll sit with fresh hay below

I shall kiss you till you swoon, crush you like a bloom

When a fellow's drunk with joy for reason there's no room

You'll respond to my caress, cast your veil away

I shall bear you to the bushes, there till dawn we'll stay

Let the woodcock loud and long weep their fill and mourn

There's a merry wistfulness in the scarlet dawmn

Наташа Шеина

Осень-зима,

Ботакс, фитнес и коллаген

Поиск смысла

Поиск незрелых зеленых яиц

Солнце весело стоит

В уголке окошка

Телевизор голосит

Ни говна, ни ложки

На столе стоит винцо

* * *

В детстве мама Тане

Говорила: так

Помни, помни, Таня

Хуй - это табак

Если куришь, то кури

Только знай, Танюша

Что не всякие хуи

Можно взять и кушать

Если спорт - то строже

Должен быть подход

Чтобы суммы множить

Силою заглот

Если ж ты - артистка

Погорелых драм

То иди в химчистку

И работай там

Будут годики лететь

И потеть подмышки

И размеренно стареть

Глупые мартышки

В детстве мама Тане

Говорила: так

Помни, помни, Таня

Хуй - это табак

Вред не забывая

Или -спорт, но там хуи

Вздрочну

Вздрочну о Родине стихами,

О светлой стороне

Родина

Взбегу на гору, подрочу

Помечтаю о Родине радостной

И в мыслях радостных взлечу

Ветер - нож, летят ошметки

От бухих моих суббот

Уж осень бледная, пиздец.

Листы как желтые тетрадки.

На ветках грач, он молодец,

Его полёт - как росчерк краткий

В эфире радио - как мёд,

Там кто-то в уши смысл сует

Кому-то нужный и практичный,

Кому-то - апокалиптичный.

Когда с утра я не бухой

Сажусь и еду, и ментовка

Сегодня - вряд ли остановка

Я буду спорт смотреть дурной.

Теперь уж солнышко не то

Слегка задрочено, примято

Я говорю себе - пиздато

Когда ты трезвость вывел в толк

Народ роится и снуёт

Сожрать весь мир - предназначенье,

И, разумеется, сношенье

Где всяк по-своему суёт.

Тематическое

Сначала дерево растет

Подземных соков потребленье

Жуков несмелых охуенье

Но в целом - радость и почет

Потом - бревно, возможен новый ход

Точка входа в судьбу

Проста и дырява

Ебля, пища,

А в конце - черная яма

Червяку невдомёк

Суть биологии,

Он завершает свой срок

Для торжества экологии

Известняк заебатый

Слоями лежит

Экскаватор пиздатый

Мотором гремит

Пацаны обитали

Миллиард лет назад

Тихо ели и срали

И подохли впопад.

Наташка

Приборы старятся, ржавеют

Наташки медленно стареют.

Динозавры

Когда-то, где-то, пацаны

Спокойно жили, в такт судьбы зубея.

И их не встретили гробы,

Они упали, каменея

Теперь в горах суровый камень

Мои носки

Леса прохладны и суровы,

Они прорежены судьбой

Мои носки - навек неновы

Они висят большой толпой

На фоне далей, на веревке,

На фоне вычурных небес

Их череда - все тот же лес

К зиме готовый как к обновке.

В носках

Пипидастр

Родина моя

По улице шел Емельян

И услышал в кустах странный треск

Кто там? - спросил он.

Это я, Иван, - послышалось из кустов.

А что ты там делаешь?

Сел посрать, - был ответ.

- Слышь, продолжил Иван из кустов, -

Ты в курсе, какой сейчас госдолг?

Ты в курсе что F-35 - говно?

И госдолг поджимает,

И скоро взорвется Йеллоустон,

И нет дорог

И новый авианосец - консервная банка

Кругом ходит негра

И негра всем угрожает

Нет дорог, нет зарплат,

А Илон Маск - пустой шарлатан.

Слышь, у тебя есть бумажка?

Да листиком подотри, посоветовал Емельян.

На улице лежит говно

И это хорошо

Ширь, леса и поля

Это - Родина моя

Вечером шел Семен

Он нес, нес, недонес

Он п

Осень, лист дрожит веселый

Осень, лист дрожит веселый.

Телевизор - друг людей.

Горизонт - простой и голый,

На углу - отряд блядей.

Я спросил: по чем, девчата.

Не ответили они,

Потому что чревато

Собирать в разброс хуи.

Снова будто бы селедки

Собрались машины в клин

Потому - не нужно водки

Потому что - дух един

Лишь бы, блядь, была ракета,

Лишь бы лидер не старел

А до прочего предмета

Ум мой плоский не дозрел

Магазины, и резины,

Уж пора купить гондон

И приехать - здравствуй, Зина

Будет - хуя биатлон.

Пусть Губерниев шумящий

В телевизоре вопит

Когда ебля - нужен ящик

Он нам фон изобразит

* * *

Многообразность поэзии тёлок

Бутик, замерзанье души, кофе с корицей

Помнишь, шаг за шагом, мы шли по улицам Хайфы.

Помнишь лейблы, и, в плоском штопоре - Полозкова.

Прочих летчиц плетеные пледы,

Страх полупьяных варваров, через слово - Милан,

Молодость, старость, я иду к тебе, холодильник.

Большие замки, золотые ключи за печатью пизды.

Помни - усилия бесполезны, отрицание - сила

Наездницы хуя переопредели течение смысла

В густоте циничной осени - Сола Монова, словно кнопка

Лондон-Париж-Нью-Йорк. Казань-Рязань-Запедрыщенск.

Девушка и Велосипед

Таня хотела, Таня стонала.

В углу стоял велосипед, велосипед говорил:

Куда ты идешь, что ищешь, отрок женского пола?

В мире - лишь пустота, посмотри на меня

Я худ, я - алюминиевый мальчик,

Мои обводы колёс, моя эклектика спиц,

Эгоцентризм правой педали,

Сними седушку - и вот тебе - хуй

Ах, - сказала она и чуть не потеряла сознание

Энтропия квартиры, стон карантина,

Ад тоннелей подъездов,

Жизнь была шаром, а луза - дырой в преисподнюю

Сосед за стеной, полуглазый кошачий начальник

Был озабочен странным стенаньем.

Используя ухо как ларингофон

Он переводил колебанья стены в звуковые сигналы

Шумы и крики, влажного голоса ор,

Что это? - думал он. - Ебля? А может быть, ассасинация?

Уж был он готов делать звонок в ментовскую,

Когда услыхал довольные вздохи, вперемешку со треском педалей.

Все ясно, сказал он, ебутся. Ишь, нынче пошла молодежь...

Робот Фёдор

Алчные школьницы устроили засаду.

Яма, прикрытая ветками, сверху - бревно на растяжке.

Шел робот Фёдор, держал на веревочке дрон "Почта-России"

Шли они, вели диалог, творческий, патриотичный.

А, блядь! - закричал робот-Фёдор, падая в яму. - Почта, смывайся!

Враги устроили нам замануху!

Почта взлетел (действительно, он был очень хорош съебках),

А Фёдор был пойман

Школьницы привязали его к дереву, раздели, не обнаружили хуя.

Он был как пупс - высокотехнологичный, с китайскою микросхемою в ухе.

Громко плакала Соколова Марина. Дергала себя за волосы Никитина Света.

Сестры Борисовы от отчаянья били друг друга по мордочкам влажным.

Стали гадать - как утолить теперь юной хотячки огонь,

Чем остудить междуножье?

Кричали, ругались, искали бутылочку - нашли ли - осталось загадкой,

Впал в беспамятство сын больших технологий.

Когда Фёдор очнулся, никого уже не было рядом.

Он натянул штаны и дальше побрел по дорожке,

Весело напевая: все закончилось, все закончилось миром,

Слава прогрессу, Слава России навеки!

Игры без дела, войны без смысла,

Пластмассовая Армата

Индивидуалка

* * *

Ученые, средь многотонных будней

Проносят знанья океан

Ебство ж пришло не просто к людям,

Оно - наследство обезьян.

Перешагивая жизнь

Хаосом сгруппировавшись

Листья скажут - сожмись,

Лентою судьбы обмотавшись.

Уточка

Сияет небо белыми алмазами,

Спокойно и приятно в тишине

Березоньки стоят залупоглазые

И хорошо, и радостно вдвойне

Темнеет пруд, и цапля осторожная

Заносит шнобель в тишину пруда,

Туда-сюда

И месяц острый, точно хуй отточенный

Статична безразличность кур

На фоне общего паденья

Особо интересны песнопенья

Нечаянных носителей культур

Возможно, очередь, стоишь

Два фюрера в толпе

Но мозгом погубным чадишь

И по хую тебе

Собрались чай сосать поэты

И не заметили они

Что воздух ныне = по билету

И масса вновь стоит в строю

Лизали Пушкина портрет

Искали место для сношенья

И не заметили, что в сени

Китаец уж вошел

Гагарин

Как звезды

Яблоки повисли

Вот только ночь -

Подвал без мысли

Ты, репетируя конец,

Лежишь и спишь, судьбы гонец

А может быть - немного музы

Где сон - сообщество иллюзий

Веществ, существ и чьих-то глаз

И воздух жизни - просто газ

Осень голая,

Ночь как лодка

Помни - луна полая,

Внутри - водка.

Тонн миллионы

Хватило бы всем

Возможно, ты хочешь

Первым туда попасть,

И снова посетил я Запедрыщенск

Ярко солнце горит

Золотистые краски

Лес упругий стоит,

Волосатый, армянский

В высоте - бога глас

В мире мысли пророчит

Соловой-пидарас

Все о чем-то стрекочет

Светофора огонь

На углу - свет пристойный

У села - красный конь

Встал и серет спокойно

Мухи стаей летят

Ибо клич был: варенье!

И говно суетят

Без излишнего пренья

Рифма

Рифма простая

Рифма желтая

А без рифмы - жопой вертит молодежь,

Зов пизды

Простая дрожь

Саша Пушкин

Вынес Пушку

А Есенин

Был осенний

Лермонтокк -

Простой браток

Дмитрий Быков

Славен рыком

Рифма к хую -

Важный док

А без хуя ты -

Мудок

Ебанько

Учительство - особенная мода,

Бывает прямо и наоборот,

И в этом плане переменчива погода,

Она нас учит череде невзгод.

Народ же прост, порой - элементарен,

И хорошо - когда ты - Ебанько

Живешь не важно как -в душе легко

И тяготой судьбы ты вряд ли опечален

Усиленная степень - Ебубо

Ты словно дятел, одаренный стуком

Умение позвать на помощь скуку

Или хуйни науку. Или же бабло

Идет само, как будто бы магнитом

Его притягивает к личности процесс

То ли судьбы, то ль сути индивида

Мозг в этом плане - вряд ли дум кузнец

Кодинск

Приехали в Кодинск

Бухали

Искали девок

Девок сняли

Стояла церковь

Вышел поп

Он прокричал - идите на хуй

Кодинск - жопейшая из жоп

Вокруг тайга

Ебаный лес

В лесу - медведь

Такой эксцесс

Анна

Анна, Анна

Долго жила

Анна, Анна

Часто ссала

Как и любой

Современный бабец

Звала школоту

На влажный мандец

Сережка пришел

Сережка ушел

Витька ходил

Раком любил

Мише было

Когда это было?

Уж сам он забыл.

Анна, Анна

Широкий кардан

Никто не приходит

Сунуть банан

Был сороковник

Лёшка-студент

Сователь морковки

Был радости мент

Анна, Анна

Уж сорок пять

Нету банана,

Некому драть

Школьникам - чуждый

Гигантский кардан,

Нахуй он нужен,

Уж лучше - стакан

Дедушкин хуй

Медицина развивается

Пределы ее широки

Люди меняют сердце

Люди меняют глаза

Но хуй - можно ль сменить

Васин - большой профессор.

Ветка Палестины

Скажи-ка, ветка Палестины

Какого хуя я живу?

Коленвал ты можешь поменять

Ну а хуй ты вряд ли поменяешь

* * *

Собак лает на луну

А кто-то лает на страну

А может быть ты - вор маститый

А я иду, я хуй небритый

Осень. Листы шелестят.

Луна - мутаген, вещество.

Телевизор замаян, футбол - безотцовщина дум.

Все в мире напрасно: комментатор хвалит Бревно.

Я - поэт хуеты, и нужно не путать

Два состояния, два сверхконцепта.

Суета, хуета - разные вещи, хоть в рифму

Можешь поставить их, столбик хуяря.

Ты можешь поставить раком пелотку,

Обуздав свою страсть, работая как лаборант,

Иль фиг с ним - профессор НИИ Хуйни

Но жизнь не обманешь иллюзией спорта.

Ракетчик

Ракетчик - залуп железных мастер

Лежит бухой

Остров Мигинго

Я размышлял об острове Мигинго

Суровой ночью, потным днем

Я размышлял об острове Мигинго

Где люди срут на нём?

Возможно, в силу обстоятельств

Меняет свойства организм

И ты живешь - как будто заяц

Иль гусь надменный - без яиц.

Про рыбу вроде бы понятно,

Хотя без пива - мазы нет,

Но если высрался - приятно,

А также - мухам есть обед.

Путешествие

Из-под дивана

Выкатился пузырь утром рано

Я ебал географию в жидких мечтах

В головах у людей шли тараканы

Строями большими шли тараканы

Бабки, бабки - кричало сознание

Суть синевы

Слишком просто понять, чтоб суметь воспарить

Над ебанным смыслом системы

Счастье не в водке

Но также - и в водке

Ключ, зажиганье, полёт

Начало, поиск, пролёт

Когда-то я тоже растил в голове

Поля из грибов

Но нынче - не та уж культура

Ты можешь вовсю издрочиться

Но ничего не найти

Куда-то в море пиздует корабль,

Считая в уме ссаные цифры

Налитый гордостью штурман ебальник уносит вперед

Подумай

Что сильнее - шкурку гонять на сухую

Иль быть психонавтом - суровым и мглистым?

Цой

Цой был агентом Госдепа

Спокойно жил в Вашингтоне

Вызвает его как-то Рейган,

Говорит: от халявы опух ты, Витя.

Мой хуй

Мудаковатый месяц. Вечереет.

И в бесполезносьти идей

Мой хуй в бездействии потеет,

Хотя - не турок, не еврей

Не так уж много образов

Но, помню, Надя Образ

Сосала хорошо.

Прошли года,

Века проходят точно так же,

И кости падают,

Уж много кальция в земле

Куда его девать?

Не знаю я.

Где Надя Образ? Я не знаю,

Твоей души бэушный след,

Пропал навек.

3.3.

Смена дня, смена ночи.

Смена водки, напас.

Телевизор пророчит,

Он - квадратный алмаз.

Воспитатели стада

Как всегда, хороши,

Мне же много не надо

Лишь бы были ерши.

Вот пузырь - как ракета

Он к полёту готов

На окраину света

Или - в гроб без понтов.

Воспитателям стада

Я полезен как вид,

Ничего мне не надо,

Да и хуй не болит.

Дали пайку, нажрался,

Мне не нужно измен

Лишь бы - газ не кончался

А на прочее - хрен

3.4.

На окошке герани цветут.

В ЧВК - не берут, не берут,

Говорят - ты кривой, и косой,

Жирный хуй пожилой.

3.5. В плену у Дуни Кулаковой

В плену у Дуни Кулаковой

Сергей Гарсиа прозябал

В фейсбуке каждый час писал

Писал о страсти столь знакомой

Толпились бабушки-поэтки

Жалели Серого, и вот

Пришел ответ одной соседки

Она согласна принять в рот

3.6.

Человек живет

На земле давно

И жуки живут

Чтобы есть говно

Давай представим, ты - свинья.

Вокруг - прекрасная семья

Всех прочих хрюш и кабанов,

И свиноматок, их отцов.

Идет хозяин и несет,

Ему и слава и почет

В ведре - овёс, комбикорма,

И, как и прежде, за дорма.

Запах женщины

Междуножье

Рифмоплетчик Денис.

Где - из слов бездорожье,

Где - пшеницы и рис.

Тень движенья,

И стенанья, и крик о любви

Снова слышу: долой тяготенье

Полюбите меня

О, эфира струи

Высох блог,

Дам бэушных дыханье

Нет уже ничего

Было много дорог

Было много стенанье

И теперь - никого

Осень, осень, я ебу

Ты пришла

У кого-то - хуй на лбу,

А другой - ишак

(Это - важный шаг)

Цены - будто бы эфир,

Генератор зла,

Хуелобый есть кумир

Всякого осла

Нет материи, лишь дым

И - классичный ход

Хуета - лишь повод злым

И наоборот

Поля шершавы. Помидоры

Еще задроченно растут

На сбор томатов едут воры,

Но поле важно стерегут

В сторожке - глухо и сурово,

Хотя сияет телефон

Забыл про лето. Нет стихов.

Писать о звездах - путь неблизкой.

Эфир - сообщество грехов

Где побеждает самый низкий.

Луны дурное колесо

Все также смутно. Суть личины,

Ее неясное лицо.

Для дальних планов нет причины,

Для ближних - новая тетрадь,

Для средних - игры автомата,

Где робот - друг, а может - тать

Или свидетель компромата

Ништячеств много, KLF

Был лучшем среди них.

В коридорах светлых дум

Осень - желтая царица

Возможно осень - как курок,

Надежды лета исключишвий

Твой гарантийный вышел срок

Еще не вышел

Алыча

Висит алыча

Ебоннуто круглеет

Потухнет ли солнце?

Крики чаек в моей голове всё громче.

9.1

Ветра к ночи мутируют

Тревожа шерсть собак

В сетях - народы дымные,

Опять горит пердак

Погода вновь мутирует

Треводжа

Утро в колхозе

Ферма занавозилась,

Залежался старый жом

Утро осерьезилось

Тракторным пирдежом

Петухи скудоумные

Уж с ранья выгоняют из сна

И собаки лают безумные,

Вышел Ваня с порога поссать.

И струя убегает гнутая,

Орошая крапивы лист

Слышно - радио ебонутое,

Слышен в ящике диктор-артист

Москвичи, жигули заводятся

И гоняют синий дымок

А на кухнях хозяйки возятся

И кидают сор за порог

У конторы - барин затейливый

Ожидает на входе баб,

Он, хотя по натуре - медленный,

Но рука его - крепкий краб

В мехбригаде железо курочится

Нету бабок, следи за рукой

А в пруду - красный окунь дрочится

И холодной блестит чешуей

10.

Во дворе

Понять несложно ритм осенний

Пацифизм

Воробьизм

Середина сентября

Уж середина сентября.

Казалось, первого числа бухали.

Стоял ебучий жар - как будто бы на сковородке

Нас жарил обнуленный зверь

Но чаша звезд прозрачней и черней,

Имен планет не знаю я,

Собаки лают - резонанс природный,

Взяв сигарету, вышел я курить

Я раньше написал бы о борьбе

Белков и углеродов в душах тёлок влажных,

Но нынче это ни к чему,

Октябрь еще далек, и водки есть запас.

Конвейер времени все крутится надменно,

Что, интересно, будет там?

Большая ночь, семья пустот неясных,

Или какая необъятная хуйня?

Луна изголодалась, это хорошо,

Но кот, посланник шерсти, заебал тревожить

Своем уменьем срать не там

Особенно в часы за полночью пустой

Ночь

Ночь стоит, тьмы воронка,

Полутьма - малый стакан.

Ожиданье бабла - иконка,

Пусть приснится тебе океан.

Будешь жрать больше чем надо,

Ожидая веселья час

А потом и придет награда

Из очка пойдет биогаз.

Только всякий он, блядь, Кондрашка,

Когда девка, когда - пацан

Или скромная, блядь, монашка

Или поезд во тьму - Сапсан

Климакс

Бобровские грибы

Грибы живые и мыслительные

Подачи смысла охуительные

Стакан высок, и Альфа-Книга

Кому-то - плод, кому-то - фига.

Ты без грибов - задрот стандартный.

Но даже гриб - не чародей

Когда ты гонишь безвозвратно

По полю смысла злых коней.

Все в кучу свалено и сжато,

И корни разума молчат

И вот, ты пишешь ебловато,

И мозг - кастрюля для борща

Весь человек - еда, сношенье,

Немного водки и вина,

Кусочек космоса, и - тленье

И - миллионы тонн говна

Гидросексуал

Володя Полуглазый ходил на пруды

На прудах стоял, грустил и курил

В печали елду доставал и болтал

Поболтав - уходил, уходил

Летели синицы, летели вороны,

Летел сойки, кричали: Володя, дай посидеть

Володя был непреклонен,

Он на хуй унылую рыбу ловил

Улов свой в авоське старинной домой приносил,

Жене говоря: Валя, готовь сковородку

И суетилась Валя, и масло шипело

Своей желтизной доказывая превосходство процесса над жизнью

А в воскресенье, к сумеркам ближе

Приходили к воде и другие носители знанья,

Сплошь - гидросексуалы, ребята некислых приходов,

Командиры ментальных подвалов, полных своих насекомых

Рыба, завидев приманку, двигалась смело

Рак, вожделея, полз по илам, мечтая схватиться

Все в этой картине было идейно, прекрасно,

Но недоступно умам, прокисших в типичности плоской

Поэт

Слова фильтруют люди в брод,

А вот поэт - мечтаний крот.

Его душа - всего лишь банка

В которой выросла поганка.

А может это - прочий гриб

Напрасный, пафосный полип

С главой, тщетою загрязненной,

Мечтой величия пронзенной

Идут слова, идут столбцы,

И c нихуя кипит отрада

Но только древние бабцы

За этот труд дадут награду

Бабла не будет, этот дроч

Всего лишь - мысленная стружка,

И - как спасение - старушка

Что лайк скупой поставит в ночь.

Поэтесса Рачкова

Во сне

В тишине

В волшебстве ночи

Не слышен шорох сетей

Напраслина радиоточек

Утихла, как эхо дурное

Но кто-то проходит мимо тебя

Хочется встать

Хочется встать и бежать

Анна Тураева чемпионский поступью

Минует берег Морфея

И сводит мозги

И хочется крикнуть: ебать!

Я еще жив!

Я утром восстану, я буду работать

Я буду считать быков и медведей

Только оставьте

Оставьте мне капельку смысла

Но Анна уходит

Снова спокоен Морфей

Становится ясно: завтра не надо вставать

Завтра - суббота и водка

И вся жизнь впереди

Гип-гип хуйня

* * *

За окном, как за бортом

Или как бы - за мозгами

Обитает бог с кнутом

И с огромными понтами.

Он сказал: живи, народ

Пожирай простор, не майся,

Все твое - ебана рот,

Ешь, сношайся и рождайся

Все для счастья обезьян,

Даже - минимум теорий

Ебаторий

Туманы вьются в высоте

Таков осенний концентрат

Ах ты ебаный рассвет, как хорошо

Вне жопы глисты недееспособны

Черный гондон

Угольным светом ночь колосится,

Выпил луну небосвод,

Если ты выйдешь - то что-то случиться,

Что-то из цепи невзгод.

Где-то в сетях поэты зажопья

Пишут о колосках

Земля кругла, в ней много весей

Больших и малых городов

Учительницая Хуя

Разбегается жизни струя

По планете

И Евгения Б.Хуя

Вновь приходит к детям

У доски сухопаро стоит

И рукою водит

И ребенок от счастья бздит

В мыслях бродит

О Тургеневе, о душе

О Есенинской дреме

И ни слова - о пирдеже

* * *

Отутюжено небо осенью,

Подзавяли мухи в углах

Облака пролетают с проседью

И висит паук, как монах.

С бодуна встаю, не печалюся

Я включаю один канал

Там кисель о кисель расшибается

Было б лучше - если б не встал

Водка светлая не закончилась

На душе потому легко

Что на полке лежит, не морщится

Отдохнувшее в ночь пивко

Однажды в ночь Локомотив

Услышал глас: презерватив

Был голос пасмурный и томный

Телевизор - мой мир

Телевизор - мой мир.

Водка, селедка, дзюбофилия.

Никогда тебя, Танечка, не ебать

Лист осенний, нервный, пошарпанный.

Дергается, шелестит, желтеет, вяжется.

Нахуя все так в жизни придумано?

Кто создатель мира залупного?

Я бухаю, и это продумано,

Если мысли нет - значит, жизни нет.

Где-то в Африке - водка - золото,

Где-то в Азии - жизнь - лишь олово.

Только думаешь, Таня, что жопою

Можно взять, наверстать упущенное.

Только жопа - как мячик спущенный,

Поскакал, проскакал, скукожился.

Когда ты соберешься с мыслями

На горе рак просвистит чахоточный,

Скажет - вышло время, черви поют,

Охуенно-жирные, да с медалями.

Солнце встало

Немного дум, немного пустоты,

Конец недели,

Но и ладно, пойдем коней смотреть недоеланных,

В курятнике

В курятнике у нас

Немало важных тем

Алексей Стаханов

Кушал Мандрагон

Свет водки

Жидоу

В этом мире все обычно,

Я купил автомобиль "Жидоу",

Маломощный китайский машин.

Я еду, и в нем - нихуёу

И слышен голос вершин.

Только для нашей России

Машина тонка как картон

Но, говорят, дзюбофилию

Скоро пропишут в закон

Июнь 2010

* * *

Так то, блядь
Так то, нахуй-захуй
Съебалися ботаники играть
Съебалися ботаники мечтать

На колонках лютый саунд
Модерасам - пососаунд

Пососаунд пососаундный
Антинаучный
Противопожарный, путинский
С рулём
И со срулём.

* * *

Июнь съебался. Зачем он был - не знаю.
Я пёсиков нечистых с пыльных улиц забираю.
Везу на мыл.завод, и больше - больше нихуя,
Уже бы дождь себе пошел - небесная струя.

Так много мнимых мудаков, больших, рациональных,
И стихоплётов сраных, эмоциональных,
Пора понять, пора сказать себе - не по пути,
И на зеленом поезде блядь к истине прийти.

* * *

Звезды загораются и светом пиздят
Светом многоглазым, точечным, сцуко важным
Это не то что блядь по телевизору 22 дурака
И один мяч. Один блядь нахуй мяч.
Сцуко такая толпа, а мяч один, и они носятся
И всё дрочатся, тщась напраслину возвести в культуру.
А я снова пью белый напиток о сорока градусах,
И думаю, что когда жизнь себя исчерпает,
Одни сцуко идут и вешаются, а другие так не делают
Ну и что что всё одно - пустодрочка и нет смысла
Зато водки налил, и жрёшь, когда один, когда с приятелем,
А иной раз и есть деньга чтобы вызвать сцуко тёлок.

* * *

Жара мозги ебет по кругу,
Кондишен - ёбаный удод
Опять в поту лежит подруга
Она устала брать на рот
Но то хуйня, каким ты будешь,
Каким ты был, какой ты есть
Ведь совесть вряд ли ты разбудешь,
Не сострижешь на жопе шерсть
Когда живёшь в таком ты царстве
Где человек - всего лишь тля
Где тёлки мыслят о богатстве
Один лишь лозунг может: бля!
Давно народу убежали
Вперед, к дешевому труду
Китайцев узких застенали
Что лепят разную байду.
Стада ж иванов плотно гнуться,
Их вновь уверенно ебут,
Но им ништяк, и песни льются,
И бляди на эстраду прут.

* * *

Кто бабам покорится
Тот - плавленый сырок.
Ведь лучше удавиться,
Чем получить свой срок.

Нормальная бабища,
Когда кричишь: к ногтю!
И - жарит пирожища,
Или сосёт - тю-тю.

А если блядь принцесса,
То тут же и пиздец
Останеться для веса
Отрезать блядь конец.

Да будь ты хоть Есенин,
Хоть ёбаный Пушкин
Тебе в башку заселят
Опилки и чушки

Ты будешь блядь еблампий
С завёрнутой мозгой
У недостойной бабы
Подстилка под пиздой.

* * *

Каждый мудак считает что он прав,
Даже потный шест, даже сука лось.
Кусок говна на тарелочке - и тот будет доказывать,
Сука будет кричать - ты говно, а я конфетка.
Это сука закон жизни.
Слепые идут, идут, идут блядь, потом - пропасть

* * *

Парное солнце в душе смыв
В пивбары додики линяют
Я ж пиво хладное открыв
Под звездной ночью загораю

Всё похую, всё похую,
Все люди волки блядь на свете
И даже поп в святом строю
Простой мудак, что выше метит.

Как муравьёв, людей полно,
Их так же раньше было много
От них осталось лишь говно
А также - римская дорога.

А ты, простейший человек
И даже пыли не оставишь
Ни тома средь библиотек
Ни хуй стеклянный не поставишь.

Лето кончило жарой

Лето кончило жарой
Мёд для ос на плаху
В холодильнике отбой
Нахуй-захуй
Снова пёсики насрут
Пидорасы
Но в котле для них приют
Мыло - сразу.
Упакую я его,
В бархат синий
Это мыло, что с того,
И - для Зины.
Пусть помоёт передок
Подзаросший
И садится на хуёк
Нос не морща.

Мечтательные сосальщицы

Мечтательные сосальщицы
Смотрят в мое окно.
А мухи - говна бросальщицы,
И это имо - всё одно.

А в цирке - медведи срущие,
И не только они в цирках.
Скифия в рот берущая
И беса лежит в ногах.

А бляди идут всё новые,
И все на эстраду, блядь.
А скважины километровые
Продолжают всё надра жрать.

ХуйХуй

Мы живём в стране
Самого дорогого мяса.
Это потому что никто не хочет работать
А все хотят блядь получать бабки
Ёбанное мясо
Ёбанное мясо
Ёбанное мясо
Ёбанное мясо
В мире больше нет такой страны
Где бы человек так ненавидел человека

Июнь

Закончился блядь нахуй май
Вот и пиздец, вот и пиздец.
А ты, родная, дай мне, дай
Пусть успокоится конец.

На точках пиво наливают.
А в роддомах детей рожают.
И мервецы лежат в гробах.
И в небе гром гремит: бабах.

Май 2010

Водки въебать

Водки б въебать,
Деву загнуть белую
И прекратить жизнедеятельность
Блядь нахуй

Открыть глаза, блядь
А вокруг - смола и нет огня

И нихуя, даже молекулы разложились
На блядь кварки и все такое.

А Зину оставлю в магазине
Пусть продает консервы "Ставрида"
Бело-серые, клейкие
Для скифских рабов склеенные.

Мы бухали

Мы бухали и играли на гитаре
И собаки по округе срали
И таджики всюду разъезжали
Коноплю ребятам предлагали

Девы милые нам водку наливали,
И мечтали,

Россия

Еще вчера народы в хаосе слонялись,
И думали, и мозг себе ебали.
Но вот медведи из разломов прибежали,
Они как демоны реальностью играли.
И хуй, пизда, и прочих дел стенанья,
И снова строй приходит крепостной.
И ничего не будет напостой.
Страна хуйни, пизды и истязанья.

В сауне-2

Девушка в предбаннике
Тапки выдает
Девушка в предбаннике
В ротик не берёт.

Жалко и печально,
Я б ей засадил
Хуем изначальным
Жизни б научил.

Прокатил б на тракторе
Как Петруша, блядь.
Струи, как реакторе
Позитронов рать.

Только пусть работает,
Пиво продает
И во славу родине
В ротик не берёт.

В сауне

В сауну мы приезжаем, приезжаем
Телевизор синий мы включаем
И орет, орет, ебана бога глаз.
Ведь телевизор - общества алмаз.

А парок термометр измеряет,
Печка жар горячий нагнетает.
Вот и тёлки. Их привозят строй.
Пиво, водка, ебля напостой.

Девки свежие, как листики цветные
И танцуют, весело поют
Жопой вертят милые, родные
И глубоко, вдумчиво, сосут.

* * *

Всё очень коротко
Короче линейки блядь
Раз, два, три, четыре
И пиздец во тьме простынет
Пять, и шесть, и нахуй семь
И пиздец придёт совсем.

* * *

Когда-то давно
У меня была мечта выебать Мари Фридрикссон
Как это было давно
Давно блядь, давно................

Я не приду

Я не приду, я не приду.
Собачий жир сама помешаешь.
Я на кабак за 100 г зайду,
А ты пока шерсть прикопаешь.
Завтра в чанах чугунных
Будут кипеть ады
На улицах темных, безлунных
Будет запах беды
Это не 2012
И не иных сует пиздец
Не надо тоске сдаваться
Тоска - худший истец.
Мы варим мыло ночами
На задроченном хоздворе
Всё скрыто блядь кирпичами
И мертвыми очами.
Мыло, азотная кислота.
Мыло, азотная кислота.
И раньше - дыра, и снова - дыра
И ты - тоже дыра
Но будет новый порядок
Средь человеческих грядок.

Евровидение

Евровидение, мысли полет

Евровидение, ебанный в рот
Поднявшись из водки, смотрю, охуеваю,
Ноты кривые над миром летают

* * *

Нет ума. Нет нихуя. Нет обезьянки.
Водки, водки, блядь. Начинаю пьянку.

* * *

Многое что заебало
Посильнее чем собаки
В телевизоре ебало
У царя дурней макаки
Снова водка дорожает

И детей ебут режимом

И в эфире блядь летает
Вафля с будущем отжимом
Скоро, скоро всех задрочат
Потому что все - коровы
Хошь - взъебут, а хоть замочат
У хозяев мзда сурова
А коровам всё до жопы
Их ебут, они - друг друга
Все хотят съебнуть в Европу
Иль в Америку блядь сцуко

* * *

Ночью окна красные
Ебанный квадрат
Небеса ненастные
Только хуй - горбат

Прислонись, родимая
Посмотри на хрен
Дурь неутомимая
Жажда перемен

Включем ящик старенький
Выпьем новостей
И вьебем по новому
И съедим гостей

* * *

Тараканы ебутся в стопочку
Как сцуко книжки
Друг на друге сцуко
Раз, два, блядь, три, нефтедобыча
Рифму проебал. Ум проебал.
Осталось отрастить клыки
Выйти блядь крови напиться
Нет сцуко ни одного слова в рифму
Только хуй - зуй
Или поезда - пизда
Сцуко, чо с головой
Меньше сцуко пить
Можно блядь не пить
А один хуй в гробу узко
Бухаю короче

Торговля ебалом

Торговаля ебалом дело такое, дело дурное
Виталики набегут, скотты придут
БЛТ, и нехуй сказать, и срач не проходит
И мысли тупые в мозгу хороводят

* * *

Дождь заебал, заебал
Вышел в подъезд - там пёсик насрал
Шёл за пивом, шёл и мечтал
Чтоб солнышко было, а дождик сосал
Сцуко мокрый, хуй тебе в рот
И будет ништяк, и воспрянет народ.

Чилдрен-дрочилдрен

Чилдрен бля дрочилдрен
Телевизор ёбте мать
Выебан и высушен экран
Зина, как ты можешь так давать?

Нехуй срать, нехуй срать
Словами блядь плохими
Нехуй мысли полоскать
Но Луна на небе - вымя

Зину выгоню бля нах
Нэгрочку возьму я в дочки
Или буду как монах
Утомляться в суходрочке

Жизнь не вечна нихуя,
Каждый школьник схавал
Для одних она - струя
А другим - дорога к хавалу

Жрать и срать, и вся затея,
А потом - и в яму
Только ебля всех сильнее
Коль ебёшь ты раму

* * *

В небе синем, высоком
Трещит, гремит вертолёт
И ты идешь, черноокая
На еблю, ёбанный в рот

А идешь ты ко мне ли
Или к соседу - не знаю
Я делаю хуя замеры
Линейкой плоть напрягая

* * *

Водка - воздух блядь
Водка - свет
А ты под вечер пришла пососать
Воще - ночной миньет

Я пишу стихотворенье
А ты сосёшь
Но нету умиления

Без водки - в сердце нож

Пойду блядь магазинами
Словно командора тень
И мусора стоят с дубинами
Такая дребедень

Куплю приду, нальюся

Нальюся и пиздец
И в синий свет врублюся
Ведь телик блядь отец

* * *

На праздник, на праздник

Был пренереальнейший хуязник
Показывали кино, кино

Сплошь было - говно, говно

Немец чистенький блядь клубный
Сияющий советский солдат
Но режиссер то подзалупный

Ничего, гонорару рад.

Виталику блт

Виталик, Виталик, ёбанный в рот
Как заебал ты, бля пидормот.

* * *

Почему так ночью вдруг хочеться жрать?
Почему - и хуй у кого спросишь?
Может потому - что некого ебать?
Выйдешь на сайт, а там - лоси.

Сцуко, что лоси, что олени, что ёбанный попугай,
На баб всё равно бабок нету
Зато есть водка - бери, наливай
И жри, сцуко. И вся диета.

* * *

О собаках, блядь, о собаках
Из которых мыло - в хозмагах
Заебало писать, ну а хули
Развелося их много, в натуре

Ночь. Темно. Во дворах усираются
От луны демонической маются
Ждут, когда повезут на завод
И поварят их, ёбанный в рот!

* * *

Вы слыхали, вы слыхали, блядь
Как собаки любят ночью лаем срать?
Выйти бы поубивать всех разом
Только в падлу всё, и нет ружья, зараза.
Не люблю я также насекомых, блядь.
Не люблю жуков и бабочек крылатых

Только дев ядреных я люблю терзать
Хуем толстым, от боёв - горбатым.

Купил попугайчика

Купил блядь попугайчика
Он желтый пидарас
А внешне - как ярмянчик он
И вот косяк. Напас.

Семён блядь Тимофеевич
Приносит блядь мешок
А Александр Андреевич
Прокисший портвешок

Мешок анаш задиристых,
Ебать же мои дни
Но водку не осилим мы
За пивом ты гони

Из подворотни девочку
Бля нахуй приведем
Ебать мы будем в щелчку
И водки ей нальем

Такая групповуха блядь
И дальше - тишина
А может - с водки поблевать
И будет не до сна

Нажму на нахуй кнопочку
Включу металлалом
Стихи о пиздоёбочках
Я напишу потом

* * *

Спит луна, звезды нахуй висят
Блестят блядь блестят
Не дари себя миру хуйни
Водки возьми, водки хуйни

Нищи те, кто не может блядь
Водки себе позволить
И те, и другие - к смерти летят
И перегноя - моря

Пройдет хотя б лет двадцать
Хули там века
Никто о нас память не будет мацать
Будут белеть снега

А уж о веках и нехуй залупаться
Мы и сто лет не переживем
Так давай же ебаться
И, если хочешь - втроём

* * *

Приходит май, пизда с ушами
Рассвет давно давно хуёв
Играет девочка бантами
И длинный болт для ней не нов

Не подавись же ты родная
Когда глотаешь сгоряча
Струя - опасная такая
Успеть блядь вызывать бы врача

Тогда, в остосах захлебнувшись
На сковородку в ад придешь.
И с сатаною там столкнувшись
Увидишь, вместо хуя - нож.

И за грехи, за слабый перед
Начнут ножом тебя ебать.
Кто в жизни жрёт и много серет
Тот не получит благодать.

Но по хую. Все блядь напрасно.
Что так - в аду, что после - в ад
Давай ебаться же злосчастно
Пусть сатана нам будет рад.

Март - апрель 2010

Козу

Негры в Африке, черной, как куриное говно
Коз ебут, на парясь блядь, давно.
И нормально: только блядь прижало
Подбежал к козе и вынул жало.

А козе то что, она тупая
Покричала "бе", хвостом играя
Нигер ж сцуко счастлив шопиздец
Хуй - козляткам дядя и отец.

А у нас - цивилизация, мы - ёбанный скифы
О бабле чужом придумываем мифы,
И в карман чужой глядим, от злости хуй дроча
И бежит мысля, как ослика моча.

Тугева-блядь-форева

Тугева-блядь-форева
Тугева-блядь-форева
Водки нет, пива нет
Девки нет на минет

Тугева-блядь-форева
Тугева-блядь-форева
В ящике рот открывают проститутки
И на пизде у них- синие незабудки

Сериалы остопиздели, остохуели
А на улице весна, и грачи прилетели
Черные, носатые, многосрущие
И ноги у них тугие, гребущие

Ищут, ищут червячков
Тугева-блядь-форева
Но за это не начисляют очков
И не дают блядь хлеба

Массы, сука, массы человеческие
Бесполезные, ебать копать
Чего-то ищут, чего-то мечутся
И мне на это насрать

Тугева-блядь-форева
Тугева-блядь-форева
Бабки счастье не несут
Бабки хуй в мозги суют

Тугева-блядь-форева
Тугева-блядь-форева
Водки нет, пива нет
Девки нет на минет

В падлу спать

В падлу спать

В падлу срать
У ящика икаю
Водку пожираю

Нажрусь
Нальюсь
Пойду блевать
Потом - смыслом носки заряжать.

В ночи носки
Поют, поют
Светятся носки
В них - вселенский труд.

Никто так не знает истину
Как блядь носки
Это ёбанный в рот
Лекарство от тоски

Нэгрочке

Сквозь ночь пошлю пузырь совой
Поймаешь, нэгрочка, бухай со мной,
Хоть виртуально, хоть реально, блядь,
Ведь как еще тебя воще поймать?

Водяры белой зачерпну в ебало,
И буду жрать - и все мне будет мало,
И утром не поднимет и соседский кот
Что как сирена воет от яичных блядь хлопот.

Мозг

Взлетает ночь
Пизда - точь в точь
Но ты не слушай
Ведь у пизды есть уши

Есть уши у пизды и в тесте
И воздухе, в воде, в кресле
И в жопе у слона пизды есть филиал
Пизды мечтанье - это кинозал

Приходит Зина
И соси, соси
В душе уж нет бензина
Давай шофер, вези

Поедем на хуй
Поедем в ад
Там Сатаны (без рифмы)
Ебаный зоосад

Там все закончится, ебать копать
Хоть поп ты, хоть был блядь тать
Что лбом ты бился о ворота храма
Что с ножиком ходил во тьме упрямо

Мужики ищут истину
Или - где где бы забухать
А бабы ищут того
Кто бы мог по-золотому их ебать

NNNNNNNNNNNN

* * *

Перед хуйнёю все слабей,
Чем перед прочими вещами
Но включим группу "Хуй забей"
И поиграем кирпичами
Поставим водку на бордюр
Когда в кармане нет купюр
Дев позовём, ротастых, павших
Давно уж девственность просравших.

* * *

Машина от ржи загибается,
Ёбанный автоваз
А человек от груза ломается
Даже если и блядь свинопас

А Собчаки собчаковые
Суки бляди страну поделили
А носки в углу стоят - хоть и новые
Это потому - что намедни налили

Бухайте, бухайте, носки!
В этом мире все бесплезно, блядь
Водка - элексир от тоски
Водка - счастия мать

Потому девки менее счастливы
Потому что носят колготки
И мозги их особо напрасливы
Но нельзя девкам много блядь водки

Тупеют, краснеют, морщатся,
И ебать их некому потом
А без водки - как муравьишечки корчатся
Блядь: лучшё все ж в жизни быть ментом

В нашей ёбанной Скифии
В монголо-татарии, блядь
Питаться телевизионными мифами
И ближнего жрать, ближнего жрать

* * *

Ночью похуй многое, похуй седое
Может, сердце от водки давно уж пустое
Ветер - ёбань колючая, что говорить
Руки тянутся вдаль, чтобы водки налить

Радио тухлое, там вещают гондоны
Гондоны - разные. Есть - гондон-человек
Есть для мозга шоры, гондоны-иконы,
Есть и те, что хуйнёю заполнили век

Стих косячный под водкой

Суббота

Снова суббота.
Снова задрота.
Неделя пролетает как пять минут.
Скоро, скоро черти придут.

Ни о чем

Не люблю, когда коты кричат,
Полосатые, дурные
Лучше слышат крик грачат
Это - клювики больные

А по улицам идут
Пёсики толпой несмелой
Их ментята загребут
Мыло сварят блядь умело.

Из людей же, из людей
Смерть неплохо мыло варит.
Но пока - зову блядей
Пусть членом поиграют.

Напишу бля ни о чём,
Посмотрю кино о немцах
Воробьишку кирпичом
Пришибу потом у дверцы.

Мысли в книжном магазине

Снега блядь как перины пух.
Любой мудак имеет блядский дух.
Любой мудак-поэт строчит, крича
Ебало просит кирпича

Россия, мать, да нахуй столько говнописцев?
И ебанных фантастов-летописцев,
Что танк Т-80 загнали в пятый год,
Да пусть придёт им, малохольным, пенис в рот.

Вот полночь

Вот полночь. Снег блестит как яйца у кота.
И лёд горит на ветках индивелых.
В сети ж хуйня идет: туда, сюда.
И похую: цвета ли, черно-бело.

Сосед за стенкой как гроза пирдит.
Он как гудок ушедших комсомольцев.
А пентиум второй устал потеть, висит,
И только в водочной слезе есть солнце.

Чу! Мимо, хохоча, автобус пробегает,
И в нем куда-то вдаль несётся мудачьё,
А может, и хороший люд в сарае прозябает.
А вот блокнот. И телефон. Сучьё.

Звонить средь ночи, спросить себя: стоит?
Или Морфею нанести очередной визит?
Да хуй его поймешь. Пойду, налью пять капель
И удалюсь подальше от зеленых ваффель.

Ветер

Ветер водку не пьет,
Хотя - кто его знает.
Он насосом гребет
О хуёвом мечтает.

Телевизор синеет
Эфир мандеет

22 дурака и один мяч.
Мне ночь говорит
Водку бери
Залпом хуяч

Пусть бегают муравьями,
Пауками ногатыми
А я по пьяне
Со звездами попизжу крылатыми.

* * *

Без разницы - скоро или нет
Все пройдет
И у собак есть тоже билет
Ёбанный в рот

Например, бежишь, виляя хвостищем
Увидев на той стороне кость
Но тут - бампер и днище
И ты - уж у дьявола гость.

А потом тебя выпустят лысым,

Голым, с первой соплёй
И, может быть, будешь крыса
Увлеченная черной норой.

А может - человек никчёмный,
С галочкой в книге хуйни
И там тоже отмечено - когда идти к черту
И какие там у беса огни.

* * *

Никого и ничего
Только хуй во тьме стынет
И в эфире - никого

Только луна - вымя

Ёбанный в рот
Люди - насекомые
Но только всё у низ наоборот
Они глупостью ведомые.....

.................................
.................................
....................................
.....................................

* * *

Снег медленный, просеянный,
Сито, блядь
А я лежу - мозг рассеянный
Водка, кровать.

Девок нет, и некого ебать,
И завтра - тоже
Сон тупью буду жевать,
А наруже - рожи.

А завтра поймаю собаку,
И мыло сварю.
Все остальное - в сраку,
Всё - похую.

* * *

Ночь седая, пустая, пупыристая,
Словно розовый блядь гондон,
В телефоне - девонька заковыристая,
В самотыках туманный сон.

В кислоте возлежат бухарики,
Русь, Россия, ебать копать.
Скоро выйдут на свет комарики,
Будут кожу во тьме кусать.

Кто дальше поедет с песнею,
Кто-то сдохнет и ляжет в ночь
А я водку с селедкой тесною
Захуярю - чтоб сну помочь.

Сон селедочный разыграется,
Все другое - пусть валит в лес
А Луна блядь пускай вздымается,
У нее ведь - не легкий вес.

Ночью у людей занятия разные.
Кто-то кроссворды гоняет заразные,
Кто-то мозги ебатнёй отягчает,
Думы пустые средь мозга вращает.

Кто-то ебется, кто - просто не спит,
Кто-то у синего глаза коптит,
Новости в ящике выловив смутные
Еблю судьбы ощутив поминутную.

Кто-то читает и буквы глотает,
Может быть, дрочит, а может - икает,
Но только не знаем, чем занят medved
Это вселенский бля нахуй ответ.

Архив 2009-010

4 января

Утро
Хуютро
Ранний, слоёный, сушняк.
Модератор забанил муторного.
Разве это ништяк?

С кем поблевать

С кем умирать
С кем мозг достать, промывать под краном
Тут звонок
Ёбана! Анна!

Может, не так уж поможет
Твой неожиданный
Но своевременный
Отсос
Но это лучше
Чем когда - сушь гложит
А во рту - кошачий понос.

По ящику - одно пиздабольство
Большое
Смешанное с ценами
Русские раком стоят
Добровольцы
Все о Европе мечтают
С изменами

Ебанный
Ебанный
Ебанный в рот
Попугайчик, сука
Зерно не клюёт

Анна, давай
Душу мою
Через хуй выдувай
Вытягивай
Щечками играя бледными
Соси и мечтай
О любви, моя бедная

Потом - рот полоскай
И к мужу иди глупому
И сказки ему
говори, давай
И вари суп ему

Водки
Водки
Еще дохуя
Значит, пить и валяться
А потом и Валя придет
И снова - секса струя
Ебаться
Ебаться
Ебаться

Genesis

Genesis - музыка седая.
А смотрю и вижу кромку рая.
И сигарета погибает, и молчит.
А попугайчик заебал: кричит, кричит.

Он маленький, зеленый, пидарас.
А впрочем, может быть, и нет.
Но он один, и жизнь - бля без прикрас,
И на свободу проебал он свой билет.

Весной я выпущу его, пускай пиздует
Увидет мир быть может с высоты
И с высоты посрёт и обо мне встоскует
Но похуй: в жизни есть мосты.

Пиво

Пиво
Пиво
Пиво
А есть и пиво

С нижнего отлива

Пиво хуже водки
Порошковое, мудацкое
Но попроси меня
Попроси, красотка
Попроси хуя босяцкого

Вот он,
Вот он тебе - потрогай
Можешь играть
Можешь ласкать
Не проста вообще
К хую дорога
Но сегодня ебли
Как с куста

Пиво
Пиво
Задрочили нацию пивом
Пиво
Пиво
Пиво
А есть еще пиво
С нижнего отлива

* * *

Скоро, скоро - новый год.
А нахуя он - ёбанный в рот?

* * *

Заебали рокеры,
Заебали панки
В пизде твой - тропики,
Пизда твоя - маки.

* * *

Я пошел в магазин за водкой,
И мечтал я купить блядь селедки,
Булку хлеба. Хули - не густо.
И банку, банку морской капусты.

Еще может - кильку в томате,
Братскую блядь могилу,
И минеральную воду нахуй,
Она - девонька милая.

Но в магазине меня наебала
Узкожопая блядь армянка
И пришел я с глупы ебалом,
Вот и вся блядь нахуй пьянка.

Сам с собою пил водку
И закусывал селедкой
И хлебом - черным, сухим
С запахом плесени злым.

* * *

Ёбаных снежинок звездный мир,
Буду их смотреть я на пути в сортир.

* * *

Тупею
Тупею,

Тупею, блядь, тупею.

* * *

Не скажу, рот на ночь зашит.
Рыбки молчат, и грустен сашмит.
И фикус, фикус - блядь толстокожий,
И муравей доедает массу творожную.

Пидорас! Почему ты не спишь?
Зима не зовет тебя злая?
Зачем муравьиной душенкой коптишь?
Ну ладно. Пусть затопчет тебя Рая.

С утра как встанет помыть тарелки

С тобой разберется: сучка молодая, мелкая.

Если дует метель
(Синее)

Если дует метель, это тоже - секс, а пока нет ее - ожиданье.
Света нет. Давно уж нет. Идет буханье.
Я завидую хоккеистам, им похуй мороз, они - ребята блядь ребята
Из здорового, могучего и клюкастого отряда.

Им пиздато, и за водкой идти к тете Лиде за самогоном сквозь ветра
Им было б похуй, не то - что нам.
А надо идти. Это не дело. Час ночи, а водки - хуй ма,
А магаз далеко, и мусоряток там тьма.

А Зину оставим, пусть моет пол и тарелки,
И следит - чтобы в форточку не заскочили белки.

Синева

Бля нахуй, вот и вечер.
Бля нахуй, вот и звезды.
Бля нахуй, и так много прозрачных снарядов.
Бля нахуй, привозят блядей.

Стоят они в ряд.
Широкий и блестящий бля нахуй ряд.
Полный набор: старые, молодые.
Я стою. Я выбираю.

Стоять я не могу.
Ноги не держут, но это не страшно.
Можно валяться, как тряпка - скомканная, усталая от жизненных задрот,
Лишь бы хуй стоял, бля нахуй стоял.

И вот ее выбираю,
Какую-то завитую барашками козу
Я говорю: девонька, скорее всего ничего не будет, я синий как баклажан
Я просто свалюсь, а ты полежи рядом, тебе не похуй: все равно я плачу

Ну и потереби, потрогай, поиграй языком
Если что будет - твоя удача
А ничо не будет - не похуй ли
За что деньги получать?

Синева.
Синева.
Синева, блядь, Синева.
Синева, сука, ебанный в рот.

А еще есть ракета "Синева".
Она блядь острая, и в ней дохуя электроники.
Если ее запустить - она прибудет в пункт назначения с точностью до метра,
И вам будет пиздец.

Синева.
Синева.
Синева, блядь, Синева.
Синева, сука, ебанный в рот.

Новый год
Новый год
Нахуй он нужен?
Я - уж, я - судьбы пилот,
Я тобой отужен.

Я ползу, я без толку червь,
А ты думаешь, что - не мумия
И не открыта дверь
И не играет хуюммия.

Всем скоро
Всем скоро
Все равно пиздец
А кто не сдох
Тот не сдохнет вообще никогда
Тот - отец

Тот сидит в земном ядре
Яйца потирая

А все остальные - горят, а извне
Звезды на то взирают.

Ноль Кельвинов

Облака летят
По дороге в Пердуново

Кони низкие стоят
Только это блядь не ново

Абсолютный ноль
В гробах уж спит народ
Только я - голь

На стрёме, ебанный в рот

Далеко-далёко
Плещется Массандра
Девкам одиноко
Выйди, выйди, Александра

Жопой равномерной
Удиви глаза
Ты - беспримерная
Нахуй, стрекоза

А рядом село
Винсовхоз Блядищево
Там все снегом замело
Только ходят кабанища

Было б блядь ружье
Вышел бы с бухариками
Лучше, чем рыжьё
И ящика марево

Под водку б ясную
Жрали кабанов
Но мечта прекрасная
Хуй с ней, я не нов.

В холод ебучечный
Сцуко, отрастает шерсть
Это - ноль не изученный
Минус 276.

Это блядь на склонях Юпитера
Такая ж поеботина
И мохнатый свитер
Это - меховая блевотина

Раздевайся, девочка,
Будем смотреть в печную щель
Где огненная пеночка
Это к черту в ад дверь

Снежная королева

Поймаю за сиськи снежную королеву
Грозную, луноликую
Одна половина - Фобос
Другая - Деймос

Она вытянет руки
Чтобы меня заморозить
А я ей по руке этой клавиатурой
На, на, на

Она заплачет
Хули, больно по рукам клавиатурой

Я начну ее гладить и успокаивать
И разведу на поебаться

И с каждой минутой будет все холодней
Придет большой ебанный колд
Она затянет меня во влагалище зимы
И пиздец, там я и встречу новый год

Когда дьявол позовет меня в ад
Чтобы судить за то, что я сдал Вовчика на мыло
И пожарил рыбок
За то, что намедни я ебал соседову жену

Меня уже не будет
Я буду в царстве вечных льдов
И сам я буду как застывший при абсолютном нуле
Азот

С двумя

С одной мне скучно время гнать,
Зачем так дешево ебать?
С двумя - серьезнее, и что же?
Мой хуй с двумя - он вдвое строже.

Его за просто не продашь.
Его возвышенный вольтаж
Как у поэтов - строки ночи,
А кто был против - тот короче.

Пускай бегут по колее,
Судьбу мечтанием ебоша,
Когда их двое - то по мне,
А втрое - еще лучше, может.

Пускай я выжат как лимон
И от водяры дохну сразу,
Кому-то лучше девы стон,
А кто-то хуй рукой помажет,

Мне похую. Жизнь коротка.
Сегодня есть, а завтра - хуя.
Но все же - хуй до потолка
Сильнее чисто поцелуя.

Синева-2

Синева, марианская, темная
11 километров - хуй поднять.
Утром бы встать и ебать тебя, томную,
Эх - благодать.

Утро суровое, белое,
Мороза полон карман.
А ты - так скакать умелая,
Мой хуй - не боян.

У него - своя норма трезвости,
Своя осень, зима
Ты отбрось свои мелкие нежности,
Пусть он будет твой свет и тьма.

Синева-3

Похую вечор запавший,
Болт уснувший, болт упавший,
Мечт кривых водоворот
Синева, ебана рот.

Все зачем-то, все - для смысла,
Заебало и обвисло,
На дороге серет кот.
Для кого - ебана рот.

Жизнь что есть, что ее нету,
Водка, девонек приветы,
Только смысла нету, вот,
Почему, ебана рот?

* * *

Ты лежала, воркуя мечтами,

Ты хотела быть взъебанной вслух.

Телевизора пыльное знамя,

Замолкала. Лишь охал паук.

Только он на пизду соблазнился,

И спустился, чтоб йти в темноту.

Только он в эту толщу спустился,

Паровозом кричал там: "Ту-ту!!!"

Ощущая дурные приливы,

Ты не знала, что ж было в пизде.

Может, просто, то были отливы,

Как на море - навстречу звезде.

Через день полуглазый врачишка,

Посмотрел и вскричал: во дела!

Ведь в пизде уж живет паучишко!

Как же ты его внутрь приняла!

Он был стар и давно не ебался.

Потому, удалив паука,

Он недолго с тобою сношался,

Пока влага его не стекла.

Он кончал только раз, да и только,

Может - в год, может - в два, до пизды,

А потом наливал, и - попойка,

Чтобы водка не смела остыть.

Ты вернулась домой и страдала.

Ведь не знала, что делать опять,

И пизду свою медленно мяла,

Поперек, и, наверное, вспять.

* * *

Сытый хуем не болтает.
Голодный хуйствует.
Одолела хуйня
Садись на коня.

Без способностей в хуйне
Девок сирых не сыскать
Как без хлеба не прожить
Как столб словом не съебнуть

Хуй работящий торжествует
Хуй бездельный существует
Хуя трудового бояться-
Даром время проводить

У хуя подлого нет лица
А честный - он с глазами
Посмотри внимательней, он расскажет
Он расскажет тебе и покажет

Льстец брешет
Простак жопу чешет
Хуя бояться -
Счастья чураться

* * *

Зернистый свет Луны ебет сознанье.
Стою один на берегу, и мысль - это зданье.
Пиздец, как дерево, уходит в высоту.
Поссу я вниз. И отблеск сигареты
Другим мирам - ебучие приветы.
В болтанье хуя вижу красоту.

А вот и тень. Идешь ты через травы,
Они так высоки, исполнены отравы.
Но - рано собирать. Скорее припади,
И ублажи желанья хуя лаской,
Соси волшебно, чтоб настала сказка,
И лучшее все будет впереди.

Растает ночь, и двери отворятся
В страну, где хуйни странные творятся.
Там хорошо, и смерти нет, и все ебутся
За просто так, за просто так
И все мечты как кони блядь несутся
И нету там ментов - дурных собак.

* * *

Поеду в Европу ебалом светить.

Я буду как бог - хули такого?
А люди на сайтах будут коптить
Дымами мозга дурного.

Недопоэты пальцем потычут,
Разная мелкая сетевая пидоросня,
Их много, словно в подъезде - котов яичных,
Все это - просто дрысня.

Если прислушываться к словам каждого мудака, то можно быстро себя потерять.
Хуй,
Хуй на них (32 см)

* * *

Вы видели в небе вечернем
Медленный, крылатый, пиздец?

Он - от пезды вывих дочерний,
Но в целом - поэтам отец.

Наступает суббота, суббота,
И водку мы вновь пьем до икоты,
По синей рыгачки без сна,
Заблевана нахуй сосна.

Валяется где-то Колян.
Возможно, в нем - сильный изъян,
Он где-то заснул на морозах,
И надо искать: это проза.

* * *

Главное правило сауны - много не жрать.
Не то ты как конь сумеешь заржать.

Пьяный хуй - не работник и не боец,
И в целом - это синий пиздец.

* * *

Мы сидели, умами дрочили и ждали,
А им было похуй: они перед матчем бухали.
Но раз так - так и хуй забей на магазин.
Полезай под стол и соси, Зин.

* * *

Погас уж свет, молчат селяне,
Им снится Тимо блядь Селляне.
У них в селе один канал,
И в том медведи правят бал.

На велосипеде
На велосипеде
Через эфир идут медведи

Нам говорят - пиздец не нов,
Лишь по другому нарисован.
Придет тут сеть тебе под кров,
И ты - по новому подкован.

И ничего, что всех ебут
Опять ценою на продукты,
Зато вещает медвепут
Про 3GP-шные хуюкты.

Когда-то была крепостные,
Теперь есть гаджеты съестные,
И ничего - что всё в говне,
Зато Хуйнет бежит вполне.

Поеду с милочкой в Давос.
Ведь там не то. Там - не навоз,
Свинья не ходит вдоль забора,
И не кладут на все приборы.

Там все ништяк, там все пиздато,
Хоть водка менее крылата.
Зато - за нехуй могуть дать
Тебе деньгу, ебать - копать.

На велосипеде
На велосипеде
Через эфир идут медведи

На велосипеде
На велосипеде
Через эфир идут медведи

А миллионная страна
Сосёт, сосёт опять до дна.

Кавер

Она подняля свой флажок
И пёрнула на посошок
Зачем опять сгущаешь краски
Зачем пизды твой оснастка.

А коль ты уйдешь - я подрочу,
С хуём в ладони я взлечу
И буду чистым вертолётом.
Меня увидят с самолёта.

И стюардессы закричат:
Вот, нихуй себе снаряд!

Хуевый муж? Конечно, я бухаю,
Я в водкой от сомнений отдыхаю
А ты помой опять полы,
Запомни: хуи - то колы!

На них сажают, и пиздец.
И тут уж сказочке конец.

А ты опять моталась в Ниццу,
Моя ебучая Синица,
Вот только жопой бы вертеть
И на хуй через призму дней смотреть.

Козёл! Козёл. Мудак. Скотина.
Она кричит - и вся картина.
Сейчас поймает пиздюлей.
Но для нее пизда - елей.

Въебу сруки, и - в руки швабру.
Там и все.
И блядь, все.

Еще кавер

Таю,
Хочу я Таю
Таю поймаю
На хуй намотаю
И будет Тая пряжкой с новой дыркой
Исчезновение моё
Но врядли это поздравленье
Всего лишь - хуя странного влеченье
Порадует носителя её
Бельё
Бельё

Он знает - дырки сочтены,
А остальные все зашиты
Исчезнет вовсе - упадут штаны
Мы полежим с тобой в самшитах

Кавер-3

Я сплю одна, торчу я как сосна

Уже апрель, уже июнь, а Петя не приходит.

Зубная боль тупого ожиданья - миньет

И Сатана душою слабой хороводит

Дрожат кусты, и в них поют дрозды

У свежих почек пиелонефрит - и я хочу пустить трусы

Пускай по ветру как воздугный шар летят

Я сплю на тротуаре, я не Роджер Тейлор

Я горький инвалид, на это, этом все

И поцелуй коньячно-безнадежный

Мне дарит рюмка страсти, та - что между

Мне кто-то лжет. А кто-то ждёт в кустах.

По-прежнему. Везде - вот так

Придет он, сунуть в рот, и так - совать, совать

Кавер-4

Вчера сестра пришла домой с собакой.

И псина сразу приглянулась мне.

За хвост я дернул - о да, хороший хвост

Она подпрыгнула и хуй мне откусила

Вот это бля эксцесс
Теперь хожу без хуя
Теперь я бля - безхуйный пилигрим
И говорю о пользуя я бесхуйства

А в принципе, недолго и пришить
И предлагают мне профессора на выбор:
Стеклянный, кожыный, железный иль чугунный
А лично сам Чубайс - нанотехнологичный, блядь

Он говорит: не ссы, а ведь и я без хуя
Мне в детстве сторож отстрелил челенЪ
Когда за яблоками в сад полезли.
И ничего. Живу, и вся страна у ног.

Кавер-5

Хуем прорастаю через шпалы,
Ведь креозотово-говняный сталкер я.
Дрожит и ноет рельс усталый,
В руках - тротил, такая вот хуйня.

А огород, политый кислотою,
На нем растут одни шары
И вот сорвем его, заточим мы с тобою
И не прокусят кожу комары

Сетевое

В мире много неправильного,
Много убитых, пришибленных, ушлёпнутых обстоятельствами.
Много людей себя переоценивало,
Думало: о бля, в звезды бы.

Особенно среди баб такого много.
Хочется, хочется, чешется между ног, а хуй - Алла Пугачева одна,
И пиздец,
И не будет больше.

Но хуже всего - это вялые, бледные, мужичишки,
Которые порой делают вид, что мужичища,
Но втихаря в сети играют в девушек,
И мечтательно подползают с желанием пососать.

Среди них много опухших, надутых, словно насосов, долбоёбов пенсионного возраста.
Что на это сказать?
Ёбанный в рот!
И больше ничего.

Их вроде и пидорасами не назовёшь - их никто никогда не ебал,
Окроме мечтаний,
Ночных, гнойных, сальных, с колготками под подушкой
И спрятанной в носке губной помады.

А потом - потом наступит вечная ночь,
И ебля наконец-то будет оформлена юридически: в красном свете, на сковородке,
С каким-нибудь урановым маслом,
И не будет этому конца и края.

* * *

Молодые девочки
Кобылы, кобылки
На губах - пеночка
От сосания пылкого

Поедаю глазами,
Пробиваю концом
Хорошо вместе с вами
Быть природы гонцом

Водка перламутрова
Этикетка - класс
Может, кому и муторно,
Мой хуй - иконостас.

Девушки свежие,
И не свежие - похую
Вы душу нежите
Я живу и сую.

Я умею ласково
Из-за угла нападать,
А потом и сказочно
Заскрипит кровать.

Вера в нихуя

Бывает вера в нихуя
Бывает вера в дохуя
Но в сущности, сомнений нет
Что так, что сяк, хуйня - ответ.

Сегодня был
А завтра всплыл
Мечтал и жрал,
Засох, упал

И что ебал
Что ни ебал
Что много жрал
Что мало жрал

Что бога от греха искал,
Что глупость мозга поглощал,
Пиздец один
Один - и точка
Все остальное
Суходрочка

О блядь цветочках

По весне взойдут цветы,
И проклюнутся залупы
И на срезах маеты
Будут желтые тулупы

Из земли придут жуки
Говнецо с утра нахезать
А у ветра - две руки
Будет травы в поле резать

Пару ящиков куплю
Чистой, беленькой, водицы
И бокал себе налью
И вхуярю по частицам

До чего блядь, заебись
Василёчки глазом мерить
И с девчонкою ебстись
И в победу дружбы верить

* * *

Девушка ремня просила
Мысли странные косила.
Травы в поле колосились
Травы в поле обносились.

Жизнь и пизда

Ни сил, ни желанья писать
Только ночью приходит тать
Сном злоебучим полночь шершавит
Голосом сиплым ужасно картавит

Слова - ебонутые
За них - по рукам
Минуты минутные
Пиздуют к утрам

Водка стоит на тумбочке, белая
Как и девонька неумелая
Как в первый раз - еще с целкой тугой
Так и она - с пробкой желтой, лихой

Открыть, не открыть
Как - курить, не курить
Как ебать - не ебать
Жить иль не жить

Если не жить - нужно сразу не жить,
Нахуй в сем мире рождаться?
Лучше в космосе черном звезды курить
И с мозгом судьбы не ебаться.

А хуй - коли начал, надо идти
Куда-то, сам не зная куда
Знамя жирных на шее нести,
Нести его блядь к коту под муда

Одни пашут - другие жрут
Одни много жрут, другие мало жрут
Но земля не того ожидает
Для чего же говна урожаи?

Телевизор синеет
Я сплю - а хуйня идёт
Глаза открою - водка потеет
Она сама по себе живёт.

Ёбанный в рот! Утро наступит.
Седые дороги опять оживут
Кто-то сдохнет, а кого-то в залупе
С капелькой спермы отправят в путь.

Думает, думает бля младенец
Что у жизни всегда имеется перец
А как бы не так - все в жизни махрово
И более этого - очень мандово

Пизда! Она у руля
Век двадцать первый, ебаные уши
Настроил ненужных истин поля
Одним - ебошить, другим - баклуши

А я водку пью и дев потребляю
До самых ихних далеких глубин
Стакан наливаю и хуем играю
И в легких чернеет бля никотин

Бля никотин
Бля никотин
Индейцам спасибо
За этот токсин

* * *

Дальний свет - хуй
Ближний свет - хуй
Все - хуй
Жизнь пройдет - хуй

Зачем жил
Зачем жрал
Зачем был псом
Зачем был заводом говна?

Хуй
Хуй
Хуй
Хуй

А дурные девоньки
Думают, что не хуй
Включите фильмы, где актеры уже в аду
Давно в аду

На лицах их черные тени
Серые тени
Они бродят, как невысохнее бельё
И это весь итог

Хуй
Хуй
Жизнь - хуй
Всё - хуй

Что был ты блядь героем
Что пидорасом
Что лизуном на службе у чма
Все одно - хуй

Хуй
Хуй
Хуй
Хуй

В этом мире все блядь напрасно
Все блядь бесполезно
Потому надо пить водку и ебаться
И больше ничего
И блядь ничего

Еще про мыло

Мыло варят из собак
Мыло варят просто так
Варят разное - густое
Мыло сявское, простое

Мыло чисто для ушей
Мыло чисто для мудей
Варят мыло всех мастей
И для мыльных пузырей

Мыло также есть пиздец
Бане, сауне - отец
Как идти туда без мыла
Ведь иначе все постыло.

Как-то в сауну собрались,
Девок взяли штук пяток
Пива пенное плескалось
И вообще - ништяк, браток

До сто градуса парок
До ста градуса спирток
И на нарах славных ебля
Все пиздато и душевно

А потом пиздуем в бар
Там воще стоит кумар,
Травы курит молодёжь
Ну да что с нее возьмешь

А потом домой, а там
Беспорядок блядь и хлам,
Но всегда на месте мыло
Чтоб не было блядь постыло

Мыло, мыло - это важно
Кормим пёсика, однажды
Мы - на фабрику его
И - хорошего всего

Нахуй, нахуй гербалайфы
И авоны нахуй блядь
Орифлеймы и хуйлайфы
Мыло есть отец и мать

А хозяйственный кусок
Обожает мыть носок
Что в углу фонил лучами
Днями, потными ночами

Мыло варят из свиней
Мыло варят из коней
Из людей же - хуй - не варят
Им судьбу природа дарит

И пиздуют блядь по ней
По дороге жизни всей
Чтобы на ёбанном закате
В гроб взглянуть душой щербатой.

О бабах

Вот утро - нахуя оно?
Сияет белое сукно.
А нахуя на солнце пятна
Однако, тоже непонятно.

А ты стоишь и жопой вертишь,
И люди думают - за так
А смысл вряд ли ты проветришь
И не проверишь ты никак

Любая баба - стрекоза
Весной и летом - егоза
А ближе к осени - ежиха
А в декабре судьбы - моржиха.

Еще чуть чуть - и в океан,
И он от счастья будет пьян
Что жизнь сожрал и бля играет
Волной пространство обнимает

Но хуй ты это объяснишь,
Вообще, ты хуй что прояснишь
Ведь не успеешь оглянуться
Глядишь - и черти уж ебуться

И рядом уж сковорода
И сатаны блядь борода
И все хуево, все - залупа
И на дадут ни щей, ни супа

А потому - хорош грустить
Хуйню линейкой не измерить
Берем вино, идем кутить
Идем ебаться мы за двери

Что лежа блядь, что стоя блядь
Все хорошо, ни лечь, ни встать
Сейчас начнем, а завтра кончим
И полночь поревом задрочим.

О бабах-2

Рифм заёбистых удилища
Ручками дверными отъебу
Ножик наточу я на точилище
И скажу тебе я блядь: бу-бу

Где хвоста дашащий треугольник,
Плавника мечтающего седь?
Рыбы жареной хочу я жрать сегодня,
Почему не жарила, ответь?

Зина, Зина, ебаные зимы
На Чукотке тоже блядь темны
На халяву слишком просто быть красивой,
Повертеть карданом, хуй на ны.

Думаешь - родился стих задрачивающий,
И прошел на почве водки спермотоксикоз?
Становись рачком ты обучающе
Словно школьница, ебана стос.

БЛТ

Все люди мечтают много жрать.
Хуй на нэ.
Все думают, что будут вечно жить.
Хуй на нэ.

Получите болта.
Железно и ржавого.
Болта, блядь, болта.
Болта дидактического.

Хочешь жрать - воруй.
Хочешь ебать - воруй.
Хочешь мечтать - воруй.
Не умеешь воровать - соси хуй.

Болта!
Болта блядт болта!
Российского, позорного,
Скифского, варварского.

БЛТ-2

Всю ночь прохуярил красное
И слышал стоны я страстные

А утром- въебать бы хоккеем в глаз,
А хуй - всего-то - 12-й час.

Я вспоминаю Зину,
Но Зина съебалася в Сыктывкар.
Но и соседка моя - образина,
И между ног у нее - пожар.

Правда, ей нихуя не 20 лет,
Зато - такой влажный минет,
Глубокий, с приспуском, с задержкой
Такую бери, не мешкай

Но утром надо отправить
Ее в путь обратный, дурной
Ей надо драники жарить
И думать пустой головой

В телик синий пялиться,
Смотреть на льду коров.
Ждать, когда муж заявится
С полной охапкой рогов.

Валентин

В ООО "Гайки" директором был Валентин
И был от тормоз, каких на земле мало
Да может быть и нет нихуя
И больше не будет - до самого конца света по календарю Майя.

И все ему кричали, кричали из окон
Когда он шел по улице:
Валентиннннн, Валентинннннн,
Тормоз, сцуко, лопух

А он и не обращал внимания, нихуя, ни на грамм
А шел в супермаркет "Говнид" и покупал там колбасу
Хуёвую, русскую, из сои, крахмала, молотого гороха, свиной шкурки
Из блядь молотой макулатуры, и блядь китайских эмульгаторов

Приходил домой, глотал ее, глотал сцуко с громкими звуками
А дети ему говорили: папа, ты тормозишь
Ты блядь зачем так громко жуешь и глотаешь
Так за тебя стыдно, блядь нахуй

Почему ты папа так жрешь, что сцуко слышат соседи
А как только пожрёшь ты - то тут же идешь срать
И так явно, так блядь очевидно
Физиологично, блядь, по рабочее-крестьянски

А дочка его была чемпионкой мира по прыжкам с парашютом
Когда она шла на аэродром, люди встречали ее с флажками,
С шарфиками "Зенит" - чемпион, с ведерками зеленого горошка,
С надутыми и пущенными на ниточках перезервативами

"Света - наше все", - говорили они
И так и было, блядь. Она садилась в 214 раз перекрашенный Ан-2
И лётчик ей говорил: все, мальчики и девочки, пиздец
Пиздец начинается на земле, пиздец продолжается в небе

Пиздец начинается на земле, пиздец продолжается в небе
Пиздец начинается на земле, пиздец продолжается в небе
Пиздец начинается на земле, пиздец продолжается в небе

Пиздец начинается на земле, пиздец продолжается в небе

И это сцуко была такая песня, заклинание, блядь
Мантра сука авиаторов и парашистов, и к ней добавляли
Пиздец заканчивается в аду, пиздец заканчивается в аду
Пиздец заканчивается в аду, Пиздец заканчивается в аду

И вот ёбанный самолет поднимался высоко, высоко, к синему облаку
И оттуда летели вниз мальчики и девочки,
Кто-то просто летел, а кто-то по пути бухал - с пузырем,
С водкой белой, пречистой, словно Божья Матерь

А Света перед прыжком всегда курила толстый могучий косяк
А однажды ее за сортиром поймал командир авиаотряда и сказал:
-Смачно куришь. Лучше бы ты хуй так курила.
А Света ему отвечает: а пошел ты на хуй, пропеллерщик застарелый

С плесенью усов под носом, жиром заплывший, жене настоебавший
Жизнь просравший мечтами пустохуелыми, бензином пропахшими,
Лобзиком пиздуй, с крыльев магний стёсывай не петарды китайские
Да рынке продавай, авось и бабки появятся.

Прихуел командир, да и закрывши ебало потопал говно в организме вращать.
А Света ж снова прыгала, и снова все кричали с земли
И с неба бог кричал: Света, так ты блядь летишь сексуально,
Будь моей, у меня хуй длиной шесть километров двести метров один сантиметр

А Света ничего не отвечала, летела, обкуренная, счастливая.
А Валентин шел себе на работу, в ООО "Гайки".
И сидел он в офисе обшарпанном, с дырками, будто блядь от пулемета
А на стенках в коридорах повсюду было написано:

Валентин - лох.
Валентин - пидарас.
Валентин - говнонос.
Валентни - колбасоед низкоуровневый, однотактный.

А Валентину было похуй, он эти надписи не стирал
Обедали в офисе они. Бухгалтерша - проныра Ирина Васильевна
Все мечтала, кто б ее выебал, засматривалась на оператора Шерифа Маркасяна
Курила хуёвые сигареты и в мечтах маяалась

Ей представлялся половой акт в сортире узком, моющимся раз в неделе
А то и на заднем дворе, между ржавым гаражом и мусорным баком
А то блядь вдруг ей казалось, что летят они на красной ракете блядь
Как на красном коне, и ебля не прекращается

Но ничего этого не было, она шла к своему мужу-бухарику,
А бухарику не простому, а тупому блядь как автомобиль "Уаз"
Водителю блядь дальнобойщику - рабочему хуятору
И двум сыновьям - Саше блядь и Коле

А Саша блядь перенял все от отца, он сцуко был бивис
И любил играть, играть блядь в игры на телефоне Siemens A-50
А другого у него не было нихуя, он его вообще нашел сцуко на улице
В узком колодце двора, блядь, затонувшем в махре и безнихуя_зачернелом.

Саша было 15 лет, и тупее мальчика на этой земле не было, но он был добрый
Со светлыми коровьими глазками, готовыми к подвигу
А Коля уже а детства был жид, хотя и не было у них крови жидовской
Но Ирина Васильевна вспоминала по пьяни:

Ох, помню, драл меня, Эдуард Альбертович, ох, драл
Прямо в Камазе. Начальник блядь автопарка.
Драть было негде - залезли в кабину и там содеяли, блядь, содеяли,
Но это не то, это вряд ли, это было еще в Когалыме.

А сам Шериф Маркасян сидел себе, щелкал клавишами и вообще он хуй ложил
Он играл на Форексе, и нихуя у него не получалось
И все ему говорили: ебанный по голове, прекращай!
Хватит мозг ебать задротами буржуйскими.

В тот день было блядь прохладно, пасмурно, сыро
Туманы пиздовали мелкие, запидоривающие уставшие существовать мостовые,
И люди все ходили сонные, подмороженные,
От призраков кризиса чубайсом придуманного уставшие

И все бы блядь ничего. И вышел Валентин на улицу
И стоял и ждал блядь когда проедут машины
Он шел в супермаркет "Говнид", чтобы купить себе на обед колбасы
И чаю вместе с ней ебонуть бледного, недоделанного

Ему в соседнем кабинете предложили: ебони водки, Валентин
А он отказался, и слышалось вслед: лох, вот лох сцуко колбасотрескающий
И стоял блядь на улице, и тут слышит - шум, гам, грохот
Машины сталкиваются, бьются, люди вопят, дети хнычут

Блондинки блондинистые имена свои в ужасе забывают
Фура длиннохуйная шла, на бок легла, ебо! Лежит плашмя, водитель в ужасе
Вертолетчик ебанный из окна вертолета высунулся, голова перевесила
Машина перевернулась, упала где-то за домами

И всем понятно: произошла хуйня, и хуйня не простая, хуйня одиозная.
И точно, видят: по улице с ножом своим двухметровым идет Мандит.
Идет, зубами стучит злоебучечными, глазами мигает охуестатическими,
В шляпе блядь да в бамшаках, с медного всадника снятыми.

БЛТ-3

В юности, далёкой и сугубой
Кони, кони ржали на ветрах
На заводе познакомился я с Любой
Мы играли в повсеместный трах

Где хотели, там мы и ебались,
Жарким летом было заебись
В парке под листвою мы сношались
На брегах реки как змеи мы вились

А за гаражами, как собаки
Что играют повсеместно в карусель
Мы вязались - редкие ебаки
Сторожиха нам кричала: марш отсель!

А теперь уж годы пролетели
Где ты Любочка, ебана рот!
Что-то в этом мире проглядели,
Раз кругом - совсем наоборот.

Ты, наверное, сморщилась, подружка
И теперь уж старая карга
А мне похуй - я куплю девчушку
Пусть на час, а может быть - на два.

Если время хватит, попиздим мы
О жизне, о разной хуете
И о том, что люди - не взаимны
Просто так привичней - в тесноте.

Колбасы

По магазинам люди блядь идут,
Они о счастии мечтают.
Не замечают, что их прут,
В мозги усталые вонзают.

Ебут и водкой, и рублем,
И информацией лучистой.
И так проходят день за днём
А онанистов все - ручисто.

Но западло всю жизнь дрочить,
Уж лучше сразу удавиться
Или таблетку проглотить
Иль в ванной ржавой утопиться

Уж лучше - старый телефон,
Хоть заебал суровый звон,
Беру трубу, и по тарифу
Блядей я вызову без мифа.

Все остальное - хуета,
Вообще: пустая хуетища.
Живёшь ты в Скифии когда
Кругом лишь жесть, а смысл - в пиздище.

Что ты умён, что не умён,
Что ты красив иль блядь ужасен
На всех людей один закон,
Кто воровал - тот жизнью красен.

Я покупаю колбасу
Большую, толстую, родную
А ведь другие блядь сосут
На завтрак вафельку пустую.

Приду домой, въебу спиртов,
Засну, мечтая не проснуться
А телевизор - рай ментов,
Там скифы подлостью ебутся.

Змея

Я держал змею когда-то блядь в коробке.
И она лежала и шипела.
Но когда лежать ей надоело,
Она с лампой 220 говорила

Хорошо змее, она тупая
Если час до смерти - ей до жопы
Хоть и жопа ейная - что ушко
У иголки - тонкой, ебонатской

Человек же мозг себе разносит
Вправо, влево думами о блядствах,
О жратвах, о ебаных карьерах,
О пустотах, выжатых в залупу

Если завтра будет мзда тугая
Если хуй вселенский вдруг объявит
Что - пиздец - пора идти в коробку
Человек ведь жрать не перестанет

Будет чавкать, радуяся мясу,
Будет срать на голову чужую,
До последней ёбанной минуте
Будет бабки пересчитывать в кармане

Сегодняводка

Сегодня нет Луны.
У остановки нихуя.
А у ларьков - блядей струя.
Их подбирают пацаны.

А я нажрался и пиздец.
И телевизор срёт словами.
Жидов Рубин взъебал голами,
Мороз казанский - молодец.

Приходит Варя, на пороге
Желаньем губы уж полны
Она-то с видом недорога
Но хуй - дыхание весны.

Идет ко мне и припадает
С желаньем грех судьбы познать.
Сосёт, от счастья умирает,
И наступает благодать.

Струя

Раз, раз, раз
Один, один
Водка, напас
Трава, никотин

В мире много скотин
Телефон - один из скотин

Идет монах
Он говорит: заподло - в трусах.

Его понимаю
Он - духовный врач
Но я беру, вынимаю
Я хуем играю в мяч.

Волейбол, баскетбол
Девочки - стройтесь
Как будет гол
Вы мечтами укройтесь

Любовь, не любовь
Все равно все кончится
Что нагрел ты кровь
Что в морозах корчился

Что был в жизни пидорас
Что Христос обещающий
Все равно - напас
И дымок ломающий

Ада нет, рая нет
Темнота, в ней - балет
Черных блядь воспоминаний
Нет ни смысла, ни терзаний

Девки, девки, встаньте в круг
Будем радоваться
Без моральных разных мук
Нехуй блядь оглядываться

Вот коты живут и срут
И по барабану
По весне они суют
Кошкам драным рьяно

И про бога не пиздят
Не клокочут
В две секунды жизни ряд,
Раз - и ночи.

Человек же дрочит.
А монах пророчит.
Строят стены из идей
И задроченных людей.

То не так, а то не эдак
Это - ёбанный насос
После смерти дьявол встретит
Урожая, блядь, покос

Раз, и два, и хуй положим
Водку белую нальем
Девкам кайфы мы помножим
И засадим, и споем

А кто против - по хую
Пусть пеняет на струю

Девонька

Люди знают, люди умеют
Тараканов рыжих гонять.
Девки ж жопою тяготеют
Не к тому, чтоб по жизни лежать.

Им все мало, все тесно, все надо
Королевичей блядь подавай
Но за глупость - какая награда?
В одиночестве дни продневай.

Хотя есть и хорошие девы,
Их ебать - наслажденье одно
Ты их вертишь направо, налево
Выпиваешь любовь как вино

Но увы, все ебливые девки
Тоже мозги умеют ебать
Они похоти ебанной слепки
Хоть умеют нещадно сосать

Лучше собаком быть похотливым
И словами эфиры дрочить
Чем под бабонькой толстой, пытливой
Дни дурные по жизни влачить

Приглашать в вечерах проституток
Пусть танцуют они на столе
А в пустые без водки минутки
Предаваться хмельной конопле.

* * *

С памятью плохо, ёбанный в рот.
На соседнем балконе яйцами сверкает кот.
Ходит взад и вперёд, мохнатый артист.
Заряжаю воздушку. Я - биатлонист.

* * *

Что сниться - не помню.
Видно - близок пиздец.
Вытащу долларов сотню,
Я - девкам отец.

Бывают не дорогие,
Если хочешь - найдешь
Толстые, и худые,
Тугие, что не пробьешь.

Была одна - королева
Рта рабочего
Она не просила хлеба
Она спермоточила.

Потом вдруг съебнула
Спросил у ребят
Говорят - не так глотнула
И - прямо в ад.

* * *

Я знаю многих поэтов,
Средь которых все больше - хуйня
Хуйня однобокая, с полосками как у арбуза
Хуйня крокодилистая, блядьс пупырышками

Она

Мечтательниц немало блядь немало
Они играют непредвзято жалом
Не видел девку, чтоб не мог я развести на поебаться
Уж только если старая она, чтобы по сексам шляться.

* * *

Девкам не важно - кто ты и что ты
Важнее - развлекаешь ты или нет
Именно потому они могут сосать до икоты
И передом мстить, или через минет

Хорошо на востоке. Там бабы закручены
В обручи паранджи
Хотя и там ебстися они там обучены,
И при виде мужа харя дрожит.

Россия чрез баб погибла, погибла
Бабы не ценят простых ребят
Им нужны принцы и всякое быдло
Пусть пидорас. Зато - богат.

Хоть хусос, хоть говноед предвзятый
Хоть вообще не человек, а хуйня
Потому - пизда этой стране горбатой
Пизда - больше не будет ее нихуя.

* * *

Солнушко лучистое
Солнушко ручистое
Небо сверху точишь
Ты летишь и дрочишь

Праздник армии и флота
Может это - хорошо
Начинается зевота
Лучше нюхать порошок

В облаках летят вороны
И на землю срут
Для воронов ты - икона
Лампочка и кнут

Солнушко дырявое
Рода среднего, вихлявого
Светит, не тоскует
Хоть живёт без хуя.

Нету ног, нету рук
Чем же дрочишь?
А до звёзд, других подруг
Крик не дохохочешь.

* * *

До марта - расстояние струи,
Сияют звезды синие
Кричат слонами корабли
Там - девоньки красивые

Но иногда и поебать
Животные движения
Из ада крикнет беса мать:
Хорош расти, растение.

Засохни, ёбанный росток,
Пришел черед разлиться
Землею черной на восток
И заново родиться.

И потому - пойду в магаз
Куплю себе и газ, квас
И посмотрю, как хоккеисты
Играют шайбою ручисто.

Грачи

Днем и ночью жду грачей
Черных и носатых
Что исполнены очей
И умом пиздаты

Им известно, как живет
Ктулху в океане

Как глубины он ебет
Хуем аквалангным.

У меня тоже есть баллон
Но - не для дыханья
Каждый честный мудозвон
Держит для буханья

Люду Зыкину включу
Я на всю катушку
Горло водкой научу
Приведу подружку

Про грачей ей расскажу
Черных и ебастых
И на койке разложу
И раздвину ласты.

Так же вот и в глубине

Кит ебёт китиху
А кальмар на самом дне
Трахает ежиху

Все ебётся и живет
И идет по кругу
А ученый идиот
Тот - вофлит науку.

Грач - есть птица для ума,
В нем - кусочек бога
Не страшна ему сума
И в пизду дорога.

Грач - крылатый чародей,
Знает правду матку
Я же взял себе блядей
И играю в блядки.

Ночь в Скифии

В мозги, через череп
Дождь залетает
Играет, мечтает
Водку вливает

В эфире - темнище,
Полный брутазм
Приедет ль блядище
Будет ль оргазм?

С Чехией - в клюшку
Бросаются русы
Устали подружки
Им хочется пруссов.

Скифкам хочется
Внешних красот
Мужчины дрочатся
У них до икот

А тем ни по чем
Они блядь принцессы
Сейчас бы на съём,
Но - лишние весы

И так как резинка
Туда и сюда
Щедротов картинка
Взывает муда.

* * *

На окне цветок краснеет
И бутоны залупеют
Птицы с неба голосят
А старухи свет мандят.

* * *

Все ближе укуренный март,
Не люблю весну - она задрачивает
В феврале сильнее азарт
Он водкой горло смачивает

Лето - тоже пизда,
Сцуко, жарко мне летом,
Да еще летят поезда
Куда-то в ночь без ответа

Сотни, тысячи тел
Жирных, да и не очень
Уносятся прочь от дел
Иные мечтанья дрочат.

Самолеты звуком серливые
Замусоливают эфир
Летчики там сиротливые
Перед падением да будет мир.

А я на своем окошке
Вырастил коноплю
.........................................
............................................

* * *

Кого ебать, кого ебать?
А может, водки просто взять?

* * *

Смотрим мы олимпиаду
- ебанный насрать
Получает блядь манаты
Пидорасов рать

А медалей нету
Хуй на воротник
А кого - к ответу?
А кому под дых.

Потому что скифы, скифы
В вечной ебле блядь живут
Их задрачивают мифом
что там так же, как и тут

Будто кризис всех вздрочнул
Не по деццки
И доходы он схуйнул
В прорубль мерзко

Что заряжен тягачок
Всем известно
Но Емеле то и чо?
Водка есть, да тесто.

И мудок себе живет
Блядь не по заслугам
на него емелей взвод
пашет блядь по кругу

так же будет и потом,
ведь хуйня - навеки
В самоебле жизнь ручьем
Так сказали греки.

* * *

По радио поёт Кобзон
И от него в желудке звон.

* * *

Целые сутки, целый сутки
В телеэфире - густая хуйня
Из Емели делают синюю утку
Он должен работать, залупу доя.

Ныне народ - обслуживающий персонал
На вышках нефтяных и газовых
А чтоб не думал, и не роптал
Подкинем идей ему расовых

И сказано: во всем виновато хачьё.
И раком стоящие люди
Черножопых винят, дурачьё
И хачиков плотно судят.

Для экспериментов, как для скота
Как для кроликов в клетке.
Емели борются с антифа
Но работают, пашут метко.

Газом кормят Европу
Спальный американский район.
Емелям же толстым до жопы,
Они пидорасы, и весь закон.

* * *

По небу хуй летел
С пропеллером
У Иры мозг потел
Она давилась "меллером".

А Оля чупа-чупс
За щечку положила
И это был хуюпс
Она им дорожила

А Люба не брала
Ничо за щёчку
Она меня ждала
Отправив в гости дочку.

* * *

Ash to Ash
Dust to Dust
Блядь to Блядь

Стереозалупа

В Африканских джунглях позадрот
И в саваннах выжженных ебот
И в глазах ебливых утконосов
Нет того, о чем поведал Носов.

Нет и девоньки такой, чтоб я хотел,
Руки волосатые к ней клеил
Хуем словно солнышко краснел
Думы потные средь ноченьки лелеял.

Зато там - усталое вудло
Духов за уши из недр вынимает
И не нужны им ни слава, ни бабло
Их звезда чрез мозг сигналом вызывает.

Если б вырастить такую поебень
Чтоб тебя везде сопровожадала.
Это была бы навеки хрень,
И в мозгах бы думы новые рожала.

Вуду пипл нахуй бы пошли
Со своими смыслами познанья
А в телеканалах бы взошли
Стереозалупные мельканья.

Хотя, в принципе, такая благодать
Это просто - ёбанные горы
Где углей и руд - ебать копать,
Остальное ж - на хую узоры.

Мой праздничный хуй

мой праздничный хуй
ты взором манила
и в небе солнце светило
пело мне - не тоскуй

оно тоже желало
прикноснуться, взалкать
видно - синтеза мало
водорода, ебать

протуберанцы тупые
улетая, пиздят
они красные, злые
и к Венере летят

а у нас - похуисты
водка, пиво, трава
поле верхнее чисто
электро блядь голова

только если в пиздотах
вдруг придет катаклизм
тут наступят мандоты
для народов и птиц

только звезды морские
да тупые ежи
не повывернуть выи,
на земле будут жить

через времени трупы
где во тьме - антрацит
обнаружат залупу
скажут то - трилобит

только хуй вам, ребята
гоминоиды, блядь
без сто грамм и без мата
тайну не разгадать

просто хуем болтая
человек отдыхал
так сидел он, мечтая
томных дев призывал

* * *

Кусок обрезанной Луны
Над горизонтом пляшет
И звезды рядом с ним видны
И Марс рукою машет

Зевает водка в стороне
В окне - лишь пробки отраженье
А где-то девонька во сне
Для секса выдвинет решенье.....

С тугою мыслью таракан
От рыжей жизни смутный
Бежал, споткнулся, и - в стакан
Там градус перламутный

Умрёт не сразу, но зато
Не в ад, но в рай соскочит
А я бухну - да пусть ментов
Закон судьбы задрочит.

* * *

Я мудак, но простой, без висячек
И мелких суетных пиздохуячек

* * *

С Палычем как-то раз, как-то раз
Самогону у Петровны мы купили
Заебись: газ, блядь, квас
На фанерке на складе стол мы на крыли

А жрать то и хуй ма
Хлеб, огурец зеленый
А на улице - воробьев кутерьма
И их все ловит кот блядь ученый

Наловили мы воробьев
Жарили на черной задроченной сковородке
Это была по светлу, днем
А к ночи уже не было водки

Но по улице проходили мочалки
В жоповертие играя и смеясь
Предложили им: вы нам водки, и мы вам - по палке
Согласились они, и напились мы в грязь.

Мочалки ночевали на лавке
Усталые от ебли и чудес
А на утро позвонил я Галке
И поехали мы за грибами в лес.

БЛЛ

Все люди злые от глупости
Были б умнее - были б добрее
И хуй бы не начищали до блеска
Что чисть, что не чисть - все равно ты бля пыль, грязь блядь, мусор блядь

А через лет миллион хоть был блядь царь Горох
Похуй будет
Ведь вообще людей уже не будет
***************************

* * *

Вдоль реки и озер и чахлых лесов
Из домов и дворов поясок
Один за одним вырастают колхозы
Там водка желтая, как мимозы

По утру, по утру трактора тарахтят
То моторы как черти ругаются
Кони громкие на конюшнях бздят
Я доярки с выменем парятся

Председатель колхоза - Кузьмич
Для грачей и ворон выдаст клич
И они черной массой завьются
И поднявшись в туман, обосрутся.

По широким полям К-700

Желтый, страшный, остохуелый
Говны с фермы в карьер везет
Там их сбросит в провал пропотелый.

Дети с палочками прибегут
И в войнушки в говне поиграют
Ну а дома ремни их ждут
Там их грозно за всё покарают.

* * *

Вечером ништячно
Радовать закат

На член табачный
Девки встанут в ряд

Очередь большая
Все хотят вкусить
Ведь головка рая
Это - бога нить.

Если дождь суетный
Воздух обовьет
Пососи приветно
И иди в полёт.

Бабок мне не надо,
Только - на вино.
Пососи, отрада,
И иди в окно.

Больше хуя

Люди идут внихуя, неосознанно, медленно, пустозадрачивая телемозги
Сцуко! Мудок не уйдёт! Дальше высасывать будет бабки из вен и жил Скифии жадной.

Девонькам

Меньше, девоньки, хавайте
Чтобы гуз не перерастал
И в думах дурацких не плавайте
И в телевизор не суйте моргал

В телевизоре вас бля научат
Как жить и блестяшки любить
И что на земле всего круче
И как мужикам мозги варить

Время сейчас необузданное
Скифские женщины в тряске
Желают всего неузнанного
И замирают в хотячке

Вот на востоке все правильней
Дети, посуда, кровать
А у нас все занимательно
Как-то особенно, блядь.

Не желаю девонькам золота
Нехуй алмазы любить
Надо быть проще, вот она -
Такая у жизни нить.

А так - побольше думайте
В кучу собирая мыслишки
И не гоняйтесь бл за суммами
И читайте правильно книжки.

Обзор 2009

Смотрю я на нэгрочку и думаю: а почему бы нам не встретится. Хоть разок. И хер.
Хер - это другое. А есть еще хрен. С хреном едят холодец из свиных ножек.

Короче, все обзоры пишут.
А я чо, не доктор, а?
А не по конкурсу, я конкурс -то чо, выигрывать пришел? Я и так - светоч.
Я просто - что видал, то и тоже, как нэгрочка, по местам расставил.

1. Дяттько. Про Дорожное происшествие которое. Дяттько себе ставит "классика". Классик, хуле. А где достоевщина? А где толстовщина? А где блядь пушкиниана? Ладно. Один хер, номер раз.

2. SERGEI. Таинственно-запутанные пиздострадания. Сразу не определишь, о чем. Это письма человека со свечкой. Ночью выйдешь на сцайт, а там Сергей тёлок в кружок собирает и песню лебединую им поет.

3. Уморин. Подборка еще стихов была. Сами короче найдете. Уморин - это другого склада пиздострадалец. Все стихи - это блядь такой назойливый шепеток на ухо даме, о том, о сем, о запахе пота под мышкой, все к тому - дашь? Дашь? Пиздострадалец, каких мало. Третье место.

4. Каблук. (От разных стихов)
На самом деле хуй победишь Каблука. Чего? Кого? А, он тоже - в немало блядь степени пиздострадалец. И Пропажка следом чего-то бегает, плачится. В тройку не попал. Хватит тебе четвертого места?

5. Тофишвили. У Толяна читать нечего. Ему ум сосулькой рубануло недавно. А еще сообщили: в Красноярске с крыш падают сосульки. Я думаю - как же Толя там? Оказалось, не напрасно я переживал. Но куда ж его? Пристроим. Сюда.

6. Человек-трансформер, ноне Дедужко. С зарисовками про пизду. Нет, важен блядь позыв. Снова пиздострадальческий. А не хватает - учу - холодного блядь междвездного блядь газа - читайте стихи Бунина. Прямо как будто сам Мао писал.

7. Логран. Нихуя его никто не замечает, а он тоже пиздострадалец со стажем. Только пока Толю сосулькой не прошибло, он его замечал: мол, СПТУ, железнодорожное училище, чертятники разные. Проебали Толю, Лограна не проебите.

8. Козлоу. Vassily 93 и Ван Дамм. Неплохой ресурс, а классики проходят незамеченными. Ебанный в рот!

9. Datymara.
Постмодерн, хуймодерн, депиляция, стояние без свечки.

10. Имбо Даун, про то, как чувак был большим сцуко. Сами прикиньте: какой-нибудь бухарик соседский нажрется, и оба - ростом станет с километр. И сверху такой: у-лю-лю. Нездоровая хуйня.

11. Эллана. Вот вопль идущей на заклание пигалицы. Пронизывает насквозь. Страшно. Очень страшно.

12. Франческо Деламонте. Низуя не все с автором понятно, но есть положительные выбросы, короч, не пустое.

13. Удавососка. Сосочка. Хорошая. Искоса глядит. Хитрая. До Сереги все клеится ночами.

14. С.Лысенко. Пиздатые рассказы. Один рассказ как будто девушка знакомая писала. Но показалось. А там хрен его знает

15. 1osipoffu. Похоже беспесды на каких-нидудь задрачивающих поланеков и сереж роков с его сагой о медленно сдохших шириках и дедушке ништяке.

Сборник стихотворений "Планета блядей"
(предположительно 1992)

Юрий Слабоумов.

Planeta Blyadei.

* * *

Рука без пальцев, мозг - опилки и газ.

Ебанный дождь наступает: ебёт своим телом.

Природа - залупа, немой пидарас.

В аэропорту ж полет - такое бля дело.

Это ништячно, это - высшее

Пойду я, блядь, в магазин.

Не надо вина прокисшего,

Лучше встань на колени, Зин.

Лучше соси, молчаливая,

Хуем играя моим.

* * *

Это только так кажется,

Что можно жить в подозрениях,

Когда ветер во тьме куражится

Водка - души свечение.

Ты один, и никого нет,

И вокруг - масляные рожи.

Унифицирован свет.

Унифицирован каждый прохожий.

Можно глаза открыть, не вставать,

Подвывать, словно Буба Смит,

Молчать, лежать, не мечтать,

И на улицу не выходить.

Можно сдохнуть, не охуевая,

Не плача о блядь судьбе.

Жизнь - она одинаково злая,

Проходит в одной борьбе.

*********

Я развешу по ветру трико, носки-

Ебанная галерея.

В голове же - телевизора куски

Пляшут, пламенея.

Я - Валентик, я люблю пирдеть.

Больше ничего не нужно.

Не хочу поэзией гореть,

Нахуй это нужно.

Грустно, когда некого ебать,

Хочется вздрочнуться

И воображением поймать

Образ, чтоб кончнуться.

*******

Я слушаю музыку синих блядь бутылочных сфер.

Я сижу на троне, хуй - с километр

Голова его - вверх, оно говорит с народами

Руки распрямлены, они испускают радиоволны блядь

Это - музыка сфер.

Это музыка хуя

Радиохуя

Электрохуя

Рядом на коленях стоят строи.

Они поклоняются моему хую

Я - их король,

Я - их Фюрер.

Мир нескончаем, огромен.

Великолепен и чист.

В нем нет машин и трамваев,

В нем нет ебанных мотоциклов.

В нем нет задрачивающих бабушек.

Не вообще никого.

И я не хочу возвращаться.

Но - ебанный луч, ебанный луч.

Мое окно выходит на восток.

В нем нет занавесок.

На нем - отпечатки мух, следы пауков,

Потеки от вскрытых бутылок.

Это - мое окно.

Луч, фиолетясь, выскочил,

Ебанул по миру, словно по огороду - тяпкой.

Сука, гондон, пидарас.

Ебо, ебо, ебо!

Нет больше сна.

Ебо, ебо, ебо!

Зассал.

Я иду по кустам.

Караси мне поют.

Я иду по кустам,

Звезды пагоды ткут.

Эта ночь навсегда.

Ты идешь вслед за мной.

Нахуя города?

Нахуя перегной?

Больше нет ничего,

Только ебанный лес,

И вокруг - никого,

Кто б в залупу полез.

Я устал, я зассал.

И планеты блядей

Это злой карнавал

Недожравших свиней.

Нахуя мне мороз,

Нахуя мне жара,

Я съебался всерьез,

Потому что - пора.

Танечка

Музыка играет, барабаны бьют.

Танечка нагнулась, Танечке суют.

Очередь большая.

Жидкость ручейком

Струи пролетают

Это бля полет.

Таня окрылилась,

Жопа подросла,

Сисечки налились,

Словно два крыла.

Губы половые

Жаждой налиты,

А во рту - дурные

Выросли понты.

На заводе, нахуй

Так не понтовать.

Здесь посадят нахуй,

Будут вслух ебать.

Дядя Федя, слесарь,

Старый ебоннат

Раскрутил Танюшу

Яйца целовать.

Танечка лизала,

К хую подошла

И головку взяла,

Малафья пошла.

Это видел Коля,

Сварщик, вот дела

Только из запоя

Вышел он, ла-ла.

Пока Таня смело

Делала миньет,

Коля, хуй доставши,

Засадил дуплет.

Таня встрепенулась.

Как же - в жопе хуй,

В сторону мотнулась,

Только слышит: вдуй.

Это дядя Слава

Вышел помогать,

Он умел со славой

Целочки ломать.

Насадили Таню,

Перли в два ствола

В ухо накончали,

Даже в глаз, ла-ла.

Подошли студенты.

Встали ровно в круг,

И дрочили смело,

И кончали - ух.

Три часа, четыре

Танечку ебут.

Наконец, в натуре

И коня ведут.

Тут - конец рассказу,

Танечке - урок.

Если раз соснула,

То - второй хуёк.

Ебать Ебать усталые деньки

Не выйду из норы, не выйду,

Сгнию в окне, смотря на самолеты.

Ебать, ебать.

Усталые деньки.

Открою форточку, смотрю:
Опять взлетает, блядь
Идет так низко, будто суть сомнений,
Ебать ебать.
Ебать ебать.

* * *

Блядь! Блядь!

Играет сиреневый джаз.

Блядь!

Там песни поют про нас.

Жизнь и пизда.

Не понимаю, зачем ощущенье вины,

Когда - мир напрасен.

Одни раздают и тасуют коны,

Их путь слишком ясен.

Другие, наивно жопой вертя

Считают, что: бля королевны.

В глубинах ж раки, взором маня,

Смотрят на нас надменно.

Все очень грустно. Мир - хуета.

Пока есть в яйцах отрада,

Играет мыслью дурной тщета

И ищет себе награду.

Пока матка не заросла

Миром правит пизда, пизда,

Жизнь бесконечна, смерть не наступит,

И ветер ночи хуй не залупит.

Потом приходит к нам в гости конец,

Но мы не считаем, что это - пиздец,

Мы думаем - завтра, утро, обед,

И вновь телевизор, и грусти уж нет.

Мы думаем - может вовсю говнить,

Собрата лишая радости,

Но, бля, обрывается эта нить,

И нет ни добра, ни гадости.

Go Vaffling.

Я иду по мостовой, город бесконечен,

Он в пыли, в говне, в соплях,

Go vaffling, go vaffling,

Я устал от хуеты.

Сильный - гонит, но молчит,

Сильный - дрочит, не кричит,

Но кругом лишь хуета,

Но кругом лишь маета.

Каждый день я просыпаюсь,

Я мечтаю не родиться,

Но хуй, хуй: уже родился,

Хули делать - пойму.

Go vaffling, go vaffling,

Я устал от хуеты.

Go vaffling, go vaffling,

Я устал от хуеты.

Не хочу купить машину,

Не хочу купить квартиру,

Я хочу лететь к Луне,

Хуй свой вставив в теплый рот.

Ну соси, соси, соси,

Познавай высоты мысли,

Познавай высоты звезд,

Познавай высоты хуя.

Но вокруг - лишь хуета,

Но вокруг - лишь маета,

Ничего хорошего,

Ничего плохого.

Место встречи - на углу,

Вместо чести - Армянак.

Он стоит и волосеет,

Ты идешь к нему, надеясь,

Что накормит, облелеет,

Денег даст, счастья даст,

В жопу отъебет громоздко

И в пизду оплодотворит.

Ведь известно, что армяне

Жен своих ебут лишь в жопу,

Ведь на то они армяне,

Нахуй, нахуй хачатуры.

Go vaffling, go vaffling,

Я устал от хуеты.

Go vaffling, go vaffling,

Я устал от хуеты.

Наступил ужо апрель,

Нихуя хорошего.

Жизни нет, чести нет,

Лишь торговля, бля торговля.

Go vaffling, go vaffling,

Я устал от хуеты.

Go vaffling, go vaffling,

Я устал от хуеты.

Манать!

Я взял трудовую бля книгу,

Я в офис высокий пришел,

А там сидит барыга-

Волосатый шелк.

Его зовут Лесли Арутюнян,

А жена - Мерилин Арутюнян,

А сын - Ханс Арутюнян,

А дочь - Джулия Арутюнян.

Манать, манать, манать.

Зато бабушка - Арменуи Арутюнян,

А дедушка - Арутюн Арутюнян,

А еще одна бабушка - Хачелла Арутюнян,

А еще один дедушка - Грачик Арутюнян.

Манать, манать, манать.

* * *

Тач, тач, тач.

В нашем дворе жил Втач.

Когда ему было десять лет

Ему подарили бля мопэд, бля мопэд.

* * *

Зеленые поля, амброзия, амброзия.

Ровные квадраты картошки.

Колорадский жук, веселый, охуевший,

Такой здоровый, что может руку откусить.

Деревня "Нью Ебенюки". И тишина. И тишина.

* * *

Красный трамвай.

Зеленое окно.

Дай, мне дай.

Я устал давно.

Пирожочная. Огурцы.

Помидоры, вишня.

Горохи в полях - молодцы,

Яблоня, хуишня.

Но мы далеко от полей.

В треске ебланских джунглей.

Я говорю - родня, налей,

И пей со мной, не робей.

Я - не Саша Квасов.

Я - не Слава Мухортов.

Я - не поэт Иртеньев.

Я не люблю варенье.

Россия всегда была страной ебоннатиков,

Но каждый ебоннатик считает кого-то еще ебоннатиком,

Типа все хуево, все козлы, страна козлов,

А он один - умный.

Русские - вжопеузкие.

Армян - жопадеревян.

Грузин - жопарезин.

Америку открыл Колумб.

Америка - страна залуп.

Угол. Искры. Трамвай.

Ебанные пролетанья.

Ну иди ко мне, давай,

Отсоси на прощанье.

Я - поэт хуеты,

Я - поэт настроенья,

Мне похуй менты

И телевизионные пренья.

Мурка

Здравствуй, милая Мурка.
Почему на тебе нету шкурки?
Почему на тебе нету кожи?
Тебя драли? Я - тоже.

Я иду по Земле

Многие думают, что идут.
Но это хуйня, это только кажется. Одни лежат, другие висят на хвосте вверх ногами.
А также - это лишь ощущение - что хорошо дышать, и глотка свободна.
Нихуя: 99% людей живут с хуем во рту.

Я иду по Земле.
Я иду по Земле.
Я иду по Земле.
Я иду по Земле.

* * *

Есть девоньки пречистые
Они пиздец - лучистые
Не ебаны, не мяты

Почти - агитплакаты

Ебать, ебать, а я иду в магаз
Магаз навеки - человека газ
Он кислород блядь водорот
А также - ебанный азот

В том магазине
Нету Зины
Давно съебалась Зина в ночь
Всем завещая пустодрочь

Но пустодрочу нету места,
Мозги размякли, словно тесто
Беру пять смелых пузырей
И дев ебать иду скорей

Они свежи
Они младые
Они черны
Их губы злые

Я наливаю водку тут
Играет бликами сосуд
А девки, радость узнавая,
В веселом мареве сосут.

Телевизоры

Телевизоры бросайте из окон
Сверху вниз, словно яйца
Пусть цепляются блять за балкон
За карнизы цепляются

Нахуй нужен сей сраный квадрат,
Нахуй нужен
Лучше девочек страстный отряд
Звать на ужин

Лучше белую водку принесть
С ней пиздеть об ушедшем
Чем сосать телевизора весть
В кабинетах взошедшую.

Детство Мандита
(поэма, 1993)

"Детство Мандита"

1993.

Пролог.

Поднялись тучи, тучи, бля.

Поют зеленые поля.

Трава печальная шумит,

Луна ебливая висит

Я на телеге еду, ёб.

Шумит транзистор - это стёб.

Я - бледной полночи поэт.

Я говорю - Мандита нет!

Ушел он в полночь - ебануться!

Ему оттуда не вернуться!

Любил он дев, любил он нож,

И вот - пиздец ему - и что ж?

Кто знает - кто таков Мандит?
И почему он нож хранит,
И почему такие зубы
Что перемелют даже крупы.

Вот есть на свете человек
И бог ему отмерил век
Ни вправо нахуй и ни влево,
Он - как растение посева.

А вот Мандит - не человек,
На вид же - карлик злоебучий.
Он ходит с ножиком по круче
Не замечая жизни бег.

Ножом он часто угрожает,
И магазины с ним берёт,
А чем он девок протыкает
Не знаем мы, ебана рот.

Под песнь родную чумака
Мы вспоминаем чувака
Его железную заточку
Не подъебон, не пустодрочку.

На свете были блядь герои,
Стаханов - лучший человек.
У них большие были роли,
И поруроли блядь навек.

Матросов был вообще пацан,
Не покутал котам катсан,
Не просыхал, бухал, ебался
Над пулеметом постарался.

А вот Мандит - пиздец-пиздец,
А кто же был его отец
Не знаю я, и мать не знаем,
Мы эту область не познаем.

Но то, что он - хуйня из хуен
Должно быть ясно, потому
Мы о хуйне всегда тоскуем,
Вообще - по странному всему.

Допустим, ты, блядь астроном.
И ни шахтёр ты, и ни гном
И ждёшь ты с неба утконосов
Что прилетят к тебе с подносом.

(Хотя они хуй прилетят)
Звезда тебе - отец и мать,
И хочешь странное увидеть
Глаз озарением насытать.

Но хуй на нэ - не прилетают,
Скорей всего - не прилетят.
И люди мира не узнают
Чего там в космосе хотят.

Зато Мандит - хуйня иная,
Для глаз - зубастая и злая,
А для историков - пиздец
Закат всему и бля конец.

Глава 1.

Нож Мандита.

Его еще не было.

Трава колосилась.

Птицы летали,

Жопу земле щекотали.

Шли жуки

Есть говно.

Ели, ели,

Нихуя не съели.

Летели комары

Кровушку пить.

Пили, пили,

Дохуя выпили.

Красные молодцы

Ехали ебать

Красных девиц,

Девиц глубоких.

Совали, совали,

Глубоко совали,

Но дна не нашли.

Али и нет его?

Приходили потом

Миньетчицы ротастые.

Губы толстыя,

Всё мозолистые,

В трудах накаченныя,

Из крана кормленные.

Припадали ко молодцам.

Пили их, пили,

Многих испили,

Многих иссосали,

Досуха,

До могилы лютыя.

Шли волки,

Серые, грязные,

Зубами щелкали,

Острыми, пидарастическими.

Гуси-лебеди,

Гуси серливые

Срали килограммами,

Сради тоннами.

Приходил медведь

Чисто попердеть.

Пирдел, пирдел,

Срамота-то!

Газ горел.

Лес горел.

А за три-девять земель

И доныне горит.

А в лесах зеленых,

Черных, как очи,

Горных чеченок,

Нож лежал.

Кто б его взял-

Да хуй поднимешь!

И один хотел,

И десять бралось!

Шел Илья

Из города Мурома,

Из села Карачарова,

Увидел его,

"Во блядь!" - сказал

"Нож чисто!

Чисто для картошки,

Для лука, еб".

А и взял бы его,

Ан хуй!

Хуй возьмешь!

Скользкий он!

Может и весил он,

Всего нихуя,

А скользкий, аки червь,

Длинный и мудливый.

Возле ножа того

Рос мухомор

С красной шапочкой

Да с каемочкой.

Когда шел дождь-

Рос мухомор.

А светало солнце-

То и пиздел он.

Как взойдет трава,

Как взойдут цветы,

Говорит он им:

"Ах, и ёбань-то!

Нахуя-то ты

Народилася,

Трава длинная,

Ебанутая?".

Как-то шел мужик

Чисто суздальский,

Слышит: "Хуй тебе,

Сраный ягодник!"

А и подумал тот,

Что чертяро злой

Муж кустов сидит

И на всех пиздит.

Глава 2.

"Рождение Мандита".

Дожди идут

Высокия.

Воды текут

Глубокия.

Солнце висит,

Солнце сраное,

Солнце лысое,

Все курящее.

Мухомор подрос,

Отолстел он, блядь!

Шляпа красная

Осыпается.

Пыль летит,

Птицы черные

Видят то,

Да чихают все.

Охуевший гриб,

Мухоморишко,

Мотюкается,

Посылает всех.

Всполошились тут

Да берёзоньки,

Белокожия,

Чисто целочки.

Что случилось-то?

За хуйня то то?

Что за подлый гриб,

Мухоморишко?

А тут лопается

Гриб поганенький,

Появляется

Ох, хуйня-то, бля!

То ли молодец

Буратинистый,

То ли челюсти

Все ходячие.

И хватает он

Нож-то скользкий

И давай ебать

Он березонек!

ВА березоньки

Все склонилися,

Тихо плакали,

Девки жалкие.

Отъебал их всех

Чисто до смерти,

Всех извел ножом,

Сделал дровами.

Мужики пришли,

Ох, собрали дров

Бля немеренно

В зиму длинную!

А хуйня-то та

И была Мандит!

Ох, зубастая

Рожа с ногами!

А улыбка его,

То - вообще пиздец!

Зубы толстые,

Победитовые!

А колготки его

Буратиновские,

А туфли его-

Деревянные!

Но страшнее всего-

Нож ебучечный,

Ограмадненький,

Хуйподнимочный!

Как пошел Мандит

По лесам, по долам,

Чисто чиркает

По дороженьке

Чисто ножичком.

Искры яркие

Разлетаются,

Искры ебанные.

А как видит люд,

Люд рабочий,

То кричит им - "Эй,

Хуля дрочитесь?"

Глава3.

Мандит в Санкт-Петербурге".

Приехав в СпБ,

Мандит сказал : нихуя себе,

Нихуя себе, дома,

Нихуя себе, корабли!

Нихуя себе, пирдят пароходы!

Что там такое?

Там что, внутри - жопа?

Или еще какая-та хуйня?

Люди, завидев Мандита,

Говорили: ебанный в рот!

Вот это урод!

Ебать мои веники!

А он, заебавшись,

Ходил, голодая,

Потом стал зарабатывать,

Предъявляя всем нож.

Люди говорили -

Вот оно, где,

Вот он, где,

То самый пиздец!

Прошел ряд выставок

Ножа Мандита,

Даже Гришка Распутин

Приезжал, тряся бородой.

"О, кто ты, зубастый хуй?

О, кто ты, ебучий ебуч?

Почему у тебя такие зубы,

Ёбанный в рот?

Откудова ты пришел

Со своим ножом?

Почему у тебя

Полосатые носки?"

"А пошел ты в жопу"-

Тот отвечал-

"Ебанная борода

С запахом пирожков!"

Семья царская,

Услыхав про такую дурость,

Решила пойти посмотреть

На зубастого индивидуума.

Пришли,

А он говори им:

"Ебать мои колеса,

Царь Николай!"

Начался переполох.

Мандит взял гитару

И стал петь

"Ёбз ту дэй".

Все решили,

Что он - великий певец,

Типа Вертинского,

Только - с ножом.

Так приглашен он был

В зимний дворец

На сольный концерт

"Поет и рассказывает Мандит".

Глава 4.

"Мандит и тетя Зина".

Приходит он с ножом,

Чиркает, высекает искры.

Говорит: теть Зин,

Ёб твою мать!

А она ему: кусай за хуй,

Ёбанный Мандит!

А он: да ладно тебе,

Теть Зин.

Они сидят и пьют водку.

Водка воняет, она - самопал.

Мандит курит папиросы-

Тетя Зина - сигареты "Сосок".

Они друг друга любят

Чисто платонически.

Тетя Зина

Балуется ручкой ножа.

У него прикольная форма.

Точь в точь - хуй.

Мандиту же все равно.

У него - другие понятия.

Впереди - целая жизнь.

Еще многих можно пописать,

И многих женщин удовлетворить

Ручкой своего ножа.

Стихи 2009 - 010

Водка

Я пишу про любовь земную,
Про водку - деву простую,
Не залупастую и не злую,
Вечно в весне молодую.

Нет выше это любови,
Нет, нет нихуя.
Ведь водка из космоса ловит
Инопланетную бля.

И мы с ней, общаясь, светлеем
Добреем: бля хороша.
А то, что больше стареем,
Так это - все от ерша.

* * *

Не говори о плотских мыслях,
Лучше - взгляд свои подними.
Посмотри - в небесной выси
Косяком идут хуи.

Они с крыльями, большие
Реактивные - и так.
В них загадки скрыты злые,
Смысл рождения и мрак.

Вот уходят уж за горы,
За поля и за леса
Потому что с богом в ссоре
Возле хуя волоса.

А теперь - забрось сомненья
И идем скорей ебстись.
Смысл хуя - это пенье
Над землею грешной высь.

* * *

После водки
Утро седое, бесы бегают по лицу
Бегают с мониторами, показывая правду.
Смотри, смотри, блядь.

Хуй проснуться,
Но лучше этого не делать - правда убьет, отрыжка убьет насекомых на стенках.
Посмотри: ее ебут.
Вот еще один ролик, вот еще, еще.

С бесами много, они много знают
И под водку транслируют, что где с кем происходит.
Йобаный в рот, неведение так сладко,
Так блядь пиздато

Даже за час до смерти ничего не знать,
Дроча мечтами
Ползая по мечтам, как младенец по матери.
Думаешь о товарах, о бабках

О тёлках (это вообще самое главное)
Строишь планы, но хуй, хуй
Остался час, а ты ничего не знаешь
Ебланство.

Но с бесами ты не один,
Хоть и приходят они чисто из белого туманного океана с водкой
Ты бля - пророк, светоч,
Знаток современности.

* * *

Бывает женщина глупа,
Но - слишком много замечает.
Ее бери, неси в снопа
Пускай за правду отвечает.

Ведь коль дано так много знать,
И всем давать свою оценку,
За это б надо и сосать
И это лучше, чем - об стенку.

Работай женщина, молчи
Ведь не дано, как на старайся
Увидеть мира кирпичи.
Перед мужчиной чаще кайся.

Перед мужчиной раком стой,
Терпи лишения, невзгоды,
И о семейном счастье пой,
О стирке, кухне и о родах.

Конь

О двух яиц стоит на горке конь.
И он - осознан и высок.
В его глазах горит огонь.
А на хую надет носок.

Зачем носок - никто не знает,
Загадку бля не осознать.
Но пусть же тайна не растает,
И остается конь стоять.

А мы пойдем себе, пойдем
И поскорей опохмелимся
И в дебри ебли упадем
И - будто заново родимся

Свинья

Свинья свята, люблю, люблю свинину.
Она - средь прочих, прочих едьб вершина.
Кусочек сладкой отбивной
Во мне рифмов рождает рой.

Как солнце, водочка блестит.
Она в душе моей судьбу хранит.
Вот точно так же президент без кресла -
Всего лишь хуета, что в телик влезла.

Пожрав и выпив, прихожу на сайт,
А там уж срач, и кто-то - умирайт,
Кому-то ж в кайф давать кругом отлупы
Не соблюдая чистоту залупы.

Свинья, свинья, ты кормишь человека.
И так взрослеет он от века и до века,
Хотя теперь в России уж пиздец,
Все фермы задрочили - и конец.

Из англий и австралий нам ведут свиней бля заребужных,
И это бля хуйхуй, и рифмы нет.

Опухший мозг

Наступит самый странный день,
И водку пить уж будет лень
Объявят блядь биоблокаду,
И позвонят из Ленинграда.

И скажут: колесо качнулось,
И мирозданье наебнулось,
И все теперь уж вспять пиздует,
Ты выйди, посмотри в окно
Тридцатый год вовсю ликует.

Я выйду: точно. Ебтемать!
Как может время так ебать?
Кругом флажки, и первомай
И пионерский, красный, рай.

Все так брутально, так все ново,
Капиталистов снова нет,
И водка - белая основа,
И - комсомолочки миньет.

Убившийся об стену

Каждый думает, что он - Пушкин
А на деле - щепки и чушки

Все ебут мозги другим,
Их мозг тщеславием ебим.

Что ты дрочишься, народ?
Обломись, ебана рот.

Хуй ты Пушкин, хуй ты Гоголь,
Зря болтаешь в жопе моголь.

Лучше водочки налей,
И спокойно, молча пей.

Иль включи "Раммштайн" суровый
И залей сознанье громом.

Только мозги - не пизда.
Упади с небес, звезда.

* * *

Поймаю тебя в углу магазина,
Среди полок - длинных, дурных.
Пососи, пока нет людей, Зина,
Поиграй хуем между щечек хмельных.

Точно знаю, ты любишь глотать,
И мечтаешь воще захлебнуться.
Хули делать: удел, твою мать
Так однажды хуём поперхнуться.

Приходят пидорасы

Пидорасы шастают по сети туда, сюда, без остановки
Их бег напоминает бег швейной иглы
Туда блядь
Обратно блядь
Туда блядь
Обратно блядь

Туда блядь
Обратно блядь
Туда блядь
Обратно блядь

Они постоянно представляются кем-то еще
Только не сами собой.

С одной стороны можно сказать - да какой степени блядь можно так биться о стенку?
Это с одной стороны.
С другой - они же все пидоры,
Хуже того - они еще и нормальных людей все время лезут пидорасами обзывать.

Латентные, сука, пидоры.

Туда блядь
Обратно блядь
Туда блядь
Обратно блядь

Туда блядь
Обратно блядь
Туда блядь
Обратно блядь

Зеленая женщина

Мне снится, снится блядский голос,
Такой знакомый, светлый, волос
Глаза, залитые грехом.
В их стеклах - хуя отраженье,
Такое странное влеченье.
Въебать, въебать бы утюгом!

Мне скажут: странный человек,
Зачем ты ходишь с утюгом?
Ведь не тефлон и не тефаль,
Ведь есть мечта, что смотрит вдаль,
А ты вскочил на стол, кричишь
И хуй упорный вслед влачишь.

Но знаю я - приду средь ночи,
Увижу этот грязный рот
И тонкий нож возьму - и вот
Людская цепь звеном короче.....
Скажите мне, что я - еблан.
Мне похую. Беру стакан.

Канада

     Канада с США ебутся клюшками
  И похуй - нам то что
  А Зина мне звонила и хуйнюшками
  Ее вопрос всех прочих превзошел

  Она спросила про утюг холодный,
  Да хоть бы хуй - он выключен давно
  И пёсик мой, что был всю жизнь голодный
  Уж не живет. Он в мыле, как в кино.

  Пиздец! Все хоккеисты - мудаки!

Юрий Слабоумов.

Баллада о вафлях.

(сборник 1991)

* * *

Пацаны снимают кино.

Но это нам не дано.

Нам дана лишь пизда,

И чистая, светлая, зда.

Водка, светлая дева,

Кроме нее - нихуя,

Печали - сегменты для сева,

И дождь - мировая струя.

Играет музыка синяя.

Живут ебоннатики врозь.

Если ты видишь красивое,

Тупью себя не морозь.

Если ты видишь пиздение,

Подъем женщин, ебать,

Пойми, лучшее пение,

Это сомненье и стать.

Пиво редко светится,

Пиво редко жует,

Девы ртами миньетятся,

И им Ереван сует.

* * *

Молекулярные технологии.

Юж-мор-геология.

* * *

Не было солнца.

Вафли, японцы.

Не было света,

Только миньеты.

Демонстративно,

Может на раз,

Раз отскотинился,

То - пидарас.

В жизни - в сосуде,

Запаян, заглочен, пиздец!

Счастье - минута,

Пизда - мандец!

* * *

Он себя демонстрировал и оххуевал,

Часто грустно смотреть на ахуеванье,

Он бы живот разрезал и кишки показал,

Чтобы массы отметили созерцанье.

Хуй! Жизнь - проще, жизнь много скромней,

Нежели желание моральных проститутов,

Даже если ты кричишь всех умней,

После ебанных бля институтов.

В самом начале ты нахуй кричишь:

Вот это жизнь, вот это я!

И кажется, что - на крыльях летишь,

И всюду - на выезде - колхоз, кумовья.

Проходят года, наступает отсосник,

Выясняется мощь кумовьев,

На жопе вместо шерсти растут сосны,

И правда в глаза струями бьет.

Но все уже поздно. Ты все проебал,

Ты вернулся в свой шанс демонстраций,

Это - чисто кто-то предбал,

Чисто воплощение словесных менструаций.

Так и приходит чистый пиздец,

Пиздец народный, колхозный,

Кто начинал - был молодец,

Уезжая в город морозный.

Кто начинал - искал кумовьев,

Чтобы дело, друзей предавать,

Чтобы чистейшей предстать хуйней,

И мусором жопы в шансе летать.

Все уходит. Уходит печаль.

Навеки жиры, навеки предбал.

Утро кричит - надежду хуярь,

Шансы вернулись, вернулись, как встарь.

Первичная кожа возобладала.

Первичная кожа жизнь оторвала.

Крабы в этом мире.

Если ты слаб, заткни рот носками.

Если громок, кричи чешуей.

Громко кричи, тасуя ершей,

Забывая о дауноватых, о ебнутых словом.

Тот, кто пишет, он заебал.

Разная блядь подалась писать, пидарасы!

Вырвать б глаза, выдернуть рот,

Очко натянуть на голову козам!

Ебанный в рот! Устали часы.

Устали молчать магазины в начале.

Я еду. Байкал. Светлая тишь.

Правда чудес, правда лещей одиноких.

Крабы живут без вмешательства синих.

Синий, он даже не знал ничего.

Скоро наступит время гондонов,

И суки, бляди, пойдут в режиссеры.

Будут жопой фильмы снимать,

Суя их в щели глаз черни народной,

Будут кормить, вофля, теребя клешни крабов,

А чернь будет себя вофлить по команде.

Богатые пизды.

Две богатые пизды

Снова крикнули пиздой,

Снова влага потекла,

За рулем - опять пизда.

Две пизды пиздуют смело,

Голова, ручища, тело,

Жопа - гордость суеты,

Мимо едешь, едешь ты.

У тебя, бля, "Запорожец",

Этот сранный, красный рожец,

Этот ебанный хуйлан,

В жопе двигатель, банан.

Наложивши штукатурку,

Две пизды пиздуют смело,

Гладко выбрита пиздулька,

Жопа выбрита умело.

Две богатые пизды,

Не проссышь навеки ты,

Что есть что, а что есть правда,

Только ебанна хуявда.

Ёбана.

Все выходцы с колхозов одинаковы.

Они, как инкубатор, как отличный бля хуятор,

Обычный, модный, пиздулятор,

Хуйни мечтающий пиздаторр.

Все мысли - лишь о саунах, ебать,

А денег нету, нету, ебте мать,

И начинаются и займы, и хуяймы,

В блатную жизнь билет мечтают получить.

Ударасы.

Посмотри, как в жопе Россия,

Посмотри, как месит говно,

Ударасы живут красиво,

А Москва расцветает давно.

Ах, Москва, - кричал наши песни,

Ах, Москва, ебанный в рот,

Тверская и Красная Пресня,

Барыжный, грязный народ.

Так, по всей Матушке-России,

О москвичах одно говорят.

Оттуда выходят мессии,

Которые мочат ребят.

Приходит пиздец внедорожный,

Приходит медленный блядь.

У президента на роже

Кремлевские звезды горят.

Гондоны, Гондоны, верните мне Олю.

Я жил на просторе.

Плескался, как море.

Гондоны, гондоны.

Верните мне Олю.

Иду синим полем.

Иду светлым полем.

Нет мира на воле,

Нет мира в неволе.

Бухло дорожает,

Пиздящие книги

На пленку снимают

Судьбы забулдыги.

Но мне это похуй,

С судьбой я не в ссоре.

Гондоны, гондоны,

Верните мне Олю.

Гондоны отвечают за себя.

Время - человек. Время - глаз.

Уход от судьбы. Уход от грачей.

Заснеженный спуск. Автобусы встали.

Хуй его знает, как возвращаться.

Не знаю и я, не знаешь и ты.

Как возвращаться, как возвращаться.

Еще один шаг. Возможность прорывы.

Суки, козлы, пидарасы, возможность прорыва.

Но ты не прорвешься, не выйдешь за грань.

Гондоны не врут. И ты не вернешься.

Гондоны наносят ответный удар.

Есть разница между реактивным шумом форсированной аэровафли, чей великий

Смысл не дает жечь паруса,

Есть красный смысл в том, что аэровафли летают о двух яиц,

И разница между моносуществованьем эфира,

Газов галактик, одетых в гондон.

Светлый путь гондонов.

Светлый путь, путь гондонов.

Люди с книгами, сующие спички.

Люди, мнущие сонно яички,

Путь гондонов, путь гондонов.

Бухай, не бухай, жизнь - не икона,

Нажрись не нажрись - одно и то же.

Нет в мире иного закона,

Путь гондона есть путь гондона.

Гондон - не презерватив, не резинка,

Он - глубже, он гуще, правдивей.

Он честен и светел, иному начинка,

Иному судьба, что всех справедливей.

Идешь ли по улице, крича: бля-я-я-я-я-ядь,

Летишь ли во сне, ожидая поллюций.

Все одно. Сначала - кровать. И в конце кровать.

И - черный свет. И не было эволюций.

Но, надув гондон, ты, возможно, пройдешь сквозь звезду,

И там разъебешь созиданья пизду.

Светлый гондон.

О, светлый гондон.

Запах резины, запах талька!

Навеки прозрачен он,

На хую вращается Галька.

Когда я сижу, она - вверх и вниз,

Стекает теплая влага,

Мой хуй для нее - карниз,

По которому движется брага.

Она может в гондоне сосать,

Если слишком много сглотнула,

Чтобы раком строго стоять,

Иль лететь вертолетом понурым.

Понимаю - ебля толпой,

Хороша при вспенивании малафьи,

Это смазка, сметана - порой,

Согревающие струи.

Но гондоны, гондоны светлы,

Гондоны, гондоны священны,

Без гондонов живут лишь козлы,

Без гондонов мысли надменны.

Путь гондонов высок, суров,

Путь гондонов - полет навсегда.

Есть гондоны для коз, коров,

И виною всему - манда.

Она зависает над миром,

Ожидая, когда ей воткнуть.

Она двигатель и кумир,

И прогресса, бля нахуй, путь.

Хьюго Хуев.

Цветут на горах помидоры.

Молчат и грибы, нахуй бля.

Выходит прохладно на взгорье,

Выходит молчать на поля.

Выходит и дрочит упорно,

Выходят. Кончая, кричит.

И сперма по ветру летит.

И в соснах сова уж вопит.

Я ебал тебя в пальто.

Я ебал тебя в пальто, и ты стонала.

И морозы хорохорились, трещали.

Все - в один заход, и небо - покрывало,

Снеги белые под маревом летали.

Рядом был ДК, и шли туда спортсмены,

Не бухающие, и без сигарет.

Их фигуры отражали чисто стены,

Всем им было очень мало, мало лет.

Мусора, что мимо проезжали,

Нас не видели, ведь были мы под елкой,

Ты подстанывала, тихо бля визжала,

Я прокалывал тебя своей иголкой.

После пацаны меня спросили:

Ты ж ее намедни проколол?

Я ответил - я же не насильник,

Отсосала она только, мол.

Красное всовывание.

Ночь. Нотч. Нотчч.

Между ног - Соч.

Мана, мана, ворот кунем.

Канапуц, кунем ворх.

Я иду по земле и молчу.

Иногда я иду и кричу.

В черной ночи - молния, свет.

Я купил в Ленинакан билет.

А пока ты стоишь на коленях,

И руками меня держишь за колени,

И мой хуй у тебя во рту.

Ты глотаешь вовсю малафью.

Ты сосешь, беря до яиц,

И касается лица волосня.

Осыпается, падает ниц,

Попадает она в глаза.

Пот с яиц течет по щекам,

Я не мыл их пять дней, пять дней,

Подзалупная плесень там,

Но слизала ее, как елей.

И головка по гландам идет,

Развлекая их струями,

И на стенке радио поет,

Оно хочет встать между нами.

Говнопротасы.

Поездка на Север. Юга, блядь, Юга.

Долой Юга, долою мозга,

Долой машину, хватит дрочить понимание утра.

Едем работать водочно в тундру.

Вася, Вася, где сто грамм?

-Проезжаем через Говнопротасы.

-Зин, Зин,

-Я тебе не дам

-В Говнопротасах не живут Очколазы.

-А как поживает Виталик Очколаз?

Диктор:

-Внимание! Отправка поезда из Говнопротас ожидается через час!

Пиво, водка, ебанный в рот.

Зина снова славно сосет.

Я отдыхаю. В карты играем.

Зина под столиком всем помогает.

-Вася, позвони Самвелу, когда он отдаст бабки?

-У него нет бабок.

-Он чо, охуел?

-Он в прикрывалове, Вась.

-Ладно, Вась. Сдавай.

Поезд покидает Говнопротасы.

Он дальше углубляется в Север, точно бур.

Насосавшись, Зина на полку залазит.

Нам несут жареных кур.

-Чо, Вась, классно.

Диктор:

-Внимание, впереди- красный!

Месть гондонов.

Я уже нихуя, нихуя.

Я стихи писать завязал.

А ты, синий гондон жуя,

Вызываешь такси на вокзал.

Уже поздно жить иль не жить,

Уже поздно ебать муму.

Будем травы теперь косить

И варить молоко на дому.

Бабки - похуй. Уже пиздец.

И не будет уже ничего.

Тот, кто понял то - молодец.

Кто не понял - и что с того.

Скоро будет жизнь зажимать,

Мы съебемся в небес синеву.

Там, где вечная стынет кровать

И не варят кисель на дому.

* * *

Перед паденьем с горки, даже с самой малой,

Стихи идут со скоростью немалой.

И сразу ты - Пушкис, и сразу - Лермонтофф,

Судьба ж как дятел на мозгах, fuck off.

За руль садишься. Видится Ебаго.

.........................................................................................

........................................................................................

.......................................................................................

Мои носки-2

сборник стихов
(2000)

Телефон

Красный, толстый телефон,

Толстый, словно хуй,

Философский слышал стон,

У него был свой закон.

Ты разделась перед ним,

Танцевала, танцевала,

Трубку между ног совала,

В возвышении летала.

Ебте мать, ебте мать,

Телефон решил ебать,

Охватили провода,

Возле жопы, и пизда

Раздражалась, протекала,

Жажды капали струи,

Трубка радость нагнетала,

Вот вошла и там роптала.

Ты кричала, ведь звонки,

Раздавалися в пизде,

Отзывалися куски,

Влага пела на звезде.

Еб те мать, еб те мать,

Ты свалилась на кровать.

Чтобы вставить в два ствола,

Телефон пошел туда.

В жопу целиком вошел,

Там крутился кругляком,

Он кричал, он кричал,

Никого не замечал.

Ты кричала, ты взлетала,

Точно сраный самолет,

И с надеждою мечтала

Что прибудет хуелет.

Хуелет не прилетал,

Только телик мозг ебал.

Салазки

Люблю я зиму. Белое мечтанье.

Открою глаз, и вижу - дали спят.

Толлян идет в магазин на свиданье.

Там пузыри немые спозаранку бдят.

Мы начинаем пить, потом идем кататься.

Все нам кричат - уёбки, хуета!

А снег идет. Он рад себе стараться.

Ему до фени этих мыслей тьма.

И, покатавшись, продолжаем действо.

Зовем ее. Иди сосать же, Зин.

Так хорошо, что есть на свете детство,

А также рядом - с водкой магазин.

Мы не бандиты. Мы - простые люди.

Нам просто хочется немного погулять.

Мужик другого вряд ли где осудит,

Когда, устав, он нанимает блядь.

Вот вечер. Пузыри пустые.

Пора - еще. Закрылся магазин.

Но есть дома армянские, густые,

Они торгуют ночью без витрин.

-Давай пизды кому-нибудь накатим.

-Давай, Толлян. Э, подойди, братан.

О, это Вася, он пиздует на ночь глядя,

А ну к постой, держи, держи стакан.

Уж ночь темна. И стеги пролетают.

Я засыпаю, выливаясь в тьму.

Толлян ж работает и Зине в рот кончает,

Который раз. Где ж силы, не пойму.

* * *

Морозы гоняют утренний лучик.

Закрой все щеколды на всякий случай.

Уголь сгорает в печке, мечтая.

Кто-то идет к нам, да это - Тая.

-Не пустим Таю, - говорит Толлян.

-Вдруг за Таей скрылся обман,

Она -приманка, а следом - мусор.

-Вы заебали бояться, трусы!

Это Вася с печки кричит.

Синий огонь в его теле горит.

* * *

Ночь. Ветер. Столб - засохший глист.

Мне не холодно. Я думаю о тебе, Ебанько.

* * *

Я проснулся. Я не я. Себя от холодя страхую.

Ношу пальто я на мехую.

Зил не заводится. Задроченнный и старый.

И карбюратор в нем присохший и усталый.

Наверно, вся земля замерзла, наконец.

Не зря ж кричали, долго, бля, кричали,

Что рано или поздно будет он, пиздец.

Замерзнут города, замерзнут магистрали.

В деревне будет хорошо. Говном растопим печку.

Настанет вечер. Мы запалим свечку.

Она- наш светлый хуй, что раздвигает ночь.

И нету ничего, что может нам помочь.

В подвале - помидорчики, их хватит нам на год.

Потом съедим ворон, грачей, ебана рот.

Потом - пизда, и мы съедим друг друга.

Останется она, седым хуям подруга.

Пойдешь ты, Зина, знамя мира несть,

Чтобы прохожему на хуй при случае присесть.

Вот утро. Хуй. Заводятся Зилы.

На базу мчимся. Грузы принимаем.

Бензин мы по дороге весело сливаем.

Кричим, кричим, что все менты - козлы.

Так трудно жить. Ведь в мире - понедельник.

Хуйня

Люди знают, но молчат, не зная.

Знает бес, а глаз играет.

Суета сидит, кипит, мечтая,

И собака ожиданья лает.

Он мечтал, что он актер.

Хер.

Только похуй голос сфер.

Голос сфер.

Если хочется - чтоб ласкали, чтоб лизали,

То зачем дела из стали и зачем скрижали.

На порог выходит кот.

И его зовут Федот.

Тихо радио сказало:

Я хуйня, я хуйня.

Тихо облако слизало

Тополя, тополя.

Появилися уборщицы седые и взлюбили,

Тихо бровеньки Андрюшеньки поплыли.

Я любим, я любим!

Я окружен любовью и хуйнею.

Я откажусь, призрев бля путь героя,

Лишь бы любили утренней порою.

Они ждали любви, они ждали любви.

Но прислали по почте хуи.

Хуйня проста. Она умеет одеваться.

В мильон одежд.

И, если хочешь, можешь с другом верным разосраться

Без всяких обязательств и надежд.

Важнее быть любимым, даже если это - в офисе уборщица седая,

Задроченная вафлей, но простая.

Но, блядь, не может быть художник, словно вафля, прост.

Его не подравняешь под стандартный рост.

Жизнь проходит медленно, игриво.

Тихо мозг жиреет на меже.

Хуй стоял. Потом уж все - плаксиво.

Но не в этом дело и не в букве ж.

Кот Федот сидит и срет.

На песок он чисто срет.

Жизнь пиздует и сосет бензин.

Был просвет, теперь - хуйня и отсосин.

В.Нерусский послан на хуи.

И закончились рифмованные "и".

Появилися уборщицы седые и взлюбили,

Тихо бровеньки Андрюшеньки поплыли.

* * *

Приди, приди скорее в ночь.

Соси, соси умом незрелым.

Посвящение Сергею Го.

Я не люблю глупцов, от них охуеваю.

Я не люблю и тех, кто мысли отжимает,

Как масло пьет, не ведая о том,

Что мир огромен, только он - дурдом.

Ведь были дни, когда был жив Сергей.

И он смотрел, как колосились дали.

И облака, как корабли, взлетали,

В них боги силу утра рисовали.

Никто не знает, куда уходят годы,
И можно ль все вернуть, не глядя на невзгоды,

И есть ли в мире царь, который все простит,

И заберет туда, где сердце не болит.

Рубероид

Огороды, огороды.

На природе, не природе.

Е и е и е.

Hallowed be thy name.

Я беру себе бумажку

И бегу бросать какашку.

Е и е и е.

Hallowed be thy name.

Рубероид, рубероид.

Гемороид, гемороид.

Рубероид, рубероид,

Гемороид, гемороид.

Руберой, руберой.

Геморой, геморой.

Руберой, руберой,

Геморой, геморой.

На сортир грачи садятся

И поют, и поют.

Там коты давай ебаться,

И суют, и суют.

У котов хуи - что гвозди,

Виноград, малины гроздья,

Рядом - яблоки и груши.

Я посру и буду кушать.

Ирон майден зло играет

Через огород.

Это Диккенсон мечтает

И кричит, ебана рот.

Хорошо жить на природе.

Хорошо срать в огороде.

Рубероидный сортир,

Это в дырку ямы тир.

Ты-ды-ды-джь - не промахнулся.

Слышно - говен ебанулся.

Марсы

Были Марсы, нету Марсов.

И не будет больше Марсов.

Был и Ларос, было море.

Окружен, окружен.

Все уходит. И пизда приходит.

В мире все закономерно.

Поначалу ж хуета законоводит,

И играет жизнью равномерно.

Но - прорвался ль, не прорвался,

Лозунг - это хуета.

Состоялся или не состоялся,

И ебет ли ночью маета.

Удалась ли жизнь, навряд ли кто докажет.

Жизнь начнется и мгновенно ляжет.

Опадает мусор, как листва,

А отыщешься ль средь мусора - кто ж скажет?

Марсы выпиты, и время - это бег.

Выпал снег, уходит снег,

Но, как прежде, уже нет уборщицы седой,

Что признана любить и окружать, и окружать, и окружать.......

Смерть.

Меняешь карты..... меняешь карту.....

Меняешь тачку. Меняешь перчатки.

Но приходит день - собираешь манатки.

Собираешь манатки. Ожиданье сладко.

Меняешь лица. И нет милиции.

Нет мусоров, хоть тресни, их нет.

Только все это снится

Иль сыпется из газет.

Ты проснулся - и не было жизни,

Все это навязано, напутано нитками.

Были слоны и они - скисли,

Была тюрьма, была отсидка.....

Открываешь глаза и куришь.

Ты сидишь в полутьме галереи.

Твой замок, а вокруг - моря пустошь,

Скелеты судов, скелеты - на реях.

Ты - монокосмос, и нехуй придумать

Чтоб не скучать, осязая себя.

Но можно устать, игры и судьбы

Снова блистают смертью любя.

Хуй его знает, молчать иль купиться.

Все ж лучше, чем онанизм.

Или, быть может, снова напиться,

А дальше - прежний, простой отчленизм.

Тьма.... Вспышки и крики....

Жизнь есть мученье. Кто же я, кто я?

Почему я пою, а прочее - блики,

Мычанье и рыки......

Смерть не страшна в пониманье.

Пей, нет слаще напитка.

Нет друга честнее, нет страстней подруги,

Смерть - это ночь перед утром.

Нунэ.

Мир пидорасов пидорастичен до конца.

Нунэ, Нунэ.

Ара Аристэ.

Инч? Ара, Аристэ.

Босоцкий приют, цыганский притон.

Запах жадности, запах говна.

Нунэ, Нунэ.

Ара Аристэ.

Инч? Ара, Аристэ.

Туркмены и таджики,

Убегая от нищеты,

Идут в этот дом.

Мусора, мусора.

Мусора, мусора

Мусора, мусора.

Мусора, мусора

Мусора, мусора.

Мусора, мусора

Нунэ, Нунэ.

Ара Аристэ.

Инч? Ара, Аристэ.

Возьми утюг.

Полижи утюг.

Нунэ, Нунэ.

Ара Аристэ.

Инч? Ара, Аристэ.

Цыганка Земфира

Много гадала.

Всем не давала,

Лишь мне давала.

Ночью укромной

Прячась за хатой

Мы мирно сливались

В кайфе бога богатого.

Потом - все снова.

Бывает же в жизни хуйня.

Нунэ, Нунэ.

Ара Аристэ.

Инч? Ара, Аристэ.

Нунэ, Нунэ.

Двухсторонний Купон.

Сегодня триумф. Ебатня

Моя уменьшилась.

Я подсидел, ебать. Копать.

Теперь директор я, ебать.

Я вижу раков. Раков много.

Я знаю АБВГД.

Я больше нихуя не знаю.

Из Еревана я, кунем.

Один бля класс, бля, средний школы, бля.

Бля, ебана, куда ты лезешь?

Чо, хочешь, чтоб хуево было?

Ты знаешь. Кто я? Спроси, спроси людей.

Я - генеральный. Ашот Самвелович Хуян.

Загнитесь раком, инженеры.

Ебать вас будет бля простой пацан.

Из Еревана я, кунем!

На "Мерседесе" еду на шашлык.

Гы. Суки, осторожней.

Работать надо. Денег - хуй вам.

Бля, кто вы? Быдло, бля.

Мои носки-4.

Цветет весна на перелесье.

Носки уверенно висят.

Они блядь сушатся опять.

Им на балконе стало тесно.

Мои носки - они темны.

Мои носки - это пиздец.

Они висят и видят сны.

Они - для творчества венец.

А те, кто ебанной порой

Идут на взгорье за цветами,

Увидят, как горят они,

Пиздят немыми голосами.

Мои носки опять живут.

В них мир застыл единым мигом.

Но ночи темные идут.

Идут, гребут мохнатым криком.

Я знаю, знаю, что - пиздец.

На век в сем мире не остаться.

Но человек - словам отец.

И хорошо бы не зазнаться.

Ебать! Я высушил носки.

Ебать ебать - их одеваю.

Иду на улицу, снимаю,

Веду домою потных дев.

Какие классные носки!-

Они, увидев, восклицают.

Моль Урарту
(набросок)
предположительно 96 год

Я был один на земле.

Мне были похуй собаки.

И в Пугачовском ебле

Не проступали магические знаки.

Сява Волк был мой товарищ.

Он говорил: хуй победишь,

Ты такого жрать не заставишь,

Плесень, собранную с крыш.

Он был в жизни самым тщедушным,

Он тогда еще никого не ебал,

Лишь дрочил рукою натруженной,

Туда-сюда он шкурку гонял.

Ему не было равных в дрочиве,

Он использовал вазелин.

Но когда вздрочнуть хотелось в ночилове,

Он рыскал: хуй найти были среди ночи бля вазелин.

Сява Волк не курил, не курил.

Но в его жизни был половой акт.

Это мир его соблазнил,

Позабыв про всякий такт.

Это она, со складками жира,

С капельками пота под мышками,

В постель его уложила,

Думал он - и все, крышка.

Но ебать ему не дала,

А заставила лизать.

С тех пор его слова,

Были не девственны, еб твою мать.

В ту пору ему было уж двадцать,

И эту историю я узнал.

Я сказал: Сява, лучше честно ебаться,

Чем эта хуйня - рот, анал.

Лучше быть нормальным малым,

Лучше ебать трудно, в поту,

И по пьяне кончать мало,

И согнутым быть от печени по утру.

Это лучше, чем жить пиздолизом,

Чем славить капельки пота под коленками.

Лучше ебать раз в неделю чисто,

Раз в месяц, бухая за стенкою.

Сява был чисто Сявой,

Он был худым и говорил: хуй победишь,

Он бы смирился с отсутствием славы,

Но никогда не прыгал бы с крыш.

Это другие - поэты усталые,

Охуевающие от себя каждый день,

Заебала их жизнь ебопарая,

Задрочил их жизни плетень.

Сява Волк годами

Ремонтировал один мотоцикл.

Один единственный мотоцикл,

Один ебанный мотоцикл.

Он дрочил существительное,

Но у него не было прилагательного.

Мотоцикл.

Один ебанный мотоцикл.

Когда-то он сказал: я ожидаю.

И потянулось ожиданье шансов.

И было это долго и сурово,

Хотя и прежде был момент говнить.

Я шел по землям, шел себе, молчал.

Ведь я не знал: зачем, зачем движенье,

Кто бля придумал жизнь?

Зачем она, зачем?

Я шел, и все собаки шерстяные

Ебали мозг задумчивой тщетой.

Они играли шерстью, и говнами играли,

И игнорировали людское поколенье.

Женя Хуя, Женя Хуя.

Нет ни рубля, нет ни рубля.

Помада за рубль, свекла как румяна,

И все лишено в жизни обмана.

Идет сквозь тропинки навстречу мечте,

Юрий Слабоумов.

Не бери говно руками.

(сборник стихов).

(2006)

Нуга Бест.

Темной ночью, синей порой

Дрема летает, и каждый - герой,

И длинной телегой пиздует народ,

Продажа таблеток, ебаный в рот.

Мозг отдыхает, он слишком устал,

И сны - это просто души кинозал,

И кажется скоро - хуйни отступленье,

И стихнет желанье, и звездное пенье

В мозгу закружится, и будет игра,

И девы из леса нам крикнут: ра-ра,

И счастье наступит на свете, как статься,

Не будем работать, но будем ебаться!

Но утро зажглося, машины кричат,

Куда-то идут поколенья ребят,

И я собираюсь, я в толпы вливаюсь,

И в ебаный маркетинг я удаляюсь.

Полет гондонов.

Они летят, как самолеты,

И, обогнув земную твердь,

Встречают в воздухе пилотов,

У них от бренности зевота.

Пилоты, потеряв терпенье,

В охуевании кричат,

У них от глюков - песнопенье,

И тленный мозг идет в кипенье.

Смотрите все - летят гондоны.

Они над миром поднялись.

Они есть вечности икона,

И нет над ними, блядь, закона.

Сергей.

Сергей воскликнул: я - босяк!

И вынул из носка косяк.

Север.

Север светел, Север велик,

Он охуительно тверд, он тверже говна динозавров,

Усталого, ебонаццкого,

Пережившего горячий, испепеляющий катаклизм.

В те времена до поры, до времени, было хорошо,

И ходили они взад-вперед, щелкая зубами,

Хуета-хует Мезозойской эры,

Но что-то летело, и оно ебонулось.

Прошли эпохи, и говно окаменело, и его изучают ученые,

Но Север - это константа.

В нем много загадок, в его недрах спят черные худые люди,

И, если их разбудить, то будет пиздец.

И вот и я еду на Север,

Но хули там делать, кто меня звал?

Что я забыл в этом ебуче холодном краю,

В этом неебаться обширном, синем, пространстве.

Борис-Борис.

Месяц в мареве повис,

И мастдай опять завис.

Борис-Борис,

У кота яйца отгрыз.

И коты идут на крыс,

И эфир на редкость лыс,

Борис-Борис,

У кота яйца отгрыз.

Вот поет Билан на бис,

Я иду с ружьем на лис,

Борис-Борис,

У кота яйца отгрыз.

Осень.

Один идет, другой ползет,

А третий грезы в жопе греет,

Четвертый хитростью ебет,

Всех тех, кто бегать лишь умеет.

Но вот и осень, и пиздец,

И гуси к югу подаются,

И холод - севера отец,

И вместе с ним ветра смеются.

И я сажусь в свой боливар

И вижу осени пожар,

И, нажимая на гашетку,

Мечтаю трахнуть малолетку.

Вася.

Вася, Вася, нахуй ты пришел?

Как заебали твои визиты.

Таня.

Перед собой экспериментально раздевалась,

Пристегнулась, извивалась,

И кричала, и кончала, выпивая лишь мечты,

И в глазах играли искры хуеты.

Истекла, упала и узнала,

Что напрасно радость нагнетала,

От кровати хуй ей отстегнуться,

Ни подняться ей и не нагнуться.

МЧС приехал через год,

И увидел он скелет, ебана рот.

Завернутый.

Моего друга зовут Завернутый,

Он живет в Белоруссии,

В городе Могилеве,

Он ничего не делает, он только жрет.

В прошлом году его признали человеком-водкой.

Такая хуйня: в его крови столько спирта,

Что любой другой человек бы уже давно сдох,

А ему - хоть бы хуй.

У него не болит печень,

Она от водки у него только здоровеет,

А недавно ученые, взяв анализ,

Выяснили: Завернутый сам генерирует спирт.

Осенняя хуйня.

Выйду в кабак править раздумья.

Водка льется, стулья летают.

Сельский кабак - это безумье.

Сельский кабак - это беззубье.

Управляемая паранойя.

Егорка трезв, но он - дурак.

Он, еббоннатство нагнетая.

Пришел к конвульсиям, вот так.

Грядет деструкция седая.

Но мы - другие, и теперь

Для порошков открыта дверь,

Включаем INXS, 80-й год,

И он кричит, ебана рот.

Там Хадченс жив, но это похую,

Ведь главное - не торч, а изученье.

Ведь так и ныне в жизненном строю

Живут поэты без терпенья.

И вот - приходит, мы берем гитару,

О пол ломаем, и в глазах рябит,

И мысль уподобляется товару,

И чей-то рот во тьме вопит.

Бельгия.

Бельгия, Бельгия, родная страна,

И в рот ебать, что никогда я не был на Родине,

Ни разу, ни справа, ни слева,

Ни в детстве, ни в отрочестве, ни в юности.

Бельгия, Бельгия, ебаный в рот!

Фантазии скачут, и мысли полет!

С тобой навсегда я, Брюссель ебоокий,

С тобою всегда я, блять, одинокий.

Памяти Александра Хуева.

Суровый бас динамики качает,

И резкий шум пищалки раздают

Нет счастья для того, кто в век в хуйне летает,

Хотя, возможно, и о нем поют.

Листы.

Юрий Слабоумов.

Сборник 1991.

Планета Людей.

Хонда-Колхоз.

Он пошел к себе в сарай,

Пауков власатых край,

Мимо гаек и ключей

Он прошел, чеша мудей.

Он открыл скрипучий шкаф,

И достал, блядь, автоклав.

Он открыл скрипучий шкаф,

И достал, блядь, автоклав.

Разогрел во всю спирали,

Токи синью засияли.

И тогда готов был он

Закалить в огне гондон.

Вот достал гондон чугунный,

Позолоченный - внутри.

А снаружи - луч зари,

Звонкий, будто многострунный.

И засунул он гондон

В раскаленный автоклав.

**********************

Мотоцикл Хонды-Колхоза.

Иду без света я полями,

И оххуительно, и звездно.

Горят галактики ручьями,

Там хорошо, черно, морозно.

А здесь пирдит себе цилиндор.

Я еду прямо в темноте.

Лишь только окна светят мирно,

И там - она, в большом окне.

За полосатой занавеской

Она сидит, она молчит.

Я бы назвал ее невестой,

Но хуй на многое стоит.

Я бы назвал ее родною,

Но хули там - жизнь коротка,

Жизнь, по натуре, два мотка,

А также - склонность к геморрою.

65-й, блядь, бензин.

Но нихуя - идет движенье.

Там в огородах - отсосин

И страсть к земному тяготенью.

Лиется ведрами бухло,

И конопля по огородам,

И похуй уж твое окно,

Когда зовут к себе народы.

Живу в великой я стране,

И мотоцикл мой - "Восход

3М". Я телок трахал на руле,

Потом вофлил, ебана рот.

И ощущаю гордость я

За то, что много проебали,

Что нынче нету ни рубля,

Зато полно парней из стали.

А также - в телике лучистом

Сияет блядством кремль говнистый.

Гнутто.

Я лечу над землей, над полями седыми

Выше всех самолетов, выше ебанарот.

Поссосаунд.

Я забыл о земном тяготеньи.

Я сказал тебе - отсоси.

Ты ж ходила, как приведенье,

Много девок таких на Руси.

Скромный рот, и губы худые,

И опять за щекой пустота,

Но движенья, доныне - простые

Ты учила легко, как с куста.

Волосатые яйца целуешь,

И головку берешь языком.

Ты о доме, наверно, тоскуешь,

Потому так играешь хуйком.

Вот глотаешь до основанья,

Я кончаю за гланды, туда,

Где рождается глас осознанья,

Но и глубже умеют муда.

* * *

Горит очаг.

Чах чах, чах чах.

Сосать!

Женя был парень ебать-копать-герой.

На деревне - первый и самый борзый.

Он ехали улицами села на своем "москвиче".

Завидев девушек, он останавливался, открывал дверь и кричал: "сосать!"

Они выстраивались в очередь, мечтая,

Ведь до последних могло и не дойти.

***********************************

Тальк.

(Лонг сонг).

С нами живет человек-тальк.

Он ждет, кого бы загнуть.

Но некого загибать, некого загибать.

Он

Пробовал

Загнуть

Одну

Девку

Та

Разбила

Бутылку

И наступала, наступала.

Бля-бля,

И наступала, наступала.

Бля-бля,

И наступала, наступала.

Бля-бля,

И наступала, наступала.

Бля-бля,

Бля-бля.

Человек-тальк.

Так происходило раз 50.

Его каждый день отбивали с большой силой,

После этого он стал онанистом,

Ведь никто ему не давал, не давал.

Не давал, не давал.

Хуй.

Хуй на нэ.

Человек-тальк.

Песня Солвейг.

Она шла, она была мылом,

Гладкая, пенная, ебты.

Ей все слали деньги, слали деньги,

Все ее вожделели, у всех стояли хуи.

Они ехали в трамваях в разных городах страны.

И, чувствуя ее биополе,

Все по очереди кончали в штаны,

Кончали в штаны,

И жены их не понимали - что за хуй,

Что за блядь Танечка Смирнова,

Что за хуйня?

Почему они кончают в штаны?

А она шла, гладкая, в упаковке,

Лоснящаяся, не дающая, не берущая,

С нераспакованным задом.

Аэропорты.

Аэропорты на земле, Аэропорты в небе.

Ближний поход, вечный поход.

Хорошо, слушая вой при падении,

Заснуть, уйти в сон пешком, за хуй держась.

Сумки летят, летят капюшоны,

Летят кошельки, летит бабло,

Летят надежды на то чтобы жить,

На то, чтобы жрать.

А ты готов, чтоб уйти туда

Где живут короли,

Где живут короли.

Но двигатели загоготали, словно гуси весной, жаждая высрать пережеванные травы.

И некуда, бля, уходить.

Люди все спасены, люди готовы в жопу лобзать всех пилотов,

Ту ж понимаешь: пиздец. Ты не ушел.

Аэропорты, Аэропорты.

Жажда огня, жажда удара о землю.

Жажда черного страха пред наслажденьем,

Жажда ухода в простор.

* * *

Буратиновские вечера. Острые скалы.

Травы седые, снега навалы.

Ебля во тьме, стоя, спереди и сзади,

Марс в высоте - нахуй каналы.

Утром похуй отношенья втыканья - мы лезем наверх.

Играет Кинчев - чисто бля Стерх.

Водку тащим с собой по канату,

И это - не то, что жизнь по блатхатам.

Не то, что московских поэтом дрочанья,

Не то, что плеснелых писателей заседанья,

Не то, что однажды в Америке, бля,

Это - в высшие сферы врыванье.

Ебаланы.

Ебаланы, Ебаланы, Ебаланы.

Мы купили толстые стаканы.

Ебаланы, Ебаланы, Ебаланы.

Мы пришли и обновили граны.

Ебаланы, Ебаланы, Ебаланы.

Наливаем, пьем, ведь мы - Иваны.

Ебаланы, Ебаланы, Ебаланы.

Трезвому не обойти капканы.

Ебаланы, Ебаланы, Ебаланы.

Снег насыпал с неба кашей манной.

Ебаланы, Ебаланы, Ебаланы.

Встали сосны, точно великаны.

Ебаланы, Ебаланы, Ебаланы.

Мы одели толстые кафтаны.

Ебаланы, Ебаланы, Ебаланы.

Мы бухали до зари до ранней.

Ебаланы, Ебаланы, Ебаланы.

Кто не пьет - навеки блядь ебланы.

* * *

Блядь! Это весна!

Блядь! Она наступила!

* * *

Мы ловили коробка,

Три ебланских дурака,

Вася, Петя и Иван,

Самый юный, блядь, еблан.

Скоро в армию. Пиздец!

Кто срется - молодец.

Скоро в армию. Пиздец!

Кто срется - молодец.

* * *

Здравствуй, Сергей.

Нахуй работать, хуй свой забей.

Включи "Металлика" - 86-й год.

В тот год было пиздато и не было забот.

Возле Луны горели облака,

Накаленные ночью седые бока,

Бурьян качался, играя звездой,

А ты наслаждался юной пиздой.

Теплая ночь, величие рака,

Зажатье головки, руки на ягодицах.

Плотные струи, сошедшие в сраку,

И в заключение - в рот ранней зарницей.

Моясь под краном, смеется она.

И в мире весна, и в сердце - весна,

Хуя рассвет и пизды наслажденье,

И к звездам блестящим опять тяготенье.

Нынче бухло и работа дурная,

И рядом - кабина машины нагая,

Ржавые трещины "ЗиЛа"-130.

И скоро пиздец. Тебе уже тридцать.

Но слушай меня. Не думай о многом,

Немного кури, пей понемногу,

Верь - все вернется, и будет порева море,

И под окном нагнется юная Зоя.

* * *

Думали - Цой навсегда, Цой - на века.

Вот и пиздец. Поют облака.

В Китае растут ростки ништяков,

А у нас все прежде, у бля дураков.

* * *

Приедет Серенький, приедет Серенький.

Он не накатит водочки беленькой.

Он не поедет на еблю веселую.

Он думу замутит, думу дебёлую.

Будет думать, как стать бля богатым,

Чтобы не быть навек виноватым,

Чтобы командовать, от серости охуевая, серости радуясь,

И, пожрав, пирдеть - завистью балуясь.

* * *

Я знаю о жизни практически все.

У меня есть будка. И там живет Псё.

Гладкий кот сидит под столом,

И водка во фридже стоит стояком.

Друзья приходят. Стаканы звенят.

Я знаю много хороших ребят.

Друзья приходят. Стаканы звенят.

Я знаю много хороших ребят.

На звезды смотрю сквозь свой телескоп,

Мне похуй "кирпич", похуй знак "стоп",

Я чисто пацан, мне похуй рыбалка,

Мне ближе гораздо к рассвету ебалка.

Краснодар.

Длинные цепи поселков Помидорья,

Хуй попадешь в них после 21.00.

Хуй, жопа, пизда!

Уже ничего не ходит.

Ты приехал бля на вокзал

И хуй помидорный тебе наказал-

Хуй - троллейбуса, хуя - трамвая,

Вечером здесь обстановка другая:

Хуй, жопа, пизда!

Уже ничего не ходит,

Только менты, как гомики ходят.

* * *

Она хуй придет.

Юрий Слабоумов.

Природа.

(Сборник стихов - 92).

* * *

Светлеет небо. Тьма уходит.

И солнце светом хуй заводит.

Молчат заборы в тишине,

Лишь петушьё кричит себе.

Сквозь легкий трепет островов

Я продвигаюся на запад,

В страну, где скрыто много снов,

Где девы хуй губами взлапят.

В суровых дуплах пауки,

Устав от жизни, грубо дрочат,

Но их взволнует шум строки,

Они об осени вспророчат.

Светлеет небо. Вот оно,

Ебет, сжигает ночи бремя.

Уходит в вечность бля сукно,

И рассветает света семя.

Уёбковатые проснулись,

Берут машинки и стучат,

Они посрали и вернулись,

Мозги хуйнёю уж шумят.

Они - писатели, ебланы,

Считают, коли есть стаканы,

Коль хуета главою правит,

Так можно строки в путь отправить.

Но суета святым холмам

Навек чужда. Они все знают.

Припав к холодным островам,

На солнце пятнышки считают.

Шумит река, пиздуют гуси,

Они привыкли много срать.

А вот она, природа-мать,

Погоду веником потрусит.

И грянет дождь, сугубый дождь,

И оживут опять поля,

И там меня ты подождешь,

Чтоб я опять ебал тебя.

* * *

Ты прости меня, мать родная,

Я убегал ебаться в поля,

Там стояла цапля седая,

Полуночный темень куря.

Пробегали дурные тени,

И светила с небес звезда,

И плелись, словно дым, растенья,

И на встречу спешила пизда.

Я не знал, кто она такая,

Из соседнего, блядь, села,

Приходила сначала злая,

И сосала она, пила.

Видно, рот ее был умелый,

Красный, смазанный суетой,

И от спермы он пенной белый,

Заполнялся пустой толчеей.

Под луною, седой и старой,

Выгибалась раком она,

Мы играли в движенье парой,

И металася звёзд копна.

* * *

Города - это сети дурные,

В них воняет пустой хуетой.

Там машины в эфире постылят,

И уже не встает член немой.

Медведи.

Через леса идут толпой медведи.

Они пирдят, они за жизнь в ответе.

А заяц, тонкий пидарок,

Нашел ночлег - и под кусток.

Идут - железная дорога.

Вот, нихуясебе дела.

И волосатые тела

Проходят мимо от села.

* * *

Детей привела в лес учительница.

Сама она была старой, но час - как после ебли.

У нее еще не высохло между ног, и ей нравилось это ощущенье.

А было это так: в школе она пошла под лестницу,

Чтоб взять учебные плакаты.

Туда же пошел слесарь Ивасов,

Небритый, старый матюршинник.

Только она нагнулась, он тотчас к ней пристроился,

Стащил юбку, сунул палец и начал входить.

-Ой, что вы делаете? - спросила она.

-Я вас ебу.

-Что что?

-Я вас ебу.

-Не поняла.

-Ебу

-А что это значит?

-Сношаю, милая.

-А.

Ей вдруг это понравилось, и она ходила под впечатлением.

Юра.

Юра, не смотри на небо.

Юра, не смотри на звезды.

Юра, возьми папиросу

Юра, забей ганджюбас.

Виталик.

Моего друга звали Виталик.

И у него машина была - металлик.

Новое двигло, черный капот,

И динамики - ебанный в рот.

Водохранилище.

Природе похуй урожай.

Ей бог сказал: бери, рожай.

Она рожает пауков,

Животных, птиц и дураков.

Она поссыт с небес дождями,

Вулканом потным попирдит,

И вот весна течет ручьями,

И грянет гром, как динамит.

В ней нет чудес, но все прекрасно,

А также - много, что опасно.

В ней нет чудес, но все прекрасно,

А также - много, что опасно.

Но я иду - во тьме ебак.

Я слышу вой дурных собак.

В поселках - вечно как-то смутно,

Хотя под водочку - уютно.

Водохранилище. И - тишь.

И ты в мешке моем молчишь.

Я размахнусь. Люблю полет.

Вода - над ямами налет.

Я счастлив, радостью одет,

Хуйни на свете больше нет.

Я здесь на счастье подрочу

И тихим бегом полечу.

* * *

Я познакомился с армянкой,

Хотя - хуй его знает - может быть - с цыганкой.

* * *

Куна, куна, куна.

Сима челе, сима челе.

Луна ла луна есо.

Я потерял ночью лицо.

Семён принес желтый, серьезный, клей.

Он был серьезный чел без затей.

* * *

Даже Сява склонен к понтам.

Он - не мы. Он не пьет Агдам.

* * *

Лена, Лена Журавлева.

За туалетом стоя ты стояла.

Один встал на стул - и ты сосала.

А другой стоял - и в сраке жало.

А потом - ствола четыре-

Два - в дупло и два в пизду.

Один в рот, один в нос,

И еще один - в глаз, ебанный стос.

Лена, Лена Журавлева.

Мы бежали за тобой, как кобели.

Мы текли по тебе сурово,

От зари до зари.

И ты всем давала, но мы не считали тебя сукой,

Ты была нам мать и сестра,

Ты учила пиздою наукам,

И естество ртом ткала.

Лена, Лена Журавлева.

Мы ебали, словно молились,

Мы продавали души нескромно,

Мы навеки с тобою слились.

Дельфины.

Он и она - дельфины.

Дельфины - ебанный в рот.

Они приехали из села в город,

В город - на море, хотя моря здесь нет.

Зато в квартире есть ванна.

Ванна, ебать копать.

Дельфины, дельфины, дельфины.

Ванна, ванна, ванна.

Дельфина, дельфины, дельфины.

Ванна, ванна, ванна.

И день и ночь они плещутся, радуясь:

Хули! Моря нет, но оно есть!

А это значит - в городе жить хорошо!

В каждом городе есть море!

Дельфина, дельфины, дельфины.

Ванна, ванна, ванна.

Дельфина, дельфины, дельфины.

Ванна, ванна, ванна.

* * *

Я - в корзине. Мой воздушный шар.

И солнце горит - красный пожар.

И видна Венера - яркая сфера,

И грозный Меркурий. И справа горы облако хмурят.

А там, вдали - города, города,

Но я туда не вернусь никогда,

Я оставил зависть и желчь,

Я буду над облаком мысли жечь.

Вдоль синих, изорванных рек,

Вдоль темных, зеленых, лесов,

Я буду один, человек,

Кто вечности видел засов.

* * *

Разогнавшись по дуге дороги,

Выйдя на полосу встречной мечты,

Ты слышишь, как бог умывает ноги,

И он не слышал слова "менты".

И он еще не был знаком с тобой,

Это ты, дроча тщеславьем, думал об обратном.

Ты думал - если об образ стучал слюной,

Значит - радость текла отрадно.

Но ему насрать, ему наплевать,

Он сам по себе, он идеален.

Он не узнает, где твоя кровать,

И чей сон памяти предков зеркален.

Ты будешь синей слюной, будешь золой,

Лишь червь, проползая сквозь ошмётки,

Скажет - се человек не был герой,

Оставил говно и запахи водки.

* * *

Ленчатник.

Кленчатник.

30 лет.

30 рублей - вофлет.

* * *

Я в детстве слушал "Карс".

* * *

Не уходи, негодуя, на хуй.

Лучшие присядь. Припряги мысли.

Бойся колхозичей больше, чем онанизма,

Бойся сухих, черных, спортсменов.

Рок.

Говорят, бывает завороток мозгов.

Точно так же, как завороток кишок.

Но я днем и ночью слушаю рок,

И мне похуй Ивана Мячина урок.

Река.

Я прихожу и молчу, и в руках - палочка.

Я слушаю реки.

120 лет назад на этом месте сидела девушка,

Потом она сморщилась и ввалилась в ночь.

Я слушаю реки.

Моя тень останется такой, как я - сейчас,

Сидеть на этом месте,

Ждать 120 лет.

Встретятся они - не я.

Я, пропитавшись тьмой, словно картридж - чернилами,

Уйду в синее дно.

Здесь останется след моей сигареты.

Возможно, я спрячу окурок в бутылку.

Я закопаю бутылку,

На память потомков - бутылку.

Сюда придет она.

Вся умная, вся концептуальная.

Сядет на берег. Возможно, река будет радиоактивной.

Возможно, люди мутируют.

Но это не важно. Ведь они встретятся,

Она - и моя тень,

На этом месте, на этой реке,

Рядом с дверью в тьму вековую.

Юрий Слабоумов.

Сергей Гороховаатхов.

Роман-заклинание

(не закончен)

Время написания примерно 2004

Существует мир.

Существует хуйня.

Существует пир.

Всякая, разная уйня.

Гении порева,

Ебли с собой,

Долго спорили:

Был ли Пушкин герой.

Хуесосные прения

Продолжались в сети.

"Не было гения!".

Не было. Как тут ни крути.

Были лишь блины.

Лишь водка и мышь-95.

Перья, ручки и сны.

И злоебическая мать.

Удачливые педорассы,

Хуеглоты, прочая срань,

Писала книги для Ивановой расы,

Совала через уши в жопу дрянь.

Сергей Гороховаатхов,

Поначалу был не среди них.

У него все было глатхо,

От гениальностей - простых, пустых.

Вечером он был один.

Он жарил свеклу.

Он жарил морковь

У себя на хую.

Он жарил морковь

У себя на хую.

После этого Сергей Гороховаатхов,

Ебал мозг седым проводам.

Синим ветрам.

Сишним садам.

Он тогда ниххуя не издавался.

Он дрочил умомом,

И каждый, кто желал - над ним издевался,

И печален Сергей был потом.

Так и в жизни человека

Бывает пиздец.

Пиздец простой,

Пиздец непростой.

Пиздец многополюсной.

Пиздец вафельский.

Пиздец ебанатский,

Пиздец вофлобанский.

Так, в жизни человека,

Бывают дни,

Когда ты - у всех на виду потеха,

И некуда слить, некуда слить.

И даже последняя ёбань,

Последняя дрянь,

Переполнена стебом,

Хоть она - синяя рвань.

Даже липкие пизды,

Даже седая перхоти власть,

Смеются на поле тризны,

Желая душу украсть.

Но Гороховаатхов Сергей,

Знал, как это перебороть.

Он был Нихуя не гей,

Он любил лишь в жопу колоть.

И так он стал,

Каждодневно писать.

Он по тридцать страниц в день,

Катал бля катал.

Катал, бля, катал.

Глава 1.

Глава 2.

Глава 3.

Глава 4.

Глава 5.

Глава 6.

Глава 7.

Глава 8.

Глава 9.

Глава 10.

Глава 11.

Глава 12.

Глава 13.

Глава 14.

Глава 15.

Глава 16.

Глава 17.

Глава 18.

Глава 19.

Глава 20.

Глава 21.

Глава 22.

Глава 23.

Глава 24.

Глава 25.

Глава 26.

Глава 27.

Глава 28.

Глава 29.

Глава 30.

Глава 31.

Глава 32.

Глава 33.

Глава 34.

Глава 35.

Глава 36.

Глава 37.

Глава 38.

Глава 39.

Глава 40.

Глава 41.

Глава 42.

Глава 43.

Глава 44.

Глава 45.

Глава 46.

Глава 47.

Глава 48.

Глава 49.

Глава 50.

Глава 51.

Глава 52.

Глава 53.

Глава 54.

Глава 55.

Глава 56.

Глава 57.

Глава 58.

Глава 59.

Глава 60.

Глава 61.

Глава 62.

Глава 63.

Глава 64.

Глава 65.

Глава 66.

Глава 67.

Глава 68.

Глава 69.

Глава 70.

Глава 71.

Глава 72.

Глава 73.

Глава 74.

Глава 75.

Глава 76.

Глава 77.

Глава 78.

Глава 79.

Глава 80.

Глава 81.

Глава 82.

Глава 83.

Глава 84.

Глава 85.

Глава 86.

Глава 87.

Глава 88.

Глава 89.

Глава 90.

Глава 91.

Глава 92.

Глава 93.

Глава 94.

Глава 95.

Глава 96.

Глава 97.

Глава 98.

Глава 99.

Глава 100.

Гороховаатхов Сергей,

Просто хотел доказать,

Что простой слова чародей

Может быть еб твою мать.

Гороховаатхов Сергей,

Просто хотел доказать,

Что простой слова чародей

Может быть еб твою мать.

Гороховаатхов Сергей,

Просто хотел доказать,

Что простой слова чародей

Может быть еб твою мать.

Гороховаатхов Сергей,

Просто хотел доказать,

Что простой слова чародей

Может быть еб твою мать.

И, хотя он никого не знал,

И по идее - хуй бы его кто издал,

Он случайно поехал на вокзал,

И там Его, Его узнал.

Гороховаатхов Сергей

К нему подбежал,

Гороховаатхов Сергей

Кричал, кричал:

Узнайте меня!

Я пишу. Я пишу!

Я романы пишу!

Я стихи бля пишу!

Но Он мимо уже проходил.

ПОХУЮ, ПОХУЮ.

При развале он много стащил,

Он знал цену свою.

Он торговал копирайтами,

Спизженными, когда было можно,

Он торговал Павичами, Райтами,

Достоевскими нетревожно.

Кроме бля бабла

Его ничего не интересовало.

И судьба, как могла,

От кудес его оберегала.

Он не совался на TV.

Он был тихим и добрым.

Но страждущим - молчания хуи

Летели с сайтов удобно.

Гороховаатхов Сергей

Хорошо это знал.

Он хоть и слова был чародей.

Упал и отжиматься стал.

Смотрите, смотрите!

Ради вас готов на все!

Смотрите, смотрите!

Ради вас готов на псе!

Он оглянулся.

Он чертыхнулся.

Он в горы ехал, чтобы там пиздовать

По скальному маршруту, еб твою мать.

Что вы хотели, милейший?

Нахуя вы упали и отжимаетесь?

Может вы - по жизни - честнейшний?

Или же вы - глистейший?

Нет, нет! - прокричал Сергей.

Я всего лишь - маг, я слов других чародей!

Заметьте меня, издайте меня!

Увидьте меня! Спасите меня!

Save me! This is me!

Он обернулся.

Ум его ебонулся.

Ум его чертыхнулся.

Глаз его ябонулся.

Иван! Иван!

Нет, я не Иван!

Иван, Иван!

Нет, я не Иван! Я Сергей!

Какая хуй разница, Иван!

Ты так предан, Иван!

Ты готов отсосать, я вижу, Иван,

Лишь бы это был хуй не простой, хуй господский!

Ты ебешь ближнего, Иван,

Чтобы покинуть стадию Ивана,

И тоже присоединиться к господам.

Иван. Ив-ван!

Ты - не пидарас, Иван!

Но хуй господский всегда готов держать во рту!

Чмокать, глотать.

Чмокать, глотать!

Хорошо, хорошо, Иван.

Я люблю жополизов, Иван.

Я издам тебя, Иван.

Лизать, Иван!

И поехал он дальше.

И хранил Сергей Гороховаатхов

В своей душе его говно,

Господское говно.

Песня про пиздец.

Однажды целый год

Сергей сочинял роман.

Он не замечал народ,

И от вдохуения был сильно пьян.

Роман был по мотивам

Одной телевизионной хуйни.

И все в нем было хренотивно.

И много было уйни.

Его хуй кто читал,

И хуй бы кто стал читать.

Потому что это был в жопе канал,

Еби его мать.

Суходрочные строчки

Рассказывали про пацанов.

Там сыны и дочки

Не уважали в горах ацанов.

Гуляли чисто с пестиками,

Чисто так.

С золотыми крестиками,

Хуяк, хуяк.

Все романы повторяли сериалы.

Гороховаатхов Сергей

Написал "Слепой-3".

"Слепой-4".

"Слепой-5".

"Слепой-6".

"Слепой-7".

"Слепой-8".

"Слепой-9".

"Слепой-10".

"Слепой-11".

"Слепой-12".

"Слепой-13".

"Бригада-2".

"Бригада-3".

"Бригада-4".

"Бригада-5".

"Бригада-6".

"Бригада-7".

"Бригада-8".

"Бригада-9".

"Бригада-10".

"Бригада-11".

"Бригада-12".

"Бригада-13".

"Бригада-14".

"Бригада-15".

"Бригада-16".

"Бригада-17".

"Бригада-18".

Он еще ждал.

Он пережевывал чужое говно.

Но это было счастья говно.

Так: не зря он жевал говно.

Он написал "Хоббиты-2".

"Хоббиты-3".

"Хоббиты-4".

"Хоббиты-5".

"Хоббиты-6".

"Хоббиты-7".

"Хоббиты-8".

"Хоббиты-9".

И вот - он ответил,

Он предложил,

По пятьсот баксов тебе за роман,

И ты больше не будешь тужить.

Хуля - зачем усираться.

Для провинции 500 баксов в месяц - ништяк!

А так - ты всю жизнь будешь ебаться,

И в кармане твоем будет жить штяк.

Штяк, штячище.

Штяк, штячина.

Штячищина ебучая,

Штячина штячная.

Штячка ебоглавая.

Штяччечкка ебстудейная.

Штяковка ебкогузская,

Штечка говнотрассная.

Ты будешь дрочить до посинения.

Ты будешь дрочить до остохуения.

Ты будешь дрочить до остохуения!

Но нахуй твоя писанина, на хуй то, что ты гений?

Нахуй стране гении?

Гений тот, кто богат.

Прочее - это прении

Среди нищих и никому никогда неизвестных ребят.

Штяк, штячище.

Штяк, штячина.

Штячищина ебучая,

Штячина штячная.

Штячка ебоглавая.

Штяччечкка ебстудейная.

Штяковка ебкогузская,

Штечка говнотрассная.

Главное - бабло,

Остальное - кости.

Жизнь простолюдина - говно,

И дело, блядь, не в малом росте.

Если хочешь ты говнить,

Иль говнеть по-крупному,

То не нужно и курить,

Собирать бля купно.

Главное уже закончилось

В 92-м, бля нахуй, в 92-м.

Кто не схватил, тот дрочится,

Играя сжиженным нутром.

Все навек заверчено.

Я богат, богат.

А литературой меченных,

Много их, ребят.

Главное ведь даже и не писать.

Можно, чтобы за тебя писали.

Можно даже и в рот чудес земных срать,

Можно, чтобы все вокруг сосали.

Главное - это процесс раб-господин.

Главное - сбежать из рабства,

Стать владетелем больших витрин,

Медленного постоянства.

Не успел - то соси.

Ты соси, внук соси,

Правнуки сосите.

Праправнуки сосите.

Так Гороховаатхов Сергей,

Так.

Понял, что теперь он - не чародей,

А один из жополизак.

Хули делать, 500 баксов - то ж бабло.

Так, на витринах, на витринах,

Появился новый писатель.

О людях писал, о скотинах,

Бригад новый ваятель.

Тиражи были охуительны.

Типажи разнообразны.

Слова на полях вместительны

Для замечаний разных.

И на полках с фантастикой

Тоже был Гороховаатхов Сергей.

И на полках с хуястикой,

И там был Гороховаатхов Сергей.

И в ебических коридоров

Творческих сквозняков,

Там, где сидели воры,

Имелись главы для слизняков.

Гороховаатхов Сергей

Продолжал строчить, как пулемет.

Он был слова блядь чародей.

Он был ебанный в рот.

Он писал про приключения Саши Белова в Америке,

А также в ебанной Еберике,

В Африке, в Хуяфрике,

В ебанной Ебаприке.

Также Саша Белый был в Австралии,

И там он бабло из банков австралил.

А потом на магистрали

В снежной Австрии водку хуярил.

Саша Белый бал настоящий пацан.

Его кот Нихуя не ел катсан.

Пизда Ванкаловна.

Пизда Ванкаловна.

Пизда аналовна.

Пизда арамовна.

Пизда хумовна.

Пизда Петровна,

Пизда Петровная.

Пизда Петровича,

Ожидающего любви хуевича.

Пизда шансовская.

Шансождущая.

Шансополучившая.

Колхозооблобзанная.

Ах, зда!

Ах, пизда!

Ах, ах!

Так жижь шанс, вот как.

Сразом влюбившиеся уборшицы,

Сразом влюбившиеся водители.

Сразом вернувшиеся атояны.

Сразом пизда мировых атоянов.

Пизда Ванкаловна.

Петрович не знал, чего же он хочет.

И вот - ему стали мешать не знать.

Ему стали мешать шанса ждать,

Но вот пришли Терехины, и стали его целовать.

И понял Петрович, что даже не стремясь,

Даже будучи ебонатиком и тюфяком,

Можно вдруг решить, что ты - князь,

И что любят тебя кругом.

Главное - не общаться с умными,

И с теми, кто умнее тебя.

Я находить тупых.

Бля нахуй тупых.

Атояны душевны.

Симпсона хороши.

А на горке, на горке жила царевна,

И она знала, как - не тужить.

"Все - люди как люди,

Все - люди как люди,

А я - ах! Королевна!"

"Все - люди как люди,

Все - люди как люди,

А я - ах! Королевна!"

"Все - люди как люди,

Все - люди как люди,

А я - ах! Королевна!"

"Все - люди как люди,

Все - люди как люди,

А я - ах! Королевна!"

"Все - люди как люди,

Все - люди как люди,

А я - ах! Королевна!"

"Все - люди как люди,

Все - люди как люди,

А я - ах! Королевна!"

"Все - люди как люди,

Все - люди как люди,

А я - ах! Королевна!"

"Все - люди как люди,

Все - люди как люди,

А я - ах! Королевна!"

"Все - люди как люди,

Все - люди как люди,

А я - ах! Королевна!"

"Все - люди как люди,

Все - люди как люди,

А я - ах! Королевна!"

"Все - люди как люди,

Все - люди как люди,

А я - ах! Королевна!"

"Все - люди как люди,

Все - люди как люди,

А я - ах! Королевна!"

И так оказалось,

Что существует мировой колхоз.

Петровичу замечталось,

И наступил стос.

Он нашел!

Это они!

Это место, где можно быть Петровичем!

Среди глистов легко быть королем,

Ах, он ждал любви!

Так долго ждал любви!

Бля нахуй ждал любви!

О где же ты, любовь?

Когда начнут меня ласкать?

Но не ласкает блядь никто,

Блядь нахуй блядь никто.

О, где вы, это я!

Я жду любви. Я жду!

Взласкайте вы меня!

Я буду вашим корольком!

Базара нет, среди глистов

И прочих, прочих подглистов,

Легко быть королем,

Блядь нахуй королем.

Легко ль не избранным остаться,

Любви народной не предаться,

И жаловаться, плакать и кричать:

Мне хуже всех, еб твою мать!

Пизда Ванкаловна.

Вернулся шанс!

Вернулась Котельва!

Вернулся шанс!

Вернулась Котельва!

Навек в родной улитке

Некисло пропадать,

И быть любимыми среди низких!

Заслуга! Вот где честь!

Вернулся шанс!

Вернулась Котельва!

Вернулся шанс!

Вернулась Котельва!

Вернулся шанс!

Вернулась Котельва!

Вернулся шанс!

Вернулась Котельва!

Вернулся шанс!

Вернулась Котельва!

Вернулся шанс!

Вернулась Котельва!

Вернулся шанс!

Вернулась Котельва!

Вернулся шанс!

Вернулась Котельва!

Вернулся шанс!

Вернулась Котельва!

Вернулся шанс!

Вернулась Котельва!

Вернулся шанс!

Вернулась Котельва!

Вернулся шанс!

Вернулась Котельва!

Вернулся шанс!

Вернулась Котельва!

Вернулся шанс!

Вернулась Котельва!

Вернулся шанс!

Вернулась Котельва!

Вернулся шанс!

Вернулась Котельва!

Вернулся шанс!

Вернулась Котельва!

Вернулся шанс!

Вернулась Котельва!

Вернулся шанс!

Вернулась Котельва!

Вернулся шанс!

Вернулась Котельва!

Вернулся шанс!

Вернулась Котельва!

Вернулся шанс!

Вернулась Котельва!

Вернулся шанс!

Вернулась Котельва!

Вернулся шанс!

Вернулась Котельва!

Вернулся шанс!

Вернулась Котельва!

Вернулся шанс!

Вернулась Котельва!

Вернулся шанс!

Вернулась Котельва!

Вернулся шанс!

Вернулась Котельва!

Вернулся шанс!

Вернулась Котельва!

Вернулся шанс!

Вернулась Котельва!

Вернулся шанс!

Вернулась Котельва!

Вернулся шанс!

Вернулась Котельва!

Вернулся шанс!

Вернулась Котельва!

Вернулся шанс!

Вернулась Котельва!

Вернулся шанс!

Вернулась Котельва!

Вернулся шанс!

Вернулась Котельва!

Вернулся шанс!

Вернулась Котельва!

Вернулся шанс!

Вернулась Котельва!

Вернулся шанс!

Вернулась Котельва!

Вернулся шанс!

Вернулась Котельва!

Вернулся шанс!

Вернулась Котельва!

Вернулся шанс!

Вернулась Котельва!

Вернулся шанс!

Вернулась Котельва!

Вернулся шанс!

Вернулась Котельва!

Вернулся шанс!

Вернулась Котельва!

Вернулся шанс!

Вернулась Котельва!

Пизда Ванкаловна.

Вернулся шанс!

Вернулась Котельва!

Вернулся шанс!

Вернулась Котельва!

Вернулся шанс!

Вернулась Котельва!

Вернулся шанс!

Вернулась Котельва!

Вернулся шанс!

Вернулась Котельва!

Вернулся шанс!

Вернулась Котельва!

Вернулся шанс!

Вернулась Котельва!

Вернулся шанс!

Вернулась Котельва!

Вернулся шанс!

Вернулась Котельва!

Вернулся шанс!

Вернулась Котельва!

Вернулся шанс!

Вернулась Котельва!

Вернулся шанс!

Вернулась Котельва!

Вернулся шанс!

Вернулась Котельва!

Вернулся шанс!

Вернулась Котельва!

Вернулся шанс!

Вернулась Котельва!

Вернулся шанс!

Вернулась Котельва!

Вернулся шанс!

Вернулась Котельва!

Вернулся шанс!

Вернулась Котельва!

Вернулся шанс!

Вернулась Котельва!

Вернулся шанс!

Вернулась Котельва!

Вернулся шанс!

Вернулась Котельва!

Вернулся шанс!

Вернулась Котельва!

Вернулся шанс!

Вернулась Котельва!

Вернулся шанс!

Вернулась Котельва!

Вернулся шанс!

Вернулась Котельва!

Вернулся шанс!

Вернулась Котельва!

Вернулся шанс!

Вернулась Котельва!

Вернулся шанс!

Вернулась Котельва!

Вернулся шанс!

Вернулась Котельва!

Вернулся шанс!

Вернулась Котельва!

Вернулся шанс!

Вернулась Котельва!

Вернулся шанс!

Вернулась Котельва!

Вернулся шанс!

Вернулась Котельва!

Вернулся шанс!

Вернулась Котельва!

Вернулся шанс!

Вернулась Котельва!

Вернулся шанс!

Вернулась Котельва!

Вернулся шанс!

Вернулась Котельва!

Вернулся шанс!

Вернулась Котельва!

Вернулся шанс!

Вернулась Котельва!

Вернулся шанс!

Вернулась Котельва!

Вернулся шанс!

Вернулась Котельва!

Вернулся шанс!

Вернулась Котельва!

Пизда Ванкаловна.

Когда зарплату приподняли,

Он понял, что - иной.

Иной, иной, иной навек.

И не вернуться никогда к делам простым!

Я не таков!

Любим, любим!

Он, бля, помнят обо мне!

Не то, что он! Не то, что он!

Ведь он твердил, что я не тот,

И нужно продолжать горенье.

Что жизнь - борьба,

И много глупых в ней людей!

Но оказалось, я иной:

Любим, любим!

Любим водителями я!

Любим уборщицею я!

Любим, любим!

Навек любим!

Не зря подняли мне зарплату!

Не зря. Не зря!

Иной! Так решено!

Иной: сказала мне она,

Уборщица с прекрасной тенью на лице.

И ничего, что бля проста.

И ничего, бля хуйня!

Уж уяснен закон.

Все, кто стремятся - те - хуйня,

Они ведь не просты.

И я для них ведь не любим.

И Сразом, Сразом, Сразом смотрят бля не так.

Я средь уборщиц я любим!

Среди водителей любим!

И среди грузчиков любим!

Средь продавцов: любим, любим,

Среди Терехиных любим.

Но слишком поздно осознал.

Иной, иной!

Ведь я иной навек, навек!

Ах, если б раньше та зарплата!

Ах, если б раньше встретил их,

Терехиных судьбы!

Вот кто бы раньше мне сказал,

Иной! Иной!

Но кто бы раньше оценил!

Все думали, что я - тюфяк!

Что только жду, и не умею я работать,

И даже злые косяки

В работе за компьютером в земле чужой

И даже штрафы бля теперь?

Иной! Иной!

Меня взовет, взовет Москва!

Ах, если б президент был прост, как все водители,

Как грузчики, прекрасные их души!

Как та уборщица седая,

Что возлюбила вновь меня!

Иной! Иной!

Воскликнул б он!

Иной! Иной!

Воскликнул б он!

Но в жизни той уж все не так.

Там нет души, и кто б сказал,

Кто б рассказ бы президенту,

Что существую я.

Что я - иной!

Иной, иной!

Навек, навек, навек иной!

Навек я лучший среди грузчиков, уборщицы седой!

Ольга Симплиярова.

Ушли и зимы, весны, Леты,

Настало время нихуя,

Кусая захуй, птицы прилетают,

И им ништяк - они тупые пескари.

Юрий Слабоумов

Сигареты Сосок.

(Сборник стихов).

* * *

Этой ночью шуршала листва,

И молчали таинственно тени,

На ветру развевалась елда,

В переулках хитросплетений.

Ты стояла раком одна.

Он был так далеко в ожиданьи,

Облаков одиноких стада

Отливали дожди в роптаньи.

Колебался рододендрон,

Словно хуя головка седая,

Его медленных стебов закон,

Растекался, судьбу нагнетая.

Больше не было здесь ничего,

И ни слов, и трепета жизни,

Только хуя во тьме моего

Переливчатые мысли.

* * *

Я - не Пушкин, я слишком силен,

Чтобы сравнивать себя с халявой.

И моего слова закон,

Это не то, что жидких чернил малява.

Я не Пушкин, я много сильней.

Я - признанный мастер хитов брусничных.

Я - пизды седой чародей,

А также - сователь отличный.

Ты пизда, ты так молода,

Ты не так, что вообще - с подтеками,

И твои сырые врата,

Это ход от икры к молокам.

Но была ничейная ночь.

Я в ту ночь проспал, я просрал.

А тебя хуями толочь

Взялся он, армянский амбал.

Он один был, как толпа.

Он насквозь тебя проходил.

Это - хуя простая молва,

И пизды проходной настил.

Фонари.

Фонари молчат, точно хуй у кита.

Фонари молчат, но кричат поезда.

Там дорога, там шпалы ебут расстоянья,

Там - навеки пизда и мечты увяданье.

Не пиздит уж звезда. Не пиздит уж звезда.

Самолеты, упав, утонули.

Только ночь - она - мировая пизда,

И созвездия с нею курнули.

Я скажу напоследок опять фонарям,

Хули там, хули там, хули там.

Жизнь на Марсе давно наебнулась,

Только ночь, и она, та, что раком нагнулась.

* * *

Я жил во тьме, молча душою,

Я окружен предателями в век,

И ты, что так давно была со мною,

Тебя ебал небритый человек.

И я иду на Запад островами,

И я молчу, и яйца дрожат,

Я освежен ебливыми мечтами,

Они - как звезды - млечный бля отряд.

Все так серьезно в мире, все опасно.

Солдат спешит на запад сгоряча.

Там свет горит, навек, навек ненастный,

И красный хуй - орудье палача.

* * *

Эта жизнь однодневна, как бабочка.

Эта жизнь - западло, бля ебать.

Бог открыл и закрыл свою папочку,

И накрыла все ночи кровать.

* * *

Было светло. Солнце ебало.

Пляж был вофлён зенитом.

Армяне ели шашлык тукзаром,

Армяне мешали говно динамитом.

Армяне совали тукзары в запястья,

Говно мешали в жопах подруг,

Они мыли хуи в ненастье,

И шерсть сбривали под мышками вдруг.

Владимир Хуев.

Владимир Хуев. Он жил однажды.

Его не ебали сны Еревана.

И то хачьё, что приходило дважды,

Оно не осело на дне стакана.

Он купил ноль шестую, на ней пиздовал,

Мимо Липецка, Липецка, блядь.

Там мусор стоял, мусор мечтал,

Его жена всхотела дорогую кровать.

Ее пизда была перекрыта прокладкой,

Бритая, с новыми волосками.

А сын был увлечен манатками,

Висячими, синими, с брелочечными хуйками.

Моя Япония.

Была зима. Не тлело солнце.

Мы шли толпой на сбор японцев,

И водка, белое стекло,

Само в желудок мзды стекло.

А он, хуйлан, был глуп и бледен,

Он был колхозич, он роптал.

Он заебался тем, что беден,

И быт земли его сношал.

Моя Япония молчит,

И ждет, что я туда приеду,

И хуй молчанье растопит,

Я в гланды спермою заеду.

Колхозич снова зароптал,

Ты где, ты где, ему кричали.

Он кума в городе искал,

И вот кумовья дни настали.

Он предал правду, красоту,

И срал в себя, и слушал мзду.

* * *

Твоя пизда. Он ней мечтал. Я видел ее сок.

Он был прозрачен, светел, словно рок.

Хуепедия.

Возникновение хуепедии - это быт завелосипедии,

Это усталость от глупости мрачных, тупых эндорасов.

Это редиска, это игры мартышек без всяких прикрас,

Это - бога исинего на свалке алмаз.

Хуепипедия.

Мой хуй высок в своем стремленьи.

Но знаю я, что солнце - свет.

И вот, в японском тяготеньи,

Ты покупаешь бля мопед.

Хуепипедия растет,

Она толста и масляниста,

Она - пизда наоборот,

Она - футбол, ебанарот.

Таня Овсиенко и рот москальских комонов.

Нет, жар меня не съест.

А ты каталась на хуях.

Вы говорили - Эй, Иваны,

Сосите чистые стаканы.

Мой хуй.

Ночь прекрасна.

Эля, в море - нихуя.

Но зачем же чище ясного

Так ебут просторы поезда.

И зачем я еду, я не знаю,

Но возможно, в полной синеве,

Я ее найду, ее слобзаю,

И нагну в вагонном бля окне.

Я засуну хуй свой, сытый пьянью,

Буду им елозить так и сяк,

И когда в окне рассвет проранит,

Кончу грустно, густо, натощак.

Ты вернешься к мужу, и умывшись,

Смыв с ноги остатки малафьи,

Ляжешь, нахуй, в сон дурной пробившись,

И приснятся красные хуи.

* * *

Ее звали Тая.

Она брала, но - по вечерам,

И рот, в малафье подтекая,

Щелкал и хлюпал - тарам.

Ты смотришь на меня и знаешь.

Ты смотришь - ведь я ебу.

Когда, загнувшись, ты хуй принимаешь,

Ты слушаешь хлюпанье - я иду.

В мире много хуйни бесконечной,

Много глупости, много говна,

Но Тая всегда понимала беспечность,

И раком часто стояла она.

Если.

Если ты веришь, ты веришь,

Что ты хуйло и сосешь,

Значит ты очком в ночь светишь,

И там у тебя живет ёж.

Если же ты уверен,

Что сможешь весь мир кормить

..........................................

Джон Коржов.

Джон Коржов вернулся из плавания.

Он устал щелкать семечки и мечтать о хуяваньи.

Он боялся не срать, он боялся запоров.

Он боялся узких, седых заборов.

Ведь с самого детства,

Ведь с синего, ебанного детства,

Он имел много шансов остаться без наследства,

Без ебанного, блядь нахуй, наследства.

Он жаждал заборов, и к ним подходя,

Штаны приспускал, в астрал уходя,

Совал меж штакетин, ебал сгоряча,

Занозы ловя, занозы чадя.

Но утро молчало, утро хуйни,

Машины кричали, воняли струи

Газов горячих, срущихся вдаль,

И тихо сиял солнца фонарь.

Он шел вникуда, и сердце стояло.

Не билось оно, никуда не бежало.

И датчики крови бежали к нулю,

Он шел забухать, выпить в строю.

И вот он вошел в чернеющий бар.

Он громко шумел, будто птичий базар.

Там тьма ебоннатиков громко трещала,

И стойка болталась, и стойка трещала.

Он выпил пивка, он понял, что жизнь,

Не есть бытие, а есть чисто жисть,

И смысла в ней нет, нет нихуя,

Только залуп социальных струя.

Он понял, что кайф - это быть сыном жидов,

С детства радоваться, учиться богатству.

Не знать ни проблем, ни моральных оков,

Не быть склонным к пьяному тунеядству.

И он не такой, ему не дано,

Жить богато, не мешая говно,

Жить и работать, избирательно, сильно,

И на сцену пускать мальчиков стильных.

Ему не дано ебать суету.

Ему не дано возить стекло в Эфиопию.

И учить дураков, отрицая тщету.

Но лишь ебать забор в синей утопии.

Он молча курил и слушал, как люди,

О жизни пиздят, мечтая, что будет

Когда-нибудь эра светлых веков,

Клич пионера - всегда будь готов.

Они надеялись, что снова придет,

Строгий, но добрый, царь-пидармот,

Евреев в кучку, в кучку сгребет,

Русским поможет, ебанный в рот.

Джон Коржов закурил сигарету.

Он бы призвал эпоху к ответу,

Но он точно знал, что время есть сор,

Тем более, рядом стоял забор.

Напившись, он смело пошел к забору.

................................................

.................................................

Хуяммари.

Толстые лица, седые ветра,

С жидами играем, и мячик - сюда,

Пас, хорошо, но ноги кривые,

С жидами играют ребята тупые.

Наши ребята - отличные ребята,

Они, по знакомству, тоже жидята,

Просто так с кривыми ногами,

Невозможно попасть под клубное знамя.

Итоги просты. Ноль-ноль - у себя,

И там - ноль-один, классический хуй,

Вафля в рот болельщицких толп,

Водку бери, молчи, не тоскуй.

Незачем сраться, ведь мы - москали,

Денег дали. Моем хуи.

Россия сосет, молча, упорно,

Глотая жирных кислот струи.

Рассвет Колхозича.

Колхозич давно сомневался.

Он верил в жуков, насекомых.

Он с долгой идеей братался,

Чтоб быть любимым, влекомым.

Он собирал коллекции,

Но не делал инъекции.

Он собирал коллекции,

Но не делал инъекции.

Юрий Слабоумов.

Во мгле таинственного Бладя.

(сборник стихов).

БГ.

* * *

Так странно в жизни ощущать,

Как иногда ты возвращаешься в кусты,

Зачищенные ебанной монетой?

И там сидит собака тети Светы.

А те, что весело сосут мечты,

Они - небес задроченных менты,
Они хранят в душе полеты,

Воспоминания и прочие хреноты.

И ничего уж нет, помимо глупости и жира нагнетанья,
И там - Иванович, хуйни лобзанье,

И, хоть пора забыть такое песнопенье,
Есть человек, а есть - судьбы растенье.

И ты не сможешь быстро угадать
Что истина, а что - немое бытие,
Где в каждом вздохе - ебана_насрать,
И каждый русик есть дождей жнивье.

Юрий Слабоумов.

В Краю Родном.

Реки.

Утро.

Вместо дождя бы сыпались сотики,

Черные, белые, красные хуётики.

Сыпались, сыпались, в море уходя,

В черную даль хуем войдя.

Выйдя на грязный, засранный кошкой балкон,

В небо воткнусь ощущеньем.

В небе играет другой закон,

Там нету людей, лишь - явленья.

Но похуй. Оденусь. Пойду в магазин.

А там, в магазине - голос резин,

Гондоны поют себе акапелльно,

И так хорошо, так запредельно.

* * *

Когда сомнений больше нет,

Когда так хочется ебаться,

Она приходит - и миньет,

И больше нечего бояться.

Она приходит ровно в 5,

И раздевается с порога,

Она навеки - просто блядь,

Хотя посмотришь - недотрога.

Она давно, уже давно

Ведет уроки в синей школе,

И эта школа есть говно,

И я кричу, кричу: доколе?

Доколе будет хуета

Детей учить немым законам?

Когда остынет маета

Менять названия сезонов?

Но похую. Оставим ложь,

Оставлю крики возмущений,

Она сосёт теперь - и что ж,

И пусть не будет возражений.

Юрий Слабоумов.

Валля.

Узкожопая чемпионка.

Спала с хуем во рту.

Сухая вобла-армянка,

Сука, блядь и цыганка.

Играл Михаил Круг,

Играла "Бутырка",

Играли "Воровайки",

Играл Слава Медяник.

Слава спал и храпел,

Рядом стоял пузырь,

Четыре баклажки воды,

Ведро бычков, пустая тарелка.

Это была коморка,

В которой был сплит,

Телевизор и DVD,

И полка блатных исполнителей.

Валля, Валля, Валля.

Сука, пизда, хуесоска.

Худая, ржавая, армения,

Смешанная с местной туркменией.

Узкожопая чемпионка.

Спала с хуем во рту.

Сухая вобла-армянка,

Сука, блядь и цыганка.

Слава.

Хули говорить, судьба нечестна.

Она задроченна и тесна.

И в жопе у нее несется толчея,

И больше - нету нихуя.

Когда играет синей тьмой

В вечор седого нихуя

С бутылкой ебанный герой,

Другой, по-ходу, не до сна.

Укурен Толик Полотно,

И колесо лежит - Кумно,

И нехуй жрать - одна вода.

Бабла не будет никогда.

Кирова.

Тоня Кирова жила на Кирова.

Она сливала говно за забор.

Тоня Кирова жила на Кирова.

Она сливала говно за забор.

Тоня Кирова жила на Кирова.

Она сливала говно за забор.

Тоня Кирова жила на Кирова.

Она сливала говно за забор.

Тоня Кирова жила на Кирова.

Она сливала говно за забор.

Тоня Кирова жила на Кирова.

Она сливала говно за забор.

Тоня Кирова жила на Кирова.

Она сливала говно за забор.

Тоня Кирова жила на Кирова.

Она сливала говно за забор.

Иван Берекян.

Величие армян, величие армян.

Складов хозяин - Берекян.

В года холодных эсэсэров

Он торговал носками смело.

Он стал великим и открыл

Во тьме ночи зеленый склад,

И всяк рабочий - виноват,

И денег - хуй ему, бля блят.

Иван покрылся волосами

И был вотще как обезьян,

И вот, скажу я между нами,

Купил хуинный он "Ниссан".

Рабочим денег не платил

И их морально он вофлил.

А как пиздели - выгонял,

И вслед пинки он раздавал.

Так жил Иван и богател.

Он по-другому не умел,

А сын его - армян Симон,

И институт закончил он.

Но вот настали времена,

И в дом Ивана шла пизда,

И в дверь тихонько постучала,

И так она, она настала.

И понесли холодный гроб,

И уронили бля в сугроб,

И Берекян в армянский ад

Душой слетел, и был там рад.

Dire Straits.

Дире Стрейтс. Штяк-ништяк.

Пройдет сто лет, и будет так:

Опять введут везде прописку

И индикатор на пиписку.

И если ты кого ебешь,

То малолеток ты не трожь,

Ведь зафиксирует компьютер,

Что вне закона твой хуютер.

И прилетят тогда менты

На светло-синем ментолёте,

И вот - пизда - уйдут мечты,

И будешь ты навек в пролете.

Тебя отправят на Меркурий

Качать селеновый поток,

А твой член возьмут, ошкурят,

Он потеряет всякий толк.

Но с рудников ты, бля, съебешься,

Чтоб к звездам синим полететь,

Мимо Венеры пронесешься,

Чтобы от лазеров сгореть.

И так пройдет вся жизнь дурная,

Она, как прежде - ни о чем,

И в черном мареве мечтая,

В аду попомнишь ты о том.

1998.

Кого-то в тот год застрелили,

Кого-то в рот отъебли,

А меня мысли носили,

Я видел в высь корабли.

Я сочинял свои стихи,

И они были светлее, чем грехи,

Ибо грехи - это слабое говно,

Страх, совесть - все одно.

Я повстречал Наташу.

Я сказал: ты будешь наша.

И, разводя ее на толпу,

И кричал и плакал: пу-пу.

Играл, играл "Accept",

Песенка "winterdreams".

И это был концепт,

И от травы мы падали ниц.

Коля Любимый.

Коля Любимый

Был пидарас.

Он был пенсионер,

С розовой жопой, розовым ртом.

Он жил на улице "Индустриальная",

Дом 99.

Сука, гондон, пидарас.

Он кричал и вопил: я уже всё собрал!

Я уже всех собрал!

Я могу!

Подразумевалось - он может взять в рот

И так сосать,

Что даже Клава Шифер не отсосет.

Сука, гондон, пидарас.

Коля Любимый,

Коля Любимый.

Читая Пушкина.

Я смело Пушкина читал,

Когда в обед, в хмельной обед,

Тебя я в офисе ебал,

Потом ты делала миньет.

Так нелегко определиться

В коморке узкой, но зато

Здесь можно в легкую напиться

И хуй свой спрятать под пальто.

Потом тайком его достану,

И осторожно ты соснешь.

И вновь грустить я перестану

Что жизнь - всего лишь в жопе нож.

Читая Пушкина стихи

Я слышу древние грехи,

И много ебли, много слов,

И вафель радостный улов.

Валля-2.

Среди ночи я слышу: идут поезда.

Среди ночи я слышу возглас: пизда!

15: 32.

Май бади, май бади.

Пора выходить и ловить автобус.

Я уеду в прошлое.

Здесь нечего, нахуй, ловить.

Сосимантана.

Включая радиоприемник,

Играя мастерками,

Вставляешь в кладку проемник,

Мы строим Москву корявую.

Чтобы жили армяне,

Чтобы жили чечены,

Чтоб жили грузины,

Чтоб жили евреи.

Живите, ебите народ,

Посылайте детей на эстраду,

И мы с лопатой, ебана рот

Получим в пять тысяч награду.

Скупайте землю, плюя на Ивана,

Москва дороже, чем, нахуй, Монтана,

Москва дороже, чем, нахуй, Париж,

"Вася, беги за второй, слышь".

Армянские дети идут на эстраду,

А мы строим для них балюстраду,

Подались в писатели и режиссеры

Пидары, бляди, убийцы и воры,

Дети братков, дети гондонов,

И нету для них высших законов.

* * *

Один час до взрыва.

Одна сигарета, одна бутылка пива.

Пиво-моча.

Идут самолеты.

Въебут самолеты.

Два самолета,

Два сентября.

Нажму я на кнопку,

И вот - детонатор,

В подвале - взрывчатка.

Взлетят небоскребы.

Летят самолеты,

Въебут самолеты.

Летят самолеты,

Въебут самолеты.

Сентябрь золотистый,

Бен Ладен в Разливе.

Мы загрузили

Подвалы мешками.

Ебо! Полетели!

Ебо! Это космос!

Ебо! Победили!

Ебём самолетом!

* * *

Я видел нищие тома.

Я шел и видел дым в домах,

И пиво снова мозг ебло,

И - Пугачовское табло.

* * *

Медведи продолжают свой ход.

Они перманенты, словно земля, ебанный в рот.

* * *

Я приехал из Москвы в Самару,

И я бухал там очень самарно.

Она ж ехала на гастроли сосать самарно,

Мы ехали в поезде и говорили товарно.

Валля-4.

Валля, Валля, Валля,

Ну зачем же жить в запас.

Лучше сразу, сразу, Валля

Разгрузить яицетряс.

Лучше вечером туманным

Выйти в люди, торговать

Своим ёблом, кисло-странным,

И за так ебать давать.

Валля, Валля,

Валля - вечное прощай.

Не зайду, армянка Валля,

Я к тебе уже на чай.

Уж пиздец. Заря потухла,

И автобусы ушли,

И менты взамен пришли,

И затих ебучий улей.

Фэт Бой Слим идет в кровать,

Но не тебя уж не ебать.

Музишен.

Включаю музишен,

Дети секунд, fall out boy, Manu Chao, вся хуйня.

Но наступает позишен.

Приходит ко мне еботня.

Приезжает Валёк, Валёк,

И все знают, что он - зверек,

Он слушает Круга, а вообще - он нихуя не слушает,

В его голове лишь морковка кружит.

Не люблю сереньких.

Не люблю лысеньких, бандитоватых.

Не люблю неучей, чем-то богатых,

Для случая - верненьких.

И я говорю тебе - мы победим,

Мы порвем эту ебанную суету,

По пробкам мы по крышам проедем,

И выплатим бронзовый хуй менту.

Тапир.

Александр Ослов охотился на тапира.

Но не было нихуя тапира.

КАВЗ.

Выйду, дверью ебоннув.

Я колхоз на хуе гнув.

И иду я на базар,

И куплю я самовар.

А потом приходит КАВЗ.

*********************

* * *

Я перешел в ту пору, когда заармянилось МузТВ.

Я пришел на гору,

Я пришел на гору.

При Сталине было смертельно, но изя с арамом не шли на эстраду.

Теперь все иначе,

И Саша Глистов

Идет из засады.

Саша Глистов поет, спотыкаясь,

Вася и Петя рот открывают.

Россия сосёт, радуясь стаей,

Что эсэмески в эфире так быстро летают.

Есть много машин, и много дешевых DVD-аппаратов,

И дорожают снова манаты,

И в Интернете можно дрочить

И камеди-клабом жопу лечить.

Ю.Слабоумов

"Люди Воняют".

Поэма
(1994)

По долгой дороге

Люблю я чесать,

Жизнь - это ноги,

Еб твою мать!

Мимо меня

Трактора проезжают,

Не только меня

Они напрягают.

Воняют, воняют,

Без темы они бесконечно.

Им в морду пеняют,

Им в морду плюют небеспечно.

"Ебань! зачем так вонять?

Зачем выхлопною трубою плеваться?

Лучше спокойно у боксе стоять

И нихуя не напрягаться!"

Но отвечают им трактора:

"Что наша жизнь? То - цветы.

Мы можем пирдеть на ура,

И так не умеешь ты!

Мы можем черной трубой выхлопною

Выпустить черных облак струю,

Мы можем дорогой ехать хмельною,

Солярку пия что водку твою.

Ты - человек, тебе не понять,

Что в мире всегда есть еб твою мать,

Ты думаешь - еб твою за ногу мать?

Хуй там - не просто так водку бля жрать!

Садишься на боливар -

Подумай - душа существует.

Она - запредельного мира пожар -

Она о другом тоскует.

А ты все кричишь - слышишь, башлы!

Кроме башлов ты пустой.

Когда на рыбалке в ебальник шумят камыши,

Ум твой - пустой.

Хуяришь ты по колхозу

На тракторе ебом дыша,

Ждешь с работы занозу,

От водки еле дыша.

Твои выходные - лишь телек,

Говно и коровы вокруг,

И кент, что по пьяне мелит,

Что он - твой навеки друг.

В свободное время - рыбалка.

На деле же - просто ебалка.

Привозишь харей на блатхату -

Кричишь им - ты самый богатый!

Они отвечают: ох, еб бля,

Ох, нихуя себе свет.

У тебя же "шоха!".

Все! Бесплатный миньет!

Люди воняют, люди воняют.

И дело не в том, что - колхоз.

Просто - птицы летают,

И вниз летит их понос.

А человек, особенно - русский -

Где живет, там и срет.

Потому что умом он узкий,

И хуяте у него почет."

Люди тогда разозлились:

"Ебанные вы трактора!

Вы по нашей воле родились,

А не нихуя на ура!"

Ебанные болты и гайки,

Сранного дизеля пердь!

Да мы разберем вас, вы знайте,

Вас ждет забвенная смерть!

На складе ваши бля кости

Будут долго лежать,

А завгаром Башловый Костя

Будет медленно вас пропивать.

То коленвал за бутылку,

То распредвал - за будылку.

То аккумулятор - за девки отсос,

То и глушитель - ебанный стос!

Лучше заткнитесь вы, трактора,

Не то разберем мы вас на ура!"

"Хуй с вами, пиздово племя",-

Отвечают им трактора,-

"Видно, настало время,

Чтоб разобрали нас на ура.

Видно, пиздец так близок,

Что нихуя себе,

Вонючих колхозных сисек

Услышим мы шум в себе.

Да раньше бля дети, дети,

Зачиналися за рулем.

От того пиздюнята эти

Тянутся, бля, за рублем.

Их не интересуют звезды,

Антарктика с Арктикой бля,

А только немытые пёзды,

Да красная шкурка хуя!

Женщины клешенки тянут,

Чтобы халяву забрать.

С детства по бабкам бля вянут,

Только и все, ёбь те мать.

Се человек есть говно.

Есть ли говну уваженье?

Верит в ебано кино,

К бабкам - одно уваженье!

Люди воняют навек.

Нахуй они существуют?

Быть человеком - то грех.

Лучше пусть грозы лютуют."

"Ебанный по голове!"-

Люди кричат тракторам.-

"Где это видано, где,

Чтоб был такой хуям?"

Взяли люди кувалды,

Взяли люди ключи,

Хуярить им было не впадлу,

Слышалось только "Мочи!".

Но трактора не стерпели,

И тихо съебались в поля,

Там они песни пели,

Пели долго и зря.

Когда солярка скончалась,

Их люди все же нашли.

И разобрали их нахуй,

И дальше пить водку пошли.

Морали у басни сей нету,

Одна лишь хуйня, хуйня.

Если ты срешь по билету,

То простынет жопа твоя.

Лучше быть трактором в поле,

И честность в мире знавать,

Чем вонять в грязном море,

И "еб твою мать!" кричать.

Конец

Мотень
(поэма, 1994)

Пролог.

( Видение Мотеня во сне)

Тебе кажется, что ты герой.

Тебе кажется, что ты скажешь -ебу,

И ты ебешь.

Не бросайся словами на ветер.

Если говоришь - я ебал,

То еби.

Если говорил - я того рот,

То так и делай.

Если говорил - ебаные колеса,

То садись на машину

И еби ее скоростью,

А потом снимай колеса,

Показывай друзьям и говорю:

Вот они, те колеса,

Которые я ебал.

Какая разница, чем.

Ведь не бывает такого хуя

Чтобы взъебать колесо

Даже у слона,

Даже у жирафа,

У динозавра такого не было нихуя.

Может быть Кинг-Конг?

Но жив ли Кинг-Конг?

Когда Мотень приходит во сне,

Кажется, что тебе в душу

Пробрались воры.

Хуево это или нет?

Очевидно, что да.

Мотень, это такая хуйня,

Которая заставляет замечать

Все за всеми,

И ты становишься внимательным,

Как самый охуевший в мире

Пиздец.

Ведь что тут хорошего?

Когда ты видишь

Только то, что хочешь,

Тебя ничего и не трахает.

Верно?

А то ты понимаешь,

Что жизнь - это такая хуйня,

Где все бля однообразно,

Так однообразно, что хоть вообще нихуя не живи.

Все люди как на одно лицо,

Одинаковы,

Как японцы,

Как китайцы,

Как корейцы,

Как монголы,

Как чукчи,

Как эвенки,

Как ненцы,

Как блядь,

Блядь нахуй туркмены!

Я ничего не имею против туркменов.

Мы для них тоже на одно лицо.

Хуй разберешь.

Хуй победишь,

Ебанный стос!

Мотень - это какая-та хуйня

Типа перехожего пилигрима

Собаки-Борзеня,

Который ходит между

Городами,

И под хвостом у него,

Там,где жопа засратая-

Сигнальное пятно.

Только Борзень живет

В реальности,

А Мотень - в нереальности.

Просто так вот.

Посетил он меня.

Я видел, как он чешется,

Пытаясь избавиться от блох.

Такой весь ободранный.

Настоящий бродяга.

Трудности ему ни по чем,

Хуята ему ни по чем.

Ночью он спит спокойно

Хоть в самый лютый мороз,

Потому что он - Мотень.

Он типа Белинского,

Но только во сне.

Он также типа Добролюбова,

Потому что у него такие же

Понятия. Он хочет понять,

Почему люди есть хуйня,

А все к чему-то стремяться.

Нахуя?

Анархия пиздабольства

Самый популярный сборник стихов Юрия Слабоумова вышел с свет в 1997-м году, когда поэт жил в Ялте. В то время Юрий курил три пачки сигарет в день, это ему было мало. Очень часто он виделся с Сергеем Го, известным Симферопольским концептуалистом. Элтон Иван, главный редактор газеты ЕМХ ( Ебать мой хуй) заезжал к поэту с бутылочкой вина. Они сидели вместе, смотрели на звезды и размышляли о разной разности. Иногда они шли в общежитие снимать баб, и все у них получалось хорошо и весело. Впервые сборник "Анархия пиздабольства" прозвучал на вечере памяти Александра Хуева 12 ноября 1997-года, гда также присутствовали Александр Хуепетровский, Сергей Ронстон, Сергей Го, Элтон Иван, Толик Меркьюри и др. Сборник высоко оценил Сергей Чикаго.

Мандит.

Я Мандит, я в пацире железном,

И в голове моей одна хуйня.

Несу я нож, и людям будет тесно,

Я мандану их им прелестно.

Я дочь зачал железным своим хуем,

Колнчая ржавчиной в седые паруса.

Теперь и день и ночь тоскую,

Смотря на ржавчину, на ту, что сходит с хуя.

* * *

Я тебя не забыл, не забыл.

Я тебя в подворотне ебал.

* * *

Человек жениться не от скуки,

Не от тоски,

И не для науки,

А чтобы было кому постирать бля бля носки.

Ведь потому мои носки сияют в темноте,

Что ты их постирала.

Кораллы.

Синее море, море глубокое

Ебанью темной зовет в глубину.

На лодке ебу тебя, ты - черноокая,

Ты говоришь - вот сейчас я приму.

И вот принимаешь ты, чмокая смело,

Но мне не нравиться громкий твой звук.

Впрочем, одна ты такая умелая,

Одна из всех ялтинских сук.

Так далеко до кораллов некислых,

Я бы нырнул, но сказать - нахуя?

Лучше буду я в лапах когтистых,

Чем не будет у меня нихуя.

* * *

К ебливому киту пришла касатка,

И говорит: еб твою мать, еб твою мать.

А он в ответ ей - а ты кому дала ебать,

Ебать твоих клещей, ты моря куропатка.

О, блядь,дельфину - отвечает.

Он типа мал, но так легко кончает,

Что молофья плывет по морю далеко,

И мне от этого спокойно и легко.

Памяти Александра Хуева.

Никто не помнит о душе, пока бабло,

А коли появилось - то пиздец, считай - пропало.

Но ты ишел по жизни далеко,

И много для тебя не было мало.

Ты так умело на людское забивал,

Ты памятник себе воздвиг нерукотворный.

К нему не зарастет народная тропа.

В Анадыре ебал луну, луну спокойно,

Никто луну так не ебал еще.

Потом ты водку пил и баб ебал довольно,

И выебал их много та ваще.

Так много выебать мог Толик бля Натаров,

Но ныне пидарас он, нету слов.

А брав гитару, задавал ты жару,

Пугал в натуре ебанных ментов.

А на концерте в Воркуте, ебать всю перхоть под залупой,

В мороз ты пел, ты людям помогал.

Я знаю, что потом, потом расстался с группой,

И с водкой после этого едва не завязал.

Прощай навек, земля путь успокоит

Твоих идей нетусклую струю.

Пусть девы бравшие навек по хую стонут

И детям говорят про молодость твою.

Эван.

Деревья ебанулись.

Морозы подогнулись.

К хуястому коню

Ведут ее одну.

А там стоит Эван,

Скажу, ведь он - Эблан.

Был раньше футболист,

Особый похуист.

За Бременский вердер он играл,

Забивал крутые мячи.

Ворота ими посыпал,

Они были словно кирпичи.

Теперь он коневод еблистый.

Теперь снимает порнофильм.

Там он с конем его хвостистым,

И это, если верить - быль.

И вот на холоде в нее,

От напряжения краснелый,

Гигантский корень зля сует,

От двух яиц отяжелелый.

Бляр.

Вечерами, вечерами,

Наплывало ебапламя.

От зари до зари,

Облака - то хуи.

Землю, землю б им взъебать

Частыми дождями,

Пыль-то нахуй отсосать,

Нахуй ебапламя?

Бляго.

Жисть естесства вчера.

Еберовое впечатленье,

А дома у онана

Опять остохуенье.

Ебический трамвай пришел.

С работы двинулись ослища,

То бог на зеслю снова снизошел,

Козлы живут, их ныне -тыщи.

Петухи.

На рассвете не спят петухи,

Ебанные гребешки,

Сраные, засратые,

С блохами мелкими, суетливыми.

Заря вдохновляет петухов,

И они орут, остохуея.

И от того в колхозе люди бля встают,

Встают и все тут. И пиздец.

Из сеней водку вносят

Она стояла в тазике с водой,

Чтоб за ночь не нагреться,

Чтоб утром можно было ебануть.

Е вот - ебо, в колхозе пьют с утра,

Потом пиздуют по дороге на работу.

Кто бля блатней, на "Москвичах" ебут пространство,

А также на ноль первых, ноль одиннадцатых,

И молодежной ноль тринадцатой, бля нахуй.

В конторе тоже пьют.

А там- говно мешают палкой,

А петухи орут, ну нахуя орать,

Но все одно им - утро наступило.

Семейство Блядевичей.

Конь стоял в пальто.

Обосрал пальто.

И пальто воняло.

Сильно бля воняло.

Иван Блядевич на рыбалку едет,

Артур Блядевич моет запотевшие гондоны,

Виталий бля Блядевич в жопе лазеет рукой,

Прасковья Кузминична Блядевич пирдит себе с утра.

Такая вот семейка, бля, семейка.

* * *

Я не знаю, зачем я живу,

Я не знаю, зачем я плыву.

Почему у тебя большая пизда

Я тоже не знаю, бля.

Может, ты ее растянула

Какой-то резинкой.

В смысле, одну часть клитора ты привязывала к одному дереву,

Другуй - к другому.

И так играла,

Бля играла.

* * *

Нахуя живут олени?

Лучше б Хуев вечно жил.

* * *

Я люблю золотые сны,

И тебя ебать золотую.

Я приду к тебе - только жди,

Обниму тебя я родную.

В мире этом много козлов,

Ничего, мы с тобой прорвемся,

Мы с тобой победим все зло

Только тем, что вместе съебемся.

Пусть нам песни поют города,

Мы уйдем из них навсегда.

* * *

Как грустно, что пиздец не наступает,

И жизнь все тает, тает.

* * *

Срал я с ветки на жука,

О-па па.

Срал я с ветки на жука,

О-па па.

Срал я с ветки на жука,

О-па па,

Срал я с ветки на жука,

О-па па.

Бригадир Замир.

Трактор в поле дыр-дыр,

Я - Бригадир Замир.

Я еду мерзлоту иметь мотыгою чугунной,

И водка у меня, и есть кусты - сортир.

Таким, как я, бля ордена дают,

Ведь я ебу родную землю.

Иного способа для жизни не приемлю,

Кто будет против - пусть ему нальют.

* * *

Тараканов очень гибок,

Может на спор, на спор, нахуй,

Укусить себя бля за хуй.

* * *

Остывает чай.

Ну дай мне, дай.

Остывает жизнь,

Ну загнись же, загнись.

Заканчивается день.

Ну, сядь же мне на хрень!

Дети идут в зоосад,

Бля, всажу теебе в зад.

С полей ведут скот,

Ну возьми же, милая, в рот.

Солнце встает все сильней и сильней,

Ну, давай в ноздрю же скорей.

Хочешь - в ухо, а хочешь - в глаз,

Будет видеть потом как алмаз.

* * *

Звенят в саду стаканы.

Я ебу тебя, Анна.

* * *

Ночь темна. Ни души.

Лодки стоят у морский межи.

Яхты качаются, яхты гнуться,

Там, на яхтах, кошки ебуться.

Кошки, хвост поднимая пушистый,

Дают себя драным катам.

Крики стоят в вечере мглистом.

Но я тебя никому не отдам.

* * *

Паровозы пирдят утомленно.

Они устали в советской тиши.

Никто о них ужеть не помнить.

Паровозы стоят утомленно.

Китайцы.

Злые китайцы у тебя не спросят,

В мозг заглянут, цветы заберут.

Злые китайцы душу уносят,

Туда, где черный сияет редут.

* * *

Пианисту понятно ширянье синиц,

Они в косухах лежат, пионерки глубокие.

Их прозябанье, их хуесосанье

Их глотанье не знает границ.

Пиздонч.

Идет по улицам ночным пиздонч,

Откусывает бампера машин.

Всем страшно, очень страшно,

О двух ногах пиздонч.

Лифтеры.

Лифтеры олнажды долго бухали,

Крутая была бухалия,

Потом на бутылках была баталия,

Потом уборщица пришла и сосала.

Устав кончать, они снова бухали,

И снова шла бухалия.

А после, после они устали,

Вышли в ночь и в лифте застряли.

Хуля делать - надо блевать,

Блевали, блевали,

Весь лифт заблевали,

Весь лифт, бля нахуй ебанный в рот, заблевали.

Голимый.

Я зная я, что я голимый,

Мне так и говорять - ебать!

Зачем ты ходишь по земле, родимый,

Не лучше бы тебе под землышкой лежать.

Во блядь,- я отвечаю прямо,

И мы идем, играем в баскетбол.

..............................

Гондоны.

Гондоны, гондоны, верните мне Олю.

Распахано поле.

Лежу на просторе.

Устать я не волен,

Я чувствую горе.

Я с чувствами в ссоре,

Я болью напоен,

Гондоны, гондоны,

Верните мне Олю.

* * *

На этой улице когда-то был тир,

Ныне здесь провалился сортир.

Люди кривились - воняет-то очень.

В заплыв попало восемь рабочих.

Люди пыталися им помочь,

Иные смотрели, смотрели участно,

Но так бывает - за днем - ночь.

Так и погибли все восемь злосчастно.

Юрий Слабоумов.

(1997)

Поппуляция Хуеты.

Популяция Хуяты.

Зеленым днем

По улицам земли

Хуйня ползет немыми облаками.

Там толстое жучье,

Накоплены жиры.

Их очень дохуя.

Немного накопив ума,

Хватают наглостью собрата.

Ебут, ебут, ебут.

Ебут уверенно и долго.

Как правило, заебывают насмерть.

И жалости в них нет.

И толстое говно

Из жопы вылетает,

Так высирают жизни убиенные жирами.

Вечность Мандита.

Герой Хуйни Мандит

Живет в веках.

Его не сможет обобрать

Сверхтолстость пиздобратьев.

Трусы.

Волнение в трусах - еще не все.

Сомнения в трусах - еще не вечность.

Пацаны.

Вечерами

За кирпичами

Не отдыхает стакан.

Пацаны его поднимают.

Пацаны выпивают.

В них просыпантся изъян,

В них просыпается синий обезьян.

Пиздуя на дискотеку,

Хуярят прохожих,

Встречая тех, кто сильнее,

Получают по роже.

Устав шататься,

Берут коноплю,

Забивают - ебаться сраться-

Курят дурку свою.

Потом идут домой,

Смотрят ночь без снов,

И каждый из них - герой-

Представитель оххуительных сынов.

Утром - сигарета.

Ебанный в рот.

Заводятся мотоциклеты.

Зовет завод.

Похмелье. Базары

Чисто через "ебать".

Потому что половина уже на нарах,

И прочих ждет такая ж кровать.

* * *

Устала. Лежала.

Молчала. Сосала.

* * *

Район возле гор.

Там живет дедушка Егор.

Он точит топор.

Ебанный топор.

Потома идет в лес.

Нахуя - в огород.

Елку срубает -

Ебана рот!

Под новый год

Людям пиздато.

А он - один -

Мудило горбатый.

Наряжает елку.
Берет самогон.

И - все без толку-

Не берет его он.

* * *

Возле Тишины

Нихуя нет.

Возле Тишины

Лишь в деревне - вафлет.

* * *

Солнце горит.

Ебанный газ.

А у меня болит

Хуя нового час.

Ты приходишь.

Ты чисто сосешь.

А потом бродишь

И плечами жмешь.

Может, ты родишь

Чисто ртом, чисто ртом?

Но ты все твердишь.

Что любовь - твой дом.

Хуинно.

Хуинно отдыхить без баб.

Специалисты Хуеты.

Без водки жизнь возможна в США.

В Японии возможна без базара.

Китай, Китай, сухая хуята

Лишен всегда душевного пожара.

У нас же светлые мечты возможны повсеместно,

Специалисты знают, что без водки в мире тесно.

Врачи Хуеты.

Копаются в пизде, волнуются, беседуют о вечном,

На звезды смотрят, где в пути пары блистают Млечном.

Ночь Хуеты.

Светится фонарь.

Ебанный хуярь.

Слышатся базары,

Ебанны хуяры.

Ночь хуеты наступает для каждого.

Нет в ней избранных мест.

Жаждет отец дочь заразную,

Жаждет отец.

Женщины ждут лишь халявы,

Чтоб оторвать и забрать,

Да - и вечные нравы-

На рота взять.

День Хуеты

Кто живет без дня, без дна, без ночи

У того мудья о прошлом не пророчат.
Не кричат они о фактах
И о лунных артефактах.

Из окна играет Queen.

Разыгрался никотин.

И она - одна, одна,

Не ебать ее до дна.

В ванну входит с взором пылким

И несет с собой бутылку.

И играет в два ствола,

Это - странна ебола.

Лето Хуеты.

Она писала стихи о затмениях,

И о глотании иголок,

А он играл в группе "Зе Ленин",

И хуля толку, хуля толку.

Было лето, жаркое, ебущее,

Не дающее пить чай.

И она поняла истину ткущую

И решила уйти в Первомай.

И он искал ее повсеместно,

По земле, по городам,

Но ей и в мае было не тесно,

Пам парам, пам парам.

Зима Хуеты.

43. 43.

Раз. Раз.

Смотри, не смотри-

Каждый седьмой - пидарас.

105, 105.
Ты должна сегодня сосать,
Хорошо и уверенно, с толком,
И мечтая быть ёбанной волком.

Юрий Слабоумов.

Свежина.

Сборник 2007.

* * *

Нет явлений вдали от человека.

Каждая вещь - человек, человек.

Насекомое - человек,

Зверь - человек,

Поезд - человек,

Самолет - человек,

Ракета - человек,

Атомная бомба - человек,

Космический корабль - человек,

Завод - человек.

МузТВ - человек.

Америка - человек.

Россия - человек.

Океан - человек.

И Китай - человек.

Но на свете пиздец есть немолчный,

Связан ль он с человеком?

Мясо.

О мясе нельзя говорить просто так: ногу на ногу, хуй в рукаве,

жаренный заяц - на сковородке, Том Уэйтс в DVD-ром, понты стихотворных иллюзий,

хуйня без причин - Минаев, дрочащийся полками лавок,

засунутый в рот - Иван - читать! Читать "Гастарбайтера", читать Стогоффа,

читать московскую пляску (хоть сам я маскаль).......

Мясо. Символы Зла. Пизда - покрывало. Точно Ту-160. Ебо!

Не поет Пугачева, потому, что устала.

А устала - сосите и вы.

На балет был билет. Зина почту носила в пизде.

Остановили ее мусора в поезде.

-Зина, почта где?

-В пизде!

-Попизди еще, Зина!

-А похуй. Меня уже выставили из магазина.

Снова взнуздали коней, снова взнуздали коней.

Даже задроченный, со сведенной задней ногой ПСВ.

Сотни вафель кругом. Вафельный дождь.

Вафельный дождь.

Пенсионеры надеялись, вынимая из запасников водку, купленную на скопленные рубли,

Полудохлую сухую воблу, пойманную самолично,

Расстилали газету, накладывали кашу,

Хуй! Ебут коней! Ебут, держа за загривок.

И кони дают.

Кони дают.

Сестры в платьицах белых.

Им хорошо.

Что еще женщинам нужно?

Главное, чтобы было, кому ебать. (а раком - вообще - шелк).

Я мясо не покупаю из принципа. Я ем воробьев.

Ловлю их с утра с балкона.

Моя мысль - России навьё!

Моя голова - икона.

Каждый, ракомстоящий,

Радующийся от такой глубины,

Ищет слабее себя ящерицу,

Чтоб с надроченным хуем зайти со спины.

Конечно, можно уехать в Германию

И забыть знанье задрот.

Только есть ли там, есть ли там - баня,

Где подруги - ебана рот.

По поздней зиме,

По поздней зиме

По поздней зиме,

Еще до капели,

Еще до чудес.

Марсель-Олимпик - Спартак.

Ожидается вафель лес.

Мясо ешьте. Пиво пейте.

Мадагаскар, Япония, Индокитай.

Интернет.

Идет по миру. Входит в дом. Попадает в мозг задрочкой.

Папа ебет свою дочку.

Золотой дождь. Эбони. 5 мегабайт.

Я качаю. Я - Саша Райт.

У меня иммунитет на 25-й кадр.

Саша Васильев. Голос из темноты.

Плачущий шкуркой залупы,

Новая музыка, новые группы.

Старые - на пенсию, паковать изжопыгазы по банкам.

Нынче уму не нужна огранка.

Ормяни сразу растут граненными

Рублями синими, рублями зелеными.

Сыны, дочери, бляди, блядуны, хуесоски - на сцену,

Москва - это хуя арена.

Я - Саша Райт, у меня нет жены.

Я - Саша Райт, я дрочу по ночам.

Я - не Вангелис, не Слава Мухортов,

Я не ебал Зверева в жопу.

Я думаю много о духе Земли,

О том, что растлен постмодернизм посткультурой,

Обосран обверткой, обкончен газпромом,

Имхо-ебонатиком на бледных глазах монитора.

Жизнь, как и прежде, проста, как варенье.

Есть полуслово и стихотворенье,

Бабки - не бабки, забрал, не забрал,

(А для эстрады - дал иль не дал).

Не знаю, что там с Биланом,

Не знаю, и мне похую.

Я лучше пойду к обезьянам

Играть в бананы и Ю.

Утро седое приходит,

Молчат, молчат корабли.

"Аврора" песню заводит,

Другие восходят огни.

Я еду встречаться с И.Салтыковой,

И поезд зеленый, как счастье, знакомый,

И в нем проводница с огнем между ног,

И выкрик гудка - в дорогу дорог.

Включаю питание. Я - Саша Райт.

Acer - говно. Vista - залупа.

Один мой знакомый, что звался Охлупой,

Не знал он ни байт, ни килобайт.

Он прыгал на крыше, упал он в трубу.

Бу-бу-бу-бу.

Он прыгал на крыше, упал он в трубу.

Бу-бу-бу-бу.

Растет паутина, как масло с годами,

И вот, я говорю проводнице -

Хватит ходить там, жопой играя,

Я знаю, сосать ты мастерица.

Ты молода. Твой рот еще свежий,

И лампа горит, вставлена между,

И влага еще не воняет орехом,

Поедем на поезде в синие вехи.

Ту-ту! Я еду. Acer горит.

Мой голос сквозь тундру сигналом летит.

Суринам.

Утро утреюче, с севера входим, 120!

Мой друг - Суринам.

Я не хочу в краснодарье врываться,

Не дозвонившись до дам.

С севера трасса - взрываться!

Вечером будем ебаться.

Трубы, столбы, тут так все изменилось,

Ёбанный град.

Говнопротасы сюда привозились,

И - зоосад.

Нынче по миру судьба раскидала

Ветки мозгов.

Думал - все так же. Но хуй. На вокзале

Сотни ментов.

Нет лохотронов. Нету наперстков.

Нет нихуя.

Жизнь - без начала. Без детства ты - взрослый,

Правду жуя.

Корпоративы, презервативы,

Ёбанный в рот.

Корпоративы, презервативы,

Типа полет.

* * *

Годы проходят,

Листья - завод.

Тьма хороводит,

Ебанный в рот.

Так же, как раньше,

Семя встает,

Семя родиться,

Семя умрет.

Жмут миллионы

По колее,

Пишут законы,

Пишут во мгле.

Только родился,

Вот уж пиздец.

Смерть не кривится.

Дьявол - отец.

Лишь пидарасам

Все по хую.

.....................

Спортивная бесконечность.

Я долго живу, и долго пою, мой мозг прошит, словно БИОС.

В нем много программ, и опции - все холодны, но спорт заебал.

Я сам не спортсмен, но как-то боюсь, когда вижу спортсменов,

А также - чисто спортивных.

Люди, наторевшие в суходрочке, в суходрочке без вазелина

Опасней политиков, опаснее летчиков,

Энола Гей хуета по сравнению с ними.

Суходрочка есть спорт.

Лишь только Люба Егорова, она,

Шла к старту судьбы с сигаретой в зубах.

Она была светла и великолепна.

Она бежала на лыжах с сигаретой.

Такие люди появляются лишь иногда.

Все остальное - банальное, ебучее, каменное,

Вялое, будто в жопе цветы.

Колючее, будто спортивные зверьки.

Я долго об этом кричал, ничего другого не замечая.

Но время пришло. Это пиздец.

Пора выпускать воробьев.

* * *

Здравствуй, Сергей, здравствуй.

Не говори мне, что мир так плох.

Ментовских канализаций

И я проходил урок.

Дождь за окном хуярит.

И много дождей - без меня.

Тот, кто первый наярит,

Будет играть, звеня.

Тот, кто схватил и выжил

Не видит хуй из-за живота,

Кому-то ж душевней книжность

И прочая хуета.

Ботаники в бильярд играют,

Яйцами чрез карман,

Но мы еще помечтаем,

Мы победим океан.

* * *

Не надо, Лида.

Не соси хоть ты.

* * *

Ты ждешь ответа.

Артур-Мартур.

Работай, Света.

10-й тур.

Когда я менеджером был,

Я водку пил, я водкой был.

* * *

Проходит мимо главный пидарас Земли.

* * *

Мимо рентабельных полей, мимо зеленых квадратов

Я проезжаю - в кармане манаты.

* * *

Люди идут, накормленные, и у каждого в жопе - антенна,

А следом дети - веселая, в сотики жрущая смена,

Каждому - Asus, каждому - Acer,

И глазе мигает зеленая Ася.

Ящик лелеет Москву-хуету.

Ту-ту-ту-ту, ту-ту-ту-ту.

Пять часов на езду-пизду,

Ду-ду-ду-ду, ду-ду-ду-ду.

Раньше все воровали, и было ништяк,

Теперь воруют лишь дети ебак,

Толстых ебак.

Ваня, Ванятко, вздроченный ум,

На тебе Acer, хуюм-хуюм.

За щеку томик ползет Минаева,

Все продаваемо,

Все отоварено.

Ваня, будь пидарасом, будь хуетой,

И ценности мира пойдут за тобой,

И в гипермаркете километровом.

Будет воще тебе нихуево.

* * *

Я живу на просторе за городом.

И машину я сдал в металлолом.

И над домом моим кричит самолет.

Каждое утро: ебанный самолет.

И те, кто пиздует в синюю даль,

И те, кто сидит у руля самолета,

Никто не знает: внизу сидит чертило,

Он говорит: о, блядь, снова этот ебанный самолет взлетает

С этого, бля-нахуй, аэропорта!

9:16.

9:16.

Хочется срать.

Кот свою жопу мацает,

Хочет влезть на кровать.

И мне похую прочее.

Я живу ради дня.

И я слышу: за стенкой дрочат,

Тихо яйцами звеня.

Василий.

Василий, Василий, Василий.

Не надо жить и силить.

Многое не осилить.

И мир умом не изнасилить.

Не надо также дрочить,

Сочиняя стихи в стол, в корзинку,

Но также не стоит на голову лить

Говно с ухмылкою пылкой.

Будь честен, как демон, крича - молчи,

Распознавай ебоннатов,

И бей о головы их кирпичи,

Как Зорро делал когда-то.

* * *

На родной земле так много мусоров,

На родной земле обычный быт суров,

Ты выходишь в длинный магазин,

И бегут они к тебе, и нету слов.

И боишься, когда делаешь не так.

Нету сил - и слышен лай собак,

Свое мнение - задроченная связь,

Человеку нынче - лишь баблоид князь.

Нету прочего, и нету остановок,

Лишь растет число на трассу бля ментовок,

И Ивана приучают жить, ебя собрата,

И ебя, Иваны, обстановке рады.

И не в том вопрос, что, забухав,

За рулем поймаешь ты ментов ухаб.

И не в том вопрос, что жизнь стабильней,

И мозги Ивана день от дня дебильней.

И за Сочи платишь, раком встав,

Радуясь тому, что раком бля загнули,

Лишь зависимого в жопу отъебав,

И светясь: ну вот, кредит вернули.

ДухLess.

Мне похуй многое, мне похуй сколько надо жрать,

Чтоб поутру ведро говна насрать.

Мне похуй временное, ебанное темой,

А также пидары, взращенные системой.

Хуевых чтив мне похуй толчея,

И полки, блядь, забитые до края,

Ведь хорошо, когда даёт родная,

И радуется, толстый хуй беря.

Мне похуй посещаемость ЛитПрома,

Коль хуетой назвался, хуетою будь.

Когда говно - оно всегда знакомо,

Хотя подкрашено бывает по чуть-чуть.

Мне подрочить на мелкий ум Удава,

Что, поблистав, остался при своем.

Я взял пузырь. Я обитаю в нем.

А прочее - лишь ебанная лава.

Песни

1.Мы несем фанеру.

Мы в магазине.

Мы имели Зину.

Припев:

Йо и йо.

Мне было тринадцать лет.

Первая зрелость.

Первый половой акт.

Первая групповуха.

Припев:

Мы идем по парку.

Мы - в запарке.

Мы - в белом.

Мы несем фанеру.

Из кустов выходит голубой.

Можно отсосать?

Мы кидаем груз долой,

И давай его пинать.

2.Аул Козет.

Ботанический сад КГУ.

2-я полевая улица. Юговосточная.

Серегина.

Старокорсунская. Урожайная.

Комсомольская, Бородинская, Казачья Ярмарка.

Траховский канал.

Козет.

Припев:

Е и е и е,

Аул Козет.

Е и е и е,

Аул Козет.

Там живет Батараз.

Там живет Именеж.

Батараз, Батараз,

Только раз, только раз.

В ботаническом саду-

Анаша.

Припев:

Взрыв Юпитера.

Юпитер crash.

Crash, Boom, Bang.

Одиссея 2000.

Одиссея-2.

Боумен летел.

Ему никто не налил.

Боумен не заметил.

Боумен проебал Юпитер.

Припев:

Every time i`m waiting for

Crash, Boom, Bang.

Боумен проебал Юпитер.

Another one bite is dust.

Компьютер брешет.

Обкурился.

Crash Boom Bang.

Оставь все, Боумен,

Давай въебем.

Припев:

4.Нахуя нам война.

Шла полями пехота.

Но было идти неохота. Нахуя нам война?

Нахуя нам война?

Нахуя?

Немец летел упорный.

Но было водки по горло. Но все было в падлу ему. Сказал - видал я это все в гробу. Забудьде границы.

Давай веселиться.

Хватит вам, бабы,

На заводах своих загибаться. Лучше давай

Ебаться.

Нахуя нам война?

Нахуя?

Нахуя? нахуя?

5.Козинаки.

Чтобы уроки не учить,

Придется круто как забить. Студенты пиво пьют в сортире,

И все им по хую.

Студенты водку покупают,

И по стаканам счастье льют,

А в пятницы - опять домой,

В колхозы золотые.

Из них там каждый - бля герой.

Он знает все слова блатные.

Там - горы и равнины,

И овцы ходят, и бычье.

И вот - поля, говна витрины,

И в речке ловится рачье,

И у овец говно - как козинаки.

Все с плеерами отдыхают. Профессор уж пиздеть устал.

Ведь он прекрасно понимает,

Что институт- во тьму хуял.

Учеба - труд прекрасный, Воздасться за него.

В колхозах будут не напрасно, Работать с водкою легко.

Там у овец говно - как козинаки.

6. Новости с земного шара.

Лаборант отжег себе хуй.

С кислотой не балуй.

Ой и е и е,

Не балуй.

В больнице - хуята.

Нет лекарства - маята.

Хуята, хуятинушка,

Ой и е и е.

7. КНИИСХ.

Ты кинула меня вчера, как хорошо.

Теперь сестру по кругу пустим,

И пусть приносит семена.

Вонючее явления, КНИИСХ.

Ужасное явление, КНИИСХ.

КНИИСХ.

Мы все поднимем сельское хозяйство.

Мы сядем в боливар,

Да, в синий боливар,

Говно поедем помешать

На ферме изобильной.

У-у-у, КНИИСХ.

Ребятам о зверятах расскажу приехав я.

8. Туборг.

Когда печаль ко мне приходит,

Беру я Пушкина стихи.

И снова речь со мной заводят

Его ебучие грехи.

Потома еду на хутбол

И Туборг, Туборг пиво пью.

И вот хуйня- влетает гол,

А впрочем - это по хую.

Вечор. Снимаем мы блядей.

Везем на хату, вот те на.

И говорят мне -эй, Сергей,

Сегодня - водка и весна.

В углу лежат мои носки.

Они устали бля носиться.

А бляди стонут от тоски,

Устали нахуй веселиться.

9. Хуезматический институт.

Лежит изнасилованная фея.

Армяне уходят в рейд.

Чай называется "Фрухтетея"

Во блядь!

Табор уходит в небо.

Дети ебут забор.

Не потому, что нет девочек,

Просто узко, очень узко.

Припев:

Траляля, траляля.

Осы полосатые.

Три рубля, три рубля.

Пчелы толстозадые.

Все друзья сегодня тут.

Поступайте в хуезматический институт.

Профессора учтивые

По жизни вас запустят

С истинами ебливыми.

Траляля, траляля

Осы полосатые.

Три рубля, три рубля

Пчелы толстозадые.

Всех знания зовут

В хуезматический институт.

Фея, фея, еб твою мать,

Как же нам быть с вдохновением.

Не давай себя больше ебать,

Не то мы прокиснем в заговнении.

Табор уходит в небо.

Все - обман.

Табор уходит в небо

Как караван армян.

10.Чисы.

Смятенье посетило Буратино

На выставке картин.

Ему сказали -

Вот твои чисы.

Мальвина размальвинилась,

У волка - мерседес.

Посасывает сок через насос.

Припев:

О, люди - разновидность обезьян.

Нет права на Саянские хребты.

Зеленый лес - судья.

Пришла пора смятенье закурить.

Включилося.

Как лист осенний тикают чисы.

Мой Буратино дорогой.

Ну как же ты зачнешь детей?

Наверно, только так,

Через насос.

11.Трамваи заклинило стоя.

Раздвали на рынке пиздец.

Пиздец простой, однородный.

Люди кричали- конец.

Конец печали народной.

Конец волосатым чисам.

Конец носкам полосатым.

Конец подноготным грибаи.

И вони машин заебатых.

Трамваи заклинило стоя.

Вышло из труб простое.

Впрочем, может, и сложная,

Разведка Хуйни осторожная.

Видят - распродан пиздец.

Вот он и сказке конец.

12. Магазин.

Срало. Срамно.

Срао.

В магазин завезли какао.

По рублю, да по два,

А думается - нагада.

Дуются люди.

Какао - что клей.

Лучше налей.

Может, убудет

Газов в жопе моей.

Ежик пиздел у дверей

С собакой, что вымя имела.

А она - о, отец - еврей,

Из шкуры его раздела.

Народ охуел.

Во бля - голый ежик.

А кто-то в толпе меж тем-

Директору в жопу ножик

Где уважение твое.

Снегом на голову свалился

С красным галстуком хуйло.

На Волге зеленой он летел.

И я к бордюру отлетел.

Он вышел, я сказал ему:

Ты - с красным галстуком хуйло.

13.С Красным Галстуком Хуйло.

Город шумный - где уважение твое?

Снегом на голову свалился с Красным Галстуком Хуйло.

На Волге зеленой он летел,

И я к бордюру отлетел.

Он вышел, я сказал ему:

Припев:

Ты - с Красным Галстуком Хуйло.

Город шумный - проститутичий фонарь.

И певцы твои поют медовое говно.

Но шел с тобой с кино,

И с красный галстуком хуйло.

На Волге зеленой он летел,

И я к бордюру отлетел.

Он вышел, я сказал ему:

Припев:

Ты - с красным галстуком хуйло.

14.Колхоз.

Kолхоз.

20 тысяч жителей в колхозе.

Из низ 15 тысяч - менты

И дети их -менты.

И жены их - менты.

Ебаный колхоз.

И собаки их - менты.

И куры их - менты.

И кошки их - менты.

И жуки па полях - менты.

Ебаный колхоз.

И в сельпо.

И в ДК.

И на дискотеке -

Одни менты.

Бог их - тоже мент.

Бляди - тоже из ментовки.

И мертвецы в могилах-

Тоже менты.

Ебаный колхоз.

15.Браты-акробаты.

Мне сказали как-то - в голове снаряд.

Я сидел три года, пока не приехал адвокат.

А потом припомнили мне все зеленые тюки,

Да забыли про меня братишки-бандюки.

Припев:

Браты-Акробаты

Браты-Акробаты,

Один - хуй, другой - лопата.

Помнишь, я любил тебя, и кровь была вином.

И семейство гонококков объявилося потом.

И твердила ты - не плачь, ведь это - урожай,

Так не знал я, говрил лишь - наливай.

Припев:

Ты зачем оставила кальян лежать пылиться?

Ум - в аду, и он реально может разхуиться. Мама ты зеленая моя.

Заберешь меня в параноидальные края.

Припев:

16.Женщина, которая видит кругом голубых.

Наступает странная пора.

По толпе невольной чередой

Пробегают толстые крыла

И восходит месяц над землей.

Странное - в невидимой душе

Молодое тело в сале спит.

Мысли на сомнений рубеже,

Желчью кратер внутренний облит.

ПРипев:

Она не нужна никому.

Климакс души

В 28 лет.

Весла суши,

Вот и весь ответ.

Все мужчины

Теперь для нее голубы.

Лето новым пламенем горит.

В одиночестве пизда ее кипит.

Не поможет, не поможет брат.

Жировой избыток виноват.

Странное - в неведомой душе

Молодое мясо точит нож.

Мысли на сомнений рубеже.

На мужчину вряд ли кто похож.

17.Сосам.

Они отправились в Москву.

Пылал закат багрово-красный.

Сосам.

Сказал продюсер - дураки.

Смените стиль, смените текст.

Сосам.

Один сказал - что жить устал.

Ремень на шее завязал.

Сосам.

Там девочка к себе водила.

Она всех вместе заразила.

Сосам.

На майке надпись -СССР.

Везут всю группу в диспансер.

Сосам.

Ушел закат, пришел рассвет.

Кого-то уже больше нет.

Сосам.

Зато жирами выбрав вес,

Свинья садиться в Мерседес.

Сосам.

18.Масло.

Масло разлилось, масло желтое.

Бляди вышли, крутоят жопами.

А один мотоциклист,

Разогнался, похуист.

Припев:

Масло вылилось из клетки.

Рыба сушиться уже.

Масло ходит по глазам.

Так давай себя иметь.

И е и е.

Лилось лилось по улицам масло.

В подворотни свежих детей зазывало.

А мотоциклист поскользнулся

И до смерти наебнулся.

Припев:

19.ВИЛР.

Неплохо дояры живут

В щербиновской заре.

На ферме хорошо.

Есть старый телевизор,

Есть самогон и сало,

А также - огурцы.

Припев:

Оп, оп, оп.

А кого ебать?

Оп, оп, оп.

Доярок надо вызывать.

Их нет.

- может, ты будешь за бабу,

Дядь Петь?

- Иди ты нахуй, еб!

Корову бери

И тащи в сугроб.

Оп оп оп.

В боксе стоит комбайн,

Он печален.

Ему тесно, тесно

Он торчит.

Вот дояры в соседний МТП

Искать блядей

На тракторе десятером

Собрались.

Припев:

Оп, оп, оп.

Вновь некого ебать.

Оп, оп оп.

Может, правда корову?

Так, дядь Петь,

Десять тебе минут,

Иначе тебя сечас

В три короба загнут.

20.Сосны.

Сосны, сосны.

Край, блядь, родной.

Дед служил мой здесь,

Был городовой.

Он травил с тоски

Нафталином моль.

Весь в него я вышел,

Валенок и голь.

Речка речка речка,

Ебаные воды.

У горы ледовой

В пятый век как роды.

А вокруг костров

Чуваки сидят,

И в руках у них

Косяки горят.

Речка речка речка,

Странное явленье,

Тут говно валялось,

Для жуков - варенье.

Сосны, сосны,

Край блядь родной.

Дед служил мой здесь,

Был городовой.

Я и Козловский
(стихи 1995)

* * *

Зачем они мучили его?

Павлик. Павлик Морозов.

Что они делали с ним?

Пиздили ль долго, упорно,

Заставляли лизать сапоги,

Которые пахнут навозом,

Лопатою бля ебанули

По слабой сопатке сопливой,

Иль чисто кнута надавали,

Длинного, типа отеческого.

Однако, ушел он.

Никто не восплачет о нем,

А слезы, что ща - то чисто пиздешь.

На самом-то деле - кому оно надо,

Ведь пидар он был,

Пидар бля,

Продал он отца.

Зерно тот носил,

Деток малых кормить,

В ту пору,

Когда комсомольцы

Страну разграбляли,

Детей убивали,

Жен ебали чужих.

И вот - нет бы восстать,

Как - память их свята-

Деревни поволжья.

Хуй! Против отца ебанный дятел

Пошел, против дядей,

Тетей, кумов, братьев,

Сынов неродившихся проклял.

Павел! Ты - пидарас!

Ебань из ебаней!

Только Иуда

Может сравниться

С тобой во грехе!

* * *

Ленин, Ленин, лысый чмо.

Ленин, Ленин, лысый чмо,

Ленин, Ленин, лысый чмо.

Было все у чуваков,

И еда и водка,

Ты забрал у них бля все,

Все пошли в расходку.

Ленин, Ленин, лысый чмо.

Ленин,Ленин, лысый чмо.

Ленин, Ленин, лысый чмо.

Ты в земле-то хуй лежишь,

Это - заподло.

Никогда туда не ляжешь,

Хуята засоленная.

Ленин, Ленин, лысый чмо.

Было много лошадей,

И земля у пацанов,

Было много бля идей,

Люди жили без ококв.

Были церкви и поля,

И салоны, и театры,

Ты разграбил это, бля,

Блядская ондатра.

Ленин, Ленин, лысый чмо.

Электроник.

Трудно, трудно пацану,

Хочеться ебаться,

Только чем ебаться.

Вместо хуя - провода.

Черная ночь.

Блядская дочь.

Ты подойди,

Провода в рот возьми.

Белый день.

Тусклая тень.

Ты подойди.

Электричество отсоси.

Пошел Электроник к врачу.

Говорит - бля нахуй ебанный в рот,

Хочу ебаться.

Ебаться хочу.

Врач ему отвечает - да ты ебанись,

Молодой человек,

Хуй тебе, а не ебаться,

Во какой, бля,

С локоть длиной.

Черная ночь.

Блядская дочь.

Ты подойди.

Провода в рот возьми.

Белый день.

Тусклая тень.

Ты подойди,

Электричество отсоси.

Пошел он куда глаза глядят,

Видит - комсомолок идет отряд.

Кричат - нихуя себе, живой Электроник,

У тебя что, еще батарейки не сели.

Ебать мои колеса!

Ебать мои веники!

Ебать наши клитора!

Ебать наши глаза!

Ебать наши рты!

Ебать наши уши!

Ебать наши потные зады!

Электроник, иди к накм,

Покажи, что там у тебя!

Подошел он угрюмо,

Снял трусы, говорит: вот.

Они ему: ну что же,

Это конечно, анекдот.

Однако надо попробовать,

Электричество запробовать.

Черная ночь.

Блядская дочь.

Ты подойди.

Провода в рот возьми.

Белый день.

Тусклая тень.

Ты подойди,

Электричество отсоси!

Когда они насладились

Ударами тока в пизду

Он кончил разрядом,

И одна из них умерла, бля!

* * *

Я помню твои трусы,

Они у меня остались,

Они у меня на стене.

* * *

Когда я был мал,

Я палец засунуть в пизду мечтал.

* * *

Едет по городу хуята

В пирдящем "Запорожце"

Он думает - ну да,

Вылезу, дам кому-нибудь по роже.

Он выходит,

И в кафе себя заводит.

И наколки на руках,

Типа пальцы все в перстнях.

Пацаны сидят и пьют

Втихаря пивко

И о вечности пиздют

Это им легко.

К ним подходит хуята,

Говорит- нихуя себе вы здесь!

Что вам дети не до сна,

Что за хреносесь!

Тихо встали пацаны.

Тихо взялись за столы!

И пиздрючили его

Ох, столами нелегко.

* * *

Осы любят кусаться.

Девки любят ебаться.

* * *

Кинжал, кинжал,

Я на девочке лежал.

Я совал в нее совал,

Да ни разу не попал.

Зажималася она,

Ебанута и дурна.

Было больно ей сполна,

Только все ж присунул я.

Хуйня.

Она не знает

Зачем живет.

Она не знает,

Зачем сосет.

Сосет уверенно и жарко,

Аж искры ото рта летят,

Да так, что зажигает все подряд,

И все горит довольно жарко.

Недавно я ошпарил хуй,

Пришел в больницу, говорю,

О, доктор, помоги, о мне встоскуй,

Я повстречал великую хуйню.

Он сделал перевязку, полегчало,

Такое вот бля женское начало.

Рыжая.

Мы играли в карты за столом,

Она была одна, и - под столом.

Там шли ее дела,

А мы играли до темна.

Потом ее продали камазистам.

На водку не хватало.

* * *

Я жду тебя во сне, ведь днем я - инвалид.

Давно я потерял надежду на сношенье.

А ночью я - великий индивид,

Я вижу дали, вижу я свершенья.

Я тыщу девочек ебал в гореме,

А может - две, а может - три.

Они лишились плевры - это тема,

А что потом - в огне оно гори.

Приходит белый день - я снова инвалид,

За мной говно выносят в судне.

Все говорят - душа его болит,

Такие его будни.

Но снова ночь, я типа на коне,

Как Петр Первый земли покоряю,

Кого встречаю, до смерти ебаю,

Куда хочу - туда вставляю,

Я перый ебарь на земле во сне.

* * *

Я - Шмидт, я- Лейтенант.

Вы думаете, умер я? Нихуя.

Восстав из пепла, я дрочу радиоприемник,

Я бля доебать его хочу!

Мой кассетник.

Он оххуительный.

Беру его я на плечо

И в школу грязную иду

Иду, иду, бля.

Иду, курю.

Иду, бля, озираюсь.

Физрук кричит - козел, иди сюда.

Я отвечаю - ты пиздолиз спортивний,

Нахуй ты живешь?

Иди себе, играй в свой в басктбол,

Футбол, ганбол и волейбол,

Бегай, прыгай,

С шестом и без,

Меня не трогай нихуя,

Я слушаю "Deep Purple"!

* * *

На море яхты смело ходят,

Они мечтают о плохой погоде,

Ведь в шторм они зайдут в гараж,

И средь бутылок грянет марш.

Мы выпьем виски, спомним о былом,

О будущем, возможно, нам взмечтнется.

Так, побратавшись с градусом, мы выйдем, отольем,

И пьянка побежит, и так земля качнется.

Ручное
(стихи 2009)

Песенка порнофотографа

Я не думаю о сути.
Я жарю яйца гуся.
Это - яйца гуся.
Это - яйца гуся.

Я не жарю яйца моржа.
Я играю солнцем в футбол.
Солнцем в футбол.
Солнцем в футбол.

Может быть, я ужасе
И внешне - я жлобствующий элемент,
Порнописатель
И порнофотограф.

Это пиздец, это верно.
Нет ничего циничнее
Чем снимать еблю за бабки.
Это - хуй и пизда.

Допустим - твои внуки уже умеют говорить,
Допустим, они спрашивают:
Дедушка, а почему ты часто употребяешь такие слова,
О которых говорят, что это - какашки и саки.

Отчего ты дедушка
Уходишь рано утром с большим фотоаппаратом
А вечером возвращаешься
Пьяный, устылый, с хитрой ухмылкой.

Тут нехуй ответить.
Но - хочется
Однажды
Синим, синим утром....

Ебанный в рот, какое бы было синее утро,
Точно блядь зрачок бога
И бог добрый,
Вечный бля и светлый.

И все остальное -
Это чисто шелуха
Чисто стружка
Картофельные очистки

И я бы, едва включив мозг,
Вдруг понял, что ты существуешь
Молодая, свежая,
С сиськами, пахнущими радостью.

И так - я бы стоял у окна
На сороковом этаже
И со всех форумов сыпались бы сообщения:
Слабоумов, мы не слушаем тех, кто за мкадом.

Но в Штутгарте нет МкаДа.
Очевидно, слово МкаД здесь ассоциируется со словом спермопроглотчик.
Больше ничего блядь.
Но это мелочи, это мысли о сути покоренных народов,

О том, что у варваров есть своя градация
И внутри себя одна часть выделила себя в неварвары
И другую свою часть считает ниже себя-
Замкадными народыми, долбоёбами.

Но хуйня
Важно курить и смотреть на утро
Чувствуя, что ты где то есть,
и что ты меня любишь и ждешь

Молодая, дышащая паром секса,
Красные соски,
Говорящие половые губы,
Накаченные желанием ягодицы

Тебе даже хорошо, что я - не мальчик,
И даже тебе не отец, а вроде бога-дедушки,
Гораздо более знающего и осведомленного
Чувственного и умелого

Я не думаю о сути.
Я жарю яйца гуся.
Это - яйца гуся.
Это - яйца гуся.

Яйца лося тоже можно жарить
И подавать их на завтрак в рыночном кафе
Где много армянов и грузинов,
Любителей кавказской кухни

Люблю

Тебя одну любить не интересно,
Со мною согласился б даже бог.

Зубатка

1

Ебать ебать ебать ебать.
Приходит ночь нам тьму совать.
И мы охотно принимаем,
Мы хуй сомнений уважаем.

Пиздец пиздец пиздец пиздец,
Кто прямо ходит - молодец,
Кто в гроб навеки не съебался,
Хотя, быть, может, и заврался.

Ведь все равно приходит ночь,
И там - зубцы, чтоб кость толочь,
И вещаства, чтоб пропитаться,
И нахуй в нехуй разлогаться.

И я сижу и водку пью,
И все пиздато и сурово.
Я о футболе песнь пою,
И вижу за окном сугробы.

И голоса хмельных блядей
Все громче, громче с каждым часом.
И хоть - ебать их - чародей,
Ты навсегда - пизда, зараза.

Ты не умеешь, бля, давать,
Ты - только лежа, как простынка.
И не умеешь ты мечтать,
Лишь хочешь бабок в вечер зыбкий,

Но, впрочем, это ли беда,
И пусть сосать ты не мастачка.
Послушай - едут поезда,
Пиздуют в полночь до усрачки.

Народы мира едут, жрут,
И в промежутках громко срут,
И в этом сраче нету смысла,
Лишь только корень жизни лысой.

Купил себе я тач большой,
Серьезный, черный, узкоглазый
И еду по степи пустой
И рядом ты сидишь, зараза.

Я говорю - зачем сидеть,
Зачем надеяться и верить,
Бери же в рот хотя б на треть,
Иль ртом мне яеца замери.

Но ты надела свой наряд,
И это автору - как йад,
Ты хочешь быть как королевна,
Надутая пиздец царевна.

2.

Покупаю зубатку
Етишкин пистолет
Это тебе не мохнатка
Это не в вечность билет

Зубатка еще живая
И лежит, и пиздит,
Ей нравится, что она - нагая,
И шерсть ее шелестит.

Зубатка, зубатка,
Ебаная зубатка.
Зубатка, зубатка,
Ебаная зубатка.

Я не буду жарить зубатку,
Я не буду ее убивать.
Я положу ее в кроватку.
Пусть живет, ёб твою мать.

Пусть спит в кроватке зубатка,
Уже без кожи, уже без кишок,
И, чувствуя вечность краткую,
Кайфует от боли - точно сурок.

Это пиздец.
Это пиздец, это пиздец.
Это пиздец, пиздец, пиздец.
Пиздец, ебана в рот, пиздец.

Хуй на нэ, хуй на нэ.
Ебаный в глаз,ебанный в ухо.
Это зубатка, блядь нахуй, зубатка,
И смерть для нее - это пряник сладкий.

Зубатка, зубатка,
Ебаная зубатка.
Зубатка, зубатка,
Ебаная зубатка.

Я тоже хочу как зубатка
Сдохнуть, блядь, поскорей.
Смерть - бессмысленность с заплаткой,
С разницей в пиздах блядей.

Жизнь - круговорот.
Каждый день ешь, каждый день срёшь.
И больше ничего, ебанный в рот.
Сегодня родился, а завтра умрешь.

А множество пидорасов,
И пидорасок, и хуесосок
Думают - помогут, помогут алмазы,
Помогут в поисках лоска.

А за миллион лет
Сколько жрало людей.
Сколько тонн,
Сколько блядь нахуй тонн!

Сожрали - сосрали!
Сожрали - сосрали!
Сожрали - сосрали!
Сожрали - сосрали!

Но если бы было больше перегноя,
То и хуй с ним,
Но в эфире - лишь много гноя
Мы живем и глупости мостим.

Я хуй его знает,
Существует ли прогресс.
Но пизда над миром летает,
И это - немалый вес.

За миллион лет существованья
Человек насрал океан.
Это - существенней, чем знанья,
И больше, чем Билла Гейтса карман.

Это большой пиздец.
Пиздец мировой и широкий.
И дьявол - навеки отец,
Он ждет нас на этой дороге.

Но мне до пизды эти вещи.
Я в кроватке зубатку держу.
Боль ее сжала в клещи,
Я ножиком ее расчешу.

Умирай неспеша, зубатка.
Не поможет тебе никто.
От ножика чувства сладкие,
От ножика будет толк.

Это слаще, чем глотать иголки,
Иль залупу ножиком чикать,
Или выйти в лес - где волки
Ходят с пидарским ликом

Волки ждут
Кто будет пидорей, чем они.
Поздравят, цветы дадут, уйдут,
Волки - дети хуйни.

В узком, маленьком, гробике
Моя зубатка лежит.
Тень на холодном лобике.
Эфир сегодня молчит.

Радио стухло, точно яйца.
Выкинута книжка про Че.
Чьи то души в тартаре маются,
Я хуй его знает, зачем.

Допустим, все в мире по пидарски,
Но ты же не виноват,
Что жидкой пиздотной изморосью
Выкинут ты в жизнь, как снаряд.

Нахуя, ебана?
Какая пизда породила землю?

Это пиздец, это пиздец.
Пиздец пиздец пиздец пиздец
пиздец_пиздец_пиздец_пиздец_
Хуй на нэ, хуй на нэ.

Вороны

Вороны летят. Тупорыло, леново, с орехами.
А ты говоришь -

Север Мандита

Дули синие ветра, залупалися

Стройный ветер был седым и большим.

Холода с землею обнималися

И скрипели смыслом непростым.

По заснеженным полям

Шел себе Мандит.

Говорил себе: хуям,

Магадан в зиме укрыт.

Вот пришел он в Магадан, в Магадан

Чтобы водки взять стакан, блядь, стакан

Показать, как смысл ебут умением и глоткой,

Как бела на свете этом белом водка.

Подошли к нему потом

Чисто пацаны.

Говорят - с таким братком

Мы навек, навек на ты.

тут достал бля блядь Мандит

Ебанный свой нож.

Говорит - в мороз глядит

Ваш пиздец, и что ж?

Разбежались пацаны, кто куда - ебать копать

и ушел Мандит туда - где мороз силен, как тать

И сейчас он там, зубы точит о гранит

Потому что он и есть - он герой хуйни - Мандит.

Селедка

Селедка блядь селедка
Хвостатая и милая
Картошечка и водка
И вилкою - как вилами

Лучок большой и круглый,
Пиздато золотится
А Зина морщит губы
Чтоб хуем утолиться

Но положди, родная
Не до тебя покуда
Селедка ведь мечтает
Давно в желудке скудно

Не знаю, кто важнее -
Водяра или Зина
Но рыба - всех милее,
Она навек красива

А завтра утро встанет,
И член, во сне застывший,
На мир с улыбкой глянет
Без совести повисший

И я скажу - не надо
Мечтаться о пелотке
Жратва - моя отрада,
И в ней всегда - селедка

Шпроты

Шпроты жирные, с этикеточной желтизной
Скучно вам там, блядь - или толпа ваша светла?
Что вы там делаете в узене плоском без телевизора, без Pocket PC, mp3 плеера
И прочей пластмассовой хуеты?

Шпроты, вы - лучше людей. Нету зависти в вас, нету говна.
Нет желания блядство и сучество свое ближним совать в уши, в глаза точно хуй недоросший.
Нет, вы - не без экскрементов,
Ибо и мир не без хуйни.
Но так невозможно - бог что создал мир - был сука козел пидарас.
Просто нам никто не сказал об этом.

Шпроты. Куплю вас и буду с вами бежать по дорожке - радостный светлый,
С нимбом - точно Иоанн Креститель.
К людям приду с баночкой, с баклажкой спирта,
Скажу - пейте, ешьте, любите друг друга,
Только мозг не ебите.

Ю.Слабоумов

Из сборника "Sony-Ericsson"

(2007)

Пушкен

Мы читаем Пушкена.
Ёбанная школа.

И поют кукушки

И мечтают сёла.

И в полях зернистых
Зайчики ебутся
В небесах пречистых
Звезды хуем вьются.

Пиздец-10

Поэты дрочатся над смыслом.
А ты за ару за муж вышла.

Поэты Лермонтова чтут.
Тебя же в жопу ночью прут.

Таков твой крест - за ару вышла.
Учись сомнения лечить.
А я же буду хуй дрочить,
Хоть он кривой, как коромысло.

* * *

Ветра осеннего пирдёж.
Ты съебалась - ну что ж!
Мне похуй века дурной муар.
Пусть гондоны наносят ответный удар.

Телевизор сегодня скуп.
Играет музыка синих залуп.
Синих залуп.

Водка бела. Но сколько же можно?
Лучше взять и убить
Настю Задорожную.

Чтоб блядь не пела не срала словами.

Пипол

Пипол идет по наклонной.

Еще чуть чуть - земля и крот.
Но это - нормальное лоно,
А жизнь - это ёбанный в рот.

Посмотри

Посмотри, посмотри
Водка дорожает
А зима - в душе угри
Счастье залупает.

Будет счастье, будет мир
А не будет денег
Твоя жизнь - судьбы сортир,
Хоть ты блядь и гений.

Потому - в колхоз пиздуем
Воровать, воровать.
Сторожа пускай тоскуют,
Все карманом будем срать.

Все равно - закон один:
Сильный слабых точит.
Кто-то встал, чтоб быть один,
Жить для вечной ночи.

Кто-то - чтоб ебать других
И строчить законы,
Или хуем чиркать стих,
Иль писать иконы.

Мои носки (volume 12)

Я живу надо океаном.
Я душой молчу ебливой.
А носки - они с изъяном
Разливают песнь тоскливо.

Все мечтают, все мечтают,
О Парижах и Лондонах,
И от скуки умирают,
От судьбы своей зловонной.

Ебать-ебать

Ебать-ебать.
Все в мире блядь напрасно.
Напрасно в 6 часов вставать.
Напрасно жить судьбой ненастной.

Напрасно есть. Ведь есть - чтоб срать.
А кроме этого процесса,
Зеленый луч - ебтвою мать,
Свидетель редкого эксцесса.

Все остальное - хуета,
Все остальное, блядь - пустое.
Мыслишек мелких маета,
Мечта и бденье над пиздою.

Ебать-ебать. Ебать-ебать.
Все в этом мире недостойно.

Лишь только смерть. Она - кровать.
Все остальное, блядь, отстойно.

* * *

Задроченные улицы.
Балкон. Напас, еще напас.
Люди - мокрые курицы.
Губернатор - пидарас.

И всем похуй, что он - пидарас.
Блядское, мелкое, племя.
Друг друга ебут на раз.
А рифмы нету.
Только напас.

* * *

Будет зима.
Снег.
Снег.
Снег - белое говно.
Холодное, злое, забирающее мысль,
Ебущее подсознание, кончающее в подкорку,

Фрейдистское, околопидорасное.

Я сяду на сани.
Меня будет везти ебанный конь.
Я буду ехать к милой и бухать с горла,
И кричать людям, прохожим:

-Эх, ебать мирозданье!
Бросайте работать, бросайте заботы,
Оставьте ненужные прения,
Любите друг друга, ебите друг друга!

Глупая, белая

Глупая, белая,
С повадками лисы.
Раздевайся, несмелая,
Потрогаю за сосцы.

Пиздец-11

Космонавты летят.
Космонавты молчат.
Кругом - телекамер нить.
Ни пёрнуть, ни подрочить.

Адский труд, адский труд.
Терпеть, не курить, не ебать.
Хуже - лишь страшный суд,
Где Сатана - тать.

А я прихожу в магазин,
Прихожу - простой, ебланистый.
Говорю: давай, давай, Зин
Устроим вечер стаканистый.

Водку светлую выпьем,
Посмотрим телевизионную ложь,
И страсть из тела выльем,
И ты у меня отсосёшь.

Лондон

Боюсь мечтать. Боюсь летать.
Боюсь пред смертью отчитаться.
Не буду я тебе писать,
И бля - пирдеть, чтоб не взорваться.

Лондон-гондон.
Лондон-гондон.
Лондон-гондон.
Лондон-гондон.

Зачем живем - никто не знает.
Зачем плодимся, наконец.
Но в темноте седой летает
Политик вычурных венец.

И так идет взаимоебля
Меж стран, народов и людей.
И смерть по прежнему приемлет
Простолюдинов и царей.

Лондон-гондон, что тут сказать?
Я позвоню, ебана мать.
Скажу - теперь я опылился,
Теперь навек, навек - другой.
Я новым воздухом напился.
Я был иван, теперь - герой.

А вы в рязани - все ебланы.
А вы там - грязные иваны.
Европы радостной рабы.
Ебите мысль свою стаканом!
Живите шумом голытьбы.

Поздняки

Наступают поздняки.
Дети спать ложатся.
В поле стонут дудаки.
Я зову тебя ебаться.

Ты говоришь - подожди,
Корова не подоена,
И если хочешь - сам бери, жги
Рукою с хуем устроенным.

А не будешь - надеждою тешь,
Что ты - ебаться наученный.

Бери себе - и телик ешь
Глазом прирученным.

Ломка

Душевная ломка с вопросом простым,
С лицом медвежьим, натруженным.
Хорошо быть женатым, хорошо - холостым,
Хорошо - мыслью нагруженным.

Но лучше - кричать в тишине,
Точно яблоко, солнцем налитое,
На водке лететь в вышине
И видеть пизду побритую.

Пиздец

На солнце ускорился ядерный синтез.
Мы знаем, что это - ёбанный в рот.
Что это - лишь доказательство, что мы - клопы.
Типа мандавошек, просто нас еще не придавили.

Но придет время, и хозяина это заебет.
Он возьмет денежку и пойдет в ближайший хозмаг.
Нет, он не пойдет в аптеку - там его знают и будут смеяться.
Он придет в хозмаг и купит средство от тараканов "Машенька".

И вот, возьмет он этот белый мелок
И будет водить им у себя по мудям,
Приговаривая: умри, бля
Умри, бля. Умри, бля.

И будет обыкновенное утро.
И все будут пиздовать - кто куда.
Преимущественно - на работу. Чтобы было бабло,
Чтобы было пожрать, чтобы были деньги на бухло и презервативы.

Олигархи, поглаживая животы, будут размышлять
О том, как бы еще по-новому заставить массы работать,
Каких бы новых комиков выгнать на экран,
Чтобы чернь работала и радовалась тому, что она - чернь.

И вот, в небе появится надпись: "ПИЗДЕЦ".
И все будут стоять и смотреть, пытаясь понять, что бы это значило.
Но никто не сумеет понять, никому не придет в голову,
Что это кара. Что это и правда пиздец.

Тогда расколется земля
И никого почти уже не будет. Все сдохнут, превратившись в белый порошок.
Останется лишь несколько тысяч похуистов.
Вроде как в назидание, или - на развод.

И похуисты будут сидеть на пустых улицах,
Пить водку и говорить: куда же делись все?
А ХЗ. Хуй на это. Хуй - обыкновенный, хуй земной,
Хуй человеческий.

В мире будут царить счастье, братство и ебля.
Не будет ни войн, ни вражды, ни прочей хуйни.

Юрий Слабоумов.

УЕБКОВАТЫЕ
(1990 - 1991)

Сборник стихов.

Директор и пизда городов.

Я иду по земле мимо срани седых магазинов.

В них лупатые девы томно высрали день.

Я иду по стене, точно бля таракан - по родному простору,

И пизда городов смело чешет плетень.

Если ты - человек, значит ты - не директор,

Ведь директором может только быть уебан.

Если ты - человек, значит, рано умрешь,

И земля своей толщей твою жижу взъебет.

* * *

Ты лежала, воркуя мечтами,

Ты хотела быть взъебанной вслух.

Телевизора пыльное знамя,

Замолкала. Лишь охал паук.

Только он на пизду соблазнился,

И спустился, чтоб йти в темноту.

Только он в эту толщу спустился,

Паровозом кричал там: "Ту-ту!!!"

Ощущая дурные приливы,

Ты не знала, что ж было в пизде.

Может, просто, то были отливы,

Как на море - навстречу звезде.

Через день полуглазый врачишка,

Посмотрел и вскричал: во дела!

Ведь в пизде уж живет паучишко!

Как же ты его внутрь приняла!

Он был стар и давно не ебался.

Потому, удалив паука,

Он недолго с тобою сношался,

Пока влага его не стекла.

Он кончал только раз, да и только,

Может - в год, может - в два, до пизды,

А потом наливал, и - попойка,

Чтобы водка не смела остыть.

Ты вернулась домой и страдала.

Ведь не знала, что делать опять,

И пизду свою медленно мяла,

Поперек, и, наверное, вспять.

* * *

Поэт не может жить законами толпы.

А если так - он пидарас.

Навек - гондон.

* * *

Пока мы были молоды, мы верили в удачу,

А также, получив пизды, мечтали выдать сдачу.

* * *

Если стремишься в небо,

И с тобою друг,

Посмотри - какая нега

Заставляет жить в потуг.

Если это - просто дурка,

Он мечтаньям рад,

Эта истина - накурка,

Это вафля, брат.

* * *

Может быть, в Краснодаре,

А, может быть, в Армавире,

Может быть, на Урале,

Тебя сны мечтаньем вофлили.

Промежутки и расстоянья,

Поезда, соприкосновенья,

.................................

................................

* * *

Мы жарили картошку.

Ты была в неглиже.

Подошел Антошка

И ебал тебя гармошкой.

Тут же Витя вина наливал,

Он бокалы ребятам давал,

Мы бухали, и ночь надвигалась,

Над углями похлебка болталась.

А потом надвигалась Луна,

И светила пиздато она,

Мы пиздели опять о футболе,

И о том, что цивильно, блядь, в поле.

После этого шел разговор,

Что Сергей наш - ебучий бля сор,

Что он мозги людей отъебал,

Что он тупью своею достал.

После этого жрали картошку,

И ебали тебя под гармошку,

Палка - следующий. Так - много раз,

Так и утра настал светлый час.

* * *

Жизнь коротка, и все дела не в том,

Чем именно себя ты разрушаешь.

Душа пизды.

В теснинах синих в поздний час пизда запела,

И ветер дул - навеки был могуч.

Так волоснёй она средь мира шелестела,

Хотя на целке возлегал сургуч.

И ты не знал, крутился, словно птица,

Мечтая тайну всех замков разжать.

Она б тебя оспорила сторицей,

Коль ты б сумел ее во тьме ебать.

Но дело в том, что есть пизды хотенье,

А также лозунг странный: "Я не дам".

Так обстоит земное, нахуй, тяготенье,

А также воздух за спиной оконных рам.

Но Чу! Раздался треск! Как будто в мир прорвалась

Теснина томная, большой водоворот.

Ты не успел! И вот - пизда унялась,

Лишь только тем, что ей давали в рот.

Ведь есть и он. И ты забыл случайно

Что - раз не дает, то предлагай соснуть.

Так различаются все истины ментально.

Так..............................................

На Саянах.

На высокой кручине

Облака шелестят.

Реки воют в теснине

И орлы уж кричат.

За спиной - рюкзачище,

Но назначен привал,

И - на дымном кострище

Уж кипит молочище.

Ты одна между нами,

Так к чему же мечты?

Твой язык - как цунами,

Может смело грести.

На привале раздольном,

Ты играешься вольно,

И по кругу сосешь,

И глотаешь, и ждешь.

После этого смело

Мы на гору бредем,

И приемник желтелый

Заунывно поет.

Это - старый транзистор,

Грязный ебанный в рот.

Выступает министр,

Но кого то ебет?

Печень.

В центре мира, возможно, бог,

Но эта - похую, поверьте.

Вот если печень проебешь,

Вот это будет бойся.

Вот это будет Никарагуа.

* * *

Я не могу проснуться после смерти.

Я не могу вздохнуть в судьбу.

Я не могу точить гробы отверткой,

Крича и чувствуя, что в мире есть УК.

Когда сто тысяч лет назад эпохи

Шумели шкурой мамонтов в лесах,

Опасно было, но зато

Не смел собрат ебать собрата.

Но уж давно прогнило семя человека,

Но уж давно настал судьбы пиздец,

И конец света вряд ли будет,

Навряд ли, нахуй бля, ведь некого спасать.

Возможно, я один - не пидарас,

А может, также, все мои друзья,

Какой-нибудь несчастный человек,

Что пишет вирши на балконе жизни.

Возможно. Но нельзя то доказать.

Возможно, что и я хуйня.

А, значит, жизнь - хуйня, и нету смысла.

А, значит, надо водку жрать, и больше нихуя.

Опухшая смерть.

Мы двое, один Армавир,

И жизнь - это медленный тир,

И пули летят слишком низко,

И медленно, ниже - в сортир.

Я выйду с поднятым хуём,

Весь мир - человеческий дом,

По кругу идет отъебанье,

Вещей и идей отниманье.

Забудь о вселенной навек.

Ведь ты - лишь хуйня, человек,

И больше, поверь мне, не надо,

И так - слишком короток век.

Опухшая смерть пребывает.

Она тихо печень съедает.

Вчера было солнце. Цирроз,

И все, нахуй, ебанный стос.

* * *

Ты так мечтала отсосать у физрука,

Ты так мечтала голым его видеть,

Но все напрасно. Плакали века,

Ну кто бы мог мечтой тебя обидеть.

Но - выпал день, и ты к нему припала,

И он не понял - думал - ебанулась,

Но чрез штаны ты хуй его взласкала,

И вот мотня сама, бля, расстегнулась.

Он охуел. Но все же - был мужик.

Он не сробел. И хуй его поднялся.

Его до гланд взяла в себя впритык,

Дальше он пошел, и там заколебался.

Он понял, что - дает, и отступать уж поздно,

К тому же, целовать ты яйца взялась,

И он вофлил тебя уверенно и просто,

Пока ты с малафьём в фонтане не слилась.

Он кончил густо. По губам стекали

Тугие, комковатые, ручьи,

Они на подбородке рисовали,

Узоры жизни. И он стал дрочить.

Казалось, что кончать он может бесконечно,

И ты пошла в захлеб, хмелея в сотый раз.

И покормилася от хуя ты беспечно,

Лишь потому, что ты сосала целый час.

Он выдохся. Присел. Он был уже не молод.

А ты смеялась, утолив извечный голод,

Ты раздевалася, чтоб раком постоять,

Но он устал вофлить, ебона мать.

* * *

Снегирям недоступна дорога.

Так камазы на север пиздуют.

И ты едешь со мной, недотрога,

И ветра за окошком воюют.

В черном гробе сияет Есенин.

Печка греет и тихо воняет.

...................................

..................................

Блядованна.

Жила на свете Блядованна.

Она была себе стаканна.

Другое дело - пиздососы.

Они смотрели на откосы.

Другой дело - светлый путь,

Ведь то - колхоз, и это - жуть.

В Минске.

Возможно, скажешь, нахуй нужно,

Пускай верхи себя ебут,

А мы поднимемся натужно

И отъебем себя наружно.

* * *

Твоя ленивая пизда,

Она шуршала вечерами.

А там, на улицах - езда,

Машины ездили с ментами.

Ты приходила ровно в пять,

Сосала медленно и долго,

Я уставал в тебя кончать,

Я уставал тебя ебать.

А по утру на рынке шумном

Весна роняла вазелин.

Стеариновая блядь.

Я принес тебе цветы

Необычной красоты.

Ты нагнулася нечайно,

Чтоб ебаться не случайно.

Стеариновая блядь,

Я устал - пора поспать,

Я устал - и нахуй телек,

Лучшие ночь, и в парке - ели.

Под сосной, под сосной

Ты сосала в разнобой,

Там тебя толпа вофлила,

Малафьё текло как мыло.

По губам, по губам,

Малафье текло, пам пам,

На морозе застывало,

Пузирилось и играло.

И во рту - словно пена

Чмоки дулись переменно,

Стеариновая блядь,

Разве ж можно столько брать.

А потом тебя вофлили

И пороли в тот же час,

Из пизды текли обильно

Струи белые на раз.

Тут же в жопу засадили,

Получалось - в три ствола,

Спермой в ухо зарядили,

Вот такие вот дела.

Только я забил на это,

Хоть люблю смотреть на взъеб,

Хоть люблю давать советы,

Как совать поглубже, ёб.

Стеариновая блядь,

Лучше ночью мирно спать,

Сны смотреть, а утром ранним

На работу бля скакать.

Ты же скачешь на хую,

Юию, Ию Ию.

Ты же скачешь на хую,

Юию, Ию Ию.

Ебля в Молочанске.

Ты начинала очень просто.

Однажды, в поезде старик,

Тебе сказал - такого роста

Я не ебал еще в притык.

И ты пошла с ним в туалет,

На хуй тебя он насадил,

Вертел, вертел, как вертолет,

А после кончил и свалил.

В ту ночь ты не могла заснуть,

Все вспоминая хуй мохнатый,

Потом всхотела ты соснуть,

И рядом Ара был горбатый.

Он согласился в рот ебать,

И ты взяла, он тут же кончил,

Потом ебал тебя опять,

И в рот сливал струю порочно.

Так, научилась ты ебаться,

И все другое - по хую.

Могла толпе ты отдаваться,

Могла сосать, припав в строю.

Однажды потные солдаты

Шеренгой встали, расстегнув

Мотню свою, подняв мандаты,

Забыв про девственность свою.

Их было сорок. Ты сосала

У всех по очереди, блядь,

В тот день так много ты глотала,

Что не могла неделю жрать.

Зато уж кожа стала гладкой,

И просветлилися глаза,

Глотанье - это очень сладко,

И ты ебалась как коза.

Прошел уж год, и Молочанск

Ты прискакала отдыхать.

И там армянских два врача.

Тебя решили отъебать.

И ты ломалась, словно целка,

Как будто рот навеки свят,

Но все закончилося сверкой,

И первый хуй был в рот уж взят.

Тебя подвесили на древе,

Держали руки за спиной,

...............................

Смерть в Молочанске.

140 хуев тебя порют.

И очередь, и вне очереди, и в глаз - струя.

И целый фонтан в рот заходит,

И вот ведут его - коня.

Конь - не человек, ему не объяснишь,

Что нужно пороть с расстановкой.

Ему не понять тихого порева тишь,

И влажную тишь с засунутой в жопу монтировкой.

Он может проткнуть - смерть на хую,

Страшна сама по себе,

Хотя - чпок - и ты раю,

И - нихуясебе!

И так ты погибла - конь молочанский

Тебя насмерть заебал.

Хуй-культура.

Хуй в пизде - как это прекрасно!

Как холоден север в Мурманске, бля!

Хуй-культура - это злосчастный

Корень пути в нихуя.

Но мои приключенья логичней,

Много серьезней других.

Я ебу других симптоматично

Относительно быта пизд суетных.

Мне говорят, я - не Пушкин,

Я отвечаю - на это ложил.

Хули, ведь был и поэт Кукушкин,

Вот только где он, бля нахуй, жил?

Печаль вофленных губ.

На фотографии - она, одна, одна пизда.

Она печальна навсегда, и хуй во рту до дна.

Пидорас и Эндорас.

Пидорас и Пидарас - это разные вещи.

Один - гондон, другой - хуесос,

Ожидатель грязных вещей.

Один - просто гнида, хуйняпроизводящая.

Другой - в рот бирущий, жующий,

Говно сосущий через тряпочку.

Пидорас чаще всего - сука-чиновник,

А также все менты - пидорасы.

А уж есть ли средь них пидарасы - это другой вопрос.

Эндорас же более редок.

Это тот, что кричит о любви

Дурной, однополой, но сам не ебется.

Ждущий мальчиков Хуяз.

Армейский дух бывает разным,

Обычно, пахнущий говном, он многим не заразный,

В них - полные сортиры естества,

А также водка - символ баловства.

Но он пришел сюда, ведь хуй чесался,

По яицам ишел тяжелый ток,

Он отучился, блядь, чтобы иметь сношаться

Возможность, блядь, и в этом он знаток.

Так многие шакалы - пидарасы,

Ведь с бабами им трудно пидарасить,

Да и нельзя вообще им пидарасить,

А нужно лишь залазить, бля, залазить.

Баллада о пизде Ванкаловне.

Среди распаханных полей

Я наблюдаю смелый рак.

Она - одна из дочерей

Села, где каждый - блядурак.

Она желает отдохнуть,

Но это вряд ли безпезды.

Все ж для того, чтобы рвануть,

Или урвать, иль жиром стыть.

Пизда Ванкаловна, она

Держала дома три коровы.

И пять свиней, детей говна,

А также кур индюшек кроме.

Она, ебать, всегда гнала

Мутнейший нахуй самогон,

Сынов села к себе звала

И раздавался ночью стон.

Один б ее не одолел.

Один б в пизду бля провалился.

Один держал, другой - висел,

Лизая щель колхозной жрице.

Она любила поклоненье,

Потом, устав от языков

Она сама могла в вофленье

Вдаваться ....................

Возвращение в Щелкино.

Я вернулся и видел тебя,

Ты грустно еблом торговала.

Жизнь не удалась.

Хуй удалась.

Ты думала - что ты блядь актриса,

Актриса блядь балерина,

Но ебанный в рот - чтобы быть балериной,

Нужно с детства учиться бля танцевать.

Ты много книжек читала,

Ты читала бля Достоевского,

Бля Толстого, Пушкина, Лермонтова,

Ты слушала нахуй Высоцкого.

Вся эта хуйня должна была привести к тому,

Что приедет принц на белом Мерседесе,

Но он хуй приехал.

Хуй! Хуй! Хуй!

Вместо этого ты постарела

И была никому не нужна.

Лишь он один - нечистый армян

Пришел, чтоб тебя отъебать.

Он отъебал - ты родила

Черномазого пацаненка.

В остальном - нихуя,

Нихуя за эти годы не произошло.

Я приехал в Щелкино и подумал:

А хули я здесь делаю!

Ебанный в рот! Прошло десять лет,

Но здесь все по-прежнему.

Те же ебла, те же менты,

Один на все Щелкино голубой ходит, себя предлагая,

И все ему пизды раздают,

И это по-прежнему модно.

* * *

Я - знаток бухания белого.

Больше нет ничего на земле.

Даже в жизни она - индивелая,

Водка - свет в пасмурном дне.

Водка - союзник желания,

Водка - создатель мечт.

Хотя, блядь, нет оправдания.

Для тех, кто не смог свою печень сберечь.

Хули - жизнь коротка,

Типа нахуй что-то другое,

А любовь - она навека.

Но редко она бывает живою.

Даже поэты, слов извращенцы,

Даже они не смогут понять,

Что не пить - это не честно,

Это значит, что ты - ёб твою мать.

Я знаток стаканов высоких,

Городов, в кабаках светлых,

И дев - пьяных и чернооких,

И их губ - для хуя приветных.

Баллада.

Темной ночью космос гонит самогон.

А тебя ебут, и слышен дальний стон,

Слышатся и чпоки от хуя вхождения,

Слышно, как залупа тратит ощущенья.

Только я один, на гору поднимаюсь,

Это потому, что я от нехуй маюсь.

Я - еблан, и большего не надо,

И не надо шоколада-мармелада.

И не надо мне медведей, каруселей,

В парке бля зеленом синих елей,

И не надо мне лупатых Жигулей,

Может, только, надо телок всех мастей....

Остальное - это вам, а вам дарю я хуй.

Подержись же, милая и на хую станцуй,

Пообедай, милая, вафля хороша,

Закуси, запей - все одно - леща.

За щекою лещ - это хорошо.

Ты сосешь и знаешь, это - нахуй шелк,

Я поэт, я русский баловень небес,

Остальное - по хую, хоть на президентском кресле - бес.

Даже если наши снова проебут в футбол,

Похую, что не забьют в ворота турков гол,

Главное, что ночь и я тебя ебаю,

Как засну - ты скажешь - баю-баю.

* * *

На свете всех главнее - срать,

Иных и нет путей.

Когда ты хочешь полетать,

Спроси себя: а ты посрал?

Ну пусть. Летишь, ты - сокол, бля,

Ты выше всех высот,

Тут говно себе взмахнет

И, словно груз, к земле притянет.

И потому - не забывай

И утра начинай с того

Чтобы ийти в сортир и срать,

А уж потом - полёт и подвиг.

* * *

Все ушло.

Все прошло.

Поезда.

Ты - пизда.

* * *

Ракета - железный в небо хуй.

Торчит, кричит простору: не тоскуй!

Молчи, простор, ведь ты отъебан взгядом,

А я лечу к звезде, и в этом есть отрада.

А ухожу в высокое паренье,

И там, возможно, тоже жизни есть,

А ты - земли простое испаренье,

Твои леса - навек на жопе шерсть.

Две пизды.

Если едешь за рулем, ощущая охуенье века,

Осмотрись - ведь кто тебя подрезал,

Или сзади подпирает, заебывая и отъебывая мозг.

Две пизды.

Накрашенное море ожиданья,

Вофленных губ ярчайший лоск,

И гордость за пизду, что щелится в штанах,

И гордость, блядь, за жопу, что вертится юлой.

Так не бывает, чтобы женщины гордились знаньем,

Для этого, наверно, нужно быть уебковатой,

А если жопа хороша и сиська полномочны,

Вот здесь взывает гордость и хуйня.

Так, две пизды тебя уж обгоняют.

Им кажется, они - бля блядь царицы.

Мотор ревет - армян, что взял пизду в аренду,

Купил машину. И то - охуеванье.

А ты пиздуешь на своей ноль-первой,

Ведь типа ты еблан, и больше нихуя.

А две пизды, гордясь промытым салом,

Пиздуют по земле, пиздуют по душе.

* * *

Нас - миллионы, мы - армяне.

Мы - человечества вафлёж!

Арфа пизды.

День и ночь, день и ночь,

Я - поэт осенний.

Магазин уходит прочь,

Только я - Есенин.

Большинство - похую,

Большинство - насрать.

Только я - не в стою,

Не могу я в стаде спать.

Так, толпа охуевает,

И какой-нибудь гиббон,

Средь толпы в верхах летает,

Ощущая хуя стон.

Хуля там - долой сомненья,

Хуйзабей - и все дела,

Эсэсэра пиздопенья-

Обезьянняя игра.

Человек идет по миру,

Он уверен, что живет,

От стола идет к сортиру

И мозги судьбе ебет.

Может, это, и возможно,

Только близится пиздец,

Потому так свет тревожен,

Потому, пизда - отец.

* * *

Уж скоро приходит полночь,

Уж скоро придет пиздец.

* * *

Я тихо уйду в тишину понедельников.

Там не будет чудес, не будет бездельников,

Лишь одна синева, в тишине пролегая,

И она - пустота - в черной тьме заливная.

Там не будет актеров, дуплоторговцев,

Там не будет блатных ебаков,

И, наверное, иногородцам

Будет выдан билет без кулаков.

И при слове "пизда" никто не встоскует,

И никто в пропасть лет не блеванет,

А что останется здесь - будет на хуе

Болтаться - слава ему и почет.

Диск Белонце.

Ночь. Пурга. Срач часов.

Собаки ебут зубами штакет.

Мозг - минарет,

И в нем - судьбы синий миньет

И голос отцов.

Пушкин воздуха, никто не узнает,

Никто не вспоет,

Только ночь за окнами тает,

Только век в вечность сгорает,

Кто-то лежит, кто-то - встает.

Липкая грязь под секундами.

Красный рассвет.

Красный миньет,

70 летний миньет.

В Темрюке.

................................

...............................

..............................

..........................хуй.

Ночная пизда.

Сетка порвана,

Будто целка навсегда.

Будто в жопе резьба,

Будто проебанный рот.

Это гол! Это гол!

Нас снова ебут!

Мы снова проебываем в кубке УЕФА.

Блядь, слышится треск - это плавится вазелин.

Наши, блядь, очень хорошо водятся,

Пасуются в своем ебанном чемпионате,

А за границей начинается вофленье,

Начинается нарезание резьбы.

Ночная пизда, ночная пизда.

Я не хочу спать, мне больно спать,

Уж легче бухать, чем вместе со Спартаком сосать.

Возвращение Малафеева не за горами,

И тогда - новое малафьение,

Новое всенародное обломанье,

Новая пизда, ночная пизда.

Из залупы мировой истории.

.......................................

На краю.

Я стою на краю.

Поплюю, поплюю.

Толстой завистью ждет таракан.

Только похуй - я - уркаган.

Постою на краю.

Поплюю, поплюю.

Конь мой срет в переулке,

Магазины заняли турки.

Вечность - жесть человечья,

Никому ничего нихуя,

Человек может смерть обеспечить.

Только вниз, на краю, поплюя.

Может, правы армяне,

Что кричали: кунем!

Их проблемы не ранят,

Им бы только - гарем.

Волосатая правда

Завсегда хороша,

Когда нету ерша,

Также нет ни шиша.

Начинаем: с хуя ли

Эта странная жизнь,

Только выпил - отняли,

Отвели - отожмись.

Лучше ссать на краю,

Наблюдать за струею,

Чем метаться в строю,

Чтоб уснуть блягероем.

Навстречу звезде.

Ебать! Я лечу! Я - луч!

Я светл, длинен, могуч.

Хули толку обсуждать общественный строй,

Если итог - жом земли сырой.

Если итог - забвенье,

И - ни секунды счастья.

Власть играет в вофления,

Иван же ищет путь из ненастья.

А я - лечу! Я - луч!

Я светел, велик, могуч!

Мне похуй земные терзанья,

Мне похуй во власть влезанья.

Водка.

Я видел сияние севера,

В этом был мозговой привет.

Я лежал, и молчала стена,

И молчал на стене Цой.

Мой брат вопил.

Он охуевал, так как был охуевающим

Охуевателем, знатоком муравьев.

Он добывал судьбу из пчел.

Он брал шерсть жуков

И смотрел на нее через увеличительное стекло,

Он кричал, бля кричал - это был торч энтомолога,

И так даже не кричат в оргазме.

В жутком, прекрасном оргазме,

Когда кончина стреляет, словно орудие,

Разбивая преграды, превращая сомнения в жар звезд,

А воспоминания - в снег космодромов.

Ебать! Шерсть жуков!

Этот великий смысл

Был много смысле прочих вещей,

Возможных и невозможных.

Он был круче Зины из магазина,

Которая уже родилась с хуем во рту,

И всю жизнь его не вынимала,

И собиралась взять на тот свет.

Шерсть жуков!

Величие стен Китая,

Утро Японии,

Хвосты динозавров!

Я наблюдал всю эту хуйню неспроста,

Голова моя разрывалась,

Я не мог читать газеты,

Над которым склонилось вниманье энтомолога.

И я пил водку - ибо средь энтомологов я - один,

И больше никто не пьет этот напиток,

Им просто не дано, бля,

Хуй, хуй, хуй, х-у-у-у-у-у-у-у-й!

Батайск.

Я в детстве увидел Батайск.

Мой отец был железнодорожник.

Он ездил по дороге в Ростов.

По длинной дороге в Ростов.

Хули б и мне не ездить в Ростов?

И я тоже ездил в Ростов.

Я ездил в блядь Ростов.

В бля нахуй Ростов.

По дороге мы всегда проезжала Батайск.

Батайск был прекрасен.

Я понял, что это - город мечты,

Город светлых грез.

Это, блядь, прекраснейший город земли,

Это, блядь, поля, окружившие синий предел,

Это люди, чистые как слеза,

Это мысли, мечтающие о ебле правдивой.

И так, я жил

Мечтами о том,

Что когда-нибудь я буду жить в Батайске,

Городе зеленого естества.

Но годы шли чередой,

Я ебал отношенья мечтаний

Пером, окунувшимся в пену чернил.

А Батайск так и был за горами.....

Он и теперь далеко. Светлая даль.

Даль блядь земная....................

Азовское море.

Хуйня задействована в ночь,

Я ожидаю мыслей толщь.

Зина в молодости.

Средь прелой перхоти знамен

Есть ебоннутость злых имен,

Наташа, Таня - то хуйня,

Вот Зина, бля, судьба моя.

Она по молодости лет

Сосала лишь чрез полотенце,

Ее пугал простой вафлет,

А также хуй, длиной - до сердца.

Но так случилось - жил армян,

Он был один, и он дрочил,

В свободной жизни - полупьян,

Он день мечтал, а день - удил.

Он в неудачности своей

Давно не знал, кого ебать,

Вернее что - всего верней

Ему бывало в дверь совать.

Уж он забыл про жизнь людей,

Про пизды ветреных блядей,

Про их всклокоченные рты,

Такой был пленник суеты.

Но Зина взять не отказалась,

....................................

Армян-приживалец.

Худому стержню нечего терять.

Худому стержню некого ебать.

И он идет, себя разняв,

С седой пиздой себя связав.

Он приживается спокойно

И продчиняется достойно.

Штембрехт.

Павел, Павел, пидарас,

Разыгрался в яйцетряс.

Павел, Павел, хуесос,

Павел, Павел, хуесос.

Он читал во тьме стихи,

И чесал кусок ноги.

Павел, Павел, хуесос,

Павел, Павел, хуесос.

Он пришел себе в ДК,

И читал стихи с лотка.

Павел, Павел, хуесос,

Павел, Павел, хуесос.

Он пошел потом домой,

Размечтавшись, что - герой.

Павел, Павел, хуесос,

Павел, Павел, хуесос.

Он пришел и начал спать,

Позабыв пойти посрать.

Павел, Павел, хуесос,

Павел, Павел, хуесос.

Поутру пришлось бежать,

Чтоб говно не растерять.

Павел, Павел, хуесос,

Павел, Павел, хуесос.

А потом он в школу шел

На зоологический, бля, зов.

Павел, Павел, хуесос,

Павел, Павел, хуесос.

Павел, Павел, хуесос,

Павел, Павел, хуесос.

Павел, Павел, хуесос,

Павел, Павел, хуесос.

Павел, Павел, хуесос,

Павел, Павел, хуесос.

Павел, Павел, хуесос,

Павел, Павел, хуесос.

Павел, Павел, хуесос,

Павел, Павел, хуесос.

Павел, Павел, хуесос,

Павел, Павел, хуесос.

Павел, Павел, хуесос,

Павел, Павел, хуесос.

Павел, Павел, хуесос,

Павел, Павел, хуесос.

Павел, Павел, хуесос,

Павел, Павел, хуесос.

Павел, Павел, хуесос,

Павел, Павел, хуесос.

Павел, Павел, хуесос,

Павел, Павел, хуесос.

Павел, Павел, хуесос,

Павел, Павел, хуесос.

Мозги вареных обезьян.

Мозги вареных обезьян

Во мне рождают злой буран.

Я объедаюсь, объедаюсь.

Я от сомнений забываюсь.

Я знаю, ты - навек пизда,

И это вряд ли чем исправить,

Когда я мог зашить, тогда,

Куда б ебать себя заставил?

Я блядь, не Байрон, не Лорд,

Мне похуй это притяженье,

Есть города, где тыщи морд,

И это есть судьбы теченье.

Все остальное - еботня,

От смерти к небу беготня,

Но если б кто туда забрал?

А так - поля, в руках - кинжал,

Мой конь молчит, он охувший,

Он ненавидит обезьян.

От ожидания вспотевший,

Я пробираюсь сквозь буран.

И вот - прыжок, и обезьяна,

Вопит от ужаса она,

Она исполнена изьяна,

Я пью мозги ее до дна.

* * *

Ночь детского ослика.

Час ночи в слезах носков.

* * *

Ты играла с тюбиком, тюбиком,

С тюбиком блядь вазелина.

Тюбик смотрел ебанной надписью,

И это было его лицо.

А горлышко было очком,

И он срал этим очком,

Полупрозрачным говном,

Благотворным, смягчающим дерьмецом.

* * *

Нахуй нам жить?

Нахуй нам отдыхать?

Нахуй нам это все?

Нахуй велосипед?

В школе ебанные физруки

Ебут мозги долотом.

Я объявляю войну

Всем мировым физрукам.

Суки, суки, суки,

...................... .

* * *

Вяленная ложь вчерашних заподляков,

Удары по почкам по жизни правдивей.

Ча! - это слышится в лесу,

Это пиздят кого-то, играя часами.

Играет "W.A.S.P", они накрашены, будто пидарасы,

Blackie Lawless вопит, охеувая.

Правда - это морда мента, отожравшего жизнь

У слабого, нищего и младенца.

Христос был чуваком.

Христос был пацаном.

Он не кричал, но кричали его слова,

Он просто твердил: все просто. Нужно просто любить.

Но толстая морда мента, как и в прежние годы,

Мечтает отожрать ближнего.

Отобрать, отъебать,

Порвать, переварить, спустить говном.

И пусть это временно, пусть - это танец червей,

Менты бесконечны, как тараканы,

Им нет числа. Мент - состояние материи.

Мент - состояние космоса.

2010.

Когда-нибудь будет 2010 год.

Он придет, ебанный в рот.

И будет воздух светел и чист.

И будет хор аэровафель лучист.

Вспомнят меня - вспомнят, что я был,

Что быт суетный я мыслью будил,

Не общался, не признавал хуету,

И чтил лишь светлых чудес тщету.

Я говорил о России,

О роли хуйни на земле,

О том, как Иван Ивана насилует,

И о прочей другой байде.

Вспомнят и выпьют за упокой,

Скажут - был Слабоумов герой.

* * *

Когда заебет ходить по дорогам,

Когда свет звезд скажет - вернись!

Я скажу городам: бля, до свидания,

Бля до свидания.

Будет играть музыка сфер.

Будет открыт бога портфель,

И из него высыплется ганджь,

А также шприц с надписью - вмажь.

* * *

Ночная радиотишина,

Отвертка ежеет.

Мне не до сна.

Я один. Я - одинокий торчок.

Мне пора разбить эту тему,

Найдя себе девочку для,

А может быть - девочку бля,

Но это вряд ли возможно.

Также нельзя быть просто Цоем,

Нельзя быть просто Бутусовым,

В наступившей радиотишине

Нужно словить голос еловых шишек.

И не будет других хуень,

Не будет ни машин, ни велосипедов,

Не будет тебя, о мечта о вечном ебатории,

Не будет поездки в светлеющий Крым.

Будет лишь он - простых лучей гондонизм,

Заподло в трусах, моторы, плюющие маслом в очко повседневья,

А также Москва, ее пиздопеснь,

Песнь вофленья села.

Света Обширнова.

Света Обширнова считала, что она - звезда.

Но все говорили: Света - пизда.

Все говорили: Света - пизда.

Но все говорили: Света - пизда.

Все говорили: Света - пизда.

Света Обширнова пошла в магазин.

Пошла в магазин.

И ей почудился голос резин.

Голос резин.

Она спросила: а что это за резина?

А ей ответили: иди ты нахуй, блядь, из магазина.

Ночное.

Ночною порою идут поезда,

Они идут на восток.

А в небе горит золотистая зда,

И поезд дает свисток.

Мандит везет во Владивосток

Груз острых ножей,

До этого он ездил в Моздок,

И там им был зарезан Мандок.

Мандит лежит и мечтает,

Он курит, и дым летает,

И на столе - книга Пуушкенена,

А также - чай и сушки.

Артур-Мартур.

В тишине армянских коридоров

Раздаются гвозди антисанитарии.

Скотина кричит, тяпая за ногу:

Нехуй, нехуй трогать собак.

Артур-Мартур.

Ночь Еревана спокойна.

Ночь Арарата заснежена.

Девочка глотала таблетки.

Девочка сглотнула, согнувшись, бля.

Хуй.

Пизда.

Артур-Мартур.

Пиздарг.

Во тьме молчит Владивосток.

Сияет ебанный лабаз.

Московские пидарасы.

Если б солнце - фонарь.

Но - рассеиватель, как встарь.

Если б луна - прожектор,

А так - света коллектор.

Если б все было просто,

То и я б с рюкзаком,

Ездил по городам, а не был коростой,

Обычным сельским пеньком.

Но в Москве на меня не поострят.

В хитровыебанной суете.

В хитровыебанной маете.

В пидорковатой вредной среде.

Москвичи - пидарасы.

Кусты не светятся, не ждут.

Они молчали, армяне уж суют.

Они в горах, где волосы растут,

И где моря не в синести поют.

Москва - хуйня. Москва - хуйня.

Москва не дышит. Там нет кустов.

Там голова болит моя.

Там ты во сне не видишь снов.

Вот приезжает блядь пизда,

Из блядь провинции она,

Она блядь едет покорять,

Она блядь едет познавать.

Она блядь долго суетилась.

Она мечтал съесть говно.

И Москаллия насладилась.

Она не пила так давно.

Колготки Иры Сапозоровой.

Мечтая, пауки.

Ебались леденцы.

И группа "Хуй" образовалась в 18-м году.

Хотя - хуй вам, в 69-м.

Магога шел через поля.

Он шел за самогоном, блядь.

Он тоже был венец судьбы.

И он не знал, как их порвать.

Ведь там горел огонь.

То жглись презервативы молча.

И лопалась резина сгоряча.

И не было Петровича уже.

Ебал, ебал, ебал, ебал.

Дупло 16 замолчало.

И я не мог сказать, в чем суть.

В чем правда синих поцелуев.

А Ира Сапозорова не ебанной жила.

Жила и не вофленной также.

Она могла быть, не могла,

Она ловила позитив трусами.

Колготки Иры Сапозоровой горели

Огнем сует нездешних и опасных,

Они вели. Они вотще учили.

Но чу: ушла зима, и нет уж суеты.

Дауноватая разметка.

Он ехал. Он был Даунок.

Его сын был Даунок.

Он ел и чавкал, мечтая пирдеть,

Возможно, он был Пердь.

Жизнь говорила нелепым концом.

В жопе светился ежовый дом.

Он ехал в ночь. Молчала звезда.

Молчала она, пизда ощущений.

Молчала она, ебонатских сестра,

Родная собака насрала на воле,

Говно было сухо, огромно, молчаще,

Говно наслаждалось, гомно тарахтящее.

Во тьме ебонатиков был немало.

Во тьме ебонатики были узором.

Равнялася жизнь. Равнялось мечтанье.

Пизда суетливо мечтала подняться.

В шоке пизда. В шоке щелища.

Москва нихуя развивает однако.

Конфеты закончились. Нет ничего.

Нет ничего, кроме раковых сказок.

Задрачивающие бабушки.

Я боюсь очутиться в нигде.

И на старость лет, ебоннуться!

Боюсь очутиться в пизде,

В колодце замшелом проснуться.

И вот, понимая, что все

На свете седом повторимо,

Я вижу - девочка ждет,

Что вафля не выскочит мимо.

Спартак сосал.

Проходят годы и века.

Спартак, Спартак сосет.

Проходят годы и века.

Спартак, Спартак сосет.

Проходят годы и века.

Спартак, Спартак сосет.

Проходят годы и века.

Спартак, Спартак сосет.

Проходят годы и века.

Спартак, Спартак сосет.

Проходят годы и века.

Спартак, Спартак сосет.

И приезжают вновь команды,

И снова, снова - на рота.

Но бля в родном чемпионате,

Спартак - ебучая игра.

Эля.

Эля, Эля, Эля,

Замечательные дни.

Эля, Эля, Эля,

На пизду себе мани.

Эля, Эля, Эля,

Снова синие ветра,

Эля, Эля, Эля,

Жопа - черная дыра.

Эля, Эля, Эля,

В жизни - место западлу.

Эля, Эля, Эля,

Жизнь, смутившая манду.

Эля, Эля, Эля,

Жизнь прошла без суеты,

Эля, Эля, Эля,

Злоебучие посты.

Эля, Эля, Эля,

Замечательные дни.

Эля, Эля, Эля,

На пизду себе мани.

Очаровательная вафля.

Я б не сказал, что прямо щас ее б ебал,

Раздел, дурную, на ветру,

В другой стезе я жизнь познал,

Я знал, что жизнь идет в нору.

И был мороз, и снег блистал,

И это было похую,

Он был похож на тьму коралл,

И я сказал: ну все, сую.

Сношенья было не заметить,

Собой закрыв твой голый зад,

Я был за хуй зимой в ответе,

Твоей пизде был чисто рад.

Но, понимая, что желанье

Распространилося вощще,

.................................

Вот, отделилось малафье,

.................................

Эля-2.

Эля, Эля, Эля, Эля,

В ночь уходят поезда.

Эля, Эля, Эля, Эля,

Одиночество. Пизда.

Эля, Эля, Эля, Эля,

В ночь уходят поезда.

Эля, Эля, Эля, Эля,

Одиночество. Пизда.

NNNNNNNNNNNNNNNNNN

"Адреса концептуалистов в Сажино"

Василий Подхлебов. Ул. Хуя, 12.

Пиздор Отхлебов. Ул. Хуя, 13.

Виктор Малочай. ул. Братьев Сосичей, 1.

Саша Глистов. ул. Куна, 23

Густав Таисий. ул. имени Сергея Ленина, 1.1

Эдуард Молофеев.ул. Хуя, 14.

Анна Малафьева. ул. Хуя, 14

Петр Струев. пр.Говнотворчества, 1234, кв.456

Иван Иванов. пр. Мандита, 3д, кв7.

Виктор Берун. пр. Мандита, 45

Леонид Спичкин.ул. Сосичьки, 4.

Джон Брежнев. ул. Сестер Яйцелискиных, 34, кв.1

Горик Героа ул. Пизды, 3.

Пещз Олик. ул. Гоги Сосипатра, 0.

Роман бля Рябов. ул. Пизды, 4

Кутаис Кутаис. ул. Хуя, 2

Армян Всезаков.ул. Хуя, 45

Пиздоправ Картинов.ул. Хуя, 10.

Андрос Популяров. ул. имени Сергея Ленина, 12,34.

Толик Меркьюри. ул. им. Хусейна, 98

Сосик Сос.ул. им. Гамсахурдиа, д.100

Люся Бралова.ул. им. Гамсахурдиа, д6. кв6.

Ира Тамм. ул. Вафленко, 2.

Ольга Кизла. ул. Совацких, д.67

Ебакк пр. Сракопада, д.2, кв5.

Римма Ес Ес. бульвар Хуеццинов, д.3, кв.567.

Александра Васильевна

Былина

Книга 1. Стихи о детстве.

Детство зеленое.

Далекие поезда.

Детство зеленутое.

Еще не тронутая никем пизда.

Зеркальце малое

Саша брала.

Нагибалась, подносила,

Смотрела, удивлялась.

Становилась у зеркала раком.

Оглядывалась.

Думала: что значит поза сия?

Что значат желания этой позы?

Как-то с девочками

Пошла Саша к мужской бане

Взабрались на дерево

Смотрели на мужиков голых.

А у мужиков-то,

Ох, и болталось-то между ног.

У кого большое, у кого - малое.

У кого - волосатое. у кого- не очень.

И поняла Саша,

Что самая большая мечта на свете,

Самая яркая и странная мечта,

Прижаться к этому губами.

и с тех пор мечтала она

День и ночь на пролет.

И приходили к ней во сне хуи

Большие и малые,

Толстые и худые,

Белые и черные,

С обрезанной плотьью или нергитянские,

Корейские, японские, инопланетянские.

Приходили к ней и хуи стеклянные,

Чисто символические.

Вот и есть он,

Ан-хуй, и нету его.

надолго запомнила Саша

Смысл слов Ан-хуй.

Поняла Саша,

Что это неспроста.

Ан-хуй, ан-хуй, ан-хуй,

Что значит - нет нихуя,

Хуй вам моржовый вместо денег!

Хуй, хуй, хуй!

Забывала эити слова юная Саша,

Потом носва вспоминала.

И мечтала, мечтала она

о хуях долгих и сладких.

Вот прилетает к ней во сне

Огромный мохнатый вафел.

Спрыгиввает Саша с кровати.

Взлетает, аки грорлица,

Повисает на вафле.

И взлетает вафля в воздух.

И летит над городами и селами,

над океанами и странами.

Как видит вафел самолеты,

то шатает яйцами в знак приветствия,

а самолеты серебристые

Машут крыльями большими.

Как видит вафел горабли,

То шатает яйцами власатыми.

А корабли -пароходы

Сигналы в обратку подают.

Прилетает Саша назад.

Вафел ее оптускает, но напутствует:

Не радуйся, королевна.

Я к тебе еще приду.

Дай срок.

Поиграемся.

Побалуемся

С пиздой твоей, покуда непознанной.

И запомнила Саша

Слова эти навеки долгие.

Королевна....

Книга 2. Королевна.

Ишли медведи.

Ишли лесами.

А мимо них на коне

Ехала Алаксандра Васильевна.

Вскричали медведи:

Куда пиздуешь, Александра Васильевна.

Ох, милые мои, хорошие, отвечала,

Зарплатку вам везу.

Это охуительно, ответили медведи.

А то уж давно денег мы не видали.

Нихуя, ни копейки, ни рубля,

Стонут малы детушки,

Стонут, хуево им,

Заебались без конфетушек.

Без молочка, без сметанки,

Да и денег нет,

Чтоб говны убрать,

Оссинизатора бля нанять.

Э, бля! - замечала Александра Васильевна.

Бля, однако.

А вы знаете. медведи,

Что вместо зарплаты везу я вам хуй магический,

Хуй стеклянный.

Алеша Попович,

Душа ефрейторская,

Имел со мной совет да сношения,

Порешили мы заказать этот хуй в специальной мастерской.

Думала, думала я, решала,

А и не королевна ли я?

В зеркало смотрелась,

Раком нагибалась и оглядывалась.

Вроде и морщиниста жопа, а и ничо,

А все же я и королевна.

А раз я королевна, то нахуя,

Нахуя вам, медведи, зарплата.

Поставите этот хуй

У себя в офисе,

Будете вокруг него

Бля нахуй танцевать.

Смотрели медведи

на хуй стеклянный,

Хуй хуйдающий,

Не могли понять, что же с ним делать.

Думали, думали,

Залупаться аль не залупаться.

Думали, мозговали,

решили, что хоть и пизда Александра Васильевна,

а все же подождем,

Вдруг и смиловиться она

И выдаст что-нибудь окроме хуя стеклянного.

и так ждали они.

и так и поныне ждут.

Книга 3.

У зеркала.

Свет мой, зеркальце, скажи,

А большой ли кардан у меня?

Толст ли он, худ ли?

Захотят ли меня еще мальчики младые?

Хуй его знает, зеркало отвечает.

Просто так это хуй победишь.

Победа над хуем - ни правда, ни ложь,

Ни ебанная психология языка тела.

Это, блядь, сложный риторический вопрос.

Но кардан твой явно спустил,

и его нужно подтягивать.

И, если сказать откровенно,

То дохуя, дохуя.

Надо, блядь, вызвать тягач,

и тягачом этим натягивать кожу,

Бля нахуй кожу.

Рассторилась Александра Васильевна

И разбила зеркало вдребезги.

И больше не стало говорящего зеркало.

Не было никогда ни у кого.

Али и не королевна я,

Сказала тогда себе Александра Васильевна.

Хуля толку, что жопа спустила.

Зато есть, кого ебать.

Если и не пиздой своей липкой,

С первыми признаками зеленого моха,

То, хотя бы, на бабки.

А и возъебу я медведей в лесу!

Жить хотят хорошо?

Хуй им на воротник.

Хуй им на погоны,

Хуй, блядь, на экран монитора.

Так, подойдя к двери.

Крикнула она уборщица:

Теть Лен, убирите осколки

И вот вам ключи.

Принесите мне из подсобки

Коробку стеклянных хуев.

Хуев новых, в стружке, в пенопласте,

В тальке, бля блять!

И вот и приносят ей хуи,

И смотрит на хуи

Александра Васильевна

И думает - али я не королевна?

Хоть и жопа спустила,

Хоть и пизда травой заплелась,

Хоть и целлюлит победил,

А все ж - королевна я.

А если кто-то против,

То и похуй мне.

У меня есть в подчинении

Медведи-медведушки.

А и отъебу я их.

Книга 4.

Новый воз стеклянных хуев.

Медведи в ту пору

Уж и смирилися с тем,

Что вместо зарплатушки

Получают они хуй стеклянный.

А и надеялись они,

Что и смилостивится королевна,

Даст им денежек,

Чтобы накормить детишек.

А тут приходит

Новая хуйня,

Хуйня махровая,

Вофлобеющая.

Приходит с завозом

Товаров диковенных

Хуев воз,

Хуев непростых, финдиперсовых.

Блестят хуи, переливаются,

Мерцают, словно звезды,

Словно галактики,

Словно, блядь, голливудские улицы.

Одни хуи толстые и короткие,

Другие - тонкие и длинные,

Третьи - и толстые и длинные,

С залупами расскаршенными,

Будто наконечники ракет.

Средь них выделяются

Хуи непростые, музыкальные.

Портешь его, и слышится музыка,

И песни слова: хуй вам, хуй вам, хуй вам.

Поняли тогда медведи,

Что не ждать им милости

От королевны, блядь,

От королевны, блядь, целлюлитовой.

Поняли и поникли,

Стали совет держать,

Что же делать им,

Что придумать.

И решил тут один медведушка,

Умный и самый опытный

Призвать на помощь поэта матюршинного

Юрия по батюшке Слабоумова.

Книга 5.

Военный совет.

То хуйня недетская,

Юрий говаривал.

Хуйня классическая,

В русский дух завернутая.

Среди всех хуен мира,

Хуен многомерных иль простых,

Средь всех вофлобанов говноедствующих

Королевны - опасней всех.

Не зря говорят,

Что пизда за рулем не езда.

Потому и пизда у руля-

То хуйня.

Коль познала она вкус кровушки,

То уж и не ждать вам от нее

Нихуя интересного,

Окроме еще большего воза хуев.

А что, спрашивается,

Делать вам с этими хуями будет,

Когда из них можно будет дом сложить.

Да только не строят домов из хуев.

Хуй сложишь.

Хуй цементом слепишь.

Мажешь цементов, а он сквозь проходит,

А хуй стеклянный так себе и сияет.

Потому предлагаю

е ебать мозги усталые,

Мозги голодные,

Думы впалые.

Позвоем на помощь Мандита.

Он все и рассудит.

Книга 6.

Александра Васильевна и Мандит.

Едет Александра Васильевна

На мерседесушке по улице Каляева.

Едет и радуется.

Ох, и королевна же я.

Хочу, ебу пиздою замшелою.

Хочу, не ебу.

Хочу, казню,

Хочу - помилую.

Что хочу, то, блядь нахуй,

Ебать копать, ебанный в рот,

То я с медведушками своими и делаю.

Ох и хорошо мне.

Тут останавливает машину хуйня непростая.

Но - вряд ли человеческая.

Ибо зубы у него - ебучечные,

Отточенные, сверкающие.

Глаза - огромандные,

А окроме головы - и нет нихуя,

Только ноги в ботинках лаковых,

Огромных, мериканских.

Открывает дверцы хуйня непростая,

Шляпой усложненная,

Подвези, говорит,

свет очей, королевна,

А я тебе за это

Пизду потреплю,

Мох посошкребу,

Нож мой для этого приспособленный.

Охуела Александра Васильевна.

Затрепетала при виде ножика.

Тряслась и волновалась,

А и не смогла сказать ничего.

Так и поехали они с Мандитушкой,

А тот стал песенки петь королевне,

И одна - страшнее другой,

И каждая - смыслу хуйпобедимая.

Спел Мандит про всех героев хуйни,

Героев достойных пера поэтов,

Кисти художников,

Камеры Бертолуччи.

Спел про род мандитский,

Большой и зубастый,

Опасный, ножастый,

Ебанаротпобеждающий.

Спел Мандит и говорит:

Нахуя, пизда ты стареющая,

Нахуя зда ты немеющая,

Нахуя успокоиться не можешь ты.

Али денежек мало тебе.

Али и жопу мало понатолкала.

Али в жопе место еще есмть свободное,

Хочешь еще и в пизду затолкать?

Иль ебать тебя некому.

Ходит муженек твой по бабонькам,

Али Алешу хочешь ты,

Душу ефрейторскую.

А знаешь, свет мой, королевна,

А давай я тебя и удовлетворю.

А так как хуем ебать я неприученный,

Буду тебе в пизду ручку ножика совать.

Обосралась тут Александра Васильевна,

И от говнеца завоняло в мерседесушке

Эпилог.

Ночью темной, беззвездной,

Ночью синей пресиней,

Ночью страшной, месяцистой,

Прилетает к Саше вафел.

Да и не просто вафел.

Настоящий шестикрылый семихуй.

Шелестит крыльями.

Трещит всеми семью залупами.

Что ты хочешь? - кричит Саша.

Что хочешь ты, хуйня особенная,

Хуйня сильная,

Мне неподвластная.

Ох, трепещи! - кричит вафел.

Знаешь ли ты, кто я?

Знаю, знаю.

Хуй там, ничего ты не знаешь!

Я - новая модель аэровафель,

Аэровафел, модель 6/7.

Мне пиздец? - спрашивает Саша.

Не за тем я пришел, - отвечает вафел,-

Пришел я поведать тебе об одном

Старинном пророчестве,

О котором ты бля слышала,

Но теперь забыла.......

Атмосферный бля.

Atmosphernyy blyya!

Я живу.

Ты живешь.

Я сую.

Ты берешь.

Больше ничего,

Кроме того, что ветра ебут дороги,

А также - у хуя моего

Скоро вырастут ноги.

Усталость семьи-

Ебанный в рот!

Кто же девочек будет семенить

Задом и наперед?

Книжки читать - вофлобанство!

Ебаный патиссон!

Пишет человеческое тунеядство

И земли отвафленный стон.

Я - не вофлобанец

И не вофлобан,

Чтобы устав от тунеядства

Сочинять всякий там бля обман.

Я нихуя не Макиавелли,

Я нихуя не Монтень.

Когда вы за хуй держитесь в бездельи,

Я ебу взором иного тень.

Когда женщины липкую межность

Кидают в ожидание хуя,

Я говорю - нахуя мне эта промежность?

Я о другом тоскую.

Звезды, ебанный в рот!

Звезды в космосе светят!

Это не то, что стоя задом наперед

Хуем в позе рака люди друг в друга метят.

Люди хуже глистов.

Вся любовь - лишь эгоцентризм.

Все остальное - стон,

Леность и похуизм.

Если и был Христос,

То - не тот.

А этот - из книги стос-

Для потреблений души, ебанный в рот!

Один глист потребляет другого.

Если не явно, то - умом.

А потом спрашивает - а что так говново?

Почему так говново кругом?

Почему США отъебал Ирак?

Почему каждый день цены растут?

Почему менты помогают барыгам продавать мак,

Почему людей в тюрьмы гребут?

Потому, что и ты такой.

Просто не представился момент.

Чтобы тоже был герой,

Чтобы вылез из тебя мент.

Но похуй - пойду, покурю,

Забью на хуесосовский экзерсизм.

Глазом светлым на небо посмотрю-

Вот, где заканчивается весь отсосизм!

Месяц, месяц, тонкий, ебать!

Циркуль, ткущий печаль!

Как твое бытие понять?

Почему мне хочется в даль?

У тебя есть глаза.

У тебя есть нож.

И катится по склону небесная слеза,

Ты в иные просторы вхож.

Ты - атмосферный бля нахуй пастух,

Тебе похуй все вофлобаны.

Ты слышишь, как кричит петух

В деревнях без имен утром ранним.

Ты слышишь языки

Нечеловеческих лиц.

Слышишь, как стучат сапоги,

Как смерть идет меж больниц.

Я размышляю.

Но возможно ли в одиночестве размышлять?

Я тишиной своей тебя замаял.

Ты подошла. Тебя пора ебать.

Вся бля бля нахуй суета.

Толчея земных забот.

Утро, работа, семья,

И - ночь, и тебя ебать, ебанный в рот.

Отъебал и заснул.

И всё бля вдохновение.

Иногда - забылся, бухнул,

И то - откровение.

В остальном - миллионы хует,

Миллиарды потребителей эгоцентризма!

Из них каждый второй - поэт

Собственного любохуизма.

Если я расскажу всем им,

Как я люблю смотреть не небо,

Они покажут свой Ебаный дым,

В каждой жопе - свое, мол, бля небо.

Если человек кажется хорошим,

Значит, он слаб и на тебя не нападает.

Тогда это тебя начинает тревожить,

Ты думаешь, что чего-то не хватает.

Тогда ты показываешь свою глистейшесть,

Садишься ему на голову,

И говоришь, что он бля нахуй ебанный бля блятть нахуй в рот неправильно живет, а если его есть на что развести, то его блять разведешь.

В атмосфере - блики света.

Месяц пиздует за край.

И похуй - зима или лета.

Я тебе говорю - ну, дай!

Ну дай мне, дай.

Ну дай мне, пожалуйста, дай.

Нагнись же раком, нагнись.

Сними трусы и оглянись.

Смотри из-за поворота

Как я тебя ебу.

Смотри в пол оборота,

Бу бу, бу бу.

Я буду пыхтеть и потеть.

Так с потом выйдет алкоголь, что годами,

Заставлял меня бля жизнь терпеть,

Нести ее, словно знамя.

Ебанная жизнь!

Я так от тебя устал.

Вот так бы каждый день хуем в тебя нестись,

Поездом красным на красный вокзал.

Ты кричишь и выгибаешься.

Это хорошо.

Ты, верно, не притворяешься.

Ваще - шелк!

Чемпионат по хуйне

Заметки

Ебубо

Небо синеет туманом ебучим,

Ебуче быть может, резинова, воля,

Ты посмотри, как пиздуют бля тучи,

Пиздуют спокойно, пиздуют над морем.

Мне хорошо, я - ебубо.

На дереве я бля блядь проживаю.

Мои глаза - это стекло,

Я своим разумом в нахуй стекаю.

Я не смотрю телевизор.

Он мне по хую, по хую.

Карман мой, от палева сизый,

и потому живу, как в раю.

Я - ебубо, я абстрактное нечто.

Хуля мне бурвестник, еблан.

В разуме сильном проносятся мечты,

Мечт этих синих - целый буран.

Хуля мне нефть, хуля - бензин.

Хуля мне магазины.

Самое главное - ебучность картин,

На фоне которых разбились витрины.

Я ебубо, я ебубо.

Я - чемпион по хуйне.

Но за чемпионство не платят бабло,

И от этого муторно мне.

Толстое тело умом недосрав,

Пингвин идет меж утесов.

Волю жирную в жопе собрав,

Себе самому в душу насрав.

Сельма Хайек.

Ебать, ебать, твоя улыбка,

Достояна толстого хуя.

Шум унитазов

Вечер.

Хуечер.

Если ты спишь,

Хуй что заметишь.

Если не спишь,

То узнаешь, что только между 2-мя и 4-мя часами утра

Бывает унитазов тишь.

Все остальное время,

Они шумят.

Если посчитать, сколько людей в эту секунду в мире срет,

Выйдет нехуевая цифра.

Встреча с Борисом Моисеевым.

Проспекты - машшинностей дети.

В них нет ничего на свете,

Кроме жизни идей,

и стопок смертей.

И вот я шел.

Чу! Блеск, словно бесы явились.

Киберпанковый вафел,

Антиконцепции бились.

Срались закаты.

Фантиков в жопе строи.

Стоят ларьки, ебабаты,

Горбаты дождей струи.

Ебанный в рот! Мой разум!

Мой ебанный мозг!

Отказывается верить, зараза,

ему нужны искры концептуализирующихся розг.

Ебать! Я тогда понял, что я не способен

Адекватно воспринимать абсурд....

Astronomy.

Лохотронно. Руссно. Васьно.

Ваня ебет Ваню.

Ваня есть Ваню.

Хуяк! Один Ваня пал, другой стал королем.

-Эх, ща как отъебу Ваню, - говорит Ваня.

-Летим, - сказал командир летающей тарелки, на этой

планете нам нечего делать.

Суй!

Если вечером,

В черных островах города.

В мрачных трубах улиц,

Ты услышишь громкий голос "Суй!",

Знай - это прилетели космические армяне.

Вофлобанцы.

На том складе было, ебать копать.

Было, ебать ебать,

Было сто тонн сахара,блядь!

о которых никто не знал.

Эти сто тонн не были проведены по документам,

и директор, Сергей Палыч Ефровафко, хотел их забрать.

Но однажды ночью,

Темной претемной ночью

Случилась очень одиозная хуйня.

Хуйня непростая, академическая,

Выверенная, оцифрованная,

Очищенная активированным углем,

Концентрировання в долгих прениях.

Это приехали на свой старой машина,

На самой задроченной в мире машине

Вофлобанцы.

Были они очень дружны. Ну, точь в точь, братья.

Следом подошли камазы.

Красные, словно флаги революции,

Уверенные, будто мысли Эрнесто Че Гевары,

Сильные, рокочущие, злые.

Сахар был погружен на эти камазы.

И все. Так пиздец начался. Так он и пришел.

Вофлобанцы сели в свою задроченную машину.

В свою самую задроченную в мире машину,

Сели и упиздили нахуй.

И никто их больше не видел.

как, впрочем, и до того,

Да, блядь, и годы спустя.....

Ебанько.

Я - Ебанько! Я иду напролом,

Чтобы стать президентом.

Работать мне в лом, думать мне в лом,

Я хочу быть америки агентом.

Я - Ебанько. я - Ебанько.

Туп, но хитер я.

Мне потому бля нахуй легко,

Что я не такой, как прочая русишь свинья.

Я всех отъебу, да, я такой,

Я всех отъебу новой ценой.

Говноу-2.

Давным давно тебя уж нет, мой пес.

и звали тебя Говноу.

Ты много знал, ты хвост свой нес,

Ушел ты блядь во тьмоу.

Когда чесался об забор,

То ты всегда кричал.

И отвечал собачий хор

Как призрачный вокзал.

Когда ходил ты по блядям.

То получал пизды.

Но вот пять лет, как не тебя,

Бля нахуй нет тебя.

И лишь портрет твой на стене,

Висит, висит, висит.

И лишь во сне, и лишь во сне,

Твой лай ко мне летит.

Ебитчество.

Ушел четверг.

Ушел,

Ушел.

Ушел он, бля.

Он нахуй, блядь, ушел.

Пиздец ему.

Ебать.

не будет больше четверга!

Пошел он в жопу,

Бля четверг,

я без тебя блядь обойдусь....

Жопизна.

У человека - отчизна.

У кота - жопизна.

Кот-жоп.

Мой кот,

Когда идет,

Сверкает сракой, пидарас,

Козел, мудак, осел!

Кот-яйц!

Всякий раз,

моя пиздюлина ему-

Сладкий газ.

Иван Эвохренсков.

Профессор математики, Эвохренсков Иван,

Как-то забыл дома факториал.

Думал, он, думал, взял стакан,

Взял и с горя бля забухал.

Действительно - эта проблема

Требует вмешательства космических сил.

Как решить эту дилемму.

Как эту хуйню скосить?

Придя домой, проверив, на месте ли факториал,

Успокоился Эвохренсков Иван.

На месте, на месте он бля лежал,

и от счастья Иван выпил стакан.

Королевна.

На втором этаже,

Живет жопа жж.

Жопастая королевна,

Скучает по хую душевно.

Она управдомша.

Но может ли это помочь?

Когда хочется ебаться, ебаться,

А жопа метр на метр как витрина магазина продовольственного,

Кто ж тебя отъебет?

Клонированные овцы.

Я иду, иду по полю,

А в полях ебутся Долли.

Пьянь.

Я - пьянь, я - навеки пьянь,

Не вижу выхода иного,

Как улететь, оставить дрянь,

Под сени космоса большого.

Пусть....

Пусть искажен твой лик прелестный

Спусканьем толстого хуя,

на небесах не будет тесно,

Там ты навек осветлена.

Люблю тебя хуем безумным,

Люблю свободу, страсть струя,

Навеки буду слабоумным,

Тебя дуплетами ебя.

Пускай в лесах жуки стрекочат

О наших светлых берегах.

Пускай нам боги напророчат,

Мне похуй весь астральный страх.

Как из кадильниц - дым струится,

Так хуй идет туда-сюда,

Пизда уверенно ярится,

Она не может утолится.

и ты кричишь изнеможденно.

Тебя я хуем победил.

Вся страсть играет разделенно,

Хоть я с животными грешил.

Порывы светлых ожиданий,

Они безумны, так и знай.

Головки толстой бля лобзанья.

И ты кричишь - давай, кончай.

И вот ебу тебя с другими.

И вот ебу тебя толпой.

Желанья радости большие,

Они - как дух, большой, святой.

Твой свет пизды, он очень ясен.

И он доступен для чудес.

И я по прежнему опасен.

И мы идем ебаться в лес.

Грустный мадригал.

Не стану спорить, ты - пизда!

Но женщин украшают капли малафьи.

Так будь по-прежнему грустна,

И не стирай их, не стирай.

Люблю, люблю, когда во рту

Твоем мой хуй мерцает.

Тогда - желания в труду,

И на земле всего хватает.

И эта теплая струя

Из хуя вожделенно льется.

И хоть в руках твоя пизда,

Она по -прежнему смеется.

Никогда.

Никогда, никогда, поверь, никогда,

Не увидеть живым Ильича!

Metal Militia.

Когда мы играли рок,

То у всех были мотоциклы.

А когда меж коматозами я ебаться мог,

У тебя наступали циклы.

Потому в туалетах ДК

Мне приходилось дрочить.

Впрочем, иногда, иногда,

Мне удавалось какой-нибудь уборщице присадить.

Мы играли метал.

Пищали, орали, пирдели в микрофон.

Я тогда был еще почти мал,

А теперь я - старый ебатрон.

Помимо стихий похуизма,

Я отек, бля нахуй нахуй, отек,

И только в пылу отчленизма

Слушаю тяжкий рок.

Эх, если бы в те года.

В те ебанные года,

Я имел бы мозги,

Я бы в Нью-Йорке сейчас собирал кусочки зги.

Ебчич.

Мой дядя, у него фамилья - Ебчич.

Все говорят - ебать, ебать,

Ну-к, одолжи свою фамилию ты нам,

Бля нахуй поносить.

Ебать! Она крута!

Секс с забором.

От скуки нахуй дед Федот

Берет, берет, забор берет.

Ебет, ебет его учтиво

Мечтая о делах красивых.

Христос.

О, Бог, земной твой путь

Прекрасен был.

Ты пил вино, ты радовал людей,

Ты говорил о том,

Что незачем ебать собрата

Рублем и прочей хуятой.

Что лучше веселиться, Вакха вызывая,

И целовать друг друга, восхищаться

Хорошим и плохим.

Но люди, алчущие звери,

Не поняли тебя.

Навозводили тьму законов,

И с именем твоим,

Опять собрата возъебали.

Калькуляторность.

Офисы-хуефисы.

Секретарши-раковые девы.

Компьютеры-хуютеры.

Калькуляторы-ебаторы.

Саддам Хусейн.

О, человек, ты США залупу показал.....

Медведи.

Приехал цирк, и там - медведи,

Они - любители пирдеть.

На сцену их выводит леди.

Приходят дети посмотреть.

Медведи бля шары катают.

Катают бля туда-сюда.

И дети смехом бля рыгают,

По детски весело пиздя.

ипидро.

-----------------------------------------------------------------------------------------------------------

Разговор о Хуйне

---------------------------------------------------------------------------------------------------------

Автор: Юрий Слабоумов.

Москва, 1995.

В детстве еблом торговал.

Торговал уверенно и чисто.

Когда я чисто простывал,

То поступал затем ручисто.

Мне бабы были не нужны,

Хотя порой о них мечтал.

Мечтанья - чисты и нежны -

Я их руками обласкал.

Я Люде Зыкиной сто писем в день

Писал, писал, и не было ответа.

Мечтал попасть под ее сень,

Влюблен я был блядь без привета.

О, Люда, тебя я видел в потных снах,

Когда носки во тьме кричали,

И жилы стыли на руках -

Ведь лишь они меня спасали.

Мне говорили - подрасти,

Потом пиздуй бля на завод,

Семью потома заведи,

Расти детей, ебана рот!

Корми страну, политбюро

Своим ебическим трудом,

Но развалилось все само,

Все развалилось под Горбом.

Он охуительно прошелся

По головам, всех отьебав,

И, бля, карман опять подмелся,

И пали люди, отсосав.

И, как всегда, не восставали,

Им хуй во рту теплей любви,

Их толстяки опять ебали,

И люди срались, как могли.

Ебали ближнего они.

Ебали верно и сурово.

Меняли баксы на рубли,

Назад меняли все по новой.

"Ебут - зачем сопротивляться?

Кто нас ебет - тот царь и бог.

Пониже будем нагибаться.

Кто против, тот - навеки лох.

Кто возмущается - тот лох.

Он просто не умеет воровать.

Ему положено бля срать

И все говно свое сгребать.

А умный нахуй не робеет,

В порядке очереди он,

Ебет того, кто бля слабее,

И он кончает, слыша стон.

Тот, кто умней, находит место,

И доит, доит всех и вся.

Завод и фабрика - невеста,

Он процветает, склад ебя.

Все остальные пусть сосут.

Но всех светлей - одна мечта -

Себя наверх страны воткнуть

И подоить всех как с листа".

Но я тогда забил на все

И письма Люде отсылал.

Я ждал ответа, ждал и ждал,

И свет ночи во мне линял.

Однажды Люда написала:

-Иди ты на хуй, еб те мать.

Твоя хуйня меня достала.

Зачем такое мне писать.

Вотще тогда я озарился.

Цветы весны во мне взросли.

От светлой радости напился

На пивняке - меня нашли

Менты. Суровые ребята.

Три класса, два, а то - один.

Пинали дружно всем отрядом,

Глотая жгучий никотин.

Один, совсем интеллектуал,

Сказал - ну вот, тебе пиздец.

Ты бля по улице шагал

В нетрезвом виде, молодец.

Гони бабло, не то повесим

Немало хуен на тебя.

Так я отправился, невесел.

В кармане было ни рубля.

И дома - тоже не рубля.

Пошел к соседу - тот был рад.

"Ебать, ведь ты достал меня,

Нашел и ты бля блядь мандат".

И вот пиздец свой ожидая,

Я вышел в ночь один, с ножом.

Тьма расступилась, не мешая,

Мне расправляться со врагом.

Так ебанул я в первый раз.

Так понял я, что жизнь - лишь искры.

Любой, кто против, пидарас,

Его конец - хуйной в тьму выстрел.

"О, Люда, Люда"-, я писал,-

"Ответь мне, милая, опять.

Я в прошлый раз не то сказал,

Я был неправый, еб те мать.

Наверно, слишком откровенно,

Я написал тебе о том,

Что сердце так проникновенно

Умеет думать о былом.

Я написал тебе о Кубе,

О фестивале молодежи,

О том, воду резать в ступе,

О том, что - неровен рожей.

Я вспоминал олимпиаду.

Я вспомнил Брежнева опять

И все его, ебать, награды,

И опусканье гроба, блядь.

Наверно, я смешен судьбой,

И мне с тобою, бля, не жить,

Но без тебя мне не прожить,

Я твой навеки бля герой".

И вновь она мне отвечала:

"Иди ты на хуй, Ебанько!

Таких, как ты, вокруг немало,

Мне без тебя дышать легко.

Хорош заебывать меня!

Ты слышишь, перхоть, хватить сраться,

Я посадить могу тебя,

И не со мной тебе ебаться!"

Я был расстроен от души.

Я взял топор и вышел в ночь.

Я взял мозги и стал толочь,

Я плоть чужую стал крошить.

Потом, мутнея бля сознаньем,

Я понял, что пиздец настал.

Погибло мира созерцанье,

Я все на свете проебал.

Менты меня не забирали,

Они не знали про меня.

Они других опять сажали,

В моих убийствах обвиня.

Сначала я хотел сдаваться.

Но время шло, хуенье спало.

Я прекратил с собой ебаться,

Ебаться грубо, как попало.

Случайно встретилася мне

Одна служительница порока.

Она тонула бля в вине,

Была морщиниста до срока.

Я понял, что пришла надежда,

Мой шанс о Люде позабыть,

Остановиться сисек между,

Не одному греху служить.

Мы стали правильной семьей.

Мы завели два топора.

И до сих пор мы на ура

Чужой играем мы судьбой.

Конгрио моей мечты
(2001)

* * *

Седые ночи- торжество морей.

твоя пизда - души елей.

Твоя душа - соцветие свечей.

Твоя пизда течет аки ручей.

Обычно бабам характерно

сверхнеумеренно пиздеть.

Пиздеть спокойно, многомерно,

Им не дано, как солнцу - петь.

Читая ебанные книги,

И наблюдая в книгах фиги,

Умеют все перевернуть,

Пиздой уверенно взмахнуть.

И ты, начитанная дура,

Наелась букв, и что с того.

Мой хуй тебе, бля, физкультура

И больше, больше ничего.

Читай поменьше и не ерзай

На толстой жопе по мозгам,

Иначе матка бля замерзнет.

Тебе достанется сосам.

* * *

Я давал тебе на рота.

Волновалась ты и потела.

и текла в тебе суета

Малафьею простой и белой.

Я давал тебе на рота.

Ты считала себя королевной.

И души твоей хуета

Была следом ушедшей плевры.

Я давал тебе на рота,

Я давал тебе, чтоб молчала.

Но кричала в тебе тщета,

И пизда в тишине вещала.

Я давал тебе на рота.

Чтоб не думала ты о многом,

Чтобы в жопе твоей зуда

Не тянули смеяться строго.

Я давал тебе на рота,

Я кормил тебя, дорогая,

И мечтала о многом тогда

В теплый космос души улетая.

* * *

Глупый человек иногда кажется умным,

Если он не суется наверх, а сидит в норе.

Среди желтых глистов не так уж трудно прославиться.

Главное - быть на своем месте. Ожидать.

Конгрио моей мечты.

Рыба моей мечты-

Конгрио.

Замороженная конгрио,

Ебическая конгрио.

От любви я сгораю,

От любви необычной,

Любви стройной и нежной

И навек бесподобной.

Я кусочки твои

В своем слабом кармане

Мимо мира ношу,

Мимо мира седого.

Я кусочек хвоста

За щекой все держу

В ожидании чуда,

В ожиданьи бабла.

* * *

Душа изменчивых блядей

Порой проста для пониманья,

Но в жопе каждой есть говней

Опасный нахуй для всованья.

Когда ж приходит групповая,

Навряд ли думаешь о том,

Что замораешься, вставляя,

Когда пьяны уж все кругом.

Сучья песня.

Сучья песня - не то, что песни ямщика.

Дельфиниум.

Если поэт ощущает смерть,

Значит - пиздец, так и есть.

Жизнь - это просто случайная ветвь,

На жопе создателя шерсть.

Бляди кричат в ожиданьи конца,

Рот их болит от желанья.

Но лучше с пивокм похуярить тунца,

Чем с хуятою ебанье.

Матка.

Матка, яйко.

Толстые губы.

Ты пришла в наш офис.

Я думал, что тебе - 45.

Но оказалось, что 25.

Бля нахуй бля 25.

Толстые губы.

Толстые щеки.

Толсые ноги.

Толстая шея.

Толстые веки.

Толстые брови.

Толстые пальцы.

Толстая жопа.

Я понял, что ты голодна.

Что губы твои надо вофлить,

Рот твой ебать смело и долго,

Глубоко, липко и страстно.

Но ты не сдавалась,

Ты делала вид,

Что я тебе похую,

Похую, похую, похую.

Толстые губы.

Толстые щеки.

Толстые ноги.

Толстая шея.

Толстые веки.

Толстые брови.

Толстые пальцы.

Толстая жопа.

Но я был настойчив,

Я мечтал победить,

Рот твой отработать,

Отточить, облагородить.

Я знал - ты поддашься,

и однажды у меня отсосешь,

пусть впереди года

Настойчивых, долгих терзаний.

Толстые губы.

Толстые щеки.

Толсые ноги.

Толстая шея.

Толстые веки.

Толстые брови.

Толстые пальцы.

Толстая жопа.

И вот этот день настал,

сумев в любви объсниться,

Я тебя обманул,

Обманул ловко и спокойно.

И это был не просто миньет.

Я долго тебя вофлил,

Глубоко, самозабвенно,

С пеной белой и липкой.

Толстые губы.

Толстые щеки.

Толсые ноги.

Толстая шея.

Толстые веки.

Толстые брови.

Толстые пальцы.

Толстая жопа.

Толстые губы.

Толстые щеки.

Толсые ноги.

Толстая шея.

Толстые веки.

Толстые брови.

Толстые пальцы.

Толстая жопа.

* * *

Я знаю немало.

Я - царь ощущений.

Но то, что вяло,

Живет без лишений.

Оно слишком тупо,

Чтобы страдать.

Навеки глупый

Лишь мозги умеет ебать.

* * *

Ты играешь и ерзаешь.

Ищешь бля телепорт.

Ты мозгами в экране ползаешь,

а у меня стоит болт.

Сосака-моно.

Песня песней.

Песня жизней.

Прихожу на рынок я.

Покупаю бля петрушку.

Покупаю бля укроп.

Покупаю бля петрушку.

Лук я, нахуй, покупаю.

Покупю репу я.

Она пришла.

Она пришла, она не знала,

Что сила ебли так быстра.

И в пять минут она всосала,

Она немало бля взяла.

Я ей сказал - давай встроем,

Мы осчастливим сторожей,

Тебя мы нахуй разотрем.

Тебя взъебет толпа мужей.

Она не знала, что пришла,

Чтобы от ебли грозно пасть.

Когда ебли, еще могла

Она съебаться, не пропасть.

Но поздно, поздно, естесство

Стиралось быстро, словно мел.

Пизды пиздлявое родство-

И вот тебя Федот растлел.

Он был старик, он был небритый,

Отягощенный от жиров,

И хуй егоный неумытый

Стоял назло сильней ветров.

Он засадил, она вскричала,

Всадил еще - сильней, сильней.

И - в тряске смерти застонала,

А он наяривал сильней.

Второй вофлил, она глотала,

А третий жопу нагнетал.

Она, возможно, и кричала,

Но вряд ли кто-то услыхал.

Холодный труп похоронили

На отдаленном пустыре

И на могиле положили

Власы, что жили на пизде.

Пустой.

Мой пёс - пустой и пыльный.

Когда стучу я по бокам-

То слышу - он пустой,

Бля нахуй, он пустой.

Там нету нихуя.

Его нутро вмещает вакуум.

Возможно он - экспериментатор,

Возможно - бог.

Что знаю я о нем?

Если б сумели мы однажды поговорить,

пообсуждать,

Да выбить пыль с него...

Но это невозможно.

Из разных мы племен.

Нам не дано пиздеть вдвоем.

Мы можем рядом посилеть, и все, бля.

А вечерами он грустит.

Пустой, Пустой, о чем мечтаешь ты?

О звездах, о галактиках,

О послежизненных ветрах?

Мне не узнать!

Мои Хокку

Мои Хокку.

* * *

Дерево стоит.

Лопата гремит.

Хуй - тоже лопата.

* * *

Зима - свет снегов.

Магазин - квадратная шерсть.

Я ебал тебя в пальто.

* * *

Лето начинается.

Цветы колосятся.

Мухи едят говно.

* * *

У нас в школе был горбатый учитель.

У него вместо хуя торчала лопата.

Хороший он был учитель.

* * *

Черная клавиатура.

Черный корпус компьютера.

Все заебло.

* * *

Человек - существо из кожи.

Баба - копия существа из кожи.

Я иду по улице.

* * *

Бивис и Бадхэд - герои мультфильмов.

Бабки, бабки - герои карманов.

Бляди - герои блятть улиц.

* * *

У меня болит голова.

У тебя болит рука.

У нее болит пизда.

* * *

Пушкин немало имел блядей.

Половину из них он возил в Михайловское.

Иногда приезжал друг Пущин, и была групповуха.

* * *

В субботу мы с пацанами ездим в сауну.

Туда мы берем блядей и пиво.

Мы живем в Выхино, блядь!

* * *

Моя кошка всегда срет в углу.

Когда она насрет, стоит такая вонь,

Будто она насрала мне в душу.

* * *

Мне в детстве говорили - не женись никогда.

Думал - хуля их слушать, хочу ебаться.

Какой же я был еблан.

* * *

Водка - белый организм.

Вино - красный организм.

Пиво - пенный организм.

* * *

Вино - белый и красный организм.

Спирт - реально прозрачный организм.

Джин-Тоник - реально охуевшая бутылка.

* * *

В основе всех деяний человека - желание ебстись.

Автомеханики ебутся с машинами, блядь.

Мотоциклисты ебутся с мотоциклами, нахуй.

* * *

Александр Хуев немало знал о судьбе.

Спирт помогал его трудам.

Он его и взъебал до могилы.

Ебаго
(поэма)

Глава 1.

Творец Говна.

Мой кот - творец говна.

И как найти решенье.

Когда он срет, то нету сна.

И вонь, и вонь, она сильна.

И телевизор - то дыра

В ужасный, грустный мир.

Вот выступает Катя, бра,

Сияет свет. Сортир.

Очередная катастрофа.

Людей пугают хуетой.

Но разобраться, если, похуй.

Весь мир - то звук пустой.

Другое дело - кот.

Опять он срет, ебана рот.

Он каждый час в углу шкребется,

Как будто с демоном ебется.

Зачем же постоянные желанья?

Зачем все время срать хотеть?

Наверно, это - наказанье.

И мир обосрав, ему не умереть.

Творец Говна - что в этом звуке?

Творец Говна навек, навек

Подвержен радостной науке,

И он - почти что человек.

Глава 2.

Встреча с ЕБАГО на шоссе.

Дорога. Дорога.

Существо, ебущее ноги.

Едут тачи по дороге,

Ебутся тачи с дорогой.

А у меня нет тача. Я не умею воровать.

Я потому иду один.

Хочу я истину познать,

Чрез план и никотин.

И вот смотрю - явленье, бля,

Такое вряд ли может быть.

Толпится ебанна хуйня,

И что б ее могло толпить?

Кривых миров дурное знамя.

Иные рожи, руки-крюки.

Наверно, это - ебаламя,

А может, это просто суки.

Но сукность сукности - сестра.

И потому мне не понять,

Что всяка истина - нора,

И может в ней вонять.

Ебать, ебать.

То ли толпа, а то ли - общий организм.

А может - гидра похуизма

Или, в натуре, отчленизма.

Одних залупных ощущений,

В душе поднялся целый воз.

Ебаго, это - тьма решений,

Иных хует трихомоноз.

Я подхожу. Ебаго гнется.

И он один, и он - толпа.

И часть толпы с меня смеется,

Другая плачет и ебется.

Глава 3.

Сельпо.

Охуевая, охевая, охуевая.

Опизденев от секса с нихуя.

Я прихожу в село, на сердце гондон одевая,

И странна голова моя.

Посреди села стоит Сельпо.

В нем пустота, и продают "Приму".

И больше там нихуя нет.

Глава 4.

Хуйпо.

За селом, за селом,

Стоит Хуйпо.

Стоит одиноко,

Концептуально, говнотрясочно.

Глава 5.

Рассказ о ЕБАГО в газетах.

Хуево целый день не срать.

Завидую коту.

Умеет правду он узнать,

Шкребя в углу в поту.

Иду в усталый офис.

И секретарша мне пиздит,

Что в этот блядь хуефис

Без галстука я в следующий раз хуй приду.

Иди ты нахуй, отвечаю.

Я откровенно замечаю,

Что после выходных дождливых

Ее пизда не так учтива.

Спустила жопа, а в ногах

Уже давно теснится страх,

А под колготкой - волосня

Давно небритая уж вьется.

Там мандовошка уж смеется.

Вот нихуя себе ответ!

Кричит в ответ дурная Люба.

Сейчас моральный бля миньет

Ты от директора угрюмо

Получишь. Хуй там! - я отвечаю ей,

хуй там, хуй там, родная!

Нагнись же, Любонька, скорей,

В тебя по кайфу повонзаю.

И тут приносят нам газету.

Ее обычно мы в клозеты

Рукой уверенной несем

и промеж жопы сильно трем.

Но в этот раз странна газета.

там в ней - какая-та хуйня.

Вот бля! Да я же видел это.

Оно, бля, встретило меня.

Собрался офис, пизденея

От экстремальных новостей,

Они читали бля, немея

От этих пагубных вещей.

"Меж Петербургом и Москвой

Опять замечено Ебаго.

Его явленья - странный зной

Или созданье злого мага.

То ли толпа, а то ли хуй,

А то ли растенье, что пиздует.

А то ли странный ветродуй.

И всякий ищущий рискует.

Ебать, ебать! - воскликнул я.

Еще вчера его я видел.

В село по трассе пиздуя,

Ебаго странное увидел.

Глава 6.

Интервью газете "Труд".

Корреспондент:

-Вы видели Ебаго?

Я:

-Да.

Корреспондент:

-Нихуя себе!

Я:

-Да.

Корреспондент:

-А не пиздишь?

Я:

-Нет.

Корреспондент:

-А что ты делал в селе?

Я:

- А тебе какая хуй разница?

Корреспондент:

-Как какая? Что, охуел, что ли?

Я:

-Ты, да иди ты нахуй, питух газетный!

Корреспондент:

-Это я-то питух? Ты, бля нахуй, ты что себе позволяешь, нахуй?

Я:

-Кусай себя за хуй!

Глава 7.

Творец говна.

Я сижу. Телек смеется.

Варя жарит блины.

Кот в углу бля шкребется.

И нету под жопой вины.

Сейчас он насрет, и бля вонь

Со скоростью света распространится.

Это потому, что в жопе огонь,

От того кот так ярится.

Наверное, через неделю,

Как потеплеет - отправлю в люди его,

Там он в силу говна поверит,

И в голод - прежде всего.

Но пока блины жарятся,

Их запах смешивается с вонью,

Мысли ебально парятся.

Телевизор - хлеб с солью.

Без него хуй проиживешь.

Он - отец и мать.

Глава 8.

Ебаго глазами зарубежных гостей.

Ебаго космополитично.

Его не отъебать пустотой.

С телеэфиром ладит отлично,

Пиздует оно напостой.

Куда оно пиздует

Не знает никто.

Может быть, только он,

Дедушка, блядь, Пихто.

Гости спросили: дедушка, дедушка,

Старый скрюченный ты гондон,

Расскажи про Ебаго нам, душка,

Оно это или он?

Эт как посмотреть,

Дед Пихто отвечает.

Каждый в меру своей бля нахуй распущенности

Это замечает или не замечает.

Ебаго по всей земле

Ходит спокойно, торгуя еблом.

Оно может жить и во сне,

Может по лесу бежать волком.

Может лететь самолетом.

Может на месте стоять,

Или старым Федотом

Козу в поле ебать.

Ебаго не понять, не пронять,

Оно - уникально.

Даже для тех, кто ебать

Народ привык радикально.

Встретив Ебаго в лесу,

В городу иль на дороге,

Не ковыряйся в носу,

Лучше сделай ты ноги.

нехуй тебе на него смотреть.

Все равно ничего не поймешь.

Глава9

Ебаго и прогресс.

В космосе хуй что летает

Помимо GSM и Bee Line.

Людям этого бля хватает,

И есть, что друг от друга хватать.

Потому, весь прогресс-

Это чисто бля блятть регресс.

Больше колбасы,

Крахмальной бля нахуй колбасы.

Больше хороших телефонов,

Ебливых с камерами телефонов.

Компьютеров и хуютеров,

Центров, хренентров.

Только Ебаго осталось честным.

Оно верно свету звезд.

Ему похуй хавальник беспечных,

Мечтающих о халяве пёзд.

Ебаго всегда лаконично.

Оно навсегда - свет.

Если хочешь отличным

Быить навсегда - ищи. Его нигде нет.

Так и я с тех пор шатаюсь

По дорогам пешком.

Без понта все маюсь, маюсь,

Мотыляя тонким хуйком.

Никак не найти мне Ебаго,

Не встретить, не расспросить,

Когда подешевеет туалетная бля бумага,

Когда ж мы будем лучше жить?

Край Йобанный
(поэма)

Мне похую, мне похую

Судьбы невнятные движенья.

Как хуй, уверенно стою,

мне до пизды простые тренья.

Пусть охуеют провода,

Пускай без пива люди сдохнут,

Я никогда нейду туда

Где мысли праведные мокнут.

Пускай земля с орбиты бля,

Хуй с ней,

В кармане нету ни рубля-

Хуей бля не хуей.

Рубля - опасная страна,

И потому боюся баб.

Им похуй истина вина,

Им нужен ёбанный хуяпп.

Халява бабских душ извечна,

Они пиздуют, где теплей,

Пуская ебальником невзрачна,

Она в желаниях сильней.

И потому на всей земле

Все шире, шире акваторий,

Где вся хуйня навеселе,

И он зовется ебаторий.

Здесь добывают соль давно.

Она не движется давно.

Она не солется давно.

Такое нахуй бля кино.

Синеет круглый виноград.

Хуеет круглый виноград.

Он виноградов виноград,

Его ростят рои ребят.

Стоит бля цапля на одной,

Одной негнущейся ноге,

Давно пора ей на покой,

Ге Ге Ге Ге, Ге Ге Ге Ге.

Проспект Чекиситов. Ебаторий.

Я приходу туда опять.

Какой-то нахуй санаторий,

Но кто бы дал мне поебать.

Здесь девы потными ножами

По пиздам водят в суете,

И остроиглыми хуями

Тромбуют сраки в тишине.

Они кайфуют от здоровья,

Они давно ебана рот,

А книге - нахуй предисловье,

Ведь есть ебаный ведь завод.

Любовь Васильевна ишла,

Ишла на запад островами,

И к ебаторию пришла,

Пошевелила в жопе швами.

Ох, ёбз ту Дей, ебать ослов!

Зачем станки для подтираний?

В них слишком много, много Злов,

Зачем так много объебаний?

Ебучий случай: шли глисты,

Они хотели бля съебаться,

Но у станка - опять посты-

И надо ж было подтираться?

Бумажный грянул тут хуяз.

Вдали заслышал цаепл это,

Его моргнул бля глаз-алмаз,

И не открылся на все лето.

Ебаный! Где же листочки?

Где же клевер учтивый?

Еще чуть чуть - и снежочки,

И холод неторопливый.

Что же поделать?

Как это мне проебать?

К пизде твоей бантик приделать

И на узел ее завязать.

Но снова идешь ты туда,

В этот твой ебаторий,

Там лижешь большие муда

Телевизионных историй.

Я не знаю - мне нет туда места,

Нет пути, чтоб как ты,

Сосущее в жопе тесто,

Где на съебки ишли глисты.

Блядь! Солнце, оранжевый нахуй,

Ты подкажи, как быть?

Я не хочу поддаваться праху,

Я хочу жить.

Я хочу ебать заборы,

И также ебать тротуар,

А также ебать на елке узоры,

И прочий тот мар.

Ебанной пушки ебо

Слышу вдали раздаются,

Но не волнует кого,

Пусть они сами ебуться.

Троллейбус, который идет на восток.

Сток, сток, сток, сток.

Троллейбус, который идет на восток,

В жопе свисток.

А у нее она - горка,

На нее - и стакан,

В жопу загнали армяне махорку

Под нелегковый стан.

Кетчупа красные брызги,

Я в ебаторий иду

Может, сумею я там замызгать

Чисто домашний уют.

Из прошлого тянется вдаль

Бларь.

Из прошлого тянется вниз

Хуиз.

Ебанный сахар! Магазин

По карманам уверенно лазят.

Розовый бля человек,

Нахуй ему этот бег.

Группа. Поет Макаревич.

Ебаный в рот, ебаный в рот.

Я в ебатории вижу: царевич

Таню родную ебет.

Я от испуга молчу. Не до крика.

Чмокает плоть.

Рядом соседка - экс-школьница Вика

Громко сосеть.

Тут же нянечки детского сада.

Всем по сто лет.

Двадцать их. Ей же это - услада-

Детского сада миньет.

Она обитает через дорогу,

Аня, Аня она,

Любит, загнувшись, раздвинуть ногим,

Многим - жена.

Старых теток имеют.

Кончина блистает кругом.

Многие чисто вафлеют-

Ебанный дом!

ЕНбля большая.

Ёб.

Хочет крикнуть она, принимая,

Грёб.

Ебанных шмоток припиздки

Чисто лежат.

Хлюпают спермно пиписки,

Губа вафлят.

К Тане уж трое подходят,

Садят на оба ствола,

Третий до гландов дохъодит,

Чтоб им носом дышать не смогла.

Четвертый играет ухом,

Пятый хочеть ноздрить,

Я стою - нету духа,

Надо отсюда валить.

Снова иду по Чекистов,

Ебанный мангошлак!

В жопу ебать - не чисто,

Там обитает шлак.

Как же мне быть теперь?

Я хочу хорошо.

Но ебатория двери,

Это - жизни вышок.

Это такая хуянда,

Если увидишь - пиздец.

Женщинам - сразу в гланды

Мужчины суют конец.

Не оторвать от отсоса,

Не отрвать никогда,

Так и тянутся сосы,

И коченеют муда.

Я прихожу до дома.

Слышу - трава шумить,

Но, мандовоза кроме,

Трактор во тьме бежит.

Ебаные колеса!

Пирдит, пирдит труба.

бензиновые отсосы,

Солярные дела.

Беру бутылку водки,

Иду, иду вперед.

И вижу - рак в колготках

Увероенно берет.

Чего глядишь, мне молвил

Веселый господин,-

Она сосет - спокойно

Идите вдоль витрин.

Я прихожу до дому,

И говорю - манать!

Жизнь моя - солома,

А водка - ёба мать!

Зачем живу на свете,

Не знаю я теперь.

Пожалуйста, ответьте,

Куда девалась дверь?

Край ёбанный. Край ненастоящий.

Край вофлобанствующих туш.

Зачем так жить хуянно?

Тебя Ебут меж груш.

Укромно ебаторий

На первом этаже,

Там - хуя санаторий,

И дети с ОБЖ.

Туда, бля, прибегают,

И рано познают,

Все то, что созидает

Страны великий труд.

Сержант Вафлер

(Роман в стихах)

Первый релиз.

Содержание:

-- Предисловие.

-- Рекорды Сержанта Вафлера.

-- Дети Сержанта Вафлера.

-- Иван Вафлер.

-- Хуелет и Мандолет: встреча на Эльбе.

-- Сержант Вафлер в Ялте.

-- Пресс конференция.

-- Эпилог.

Том 16. Сержант Вафлер и Таня Апрелева.

-- Деревня "Двойное членство".

-- Сигареты "Сосок"

-- Поражение Тани Апрелевой.

-- Профессиональный язык.

Предисловие.

Сержант Вафлер ходит по городам. Он - весна. Увидя его, женщины становятся в очереди,

чтобы взять в рот. Сержант Вафлер всегда ходит с аккордеоном, и ширинка его расстегнута.

Появляясь в новых местах, Сержант начинает играть. Животные и птицы, заслышав эту музыку,

начинают волноваться. Воробьи запрыгивают на воробьих. Петухи кукарекают. Коты начинают выть,

так как им нестерпимо вдруг хочется ебаться! Кошки воют и труться задами о стены. Ебаный в рот!

Даже мухи, те, что и без того только и делают, что едят говно и ебуться, вдруг начинают сходить с ума!

Я уж не говорю про людей. Когда Сержант Вафлер приходит в город со своим паккордеоном, начинается настоящее

сумасшествие. Школьницы вдруг чуствуют слезы весны, и им не до уроков. Куда там. На занятиях их ручки тянутся

в трусики, а губы жаждут. Они еще не знают, что это зовет их аккордеон Сержанта Вафлера, и что спустя некоторое

время многим из них удасться отсосать.

Пожилые старушки вдруг вспоминают влажные дни. Им чудятся теплые ночи, когда долгие сосания закаляли их язык.

Учительницы англиийского языка, учившие фонетику с хуем во рту, спешат. Потому что в город пришла благодать

. По улицам с акордеоном идет небритый, но веселый Сержант Вафлер. Он всем дает в рот. Базара нет - к нему спешат

и пидарасы. Но Сержант - добрый человек. Он никому не отказывает.

Предки Сержанта Вафлера:

Андрей Петрович Комарский, первый официальный вафлер, зафиксированный в летописях. ( 9-й век)

Его дети - Федор На-к Возьми и Анна Комарская. Анна всю жизнь прожила девственницей в монастыре,

но в возрасте 45-лет взяла в рот у проходящего мимо пилигрима. Приверженность к аскетизму привела

к тому, что желудок ее знал мало пищи. Потому семя не переварилось, а попало через кровь куда-надо.

Так появилась Ольга Мошонкина, известная сосальщица 10-го века. Ольга родила подобным образом.

О детях ее мало что известно, однако праправнук - Леонид Спичкин, был самый настоящий вафлер.

Известно, что в 1065 году в возрасте 72 лет будучи на гастролях в Константинополе Леонид обслужил

за день 102 служанки императора, и многие из них понесли. Способность оплодотворять через рот была

потряна Вафлерами в 14-м веке. Из-за монголо-татаркского ига предводитель клана Вафлеров - Дмитрий Головко

- приказал всей семье выехать за рубеж. Там сведения теряются. Лишь в 17-м веке некий Николло Вафлер,

приехав в Лондон, объявляет себя Sergeant Fuck Waferman. Имеел ли он отношения ко всем остальным вафлерам,

неизвестно. В 1768 -м году некий Александр Ебач приезжает в Москву, где ведет весьма распутный образ жизни.

Однако, несмотря на то, что Ебач претендовал на отношение к древнему роду вафлеров, он очень много ебался.

Александр Ебач был знаком с Василием Пушкиным. Они часто вместе ездили по блядям. Сын Ебача от Екатерины Липковой

- Сосипатр Ебач, жил к тверской губернии и немало выеб баб. Ничем особенным Сосипатр не

отличался. Сын его - Коллян Ебач, родился 1820-м году в Торжке. Родила его Евдотья Сухочкина,

проститутка постоянного двора. С малых лет Коллян с волнением смотрел на свой хуй, а в возрасте

пять лет пытался дать в рот кошке. Она его укусила, и Коллян долго плакал. Однако, с подловым

созреванием мальчик почувствовал нестерпимое желние кого-нибудь отвафлить. Так выяснилось, что

Коллян Ебач есть самый настоящий потомок древнего рода вафлеров. Устав сидеть в Торжке, Коллян

поехал на гастроли, и у него не было детей, так как он никогда не ебался, а лишь только вафлил.

Однако, ребенок у него все же появился. Виктория Зарубежнова, взяв в рот у Колляна, не проглотила,

а произвела самооплодотворение. Так появился в 1851-м году Михаил Зарубежнов, известнейший вафлер,

покоривший потом Америку. В Америке родился сын его - Иосиф Зарубежнов, обладатель хуя длинной 35см.

Немало дам задохнулось при сношении с ним. Прадед Сержанта Вафлера - Гогия Вафлер, появился на свет в

декабре 1895-года от Тамары Чачикавия, в Тбилиси. Тамара сумела уломать Иосифа Зарубежнова, и тот ее

выебал. В 1920-м году родился Саша Чичикавия. Его случайный сын - Иван, и есть Иван Вафлер, отец Сержанта Вафлера.

Рекорды Сержанта Вафлера:

283 вафли без перерыва. Москва. 1989-й год.

200 вафель без перерыва, 1991-й год.

Участие в шоу "Капитан Хуй: сношения с кошкой". В ходе шоу Сержант сумел доказать, что Капитан Хуй - дурак.

199 вафель за один час. Ялта. 1992.

187 вафель за один час. Петербург. 1994.

Рекорд мира по выработке семени. 1кг/ в минуту. Новосибирск, 1995.

Пролог.

По улицам гулял Кандид

110 лет,

И он теперь в лицо глядит,

Он знает жизни свет.

Он знает - много хуяты

Кругом, кругом, кругом.

А также разной порноты

И жизни с ебаком.

Ебак всегда, всегда один.

Вот чешутся муда,

Они кому-то - никотин,

То вафля навсегда.

Стоят на очередь ряды,

Все жаждут пососать,

Девчата в теплые роты,

И есть кому давать.

Кандид сказал: О, жизнь, ебо!

Зачем на свете ты?

Ведь я не знаю, для чего

На жопе есть цветы.

Ведь есть ебучий маргарин,

И масло - ебз ту дей.

А девкам - хуя никотин,

Возьми и охуей.

Идет по улицам Кандид,

Бесчинствующий еврей,

Он усом жизни шевелит,

Возьми и охуей.

Приходит в каждый дом, пиздит

О вечности большой.

Он с каждым ухом говорит,

Ведь он же бля герой.

Приносит книгу - это еб!

То - нихуя роман.

О частной жизни чисто стеб,

То - буквы на кукан.

Вафлеры - хуя мастера

Стояли на углу,

Они давали на ура

Иль брали жизни мглу.

Их - целый род. Большой при том.

Когда-то брал под стол

Толпу девчат. И стон кругом.

Таков Иван Вафлер.

Они сосали, хохоча

И чмокали, смеясь.

Потом глотали сгоряча

Вафлера хуя грязь.

Глава 1. Иван Вафлер.

Еще в том веке было, БЛЯ,

Хуйня, которой нет.

Приходят бабы с корабля

И делают минет.

Они глотают горячо

Прекрасную струю,

Им отвечают - это чо?

Ведь нам-то по хую.

На корабле Иван Вафлер

Уверенно пахал,

Не слышал никогда укор,

Он разный рот познал.

Однажды скука. Ночь темна.

По курсу - Истамбул.

И водки нету, нет вина,

И в море - тьма акул.

Они кричат - идите к нам,

Зубами вас взъебем!

Мы кайф подарим вечный вам

И кровушкой запьем.

Ебана мать! - он отвечает.-

Ебучий мир, ебучий час!

Вам что, акулы, не хватает,

Что ночь темна, что ночь - как газ.

Ебал я ваши плавники!

Ебал я море много лет!

Ведь сами вы не дураки,

Зачем же рветесь на вафлет!

Ебанно дно! Ежи морские!

Медуз засратых липкий строй!

Я покажу дела такие,

Что среди вас пребудет вой.

Ну нихуя сеебе движения!-

Кричит акула-командир,-

Ну нихуя остахуенье,

Ты точно попадешь на пир!

Ну, ну. Скупайся, дорогой,

Ты будешь мужем и женой.

Устав пиздеть, Иван заснул.

Вот Истанбул во тьме мерцает,

И месяц в гости заглянул

И между снов его летает.

Он видит ебаный завод

Пыхтит, он масло производит,

Гремит до неба, того рот!

Он газы вони производит.

Иван подходит. Слышит гул.

Завод пиздит. Язык опасен.

В его желудке - жидкий стул,

И масло кайфенно вылазит.

-Иван, послушай,- говорит,-

Я раскажу о суете.

Узнаешь где живет Мандит,

Узнаешь все о хуяте.

Так много в жизни заподла.

Ебучие носки,

Они воняют, дети зла,

Воняют от тоски.

Носки хотят тебя узнать,

И другом своим сделать.

Они желают рассказать

О жизни черно-белой.

С носками чисто по пути

Неплохо пиздовать,

Возможно правду бля найти,

И тьму газет засрать.

Но все - хуйня. Ведь ты - вафлер.

Ты ищешь рты кругом.

Когда ебуться - это сор,

Ведь ебля - спор с врагом.

Ты кормишь массы от себя,

Бесплатно, как Ииусус.

Хоть нету денег у тебя,

Зато ты - жизни вкус.

Но знай, Иван, что труден мир,

Не все халява, бля!

Горит в больной ночи кумир,

Ебучая струя!

Роди, роди себе дитя!

Не вечно ж в рот давать!

Взъеби кого-нибудь шутя,

Да с мыслью - мне насрать.

В ебливом чаде - мыслей нега,

Ты род Вафлеров укрепишь,

На телевизор купишь Сегу

Телеэкраны отвафлишь.

Хорош загуливать по ртам!

Узнай о раках и балете,

Узнай о розовых задах

И постоянной ебле в свете!

Вперед, Иван, рожай детей,

На род давать ты прекращай!

Иван проснулся. Истамбул

Вокруг шумел, турецкий мир.

Он изрождал небритый гул,

Он был противник сраных сил.

Устав сидеть на корабле,

Иван пошел, и все сосали,

За ним турчаночки бежали,

И припадали, припадали.

Они с причмоком хохотали,

Они пьянели без вина

И рты никак не вытирали

И засыпали бля без сна.

От кайфа умерло немало,

Так много страсти излилось.

А также- много захлубнулось,

А также - много захлебнулось.

И вот - опять на корабле.

Матросы взяли проституток.

Ебут их. Тут уж не до шуток

И не до мыслей о земле.

Из всех углов исходят стоны,

Вот трое. Это - ветролет.

Одну распяли, как икону,

А также - в жопе самолет.

Одну на десять разделили,

Давали круто на носа,

А также в ухо засадили,

А также в глаз, са-са, са-са.

И тут одумался Иван,

И засадил, и кайф разлился.

И на кончал в нее стакан,

В экстазе в обморок свалился.

Еще не знал он, что кончанье,

Что вводит внутрь сперматозой

Детям находит начинанье

В пизде власатой новый зной.

Она была краса-Анюта,

В Стамбуле еблею жила,

И вот плыла она оттуда,

Ее хуйня домой вела.

-Люблю тебя, - Иван сказал,-

Я рот ебал, устал ебать.

Тебя с собою я связал,

Хочу тебя я обнимать.

Хочу иметь тебя я раком,

Хочу я ноги на плечо,

Хочу ебать тебя со смаком,

И в жопу въехать горячо.

О, будь моей, дитя разврата!

Мы новый путь с тобой начнем!

Она ж ему : не нужно злата,

Да мне и кайф-то ни по чем!

Идиты на хуй, злой Иван!

Ты надавал мне в рот стакан,

Теперь ебать меня решил,

Да видно, нет в тебе души.

Вафлить - вафли. И отъебись.

Хочу стереться в порошок!

А быть с тобой - это шок,

А проституткой - заебись!

И так - расстроился Иван,

И вновь в вафления пустился,

Не мог терпеть душевных ран.

Так еб ему остахуился.

Поехал в Крым. В Меллас приехал,

Нашел в земле он там струю,

В струю он хуем бля заехал,

Помог куротному людью.

С тех пор кто выпьет той воды,

Хуеет сильно и надолго.

Так возникают там менты

И ебаки - а хуля толку.

Вафлер приехал в Симферополь,

Увидел бля увидел тополь.

Залез, увидел там дупло

И вопросил: живет там кто?

Иди ты нахуй,- отвечают,

Мы пчелы, ебанный укус,

Но если ты нам накончаешь,

Узнаешь новой жизни вкус.

Он сунул, тут же охуел.

Его за яйца схватили.

И жала крепко засадили,

И он на землю полетел.

Муда опухли. Смерть пришла.

Его никто не посещал.

Луна на небо блядь, взошла.

Вот ночь пиздует на вокзал.

От сраных пчел увяз Вафлер.

Еще не знал Иван про сына,

Анюта, подлая скотина,

Родив, его поклала под забор.

Когда по гробу гвозди били,

Его солдаты бляф нашли,

И взять с собою порешили,

И в полк засратый квели.

Так сын полка появился в городе Керчь. Хотели дать ему имя, да хули толку - они не приклеивалось к нему. Там он и был сыном полка, юный Сержант Вафлер.

Глава 2.

Хуелет и Мандолет: Встреча на Эльбе.

Эка невидаль. Эка хуята.

Хуята, хуята,

Хуятная, сверххуятная.

Ебанистичная.

Охуеть какая.

Во блядь, хуята, хуята-то.

Песня:

Как над Эльбою-рекою

Тучи кружатся,

Тучи кружатся.

Как над Эльбою-рекою

Самолетики,

Самолетики.

Летит Ту-154.

Хуевый, блядь, самолет.

Летит Ту-144,

Хуевый, блядь, самолет.

Летит Ту-134,

Хуевый, блядь, самолет.

Летит Ту-124,

То ваще пиздец всему.

Летит Ту-114,

Ебать-капать, хуйня какая.

Летит Ту-104,

Ебаный по голове.

Летит Ту-94,

Нахуй бля, нахуй бля,

Летит Ту-84,

Ебаный завод!

Летит Ту-74,

Ебические конусы!

Летит Ту-64,

Ебануться!

Летит Ту-54,

Сраные крылья!

Летит Ту-44,

Ебать того коня!

Летит Ту-34,

Пиздопротивные моторы!

Летит Ту-24,

Бля нахуй!

Летит Ту-14,

Пошел бы он под ногти!

Летит Ту-4,

Сраный бухучет!

Ебать самолеты!

Ебать вертолеты!

Ебать самолеты!

Ебать вертолеты!

Ебать самолеты!

Ебать вертолеты!

Ебать самолеты!

Ебать вертолеты!

Ебать парашюты!

Ебаные дельтапланы!

Ебаные аэропланы!

Ебаные Мангольфьеры,

Ебанные стратостаты!

----------------------------------------

Сержант Вафлер над Эльбой шел.

Он был корреспондент.

Он к краю жизни подошел,

Он помнил сантимент.

Он помнил тех, кого ебал

В ужасно подлых снах,

Он помнил всех, кому давал,

И кто любил сасакк.

Сасакк любила молодежь,

Студентки - вот дела.

Он вафлилися - и что ж,

К чему потом хула ?

В воспоминаниях немых

Одна она стояла.

Она была сильней других,

Но все же отсосала.

Она крепилась и боролась.

Она перчила себе рот.

Но все сила раскололась,

И вот она опять берет.

Глотая страшно глубоко,

Кормясь бесстыдно без еды,

Она мечтает далеко,

Лететь мечтает до звезды!

Сержант вовсю в нее спускал,

Тогда ж звучал акардеон.

Ее он узами связал-

Она сосалка - вот закон.

Теперь ж весна была повсюду,

Летит над Эльбой Мандолет.

Его гудеж подобен зуду,

Ему навстречу- Хуелет.

Кричит тут первый - ну-ка, нахуй!

Пиздуй потомок злых хуев!

Хуярь хуево бля-ка в сраку,

А то - не знаю, е мое.

Ему же сильно отвечают-

Эй ты, летучая пизда!

В тебя дожди всю жизнь кончают,

И утопают навсегда!

Ебись с грозою, ебз ту дей,

Ебись ты с солнцем, мандоеб!

А лучше - водки мне налей,

И выпьем лучше нахуе.

И вот, ругаться перестав,

Бутылку водки поднимают.

Внизу Вафлера увидав,

Ему отрадно наливают.

Они пиздят о том, о сем.

Все хорошо, ебана рань.

И вот заводят о другом

Такой базар, что просто срань.

Ебуть словами берега.

Ну нахуя? - спросили б вы.

Ебуть словами облака,

И листья ебаной ботвы!

И так проходит пару дней,

И все - пиздежь, ни бля другого!

Вафлер кричит - давай, налей

Во имя дела ебанькова!

Жизнь хороша, ебать капать,

Коль можно просто выпит

Глава 3. Сержант Вафлер в Ялте.

О Ялта, ебаный причал!

Я на причале жизнь начал!

Читал я Пушкина стихи,

Ебал я ебанные мхи!

Иван Тараканов
(сборник стихов 1998)

* * *

Ебические мышцы коридоров,

Врачи снуют по жопе сквозняков.

Из них - все пидарасы, нету спора.

Они говно во рту несут окроме всех оков.

А мне пиздец спокойно настает.

Я вижу звезды - хуета светлеет,

И мир уходит, полон он злодеев,

И свет волшебный странно восстает.

Мы ехали с кентами за травой.

Мы ожидали радостной покупки.

Из нас здесь каждый был герой,

И я, и друг, а также - Вася Пупкин.

Мы взяли два стакана, все ништяк.

Забили мысль в блистательный косяк,

Курение подобное мыслям о прекрасном,

О сотворении земли, неведомо опасном.

Тогда ж он пришел, пиздец простой и белый.

Так впереди ишел "камаз" заиндивелый.

Врачи, ручистые созданья

Меня спасти мечтали в наказанье.

Но Бог велик. Оставив этот мир,

Я вижу грезы сует без ебланства.

Долой сортир, долой сортир,

Здесь будет кайф в великом постоянстве.

Интернетовские пиздолизы

Человек позорнее волка.

Волка серого, недосравшего.

Волка белого, пересравшего.

Волка синего, в клетке ебанной.

Срать не хочет, жопу мучает.

Пидар сам, а в поэты лезет.

Так зайдешь ты в сеть ручистую,

Це пиздец ваще, ебань бледная.

Сурки

Поля цветные, ебань золотая.

Лесов седых прохладная струя.

тебя ебу с утра, не уставая,

Не устает пизда навек твоя.

Устав ебаться, спим мы в тишине,

И снятся нам сурки, ебические братья,

Подобно нам ебутся по весне,

Соратники чудес, мохнатые понятья.

Еблупопс

Пусть: хуйня.

Пусть: случайность.

Но это не так хуйня, что у коня,

Это - другая ментальность.

Выйдет попеть-

Ебанный в рот,

лучше б медведь

На концерт собирал народ.

Разного окраса

Строи пидарасов,

Разного посола,

Тупые, но ручистые воры.

Валенки

Зима холодная, пизда седая.

В избушке теплой хорошо.

Тебя ебу, ебу я, не вставая,

и ты кончаешь - просто шелк.

Устав ебсти, беру топор,

Иду уверенно во двор,

Потом кладу на пол топор,

и покидаю нахуй двор.

Холодный, мутный самогон

На нас спасенье нагоняет.

Зима - теплу навек урон,

И только валенки спасают.

А печка, девочка без дна,

Раскочегарившая хлады,

В душе, как прежде, холодна,

У ней нема губной помады.

* * *

Надвигается дождь.

Облака беременны влагой.

Слишком много говна на земле.

Страх

С утра до вечера работа нами правит,

И больше нихуя. Ты робот. Это так.

Окроме этого - еблан тебя поправит-

В душе любой синеет странный знак.

Все дело в том, что если ты борец,

Что если ты пошлешь бля нахуй еблана,

Тебя покинут страхи наконец,

Душа уйдет с надуманного дна.

Говно ж всегда других с собой сравнит,

Иное не признает никогда.

Оно пиздит о том, что нахуй бля болит,

Болит бля у него, и больше нихуя.

Судьба и пизда

Выйдя из детских лет,

Лет до тридцати ты мечтаешь.

А потом понимаешь,

Бля нахуй ты понимаешь.

Все очень просто.

Ваще ничего нет.

Сначала - рост.

А потом - вафлет.

А после сорока
Уже билет
А и еще чуток
Уж и билета нет

План ГОЭРЛО

Ильч мечтал о светлый берегах,

Пидарастией мучаясь, от денег отказался.

Тогда народ познал великий страх.

В пизде сверхлипкой жутко искупался.

С тех пор пропала честность, и в цене

Лишь то, что ты говно, бля нахуй вор и пидар.

И солнце лишь восходит по весне

Для тех, кто на бабло умело ближнего обидел.

Струя

Солнце почву ебет.

Палатка не помогает.

Лишь струя - горный рот

Землю спасает.

Pixda-100

Вяленная кожа губ.

Шашлыки, халупа.

Во дворе - зеленый дуб,

А под ним - залупа.

Хочешь денег ты, пизда,

Хочешь много денег,

Только вместо денег - зда,

Зда, и больше нихуя.

Pixda-101

Ветры хуевы, ветры ледяные.

В рот ебал я ваши провода.

Мои нервы - жалюзи стальные,

И они бля рвутся иногда.

Хотящие

(набросок поэмы)

Светит месяц, светит ясный,

Светит бля вокруг.

Водка, водка, путь напрасный,

Мой последний друг.

Мгла вокруг.

Водка - друг,

Водка - друг.

Мгла вокруг.

Водка - друг,

Водка - друг.

Охуенно лают псы,

На деревне серой.

Говорю - пойди, поссы,

Водкой черно-белой.

Телевизор - пидарас,

Пидарасов мать-отец,

Там всех делают не раз,

И мозги бля под венц.

Под венец горбатым.

Под венец кривым и хитрым.

Под венец Авгаму дяде,

Впрочем, разве то обидно.

Просто хочет он меня.

Просто хочет он тебя.

И тебя,

И тебя.

И ебать

До рубля.

Как останешься без кожи,

Будет в вены бля ебать.

И ебать и кайфовать,

И ебать и кайфовать.

Телевизор - ёба мать,

Ёба мать!

Если скажет- отжимайтесь-

Отожметесь.

Если скажет - отсосите-

Отсосете.

Если скажет -

Ешьте бля говно-

То съедите и говно,

Серое говно.

Если скажет-

Брат-не брат,

Всякий - разный виноват-

То пойдете вы друг друга бля хуярить.

А Авгам,

Поедает все Авгам.

Но иду я по сэлу,

Телевизор нахуй в ёб,

Я тебя сейчас найду,

И загну, и то - не стеб.

Все в сэле мужчины пали,

И засохли наконец.

Некому тебя хуярить,

Вот такой пиздец.

Мгла вокруг.

Водка - друг,

Водка - друг.

Мгла вокруг.

Водка - друг,

Водка - друг.

Валя Хуекурова

(роман в стихах 2001)

Часть 1.

Валя Хуекурова шла по Иркутску,

Вспоминиая детство:

Ех, светлое бля!

Ех, ясное бля!

Ушло ты навсегда!

Никогда тебе не вернуться!

Эх, ебануться!

Она еще знала, что вскоре

Ей предстоит познакомиться с Петром Полихуевым.

Часть2.

Петр Полихуев

Был многохуен.

Не то, что много хуев,

Не то, что гроздь хуев,

А может быть, и так,

а может быть, морально.

А может быть - реально.

Никто не знал его полихуизм,

Светлейший бля полиморфизм.

Известно лишь, что никогда

Он не ебал забор.

Штакетный нахуй бля забор,

С щелями и занозами забор.

Когда он видел,

Как ебут забор,

Как дети, ебанные дети,

Подходят и ебут забор,

Он говорил:

Вот бля, какое естесство!

Вот, блядь, чудес пидарасня!

Ебать заборы - то удел дурных историй.

Вот раньше были пионеры,

Они всегда - хуйни примеры,

Им было похуй, лишь галстук

Теперь - над гробом эсэсэра стук.

Петр Полихуев

Отдыхать не любил.

В свободное время

Он знал читательский пыл.

Он буквы сношал

С мозгом своим.

Он вопрошал-

Что будет с союзом моим?

Как видим теперь-

Пиздец был основным и большим.

И вот он шел по Иркутску,

Чувствует - близится хуйня.

Стало жарко. Снял куртку.

Такая Уйня.

И видит - по проспекту,

По блядь нахуй проспекту,

По блядь нахуй йобанный в рот проспекту

Идет Валя Хуекурова.

Он подумал:

Он будет моей.

Чем скорей, тем быстрей.

Чем быстрей, тем скорей.

Он к ней подошел

И говорит:

Не знаю, как тебя зовут,

Пойдем вместе в библиотеку книжки читать.

Ну и пошли, блядь, отвечает.

Почитаем работы Ленина.

Я их люблю.

Хоть нихуя ни одной ни прочла.

И вот пошли они в библотеку

И читали там переодику,

Самую разную переодику,

Переводную и советскую переодику.

Петр Полихуев был рад

Стократ.

Валя Хуекурова

По хуям тосковала накуренным.

Потому она скоро всхотела,

Взволновалась и к Петру подлетела:

Петр, Петр, покажи свой хуй.

-ну на, смотри на мой хуй.

Часть 3

Когда они переехали в Москву,

Все изменилось.

Никто не думал, что так изменится.

Валя Хуекурова принялась коллекционировать колпачкми от шариковых ручек,

А Петр Полихуев работал на заводе инженером.

Так они и жили.

Но как-то надоел Вале

Петр Полихуев.

Взяла она и ушла.

И нихуя не вернулась.

Неделю она скиталась

И ночевала на заводе пластиковых ручек.

Потом ей повстречался

Иван Сергеевич Вафлобанцких.

Они поняли,

Что можно вновь,

Посмотрели друг на друга-

Это любовь.

Валя больше не вспоминала

Петра Полихуева.

Лишь раз подумала,

А потом одумалась и сказала себе:

Нахуй он мне нужен, многохуйный.

Вечность Мандита
(сборник стихов, год не обозначен)

Бадатка.

Одеваю рубашку.

Выкидываю какашку.

Сидит в конуре мой пес.

Ебанный в рот быстрый кросс.

Захожу в магазин,

Говорю, теть Зин,

Хуля ты толстожопа,

Затекшая антилопа.

Затекшая антилопа

Хочет, чтоб ее ебли.

Но кому нужна такая жопа.

Только б Хачик с Оником отъебать ее бы смогли.

А еще Геворг с Гамлетом,

Вачик И Ара Бабаджанян.

Они б ее взяли дуплетом.

Ее б посетил хуя думран.

Возможно, что на рота.

Они б ей прислали.

Но по мне - это все хуята,

Говнянные вуали.

Выхожу из магазига.

Нахуй пусть идет тетя Зина.

Зомби.

Я зомби. Я уже не живу.

Мне пиздец, навек пиздец.

Еблысь!

Темными улицами

Пиздуют муравьи.

Небо жмурится.

Звезды - угли.

Жопы муравьиные.

Хотят в высь.

Но - скотина,

Шел, еблысь!

Встать судьба ли,

Поможет ли бля энтузяззизм?

Бутылку на двоих взяли,

И - похуизм.

Выпили нахуй.

Взяли еще.

Взяли четвертую,

А под пятую план прошел.

Теперь я лежу.

Бля нахую глазами

Звезды стыжу

Ебическими образами.

Муравьи гладкожопые

Ползут, ползут,

А мне до жопы,

Их микромира редут.

Мне похуй, что Кнутссен-

Это какой-то еблан.

На голове моей муравьи пасутся.

А в кармане по прежнему - стакан.

Шерстяной.

Я ишел по улице, скучая.

Я курил и дымил в высоту.

Дождь, шелестеть начиная,

Был подобен ему.

На дняхх я выгнал кота.

Блядь, честно, не вру,выгнал кота.

Нахуй, в шею, в жопу, блядь,

В шею, блядь, выгнал кота.

Что не срал, где не надо.

Чтоб не ссал где не надо.

Чтоб не лазил на стол,

Желтый, яйцамитрясущий пидарас.

И вот, послышался звук,

будто я наступил на сук.

Это звук исходил из нутра,

И это было то ли существо, то ли дыра.

Я вниз посмотрел.

Ебать, ебать!

Сидел шерстяной и на меня смотрел,

И улица была ему кровать.

Страдаешь, бля нахуй? - я у него спросил.

А он мне в ответ лишь подвыл.

Хвостом подвилял.

Он о том, чтоб пожрать мечтал.

Я взял шерстяного с собой.

Теперь он живет вместе со мной.

Он - ученый, ебать, ебать,

Он умеет, где нужно, срать.

Воротников.

Давным давно

Мы собирались в школе

По ночам.

Там сторожем работал Константин.

Мы брали план,

Ебучий план,

Курили, говорили о туманностях вселенной.

Мечтали полететь туда

Где смерти нет,

Где лишь любовь

Сияет светлою надеждой.

Однажды обнаружен в школе склад

Был Константином.

А там, бля нахуй, там

Членов блядь Политбюро портреты

Лежали тихой чередой.

И их мы разобрали

И закричал тут Константин:

Воротников!

Когда спустя пять лет

Отправлен Костя в дурку был,

Он там кричал: Воротников!

Йю-ху-ху, Воротников!

И приходил к нему ночами

Нетленный дух.

И говорил о том, что КПСС

Навеки всех сильней.

И Брежнев, светлый Брежнев,

В раю пречистом собирает бля Политбюро,

Чтобы составить план на пятилетку.

Хуяк!

Хуяк!

Я вструтил на улице собак!

Собаки молчали.

Но души их кричали:

"Мы видели говно",-

Воссторгались их мозги,-

"Особенное, старое, культовое говно,

Мы закопали культовое говно!"

Я шел дальше,

Я шел к тебе, Анна, чтоб тебя отъебать,

Отъебать до глубин, до треска,

До посинения организма.

Первомай.

На первомай, на первомай,

Скажу тебе: ну дай мне, дай.

Давайка трусики сдерем

И толстый хуй в твой зад воткнем.

Мандит и вечность.

Усталая земля молчала.

Снега ушли, по память оживала

О той поре, когда морозов ряд

Сушил мечтанья юных октябрят.

Мандит купил себе компьютер.

Вот нихуя себе хуютер!

Включил его и поломал.

И прокричал: ну, я манал!

Его стезя концептуализма

Терпела море пофигизма.

Вотще: навеки анархист,

Он был зубаст и бля речист.

Он рассуждал о пользе Канта,

О том, как слаб Калининград,

И в карты - чисто без азарта

По вечерам играть был рад.

Святая муза, тетя Зина,

Не уходила с магазина.

Она узрела в том звезду.

Она хранила там пизду.

Мандит в гостях у Ельцина.

Пришел как-то к Борису Ельцину в гости Мандит,

Смотрит и говорит:

"Борис, Борис,

У кота яйца отгрыз!"

Яблочки.

Яблочки, яблочки,

Красные, классные.

Яблочки, яблочки,

Желтые, зеленые.

Плановые, реальные,

Как колбасит меня, яблочки!

Pixda.

Травы светлых небес,

Карман мой вами полон.

Но менты идут под навес.

Идут, блядь, волнами!

Есть люди,

Есть комары.

Есть глисты,

Есть менты.

Эх, Россия, мать,

Отчего даешь себя ебать?

Лучше бы ебал тебя сильный и здороый,

нежели глист, в глупости суровый.

Тогда мне удалось съебаться.

Остальных пацанов загребли.

Потом им пришлось откупаться.

Они, блядь, всю жизнь так будут откупаться!

Есть люди.

Есть комары.

Есть глисты.

Менты. блядь, глисты.

Скажи мне, отец,

Нахуя нет на земле Буратино?

Нет чудес нихуя,

Только люди, как на ферме - скотина.

Только менты.

Только глисты.

Только она,

Pixda.

Юланы.

В ярах растут юланы.

Это факт.

Я иду и вижу, как раком стоит Анна,

Стоит просто так.

Сунув ветку юлана

Между ног, Анна,

Трется, течет,

Ебанный в рот.

Мандит-президент.

Однажды произошла страннебичная хуйня.

Мандита осенило:

Ебать, сказал он, ебать копать, бля нахуй, веники,

Ебать магазинные авоськи,

Ебать супермаркет "Сограт",

Ебать все рок группы Северное Кореи.

Ебать!

Я буду участвовать в предвыборной кампании.

Через год Мандит с тал президентом.

Первым его указом был "указ о ножах".

О, бля нахуй. культовых мандитских ножах.

Выхухоль.

На озере осень.

Ебанная желтизна.

В твоих мечтах проседь.

В моих - весна.

Выхухоль плавает, бля.

Мы берем фотоаппарат.

Я снимаю, тебя ебя,

Суя с силой в сто крат.

Папа Римский.

Если б я был Папой Римским,

Я б ебал тебя, жуя редиску.

Узкие впечатления.

Когда наебнулся мотоцикл.

Это настоящий, бля нахуй, менструальный цикл.

Ты стоишь и ебешься,

А мимо, мимо поезжают поезда.

Путин Сергей.

Мой друг - Путин Сергей.

Он нихуя не гей.

Также и президенту Путину он не брат.

Он сам по себе. Один из миллиона обычных ребят.

Суньте в жопу жесткий диск.

Компьютер - палач человеческой расы.

Сидят и сосут у компьютера массы.

Они забывают друг друга,

Компьютер - вряд ли наука.

В компьютере нет революций,

Стихи от компьютера - прочь!

Отец сетевых проституций,

С ним вместе - лишь разума ночь.

Если ты ищешь свободу,

Если звезды зовут,

Коль заебали удоды,

Прорвись из компьютерных пут!

Выйди на улицу с диском,

Вставь его в жопу менту.

Пусть убегает он с писком,

На помощь бежит он к кенту.

Хуер.

По озеру, по зимнему,

Хуярит хуер.

Хуер, хуер,

Машина мечты.

Белый парус

Полон ветров.

Веселых, душевных,

Морских, засоленных.

Стихи.

Стихи - существо иного рода.

Существо иного вина.

в нем нет уксуса, если они перманенты.

Но это - и вовсе вода из туалета, коли пишет обычная шерсть.

Шерсть - и в ней есть правда.

Но правда - лишь о себе.

Шерсть видит весь мир через призму

Собственных шерстяных глаз.

Шерсть не подаст руку ближнему,

как и большиство из жадных русских людей,

Погразших в воровсте,

Заявляющих о русской душе.

Wheel Mouse.

Однажды бля нахуй блядь

Я зашел в компьютерный магазин.

Хотел купить сибе нихуя,

Но купил Mouse Wheel.

Север Мандита.

Дули синие ветра

над севером седым.

Холода - то бля хуйня

Со смыслом непростым.

По заснеженным полям

Шел себе Мандит.

Говорил себе: хуям,

Магадан в зиме укрыт.

Вот пришел он в Магадан,

Вот пришел в кабак.

Он налил себе стакан,

Выпил кое как.

Подошли к нему потом

Чисто пацаны.

Говорят - с таким братком

Мы навек на ты.

тут достал бля блядь Мандит

Ебанный свой нож.

Говорит - в мороз глядит

Ваш пиздец, и что ж?

Разбежались пацаны.

и ушел Мандит,

Чтоб увидеть хлада сны,

Там, где зло коптит.

Вечность Мандита.

Когда придет пизда бля мировая,

Потухнет солнце навсегда,

К твоей душе придет Мандит, икая,

Промолвит: а знаешь, не умру я никогда.

Люди Чхают
(пробник сборника стихов)

Юрий Слабоумов. Люди Чхают.

* * *

Я шел по дороге.

Горела звезда.

Болели ноги.

Пиздели бля поезда.

Я думал о светлом

Слабой душой.

Я вспоминал о том,

Как ебал тебя в душевой.

Текла вода.

Ясная, слово бога мать.

И ты говорили: да,

Не дам я тебе ебать.

Хочешь - смотри на меня.

Хочешь - не смотри.

Хочешь - еби сам себя,

Но не дам я тебе ебать.

Тогда я забил на стихи,

Кокаинические струны.

Подумал, что жизнь - лишь грехи,

Ёбанные руны.

Я уже хотел уходить,

Я уже одевался.

Но перед твой устал рулить,

перед твой мне сдался.

Идя по дороге,

Я молчал молчаливо.

Болели ноги.

Звезды кричали учтиво.

* * *

Серое небо - ебатть!

Воробьи устают с такого неба срать.

Еланская
(стихи 1994 - 1996)

Ты была первой.

Ты была первой, первой, бля!

У меня только только начинал торчать.

По-настоящему торчать, не просто - от поллюций.

А ты была одна, десятый класс, устала на рота,

Устала на носа, хотелось - словно в первый раз.

Зашли в сортир, и там ты встала на колени

И объяснила, что - по чем.

Воспоминания о Леве Задове.

Тюрьма - обычное явленье.

Ты навсегда - лишь шаг, бля, от нее.

Ее обыденное пенье

Повсюду, и не нужно быть жульем.

Всего лишь - просто оступиться.

Легко в России, бля, свалиться.

Всего один лишь только раз,

И хуй потом устроишься ты на нормальную работу.

Но этим Лева задов не страдал.

В нем гормональный бунт играл.

Играл, играл и наиграл,

Все, что добыл, то и просрал.

Придя с тюрьмы, пришел к ножу,

Попался нахуй к корешу.

Теперь живет в земле сырой,

В земле, без времени - седой.

Перфоратор

Однажды, в день рожденья,

Мы спиздили перфоратор.

У нас не было денег.

Мы спиздили перфоратор.

Пропили перфоратор.

Нахуй бля пропили перфоратор.

Купили водки и селедки,

За селедку ушел перфоратор.

В понедельник прораб охуел.

Он так сильно прихуел,

Что проглотил свой язык,

И его повезли в больницу.

В больнице у него спросили:

Что с тобой?

Может, у тебя хуй в желудке?

А, отвечай!

А он не мог ответить,

Потому что он проглотил свой язык,

Так как мы спиздили перфоратор,

Классный бля нахуй перфоратор.

А у нас еще и до вторника было бабло,

Оно весело шелестело в кармане,

Пока последние рубли

Не были потрачены на очередной пузырь.

Еланская.

Тебя ебал, носков я не снимая,

А ты лежала и молчала, лишь вздыхая,

Потом, устав ебимой быть, ты книжицу взяла,

Так, я тебя ебал, а ты читала.

Лишь час спустя ты застонала,

И то лишь от того, что смазка бля ушла,

А дальше, дальше ты читала,

Потом ебать тебя устал, и ты сосала.

А поутру в метро ты спала,

Два дня не ела - ты объелась у меня,

И на работе многим рассказала,

Тебя ебли, а ты читала,

Такая вот хуйня.

Сперпинатор.

Сперминатор - это вам не терминатор,

И вовсе не бля нахуй хуятор,

А если хуятор, то - только наполовину,

Хуяторы - их-то можно выставлять, как картину.

Acer.

Ебать, в Китае хорошо.

Там очень дешев порошок.

Там много, много девок узких,

Не то, что толстозадых - русских.

Когда же нашу бля нагнешь,

То тут же мысль, что в жопу нож,

Я ей потом сказал: родная,

У зеркала ты раком бля нагнись,

И посмотри на свой кардан.

Проходит месяц, наблюдаю,

Опять у зеркала родная.

Сетевые отсосы.

(ремикс 2001).

Всем известен русский долбоебизм,

И похуизм, и отчленизм.

И пизд невнятное дыханье,

В сети бля липкой колебанье.

Поэты-девочки пиздуют,

Когда под мужем устают

Они в уме хуйню рисуют

Стихами о хуйне поют.

Сетевые отсосы.

(оригинальная версия).

В нашем офисе поставили компьютеры,

И все спросили: а что это за хуютеры?

Стали тыкать в них, тыкать,

Всем тыкали, только что хуем не тыкали.

Потом пришел компьютерщик Миша,

Он провел локально-вычислительную сеть.

Все посмотрели и покачали головами,

Мол, де, ебать копать, как хорошо.

Вечером, когда я дежурил,

Ты пришла ко мне на дежурство,

Я сказал: Тань, пойдем, что-то покажу.

А ты спросила: ты что, ебать меня ведешь?

Но я ей показал компьютеры,

Включив ей игру "Дурак ms-dos".

Она так прибалдела,

Что всю ночь проиграла.

А я от нее так в тот вечер ничего и не добился.

Такой вот был сосам.

В реанимации.

Я ехал на "Минске",

Охуеть, на колхозе какие колеи!

Вася кричал: Петь, Петь,

Быстрее, Петь!

Вася меня догонял

На своей "Верховине".

У "Верховины" бля нахуй меньше кубиков,

Но один хуй, он меня догонял.

А у меня не было ручки скоростей,

Только тросик торчал,

Была первая и третья скорость,

И больше нихуя.

На повороте, на повороте,

Мы увидели девчонок,

Привет, кобылы! - закричал Вася.

Я обернулся и наебнулся.

Я навернулся о край колеи.

Ебо!

Мотоцикл в одну сторону.

Я - в другую.

Одна из девочек

Носила имя Наташа,

Вообще, у нас все девки на деревне - Наташи,

И только одна - Олька.

Ту Ольку все ебали,

Днем ебали, ночью ебали,

И даже сторож, дед Федот,

И тот ее ебал.

Но дело не в ней.

Та Наташа,

У нее была очень тупая коленка,

И я об нее ударился.

Ей - хоть бы хуй,

А я попал в реанимацию.

Дизайнеры.

Дизайнеры сидели в своем офисе,

Им было нехуй делать.

Их мастерская находилась на "Соколе"

Рядом с пищевым институтом.

А там, в этом институте,

Все профессора были проституты.

Все бля нахуй проституты.

Когда профессора шли под окнами,

Дизайнеры им кричали: куда пиздуете, проституты?

А профессора им отвечали:

А, это вы, племя красочных хуесоссов,

Сидите там, рисуйте свои плакаты,

Ебанные бля нахуй плакаты.

А дизайнеры им кричали:

А и не западло, что мы хуесосы,

Зато одеваемся мы от Славы Зайцева,

А еще мы знаем модельера Зверева.

А еще - пародиста Пескова.

А еще - лыжницу Любу Егорову!

Да и вообще, каждый день

Мы бухаем с сестрами Зайцевыми!

А и хуй на вас, дизайнеры!

Отвечали им профессора.

Хуй вам ребристый, гофрированный,

Научно-фантастический.

Исчезновение носков

Природа спит. Природа спить.

Forever ever ever.

Природа спит. Жуки поют

Одни на всей земле.

Я улыбаюсь я тому,

Что я - как жук

Forever ever,

И больше ничего.

В углу - кошачье говно.

Его стараюсь убирать.

Но хуля толку.

Насрет животное опять!

Его смысл - жрать и срать,

И бегать в радости по дому.

А человек - он бегать не умеет.

Радуясь.

Он только жрет и срет.

Он хуй возрадуется ближнему.

Его он только может отъебать,

Закайфовать и ободрать.

Другое дело - свет носков.

Они - другое созиданье.

В них нет греха.

Средь них есть полосатые носки.

Как будто с Буратино сняты.

Вот это блять носки!

Вот нихуя себе носки.

Носки земли, носки любви!

Носки бля звезд, Луны,

Носки зари,

Носки ночи,

Ночи хаоса, наконец.

Одев их, долетишь до солнца.

Как будто бля без корабля.

Без ебанной летающей тарелки.

Носки эфира!

Возможно, бог носил их.

Возможно, были раньше бога

Носки!

Гласит легенда - давным давно

Ишел японский бог

Вдоль лесов, полей и рек.

Он нес с собой носки.

Как рыба - связкой бля носки.

Соленые носки.

Немытые носки.

Вонючие носки.

Как рыба - потные носки.

Давно закрытые носки.

Давно опасные носки.

В говно опасные носки.

Но без носков японский бог

Не знал, как жить.

Вся жизнь его была носки.

Вся жизнь его была в носках.

Огромный воз носков

Он нес сквозь жизнь,

Сквозь смерть других,

Сквозь возрождение земли.

Когда он курил он, и носки курили вместе с ним.

Ему кричали - эй. Бог бля, бросай курить.

Но как мог бог, да еще японский, не курить.

Хуй там.

И вот

Пришел он в город,

Где,

Ебучие дела кипели.

Там много страха,

Много смерти,

Много жира,

Много пидарасов было.

Простые люди все страдали.

И потому - что честность в их крови текла.

А ебанная срань,

Ебя все ближних, процветала

И вот решил исправить все

Японский бог.

Решил он выпустить носки,

Чтоб,

Выйдя в свет,

Они исправили людей.

Но легши на ночлег,

Не обнаружил он носков.

Что за хуйня?-

Воскликнул он.

Он в ужас впал:

Мои Носки!

Три дня он плакал.

Три дня не срал,

Забыв о том,

Что есть нечеловеко-человек.

Шатался кабаками.

Пил вино.

Он видел ебанную даль

Синеющего дна бутылки.

Он думал - все.

Носки ушли.

Ушли ли сами?

Никто того не знает.

Возможно, бля, устав от скуки,

Они ишли к другой земле.

Возможно, бляцкий кот

Унес их хавальнике рыжем.

Причин возможных - дохуя.

Мир многолик.

Мир однозначен.

Мир многозначен.

Мои Носки!

Носки идут на край земли,

Тревожа слабые сомнения.

Носки чудес!

Носки Луны!

И солнце,

Дар носков прочувствовав,

Уже не светит так,

Как в прошлые века.

Исчезновение носков.

Ветра не те.

Не те пески.

Не та земля.

Yes Yes

И люди уж не те.

Yes Yes

И люди уж не те.

Yes Yes

И люди уж не те.

Yes Yes

И люди уж не те.

Yes Yes

И люди уж не те.

Yes Yes

И люди уж не те.

Yes Yes

И люди уж не те.

Yes Yes

И люди уж не те.

Мои Носки!

Густое пиво застывает

Во ртах спермеющих блядей.

По ебанным их лицам

Видно - они бля спиздили носки.

Японский бог,

Страданьем полный,

Берет красивую одну,

Выводит в вечер за пизду.

Он спрашивает:

Ебаные щели?

Ебаные ноздри!

Ебаные уши!

Ты взяла мои носки?

Она ж ему бля отвечает:

Лижи висящую пизду!

Я не отдам тебе носки!

Навек соси!

Но он не хочет отсосать.

Он - бог японский.

Он хочет счастье людям подарить.

И потому - берет ее бля за пизду.

Ведет ее он за пизду.

Ведет, хватаясь изнутри,

Ее он жмет бля сильными руками.

И всем понятно - ей пиздец!

Кричит: отдай носки!

Иначе хуже будет.

Скорей носки отдай!

Не то порву пизду!

Мои носки!

И ссыт она компот.

Берет - и жопу раздвигает.

И высыпаются носки.

Цветные бля носки.

Все до одного.

Хуйй.

Версия Анны Промежуткиной.

Юрий Слабоумов.

"Хуйй"

Поэма. ( 1992)

На небе ни звезды.

И мне никогда не понять

Нахуя они?

Нахуя?

Нахуя их свет?

Кто их зажег?

Какая хуйня!

Когда в детстве

Мы жили в соседстве

С маковым графоманом,

Он наркоту нам приносил стаканами.

16.02. 1977.

Я:

Нахуя вы пришли, дядь Сереж?

Д.С.:

Да срать мне на твои претензии.

Я:

Чо, прет?

Д.С.:

Да мал еще, чтоб знать!

Я:

Дядь Сережь, а зачем люди живут?

Д.С.:

А хуй его знает.

Я:

А кто знает?

Д.С.

Да что ты прицепился?

Я:

А я, когда вырасту, пойму?

Д.С.

Вряд ли.

Я:

А я хочу.

Д.С.

Кто хочет узнать суть жизни, тот становится несчастным.

Нахуй это нужно. А если ты его найдешь, значит ты - полный

дурак. Пень, бля!

Если ты молчалив,

Или криклив,

То это два полюса,

Две странные херни.

И в этом и в другом случае

Это тебя мучает,

Потому что ты как рыба,

Щелкаешь ртом и говоришь: ыба!

Как родился,

Так и умрешшь.

В земле ползает разная хуйня,

Им иногда нечего жрать.

Вот, скажем, закапают меня,

А я еще жив.

Приползет крот,

Который лжив,

Скажет: вот это пиздец!

Живым закопан молодец!

Я так мал,

А да тебя и отъебу!

Я скажу: Пидар слепой,

Ты чо, сволочь, делаешь?

Природа ничем

Тебя на наделила,

А ты так выебываешься!

А он: лежи и не пизди,

Сейчас я тебя отвафлю.

Эту историю

Помню и сейчас.

Дядь Сережа

Теперь покинул нас.

Я не верю, что есть

Загробный мир.

Кто-то как-то сказал,

Жизнь -это перед тем,

Как червей пир.

10.08.1980.

Д.С.

Жарко, блядь!

Я. Комаров много.

Д.С.

Рыба не клюет.

Я.

Чтоб ее.

Д.С.

Я немедни сочинил текст.

Я.

Что такое текст?

Д.С.

Это слова для песни.

Я.

А кто поет?

Д.С.

Александр Хуев.

Я.

А кто это?

Д.С.

Как, ты не помнишь?

Я.

А, это тот дядька, который ремонтировал у нас дома кран?

Д.С.

Он самый.

Я.

Он сантехник?

Д.С.

Нет.

Я.

Как. Я слышал, как он стуча по трубе напевал

"Я не вернусь в туманные села". Я дкмал, что это

Такая музыка. Канализация, и все такое.

Д.С.

Александр раньше работал оссинизатором

В Анадыре.

Я. А что это такое?

Д.С.Это когда говно качают.

Я.

Нахуя?

Д.С.

Ну, чтоб не воняло.

Я.

И что у него такая фамилия?

Д.С.

Нет, эта фамилия досталась ему от деда,

Афанасия Квасова. В Анадыре.

Среди чукчей. Ни света, ни тепла,

Ни водки. Афанасий ходил в тундру

На тюленя. И вот повадился охотиться

На него белый медведь.

Охотиться чисто.

И вот столкнулись они как-то

лицом к лицу.

Ну, Афанасий думает:

Вот и пришел мой пиздец.

- Как тебя зовут? -спрашивает медведь.

- Афанасий.

-Ух, еб твою мать,-облизывается медведь.

-А как фамилия твоя?

-Хуев.

-Почему?

-А ебу я всех.

-Как так?

-А вот так. Хочешь, и тебя отъебу.

В том то все и дело, что не медведь то был, а медведица.

И вот она заинтерисовалась и спрашивает:

- А что, хватит твоего хуя, чтоб меня удовлетворить?

Афанасий штаны сбрасывает.А хуй - во! Что полено.

Взволновалась медведица и не выдержала.

-Еби,говорит,-Так и быть.

Ну, засадил ей Афанасий, а мороз-то

Был, не то, что в наше время. Примерз Афанасий

К шкуре медвежьей.

Что делать?

А она кричит:

-Не могу, засади глубже!

А он ей:

-Типа привези меня домой, там я отмерзну

И доебу тебя. Хоть до смерти.

Ну, в чем-то он был прав.

Привозит его медведица на себе.

Увидали то мужики и убили ее.

А Афанасий стал всеобщим

Любимцем.

Я.

Нихуя себе.

Д.С.

Да. После смерти хуй Афанасия

поместили в музей.

Я.

И сейчас он в музее?

Д.С.

Да. Его украли летчики с

Ил-18 и продали во Францию.

Лежит он теперь в музее,

И написано на русском:

"Самый большой в мире хуйй"

А почему две "Й", я не знаю.

"Хуйй"

Поэма. ( 1992)

На небе ни звезды.

И мне никогда не понять

Нахуя они?

Нахуя?

Нахуя их свет?

Кто их зажег?

Какая хуйня!

Когда в детстве

Мы жили в соседстве

С маковым графоманом,

Он наркоту нам приносил стаканами.

16.02. 1967.

Я:

Нахуя вы пришли, дядь Сереж?

Д.С.:

Да срать мне на твои претензии.

Я:

Чо, прет?

Д.С.:

Да мал еще, чтоб знать!

Я:

Дядь Сережь, а зачем люди живут?

Д.С.:

А хуй его знает.

Я:

А кто знает?

Д.С.

Да что ты прицепился?

Я:

А я, когда вырасту, пойму?

Д.С.

Вряд ли.

Я:

А я хочу.

Д.С.

Кто хочет узнать суть жизни, тот становится несчастным.

Нахуй это нужно. А если ты его найдешь, значит ты - полный

дурак. Пень, бля!

Если ты молчалив,

Или криклив,

То это два полюса,

Две странные херни.

И в этом и в другом случае

Это тебя мучает,

Потому что ты как рыба,

Щелкаешь ртом и говоришь: ыба!

Как родился,

Так и умрешшь.

В земле ползает разная хуйня,

Им иногда нечего жрать.

Вот, скажем, закапают меня,

А я еще жив.

Приползет крот,

Который лжив,

Скажет: вот это пиздец!

Живым закопан молодец!

Я так мал,

А да тебя и отъебу!

Я скажу: Пидар слепой,

Ты чо, сволочь, делаешь?

Природа ничем

Тебя на наделила,

А ты так выебываешься!

А он: лежи и не пизди,

Сейчас я тебя отвафлю.

Эту историю

Помню и сейчас.

Дядь Сережа

Теперь покинул нас.

Я не верю, что есть

Загробный мир.

Кто-то как-то сказал,

Жизнь -это перед тем,

Как червей пир.

10.08.1970.

Д.С.

Жарко, блядь!

Я. Комаров много.

Д.С.

Рыба не клюет.

Я.

Чтоб ее.

Д.С.

Я немедни сочинил текст.

Я.

Что такое текст?

Д.С.

Это слова для песни.

Я.

А кто поет?

Д.С.

Александр Хуев.

Я.

А кто это?

Д.С.

Как, ты не помнишь?

Я.

А, это тот дядька, который ремонтировал у нас дома кран?

Д.С.

Он самый.

Я.

Он сантехник?

Д.С.

Нет.

Я.

Как. Я слышал, как он стуча по трубе напевал

"Я не вернусь в туманные села". Я дкмал, что это

Такая музыка. Канализация, и все такое.

Д.С.

Александр раньше работал оссинизатором

В Анадыре.

Я. А что это такое?

Д.С.Это когда говно качают.

Я.

Нахуя?

Д.С.

Ну, чтоб не воняло.

Я.

И что у него такая фамилия?

Д.С.

Нет, эта фамилия досталась ему от деда,

Афанасия Квасова. В Анадыре.

Среди чукчей. Ни света, ни тепла,

Ни водки. Афанасий ходил в тундру

На тюленя. И вот повадился охотиться

На него белый медведь.

Охотиться чисто.

И вот столкнулись они как-то

лицом к лицу.

Ну, Афанасий думает:

Вот и пришел мой пиздец.

- Как тебя зовут? -спрашивает медведь.

- Афанасий.

-Ух, еб твою мать,-облизывается медведь.

-А как фамилия твоя?

-Хуев.

-Почему?

-А ебу я всех.

-Как так?

-А вот так. Хочешь, и тебя отъебу.

В том то все и дело, что не медведь то был, а медведица.

И вот она заинтерисовалась и спрашивает:

- А что, хватит твоего хуя, чтоб меня удовлетворить?

Афанасий штаны сбрасывает.А хуй - во! Что полено.

Взволновалась медведица и не выдержала.

-Еби,говорит,-Так и быть.

Ну, засадил ей Афанасий, а мороз-то

Был, не то, что в наше время. Примерз Афанасий

К шкуре медвежьей.

Что делать?

А она кричит:

-Не могу, засади глубже!

А он ей:

-Типа привези меня домой, там я отмерзну

И доебу тебя. Хоть до смерти.

Ну, в чем-то он был прав.

Привозит его медведица на себе.

Увидали то мужики и убили ее.

А Афанасий стал всеобщим

Любимцем.

Я.

Нихуя себе.

Д.С.

Да. После смерти хуй Афанасия

поместили в музей.

Я.

И сейчас он в музее?

Д.С.

Да. Его украли летчики с

Ил-18 и продали во Францию.

Лежит он теперь в музее,

И написано на русском:

"Самый большой в мире хуйй"

А почему две "Й", я не знаю.

Юрий Слабоумов.

Роман в отдельных стихотворениях "Vafer Vafers".

Ебанько

Белые туманы надвигались.

Разговаривала с городом жара.

Трубы выхлопные утолялись

Газами седыми, ра ра ра.

Дети телефонами играли,

Щелкались на камеры опять,

После фотки чисто тасовали,

И гордились сотиками, блядь.

Мухи волосатые летели.

Мухам было очень хорошо.

Жары город нахуй подогрели,

Солнце вынуло горячий ремешок.

Пиздило ремнем температуру.

На термометрах давно уж был пиздец.

Даже в офисе прокуратуры

От жары уж близился хрендец.

Сутулый

Было время, время седое.

Говновозы по улицам мчались.

Было время, время иное.

СССРы со СШАми ругались.

Водка, водка, еби ее мать,

Белой девой звенела,

Белой девой святою летела,

И душевною была кровать.

Хоть теперь и ее дохуя,

Разве ж можно назвать ее силой?

Есть районы - и там - ни рубля,

Ты пойдешь и найдешь там могилу.

Там босоты строями роятся.

Там на присядках нахуй сидят.

Вниз плюют, курят "Приму" и чешут яйца.

Те районы рабочих творят.

Знал Сутулого я, был он тонок,

Был согбенен, почти как и ты,

Узок рожей, почти, что с иконок,

И поссать заходил он в кусты.

Он мечтал, что "Ебать, мы бригада,

Скоро, скоро построим район".

Только вместо того, как награда,

Голос зоны сменил его стон.

Вот теперь я пройду меж домами.

Хоть бы хуй - нет теперь его здесь.

Лишь товарищей сиплое знамя,

Раздается под окнами спесь.

"Вась, в натуре, пойдем, Вась, за пивом".

И пиздец, и пиздец - весь базар.

Курят медленно, чешут учтиво

Свои яйца, идут на вокзал.

Там берут бумажную куклу

И кидают ее для лохов.

Только нынче - от мусоров тухлый

Воздух стал, и нет дураков.

На далекой, заснеженной зоне.

Спит Сутулый на нарах больших.

Видит сны он о том, что в законе,

Нет ментов для него никаких.

Ночь и сушняк

Если ты нахезал рыбу,

Запасайся ты водой.

Запасайся ты всегда,

Нахуй бла, нахуй бла.

Инопланетяне

Между больших, великих звезд,

Вдали от влажных, глупых пёзд,

Вдали от злобных махинаций,

Летят сыны иных фрустраций.

Тебе навеки не понять.

Ведь ты решил, что ты - артист.

Ведь бля поэт и похуист,

И бард, писатель, нахуй блядь.

Ведь ты решил, что знаешь много,

Что портвешок - судьбы отец,

Что уготована дорога,

Тебе на небо, бля пиздец.

Но похуизм хуизму - рознь.

Лишь там, где звездная дорога,

Где дух сияет во весь рост,

Открыты двери от порога.

Там пацаны во тьме летят.

Они сильны, им равных нет.

Они о космосе пиздят.

В бильярд играют без монет.

У них в летающих тарелках-

Цистерны чистого вина.

Они не пьют с посуды мелкой.

Они хуярят спирт до дна.

А кто бы травы описал,

Там бурбуляторы толкуют,

О том, кто Богу приказал

Ваять весь космос на живую.

Им хорошо, не то, что нам.

Они - у вечности в кармане.

Их поутру не будит гам,

Машинный шум погоды ранней.

Они не бьются за бабло.

Они не бьются за удачу.

Для них все наше - то говно,

Познанье - главная задача.

И потому - молчит "РАТАН",

И в "Хаббле" нету нихуя.

Земной им разум - не братан,

Убитый истиной рубля.

Родина

Я раньше был уверен в оптимизмах.

Я говорил всем: хуй на воротник!

Но жизнь - не истина цинизма.

Я изобрел слова в притык.

Они - другие, нет сомненья.

В них нет такого, что ебать.

Они - всех вин земли теченье.

В них отдыхает богамать.

Я захожу в дом пауков,

В усталый, дедушкин сарай,

Он много знал друзей, врагов,

Он слышал слово "наливай".

Здесь до сих пор стоит мопед,

Да, впрочем, разве ж то мопед?

То, нахуй бля, велосипед,

"Рига-13", тонкий след.

Вместо трубы торчит уж ржавый,

Видавший виды огурец.

Во тьме мерцает глаз лукавый

Усталой фары. И пиздец.

Вентилятор

Вентилятор мой, вентилятор.

Название - хуй победишь.

Ты воздуха ржавого дезодоратор,

Ты пот меж жарами мглишь.

У меня нет кондиционера.

У меня нет нихуя.

Но так же жь, блядь, жили и революционеры,

И в кране ваще не текла струя.

Они, ебанные энтузязисты,

Брали большие листы А3,

И рисовали почерком неказистым,

Новые, еще ни кем не познанные, понты.

Они сознавали, что в будущем будет

Иссушающий душу пиздец,

Что люди душу земли застудят,

Впустят туда синий хрендец.

Тогда вентиляторы не производились.

Тогда был чисто царь,

И за чаем дети носились

В обветшалый картонный ларь.

Там продавалась баранка,

Дырка от баранки - ебучая мгла,

А на стене висела хуянка,

Привлекавшая взор разного хуйла.

Но сейчас - время бабловое,

Время пизденеющих дураков.

Те, у кого голова садовая,

Лижут на завтрак тень своих сапогов.

Фрейдеющие ведьмы,

Страшные, какой мой понос,

Издают чрез либ.ру свои сплетни,

Ебанный с терминами чёс.

Спа

У нас, на двенадцатом этаже

Открыли Спа.

Ёбанное спа.

За триста-долларов-вход-спа.

Нашкребя триста долларов.

Я пошел в это спа.

В это сине-зеленое, точно водоросли, спа,

В это ебучее спа.

Там на входе сидела кобыла.

Я говорю: пойдем ебаться в спа,

В твое мокрое спа,

С высокими фикусами спа.

Она разозлилась и вызвала охрану.

И меня выкинули в нахуй.

Из этого спа,

Из этого охуевающего спа.

* * *

Мои носки - моя печаль.

Мои носки - они темны.

Мои носки - судьбы фонарь,

Они мечты уводят вдаль.

В них нитки черные поют.

Меж ними звезды - бледный свет.

Мои носки - души салют.

Их назначенье - запах лет.

Кошка

Сидишь, ебливое дитя.

Лизаешь жопу между прочим.

Искаешь мышек, ртом хрустя.

Ты - пыльных дней немой рабочий.

Мне хорошо, что ты молчишь.

И в мире кошек все непросто.

Они - хранительницы крыш

Под шерстью часто жнут каросту.

Крича, вопя, охуевая,

Увидев тень былых котлет,

Они умеют, засирая,

Квартирный замусолить след.

Но ты иная. Ты - простая.

И даже в течку ты молчишь.

На крыше старого сарая

Ты в дни заёба тарахтишь.

Тебя ебут толпой душевно.

На пятый день, на пятый день,

Скребешься в ванне ты плачевно,

Когда смываю ёба тень.

Когда хуярю водку злую,

Я наливаю для тебя.

Я не хочу ее, другую,

И не хочу его, котя.

Ебанько-2

Я не люблю свой телефон.

Уж лучше старый патефон

Рулить, крутить, как девку - раком.

Уж лучше в жизни быть монахом.

Я - Ебанько, я - Ебанько,

Я знаю, истина - в движеньи.

Иду вдоль жизни я легко.

Мне похую пустые пренья.

Я знаю, жизнь - дурное званье.

Она случайна, словно ртуть.

Она, должно быть, наказанье.

Тебя с рождения ебуть:

Бабло, устои, мусора,

Друзья, что рано позажрались,

Всех дев единая дыра,

Где страсти глупо накалялись.

Все - похую, все - похую.

Я философствую спокойно.

В седую голову мою

Теченье дней идет пристойно.

Ведь я, возможно, не умру.

Говно

Я - лучший поэт на земле.

Я не говорю, что Пушкин говняней.

Я сегодня подругу ебал на руле,

Ебал в поту утром ранним.

Если рано встаешь.

Если рано встает.

Это времени нож.

Бля ебический нож.

А потом, а потом,

Будто кошки во рту посрали.

И не спрятаться под зонтом

От дождей, от дождей магистрали.

Лучше Пушкина много поэтов

Распускалось на русской земле.

Но издатели всем им миньеты

Посылали на ранней заре.

Вот поэтому так уж пустынно.

Вот поэтому - чисто бля хуй.

Ты заходишь в магазин рутинно,

А на полках стоит ветродуй.

Я не просто ведь так заявляю.

Александр давно устарел.

Эту правду я вам отквитаю,

Будет воздух от нового бел.

На Руси заблистают поэты,

Люди скажут: был Пушкин говно.

И от литературоведов миньеты

Все, как один, вылетят в окно.

Похую

Похую, похую.

Похую печаль.

Похую дожди.

Похую молоток.

Ебатория

Мы давно уж не дети.

Мы растим хуету.

За Россию - в ответе.

За родную страну.

Был бы я президентом,

Я бы всем показал,

Хуеты инциденты

И большой хренозал.

Но из скромности вешней

Я не лезу во власть,

Потому, что черешня

Заколосилась всласть.

Мы поедем на море

В Ебаторию, блядь!

Будет радостно вскоре,

Будет чухать кровать.

Бублики

Бублики, бублики,

Бублики грызу.

Бублики сухие.

Бублики родные.

Когда мне было 10 лет,

Отец сказал:

Иди в магазин,

Купи хлеба.

Бублики, бублики,

Бублики грызу.

Бублики сухие.

Бублики родные

И пошел я в магазин,

И я в очереди, бля,

Все стоял и стоял,

И еблом торговал.

Бублики, бублики,

Бублики грызу.

Бублики сухие.

Бублики родные.

Я скучал, я скучал,

Я хотел шоколад,

Я хотел мармелад,

Я хотел пастилы.

Бублики, бублики,

Бублики грызу.

Бублики сухие.

Бублики родные.

И ебала меня

Непростая тоска.

Непростая хуйня,

Непростая уйня.

Бублики, бублики,

Бублики грызу.

Бублики сухие.

Бублики родные.

И решил: нахуй хлеб,

И купил я его,

Круглый, нахуй, снаряд,

Сдобный, славный бубло.

Бублики, бублики,

Бублики грызу.

Бублики сухие.

Бублики родные.

И пришел я домой,

И отец мне сказал:

"Ты, сынок, охуел,

Ты, сынок, пидарас".

Бублики, бублики,

Бублики грызу.

Бублики сухие.

Бублики родные.

Молча снял он ремень,

Молча пиздил меня,

Так я внял, что отцы

Завсегда знают суть.

Бублики, бублики,

Бублики грызу.

Бублики сухие.

Бублики родные.

Чифир

Ночь, ветер седой.

Глаз звезды над горой.

Сквознячье, сквознячье,

Зов собак: дурачье.

Я скучаю один,

Словно моно формат,

У меня - никотин.

И чифир - славный брат.

Телевизор - окно,

Межпространственный свет.

Только это - говно,

Только этого нет.

Только ночь и звезда,

Сквозняки под окном,

И в одном - ты, пизда

За зеленым сукном.

Супер-Пупер

Нет ничего, кроме души в моей зиме.

Нет ничего, кроме носков мохнатых.

И разум, что плывет на глупом корабле,

Среди других мозгов, навек, навек горбатых.

А вот и ты, побрившая любовь

Хуйней простой, хуйней амбициозной.

Там, между ног, уж отцвела морковь

И отгремели перепадов грозы.

Уже пиздец, уже пиздец,

И это бля бля бля не остановишь.

Ты, как зима, постель себе готовишь,

Ты знаешь, что пизде - всегда пиздец.

Но Супер-Пупер - это бля не просто,

Вить это ебанных ботинок еботня.

Он - в телевизоре седом кароста,

А также - перхоть на залупе у меня.

Утро седое

Это утро не просто ебет,

Это утро не просто ебает.

Бодунов суетных славный взлет

Отъебал шевеленье трамваев.

Я встаю, я хуею опять.

Я вернулся в сей мир осторожный.

Голова опухает - вот блядь,

В этом мире навеки тревожно.

Знаю: толстые что-то мутят,

Чтобы души пожрать за бесплатно.

Их отряды Ираки творят,

И Чечню, И Беслан безвозвратно.

Только спросишь: у вас же все есть,

Ну куда ж, блядь, совать еще бабки,

В парикмахерской хуйную шерсть

Вы от скуки сдаете на тряпки.

Нахуя убивать, не пойму,

Коль без этого бабок до хуя.

Лучше девкам совать поутру,

И волфить их, спокойно тоскуя.

Утро, утро, седая струя,

Ща за пивом отправлюсь желтейшим,

Чтобы мысль возвратилась моя

В череп узкий, в череп круглейший.

* * *

Это не просто растения.

Ели - под ними - ежи.

Ты была против доения.

Так и скажи.

Корова, ебать, бля мычала.

Но это их кредо навек.

Ты ж малафьё бля глотала,

Знала, что я - человек.

Я тебя встретил в трамвае,

И предложил поебстись.

Раком загнул за сараем,

Крикнул: а ну-ка, держись.

Ты же, бля, не была слабой.

Славно меня приняла.

**********************

*** ***** так.

Сосипаттор.

Если у вас нет денег - хуй вам.

Если у вас нечего жрать - хуй вам.

Если у вас нет телевизора - хуй вам.

Хуй с вами, хуй с вами, раб божий (имя).

Хуястая игра

Вачик, Симоник, Хачик,

Мана, мана.

Не хотели играть в мячик.

Казалось - там лажа ждала.

Но юность еще не отпела.

Не зная силу бабла,

В них волосатость горела,

И пела - ла -ла.

В клубе стояли компьютеры,

А не просто, бля нахуй, хуютеры.

Пятнадцать мест игровых,

Пятнадцать ебланов тупых.

Игры быстрые, долгие,

Игры для нихуя

Игрались от корки до корки,

В количестве дохуя.

Ебатое кино.

Мыслей нет, мыслей нет.

Я люблю муравьев.

По ночи - желтый свет

Залетает в проем.

Надо мной, надо мной

Обитает хуйня.

По ночам он - герой,

И кино - его йня.

Он включает его,

Я стучу в потолок,

Также, кроме того,

Громко чешет хуек.

Он старик, он старик,

Нахуй бля пидарас.

Громко слушать привык

Телевизора глас.

Сотики

В человеке главное - не разум.

Пусть бы он был макакой-какой.

Главное - какой у него сотик,

Этот современной жизни хуёттик.

Если у тебя вообще нет сотика,

Значит, тебе нет места в обществе.

Иди нахуй отсюда, иди в лес,

Иди в сад, иди в овраг говно руками трогать.

Отрезали яйца
(рассказ)

Однажды я пришел на конкурс поэтов. Была зима. Все были серьезные, очень серьезные. Читали стихи про Пушкина, Лермонтова там, про Родину, любовь,. У самого первого поэта, то есть, первого в ряду, биополе было на 6 метров. Это так же, если бы ты был в трико, и у тебя хуй торчал. Но я ничего не сказал. Я ждал, когда меня попросят к выступлению. Наконец, этот час настал. Я вышел и с криком прочел свой шедевр.

Утро. Солнце хуйнуло лучом!

Ебо! Пробило чернильную мглу, будто мечом.

Будто ножом отрезали яйца!

Еще два часа, и будем, блядь, маяться!

Это был и весь стих.

День и Ночь (2009)

* * *

Этой ночью шуршала листва,

И молчали таинственно тени,

На ветру развевалась елда,

В переулках хитросплетений.

Ты стояла раком одна.

Он был так далеко в ожиданьи,

Облаков одиноких стада

Отливали дожди в роптаньи.

Колебался рододендрон,

Словно хуя головка седая,

Его медленных стебов закон,

Растекался, судьбу нагнетая.

Больше не было здесь ничего,

И ни слов, и трепета жизни,

Только хуя во тьме моего

Переливчатые мысли.

Утро в колхозе (их цикла "Анархия Пиздабольства")

На рассвете не спят петухи,

Ебанные гребешки,

Красные, надменные,

С блохами мелкими, суетливыми.

Заря вдохновляет петухов,

И они орут, остохуея.

И от того в колхозе люди бля встают,

Встают и все тут. И пиздец.

Из сеней водку вносят.

Она стояла в тазике с водой,

Чтоб за ночь не нагреться,

Чтоб утром можно было ебоннуть стакан.

Е вот - ебо, в колхозе пьют с утра,

Потом пиздуют по дороге на работу.

Кто бля блатней, на "Москвичах-412" ебут пространство,

А также на "ноль первых", "ноль одиннадцатых",

И молодежной "ноль тринадцатой", блятть-нахуй.

В конторе тоже пьют.

Икают кони во дворе - серьезно, точно президенты.

И председатель - красный, словно помидор,

Мудей свой почесав, берет стакан и говорит:

"Давайте выпьем за единство наций,

А также блятть за то, чтоб всем давала Зина,

Не избирательно, а чисто, благородно,

Без суеты, базе маеты, без хуеты".

Юрий Слабоумов.

Байкал.

Байкал так охуительно прозрачен!

Байкал так охуительно глубок!

Верхоянск.

(памяти Александра Хуева)

Сияет снег, и ветер груб,

Поет земное тяготенье.

Под сенью северных залуп

Храните долгое терпенье.

Ножницы.

Ножницы, красные ножницы.

Лампа настольная, за окном - неба синь.

Ты же раком кривым подытожила

Старую истину: сунь на вынь.

Вселенский гемор.

Никогда в России не будет пиздато.

Только пидар книжный скажет: издато,

На каком-нибудь задроченном лито.ру,

Но я не хожу туда. Я вообще по форумам не сру.

Я пытаюсь свой ум поднять после качки,

После недельных плаваний в вине.

А ты разделась, и, сверкая пиздой, кричишь: я - морячка!

Только это обман. Твой ум - на дне.

Есть такой тип женщин: не то что ум, но - между ног горит поэзия,

Потому что у баб не бывает поэзии в голове,

Вот на такой мы недавно ездили,

Я и Толлян в "Синей волне".

Она вопила, как сигнализация,

Когда ее насаживали на два ствола.

А по телевизору шла прострация,

Иван Ивана ценой ебал - у-ла-ла.

В Америке же, в ебанной Америке, заметили:

Блядь, ни войны у них нет, ни катастроф,

Но ебать друг друга до смерти наметили,

И ебут уже много веков, шо будь здоров.

Постоянно наебывают весь народ телевизором,

Каждый год поднимают цены на 300 процентов,

Хотя похуй - у нас и самих в головах визоры,

Хотя не стоит это ни цента.

Мы же с Толляном "Волну" покинули,

И сделали долгий, ремарковский, рейд по кабакам,

А после мозги из черепа вынули,

И промывали их, чтоб умными казаться при дураках.

* * *

Телефоны, телефоны, сотики - живые существа.

Весь мир - это шрифт, это дрочка ума, и сеть - блядь кума,

Блядь кума.

* * *

В этом мире, с этом синем мире,

В этом мире, как в бумажнике - набитом, грешном,

Слишком много думают о лире

Пидары с хуяльником небрежным.

* * *

Мне не до сна. Я слышу грозу,

И она кричит, будто рожает.

Воздух нагретый впустил стрекозу,

Она не спит, она хуем болтает.

Хуй, пизда.

Хуй, пизда - две истины простые.

За окном - капель, и вороны простыли.

Черная носатая хуйня.

Нет метели, отъеблась зима,

И съебался в финляндские дома,

В закрома.

Я сижу, молчу, за хуй держуся,

И в порыве тянется Маруся,

Губы алчные желаньем шелестят.

И гудят суровые машины,

Вся вселенная - лишь копоть, газ и шины,

И отцы из тьмы ночной глядят.

Чехия.

Чехия зеленая, Прага, вся хуйня.

Хорошо же жить на свете.

Хорошо быть вдалеке от жадных берегов,

Он залуп нечестных, злобных, алчных.

* * *

Сонное утро. Заплаканное окно.

Небо загажено пустотами.

Я расстилаю на стол сукно.

Ебанное сукно.

Пришли коты со своими икотами.

Яйцами настойчиво мотыляя,

Радуясь и смеясь,

Коты ожидают мая,

Чтоб отосраться всласть.

Гондоны отвечают за себя.

Время - человек. Время - глаз.

Уход от судьбы. Уход от грачей.

Заснеженный спуск. Автобусы встали.

Хуй его знает, как возвращаться.

Не знаю и я, не знаешь и ты.

Как возвращаться, как возвращаться.

Еще один шаг. Возможность прорывы.

Суки, козлы, пидарасы, возможность прорыва.

Но ты не прорвешься, не выйдешь за грань.

Гондоны не врут. И ты не вернешься.

Зимняя сказка.

Сияет утро, как фонарь,

И наметает снег, как встарь,

И старый дедушка мороз,

Ебёт все улицы до слез.

А вот и офисный планктон,

Был беззаботным, как гондон,

Хотел, уёбствовая вечно,

Жизнь пробежать, как лист, беспечно.

Но дядя-кризис подскочил,

Он хуй свой вволю надрочил,

И вот, сует без вазелина,

В щель экономики, скотина.

И вот, зима, и вот - пиздец,

И кто съебался - молодец-

На лоно Африки горбатой,

Где так тепло и так пиздато.

Италия.

Когда покинешь отчий дом,

И скажешь: в жопу Русь!-

Начнут играть огни кругом,

И вмиг растает грусть.

И бесы южных берегов

Как в клещи, мозг возьмут,

И скажут: нахуй дураков,

И нахуй - медвепут.

Но ты, как желтая Луна,

Сияй, но меру знай,

Когда приходит время сна

Ты Пушкена читай.

Представь, ведь он давно сошел

В лучистый, красный, ад,

И там он пьет на посошок,

Рогатым братьям рад.

И ты восстань и распали

Свой первобытный дух,

И на ночь сауну возьми,

И пригласи подруг,

Веселым вакхом мысль лелей

О мире без ментов,

И будь как царь, и хуй забей

На бледный свет понтов.

Критики.

Раскидистых дум полет,

Галактики извилин,

Критики, ебанный в рот!

Скачут, как кони, сентенций мили.

Возможно, чей-то новый вопрос

Поднимется огнем сверхновой,

Кто они, ебанный стос,

Посетители словесных столовых?

Какой же зов вековечный,

Какая выспренняя пизда,

Позволяет судить беспечно

Иных миров поезда?

Какие пули, снаряды,

Гильзы от установок "Град",

В их мозгах роят баррикады?

Что это за отряд?

Впрочем, в вопросе искреннем

Лишь малая часть реалей,

Критики неистовы

Лишь в том, чем вчера насрали.

И этих потоков желтоты,

Падающих между строчек,

Не повод для новой икоты,

А также - для псевдозадрочек.

Куры села Загорохуево

Рождественская сказка.

То село стояло точь в точь - на шоссе, и солнце там три раза в день меняло цвет. Утром оно было желтым, точно рот телевизионного журналиста, днем - синим, будто живое стекло, а вечером - прозрачным, напоминающим глаз-алмаз.

Куры, они все сидели на заборах и громко посылали на хуй проезжающие автомобили:

-Ноль шестая, ноль шестая, нахуй, нахуй!

-Водитель камаза, идите на хуй!

-Волга-волга, я - Байкал, нахуй, захуй.

-Ха, ёбанный автобус!

-Посмотрите на эту задроченную иномарку, кух-кудах!

-Кукареку! На хую-машину-ку!

-Эй, куда ты, мотоцикол-цикол-цикол?

-Трактор - гондон!

-Камазы - пидаразы!

-На судзуки идут суки!

-Тойота - хуй вам в рот до икоты!

-Форд - в жопе патч корд!

-Ниссан - пососсан!

-Лада Калина - недоделанная скотина!

-Лада Приора - трепанированная умора!

-Нива Шевролет - ржавый ёбанный драндулет!

Случилось, что в канун Нового года по трассе той ехал дедушка мороз. Куры села ...., завидев это, все запрыгнули на забор и стали дружно кричать:

-Дедушка мороз, пошел на хуй!

-Дедушка мороз - сука, мудак, пидарас.

А петухи кричали громче всех:

-Дед мороз - гондон!

-Дед мороз - волчаро позорный!

-Иди ты на хуй, петух автобусный!

Дедушка мороз остановился, ничего не понимая. Он все не мог взять в толк, что это такое происходит: мир ли сошел с ума, или ему самому уж давно пора на пенсию. Он вышел из своего автомобиля и обратился к курам:

-Милые птицы! Почему же вы так рассержены? Что же я вам такого сделал?

Куры все зукудахтали разгневанно, и слышались такие слова:

-Ишь, припёрся, стары й пидар!

-Дедужко, дедужко, иди в овраг говно руками трогать!

-Первый, я - нулевой, прием, все в норме, все в норме. Ведем разговор с одни старым пердуном. Пока все по плану. Прием. ОК. До связи.

-Я - Дедушка Мороз, - представился Дед Мороз, - а вы - какие-то странные невоспитанные куры. Но это - поправимо. Хотите, я исполню ваше самое заветное желание.

Тут впереди на заборе появился важный красный петух и прокричал:

-А чо? И хотим!

-Хорошо, - отвечал дедушка мороз, - загадывайте.

-А знаете, что, - прокукарекал петух, - вот мне от души стыдно за отечественный автопром! Думаете, это мы просто так кричим? Нет, мы просто констатируем факты.

-А при чем здесь иномарки? - спросил Дедушка Мороз.

-А это - для комплекции. Чтобы неповадно было. А знаете, что мы все хотим? Чтобы счастье было, и всем было хорошо, и нам, курам, и вам - людям. И было не важно, какая у тебя машина, и вообще - есть она или нет, а просто наступило всеобщее состояние удовлетворение.

-В первый раз у меня такого просят, - проговорил Дедушка Мороз, - вот, все, что угодно просят. Все на свете. А вот счастья для всех - никто еще не просил. Хорошо. Так и быть.

И сел Дедушка Мороз в свой автомобиль и поехал, и село Загорохуево было все дальше и дальше от него. И было на дворе уже 31-е декабря.

А на следующий день, 1-го января, проснувшись с бодуна, все люди на свете поняли, что им всего хватает, что нет кризиса, что все капиталисты вдруг стали добрыми и готовы отдать половину своего состояния первому встречному, и кругом - любовь и благополучие.

И с тех пор жили все люди в радости и согласии.

Кусок зимы.

Кусок зимы. Кусок человека. Кусок админа валяется во дворе

of office building, словно колбаса.

Через него переступают люди, плюют, и мне насрать тоже, я - властитель гондонов и дум.

Я иду через страну иванов и вижу: армянская карусель:

"карусэл, карусэл, кто успэл, тот присэл".

И вот - устав от континентальной философии, псевдохуйни, московской русофобии,

Я сажусь в самолет и лечу на родину: здравствуй, Брюссель.

Ебаный в рот, как здесь хорошо.

Нет никакого семантическического акцента на то, что правительство -

Бывшие пацаны, а потому все так жестко друг друга ебут,

Ебут, радуясь, не замечая, охуевая от московных амбиций.

Кусок зимы здесь висит, словно груша, теплая, желтая,

Дающая, но неприступная, как девочка осьмнадцати лет,

И нет ничего, кроме радости жизни и бесконечности,

Кроме секса, вина, философий и легкой травы.

Любовь.

Любовь - не только вздохи в тишине,

А также хуй, бесстрашно утолщенный.

Им ангел поболтает в вышине,

И ты услышишь голос окрыленный.

Он прокричит тебе о чудесах,

О том, что, может быть, она вернется,

Хотя - навряд ли, скажешь ты - ну нах,

Скорее море сушей обернется.

А потому, забив на чудеса,

Приходишь в офис, чтоб ебать сознанье,

И похую седые небеса,

Любви былой разрушенное зданье.

Новогодние грибы.

Грибы-путешественники,

Грибы - экскурсоводы,

Слышат шаги предшественников,

Слышат шаги народов.

Ночь и радио.

Ночь . Тишина.

Луна - светящийся буй.

Мне не до сна.

Радио - радостный хуй.

Ты не пришла,

Тобою играли мечтанья.

Ты в лоно свое унесла

Прошлых сует обещанья.

А в ебенях, в ебенях,

Тихо совы кричали.

И это был голос и знак,

Что снова тебя наебали.

Ты вышла в сеть, ожидая,

Что там тебя отъебут.

Но вместо этого тает

Дешевой хуйни атрибут.

Особенно заботливый пиздец.

Из мозга повседневья вылетают пузыри,

Молчит горячая средь космоса пизда,

То - солнце. Она родила жизнь,

Она ее назад вберет.

Играют медленно, ебливо, клапана.

Во тьмах эфира черти отдыхает,

И мимо них проходит Починок,

Он много курит, о любви мечтая.

Отзывчивый , в себе уверенный,

Давно надроченный в хуйне телеотсос,

Нагнутому в провинции ивану прокричал:

"Все хорошо! Лови волну и продолжай работать!"

Наполненный стремленьем к гуманизмам,

К величиям терпенья и щедрот,

Свой телевизор выключает Кудрен,

Он едет на работу, чтобы усилить девиаций стиль.

И так, идет движенье без конца,

От самого начала - к новому концу,

Когда седой метеорит, устав во мгле шататься,

С разгоном радостно хуйнёт.....

Хуй, пизда.

Хуй, пизда - две истины простые.

За окном - капель, и вороны простыли.

Черная носатая хуйня.

Нет метели, отъеблась зима,

И съебался в финляндские дома,

В закрома.

Я сижу, молчу, за хуй держуся,

И в порыве тянется Маруся,

Губы алчные желаньем шелестят.

И гудят суровые машины,

Вся вселенная - лишь копоть, газ и шины,

И отцы из тьмы ночной глядят.

* * *

Нет весны,
В небе луна - пизда.
Не снятся сны.
Грачи летят - пидорасов черных тьма.

На заснеженных лугах,
Хуй,
Там, в заснеженных стогах,
Хуй

Заборы

Вдоль энергетических полей
Заборы
Вдоль земли, вдоль людей
Помидоры

Ты разделась, ты вопишь.
Я ж бухаю
Я забил на эту тишь,
Я умом икаю.

Там в дали, на горе
Кони срут ядрёно
В земном горит ядре
Всё вольфрам калёнй

Мне ж навек - похую
Бабы - лишь приставки,
Водку, водку снова пью
И футбол, и ставки

Завтра

Завтра играет Реал
Ёб твою мать
Кто б его наказал
Кто б ему насовал

* * *

на окошке, смутью изнеженном
Растут грибки, они волосаты
в голове усталой заснеженной
от грибков навек полосато

Мои носки (выпуск 14)

Луна вдали висит
Далекий свет ебацкий
А в темноте, в ночи кабацкой
По улицам идет Мандит

И это - вычурный пиздец
И прав особых основанье
И ветра злого завыванье
Но кто повёлся - тот гонец

Мои носки опять висят
И видит бог - то знамя мира
Они - дырявые кумиры
О прежних эрах говорят

Они - высокие мечты
О новых встречах, расставаньях
И к магазину расстоянью
И там давно стоят менты

И кто выходит с водкой бля
Того шмонают и увозят
Но пусси райот - это козы,
Мечты особая пизда.

Овца

Я разговаривал с овцой,
И это - не судьба.
А там, за северной горой,
Ветра, холодная борьба.

Там, на темнеющей заправке
Дежурит Валя, ёбтемать,
Она в особенной затравке,
Она умеет насыпать.

А что ебёт её не всякий,
То - аксиома, их полно.
В полях вот так же реют маки,
А также - подлое говно

* * *

раньше люди жили,
Их путь шёл от хвоста,
От обезьяньих линий,
От моста до моста

А я живу от магаза к магаза
От пузыря к пузырю

Хосе

Хосе начинал хуясто,
Пианину ебал мечтой,
Но продолжал напрасно,
Лошадь крикнула: стой!

И лошадь пришла, осталась
И ржа, родила детей.
Осталось самая малость
Но никто не скажет налей

И вот он живет и сохнет
Ни грамм, ни стограмм - хуй
И молоко не похуй,
И лимонад - не тоскуй

Вот так же много ребяток
Стали спортивны, сухи
Рожают, а лошадь-матка
Сушит себе сапоги.

Ночь Мандита

Ночью темно, чернильно,
Ночью - пиздец, пиздец.
Беру стакан я винный,
В телевизоре мячик - гонец.

Еще ж много ребят гонцовых,
Но хуй на них, хуй непростой.
Но хуже бабцов не новых
Мух блядь апрельских рой.

И в этой блядь тьме опасной
Ножик несёт Мандит.
Он знает хуйню прекрасно,
Он ночь собой веселит.

Баллада о совкодрочерах

Люди ровные, люди кривые,
Люди с хуем, люди без хуя
Мысли земли несут непростые,
Люди о счастья блянахуй тоскуют

И говорят - пути блядь господни,
Пути блядь построены - надо идти
Но совкодрочеры в блогерстве модном
Знают, как хуй веселить до зари.

Раньше пиздатые были магазы,
Было много ебучих товаров,
И водка бесплатно текла зараза
И люди злом себя не марали

Хотели - бухали
Хотели - молчали
Еблися, как кони
И не было вони

Но всё ж совкодрочеры может быть лучше
Дрочеров нудных, фотографических,
Что берут за глаза, берут за уши,
И ебут кого-то теоретически.

И сцуко в блогах сидят, и дрочат
Жизнь напролёт

Марсиньо

По ящику показывают Марсиньо
Радостный же блядь человек
Ночь, освещенная синью,
Водки суровой забег

Святой человек Мандука
Не обломался, хуйнул,
А скифы ж пишут о муках,
Им нужен господский стул.

* * *

Ты не пришла
Не пососала
Один лежу
И пива мало

Идти пиздец
Как далеко
Гроза, громец,
Пизды вагон

Но на небе
Тут - глушняк
И ни табак
И ни косяк

И ничего
И никого
Летят грачи
Кричат - дрочи!

За отсосы много поэтесс

За отсосы много поэтесс
Просто так не пустят
Говорил еще отец
Жизни Руси - то призрак грусти

За пизду, за пизду
Строятся ряды, играю в прятки
Социальные ряды - и мзду
Все берут за блядки

А я вышел в магазин за резиной,
Да и нахуй - не куплю, лучше водки свет
Уж не надо ни бензина-керосина,
Телеящик, и бухло - вот ответ

А спортсмены сцуко свежие, лихие
Всё бегут, всё бегут
И от смерти убегут - во ребята злые,
Правильные -всё и тут.

РПЦ

Уважаю РПЦ
Живёшь, нихуя не делаешь
Бабки собираешь, отдахаешь
Водку пьешь
И поёшь
Я б тоже б нахуй
Нахуй нахуй захуй
Был бы блядь РПЦ
И люди в говорили
Показывая пальцем:
-Это пошел Юра РПЦ.
Хорошо он живет
Баб ебёт, водку пьет
Ничего другого блядь не нужно
Хороша же
Жизненная окружность
Всё заебись
Всё зашибись

А теперь завидует
Хомячьё
И тянет бочку на РПЦ
Потому РПЦ живёт волосато
Потому что РПЦ живёт полосато
Водка есть
Деньги есть
Захотел поебать
Баб купил, баб позвал
И у вас хомячьё такого нет
У вас бля нахуй
Только на сеанс
В обосанном киноеатрике билет

Ботсвана

Поеду блядь в Ботсвану
Кого-нибудь ебать
Я встану утром рано,
Пиздец, епона мать

На улице в задротах
Проносятся дожди
И синяя суббота
Ты чисто подожди

Ты подожди спокойно
Не надо мозг ебать
Всё в жизни недостойно
Что жить что умирать

Что мусор ты, что не мусор
Какой тут блядь разнос?
А дети кукурузы
По ящику - понос

Поеду блядь в Ботствану
Да хули делать там?
И так немало срани
И скифских блядских драм

Марта Кетро

Я читаю книгу муторную,
А хуйня меня удивляет.
На свете немало бутора,
Он есть, и он не вставляет.

Уж лучше не читать, лучше бы
Ты бы лучше давала-давала
И людей бы не душила
И людям б пиздой не моргала

Да и какая-ты - не знаю.
Хороша ли, чтобы зажать.
Или навеки - навеки другая,
И с тобою не позажигать.

Но я - мальчик не новенький,
Практически дедушко блядь.
Присадил бы тебе ровненько,
Чего уж там - писать.

Да впрочем - желаю хорошего,
Новых хуёв золотых,
Которые бы помогали пригоже
Наёбывать пиплов простых.

Кот Дмитрия Медведева

Эх, блядь, как же жизнь хороша,
Как же она волосата.
А в морях - полно ерша,
А также - ставриды горбатой.

И коту, коту хорошо.
Интересно - с яйцами он или без?
Да один хуй - ему там шелк,
И таблетки - от глистов ликбез.

И сметанка, и потроха,
И может быть - виды крышы.
Хотя - наверняка
Никогда не жрал он мыши.

Честно скажу - это хуйня.
Если кот мышь не пробовал,
Жизнь - напрасная, бля,
Чисто приход и проводы.

Если б сказали - ты кот,
То нахуй оно, конечно,
Но я бы, ёбана рот,
Жил б на помойке грешной.

Пёсики

Утром ранним, серым
Голуби летают, сря.
Люди не идут за белой,
Их на работу зовёт струя.

Они чего-то там дрочатся
И блядь надеются на улучшения
И так годы проносятся
И всё одно - лишь тление

И сцуко под окнами бегают
Пёсики-пидарасы
Они не устали от неги
Им гондонисто, им прекрасно

И так - стоит червоточиной
Большой завод мыловаренный
И он дымит, не сточенный,
Годами он не прожаренный

И он стоит, призывая,
Он словно бы мне говорит
Хватит смотреть, икая
На пёсиков грязных вид.

Лови, собирай в мешочки
Неси и сдавай скорей
И будет денежка, впрочем
Хватит на пару блядей

Час - 1200
Ночь - от 6 до 10 тысяч рублей
Такие хуёвые вести
И нету других вестей

Мандит на Украине

На Украину приехал Мандит
И закричал: ну нихуя себе, цветочки!
Нихуя себе: весна горит!
Солцне - в небе точка!

Шёл и махал ножиком
По Украине Мандит.
И всё было сложено:
Кто пиздит, то молчит.

И братья блядь Клички
По телевизору мерцали
И им верили дурачки,
И мозг иным счастьем сношали

Сказано: верьте в хуйню.
Но блядь сказал же не бог.
Просто из ящика: ю-и-ю,
И пиздец, и мыслей - смог.

Что блядь вам скажут,
То и жрёте
Скажут - модно есть говно в макдональдсе
Будете есть говно в макдональдсе

Людишки измельчали
Ёбаный в рот
И чем дальше, тем больше печали
А Гагарина не будет, вот.

И вот, на Украине, на Украине
Понимал Мандит: хуй чего.
У крестьян отбирают скотину,
Только чизбургер, да хуя чело.

* * *

Я в очереди встретил Наташу.
Наташу несвежую, б/у.
А перед пасхою солнце накрашено,
И в хуе особенный зуд.

Как вас звать? Наташа.
Хотите пару палочек чаю?
И идём мы к кровате маршем,
И мухи на солнце летают.

И будет у нас блядь лежбище,
На сколько хватит, да и хуй с ним.
Водка поможет донежиться
Донюхать Наташин дым.

Знавал я Наташ немало блядь,
Штук 25, 26.
А проституток - не пересчитать,
Они масса - шерсть.

Есть один охуительный знакомый,
Он держит бардель,
Когда я стратью влекомой
Бляди входят в дверь.

У него, со скидкой,
Как ветеран труда,
Получаю по 500 рублей блядь
И всё блядь, заебало этот стих дописывать

Россия

Хуёвая конечно наша Родина.
И все кричат, и все орут: воруют.
Кричат и тут же блядь воруют.
И тут же срут, и тут же срут.

Выходит новый человек, садится срать на стол.
Кричит: не срать на стол! Не срать на стол!
И ждут господ - когда придут к индейцам,
И заберут ресурсы и руду.

Взамен дадут по бутерброду, и домик деревянный,
Пластмассовый бдядь одноразовый блядь нахуй.
И будет всюду много пидорассов.
И будет лесбиянство, и ебля помидор.

Появится бля раса новая: ебаки овощей.
Их будут в загсах регистрировать
Допустим я приду и принесу каротоку
Скажу: картошка блядь жена

Нас повенчают. И будет пить на свадьбе
И в брачную блядь ночь
Разрежу я картошку
И буду хуй совать - несмело, чтобы не было картошке больно

Россия - суко ширина,
Так дохуя всего. Но дохуя уж взял Жидко.
Кругом, там где теплеет: кругом Жидко.
Иван ему послушен, друг друга он вофлит

Так сказано блядь: разделяй и властвуй
И алчные Иваны друг друга ненавидят,
Мигаю, и сигналят, готовы вырвать глаз,
Страна пизды, страна чудес ненужных.

Пора бежать. Тут нечего ловить,
Пиздец всегда блядь одинаков, и выглядит он так:
Коль ты чего-то накопил - жди,
Будет час и день - то отберёт Жидко

Кошкодрочеры

Кошкодрочеры, Кошкодрочеры.
Сообщества, хуйня.
Мясо я купил с вотчины

Жратва

Я ем

Пасха

Водку наливаю, водку пью
Водку наливаю, водку пью
Сима Корякина в гости пришла
Сима Корякина на хуй пошла

Люди ждут чуда
И черви ждут чуда
Чем люди лучше червей?
Почему нам якобы даётся царство вечное
Почему нам?
Почему не им?

Да нет, нихуя
И черви имеют права
И сороконожки имеют право
Не, сороконожки лучше
Они едят мух
А друг друга не убивают

И идут люди
В поисках неведомой хуйни
В поисках кайфа нервного
В поисках кайфа иконного

А там, в черной ночи
Дрочит Всеволод Чаплин
А там, в черной ночи
Дрочит Всеволод Чаплин

Я сажусь, достаю водку
Водку наливаю
Водка белая, приехал Александр Квасов,
Приехал Дима Субботин

Приехал Арам, приехал Кацо,
Люда блядь - толстая жопа,
Инна Сявишна - любительница
Отдаться где-нибудь с сортире

Чем мы лучше червей?
Чем черви лучше нас?

Они идут во влажной земле,
Несут пользу, перерабатывают перегной
Потом вырастают растения,
Ебанные блядь нахуй огурчики!

А если бы не было червей,
То не было бы блядь нахуй огурчиков
Хотя сейчас есть гидропоника,
Ебатьтоголюсю - японика

А там, в черной ночи
Дрочит Всеволод Чаплин
А там, в черной ночи
Дрочит Всеволод Чаплин

Пасха, Пасха, Христос воскресе
А если бы я встретил Христа, то спросил бы
Слы, зачем ты воскресе?
Нахуй тебе этот блядский род?

Ведь все равно люди рано или поздно
Друг друга поубивают
Или блядь засрут свою планету
И задохнуться к ебеням

* * *

На улице тепло
Погода в туманах, но с проседью.
Откисает моё ебло,
Играет колоссеум.

И так как заняться нечем
На ближайшие тысячу лет,
То Тая приедет вечером
Сделать дежурный миньет.

Ранним утром

Ранним утром
Ранним утром
Зяблики кричат

Ранним утром
Ранним утром
Зяблики кричат

* * *

Бодунище - друг и товарищ.
Ни одной мысли, хоть хуй ошпаришь
Случайностью чайника блядь
Всё одно - надо пива брать.

Всё ниже, всё ниже, все ниже
Все ниже блядь нихуя
На свете немало книжек
А когда ссышь: струя.

И я практически дохлый,
И что хуже всего,
Так это нервных бапцов уроки
С суицидом помимо всего.

А там, в полях зеленелых
Снова идут трактора
И доярки походкою смелой
Идут и поют: Ра-ра.

А я один, мудачище
Как ёбанной жизни клещ,
Ищешь нули и тыщи,
А на деле - пиво да лещ.

* * *

Весна белеет, сука, жадная на солнце.
И на реке - хуевших лодок ряд.
И в голове - ни грамма от пропорций,
Я как Наташа - голова-сняряд.

Привет. Что делаешь? Не хочешь ли немного
Перепихнутья в поздний час?
Но у тебя - лишь в Бангладеш дорога,
А пятый муж - типичный пидарас.

И думаю: что делать, как развлечься?
Стоял бы в переулках гнутых - да дрочильный аппарат.
И стар и млад бы аппарату был бы рад.

Там, вдалеке

Там вдалеке очень голодно Шеину
Не грусти, покушай
Не грусти, покушай
Жизнь коротка - на над страдать.
Надо кушать
Надо пить вино
Надо кушать
Надо пить вино

А еще есть люди охуевающие
От таинственного голоса
Это практически голос Папы Карло
Но от хуя он в голове?
И тогда люди не спокойны
Люди нервны и дрочливы

Одна из самых страшных вещей
Это нападение тщеславия на женский ум
Это воще хуйпизда деревянная, со вбитвыми гвоздями,
Практически - железная дева

А я иду за пивом, я в ожидании
Светлых минут
А я иду за пивом, я в ожидании
Светлых минут
А я иду за пивом, я в ожидании
Светлых минут
А я иду за пивом, я в ожидании
Светлых минут

И хотя понедельник - мне похуй
Буду бухать
У меня есть МП3 плеер
И в нём поёт Анатолий Полотно

* * *

Блогеры, блогеры
Ёбаный в рот
Природе похую
Никто не придёт

Дрочатся блогеры
Ищут чего-то
Ищут хуёгеры
Ищут кого-то

Я Христос

Сталкер

Я иду и выцепляю:
На каких улицах много собак.
И там, в дали,
На тонком и высоком горизонте
Стоит мыловаренный завод,
Отец наш.

Я иду с мешком.
Серые, бздливые,
Черные, серливые,
Красноватые, ебловатые,
Белые, пятнистые.
Я собираю собак.

Я - большой знаток собак.
Но я - нихуя не заводчик.
Я - Сталкер.
Я - проводник, поводырь
В чужом мире.

И вот, я прихожу к воротам
Мыловаренного завода
Со своим мешком.
И изо всех калиток
Ко мне бегут работницы,
Бегут, чтобы меня облобызать
И вот, я иду по территории завода
Сопровождаемой толпой.

-Юра, Юра! - кричат мне отовсюду.
И вот, после сдачи собак
Я иду в столовую.
На заводе объявляется
Перерыв.
Все сходятся в столовой.
Вносят белый свет, налитый
В высокие пузыри.
На заводе на обед всегда
Гороховый суп и картофель пюре
С котлетой, залитой зябловатым
Соусом.
А на третье - компот.

И все счастливы. Все бухают,
Идут ко мне,
Чтобы взять автограф.
А потом выбирают девушку дня.
И я беру ее под руку,
Беру свой мешок,
И мы идём к проходной.
И там нас встречает дядя Миша
Соколов, старый хуйло, водитель
Дежурного собаковоза.
И мы садимся - в кабине
Автомобиля
Места как раз на троих.
Мы едем в даль.

Зеленый хуеград

За рекою стоит
Зеленый хуеград
И дым чадит
И никто не виноват

И по радио льется
Жидкая хуйня
И жиду ништяк живется
Это просто йня

Ну а белые девчата
Манстурбируя, кричат
Поэтессочки, ягнята,
Сочинительниц отряд

Все творения - оргазма
Вопли и галдёж
Это хуе блядь маразма,
Это - слов ебёж

Только хуй ты им докажешь
Больше не писать
Только сам в могилу ляжешь
Землю тьмой шмонать

Сады Гондонья

Нам продают прозрачный сок.
Яблоки из садов Гондонья.
И ничего, что на стенке мох,
И ничего, что далеко Японья.

Флэш Гордон

По ящику показали Флэш Гордон.
Нихуя себе цветочки!
Я смотрел, наливая.
Я молчал, наливая.

А по ящику бывает
Тоже блядь выступает Гордон.
Нихуя не Джон,
Но тоже блядь Гордон.

И от этого - ни тепло ни холодно,
Ни жарко, ни морозно.
Вообще нихуя никак,
Вообще блядь.

А на свете много стран,
Всяких разных ёбанных государств
И какое мне дело до этого
Купил колбасы

Ел колбасу, жрал водку
Ел колбасу, жрал водку
Ел колбасу, жрал водку
Теперь икаю как конь блядь

Поэзия

Поэзия дело хорошая
Всякая, разная блядь
Русские люди пригожие
Умеют стихи сочинять

Гусские люди умелые
Умеют стихи выставлять
Они - ребята не смелые,
Таланты, ёб твою мать

Вечер

Вечер. Бухло. Телевизор.
Миллионы людей сидят.
Миллионы людей сосут.

Вечер.Бухло. Интернет.
Миллионы людей сидят
Миллионы людей дрочат

Перед ними - реальность хуйни
Перед ними - реальность хуйни
Перед ними - реальность хуйни
Перед ними - реальность хуйни

Реальность хуйни неласкова
По сути - но она как телка
Смазанная специальной смазкой
С добавлением привлекающих мух ароматизаторов

Допустим, ты купил говно
И ты ешь говно, но ты считаешь
Что ешь конфеты
Это блядь и есть Интернет

Вечер.Бухло. Телевизор
Ни фонаря блядь ни аптеки

Первомай

Солнце дрочит лучами
Утром не встать с бодуна
Люди болтают концами
Счастье взято до дна

Одни по утру ебутся
Другие сосут тишину
И в рупорах музыки льются
Обидно же блядь за страну

Вот в Африке обыкновенно
Ты знаешь, что ты негритос
И то что кругом доздрасперма
До лампочки, ебаный стос

Вот раньше, в года коммунизма,
Когда всех сгонял воронок,
Да впрочем, в эпоху царизма,
Иван был на счастье высок

Он знал, что он не царевич,
И денег не будет, но всё ж,
За просто так на оденешь,
Счастья иного ебёж.

И принципы же вновь человеков,
Пиздеть, воровать, наебать.
И первого мая без смеха
От водки в кровати стонать

Мир, май, труд

Раньше все
Ходили с флажками
Ходили с шарами
Еблом светили

Раньше был мир, май, труд
А теперь - Кац, Рабинович, Зибель Труд

Раньше был Пушкин, Есенин, Лермонтов,
А теперь - Либерман, Есенич, Лермонтокк

И мы идем по улицам
Чтобы бухать
И радоваться жизни
Бля нахай скакать

Раньше был мир, май, труд
А теперь - Кац, Рабинович, Зибель Труд

Раньше был Пушкин, Есенин, Лермонтов,
А теперь - Либерман, Есенич, Лермонтокк

* * *

Рано утром ты съебалась,
Потому что вытерпеть нельзя.
В стенах дома эхо отдавалось,
Паровозными гудками бздя.

А ушла, не приходи же, Света,
И ебошь на адский Первомай.
А ж пойду и забухаю где-то,
И пройдусь же с криком: наливай.

Тут, по улице, особо не прокиснешь,
В каждом доме разливают спирт,
Это лучше - чем компьютер низший,
В соцсети пред клонами хуирт.

* * *

Я наливаю с утра.
Больше нечем заняться.
На обед - ботва,
Телевизора яйца.

По улице идёт Володя
И пиздит, и пиздит.
А на небе, на огороде,
Солнце растёт и бздит.

Ветераны

Раньше были ветераны
А теперь уж нихуя
А в лесу стоят капканы
А с небес течет струя

Водки нету, денег нету,
И воще - совсем пиздец.
А вдали - где край блядь света
Месяц - тонкий блядь юнец

Ветераны, ветераны,
И кино, и блядь концерт
Все наполнено обманом,
Москва - блядь жидовской райцентр

Кони

На конюшне очень громко
Кони - трубачи
Срут, играют, непристойно
А говно едят грачи

* * *

Навари мне манки, Валя.
Буду ебаный мудак.
Я глаза с субботы залил,
Слышу голоса макак.

На дворе - светло, росисто,
Солнце парит, ёб те раз.
А приемник - голосистый
Славной родины алмаз.

* * *

Здравствуй, милая Катюша.
Как дела?
Может, хочешь ты покушать?
Ты ж еще не отцвела.

А что сисек нет - так раньше
Тоже было два блина.
Много дев на свете краше,
Похую ж: налей вина.

Ты нашла себе Арама.
Ну и ладно, и живи.
Я привык ебаться прямо,
От зари и до зари.

А что скоро смерть настанет,
То хуйня - то паровоз
Что к закату жизни тянет
И придёт, ебана нос.

Павел Дуров

Павел Дуров, Павел Дуров
Пидарас, Хуесос

Победа

Давно еще Сталин
Усато-ебатский мудак
Мучился. Ебал мозг.
Ебал людей.
Вынимал кишки.
Но до пизды - победа.
А сейчас очень много
Мальчиков тоненьких
Которые пьют золотой дождь
Которые едят говно
Которые ебутся в жопу
Например, - Фома Крамер, блогер,
Пидорок с кожицей тоненькой,
Монгольский мальчик,
Зовущий господ на вофление
Его ебаного рта,
Пишет.....
Да до пизды
Сталин хуевый или хороший
Но только последняя жидь
Может прославлять немца,
Фюрера и прочую хуйню...
Для бля похуй - может Фюрер и лучший
Он пришел и убил твоих отцов
Какая бля нахуй разница
Лучший он или худший
Только последняя жидь
Смоченная генами монгола
Прославяет поработителей
Сталин форево, хули

Спулерз

Существует блогер Спулерз
Хуесос, пидарас.
Денно-нощно серет,
Денно нощно ссыт.

Про то, как пожрал
Про то, как посрал
Про то, что он антисовок,
Про то, что он противник
Ботакскной хуйни

Пидарас
Хуесос

Пидарас
Хуесос

Наташа

Твоё умение сосать
Никто не переплюнет.
Твой рот - как красное вино,
Наташа.

Вот - праздничный салют,
Полно бухла,
Полно блядь шышлыка,
Но чем заняться?

Я - одинокий долбоёб.
Дрочить?
Но в этом ль
Выход?

И вот - идешь ты средь
Толпы
Твой зад зовет
Твой рот могуч

И я, настигнув плоть судьбы,
Шепчу тебе:
Сосни, сосни,
Наташа!

И мы идем, и томная постель
Блядь ни к чему
Ты можешь пососать
Когда угодно, где угодно

Я говорю тебе - глотай
И ты глотаешь
И в целом мире
Никто так не взлотнет

И старые муда
Уж счастливы. И снова
Пиво, водка, и вино
И - счастье и победа

Белая Лена

Белая Лена
Кудрашки овцы
Не лежи, как полено,
Не прячь сосцы

Я понимаю тяжесть,
Ты стала старше
И жизнь блядь лажа
Но мы еще вмажем

Ты белая, глупая.
Умные - только брюнетки.
Но ебаться ж умелая,
Раком стоять ты меткая.

И ничего, что мечтаешь.
Мечтай и соси.
Еще не конец, не знаешь,
Будут еще ферзи.

9 мая, Навальный

Лёшу задержали
Лёша посасал
Лёшу задержали
Лёша посасал
Лёшу задержали
Лёша посасал
Лёшу задержали
Лёша посасал
Лёшу задержали
Лёша посасал
Лёшу задержали
Лёша посасал
Лёшу задержали
Лёша посасал
Лёшу задержали
Лёша посасал
Лёшу задержали
Лёша посасал
Лёшу задержали
Лёша посасал
Лёшу задержали
Лёша посасал
Лёшу задержали
Лёша посасал
Лёшу задержали
Лёша посасал
Лёшу задержали
Лёша посасал
Лёшу задержали
Лёша посасал
Лёшу задержали
Лёша посасал
Лёшу задержали
Лёша посасал
Лёшу задержали
Лёша посасал
Лёшу задержали
Лёша посасал
Лёшу задержали
Лёша посасал
Лёшу задержали
Лёша посасал
Лёшу задержали
Лёша посасал
Лёшу задержали
Лёша посасал
Лёшу задержали
Лёша посасал
Лёшу задержали
Лёша посасал
Лёшу задержали
Лёша посасал
Лёшу задержали
Лёша посасал
Лёшу задержали
Лёша посасал
Лёшу задержали
Лёша посасал
Лёшу з Лёшу задержали
Лёша посасал
Лёшу задержали
Лёша посасал
Лёшу задержали
Лёша посасал
Лёшу задержали
Лёша посасал
Лёшу задержали
Лёша посасал
Лёшу задержали
Лёша посасал

* * *

Сегодня, в высокой дали
Упал самолёт.
Но я видел - в синей выси
Летел мандолёт.

Он летел прямо надо домом
И крыльями качал
И я, бухая, мечтал
И я мечтал, я говорил

Что блядь - люди друзья
Люди блядь не враги
И не будут падать самолёты
И будут свистеть мандолёты

* * *

Ночь темна.
Ночь пизда.
Луна висит.
Рак свистит.

Кто-то жрёт.
Кто-то ждёт.

Павлин

Славик Мишин купил павлина.
И он орет ночь на пролет.
Его слышно за три километра.
Славик, ёбана!

А рядом, между дворов,
Между двух армянских особняков
Живет Сергей
И он слушает блядь по ночам

Как эта хуйня кричит
Как эта хуйня изнывает
Потому что блядь демон, не птицы,
Потому что говна самовар

И сказать тут нечего
И добавить ничего нельзя
Можно лишь воскликнуть:
Да ебаный же ж в рот!

И встретив Сергея
Я спросил: Серый, блядь, как сам.
Как ты сука живой еще,
Или блядь у тебя уже вытек мозг?

Он мою иронию не понял,
Это потому что по жизни он халявщик,
Нихуя сам - ни дерева не посадил,
Ни дома не построил

Правда детей родил
Да и те такие же - как они
В глаза одно, за глаза другое...
Да блядь и слушай, слушай павлина

Слушай павлина, Сергей
Слушай павлина, Сергей
Слушай павлина, Сергей
Слушай павлина, Сергей

* * *

На Руси тишина
Некому работать
Только блогеры кричат,
И коней икота

Футболисты стоят
Нахуй стараться
Все бабки решат
Зачем с мячом ебаться?

А седые хомяки,
Или молодые
Получают тумаки
С лентами на вые

* * *

Ночью водки нет
Жаль блядь нахуй
И на небе свет
Звезд седых минет

Собаки не спят
Дрочатся по делу
У них свой заряд
У них - шерсть по телу

Мозг блогера

Мозг блогера - хуйня таинственная.
Рейтинг блогера - хуйня нереальная.
Лучше купить водки.
Лучше купить пива.

Хотя, блядь нахуй, наверное
Кому-то платят за посты бабки
А кому не платят - я не могу понять
Чо вы дрочитесь?

Купить большого прекрасного леща,
Сделать прекрасного сильно ерша.
Так утомила вся эта поебень с ленточками,
С картонными блядь борцами.

Идите, сцуко, работать

* * *

Я стою и курю в темноте.
В небе слышен шум.
Что это летит? Самолет? Хуелёт?
А может быть - обычный мандолёт.

* * *

Утром люди зевают.
Хуйня ординарная, блядь.
В Америках пидоры лают,
В блоги пишут, вот так.

Когда ж ты блядь просыпаешься
То видишь новое блядь
Читаешь и нагреваешься.
Как с головой совладать?

Тебе говорят - вот сука блядь,
Пиздуй в палаточный городок
И там торчи, ебать-копать
Офисный ты блядь сурок

И ты жопу поднявши
Со стульчика сраного блядь
Становишься таким же фаршем
Начинаешь подставу сосать

Ты б сука шел бы работать,
Шел бы блядь на хуй в колхос,
И там, на засратой природе,
Ебошил бы, ебаный стос

Но сцуко уже все поздно
Хует необычный пир
Играет вовсю каростой
Гельманов ебаных мир

Бухали

Бухали
Не спали
Летели дожди
В гробу зудели
Вожди

Бухали
Не спали
Утра яркого
Зал
Кто не посрал
Но - просрал

Приходят смс
Из ада их присылает
Бес
И заебца
Наливай и пей
Живи
Не потей

* * *

Джоник посылает указ
Савве Кацу
Савва Кац собирает Иванов
Иваны поют и танцуют

Иван, Иван
Жопой не верти
Иван, Иван
Россию подели

Заебали царьки
Газом владеть
Джонику отдай
Жопу ниткой латай

Собираются монголы
С ленточками блядь
Савва Кац выступает
Савва Кац наливает

Долой самодержавие
Да здравствует деление
Хватит такой большой территории
Существовать!

Всех прогоним,
Все поделим,
Будем - Московские царство
Рязанское Царство

Ростов Великий,
Помидорье ткачистое,
Будет Сочинское княжество
Будет Сибирь

По кускам розданная
Савва Кац будет ходить флагом
Блымкать хитрыми глазами,
Рассказывать стихи

И ему будет подпевать
Юра Шевчук с глазенками
Охристелыми
И будет петь и вопить:

-Сва-бооооооо-дааааааа
-Сва-бооооооо-дааааааа
-Сва-бооооооо-дааааааа
-Сва-бооооооо-дааааааа

Офисный планктон будет
Подпевать Юре.
Выйдут рокеры, дети директоров,
Саввы, Аврамы, Мойши

И также будут петь о свободе.
Все это будет русский рок
Очень честный
Очень русский

Через 200 лет
На этой территории забудут
Русский язык
И по истории будут преподавать

Что некогда на дикие земли
Пришел Джоник
Дал диким людям культуру
И освободил от Пу.........

* * *

Сергей Безруков
Совсем бузрукий
Спасибо что живой
Спасибо, что накрыло пиздой

Скоро выйдет фильм
Про Леонида Ильича Брежнева
И в главной роли
Будет Сергей Безруков

И похуй, что не похож
До пизды, до пизды
Насрать, нассать,
Наблевать, блеать

А потом выйдет фильм
Про Гагарина
А потом выйдет фильм
Про Сталина

А потом
Про блядь Майкла Джексона
А потом блядь
Про Виктора Цоя

И все эти роли
Сыграет Сергей Безруков
Спасибо что живой, блядь
Спасибо, что накрыло пиздой,
Блядь

А потом
Выйдет фильм про хоккей
В роли хоккея
Будет Сергей Безруков

Он будет блядь шайбой
Будет блядь клюшкой
Будет блядь льдом
Будет блядь воротами

Спасибо что живой
Спасибо что накрыло
Пиздой
Блядь пиздой

БT

Когда-то давно
Продавали БТ
Сигареты БТ
БТ, блядь, БТ

Как купишь сцуко БТ
Так и говорят тебе
Юра бля нахуй
От болгарских сигарет
В легких собирается
Опасная быль

БТ
БТ, блядь
БТ, блядь, ебать его мозг
Бычки Тротуарные
Сука
Ёбаный в рот

Хуебрик из Бордюрного Камня

Вань, Вань
Не еби рань
Вань, Вань
Буквы соси
Вань, Вань
Гусей еби

Хуй
Хуй
Хуй
Хуй

Хуй
Хуй
Хуй
Хуй

Наши выиграли у викингов
Ебать-копать
Так их пидорасов
Так их, гондонов

Хуй
Хуй
Хуй
Хуй

Хуй
Хуй
Хуй
Хуй

Закон о курении

Ванья, ты привык
Что ебут
Больше не кури
Ванья, послушно соси,
Ванья

Ванья, Ванья
Пиво не пей
Ванья не кури
Работай, соси
Работай, соси

Гельманы будут танцевать
Ванья работать и не курить
Гельманы будут танцевать
Ванья работать и не курить
Гельманы будут танцевать
Ванья работать и не курить
Гельманы будут танцевать
Ванья работать и не курить
Гельманы будут танцевать
Ванья работать и не курить
Гельманы будут танцевать
Ванья работать и не курить
Гельманы будут танцевать
Ванья работать и не курить
Гельманы будут танцевать
Ванья работать и не курить

Ванья, Ванья, не кури
На хуй белую ленту повяжи
Ванья, Ванья, не кури
На хуй белую ленту повяжи

Страна Ваньи
Безропотного, задроченного
Москва-Хайфа-Тель-Авив
Москва-Хайфа-Тель-Авив

Футбол

Вчера играли блядь
Играли нахуй блядь ебать
Россия и Литва
Голов пиздец
Голов блядь воз
Голов блядь миллион
Ебать-ебать

Пистоны

Раньше детям продавали
Бля нахуй пистоны
Дети брали молотки
И ебошили ими пистоны

А сейчас нет нихуя пистонов,
Сейчас - хуйма
Игры, хуигры,
Социальных сетей задроты

Эволюция

Люди давно поняли правду
Гусей не ебал - не жил.
Но если ты спортсмен
Ёбаный грибок велосипедный

То что ебал, что не ебал.
1 миллион лет назад
Обезьяна научилась
Собирать забродившие фрукты

И таким образом
Бухать насухую
Это привело к изменениям
В сознании обезьяны

Те же обезьяны
Которые не бухали
Нихуя не эволюционировали
Они так и бегают по лесам

Срут плодово-ягодными косточками
Дрочат ярко-оранжевую писю,
Мелькают сигнальным пятном
На жопе - ёбаные макаки

Бурановские бабушки

Не знаю, чо сказать
Купил, бухаю
Бухаю, наливаю
Футбол-хоккей
Футбол-хоккей

А журналист Грушевский
Реально долбоёб
А чо сказал
Да сами поглядите

Ебать! Возьми лопату
Пиздуй в колхоз работать
Ебана нос
Ебана рот

Футбол-хоккей
Футбол-хоккей
Футбол-хоккей
Футбол-хоккей

Футбол-хоккей
Футбол-хоккей
Футбол-хоккей
Футбол-хоккей

* * *

Павел Дуров
Видимо считает
Что его фамилия происходит от слова
"Ум, мозг, умный человек...."

* * *

Завезли траву
В соседние магазины
А ты пришла пососать: прррууу...
Ты лошадь - Зина

* * *

павел дуров пускал самолетики
И говорил: люди быдло, люди скот

павел дуров пускал самолетики
И говорил: люди быдло, люди скот

World Of Khooynya

Напрасно блядь. Все напрасно блядь.
100 лет назал блядь кончился бензин у русских.
Последующие 100 лет доедали,
Дожирали, доедали.

Пиздец. Деградация. World of khooynya.
Все напрасно.

Пизда.
Пизда.
Пизда.
Пизда.

Пизда.
Пизда.
Пизда.
Пизда.

Пизда.
Пизда.
Пизда.
Пизда.

Прикрепляйся е Бельгии, иван, ты не ликвиден,
Ты умеешь только работать на жида и воровать.

Русские

Русские любят
Лениться и воровать
На путина кричать
И дальше лениться и воровать

Строиться под песню жида
И воровать
Друг друга ебать
У иноземцев сосать

Друг у друга
Отнимать кусок, вырывая его изо рта
И кричать - это виноват путин
Это виноват пжив

И дальше воровать
И дальше дрочить
И иноземцам поклоняться
Сосать у них, мечтая перестать быть русскими

Союзы писателей

В союзах писателей
Очень много пидарасов
Очень много говноедов
Очень много глиномесов.

Нахуй оне, союзы писателей?
Нахуй блядь?

Сушняк

Сушняк. В прошлый раз
Я пил точно также на матче Россия - Греция.
Наши матч за бабки слили,
Алчные жадные скифы.

Сцуко только бы воровать, сцуко.
И вот теперь я выпил 2 пузыря,
И к ним - 3 по 1.5 пива, приходил Артем,
Он выпил 6 по 1.5 пива, но без водки.

Приходила Валя Сухова, разок легла,
Разок отстонала и ушла, и пиздец.
И думаю я - завтра новый ёбаный день.
Нахуй он? Что я в нем забыл?

Я та же проснусть и пойду срать.
А после этого я пойду и опохмелюсь на пивняке.
А потом я лягу спать, и буду блядь спать,
Но может быть под вечер появятся силы

И тогда можно например пригласить в гости
Инну - мол, Ира, тебе все равно не чем заняться,
Сосни хуйца! Но все это было, было 100 раз,
Все это было 200 раз, все это было 400 раз.

Все это было 500 раз. Все это было 600 раз.
Ебаный день! 1001. Сушняк. Хуй. Ёбаный мир!
Чем бы так заняться, чтобы отсутствие смысла
Не ебало ум?

Ночью

Ночью так серет пёсик.
Такой пидарас, нет больше таких.
Я отравил 4 пёсиков, чтобы не срали.
Я шестерых сдал на мыло - но сердце болит.
Совесть ебёт сознанье.
Потому что блядь, потому что блядь,\
Потому что блядь в этой стране....
В этой стране, и всё тут.
Вот Бельгия блядь - родные пенаты.
Как молоды мы были.
Как молоды мы были, как искренне вофлили.
Бельгия, Бельгия.
Бельгия, Бельгия.
Родная же шь блядь страна, но нет денег,
Чтобы вернуться на родину. Но есть бабки
На бухло. Вчера были - я бухал.
Сегодня были - я бухал. И на завтра есть.
И на послезавтра есть.
Ебаный в рот, страна жидом причесанная,
Легшая, сосущая.
Всё бесполезно.
Ночь. Водка. Ебаный комар, как он заебал.

Наташа

Наташа, ты такая давалка.
И нет больше таких.
И как стрелка часов - палка,
И еще палка - много чудес сиротливо-больных.

Наташа, нахуй мечтанья?
Не стала ты балериной, и что ж?
Лишь хороши ночью лобзанья
И звезд фиолетовых в небе пердёж?

Наташа, Наташа. Ты и замужем
Не хранила себя, давала спокойно.
И многих хуёв была ты достойна,
И рот твой красный работал пристойно.

Ныне ты шире, но это не важно.
Наташа, ты такая давалка.
И как конвейер - палка за палкой,
Всё это мир правд обычных и влажных.

Лирика

Ночь. Черная сука.
В небе огни.
Сын спрашивает:
-Папа, что это? Самолет?

Отец отвечает:
-А хуй его знает,
Может быть и нет.
Может быть это - мандолёт.

А сын спрашивает:
-Папа, папа?
А какой он, этот самый
Мандолёт?

А отец отвечает:
-А хуй его знает.
Может быть и не мандолёт.
Может быть - и хуелёт.

Брейвику

В штатах, сраных, соевых, сугубых
Много пидарья.
Если надо - надо очень грубо,
Потому что жизнь - хуйня.

Все же жь проще -нехуй блядь работать,
Истины большие постигать.
Жизнь - забота блять икота,
Только в водке благодать.

Только среди скифов многосрущих,
Отказывшихся от бытия,
Отрицающих, и сою блядь сосущих,
И ворующих отчасти у себя

Ебать ивана на бабки

Ивана ебут на бабки.
Подняли цены на штрафы: дают в рот плотно,
Ебут в глаза,
Ебут в правое ухо.

И похуй - голосовал бы на за ПЖИВ,
То отдали бы россию джонику.
Все равно похуй.
Все равно до пизды - это сам народ такой.

Суть приходит от древних Русов.
Древние Руси умели воровать и убивать,
Сажать на кол, снимать кожу,
Делать набеги - воровать жён.

Теперь страна поделена
На два лагеря - первый простой.
Кто - кого? Кто у кого чего отберет,
Кто у кого изо рта выхватит кусок - это классический иван.

Есть цивилизованный иван - не воровать, белая ленточка,
Отдать территорию скифов другим, самим оставить
Москву да Рязань, сосать электронику,
Быть слугами жидка, жидь хорошо.

Третей силы нет. Потому и пиздц.
Все так и будет - будут ебать, вынимать глаза,
Отрывать уши, воровать хлеб изо рта
С лозунгов: еблом не щелкай!

Страна Хуйни

Хуйня есть космос.
Хуевый иль пиздатый - не знаю я.
Куда летим блядь?
Зачем живём блядь?

Я думаю, все бесполезно, блядь.
Пиздец! Что красный ты,
Что белый блядь - тут всё одно.
Тут все одно - говно.

Самогон и эволюция

В доисторическую эпоху
Самогон был блядь природный.
Хотите сказать - этногенез?
Хуй вам - это переход обезьяны
На новый эволюционный виток.
Только и всего.

Итак, блядь. Был жаркий день, блядь.
Обезьяны, блядь, ишли, блядь, на водопой, блядь.
Но водопой был занят какой-то большой
И Зубастой Хуйней, блядь.
Я не говорю блядь что это блядь был
Динозавр блядь - кто угодно.

Обезьяны затрепетали.
Жутко хотелось пить и срать, но срать они
Не могли - хуйня бы их учуяла по запаху
Экскрементов. Тогда оставалось пить,
Но пить было нехуй - тогда они стали
Срывать перезревшие плоды - сахароза,
Будучи переработанной и забродившей,
Образовала природную брагу.

Это еще блядь был нихуя блядь
Не самогон блядь, но - прадед, праобраз.
Предтеча. Потому вино и свято - забухав,
Блядь, обезьяны тотчас стали мутировать.
Но процесс этот занял несколько тысяч лет.
Кто бухал, тот возлежал блядь на солнышке
Блядь и у него блядь отпадал блядь хвост
Блядь. Наконец, от постоянного бухла
Обезьяны стали нести несуразицу - и это блядь
Были первые слова блядь.

Так блядь появился первый блядь человек блядь.

Енисей

Мы приехали на Енисей.
Водку расставили рядами.
Я тебе сказал - много не пей.
Хуй - твоё знамя.

Постарайся сосать аккуратно,
Не смейся, не чмокай, не бзди.
Все в этом мире привратно,
Повсюду жидей короли.

Я буду курить, мечтая
И смотреть на тебя сверху вниз.
Но ты соси, не икая,
И на звуки извне не ведись.

Хуй уважай, не прыгай,
Лишнего не говори.
И смотри на него, как в книгуЮ
И мозгом пореже вари.

Ёбаный вечер

Ёбаный вечер наступил.
Комаров дохуя - они острые, они кусаются.
Что бы пожрать?
Нехуй жрать - кот пришел просить,
Сука так заебывал, что пиздюлей отхватил.
Больше блядь нахуй ничего.
Только блядь нахуй спорт блядь нахуй,
Идёт или нет - я не знаю.
Всё тупею, тупею с годами, скоро уж
Будет вешний пиздец.
Но еще рано - но нечего бухать
Вечер напрасный.

* * *

Я часто думаю - что надо бабам?
Вот есть ебабельный инстинкт.
Допустим, только он?
Какого хуя остальное?

* * *

У дятла не болит головка.
У дятла нету головки.

* * *

Раньше в ящике
Выступала Юлия Кончалова.
Охала, ахала,
Кричала, кончала.

Где же ты, мой семицветик?
Где ты теперь кричишь?
Где на хуйце скачешь,
Юля, Юля, скажи.

Олимпиада

Олимпиада началася
Но никто не знает - нахуя?
А с утра уж водка налилася
Белая, прекрасная, струя.

Помню, помню девушку несвежую.
От мечтаний очень красный рот.
А съебалась же она во тьму залежную,
Ну хуй с ней - пусть там муж ее ебёт.

Водки наливаю и бухаю я.
И смотрю - как много хуеты.
Все мечтают о хуйне, не знаю я
Нахуя же столько блядь воды.

Там спортсмены дрочатся ужасные.
Бабы блядь ручистые - и так.
Я ж люблю - чтоб бабоньки атласные
И лежали и стонали просто так.

Там же сука теннис, в ротебаный.
Покричат же ж сцуко от души.
А метания копья - то спорт несранный,
Там возможно же немало совершить.

На дежурстве будет Юля.
В семь часов придёт и пососёт.
Еще пару дней и нет июля,
Будет август злой, ебана рот.

Гондонбол

Наши играли в гондонбол
Проиграли в гондобол
Пиздец, пиздец
Пиздец, пиздец

Я проснулся с бодуна
И сел жрать рыбу с хлебом
Я - тупой мудило,
И больше нечего сказать

Гондонбол, гондонбол.
Гондонбол, гондонбол.
Гондонбол, гондонбол.
Гондонбол, гондонбол.

Хуй.
Хуй.
Хуй.
Хуй.

Ветра сцуко жоские

Ветра дуют сцуко жоские
Так заебали оне.
И бабцы то кругом не броские.
Эта хуйня не помне.

Посоны присторелые
Обычно хуйзабей, вплоть до ебле зобора
И бухать уж умелые
И хуйзабившие на жизнь нетуспора

А я бля куплю жежь белетик
Он белый, он - бумажный гондон
Я сцуко скажу посонам приветик
И поеду зырить в Ландон

Нихуя себе там сцуко двежения.
Русский ваня измельчал, и вместо медалей - хуй.
Зато много мы слышим жидомнения.
Хуле - живи и не тоскуй.

Наверное, посоны, уже ничего не будет.
Закончился прогресс и этногенез.
Толька водка утром разбудит,
А пиздато будет нихуя не здесь.

Олемпеада

Медалей нету нихуя
Хуй, хуй

Ночью

Ночью так часто хочется жрать
Нечего жрать
Ночью так часто хочется срать
Нечем посрать

А в вышине злоебучечной
Пиздец, как хорошо.
И летят мудаки обученные.
Зелененькие - им сцуко шёлк.

А нация совсем задроченная
Алчностью и воровством,
И стяжательством всклокоченная,
Ни мидалей, нихуя - дурдом.

И нету ни водки, ни пива.
Возьму, ебону ганджюбас.
И буду лежать терпеливо,
Наблюдая межзвездный гас.

Сергей Миронов. Ода

Сергей Миронов, Сергей Миронов.
Сергей Миронов, Сергей Миронов.
Сергей Миронов, Сергей Миронов.
Сергей Миронов, Сергей Миронов.

Сергей Миронов, Сергей Миронов.
Сергей Миронов, Сергей Миронов.
Сергей Миронов, Сергей Миронов.
Сергей Миронов, Сергей Миронов.

Нихуя себе морозы

Нихуя себе, на Руси, на Руси
Морозые непростые, бляцкие
Да такие, что не зажечь керосин
Замерзли сети рыбацкие.

И по дорогам, по синим дорогам
Блядям со всем не с руки стоять
Промерзают до костного мозга ноги,
Но что делать - они ждут, чтобы сосать.

Садясь в холостые камазы
Разевают рабочие рты.
Но нельзя - примерзает же сразу
От мороза, от сердца понты.

А я еду, я еду, я еду
Не приеду я блядь никуда
Потому что живу по билету,
Потому что навек - хуета.

Седой гондон

Седой гондон лежит в полях,
Уставший от мороза.
В его резиновых руках
Засохла сперма, как мимоза

И ничего, скоро - в путь,
И Русь поделят по кусочкам.
Я проголосую я за Пу
А уж потом бля нахуй точки

Говно динозавров

В толщах перламутровых,
В низах непростых
Говно лежит - но не лилипутовое,
Оно большое, как стих

Ученые закавыристые
Его изучают
Теории, вымыслы
Стоя над говном, толкают

Что это? Откудова?
Что породило сие
Может поэтому муторно
Людям теперь на земле

Лежит, излучая, поблескивая
Древних существ говно
Доценты ж в теориях тусклых
Запутались, сцуко, давно

Осень-лето-зима-весна

Идут вонючие камазы,
Куда идут - не знаю я
И в воздухе воняет маслом
В кармане нету ни рубля

Снега ебучие потают
И прибежит опять блядва
Она чего-то обещает
Но это - только лишь ботва.

Но чу! Еще февраль остался,
Ебет морозами и льдом
Хотя, скорее б он съебался,
Так надоел зимы дурдом.

* * *

Бывают бабы-поэтессы,
Эх, жизнь же - некому ебать!
Когда же богу стало тесно,
Он заебался создавать.

Вотще: зачем же вы родились,
Зачем вы дрочите пером?
Вы лучше б жарить поучились
Картошку с луком, и потом -

И борщ, и суп, и пельмени.
Но хуй! Звездеет уж бабьё!
Все это - чисто признак лени
И надпись - не влезай, убьет.

Дирижабль

Посмотри - в небе летит
Белый, мерцающий хуй.
А звезда звезде говорит,
И луна поет - не тоскуй.

Там, в высокой, ебучей дали,
Фрицы радостно пролетают.
С ними - Сальвадор Дали.
Они летят и бухают.

И им ничего не надо,
Ни жизни, ни смерти, ни прочей хуйни.
Есть шнапс - и это - отрада,
И Бог из эфира глядит.

Брейвик

Брейвик - друг и мученник.
Он сидит, сидит.
Но, ебучим случаем,
В магазинах водка бдит.

Цены повышаются,
Ведь такой закон
Скифы все сношаются,
Обожают стон.

Кто - кого, кто - кого?
Наебать, отобрать.
Задушить, расстрелять,
Затоптать, обмануть.

Кто - кого. Как в лесу.
Потому - много сук.
Словно на природе,
Бегут, и выхватывают друг у друга изо рта куски скифские народы.

У меня блядь скидка на блядей:
Фото Брейвика.
И они идут ко мне скорей,
И ебемся мы, бездельники.

Я уж стар и сед - но похуй,
Я письмо пишу
И соседям - чтоб вы сдохли -
Я в ночи пержу.

Через стенку слышен точно
Из глубин призыв.
Он о будущем пророчит,
О ценах не бензин.

Снова скифы соберутся
Кругом - друг друга езъебать
И слова любви польются
Кожу чтоб снимать.

Брейвик, паря, где ж ты, сцуко,
Ты - навек герой.
А другим же блядь наука,
Это - жест такой.

Только хуй чо снова будет,
Лучше жить во сне,
Цены новые прибудут.
Будет хуй на нэ.

Фантасточка

Я встретил фантасточку,
Она была блядь такая ласточка,
Писала про орков,
Но не устояла пред предложением порки.

Соси, соси, фантасточка,
Это поучительно
Белки полезны ласточкам,
Ведь ебля - охутельно.

Ты пишешь говны всякие,
И через - через передок
Ты публикуешься, козявочка,
Редактор - твой браток.

Но то блядь, все делишечки.
А ты ж - соси, соси,
Пиши тупые книжечки
И больше не проси.

Селебрейшен

Жидкам - селебрейшен.
Скифам - мотолок.
Если ты - еврейшен,
Ты - ништяк, браток.

Армянам - рынки разные,
Таджикам - бля арбуз.
А мы лежим, заразные,
Ты знаешь хуя курс.

Ты девочка примерная,
От мужа бля ушла
И ножки равномерново
Раздвинула - ла ла.

Про царя

Люди вспоминают Николашку,
Как Россию он проебал, проебал.
И говорят - Ильчич, сука, пидорошка,
Много людей в финский залив побросал.

А Николашка, мол, песдатый был паря,
Никого не ебал, не ебал
Был он чистый, был он лучистый
Он только и делал, что возрождал

Русские

Русские - очень жадные люди.
Но это все - от жидья.
Они переняли, бля переняли.
Но мне похуй - у меня нечего отобрать.

* * *

Не люблю Задорнова
Улыбается по пидоски
Но пиздит задорно
Но пиздит задиристо

Продавщица

Зина, Зина - это утомленье, это блядь резина.

Виталик

Виталик, Виталик
Как ты заебал, Виталик
Виталик, сцуко, Виталик
Утомил, заебал, задрочил
Виталик, Виталик,
Чтоб тебя на ринге убили,
Виталик

Чисора, сцуко, давай
Чисора, сцуко, гаси
Чисора, не ссы
Не ссы в компот, не ссы, паря

Виталик, Виталик
Соперничков себе подбирает Виталик
На голову ниже
На две головы ниже
На три головы ниже
На четыре головы ниже

Чисора, на тебя смотрит весь мир
Покончи с этим, Чисора
Дай пиздюлей Виталику
Положи Виталика

Виталик, Виталик
Как ты заебал, Виталик
Виталик, сцуко, Виталик
Утомил, заебал, задрочил
Виталик, Виталик,
Чтоб тебя на ринге убили,
Виталик

Рыба и волка

Рыба и водка
Блядь хорошо
Рыба и водка
Блядь хорошо

Рыба и водка
Блядь хорошо
Рыба и водка
Блядь хорошо

Ночью

Ночью прохладно, пиздато.
Но на орбите все же теплей.
Там нету грачей носатых,
Там водки течет елей.

Летят, летят космонавты,
Бухают они через раз.
А американские астронавты,
У них через один - пидарас.

В Америке, в Америке
Это пиздец - извращенный мир
И дело не в том, что деньги,
Там из бога сделан сортир.

Браки блядь однополые,
Соевой жизни концерты,
Обамовцы - с душою голою
Суют нам свои концепты.

Зачем вам, ребята монгольские,
Зачем вам, ребята татарские
Все эти задроты господские
Вы скоро будете фаршем
Блядь

Пора блядь, племена, собирайтесь,
Варвары, скифские орды,
В хуйне повсеместной не майтесь
Начистим Америке морду

Пусть будем мы злыми, как суки,
Зато пидорасов - хуй ма
А прочим народам - наука,
И поколеньям - слова.

* * *

Позолоченной залупы тень тебе не безразлична,
Ты и замужем, и хочешь оторвать
Прокатиться на коне, на красном, преотлично
(Бабы знают, как дневать и ночевать).

Мне, задуматься, навеки вещи похуй.
Я живу, бухаю, я курю рассвет.
Но заебывает, когда вещам блядь приделывают ноги
И всё чмокают, не зная правды про миньет.

А в ближайшем нахуй-нахуй магазине
Тёлки юные - на бабки падки, ёбтемать.
Это же блядь лучше чем при Зине
И резину мне не нужно покупать.

Газ и квас, и в телевизоре неясном
Много лжи, специальной, непростой.
Двое суток напостой - и шум гулянки ненапрасной,
Но отчасти - тень все жизни - гулкой и пустой.

* * *

Собаки, собаки.
Пидорасы сука крикливые.
А бог на небе
Рисует знаки.
И летят вороны
Вороны серливые.

Срут, не насрутся
Высокий рассвет
Вороны вьются
Пусть отовьются
Медведям в берлогах
Привет.

* * *

Я вспоминаю Люду Зыкину
И что же?
Мечтанья жизни прошлой
Душу не тревожат.
Я - примитивен, как бактерия, как глист.
И каждый стих - особенно не чист.
Я прихожу на стадион
И люди пальцем тычут
Смотрите, нахуй, смотрите - это он,
Стихов он создал тыщу!
Бегут! Я ставлю росписи,
Я - змей,
Но я пустой, питон.
Но стыд ебет мне ум
Ведь правды смысл особенно угрюм,
И мне важнее блядь вселенский резонанс
А был умнее бы
Поехал бы в Прованс.
Но что там делать блядь?
Зачем куда-то ехать?
И так бля дохуя
На теле меха,
И хочется, и колется, и жажда режет мозг
Пойду бухну
А дальше - телемозг
И срать на рифмы
На тавтологий хуесводы
Лишь в качественной ебле
Есть элементы от свободы.

Звонок Каддафия

Жидкая, черная ночь.
Домохозяйки не спят,
Тарелками звенят.
Каддафий из ада звонит
Он произведен в черти
Он в статусе, блядь.
И зло призывает,
Зло блядь манит,
Оно не прощает.
Оно поучает.

А утром - что бы пожрать?
А жрать снова нехуй!
Кого бы ебать
Хотя б символично
Без смеха.
И слышится голос
Из ада - еби снегирей, еби снегирей!
И я выхожу
Я иду до Степанны
Вбъебу я скорей
И похуй опять океаны.
Навеки тут сила стакана.

Игнашевич. Ода

Я понимаю - все в мире бесполезно,
Ты - чародей ума.
Смотри футбол. Здесь в мыслях - тесно.
Не важно блядь - тюрьма ль, сума.

На поле - всякое, болельщики мечтают,
Они кричат, они бухают.
Сегодня - водка, пиво, газ.
Наш ЦСКА - такой алмаз.

Хотя, конечно, будет порка,
И будет дым, и стружка, блядь,
И грусть, забитая в подкорку
Продолжит с градусом скакать.

На сколько банок нас обуют - не знаю я.
Но ты старайся, Игнашевич - прославишься в веках.
Нарушил рифму я - стихов я злой монах,
Бухло святое заготовив загодя -о, вакх.

Пиздец! Возможна ли победа?
Давно уж съела Пауля бля немчура,
Я сам готов тут отобедать
Бля на ура
Бля на ура

Давай же, Игнашевич, помоги России
Она большая, а Испания - хуйня....
Насунь им банку, чтобы больше не просили,
И чтоб о Лиге не мечтали, и от Барсы не косили.

* * *

Ночь блядь, черная, блядь.
Анна, устав от кругов ебли
Как от кругов ада
Идёт - ей к хую открыта дорога
Идёт, и все ближе она.
И пёсик понурный
Встречает её.

* * *

Можно ли жить без бухла?
В тесном доме бухла
Бог живет - на лбу - этикетка,
В кармане - стекло,
В ушах - полочки со стаканчиками.
Приходят друзья
Приходят тени друзей
Бухать любят все
И мертвые, и живые
И тени собак
Тех, которых на мыло блядь сдал
На кожжиртрест "Лазурное"

И когда я прохожу
Когда блядь иду
Мимо ебанного кожзавода
Я думаю
Вот люди, вот птицы,
Вот машины
А это
Ебана же шь в рот - Кожзавод!
Как такое могло случиться?
Кожзавод!

Нет, что-то в мире не так. Надо спросить.
Надо позвонить. Дело не в том, что жидосистема
Чествует Стива Джобза, блядь нахуй
Дело не в том, что русская кровь погибла
Во вторую мировую войну
А жиды сидели в тылу, они выжили,
Расплодились, и теперь - пиздец, пиздец....

Но на чем я остановился?
Мне нечего сказать.
Мне нечего спеть. И в Интернете идет
Виталик блядь Кальпиди, ебать же эту ночь, каких залуп мастерство произвело
Обстоятельства хует непростых, неласковых в безобразности масс!

Лазурное

Вослакали строи ребят, ебущих дневники.

* * *

Хуй

Завтра будет новые день,
А в углах засядет тень,
Дева с черною пиздою
И судьбою непростою

Александр Македонский
Снова в этот мир придёт
И задрочит он японцев
Будет слава и почет

А и правда - нахуй надо,
Волосата жизнь у них.
Македонскому - награда,
Только это - просто стих.

В холодильнике ж - засилье,
Много водок, много мяс.
Чтобы ум повеселили,
Завтра будет газ и квас.

Ну а Тане - сорок лет,
И челен - её обед,
Утоленье ожиданья,
Чисто к счастью расстоянье.

Всеволод Чаплин

Всеволод Чаплин
Друг, приходи, забухай
У меня есть чуток конопли
Не ссы, не боись, давай.

Иди же с нами
Иди же с нами
Иди же с нами
Пилигрим,
у-у-у-у

Иди же с нами
Иди же с нами
Иди же с нами
Пилигрим,
у-у-у-у

Водка

Арам Хачикович открыл завод водки.
Её он в ванной разливает,
И, вместе с сладкою селедкой,
Её магазин предлагает.

Вот был бы трезвый я чувак
Я б написал за просто так.

Туморроу

Туморроу, блядь
Естедей, нахуй

Кактусы

Кактусы бухают на рассвете.
Колючие товарищи мои.
Они - опасны, и - за жизнь в ответе,
Я их не променяю на рубли.

На батареях - пыльных и усталых
Висят носки судьбы моей.
Они - как вор - навек бывалы,
Они устали от блядей.

Сегодня вторник, нахуй захуй,
Не знаю чем себя занять.
Пойти б куда-то забухать,
Иль положить главу на плаху.

Под окнами уж жопой вертит
Она пришла - да хуй с того?
Уж лучше пусть приходят черти
С девизом хуя моего.

Утры

Утр много. Все с утра
Срут.
Миллионы, миллионы,
Срут.

Представьте блядь визуально,
Представьте блядь
Пирокластический поток
Говна

Миллион
Миллиард
Тонны - нихуя себе, сколько можно заработать бабок!
Допустим, блядь, я подписываю договор
Со всеми людьми России

Говно стекает по говнопроводу
На завод по переработку. Не смейтесь, нихуя такого,
Во многих странах говно перерабатывают
Это большие естесственные бабки

Я б сцуко был миллионер,
Миллирдер
Баб бы снимал по три раза на день
Без гондонов, без всякого сцуко

И все бы говорили - вот он ид ёт
Богатый же блядь человек
Сцуко олигарх
Но не забывайте, что мы живем в стране диких
Монголов

Главный способ их существование - наебательство
Сегодня ты миллиардер - завтра у тебя
Все отобрали
Но не важно, честный ты блядь

Сцуко нечестный - просто это принцип
Всех монголов - наеби ближнего своего
Но кланяйся господам,
Соси у них

И вот, идут годы, и идут наебательства
Постоянно кто-то у кого-то забирает
И не зря говорят
Еблом не щелкай!

Это верно. Откроешь хавало
У тебя кусок выхватят изо рта
Но и там радоваться не надо.
Тот, кто выхватил - тот зазевается

И у него вырвут кусок, блядь

Сцуко, длинный стих. Я вынул банку
С мелочью, считал, считал,
Насчитал тыщу, вызвал бапца,
Вот и все дела - а она возмущеается

Что я буду делать с этой мелочью?
Как я сдам ее сутенеру.
Я говорю - родная, блядь, ну поменяй в магазине
Что ж ты сцуко такая неразумная

Любой продуктовый магазин у тебя эту мелочь
С руками оторвет

А она говори - а я ж блядь еще не старая,
Вот бы сцуко любви,
Вот бы сцуко мужа
Мне только 32, из них я 16 лет на панели

Да ты, блядь, ветеран труда! - отвечаю я.
Нихуя себе, 16 лет! Ебать копать,
Трудовой же ты человек, блядь!
Побольше бы таких

Михаил Прохоров как раз говорил,
Надо блядь много работать!
Ты ж сучечка выполняешь его принципы,
Давай, блядь, в следующей раз со скидкой.

Я лучше к тебе внеурочно приеду,- отвечает она, -
За просто так. Попиздим за жизнь,
Выпьем водки, поговорим о том,
Как бы так сцуко крутануться,
Чтобы не работать.

Блогеры

Блогеры чо то заебали,
Чо то муторно блядь
А вчера я увидел - по улице ходил Люда,
Ходит и жопой вертит

-Что такое, Люда? - кричу я ей из форточки.
-Хуево мне, - она отвечает, -
Собака насрала на диване,
Собака насрала в коридоре

Собака насрала на пороге
Я вступила, собака насрала в спальне,
Собака обосрала жизнь,
Собака обосрала мир!

Я кричу - Люда, выгони ее нахуй!
Она отвечает - я ее купила
За 15 тысяч, она дорога, ебаный в рот!
Что же делать?

-Люда, приходи ебаться! - отвечаю я.
-Сейчас не могу, - отвечает она, -
Колотит меня, собака обосрала мою жизненную позицию,
Не могу, не могу.

-Хуй - лучшее лекарство, - отвечаю я, -
Тебе сразу полегчает.
Но Люда из тех баб, которые могут дергаться,
Резонировать и ёбнуться в итоге.

И снова про блогеров.
А хули сказать еще. Заебали, да,
Больше ничего. Хуйня одна. Хуйня сцуко пустая.
Ебаный свет, вот был бы я Гитлер

Адольф блядь сцуко нахуй с усиками,
Ох, сцуко, я бы всех поставил по своим
Местам, а так - чо пиздеть, пора жрать,
Жрать нечего, в холодильнике - сквозняк.

Хуй его знает, поем воды с сигаретами.
Тоже блядь нахуй завтрак-обед-ужин.
Правда, есть немного водки,
Хуйну - и на боковую - такая сцуко жизнь

Без сцуко пользы обществу
Без пользы самому себе

Мисхор

Как-то раз, как-то раз
Жизнь сияла словно алмаз.
Так может каждый сказать,
Любому дано немного сиять.

* * *

У меня был брат Коля
Да блядь он и сейчас есть -
Я просто забыл о его существовании.
Мы с детства любили воровать.
И мне тогда говорили - мальчик,
Ты же пионер,
Ты же блядь будущий защитник
Родины бля нахуй
Почему ты все время воруешь?

А время было другое.
Люди жили массивно,
Но не тяжело, а от слова - масса.
Вот щас тоже жить хуево,
Но хочешь например бабу - вызываешь бабу
А если ты сука человек-сигнал,
То и пиздец - просто покупаешь резиновую бабу -
И-вот-она-и-вот-она-на-хуй-уже-намотана.
Водка есть во всех магазинах,
Пива сука залейся,
Вина дохуя.
Гена там Зюганов о восстановлении эсэсэра
Нам все уши прожужал
Да нахуй он нужен этот ссср.

С Колей мы воровали подшипники
На подшипниковом заводе.
Но это сейчас, если ты наворуешь подшипников,
Их можно куда-то сдать
А тогда - кому они нахуй нужны

Девочкам

На восьмое сука марта
Подарю цветочки
Собираю баб, как чарты,
Утро, дни и ночки

И пишу я блядь в блокноты
Сцуко достижения
У коней же блядь икота
То весна, влечение.

Раздевайтесь, отдавайтесь
Не ебите мозг седой
По гастролям не шатайтесь
И дружите с головой

Нехуй жопою вертя, бегать и искать
Нехуй, нехуй, горевать, золото лобзать

Ведь задача баб простая -
Ублажать и лежать
А уж коль судьба такая
То рожать, бля рожать

Бабам это не понятно,
Ищут сука блядь чудес
По судьбе идут не внятной
Направленье взято: лес

А я водки блядь купил
Литра два
Чтобы спирт меня вздрочил
Отвалилась голова

Люда, Люда, жду, когда
Ты, нелегкая, придешь
И раздвинешь ноги бля
И посмотришь, хуй - как нож.

Магнитогорск - кузница хуйни

Магнитогорск! Магнитогорск!
Ебать копать, Магнитогорск!
Ёрш твою медь, железа мать!
Магнитогорск! Магнитогорск!

Здесь сука кадра прорастают
Как руды, как алмазы из земли.
И люди все реальны, не мечтают,
Они не строят корабли.

Здесь заебический хоккей!
Здесь все кричат - давай, налей!
И хоккеистам наливают ,
И их бухими выпускают.

Магнитогорск! Магнитогорск!
Ебать копать, Магнитогорск!
Ёрш твою медь, железа мать!
Магнитогорск! Магнитогорск!

Здесь каждый с детства хоккеист.
Он и подкачет, и ручист,
И хуй, как луч, сквозь жизнь стремится,
И много нового родится.

Металл! Ебать копать, металл!
Такого больше нет металла!
Здесь экскаватор твердь взъебал,
Да так, что блядь не будет мало.

Магнитогорск! Магнитогорск!
Ебать копать, Магнитогорск!
Ёрш твою медь, железа мать!
Магнитогорск! Магнитогорск!

Когда-то лысенький Ильич
Во все места отслал свой клич.
И посъезжались комсомольцы,
Прохладной жизни пиздобольцы.

Они построили тут все,
Они блядь недра воскрывали,
И заиграла жизнь ручьем,
Вокруг металлы засновали.

Пиздец! Магнитная земля!
Такой хуйни негде блядь нету!
И пусть вовеки души спят,
Первопроходцев нахуй вехи!

Магнитогорск! Магнитогорск!
Ебать копать, Магнитогорск!
Ёрш твою медь, железа мать!
Магнитогорск! Магнитогорск!

На концерте группы "Хуй"

На концерте группы "Хуй"
Ты сказала, не тоскуй.
Мол, пизда ты расписная,
Мол, ты фифа непростая.

Я ответил - ладно, блядь.
***********************

* * *

Кого ебать? Кого ебать?
Не знаю я.
Широкий мир, епонамать,
Кругом - князья

Есть правда непростая
Есть правда жидовская
Коль если ты - жидко
Живешь ты блядь легко

Рабочие - иваны
И грузчики - иваны
И столяры - иваны
И пекари - иваны

Комбайнеры - иваны
На тракторе - иваны
И у печи - иваны
И бурят грунт иваны

Как режиссер - то кац
А как поэт - так кац
Коль гранты получает
То он бля нахуй кац

Там где халява - кац
А там где поле - хуй
Задроченные земли
Пескам пустыни внемлют

Кого ебать? Кого ебать?
Вот Зонис Юлия, очередная книга
Но книга - не пизда, ни фига,
А некая хуйня, аморфное говно

Кальмар блядь осьминог
Без рук, без головы, без ног
Зачем ты пишешь, Юля?
Ты - кац, скажи бля, Юля?

Вот лучше б ты соснула
Сглотнула сгоряча
Улучшила б фигуру
У хуя, как у врача

Юля, Юля, Зонис
Зачем ты сочиняешь такую жуткую хуйню?
Пошла бы в трактористки
Пошла б в телеграфистки

И не морала б белый свет
И научилась бы миньет
Губами страждущими делать
*************************

* * *

Футбол. Опять коней взнуздали.
Четыре банок насовали - вот ништяк
Хотя б хотели - больше б дали,
За просто так, за просто так

Да хули - кони ж попривыкли
Чемпионат простаивать пешком

Юля Зонтова

Ко мне пришла Юля Зонтова,
Она умелая
Юля - давалка не по пустому
И кожа ее белая

Юля -бля нахуй студенточка
И пизда у нее в сеточку

Юля -бля нахуй студенточка
И пизда у нее в сеточку

А по ящику показывают Pussy Riot
Эх, бабы тупые
Лучше бы туда не ходили,
Лучше бы устроили акцию общественного миньета

Встали бы на улице
С вывеской "Берём за бесплатно"
И сцуко бы прославились
И никто бы вас не посадил

А Юля Зонтова
В кроватке лежит
И правая сиська сурово
От мокрой страсти дрожит

Юля -бля нахуй студенточка
И пизда у нее в сеточку

Юля -бля нахуй студенточка
И пизда у нее в сеточку

На Руси

На Руси
Много поэтов-бивисов
Сцуко, такое количество, что можно охуеть
Один раз блядь
И не встать сцуко никогда
Сцуко например альманах
45-я параллель
Одни бля сцуко бивисы
Даже и батхедов блядь не нужно
А еще я думаю
Скоро мы переименуемся
В Израиль
Потому что жидко давно уже
Воссторжествовал

* * *

Иногда не шутку охуеваю
Хуем я реликтовым болтаю
Как прочту, что пишут бабонек строи

Ника Батхен, нахуй надо, нахуй надо

Братья по разуму

Летят братья по разуму
Летят братья по хую
Летят высоко
Летят далеко

Марс пролетая, пирдят -
На обед был гороховый суп
Венеру пролетают - молчат
Венера - предел залуп

Мимо земли пролетают
Кричат - а-а-а-а-а
Кричат и приветствуют хачиков
Такие они, братья по разуму
Такие хуячики

Диоды

Диоды железные
КД226Д
Пиздец, пиздец!
Как такое случилось!
Как такая хуйня
Зародилась!
Пиздец, диод д2
Это невероятно прозрачный
Электрический хуй

Баллада о собаках

Я шел по улице
Я увидел собак
Их было много, я их посчитал
Это было дохуя, умноженное на одну треть
Я шел, оххуевая, мечтая о пиве
Мечты ебали
Мечты мучили - я сказал Зине,
Когда пришел:
-Зина, ебать мою судьбу! Там столько собак!
Это пиздец, Зина!
Как так вышло? Как так случилось?
Мир сломался? Луна упала на землю?
Говно стало сахарным песком?
Столько собак! Ебать-колотить!
Мы, конечно, поговорили о том
Что неплохо пойти
И этих собак поймать
А потом сдать сцуко на мыло
Но сил блядь уж нет.
Мы выпили пива. Потом водки,
Потом я обещнулся кинуть Зине
Пару палок, но уснул и во сне
Храпел как конь.

Баллада о марте

В марте я шел
По новостройкам
И там было грязи как сцуко
Говна
И я шел по колено в говне
Я пришел на новостройки
Чего-нибудь спиздить
Принести мареванне
И пропить
Потому что денег у меня
Давно никаких не было
Вокруг был суровый строительный пиздец
Кричали коты
Срали собаки
Летали черные мудацкие
Вестники судьбы - вороны
И вот, я нихуя не нашел
Я хотел водки и пива
И у меня был хуй! Хуй!
Больше ничего!
Когда я вышел с этих ебанных
Новостроек
Были снова новостройки
Сцуко квадратные
Сцуко ровные, как совокупность
Всех хует
И не зря было сказано
Хуета всех стран объединяйся
Хотя хуй его знает зачем
Это сцуко было сказано
И шел я ни с чем, но тут я увидел
Что с балкона на меня
Пялится тёлка. Я расстроился,
Я понял, что она хочет
Надо мной посмеяться6
-Будешь сосать? - крикнул я.
-Да! - ответила она.
Я, было, обрадовался,
Но оказалось, я просто заснул,
Обожравшись самогону
И рядом как ебаный несвежий
Тюлень залегает Зина,
Эх, блядь,
И нечего добавить

Сэло

Сэло - простор, коней предел
Коней высокий и пирдливых

Что-то летит

В небе что-то пролетает
Самолёт или мандолёт
А Зина в магазине гамбалит
Зина, ёбаный в рот

Я иду и охуеваю:
Пролетает мандолёт
Хотя я и не Гагарин
Но может это и не мандолёт
А хуелёт

И иду я и водку покупаю
И бухаю,
на том и пиздец
А Зина, Зина гамбалит
Бабки нужны. Конец.

* * *

По ящику фильмы пендостана
А иногда и индостана
Да блядь порой и пакистана
Рука блядь тянется к стакану

И вновь вопрос: Кого ебать?
Практически: Камо грядеши?
Пойду за водкою опять
А там по ходу поглядеши

А к водке надо колбасы
И с неба дождь опять поссыт
А также блядь химический салатик
что производит хач-лунатик

Зима

Зима не уходит
Ебать, ебать, ебать
Ебать, ебать, ебать
Ебать, ебать, ебать

Ебать, ебать, ебать
Ебать, ебать, ебать
Ебать, ебать, ебать
Ебать, ебать, ебать

Ебать забор

Иду по улицам не новым
Ебать-ебать
Иду, в душе опять истома
И денег негде взять

Вот пёсики. Они прекрасны.
Их можно изловить
И сдать на мыло - так злосчастна
У пёсиков судьбины нить

Сначала шкуру с них снимают,
И вынимают бля кишки
В чаны горячие кидают
А вместе с ними - котяшки

И потому - полезно мыло,
Говно - ведь средство ото зла
Помой же фейс, хоть ты - терпила.
Или гондон, иль тень козла

Ты просветлеешь. Ты восстанешь
И вновь пойдешь ебать забор
И в хуй занос ты насажаешь,
Хотя бля это - лишь узор

Раньше

Раньше были ансамбли!
Да нихуя себе блядь грабли!
Играли - шо пиздец мечтательно
Вот Верасы - ансабль замечательный

И Песняры - ебать-ебать
И вот Сябры - ни лечь, не встать,
Усатый дядько заливается
От счастья солнце в небе мается

Потом ансамбль был Кар-Мэн,
Пиздец, неплохо пел
И там по сцене прыгал мэн
Его от счастья хуй вспотел

Теперь ж одно - пизда, пизда!
На сцене - лораки шныряют
И вдаль уходят поезда
О чем они мечтают?

Но все хуйня. Зато есть стасик,
И он - в натуре таракан
Он открывает нихуясе
Нечистый рот - беру стакан

И пью - пиздец, ведь выхода не будет!
В России не появится дип пёрпл
Но лишь жидко тебя разбудит
Свой мелодией, блядёрпл

Болта!

Болта! Чего же боле в мире этом!
Болта! Болта!
Но есть Хусейн бля Болт при этом,
Хоть это всё вода

Работают иваны денно, нощно,
Что жил, сиял Жидко
Кохозы, пахота - эт точно,
Не будет ничего.

Еще Ильич, мудак лыселый
Нам много завещал
Что будет болт, болтяро белый
Он коммунизм нам предсказал.

И наступил залупный вечер
Идеям крах пришел
Теперь работа, словно сеча,
Жидко же знает шёлк

Идут колхозники строями
Ебошат день и ночь
Они прославлены хуями
Но этим не помочь

Жидко же знает правду-матку,
Идёт в поэты он
Чтоб там хитрить, ебя украдкой
Текущий блядь закон

Болта! Болта! Скорей берите
И ешьте суету!
Мечту пустую блядь несите,
Не стыдно ж за страну

А в Белоруссии теснелой,
Лука там правит бал
Чу! Пидорасов он умело
Недавно наказал.

Солнце

Солнца нет
Но нет японцев
Правда - похую
В жизни не ебал японок
Потому что ум мой тонок
Я живу и пью

Солнце хуй на нэ
Хуй на нэ

Передаренко

Помню, очень давно
Была молодая, давалая

Кого ебать?

Поэма о ебле заборов

В космосе черном и неумелом
Космосе, от времени запотелом
Летели тарелки - плоские, шо пиздец
А каждый внутри был себе удалец

Была же это эскадра
Ебаков забора
Но не было забора
Посередине черного простора

* * *

Ивану говорят - плати за соль
На 100 процентов больше
И Путина вини
Его ебут
Ебут спокойно - воспитанный иван
Иль скажут - виноваты блядь армяне
Или грузины виноваты
И будут вновь ебать
Ебать спокойно, в нос, и в глаз,
И в уши, и в ножою
Воспитанный иван
Ему бля Джоник даст команду из-за окена
Тебя ебут, но бля рад, что есть возможность
Путина винить
И снова кожу снимут
Скажет - иван, ты охуел, ты дешево бля
Употребляешь макароны
Иван, ты охуел
Ты дешево уж жрешь селедку,
И водку дешево блядь пьешь
Еби друг друга!
Ебет друг друга блядь иван
Готов лишь воровать, наебывать
И отбирать
Но он не виноват
Что он - бля скиф и пидорас
О нет бля
Путин виноват

Накурка стеклом

Люди курили стекло
Стекло волосатое
Стекло мудаковатое
Курили, молчали, телефоны ебали

На силе

Мокрая как море погода
Кричат бараны в ночи
Ебать-ебать: как так?
Кричат бараны в ночи!

Сило. Тишина. Пустота.
Стугацкие блядь отдыхают
И в эфире покорно стругаюти
Сило. Тишина. Пустота.

Компот наливаю
Водки добавляю
Компот наливаю
Водки добавляю

Грязно и насрано,
Кони ржут в черной ночи
Где -то сцуко там скрыта правда
Там, где кони ржут в ночи

Я выхожу - и в уличном сортире
Глушь и мрак - пиздец
И слышно - капли с неба ебясь летят
Летят, пиздят и холодеют

И за пределом синих фонарей
Там где коней блядь быть не может
Бараны
Ебанный насрать!

Как будто сцуко на Юпитере
Блядь на Сатурне блядь!
Кричат бараны!
Е-еееееебать!

Селебрейшен

Скоро скоро будет селебрейшен
Осиянное придёт стекло
Разольют его в стаканы - нехуейшен
Кто-то скажет громко - понеслось

Так как некого ебать - но позову я Люду,
Она любит поебаться на тощак
Вот такая же блядь нахуй незабудка
Да и я - блядь нихуя себе мудак.

Ломка

Бывает просто так
Просто так ломает
Ломает блядь не знаешь
Что тебе надо
Чего тебе блядь не надо
Просто ходишь и охуеваешь

Овца

Она обещнулась прийти
Упасть и змеей повиться

Поздней ночью

Поздней ночью
Нет нихуя
Поздней ночью
Нет ни рубля

Кот насрал и сидит,
Луна блядь висит
Собаки лаём срут
Ишаки в горах поют

На взгорье стоят трактора
Это блядь нахуй ура
Если бы не было тракторов,
Не было б в мире слов

Спартак выебли хорошо
Спартак выебли глубоко
Но то нихуя хорошего?

Северный хуй

Ветер - северный хуй.

Ни спрятаться, ни покурить.

Грачи говорят мне - не тоскуй,

Пойдем, надо налить.

Водопроводчики идут по земле.

Пидорасы, помедленнее!

И водка есть - и это по мне,

И похуй, что будет ветреннее.

В наушниках тёлка поёт в микрофон.

Лучше бы в хуй так спела.

Окно не забито. Сквозняк - сифон.

Но всё равно ничего не сделать.

Футбол говно, хоккей - говно.

Буду блядь смотреть бег.

А еще ходьба - то воще кино,

Похлеще всяких рождественских нег.

* * *

Когда придёт пизда

Будет ночь.

Кому-то будет до сна,

Кто-то родит дочь.

Я буду как сука лежать,

Скрюченный, как баклажан.

И люди скажут - ёб твою мать,

То ли мёртв, то ли пьян.

И новых тёлок пенье

Я уже не услышу.

* * *

Самолит. Самолит.

Самохуй. Самодроч.

Есть сайт - самолит.

Ёбаный в рот, ёбаный конь.

Небесный капитан и мир говна

Я включил музишен.

И певец поёт - о е.

О е, блядь. О е, блядь нахуй.

Это поёт ебаный блядь Ван Хален.

То она музыка нормальная.

Не то, что всякая там агутя,

Всякая там королева рта лорак.

А написать больше нехуй.

Водка не лезет, жизнь коротка.

Жизнь коротка, водка не лезет.

Это блядь так, это блядь факт.

Небесный капитан и мир хуйни

Я смотрю на фотографии поэтесс.

Ёбана -в рифму сказать не могу.

Ума нет. Хорошо шо сигареты есть.

И думаю: ниххххуя себе, какая лица.

Пиздец, это какой снаряд надо в голосу засунуть,

Чтобы так колбасило.

А вот были бы поэтэски - все как модельки.

Та иногда и среди бордюрных блядь

Бывают так и ничего - еще не совсем уработанные.

Понятно шо блядь потихоньку стирается стружка.

Начало, середина. К 30 бордюрные -

Это чистая биологическая блядь резина.

И всё. Фсийо блядь.

Фотографии поэтесок - нихххуя себе.

Чо то со мной хуйня - зачем я смотрю.

Зачем ломаю глаза, йобана?

Монтана

Скоро сука новый год.

Пришел и насрал в углу кот.

Нет нихуя забот.

В небе пролетает мандолёт.

Футбольный сезон ушёл.

Хоккейный сука пришел.

Я всё думаю - какая же неведомая хуйня - хоккей!

Это пиздец. Наливай, да пей.

Выступления

По ящику выдали аххуительное число обещаний.

Ниххуя себе, какие наступят деньки.

Типа Путя 10 лет не выходил и не выдавал

Аххуительное количество обещаний.

Всё это впервые. Всё это сцуко новьё.

Ох, блядь, как же мы теперь заживём все.

Иван будет теперь жить на сухую.

Пить не будет, курить не будет, будет ходить

Выебанным во все места жидом чисто спортивно,

Что бля нахуй физкультурно.

* * *

Зима! Хуйня особая и злая.

Пиздою скованы пруды.

Под солнцем птицы не летают,

Давно похерились болты.

В буханье нужен перерыв.

Иначе - хуем многотонным

Возьмёт на небо бля прорыв,

А может в ад - пиздой иконной.

* * *

Нет нихуя бабла.

Холодно - в падлу идти на дела.

Подсекать места - где прячутся собаки.

Их ловить.

Бля везти на завод.

Мыловаренный нахуй завод.

Сдать штук десять,

Сука водки купить, чтобы сука не сдохнуть

Как ебанные сука китайцы,

Злоебучие ж нахуй китайцы

Пугачева еще жива

Так много разных долбоёбов.

Так много сивых недоёбов.

Уж скоро синий новый год,

Но для чего - ебана рот?

И нет - ни водки, ни бабла,

Но в телеящике зеленом,

Опять прекрасна ебала,

Нам всё вещают о весёлом.

Нам говорят - пиздец, пиздец!

Уж скоро, скоро, нахуй, скоро!

И кто успеет - молодец,

Кто не успеет - то с позором

Рублей за сто, за двести, блять

Табак всё будет покупать.

* * *

Мороз и солнце! Ебота!

Кругом нехуйственно сиянье.

Но что пожрать бы? Вот беда,

Зато по ящику - терзанья.

А в магазине про хуебрик

Уж снова книгу продают,

Как будто в уши хуй суют,

Такие ж сцуко эти дебри.

* * *

В компутере сказали, что есть "Время Бармаглота",

Я посмотрел - и правда, время хуеглота.

И хули, нечего сказать.

И ни посрать, ни поикать.

Не пробежаться ж блядь спортивно,

Ни покричать блядь негативно.

Был раньше сцуко блядь Толстой,

Но ныне - Хуеглот пустой.

Такая мелкая дрочильня,

Сует, словес еботно-пыльных.

* * *

И снова, снова вижу я.

Что книгу ж продают нам про хуебрик.

И говорят - вот это блядь поребрик,

Прочтиж ты - коль ты не свинья.

На водку денег нет - хуйня.

При эсэсэрах ебоннутых,

Да коль же не был ты свинья,

Одеколон ты брал загнутый.

Займу шесть литров первача

У Александровны жопастой,

И выйду - в небе ни грача,

И ни вороны ебонастой.

И вот - звонят издалека.

Из северов - ебаны тучи!

Там сила жизни велика,

И там снега - ебучий случай!

И говорят - а помнишь мы

Когда-то Павлову стяжали,

Как на рыбалке, где сомы,

Где щуки блядско набежали.

Она ж просила - пацаны,

Хочу с двумя, с тремя, с толпою.

Но то хуйня - ведь до весны

Под водкой не бывать собою.

Уж скоро, скоро и пиздец.

А, завтра ж блядь конец всемирный,

Мне скажут - ёбана, Юрец,

А ты не бзди - ты в водке сильный.

Конец Света

Сегодня, сегодня

Пиздец

Пиздец зимний.

Пиздец перламутровый,

Лазурный сцуко.

Водку беру,

Надо пить,

Надо успеть,

Пока еще жив.

878

* * *

Поздней ночью что-то летело.

Люди думали: самолёт?

Но кто-то выдвинул предположение,

Что это - ебанный вертолёт.

Но была хуйня больших размеров.

И знатоки сказали: это - мандолёт.

Но это был не мандолёт.

И это был не хуелёт.

Оказывается - космический светящийся хуй

Вошел в атмосферу - и не тоскуй.

* * *

Бывает метеорит.

Но бывает и метеорот.

Хуй его знает,

Ёбана рот.

На конференции собрались медведи.

Чтобы ебать ивана сильней.

Придумывают они особые сети,

Как бы ванья был послушней, тупей.

Как бы еще ебать основательно?

Как бы доиться на нефть и гас?

Это всё родина блядь нихуятельная,

Зато есть злато, алмаз.

И все это принадлежит житкам.

А ванья послушно дрочит.

Но всё это скоро уж будет храм,

Прилетит хуйня и вспророчет.

Во многих сёлах,

И хуй медведям

Ванья перешёл на самогон,

И похуй всякий байрам.

* * *

Пиздец! Упал метеорит!

Не будет нихуя хоккея!

А следом же жь хуйня летит,

Она крупней и веселее.

Коль пизданётся наконец,

То это - словно сон весенний.

Метеорит - судьбы отец,

Ебок без всяких объяснений.

Сегодня ночью подождём:

Придёт хуйня ли основная?

Или пизда прольет дождём,

Инфой ебучей прикрывая.

Но водки я пошёл, купил,

Уже сижу, уже бухаю.

Я, право, сразу накатил

Когда узнал: хуйня такая....

* * *

Зима

Хуйня

Зима

Хуйня.

* * *

На водку денег не хватает.

Я сделал самогонный аппарат.

Варю и вижу - в небе пролетает

Аэровафель охуенный ряд.

Куда летите вы, мандотынапростые?

В какие дали вас хуйня зовёт?

А земле - задроты заводные,

И кто хитрей - то слава и почёт.

Уж полдень. И пора посрать стихами,

Сказав - ебать, еще один денёк,

Наполненный обычными грехами,

Но ничего - стоит еще хуёк.

Но бабы, блядь, цепляются постарше.

Я, блядь, смирился. Это ничего,

Что ты живёшь, практично жизнь просравший,
Как высушенная временем чахонь.

* * *

Зима. Утомив мимо срать,

Коты садятся на стулья.

Водки нет - негде взять.

И люди сцуко сидят в ульях.

Их мечты задроченные и немые
Всё равно содержат смысляк.

Ищут рай и дела непростые,

Даже каждый лысый хуйлак

Мечтает о блядь свершениях,

О блядь канарских ебаных островах,

Но практично придёт он к тлению,

Потому лучше бухать, как монах.

* * *

За окном блядь бело.

За окном блядь село.

Стоят кони. Они живут, чтоб стоять.

Они живут, чтобы срать.

* * *

Над родною землею

Ракеты летят.

Самолёты летят,

Танки блядь стоят.

Праздник армии и флота,

Водки наливай.

И бухай блядь до икоты,

Нихуя же ж блядь

Не первомай.

А на высоте,

На высоте 30 тысяч метров

Пролетает торжественно мандолёт.

Он по силе - самый первый,

Даже сильнее, чем хуелет.

Люди отмечают

Странную заоблачную хуйню.

И мозг свой в мысли облачают,

И прославляют жизнь и войну.

Вчера ко мне приклеилась

Совсем блядь зеленая чикса.

Она хотела проветрится,

Мечтала мыслью сасать.

С ней же блядь и отмечу

Я праздник зимней хуйни.

И мы выпьем за встречу,

И пару палочек йни.

* * *

По каналу Культура

Показывают ёбанных птиц.

Такая она, мультура.

Слишком много синиц.

На севере блядь холодно.

Но птицы летают и срут.

Там им по ходу не голодно,

Они от судьбы не умрут.

Самки садятся в гнезда

И потные яйца несут.

Такая ж жизнь нервозная,

Потом их тюлени сожрут.

* * *

Делать нехуй, нехуй.

Ветер - шашлык не пожарить.

Юная, тонкая, Света.

Я шел, и она, бухая,

Вышла, расставив руки.

"Я так хочу ебаться", -

Глаза её говорили, -

"Я не хочу со сверстниками,

С их хуйцами-карандашами".

Я взял её осторожно,

Привёл - тут курили и пили,

Хотя половина людишек,

В принципе - мудозвоны.

И тотчас же поступило

Предложение трахнуть Свету

По кругу - как сивые кони.

"Что вы, хуевы люди?" -

Я им отвечал довольно.

И они бухать продолжали,

Синюшно, без баб, алкотно,

Как сивые пенсионеры.

"Ты правда так хочешь ебаться?" -

Спросил в полумраке Свету.-

"Хочу, умираю". Кричала,

Как сука драная кошка.

"Тебе хоть есть 18"? -

Спросил я, куря сигареты.

"Не ссы, дядя, конечно", -

Отвечала она достойно.

"Тогда приходи ко мне завтра,

А то я - как пень усохший,

Сам собой на праздник бухаю".

И вот - ветер пиздлявый.

Но водка, но пиво, но соки.

И главное - глупая чикса,

И рот её не великий,

Но - очень трудолюбивый.

Кипр

Кипр введёт налог на вклады.

Расплатится Иван.

Савва Кац объявит: внимание, международный кризис макарон!

Внимание, международный кризис томатной пасты!

Налог 10%, цену Ване повысят на 100%,

Путин объявит: Ванья, это 1%!

Мы будем бороться!

Ебать будут густо.

Ебать будут с дымком.

Взамен, чтобы не подохнуть,

Ваня будет ебать друг друга.

Воровать, объебывать.

На каждом рабочем месте - наебать.

В каждом магазине - наебать.

Скрысить у товарища,

Вытащить кусок из кармана.

Кризис Рашше не грозит.

Недостающие деньги всегда можно

Снять с послушногоВаньи, объявив,

Что-де - кризис того-то и того-то.

Ванья, ощутив, что с него сняли кожу,

Тут же выкрутиться, увидев - кто-то открыл

Рот и забыл закрыть. Подбежит, выхватит

Кусок, побежит, помня: еблом не щелкай никогда!

Лондон, Париж, Нью-Йорк, Ванья.

Хайфа, Тель-Авив, Париж, Ванья.

Ночной хуй

Поезда пиздуют на юг

И кричат

Поезда пиздуют на юг

И кричат

Поезда пиздуют на юг

И кричат

Поезда пиздуют на юг

И кричат

Весна

Весна. Бухло.

Из ада блядь пришёл Ильич.

Какого хуя, Вова?

Сборник "Потерянный хуй"

* * *

Наступает первомай.

Бери, наливай.

А всю ночь срут собаки,

Они - говна монахи.

Звезды ебливые висят.

Они людям кричат.

Что кричат - хуй его знает,

Хуй его знает -

Что там летает.

Если ты не бухаешь,

Значит, ты - вязкий узбек.

Чего от судьбы ожидаешь,

Слабый ты человек?

* * *

Говорят, в Юар нихуёво.

Чисто Юар.

Чисто Африка.

Чисто сцуко не рашша.

Интересно, по чём в Юар

Водка?

По чем в Юар пиво,

Ёбтвою мать?

По чем трава

Мне не интересно.

Я давно курю лампочки,

Крепкие аж-яебу.

Завтра блядь самолёт.

Завтра блядь хуелёт.

Сяду и полечу блядь в Юар,

В бля нахуй Юар.

Это потому, что ты, коза,

Поехала жопой вертеть на Бали,

Чисто блядь сама по себе.

Чисто блядь для никого.

Нахуй, я думаю, Бали.

Нахуй оно чисто впало?

Юар - сцуко жизни смысл,

Сцуко жизни суть.

На 1 мая

Вспомнят Ильича.

Ёбанный Ильич.

Как ты там, в аду?

Ебут тебя раскаленной кочергой,

Ебаный ты красный

Патриот.

* * *

Играют Реал и Боруссия.

Нихуя нет голов.

Чисто челен,

Чисто сцуко пустой обман.

В мае

В мае блядь несвежо.

Головка солнца калится.

Коля купил Пежо,

Теперь понтами ярится.

Водка еще не прошла.

По улице ходит Люся.

Она толста: ла-ла,

И на футболке: "Ебуся".

Пива б ёбнуть теперь.

Не доползти до точки
Там, где рюмочной дверь
И алкогольные дочки.

* * *

Вчера не спал.

Вчера бухал.

Пришли ребята.

Пришли блядята.

Показывали блядь кино

И там мальчика звале Зуе.

Это - пиздец все равно,

Свет вечернего хуя.

Показывали блядь Клича,

Ёбанная ж система.

Вызвал б на бой грача,

Была бы другая тема.

Теперь - пиздец, пиздец.

Выпитое испаряется.

Я - бодуна отец,

Но надо пивка, чтоб не маятся.

Свет далекой хуйни

Дождь пиздат.

В открытое окно

Летит сигаретного дыма яд,

На столе - бухло.

Я встретил Надюшу.

Но что же ей предложить?

Я ей сказал: слушай,

Учись хуй мой учить.

И вот, она пришла в класс.

Учится прилежно.

Но не всё выучить за раз,

Ученье не безмятежно.

А свет далекой хуйни

Доступен лишь космонавтике.

Не зря летят корабли,

И песни поют романтики.

Хуйня высока, далека.

Но Надюша сдаёт зачёты.

Она ртом высока
Без всякой лишней икоты.

* * *

Я пришел в аптеку

И попросил лекарство от пирдежа.

Аптекарша говорит: сходи блядь на дискотеку,

Въеби водки, ерша.

Я говорю: ты охуела,

Старая замшелая бля!

Лучше коню миньет сделай

И потанцуй ля-ля.

Сборник "Потерянный хуй"

Жизнь немного замшевая.

Люда поставила себе сплит,

Чтобы манду охлаждать маршевую,

Пока соображение спит.

А я говорю: любишь ли ты хуй трассовый?

Хуй уверенный, скоростной?

А она отвечает: я привыкла получать массово,

Я устала скрипеть мандой.

Комментарии: 1, последний от 30/08/2024. © Copyright Слабоумов Юрий (larce-pilot@kolumbia.org) Размещен: 08/03/2021, изменен: 08/03/2021. 1190k. Статистика. Сборник стихов: Поэзия Юрий Слабоумов		Ваша оценка:

Слабоумов Юрий : другие произведения.

Шелуха