В. Н е р у с с к и й
Цикл "Ветер из Гроба"
Заклинание
Мне не пройти вверх по Дунаю,
Там ждет меня Хаген.
Бургунды седые плачут по раю,
Кислую цедят брагу.
Меня не зовут Амельрихом,
Я Эльзе вряд ли служил.
Демоны ходят с криком,
Им нужно бежать могил.
Витязи, ваши тени
Смогут других сразить,
Когда после бденья
Будут мечи служить.
Этцель
Королева приказа поджечь зал.
Это вам не вернисаж.
И Этцеля решились три короля позвать -
Спросить - какой нынче у смерти тираж?
Сказал он - да будет горе,
Да будет вам всем рай.
Но Хагена сильнее воля -
Кричит он: "к стенам вставай!"
* * *
Ко мне приходил черный дух Легленда.
Он говорил, пыль сметая.
А я отвечал: "то - легенда,
Не было Пентесилая"
А если и был, то и праха нет,
Их победил тот, кто к пульту долез,
Пойди, найди странный ответ:
В какой из камер сидит Зевс?
* * *
От вас остались воспоминанья,
От меня - цепи практичности.
Скажи - хороша ли в изгнании
Живая смерть личности?
Скорбью умоются символы,
Это им - так и надо.
А мне - бытовые кимвалы -
Лучшая клоунада.
* * *
Я создал новые миры.
Вам постоять ли рядом, сея
Другие, черные сады,
Жестокость честную лелея?
Скажу, и будет честно то,
Что жизнь - бумага у барыги.
Ты жил, но продан был потом
Для составленья новой книги.
Желанье - малая черта,
Найдется ли читатель снова,
Иль бес для лучшего флирта
Тебя оденет, вдаль влекомый.
* * *
Когда налево - бог, лучше со звездой
Огибаться вокруг лучших
орбит.
В туманности идти на водопой,
Чтоб увидеть: там сатана чадит.
Лампада мира для тех, кто не проклят
Его случайной бородой.
Включаю тумблер, гонит сопло
Сверхплазму огненной дугой.
Предчеловечье не зачато.
Он одинок, и женщин нет.
Он, звездным золотом богатый,
Всех духов гонит на совет.
Был я ли там, средь них - не помню,
Но с детства близок я к вину.
Во сне гремят хаоса волны.
Отец мой там - иду к нему.
Эвбейская рыба.
Отец, Полиб, мой утонул,
Вкусив чудесные теченья,
Себя он смертью обманул,
Он жил не ради ощущенья.
Она несла с собой любовь,
И с ней - вкушенная трава.
Ее вкусив, я видел новь,
И разрывалась голова.
Я видел: рыба не нова,
Свой острый взор она не точит,
Ей не нужна моя трава.
Она и так вовсю пророчит.
Но я чертовку изловил,
Скажи ж привет ты сковородке.
Уж не видать тебе светил,
Ты хорошо пойдешь под водку.
Вариант
Дождь клокочет, для души диктант.
Ты приедешь, это вариант.
Дождь нагрянул - бог себя пропил.
Кто хитрее - тот и победил.
День начнется, будет новый кон.
Кто глупее - тому писать закон,
В жизнь въедаться, корнем прорастать,
Сотню раз родившись, умирать.
Нам же мир основу не продал,
Он чужих по запаху узнал.
Ухмыльнувшись, в книге написал -
Мне опасен каждый, кто летал.
Сигаретная ночь - 2
Твои реки - в обратную сторону,
Прогуляешься - в чате ночь.
Пролетают в разделах вороны,
Покричишь - да кому помочь?
Чище то, что навряд ли сбудется,
Словно птицы за солнцем бег.
Все закончится, все забудется,
Как для будущих - этот век.
Наши тени в Сетях состарятся,
Еще долго там будут плыть,
Пока диски совсем не сплавятся,
Пока бог не начнет их мыть.
И тогда все к чертям повалится,
Да и черти, наверно, прочь.
А пока в теплом лете мается
Сигаретная эта ночь.
* * *
У души - перерыв,
Ей теплей отвлеченья.
А потом вновь - отрыв,
Жизнь - от счастья леченье.
Тот, кто светел - тот слаб.
Тот, кто черен - низок.
Вообще - всякий раб,
Когда к желаниям близок
Для кого-то антракт
Навсегда - без фальши.
Жизнь порвет, как контракт,
И в иное - дальше.
Всякий местом богат,
Чтоб потом - перегной,
Но мне муторно, брат,
Когда пахнет золой.
У души - перерыв,
Ей теплей отвлечение.
А потом - в вечность взрыв,
Впрочем, это лишь мнение.
* *
*
Они считают, что Христос - диагноз,
Но я б, как зло, не ставил бы в пример,
Не может жить без слов революционер,
А рифмы нет, и то - другой размер.
* * *
Тебя мне подарили две змеи,
Они - из сердца, родичи мои.
Впитав наивность, пели как мессии,
Тебя нашли для прочей эфтании.
Ты о стихах спроси (они ковали тьму),
Но где тут суть, я, правда, не пойму.
Ведь ты, любовь, в оркестре - лишь струна,
А может чарка крепкого вина.
Там где собака вечность охраняет,
Таится честность, правда о былом,
Пойдем туда, нас демон призывает
Сыграть в оркестре несколько ином.
Не говори ему о странности явленья,
Что нас не слышат судьи и врачи,
Жизнь, как река, сумбурное теченье.
Пускай других кладут на кирпичи.
И ты, как я, не понята другими.
Их слабость писана законами простыми.
Ты спросишь - сложно? - нет, ведь свет не меркнет,
Порядок нижний не читает верхний.
Все как в программе, повторенной нами,
В процессорах, далеких от ума.
Они напьются нижними строками,
А мы в эфир снесем свои тома.
* * *
Если найти того, кто не жаден -
Это как запуск Гагарина.
Это как клумба среди развалин
Или зимой от жары испарина.
Я б, если честно, его бы спрятал,
Чтоб не узнали, секрет открыв,
Чтоб не открыл он, напившись яду,
Для суеты секунды архив.
Чтоб из правды иное семя
Не зародилось - был бы конец.
Но если в шутку, другое время
Примером был Скай, Уокера отец.
Другу журналисту
Если дешево, если банально:
Виват клубы! Виват газеты!
Все что модно - всегда нереально
То сырьё, что пойдет в клозеты.
Если сложно, если народно,
То про нужды составь блок-план.
И пиши про Русь свободно
И смотри не забудь про стакан.
Ну а глубже копать не стоит.
Для кого оно, революционер.
Лучше черкни, как деньги моет
Но посту своем милиционер.
И припав всенародным словом,
К каждой слабости, как в жене,
Ты о старом, как о новом,
Не забудь написать и мне.
* * *
В самых концах, в самых туннелях,
Воды теряются в жутких мелях.
Там, где душа не способна моргать,
В ночь родила меня беса мать.
Я на заказ был презренью вручен.
Лифт суетился, он был врачом.
Души гнилые он вниз таскал,
Ныне он к свету меня поднял.
Лэйблы я сжег, но альбом лежит.
Сторож незримый над ним кружит.
В этом собранье - все те же мели,
Спят без запроса седые звери.
Итерактивный вариант рейтинга
ОБ
"Кунсткамера" 18 августа 2001 года
Я маюсь,
Ни с кем не общаюсь,
Обращая внимание,
На чудес состязание.
Филолог скажет:
Размер хромает.
А я, отважно:
Я что, не знаю?
В новых случайных стилях
Состояние - хаос строк.
До семи дней по хаосу плыли
Случайности, видит бог.
Теперь уже поздно решать,
Прав он или нет.
Каждому даны отец и мать,
Есть верхний и нижний свет.
Не каждый в себе, как в ракушке,
Рисует как первый бог.
К примеру, построил Пушкин
В себе, что другой не смог.
В текущей строке -
Наш парад.
Стоит на легке
Перцев, наш брат.
Ему все равно,
Кто кого развел.
Он ведь давно
К белым башням ушел.
И мне, как другим, параллельно
Одиночество глупых речей.
Во мне к небесам отдельным
Тонкий течет ручей.
Словом, когда прояснится,
Мне адрес страницы приснится,
На котором, как одуванчики,
Взломщики - девочки и мальчики.
Че Ган
Из детства выпав,
Он понял - шут.
Летел он с криком,
Как парашют.
Кто в книгу жизни
Не занесен,
Носит в мыслях
Иной закон.
Он - гром случайный,
Концерт и бас.
Играл банально,
Играл про вас.
Но как-то утром
Он нес кусты.
Смотрели скудно
На то менты.
А детство - мимо.
Кричит - эй, стоп!
Смотри-ка, милый,
Уж, автостоп.
Кассету б вряд ли
Перевернул.
Машина - сзади.
Он лишь вздохнул.
Теперь, как осень,
Гуляет он,
Немая проседь,
Как фараон.
Он шел с кустами,
Такой рассказ,
И над крестами
Играет бас.
Смертная казнь
Моют стекло.
Моют жизнь.
Смывают стихи
Черного демона.
Я слышу слово "туда" -
На дно, к первой весне,
К кислой гусенице,
Что сожрет память.
Безмолвные тени,
Забывшие ранги,
Примут погибшую
Смертную данность.
Ветер из гроба
Холод ночи бродит вдоль витрин.
Подарите арлекину кокаин.
Манекены стынут. Им нужна любовь.
Подарите манекенам кровь.
Я иду. Я сердце вынул, чтобы знать,
Что могу его кому-то показать.
Чтобы знали - я не вру, ступая метр,
Что я слышу, как шумит из гроба ветр.
Меня ночь целует, я ее обнял.
Но иной ее строенья матерьял.
Звезды - грудь, а там, где сеть дорог,
Что-то черное вздыхает между ног.
Но - респект тебе, за то, что вслед пошла,
Ты свободу мне из гроба принесла.
Чтоб на пытках не был я, да на пирах,
А гулял распутно на семи ветрах.
* * *
Среди
странных тюрем
Порой не знаешь:
В тебе ли люди,
О которых мечтаешь.
Когда ты проснулся,
Главное - малость света,
Как змей - растянулся
Ты вдоль велосипеда.
В коллекциях теней
Воздух ветвист.
В словосплетениях
Силен Тринсмегист.
Но он - запредельная местность.
Подкупим его на честность.
* * *
Если стиль не подкупен,
Он - снег.
Ему недоступен
Времени бег.
Подбоченясь, проходит
Вдоль полей и лесов,
И паром исходит
В распутности слов.
Он не боится.
Он - не автобус.
Ему не приснится
Разорванный глобус.
Он сам себе и ему все равно,
Что жизнь, словно лента, писалась давно,
И кинута в шкаф. Ее наблюдают
Все те, кто в случайность до смерти играет.
Вечером в среду
Глаз его опасный.
Рот его черный.
Не кричи - напрасно,
Его слух ученый.
Он - хозяин вечный.
Он тобой напоен.
В путь далекий, млечный,
Он идет как воин.
После смерти славной
Ты на свет не всплыла,
В глубине бесправной,
У души - могила.
Но коль шорох мантий
Ты во тьме услышишь,
Он придет, романтик,
И к тебе под крышу.
Санаторий зла
Я и без тебя самосъедаюсь.
Я сдаюсь. Я сдаюсь.
С тенью мира встречаюсь,
Я люблю слушать грусть.
Я и без тебя в клубе смерти
Напиваюсь тьмой.
В ожиданье бессмертья
Слышу голос нагой.
Я и без тебя не пробьюся,
Вверх, к звезде, как с
тобой,
Потому я и вьюся
Санаторной тропой.
Извините паука
Она выросла в глаза.
Стрекоза.
Кожа - мыльная струя,
Как и я.
Оплетает вас давно,
Как кино.
Извините паука.
Все, пока.
Дерево
Я выросло на древнем прахе,
И, слыша треск больных костей,
Я вижу образ - он на плахе,
Он близит счастье палачей.
Река из тьмы к нему стремится,
Змеистый, радостный поток.
Она пред казнью веселится,
Распахнув двери в свой мирок.
То было я. Я отстрадало.
Теперь давно дышу иным.
Любимо ветром лишь одним,
Я далей вижу покрывало.
* * *
Я не думаю, что ты мертва,
Как упавшая в осень листва.
Я ведь знаю, что все - спираль.
Не гниет, пока есть эмаль.
Я тебя как цветок сорвал.
Я как книгу тебя листал.
Я прочел тебя - вот итог -
На газете - твой некролог.
Неизвестность
От тебя лечусь я вечно.
Но и без тебя-то - как?
Жизнь проходит быстротечно:
Утро, вечер, мак.
Черный гений мной владеет:
Слышу - ось скрипит.
То в аду ее имеет
Тот, кто вечность длит.
Пафос мой - иная местность.
Здесь я в топе-5:
Неизвестность, неизвестность,
Ты - моя мать.
* * *
На троне главный зверь сидит.
Он - сын клонированных людей.
Давно сварил он всех судей.
В его очах звезда блестит.
Он знает, счастье - поедать,
Чужую волю выпивать,
Его растили, мысль скрепив,
Миры итогом удивив.
Он - во дворце, где власть слепа.
Людей он видит черепа.
Ушедшей расы тени спят
И разум зверя веселят.
* * *
Я - как луна.
Как звездопад.
Когда не было вина,
Я в небе водил телят.
Я был всегда,
Потому что - день
Смывает порой вода,
И это - ночная тень.
Я и без строк
Нужен толпе,
Лишь бы ветер смог
Песню напеть извне.
* * *
Ночь лижут волки.
Злое навыли.
Лижут - без толку.
Ветер - куннилинг.
Мимо погоста
Иду я с вином.
Выпью без тоста
С главным волком.
О ночи поэтов
Заведем мы беседу.
На последнюю смету
И я посетую.
Кто себя выдумал,
Был - чужой.
Не было выгоды -
Лишь мир цветной.
Потому, растеряв
Часть цветов,
В сень одеял
Пали они снопом.
* * *
В
округе пасмурность. Машины
Идут на верх, где город во пучине.
Его придумал чародей один,
Когда крутил в бумагу дедов никотин.
* * *
Как на иглу, я на память присел,
Я тебя вспоминал, я не пил и не ел,
Я не мог утолить своих чувств немоту,
Я отныне алкал словно яд ломоту.
Я кровать поломал, наш супружеский дом,
Где мы пили любовь, где мы были вдвоем.
И вино своей грусти я вынул на свет,
Потому что на свете тебя больше нет.
Лаботомия
Люди - набор племен.
Одна улица - континент.
Потому - каждому свой закон,
Каждому - свой аргумент.
Но не учат тому и врачи,
Увидев редчайшее племя -
Глаза над пенсне и скажут - лечить
Надо, пока есть время.
А главный закон для них - свод
О том, что всяк одинаково жрет.
* * *
Ты мерцаешь во мне, как гений.
Ты опасен вблизи.
Я расту на тебе растением
Жуткой низины.
Я - резина,
Потому что на сцене
Пред вами
Я мечтаю, а вены
Все исходят ручьями.
В тебе дремлет не просто страсть звездочета,
А географа судного дня,
Для которого все расчеты,
Все - лишь часть себя.
И участки
На придуманном поле -
Механизмы и смазка,
Ведомые волей.
* * *
Светит в ночи Япет.
Это - далекий свет.
Недра его стеснены.
Там - дом сатаны.
Бродят вокруг солдаты.
А он пьет свой мате.
* * *
Зачем
мне осень?
Зачем мне правда?
Друзей облава
И снов облава.
Когда лишь восемь -
Иду я с бала.
Вулкан проснулся.
Бушует лава.
Себя скреплю я.
Я стар веками.
Как море снова
Меняет контур,
Тебя люблю я,
Но - меж строками,
Как меж расщелин,
Летает кондор.
* * *
Если голод на солнце,
Я слышу гимн Македонского
В телефонных стихах,
В телефонных мечтах.
* * *
Жадность художника
Необъяснима.
Ведь с каждым мазком
Он падает вниз.
* * *
Диагноз вечностью на глобусе написан.
Кон - не расписан.
Пока - на бочке
Живой - и точка.
* * *
Мне нет никакого дела,
Что в вечности нет предела.
Я на ноги встав, упал,
Свободу свою потеряв.
Лишь только в твоей улыбке,
Лишь там, где ответа нет,
Мне видится дальний, зыбкий
Свободы прекрасной след.
* * *
Поспорим с тобой,
Что ты не придешь.
Единственно - зной
На сердце прольешь.
И что-то приснится
Как слабая лень,
Как перья, что птица,
Бросает, как тень.
* * *
Те, кто ходит в Север за злом,
Год от года растут числом.
Им запах приятен - чистая гарь,
Они пополняют отряды - как встарь.
И ты, зов услышав, шагнула,
Туда, в холодную тьму,
И руки отцам протянула,
А также ему - пауку.
С. Машино. Письма из Утилизатора
Сыплет снег - мертвый пух.
Бытие - это круг.
Но оставь для иного рожденья
Письма-предупрежденья.
* * *
Мой
новый год
Неожиданной бумагой
Меня отирает от
И до - я слышу адские стяги.
Конфетти мои вены
Рассыпаются на ковер,
Новогодняя сцена -
Поздравлений набор.
Я в Галактику Стиля
Просачиваюсь влагой.
Жаль, вино не остыло,
Ведь попробуешь - брага.
Экземпляром мой каталог
Кажется - сзади мент.
И гнилье между строк -
Вот такой аргумент.
Серпантин в моей крови
Все еще многоцветен,
Меня за руки ловят,
Хоть я падаю в сети.
Мой новый год,
Потому что еще наверху флаг,
Потому что ум - это эпизод -
Тонны книг и бумаги.
Праздник клоуна - море.
Он один в этот час
На всемирном просторе
Слышит господа глас.
Он один в напряженье
И в руке его - меч,
А в другой - впечатленье
Кокаиновых встреч.
Ю. Слабоумов
Он тих на улице,
И он - Сергей.
Запахи дынь
Веселых, желтых,
Как детство героя,
Его не тревожат.
Рынок шумит,
Липкий и влажный.
Несколько баров
Там процветают.
И все - как в природе,
Ибо хозяин -
Благо для базы.
База же -
Благо для дилеров
Крупных пивных комбинатов.
Здесь же клиенты
Важны, а мимо
Как будто случайно,
Шныряют бомжи -
Червяки толкучек.
Он здесь бывает.
Он - слэнга король.
Перо его нынче
Часто бывает сухим.
Все чаще он
К клавишам льнет
Факовых сайтов -
Сообщество чтоб не дремало.
Он каждый сквозняк
Настроений познал,
Он каждую каплю
Крови вкусил,
Прогнав ее
Сквозь капилляр
Сновидений. Он -
Фака король,
Наследник Петра,
Что ночью пугал
Атояна ножом.
Его ХТТП:// я не скажу,
Зачем вам халява?
Берите, да сами
Ищите, запрос
Посылая на
Поисковик.
Он знает, что ночь -
Тоже Сергей.
С ней можно
Поладить,
Ей можно отдать
Часть настроений,
Словно учителю -
Первые строчки.
Она, прочитав,
Душу дефрагментирует,
Сон подарив,
Лучший и странный.
Утром, умыв себя
Светом августа,
Бывшего вечным
Когда-то, он тайну
Процессора ночи
На ум нанизывает.
В неспящие сети
Раскидает себя,
Мысль показав,
В будущность
Гвоздик забив.
* * *
Так слабо бьется ее сердце.
Искры угасшего парка.
Последний дымок наслаждений.
И - новая партия света
Другого теперь настроенья.
Зима поедает живое.
Зима забывает распятие ветра.
Весна не настанет,
Но мы ей не скажем.
Пусть в миг ее боли
Все будет прелестно.
Таблетки ее остановят.
К весенней капели
Она ощутит сновиденья.
* * *
Утром рано, когда светает,
Встанешь, слыша, как мир икает.
То - до трамваев, гонцов глухих
Свет разливает послов своих.
По переулку, где тьму разжали,
Видно тропинки - то сны сбежали.
Кто-то, кто избран, за нами вслед,
В поисках счастья, а может - бед.
Утренний кот, он - пятно на фоне.
Скоро лучи его в день уронят.
Я же не спал, как ночной вокзал,
Тебя, пассажирку, я изучал.
* * *
Сверху - звезды. То камней россыпи.
Ты меня под ними пила досыта.
Ты меня под ними ела с дружбою вечною,
А потом и ночь ушла, дева млечная.
А теперь, как синь сверху падает,
Телефон - не друг, он не радует.
Ты же с ним, другим, жизни ссадина,
Я бы трубку снял, да сказал - гадина.
Но зачем мне кормить ум недугами,
Когда он полон смерти слугами,
Что с печатями, да с кроватями
Сургучами меня припечатают.
* * *
Сквозь
белые ветры
Идет Батараз.
Спускается лето
На пленный Кавказ.
Автобус угрюмый
Пришел, молчит.
Готовится юный
К пути бандит.
Долина Майкопа
Уходит прочь,
Жизнь - поле, окопы
И хмурая ночь.
И вот - Яблоновка,
Выходит он,
В суме - винтовка,
И в ней - патрон.
Менты подходят -
По чем сума?
А он в ответ им -
Мана мана.
Я - воин юный,
Я - раб жиров,
А ты, дежурный,
Пади-ка в ров.
* * *
Директор звезд ко мне идет.
Вино он дивное несет.
Он муз прекрасности познал,
Когда их ночью целовал.
И он расскажет мне о том,
Кто обитает за бортом,
С клыками, шерстью и ножами
И превородными грехами.