Кусаинова Жанар Батырхановна : другие произведения.

Ангелова Кукла

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Эта история о сумашествии и любви, которые оказались единственно спасительными в дни горя и отчаяния.

   Ангелова кукла
  
   Литературный сценарий полнометражного подросткового фильма - драмы. По рассказам Эдуарда Кочергина
   автор сценария-экранизации - Жанар Кусаинова
  
   Кратко об истории - эта история о мальчике - беспризорнике, о его первой любви к Паше Ничейной, малолетней проститутке. История происходит в Ленинграде, в 1945 году...
  
   Вечер. Конец осени, когда земля уже холодная, травы уже нет, деревья- черные, голые. Парк Ленина. Пашка и Крошка Ухалка стоят вдвоем. Крошка Ухалка присматривается к прохожим мужчинам. Она указывает на них Пашке и потихоньку комментирует, потягивая сигарету.
  
   Идут титры.
  
   Крошка Ухалка - Вон тот в сером плащике - работяга. У него ловить нечего. А этот со шрамами на лице, контуженный, с ним лучше не связываться, сдвинутый он. Вон, с тросточкой прошел, видала, ну, у которого руки белые. У него и денег есть, стырщик он, по рукам видно, по повадкам. Вот с кем бы я злоупотребилась бы шумно. Но таким мы не нужны, фасон не тот. А вот видишь, идут полосатики, вот это наши. Идите к нам, мальчики!
  
   Полосатики - Малолетка, ты еще! За твой возраст и загреметь можно!
  
   Крошка Ухалка - Не боись, не загремишь! Мне уже давно 15! Взрослая я.
  
   Полосатики расхохотались - Взрослая она! Смотрите-ка! Иди, помойся сначала, курва! -
   Смеясь, проходят мимо.
  
   В кустах в это время Муська Колотая показывает наколки у себя на груди, на бедрах. На это с восторгом смотрят какие-то фраера. Муська Колотая с удовольствием показывает "живопись".
  
   Муська Колотая - А эта розочка, у меня первая. (показывает на руку).
  
   Пашка и Крошка Ухалка подглядывают.
  
   Крошка Ухалка - Это Муська Колотая. Дело знает, о, как!
  
   Пашка поморщилась. Крошка Ухалка заметила это и строго сбросила пепел.
  
   Крошка Ухалка - А ты не морщись! Наше дело малолетнее. Нам дают и мы даем. Поняла?
  
   Пашка промолчала, глядя на землю.
  
   Крошка Ухалка, выпустив в лицо ей дым - Поняла?
  
   Пашка - Поняла.
  
   Крошка Ухалка - Вот и хорошо... Только не забудь, что вечером Аришка с тебя то же спросит.
  
   Пашка - Чего спросит?
  
   Крошка Ухалка - Надо башлять в общак! Так что учти!
  
   Крошка Ухалка затягивается, видит, что в парк входит некий молоденький морячок. Это тот самый морячок, которого зовут Пашка, с которым и завяжется вся эта история. Ухалка смотрит на него, на Пашку, прищуривается.
  
   Крошка Ухалка - Смотри, какой полосатик! Да уж, не те бляди, что хлеба ради, Бог нас простит... Так пойдешь?
  
   Пашка - Пойду.
  
   Крошка Ухалка - Только ты не беги впереди поезда. Погоди, сначала посмотри, как Анна - Нюрка делают, а потом сама. И смотри мне!
  
   Мимо Пашки прошла какая-то рыжая девушка в ярком платье и с кепкой. Это Настя. Пашка с удивлением смотрит на нее.
  
   Настя курит папиросы и поет проходящему военному -

Я любила лейтенанта

Я любила старшину

Лейтенанта за таланты

Старшину за ветчину

  
   Военный оборачивается к ней и сплевывает.
  
   Настя поет еще громче - Любила тульских.
   Любила смоленских
   Лучше не тути ребят
   Своих деревенских
  
   Военный останавливается - А ты из какой деревни?
  
   Настя - Из Карпухина я!
  
   Военный - А я из Лукова!
  
   Настя - Знаю твое Луково! Это за Погородецким...
  
   Военный - Да. А Карпухино, оно вот же, от нашего Лукова! Слушай, а спой еще!
  
   Настя - Я иду, а мне навстречу
   Самолет пикировал
   Дедка в армию ушел
   Бабку заминировал!
  
   Военный смеется. И Настя смеется. Они смотрят друг на друга, улыбаются.
  
   Настя - Так на травке, на муравке,
   Шла молодка за водой,
   А молодушке навстречу,
   Офицерик молодой,
   Ты, пойдем, пойдем, молодка,
   На фатеру, на мою,
   На моей, на фатере,
   Дома нету никого,
   Руп целковый подарю,
   Что желаешь, говори.
  
   Военный нахмурился, сплюнул - А еще, говоришь, что наша!
  
   Настя - Так ведь и мне дядя, чего-нибудь пошамать надо!
  
   И ему, уходящему, в спину, а может, для себя...
  
   Настя -
   Говорят, что я красива!

Верно, я красавица!

Красота, она не диво,

В аптеке покупается!

  
   И еще грустнее, и еще тише, когда военный уходит все дальше и дальше...
  
   Настя - Я любила Ваню летом,

Ваня бегал все с конфетам,

Любила Лешеньку зимой,

Он ухаживал за мной.

   А затем, глубоко вздохнув, она закуривает сигаретку, и дымит.
  
   Девочки- промокашки Анна- Нюрка, которые вечные подруги и вечно вместе. За ними наблюдает Пашка Ничейная. Она видит, как Анна - Нюрка игриво просят прикурить у проходящих мимо моряков. Моряки дают прикурить, девушки прикуривают сигаретой от сигареты. Немая сцена - они оценивают девушек, неявно переглядываются. Девушки игриво улыбаются, с деланной похотью смотрят на моряков, те улыбаются. Затем девушки уходят с ними.
  
   Паша смотрит, как уходят Анна - Нюрка. Затем, вертит головой, ищет того самого морячка, не может найти его, он потерялся в толпе. В конце - концов, она видит видавшего виды моряка, мужчину, ему, наверное, уже 40, он курит трубку. Девочка долго следит за ним, идет за ним, а когда он останавливается и садится на скамейку, тогда она сначала делает решительный шаг к нему, а потом назад, мол, идти не идти... И, наконец, решается, когда видит, что он встает и смотрит на часы.
  
   А в это время за нею следят мальчики- беспризорники. Витек зло посмеивается. Шурка сделал "бинокли" руками, приставил к глазам. В вечерних сумерках Пашка выглядела особенно трогательно, она была похожа на крохотного воробышка, или на мальца в своих драных штанах. Точенный, "дворянский" профиль, нежные кудряшки.
  
   Шурка, удивленно - Что за шкица?
  
   Витек - Это Пашка Ничейная, промокашка. Терпеть таких не могу.
  
   Шурка залюбовался ее золотыми волосами, ее нежной тоненькой фигуркой.
  
   Шурка - А почему она Ничейная?
  
   Витек - Мать у нее в дурном доме померла, а батю ее финны прибили, вот она и осталась Ничейная. Что жалко ее, да?
  
   Шурка (неуверенно, пряча глаза) - Нет.
  
   Витек - Вот, и правильно! И я таких не жалею! Нечего! Раньше она другая была, а теперь вот тоже! Лярва!
  
   Шурка глубоко вздохнул и промолчал.
  
   Пашка, осмелившись, мичману - А у вас прикурить...
  
   Под насмешливым взглядом мичмана, голос Пашки стихает, пока не замолкает совсем. Мичман, усмехнувшись, отходит от нее.
   Шурка следит за нею с интересом. И только, когда мичман уходит, появляются мальчики, они насмехаются и дразнятся.
  
   Шурка и Витек - Пашка - кувыркашка, зверинская букашка.
  
   Сначала Пашка сникла, а потом, когда голоса стали еще громче, закричала Витьке, а может Шурке - А сам ты кто? Стырщик вшивый!
  
   На ее крик обернулась Аришка Порченная. Девушка в короткой выцветшей юбке, с шальными зелеными глазами, лохматая, ярко накрашенная. Аришка прикуривала от сигареты прохожего мужчины. Она, одобрительно кивнула, мол, так их, кричи, обзывайся, защищай саму себя. И тут же обратила свой взгляд на возможного клиента.
  
   Шурка и Витек, громче - Пашка - кувыркашка, зверинская букашка!
  
   Пашка заплакала. Витек засмеялся еще громче. А Шурка, замолчал, видя, что Пашка плачет. Пашка ничего не ответила мальчишкам. И тогда Аришка, быстро вскочила и понеслась к страдалице. Мальчишки, увидев ее, тут же исчезли.
  
   Аришка - Ты что, шкица, долбанная, молчишь в тряпочку, не можешь утереть обтруханных самолетов? Ну, куда они стерлись? Я им, падлам, муды поотстегиваю!
  
   Вечер. Парк Ленина. Сильный дождь. Пашка одна. И хочется поспать и все такое прочее. И тут и появляется морячок. Ему самому лет, наверное, 15-16. Тот самый, кого искала глазами Пашка. Он и сам еще пацан.
  
   Морячок - Ты что ревешь?
  
   Пашка - Реву.
  
   Морячок - А чего ревешь-то? Ты зачем в дождь вышла? Возьми, на. (Дает ей что-то из одежды)
  
   Пашка недоверчиво посмотрела на него, а он, не дожидаясь ее ответа, сурово укрыл ее.
  
   Морячок, сурово - Наш кэп говорит, что здоровье надо беречь смолоду. Тем более девчонкам, им же рожать. Ты чего здесь делаешь?
  
   Пашка - Гуляю.
  
   Морячок - Смотрите-ка, она гуляет. По собачьей погоде. Живешь - то где, гулена?
  
   Пашка - А вон там.
  
   Морячок - Пошли провожу.
  
   Пашка - Пошли.
  
   И они пошли, две маленькие фигурки в дождливом пустом парке. Мимо плаката "Убей немца!".
  
   Морячок - Тебя как зовут?
  
   Пашка - Пашка.
  
   Морячок - И меня Пашка.
  
   Пашка - Надо же как...
  
   Морячок - А чего ревешь?
  
   Пашка - Ерунда...
  
   Морячок - А... За что я не люблю вашего женского полу, что чуть, что сразу в слезы. Вот хуже этих! (указывает на карикатурного фрица на плакате).
  
   День. Туман в парке, пусто, безлюдно. Настя курит лениво папироску, смотрит на походящих мимо мужчин и парней, льет дождь. Она поеживается, натягивает на лоб кепку. Дождь все льет и льет.
  
   Вдруг мимо нее проходит юноша с флюсом, сам тоненький, бледненький, ростом меньше ее, да и младше. И форма у него милицейская. Идет и держится за перевязанную щеку.
  
   Настя увидела его, бросила папироску, растоптала ее азартно, и давай, во все горло!
  

Цыганка, раз, цыганка два,

Цыганка - три, четыре, пять!

Разрешите мне, товарищ,

Вам цыганочку сплясать!

  
   Милиционер - Ой, Заправкина, ты что ли?
  
   Настя - Так точно, гражданин начальник!
  
   Милиционер - Ой, Заправкина, Заправкина! Помолчала бы! У меня и без тебя дел... (он прикоснулся к щеке).
  
   Настя - Так точно, товарищ начальник!
  
   Милиционер - То - то же. Лучше бы работать пошла бы! Сколько жалею тебя, все жду, когда ты исправишься, на путь правильный встанешь. Вот скоро увидишь, жалелкин помрет и все хана тебе!
  
   Настя - Так точно, товарищ начальник. Только загвоздка, товарищ начальник, мне еще 16-ти нет, а мобилизация на производство только с этого возраста. Я-то грамотная, "Окна ТАСС" внимательно читаю! Вы же мне сами, товарищ начальник, читать велели, для полит - грамотности!
  
   Милиционер вздыхает, смотрит на нее рассерженно, затем, заохав, схватившись за щеку, уходит.
  
   К Насте подходит Аришка.
  
   Аришка - Ну, чего стоим, чего не поем!
  
   Настя показывает глазами на уходящего милиционера. Аришка понимающе кивает.
  
   Настя -

Мне цыганочку плясать

Мама не велела,

Она, моя родимая,

Ботиночки жалела

  
   Милиционер рассерженно оборачивается и Настя заливается.
  
   Настя -

Свою жизнь я, безусловно

Поведу по Ильичу

Облигацией Петровной

Называться я хочу.

Потому теперь на зло

Всем буржуйским партиям

Буду с песнями рожать

Молодую Гвардию!

  
   Милиционер отошел совершенно далеко, его смешная фигурка исчезает в тумане.
  
   Настя -

Шибче, шибче ветер дуй

Чаще, чаще дождь мети

Тянет баба к небу буй

На Советской площади...

  
   Аришка заливается смехом. Настя победно смотрит на нее, трет озябшие руки, греет их дыханием, в глазах азарт и горечь, как бывает, когда не видишь будущего, а настоящее только злит.
  
   День. Шурка залез на чердак, в голубятню. Вместе с Витьком. Оба поочередно ловят и запихивают себе за пазуху голубей. Витек торопит Шурку, мол, скорее, пока хозяева не пришли. Шурка старается, но голуби не даются ему, мечутся по чердаку, а когда ему удается поймать одного из них, тот трепещет крыльями, лапами. И вдруг мальчики услышали свист, красивый, мастерский. И еще один - гораздо хуже, слабее. И смех. И чьи-то голоса. Мальчики напряглись, притихли, как крошечные звереныши.
  
   Витек выглянул в окошко - Все, пора сматываться!
  
   Шурка пошел за ним следом, держа в руках белого голубя, а тот по-прежнему продолжал трепыхаться, потому, что Шурка не правильно держал его.
  
   Шурка, выходя, увидел перед собой морячка и Пашку. Пашка и морячок держали пальцы во рту, свистели, а точнее морячок учил Пашку свистеть. У той ничего не получалось и они смеялись. Шурка остолбенел, он застыл, не сводя глаз с Пашки и морячка.
  
   Витек - Ты чего?
  
   Шурка промолчал, опуская руки, будучи оцарапанным голубем, с раздражением отпустил его.
  
   Шурка (голубю)- Вот ты еще тут, а ну, кыш!
  
   Витек с удивлением присвистнул. Но Шурка ничего не сказал ему, а бросился от него и убежал. Витек свистел ему в след издевательски.
  
   Витек - Ну, ты - мурло!
  
   Шурка, не отвечая, удалился.
  
   Моряк и Пашка сидят на крыше. Они даже не заметили, что произошло с Шуркой. Им было гораздо интереснее вдвоем. Он и она едят хлеб, моряк ломает его руками и подает ей. Она заметила в небе Шуркиного голубя. С восторгом посмотрела на него, какой красивый.
  
   Пашка - Смотри какой!
  
   Морячок - Ага, сразу видно домашний!
  
   Она берет кусок, аккуратно, собирая каждую крошку с его ладони. Моряк довольно улыбается, смотрит с удовольствием, как она ест. Она сначала не замечает его взглядов, ест, сосредоточенная только на хлебе, заметив его глаза, она остановилась, и посмотрела на него. Сначала с недоверием, как зверек, боясь, что не успеет съесть побольше, а потом, когда он улыбнулся, она тоже улыбнулась неуклюжей улыбкой.
  
   Он снимает свою бескозырку, под нею оказывается стриженная детская голова, с широченными ушами- бабочками. У него смыкаются глаза.
  
   Морячок - Кто бы знал, как я устал, а...
  
   Пашка - Ну, иди сюда (раскрыла объятия).
  
   Он, долго смотрит ей в глаза, она не отводит взгляда, тогда он кладет голову ей на грудь. Она, обняв, держит. Гладит голову, нежно и испуганно, торжественно, чувствуется, что это впервые.
  
   Морячок, сквозь сон - А тебе не тяжело?
  
   Пашка - Нет. Спи, маленький.
  
   Морячок, усмехаясь - Маленький...- засыпает с ухмылкой.
  
   Она смотрит вниз на город, на темные улицы, на пустынные крыши, на одинокие фигуры, бредущие в сумерках, на разрушенный дом впереди.
  
   Морячок и Пашка переходят дорогу.
  
   Пашка - А что вкуснее вишня или черешня?
  
   Моряк - Разумеется, вишня вкуснее, она с кислинкой,
  
   Пашка - Черешня лучше, она слаще. И до войны ее было больше.
  
   Морячок - Наоборот вишни было больше.
  
   Они спорят на ходу. И в самый горячий миг спора, на них едет трамвай. Пашка растерявшись, остановилась перед мчащимся на нее чудовищем. Моряк схватил ее за руку, и они перебегают дорогу, взявшись за руки. А затем ходят так по улицам. Пашка не смотрит на моряка, смущенно прячет глаза, отводит их на улицу, на прохожих, себе под ноги.
  
   Моряк -- Хочешь, я тебя с собой заберу? Будем вместе жить, на лодке кататься.
  
   Пашка с недоверием смотрит на него, затем молча, глядя под ноги, кивает головой. Пашка и моряк молчат, задумчиво осматривается, смотрит на серые стены, на ободранные парадные. И вдруг она видит, что по улице идет пара сестер- близнецов Анна- Нюрка.
  
   У одной из них синяк на щеке, у другой царапины на лице. Та, что с синяком, идет и прихрамывает. К ним бросается Пашка. Морячок внимательно следит за Пашкой и ее разговором с девушками.
  
   Пашка -- Анна - Нюрка, чего это с вами?
  
   Анна -- Морды нам начистили вот чего...
  
   Нюрка -- Субботник, милая, это когда работаешь на халяву! А ты как?
  
   Пашка -- Ничего.
  
   Моряк -- Паш...
  
   Пашка -- Угу, я сейчас...
  
   Нюрка -- Ну, да ладно, мы потопали что ли, сеструха. Бывай!
  
   Пашка -- Ага... (возвращается к моряку)
  
   Морячок -- А кто это?
  
   Пашка - Так знакомые.
  
   Морячок - Хороши же у тебя знакомые. Чтоб я больше тебя с ними не видел!
  
   Пашка - Ага.
  
   Морячок - Пошли, лучше я тебе рыбы дам. А то голодная, поди.
  
   Вечер. Стиральные закуты. Так называется промокашками старая, давно не использовавшаяся по назначению прачечная в проходном дворе доходного дома. Это такое крохотное, старенькое помещеньице, с ободранными стенами, со следами сырости на стенах, с красной от ржавчины печуркой (она такая маленькая, и когда в ней трещит огонь, она похожа на сердце). В этой самой хибаре, среди серых стиранных - перестиранных простыней, которые висят для разделения помещеньица на несколько.
  
   В другом - Анна - Нюрка одновременно стирают свои шмотки. Тут же ест рыбу Пашка Ничейная и Старый Вор, кашляя, выпивает водочки, мочит руки в тазу с водой. Где - то там, за простынями раздаются характерные стоны. Входит Аришка, видит, что девочки едят, подходит, отрывает кусочек от рыбы, смотрит на девочек. Те, отводят глаза, опускают их, перестают есть. А Старый Вор наливает себе еще, проливает наливая. И тянет стопку в рот. Аришка сильными движениями рук, останавливает его, и отнимает у него стопку. Старый Вор не дает ей стопку, между ними происходит борьба.
  
   Аришка - И не смей, милый, сопьешься ведь, как окачурик сопливый!
  
   Старый Вор - Делом заниматься не могу. И проститься с воровским делом не смог.
  
   Аришка - Простишься. Ну, точно, говорю тебе. Помогу тебе, даю слово! А сейчас спать.
  
   Пашка жмется к краю, и когда видит, что Аришка, ругаясь, потащила Старого Вора спать, потихоньку поднялась и только было, собралась текать, как ее маленькую, съежившеюся спинку окликнула Аришка.
  
   Аришка - Стоять!
  
   Пашка вздрогнула и замерла, не смея обернуться. Ариша положила Старого Вора на какой-то матрас, и, бросив на него сверху свой черный кожаный пиджак, повернулась к Пашке, и сделав только шаг, она оказалась рядом с нею, и уже держала ее за уши.
  
   Пашка - Ой, пусти! Больно же!
  
   Аришка - Ты куда это, навострилась!
  
   Пашка - До ветру!
  
   Аришка - Успеешь! (протягивает перед Пашкой ладонь) Быстро сюда!
  
   Пашка - Нету, Аришка! Ну, точно, нету!
  
   Аришка - Ты ведь сегодня в парке была!
  
   Пашка - Была!
  
   Аришка - Ну, так где, давай!
  
   Пашка - Он сказал, что нет у него. Зато рыбу дал.
  
   Аришка - Тогда зачем ты с ним пошла?
  
   Пашка - А он потом мне сказал, про деньги. Когда уже все.
  
   Аришка - А вот еще раз так сделаешь, прибью! Поняла?
  
   Пашка кивает.
  
   Аришка - Поняла, я спрашиваю?!
  
   Пашка - Поняла!
  
   Аришка - То-то же! (отпускает ее)
  
   Пашка выбегает во двор и садится в кустики. Журчащий звук и слезы. Одинокий бездомный щенок грызет кость.
  
   Вечер. Какой-то закуток. Шурка и Витек ощипывают убитых голубей. Перья, пух, кровь на земле. Небольшой костерок, закоптелая кастрюлька.
  
   Шурка - А правда, что Пашку соседи за бутылку водки отдали Аришке, когда у Пашки мамка с голодухи померла?
  
   Витек - Кого отдали, а кто и сам пришел! Терпеть их не могу! Дуньки проклятые!
  
   Шурка - Так ты ведь сам дунькин сынок! Что разве не так?
  
   Витек, вскакивает, трясет мертвым голубем - Кто это еще дунькин сынок? У меня мамка, знаешь...
  
   Шурка - Знаем! Бросила она тебя. А если так, значит, Дунька она! И все тут!
  
   Витек, швыряет в лицо Шурке голубя, бросается его душить - Она не бросила, она потерялась, потерялась, понял?! Понял, я тебя спрашиваю! Понял?
  
   Шурка хрипит - Понял, понял! Отпусти, а то вцепился как...
  
   Витек отпускает.
  
   Утро. Стиральные закуты. Пашка внимательно следит, как Анна - Нюрка точат обломок кирпича об камень. А затем, как они ловкими, привычными движениями, уже не глядя в зеркало, красят кирпичной пыльцой щеки.
   Затем, когда они уходят, она бросается к кирпичной пыльце и тоже красит себе щеки. Глядится в зеркальце. Довольно улыбается, затем пятерней приглаживает волосы. Еще раз смотрит в осколок зеркальца. Улыбается еще шире.
  
   Настя, выглядывает в окно, видит вчерашнего полосатика, смотрит, как украшается Пашка, посмеивается.
  
   Настя -
   Приезжали меня сватать,

С позолоченной дугой

Пока пудрилась, румянилась

Те уехали к другой.

  
   Пашка оглянулась на нее и показала язык. Настя в ответ рассмеялась.
  
   Раздался свист. Пашка бросила пыльцу и торопливо выглянула в мутное, слепое окошко. Она увидела перед собой того самого морячка, с которым недавно сидела на крыше. Он смотрел на нее серьезно и с волнением, держал в руке сверсток. Она радостно выбежал во дворик к нему. Она побежала, прихрамывая, распахнув объятия, как крылья. Она летела ему навстречу. Он еле - заметно, сдерживая себя, улыбнулся.
  
   Наконец они вместе. На пляже у Петропавловской крепости, где никого нет, и суровая река бьется о берег. Морячок поцеловал ее в нос, дал сверсток, она торопливо развернула. Нашла в сверстке хлеб, благодарно посмотрела на морячка.
   Он улыбнулся ей, похлопал по плечу, как своего товарища. Затем сурово показал ей на пуговицу у нее на одежде, та еле- еле держалась. Пашка опустила голову. Морячок вынул из кармана иголку и моток ниток, сунул ей. Пашка спрятала в кармашек и прижалась к груди морячка.
  
   Вечер. Пашка и морячок пошли по набережной. Пашка ела хлебушек, то и дело, предлагая морячку с угрозами, мол, если ты есть не будешь, то и я не стану. Но суровый тон морячка заставлял ее есть. Во время прогулки их приметили военный и Анна - Нюрка, девушки с удивлением посмотрели на Пашку и ее кавалера. Они не ожидали, что она кого - то себе найдет. Морячок увидел, что это высокий военный человек, тоже с флота и старше его, и по возрасту, и по званию. Морячок тут же остановился и отдал старшему честь.
  
   Старший - Вольно! -
  
   Он был не один, вместе с двумя девушками - Анной - Нюркой. Когда Пашка увидела их, то с гордостью взяла за локоть морячка и довольная пошла вперед им навстречу, так как идет достойная дама.
   Анна - Нюрка расхохотались. Пашка обернулась и тайком показала им язык. Но девушки ее не видели, они уже о чем-то весело болтали с высоким военным человеком.
  
   Вечер. Закуты. Перед очередным свиданием. Пашка смотрит, как одеваются девчонки, смотрит на одну из них, на Крошку Ухалку, та с удовольствием и явно с демонстрацией надевает свои штопанные - перештопанные фильдекосовые чулки. Пашка с восторгом смотрит на это чудо. Затем подходит к Крошке Ухалке и тихо- тихо просит.
  
   Пашка - Крошка Ухалка!
  
   Та смотрит на Пашку с вопросом, мол, чего.
  
   Пашка смотрит на чулки - Дай потаскать.
  
   Крошка Ухалка, с издевательским смехом - Сама таскайся! - отходит.
  
   Пашка поправляет свою потрепанную одежду, волосы и гордо выходит.
  
   На улице вечереет, туман, холодный осенний ветер. Деревья уже стоят голые.
  
   Морячок, сурово - Я вот чего думаю. Человек я уже взрослый, профессию имею. Пора мне уже остепениться. Вот подрастешь, поженимся законным советским браком. Жаль батя мой и маменька, ну, будь земля им... Ничего... Будет у нас с тобой комнатка, будем учиться, работать, дети у нас будут. Все у нас будет. Вот ты чего больше всего хочешь?
  
   Пашка молчит, подбирая слова, выразительно смотрит на Крошку Ухалку, проходящую мимо них с каким-то кавалером, а точнее на ее чудесные чулки.
  
   Морячок - Ладно, с этим всем потом определимся. А пока тебе вот. Это на будущее, к свадьбе. (он дает ей уродливую серую коробку, смотрит на часы) Ну, открой что ли...
  
   Пашка, едва приоткрыв, находит там чудесную куклу- невесту. Девочка вскрикивает от счастья, морячок не может скрыть улыбки, он счастлив, что Пашка рада подарку.
   Та, сначала смотрит на куклу с благоговением и восторгом, не смея прикоснуться.
  
   Морячок - Ну, ты еще молиться на нее начни!
  
   Пашка решается прикоснуться к кукле. Поднимая куклу вверх, роняет коробку.
  
   Морячок - Да, что ж ты, растюньтюйка такая!
  
   Пашка бросается за коробкой, предварительно положив куклу подмышку.
  
   Кукла от наклона неожиданно говорит - Mutti!-
  
   Пашка - Ой, что она фрицевская что ли?
  
   Морячок - Трофейная! Поженимся когда, у нас дома стоять будет. На счастье. (снова смотрит на часы). А теперь мне пора. ( сурово целует ее в щеку) Ну, все, позже свидимся!
  
   Уходит. За ним идет Пашка, она кричит ему вслед.
  
   Пашка - Когда ты еще приедешь?
  
   Морячок - Не знаю, как получится, так и приеду к тебе. А теперь, прощай! Ты что не видишь, что я тороплюсь?
  
   Пашка, отставая - Вижу!
  
   Она останавливается и стоит так, видя, что далеко- далеко уходит морячок. А потом, вдруг срывается с места и бежит за ним.
  
   Пашка - Стой! Стой же!
  
   Он слышит ее крик, останавливается и идет к ней, торопливым чеканным шагом.
  
   Морячок - Что случилось?
  
   Пашка, обнимая его, уткнулась носом в его шинельку - Приходи поскорей. Я тебя ждать буду.
  
   Морячок - Ой, какая же ты Пашка еще малая! Дурная ты! Я опаздываю, а ты кричишь! Ну, все пока! - (Уходит)
  
   Пашка - Сто-ой!
  
   Морячок - Ну, чего же!
  
   Пашка на бегу, снимает с шеи деревянный, самопальный, старинный крестик. Тянет к моряку.
  
   Морячок - Паш, если кто узнает! Ты что, замполит с меня шкуру снимет.
  
   Пашка - Ну, Пашка!
  
   Морячок - Ладно, как - нибудь пронесу.
  
   Пашка крестит его. Он целует ее руку и уходит. Она смотрит ему в спину. Прижимает к груди его подарок.
  
   Пашка - Вот и остались мы с тобой одни. Ой, а на дорожку - то не посидели...
  
   И крепче сжала дурацкую коробку.
  
   Утро. Стиральные закуты. Пашка с Крошкой Ухалкой выходят во двор. Во дворе стоят промокашки, в центре их сходки - девочка лет четырех, с косичками. Малышка громко плачет. Среди сходки сдавленный шепот.
  
   Настя - Все, девки, померла, мамка ее, Дашка Ботаническая.
  
   Анна - Да тише ты! Услышит.
  
   Настя - Батя ее, Ахмет насовсем, говорят, сел, за мокрое дело. Ага.
  
   Нюрка - Да, тише, говорят же тебе. Услышит девчонка, еще больше слез будет. Не видишь, ей и так плохо. Не плачь, маленькая, не плачь, зайчик.
  
   Настя - Говорят, ее мамку трамваем перерезало по самую середку.
  
   Анна - Фу, на себе не показывай! И хватит, не при дочке же.
  
   Настя - А она лежит себе, руки за голову положила.
  
   Анна - Да не показывай на себе, говорю.
  
   Настя, со слезами - Боже ж ты мой, сиротинка ты моя, как же на свете - то жить-то будешь?
  
   Девочка- сиротинка внимательно посмотрела на нее удивленными глазами и вдруг улыбнулась, уж слишком потешно выла девушка свою заплачку.
  
   Нюрка - Только не вой, а! Терпеть этого не могу!
  
   Настя - Так у нас на деревне всегда так, заплачка это.
  
   Анна - Ой, Настя, иди и вой на свою деревню. А у нас тут город, поняла?
  
   Настя - Город ни город, а человека оплакать надо...
  
   Нюрка - Если ты сейчас не заткнешься, то...
  
   Настя - Что? Ну, что тогда?! А?!
  
   Из сходки выскочила Аришка Порченная. Она подскочила к Пашке и Ухалке, схватила обеих за шкварники, потрясла, как котят.
  
   Аришка - А вы чего здесь лопухи-то свои поразвесили?
  
   Крошка Ухалка - Ой, отпусти, больно же! Ариша!
  
   Пашка удивленно смотрит на Крошку Ухалку, мол, надо же, та кого я боюсь, так боится кого-то еще.
  
   Аришка вынимает быстрым жестом из запазухи обрывок бумаги - Вот вам малява и чешите к Катьке Душистой.
  
   Крошка Ухалка прикладывает руку к голове - Щас сделаем.
  
   Двор- колодец. Крошка Ухалка и Пашка сидят в нем и ждут. Крошка Ухалка достала обломок мела и рисует им деревья в каменном колодце, а среди деревьев оленя.
  
   Пашка стоит недалеко от нее, следит за аркой, может войдет кто. Никого нет. Пашка ходит из стороны в сторону, кругами, бросает взгляд на увлеченно рисующую Ухалку. Наконец не выдерживает и подходит.
  
   Пашка - Дай порисовать.
  
   Крошка Ухалка - Иди, смотри, если проворонишь Катю Душистую, сама знаешь что тебе будет.
  
   Пашка - А пропорции у тебя все равно не правильные.
  
   Крошка Ухалка, с удивлением - Чего ты говоришь?
  
   Пашка - Пропорции. Вот, у тебя ухо у оленя и листья на деревьях получаются равного размера. А так не бывает. И ветви у деревьев разной длины должны быть.
  
   Крошка Ухалка дала ей мел и сначала со снисходительностью, а затем уже увлеченно следит, как та рисует. Получается гораздо лучше.
  
   Крошка Ухалка - А ты откуда умеешь?
  
   Пашка - У меня мама до войны в школе работала, рисовать учила.
  
   Крошка Ухалка - А, ну если мама, тогда понятно. (смотрит с завистью)
  
   Они увлеченно рисуют, их прерывает рев звук подъехавшей машины. Они обернулись и остолбенели. Вот это да! Огромная чудесная, сверкающая машина! Дверца открывается, из нее вышла Катерина Душистая, в волшебном платье, в шляпке, с вуалью, на тоненьких каблучках. Девчонки даже дышать перестали.
  
   Катя грациозно прошла от машине к арке, прохожие оборачивались ее красоте, а знакомые приветственно кивали ей. Она кивает еле - заметно в ответ.
  
   Девочки не решаются к ней подойти. Она же проходя мимо них, узнав их, остановилась.
  
   Катерина Душистая - Ну, здравствуйте, девочки. Зачем пожаловали?
  
   Крошка Ухалка, глядя на украшения Кати - Мы маляву принесли от Аришки Порченной. Вам.
  
   Катерина быстро взяла и пробежала глазами, тяжело вздохнула. Порылась в сумке, достала карандаш, быстро чиркнула пару строчек, затем сунула Крошке Ухалке денег.
  
   Катерина - Передать Аришке лично в руки...
  
   Крошка Ухалка, прикладывая руку к голове - Щас сделаем! (Пашке) Ну, что пошли?
  
   Пашка - Пошли. (они двинулись в путь)
  
   Катерина - Постойте девочки. Ну, идите, скорее сюда. Ну, берите же!
  
   Она открывает сумку и достает оттуда, о чудо, конфеты.
  
   Девочки с настороженностью смотрят на нее и на ее конфеты.
  
   Катерина - Бьют - беги, дают - бери!
  
   Крошка Ухалка - Знаем, знаем! Наше дело малолетнее. Нам дают и мы даем!
  
   Она ест конфеты. А Пашка не берет, стесняется, но на конфеты смотрит голодными глазами.
  
   Катерина (Пашке) - И ты, чахоточка, бери.
  
   Пашка берет одну - Спасибо большое.
  
   Катерина - А еще?
  
   Пашка - Нет, спасибо, больше не надо.
  
   Катерина - Ну, что ж. Тогда бегите девочки, дело важное.
  
   Крошка Ухалка, отдавая честь - Есть бежать!
  
   Пашка - До свидания!
  
   Они убегают.
  
   За поворотом.
  
   Крошка Ухалка, ест конфеты - Она самое начальство обслуживает. Тоже из наших, из марух! У нее, знаешь, целая фатера есть. Одна живет! И прислуга там, девка какая-то, хохлушка. Ничего, фатеру у Катьки отберут, когда всю до основания вытрясут, и молодой отдадут.
  
   Тут она гордо поправила свою челку, которая точно такая же, как у Катюши.
  
   Крошка Ухалка, корчит рожу - Катя, Катя- Катерина,

Нарисована картина,

Нарисованный портрет,

Лучше Кати в мире нет.

То любит солдатика,

То капитана бравого,

То парня разудалого,

То начальство сытое-

Пузо башковитое.

   Пашка молчит.
  
   Крошка Ухалка - Не те бляди, кто хлеба ради. А те, кто башли сосущие и толком не дающие.
  
   Вечер. В парке. Пашка стоит с Крошкой Ухалкой. Крошка Ухалка смотрит на проходящих мимо парней, курит. Никто не останавливается, а если же и останавливаются, то только, чтобы бросить презрительный взгляд. Пашка садится на корточки, берет веточку и рисует на земле корабль под огромными парусами.
  
   Крошка Ухалка - Пашк, а Пашк...
  
   Пашка - Ну, чего?
  
   Крошка Ухалка - Расскажи мне про него...
  
   Пашка - Про кого?
  
   Крошка Ухалка - Как будто не знаешь, про морячка своего...
  
   Пашка - Ну, что ты, я рассказывать, не умею.
  
   Крошка Ухалка - А чего уметь? Скажи, а ты с ним...
  
   Пашка - Нет, ты что? Он у меня комсомолец! Суровый и серьезный! Говорит, поженимся!
  
   Крошка Ухалка - Ой, брешет, верь больше.
  
   Настя - У меня миленочек военный,

И военный не простой,

Он на западе - женатый,

На востоке - холостой.

  
   Как же женится он, догонит и еще раз женится. Будто я этих самых полосатиков не знаю.
  
   Пашка - Ну, почему же? Анна - Нюрка говорят, что так бывает. Вон ведь Шурку Вечную Каурку, даже пожарник взял. И ничего.
  
   Крошка Ухалка - Ничего хорошего. Ну, поженитесь, ну поживете, а потом он все равно будет тебя попрекать, что, мол, ты такая и сякая.
  
   Пашка - А он ничего не знает. Крошка Ухалка, но должно же и мне подфартить, не всю жизнь ведь так горе мыкать.
  
   Крошка Ухалка - Не всю жизнь... А тебе сколько?
  
   Пашка- 13 скоро.
  
   Крошка Ухалка - Да, такая, значит наша бабская доля. Уж, чего-чего, а я-то знаю, мне-то больше чем тебе будет, 15 уже. Я уже все про эту жизнь прокумекала. Я тебе вот что скажу. У каждой бабы, чтоб мужик от нее не убег, должен быть манок. (она провела у себя по груди) Вот у тебя манок есть?
  
   Пашка - Не знаю. Сейчас посмотрю.
  
   Пашка убегает в кусты, в кустах оборачивается, не видит ли кто. Расстегивает на рубахе верхние пуговицы и щупает себя. На груди только две маленькие горошинки. Пашка внимательно на них смотрит и горестно вздыхает, затем берет листьев с кустов, и, застегнув пуговицы, подкладывает за пазуху листьев.
   Потрогав рукой результат, она довольная, вышла навстречу Крошке Ухалке гордая и счастливая.
  
   Крошка Ухалка захохотала - Пашка, манок растеряешь!
  
   Пашка огляделась и увидела, что по ее следу листья разлетелись.
  
   В парке появился морячок. Пашка счастливо улыбнулась. Они с Крошкой Ухалкой обменялись взглядами.
  
   Крошка Ухалка - Он это?
  
   Пашка - Он!
  
   Настя - Во своей я красоте

Я вполне уверена

Если Красин не возьмет

Выйду за Чичерина!

  
   Крошка Ухалка одобрительно улыбнулась. А потом грустно смотрела, как морячок берет Пашку под локоток, как даму. И они вдвоем уходят. И как Пашка не сводит счастливых глаз с морячка.
  
   Затем к Крошке Ухалке подошел какой-то фраер с папиросой в уголке губ, в кепочке.
  
   Фраер - Сколько?
  
   Крошка Ухалка, беря его под локоток, как Пашка своего - Не боись, договоримся.
  
   Они тоже уходят. Крошка Ухалка обернулась на Пашку и морячка, и глубоко вздохнула. Горько-горько, затем сжала губы и пошла вместе с фраером.
  
   Вечер. Морячок и Пашка вместе бродят посреди дворов- колодцев.
  
   Пашка - Пошли, покажу чего!
  
   Морячок - Чего?
  
   Пашка - Ну, пошли, только глаза закрой.
  
   Морячок, пожав плечами, закрывает. Она ведет его за руку.
  
   Они приходят в один из дворов. Останавливаются. Это двор- колодец. Ни деревца, ни травинки.
  
   Пашка - Открой глаза!
  
   Морячок открывает.
  
   Пашка - Вот будет сейчас. Подожди.
  
   Морячок - Что сейчас?
  
   Пашка - Ну, вот же. Еще минуточку.
  
   Морячок оглядывается - Да нет тут ничего. Пошутила, да? Ну, ладно, хахаха! Все пошли отсюдова! Эх, Пашка, Пашка! Воспитывать тебя, еще ого-го как! Ничего, вот как только я на тебе женюсь...
  
   Пашка - Ну, подожди чуточку, вот сейчас будет. Вот точно будет!
  
   Морячок - Что будет?
  
   Пашка - Секрет.
  
   Морячок - Дура ты!
  
   Пашка - А вот и не дура! Сам ты, знаешь кто!
  
   Морячок - Ну, ты как хочешь, а я пошел!
  
   Пашка - Ну еще чуток!
  
   Он отворачивается. И вдруг в одном из окон появляется тощая фигурка какого-то старичка. У него тонкие, длинные руки. Он играет на скрипочке печальные мелодии Мендельсона.
   Пашка видит, что морячок повернулся к окну, откуда слышится чудесная музыка. И с радостью отметила глазами, что музыка впечатлила морячка.
  
   Пашка - Это Мотя- Декабрист! Это он так репетировает. Он, хочешь, скажу про него что...
  
   Морячок, строго подносит к губам палец - ТССС!
  
   Пашка замолкает с некоторой обидой.
  
   Пашка и морячок стоят во дворике- колодце. Вокруг них только серо-желтые стены, камни и ни одного листочка, травинки. И только в оконце у Моти, крохотное зеленое растение в горшочке.
  
   И скрипка играет. А над головой свинцовое небо, как перед грозой.
  
   Морячок - Я решил. Лучше на юг поедем. Там жить теплее.
  
   Пашка ухмыляется.
  
   Морячок - Чего ты? Я ведь по правде, как есть. Там солнца во сколько и фруктов, ага, даже на деревьях.
  
   Пашка - И откуда же ты знаешь? Врешь поди!
  
   Морячок - Никак нет, не вру. Я там до войны был с папой. Папа мой - моряк был. Мама всегда раньше, когда была, говорила - Вот, я одного всегда жду. А Пашка вырастет, тоже по морям пойдет, и тогда буду я двоих ждать. А ей говорил, мелкий еще когда, - Мама, я вот женюся, и будешь с женой моей нас с папой ждать. Мама все смеялась и смеялась. Говорила, что сначала дожить надо... Вот как, дожить, значит. Ну, теперь-то, когда ты со мной, я точно семью образую, самостоятельно. Что ж, если так уж.
  
   Уже поздно, темно, ночь близко. Под крышей спит бездомный щенок, зябнет от холода.
  
   Арка. Морячок провожает Пашку. Он и Она никак не могут проститься. Он уходит, а она все смотрит ему вслед, почувствовав ее взгляд, он оборачивается. Она стоит и смотрит на него, едва увидев, что он обернулся, она смущенно отвернулась.
  
   Морячок строго - Ты чего домой не идешь, поздно ведь уже. Комендантский час никто не отменял. Попадешься еще.
  
   Пашка - Иду я, видишь, иду!
  
   Морячок - Иди, если идешь!
  
   Пашка - Иду я, иду! Прощай! А ты еще придешь?
  
   Морячок - Нашу команду скоро на субботник отправят, госпиталь чинить. Может, тогда получится, приду. Ну, все, прощай.
  
   Она уходит, но затем прячется за аркой и осторожно выглядывает, чтобы посмотреть, как исчезает силуэт моряка за поворотом.
   Он оборачивается, видит ее выглядывающую голову, глубоко вздыхает, строго и сурово, а потом, неожиданно улыбнувшись, уходит в темноту.
  
   Ночь. Шурка и Витек пришли к закутам. Они стучат в дверь. Им отвечает голос Пашки.
  
   Пашка - Кто там?
  
   Витек - Мы.
  
   Пашка - К кому пришли?
  
   Витек - К Аришке, к Порченной.
  
   Дверь открылась и Пашка, и обижавшие ее мальчики увидели друг друга. Витек, криво ухмыльнулся, Шурик спрятал глаза, стал внимательно рассматривать свои ботинки.
  
   Пашка - Чего стоять, идите, ждет она вас. Вон в ту комнату.
  
   Мальчишки входят в комнату. В комнате, они видят Старого Вора, он знаком указывает им, куда сесть. Они садятся.
  
   Старый Вор - Ну, вот что пацаны... Надо мне с работкой попрощаться. Пойдете со мной?
  
   Витек - Пойдем.
  
   Шурка, глядя на Витька - Ага.
  
   Старый Вор - Тогда, ты (он указал на Шурку) будешь затушевщиком. Будешь, из того, что мы тебе принесем - нужное прятать в один сидор, а не нужное то в другой. А потом, когда я тебе скажу, отнесешь сидор с барсетками и ксивами, куда надо. И еще, за тобой главное - будешь на стреме. Следи, как появятся фараоны, свистнешь.
  
   Аришка - Я тебе отвара травяного дам, будешь поить Степушку, чтобы он не кашлял и себя не выдал.
  
   Старый Вор - А ты, малец, (указывает на Витька) будешь стушевщиком. Все что я тебе отдам, будешь ему относить. И еще, как увидишь фартового фраера с деньгами, отметишь мне.
  
   Витек кивает.
  
   День. Рынок. Старик оставил Шурку между двумя сараями.
   А сам ушел с Витьком, предварительно глотнув отвара из бутыля.
  
   Рынок. Старый Вор проходит через ряды людей. Останавливается у хорошо одетых людей. Со стороны кажется, что он просто зевака, смотрит на толпу и все. Держит руки в карманах. К нему то и дело подходит Витек. Крутится рядом. Но держится, как будто не знаком.
  
   Затем Витек бежит к Шурке и вытряхивает ему свои карманы. Кошельки, часы и прочее. Горы, бесконечный поток кошельков, барсеток, бумажников, часы, цепочки, украшения.
  
   День. В парке появилась Аришка. Она рванула к девушкам.
  
   Аришка - Марш в закуты.
  
   Крошка Ухалка - А чего?
  
   Аришка - Муську Колотую замочили.
  
   Настя охнула и перекрестилась, сняла кепку с головы. Пашка опустила голову. Анна - Нюрка переглянулись и взялись за руки.
  
   Крошка Ухалка - Где?
  
   Аришка - На Петропавловке. Прям на песке. Все в крови...
  
   Крошка Ухалка - Ты у нас такая заботливая, Аришка. Тебе надо орден Материнской Славы, или медаль Материнства дать. Я слышала такое многодетным матерям в исполкоме дают. Прямо на грудь.
  
   Аришка - А ну вас, пошли домой.
  
   Песок. Муська Колотая в разорванной, окровавленной одежде лежит на песке. Смотрит в свинцовое небо немигающими глазами. А на руке кровавая рваная рана, на том самом месте, где была раньше розочка самая первая наколка.
  
   Старый Вор прошел мимо Игнатки, (рядом с ним мальчишка помощник) который торгует какими-то тряпками. Они даже не поздоровались. Хотя Игнатка и Старый Вор встретились глазами. Мы видим, что на животе у Игнатки часы на цепочке. Когда Старый Вор прошел, то часов на животе Игната не стало.
  
   Старый Вор прошел мимо студенточки в беретике, которая стояла рядом со своими книгами. Молча и с надеждой наблюдая, как к этим книгам подходят люди, смотрят, листают со вздохом, мол, не книг сейчас, отходят. Старый Вор подошел, постоял немножко у нее за спиной, так что девушка даже не почувствовала, что он стоит рядом. А потом отошел.
   Девушка подышала на красные от холода руки, и сунула их в карманы. И вынула руки, удивленная с деньгами...
  
   Студенточка - Боже мой, что это?
  
   Стоявший рядом с нею Игнатка обернулся на ее удивление и только в тот миг он заметил, что часов-то на животе у него нет. Он оставил товар на помощника, а сам ушел.
  
   Старый Вор ушел с рынка, за ним следом, на расстоянии ушел и Витек.
  
   Сарай. Шурка держит бутыль, так, чтобы сидящему на ящике Старому Вору было удобно пить, а Витек согревает ему руки растиранием.
  
   Игнатка вернулся. Встал на свое место. А вслед за ним появились те самые фраера, которым Муська Колотая показывала свои наколки. Они стали бродить по рынку. Искать кого-то глазами.
  
   Вечер. Старый Вор, Витек, Шурка быстро идут по улице. Проходят через дворы. На плече у Шурки мешок с краденным. Вдруг в одном из дворов им навстречу выходят те самые трое фраеров. В них мы узнаем тех самых, которым Муська Колотая показывала свои наколки. Один из них подходит к Старому Вору.
  
   Фраер - Отец, дай прикурить!
  
   Старый Вор - Не курю. Прикурить даю.
  
   Фраер - Не шипи старик, дай грошей, прикурим сами.
   И шагнул на старика с ножом в руке и вдруг упал, с лицом в крови.
  
   Старый Вор (в спину убегающим фраерам) - Крещеного "Крестами" не трогать сучьи потрохи!
  
   Старый Вор - Ну, что испугались, пацаны?
  
   Витька и Шурка - Нет, конечно.
  
   Старый Вор - А все-таки почуяли шакалы добычу!
  
   Вечер. Закуты. Маклак Игнатка, мужичок с бородой, такой весь заросший и косматый, похожий на лешего. Он был на рынке, когда работал Старый Вор.
   Игнатка входит в комнату, где за накрытым столом, сидят Аришка и Старый Вор, а еще сидят мальчишки.
  
   Игнатка - Здрасти желаю! (смотрит на накрытый стол, затем на хозяев, проводит рукой по животу) Говорят, у вас товар какой появился?
  
   Старый Вор - Ну, садись что ли, с нами! В ногах правды нет. А насчет товара... (он смотрит на мальчишек, мотает головой, мол, пойдите гулять) Те встают и уходят,
  
   Шурка на дорожку, хватает картошку и хлеба, за что получает подзатыльник от Витька. Витек отнимает добытое, и пытается положить все на место.
  
   Старый Вор - Витек, не надо, пусть пацан поест, заслужил.
  
   Витек - Так ведь...
  
   Старый Вор - Отдай ему!
  
   Витек и Шурка уходят. Маклак садится.
  
   Старый Вор - Поешь с нами.
  
   Маклак - Сначала о деле.
  
   Старый Вор - Товар есть, это правда. Только, учти Игнатка, это в последний раз, я со своей работкой простился. ( Старый Вор кладет руку на плечо Аришке) Теперь на покой.
  
   Игнатка - Жаль, что уходишь, больно грабки у тебя хороши.
  
   Старый Вор - Ну не вечно же мне... (он кашляет в платок, не глядя в него, сжимает) Да и молодым у нас всегда дорога, старикам у нас сам знаешь что... Ладно, хватит канителиться. Ариш, покажи.
  
   Ариша достает ящик, открывает его и сыплет прямо на стол, перед маклаком всяческие украшения, кошельки и прочее.
   Игнатка смотрел не на товар, а на шею и на грудь Аришки, на которой висели его часы на цепочке.
  
   Игнатка - Мои ведь часы!
  
   Старый Вор - Были твои, теперь Аришкины. Я увел, я и подарил.
  
   Игнатка - Верни.
  
   Старый Вор - Ты, что воровской закон забыл?
  
   Игнатка - У друганов не тырят!
  
   Старый Вор - А ты что мне друган?
  
   Игнатка - А что нет?
  
   Старый Вор - Ты маклак, крыса, сам тырить не можешь, ссышься, торгуешь только тем, что я натырю. Грабки он мои жалеет! Ладно, берешь товар или нет? Не берешь, так я найду кому...
  
   Игнатка - Беру. Сколько?
  
   Старый Вор - Как обычно и еще бумагу сверху.
  
   Игнатка отворачивается, откуда-то из штанов достает бумажник, отслюнив палец, отсчитывает деньги. Пересчитывает несколько раз, затем оборачивается и отдает деньги. Старый Вор берет, не пересчитывая. Аришка по взгляду Старого Вора встает и сгребает товар в мешок, завязывает его, подает с презрением Игнатке. Тот смотрит на нее, на часы, затем на Старого Вора.
  
   Игнатка - Ну, что ж, прощай!
  
   Старый Вор - Прощай!
  
   Игнатка выходит. За ним закрывается дверь.
  
   Ночь. В "комнате" Аришки Порченной и Старого Вора. Ужин закончился. Стоит пустая бутыль водки.
  
   Старый Вор - Ну, Аришка, иди стели нашим пацанятам, а то, гляди, сейчас уснут, прям на столе.
  
   Аришка кивнула и вышла. Ночью Шурка проснулся на куче грязного белья, рядом с Витькой, оттого что услышал шепот, за простыней. Это голоса Аришки и Старого Вора. Он увидел их силуэты- тени, там за простыней.
  
   Старый Вор - Не знаю, как тебе, Аришка, а мне подфартило к концу житухи. Наградила она меня тобой, покрыла твоей добротой. Правда, уже не тот я стал работничек по всяким действиям, как раньше.
  
   Аришка - Степушка, татик ты мой севериновый, ненаглядный, лунь мой любимый, достаешь ты меня так, что и молодому не снилось.
  
   Шурка проснулся, открыл глаза. Он прислушался, огляделся, увидел, что на соседней куче тряпья спит Пашка, встал. И потихоньку, подошел к ней. Она спала нежным детским сном, обнимая сверсток с куклой. Он осторожно прикоснулся губами к ее щеке. Девочка сонно шевельнулась. Шурка испуганно отпрянул, застыл, ожидая. Девочка не проснулась, Витек повернулся на другой бок. Шурка вздрогнул, его глаза заходили от Пашки к Витьке, от Витьки к Пашке. Мальчик, осторожно, один за другим снял ботинки и на цыпочках пошел к "себе". Шел он спиной вперед, чтобы любоваться Пашкой.
  
   Старый Вор - Аришка, ебава ты моя последняя, я хочу, чтобы твои ласковые руки омыли меня после моей чахоточной смерти!
  
   Аришка - Не греши, Степушка, не торопись, видишь, как нам хорошо вдвоем!
  
   Старый Вор - Ладно, Аришка, торопиться не буду, подожду! А сейчас повернись ко мне своей печуркой, погрей кости старого стырщика. (смотрит на часы, на ее груди) О, старая циферблата, как время жует, не успеешь оглядеться, как очуришься.
  
   Вечер. Кинотеатр "Октябрь". Пашка стоит у кинотеатра. Она робко подходит к парочкам, а вокруг снуют туда - сюда мальчишки, кричат - А вот кому билетик!
  
   Шурка торгуется с мужчиной в шляпе, рядом с которой стоит Анна.
  
   Шурка - Дядя, один билет - три папиросы.
  
   Дядя - Пацан, давай за две!
  
   Шурка - Нет, три! Не хочешь не надо! Так и скажи своей дамочке, что жлобишься!
  
   Анна смотрит с ухмылкой на мужчину в шляпе.
  
   Шурка - Дядя, не дуйся, се ля ви! Три, так три! И нечего жлобить. Бери последние. (мужчина покупает) Аревуар, дамочка!
  
   Анна кивает ему, затем мужчина берет ее под руку, и они входят в кинотеатр.
  
   Нюрка с каким-то военным стоит неподалеку от Пашки и зовет ее взглядом, затем переходит на шепот.
  
   Нюрка - Пашк, а Пашк!
  
   Но у Пашки от робости не может даже шагу ступить. Наконец, она, видя, как сердится Нюрка, девочка бросается к ней.
  
   Нюрка (военному)- Ну, что сходим в кино?
  
   Военный - А что пошли. Девочка, сколько билеты?
  
   Пашка, с трудом - Три папиросы.
  
   Военный - А можно две?
  
   Пашка - Ага.
  
   Военный - Тогда давай два.
  
   Нюрка с ужасом смотрит, как Пашка соглашается и отдает билеты.
  
   Нюрка - Но ты только посмотри на этого ребенка. Как тебе не стыдно экономить на этом заморыше. Нашел на ком.
  
   Военный - Слушай, а ты права. Девочка, возьми еще две, и прости меня.
  
   Нюрка уводит военного, затем оборачивается и грозит кулаком Пашке. Та, стоит, кивает, смотрит, как Нюрка входит в кинотеатр. Кладет сигареты в карман. Затем вынимает, пересчитывает. Получилось шесть. Пашка довольно улыбается.
  
   Вдруг из-за угла на нее налетает тройка пацанов, во главе с Витьком. Шурка, который в это время продавал билет одному хромому инвалиду, увидел это. И бросился к девочке.
  
   Инвалид - Пацан, за две отдашь?
  
   Шурка, не глядя - Да, бери!
  
   Инвалид, ему в спину - Спасибо, пацан!
  
   Шурка, идет к ней, прорываясь сквозь толпу гуляющих, смотрит, как трое пацанов повалили Пашку в грязь. Вырывают у нее из рук, из карманов, сигареты, спички, билеты.
  
   Пацаны - Отдай, курва. Чего царапаешься, лярва.
  
   Пашка - Отстаньте от меня, ребята! Меня Аришка убьет!
  
   По Невскому идет тот самый милиционер с флюсом.
  
   Шурка, увидев его - Пацаны, вассер! Вассер!
  
   Пацаны разбегаются, кто куда.
  
   Милиционер подходит к Насте.
  
   Милиционер - Заправкина!
  
   Настя - Ась, гражданин начальник!
  
   Милиционер - Ты что делаешь, Заправкина?
  
   Настя - Решила заняться самообразованием, саморазвитием, так сказать! А у вас закурить не найдется?
  
   Милиционер - Не курю! Эх, смотри мне, Заправкина! Жалелкин при смерти!
  
   Заправкина - Знаю, знаю! А может, а давайте, товарищ начальник в кино пойдем, вместе! Прямо щас! А?!
  
   Милиционер - Щас не могу!
  
   Заправкина - А когда?
  
   Милиционер - Заправкина, эх, Заправкина!
   Уходит.
  
   Пашка поднимается с земли, испачкавшаяся, хмурая. Рядом с нею на земле валяются рассыпанные спички, сигареты. Запачканные, помятые. Пашка отряхивается, еле-еле сдерживает слезы.
  
   Шурка - Пашк, а Пашк!
  
   Пашка молчит.
  
   Шурка - Пашка, хочешь, скажу чего, а? Не бойся, не обижу.
  
   Пашка молчит.
  
   Шурка - Так ведь смешное скажу. (увидел, что она нахмурила брови) Не про тебя!
  
   Пашка молчит. Звучит громкоговоритель, все притихли, остановились, замерли. В эфире Левитан. (текст примерный)
  
   Левитан - Сегодня, в 6 часов утра по московскому времени наши доблестные войска освободили Будапешт.
  
   Пашка и Шурка прислушались. Пашка уже забыла свою обиду, она внимательно смотрит на громкоговоритель.
  
   Шурка - А это самое Будапешт- это где?
  
   Пашка - Столица Венгрии, это в Европе.
  
   Шурка - Ага, значит к немцу близко?
  
   Пашка - Ага.
  
   Шурка - Хочешь, байку расскажу про Гитлера!
  
   Пашка - Давай.
  
   Шурка - Вот пришел Гитлер к Ленину и стал кулак показывать. Потом раскрыл его, а в кулаке, знаешь чего?
  
   Пашка - Не знаю!
  
   Шурка - Песок! Вот, говорит, сколько у меня солдат! Тогда Ленин тоже стал свой кулак ему показывать. (Шурка сунул руку в карман, затем вынул кулак) А потом тоже он открывает значит свой кулак, а в нем пороху и перцу (Шурка открыл свой кулак, в нем сигаретка) Вот говорит, какие у меня солдаты. (он протягивает ей кулак, мол бери)
  
   Она с недоверием смотрит на него, молчит. Немая сцена, Пашка вглядывается в глаза Шурке, пытается понять - верить ему или нет! Шуркина рука, красная от холода, дрожит.
  
   На улице появился Витька. Витька смотрит на Щурку, на Пашку, чего это они. Витька свистит призывно.
  
   Щурка - Да щас я. Иду.
  
   Шурка сует сигаретку Пашке в руку, они встречаются глазами, он, не оборачиваясь, уходит к Витьке.
  
   Утро. Двор возле закутов. Поздне - осенний вечер, земля голая - черная, от нее тянет холодом, мерзлая она. И вот-вот, прямо чувствуется, что скоро пойдет снег, скоро наступит зима. Только это не такое новогоднее, праздничное чувство, а такое грустное - пронзительное. И в свинцовом небе точечки - птицы, все летят и летят. Пашка стоит оборванная, грязная у костерка. К ней подходит Крошка Ухалка.
  
   Крошка Ухалка - Ну и где же твой полосатик? Когда явится?
  
   Пашка - Скоро. Он ведь обещал.
  
   Крошка Ухалка - Обещанного, знаешь?
  
   Пашка - Ничего, подожду.
  
   Крошка Ухалка - Ты-то подождешь, а Аришка ждать не станет. Давненько ты в общак ничего не сдаешь. Дело наше малолетнее забыла. Напомнить?
  
   Пашка - Помню. Нам дают и мы даем.
  
   Крошка Ухалка - Вот-вот. Только дело не только помнить надо, его еще и делать нужно. На то оно и дело, и общак наш на то.
  
   Пашка - Не могу я. Болею.
  
   Крошка Ухалка - Ага. От полосатика своего заболела, да?
  
   Пашка молчит.
  
   Крошка Ухалка - От полосатика, значит. Вот оно как.
  
   Пашка - Так оно или не так, а не с кем путаться не буду, пока болею.
  
   Крошка Ухалка - А никто тебя терпеть здесь не станет, ты теперь нахлебница, на нашей шее сидишь, наш хлеб ешь. Почему, если давать не хочешь, я должна вместо тебя давать? А? Что самая мудрая нашлась?
  
   Пашка молчит.
  
   Крошка Ухалка, еще громче - Что, спрашиваю, себя умнее всех, считаешь?
  
   Настя - До чего любовь доводит
   Еле на ногах хожу
   Дайте стульчик, я присяду,
   Ручки к сердцу приложу.
  
   Из стиральных закутов выглядывает пара Анна - Нюрка.
  
   Анна - Чего?
  
   Нюрка - Орем.
  
   Анна - Поспать...
  
   Нюрка - Не даете...
  
   Анна - Шли бы.
  
   Нюрка - Дрыхнуть лучше.
  
   Анна - Мы всю ночь...
  
   Нюрка - На ногах, оглохнуть може от вашего крику. И без него
  
   Анна - Голова болит.
  
   Они, отчитав девчат, собираются снова отправиться спать.
  
   Крошка Ухалка - А чего не орать, если эта дура, вон от своего полосатика заболела, уж не знаю как вы Анна-Нюрка, а я себя уважаю. Я с нею жить не буду, очень надо неприличными болезнями заражаться. Чтоб потом мужики по шее надавали. Они-то жалеть не станут, сами знаете... Кто нас марух несчастных пожалеет.
  
   Анна - Нюрка переглянулись.
  
   Анна - Ах, ты паскуда хвостатая, ты же рядом с нами-то спишь.
  
   Нюрка - А вот же совсем рядышком, с моего боку лежишь!
  
   Крошка Ухалка - Мало ли что может случиться, если с нами такая зараза?
  
   Анна - Нюрка вылезают в окно и вместе с Крошкой Ухалкой принимаются бить девочку. Настя с ухмылкой наблюдает за дракой. Та, пытается драться, но без толку и ее просто запинывают ногами.
   А потом окровавленную ведут в закуты, к куче грязного белья, на котором разбросаны какие-то вещи.
  
   Анна - Ну, вот, забирай свои вещички и
  
   Нюрка - Уматывай, чтоб тебя через так!
  
   Крошка Ухалка - А то все кости переломаем!
  
   Пашка с трудом собирает вещи, завязывает их в платок, в него же и кладет завернутую в серый платок немецкую куклу, но та завернута так, что едва заметна. Но когда Пашка складывала в платок свой сверсток, край сверстка задрался, и стало видно лицо куклы.
  
   Крошка Ухалка - Ага, полосатик ей куклу задарил. А ну-ка показывай!
  
   Пашка - Отвисни, буду я тебе еще тут!
  
   Анна - Покажи!
  
   Нюрка - Сейчас прямо! Показывай!
  
   Анна - А то (показывает кулак)
  
   Нюрка (показывает и свой кулак) - Все кто его нюхал, лежат на Смоленском.
  
   Вдруг в комнату влетает Аришка Порченная. Когда она становится рядом с Крошкой Ухалкой, то становится понятно, что Крошка Ухалка подражает Аришке. У девочки пришиты на кофту карманы, такого же цвета, как у Аришки.
  
   Аришка - Что это еще за хор здесь собрался? А! Шкицы, марушки, кошки драные, корюшки долбанные! Амары, дуньки полосатые, а! Чего орем с утра пораньше? У кого хайло чешется, кулака моего просит?
  
   Анна - Нюрка молчат.
  
   Крошка Ухалка - От своих подруг болезнь дурную утаила, жила с нами, а может, заразила кого-нибудь из нас. С морячком гуляла. Он куклу ей подарил немецкую, в общак не башляет и куклу не показывает.
  
   Аришка - Кто?
  
   Крошка Ухалка - Пашка Ничейная.
  
   Аришка - Пашка, значит. Ну, так вот Пашка, бери вещи, иди-ка отсюда. А завтра вечером придешь на сходку. Куда знаешь?
  
   Пашка - Знаю.
  
   Аришка - Ну, все иди. Ждем. И попробуй только не прийти.
  
   Пашка кивнула, собрала вещи и вышла.
  
   Настя - Меня сваты сватали,
   Сватали богатые
   Говорят, скотины много,
   Два кота лохматые.
  
   Аришка - Ох, милая моя,
   Я тебе советую,
   Ротик свой не разевай,
   Залепи газетою.
  
   Поздний вечер. Пашка бредет одна по улицам. Льет дождь.
   Пашка долго приглядывается к окошку горящему на первом этаже. Наконец она решается и входит в парадную, стучится в дверь квартиры.
  
   Вылезает в щелочку старушечий нос - Чего надо?
  
   Пашка - Пустите переночевать.
  
   Старушка выглянула, осмотрела Пашку.
  
   Старушка - Да ну тебя, чахоточка! Помрешь еще, возись потом с тобой. А вдруг еще, какую заразу от тебя подцеплю. Кыш отсюда.
  
   Дверь хлопнула перед Пашкиным носом. Пашка крепче сжала свою куклу, повернулась и вышла под вечерний дождь. Одна.
  
   День. Серый, пасмурный день, тягостный, какие бывают в Питере, в конце осени, в которой не осталось ни золотых листьев, ни солнца, только смурные холодные ветра. Пашка пришла на сходку, которая уже собралась и ждет ее на пляже у Петропавловки. Вот на том самом месте, где встречались Пашка и Пашка. Также сурово и с волнением бьются о берег волны, чайки жалобно стонут и кричат. Девочка видит перед собой толпу девочек, которые похожи на стаю ворон в своих жалких черных, серых пальтишках и платках. Они стоят молчаливые, курят папиросы, жгут костры, греются. Ветер тянет их жалкие тряпки.
   Вяло пинают друг другу какую - то ржавую железку.
  
   Пашка в тельняшке, длинной юбке и синей кофте, на плечах у нее старый серой паутинкой пуховый оренбургский платок.
  
   Вороны хмуро - Ну, че пришла? Молодца, не обоссалась. Инсульт - привет!
  
   Пашка - Здрасти.
  
   Анна - А где ж Аришка?
  
   Крошка Ухалка - Аришка позже придет. Ну, давайте, посмотрим чего у нее.
  
   Нюрка - А что там, прямо стоящее?
  
   Крошка Ухалка - Стоящее, стоящее, зуб даю.
  
   Толпа окружает Пашку. Железка забытая лежит на песке.
  
   Голоса - Ну- ну, покажь, покажь. И где ж оно, такое, из-за чего нас
   в такую холодрань вытянули.
  
   Тянутся руки, грязные и тощие, исцарапанные и бледные. Пашка пытается спрятать куклу, прикрыть ее своим телом, но девочки сдирают с куклы платок, и вот она как крохотный ангел предстает перед ними.
  
   И тут голоса смолкают, и круг становится шире. И как будто светлее стало на улице, теплее лица девочек.
  
   Они торжественно передают друг - другу куклу, каждая старается поддержать ее подольше, глаза блестят, руки тянутся. Прежде чем прикоснуться к ней, девочки вытирают об себя руки. Пашка стоит в центре круга, она вертится, чтобы уследить у кого ее кукла.
  
   Вдруг Крошка Ухалка неловко взяла переданную ей куклу, девочки угрожающе цыкнули, а кукла, опрокинувшись, сказала - Mutti!-
   И общий восторженный вздох пронесся на пляже.
  
   Анна - Нюрка - Чего она сказала?
  
   Крошка Ухалка - Мама говорит! Она ж немецкая.
  
   Настя - Мама!
  
   Кукла снова оказалась у Крошки Ухалки.
  
   Крошка Ухалка - Слушай, Пашка, давай махнемся, ты мне цацу матрогонскую, а я тебе, вот (она вытянула ногу вперед, на которой был чулок, тот самый желанный).
  
   Пашка посмотрела на чулки и с сожалением - Нет.
  
   Крошка Ухалка - Ну, пожалуйста, дай, я тебе еще вот чего добавлю. (она вынула из кармана брошь - голубя, белого, со сломанным крылом, вместо сердца стоял у голубя красный камешек)
  
   Пашка - Нет.
  
   Анна - Бери, смотри, какой, с камешком каким.
  
   Нюрка - Чего тебе, и чулки, какие шикарные.
  
   Крошка Ухалка - Бери чулки, хотела же. Как просила. Умоляла,
   плакала ажно.
  
   Пашка - Нет.
  
   Крошка Ухалка - Дура ты, Пашка, гладкоствольная.
  
   Пашка - Почему?
  
   Анна - Почему, почему да по нарезам.
  
   Пашка - По каким - таким нарезам?
  
   Крошка Ухалка - По каким надо! Пашка кувыркашка, зверинская букашка.
  
   Пашка - Давай сюда куклу.
  
   Крошка Ухалка - Молчала бы лучше, подстилка полосатая, гадина малявная, сейчас я твой паяльник начищу.
  
   Пашка - Ругайся, как знаешь, а все равно не отдам. (тянет руку к кукле)
  
   Крошка Ухалка - Пашка - козявка, отдай куклу! - стала бить ее в живот.
  
   В Пашку вцепилась вся толпа. Стали ее бить, когда кукла упала, позвав по-немецки маму, Анна - Нюрка схватили ее и пытались бежать, но на них напали, не дав смыться.
   Пошел дождь. И тогда драка превратилась в огромный комок из бьющих, кусающих, царапающихся девочек.
  
   На пляже появилась Аришка, увидев драку, она подошла, схватила палку из кострища, потушила его в воде и стала бить ею девочек.
  
   Ариша - Вы, что суки, бузите? Сгореть хотите? Ведь заберут же фараоны. А ну, мотайте работать!
  
   Аришка подошла к кукле и бережно, нежно как ребенка подняла ее и отдала Пашке.
  
   Аришка - Неси ее домой, почисти. Дуры вы битые, не жалко такую портить. Друг - дружку бы лупили, а ее за что? Пашка, где твой матросик, почему не защищает?
  
   Крошка Ухалка - Ушел он, поматросил и...
  
   Ариша - А ну, кыш, ворона! Пашка, иди в закуты, и себя заодно вычисти. А то вон как уходили... Я же тебя учила, как драться. Ну, что ж ты. Ладно, вставай и иди, чего сидеть-то.
  
   День. Серое окошко. Под ним лежит Старый Вор. Рядом с ним сидит Аришка. У нее в руке кружка с молоком. Она неровно держит кружку, вот - вот выплеснется молоко. Но она этого не замечает, она не отводит глаз от Старого Вора. На шее у нее часы на цепочке.
  
   Аришка - Может молочка?
  
   Старый Вор - Нет, не хочется, не можется мне.
  
   Аришка - А чаю травяного? Папирос или водочки? У меня есть!
  
   Старый Вор надсадно кашляет, Аришка ставит кружку на сундук, по дороге расплескав молоко, чертыхнулась и стала искать платок по карманам. Нашла и тут же приложила его к губам Старого Вора. Отняла, увидела, что на нем кровь. Сжала платок в кулаке, глубоко вдохнула, на миг, отвернувшись к стенке. И снова возвращается к любимому.
  
   Аришка - Может, хочешь чего?
  
   Старый Вор - Дай денег на елку Гоше Колесу. Пусть будет островным детям праздник. Ведь скоро Новый Год?
  
   Аришка - Скоро, скоро. Может, поспишь?
  
   Старый Вор, берет ее руку - Поспать я и там успею, а сейчас просто посиди со мной. ( он прикоснулся рукой к часам, посмотрел, как они тикают)
  
   Аришка гладит свободной рукой его щеку, ласково молчит.
  
   За окном Пашка плачет, обняв бездомного щенка.
  
   Старый Вор - Пашка, что ли?
  
   Аришка - Да. Мешает?
  
   Старый Вор - Нет. Аришка, не прогоняй ее, а то ведь сгинет совсем, сирота.
  
   Аришка - Степушка, если уж я собак прикармливаю, то уж Пашке точно место найдется... Вот те крест.
  
   Выглядывает в окошко, а там Пашка все плачет, одна под дождем.
   У нее в руках испачканная кукла, а под ногами крутится бездомный щенок.
  
   Утро. Витька и Шурка идут по Невскому. Навстречу им идут школьники и маршируют. По боку от марширующего отряда идет пожилой человек, он командует детям.
  
   Пожилой человек - Правой! Левой! Раз, два, три! Правой, левой, раз, два, три!
  
   Шурка смотрит с восторгом, а Витек с насмешкой.
  
   Шурка - Пошли с ними, а?
  
   Витек - Да, ну! Что давно тебе не приказывали? Что по детприемнику соскучился? Ничего, вот станет холодать, пойдем, сдадимся.
  
   Шурка - Да нет, я так.
  
   Витек - Что так?
  
   Шурка молчит.
  
   Витек - Эх, Шурка! Шурка! Мелкий ты еще!
  
   Они уходят. Шурка уходя, оборачивается к марширующим детям.
  
   Сумерки. Мутный свет, темнота скоро приблизится, но ее еще нет. Пашку под руки ведут на Петропавловский пляж, где стоят, собравшись, девчонки- промокашки. Опять они похожи на черных ворон. Они стоят полукругом, молчат. Горит костер, Ариша стоит в центре. Ей подносят куклу, отнятую у Пашки.
  
   Аришка, подносит куклу к костру - Девки, мы пришли сюда, чтобы привести в исполнение постановление сходки - сжечь немецкую шлюху, что принесла горе и несчастье нашей товарке. И пожелать гореть всю жизнь, ее дарителю - кронштадтскому матросу-венику так же хорошо, как сгорит сейчас перед нами эта сука. Смерть фашистской нечисти. Ура!
  
   Промокашки- Ура!
  
   Пашка слушала Аришку, мутными глазами смотрела на свою куклу в руках у Аришки, перед глазами девочки плыло.
  
   В закутах Старый Вор стонет, тяжело кашляя. Он прикладывает руку с платком ко рту, платок окрашивается кровью.
  
   Старый Вор - Воды! Аришка! Пашка! Кто-нибудь! Где вы все?
  
   Аришка швырнула в огонь куклу.
  
   Его рука, которая тянулась к кувшину с водой, вдруг обмякла, кашель утих. И только кувшин стоит спокойно, как будто ничего не случилось.
  
   Как только Аришка швырнула в костер куклу, Пашка сорвалась с места и с диким криком бросилась спасать куклу. Она вырвала ее из костра и убежала с нею. Девочки помчались за Пашкой. Но та, забежав за угол крепости, как исчезла. Девочки искали в кустах, под мостом, рыскали повсюду, звали ее, но девочки ни где не было видно.
  
   И когда Пашка сумела спасти свою куклу, она все бежала и бежала, и казалось ей, что эта стая девушек- ворон несется за нею, летит, что у них лица становятся не просто злыми, а звериными, дьявольскими. Пашка бежала, и казалось ей, что все прохожие смотрят на нее, и злобно ухмыляются, их лица превращаются в злобные звериные рожи, вот видны их острые зубы. А когда Пашка споткнулась и упала, то к ней обратился прохожий.
  
   Прохожий, протягивая руку - Ты не ушиблась?
  
   Пашка не разобрала его слов, ей показалось, что он прорычал что-то звериное и тянет к ней жадно свою лапу с острыми когтями. Голова закружилась, но Пашка вскочила и побежала. Прохожий с удивлением посмотрел ей вслед.
  
   Пашка бежала и молилась сначала тихо, а потом все громче и громче -

Иже еси на небеси.

Да святится имя твое

Да прейдет царствие твое

Да будет воля твоя

Яко на небеси, и на земли

Хлеб наш насущный даждь нам днесь

и остави нам долги наши

Яко же и мы оставляем должникам нашим

И не введи нас во искушение

Но избави нас от лукавого

Ибо твое есть царство и сила

  
   Пашка остановилась перевести дух, и, отдышавшись, тихо повторила - Иже еси на небеси
   Да святится имя твое
  
   И подняла глаза, и увидела, что ангелы, что были статуями на многих зданиях улиц, мимо которых она бежала, спускаются к ней, и она даже выпрямилась и с удивлением огляделась.
  
   Пашка - Ибо твое есть царствие и сила.
  
   Ангелы, хором - Раба Божия, Пашка Ничейная, знай отныне, что это не кукла вовсе, а дитя твое рожденное от раба Божия комсомольца Пашки морячка, хотя какой он может быть морячок, коли юнга он еще. Храни дитя и помни слова эти.
  
   Пашка - А где же он, мой Пашка моряк? Он же знает, что мы с дочкой его ждем!
  
   Ангелы превращаются в обычных людей, они склонили над нею свои головы-
  
   - Смотрите, она глаза открыла!
  
   - С голоду, наверное, в обморок шлепнулась!
  
   - Девочка, ты из какой школы?
  
   - Да она же беспризорница, вызывайте милицию, пусть ее в детдом определят!
  
   - Девочка, с тобой все в порядке?
  
   - Видали, молчит, наверное, она глухая!
  
   Пашка вскочила и, испугавшись превращения, убежала от толпы.
  
   - Чего это она?
  
   - Говорю, неблагодарная и все тут! А все от недостатка витаминов.
  
   - Да бросьте вы ерунду городить, от витаминов!
  
   - А я и говорю, от недостатка ви-та-ми-нов! Наука это еще докажет!
  
   Пашка брела одна по улицам, улыбаясь фигуркам и статуэткам на зданиях города. Ей казалось, что они тоже улыбаются ей. Шел снег, а ей виделось, что это ангелы бросают ей нежный пух со своих зданий.
  
   Поздний вечер. Пашка стоит одна среди двора - колодца, и ловит хлопья летящего с небес снега.
   И этими хлопьями, она моет лицо кукле. Сильный ветер треплет одежду и волосы кукле и девочке. Снег летит на лицо кукле, а Пашка трет и трет его. Затем она вдруг выскакивает из двора, услышав издевательский свист Витьки, бежит.
   Мелькают дома, камни под ногами, окна, люди мимо.
   Слышно тяжелое дыхание девочки. Она добежала до какой-то речушки- канавки, каких много в Питере. Присела на корточки и стала мыть в воде свою куклу.
  
   Пашка шепчет - Ну, все-все, тихо- тихо, вот наше лихо пришло и ушло. Лихо ушло и больше не пришло.
  
   В это же время девчонки стоят и курят возле закутов.
  
   Анна - Нюрка - Случилось - то чего?
  
   Крошка Ухалка - Чего- чего? Помер он!
  
   Анна - Нюрка - Кто?
  
   Крошка Ухалка - Аришкин полюбовник, вот кто!
  
   Анна - Нюрка - Ну, так чего, Аришка-то?
  
   Крошка Ухалка - Чего, чего! Заперла фатеру, всех выгнала, я в щель посмотрела, она его купает, значит перед похоронами.
  
   Анна - Нюрка - Девочки, вы как знаете, а я не сумею потом в этой фатере, потом жить. Это ж надо придумать, после мертвяка чахоточного, жить там, это ж, инсульт- привет!
  
   Крошка Ухалка - Помолчала бы лучше, а то Аришка услышит, и тебе тогда будет все равно, как ему.
  
   Пашка моет куклу покрасневшими от холодной воды руками.
  
   Аришка моет лицо и тело своего любимого. В том же тазу, в котором он отмачивал свои руки. Куском черного хозяйственного мыла, при свечке.
  
   Пашка обнимает голову куклы.
  
   Аришка обнимает голову своего полюбовника.
  
   Пашка вспомнила, как у нее на груди, как сейчас куклина, лежала голова Пашки - морячка.
  
   Пашка - ПА --ААА-Ш - КА! Где ты мой маленький?
  
   И далеко- далеко, в каком-то из темных вагонов, в котором ехали куда-то люди, обернулся на крик молодой обрубок. Мальчишка, без рук, без ног, с обоженным, но узнаваемым лицом - это Пашка. Ожог на его лице, точно такой же, как у куклы. Точно.
  
   Он посмотрел вдаль, прошептал ее имя. А на шее у него, обоженный крестик ее.
  
   Пашка уговаривала куклу- Лихо пришло и тихо ушло. Пришло тихо и ушло лихо. Все- все- все.
  
   Аришка тоже покачиваясь, что-то шепчет своему любимому, не слышно, одними губами, держит голову его на груди, как мама. И качает ее от горя.
  
   Анна - И как мы там жить будем, не знаю. После мертвяка-то.
  
   Утро. В закуты входит Шурка. Он видит Аришку, она причесывает Старого Вора, нежно, деревянным гребнем. Нежно, прощаясь. Она разговаривает с Шуркой, не сводя глаз со Старого Вора.
  
   Аришка - Кто это?
  
   Шурка - Я это, Шурка который. Витек сказал, звала.
  
   Аришка - Звала. Вот что, найди мне Пашку. Степушка просил, чтоб была тут. Сделаешь?
  
   Шурка - Сделаю.
  
   Аришка - Смотри мне, а то голову снесу! А теперь кыш отседова!
  
   Шурка уходит.
  
   Пашка крутится возле магазина, что у дома, где живет Катя Душистая. Все бродит, кругами бродит по двору, монотонно твердит самой себе.
  
   Пашка - Дайте дите моему молока! Ангел с неба мне спустился и сказал, что не кукла это вовсе, это дитятко мое, береги его, сказал мне. Дайте дите молока. Ангел мне сказал, что это (и так далее, по кругу)
  
   И снова и снова повторяет слова про молоко и ангела. И вдруг мимо нее, проходят двое моряков, примерно такого же роста, как и ее Пашка. И одеты также. Пашка остановилась, и пошла за ними.
  
   Пашка - Пашенька, Пашенька, Пашенька.
  
   Моряки не заметили, что за их спинами идет эта девочка. Они разговаривали, и разговор услышала Пашка.
  
   Первый моряк - Слыхал, что крейсер "Киров" на мину напоролся.
  
   Второй моряк - Выжил кто-нибудь?
  
   Первый моряк - Вся команда погибла, окромя одного. Да и тот, покоцан изрядно.
  
   Второй моряк - И что, крепкий, бывалый мореман, поди?
  
   Первый моряк - Да, нет, что самое удивительное. Так себе салажонок. Второй поход за всю жизнь. Как же зовут-то его... То ли Саша, то ли Миша...
  
   Пашка, шепотом - Паша.
  
   Первый моряк, не услышав ее - Короче, не помню.
   (они уходят)
  
   Шурка бродит по улицам Питера, он пробегает мимо магазина, возле которого стоит очумевшая, от услышанного Пашка. Но Шурка стоит к нему спиной и ее не видит. Он останавливается, чтобы потереть уставшие ноги, потерев, он оборачивается, Пашка
   в это время входит в магазин, и он не успевает ее заметить, убегает дальше.
  
   Он забирается на крышу, на которой видел моряка и Пашку. Там пусто, и на голубятне тоже пусто. Голубей нет, только перья и пух, и кровь на дощатых стенах и на полу. А в углу пепел от костра, и маленькие обугленные косточки.
  
   Шурка побежал оттуда. Он примчался на набережную Невы. Поздний вечер. На берегу туман. Какой-то оборванный старик рыбачит. Мимо него проходят инвалиды войны, самовары и обрубки. Одноногие, одноглазые, однорукие, безногие, безрукие, на тачках, на каталках, с костылями. Впереди них несут гроб, в котором лежит Старый Вор. Гроб несли 6 человек, у которых было 8 рук.
  
   Впереди прощального хода идет Аришка Порченная с цветами и в черном. Идет, гордо неся свою голову и только изредка тайком утирая слезы. У нее на груди часы на цепочке. Увидела Шурка, остановила, схватив за рукав.
  
   Аришка - Где же Пашка?
  
   Шурка - Ищу. Не могу найти!
  
   Аришка - Ищи! Я Старому Вору слово дала!
  
   Мимо прощального хода прошла студентка, та самая, которая была на рынке во время прощания Старого Вора со своей работой. Она шла и читала. На минутку оторвалась от чтения, увидев процессию. Глубоко вздохнула, сняла беретик, и перекрестилась, и процессию перекрестила. Затем спросила у прохожего, в нем мы узнаем скупщика краденного, который приходил в дом к Вору и Аришке.
  
   Студенточка - Извините, пожалуйста, вы, случайно не знаете, кого хоронят?
  
   Игнатка - Отвисни, у меня своих дел по горло!
  
   Студенточка - Спасибо большое.
  
   Это шествие (как будто война уходит из города) проходило под музыку старого скрипача, и под аккомпанемент бряцания копыт, скрип каталок, грустные вздохи товарищей Старого Вора. И в полной тишине, среди подвыпивших людей вдруг кто-то запел
  

- Раскинулось море широко!

И волны бушуют вдали,

Товарищ, мы едем далеко,

подальше от этой земли.

  
   И это скрипучее, хриплое пение было тут же подхвачено другими такими же голосами. Басами, тенорами, скрипом и хрипом. Шурка остановился, он ищет глазами в толпе. Видит старого Мотю, со скрипкой, он играет. Мальчишка бежит к нему.
  
   Шурка - Пашку Ничейную не видали?
  
   Старик- Все мы Ничейные.
  
   Шурка - Так видали или нет?
  
   Старик - Нет. Не видал. Хотя, подожди... посмотри, возле дома, где Катя Душистая живет. Мы там проходили. Там, вроде, как в магазине видал. Хотя, не помню точно...
  
   Вечер. Мальчишка бежит в магазин. Он закрыт. Но Шурка все равно не уходит, он увидел в витрине силуэт Пашки с куклой. Он остановился в растерянности, не зная, то ли уйти ему, то ли остаться. Смотрит на витрину. Подошел ближе, так близко, что смог узнать лицо Пашки.
  
   Шурка радостно вздохнул - Пашка...
  
   Она не оглянулась.
  
   Шурка не выдержал и крикнул с тревогой, во все легкие - Пашка.
  
   Старуха- уборщица в магазине, которая только что мыла полы, отвлеклась от своего дела и крепко держась за поясницу, поднялась.
   Она посмотрела на Шурку, тот замолчал. А Пашка никак не отреагировала на его крик, не обернулась, ни ответила ему, она продолжала так стоять, полу боком, крепко держа свою куклу...
   Шурка с удивлением и растерянностью посмотрел на витрину.
  
   Приехала скорая. Из нее выходят санитары, двое молодых мужчин в белых халатах. Они входят в магазин. Их встречает старушка-уборщица со шваброй и в платке.
  
   Старушка, шепотом - Давно пришла она. Стоит, значит и молчит. И весь день так. Уже домой пора. Закрываемся, значит, а она все тутошки. И молчит, молчит. Чего мы только не делали, а она все вот... И спрашивали, и кричали, а она все молчит. А может она немая? А вон тот малец, он ее звал, кричал - Пашка! - Только она все равно...
   (старушка указала на Шурку, тот вздрогнул, увидев, что санитары на него смотрят и, сделав решительный шаг назад, убежал)
  
   Санитары кивают, молча подходят к Пашке, берут ее под руки. Она смотрит на них и неожиданно улыбается. Ей кажется, что санитары - это ангелы, в белых халатах. У них сияющие венчики над медицинскими шапочками.
  
   Пашка (кукле) - Ангелы пришли. Смотри, дочка.
  
   Санитары кивают, ведут ее.
  
   Пашка - А мы куда?
  
   Санитары - Домой, девочка, домой!
  
   Пашка - К маме?!
  
   Санитары - Да, к маме.
  
   Пашка - Тогда айда быстрей!
  
   Утро. Вагон - плацкарт переполнен людьми. Людей масса - старушки с детьми, с узелками, студенты с чемоданами, перевязанными бечевкой, длинный и очень худой старик с этюдником, сумкой для картин и с девочкой. Она удивительно была похожа на Пашку.
  
   Только Пашка была больше пацанкой, а у этой и платье и шелковый голубенький бант на точно таких же светлых волосах. У девочки был суровый, уставший взгляд. Она внимательно смотрела, как старик рисует ее, а потом, когда увидела, что какие-то крепкие, лысые парни, сытые и откормленные едят масло с хлебом, она стала смотреть на них. Внимательно и серьезно. Старик заметил это.
  
   Старик - Зина, прекрати, пожалуйста, это не прилично.
  
   Зина, не слушая и не слыша его, продолжала смотреть голодными на тех парней. Наконец эти парни сами обратили внимание на нее. Она продолжала смотреть.
  
   Парни - Ну, ты чего вылупилась?
  
   Зина - Ничего. Извините меня.
  
   Парни - Ладно, еще раз так сделаешь, по харе съезжу.
  
   Зина промолчала, прижалась к деду. Он обнял ее голову, что - то прошептал ей. Она кивнула и села на свое прежнее место. Он продолжил рисовать.
  
   На последней полке, в это время, среди чемоданов и сумок, сидели, привязанные ремнями к металлической трубе, Витька и Шурка. И спорили.
  
   Витек - И какого фигара мы из-за какой-то швали, амары, алюры, шкицы, марухи, банжихи...
  
   Шурка - Потому, что Аришка сказала.
  
   Витек - Да, а почему мы должны слушаться какую-то шваль, курву, лярву, скважину канавную, подстилку...
  
   Шурка - Потому, что Старый Вор, Мечта Мусорская просил перед смертью. Аришка слово дала. А я Аришке сказал, что найду.
  
   Витек - Зачем лучшему стырщику в Питере понадобилась эта мелкая Пашка Ничейная, промокашка, ай, чтоб ее!
  
   Шурка - Да, откуда мне знать? Ты у него лучше спроси. На том свете. Все равно все мы там будем. Пашка, Пашка, где ж ты можешь быть?
  
   Витек - Вот найдем, тогда узнаем.
  
   В это время в вагоне появилась пара. Подросток, лет 13-ти и юноша- обрубок, без рук и без ног. Подросток был поводырем. Он плохо пел жалостливую песню.
  
   Подросток -

В далеких краях, за границей,

В водах чужой волны,

На дне, как стальные гробницы,

Разбитые спят корабли,

   Товарищи, братья и сестры, подайте, моему контуженному брательнику на лекарства и на прожитье.

На палубе каждого судна,

Разбитого в вольном строю,

Там спят моряки беспробудно

Окончивши вахту свою.

А вот, кому не жалко, герою войны, калеке- горемыке, копееечку!

Сердца их давно уж остыли

А рыбы их гложут тела

Вот в час полуночный прилива,

На первом ущербе луна,

Товарищи, будьте милосердными, Родина вас не забудет!

Встают моряки молчаливо

Из - под пены кипящей волной

Встают они роем видений,

И руки обвиты волной.

  
   Господа- товарищи, граждане милосердные, а кому не жалко, брату моему, инвалиду войны, а вот одну только копеечку. Будьте любезны.
  
   Зина в это время спала. Рядом с нею спал старик. Солнце светило прямо на нее. В светлых волосах играл свет. Это была сама нежность.
  
   Лицо покалеченного юноши было не различимо для Витька и Шурки, которые в это время спорили.
  
   Они увидели, как юноша- инвалид решительно двинулся в сторону Зины. Он подошел ближе к ней и поцеловал спящую. Она проснулась и закричала от ужаса и неожиданности. Старик тоже проснулся.
  
   И он увидел юношу, 16- 17 лет, без рук, без ног, с обоженным, но узнаваемым для зрителей лицом - это Пашка моряк. Ожог на его лице, точно такой же, как у куклы. Точно.
  
   Старик - Зина!
  
   Зина прижалась к старику. Подросток подошел к своему "брату", схватил его за шиворот и потащил от Зины.
  
   Витек и Шурка выглянули полюбопытствовать.
  
   Шурка - Это же Пашкин моряк...
  
   Моряк, услышал Шуркины слова, поднял голову.
  
   Моряк прошептал - Пашка!
  
   Пашка - ПА --ААА-Ш - КА! Где ты мой маленький?
  
   И далеко- далеко, в белой машине с красным крестом, проснулась Пашка, она выглянула из окна, мимо нее пролетали темные дворы, в которых было темно и пусто. Пашка, огляделась, посмотрела на медбратьев в белом, прижала к себе куклу, и затихла, что - то тревожно шепча самой себе.
  
   И слеза выпала из глаз Паши- моряка.
  
   Подросток - Вы уж извиняйте, господа хорошие, бывает. Он ведь у меня контуженный! (последние слова подросток сказал со скрытой агрессией)
  
   Тамбур. Темнеет.
  
   Подросток моряку - Еще раз так сделаешь, ты самовар, конченный, я ж тебя швырну к матрене - матери, поплывешь один на катере! Ты ж у меня подохнешь, как собака, один! Работать надо, а не девок пугать!
  
   Дверь тамбура открылась и в него вошла Зина. У нее в руке был маленький рисунок - крохотный ангел, выполненный пастелью. Воздушный, нежный рисунок.
  
   Зина (Паше) - Извините нас с дедом. Это вам. На память. Храни вас Бог.
  
   Она сунула рисунок в карман юноше, перекрестила его. Он потянулся и поцеловал ее руку, и увидел перед собой не Зину, а Пашу, которая когда-то перекрестила его. Паша и Моряк смотрели друг на друга. И над ними в небе кружился белый домашний голубь. Живой.
  
   Пашка увидела в небе Шуркиного голубя. С восторгом посмотрела на него, какой красивый.
  
   Пашка - Смотри какой!
  
   Морячок - Ага, сразу видно домашний!
  
   День. Огромный зеленый луг. Множество цветов, сияющее солнце в чистом-чистом синем небе, в котором ни облачка. Там, посреди луга под самым солнцем стоит дом, из которого доносится музыка, это работает радио. Из-за того, что дом находится далеко, музыка еле - различима.
  
   Камера приближается к дому, она следит за белой, нежной бабочкой, которая летит перед нею. Эта бабочка летит к дому, в котором, в окне мы видим Пашку Ничейную. Она в белом платье, у нее в руках кукла, у куклы и у Пашки в волосах ленточки.
   У Пашки больше ни такой отрешенный взгляд, как был раньше, она смотрит в окно, улыбаясь, с интересом, живо что - что, рассказывая своей кукле-дочке.
  
   А дом такой белый - белый, сияющий от белизны, видно по строению, это бывшая усадьба, в которых, в советское время делали приюты, госпиталя, библиотеки и так далее. Он и этот луг смотрятся как видение, как сон.
  
   Позади Пашки умалишенные водят хоровод, качается, сидя на одном месте, какая-то молодая, но рано поседевшая женщина.
  
   Женщина повторяет - Нет! Нет! Нет! -
  
   Недалеко от дома едет куда - то поезд, в одном из окон которого, выглядывает морячок. Ленточки на бескозырке развеваются.
   Пашка увидела его, вцепилась в куклу и пронзительно посмотрела туда, в даль на поезд. И вот она уже набрала в легкие воздуха, кажется, что она вот-вот закричит. Но Пашка не кричит. Она закрывает себе рот рукой, чтобы не закричать. И только когда поезд исчезает совсем, она отворачивается совсем и уходит, на прощание, махнув рукой.
  
   За кадром стихи, их читает Аришкин голос -
  

Я люблю тебя

С алых губ сорвались и умчались

Две белые птицы

Полетели искать тебя

Трепеща крылами

Их поранила грань горизонта

И вся даль обагрилась кровью

И вернулись они

Трепеща крылами

Две алые птицы

На белые губы

  
   Зима. Ранний вечер. Огромное пространство ледяной замершей реки, масса оборванных, похожих на воробьев детей стоят возле елки. Она крохотная, нежная, слабая. Возле нее собрались дети, во главе с Гошей Ноги Колесом. Он - местный инвалид, он из блаженных. У него в руках коробка. Он достает из нее самодельные бумажные игрушки на елку, дает детям, они украшают ими елку. У всех радостное веселое настроение.
  
   Зима. Вечер. Двор стиральных закутов, истошный собачий лай и вой. Первая проснулась Аришка. Она вскочила, прислушалась. Вошла в "комнаты", где спали девочки, стала расталкивать, будить их.
  
   Крошка Ухалка - Ну, чего еще, дайте поспать!
  
   Аришка - Вот нагрянут фараоны, вот тогда отоспишься на нарах. Давай, буди девок, и валите отсюдова. Слышишь, колеса к нам едут.
  
   Крошка Ухалка - Колеса! (вскочила и давай тоже будить девок)
  
   Постепенно закуты наполнились суетой и гулом из девчачьих голосов - Колеса! Колеса! Колеса!
  
   Девчонки вылезали в окна, торопились, кто-то жалилась, что на ногу наступили, что вот в кои веки была возможность отоспаться и вот тебе раз!
  
   Девки уходили. Аришка тоже бросилась с ними, уже полезла в окно.
  
   Крошка Ухалка рванулась от окна - Ой, чулки мои! Чулки забыла!
  
   Аришка схватила ее за шкварник и вышвырнула из окна на снег - Не до жиру!
  
   Крошка Ухалка - Ой, чулки забыла!
  
   Аришка взглянула себе на грудь и увидела, что часов нет, тех самых, что Старый Вор подарил, рванулась от окна.
  
   Крошка Ухалка - Куда ж ты?
  
   Аришка - Надо!
  
   Крошка Ухалка, самой себе - Поди, за моими чулками рванула, у скважина!
  
   Собачий лай усилился. Машина показалась уже близко. Аришка роется в узлах, в ящиках, на лежанке, под лежанкой, нигде не может найти. А собачий лай все громче, шум машины все яснее и ближе. При этом мы зрители видим, что часы лежат возле ее ноги, у лежанки. Очень и очень близко. Аришка накинула на плечи черный вдовий платок, глубоко вздохнула.
  
   Аришка - Прости меня, Степушка, видно не судьба.
  
   Встает, и в этот миг ее нога коснулась часов. Она опускает голову вниз, и видит часы. Надевая их, она нечаянно столкнула свечку, и та упала на стол.
  
   Аришка с часами на шее выскакивает в окошко. Тут ее уже поджидают фараоны.
  
   Увидев их, Аришка быстро осмотрелась, увидела, что бежать некуда, это двор-колодец, дворик - тюрьма с серыми стенами. Тогда она распрямила плечи, спокойно сошла с окна. Гордо посмотрела на фараонов. Собаки напряглись. А среди них тот самый бездомный щенок. Фараоны двинулись к Аришке, схватили ее за руки. И тогда собаки рванулись на фараонов. И тем пришлось взяться за оружие, они стали расстреливать собак. Те падали, кровью пачкая снег.
  
   Двое фараонов держали Аришку, не давая ей уйти.
  
   Аришка - Собак-то за что, фараоны проклятые, кураты мокрушные.
  
   Полуголые, замерзающие девки издали смотрели, как уводят Аришку, как горят стиральные закуты. Темнело.
  
   Настя - Ой, дитятки, сиротики мы теперя, что же с нами будет, один боже знает...
  
   Анна - Заткнись, Настя, а то хайло надеру!
  
   Настя - Отвисни. (неожиданно задорно)

Упали два стаканчика!

Упали со стола!

Упали не разбилися!

Разбилась жисть моя!

   Крошка Ухалка - А может и к добру все это. Найдется и нам курвам поновее местечко, только вот чулочки мои жалко. Это факт. Ладно, главное, что кости целы, а мясо нарастет.
  
   Дети встали вокруг елки. Красными от холода руками взялись за руки. Ведут хоровод.
  
   День. Пожилой человек идет по улице. Это современный Питер. Время года - "голая осень", когда исчезла трава, и земля еще мерзлая. И вдруг в одной из витрин он видит куклу, немецкую, куклу с большими синими глазами, точно такая, как у Пашки. Человек останавливается и долго смотрит на нее.
  
   Голос Пашки - Сам-то ты кто? Стырщик несчастный!
  
   Старик оглянулся и увидел Пашку Ничейную, которая одна идет с обожженной куклой по середине дороги, по белой полосе. Она обернулась на него, на миг, а затем снова идет в даль.
  
   Суетятся люди по Невскому, куда-то бегут машины и автобусы.
  
   Радиоведущий - Вас приветствует программа "Радио- привет"! Говорите, вы в эфире! Кому вы хотите передать привет?
  
   Старушка - Никому. В новостях сказали, что какой-то дом горит на Петроградской стороне. Вы не знаете какой? Я там жила малолеткой, в войну, в 45-ом. Выйти из дома не могу, и позвонить некому. Ноги не ходят. Одна я на белом свете.
  
   Радиоведущий - Я не знаю, о каком доме вы говорите...
  
   Старушка - На Петроградской стороне.
  
   Радиоведущий - Мы не консультируем, мы приветы передаем.
  
   Старушка - Ну, тогда, передайте привет тем, кто еще помнит меня. Жива я еще! Я Крошка Ухалка.
  
   Титры - в кадре крупные планы подростков, которые снимались в этом фильме. Лица, глаза. Звучит песня. Может быть такая, и чтобы пели ее дети.
  

А на горушке снеги сыплют, снеги сыплют

Лели, снеги сыплют

А нас мамочки домой кличут

Лели домой кличут

А нам домой не хотится

Нам охота прокатится

С горушки да до служки, до елушки,

Лели, до елушки

  
   Титр- Конец фильма
  
  
  
  
  
  
   60
  
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"