Аннотация: В истории часто встречаются события, которым нельзя дать однозначную оценку... Вот и произошедшее в ночь с 30 на 31 января 1945года у отмели Штоппельбанк в Балтийском море, трудно оценить однозначно... Но начну я немного издалека...
30 января.
Германия праздновала очередную годовщину прихода партии нацистов к власти.
По радио транслировали очередные хвалебные речи и праздничные концерты. Хотя, на самом деле, поводов для радости было мало - Германия проигрывала войну. Её пожар уже пылал на немецкой земле - там, где он когда-то зародился, он теперь выжигал всё вокруг. Бомбы сыпались на немецкие города, как когда-то на Москву, Ленинград, Киев, Лондон...
Пришёл час расплаты.
Все дороги восточного Рейха были забиты беженцами, бегущими на запад - опасаясь возмездия русских за зверства, совершенные Вермахтом и СС, население Пруссии и других восточных областей в панике бежало за Одер. Дороги не справлялись с этим громадным людским потоком. Но был ещё один путь - по морю. И командующий Кригсмарине Карл Дёниц начал операцию 'Ганнибал' - крупномасштабную переброску людей и имущества из оставляемых территорий в порты западной Германии...
Бегство.
Ветер завывал, подобно демону из скандинавских легенд. Холодные волны ночного моря вторили ему глухим гулом. Встречая их на своём пути, мощный форштевень корабля безжалостно разрезал водяные валы пополам, и тогда все, кто стоял на мостке, видели, как два огромных пенных крыла вырывались из-под баковой части лайнера. Многие брызги тут же замерзали на холодном ветру. Его ледяное дыхание мог ощутить любой, стоявший в ходовой рубке - стоило только открыть дверь и шагнуть на мостик, в темноту январской ночи. Иногда налетала метель, и тогда снежинки неслись почти параллельно горизонту под вой неутихающего ветра.
Подобно многим, настроение у Фридриха Петерсена, капитана лайнера 'Вильгельм Густлов', было совсем не праздничное. Он, давно разменявший седьмой десяток, прекрасно понимал всю опасность предстоящего рейса. Единственное, что несколько его обнадёживало - погода. При таком ветре и волнах русская подлодка не сможет не то, что атаковать, а даже вряд ли заметит его корабль. Ведь 'Густлов' давно уже перестал быть белоснежным круизным теплоходом. Окрашенный в шаровый цвет, как и все военные корабли, он уже пять лет был плавучей казармой и учебкой немецких подводников из Второй учебной дивизии подводного плавания в Готенхафене. На надствойке угрюмо смотрели в тёмное ночное небо длинные и тонкие стволы зениток. А сквозь толстые стёкла ходовой рубки в штормовое море вглядывались глаза старого капитана. Он пытался как можно скорее покинуть опасную зону, поэтому вёл корабль на максимально возможной скорости. Сзади, за высокой кормой теплохода резал волны острым форштевнем корабль сопровождения - миноносец 'Лёве', с трудом поспевая за громадным лайнером. Глядя на постепенно отстающий эскорт, Петерсен всё более убеждался в правильности своего решения идти прямым курсом с максимальной скоростью.
Ведь, даже если и заметит их подлодка, то догнать не сможет. Большинство из них имели скорость 11-13 узлов. Это на спокойной воде. В шторм же она становилась намного меньше. И сейчас капитан испытывал гордость за мощь четырёх огромных немецких дизелей, позволявших этому исполину резать волны штормового моря со скоростью 12 узлов. И демон огня, живший в трубе громадного теплохода, сейчас завывал почти так же, как и демон ледяного ветра над волнами Балтики. А ниже, на девяти палубах разместилась довольно пёстрая 'публика' - 173 члена экипажа, 918 офицеров и матросов 2-го батальона (командир - корветтен-капитан Вильгельм Цан) 2-й учебной дивизии подводного плавания и 373 женщин-военнослужащих вспомогательной службы ВМФ, медперсонал и 162 раненных военнослужащих Вермахта, персонал частей зенитной артиллерии ВМФ и штабов, хорватские добровольцы, представители немецкой администрации и руководители различных учреждений Данцига и Готенхафена со своими семьями, а также несколько тысяч беженцев, в основном женщины и дети. Для их размещения пришлось использовать все помещения бывшего лайнера, в том числе даже плавательный бассейн - там разместили женщин из вспомогательной службы ВМФ. Занятыми оказались и бывшая оранжерея с зимним садом, и застеклённая нижняя прогулочная палуба. Точного числа людей на борту не знал никто, даже капитан. Уже после отхода теплохода от причала, когда на нём было 6050 человек, был получен приказ принять пассажиров с нескольких небольших кораблей. Так что теперь на палубах находилось, как минимум 6600 человек. Все они спешили на Запад - подальше от войны. От бомб, страха и смерти. От праведного возмездия. Им казалось, что они выиграли счастливый билет в лотерее. Ведь их корабль - бывший флагман круизного флота Германии. Размеры теплохода впечатляли любого, кто поднимался на его палубу: длина 208,5 м, ширина - 23,5 м, высота надводного борта - 17,3 м, полная высота 'от киля до клотика' - 58 м, осадка - 7 м. Множество водонепроницаемых отсеков. Этот корабль не мог затонуть, просто не мог этого сделать, как не может утонуть железнодорожный вокзал... И многие облегчённо вздохнули, когда корабль покинул Данцигскую бухту и полным ходом устремился на Запад. Они ещё не знали, что ВОЙНА не отпустит их, что она уже поджидает среди холодных волн Балтики...
'Чёртова дюжина'
Острый, хищный форштевень его лодки то и дело вонзался в штормовые волны, и они шумным пенным валом прокатывались по низкой палубе субмарины. Лодка идёт в надводном положении, используя ночь для зарядки аккумуляторов. На тесном ходовом мостике низкой рубки стоят шесть человек - вахтенный офицер, четверо сигнальщиков и сам командир. Ему недавно исполнилось 32, на груди поблёскивают ордена Ланина и Боевого Красного знамени, но сейчас его судьба висит на волоске. Могло случиться так, что это был его последний поход не только, как командира, но и как офицера. Дело было не просто в пьянке во время последнего увольнения на финском берегу, и даже не в посещении домов терпимости - его обвиняли в шпионаже, а такое обвинение в лучшем случае грозило штрафбатом. Спасением мог стать только очевидный успех. 11 Января его лодка покинула базу с однозначным приказом комбрига - 'без победы не возвращаться' и через два дня уже заняла свою позицию у вражеского берега. Но, несмотря на все старания, ему, и его лодке решительно не везло. Трижды он преследовал вражеские конвои, и трижды корабли охранения загоняли его 'эску' на глубину. Позавчера вечером атакуемый одиночный корабль, оказавшийся немецким сторожевиком, неожиданно сам обстрелял лодку из автоматических пушек. Две недели на позиции, а результата - ноль. Может, действительно, у лодки несчастливый номер? 'С-13'. Чертова дюжина. Нет! На базу без победы он вернуться права не имеет. Он вспомнил, как его отец, бывший моряк Румынского флота, рассказывал ему когда-то в детстве, что чёртова дюжина избранным приносит небывалую удачу. Избранным... Его фамилия - Маринеско, в переводе с латыни - 'морской'. Кто, как не он должен стать этим самым избранником. И потому вновь и вновь всматриваются в ненастную ночь его глаза. И ещё пять пар глаз - сигнальщиков и вахтенного - заметить бы среди этих тёмных волн и ледяных брызг хоть какую-то цель.
Шахта перископов лодки уже давно обледенела, рубка медленно превращалась в ледяной 'горб', антенны и орудия, леера и поручни покрылись прозрачным панцирем и украсились множеством сосулек. Вахтенные сменяли друг друга, чтобы хоть как-то отогреться внизу. А цели всё не было.
Спустившись по трапу в центральный пост, он глянул на часы - 21час 10 минут. И тут же раздался крик вахтенного офицера - 'Цель - тридцать градусов слева по борту!'. Он стрелой взлетел на мостик и стал вглядываться в неясные контуры в ночной мгле. Через минуту акустик подтвердил - шум винтов большого корабля и ещё один контакт - боевой корабль. Лодка неслась навстречу врагу. В 21.15 командир наконец смог более отчётливо разглядеть цель - огромный транспортный корабль в сопровождении одного корабля эскорта. Вот это действительно был шанс, выпадающий один раз в жизни!.. Ещё через десять минут он смог по полученным пеленгам и прокладке по карте вычислить параметры движения цели. И почти тут же понял, что враг ускользает - слишком высока его скорость. 'С-13' просто не успеет занять ту позицию, из которой можно будет всадить торпеду во вражеский борт. Глядя, как корабль эскорта постепенно отстаёт от лайнера, он понял, что единственный шанс не упустить такой подарок судьбы, это попытаться обогнать 'немца' и вновь выйти в атаку на выгодной позиции. Легко сказать - обогнать. Но командиру чертовой дюжины опять повезло - его лодка типа 'С' была намного быстроходнее любой 'Щуки' или 'Малютки' Если и был у кого шанс обогнать 'Густлова' в шторм, то только у него. Перекрывая шум ветра и волн, Маринеско в 21час 55 минут отдал команду: 'Самый полный вперед! Курс - 280º!'. И тихонько прошептал своей лодке: 'Ну, давай, родимая, выручай!'
Погоня
Дизели лодки работали на пределе, два её винта бешено молотили ледяную воду, а хищный острый форштевень резал волны, словно нож. На мостике лодки, захлёстываемом волнами, все следят за темной громадой теплохода. Через полчаса погони становится ясно - 'немец' проигрывает. Лодка, содрогаясь всем корпусом, несётся вперёд с такой скоростью, какую она не развивала даже на испытаниях. Волны шумным пенным потоком практически непрестанно проносятся над палубой. В таких условиях достаточно небольшого дифферента на нос для того, чтобы лодка, идущая на высокой скорости, нырнула. Поэтому у рубочного люка, беспрестанно обдаваемый ледяными брызгами, непрерывно дежурит один из моряков - если лодка непроизвольно нырнёт, то он должен успеть закрыть люк. Для тех, кто на мостике, это будет означать верную смерть, но лодка не погибнет и весь остальной экипаж останется жив.
В напряженном ожидании проходит ещё чуть больше получаса, и в 23.04 лодка ложится на боевой курс - 15º. Они идут на цель со стороны берега. С мелководья. Оттуда, откуда их ждут меньше всего. Как ни странно, но лодку до сих пор не заметили - ни с огромного теплохода, ни с чуть отставшего миноносца сопровождения. Погоня окончилась, началась охота...
Охота.
'Тринадцатая' выходила на дистанцию кинжального удара, от которого врага не спасёт уже никакой манёвр. Цель была громадной, и топить её нужно наверняка. В 23.08, когда до 'Густлова' осталось 4,5 кабельтовых, наступил 'момент истины'. Тот краткий миг, ради которого они столько дней провели в море, столько раз уходили от смерти, миг, ради которого была вся эта погоня. Короткий миг, длящийся ровно столько. сколько нужно для того, чтобы на выдохе выпалить краткое 'Пли!' - торпедисты дали залп из всех четырёх носовых торпедных аппаратов.
Торпеда из аппарата номер 2 не вышла - подвела техника. Зато остальные три устремились к тёмной громаде вражеского корабля. Ещё перед выходом в поход моряками на гладких корпусах торпед были краской выведены надписи: 'За Родину!', 'За Советский народ!', 'За Ленинград!'. Это были не просто торпеды. Это было материализованное воплощение мести, заключенное в хладный металл. Месть врагу, напавшему на их страну, разрушившему сотни городов, убившему миллионы людей...
Для того, чтобы пройти четыре с половиной кабельтова, торпедам требовалось всего 35-40 секунд.
Но как же мучительно они тянутся, когда твои торпеды буравят воду по направлению к цели, а командирский секундомер словно замер.. И его стрелка нехотя и лениво переползает от одного деления к другому, отсчитывая эти самые секунды. Последние секунды до взрыва... Последние секунды чьей-то жизни...
Взрывы
Спустя 37 секунд после залпа, первая торпеда с надписью 'За Родину!' ударила в левый борт 'Густлова' перед капитанским мостиком. 300кг взрывчатки советской торпеды сделали своё дело - корпус гигантского лайнера содрогнулся от страшного молота подводной ударной волны, рвущего, проламывающего и корёжащего хваленую немецкую сталь. Затем, в течение нескольких секунд, следуют ещё два таких же удара - все три торпеды нашли свою цель.
В 23.09 в вахтенном журнале 'С-13' появилась запись: 'Лайнер накренился и начал тонуть ...', в 23:10 - ещё одна: 'Левый борт лайнера ушел под воду ...'.
Гибель
Первая торпеда ударила в корпус 'Вильгельма Густлова' чуть впереди мостика. Как раз в тот район, где располагались помещения экипажа. Молодой помощник казначея Хайнц Шён дремал в это время в своей каюте. Первым же взрывом его вышвырнуло из койки. Придя в себя, он в течение мгновений понял, что 'Густлов' обречен. В полной темноте (освещение погасло), под рёв врывавшейся в корпус корабля воды, он всё же сумел найти карманный фонарик, выскочил из каюты, а затем и из носовой части, которая отделялась от остальных помещений лайнера водонепроницаемой переборкой с ограниченным количеством дверей. Зажглось аварийное освещение, а до этого, в свете фонаря, Хайнц увидел, как двери в водонепроницаемых переборках были заблокированы командой с мостика. Находившиеся в носовой части 'Густлова' люди, в т.ч. большинство свободных от вахты членов экипажа, были обречены на смерть. Мало кто из них успел подняться в темноте по покосившимся трапам через узкие люки на верхнюю палубу. Большинство осталось навеки в своих кубриках.
Вторая торпеда взорвалась на расстоянии трети длины корпуса, считая от носа, как раз там, где находился плавательный бассейн. Многие из находившихся там женщин из вспомогательной службы ВМФ были убиты или ранены осколками кафельной облицовки. Помещение сразу же начало заполняться водой. Оказавшись в полной темноте молодые стенографистки, шифровальщицы и зенитчицы в панике бросились к основному выходу, но его дверь из-за деформации корпуса корабля заклинило. Лишь немногим удалось отыскать запасной выход по вертикальной аварийной лестнице из этой западни до того, как вода затопила её.
Третья торпеда попала точно в центр 'Густлова', непосредственно в машинное отделение. Из дизелистов, находившихся на вахте, не выжил никто. Тех, кого не размазало по переборкам страшной ударной волной, убила ледяная вода, затопившая машинное отделение с ужасающей скоростью. Все четыре дизеля сразу вышли из строя, корабль остался без хода и электроэнергии. От страшных сотрясений корпуса при взрывах отказали даже бортовые радиостанции, так что сигнал бедствия был передан только маломощным передатчиком 'Лёве': 'Густлофф' тонет после трех торпедных попаданий!' Затем, на протяжении нескольких часов к ряду повторялись координаты тонущего лайнера: 'Район Штольпебанк. 55 градусов 07 минут северной широты, 17 градусов 42 минуты восточной долготы. Просим помощи...'.
'Вильгельм Густлов' начал погружаться в ледяные волны Балтийского моря с сильным деферентом на нос и креном на левый борт. Разбуженные пассажиры, кто в чем был одет, перепуганные до смерти, где при тусклом свете аварийного освещения, а где и в темноте, ринулись со всех нижних палуб лайнера наверх, к спасательным шлюпкам. На трапах и лестницах началась жуткая давка, в которой многие погибли, многие получили тяжкие увечья и не смогли выбраться из недр гигантского теплохода. Некоторые, вооруженные оружием, прокладывали себе дорогу наверх буквально по трупам. Многие отчаявшиеся заканчивали жизнь самоубийством или просили других пассажиров убить их. Всего же, во время взрывов и в первые минуты после них в трюмах и на нижних палубах корабля погибло около 1000 человек. Оставшихся в живых более пяти с половиной тысяч человек, которым удалось выбраться из чрева гибнущего левиафана на верхнюю и прогулочную палубы, ждал второй акт трагедии.
Спасательные средства лайнера включали в себя 12 больших шлюпок, рассчитанных на 50-60 человек каждая, 18 катеров на 30 человек и 380 надувных плотиков на 10 человек. Общая вместимость спасательных средств составила 4940 - 5060 человек. Казалось бы - места хватит почти всем. По крайней мере, женщинам и детям - точно. Но не тут-то было. Матросы лайнера в большинстве погибли при взрывах. Спускать шлюпки было некому. Руководство посадкой на часть шлюпок взяли на себя офицеры и унтер-офицеры 2-й дивизии. Оцепившие спасательные средства, вооруженные подводники позволяли садиться в них только женщинам и детям. Укомплектованные подобным образом шлюпки спускались в штормовое январское море на волю волн. Кому-то из их пассажиров повезло - они почти сразу были подобраны 'Лёве' и подоспевшим миноносцем 'Т 36', остальные же, и их было подавляющее большинство, разносились волнами по морю. На остальные шлюпки посадка происходила в панике, многие из них переворачивались ещё до спуска на воду, некоторые шлюпки, груженные людьми, из-за неправильных действий при их спуске падали в море с высоты пятого этажа... Корабль быстро валился на левый борт, и вскоре спуск шлюпок с правого борта стал невозможен. Капитан Петерсен смотрел на весь этот хаос с высоты ходового мостика и понимал всю свою беспомощность в данной ситуации. Он уже ничем не мог помочь людям на палубе. Внезапно одна из зениток, стоявших на юте корабля, с треском вырвала крепления и рухнула вниз, прямо на заполненную людьми шлюпку...
Примерно через 40 минут после торпедирования крен 'Густлова' достиг 22 градусов. Капитан отдал последнюю команду: 'Всем покинуть судно, спасайся, кто может!'. Обледеневшая верхняя палуба, находившаяся под сильным наклоном, не могла уместить на себе всю многотысячную толпу. Люди срывались вниз и падали в бушующие ледяные волны. Более 1000 людей, в основном женщины и дети, в ожидании своей очереди столпились на нижней прогулочной палубе правого борта, застеклённой огромными толстыми стёклами. Внезапно в ее носовой части появилась вода. Возникла новая волна паники. Трапы были сразу же забиты толпами людей, которые мешали друг другу вырваться наружу. Многие пытались выбить толстые стекла, но им это не удавалось - ведь эти стёкла рассчитывались на то, чтобы выдержать натиск океанских штормов. Вода продолжала быстро прибывать и постепенно затопила все помещение. Прогулочная палуба стала похожа на гигантский аквариум, только вместо рыб в нём плыли задыхающиеся или уже мёртвые люди. В последний момент одно из стекол лопнуло, и несколько человек было выброшено на поверхность вместе с осколками стекла и огромным пузырём воздуха. В стеклянной западне страшной смертью погибло ещё около тысячи человек.
К месту катастрофы прибыли другие корабли, начав вылавливать людей из воды. Прибывший к месту трагедии тяжелый крейсер 'Хиппер' мог бы спасти сотни людей, но когда его командир узнал о присутствии в этом районе русской подлодки, то тут же прекратил спасение и полным ходом ушёл на запад, оставив только небольшой корабль эскорта. Сохранность крейсера была для него важнее жизней тысяч соотечественников.
В этот момент 'Вильгельм Густлов' повалился на борт и начал уходить под воду. Над бушующим морем, перекрывая вой ветра и грохот волн, разнёсся страшный тысячеголосый вопль. В довершение демонической картины гибели судна и тысяч людей, на корабле вдруг зажглось погасшее освещение палуб и раздался вой сирены, слившийся с воплем гибнущих людей в страшной какофонии. Волны сомкнулись над тонущим гигантом, образовав огромный водоворот, утянувший на морское дно многих из тех, кто не надел жилет или же не решался покинуть корабль до последней секунды. В воде плавали сотни детских тел, одетых в спасательные жилеты, но одетых неправильно - на воде они всплывали ножками вверх, и захлебнувшись, так и плавали окоченевшими, ужасая тех, кому удалось спастись.
Миноносцы, подошедшие к месту гибели теплохода, в первую очередь вылавливали людей из воды. Именно в этот момент удалось спастись Шёну, корветтен-капитану Цану и капитану Петерсену. Однако, возможности маленьких миноносцев по приему людей были весьма ограничены. Подняв из воды в сумме чуть больше 1000 человек, они их исчерпали, а в то же время на шлюпках и спасательных плотах все еще находилось вдвое большее число людей.
После ухода миноносцев, эти люди остались одни. При температуре воздуха в -18 градусов, в шлюпках, заливаемых волнами, промокшие до нитки и продрогшие до костей, без теплой одежды на протяжении примерно 2,5 часов они ждали корабли, которые могли бы возобновить спасательные действия. И всё это время демон ледяного ветра собирал свою страшную дань. Многие замерзли, часть шлюпок была отнесена ветром и волнами прочь от места катастрофы. Несмотря на все усилия, прибывшие корабли из состава проходившего рядом конвоя 'Орион', смогли поднять из воды всего 137 человек, прибывший спустя ещё час 'Гёттинген' и его охранение - уже только 78. Поиски длились до шести часов утра. Все реже и реже в обнаруженных шлюпках немецким матросам удавалось находить живых людей. Многие получили сильные обморожения, около 40человек умерло уже на борту кораблей-спасателей. Всего же, на борту спасательных шлюпок и плотов умерло около 1800 человек. Одна только эта цифра превосходит число погибших в катастрофе 'Титаника', когда из 2207 находившихся на судне пассажиров и членов команды погибло 1507.
К этому времени 'С-13' была уже далеко от того места, где оставшиеся в шлюпках люди вели отчаянную борьбу со смертью.
Чудо
Последний человек был спасен спустя семь часов после гибели лайнера сторожевым кораблем 'V1703'. Этот небольшой корабль, несший дозор в Данцигской бухте, перехватил первую же радиограмму о торпедировании и сразу направился на помощь. Попасть к месту событий он смог лишь к 06.50 утра. Осмотр нескольких первых лодок показал отсутствие в них какой-либо жизни. На сторожевике накапливались трупы, а спасенных все не было. Всем становилось ясно - помощь опоздала. И вот, когда командир уже принял решение возвращаться назад, осматривавший последнюю встреченную шлюпку матрос Вернер Фик увидел в ней сверток больших размеров. Подойдя к нему и размотав, моряк увидел голову годовалого ребенка, который все еще был жив! Немедленное медицинское вмешательство корабельного врача спасло жизнь маленького мальчика. Впоследствии бездетный Вернер Фик усыновил младенца, став, пожалуй, единственным человеком, для которого страшная ночь гибели 'Густлова' стала самым счастливым моментом в его жизни.
Эпилог
Над штормовой Балтикой разгорался тусклый рассвет последнего январского дня последнего года войны. Вместе с наступившим днём настало время подвести итоги страшной ночи. 'Вильгельм Густлов' лежал на дне балтийского моря на глубине 62 метра.
На его борту погибло: из 918 матросов и офицеров 2-й учебной дивизии подводных сил 406 человек (44 процента), из 173 членов экипажа - 90 (52 процента), из 373 женщин-военнослужащих - 250 (67 процентов), из почти 5150 беженцев и раненных - 4600 (89 процентов). В последнюю цифру вошло почти 3000 детей. Всего - 5346 человек. Это наиболее достоверная цифра, хотя многие исследователи катастрофы и историки называют намного большее число жертв - до 7 и даже до 9 тысяч.
Естественно, что Маринеско не мог знать истинной цены своей победы. 10 февраля 1945г он уничтожит ещё один крупный транспортный корабль Германии - 'Генерал фон Штойбен'. Январский успех Маринеско назовут 'Атакой века', а его самого многие начнут называть 'Подводником номер один'. Но заслуженное признание придёт к нему уже после смерти, как и высокое звание Герой Советского Союза. Его лодка уцелеет, оказавшись единственной из 13 балтийских лодок типа 'С', которая пережила войну. Лодка под 'несчастливым' номером 13.
Вопреки широко распространённой в нашей литературе легенде, в нацистской Германии не будет ни траура, ни даже упоминания в газетах о трагедии той страшной ночи. Фашисты боялись, что весть о катастрофе подорвёт уже и без того пошатнувшийся моральный дух жителей Германии. Мир впервые узнает о гибели 'Вильгельма Густлова' из шведских газет...
Те из пассажиров 'Густлова', кто пережил ту кошмарную ночь, до конца своих дней будут помнить весь её ужас, рассказывая своим детям и внукам о страшной трагедии.
Моряки кораблей, следующих из портов Гданьска или Гдыни на запад по фарватеру номер 58, у отмели Штоппельбанк и сейчас могут наблюдать, как отклоняются в сторону стрелки магнитных компасов. В сторону огромного, 25-тысячетонного надгробья, лежащего в холодном сумраке на дне Балтики...
А всем нам, живущим на этой маленькой голубой планете, нужно просто помнить, что бумеранг войны всегда возвращается к тем, кто его запустил.
И больнее всего он бьёт по самым слабым и беззащитным... Всегда...