Кусков Сергей Анатольевич : другие произведения.

Расправляя крылья. Шаг перед пропастью

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
  • Аннотация:
    Первая часть "Крыльев" (Золотая планета-7)
    Основная фаза обучения завершена, но время серьезных дел еще не наступило. Однако, новоиспеченный королевский телохранитель не может сидеть смирно, сложа руки. Если приключения не желают находить его, он находит их сам, тренируя свои умения и навыки, оттачивая мастерство оратора и стратега, учась читать в душах людей. К тому же, то, что вокруг тишина, ничего не значит - вокруг Хуана запутывается клубок интриг, в котором проявляются те, кто станет как его будущими врагами, так и друзьями.
    Внимание, концовка пока не написана. Возьмусь за неё по завершении "Ангела с пламенными крыльями"
  
РАСПРАВЛЯЯ КРЫЛЬЯ
ШАГ ПЕРЕД ПРОПАСТЬЮ
(Золотая планета-7)
  
  
ПРОЛОГ
  
1. Простой совет с непростыми последствиями
  
  
Май 2448 года, Венера. Альфа
  
  - Вставай, Чико! Хорош дрыхнуть!
  Прикосновение. Я открыл глаза, входя в боевой режим и подскакивая, но остановленный ладонью, мягко упертой в грудь, расслабился. Недовольно пробурчал, окончательно просыпаясь:
  - Камилл, я с недавних пор не люблю, когда меня так будят!
  - Это только твои сложности. - Девушка довольно улыбнулась, после чего вернулась к зеркалу и продолжила наводить марафет. Она уже благоухала, цвела и пахла, то есть, приняла душ, высушила волосы и почти накрасилась, пока я досматривал последние сны. А значит, встала минимум час назад, давая подремать мне.
  - Спасибо, - благодарно кивнул я, оглядываясь. Посмотрел на часы. М-да, на разминку не успею. Что не очень хорошо - неразогретое тело на занятиях выдает гораздо более скромные результаты. Но как женщина, с которой провел ночь, решила... Так в итоге и будет.
  - Пожалуйста! - улыбнулась она улыбкой матерой обольстительницы, от которой сойдет с ума любой мужчина. Когда это моя Афина так научилась? Или всегда умела, просто мне не показывала?
  Я поднялся, сел, оббегая глазами комнату в поисках вещей. Кивнул на нее, воодушевленно совершающую ежедневное таинство.
  - Оно хоть того стоит?
  - Что? - не поняла девушка.
  - Вот это, - указал я на косметичку.
  - Разумеется! - вскинулась она. - Когда оно того не стоило?
  Я покачал головой.
  - Когда у объекта охоты жена - твоя непосредственная начальница, а любовница - глава департамента безопасности. Очень даже не последний человек в масштабах планеты и член совета офицеров корпуса, частью которого ты являешься.
  Камилла снова расплылась в улыбке.
  - Ты ничего не понимаешь в жизни, Хуан. - Помолчала, поводила кисточкой для ресниц. - Они друг с другом разобраться не могут, эти жена и любовница. Он обеих в ежовых рукавицах держит - даже пикнуть не смеют. Кстати, учись! Тратить в таких условиях силы еще и на меня?
  Смешок.
  - Я для них пыль, Чико. Никто. Заморачиваться мною ниже их достоинства.
  - Думаю, все относительно, - скривился я, поднимая и начиная надевать брюки. - До поры до времени. И если затянешь свои игры с его пре...
  - Когда ты - очень авторитетная женщина, Хуан, - мягко перебила она, словно поясняя элементарные вещи, - и у тебя есть такая же могущественная соперница, поверь, какая-то разовая юбка из простонародья не играет роли. Сеньор Серхио - не тот тип мужчины, который позволит заставить себя соблюдать целибат. Весь вопрос, чтобы... Скажем так, его подружкой, не стал кто-то вроде них самих. Таких они порвут без раздумий. Я же...
  - В общем, если на твоем месте окажется Мишель или ей подобная, - перевел я, - они сотрут ее в порошок, невзирая на регалии. Объединятся и сотрут. Ты же - идеальный вариант, учитывая любовь его превосходительства к слабому полу, при этом неприязнь к ангелочкам и отдельно ненависть к как-бы-агенту Даниеле. Кстати, вербовать тебя они уже пытались?
  Камилла рассмеялась. Повернулась, сверкнув хитрющими глазами заядлой лисы.
  - Естественно! Почти сразу!
  Мне же смешно не было.
  - Обе?
  Загадочная улыбка вместо ответа.
  - А ты?
  Она сдула со лба выбившуюся пядь, пожала плечами.
  - "Думаю". Строю из себя идиотку. Возможно, вскоре опять придется побыть шариком для пинг-понга, но мне не привыкать.
  - В общем, в этом кавардаке у меня неплохие шансы, Хуан! - подвела она итог.
  Я покачал головой, не соглашаясь. Однако сам для себя признал, что доля истины в ее словах все же есть. А интриги? Корпус живет интригами, любой женский коллектив живет интригами, и кому, как не ангелочкам, к ним не привыкать?
  - И вообще, - вновь вскинулась Афина, видя мой скепсис, - Хуан, я мешаю делать твою карьеру? Нет. Вот и ты не мешай делать мою!
  - Карьера... Зай, давай не будем о грустном? - Я как раз оделся, застегнул последнюю застежку кителя, и вымученно присел на кровать.
  - Отчего же? - Камилла усмехнулась. - Как раз в самый раз поговорить о грустном, и именно сейчас. Пока тема такая.
  Помолчала.
  - Хуан, бросай своих девочек. Всех. Я имею в виду тех, с кем у тебя более-менее постоянные связи.
  - "Пятнашку"? - не понял я. Она покачала головой.
  - "Пятнашку" как таковую можешь оставить. Но переквалифицируй ее в простых шлюх, служащих лишь для удовлетворения похоти. Они уже большие девочки, поймут. А вот "крестниц" обломай конкретно. Оттолкни и поясни, чтобы рот не разевали - ты не их вариант. Даже такой экзотический, какой они навыдумывали.
  - Но я... - Я хотел сказать что-то в оправдание, но она грозно перебила:
  - Кадет Ангелито, отставить! - Пауза. - Хуан, мы оба знаем, какую пургу они плетут в игровой и библиотеке. Про тебя и них. Пресеки! Объясни, чтобы не занимались дурью и искали себе мальчиков! Что для тебя они - всего лишь сестры с небольшим элементом подстилки. Причем первая составляющая будет в дальнейшем расти, вторая же плавно сойдет на нет, пока не перейдет в платоническую плоскость. Что не понятного?
  Я молчал, качая головой, пытаясь понять причины выволочки. И учитывая вчерашние вечер и ночь, не находил их.
  - Так же обруби контакты с Мартой, - продолжила Камилла. - Эта пигалица слишком близко тебя воспринимает, что плохо. Вслух не говорит, но издалека видно, на что-то надеется. Попроси помощи у ее девчонок, чтоб промыли мозги. Они пойдут навстречу, тоже не глупые.
  От упоминания Марты я сжал кулаки. Да уж, с кем как, а с Белоснежкой у меня сложились самые лучшие отношения. Лишь немного уступающие по теплоте самой Камилле.
  - Так же и с остальными поступи, - не останавливалась моя собеседница. - У кого планы на тебя и кто собирается их реализовывать. И обрубай впредь, на корню, чтоб таковых и не возникало. Секс, секс и еще раз секс, ничего кроме секса! Снятие напряжения и только! Никак иначе!
  Камилла замерла, набрала в рот воздуха, затем грустно закончила:
  - В том числе обруби все контакты со мной. Мы тоже в последнее время слишком близки, несмотря ни на твои, ни на мои приключения. Это тоже надо прекращать.
  - Повтори? - не понял я, все еще пытаясь сложить нескладываемую мозаику. Да, чувствовал вчера, что с нею что-то не то, но чтоб настолько?
  - Да, Хуан, нам надо прекратить эти встречи, - подтвердила девушка, поворачиваясь, но не встречаясь со мною глазами. - Мне тоже будет тяжело, ты классный. И я к тебе привыкла. Но контакты, во всяком случае, постельные, надо прекращать.
  - Из-за твоей "карьеры"? - зло хмыкнул я, понимая, что "карьера" ни при чем. Сеньору Серхио плевать на личную жизнь своей подстилки за пределами собственного кабинета.
  - Нет, из-за твоей.
  Пауза.
  - Да, Хуан. Ты сам сказал, осталось не долго. Скоро начнется основная фаза. И ты не представляешь, как могут осложнить жизнь мне и девочкам их высочества.
  Из моей груди раздался облегченный стон. Ну, вот оно! А я уж было испугался.
  - И не надо мои слова недооценивать! - вновь повысила она голос. - Поверь, я знаю, что говорю, это серьезно. Твоих шлюх они не тронут, простых подстилок, используемых по прямому назначению. А вот с теми, с кем это делаешь регулярно, вроде как "встречаешься"...
  Я нервно рассмеялся.
  - Камилл, бред! Тогда мне вообще нужно монахом стать! У меня отношения, которые со стороны можно посчитать за "встречание", с половиной корпуса! В той или иной степени! Да что там, даже мой взвод по твоей логике обречен!
  Афина отрицательно покачала головой.
  - Со своими ты не спишь, и это знают все. В том числе их высочества, не недооценивай "телеграф". "Пятнашки"... Уже сказала, без "крестниц" и их лепета они никому не интересны. А вот остальные...
  ...Не подставляй девчонок, Хуан! - закончила она.
  Прошлась по комнате, села на стоящий между кроватями стул, опустила голову.
  - Ты думаешь, мне приятно это говорить? Просто я знаю этих девочек, знаю, на что они способны, и знаю, как могут выяснять отношения женщины, уверенные, что они - соперницы. Это серьезно, Хуан, и начинать тебе надо сейчас, чтобы к лету гарантированно обрубить все концы. У тебя и так некоторые из них...
  Она не договорила, но я понял. Да уж, тот конец будет самым важным. Возможно, не будь его, и мои приключения на территории базы имели бы совсем другой вес.
  - Слушай, объясни кое-что, - вздохнул я, собрав, наконец, мысли в кучу. - Почему все кругом говорят о принцессАХ, если работать буду лишь с ее высочеством инфантой?
  И вновь эта улыбка женского превосходства.
  - Тут два аспекта, независимых друг от друга. Ты не опоздаешь? Нам на развод идти не надо, в отличие от тебя!
  Я взглянул на браслет.
  - Нет, успеваю. Так что?
  - Первый - не факт, что с Фрейей получится. У нее как бы есть... Парень.
  - Так, кажется, именно против него и нацелена акция? - рассмеялся я. - На ослабление влияния Феррейра?
  - Это не важно. - Она покачала головой. - Важна сама Фрейя. Она непредсказуемая и высокомерная. Возможно, гораздо проще будет добиться целей, играясь с младшей. Та предсказуемей, с нею легче работать. И главное, она не такая высокомерная. Поверь, я знаю.
  - Б-р-р-р! - Я замотал головой, словно отгоняя наваждение. - Честно, ничего не понимаю. А как же россказни о ее проделках?
  - Я и не говорила, что она подарок, - не стала отрицать Камилла. - Но со старшей ты не общался. Совершенно разные типажи! И неизвестно, что хуже.
  Я поежился.
  - А второй аспект?
  Камилла усмехнулась.
  - Ты будешь для них диковинкой, Хуан. Как только возникнешь на горизонте. В любом случае. И они обязательно захотят тебя ОБЕ, хотя бы просто переспать. А поскольку обе принцессы, обе с характером и обе не привыкли делить мужчин, обязательно устроят за тебя драку. За право обладания.
  - За право "первой ночи", - задумчиво почесал я подбородок.
  - Что-то вроде. И учитывая цели проекта, "первая ночь" растянется надолго. Уж извини, говорю, как есть. Это только на руку офицерам - ручаюсь, они отдадут тебе приказ спать с обеими. Какое-то время, подчеркну, пока там наверху не оценят ситуацию и не разработают дальнейшую стратегию, выбрав, кому отдать предпочтение.
  - Так что девочки не остановятся, пока не получат тебя, - закончила Камилла. - Они всегда привыкли всё получать. И на это время твои постоянные связи окажутся под ударом. Включая меня.
  Из груди собеседницы вырвался тяжелый вздох.
  - Они - сестры, Хуан. И близки друг с другом. Они объединятся на время против третьей соперницы, пока не сотрут в порошок, и только после этого начнут выяснять отношения. А их возможности не стоит недооценивать, особенно, что касается старшей.
  Я очумело замотал головой - мысли снова разбежались по дальним далям черепной коробки. Хорошо, что сейчас развод - будет время подумать над словами Камиллы в спокойной обстановке.
  Да, в игровой все говорят не только о моем возможном "общении" с Фрейей, что меня, если честно, всегда накаляло. Все всерьез обсуждают и Изабеллу. И на мои вопросы, почему, непонимающе жмут плечами, дескать, чего это я спрашиваю общеизвестные вещи? А оно вот оно как!
  - Так что повторюсь, Хуан, - закончила Камилла теплым голосом, поднимаясь, - не подставляй девчонок. Мишель могущественная стерва, но иногда и она бессильна.
  Афина похлопала меня по плечу и подефелировала к двери в главный зал каюты, из которой уже несколько раз раздавался стук и крики ее напарниц, призывающих "заканчивать там" и "вспомнить, что одной ...гулящей женщине через полчаса заступать".
   "М-да, Шимановский! А древняя богиня не так уж неправа! - заметил внутренний голос, пытаясь немного растрясти меня. - Так что, давай, мой любезный друг, прямо сегодня вечером бери и начинай. Обрубать придется много, возможно, с истериками".
   "Да ладно тебе! - возразил я. - Я как раз и следую в фарватере. А что девочки там себе придумывают и какие планы строят..."
   "Но их высочества услышат именно о планах, мой друг! И им не будет интересно, как обстоят дела на самом деле. Во всяком случае, пока не наделают непоправимого для вас, сеньор!"
   "И все это, уважаемый камаррадо, осложнится иным фактором, о котором вы панически боитесь думать. Да-да, той самой девочкой из Северного Боливареса. Особенно, если ее младшее высочество окажется одним и тем же лицом с Бэль, вашей таинственной аристократкой, о которой вы как бы подзабыли, но о которой до сих пор помните".
  Мне нечего было возразить. Я поднялся и быстро прошел через каюту - благо, девчонки Афины выскочили в коридор буквально передо мной - на выход. Да уж, тут надо думать, и думать крепко.
  
2. Серьезный женский разговор
  
  - Ну, ты откроешь, или нет? - крикнула Марина, переворачивая котлету. - Не видишь, я занята!
  - Ладно!..
  Что пробурчала Беатрис, она не слышала, но представила. Ничего-ничего, пусть оторвет пятую точку и откроет дверь - искин пискнул уже во второй раз. Сети - зло, если сидеть в них без ума. А откуда взяться уму в этой маленькой глупой головке?
  Марина усмехнулась одним ей известным мыслям, перевернула следующую котлету. Сняла со сковороды еще одну, положила на ее место сырую. Как вдруг сзади раздался робкий голосок сестры:
  - А это к тебе!..
  Предчувствуя что-то нехорошее, она интуитивно отключила плиту, обернулась. Сзади Беатрис, на голову возвышаясь над ней, стояла девка... В парадной белой ангельской форме.
  Марина почувствовала, как сквозь нее проходят волны ярости, а кончики пальцев чешутся. С каким бы удовольствием она сейчас кое-кого удушила! И не его одного - всех их! Включая эту сеньориту. За принадлежность к организации.
  Но, судя по бесстрастному лицу, сеньорите было плевать на ее треволнения. Смотрела она ровно и серьезно. Пришла по делу, и речь пойдет не о глупых инструкциях, которые ее заставили выучить и расписаться, дескать да, информацией владеет и в случае чего будет нести полную ответственность за разглашение, ля-ля-ля. Нет, тут что-то другое.
  - Чем могу помочь? - максимально приветливо улыбнулась она, вытирая руки о передник, снимая тот и вешая на крючок. Как бы ей ни хотелось задушить Хуана, как бы она ни ненавидела ангелов, она - хозяйка, перед ней - гостья, и нужно принять ее с честью.
  Сеньорита бросила красноречивый взгляд на Беатрис, стоящую с развешенными ушами и выпученными глазами, с энтузиазмом ожидающую если не концерта, то хотя бы приоткрытия какой-нибудь очередной тайны. В отличие от нее, той было интересно всё, что касалось Хуана, корпуса королевских телохранителей, охраняющих их семью людей, исчезнувших буквально несколько дней назад, документов, что изучала и подписывала, как член семьи сотрудника, и многое-многое другое.
  Но и без сеньориты Марина не собиралась посвящать сестру в свои дела. Хуан - чужой, лишь, маленький эпизод их жизни, который рано или поздно закончится - и плевать, что с его появлением та встала с ног на голову. Как бы Беатрис ни уговаривала ее бросать маяться дурью, хватать удачу за хвост, раз уж так получилось, ей было противно об этом даже слышать, не то, что думать.
  - Пойдем, - кивнула она прочь из кухни, отодвинула плечом вначале сестру, затем и сеньориту, повела последнюю в комнату родителей.
  - Сейчас сюда поднимется человек, - начала говорить та, не дожидаясь, пока они доберутся до места назначения. - Прошу вести себя адекватно, без фокусов.
  - Хуан?
  - Нет, другой человек. - Она спиной почувствовала, как ангел кисло скривилась. - Специально для которого ты понятия не имеешь, где Хуан, что с ним и чем он занимается. Ты не имеешь о нем никаких сведений, вас ничего не связывает, вы ни разу не виделись и не общались после того дня. Кстати, с последним аргументом тебе даже врать не придется, не так ли?
  Марина кивнула, чувствуя, как ярость вновь овладевает ею. Вспыхнула, развернулась к девке:
  - Знаете что, вы меня достали! Идите вы со своим Хуаном и вашими играми знаете ку...
  Сеньорите было плевать на ее эмоции - она смотрела равнодушно, словно робот. Но эмоциональный выпад оборвала не она, а входная дверь, резко распахнувшаяся - видимо, ангел оставила ее приоткрытой для своих, неведомых ей целей. В которую ввалилось... Нечто.
  Волосы этой нечто, идеально белого цвета, были растрепаны - Марина машинально отметила, что в естественной природе таких не существует. Роста среднего, примерно на одном уровне с нею, что можно сказать и о возрасте - они были практически ровесницами. И вообще очень походили друг на друга, отличаясь совсем немного - эта сеньорита была лишь на чуточку худее.
  Одежду ее Марина оценила как "домашнюю" - явно не дорогое по меркам аристократии платье без изысков, но стоящее более ее годовой стипендии. Представив себе эти деньги, выкинутые на "домашнее", Марина мгновенно ощутила к ее владелице жгучую ненависть, хотя они даже не начали общаться.
  Эта сеньорита не просто ввалилась в квартиру - она ворвалась, одновременно пытаясь вырваться из рук ввалившихся следом и пытающихся удержать ее других девочек в белой форме, которые, несмотря на то, что казались сильнее, ничего не могли поделать - слишком велик был напор девчонки и слишком велика ярость в ее глазах.
  - Да пустите же! Пустите, я сказала! - кричала та, заливаясь. - Это дело чести! И вам меня не остановить!
  - Нельзя! Там еще не проверено! - пытались апеллировать охранницы, но девчонка ничего не слышала, кипя в буре эмоций.
  - Я убью ее! Закопаю эту суку! Их обоих! А ну пусти меня, слышишь?! - и попробовала отпихнуть все-таки блокировавшую ее корпусом одну из телохранительниц.
  - Отставить! - гаркнула вошедшая ранее ангел. Вздрогнули все, даже она, хозяйка квартиры, хотя крик предназначался совсем не ей.
  Телохранительницы застыли, отпустили девчонку и вытянулись. Сама виновница, перестав брыкаться, сложла руки перед грудью с видом оскорбленного достоинства.
  Ангел протиснулась мимо, подошла к белобрысой и с укоризной посмотрела ей в глаза.
  - Как ты себя ведешь? Тебе не стыдно?
  Ты задорно хмыкнула, но не выдержала и опустила взгляд в пол.
  - Стыдно. Но она же!..
  - Вот и веди себя, как подобает, чтобы не было стыдно! - жестко оборвала ангел, вроде не повышая голос, но мурашки поползли даже по спине у Марины.
  - Что здесь происходит? - все-таки пришла она в себя и спросила вслух. Лица всех присутствующих тут же повернулись к ней. При этом девчонка посмотрела с такой ненавистью, что...
  В общем, Марина чуть не подавилась, так сильно горели глаза белобрысой. Но то ли присутствие рядом охранницы с волевым голосом придавало сил, то ли воспитание давало о себе знать, в руках себя держала.
  - Так ты и есть та самая Марина Санчес? - скорее констатировала, чем спросила она ядовитым голосом.
  - Да, - растерянно кивнула Марина, начиная понимать, кто перед нею, но совершенно не улавливая смысла происходящего.
  - Де Шимановская? Хм... Супруга Хуана? - уточнила, словно выплюнула, девчонка, сделав пренебрежительный акцент и на слове "супруга", и на слове "Хуан".
  Глаза Марины зло сверкнули - она не обязана ни в чем отчитываться, и вообще ей не нравится, когда с ней так разговаривают.
  - А ты что-то имеешь против?
  - Нет. - Девка парировала ее взгляд еще большим презрением и ненавистью. - Он у тебя? Здесь?
  - С чего бы вдруг ему быть здесь? - усмехнулась Марина.
  - Лживая тварь! Стерва!
  Белобрысая вновь взъярилась, вырвалась, оттолкнув телохранительниц. Промчалась по коридору мимо нее, чудом не задев, бегло бросив:
  - С дороги!
  Марина ничего, НИЧЕГО не успела сделать! Слишком быстро, развивались события! Эта девка походила на ураган, быстрый, мощный, неудержимый - иные эпитеты в голову не приходили. Она так и осталась стоять с разинутым ртом посреди коридора, чувствуя себя облитой помоями.
  - Где он? - Девка распахнула дверь комнаты родителей. Которые, по счастью, отсутствовали - мать еще не вернулась с работы, отец же, по какому-то счастливому стечению обстоятельств, и Марина догадывалась, какому, недавно нашедший работу, тоже.
  - Я спрашиваю, где он? Прячешь его? Это ваша комната? - сверкнули ее глаза, после чего, не дожидаясь ответа, она исчезла внутри.
  - Это комната родителей. - Марина подошла и тоже заглянула внутрь. Белобрысая стояла посреди явно чуждого ей интерьера микроскопической комнатенки, стены которой были сплошь уставлены различным мелкохозяйственным барахлом, переводила взгляд с одной вещи на другую. Что, ваше высочество, не ожидали такой нищеты? Не кривитесь, не кривитесь! Конечно, не дворец, где спальни размером с ангар космолета покрыты чистым золотом. Куда уж тут.
  Белобрысая обернулась, встретилась с нею глазами и в них впервые промелькнула... Растерянность.
  - Видишь, его здесь нет. И никогда не было. А эти вещи - моего отца, - кивнула Марина в угол, где стояли различные коробки с папиными вещами и принадлежностями.
  Девчонка ничего не ответила, промолчала. Порыв, будто ветер из аэрационной шахты - вновь сорвалась с места и проскочила мимо, едва ее не оттолкнув.
  - Может, ты хотя бы скажешь, что происходит? - бросила Марина вслед, но ответа не последовало. Вздохнула, пошла следом. И когда проходила мимо ангела, та молча удержала ее за руку. Посмотрела в глаза. Просто посмотрела, ничего не говоря, но Марина всё поняла. А именно, что будет, если она ослушается и скажет лишнее. Увидев в ее глазах это понимание, ангел удовлетворенно кивнула - мол, дерзай, более претензий нет, и ободряюще сжала плечо.
  Поежившись, Марина отогнала наваждение - образ кровавой такой сеньоры с алыми глазами, с бесстрастным лицом вырывающей сердце у живого трепыхающегося человека (в роли которого видела саму себя), вошла. Но чувствовала себя теперь гораздо увереннее. И некая белобрысая дрянь более не ассоциировалась у нее со словом "проблема". Скорее, воспринималась как стихийное бедствие.
  - А здесь живем мы с сестрой, - приветливо улыбнулась она. - Видишь, вообще ни одной мужской вещи.
  Белобрысая обернулась, растерянность в ее глазах все больше походила на панику, но пока еще не перевалила грани адекватности.
  - Где он? Он мне нужен! Отвечай!
  - Не знаю. - Марина покачала головой.
  - Ты мне не интересна, - продолжила ее высочество. - Только он. Я должна его увидеть.
  Марина чувствовала все большее и большее превосходство, и вдруг поймала себя на мысли, что не стоит его столь уж явно демонстрировать. Мало ли...
  - Марина? А что здесь происходит? - в комнату вошло последнее действующее лицо, ее сестра. С растерянным видом, но крайне любознательными глазами. Следом вошла и сеньорита телохранитель, бросив из-за спины беглый, но очень красноречивый взгляд.
  - Я сама хотела бы это узнать, усмехнулась Марина.
  Вновь порыв, но гораздо менее сильный. Ее высочество опять проскочила мимо, направив стопы в оставшиеся неисследованными места их жилища - вначале в санузел, от размеров которого по ее лицу пробежала рябь презрения, затем и в кухню, параметрами коей осталась так же поражена.
  - Что, это и вся квартира? - озираясь, спросила она, непонятно к кому обращаясь.
  - А что, должна быть больше? - съязвила Марина, вальяжно идущая следом.
  Белобрысая задумалась. Глаза ее вновь вспыхнули:
  - Хорошо, здесь его нет. Но ты знаешь, где его найти, и сейчас же скажешь мне об этом!
  - Марина, а кого она... - вновь показалась мордашка Беатрис.
  - Быстро в свою комнату! - рявкнула вдруг Марина на сестру. Этого не следовало делать - не так грубо, и она обычно никогда так не делала, но мысленно представила, что будет, если та случайно выдаст какие-нибудь не касающиеся ее секреты, о которых предупредила ангел. И от этой мысли стало плохо.
  - Но я!.. - глазенки Беатис обиженно потемнели, но Марина не дала ей раскрыть и рта.
  - Я сказала, бегом!
  Рука телохранительницы принцессы, легшая сестре на плечо, лаконично сняла все возможные возражения. Поняв, что спорить бесполезно, что так надо в более высоких, чем она может представить, интересах, эта лиса фыркнула, и, гордо задрав подбородок, удалилась.
  - Теперь ты. - Марина указала на дверь ее высочеству.
  - Что, я? - не поняла та.
  - Теперь проваливай ты. Вы обе, - уточнила она, обернувшись к телохранительнице, никак на выпад, впрочем, не прореагировавшей.
  - С чего это вдруг? - вспыхнула от возмущения девчонка. С нею никто никогда так не разговаривал, и тем более ей никогда не указывали на дверь.
  - С того. Это мой дом, моя квартира, - продолжила с напором Марина. - И мне не нравится, когда непонятно кто врывается сюда, что-то ищет, отпихивает меня, словно мебель. Ведет себя как у себя дома и при этом еще качает права. Короче, пошла вон! - повысила она голос.
  Тишина. Ее высочество опешила, не в силах выдавить ни слова.
  - Здесь нет никакого Хуана, и никогда не было, - вновь продолжила Марина. - Но дело даже не в нем. Мне не нравится, когда кто-то ведет себя таким образом. Я не могу вызвать гвардию, она ничего не сделает, но я все равно здесь хозяйка, и вы обе все рано будете делать, как я скажу. Убирайтесь!
  Пауза. Секунда. Другая. Наконец, девчонка пришла в себя, и глаза ее вновь начали наливаться кровью.
  - Знаешь что, дорогая? Я никуда не пойду, пока не увижу Хуана!
  - Мне плевать на тебя, плевать на твой дом! - с жаром продолжила она. - Плевать вообще на всё. Ты - воровка! Наглая подлая воровка, укравшая у меня мальчика, которого я долго искала! - вспыхнула она. - Да еще лгунья!
  - Он МОЙ, понимаешь? - сорвалась она на крик. - Я искала его полгода! Полгода поисков, гонок, унижений, и в итоге, когда почти нашла, его уводит у меня из под носа какая-то шлюха из Северного Боливареса?!!
  Было непонятно, к чему в голосе ее высочества было больше презрения, к слову "шлюха" или к названию района, но ненависть Марины к ней перевалила отметку "лютая".
  - Я не отдам его тебе! - закончила девчонка, ставя точку. - Пускай он на тебе и женился, он мой! Я заберу его и уйду, но только вместе с ним! Понятно тебе?
  Марина хотела ответить что-то резкое, парировать, но властный голос сзади осадил:
  - Достаточно! А теперь успокоились, обе!
  Она повернула к ангелу голову. Та смотрела ровно и невозмутимо. Словно происходящее ее совершенно не касалось, но в то же время Марина чувствовала, что внутри та вся кипит. Эмоции ее так же на уровне, просто хорошо спрятаны.
  - Бэль, сядь, - продолжила королевская телохранительница тише. - Марина, ведь так тебя? - Девушка кивнула. - Если ты хозяйка - будь хозяйкой. Предлагаю вам обеим осадить эмоции и спокойно поговорить. Толку от этого будет куда больше. - И многозначительно перевела глаза с одной на другую.
  Ее высочество кивнула первой, признавая логичность доводов, и, действительно села за стол, опустив голову на ладони. Вид у нее был... Жалкий. И потерянный. На какой-то момент в Марине появилось сочувствие к ней, но лишь на мгновение. Однако, она сделала важный вывод, что никакие небожители не особенные. Самые обычные люди, с самыми обычными недостатками и проблемами. Только одеваются лучше.
  - Чай? Кофе? Мате? - выдавила она из себя слегка казенным голосом, прокручивая в голове происходящее, начиная понимать, что к чему и что стоит за "настойчивым пожеланием" телохранительницы, озвученным перед приходом девчонки. Вот это да! Вот это интриги!
  - Все равно, - ответила за нее телохранительница.
  Не долго думая, Марина налила в три чашки (а как же, телохранители в ее понимании тоже люди, а значит, им тоже надо налить, как и остальным присутствующим, хотя аристократы наверняка думают иначе) обычного эспрессо из машины, сваренного незадолго до вторжения гостей, поставила на стол, куда добавила тарелку со свежесжаренными котлетами. Положила несколько кукурузных лепешек и приправы.
  - Угощайтесь.
  Присела, напротив девчонки. Телохранительница взяла в руки лепешку, кофе, после чего отошла в сторону, оперевшись о кухонную панель. Ее высочество к угощению не притронулась.
  - Слушаю, - обратилась Марина к принцессе.
  Та задумчиво вздохнула.
  - Мы познакомились осенью. Потом я его потеряла. Он куда-то делся, не знаю, куда - его спрятали. Не от меня, от бандитов, но спрятали на совесть - я не могла его отыскать. Вроде, его вообще не было на Венере, не знаю.
  - Я искала его, хорошо искала!.. - ее кулачки смешно сжались, но весело Марине не было. - А вчера случайно узнала, что он... Женился!
  Вздох.
  - Я оставила активной программу поиска, автоматически разыскивающего его в базах данных планеты, вдруг объявится. На всякий случай. И вот, объявился...
  - Мы расписались месяц назад, - заметила Марина. Девчонка убрала глаза в сторону. Ага, не так часто ваше высочество заглядывало в отчеты о результатах деятельности программы, как вам бы хотелось показать. Однако, это не умаляет настойчивости ее поисков - видимо, хорошо Хуан запал ей в душу, раз так его ищет.
  - Я не ревную, - вновь вздохнула ее высочество. - Я готова даже отпустить его, если вы друг друга любите. Просто скажи, что произошло?
  Ага, не ревнует она, как же. Если бы не ангел, эта авторитетная сеньорита с громовым голосом, растерзала бы ее голыми руками! Да и насчет "отпустить" Марина сильно сомневалась.
  - Мы встретились в клубе. Я веселилась с девочками, - начала она свою историю. - А он... - Задумалась. - Похоже, он забрел туда случайно, чтобы забыться. Напиться и забыться.
  Марина сидела боком, потому смогла тайком от собеседницы встретиться глазами с телохранительницей, которая смотрела не осуждающе. И вроде даже одними глазами кивнула. Что придало сил - она на верном пути.
  - У него что-то произошло. Что - не знаю, но, похоже, он связался с кем-то непонятным... - Вновь взгляд на ангела. Глаза той прищурились. - С какими-то бандитами.
  - Бандитами? - вскинулась головка ее высочества.
  - Вроде бы. Я же говорю, не знаю. - Марина понимала, что играет с огнем. Да, она должна поступить так, как ей сказали, никакой самодеятельности. Сделать пакость самой Изабелле Веласкес... Что может подарить больше эндорфинов? Но у нее заложники - ее семья, которые всецело зависят от ее хорошего поведения.
  ...Однако, и просто так, откреститься, ничего не испортив, тоже нельзя. В конце концов, когда еще представится случай ужалить ее высочество и насолить уже доставшим ангелам?
  - ...Он убил человека, - решилась Марина, чувствуя в душе кайф от содеянной подлости. А что, она действовала в рамках инструкции! И то, что ее не предупредили, что этого нельзя говорить, не ее сложности!
  Глаза ангела пылали. Но сказанного не воротишь, да и при принцессе руки этой девки связаны. Марина испытала легкую эйфорию.
  Головка ее высочества дернулась, взгляд голубых глазенок пронзил насквозь.
  - Как убил? Кого убил?
  В голосе было столько испуга и переживания, что девушке на мгновение даже стало стыдно. Но перед нею был классовый враг. Не просто враг, принцесса, член семьи главы государства. И более того... Просто враг. Марина не могла этого понять, но чувствовала, что сидящее перед ней существо...
  Нет, не могла объяснить это чувство. Но отчетливо поняла, что если представится возможность бороться, она будет это делать. Не отдаст Хуана. Не важно почему, об этом можно подумать и позже, но это так.
  - Не знаю. - Она как можно безразличнее пожала плечами. - Он не говорил. Мы вообще мало разговаривали, у нас были дела поважнее. Ну, ты понимаешь, о чем я... - Марина сделала красивые бегающие глазки.
  Лицо ее собеседницы налилось краской, глаза же излучали такую ярость... Да, не будь она принцессой, не воспитывай в ней с раннего детства презрение к низшим и сдержанность, убила бы точно. И сидящая рядом ангел помешать бы не успела.
  - Да-да, мы в основном только трахались, - напустив беззаботный вид продолжала уничтожать девчонку Марина. - И бухали. Квасили. - Беглый взгляд на телохранительницу... Слава Иисусу, утвердительный кивок. - Это был классный отрыв! - закончила Марина на восторженной ноте. Со мной такого никогда не было!
  - Такой классный, что вы решили пожениться? - усмехнулась ее высочество. Не зло, волна уже ушла, скорее с интересом биолога, наблюдающего за подопытными кроликами. - Никогда не думала, что женятся потому, что хорошо потрахались. Считала, для этого нужно хоть что-то еще.
  - Ну, не совсем так. - Марина покачала головой. - Тут такое дело... В общем... - Пауза. - ...В общем, я не помню, что было утром, на следующий день. Мы похмелялись, снова трахались, куда-то ездили... А когда проснулись еще на следующий день, оказалось, что мы женаты.
  - Вот так вдруг? И сразу женаты? - вспыхнула ее высочество, но не со злостью - скорее сдерживая истерический смех.
  Марина кивнула.
  - А что тебя удивляет? Ты не представляешь, сколько мы выпили!
  - И вообще, я его пригрела, приласкала, утешила, - продолжила она с напором. - Если бы не я, у него бы нервный срыв был. НЕ ТЫ это сделала! Я! - огорошила Марина, повысив голос. - Так что какие претензии?
  Девчонка подскочила, вспыхнула, пытаясь что-то ответить...
  ...Но не найдя аргументов села на место.
  - Да, наутро следующего дня мы вдруг проснулись женатыми, - с улыбкой победительницы довершила Марина разгром. - А после он ушел. Видно, сам испугался произошедшего. И с тех пор я не видела его и ничего о нем не слышала. И даже не знаю, увидимся ли когда-нибудь.
  Картинно задумалась.
  - Наверное, все-таки увидимся. Но понятия не имею, когда.
  - Ты знаешь о нем хоть что-то? - из последних сил сдерживая нахлынувшее отчаяние потянула принцесса. - Где он? Как он? Как его найти? Кто ему угрожал? Кто защищал? О чем-то же вы разговаривали?
  Марина покачала головой.
  - Ничего. Ни кто он, ни откуда. Ни чем занимается. Извини.
  Девчонка вытащила из сумочки и протянула ей визитку.
  - Если он объявится, сообщи. - Затем подумала и протянула еще одну. - И ему отдай, если получится. Пусть сам позвонит. Скажешь, это номер Бэль.
  - Понятно. Бэль. - Марина кивнула, с интересом повертела обе визитки.
  - Спасибо за кофе, было приятно познакомиться, - буркнула ее высочество стандартную фразу, поднялась и побрела в сторону выхода. Телохранительница двинулась за ней, но на пороге обернулась, собираясь что-то бросить напоследок. Однако, увидев ее, демонстративно рвущую визитки на части, улыбнулась. Кивнула, молодец, все правильно. И ушла, так ничего и не сказав.
  Через минуту дверь хлопнула. Еще через несколько минут в кухню вошла Беатрис.
  - Марин, что это было? Кто это был?
  - Не важно, - отмахнулась она.
  - Но...
  - Беатрис, дожарь за меня котлеты? - попросила она сестру, находясь далеко-далеко, в мире собственных раздумий. И не дожидаясь ответа, пошла в комнату.
  Войдя, привалилась спиной к двери, вздохнула, пытаясь совладать с эмоциями.
  - Принцесса... - прошептали ее губы. - А что, не так всё и плохо!
  И почувствовала, что камень, давивший на нее целый месяц, куда-то исчез. А Хуан, которого двадцать минут назад она была готова удавить, вполне себе даже ничего мальчик - симпатичный, сильный. Добрый. Отзывчивый, наконец, хотя и по-своему. И, как это не парадоксально, ответственный. И невероятно, просто нереально перспективный!
  Она брякнулась спиной на кровать; из груди ее вырвался нервный смех, отпуская из объятий долгого напряжения, сковывающего ее, наверное, не один год. Что ж, жизнь не такая и скверная штука!
  
  
ЧАСТЬ I. РУБАХА-ПАРЕНЬ
  
Глава 1. Марсианское танго 2.0 (часть 1)
  
Vim vi repellere licet
Насилие позволяется отражать силой (лат)
  
Июль 2448, Венера, Альфа
  
  Скрип. Я открыл глаза. Господи, что за атавизм такой? XXV век на дворе, а тюремные камеры запираются скрипящей дверцей на банальный ключ! Причем, так не только здесь: в городской тюрьме то же самое, как и в тюремном блоке базы корпуса. В последнем система управления камерами изолирована, не связана с общей сетью корпуса, и, в принципе, там можно открывать и закрывать створки с пульта, но нет, и там внутри двери со скрипящими петлями.
  - Ши-ма-нов-ский! - по слогам произнес гвардеец, сличаясь вихрем перед глазами. Коренной латинос с большой примесью индейской крови с распухшей от синяка рожей, с удовлетворением оглядывающий нас, сбитых в кучу, сидящих и лежащих на полу в позах различной степени удобности. - Есть такой?
  По камере прошел презрительный гул, некоторые из ребят откровенно усмехнулись. И я понимал их. Точка невозврата пройдена, они свой выбор сделали, и кроме презрения к представителям власти им более ничего не остается. Но это презрение скрывать больше не нужно.
  - Я! - Я поднялся, грустно вздыхая.
  Что ж, я - особенный. "Блатной". Парни будут сидеть здесь неизвестно сколько, вот в этих скотских условиях, гадая о будущем, пока наверху все не образуется, а я вечером лягу спать в чистенькой кроватке своей каюты, в компании пяти обнаженных девушек. Нет, не с ними, но в компании.
  Кто-то из присутствующих лишится работы. Кого-то выкинут из учебного заведения. Кому-то присудят штрафы, исправительные работы или даже небольшие сроки. Я же как проходил обучение, так и продолжу проходить. Ввалит мне королева, покричит, отыграется за потрепанные нервы, растянут меня на раме на Плацу, шандарахнут несколько раз кнутом для отчетности... И всё.
  - Давайте, ребят! Приятно было познакомиться! - я начал пожимать парням, с которыми уже успел сдружиться, руки, пытаясь ободрить. Чувствовал себя скотиной. Они же хоть и не понимали причину моего вызова, но отдавали отчет, что это выбивается из привычного алгоритма хода событий. Потому прощание получилось кислым, натянутым.
  - Думаешь, назад точно не вернешься? - спросил "интеллигент". Один из тех троих, что ехали в пресловутом вагоне метро, специалист по жестким акциям протеста. Слишком много всего случилось, остальных я потерял, но с ним мы были до конца. Я отрицательно покачал головой.
  - Но сделаю все, чтобы вытащить вас отсюда. Что говорить - знаешь, обсудили. Спасибо вам! Остальным, как выйдешь, привет передавай!
  - Да не за что! - Парень, имени его я так и не удосужился узнать, скромно улыбнулся.
  - Эй, ну ты скоро там? - делано-недовольно заворчал гвардеец. Я вздохнул и под сумрачные взгляды бывших "братьев по оружию" покинул сию неприятную обитель.
  В коридоре гвардеец ткнул меня лицом в стену, выкрутил руки, и, обильно потея, застегнул на запястьях наручники. Обычные такие, с цепочкой между браслетов - видно, в связи с последними событиями и наплывом арестантов, магнитные закончились. Его напарник стоял сзади с активированным шокером в руке, демонстрируя намерение использовать его при первом же намеке на мое неадекватное поведение. Я про себя усмехнулся - слишком близко стоит, не успеет среагировать. Если уйти в боевой режим, я могу уложить обоих (хотя и не наверняка). Но вопрос в том, что делать что-либо бессмысленно - отделал свое. А вот груз самобичеваний был для моей психики куда тяжелее, чем все шокеры и наручники мира вместе взятые.
  ...Да, я сволочь. Я ввязался в драку, зная, что мне ничего за это не будет. Они же, кто остался за спиной, выкладывались по полной, вкладывая в порыв все накопившиеся эмоции, всю ненависть и всё отчаяние. Они - герои, настоящие герои, и будут теперь страдать. Я же...
  
  Комиссар сидел и что-то писал пером на распластанной по столу виртуальной планшетке. Я стоял перед ним и ждал, но не сказал бы, что это демонстрация превосходства. Он был чем-то озабочен, и это имело куда большее значение, чем постановка меня, сопляка, на место, как пытались делать другие знакомые мне по прошлым приводам комиссары гвардии. Я пытался читать его, само собой, но ввиду своего плачевного состояния и его хорошей способности себя контролировать, это оказалось непросто. Скажу лишь, что в нем шла борьба: он не хотел делать то, к чему его вынуждали обстоятельства, но альтернативы не видел. Я догадывался, что это за обстоятельства и какая может быть альтернатива.
  - Ши-ма-нов-ский, Хуан? - произнес он по слогам, как и охранник тюремного блока, так же сверившись с личным делом. Поднял глаза, в которых я прочел тревогу и злость отчаяния. Да отдашь ты меня им, сеньор! Как миленький отдашь! Не пыжься!
  - Интересная фамилия... - потянул он, видя, что я не реагирую. - Кто же ты, интересно? Русский?
  - Почти, - кивнул я.
  - Похоже, похоже, - пробурчал он, заканчивая преамбулу. - И что ты хочешь сказать, Хуан, по поводу произошедшего вчера и сегодня?
  Я пожал плечами.
  - Ничего. А что, должен что-то хотеть сказать?
  - Разумеется.
  - Что же именно?
  - Например... - Он картинно задумался. - Например рассказать, как все было. Что ты не виноват, сам стал жертвой обстоятельств? Не мог поступить иначе?
  Я презрительно фыркнул.
  - Комиссар, мне не в чем оправдываться. И не перед вами. Знаете, как все произошло - флаг вам в руки, но отчитываться я буду только перед своей совестью.
  Комиссар подался вперед, лицо его перекосило:
  - А вот это ты напрасно, молодой человек!
  Затем, словно осадил себя.
  - Ты можешь отчитываться перед кем хочешь: перед богом, чертом или совестью. Но перед людьми тебе тоже отчитаться придется. - Пауза. - И прямо сейчас тебя везут отчитываться перед королевой.
  И почему я не узнал ничего нового? Впрочем, для комиссара сей факт был чем-то вроде таинства, с тем же успехом его психика приняла бы фразу "тебя везут отчитываться перед богом/дьяволом", потому он не понимал моего спокойствия.
  - Вновь ничего не хочешь сказать? - давил комиссар взглядом. Я отрицательно покачал головой.
  - Дурак ты, Ши-ма-нов-ский! - вновь сверил он с досье фамилию. - За тобой приехали не из ДБ! Не следователи, ведущие это дело, а люди королевы! А королева - это политика, прежде всего политика! Да тебя "сольют", парень! Уже слили, подготовили всё к этому! Сделают козлом отпущения, дабы успокоить диаспору! А тебе на это нечего сказать?
  Комиссар сбился от избытка чувств. Паузы ему хватило, чтобы взять себя в руки.
  - Тебя казнят, парень, - продолжил он спокойно. - Повесив разгром и мятежи в городе. Как зачинщика. Казнят ради того, чтоб эти уроды и дальше разгуливали по нашим городам и творили все, что им заблагорассудится, как будто это мы в гостях, а они у себя дома. И я ничего, совершенно ничего не могу сделать, чтобы тебя им не отдавать! - воскликнул он в отчаянии. - Это люди главы государства, и они откуда-то СОВЕРШЕННО ТОЧНО знают, что ты здесь! Можно было бы попытаться устроить тебе побег, но... Сам понимаешь. Так хоть ты не строй из себя оскорбленное достоинство, давай лучше подумаем, что еще можно сделать?
  Комиссар встал и нервно заходил по кабинету. Мне же захотелось рассмеяться - ситуация неожиданно предстала совершенно иной, на сто восемьдесят градусов повернутой к той, каковую я поначалу вообразил. Комиссар ЗАЩИЩАЛ меня, несмотря на то, что именно меня и... Сторонников одних со мной взглядов на марсианскую проблему им пришлось силой усмирять. Да так, что неизвестно, сколько его напарников, сотрудников одной с ним организации попало в больницы. Но нет, мысленно гвардейцы с нами, с народом, несмотря на то, что по долгу службы им пришлось от нас отхватывать. Работа - есть работа, а взгляды...
  - Сеньор, я думаю, стоит оставить все как есть, - улыбнулся я, чувствуя, как настроение переходит положительный рубеж - Тем более, вы все равно ничего не можете сделать. Идея побега бред, полностью согласен.
  - Думаешь? - хмыкнул он. - Но как же насчет...
  - Сеньор! - я перебил. - Треть Альфы вчера и сегодня была парализована уличными беспорядками! В акциях участвовали тысячи людей, если не десятки тысяч!
  - Сотен, - усмехнулся комиссар. - Несколько сотен тысяч. Хотя СМИ говорят всего о тридцати-пятидесяти.
  Мои губы расплылись в улыбке, как, впрочем, и его. А что еще ждать от СМИ?
  - Тем более, сеньор. И кровь одного из СВОИХ, отданного на заклание и умилостивание, будет для оставшихся миллионов, кто пока не участвовал в беспорядках, как красная тряпка.
  Если меня казнят, или просто отдадут им, будет новая волна, новые погромы, на сей раз капитальные и с большим количеством крови, - сгущал я краски. - Марсиане драпанут с планеты поголовно, кто выживет. А это будет означать развал Космического Альянса, потерю всей марсианской составляющей нашей армии и Красной планеты, как объекта экспансии.
  А кроме того, сеньор, не станет ли Венера после этого республикой, как думаете? - задал я главный провокационный вопрос. - Ладно, если они отделаются отставкой правительства и роспуском парламента, а если нет? У нас достаточно политических сил, спящих и видящих, как завалить Веласкесов...
  Я сделал очень многозначительную паузу. И комиссар меня понял.
  - Нет, сеньор, уверен, все будет в порядке, - твердо закончил я. - Думаю, ее величество хочет кого-то опередить и обезопасить свой козырь на дипломатическое решение проблемы. Самым радикальным из доступных ей способов - прибрав меня к рукам.
  Из груди комиссара вырвался облегченный вздох.
  - Эх, малыш! Дай-то господь! - Он задумчиво покачал головой, что-то шепча под нос, наверняка нецензурное. - Ну ты и кашу заварил!..
  - Старался! - по-военному вытянулся я, сделав из разговора с комиссаром еще один немаловажный вывод. Королева уже начала информационную атаку на диаспору. Ибо информация о произошедшем в вагоне метро является оперативной и как бы это сказать... Не для общественного просмотра. Но простой гвардеец в участке знает, что там произошло, то есть "утечка" уже организована и пожинает первые плоды. Быстрые они, эти наши стервы сеньорины офицеры! Ох, и быстрые!
  Наручники с меня не сняли, но никакого морального давления со стороны охраны я более не чувствовал. Меня просто вели, причем теперь я смог ощутить подобие сочувствия и в душах этих отчаянных парней, существующих для мышечной, а никак не интеллектуальной работы.
  Шли мы долго, но в результате вышли-таки на поверхность, в одну из "лицевых" комнат участка, в обычное время служащей для приема жалоб, заявлений и прочей работы с населением. Нас там ждали, три знакомые девочки-хранителя при оружии, с собственными наручниками. Форма парадная, впрочем, как всегда - у хранителей иной не принято, но без доспехов; глаза стандартно-пустые.
  Мои наручники расстегнулись, их сменили магнитные браслеты девочек, после чего две из них взяли меня за плечи и потащили прочь, третья замкнула шествие.
  Почему - понял не сразу. Их здесь оказалось не три, больше. По дороге, на ключевых точках коридора, там и сям стояли еще девочки, в общей сложности я насчитал девятерых - полный взвод. Я сразу зауважал себя, оценив важность собственной персоны, но оказалось, что и тут был неправ. Внизу нас ждало три машины и еще один взвод, в легких доспехах. То есть, два взвода, полное оперативное соединение.
  Девочки внизу заняли удобные тактически грамотные позиции, и в случае чего могли держать под прострелом всю зримую часть улицы. Когда меня посадили в центральную машину, они слаженным механизмом принялись рассасываться по остальным, не нарушая порядок, словно по учебнику. Люди, удивленно стоящие вокруг на приличном расстоянии, как и гвардейцы у входа, уважительно взирали на все с раскрытыми ртами. Да уж, реклама - великая сила!
  Действительно, с моим появлением корпус очень активно взялся за собственную рекламную кампанию - пока я проходил курс молодого бойца, в городе было проведено несколько силовых акций. Мишель нисколько не врала, офицеры действительно всерьез озаботились вопросом повышения авторитета, и по мере возможности оный решали. И сейчас не воспользоваться моментом просто не могли.
  "Чего уж там, прислали бы роту! - воскликнул внутренний голос. - Четыре взвода в штурмовых доспехах, один - в тяжелой сервоброне, геликоптеры и флайеры поддержки, БМД вместо "мустангов"...
  - И к чему цирк? - ухмыльнулся я Бергер, влезшей в машину последней. По ее знаку мои сопровождающие расстегнули с запястий носившие декоративную, но достаточно неприятную функцию браслеты, машина тронулась. - И почему из тюрьмы меня вытаскивает охрана инфанты? Некому больше?
  Оливия пожала плечами.
  - В связи с вечерними событиями в городе, у нас не было пересмены. Все на боевых постах, все три караула. Фрейю охраняет две группы, как и положено, но свежие. Мы же, как условно уставшие, на подхвате.
  - А почему не резерв? - продолжал я узнавать новости, ибо по ее ответам можно судить об очень многих процессах в Альфе.
  Вновь пожатие плеч, я бы сказал усталое - действительно, не спали девочки и понервничали.
  - Резерв - "мясо". Мы - хранители. И сейчас мы тебя именно храним, охраняем, так как ты не представляешь, под какой удар попал.
  Я не представлял. Честно. Не та позиция у марсианской диаспоры, чтобы организовывать нападения на меня...
  ...Господи, что я за бред несу? Озадачили девочек, чтоб без дела не маялись, и всё! Старый как мир прием!
  А резерв? На то он и резерв, будет жарко - вызовут. Но их работа - стрелять и махать винтовкой, а не договариваться со стражами порядка.
  Вопрос, почему не офицеры ранга той же Катарины, так же снялся - заняты все, да и чтобы не привлекать лишнее внимание кланов. Оливия - старлей, достаточно высокое звание, чтоб сделать это, но достаточно низкое, чтоб слыть "шестеркой".
  - Что в городе? - задал я следующий вопрос, перескакивая с темы.
  - Да нормально всё. Уже. - Она тяжело вздохнула. - Но было страшно.
  - ...Так что имей ввиду, Чико, отхватишь по первое число! - предупредила она из дружеских побуждений. И от честности, искренности в ее голосе, я поежился.
  
* * *
  
За двадцать часов до этого
  
  Поезд мерно покачивался. Я сидел, провалившись в себя, почти не замечая ничего вокруг. В связи с этим долбанным матчем, пришлось выехать пораньше - Мишель отымеет за опоздание, несмотря на день рождения. Вообще-то день рождения завтра, но эта... Прелесть отказалась перенести увал на один день, видно, все еще мстя за мои выходки на Плацу и после оного.
  Часы показывали полшестого, до семи я успевал более чем, потому имел полное право посидеть и подумать о вечном. То есть о женщинах. Дело в том, что с недавних пор относительно них возникли проблемы, и я не представлял, как их решить.
  Я настолько привык к женщинам, что даже не замечаю. Их мир стал моим; они въелись в кровь, став частью меня самого. К ним влечет, слава богу, худшего, как боялся, не произошло, но даже не знаю, что лучше.
  Ведь мне не нужен секс - у меня его и так достаточно. Даже несмотря на полное обрубание связей, как сделал по совету Камиллы, засыпаю в холодной постели я редко - слишком велика специфика коллектива. Но все это - животный инстинкт, физиология. Мне же хочется нечто большего, душевного, возвышенного. Чтобы сеньорита представляла интерес как личность, как человек, а не объект, на который неплохо было бы посмотреть без одежды.
  Да-да, женщины для меня потеряли изюминку, превратились в "объекты". Причем, как юные сеньориты, так и взрослые умудренные сеньоры - разница между ними, как оказалось, не так уж существенна. Я читаю их всех, как открытые книги, свободно навязываю в общении собственное мнение, собственные мысли. Могу даже заставить что-нибудь сделать, и они будут считать этот поступок продуктом собственного измышления. И гордиться им, хотя до разговора со мной подобное могло вызывать у них неприязнь.
  Я манипулирую женщинами, кручу-верчу, как хочу, но главное, полностью контролирую их разум. Внутренний мир, эмоции, чувства. Есть несколько индивидов, на которые моя власть ограничена: например, Мишель вздорная, упрямая и мстительная, и себе на уме. Но и от нее я легко добиваюсь определенных преференций, легко держу ее на поводке, заставляя считать обратное, легко выбиваю необходимые "для работы" чувства и эмоции. Да, ситуация с днем рождения показывает, что власть над нею не такая, как над той же Капитошкой, но Мишель - одна из самых мудрых хитрых и вертких, она показатель сама по себе.
  С юными же созданиями ситуация вообще катастрофическая. Если мудрые сеньоры далеко не все колятся, как орехи, то с молодым поколением я делаю все, что хочу. Условия этому способствуют - после Плаца и моего примирения с "сорок четвертыми" я стал персоной грата, всеобщим любимчиком. Барьеры, отделявшие меня от большинства личного состава, рухнули. Кто-то продолжил по инерции смотреть настороженно, кто-то презрительно, но мне было нужно лишь несколько минут тесного общения, чтобы повернуть ситуацию на сто восемьдесят градусов. Я влезал в доверие, становился "своим". И на этом поприще преуспел.
  Конечно, корпус - это корпус. Боевое братство, за любого члена которого я готов убить. И все, кто общался со мной, понимали - я свой, и никогда не сделаю им плохо. Потому и позволяли собой вертеть - ведь в спину же не ударю. А поиграюсь... Почему нет в условиях скуки базы?
  Потому, как только меня начали выпускать в увольнительные, я начал эксперименты на других сеньоритах, не связанных с заведением с бело-розовыми колоннами. Я знакомился со всякими - и смазливыми, и страшненькими, и латинос, и русскими, и азиатками. И с образованными, воспитанными, и наоборот, дочерьми улиц. И везде видел одно и то же - скуку. Мне не интересно с ними, все они для меня - пустышки.
  "Что это? Почему так?" - все это время спрашивал я себя. Ответ имелся, но создавал новые вопросы.
  У меня были способности читать людей, наблюдая за их поведением, мыслями и эмоциями. И я частенько делал это, то сидя в оранжерее, то забурившись куда-то в Центральном парке. После со мной провели колоссальную работу, обучили такому, что сложно описать словами - вложили знания, как изучать людей правильно. А затем оттачивал навыки.
  Но нее до такой же степени!
  Кто я? Монстр? Чудовище? Учитывая власть, которой обладаю, наверное, да. Но главная трагедия в том, что моя первая и главная жертва - я сам. Ибо отныне я обречен метаться между разными сеньоритами, красивыми и так себе, воспитанными и не очень, ища чего-то возвышенного, но раз за разом получая лишь удовлетворение животных потребностей.
  - Эй, братва! Давайте, потише! - выкрикнул я расшумевшимся болельщикам марсианской "Энергии", которых черт занес в мой поезд станцию назад. Стадион расположен на той же ветке, где и Восточные ворота, а ехал я в то время, когда нельзя не нарваться на болельщиков .
  Их было пятеро. По возрасту лет двадцати пяти, самой разной комплекции и физической формы. Разумеется, увешанные шарфами, флагами, эмблемами и иной символикой любимой команды. Машинально я использовал новобелгородский выговор, считающийся на Красной планете столичным, но ответили мне на новорязанском:
  - О, земляк!
  Невысокий широкоплечий крепыш с признаками интеллекта, которого я прозвал про себя "Колобок", медленно подошел ближе. На лице его играл интерес.
  - Здорово, брат! Земляк? Откуда будешь?
  Я не был похож на "земляка", но в жизни случается всякое, а акцент у меня был самый что ни на есть столичный. Клановость же, землячество у марсиан просто гипертрофированное. Я хмыкнул, не меняя диалекта:
  - Да нет, не земляк. Местный я, здешний.
  - В смысле, родился здесь? - уточнил он. - Но сам наш?
  Я отрицательно покачал головой.
  - Латинос. Но мама - русская. Это принципиально?
  Он пожал плечами.
  - Да нет, брат. Русская - тоже хорошо. Значит, наш.
  Что-то в этой логике было - один язык, хоть и разные диалекты, это один язык. Но отдаленное родство я признавал только до тех пор, пока те, кто мне его предлагает, достойны этого.
  - Парни, давайте, будем людьми? - вернул я Колобка на землю и кивнул в сторону приятелей. - Мы же люди, а не обезьяны, не так ли? Пожалуйста, не шумите!
  Слова о "людях" не вызвали в парне никакого отклика. Однако обращение его тронуло. Раз я перешел в разряд "своих", даже будучи полурусским-полулатинос, перманентно они ко мне прислушаются.
  - За кого болеешь? - был следующий вопрос. Который, как понимаю, не мог не прозвучать.
  - "Эстудиантес", - ответил я и улыбнулся. - Но против "Энергии" ничего не имею. Просто каждому своё.
  - А, ну да. Это да... - Он закивал, завершая беседу. Все вопросы были выяснены, проблемы улажены, и даже вежливость соблюдена. - Ладно, держи краба, брат! Все в норме! - И протянул руку. Я пожал ее, получив в лицо порцию перегара - отмечать грядущий матч парни уже начали. После чего сам вскинул руку в приветственном салюте:
  - Мир, дружба, футбол!
  Собеседник отсалютовал в ответ и неспешно вернулся к своим. Меня же внутренне передернуло.
  
  ...Марсиане. Не люблю марсиан, особенно после недавних событий. И не люблю болельщиков, и тоже после недавних событий. А теперь представьте, как я должен относиться к болельшикам-марсианам?
  И сейчас: да, пока парни не бузили, не задирали всех подряд, сейчас до них еще можно достучаться. Но мы еще не доехали до стадиона, надолго ли их хватит? "Энергия" - самая одиозная команда неспроста, а марсиане и так безбашенные, и без фанатского налета.
  Но я не боялся. Теперь - не боялся. В принципе, во мне не было бы страха перед ними и раньше, и до корпуса; я бы точно так же бросился в драку, как брошусь и сейчас, если задерут. Но теперь я еще и был уверен в своих силах: я положу их всех, если начнут выпендриваться. И это придавало в общении дополнительной уверенности, которую парни не могут не чувствовать.
  
  "Энергия". Очень неоднозначная команда. Я бы сказал даже не команда, проект. Эдакий социально-идейно-национально-патриотическо... И так далее, самого широкого профиля.
  Эта команда была искусственно создана по политическим мотивам лет десять назад, как раз после окончания гражданской войны на Красной планете, во время которой к нам потоком хлынули марсианские переселенцы, и все это время искусственно поддерживалась благодаря колоссальному влиянию инвесторов. Ее финансируют и диаспора, и правительство Марсианской республики, и различные состоятельные люди, выходцы с Красной планеты, но главное, она считается детищем лично президента МР Александра Юрьевича Ноговицына, значимость фигуры которого на Венере не стоит недооценивать. Этот человек может решить любой вопрос, включая поддержание в Примере собственной футбольной команды, пусть и на последнем невылетном месте.
  Первые годы после создания клуба, естественно, ведущую роль в его поддержке играли закулисные сделки, что нашло отпечаток в тотальной нелюбви к нему со стороны всего футбольного мира Венеры. Впоследствии команда разыгралась, прочно обосновавшись в середине таблицы, а последние три года даже боролась за место в первой тройке, но презрение к ней, как к нечестной, все равно осталось.
  Добавьте сюда негативное отношение к марсианам в принципе, и картина получится удручающая. На Венере есть клубы, фанатские сообщества которых на ножах друг с другом; есть которые друг к другу равнодушны. Есть же такие, особенно провинциальные, где болельщики ходят болеть друг за друга, когда игра идет с кем-то третьим. Марсиан же не любят ВСЕ.
  Но создавалась "Энергия" не ради самой популярной в мире игры. Ее цель - политика, единение марсианских граждан, отрезанных от Родины, противопоставленных чуждому окружению, но чувствующих свою идентичность. Консолидация их под эгидой спортивной игры, могущей дать хоть какой-то повод гордиться своей нацией. Эта цель стоит любых денег, и учредители проекта ее достигли - организации фанатского движения "Энергии" может позавидовать любой клуб не только на Венере; "Энергия" собирает любые стадионы, будь игра хоть в многолюдной столице, хоть на самой дальней окраине, где Макар телят не гонял.
  И можно было бы поздравить марсиан, порадоваться, что для них организована такая отдушина, если бы не чуждый менталитет. Они дикие, и то, что проявляется в обычной жизни, на стезе "боления" переходит все мыслимые границы. Погромы, вандализм, стычки с гвардией, практически обязательные разборки с фанатами противоборствующих клубов - списки нарушений общественного порядка можно скатывать в рулоны после каждого матча красно-желтых. И сделать с этим ничего нельзя - марсиане у нас что-то вроде неприкосновенных, даже за серьезные преступления отделываются штрафом.
  Случись что серьезное с кем-то из своих, диаспора сразу же поднимает вой, кричит о "дискриминации" и "геноциде", разводит вонь в прессе, которая совершенно Венере не нужна. Марсиане, несмотря на малочисленность, самые обученные и боеспособные пехотные части в мире, идеально дополняющие венерианские флот, авиацию и бронетанковые войска. Особенно хорошо дополняющие их на фоне грядущей большой войны, к которой готовятся все, и мы, и Земля, вот уж как с десяток лет. А значит, Венера и дальше будет заигрывать с Марсом в рамках Альянса, а мы и дальше сносить со стороны марсиан то, что сносим все эти десять лет.
  
  ...На чем я остановился? На сеньоритах вообще?
  На них, родимых. Многое я начал понимать совсем недавно, после посвящения "пятнашек".
  Я вправил-таки им мозги. Они не воспринимают меня как мужчину, в смысле партнера по жизни; я для них старший и мудрый товарищ, к которому они будут водить мальчиков напоказ, "для утверждения". Ага, Криска учудила, притащила недавно свою "большую любовь" пред мои "грозны очи". И все восприняли этот поступок как сам собой разумеющийся. Так что это только начало концертной деятельности.
  То есть, я совмещаю функцию мудрого отца, защищающего брата и одновременно подружки, с которой можно поделиться о самом сокровенном, о чем с мужчинами, даже братьями, не делятся. Это колоссальное влияние, даже не учитывая наши с ними горизонтальные связи. Секс же внутри семьи-взвода нечто священное, сакральное, не несущее романтического смысла, и главное, совершенно не касается представителей внешнего мира. То есть дополнительная скрепка, дополнительный рычаг воздействия.
  Конечно, я хотел им добра - выбить из их головок женский шовинистский бред и сделать так, чтобы они не шарахались от мальчиков после посвящения. Но получил в итоге власть, возможность полного тотального контроля, как и доверие, что не воспользуюсь этой возможностью им во вред. Тереза - командир "пятнашки". Я - лидер.
  "Почему? Что я сделал? Ведь фактически всего лишь побежал к Мари-Анж с аптечкой, когда она упала с металлоконструкции?" - спросил я себя.
  И сам себе ответил. У меня есть некие способности. Они у меня и были, но по совокупности факторов сильно усилились. И особенно хорошо работают с сеньоритами, на которых по объективным причинам более чем полгода оттачивалось мастерство. И хочу я, или не хочу, это мой крест; я так и останусь жертвой чудовища, коим являюсь.
  Мужчин я тоже вижу, тоже читаю. Например, могу вкратце охарактеризовать любого из пяти все-таки начавших чудить марсиан. Угу, не выдержали, обступили сидящую поодаль чуть в стороне напротив меня девушку с намерением поглумиться. Но с мужчинами все гораздо проще - и вижу меньше, и оцениваю не так глубоко, а слово "манипулирование" не приходит даже на ум. Ну, не готовили меня, не "раскачивали" для этого! Однако, в общении с ними, по крайней мере с такими, у меня есть величайший инструмент, который совершенно не годится для работы с женщинами. Да-да, он самый. Кулак. И, кажется, дело идет к тому, чтобы поупражняться в мужском манипулировании.
  Двое из фанатов подсели к девушке справа и слева, блокируя, трое встав напротив, принявшись что-то спрашивать. Рожи у всех светились предвкушением развлечения. Сеньорите, скорее всего, ничего не сделают, лишь нагонят страху, но разве ей от этого легче?
  Я осмотрел ее внимательнее, включая все возможные способности. Что сказать, девочка неотрицательная, не из тех высокомерных дряней, что не сложат себе цену. Не красавица, но личико миленькое. Носик его чуть портит, и губки тонкие, ну да ладно, разжирел я на корпусных "харчах" - хорошенькая, в общем. Ссутулилась - боится, но крепится, надеясь на лучшее. Взгляд за окно с тоской - решает, выйти ли на следующей станции. Но понимает, это может не спасти - пристающие легко выйдут вместе с нею и продолжат "беседу" там. Это марсиане, даже гвардия дважды подумает, стоит ли с ними связываться, если они ведут себя прилично и не выходят за рамки. Одета девочка красиво, но небогато, накрашена не так, чтобы очень - едет на встречу с подругой (с подругами), а не мальчиком - то есть защитить ее некому. Мне вообще показалось, что с мальчиками у нее напряженка - то ли недавно расстались, то ли что-то еще, но знакомиться она явно не собиралась.
  Но парням нужно было не познакомиться. Им нужно было поглумиться. Как же, венерианская шлюха! Которая не может ответить! Это же святое дело!
  - Парни, мы договаривались! - громко крикнул я на полвагона, привлекая внимание, вкладывая в голос всю грозность, на которую был способен.
  Пауза, многие сидящие в вагоне обернулись в мою сторону, и не только марсиане. Трое ребят-латинос, сидящих чуть поодаль, напряженно притихли.
  Худощавый долговязый паренек, которого я окрестил про себя Дрищ, обернулся и замахал руками, дескать, все под контролем. Его сосед, здоровенный амбал с толстой шеей, так и прозванный мною, Амбал, бросил неприязненный взгляд, как на надоедшую муху. Взаимно, родной, взаимно.
  - Да не, все нормально, чо! - крикнул Колобок. - Мы эта, с девушкой знакомимся!
  - Знакомьтесь! - как бы разрешающе кивнул я. - Только людьми будьте!
  Парни приуныли - у меня получалось держать их в рамках одним "голосом", внушением. Надеюсь, этого мифического авторитета хватит довезти их до самого стадиона. Неплохие это ребята. Просто дурь из них выбить некому.
  Девушка воспряла духом - все-таки приятно неожиданно получить помощь, тем более от симпатичного незнакомого молодого человека...
  ...Я помотал головой, стряхивая наваждение от брошенного ею взгляда. Скромного, но весьма информативного. Не сейчас, сеньорита, мне бы вас встретить вчера, в это же время.
  Я выдавил из груди тяжелый вздох и вернулся мыслями к насущному, в смысле вечному.
  
  Марина. Самый загадочный персонаж в моей жизни. Я понял это тогда, когда осознал бесперспективность поисков интересной сеньориты, то есть буквально сегодня утром. Я совершил ради нее сумасбродный поступок, и совершу такой же вновь - со времен разговора с Катариной ничего не поменялось. Почему?
  Потому, что она не такая, как все! Не такая, как девочки в корпусе. Не такая, как мои объекты охоты, которых я напряженно исследовал на протяжении последних двух месяцев. Не такая, как вчерашняя жертва - ОЧЕНЬ грамотная умная воспитанная и даже скромная сеньорита, но оказавшаяся со мной в кабинке туалета через час после знакомства, вопреки своей воли. Я не люблю сеньориту Санчес, в ней нет на первый взгляд ничего особого, ничего выдающегося - ей далеко даже до моей вчерашней жертвы. Но при этом именно она мне ИНТЕРЕСНА.
  Первое, Марина не поддается моей магии. Да-да, не ошибаюсь - все, что я сделал с нею, она сама хотела сделать с первым встречным, на уровне подсознания. Я не навязывал ей желание, я его просто вытащил из под спуда на свет божий - так что еще неизвестно, кто кем в клубе тогда воспользовался. Более того, она сама имела на меня влияние - промыла мозги (чего не удалось сделать ни Пауле, ни Жанке, ни всемогущей Катарине), и вообще свершила невероятное - одним рыком остановила приступ.
  Мы беседовали, и я даже читал ее. Но очень уж поверхностно читал. И только теперь понимаю, что совершенно ее не контролировал. Случайно вошедшую сестру - да. Ее - ни минуты.
  Я не смог бы совершить с нею того, что делал с "пятнашкой", в смысле промыть мозги. Убедить - да, но только "на равных", и только железными аргументами. Так же не смогу навязать ей мнение, не смогу заставить что-то делать против воли. И главное, мне этого совершенно не хочется.
  Она именно тот вариант, который я подсознательно ищу. Люблю я ее, не люблю - она все равно МОЯ. Так что способности сами по себе не крест, и не трагедия. Трагедия в том, что таких, как Марина Санчес, я знаю всего троих. Она, Паула и Бэль.
  
  ...Да-да, не смотрите на меня так. Я перебрал все известные мне кандидатуры, за всю сознательную жизнь, пока не остановился на этих троих. Каждая из перечисленных сеньорит особенная, ради каждой из них я готов на безумство и каждая для меня - неизвестная планета.
  Про Марину сказал, трудно добавить больше. Паула? Про нее тоже трудно сказать что-то определенное. Напомню лишь, что если бы она не поставила мне жесткие рамки, если бы не шарахалась от меня первое время и не установила табу на совместном душе, крыша у меня взлетела бы выше шпиля дворца. Их во взводе пятеро, со всеми у меня хорошие доверительные отношения, своих девчонок я нахожу интересными и грамотными, но Паула - единственная.
  И, наконец, Бэль, девочка, которую я так и не забыл. Мы почти не знакомы, общались всего ничего, но я не сомневаюсь, что когда найду ее, мою крышу сорвет так же, как тогда, на танцполе. Я знаю это, интуитивно чувствую и боюсь. Ведь я в корпусе не просто так, меня готовят конкретно "под инфанту", как инструмент воздействия в будущем на государственную политику. И ее величеству вряд ли понравится, что человек, долженствующий держать под контролем ее дочь (дабы ту не держали под контролем другие), слетит с катушек из-за наследницы ДРУГОГО богатого и возможно враждебного рода.
  Да что королева, меня убьет Мишель, опередив ее величество! Я поставлю под удар вложения очень многих людей, далеко не только королевы!
  Так что не знаю, что будет дальше. Но что-то определенно будет. Во всяком случае, вторая фаза началась - меня выпускают в город, физические занятия остались на минимуме, ударение в обучении делается на теорию, причем с заметным уклоном высшей школы - как для человека, которому придется заниматься многими самыми разносторонними вещами. И, разумеется, старую добрую психологию, особенно связанную с сеньорами, сеньоритами и их манипулированием...
  
  ...Опасность!
  Я напрягся. В боевой режим не ушел, не было необходимости, но полностью отмобилизовал тело, готовясь к худшему. Потому, как в вагон вошло еще... Семеро марсиан. Такие же, как и эти пятеро - в шарфах, накидках-флагах, с желто-красными лентами, но со злыми побитыми рожами. Четверо прошли в середину вагона, трое же, узрев "мою" пятерку, направились к ней.
  Последовали приветные возгласы, обнимания, рукопожатия, и я понял, что "потерял" ребят - до стадиона их не "довезу". Вошедшие только что где-то отхватили и жаждут реванша; любого, чья позиция не будет совпадать с их, воспримут в штыки и задавят, с удовольствием доведя конфликт до мордобоя. "Мои" же пойдут у них на поводу - слишком велика была энергия, излучаемая троицей.
  Один из вошедших выделялся особенно - рожа его казалась самой злой, а взгляд самым ненавистным. Его друзья вступили в дискуссию с "моей" пятеркой, о чем-то друг друга расспрашивая, он же, бросив дежурное приветствие, внимательно осмотрел вагон. Я узнал этот взгляд - поиск жертвы, на ком сорвать злость. Ладно тебе, родной, потерпи! Почти приехали! А то оно в жизни всяко бывает!.. Мысленно к нему тут же приклеился позывной Урод, в смысле моральный.
  Первым делом Урод, конечно, посмотрел на меня - я находился ближе всего. И даже сделал в мою сторону шаг, цепляя на лицо наглое выражение превосходства. Но то ли что-то почувствовал, на биоэнергетическом уровне (все люди обладают необъяснимыми способностями, просто все по разному), то ли прочел что-то по моему не менее зверскому, чем у него самого, лицу, но остановился. Правильно, жертва - это тот, кто боится, кто слабее. Бить того, у кого на лице написано, что драться будет до конца, не комильфо.
  Скользнул взглядом дальше, к середине вагона, где встали четверо его дружков. Рядом с ними сидели трое парней-латинос, напряженных - кого бы не нервировало такое количество марсиан-фанов в качестве соседей - но спокойных, не чувствующих сгущающихся туч. Эти парни так же были готовы дать отпор, но если я имел вид готового на все радикала, то они - интеллигенции, до последнего старающейся избегать любых конфликтов.
  На парней Урод смотрел долго, но подойти и задеть так и не решился. И дело не только в численном паритете - судя по лицам марсиан, "атакующие" действия из всей дюжины готовы были начинать только эти трое. Но и фактор того, что эта троица сидела рядом с коллегами, в их невидимой, но явственно чувствующейся "зоне ответственности". Знаете, как бывает, подойти к кому-то и задеть, когда рядом стоит твой кореш, не имеющий к этому человеку претензий...
  В общем, задирать "интеллигентов" Урод так же не решился. В вагоне, в противоположном конце, оставалось несколько сеньоров и сеньор, но все они были не подходящего для организации "развлечения" возраста. Сейчас марсианам нужна была драка с ровесниками, с молодежью; бить всех подряд - совсем другая история, для которой настанет свое время, и ставки там будут совсем иные. Из молодежи оставалась только девушка, которая на свою беду все так же сидела в нескольких метрах.
  Что ж, девушка - тоже неплохо. Конечно, не драка, но душу потешить можно и с сеньоритой. Настроившись на иной лад, Урод ободрено хмыкнул и подсел к ней, что-то спрашивая.
  Та отрицательно покачала головой, ответила нечто краткое и дипломатичное.
  Урода ответ не устроил, он продолжил что-то говорить, на чем-то настаивать. С точки зрения анализа было интересно - Урод давил, рожа его приняла надменно-покровительственное выражение; он "осчастливливал" девушку своим вниманием. То есть изначально унижал ее, и целью доколебываний были сами доколебывания - никакой конструктивной реакции от нее он не ждал.
  Остальные его товарищи прекратили беседу и замолкли, уставившись во все глаза на действо. Причем почти у всех на лицах я видел ехидное выражение. То есть, развлечение не спонтанное, а отрепетированное, осуществляемое не первый раз, с закономерным и ожидаемым финалом. Первой частью которого стало то, что сеньорита не выдержала и отсела, разрывая дистанцию.
  У марсиан это не вызвало ничего, кроме улыбок - развлечение идет по плану. Мне захотелось встать и обломать им кайф, прекратить балаган, но, во-первых, грань дозволенного они не перешли, подумаешь, парень к девушке подсел и на пошлости намекнул, а во-вторых, интерес исследователя во мне никто не отменял.
  Само собой, разрыв дистанции не помог, ублюдок ухмыльнулся и придвинулся. И снова начал ездить по ушам. Что-то из разряда "познакомиться поближе", но слишком уж агрессивно.
  Девушка вновь не захотела идти на конфликт и отсела на самый край сидения. Она держала лицо максимально бесстрастным, тщательно скрывая за маской презрение ко всяким моральным уродам, особенно инопланетным, а так же страх. Пока еще не всепоглощающий, граничащий с паникой, но липкий, разъедающий душу и подтачивающий решимость. Беглый взгляд на меня, полный мольбы - дескать, поможешь, если что? Защитишь?
  Я не ответил, но по моему виду она поняла, что готов к драке и так это не оставлю. Немного успокоилась. И ответила подонку - гневно, с блеском в глазах.
  Ожидаемо, этот выпад не вызвал у стоящих марсиан ничего кроме ржания и чувства еще большего удовлетворения на лице Урода, которого забавляла эта игра, доставляя истинное удовольствие ценителя. Господи, как я ненавижу всяких... Уродов!
  Хмырь начал говорить что-то вновь, почти навис над сеньоритой, и под конец монолога вальяжно положил девушке руку на колено.
  Та вспыхнула, отбросила руку, подскочила. Пересела на противоположное сидение - под громовой хохот наблюдающей братии. Вновь беглый взгляд на меня, но теперь мой вид ее не успокоил. Взгляд в середину вагона, на троицу "интеллигентов". "Интеллигенты", чувствуя, что пахнет жареным, прекратили беседу, напряглись, но не сделали попытки подняться, считая, что ситуация пока что "не вышла из берегов" - численное превосходство противников над ними довлело. Остальные, находящиеся в вагоне, либо не заметили происходящего, либо сделали вид, что не заметили.
  Урод растянул губы в эйфорической усмешке и пересел к девушке, вновь что-то говоря и пытаясь положить руку на колено. Девушка вскочила и подбежала к выходу, но тот поднялся тоже, подошел и встал рядом, как бы демонстрируя, что выйдет вместе с нею, но своего добьется.
  Угроза его выхода на платформу могла быть реальной, до матча далеко, поглумиться над кем-то времени хватит. И я сомневался, что охрана метрополитена на платформе вмешается, если хмырь все так же не будет переходить рамки условно дозволенного. Им не нужны проблемы, они тоже люди и все понимают. Но главное, меня достало презрение, так и лучащееся от этого... Урода. Не люблю, когда какое-то дерьмо пытается демонстрировать, что все женщины Венеры законченные шлюхи, потому, что венерианки.
  - Эй, родной, все в порядке? - произнес я, встав у него сзади. Позицию выбрал неважную, остальные марсиане за спиной слева, если нападут - придется туго. Потому надо до последнего стараться удержать ситуацию от драки. Девушка, пользуясь моментом, быстренько юркнула мне за спину, как своему спасителю. Похвально, предсказуемо, но не практично - за моей спиной тупик, конец вагона, все створки дверей с противоположной стороны. Теперь выскочить без боя у нее не получится.
  Урод медленно-медленно развернулся, на его лице было написано желание крушить и ломать. Судя по глазам, он все же решил сделать меня мишенью, причем теперь чем жестче получится драка, тем лучше. "Видишь, Ванюша, как легко сделать приятное человеку?" - подколол внутренний голос.
  - Это у нас что еще за птица? - оскалился он.
  - Зовут Иван. Фамилия - Шимановский, - честно ответил я и вернул оскал. - У тебя проблемы, парнишка? Ты вообще не путаешь, где ты и какая это планета?
  - Чего? - не понял он. Точнее, сделал вид, чтоб потянуть время и оценить меня, как врага. Слишком нагло я пер, имея вокруг семерых противников.
  - Ты еще и глухой? - насмехался я. - Парнишка, ты на Венере. Здесь нельзя вести себя так, как ведешь ты. Нельзя просто так лапать наших девочек. Или будь человеком, или лети домой.
  - А то что? - сузились его глаза - он еще не пришел ни к какому выводу.
  - А то будет не очень комфортно. Поверь, - оскалился я.
  Оценивающее молчание. Наконец:
  - Это что, ты мне, значит, проблемы организуешь? - Веселая усмешка. Все-таки человек, один, в кольце футбольных фанатов-марсиан, пытающийся угрожать, выглядел в его глазах комично.
  - А думаешь, не смогу? - с убийственной серьезностью пожал я плечами, вводя его в еще больший ступор.
  До драки оставалось несколько секунд, когда в ситуацию вмешалась "моя" пятерка. Видно, парни все-таки не до конца одобряли действий Урода, в них осталось что-то человеческое.
  - Эй, все нормально, это свой! - подскочил с испуганным видом Колобок, вставая между нами. Его товарищи встали за спиной и у него, и у меня, готовые разнять и оттащить нас друг от друга, если что. - Парни, не надо! Это свой, Артем!
  Лицо Урода-Артема перекосилось. Свой? Друзья за него заступаются? Такой подлянки от судьбы он не ожидал!
  - Свой, говоришь? - Глаза его зло прищурились.
  - Свой, свой, - поддакнул Амбал сзади меня.
  - У него родители из наших, - добавил стоявший сбоку Дрищ.
  Учитывая, что я продолжал вещать на новобелгородском, будто всю жизнь прожил на Марсе, в это было легко поверить. И Урод сдался.
  - Так это твоя девка? - вновь скривился он, принимая неизбежное - драка не состоится. Развлечения... Пока отменяются.
  - Моя, - сверкнул я глазами.
  - Что-то не видно было, что твоя, - все-таки цеплялся он.
  - А они тут все мои, - весело улыбнулся я. - И за любую я голову оторву. Я этот... Кабальеро. Слышал такое слово?
  - ...еро! - усмехнулся мой противник. Первая часть слова по-испански звучала крайне непечатно, и приводить здесь ее я не вижу необходимости. Марсиане вокруг заржали, обстановка начала разряжаться.
  - Пусть так, - не стал одергивать я - мне было плевать на его оскорбления.
  - Ладно, брат! Держи краба! - протянул он ладонь, исчерпывая конфликт. В конце концов, они ехали на матч, после которого обязательно будет весело. Свою долю адреналина он сегодня получит. И сеньорит в городе, над которыми можно посмеяться позже - великое множество.
  Это был переломный момент. Если бы я пожал руку, все бы успокоилось. Для марсиан понятие "свой" - свято - их национальная заморочка. Меня бы не тронули, как и девушку за спиной. Но я взбрыкнул.
  Что это, месяцы нервного напряжения в корпусе, где я веду бой за каждый день своей жизни? Да, сейчас полегче, отношение ко мне улучшилось, и к нагрузкам привык, как и к способу общения. Но сам корпус остался прежним, как и офицеры, законы и традиции, а они весьма далеки от идеала.
  Или мои метания в преддверии второй фазы, все эти поиски и попытки самоанализа так психику расшатали? Это ведь на самом деле важно, от этого зависит мое будущее, моя карьера - как я могу относиться к проблемам с сеньоритами несерьезно?
  А может это еще более застарелый нарыв, может, меня просто достали всякие подонки, чувствующие безнаказанность? И особенно марсиане, с которыми неоднократно имел "тесные" контакты в прошлом? И мне захотелось высказать конкретно этому вот представителю их диаспоры все-все, что я о его народе думаю?
  Не знаю. Возможно, последнее. А возможно, все вместе.
  - Не брат я тебе, - отрезал я и презрительно скривился. - А был бы братом - удавил бы тебя. Вот этими вот руками, - показал я ладони.
  Это как бы было оскорбление, все окружающие напряглись, но не прямое. От меня срочно требовалось продолжение, уточнение, чтоб определиться, бить меня или разговаривать. И я продолжил:
  - Знаешь, за что вас не любят? Презирают? Всех вас, скопом, не разбирая на правых и виноватых? За то, что среди вас есть такие подонки, как ты. Которые сознают безнаказанность и купаются в ней, делая, что хотят. Бьют, унижают, оскорбляют.
  - А на самом деле вы гости! - повысил я голос. - Пришлые, инопланетяне. И должны соблюдать все традиции и законы этой планеты!
  - Вот и ведите себя так, как принято на Венере! - закричал я на полвагона. - Это НАША планета! И мы устраиваем те порядки, какие МЫ хотим!
  Марсиане вокруг сопели, но молчали. Я же чувствовал эффект трибуны, уникальный шанс быть услышанным, пока абстрактно "свой".
  - Если вам что-то не нравится в том, как мы живем - это ваши сложности - продолжил я тише. - Или живите по нашим правилам, или проваливайте: космопорт - орбита - Марс. И наши женщины - это наши женщины, не ваши. Они не поголовно шлюхи и проститутки, как вы считаете. А если про меж себя так и считаете, это не дает вам никакого права домогаться их и унижать. Ясно?
  - Вы никто здесь, гости. Вот и будьте гостями, ведите себя, как гости! - вновь повысил я голос, подводя итог.
  Несколько секунд был слышан только тихий перестук колес за бортом. Затем поезд остановился, створки открылись, искин объявил станцию. В вагон вошли какие-то люди, какие-то вышли. Кажется, красно-желтых цветов прибавилось, теперь уже в том конце вагона. Наконец, искин объявил следующую станцию, створки закрылись, поезд вновь тронулся.
  - Мы здесь не гости, - словно выплюнул в ответ мой противник. - Мы здесь потому, что вы, твоя планета, бомбили мою планету. Вы устроили у нас войну. И теперь наш дом здесь.
  Может мы и не хозяева, - усмехнулся он, - но я у себя дома. И буду делать здесь все, что хочу.
  - А ты не боишься, что вас в один прекрасный день выпрут с планеты? Всех вас? Вот из-за таких козлов, как ты?
  Ответом мне стала ирония. Кто-то, как Урод-Артем, засмеялся, кто-то хмыкнул, кто-то просто растянул губы в улыбке, но веселились все. Да, смешную шутку сказал, ага. Мне же смешно не было.
  - Пусть вас защищают власти, заигрывают с Альянсом, но есть еще мы, - гнул свое я. - Люди. Простые венериане. И что когда-нибудь нам это надоест?
  Нет, мой аргумент всерьез никто не рассматривал. Тогда я озвучил другой:
  - Ладно, подойдем с иной стороны. Вот ты считаешь себя дома, допустим. И ведешь себя как скот - никого не уважаешь. Но почему ты ненавидишь венерианок?
  Лицо собеседника побагровело. Ага, парниша, попался! Как чувствовал же! Вот я и нашлась твоя слабая точка.
  - Смотри, - продолжил я, боясь, чтобы он не перебил, - вы не любите "хитрый" закон. Единственный, который на вас распространяется. Но согласно нему, расстреливают его преступивших за домогательство к женщинам. То есть, ты ненавидишь женщин за то, что существует закон, их от тебя защищающий? Ненавидишь за то, что тебе не дают распоясаться в их отношении, безнаказанно насиловать всех без разбору? И после этого ты считаешь себя человеком?
  Я сделал паузу.
  - Ты урод! Моральный урод! И потому ты мне не брат, и, слава богу, никогда им не будешь, - закончил я монолог, готовый ко всему. - Я презираю таких, как ты, и случись иное место и иное время, - окинул я взглядом вагон, - проучил бы тебя так, что мама бы родная не узнала!
  - Но сейчас не в другое время и не другое место! - дипломатично закончил за меня Колобок, конкретно вклиниваясь между нами и уводя ситуацию из опасной зоны. Да, не ожидал от ребят, что они выступят миротворцами. Двое его напарников почти повисли на плечах друга, двое заблокировали меня.
  - Да все в порядке! Не буду я его бить! - попытался сбросить "груз" мой противник. - Высказал человек, что думает - его право! - Зло зыркнул мне в глаза. - Кто знает, может, и встретимся?
  Я пожал плечами.
  - Буду рад.
  Друзья потащили его прочь, я же пошел в конец вагона, к убежавшей девушке, испуганно жмущейся к бронестеклу. За которым, к слову, стояли еще ребята в красно-желтом, приникшие к стеклу своего вагона и внимательно наблюдающие за происходящим в нашем. Увидев, что драка не состоялась, они явно разочарованно от стекла отлипли.
  - Все нормально? - лаконично поинтересовался я. Девушка кивнула.
  Меня не покидало чувство незавершенности эксцесса - было ощущение, что это еще не все. Я разворошил муравейник - очевидно, у этого Артема кто-то погиб из-за пресловутого "хитрого" закона, для него это травма, и оттого он так ненавидит венерианок, всех без разбору. И теперь обязательно должен что-то выкинуть - не может он оставить происходящее так.
  Я же человек, вскрывший нарыв. И главное, продемонстрировавший, что не боюсь его. Поставить меня на место, реабилитироваться в своих глазах для таких - дело чести.
  То есть, я до своей станции не доеду. Возможно, осталось перегона два, пока он созреет, после же будет драка. В случае которой "миротворцы" вряд ли останутся в стороне, учитывая, что я разделаю под орех одного из них. Следовательно, нужно выпроводить девушку как можно скорее. Только рядом со мной дюжина марсиан, плюс в том конце вагона, плюс в соседнем. Я же всего лишь человек, какими бы способностями ни обладал. Против такого перевеса, да в узком пространстве вагона...
  - Сейчас поезд остановится, и ты выбежишь на платформу, тихо произнес я. - Если этот тип успеет выскочить следом - бежишь к охране и просишь защиты. Говоришь, он тебя домогается. Если не успеет - я с ним разберусь.
  - А что, он... Того? - светились ужасом ее глаза. - Должен?
  - Не знаю, что у него на уме, - покачал я головой. - Но он однозначно что-то выкинет.
  Она поежилась. Но подбодрить ее мне было нечем.
  Больше мы с нею не перекинулись и словом - не до того было. Я же вспомнил пресловутый закон, единственную безотказно действующую управу на инопланетных выродков всех цветов и мастей.
  "Хитрый"... На самом деле ничего хитрого. Все дело в том, что Венера осваивалась как огромный публичный дом: нигде на Земле проституция не была разрешена, только тут, в вотчине у Алисии Мануэлы, а позже Аделины Веласкес. Для нее тут был выпестованный легальный рай. Веласкесы превратили проституцию в серьезный бизнес, золотую жилу для планеты, от которого получали чуть ли не половину доходов. Львиная доля которых ушла в последствии собственно на войну за Независимость, а после позволила стране быстро восстановиться. И поныне доля этого бизнеса в ВВП ощутима, хотя прошло целых сто лет.
  Этого всего не могло быть, если бы бизнес в свое время не защитили, суровыми и жесткими, а главное, безусловно исполняемыми законами. Один из которых гласит, что насилие над женщиной на планете карается смертной казнью.
  Хочешь секса? Иди и покупай, плати налог - на планете заведения и девочки на любой вкус, для самого требовательного гурмана. Хочешь изысканный, с извращениями? Пропиши извращения в контракте, заплати налог и вперед. Хочешь трэш, экстрим? Господи, пропиши всё в контракте, найди исполнительницу... Заплати налог, и вперед! Бизнес должен работать! Деньги должны иди в казну! А хочешь халявного, бесплатного...? Есть шлюз и атмосфера. И даже хоронить после этого не надо - кислая атмосфера сама все сделает для утилизации трупа.
  Мы, родившиеся и выросшие здесь, привыкли к этому закону с детства и воспринимаем его как само собой разумеющееся. Проститутка, шалава, блядь, но если она не согласна... Избить ее можно, получишь небольшой срок и штраф. Убить тоже - сядешь надолго, но живым. Но взять силой?..
  Это норма. Для нас. Для них же, разных инопланетян, это самый непонятный и самый жестокий из всех наших законов. Особенно для гостей с Красной планеты, привыкших к безнаказанности.
  Когда они начали прибывать, когда начался этот кошмар, многие не восприняли "хитрый" закон всерьез, отнеслись так же, как к остальным. Но бизнес должен работать, и интересы его выше, чем существование Альянса - проштрафившихся марсиан, детей войны, привыкших к иным мерилам ценностей, начали расстреливать.
  Диаспора стала возмущаться, устраивать пикеты, марши, демонстрации, но не добилась ничего, кроме ухудшения отношения к себе со стороны аборигенов. Которые не понимали искреннего возмущения пришельцев, да и без того были недовольны их поведением.
  Нет, марсиане поняли со временем, что это выше их, что закон надо соблюдать. И что протестовать бесполезно - одну из демонстраций как-то подавили, причем жестоко, а всех участвовавших выслали из страны с волчьим билетом. Но для этого понадобилось расстрелять несколько сотен, или даже тысяч их собратьев. Иначе не доходило.
  Оттого и плескалась в глазах Артема такая ненависть, видно, кого-то из его родных не так давно расстреляли. Ведь менталитет быстро не переделать, и даже в наши дни среди всех казнимых, венериан что-то около десяти процентов, тогда как марсиан - под семьдесят. Хотя последних всего-то десять миллионов на планете, против ста миллионов аборигенов. Но это, повторюсь, их сложности, и меня лично эти проблемы совершенно не интересуют. Мне бы только девочку из вагона спровадить...
  
  * * *
  
  Нет, не так я себе это представлял. Ждал, что у меня еще будет время, что Уроду надо еще немного, чтоб подготовиться. К сожалению, я не бог.
  Чтоб не провоцировать его, я остался на месте, оставив девочку без подстраховки. И в момент, когда она уже выскочила на платформу, как я ее и научил, за секунду до закрытия двери, этот гад быстрее молнии метнулся и перехватил ее. Но не вылетел с нею наружу, а втащил назад, в вагон. Мгновение - и створки встали на место, поезд тронулся. Девчонка закричала, они мгновенно стали центром всеобщего внимания, но в присутствии в вагоне двух десятков красно-желтых никто не горел желанием геройствовать.
  Ну, кроме меня. Я же, как лопух, вновь подставился, подскочил, оставив противников за спиной. Выбора особо не было, но все равно неприятно - Норма с Катариной за такое всыпят по первое число. Впрочем, думал я не об этом, сердце тревожно щемило от чувства вины.
  - Слышишь, ты! Придурок! - Это мне. - Говоришь, мы тут гости? - ухмыльнулся в лицо Урод. - Чужие, гастарбайтеры? А почему не вспоминаешь, ПОЧЕМУ мы здесь, почему гастарбайтеры?
  Я молчал.
  - Твоя страна развязала в моей войну! Выгнала нас! - зло продолжил он, глаза его горели. - Твоя страна бомбила нашу! За что нам вас любить?
  - Я не бомбил твою страну, - покачал я головой. Этот парень был в корне неправ, совершенно, он лишь озвучивал широко распространенное среди марсиан "удобное" мнение. Но сейчас это не тема для разговора. - И она не бомбила, - кивнул на стиснутую им девушку.
  - Мне все равно! - его глаза налились безумием. Эдакое состояние антиэйфории, нирваны, чего я и боялся. - А еще знаешь что? Вот ты говоришь, "хитрый закон", "хитрый закон". "Единственная управа". А на самом деле нам плевать на него! Веришь? Не веришь - смотри!
  Я не успевал. Никак. Слишком поздно понял, что он задумал, а когда понял, оказалось, что стою слишком далеко, чтоб помешать.
  Он выпустил девушку. Но не отпустил, а пихнул на противоположные от выхода створки, рядом с которыми стоял, со всей силы. Когда же она обернулась... Заехал ей со всей силы по лицу. Девушку отбросило назад, кажется, вырубило.
  Две или три секунды я просто стоял - спешить было уже некуда. Сеньорита оседала на землю. Вроде жива, ничего сверхъестественного, если не учитывать поправку, что она ЖЕНЩИНА. Урод повернулся и что-то ехидно процедил мне сквозь зубы. Он чувствовал себя победителем, а мой ступор принимал за знак того, что я побоялся лезть к нему, начинать драку. "Зассал".
  Я не спешил его переубеждать. Лишь медленно, не спеша, но чтоб наверняка накачивал себя, выводя дракона из состояния спячки. Спокойно отмобилизовывал организм, пропитывая его ненавистью. К нему, уроду. К другим, подобным ему. Ко всем чужакам и беспредельщикам, устраивающим в моем доме, на моей земле все, что им вздумается. Ведь ненависть - лучшая пища для дракона, "вкуснее" не придумаешь.
  Он не захотел улетать? Его сложности. Его защищают власти, прощая самые тяжелые прегрешения? Это так же его сложности. Личные. Ибо я не собирался допускать, чтобы такая мразь жила на моей планете. И если эта сволочь не захотела улетать по-хорошему, то она просто не будет жить в принципе, по-плохому. Никак.
  Момент, когда дракон напитался и сорвался, я проморгал. Очнулся от того, что стоял, держа ублюдка за голову. Тело его безвольно висело, ноги подкосились, потому в руках ощущалась тяжесть. Но слишком незначительная, чтоб обращать на нее внимание. Створка двери передо мной была вымарана кровью - я только что бил Урода о нее лицом. Бил сильно, и неоднократно, так как слой крови был густой и жирный, лицо же моего теперь уже бывшего противника превратилось в кашу.
  Бить его далее бессмысленно, свое он на сегодня получил, и я разжал ладони. Тело марсианина повалилось на пол, словно куль с дерьмом. Я оглядел руки. Они так же были все в крови, но на это вообще не стоит обращать внимание. Мысль о том, жив ли мой противник, меня нисколько не занимала.
  Обернулся к новой напасти - к только сейчас очнувшимся и бросившимся на меня остальным марсианам, пораженным легкостью моего поступка. Они слишком привыкли быть безнаказанными, слишком привыкли не получать отпор, и тем более не привыкли к ТАКОМУ отпору. Что ж, кушайте, ребята! Когда-то это должно было случиться! И в том, что оно случилось персонально с вами, есть и ваша вина. - ...Бум! - встретил я первого.
  
  
Глава 2. Марсианское танго 2.0 (часть 2)
  
  ...Кто-то глубоко внутри меня усмехнулся: конечно, я же ангел! В смысле, ангел королевы. Для правоохранительных органов неприкосновенен. Любой на моем месте получит срок, да такой, что мало не покажется, особенно, если та мразь сдохнет. Мне же не будет ничего. Королеве да, придется попотеть, отмазывая меня, но мне на это наплевать. Она - глава государства, это в ее стране творятся безобразия, так что пусть отдувается хотя бы в малом. Такая ирония - никогда не думал, что стану единственным на Венере человеком, кто может позволить себе наводить порядок. И я буду наводить его, покуда жив и покуда есть на это силы.
  Время смазалось. Я был везде, Норма бы мной гордилась. Этот блицкриг был обречен, жест отчаяния - противников слишком много. Справиться с этой семеркой я мог, но когда ударят стоящие сзади, придет пушистый полярный лис. Я шустрый, но не всемогущий. Потому бил тех, до кого мог дотянуться, без жалости, выжимая из организма все ресурсы. Бил, бил и бил, ожидая, когда меня, наконец, повалят и забьют...
  ...И оказался в одиночестве.
  Вокруг лежало пять тел. Кто-то был в сознании, скулил, кто-то пытался отползти, кого-то я вырубил, но бойцов передо мной не осталось. Дрищ и Амбал еще стояли на ногах, но забились в самый угол, дальний край вагона, где до этого стояли мы с девушкой. На лице Амбала читалась решимость обреченности, причем обреченность превалировала, Дрищ же, даже на вид хиляк, едва не отбивал чечетку коленками. Жаль, не сообразил посмотреть, мокрые ли были у него штаны - теперь этого уже не вспомнить.
  - Ребят, ну, я же говорил вам, будьте людьми! - вздохнул я.
  Бросок, блок, выверт руки Амбала, толчок. Теперь Дрищ. Удар в переносицу, сквозь хиленький и неумелый блок. Все, готов, этому много не надо. Снова к Амбалу. Перехват, руку в захват. Потянуть. На себя, вывернуть. А теперь к перилам у створок. Завести кисть за металл поручней. Еще чуть-чуть, дальше. Вот так. И с силой, всем весом, надавить. Ух!
  Вскрик. Есть, перелом руки, парень тоже готов. Но этого мало. Еще рывок, другую руку. Сопротивления не было, я полностью доминировал морально. Ух! Отлично, и вторая.
  ...Только после этого, добив последнего противника, я отпустил дракона и оглядел поле битвы. Так и есть, те четверо, что стояли в центре вагона не напали по объективным причинам, на которые, планируя возможное развитие событий, я мог лишь надеяться. Парни-"интеллигенты" оказались гораздо более сознательными, чем думалось, и напали-таки на тех, кто мог ударить мне в спину. Причем, они обладали навыками уличного боя, чего я вообще не мог предположить - не тот у них вид. Для непосвященных, уличный бой - это когда без правил; когда нужно не показать красивый прием, а тупо вырубить противника, во что бы то ни стало. Для чего хороши все средства, без разбора их моральных достоинств.
  Осмотрел положения тел. М-да. Парни в красно-желтом, похоже, собрались ринуться на помощь своим, но неожиданно сами стали объектом атаки со спины. Вместо четверки, марсиан резко стало трое, и почти тут же двое. Оставшиеся оказались деморализованы, потому одного из них вскоре так же вывели из игры, но уже по честному, лицо в лицо. Последнего же добивали при мне, на моих глазах, всей троицей. Ну да, кабальеро так не делают, но, опять-таки, все честно, никаких подлых ударов сзади.
  Стоит ли говорить, что все произошедшее заняло не более полуминуты? Слишком велики были скорости атаки. Небольшая группа красно-желтых, стоявшая в другом конце вагона, естественно, подалась вперед, к нам, но безнадежно опоздала. Я бросил на них грозный взгляд, вспоминая уроки сеньоры Лопес. Сработало, остановились. Слишком страшным я выглядел - в крови, с ореолом человека, раскидавшего около десятка в одиночку.
  При этом против них был не только я. "Интеллигенты" так же добили своего последнего противника и перегородили парням дорогу. Люди, сидевшие в этой части вагона, правдами и неправдами ломанулись в стороны, чтобы не попасть под раздачу. Вот и хорошо, люблю свободу.
  - Нет, Марко! Не надо! - раздался женский возглас сзади, сбивая меня с боевого настроя. Повернулся. Парень, сидевший недалеко от этого места с девушкой, видно, из зашедших на последней станции, встал рядом со мной.
  - Помощь нужна?
  - А то! - Я улыбнулся.
  - Марко! Не смей! Если ты меня любишь!
  Девушка кинулась к нему, но он грубо отпихнул ее:
  - Заткнись!
  - Не боишься? - хмыкнул я.
  - Сколько можно бояться? - лицо парня осветила зверская усмешка.
  - Марко, пожалуйста! - судя по голосу, по лицу девушки текли слезы.
  - Слушай, дай ему побыть мужчиной? - обернулся я к ней. Действительно, слезы. - Поверь, он оценит!
  Других аргументов не нашлось. Да, я слаб в плане женских слез, несмотря на то, что воспитан корпусом. Хоть это и женское заведение, но силовое, и отношение к слезам там совершенно специфическое.
  Спорить с нами двоими было бесполезно, да и нам резко стало не до нее. Марсиане, все-таки придя в себя и сбросив оцепенение, воспряли духом и с криком бросились на нас.
  Первыми их встретили находящиеся ближе "интеллигенты". Естественно, их смяли - куда там, трое против почти десятка! Двоих марсиане даже повалили на опустевшие сидения и принялись месить. Но нападающие потеряли при этом импульс, напор, "завязли", и тут вступили в бой мы с Марко.
  - Ну, что, "братья"? Кто еще не хочет на родную планету?.. - выкрикнул я перед сшибкой.
  Если честно, было даже немного скучно, как на полигоне или в спарринге. Один противник, затем еще один, и еще, и еще. Колонной, по одному, в очереди. Встать вдвоем против меня, и тем более втроем, им не давал Марко, да мешала куча мала, где "интеллигенты" уже катались с противниками по полу. Так что третий акт драмы, под названием "бой в вагоне", оказался самым быстрым и с точки зрения тактики неинтересным.
  - Хуан, произнес я и протянул руку, когда мы, справившись со своими противниками, помогли "интеллигентам". Те находились в замешательстве, но все гордые и довольные. Видно, и в мыслях не было выстоять против такой шоблы врагов, а тут на тебе! Полный разгром!
  - Марко, - Первым пришел в себя и пожал ее вставший рядом парень. Затем представились и остальные. К сожалению, их имена пронеслись мимо ушей.
  - Сейчас поезд остановится, быстро выбегаем на платформу, - скомандовал я. Поезд, действительно, начал торможение. - Это еще не все. Там и вон там еще больше этих уродов, - кивнул я на предыдущий и следующий вагоны, где завидевшие драку красно-желтые во все глаза следили за происходящим.
  - Почему на платформу? Давай здесь упремся? - возразил один их "интеллигентов", смазывая рукавом кровь из разбитой губы. Я отрицательно покачал головой.
  - Нас слишком мало. А в вагоне аж шесть пар створок. Задавят. На платформе же у нас шансы есть. ПОВЕРЬТЕ, есть! - вложил я в голос всю возможную энергию убеждения.
  Парни поверили. Видно, то, что с легкостью раскидал стольких, давало о себе знать.
  - Вы двое, - ткнул я на двоих "интеллигентов", - прикрываете мне спину. Ваша задача - сделайте что хотите, но удержите вон тех, кивнул я на задний вагон, - пока мы расправимся с теми, - кивок на передний. - Ты, кивок на следующего, - становишься слева, ты - ткнул я палец в Марко - справа. Держитесь от меня на расстоянии метра в полтора-два. Я не шучу парни, не меньше, иначе зашибу. Это серьезно.
  Парни верили. Закивали.
  - Ты! - обернулся я к девушке Марко, которая встала рядом, словно боясь отпустить нас. Как будто это что-то могло изменить. - Беги к охране. Быстрее пули. Делай что хочешь, кричи, что нас убивают, но сделай так, чтобы они вмешались. Иначе нам не выстоять. Поняла?
  Та тоже кивнула. Поезд тем временем остановился, искин объявил станцию.
  - Тогда с богом, - крикнул я и первым выбежал из распахивающихся створок, выбирая позицию для боя чуть подальше от края платформы. Парни и девушка посыпались вслед за мной, грубо расталкивая желающих войти. Девушка, как и оговаривалось, припустила вовсю - ее гнал страх. Там все будет в порядке, - успокоил я сам себя.
  Обернулся, осмотрелся. Да, здесь мы выстоим. Точнее, можем это сделать, в отличие от вагона. Платформа - огромное пространство; то что нужно для маневрирования. Главное, чтобы парни не дали меня окружить или сбить с ног. Надеюсь, справятся. Все-таки четверо, против нескольких десятков!..
  - Мы с вами, сынки! - следом, уже после юркнувших внутрь и опешивших от открывшейся картины побоища пассажиров, из нашего вагона вышли два сеньора лет под сорок, один из которых демонстративно хрустнул костяшками, а лицо второго скривилось в такой зверской усмешке, что мне стало не по себе. У мужика к марсианам явно были личные счеты.
  - Сюда, - скомандовал я, указывая себе за спину. Времени на разговоры не осталось. Противники, немного задержавшиеся при выходе, перегруппировались и ринулись к нам. И с одной стороны, и с другой. Плюс, какое-то количество красно-желтых мелькало на самой станции, и я не сомневался, они вскоре присоединяться.
  Но мы были готовы. И встретили волну напавших во всеоружии. Ведь главным нашим оружием были не кулаки, не тактика и не мои ангельские способности. Главным нашим оружием стала ненависть - застарелое всепоглощающее чувство к давнему врагу. В тот момент нам было все равно, почему они враги. Все равно, что нас такими друг для друга сделали, стравили. И было плевать на причины, почему так произошло. Они были врагами, зазнавшимися, оборзевшими, устраивающими на нашей земле свои порядки. Ненавидящими нас, презирающими наши обычаи и наших женщин. Безнаказанные твари и свиньи, возомнившие о себе слишком много - больше нас не интересовало ничего. Впервые мы могли дать им отпор, впервые могли победить, и никто из нас не променял бы происходящее ни на что на свете.
  Бум! Их лавина достигла нас и почти смела. Но благодаря звериной первобытной ненависти парни выдержали. После чего в игру вступил я, уходя на недоступную для себя даже нынешнего скорость восприятия, "включая" уже вкусившего крови дракона.
  
* * *
  
  Их было около сорока человек. Нас же - семеро. Но мы выдержали первый удар, после чего их ряды начали быстро редеть. Наши же...
  Я находился в горячке боя, что-то подсознательно чувствовал, принимал правильные тактические решения, но пошагово могу описать только благодаря данным с камер, преданных мне господином Ноговицыным гораздо позже. Вначале к драке подключились два парня, ожидавших встречный поезд. Затем благопристойно одетый сеньор, в пиджаке и галстуке, с небольшим чемоданчиком, идущий к выходу (из нашего поезда, только из дальнего вагона). Затем парень в майке со спортивной сумкой - явно с тренировки. Затем еще кто-то. И еще. К нам подключилось человек десять, эти люди ослабили нажим, позволили нам выстоять. Не дали завалить меня массой, позволили в полной мере раскрыть умения, вложенные Нормой и другими инструкторами. Ведь повторюсь, какова бы ни была моя скорость, масса тела в любом случае величина постоянная. Суперлюди же, справляющиеся в одиночку с любой, даже очень многочисленной толпой, бывают только в фильмах.
  Таким образом, нам удалось превратить бой из режима "избиение" в режим "схватка". Сложный режим, и мы все еще уступали. Но над нами довлело моральное преимущество, враги это подсознательно чувствовали и ничего не могли сделать. Перелом же наступил после вмешательства охранников метрополитена - двух амбалов с дубинами-шокерами, которые влезли в гущу боя и принялись отвешивать удары направо и налево.
  Да, всего двое. Но они были с оружием, и в ФОРМЕ! Вдобавок к моральному перевесу, на наших врагов обрушилось еще и это, и те дрогнули. Нам не осталось ничего, кроме как превратить отступление в бегство. Несмотря на их все еще численное преимущество, мы погнали их прочь, к выходу, превращая бегство в паническое, не подобающее гордым сынам планеты бога войны.
  Но это был не конец. Все только начиналось. Победой мы были обязаны тому, что марсиане морально не были готовы к бою. Они слишком привыкли не получать достойный отпор, слишком привыкли бить тех, кого меньше или кто слабее, и растерялись. Потому мы должны были продолжать, сейчас, немедля, пока они не пришли в себя и не перегруппировались.
  А еще грела душу мысль, что охранники метрополитена выступили на НАШЕЙ стороне, без раздумий, разговоров и промедлений. Как и сеньор в пиджаке, и спортсмен, и работяги, вышедшие к из вагона. От этой мысли я ощутил что-то вроде эйфории - Венера не мертва, у нее есть шансы жить дальше.
  
  "Спортико", станция метро, на которой мы находились, располагалась в центре, почти возле одноименного стадиона. И на поверхности к его направлению наверняка движется красно-желтый ручеек болельщиков "Энергии", которые через несколько минут явятся сюда, в качестве подкрепления убежавшим. Я уже сказал, фан-движение у марсиан организовано отлично, в том числе организация "ястребов"; все сети и тематические порталы запестрят сводками о произошедшей здесь драке в течение ближайшей пары минут.
  - Это не все! Там на поверхности их!.. - Один из подключившихся к нам молодых парней, только что спустившийся с улицы, подтвердил мои мысли, выразившись немного нецензурно. - Сейчас заявятся сюда, вместе с этими!..
  - Это да, там их!.. - вторил ему важный сеньор, после чего поднял и аккуратно переставил чемоданчик к колонне, принялся развязывать галстук.
  - Мы их не удержим, - покачал головой один из охранников. - Нас всего двое, и оружие применять нельзя. Да и оружие это... - Он скривился.
  Действительно, мелкокалиберные огнестрельные пукалки - только кошек пугать. Я скривился вслед за ними.
  - Их нужно встретить там, - услышал я свой голос, рука моя указала к выходу. - На турникетах. Там узко, людно, плюс, турникеты - стественная преграда. Если и удержим, то только там.
  - Но!.. - попытался сказать кто-то, но я оборвал:
  - Здесь у нас шансов нет. Здесь завалят числом. Надо идти на поверхность!
  - А на поверхности?
  - А на поверхности гвардия. - Я усмехнулся. - Да и кроме нас народ есть, если что - тоже подтянется. Вы же подтянулись? - отсалютовал я только что подключившимся к драке молодым парням.
  Странно, но со мной согласились. Что-то в моих аргументах действительно было. Но и слабых мест в плане хватало. Однако, наша небольшая толпа человек в двадцать, включающая обоих охранников, без разговоров направилась к турникетам. Сзади что-то закричали несколько женщин, спутниц только что примкнувших к нам мужчин, вроде девушки Марко, но те отмахнулись примерно так же.
  Да, достало всех. И марсианский беспредел, и засилье инопланетян, и бездействие властей. Напрасно те парни меня не послушали, когда я говорил о простом народе. Мне на самом деле что-то подсказывало, что на поверхности мы найдем еще больше сторонников, еще больше желающих схлестнуться с давним врагом.
  Поскольку находились мы на неглубокой ветке, с короткими эскалаторами, почти сразу оказались наверху. Вестибюль уже пестрел марсианами. Наши "знакомцы" с побитыми рожами громко спорили, указывали в сторону эскалаторов, им вторили, повысив голос, "свеженькие", только что вошедшие. В сам вестибюль вливалось несколько десятков фигур в красно-желтом. Простые люди, слыша повышенные тона и видя концентрацию красного и желтого цветов, старались как можно быстрее из вестибюля исчезнуть, удалиться; вахтер же и еще один охранник стояли и смотрели на все с лицами, белее мела.
  Я же вновь довольно усмехнулся. Да, марсиан много, но в целом противник бездействовал - еще не пришел в себя и не понял, что надо делать. Лица врагов светились решимостью наказать обидчиков своих земляков, но вместе с решимостью на каждом читалось превосходство. Нас, презренных латинос, недооценивали. Значит, небо улыбалось, и дорога была каждая секунда.
  - Вперед! - крикнул я.
  Нас увидели. Раздались крики. Затем последовал боевой клич, марсиане понеслись на нас, мы - на них. Но марсиане делали всё неорганизованно; как-то лениво, вразнобой. Мы же, как шли, так и ударили, единой организованной машиной. И пусть нас было меньше, мы смяли их жидкие ряды, отбросив от турникетов. После чего, деморализовав - бой пошел не на их условиях - принялись теснить все дальше и дальше. Не только я, каждый из нас походил на берсерка, а ничто не деморализует так сильно, как вид кого-то решительного и безумного.
  Это был не бой, мочилово. Без правил, без понятий о чести кабальеро. Мы били их, как могли, они нас, в меру возможностей. Круговерть, свистопляска, в которой все перемешалось - детали боя помню плохо, хоть дракона больше и не призывал. Мы вновь выстояли. И оттеснили противников, прижали к стеклянным дверям выхода. Мы были единым свирепым механизмом, который не мог не победить, и гордые сыны Планеты Войны вновь обратились в бегство.
  Позже, анализируя ту схватку, я долго думал над причинами этого поражения. Ведь нас на самом деле было не более тридцати человек, их же - более шести десятков. И на платформе, и у турникетов марсиане довлели численным превосходством, при том, что бойцы они отменные. Как так получилось?
  Мои способности? На тот момент они уже не играли большой роли. В тесноте драки я бился чуть лучше, чуть профессиональнее других, но локомотивом, движущим к победе, быть больше не мог. Я стал всего лишь центром, вокруг которого средоточился очаг наступления, флагом, но судьба бойни решалась не одним мной.
  Злость? Ярость? Несомненно. Берсерком, повторюсь, был не только я. Неорганизованность? Нет, марсиане были весьма организованны. К моменту нашего подхода они успели ввести в вестибюль более полусотни своих. Недооценка нас, венериан, в принципе?
  Не знаю, но кажется, главным движущим фактором того дня, что все получилось, стала именно недооценка. Презрение к нам, аборигенам, десять лет позволяющим делать на своей планете все, что им хочется. Ведь до сего дня кроме футбольных фанатов да некоторых уличных банд им, по большому счету, никто и не противостоял. К сожалению, их сожалению, это оказалась главная ошибка... Не только их, а всех марсиан, за которую они уже не расплатятся никогда.
  
  Да, они бежали трусливо, пожав хвосты. Могли оказать нам сопротивление на самом выходе, в дверях, так же являющихся естественной преградой, и у нас бы не получилось прорваться. Но они этого не сделали. Мы кинулись вдогонку, но, выбежав наружу, начали останавливаться и приходить в себя. Смысла бежать следом не было.
  - Они вернутся, - произнес кто-то. - С подкреплением.
  - Стадион рядом, - напомнил кто-то еще и указал вдоль улицы. Улица была перекрыта, став большой пешеходной зоной на время матча.
  - Значит, надо встретить! - заключил один из "интеллигентов", повысив голос, чтоб его слышало как можно больше наших. Да-да, наших, без кавычек - несмотря на разношерстность, мы воспринимали себя как единый организм, никто не собирался останавливаться и расходиться по домам, посчитав дело сделанным. Я повернул голову и увидел сосредоточенного, с разбитым лицом, но довольно улыбающегося сеньора, который несколько минут назад снимал галстук. В данный момент он скидывал еще и пиджак, и это так же говорило о многом.
  - Эй, сеньоры, что происходит?
  Вокруг нас естественным образом скопилось несколько десятков любопытных. Новые любопытные все останавливались и останавливались, скапливались. Вперед же вышла небольшая, человек десять-пятнадцать, компания молодежи. Будете смеяться, но одеты они были в... Голубые с белым с красными полосками цвета "Эстудиантеса".
  - Марсиан мочим, - довольно ответил кто-то из молодежи.
  - Мы с вами!
  Парни встали рядом, похрустывая костяшками.
  - Че так? - усмехнулся кто-то.
  - Достали уже! - радостно оскалился один из них.
  После процесс принял лавинообразный характер. Я больше не пытался следить за ним целенаправленно, лишь отмечал по факту, что то там, то сям из толпы окружающих к нам подходят люди. В основном молодежь, обильно гуляющая здесь, в центре города, в субботний день, либо футбольные фанаты команды, которой предстояло играть с "Энергией". Через несколько минут толпа вокруг достигла нескольких сотен человек, и количество людей, колеблющихся, встать ли рядом с нами, или еще обождать, так же линейно увеличилась.
  - Нам нужно оружие, - подошли ко мне "интеллигенты". Что это за "интеллигенты" я догадывался - парни, явно участвовали в подобных акциях ранее, опыт имели. Скорее всего, политические мероприятия - что-то вроде провокаций оппозиции. Меня же они посчитали за главного, вот и подошли с конкретикой, как к главному.
  - Что может быть оружием? - уточнил я, оглядываясь. Мне польстило, с одной стороны. Но с другой, у меня совершенно не было такого рода опыта, я не знал, что делать. Тактику полноценного боя в городских условиях знал, организовать людей для встречи вооруженного врага мог, но вот так, с кулаками...?
  - Всё, - раскинул руками один из них. Вот урна, например. Если ее выдрать из земли и использовать вот так, вдвоем, - он жестами показал, как именно. - Или, вон, щиты.
  - Щиты?
  - Ну да, щиты, - кивнул другой на остановку наземного транспорта, стоящую неподалеку. Обшитую легкими и прочными прозрачными пластиковыми щитами. - Ими можно закрыться и давить массой. И ничего против них не сделаешь - они только с виду хлипкие. Но нужно еще и оружие.
  - Так, сеньоры и сеньориты! - громко, во весь голос крикнул я, привлекая внимание. Меня никто не спрашивал, просто выбрали командиром, и всё, а значит, я должен им стать. - Нам нужно оружие! Любое оружие, которое можно использовать в драке! Палки, камни! Доски! Трубы! Металлические предметы! Смотрите, высматривайте, ищите! Чем больше оружия мы найдем, тем легче будет их встретить!
  Вокруг начался гомон, люди принялись возбужденно переговариваться, я же продолжал их организовывать, наводя на правильные мысли.
  - Вон, вы! - ткнул я в группку разношерстных, случайно собранных вместе, но уже прошедших проверку боем на платформе ребят, - выдирайте с остановки щиты. Давайте, парни! Вы! - палец ткнулся в другую группку, среди которых было несколько взрослых сеньоров. - Выдирайте мусорки! Они металлические, если жахнуть - мало не покажется! Высыпайте мусор и выдирайте! Это всех касается! Где еще видите мусорки?
  Первая группа ребят, хоть и оглядываясь, но направилась к остановке. К ним присоединилось еще несколько человек, в том числе болельщики "Эстудиантеса". Взрослые уважаемые сеньоры беспрекословно вывалили из урны мусор и принялись раскачивать их, наваливаясь всей массой тел вначале в одну сторону, затем в другую. Анкера, конечно, выдержат, но ножки, сломаются. В общем, "интеллигенты" знали, что говорили.
  - А сиденья выдирать? Там пластик, но тяжелый! - подскочил ко мне кто-то из первой группы.
  - Выдирайте! - разрешил я, понимая, что процесс пошел. И что включать заднюю тем более поздно. - Что можно использовать еще? - повернулся я к "интеллигентам".
  Народ, наконец, понял, что надо делать. Все принялись рыскать вокруг и... О чудо, что-то находить. Какие-то палки, металлические штуковины, пластиковые доски. Была вырвана одна из дверей вестибюля - причем охранники метрополитена, стоящие тут же, не сказали на это ни слова. Появились какие-то цепи, которыми крепят машины от угона, дверные засовы, горизонтальные перекладины ограждения проезжей части...
  - Эй, сынок! Идите сюда! - с крыльца расположенного невдалеке от остановки мне крикнул какой-то задорный седовласый сеньор лет пятидесяти. - Сюда! У меня кое-что есть!
  Я, "интеллигенты" и еще несколько человек по моему сигналу направились к нему.
  - Заходите! У меня тоже есть кое-что! - повторял он.
  - Это магазин?
  - Да. Но это МОЙ магазин! - расплылся в улыбке он. - Так что берите! Лихо вы их!
  - Так достали, сеньор! - в сердцах высказался один из "интеллигентов".
  - Это да, достали, - согласился он.
  После этого мы стали обладателями несколько швабр и метелок, рукоятки которых были сделаны из прочного дебелого пластика. Если хорошо размахнуться, двинуть можно. На безрыбье сойдет.
  - Еще стеллажи. Они металлические. Но их надо разобрать, - указал сеньор на полки. Магазин этот торговал сувенирами, был внутри красивым, а от товара веяло загадочностью. Но разбираться, что именно лежало на полках, было некогда.
  - Тут еще народу надо, - хмыкнул один их наших соратников, с видом знатока осмотревший стеллаж. Я кивнул и вышел на улицу.
  - Эй, сеньоры! Кто может! Кто свободен! Давайте сюда! Помогайте!
  Внутрь ввалилось еще человек десять. Вместе мы аккуратно сгребали в подставленные седовласым сеньором коробки товар с прилавков, после чего быстро разбирали стеллажи. Хорошая штука, скажу вам! Сборные, составные, как конструктор! И сделанные из металла. Для сборки и разборки инструменты не нужны, но требовалось время. Однако нас было много, мы были мотивированы, потому с работой справились за несколько минут. После чего, вооружившись сами, сгребли в кучу остатки стеллажа и вынесли на улицу, раздавая тем, кто оружия не нашел.
  - Давайте, парни. Теперь вы, - кивнул я "интеллигентам" на разобранную остановку. Щиты были выдраны и стояли у одной из пустых металлоконструкций. - Учите, как этим пользоваться.
  - Да, легко! - воскликнул один из них. - Эй, народ! Слушай сюда! Значит, нужно взять щит вот за этот конец! Давай, помогай!..
  
  Марсиане явились минут через десять. Им понадобилось время, чтобы собраться, перегруппироваться. Естественно, здесь, рядом со стадионом к ним быстро подтянулось подкрепление - причем не только "ястребы", но и вполне себе рядовые фанаты. Обидели кого-то из них, обидели сильно, а они такого не прощают. Наказать дерзких латинос было делом чести всей диаспоры. В основном, конечно, шла молодежь, но я напомню, что на Марсе действует всеобщая воинская повинность, практически все марсиане, за редким исключением, прошли хорошую подготовку и противники серьезные.
  - Святая дева Мария!.. - рядом со мной кто-то перекрестился и зашептал молитву. По нашей толпе раздалось несколько вздохов удивления. Марсиан было не просто много - их было МНОГО! Они шли по улице, перегородив полностью проезжую часть, длинной красно-желтой змеей, конца которой видно не было. Над их головами реяли флаги, то там, то сям дудели фанатские дудки, подбадривая товарищей. Завидев нас, эта толпа издала клич, но не понеслась, сломя голову и ломая строй, а степенно двинулась, полностью уверенная в превосходстве.
  - Дер-жим-ся! - крикнул я, вцепившись в щит. - Держим щиты, мать вашу! Дер-жим-ся!
  - Дер-жим-ся! - вторили мне справа. Еще и еще, подхватывая друг друга.
  - Дер-жим-ся!.. - пошла волна и влево. В основном кричали футбольные фанаты, кроме "интеллигентов", только у них был опыт участия в чем-то подобном, но остальные подключались быстро, вникая в суть на лету.
  - Навались! - срезюмировал чей-то голос перед самой сшибкой. Мы издали дружный рев и столкнулись с такой же ревущей красно-желтой толпой.
  - Бей инопланетян! - орал я, стараясь кричать так, чтоб меня слышали. Дави щитами! Держать строй!
  - Навались! - Вторили рядом.
  - Навались! - слышалось дальше и дальше. Замелькали палки, трубы, в ход пошел весь имеющийся арсенал.
  Первый натиск мы выдержали, а это был самый важный момент. Ибо, начав движение в какую-либо сторону, очень сложно остановиться и изменить направление. Нас было что-то около трех сотен, их, очевидно, в разы больше, но мы оказались технически более подготовлены (спасибо "интеллигентам") и тактически грамотно организованы (а здесь спасибо футбольным фанатам - чувствуется рука специалистов).
  За время, отведенное до столкновения, нам удалось раскурочить все три остановки, что находились в зоне видимости, плюс, снять несколько дверей вестибюля метро. Улица была не слишком широкой - центр - потому нам с нашей численностью удалось полностью перегородить ее - флангового удара можно было не опасаться. Мы ощетинились щитами и давили, сковывая действия противника, шедшего на матч и потому технически плохо оснащенного. Марсиане из-за прочного пластика мало что могли нам сделать, наши же ребята второй линии ломили им из-за наших спин подручными средствами по первое число. Поверьте, это сильно деморализует противника - невозможность ответить, когда отступить тоже некуда - задние ведь давят!
  Так и давили, мы на них, они на нас. Первая наша линия уперлась в щиты, вторая орудовала поверх голов деталями стеллажей, трубами, сидениями с остановок, цепями и даже урнами, оказавшимися, действительно, тяжелым игрозным оружием. И марсиане вновь дрогнули. Им просто нечего было нам противопоставить, несмотря на численный перевес.
  Шаг. Еще шаг. Мы кричали, подбадривали себя. То и дело раздавались фанатские выкрики, вперемешку с организационными, но толпа была слишком разношерстная, потому держать строй долго не удалось. В нескольких местах марсиане смяли нашу линию и прорвались внутрь. Но страшного ничего не произошло - вторая и третья линии встретили их достойно.
  Да, у нас было оружие - какие-то подручные средства, которых не было у них. Но главным оружием вновь стала наша злость, наша ненависть. От нашей линии шла такая энергия, что описать словами трудно. Надо быть там, в гуще событий, чувствовать. И марсиане дрогнули - вновь, в который за сегодня раз.
  Линия щитов окончательно смялась - ну, не обучена была наша компания к подобной тактике. Но марсианам от этого стало только хуже - парни, скованные необходимостью давить на шит, с ревом бросились восполнять пробел, завязались одиночные схватки. Техника, умение - в толпе, в давке, они почти не играли роли. Просто одни разъяренные люди рвали и месили других, и давили, давили, давили...
  Но то, что мы победим, окончательно и бесповоротно, я понял не тогда, когда они дрогнули и подались назад, лихорадочно отбиваясь и пытаясь вытащить втянутых в нашу толпу своих. А когда случайно замешкался и обернулся назад. И увидел бабушку, простую донью лет семидесяти, вышедшую с сумкой из соседнего магазина, бьющую марсиан палочкой из-за наших спин.
  Там, вдалеке (уже), возле оставленной нами станции метро, толпа сочувствующих, но не вмешивающихся зрителей все-таки вмешалась. Две сотни человек, включая женщин, оголтело избивали парней в красно-желтом, шедших с той стороны нам в спину, на подкрепление к своим. И эти "ястребы", здоровые накаченные лоси, прошедшие огонь и воду, ничего не могли сделать. Даже не думая о нападении, сцепившись локтями, парни изо всех сил пытались вырваться, давя массой но женщин и стариков было слишком много. Тех, кто упал, кого выдернули или отсекли от остальных, топтали, месили, пока окончательно не приводили в небоеспособный вид; кто мог держаться - держались, теряя и теряя людей, которых засасывала безумная толпа. И эта донья. Махала палкой, будто девочка, несмотря на возраст.
  Я, наконец, понял, что произошло. Джин, десять лет спавший в своей бутылке, по неосторожности был выпущен на свободу. Злой джин, крайне ненавистный, и совершенно неконтролируемый. Загнать его назад будет крайне сложно, а закупорить совсем, как было до сегодняшнего дня, не получится вообще.
  Марсианам конец. Окончательно и бесповоротно. Конец их беспрекословному диктату и вольнице. Венера больше никогда не будет такой, как прежде - эпоха страха, дрожи перед ними подошла к концу. А то, что происходит сейчас, возле стадиона - лишь начало этого конца.
  
  
Глава 3. Подарки ко дню рождения (часть 1)
  
Cave ne cadis
Берегись, чтобы не упасть
(предостережение триумфатору, лат)
  
  - А дальше?
  - Дальше как в тумане всё. Плохо помню. Но то, что произошло там, у "Спортико", стало переломным моментом - мы захватили инициативу и начали их теснить.
  Мы сидели в машине, уже на территории дворца, я делился впечатлениями. Спешить никуда не спешили, и на замечание, что королева меня ждет, девчонки с ехидной улыбкой оборвали:
  - Подождет!
  - Потом провал, и как вспышка - площадь перед министерством культуры, - продолжил я. - Марсиане бегут, гвардия перегораживает нам дорогу, отсекая от них, мы пытаемся прорваться. У нас получается, мы тесним, но марсиан там уже нет. И гвардия отходит, не вступая в бой, лишь огрызается.
  Оливия кивнула.
  - Правильно, всех марсиан, кто был в округе, заперли на стадионе. Не только марсиан, кто был - того и загоняли. Не церемонились.
  - Насильно?
  - Ну, поначалу, - хмыкнула Бергер. - Потом, как вы взяли стратегическую инициативу, а бои вокруг стадиона начались повсеместно, народ сам туда спешить начал, чуть давку не устроил. Под защиту. Оказалось, те, кого туда загнали, счастливчики, у остальных судьба незавидная. Не так много кто из района смог вырваться.
  - Что, не только мы зачинщиками стали, да?
  - Зачинщиками - вы. Остальные расхрабрились, глядя на вас. И понеслось!.. - Вздох.
  Я повторил ее вздох. К сожалению, только в камере в полной мере начал осознавать цену произошедшего. И что, несмотря на поведение некоторых представителей диаспоры, большая часть марсиан совершенно не при чем. Да, "ястребы" организованы, да, отморозков среди диаспоры хватает... Но вчера пострадали в основном невинные люди. И если наша битва с футбольными фанатами еще как-то может вписаться в логические рамки, то избиение по всему городу женщин, пожилых людей или простых марсианских работяг, приехавших работать и занимающихся именно тем, ради чего приехали, не отвлекаясь на участие в погромах - как их оценивать?
  Сколько матерей после вчерашнего не дождется сыновей? Сколько людей останется покалеченными? Ведь можно не убить, но дать по голове так, что человек останется наполовину растением! И при этом не испортит официальной статистики. Либо потеряет здоровье, что будет равнозначно катастрофе - большинство марсиан приехало работать, чтобы кормить семьи, кормить детей, полагаясь именно на крепкое здоровье. Инвалидов не жалует даже наше государство, самое богатое в Солнечной системе; аналогичные выплаты гражданам Марсианской республики просто смехотворны.
  Но произошедшее еще только предстоит постигнуть и проанализировать. И сделать выводы. В том числе мне. Я не мог поступить иначе: не мог не защитить девушку, не мог не организовать оборону возле вестибюля. Но не мог и удержать лавину, словно сорвавшуюся с гор. Ибо ситуация, с момента захвата "стратегической инициативы" у метро "Спортико" слетела с катушек, превратившись в неуправляемое цунами, потерявшее любые человеческие формы.
  - Что было в других районах? - прервал я собственные тяжелые размышления. Оливия щелкнула пальцами, завихряя голограмму визора со стороны внутренней поверхности входного люка.
  - Буквально через десять минут, после драки у вестибюля, планета взорвалась. Все радиостанции, все сети запестрели картинками с места бойни. Люди подключались к камерам обзора транспортной системы, смотрели, что происходит и реагировали. Кто как мог, тот так и реагировал - сразу в пяти районах города начались стихийные погромы. В смысле, вначале в пяти, затем очаги росли, как на дрожжах, - Она вскинула руку, активировала большую карту, в которую принялась тыкать пальцами, подкрашивая в красные цвета улицы и площади ближайших к стадиону секторов.
  - Началось все, естественно, рядом с вами. Фанаты, шедшие на стадион, сцепились друг с другом широким фронтом. Боковые улочки, парки, площади, выходы из подземки - всё превратилось в места побоищ. К которым, как и в вашем случае, начали подключаться прохожие и отдыхающие, тесня марсиан.
  Я кивнул - ожидаемо.
  - Гвардия? Лопухнулась, как обычно?
  Собеседница скривилась.
  - В том-то и проблема, гвардия была на высоте. Отреагировала оперативно, согласно инструкциям. К месту начали стягивать всех возможных силовиков, локализовывать и подавлять очаги столкновений. Очагов было много, руководство не скупилось, снимало и перебрасывало отряды с других районов города.
  - Быстро и жестоко, пока чума не распространилась.
  Кивок.
  - И именно это стало ошибкой. Многие районы вокруг центра остались открытыми, и чума вспыхнула у них в тылу сама по себе, безо всяких "переносчиков". Через каких-то полчаса начались стихийные выступления вот тут, тут и тут, - Она значительно уменьшила масштаб карты, высветив почти весь город. Улицы стали неразличимы, лишь сектора и купола районов, которые девушка начала закрашивать в красный цвет. - Никто не координировал действия погромщиков, везде выступления возникали сами по себе, а сил гвардии, чтоб удержать безумие, было недостаточно.
  Красные точки продолжали появляться, закрашивая все больше и больше территории города. Видя масштабы, я присвистнул.
  - Весь город, да?
  - Да. От Флер-дель-Параисо на востоке до до Санта-Марты на западе. От Боливареса на севере до до Нуэво-Патагонии на юге. Вспыхнул весь город, вся огромная Альфа! - воскликнула она. - Сам понимаешь, локализовать такое невозможно, тем более, часть оставшихся сил стянули к марсианскому кварталу.
  Так что не верь СМИ, Хуан, - подвела она итог. - Гвардия отреагировала грамотно, их поливают грязью из политических соображений, козлами отпущения делают. Просто парни не всесильны.
  - И что, там везде были марсиане? - указал я на красные сегменты карты, покачав головой. К сожалению, общество так устроено, что не назначить "паровоза" нельзя, не поймут избиратели и инвесторы - у кого кто.
  - Возникали очаги да, где были марсиане. - Оливия пожала плечами. - Но как только марсиане "заканчивались", начинались самые обычные в таких случаях погромы кафе, магазинов, офисов, нападение на оставшиеся патрули гвардии и даже на участки. Кое-где это удалось, я про участки, - хмыкнула она. - Представляешь, участки гвардии, захваченные погромщиками?
  Я невесело усмехнулся. Разумеется, это так же закономерно - бунтующей толпе нужна "кровь", нужны субъекты, которых можно бить, и объекты, которые ломать. А следом за толпой идейных погромщиков, честно уничтожающих все, до чего могут дотянуться, обычно идут те, кто ни в коем случае не громит. Наоборот, оставляет все, что уцелело, в целости и сохранности. Правда, с условием смены собственника.
  - А сам марсианский квартал? - перевел я палец в относительно белый сектор карты, где компактно проживает большая часть диаспоры. Оливия задумчиво покачала головой.
  - Там рвануло позже всех. Но зато именно рвануло.
  Пауза.
  - Гвардия гонялась за призраками, распыляла силы по городу, и необходимости держать крупные отряды возле тихого и спокойного марсианского квартала кто-то из их высших чинов не увидел. А может, подумали, что уж в своем-то квартале "ястребы" диаспоры смогут выдержать любую оборону, не знаю. Но силы, которые первоначально туда стянули, через час значительно проредили. Вы как раз начали штурм здания Сената, а перед этим пытались захватить министерство культуры, так что их можно понять, охрана таких объектов - прерогатива.
  Но за это время серьезные группировки со всего города спокойно подтянулись к кварталу и начали его штурм. Это были организованные, не спонтанно возникшие группировки, Хуан, вроде вас у метро. Они специально приехали громить, знали, куда едут и что их ждет. И соответственно экипировались.
  - Кто? - скривился я. Сердце обожгло болью. Собеседница грустно усмехнулась, понимая мое состояние.
  - Студенты. Камаррадос с окраин. Фанаты всех футбольных команд столицы. Члены спортивных секций, как правило, единоборств. Группы поддержки команд по контрас... Да много кто, всех не перечислить.
  Я вновь покачал головой - да уж, джин оказался куда более грозным, чем можно было предположить. Слишком долго народ терпел, слишком много дерьма накопилось. И когда прорвало - то прорвало. Ни одна запруда столько не выдержит, сколько их не строй.
  - На наш взгляд, - окинула она машину с притихшими и вслушивающимися в разговор девочками своей опергруппы, - главная ошибка была в том, что они не отключили метро. Если бы сразу перекрыли транспортные потоки... А так... - Вздох. - Нападающие смели гвардию, оставшуюся охранять район, смели защитные кордоны самих марсиан и ворвались внутрь. Что они творили там - догадайся сам. А к месту событий тем временем накатывали все новые и новые волны желающих "разобраться с проклятыми инопланетянами".
  - Шлюзы? Межсекционные створки?
  - Перекрывали, - кивнула Оливия. - Но не везде успели. Повторюсь, никто не думал, что марсиане не смогут устоять - слишком сильно на них играла репутация. А их буквально смели.
  Да уж! Могу представить, что там творилось! Мы с Кассандрой несколько месяцев назад побывали в марсианском квартале, видели, что он собой представляет и как организована его защита. Район, в который боится заглядывать гвардия, где сотни людей гонялись за двумя беглецами...
  - Оружие использовалось? - прокряхтел я.
  - Слава богу, нет, - с видимым облегчением закатила глаза собеседница. - Но и без него получилось некисло. Трупы исчисляются сотнями. Во всяком случае, больше сотни, - поправилась она. - Кстати, это между нами, официально погибло около тридцати человек, и еще семьдесят пострадало.
  - И человек триста госпитализировано с легкими травмами, да? - с иронией закончил я. Отвечать не требовалось.
  - Чем кончилось? - подвел я итог.
  - Еще не кончилось, - отстраненно потянула она. - Там до сих пор бои. Зачистка.
  В городе объявили чрезвычайное положение, метро и магнитку, слава богу, отключили, основные транспортные шлюзы взяли под полный контроль. После блокировали несколько секторов вокруг марсианского квартала, взяли в кольцо, и поотключали коммуникации. После чего внутрь начали вводить войска, прямо с крыши купола. Без оружия, но в тяжелых сервоскафандрах.
  - Армия? Десант?
  Она пожала плечами.
  - Там много кто. Все, кто оказался близко. Перекидывали и из Дельты, и из Авроры, всю ночь. Но сам понимаешь, погромщиков несколько десятков тысяч, так просто с ними не справиться даже армией. Войска лишь раскидали самых наглых, отбросили от шлюзов, взяли внутрисекторные створки под контроль. После гвардия начала зачищать район за районом, квартал за кварталом, купол за куполом. Тюрьмы переполнены, ближе к полуночи, знаю точно, арестованных вывозили на космодром, в какой-то закрытый ангар. Больницы города так же переполнены, раненых и пострадавших эвакуируют военными конвертопланами в соседние города. Метро с утра запустили, но в городе тишина, все сидят тише воды ниже травы. Тревогу сменили на "желтую", и у нас, и у остальных силовиков, но никого не распускают - ждем окончания.
  Она сделала знак, что закончила. Я про себя усмехнулся - будто сводку зачитала! Причем, что удивило на протяжении разговора, весьма и весьма подробную, с информацией, которую не может знать простой старлей королевских телохранителей.
  - Откуда ты все это знаешь? - я сделал вид, что удивился.
  Она меня поняла, улыбнулась.
  - Нас посадили в малом зале приемов, мониторить ситуацию. Смотреть данные с камер. Из корпуса в городе потерялось одиннадцать человек, надо было выяснить, что с кем произошло. Нет, в драках участвовал только ты, - вскинула она руку, предвосхищая вопрос, - остальные нашлись. Так что да, я в курсе всего, особенно если учитывать, что доступ мы имели не только к гражданским сетям и средствам слежения.
  - "Вас" это кого посадили? Охрану принцев?
  Она кивнула.
  - Их заперли во дворце, где-то внизу, в подземных помещениях. Три опергруппы для их охраны оказалось не нужно. И ближе к полуночи Лея посадила тех, кто не нужен, в малом зале, дала доступ к военным, дэбэшным и гэбэшным системам связи и велела вас искать. Особенно тебя - как чувствовала, что с тобой не все чисто. С ума сойти, начать такую заварушку!.. - ошалело покачала Оливия головой.
  Я скривился - несмотря на то, что, скорее всего, так и было, факт, что началось все с меня и моего избиения Урода, душу не грел.
  - Лив, никто не смог бы начать подобное, ни один человек, даже самый одаренный, если бы у людей столько не накопилось. Ненависти к марсианам стало так много, что для запала бомбы хватило одного единственного меня, устроившего потасовку в одном единственном взятом вагоне. Плюс, не забывай про тех троих ребят - они явно были специалистами по подобным мероприятиям. Плюс, тот тип ударил девочку на глазах у всего вагона - каждый уважающий себя кабальеро после этого посчитал бы себя обязанным вмешаться, я лишь оказался ближе всех.
  Она покачала головой, не споря со мной, но оставаясь при своем мнении. Mierda, как бы после этого в корпусе богом не начали считать! И так превозносят выше крыши.
  - Ладно, Хуанито, оставим, - отмахнулась собеседница. - Соглашусь, в вагоне ты стал запалом вынуждено, это не твоя заслуга. Но насчет остального не отвертишься! - она сделала загадочное и очень ехидное лицо. - Я про твое эмоциональное выступление на крыше департамента культуры. Про призывы громить Сенат и мочить "всяких буржуев". Скажешь, не было?
  Я убрал глаза в пол. Пятая же точка моя аж вспотела от предчувствия того, как сильно ей сегодня достанется от королевы.
  - Народ пошел за тобой, пошел громить Сенат и мочить "всяких буржуев", - продолжила она. - Может это было и не начало восстания, стычки по всему городу на тот момент уже шли, но исключая марсианский квартал, это был апофеоз выступлений! Благодаря тебе.
  - "Подлых" Оливия, - произнес я, поднимая глаза.
  - Кого, подлых? - не поняла она.
  - Я кричал не про "всяких" буржуев, а про "подлых". Это разные вещи.
  - Разные, - согласилась она. - Но только не для Леи. - И нервно рассмеялась.
  
  Я про себя вздохнул. Как объяснить ей? Как объяснить им всем? Их же не было там, они не понимают! И вряд ли поймут.
  Ведь что такое толпа? Аморфный нерассуждающий организм, злобный и беспринципный. Толпа живет инстинктами, даже если состоит по отдельности из думающих и здравомыслящих людей. И главный ее инстинкт, главная цель - ЖРАТЬ!
  Толпе нужна мишень, на которую можно спустить агрессию. И нужна идея, реальная ли, мифическая ли, без разницы, чтобы эту агрессию оправдать. Толпа не рассуждает, она будет верить в любую идею, если крикнуть ее достаточно громко, и полетит ради ее исполнения за орбиту Седны. Плевать на ее разумность, целесообразность, как и на вину "мишени" - толпе просто надо кого-то бить.
  Когда мы выдавили марсиан на площадь перед департаментом культуры, мы превратились в толпу. Ту самую злобную и нерассуждающую. Нас стало более тысячи - в десять раз больше того, что начинало у метро "Спортико". После, пока шли к Сенату, подтянулось еще в десять раз больше, но и на тот момент ситуация слетела с катушек - людей стало так много, что управлять ими оказалось бесполезно.
  Марсиане, поняв, что лишились всех стратегических преимуществ, даже количественного превосходства, дали деру в сторону стадиона - он оставался единственным местом, куда они еще могли убежать. Как правильно сказала Оливия, со всех сторон вокруг стихийно начиналось такое же мочилово, только в меньших масштабах. Немногочисленный отряд гвардии человек в сто, изначально стянутый к стадиону, перегородил улицу, давая марсианам убежать, но гвардейцы понимали, что им не выстоять. Да, они были в легкой броне, с шокерами и щитами, но нас было слишком много. И парни подались назад. Организованно, слажено, жестко пресекая любое поползновение в свой адрес. За их спинами возвышался стадион, снабженный мощнейшими створками шлюзов, превращающими его в случае необходимости в неприступную крепость, в котором они планировали закрыться и отсидеться. То есть, преследовать их было глупо, и наша толпа инстинктивно это понимала. Да и градус напряженности пока еще был направлен на красно-желтых, представители закона все еще воспринимались с опаской и уважением.
  В общем, наша толпа дала гвардейцам уйти. После же их ухода оказалось, что стоит она на пустой площади, без цели и без спасительной идеи, кого и за что нужно бить дальше. При этом у каждого отдельного ее представителя в крови играл адреналин, ища выхода.
  Практически сразу начались погромы близлежащих магазинов и ресторанов, не успевших закрыть атмосферные створки - это воспринималось спокойно, как фон, как само собой разумеющееся. Так же самим собой разумеющимся воспринялся и крик брать штурмом министерство культуры - ближайшее госучреждение.
  Сказано - сделано, получив идею, толпа с энтузиазмом взялась за ее реализацию, но в должной мере выплеснуть адреналин не удалось. Охрана министерства, не работающего по причине субботы, закрылась еще раньше, еще до начала драки снаружи, когда разъяренные марсиане только начали подтягиваться к площади, чтобы идти бить нас к метро. Каким-то чудом удалось открыть главный шлюз министерства, разъяренные погромщики с восторженным ревом ворвались в здание, но это был и весь успех. Внутри здания почти каждый кабинет, почти каждое помещение имели дополнительные створки на случай общей разгерметизации, как у нас в школе, и все они были надежно задраены приготовившейся к нападению охраной.
  Так что департамент культуры отделался легко - пострадали лишь шторы, жалюзи, какие-то картины и декоративные элементы отделки, ковровые дорожки в коридорах и на лестницах, цветы в горшках да части фигурной лепнины над козырьком, до которых удалось достать. В кабинетах же и помещениях, не снабженных гермозатворами, не оказалось ничего интересного.
  После этого я почувствовал, что накал страстей достиг предела, запахло жареным. Топа была готова сорваться, крушить все, что попадет под руку, без разницы, имеет это отношение к марсианам или не имеет. Я не мог допустить этого - все-таки подсознательно чувствовал вину за случившееся, и выступил соло, почти как там, на плацу, давая толпе и идею и мишень одновременно.
  Что я кричал на крыше козырька - не помню. А в записи не смотрел - проматывал этот момент, чтоб не было стыдно перед самим собой. Но я дал толпе истинно королевскую цель, самую достойную из возможных. Я призвал идти штурмовать не министерства, не какие-то иные учреждения, а Сенат, "логово зажравшихся продажных ублюдков, предавших интересы народа и допустивших в стране беспредел". Продажность и подлость оных "ублюдков" расписывал долго, но и без меня каждый на площади прекрасно знал о продажности и подлости парламентариев, каждый и без меня "любил" народных избранников выше крыши. Так что слова попали в унавоженную почву. После же... Повторюсь, когда у толпы есть идея, реализация ее не заставляет себя долго ждать. Мгновенно началось шествие к площади Справедливости, ожидаемо для меня закончившееся полным разгромом.
  Почему Сенат? Потому, что кроме него оставалось всего две достойные цели, и обе были неприемлемы.
  Первая - правительство. Но правительство хоть и представляет собой не менее коррумпированный орган, но занимается конкретными делами. Какое б оно ни было, без него машина под названием "Венера" не полетит по нужной орбите. Да и премьер-министр избирается на жалкие пять лет и не может отвечать за всю государственную политику.
  Правительство - работяги. Сенат же - говорильня, молоть языком и есть их работа, а многие из сенаторов сидят на своих местах десятилетиями.
  Второй же объект подходил для разгрома как нельзя более, ибо человек, его возглавляющий, не избирается и не меняется никогда, в полной мере отвечая за всю государственную политику в любой период истории. Но повести толпу на штурм Золотого дворца я не мог (хотя при иных обстоятельствах именно туда и повел бы). Так что выбор был невелик, и там, на крыше козырька министерства, я его сделал.
  - Оливия, ты хорошо провела ночь? - придя в себя, спросил я похоронным голосом, постепенно вливая в него энергию и повышая тональность.
  - Ну, как сказать, - ядовито вспыхнула девушка, - с учетом того, что не пришлось даже сомкнуть глаз...
  - Но без учета этого хорошо, не правда ли?
  Бергер вновь хотела ядовито возразить, но видя в моих глаз странный огонь, стушевалась.
  - А что такое?
  - А теперь представь, - продолжил я, - что тебе пришлось бы не сидеть в малом зале, а стрелять в безоружную толпу? А после зачищать территорию перед дворцом? Так же с оружием? Представила? А теперь представь последствия этого шага для королевы, и следовательно для тебя и остальных ангелов? Гражданской войной попахивает, чувствуешь?
  Оливия промолчала.
  - А если бы я не крикнул то, что крикнул, тебе бы пришлось это делать, - давил я. - Поверь, просто поверь! И благодари бога, или богов, или во что ты там веришь, что ты этого не делала!
  Под конец я почти хрипел. Оливия и некоторые из ее девочек поежились. Ну, хватит, достаточно давить. Настрой сбил, теперь в силу вступит "телеграф", и те, кто знает о моем участии в деле штурма Сената, веселиться больше не будут. Смерть - слишком плохой предлог для веселья, даже чужая.
  - Ладно, извини, - пошла черненькая на попятную. - Но ты не дорассказал, что было дальше, чем кончилось? Ты ж понимал, что повел всех на убой! В смысле, что шансов у вас не было.
  - Он специально повел, сдавать толпу, чтоб больше не чудили! - раздалось со стороны водительской кабины - перегородка была опущена, нас внимательно слушали и там. Я согласился.
  - Действительно. Куда неподготовленной толпе, даже с подручными средствами, громить охраняемое учреждение? Потому я пытался слинять, забрав нескольких ребят, но у нас не получилось.
  - Почему? - нахмурилась девочка, сидящая справа.
  - Ответственность! Страшная штука! - вновь ехидно расплылась в улыбке Оливия, которой даже не нужно было читать по моему лицу.
  - Там были простые ребята, - как бы оправдываясь, произнес я. - Самые обычные. Я не мог их бросить.
  - Ну и дурак! - жестко отрезала Бергер, мгновенно преобразившись во властную стерву.
  - Ничего он не дурак! - возразила девочка слева от меня, сидящая напротив нее. - Я бы тоже не смогла! И никто из нас!
  - А он должен мочь! - парировала Оливия. - Ты - это ты, вы - это вы, у вас разные задачи! Вы - телохранители, а ему императором быть! Важные государственные решения принимать! А он что, так и будет с толпой ходить? Которую по глупости жаль будет бросить? В ущерб государственной необходимости?
  Меня разобрало зло - чуть не придушил ее. Сдержался из последних сил. Еще чуть-чуть, и начался бы приступ.
  - Слышишь, Бергер! - зло выдавил я. - Ты можешь засунуть свои мысли и ожидания, что и кому я должен, себе в задний проход! После чего протолкнуть их ершиком! Понятно? Но я никогда, НИКОГДА не брошу своих! Тех, за кого отвечаю!
  - Ты ничего не мог изменить! - не сдавалась она, лицо ее перекосила гримаса презрения. - Ты сам отправил их "на убой", в лапы гвардии! Сдал их, обезвредил! Что толку было оставаться? Чтоб поспать вместе со всеми на полу камеры?
  - Твое место здесь! - вновь отрезала она, похлопав по сидушке. - Сделав дело, ты должен был возвращаться! А не поддаваться глупой ненужной сентиментальности!
  - И чувствовать себя потом предателем? - усмехнулся я. Совершенно спокойно - хладнокровие ко мне вернулось окончательно. Нет, с ней нельзя спорить. Просто у нее своя правда, а у меня своя. Ей не понять, что планета маленькая, и что без ореола мученика, не пострадавшего вместе с теми, кого повел, я превращусь в предателя, трепло и чепушилу. Об этом, может, узнает не так много людей, но узнают, и этого будет достаточно, чтобы ославить меня позже, когда мне действительно придется принимать серьезные решения.
  Я должен отвечать за поступки. И принимать мудрые, "государственные" решения. Но еще я должен быть честным, хотя бы с самим собой. Я не смогу вести людей, зная, какое я дерьмо. Трус и предатель не станет тем, кого во мне видит Оливия и девчонки. Это если не считать моих собственных принципов, а сделал я так, как сделал, руководствуясь в первую очередь ими, а не "государственной необходимостью".
  Но повторюсь, ей этого не понять. И что-то доказывать я не буду. Время все равно все расставит по местам.
  - Как там королева? - бесцветным голосом перевел я тему. Поняв, что слишком эмоциональна, Бергер сделала несколько глубоких вздохов и так же бесцветно ответила:
  - Злая. Но не показывает этого. Устала очень.
  Я хмыкнул - еще бы! Восстание, повсеместное, и, причем спонтанное - вряд ли ее величество сомкнула хоть один глаз.
  - А мы чего сидим? Уже ж минут пятнадцать как приехали?
  Собеседница пожала плечами.
  - Она там наверху занята, не до тебя. Мы тебя вытащили, привезли, это главное. Приказ вести тебя к ней есть, но поверь, тебя она примет когда будет окно, а оно будет не скоро. Так какая разница, там тебе сидеть ждать, в приемной, или с нами в машине?
  Я про себя усмехнулся. Вот они, прелести работы хранителя. Пусть и хранителя инфанты, но эти девочки могут спокойно планировать режим работы королевы, подстраиваясь под него наиболее выгодным для себя образом.
  - Подожду-ка ее лучше наверху, - вздохнул я и сделал вид, что собираюсь выходить.
  - Хуан, - она положила руку на мою. Я поднял глаза. В ее взгляде читалось напряжение и теплота одновременно. Она еще не была готова считать меня равным, не была готова набиваться в друзья, но быть врагом определенно не хотела.
  - Все нормально, я понимаю, - кивнул я и легонько пожал ее руку. - Каждый из нас имеет право на собственное мнение. Ну что, девчонки, до скорого? - окинул взглядом салон.
  Ответом мне стали улыбающиеся мордашки и нестройный гул голосов. Что ж, и с двадцать седьмыми я общий язык найду. Со временем.
  Я вновь попытался выйти, и когда одной ногой был снаружи, она вновь подала голос:
  - Чико, с днем рождения!
  Обернулся. Оливия улыбалась. Без надменности, без высокомерия старшего к младшему, просто и искренне.
  - Спасибо! - так же искренне ответил я и зашагал к крыльцу черного хода главного дворцового комплекса, возле которого мы стояли. Там, наверху у шлюза, среди черных фигур дворцовых стражей маячила фигурка в белом парадном доспехе - значит, и внутри тоже кто-то есть, проводить к кабинету королевы найдется кому. Несмотря на частые аудиенции, дворца я не знал.
  "Слушай, Хуанито! - взбегая по ступенькам, услышал я внутренний голос. - А не рановато ли ее черненькое превосходительство шефство над тобой взяло? А?"
  "Нет, пожалуй, не рановато, - ответил я сам себе. - Ей ведь тоже надо готовиться к нашей совместной работе, учиться. На нее ляжет большая ответственность, она будет отвечать не только за подопечную, но и за меня. Причем, воздействие друг на друга будет обоюдным - ей так же придется выполнять некоторые мои команды, как мне - ее. Пускай развивается девочка!"
  
* * *
  
  Королева, действительно, была занята. Но Оливия оказалась неправа, ждать ее мне не пришлось. "Старая дева" личной королевской стражи исчезла в кабинете и тут же появилась, показывая, что могу входить.
  В душе ёкнуло - не ждал. Надеялся, пока буду сидеть в приемной, обдумаю стратегию разговора. Ибо пятая точка, что уж скрывать, еще со вчерашнего вечера предчувствующее болела.
  Ну что ж, чему быть - того не миновать, а импровизация меня всегда выручала гораздо больше, чем любая, даже самая обдуманная домашняя заготовка. Вздохнув и собравшись с духом, я бодро зашагал навстречу неизбежному.
  Дверь закрылась, я вновь оказался в кабинете главы государства. Не был здесь со дня выступления на Плацу, но за это время здесь ничего не изменилось - ковер, зеленый бархат, книги в шкафу, окно...
  - Проходи, не бойся, - подбодрил ее насмехающийся голос.
  Вновь вздохнул и подошел к столу. Ее величество была не одна, пила дымящийся "американо" в компании с неким сеньором. Точнее, не сеньором, господином. Я узнал его не сразу, для этого понадобилось несколько долгих секунд, хотя изображение его в сетях видел много и часто.
  - Вот, это и есть тот самый Хуан, - указала ему на меня королева. - Мой племянник. - Только этот шалопай мог совершить подобное.
  Натянуто улыбаясь, повернула голову ко мне.
  - А чего размениваться на мелочи? Да, Хуан? Драка - так драка! Бунт - значит, по всей Альфе! С погромами, поджогами, боями с гвардией и штурмами государственных учреждений! Чтоб десятки тысяч участвующих, миллиарды убытка, раненые, погибшие, прочее прочее, и, разумеется, перепуганный сорокамиллионный город, забившийся под лавку! Чувствуется кровь Веласкесов!
  Повернулась к собеседнику.
  - Знаешь, Алекс, что вытворял мой отец? Давным-давно, когда меня еще не было, когда сам был молод и свободен ото всех обязательств, кроме присяги?
  Собеседник отрицательно покачал головой.
  - ...Эх, славно он тогда гулял! - не нашлась она с подробностями. - Королева Оливия, моя бабка, сбивалась тогда с ног подчищать последствия его проделок. И женила-то его из-за этого, чтоб остепенить. - Вновь поворот головы ко мне. - Как считаешь, ты достойный внук своего деда?
  Сказать, мне стало плохо - ничего не сказать. Я так и остался стоять в ступоре, не в силах ничего произнести. Не то, чтобы не догадывался об этом, наоборот, сам пришел к такому выводу, но слова, произнесенные ею, да еще с таким пренебрежением, да еще в присутствии главы другого государства...
  - Мне кажется, дон Филипп был великим человеком, - тактично увел разговор от меня собеседник королевы. - На Марсе о нем ходят легенды. Многие старожилы помнят ту войну, и отзываются об адмирале только в превосходной степени. Тактичный, умный, благородный... Добиться того, чтоб о тебе так говорили враги, невероятно сложно! - воскликнул он.
  Королева Лея вздохнула и закрыла тему:
  - Это точно. Надеюсь, этот паршивец и остальное возьмет от деда, не только умение встревать в скользкие ситуации. Ну, рассказывай, горе мое! - усмехнулась она.
  Я пожал плечами. Значит, так? Хорошо, буду играть по новым правилам. Племянник - значит племянник. Держись, тетушка!
  - А чего рассказывать? Я так понимаю, Бергер и ее девочки собрали и смонтировали для вас самый полный фильм о произошедшем, вы не раз его просмотрели и видели, что было и как. От себя хочу добавить, что мне жаль, что не прикончил того урода, который ударил сеньориту...
  - Прикончил, - перебил собеседник королевы. - К счастью, прикончил. К счастью для него, разумеется.
  Сказал это он с еле заметной злостью, глаза его, и так немного узкие - чувствовалось присутствие в крови энное количество азиатских генов, сузились в две грозные щелочки. Я поперхнулся.
  - Но я же...
  - Продолжай, - грозно прищурилась королева и пригубила кофе из чашки.
  - Мне нечего продолжать, ваше величество! - вытянулся я. - О содеянном не жалею и не раскаиваюсь. Хотите наказать меня - наказывайте. Хотите выслать, сравнять с землей - равняйте. Вышвырнуть в атмосферный шлюз?.. Ваше право. Но мне добавить нечего.
  Молчание. Главы государств переваривали услышанное.
  - Видишь, Алекс, какой стервец! - наконец, кивнула королева собеседнику, который продолжал наблюдать за "домашним концертом" через свои щелочки. - И как с такими работать?! - Вздох. - Я его в корпус отдала, чтоб девочки его там подтянули. Сам понимаешь, кабальеро, честь сеньориты... Он и так был мальчик с принципами, а теперь их сделали еще и гипертрофированными, чересчур острыми.
  Королева поставила чашку на стол, вздохнула и развернула кресло ко мне.
  - Не раскаиваешься, значит? - в ее голосе послышалась неприкрытая угроза.
  - Никак нет! - вытянулся я.
  - И если подобное произойдет еще раз, поступишь также?
  - Так точно, ваше величество!
  - Даже зная, к чему это приведет?
  Я молчал.
  - Ты в курсе, что в больницах оказалось несколько тысяч пострадавших? Почти пять сотен из них - тяжелых? А больше ста человек погибли?
  - Так точно, ваше величество! - отчеканил я.
  - И все равно согласен, чтоб по твоей вине подобное произошло еще раз?
  Все, мой выход. Не как мальчика Хуанито, а как принца, ее племянника и внука дона Филиппа, величайшего человека своего времени по словам его собственных врагов.
  - Ваше величество, то, что произошло, произошло бы и без меня, - нагло ухмыльнувшись, парировал я. - Я стал спичкой, поджегшей горючую жидкость. Спичка это плохо, согласен, и она виновна, что она спичка. Но ее вины в том, что вокруг была разлита горючая жидкость, нет.
  Пауза.
  - Если бы не сейчас, подобное произошло бы позже, - продолжил я. - На это были объективные причины. И ни я, ни вы, ни сеньор Ноговицын, - кивнул я на ее гостя, - не в силах противостоять этому.
  - Понимаете, ваше величество, в стране вот уже десяток лет проводится деструктивная политика, - зло выдохнул я, - максимального благоприятствования представителям марсианской диаспоры. Именно деструктивная! Те преступления, что совершают марсиане, за которые венериане были бы жестоко наказаны, им прощаются. Их нападения на венериан остаются без ответа, спускаются на тормозах. В итоге венериане, ваши подданные, чувствуют себя брошенными, покинутыми собственной властью, что порождает ожесточение - и к власти, и особенно к марсианам. Марсиане же чувствуют безнаказанность, что они - хозяева этой планеты, могут делать здесь все, что хотят, и борзеют еще больше.
  Я говорю вам это потому, что вы сидите тут, во дворце, - окинул я руками стены кабинета. - Над городскими куполами, и, скорее всего, знать не хотите, что происходит под ними. Вам достаточно отчетов, которые предоставляют министры и главы служб, в которых говорится об Альянсе, венериано-марсианской дружбе, сотрудничестве и иных глобальных вещах. Но жизнь - не скупой отчет... И кстати, вы сами мне это говорили, именно в этом кабинете, пару месяцев назад.
  Внутри королевы кипела буря, война желаний убить меня сейчас, растерзав на месте, или сдержаться и наказать потом, более изощренно. Но внешне она это не показывала, удерживая бесстрастную маску. Еще мне показалось, что она получала от моей отповеди некое мазохистское удовольствие, и именно оно удерживало ее от выражения чувств и немедленной расправы. Тем не менее, невзирая на ее реакцию, я продолжил:
  - Венериане ненавидят марсиан. Ненавидят вот уж как десять лет. И власть всячески подливает в огонь ненависти все больше и больше масла.
  Вы ведь не могли не заметить, что погромы начались одновременно по всему городу? А в марсианский квартал кроме вечно неспокойных футбольных фанатов направились и вполне себе респектабельные люди? Спортсмены, обыватели?
  Это был пик, апофеоз ненависти. У них появился шанс выразить ее в кулаках, выплеснуть наружу, и они им воспользовались.
  Потому да, я не сожалею и сделаю подобное еще раз, - подвел я итог. - Так как теперь марсиане, с одной стороны, будут знать, что это не их планета, что они должны жить по НАШИМ законам, и кто не согласен с этим - чемодан, космопорт. Венериане же, с другой стороны, знают, что это планета ИХ, они хозяева на ней, невзирая ни на какие преступления власти. И как бы антинародная власть не вставляла им палки в колеса, именно они - верховный источник оной, и если что, заставят ее делать так, как им надо.
  - Преступления? Заставят? - усмехнулась королева и завертелась в кресле. Маску она держала, но покачивание кресла выдало ее волнение и злость. Улыбка же ее напоминала ухмылку змеи перед броском на кролика.
  - Да, ваше величество, преступной, - согласился я, зло сверкнув глазами в ответ - слишком долго копилось. - Ибо непреступная власть не может поступать так со своим народом, со своими подданными. Которые, кстати, все еще верят в свою королеву-защитницу. Это я так, к слову...
  ...Так что да, ваше величество, я возлагаю вину за произошедшее на Лею Аманду Катарину Веласкес, королеву этой планеты, - закончил я. - Женщину, находящуюся у власти все эти годы и лично курирующую взаимоотношения с Марсом и марсианами. Я считаю, что именно ее преступные и антинародные деяния довели страну до бунта, пока только национального, и именно она должна нести ответственность за произошедшее, как и разгребать последствия.
  Воцарилось молчание. В большей степени, конечно, был ошарашен господин Ноговицын, ее величество, видимо, зная меня, в шоковое состояние от наглости не впала. Я бы даже сказал, ей нравилось мое поведение, как нравится воспитателю пусть неправильный, но искренний и важный для развития поступок воспитанника. Наконец, ее властный голос произнес:
  - Все сказал?
  Я лаконично кивнул.
  - Браво! - Она захлопала в ладоши. - У меня небольшое déjà vu, нечто подобное я уже слышала при других обстоятельствах и немного в другом месте, но все равно похвально. - Повернулась к господину Ноговицыну. - Я же говорила, наглый до безумия!
  - Наверное, есть в кого? - мягко заметил марсианский президент с легкой улыбкой. Королева вздохнула.
  - К сожалению. У тебя есть к нему вопросы?
  Тот пожал плечами.
  - Технических - нет. Только, скажем так, эмоциональные.
  Королева жестом показала: "Он в твоей власти". Ее гость прокашлялся и спросил:
  - Хуан, вот ты сказал, что сделал бы то же самое, зная последствия. В этой связи мне непонятно, как ты отнесся к информации о погибших и покалеченных? Тебе плевать на них, или все-таки жаль? Ее величество не акцентирует на этом внимания, но мне крайне интересно!
  Я вздохнул и пожал плечами.
  - Разумеется, жаль, сеньор. Но, понимаете, всему есть своя цена. В том числе и произошедшему. Иначе быть не могло - слишком долго и слишком сильно между нашими народами закачивалась ненависть, и в этом нет моей вины.
  - Ты не ответил. Я не о самооправдании. Я об отношении. - Его глаза вновь грозно сузились, и я понял, почему этого человека боятся миллионы людей. У меня у самого от его взгляда по спине пробежали мурашки, хотя он мне никто.
  - Да, мне жаль, - признался я и снова вздохнул. - Я сожалею о каждом погибшем, о каждом пострадавшем. Но есть такая вещь, "национальная гордость", "национальное достоинство", сеньор. Они не имеют цены. Вы, как основатель проекта "Энергия" не можете не знать этого.
  Господин Ноговицын согласно кивнул - действительно с "Энергией" хороший пример.
  - Сегодня Венера заплатила жизнями, но получила ее, эту национальную гордость, - продолжил я. - Получила веру в себя, в собственные силы. Марсиане так же получили то, к чему шло все эти годы - расплату за высокомерие. К сожалению, иногда за подобное приходится платить очень дорого, возможно, сотня погибших - не самая великая цена, какая могла быть.
  - Ты скажешь об этом семьям погибших? - еще больше сузились глаза собеседника, а может мне просто так показалось? Во всяком случае, по спине у меня вновь пробежал холодок.
  - Нет, сеньор. ПОКА я не готов к этому, - покачал я головой, опуская глаза. Да, господин президент знает, куда бить, чтоб осадить гонор.
  - Пока? - усмехнулся он.
  - Так точно, сеньор. Пока, - поднял я глаза и упер их в него. Я отвечаю за слова и поступки, и сожаление в общем и целом моего мнения не изменит.
  - То есть, считаешь, что со временем сможешь, - озвучил вывод он.
  - Мне придется, сеньор, - улыбнулся я. - А значит, научусь.
  Господин Ноговицын задумался. Я же усмехнулся, перехватил инициативу и наехал сам:
  - Я мог бы обвинить и вас, сеньор. Как человека, причастного к такому явлению, как "марсианское высокомерие". Но не буду делать этого. Вы не мой президент, я не подотчетен вам, как гражданин, вы мне, как ответственный перед избирателем. Но думаю, вы так же сделали должные выводы. - И вернул ему пронзающий взгляд. Который тот почти не заметил.
  - У меня больше нет вопросов, - кивнул президент королеве. Та вздохнула и вновь развернула кресло ко мне.
  - Хуан, ты ведь понимаешь, что я не могу не наказать тебя?
  - Так точно, ваше величество, - вяло произнес я, не вытягиваясь в струнку и не демонстрируя подданнического уважения. - Это ваша обязанность - найти и наказать "паровоза". Отчетность прежде всего! Но я уже сказал, готов понести любое...
  - Тогда марш в казарму! С сегодняшнего дня ты лишен права выхода! - грозно рявкнула она, пропустив мой выпендреж мимо ушей. Я понял, ради него и было задумано сегодняшнее шоу, так что в целом я ее не подвел. - Пока. Пока я не придумала адекватного наказания, - добавила она интонацией ехидной кошки.
  - Так точно, ваше величество!
  Я развернулся, щелкнул каблуками и почти строевым шагом направился к выходу.
  - Хуан?
  У самой двери обернулся. Она улыбнулась.
  - С днем рождения!
  
* * *
  
  Я шел по территории дворца и размышлял. Для того, чтобы иметь такую возможность, отпросился идти один, без сопровождения, хотя "старые девы" настаивали на том, чтобы проводить меня. Но я - свой, во дворце бывал неоднократно, потому отпустили. Дорога шла через служебные помещения, в личные покои королевской семьи меня никто не пустит, заблудиться не должен.
  Хм... Ишь ты, племянник королевы! И ее величество открыто это признает перед главой союзного государства! Произошедшее - представление меня ему, очевидно, тайно прилетевшему на Венеру, инкогнито, по важным государственным делам. Представление это давно планировалось, и то, что в столице произошел бунт, этого события отменить не могло.
  Почему про "племянника" сказано при мне? Да потому, что все, кто может об этом догадаться, об этом давно догадались. Ибо повторюсь, корпус не берет мальчиков, даже трижды одаренных, если они не члены семьи.
  Королева затевает в будущем большую игру, цель которой - введение меня во власть. Назовем ее "третья фаза". Да, это будет не скоро, вначале нужно завершить вторую фазу, которая должна со дня на день начаться, но никак не начнется. Но и она не за горами, а время имеет свойство лететь очень быстро. И королеве нужно заручиться поддержкой союзных игроков уже сейчас, чтоб планировать рамки и правила будущей партии.
  А господин Ноговицын - будущий игрок этой партии, и, возможно, мой будущий тайный покровитель. Ибо несмотря на общую слабость Марсианской республики, он единственный из венерианской политической элиты имеет собственную разведку, собственную службу безопасности и собственную армию. СОБСТВЕННУЮ, чувствуете магию слова? Даже королева Лея не может управляться ничем соответствующим без оглядки на кланы или иные политические силы - генералов, адмиралов, гэбэшников. Возможности господина Ноговицына не стоит недооценивать, это очень сильный союзник.
  Бунт... Да, неприятно. Но эти двое проблему решат. Возможно, Лея задавит местные СМИ, чтобы не раздували пожар, господин же Ноговицын свои, марсианские. Да проведет чистку в диаспоре, вышвырнув домой, на Марс, самых отмороженных. В общем, чует мое сердце, все останутся довольны - Венера получит "национальную гордость", Марс - тяжелые, но нужные уроки, Альянс - сохранение себя в прежнем формате; Марс не потеряет опору и покровителя, Венера же сохранит боевой потенциал в войне, к которой готовится последние десять лет, которая "начнется вот-вот", все никак не начинается, но на самом деле которая может грянуть в любой момент.
  Так что совещание этих двоих только что, там, за спиной - важный шаг, просто спасение из сложившейся ситуации. И судя по непринужденности беседы, все скользкие вопросы уже были решены до моего появления. Так что не все так страшно, как казалось.
  Я... Со мной тяжелее. То, что я остался до конца года без увольнительных - вопрос решенный, но будет ли иное наказание? То, каким тоном королева бросила: "С днем рождения"... Скорее всего, отсутствие наказания она подведет именно к этому. Потому, что, в самом деле, наказывать того, кто не раскаивается, считает себя правым, значит делать из него мученика в собственных глазах. А если наказывать на виду у сочувствующих - то еще и в их. Наши девочки, конечно, далеки от реальной жизни, корпус есть корпус, но, тем не менее, если информация просочится наружу - это лишь добавит мне авторитета и "несгибаемости" в будущем.
  Королева займется мной, обязательно займется. Будет учить, объяснять, показывать. Пока я сам не пойму неправоту и не "обелю" ее в своих глазах. Это будет куда педагогичнее, и это будет. Пока же... Все спустится на тормозах до лучших времен.
  За раздумьями я не заметил, что прошел мимо нескольких знакомых мордашек. По инерции кивнул им и пошел далее, по коридору, в котором стояли еще две девчонки, уже незнакомые. Нет, если бы тут находилась Оливия, или кто-то из ее опергруппы, я бы все понял, не растерялся. Но Оливия отдыхала, отправленная во второй эшелон, замененная на свежий взвод из резерва. Потому то, кто передо мной, я понял только после того, как с моих уст сорвалась вроде ничего не значащая, но имевшая большие последствия фраза:
  - Привет, девчонки!
  Они стояли в коридоре и разговаривали. Первая - девочка с каштановыми волосами, спускающимися ниже плеч, мелированными широкими зелеными и голубыми полосами; смуглая в меру, только-только, чтобы признать в ней латинос; с европейскими чертами лица и довольно симпатичная. Одетая в широкую фанатскую футболку с изображением популярного виртуоза, играющего на акустической гитаре, и широкие модные брюки блестящего покроя от кутюрье. И вторая... Второе. Существо, так же одетое в блестящие брюки, непонятную футболку популярного неформального движения, узкие сверкающие туфли, с длинными волосами, раскрашенными в цветные полосы. То, что это не девочка, а парень, я понял, лишь бросив приветствие - слишком смутили узкие туфли и женственный "прикид". Ведь что плечи широкие... У некоторых ангелочков, например, с их физической подготовкой есть и пошире. Так что...
  Девушка, увлеченно беседующая с существом, от такого приветствия осеклась, недоуменно перевела глаза на меня. Существо же гневно обернулось. Действительно, парень. Причем вслед за девушкой я узнал и его - "сын Аполлона" Феррейра.
  - Слышь, ты! Крестьянин! - бросил он мне вслед. Я, по инерции шедший дальше не сбавляя шага, остановился и обернулся.
  - А?
  "Сын Аполлона" был зол, и это слабо сказано. Причем, пока я не повернулся, был просто рассержен, злость в нем проснулась при виде меня - такое чувство, будто он меня знал, и сейчас узнал.
  - Слышь, крестьянин! - повторился он. - Ты не много на себя берешь?
  В воздухе запахло напряжением. Ее высочество принцесса Фрейя недоуменно перевела взгляд с меня на него - она понимала, что происходит что-то непонятное и непременно важное, но не понимала, что именно. Ну, может на территории дворца (или еще где) ей невзначай и бросали приветствия те, кто ее не узнал, но вот оскорбить Феррейра - действительно, событие выдающееся. Которое непременно должно повлечь для оскорбившего большие последствия.
  Я сделал гримасу, будто мучительно думаю, что от меня хотят. Наконец, выдал:
  - А, ты парень! Не девушка! Ну, извини... - И наигранно рассмеялся. - Признаю, дружище! Ошибся. Да ты сам виноват, чего вырядился, как педрило? Одевался бы, как мужик, и не путали бы тебя со всякими эдакими!
  Лицо Феррейра перекосило от злости. Ее же высочество улыбнулось и прыснула.
  - Слышишь, ты! - попытался сформулировать мысль "сын Аполлона", но получалось у него плохо - слишком мешала злость. - Ты вообще представляешь, с кем разговариваешь?
  Я кивнул.
  - Представляю. Она, - кивок на инфанту, - сеньорита. Девушка. Ты - сеньорито. Парень, одевающийся как педрило, хотя на самом деле не педрило. Чего тут не понятного? - развел я руками.
  Фрейя в голос засмеялась. Мне это придало силы, Феррейра же психанул еще больше, окончательно теряя контроль.
  - Да ты представляешь, что я с тобой сделаю?!! - рыкнул он.
  - А что ты со мной сделаешь? - я картинно оглянулся за левое и правое плечо, как бы чего-то высматривая. - Отшлепаешь? Не, спасибо! - Выдавил жидкий смешок. - Не надо шлепать! Я не из этих! Но если хочешь, давай на кулаках? Как мужчина?
  Я сверкнул глазами и провел серию ударов по воздуху. Стояли мы далеко, угрозой это не являлось. - Или слабо?
  Улыбка с лица ее высочества сползла, вновь сменившись недоумением. Веселье весельем, но по ее мнению я переигрывал, нарываясь на конкретные неприятности. "Сын Аполлона" смотрел растерянно, с такой ситуацией он явно сталкивался впервые, плюс его паралич от злости.
  - А, понял! - воскликнул я, - ты не сам! Ты попросишь папочку! У тебя же известный папочка, знаменитый! Самый богатый на Венере, да? Он тебя защитит, обогреет и утешит. И мне по попке настучит - чтоб не обижал его сыночка.
  Я обреченно вздохнул.
  - Ну что ж, пойду готовиться. Или утоплюсь, или в шлюз прыгну, в атмосферу. Я же должен бояться твоего папочки!
  И бросил на него настолько презрительный взгляд, что даже принцесса отшатнулась. В смысле, отшатнулась от него. После чего посмотрела на меня с... Удивлением и уважением. В ее глазах я был самоубийцей, но ей нравились самоубийцы.
  Решив, что достаточно, я задорно подмигнул ей, развернулся и бодро зашагал по коридору. Нет, на сегодня хватит - это случайная встреча, и должна остаться таковой. Общаться с этой девочкой в рамках "второй фазы" еще рано, всему свое время. А вот то, что я унизил Себастьяна Феррейра, наследника всемогущего клана Феррейра, ее почти что жениха, на ее глазах - это мне зачтется. Женщины любят победителей, а не слюнтяев-неудачников, не могущих достойно ответить на унижение. Я справлюсь с Феррейра, он мне не конкурент - это главное, что почувствовал я, и что должна подсознательно запомнить она.
  Поравнялся со второй группой девочек-ангелов, охранявших коридор с этой стороны. Те, раскрыв рты, смотрели на меня вытаращенными глазами. Свернул за угол, с линии обзора ее высочества и Феррейра. Все, можно расслабиться!
  ...Да уж! День рождения еще не кончился, наверняка девчонки мне что-то приготовили, а я уже завален подарками по самое не хочу! Оливия взяла надо мной "шефство", забыв о былой конфронтации, показав, что хочет дружить. Королева великодушно "простила" за инцидент с марсианами, представив заодно одному из могущественнейших людей венерианской империи - на будущее. И на десерт я унизил не кого-нибудь, а самого Себастьяна Феррейра, наследника самого богатого и влиятельного клана, на глазах у наследной принцессы! День определенно достоин войти в историю!
  В ушах раздалось пилиликание. Я опустил на глаза козырек - сообщение. От Оливии. По внутрикорпусной связи.
  "Хуан, ты умеешь находить себе врагов! Будь осторожен!" - написала она. В конце стояли смайлики иронии и улыбки. На ходу активировав режим перчатки, написал ответ:
  "Стараюсь!"
  
  
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"