Итак, после выборов в комсомольские секретари, я сидел в приемной своего нового первого секретаря, чтобы послушать его мнение о том, как нам строить совместную работу. Думаю, что всем обитателям здания районной администрации - включая и первого секретаря райкома партии, не говоря уже о Мурате, после моих заявлений на конференции было не по себе. Привыкшие работать без шума, администраторы получили в свои ряды инородное тело, ворвавшееся в дверь со скандалом. Неприятное последствие заигрывания с демократией теперь ходило по властным коридорам, а "неформалы" на митингах стали кричать, что "засунули" своего человека в ряды номенклатуры. Хотя новоявленные критики не помогли мне ни с забастовкой, ни с выборами. Началась политическая спекуляция, которая пугала партийную номенклатуру еще больше.

Было неприятно, что я просто хотел работать, а разные идеологические лагеря меня рассматривали прежде всего с точки зрения "чей" я кадр. В то время как практика доказывала, что я, по сути, "ни чей". Я помнил слова учителей, и мне очень хотелось доказать, что я - не предатель, и абсолютно не собираюсь делать карьеры, опираясь на их головы. Да и какая карьера ожидала инородное тело во враждебной среде? Одним словом, было нелегко мне, еще труднее было моему новому начальнику.

Наконец, Мурат освободился и пригласил к себе. Сначала мы обменялись свежими впечатлениями по итогам районной конференции, а потом перешли к деловому разговору.

"За тобой, как за идеологом, большой участок работы. Ты будешь курировать школьные комсомольские организации, организации молодых журналистов и целый ряд других, все культурно-массовые молодежные мероприятия, работу боевой комсомольской дружины района. Но самое главное, что сегодня 30 ноября. На 4 марта назначены выборы депутатов всех уровней. Своим приказом я организую предвыборный штаб, за деятельность которого ты несешь персональную ответственность. Твоя задача добиться максимального представительства наших ребят в Советах разных уровней. Все ясно?"

"Вполне".

"Давай, приступай к изучению законов о выборах, мы проведем пленум райкома и выдвинем наших кандидатов. За тобой - организовать их учебу и поддержку во время агитационной кампании".

"Понятно".

Я вышел за дверь и начались мои новые будни. Организаторская работа была для меня не в новинку. Я организовывал различные мероприятия, как член комитета комсомола школы, затем организовывал работу научных кружков и фестивалей самодеятельности в комсомоле студенческом. Общение с ровесниками меня не пугало. В новинку было лишь то, что теперь за это платили деньги, и я мог заниматься этим целый день.

Но все равно требовалось время для психологической перестройки, чтобы понять, что работоспособность учителя и его исполнительность надо сохранить. Но на первое место поставить стратегическое мышление. Теперь уже ряд подчиненных с немым вопросом, смотрели на меня и думали: "Как завтра мы будем зарабатывать на хлеб?" Я должен был обеспечивать работой и достатком подчиненных в перспективе. Я этого еще не понимал. Месяцы в райкоме настроили меня прежде всего на это - на организацию добывания куска хлеба моими подчиненными. А это - очень важно в создании бизнеса - научиться стимулировать труд твоих сотрудников.

Но это чувство - осязание потребностей руководимого тобой коллектива - придет не сразу. Думаю, что воспитание этого осязания вызревало у меня внутри все месяцы работы в комсомоле. Но в самом райкоме проявиться просто не успели. Однако самое главное в опыте первой руководящей работы было не в самих результатах, хотя они и успели проявиться, а в понимании роли руководителя. В бизнесе ли, или на государственной службе.

Как организатор, он всегда - лидер определенной группы. И каждый шаг лидера инстинктивно, из самосохранения, "просвечивается" подчиненными, чтобы заранее получить информацию об опасности (безопасности) своей финансовой зависимости от начальника. Как раз в те годы я получил неожиданный и наглядный пример того, как начальника оценивают подчиненные.

Еще в последний год работы в школе меня призвали на военные сборы. Учения проходили не выезжая из города, и состояли как из тренировки в стрельбе, так и в лекциях по опыту прошедшей афганской войны. Участвовавший в такой лекции майор рассказывал, как сопровождал конвои с грузом по горным афганским дорогам. И вот однажды разведчики ему принесли яркий и легкий трофейный японский бронежилет. Офицеру, естественно, захотелось из любопытства примерить новинку и почувствовать, как она будет на нем смотреться.

"Каково же было мое удивление, - делился с нами майор, - когда я посмотрел на лица моих солдат. Они побелели как мел и перекосились от страха. Увидев на офицере дополнительную защиту, солдаты расшифровали это как верный признак скорого выступления в тяжелый бой. И с тех пор я понял, что любой мой поступок мой подчиненный примеряет на себя. Поэтому я не волен делать некоторые вещи. Имейте это в виду в случае руководства вами боевым подразделением".

А я афганский пример запомнил на всю жизнь. И постоянно видел в действии этот принцип в бизнесе и государственном управлении. Опытный предприниматель понимает это. И становится пожизненным рабом имиджа. Он всегда обязан излучать на людях надежность. Вплоть до прихода судебных исполнителей, описывающих имущество за банкротство. Не будет образа надежности - не будет управления людьми. Но требовалось время, чтобы ощутить справедливость этих слов.

Обязанность блюсти образ раздваивает личность, отодвигает проявление искренних чувств (а с ними - и искренних друзей). Потому что по жизни не получается так, что в сердце "от сих до сих" ты занят делом, а после этого - у тебя время приема друзей. Друзья приходят не по расписанию. И если это расписание твоего бизнеса отодвигает их, ты остаешься без друзей. Одиночество - естественное состояние руководителя. Ты приговорен к нему.

Но в первое время я еще не понимал этого и сам с радостью бросился в исполнители, забывая координировать работу подчиненных, ждущих от меня указаний. Я продолжал еще оставаться по своим навыкам учителем - исполнителем.

Требовалось ли от меня искать в завтрашнем дне кусок хлеба для подчиненных? Если вспомнить, то комсомольские начальники в райкоме получали гарантированную сумму оклада. Так стоило ли волноваться? Стоило, и еще как! В связи с кризисом в экономике и идеологии поступление членских взносов резко сокращалось, и не за горами вырисовывалось то время, когда не на что будет содержать аппарат организаторов. Это было очевидно всем. Следовательно, ситуация требовала от меня найти такие направления деятельности, которые бы оставляли моим подчиненным перспективу. Я же, осваиваясь в новых условиях, ее пока не видел. Хотя она была у меня под носом. Но в ту пору мы еще не привыкли на любую работу смотреть, как на вид бизнеса.

Я не понимал, что организация выборов - это и есть бизнес. Практика кооперативного движения показывала, что бизнес, это что-то неординарное и связано с предметами. Например, печь кооперативные пирожки и выпускать кооперативные джинсы. А вот профессионально заниматься PR - public relations - об этом никто и не думал. Да и термин такой у нас еще не прижился. Как и все, что связано с грамотным маркетингом.

Тогда это было просто комсомольское поручение - обеспечить победу своих кандидатов на выборах.