Кусков Сергей Анатольевич : другие произведения.

Глава 4. Предложение, от которого сложно отказаться

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
Оценка: 6.34*9  Ваша оценка:

Глава 4. Предложение от которого сложно отказаться
  
  - Сидишь?
  Я кивнул и подобрался, указывая на место напротив.
  - Входи.
  Она была не одна. Их оказалось много, около двадцати человек. Вся бригада Белоснежки в полном составе и несколько сочувствующих из других подразделений, включая трех человек из диаспоры. С виноватым видом все расселись вокруг моего стола, за несколькими соседними, а так же по диванчикам и креслам вдоль стен.
  - Мы отчего-то не сомневались, что найдем тебя в библиотеке, - усмехнулась мулатка. Я пожал плечами - мест, где мне хотелось бы быть, осталось не так много.
  - Новости есть?
  Кивок.
  - Все четверо признаны виновными, единогласно. Мораторий не приняли, шестью голосами против пяти.
  Отчего она меня не удивила?
  - Хуан, шестью против пяти! - воскликнула мулатка, обращая на эту цифру особое внимание. - Это же победа!
  - Разве? - Из моей груди вырвалась горькая усмешка. - Не думаю, что "сорок четвертые" с тобой согласятся.
  - Но если бы не твое эмоциональное выступление, этих пяти голосов не было бы вообще! - не сдавалась она.
  - Как и голосования по поводу моратория, - ядовито заметил я.
  - Хуан, ты понимаешь, о чем я, - она недовольно фыркнула. - Ты навязал позицию, которая считалась неприемлемой пяти членам Совета, сукам из сук. Корпус никогда не щадил неудачников, а тут почти половина из них поддержала мораторий. Это победа, поверь!
  - Кто именно голосовал, вам известно? - не стал спорить я. Она кивнула в ответ и начала перечислять, хотя теоретически это была информация не для общего пользования. Интересно, "телеграф" появился одновременно с корпусом, как одна из естественных и неотделимых функций, или раньше? Ну явно не позже!
  С первой названной сеньорой я не был знаком, однако остальные имена мне сказали о многом.
  - Бестия. Норма. Марселла. И... Капитошка, - закончила она.
  - Капитошка? - Кажется, челюсть моя отвисла.
  - А что тут такого? - округлила глаза собеседница. - У нее что, не может быть своего мнения? Меня больше удивляет сеньора министр. Она, член команды королевы, и "за"?..
  Да, меня это тоже удивило. Но не настолько, чтобы раструсить навалившуюся меланхолию. Покачав головой, я задумался и ушел в себя, намекая девочкам, что хорошо, все понял, спасибо за поддержку, они свободны. Но они сделали вид, будто не поняли.
  - Хуан, дальше что? - не выдержала мулатка спустя несколько долгих минут, и фоновый гул разговоров за ее спиной мгновенно стих.
  - Что, "дальше что"?
  - Что будет дальше? - повторилась она. - Что собираешься делать?
  - Делать? - Я усмехнулся. - Хороший вопрос. Не знаю. Могу только предположить, что будет в принципе. А будет одно из двух: либо их завтра расстреляют, либо не расстреляют.
  И глядя на недоуменные мордашки, продолжил:
  - Я тут помозговал, пока сидел, и пришел к выводу, что у них вышла неплохая постановка. И логичным ее завершением была бы амнистия. Личная королевская. Перед самым-самым расстрелом, когда наказующие поднимут винтовки. Если эта афера закончится без крови, это будет красивое решение, а они любят красивые решения.
  - Значит, думаешь, все закончится благополучно? - У Марты-Белоснежки радостно заблестели глаза. И, кажется, не только у нее, но я тут же постарался развеять феерическое настроение.
  - Думаю, нет. Это вероятно, но не факт, что они решат именно так.
  - ???
  - Смотрите сами, - усмехнулся я, - мой проект провален. Мне никогда не стать одним из вас - после пережитого навсегда останусь белой вороной. Уже говорил, я не принц, но это не так важно. Я буду вороной, из-за которой пожертвовали взводом ваших сослуживиц. Какие после этого могут быть перспективы? Кто согласиться доверяться мне, подставлять в бою спину?
  И даже присяга не спасет. После нее останется стена отчуждения похлеще, чем у Паулы.
  - То есть, в корпусе мне не место, - подвел я итог. - А зачем тогда "прокачивать" мою персону именно здесь?
  Девчонки молчали.
  - Далее, мой взвод, моя команда. Девочки испугались, оказались банально не готовы к контакту. А я не смог подобрать к ним ключик. Дошло до того, что я стрелял в них, метал ножи, понимаете? Какие они "свои" после этого? В своих не стреляют!
  У нас нет перспектив, нет будущего, а значит, держать меня ради них так же нет смысла. Второй цели, ради которой сюда запихнули, я не достигнул, команды у меня нет.
  - А "пятнашка"? - задал кто-то вопрос из задних рядов.
  - "Пятнашка" - хранители, стража. - А для ИХ целей мне потребуются не совсем силовики. Скажем так, это должны быть люди с некоторыми уникальными способностями, в том числе паранормальными, и "пятнадцатые" такое не потянут. Да и воспитывать их, подгонять под уровень, слишком долго - маленькие еще.
  Вновь обвел всех глазами.
  - Тогда что? Правильно, ничего. Гораздо больших успехов достигну на "гражданке". "Мозговерт" прошел, самую сложную его часть, драться и стрелять умею. Организовать несколько занятий на нейронном ускорителе вне этих стен, найти грамотных инструкторов, подобрать толковую команду и спокойно ваять из меня то, что и собирались изначально. Что проще? Как вариант, запихнуть меня в военное училище - отличный выход!
  В зале вновь поднялся шепот, переходящий в ропот. Я продолжил:
  - Корпус мне не нужен, понимаете? Они хотели на меня посмотреть и посмотрели, хотели "прокачать" первичные навыки, организовать курс молодого бойца - сделали это. И теперь с легким сердцем уберут. А девочек расстреляют, ибо сами видите, гайки закручены, личному составу указали место, остался последний штрих - чтобы не было прецедентов.
  - А что, нельзя оставить тебя после расстрела? - задала вопрос одна из девочек лет восемнадцати-двадцати, самая младшая из присутствующих. В ее сторону тут же обернулось несколько иронично скривившихся мордашек.
  - Сколько по-твоему ЧАСОВ после этого я проживу? - фыркнул я. Она не смутилась.
  - Но ты же был против! И все это видели! Ты защищал их! - возмущалась она, и возмущалась искренне. Я лишь горько усмехнулся.
  - Поверь, после привода приговора в исполнение это не будет играть никакой роли. Их кровь ляжет на меня, как на первопричину всего действа.
  - Мы с тобой, Хуан! - выкрикнул кто-то, вновь поднялся ободряющий ропот. Марта-Белоснежка пересела поближе, на мой диван, и сжала руку.
  - Хуан, не бойся! Мы попытаемся защитить тебя! Чего бы это ни стоило! Поговорим с остальными, объясним ситуацию...
  Я даже не стал отвечать. Лишь глубокомысленно скривился. Она поняла, убрала руку и опустила голову.
  - Все равно, не переживай. Иди с легким сердцем. Мы знаем, что к чему, и всегда будем помнить. А потом, через время, если тебе понадобится помощь...
  - Не надо мне никакой помощи! - взорвался я и вскочил. - Вы хороните их! Хороните раньше времени! А я не могу так! Я еще не сдался, буду бороться!
  - Их приговорил совет офицеров в полном составе! - тоже вскочила и заорала Марта в ответ. - Да, мы похоронили! Потому, что знаем, что это такое! Ты тут полгода, а мы с тринадцати лет, и видели побольше тебя!
  Повисла зловещая пауза. Наконец, сообразив, что так только хуже, она продолжила тише, опускаясь на место:
  - Если их приговорили - их расстреляют, и им плевать на твою борьбу.
  Я опустился следом. Обхватил колени, до боли сжав кулаки. Начался приступ, мой вечный спутник, однако сейчас он ничем, совершенно ничем не мог помочь. Кажется, я даже рычал, но, слава богу, ни на кого не набросился.
  Минут через пять отпустило. Девчонки не вмешивались, не трогали, лишь молча наблюдали с вытаращенными глазами.
  - Все в порядке? - участливо спросила Белоснежка, когда я опустил ноги и бессильно откинулся на спинку.
  - Да, уже лучше. Извини, ты права. Я маленький выпендристый мальчик, так и не научившийся проигрывать.
  Она молчала, чувствуя, что надо дать выговориться.
  - Понимаешь, я, действительно, Веласкес, - понесло вдруг меня. Никогда в жизни не позволял себе такого, и, наверное, не позволю. Но это были именно СВОИ девочки. Те, кто пришел поддержать в трудную минуту ради того, чтобы именно поддержать, а не позлорадствовать или за чем-то другим. Хотя для большинства из них я никто - не служил с ними, не ходил в наряды, не стоял в карауле. Само собой, не участвовал в боевых операциях. А со взводом мулатки даже успел немного поцапаться. Но именно они пришли сюда, тогда как другие, более близкие, нет.
  - Приступы у меня были всегда, сколько себя помню, - продолжил я. - В детстве, конечно, не такие сильные, но мама из-за меня помучалась. В школе тоже, но школа в рабочем районе это не серьезно. Однако, я даже на учете нигде не стоял, понимаете? Кто-то могущественный всячески ограждал меня от лишних неприятностей из-за наследственности.
  А потом была частная школа. Чтобы попасть туда с моим заболеванием... - Я глубоко вздохнул. - Сами понимаете, кто там учится и какой там контроль. Но я попал, и это вновь нигде не всплыло - вновь кто-то прикрыл. Ресурсов моей мамы на такое не хватит - нет у нее никаких ресурсов!
  - А еще кто-то нам деньги подкидывал, - из груди вырвался смешок. - Всегда, всю мою жизнь. Понемногу, совсем по чуть-чуть, но каждый месяц. И я всегда знал, чтобы ни случилось, этот таинственный некто вытащит из любой передряги.
  Нет, ситуаций, необходимости для этого не было, не поймите неправильно, - оговорился я. - Все, что со мной случалось, я всегда разруливал сам. Даже когда с другом загремели в "кутузку" за драку с марсианами. Но где-то на уровне подсознания спокойно лез на рожон, зная, что тылы у меня прикрытые, вытащат. Я не безрассудно смелый, как говорит Жанка, "рубаха-парень", просто я обладал информацией, которой не обладали мои потенциальные противники.
  То же произошло и в школе. Когда прижало, я заставил маму связаться с этими родственничками и решить проблему с отчислением. Как это произошло, кто какие струнки задел - не знаю, но сами подумайте, королевы просто так в проблемные школы с бухты-барахты не срываются. Да, попиарилась она там хорошо, и ее реформа очки заработала, получила зеленый свет, но на уровне главы государства такие дела за одну ночь не делаются, согласитесь?
  Девчонки кивали. Молча слушали и кивали. Я же подвел итог:
  - Таким образом, все мои проблемы всегда решались, и я всегда знал, что они решатся. Единственный раз, когда этого не произошло, я совершил безумство - пришел к вам вербоваться. Безумство, да, но вновь сработало, и больше чем уверен, таинственные струны в момент рассмотрения дела о моем принятии где-то беззвучно звенели. Не берут к вам мальчиков, хоть семи пядей во лбу! А меня взяли.
  С этим девчонки согласились, закивали - дескать, наконец, признал то, что они "и так давно знали". Да уж, наконец-то!
  - А сегодня я проиграл, понимаете? Всухую. И за спиной нет никого могущественного, кто поможет, вытащит, возьмет часть проблем на себя. Сегодня я сполна расплатился за самоуверенность всех минувших лет. Но самое страшное, завтра за нее расплатятся девчонки.
  - Ты не виноват в этом, они ведь сами хотели убить тебя, - попыталась возразить Белоснежка, но я покачал головой.
  - Они запутались. Всего лишь. Они не злые, Марта. Вот Толстый - да, злой. И его дружки. С ними я выходил драться совсем с другим сердцем. А это... Дурочки! Просто дурочки, которых подвели к черте! Во многом, кстати, из-за необходимости протестировать мою персону на соответствие ИХ стандартам. Так что как ни крути, косвенно вина все равно ляжет на меня. Нет, Марта, я не могу так.
  - Ты не виноват, Хуан, - попыталась возразить она, но наша беседа была грубым образом прервана. Сзади Марты, со стороны входа в библиотеку, вошли двое с... Скажем так, взволнованным решительным видом. Все перевели глаза на гостей.
  - Добрый вечер, - кивнул я. Кто-то из девчонок за столом освободил им место, как вестникам важных новостей. Я выжидательно прищурился.
  - Хуан, - смущаясь, начала Жанка, - мы тут это...
  - Девочки на побегушках, - сформулировал я то, что она стеснялась сказать. Жанка кивнула.
  - Что-то вроде. Мы все следили за процессом, и... Я это...
  - Давай к сути, - хмыкнул я. Не хватало еще ставить ее в неловкое положение.
  - Вот. - Она кивнула напарнице из своего взвода и та протянула мне пластиковый конверт. Я открыл его, вытащил на свет лист бумаги с подписями и печатями.
  - Что это? - вытянулась Марта. Я усмехнулся.
  - То, о чем мы говорили. Пропуск. На выход с вещами. На шесть утра завтрашнего дня. Обязательно при всех отдавать было?
  Жанка пожала плечами.
  - На этот счет распоряжений не было. Сказали просто, отдать.
  Интересно все присутствующие застыли с раскрытыми ртами, или только я?
  - То, о чем я только что говорил, - обратился я к сидящей рядом мулатке. - Меня забирают, девочек расстреливают.
  - Хуан, мы это... - вновь попробовала что-то сказать Жанка, но я не дал.
  - Я все понимаю. От вас мало что зависит. А что дальше делать они не сказали?
  Она отрицательно покачала головой.
  - Нет. Велели передать и все. Внизу подпись королевы, бумажка действительная.
  - Вижу, - задумался я. - И что, королева, ничего не сказала? Не просила передать?
  - Нет. - Покачивание головы.
  - Что будешь делать? - пришла в себя Белоснежка.
  - Ничего.
  - То есть, как? - не поняла она. А с нею и все присутствующие, включая хранителей.
  - Вот так. - Я пожал плечами.
  - Но это же приказ королевы!
  - Это УВОЛЬНИТЕЛЬНАЯ с подписью королевы, - не согласился я. - А если останусь? - спросил я у них. Теперь плечами пожала Жанка.
  - У меня никаких инструкций нет. Сказали, попробовать тебя уговорить, но ты вроде и так не маленький, должен сам понимать. Их расстреливать будут, твое присутствие там... Мягко говоря...
  - Да уж! - Из моей груди вновь вырвался вздох. - Пропуска на вход, после этого, естественно, нет, - обратился я скорее сам к себе, но окружающие подумали, что к ним. Жанка уткнулась в столешницу.
  - Ты же понимаешь...
  - Я остаюсь, - жестко заявил я, демонстративно вложил пропуск обратно в конверт, перегнулся через стол и придвинул его к "русской принцессе". - Так и передайте.
  - Хуан!.. - Жанка замерла с открытым ртом - такой глупости не ждала.
  - Я все сказал, свободны.
  Сам не знаю, откуда во мне взялись силы, но состояние отрешенности, в котором находился, вдруг резко сменилось новой песнью борьбы. Я шел против, как шел не раз и не два до этого. Как обычно, как всегда. Да, за моей спиной больше нет таинственных сил, но я НЕ УМЕЮ сдаваться.
  - То есть, так и передать?.. - все еще надеясь, что неправильно поняла, спросила Жанка. Я кивнул.
  - Да, так и передай.
  Из ее груди вырвался обреченный вздох, они переглянулись с напарницей, молча встали и вышли.
  - А не делаешь ли ты ошибку? - сформулировала вопрос, читающийся у всех на лицах, Белоснежка. Я отрицательно покачал головой.
  - Мне надо пройтись. Будете сидеть, ждать новостей? - Пальцы активировали перед лицом козырек визора и вывели меню связи. Девчонки начали вразнобой кивать.
  - Конечно! - вновь за всех ответила мулатка. Кажется, сегодня ночью спать не будут многие.
  Пальцы тем временем вызвали службу коротких сообщений и на завихренном мини-планшете отбили вопрос: "Можно на минутку?"
  Ответ пришел почти сразу, секунд через десять.
  "Заходи".
  
  Когда я вышел в межсекционный коридор, меня догнал еще один персонаж текущего действа, но, в отличие от неопытной и разрывающейся меж двух огней, Жанки, обладающий и полномочиями, и желанием их использовать.
  - Стой!
  Обернулся. Она догнала меня, и, схватив за грудки, прижала к стене. Во всяком случае, попыталась.
  - Ты что делаешь, muchacho? Покрасоваться перед девочками захотелось, какой ты крутой и несогласный?
  Я с силой отпихнул ее, приводя этим в себя.
  - Отвали! Тебе какое дело?
  - Это я должна была уговорить тебя воспользоваться пропуском. Но убедила, что я - не лучшая кандидатура.
  - Хоть здесь у тебя мозги работают! - усмехнулся я ей. Оливия, а это была она, не смутилась.
  - Язви. Только сейчас ты возьмешь ЭТО, а завтра с утра воспользуешься им. Предварительно собрав вещи. Что не унесешь - передадут потом девчонки Кассандры. Все ясно?
  Я отрицательно покачал головой.
  - Я остаюсь.
  - Дурак! - закричала она. - Думаешь, они не знают, что ты хочешь сделать? Да, они дадут тебе выпендриться, устроить дебош перед казнью, но они ГОТОВЫ к этому! Тебя скрутят и вышвырнут! Ничего ты не добьешься, только усугубишь!
  - Показав, что не хочу казни?
  - Показав лицемерие! Как делаешь вид, что не хочешь казни тех, кто пытался убить тебя и твою мать! И что тебя все-таки надо грохнуть, не только из чистой мести, а чтоб неповадно было!
  На такое я и ответить ничего не смог.
  - Лив, можно тебя так называть? - вспомнил я обращение к ней, когда приходил в себя на татами. - Лив, тебе до этого какое дело?
  Она замялась. Я уставился ей в лицо и выжидательно молчал. И она сдалась.
  - Мы все-таки будем работать вместе, в любом случае, при любом сценарии. Не спрашивай меня подробности, я не могу отвечать, но ты...
  - ...Избран, как подушка для ее высочества инфанты. Или ее сестры, если с первой не получится. Не красней, я уже давно догадался.
  Она вздохнула с видимым облегчением.
  - Когда всё образуется, они продолжат. Что это будет, не знаю, честно. Ходят слухи о королевском флотском училище, но это только слухи. А потом мы продолжим, приступим к основной фазе.
  - А где гарантия, что они не грохнут меня... Там? После?
  - Ты не будешь маячить на глазах, не будешь пытаться быть одним из них. Будешь ТАМ. А там - это там. В конце концов, "сорок четвертые" пытались убить тебя. Эмоции схлынут и всё нормализуется, войдет в русло. А если останешься, только усугубишь, и закончится это плохо.
  Она сделала паузу.
  - Я не могу говорить, Хуан, но ты важен. Ты даже не догадываешься, насколько. Не надо рисковать. Это глупый риск, из такого дерьма тебе не выплыть.
  Из моей груди вырвался смешок.
  - Почему просто пропуск? Не приказ?
  Оливия покачала головой.
  - Не знаю. Говорят, ОНА не хочет неволить. Юридически ты как бы уйдешь сам, а это для ваших будущих отношений важно.
  Пауза.
  - Хуан, не спрашивай, там наверху разброд. Лея давит на офицеров, гнет свою линию насчет тебя, а они не хотят этого исполнять. Но и сами ничего предложить не могут. Могу сказать только, что она до сих пор верила в тебя, что ты выкрутишься. До последнего. Даже когда убили Рыбу. А теперь подписала тебе пропуск. Не глупи, Хуан. В шесть буду ждать тебя за гермозатвором шлюза главного входа, подброшу до дома, тогда и поговорим обо всем, что попытаюсь нарыть за сегодняшнюю ночь. Но сейчас просто поверь мне, как врагу - враг всегда объективнее друга - уходи. Не делай глупостей.
  Ее рука силой вложила пластиковый конверт в мою ладонь, другой рукой сжала ее.
  - До утра!
  И пошла по коридору в обратном направлении. На душе играли кошки, царапая аргументом: "Враг всегда объективнее друга". Да уж, точно! Предстоящий разговор с Мишель тет-а-тет приобретал все большую и большую важность.
  
* * *
  
  Гермозатвор поднялся, я вошел. И тут же попал под перекрестье взглядов аж пяти пар глаз - всех сеньор "решающих". М-да, главное вовремя! Стол по давней традиции хозяйки кабинета был уставлен всевозможными сладкими яствами, в середине его возвышался горячий фарфоровый чайник, а из чашек шел невообразимый букет ароматов, причем из всех разный.
  - Доброй ночи! - вежливо склонил я голову. Мишель, сидящая во главе стола, кивнула на другой его конец.
  - Ты хотел поговорить?
  Я кивнул. Сел. Выдержал паузу.
  - Почему вы не ввели мораторий? - решил начать я со "свойской" претензии. А что, обстановка душевная, располагает...
  Брови всех присутствующих удивленно взметнулись вверх - не ожидали такой наглости. Однако я был не тем человеком, которого они могли просто так послать куда подальше. Я - ИХ проект, и все прекрасно это понимали.
  - Зачем? - усмехнулась Мишель, моя теоретически любовница, принимая правила игры. - Смысл? Ну, введем. Повесим большой дамоклов меч, и над ними, и над тобой. Проблема же этим не решится.
  - Но проблема...
  - Хуан, - вежливо, но жестко отрезала сеньора Гарсия. - Они напали на тебя, и более того, напали на твою знакомую Афину, полноправную представительницу этого заведения. Которая выжила только благодаря случайности. Если мы простим, спустим это, создадим нехороший прецедент. Мы и так поступаем с ее взводом не очень порядочно, не стоит нагнетать атмосферу. А потом и другие недовольные подтянутся.
  - То есть, они будут расстреляны в любом случае, - констатировал я. Она кивнула.
  - Так надо. А все твои изыскания по их спасению, во-первых, глупы, во-вторых, непонятны.
  - Это чувство вины, - покровительственно улыбнулась ее высочество. От нее веяло добродушием - было видно, приняли сеньоры по чашечке не только чая. Однако, "не чая" совсем чуть-чуть, лишь ослабить напряжение после такого эмоционального мероприятия, как прошедший трибунал. - Косвенно он считает себя причастным, их "слили" для его тестирования. Вот и нервничает.
  Сеньорины повесили на лица улыбки разной степени ироничности. К горлу подступил ком.
  - Хуан, - вздохнув, начала увещевать Сирена, - ты не прав. Мы использовали лишь их слабости, недостатки. Которые при работе и статусе хранителя недопустимы. Понимаешь? - Я отрицательно покачал головой. - Не важно, кто они, не важно, что сделали мы, важно, как они в итоге себя повели. А повели недопустимым образом. И ты здесь совершенно ни при чем.
  - С ними можно было работать, - продолжил гнуть я свою линию. - Изначально, подтягивая к вашим требованиям, а не толкая к проступку. Здесь же столько психологов!..
  - А зачем? - вновь улыбнулась сеньора Гарсия. - Смысл? А как же естественный отбор? Как же показательные выступления для остальных? Где тогда возьмем наглядный пример для молодежи?
  Mierda! Нашел с кем о гуманизме говорить! Я уткнулся в столешницу.
  - Ты наливай, наливай себе! - кивнула Мишель. - Не стесняйся. Конфеты бери, варение... А может, чего покрепче, пару капель? Пока инструкторы не видят? - И лукаво подмигнула.
  Не будь ситуация так раскалена, я бы рассмеялся, честное слово!
  Поднял глаза, вновь окинул присутствующих цепким взглядом. Кажется, не так я и не угадал с тактикой - они действительно были свои, просто пока я не дорос до их круга. Сеньоры смотрели на меня без злобы, с интересом, и было видно, с удовольствием посидели бы и потрепались "за жизнь", как взрослые мудрые тетушки с неразумным племянником. В том числе и с "парой капель". Возможно, в будущем нам придется тесно работать с каждой из них, с каждой мы будем на "ты" и почти с каждой со временем примем эти пресловутые "пару капель". Но не сейчас. Сейчас даже чай не полезет в горло.
  - Спасибо, не голоден, - покачал я головой. - А меня теперь куда? После их казни? Во флотское училище?
  Они вопросительно переглянулись.
  - Пока это не решенный вопрос, - вздохнула Сирена. - Будет видно. Но на завтрашнем мероприятии тебе присутствовать не рекомендуется - не обостряй. И так все на взводе. Тебе передали пропуск?
  Я достал из внутреннего кармана конверт и положил перед собой на стол.
  - Вот и хорошо, - удовлетворенно кивнула она. - Прямо к шести подходи к шлюзу, тебя будут ждать.
  - А как же мои здесь успехи? - горько усмехнулся я. - Я ведь многого достиг! Бросить все это?
  - Хуан, ты большой мальчик, - мило улыбнулась сеньора Гарсия, - и все понимаешь. Тебе не надо было мешать своим девочкам выполнить свою работу. За этот глупый порыв тебе теперь придется расплачиваться. И как это исправить мы думали, не знаем.
  "Своим девочкам свою работу". Кулаки мои непроизвольно сжались. Самое прискорбное, сеньоры были искренни, и честно не понимали моего поведения. Для них уничтожение проблемных "сотрудников" дело обыденное, и такое желание вытащить из петли тех, кто пытался убить и меня, и близкого мне человека, вещь мягко говоря не укладывающаяся в их норму. Как и попытка не дать собственному взводу решить проблему.
  - Неужели вы не понимаете, что так нельзя? - начал я старую песню, ни на что в общем, не надеясь. И закономерно был перебит:
  - Это называется юношеский максимализм, - покровительственно улыбнулась Сирена. - Ты подрастешь и все поймешь. А пока положись на старших - поверь, так будет лучше.
  Действительно, она права. Действительно, максимализм и так будет лучше. В ее системе координат. Но я не в ее системе, и от этого все проблемы.
  - Мне нужна связь с королевой, - выдавил я, чувствуя, как захлестывает волна протеста против чуждых мне ценностей. Пока еще чуждых. - Я понимаю, что не принял присягу, но ввиду серьезности ситуации прошу сделать исключение.
  Разговор с королевой - это самое мудрое, что я придумал, сидя в библиотеке, пока заседание трибунала шло к концу. Надежда оставалась только на то, что она не такая, что ее удастся переубедить. Все-таки не стоит недооценивать влияние сеньора. Однако, надежда эта была сродни соломинке, за которую хватается утопающий.
  Сеньоры вновь переглянулись, сказав друг другу что-то одними глазами, после чего Мишель вздохнула, и, активировав перед лицом вихрь, выбрала один из пунктов меню. Стена сбоку от меня подернулась рябью, но изображение пока не появилось.
  - Ты еще у себя? - обратилась она к неведомому мне собеседнику. Ответ шел ей непосредственно в уши. - Нет, все хорошо. Тут с тобой хочет поговорить один наш общий знакомый... И мы думаем, разговор пойдет ему на пользу. А кто ж еще! Да, соединяю.
  Через секунду передо мной во всю стену предстало изображение ее величества, сидящей за своим рабочим столом в строгом деловом костюме. Вид у нее был усталый, замученный, лоб пересекла морщинка, а под глазами прописались круги - к разговорам с посторонними она явно не готовилась. Обратная связь включилась одновременно, потому, что увидев меня, ее величество расплылась в улыбке.
  - Здравствуй, здравствуй, Хуан! Чем-то могу помочь?
  - Да, ваше величество. - Я кивнул. - Вы знаете, сегодня был...
  - Трибунал? - Она хмыкнула, откинулась на спинку кресла, готовясь внимательно слушать. - Да, я следила за его ходом. И внимательно выслушала твое выступление. Браво, очень эмоционально. Меня тронуло.
  Сказано было без тени ехидства, просто как констатация.
  - Тогда вы все знаете и должны меня понять, - чуть подался вперед я. - Ваше величество, введите, пожалуйста, мораторий на их казнь. Хотя бы на время.
  - А что изменится после этого времени? - она тоже задала вопрос, на который я так и не смог найти ответа. Чувствовал, что надо подождать хотя бы несколько дней, но объяснить свои ощущения не мог. Оттого лишь виновато опустил голову.
  - То есть, я должна просто так, без веских причин, ввести мораторий на исполнение приговора, - добавила она в голос сталь, - вынесенного советом офицеров в полном составе? Ты хочешь попросить меня об этом?
  - Да, ваше величество... - Я был готов провалиться сквозь землю.
  - Зачем? - Она усмехнулась. - Эти девочки совершили преступление, их приговорили. Отсрочкой, а тем более амнистией я уроню авторитет тех, кто вынес этот приговор, поставлю его под сомнение. А это недопустимо, Хуан. Как человек, которому придется заниматься политикой, ты должен был понять это прежде, чем пытаться установить со мной связь.
  - Меня убьют, - с жаром воскликнул я, вскидывая голову. - Кто-нибудь из местных. Посчитает, что их кровь на моих руках!..
  - Я знаю. - Она кивнула. - И мы сделали все возможное, чтобы от этого уйти.
  Повисла пауза, во время которой ее взгляд пригвоздил меня, а сам я снова чуть не провалился.
  - То есть, по твоей логике, - вновь продолжила давить она, - я должна создать прецедент ради тебя? Ради человека, не захотевшего решать проблемы, когда их можно было решить?
  Я покачал головой.
  - Нет. Просто... Так нельзя, ваше величество. Так нельзя поступать со своими людьми, со своими вассалами. Их подвели к черте. Если бы их казнили за совершенные ошибки БЕЗ манипулирования... А так этой казнью вы в гораздо большей степени роняете авторитет Совета, ибо именно его члены разработали и осуществили операцию. Это нужно в первую очередь им, а так же вам, как сеньору.
  Королева вздохнула.
  - Хуан, я не хочу с тобой спорить. Я не хочу ни с кем спорить. У меня есть люди, достаточно компетентные для принятия подобных решений, и они единогласно постановили, твои девочки виновны. Так же было принято решение не вводить мораторий, шестью голосами против пяти. Я уважаю голоса тех, до кого тебе удалось достучаться, кого ты смог убедить, но шестеро членов Совета проголосовало против, и их голоса я тоже уважаю. Извини. Это все?
  Вот тебе и соломинка! Захотелось выматериться.
  - Понтий Пилат. "Я умываю руки", - ехидно процитировал я, но как-то грустно, без издевки. Она улыбнулась.
  - Не совсем. Если бы возникла обоснованная необходимость в этом решении, я приняла бы его. Но таких оснований нет, есть лишь твои собственные эмоции. Так что извини, Хуан, предлагаю закрыть эту тему. Что-нибудь еще?
  Я утвердительно кивнул.
  - Что будет со мной? Вы планируете... Как-то заниматься мною дальше?
  По ее лицу было видно, что она чуть не рассмеялась. Да, планирует, и вопрос этот для нее глупый.
  - Планирую. Но как именно - пока не знаю. У меня есть люди, которым поручено об этом думать, и повторюсь, я доверяю их профессионализму. И мне не кажется, что от тебя целенаправленно будут что-то скрывать, когда появится ясность.
  Что ж, логично.
  - А что, если я останусь в корпусе? Несмотря на риск? - пошел я ва-банк.
  Она задумалась, по лицу ее пробежала тень, но держать себя в руках эта женщина умела, я не смог прочесть по ее лицу ничего.
  - Ты же понимаешь, это опасно? - наконец, выдавила она с напряжением в голосе.
  - Понимаю, ваше величество. Но все-таки? Вы вышвырните меня, издадите приказ, или дадите возможность попытаться решить проблемы самому?
  Вздох.
  - Хуан, ты не мой сын Эдуардо, и проходишь не краткий курс молодого бойца. Ты пришел сюда официально, прошел тесты, и тебя официально же приняли. Если захочешь остаться - я не властна, пробуй. Но по-человечески делать этого не советую.
  Я удовлетворенно кивнул.
  - Спасибо, ваше величество. За доверие.
  - Теперь все? - криво улыбнулась она. Я так и не понял, осталась она довольна этим моим решением или нет? Ждала его или не очень? То мне казалось, что да, именно этого поступка она и ждала, то наоборот, что я разочаровал ее. Эх, где вы, уроки Катарины! Как же все сложно!
  - Теперь все. - Я склонил голову. - Извините, что побеспокоил.
  Она улыбнулась.
  - Ничего страшного. Иногда такие разговоры просто необходимы. Удачи тебе, мне кажется, ближайшее время она тебе понадобится!
  Связь разорвалась. Я перевел глаза на внимательно за всем наблюдавших сеньор офицеров. Сеньоры молчали.
  Молчал и я, собираясь с мыслями. Что ж, решение принято, но осталась последняя попытка решить дело миром. Так сказать, последний заход на логово врага.
  - Прошу простить мою фамильярность, - начал я, усмехнувшись. - Сеньоры доверенные, наделенные полномочиями, разрешите озвучить вам мое предложение... Как сказал бы Виктор Кампос, финальное?
  Они улыбнулись, заинтересовались. Хорошо.
  - Суть предложения такова. Давайте сделаем следующее: я беру на себя взвод Камиллы, договорюсь с ними, чтобы не было никакого "прецедента" и претензий, вы же вводите мораторий на казнь и отсылаете провинившихся черту на кулички, пока рак на горе не свистнет.
  Я сделал паузу, собираясь с мыслями. Не перегнуть бы палку раньше времени!
  - Что это даст? - Усмешка. - Я, без встрясок, в полной мере прохожу ваш курс молодого бойца, изучаю необходимые дисциплины и через год, как запланировано, перехожу на следующий уровень обучения. Вы же получаете меня на следующем уровне подготовки без эксцессов и обид на ваши персоны, готового не просто работать, а впахивать, как папа Карло. На благо ее величество и дело корпуса.
  - А не слишком много на себя берешь? - скривилась Железная Сеньора. От остальных присутствующих повеяло холодом - видно, не привыкли еще к моей патологической наглости. Я усмехнулся в ответ.
  - Никак нет, сеньора полковник. Вы же получаете в итоге больше меня. Вы получаете полностью дрессированный и подготовленный в срок субъект воздействия, который под вашим чутким руководством нахрапом влезет в Большую Политику, претворяя в жизнь ваши заветные планы овладевания миром. Оттрахает ваших принцесс, сделает из них контролируемых вами кукол, пардон, политических фигур...
  Кажется, челюсти у сеньор отвисли, во всяком случае у Сирены, принцессы Алисии и сеньоры Сервантес. Мишель, худо-бедно знающая меня, лишь лукаво улыбнулась, а сеньора Гарсия так и осталась эталоном невозмутимости.
  - Что получаю я? - продолжил я и снова усмехнулся. - Я получаю жизнь, а так же возможность спокойно, без встрясок доучиться и закончить программу подготовки. И сформировать-таки себе команду на будущее, ибо наработки есть, мне просто нужно время для реализации. На воле всего этого я не сделаю, останусь весь такой злой, недовольный и разобиженный на ваши персоны, лишенный местных, давайте говорить честно, немаленьких уникальных ресурсов для развития. Там я превращусь в субъект, с которым вы еще помучаетесь. А заодно и я, а я не люблю мучиться. А так с благодарностью в душе примусь осуществлять запланированные вами авантюры, без долгих разговоров и торговли. И все будут довольны - и я, и вы. Как вы думаете?
  Повисло молчание. Первой в себя пришла ее высочество.
  - Мне кажется, Хуан, ты все-таки слишком много на себя берешь. Надо ограничить доступ к тебе некоторых излишне разговорчивых телохранителей ее высочества, они создают у тебя извращенное понимание важности твоей персоны. Это неправильно.
  Далее она глубоко вздохнула и продолжила отповедь с энергией, какой я не ожидал.
  - Ты - никто, Хуан! Сын проститутки из оккупированного сектора, имеющей в прошлом тюремный срок! Представитель самого низа общества, которому сказочно, нереально повезло! Вот давай и остановимся на этом, и будем работать ровно в том ключе, который необходим для реализации как наших программ, так и твоих планов на завоевание мира. Согласен?
  - А если нет? - продолжал нарываться я, чувствуя ее неуверенность. Несмотря на профессиональный самоконтроль ее высочества, я ощущал, что все эти слова бравада, с целью лишь поставить меня на место.
  - А если нет - мы найдем тебе замену, - довольно улыбнулась она, но я видел, что это довольство напускное. - Как ты правильно догадался, подготовка к "траханию" принцесс и созданию из них подконтрольных фигур дело небыстрое, время у нас есть. Свободен!
  Не получилось. Жаль. Впрочем, я не особо и старался. Это скорее был укол напоследок - не мог я оставить их просто так, не сделав какую-нибудь, пусть даже невинную гадость.
  Встал, всячески давя иронию поклонился, по-военному развернулся и бодрой походкой направился к гермозатвору, когда сзади окрикнули:
  - Ты забыл пропуск на завтра!
  Развернулся, посмотрел ее высочеству в глаза.
  - Сеньора, не думаю, что мне подойдет форма офицера флота. Она меня будет полнить...
  Затем вновь поклонился и как можно быстрее выскочил в коридор. Пока счет два - ноль не в мою пользу, но матч не завершен. Впереди еще весь второй тайм, и кто знает, хватит ли у них духа идти до конца, как они декларируют?
  
  - Вот стервец! - Алисия пылала. Кулаки ее безвольно сжимались и разжимались. - Нет, вы это слышали? "Претворяя ваши планы завоевания мира"! "Трахая ваших принцесс, делая из них ваши марионетки"!
  Она добавила в речь несколько совсем уж нецензурных оборотов.
  - Мишель, как ты с ним управляешься?
  Сияющая улыбкой белобрысая пожала плечами.
  - Ко всем нужен подход.
  - Действительно, поплачете вы еще с ним! - глубокомысленно произнесла молчавшая до того момента Аделия. - Может не стоит так все же? Может, отыграете назад?
  Сирена покачала головой.
  - Поздно. Маховик запущен.
  - Значит, Принцесска уверена, что все получится... - задумчиво продолжила сеньора министр. - Кажется, теперь я ее понимаю.
  - Итак, сейчас наша с вами задача, - вернула всех на грешную землю Елена, - попытаться понять, что он может завтра выкинуть. Что он выкинет, вы и сами убедились, но каковы его реальные возможности?
  Все присутствующие при этих словах либо отвернулись, либо уставились в столешницу. Это был самый скользкий момент, ибо Аделия знала, когда дело касается этого мальчишки, все стандартные приемы отчего-то срабатывают не должным образом. Причем, девочки совершили большую глупость, вышвырнув де ла Фуэнте. У той получалось хоть что-то, вспомнить хотя бы ее триумфальную операцию по его возвращению, с погонями, стрельбами и ограблениями. Без Лока Идальги у них не получается вообще ничего.
  
* * *
  
  В себя я пришел минут через десять, от вибрации встроенного в браслет напоминальника. Сообщение по внутренней связи. Видно, пришло, когда я сидел в кабинете Мишель и общался с ее боевыми подругами. Активировал вихрь перед глазами, вывел текст. "Девятая каюта. Срочно". Про себя хмыкнув, направился в сторону пятого блока - каюты хранителей располагались там.
  Нажал на кнопку вызова, гермозатвор сразу же пополз вверх. Вошел. Так и есть, обе мои старые знакомые хранительницы - и проштрафившаяся Бергер, и Мамочка. Сидели на огромном диване перед столиком с чашками остывшего кофе и увлеченно болтали о чем-то своем, женском.
  - Заходи! Кофе будешь? - улыбнулась хозяйка каюты и махнула рукой. Оливия старательно отвела глаза в сторону.
  - Буду, - не стал ломаться я, кивнул. Сел. Мамочка сорвалась с места, схватила кофейник и унеслась в пищеблок. Надо сказать, каюты хранителей не то же, что наши спартанские. У них каюта - целый дворец с общей гостевой залой, в которой мы в данный момент находились, пятью спальнями - то есть примерно по комнате на два человека, и пищеблоком (нечто наподобие кухни). Все это не считая стандартной раздевалки, душевой и собственной оранжереи.
  - Знаешь, я, пожалуй, пойду... - не выдержала Оливия моего присутствия и поднялась.
  - Хорошо, давай! До завтра! - выглянула и махнула ей хозяйка, после чего опять исчезла. Черненькая, так и не встретившись со мной глазами, выскочила наружу.
  Минут через пять вошла Мамочка, неся еще одну чашку и дымящийся кофейник.
  - "Пост сдан!" "Пост принят!" - усмехнулся я ей, но она не отреагировала. - И что такого можешь сказать ты, что не сказала она? Не знаю, как тебя зовут на самом деле, но...
  - Амаранта. Меня зовут Амаранта. Можно Мара. Но лучше Мамочка, - перебила она.
  - Хорошо... Мара. И что же такого скажешь ты, чтоб убедить меня воспользоваться приглашением покинуть сию обитель?
  Она загадочно усмехнулась и протянула... Покоившийся за поясом игольник, которого, когда она уходила заваривать кофе, у нее при себе не было.
  - Вот. Просил?
  Я так и застыл с отвисшей челюстью.
  - Гранату тебе решили не давать, слишком опасно. Но его превосходительство приказал передать тебе муляж. Сказал, пригодится. Держи.
  Она встала, прошлась ко встроенному в стену шкафу, отодвинула створку и вытащила из стоящей на полке сумочки... Гранату RD-2. Точнее вещь, напоминающую ее, как две капли воды.
  - А... - Я кивнул на гермозатвор. - ...Оливия?..
  - Они должны думать, что я тоже попытаюсь тебя уломать. - Лучезарная улыбка.
  - А на самом деле ты и есть связной его превосходительства, о котором говорила Камилла... - ошарашено закончил я.
  Девушка замотала головой.
  - Я... Скажем так, выполняю для него некоторые щекотливые поручения. Но я не связной. И понятия не имею, как ты передал ему информацию. Просто сделала то, что он попросил, как знак уважения, в оплату старого должка.
  Я кивнул, затем поднял глаза к соединению потолка и противоположной стенки.
  - А... Наших сеньор не боишься? Что вычислят?
  Она покачала головой.
  - Эта каюта защищена от прослушивания. Все знают, у нас паранойя, мы терпеть не можем слежки за собой в родной каюте, потому "жучки" сюда не ставят. Пройденный этап. - Она усмехнулась. - Однажды мы, уже будучи хранителями, вооружились приборами и нашли несколько, после чего закатили скандал. Больше они не рискуют. К тому же, сейчас работает глушитель, и это тоже из области паранойи.
  - То есть, работающий глушитель в вашей каюте норма... - хмыкнул я скорее сам для себя. - Что еще просил передать его превосходительство?
  - Чтобы ты был осторожен. И ни в коем случае не оставался. Но он знает, что твое "оставаться" немного не то, что подразумевают наши сеньорины, потому это просто пожелание.
  Я вновь хмыкнул. Да уж, интриги, интриги! Я еще не прошел подготовку, еще не вступил в игру, к которой меня готовят, а голова уже кругом от проблем, которые могу заработать себе на пятую точку.
  - Спасибо!.. - Я обалдело кивнул. - Передай, что постараюсь. Буду предельно осторожным!
  - Главное, никого не убей, - подмигнула она. Вроде весело, но веселость эта была наигранная.
  - И это тоже постараюсь! - отрапортовал я, приложив ладонь к виску.
  - А теперь встань смирно, - кивнула Мамочка-Мара на центр комнаты. Я поднялся и послушно встал.
  Она несколько раз провела вокруг моего тела каким-то прибором, после чего выдала вердикт:
  - Ты чист. Во всяком случае, мои сенсоры на тебе ничего не увидели. Но все равно держи вот это, на всякий случай.
  И протянула мне небольшую змейку на цепочке. У нее самой на шее висела такая же.
  - Тотем?
  - Не совсем. Средство подавления сигналов, замаскированный под него. Естественно, далеко не всё может подавить, есть множество штуковин, для которых он бесполезен, но, как правило, наши технари ими пользуются редко. Активация - поворот головы змейки вокруг оси.
  Я пригляделся и только тут заметил, что голова у змеи вывернута наизнанку.
  - Это, думаю, тебе тоже пригодится, - улыбнулась она. Кстати, деактивируй.
  - Спасибо... Амаранта, - вздохнул я, и, повинуясь указу, вернул голову в исходное положение. Ничего не произошло. Точнее, я ничего не почувствовал. Она удовлетворенно кивнула.
  - Удачи. - Помахала рукой, подвела меня к гермозатвору и вручную его открыла.
  - Спасибо, - повторился я, вышел, после чего плита за моей спиной встала на место. Вот так-так! Чем дальше, тем интереснее и интереснее!
  Но пятнадцатиминутка между таймами не была закончена, более того, я бы сказал, она только началась. Тренеры еще не сделали всех замен. Пальцы вновь активировали визор перед глазами, нажали на короткий номер быстрого доступа - связь с диспетчером.
  
  - Слушаю, - раздался достаточно бодрый для позднего времени голос.
  - Мне нужна оперативная. Она у себя?
  Оценивающая пауза
  - Нет. По какому она нужна вопросу? Соединить?
  - Соединяй, - отсек я первую часть фразы. Девочка-оператор послушно выполнила требуемую команду, не уточняя. Пока я свой, пока внутри подземелий, это не обязательно. Правда, только пока я здесь, а она - мой непосредственный начальник.
  "Интересно, на кого они стучат?" - пронеслось в голове. Они абсолютно точно стучат старшим офицерам, в том числе на непосредственное начальство, но не постукивают ли при этом иным силам? Его превосходительству, например? Или ее высочеству?
  - Слушаю! - раздался недовольный, как обычно, голос Капитошки.
  - Сеньора Ортега, есть разговор, - сразу взял я быка за рога, вложив в голос как можно больше тревоги. - Важный. Нужно встретиться.
  - Зачем?
  - Надо, - ушел я от ответа.
  - Хорошо, подходи к...
  - В вашей комнате для сна, через пятнадцать минут, - выпалил я и рассоединился. Ага, вот такой я наглый. А как они хотели? Но это не просто наглость, комната для их сна - единственное место в подземельях, которое, я знал абсолютно точно, по этическим соображениям не просматривается системой внутреннего контроля.
  
  Она вошла минут через десять. Я уже ждал ее внутри, полуразвалившись на софе. При ее появлении подобрался.
  - И что ты хотел мне сказать? - недовольно прищурила она глаза. Я демонстративно достал тотем Мамочки и перекрутил голову змеи.
  - Это связано с завтрашней казнью.
  Капитошка подобралась - сообразила, что у меня в руках.
  - Сороки на хвосте принесли информацию, - продолжил я, - что вы не одобряете поступок наших командующих. Потому я рискнул и обратился к вам. С просьбой о помощи.
  Она задумчиво кивнула. Такого от меня не ожидала.
  - Я понимаю, вы настроены к моей персоне враждебно, но сейчас речь идет не обо мне. Речь идет о жизни людей, которых и вы, и все остальные здесь считаете своими. Я должен вытащить их, спасти, и собираюсь попытаться сделать это. Но без технической поддержки мне не справиться.
  Она молчала. Пронзила своими чернющими глазами и молчала. Оценивала. Слишком неожиданно я на нее свалился. Я выдержал паузу и рискнул продолжить:
  - Если держите обиду за былое - извините. Но сейчас прошу помочь, несмотря ни на какие прошлые эксцессы.
  - Что ты задумал? - выдавила, наконец, она, сложив руки перед грудью и облокотившись на плиту гермозатвора.
  Я пожал плечами.
  - Не могу рассказать всего, боюсь, информация может дойти до верха, сеньора, но если кратко, завтра утром собираюсь драться.
  Она покачала головой.
  - Этого мало. Я же должна знать, что ты задумал. Хотя бы общий план действий. Или ищи других помощников.
  Из груди моей вырвался тяжелый вздох - не было у меня никакого плана. Пока не было. Но надо выкручиваться.
  - Они хотят нарушить древнюю традицию, - сверкнул я глазами. - Я попытаюсь не дать им это сделать, воззвав ко всем присутствующим. Устрою шоу.
  - Сегодняшнее шоу у тебя не очень-то получилось, - улыбнулась она. Я улыбнулся в ответ.
  - Сегодня я не был готов. Завтра же сделаю так, что ко мне прислушаются. К некоторым аргументам нельзя не прислушаться, поверьте. Особенно, когда за говорящим стоят правда и полторы сотни разделяющих его взгляды вооруженных бойцов.
  - А не боишься переиграть?
  Я покачал головой.
  - Нет. В любом случае, я буду рисковать жизнью, вам же предлагаю рискнуть только карьерой. Ну, так как, поможете?
  Сеньора Ортега задумалась, и думала долго. Наконец, кивнула.
  - Ты ведь знал, когда шел сюда, что, когда на кону жизни девочек, любая из нас выберет риск карьеры, не правда ли?
  Отвечать на этот вопрос не требовалось, но я возразил:
  - Не любая, поверьте!
  - Что тебе конкретно нужно? - перешла она к сути.
  ...Победа. Это была не просто победа, а... Скажем так, перевербовка заклятого врага в друга. Относиться ко мне по-прежнему после сегодняшнего предложения она никогда не сможет. В случае, если ее не вышвырнут из корпуса за помощь мне, конечно же.
  
* * *
  
  Девчонки все еще сидели. Не все, ряды их все же поредели, но не значительно. Я посмотрел на часы - почти половина первого.
  - Не спится?
  Все головы моментально повернулись в мою сторону.
  - А разве тут уснешь? - усмехнулся кто-то из диаспоры.
  Это точно! Фиг тут уснешь!
  - Сам, вижу, спать тоже не собираешься? - поддела мулатка.
  Я сел на свое старое место, так и оставленное незанятым. Покачал головой.
  - Не до сна.
  - Ну и? Какие новости? Утешительные?
  Пожал плечами.
  - Нет. Их казнят. А я остаюсь.
  - Хуан, не дури! - вновь воскликнул кто-то сзади, но на говорившую быстро шикнули.
  - Тогда мы с тобой! - воскликнула Белоснежка и глаза ее сверкнули.
  
  Я расхохотался. Откинулся на спинку и расхохотался. Этим смехом из меня вышло все напряжение минувшего дня и вечера. Она, естественно, обиделась, но я не дал ей сказать ни слова:
  - Марта, милая! Слушай внимательно! - подался вперед, нависая над ней, резко переходя от веселости к злости. - Вы никуда ни с кем не пойдете, и ни с кем ничего делать не будете! Я ясно выражаюсь?
  Она недоуменно захлопала глазами. Я продолжил:
  - Я - это я, понимаешь? Я - Веласкес! Во всяком случае, будем отталкиваться от этого утверждения! Если это не так - меня вышвырнут, но именно вышвырнут! Как нашкодившего щенка! Если так - тоже вышвырнут, но самому мне за это ничего не будет! Ни-че-го!!! - закричал ей в лицо. А тебя расстреляют! За неповиновение, за организацию дебоша и прочие "радости"! Я - проект, эксперимент, а вы - одни из них!
  - Поэтому никуда вы не пойдете, лезть нигде не будете, а будете смирненько стоять и ждать окончания линейки, - закончил я тише, успокаиваясь. - Ясно выражаюсь?
  Она уткнулась в стол, надув губы. Я вздохнул, переходя на нежный, почти ласковый голос - встряску она получила, не стоит отталкивать дальше.
  - Поверь, если не получится у меня одного, а я трезво оцениваю свои шансы, то тем более не получится с вашей помощью. У одного меня шансов больше, гораздо больше. Понимаешь?
  По ее щекам побежали слезы.
  - Хуан, мы...
  И она зарыдала. Да, не у одного меня такой напряженный день, у других он не лучше. Перекинул ноги на ту сторону стола, присел рядом и уткнул ее лицо себе в грудь.
  - Знаю. Все я знаю... Но это не выход, поверь. Просто расстреляют не четверых, а всех, кого ты попытаешься вывести. В придачу к "сорок четвертым". Это не выход, пойми. Ты ведь понимаешь, неправда ли?
  За ее спиной раздался ропот, девчонки принялись шептаться, переговариваться, спорить, но постепенно все стихло, в библиотеке установилась гробовая тишина. До девочек дошло. И слава богу - еще и их жизни на свой счет... Этого я не выдержу.
  - А почему ты "Белоснежка" - заглянул я Марте в глаза, пытаясь отвлечь.
  - Я... Это... - Она смутилась, убрала мою руку, и, сжав губы, уткнулась в столешницу. - Я не люблю об это говорить.
  - В приюте назвали? - давил я.
  Покачала головой.
  - Нет. Здесь.
  - За цвет кожи?
  Она вспыхнула, и это хорошо - злость, агрессия на что-то постороннее, на отвлекающий фактор - лучшее средство от возможных безумств.
  - Да, за цвет кожи! Как насмешка, ирония! Доволен?
  Я покачал головой и вложил в голос как можно больше тепла.
  - На самом деле Белоснежка была жгучей брюнеткой. Жгучей-прежгучей. А брюнетки в те годы в Северной Европе были знаешь какой редкостью?
  Она озадаченно захлопала ресницами.
  - Так что то, что ты мулатка - сродни черноволосости той, сказочной Белоснежки. Те, кто прозвал тебя так, были не так уж неправы, и ирония, насмешка, тут совершенно не при чем.
  Кажется, я озадачил не только ее. Все полтора десятка присутствующих застыли с отвиснутыми челюстями.
  - А ты знаешь Белоснежку? Сказку? - задал кто-то глупый вопрос. Но глупый для меня, мальчика, воспитанного мамой. И не просто мамой, а лучшей мамой на свете. Для них же, сирот, весьма и весьма болезненный - сомневаюсь, что подавляющему большинству в детстве вообще что-то читали. А в приюте... Да уж, не стоит об этом!
  Я кивнул.
  - Разумеется. Хотите, расскажу?
  Мог и не спрашивать. Теперь все глаза уставились на меня с ожиданием, переходящим в восхищение. И это правильно - лучше пусть слушают сказки, чем строят злокозненные "глобальные" планы на завтрашнее утро. И я начал.
  - В далеком-далеком королевстве давным-давно жили король и королева. Счастливо жили, хорошо, но вот беда, детей у них не было. И вот однажды зимним холодным днем королева сидела у окна и шила, и нечаянно уколола палец. И подумала: "Ах, если бы у меня родился ребенок, такой же белокожий, как снег, румяный, как кровь, и черноволосый, как эта оконная рама..."
  
  Сказка произвела фурор. Я сидел на столе, возвышаясь над всеми, словно на трибуне, а слушавшие смотрели на меня, раскрыв рты. Я рассказывал без прикрас, средневековую жесткую версию, совсем не детскую, и это наложило дополнительный отпечаток - видно, кое-кто все же эту сказку знал. В детской редакции.
  - Ну и извращенец же этот принц! - гадливо выплюнула одна из девочек Марты. - Мертвую!.. Насиловать!..
  Я покачал головой.
  - Она была не мертва. Это, говоря нашим языком, летаргический сон. Но сказка не об этом. Дело в том, что мир тогда был более жестоким, понимаете? Прав был тот, кто сильнее. Зажать и отсемафорить какую-нибудь крестьянку, или припозднившуюся горожанку, считалось само собой разумеющимся, это даже преступлением не считалось. Тогда ничего не стоила сама жизнь человека, что уж говорить о более мелких прегрешениях?
  Эта сказка о том, что принцесса, даже будучи мертвой, сумела воздействовать на принца, изменить его. Он стал лучше от любви к ней, хотя она, заметьте, лежала в летаргическом сне. Эта сказка о большой и чистой любви, которая заставляет раскаяться закоренелых жестоких извращенцев, изменяет их в лучшую сторону. Принц был скотом, а стал нормальным, и это ее заслуга.
  Девчонки сидели подавленные. Молчали. Долго сидели. Наконец, по лицу Марты потекли слезы, она в голос всхлипнула и зарыдала.
  - Я плохая Белоснежка!..
  Я как сидел, так чуть не упал. Рассказал, называется! На свою голову!
  Она снова уткнулась мне в грудь. Mierda, будь проклят миг, когда я выбрал именно эту сказку! Мог ведь выбрать любую, почему именно ее?
  - Я не смогла воздействовать на своего принца! - продолжала она. - Не сделала его лучше!
  - Успокойся... Все хорошо... - пытался воздействовать я на нее, но без видимого успеха. - От тебя ничего не зависело, Марта!.. Принц принцу ведь тоже рознь!
  Она подняла взгляд, внимательно посмотрела мне в глаза.
  - Хуан, почему не все принцы такие, как ты?
  
  
Оценка: 6.34*9  Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"