Вошел участковый врач, остановился у стола и, подглядывая в шпаргалку, запинаясь, произнес:
- Гриппус вирус... э-э... орниталис.
Диагноз был написан латинскими буквами, а с латынью медик не дружил. Родители его, такие же сельские трудяги, как этот бедолага Сидоров, желали сыну лучшей доли, чем их собственная, и бабок в его образование вбухали немерено. Вкалывали, как папа Карло, он и сам посильно участвовал, и на учебу времени не оставалось. Впрочем, еще до поступления в институт он знал, что получение диплома меньше всего зависит от учебы.
Так что опознать латинские буквы он еще мог, а вот складывать из них слова затруднялся; он и с русскими-то не всегда...
За окном ударила очередь из ЗСУ-23-4. Задрожало стекло, вздрогнул медик, генерал посмотрел на него с неодобрением. Птицы с юга полетят только через месяц, а пока зенитчики упражнялись на воронах. Не забавы ради, а пристрелки для.
- Учения будут проходить в условиях, максимально приближенных к боевым, - сказал генерал. - Будут привлечены силы МЧС, воинские части и районные службы.
Он посмотрел на штатских - руководителей районных служб, - и те под его взглядом прониклись ответственностью за порученное им мероприятие и гордостью за то, что принимают в нем участие. Лишь один из участников совещания, фермер Иван Сидоров, ничем не проникся, кроме сильнейшей досады на то, что пропадет время, так нужное для других дел. Два дня, не считая вот этих посиделок в кабинете, куда он по своей воле старался заглядывать как можно реже.
Хозяин кабинета, председатель сельской администрации Видяев, уступил высокому столичному гостю место во главе стола, а сам скромно сидел сбоку. Посетителей в таких чинах в этом кабинете не бывало, максимум - майор из пожарной охраны.
- Довожу легенду учений, - продолжал генерал. - В одном из фермерских хозяйств района зафиксирован падеж птицы. Проведенными анализами выявлен вирус птичьего гриппа. Задача: отработать методы локализации очага и защиты населения. Вопросы есть?
Первый вопрос был у Сидорова:
- А зачем всё это бля... извините, учения устраивать у меня?
- Ваше хозяйство хорошо расположено. Дорога рядом, а деревня в стороне. Безопасно, и удобно наблюдать за ходом учений.
- Как будем организовывать падеж птицы? - спросил главный ветеринар.
- Санитары помогут, - генерал посмотрел на районного санитарного врача. - Средства от грызунов, наверное, подойдут?
- Э, вы что, натурально хотите птицу травить?! - вмешался Сидоров. Генерал строго посмотрел на фермера.
- Я же сказал: в условиях, максимально приближенных.
- Петрович, ты не волнуйся! - Видяев дергал Сидорова за рукав. - Тебе все убытки возместят! Как закончим, подойди к бухгалтеру, он уже подготовил смету. Посмотрите, обсудите...
Когда совещание кончилось, Сидоров выскочил из кабинета первым и поспешил в бухгалтерию. Видяев остался, разговорился с генералом. В армии он дослужился до сержанта, а тут - генерал-майор общается с ним на равных. А что не армейский, а МЧС, - так кто в деревне будет разбираться в этих тонкостях?
Из бухгалтерии донеслись крики Сидорова, и Видяев, оставив генерала, поспешил к бухгалтеру - тому явно требовалась помощь. Когда он вошел в бухгалтерию, возмущенный фермер сунул ему под нос бумагу:
- Ну, кто всю эту х... хреновину придумал?! По двести рэ за гуся! Да он на базаре минимум вдвое дороже уйдет!
- Ты до базара сначала доедь, да заплати за место, да ветеринарный контроль, да бандитам отстегни - сколько тебе останется? А потом с тебя еще налог возьмут.
- А с этих, что ли, не возьмут?!
- С этих - нет, - сказал бухгалтер. - Это компенсационные выплаты.
Сидоров мрачно молчал. Бухгалтеру он не верил - у него не укладывалось в голове, как государство могло что-то не обложить налогом, - но и спорить с ним не мог, инструкций налогового ведомства у него с собой не было. Дома тоже.
- Ну, а куры? - спросил он. - Восемьдесят рублей за курицу - это как?
- Станешь опять рассказывать, почем ты их на базаре продаешь?
- При чем тут базар? Куры у меня несушки. И петух племенной, импортный, а ты его, как простую курицу.
- Николай, - сказал Видяев бухгалтеру, - напиши ему по сто двадцать... нет, по сто тридцать за курицу, и пусть подавится!
- Дай хоть по сто пятьдесят!
- Эх, ты! - укоризненно сказал председатель. - Родина в опасности, эпидемия надвигается, а ты бузишь за два червонца!
Сидоров не нашел что возразить.
- Ну, а вот это? - он ткнул пальцем в смету. - Они что, хотят у меня птичник развалить?!
- Тебе же сказали: в условиях, максимально...
- Да на это леса не купишь, чтоб новый поставить! - перебил фермер.
- Ничего не знаю! - вмешался бухгалтер, - Сколько по БТИ числится, столько написал!
- Знаешь ведь, что БТИ настоящую цену не показывает!
- А налог ты с какой стоимости платишь? С инвентаризационной? - веско заметил Видяев. - То-то же! Платил бы с реальной цены - вопросов бы не было. И потом, он у тебя застрахован?
- Конечно.
- Ну, и получишь свою страховку, и не бухти! Николай, птичник вычеркни.
Сидоров махнул рукой и ушел, матерясь под нос.
- По-моему, учения - не страховой случай, - тихо сказал бухгалтер.
Он взял бумагу, пробежал глазами по строкам, свистнул, увидев сумму в конце.
- Из каких шишей мы ему столько заплатим? В бюджете ученья не заложены.
- Может, район подкинет? - неуверенно спросил бухгалтер.
- А у них откуда?
- Ну, область.
- Ты бы еще сказал: Москва! Вот что, давай прикинь, где урезать раза в три, а лучше в пять. Тогда можно будет разговаривать с районом.
Видяев ушел - присмотреть за Сидоровым, чтоб не накуролесил. Бухгалтер задумчиво уставился в смету. У стоимости курицы зачеркнул единицу, пересчитал - все равно много. Зачеркнул один ноль в цене гуся...
Все эти разговоры имели место быть в Сосновской сельской администрации за два дня до прочитанного по шпаргалке диагноза.
Воинских частей в районе не было, и армию, помимо направленных специально для этой цели зенитчиков, изображала охрана ближайшей исправительно-трудовой колонии. Местные силы МЧС были представлены исключительно пожарной частью, и в помощь к ним с генералом прибыл взвод спасателей, оснащенный по последнему слову техники: бульдозер, кран для разбора завалов, еще какие-то механизмы, только что вертолета не хватало. Непонятно было, какое отношение эта техника имеет к птичьему гриппу, и ее пока загнали на машинный двор; а чтобы местные мужики ничего не растащили, начальник охраны ИТК выставил своего человека.
Вагончик для оперативного штаба позаимствовали у нефтяников, притащили волокушей и поставили напротив ворот Ивана...
...Врач прочитал по бумажке диагноз, а генерал перевел для тех, кто не понимает по-латыни:
- Выявлен птичий грипп, - он быстро глянул в свою шпаргалку, - у жены и дочери Сидоровых. Сам хозяин здоров. Вы подтверждаете?
Врач подтвердил. Он вообще готов был подтвердить что угодно и поскорее смыться, но генерал не отпускал.
- Ваши действия? - спросил он.
Врач еще раз посмотрел в бумажку и неуверенно, как троечник у доски, произнес:
- Госпитализация. И вакцинация.
- Вакцина готова? - генерал посмотрел на районного санитарного врача.
- Никак нет, - ответил тот. - Не поступала.
- Как так?! - брови генерала пошли вверх.
- Я звонил в область, - оправдывался санитар, - у них тоже нет. И... они сказали, что она еще не изобретена.
Генерал недовольно поморщился, затем обернулся к начальнику станции "Скорой помощи".
- Надеюсь, ваша служба сработает лучше?
- "Газель" не пройдет, на дороге заносы, - сказал тот. - Мы попросили помощи у соседей, так что не удивляйтесь.
Генерал поднялся из-за стола и вышел из вагончика, остальные двинулись за ним.
В распахнутые ворота Иванова хозяйства въезжал грузовик с серым фургоном. Дверь фургона находилась сбоку, рядом с кабиной, а окон не было совсем, кроме единственного, очень маленького и зарешеченного - в двери. Со станцией "Скорой помощи" соседствовала ИТК.
Начальство подошло ближе.
Фургон остановился посреди двора, из кабины выскочил конвоир с автоматом. В это время столичные спасатели вынесли из дома двое носилок с женщинами Сидоровыми. Они смотрели в серое небо испуганными глазами. Иван шел рядом и, как мог, успокаивал.
Перед фургоном спасатели остановились в затруднении: носилки в дверь не проходили. Из начальства тоже никто не знал, что делать. Зато знал конвоир.
- Ходить могут? - спросил он у спасателя. Тот кивнул. - Ну, и пусть лезут своим ходом. Там все равно носилки не поставишь.
И к женщинам:
- Давайте, бабы, не тяните. У нас говорят: раньше сядешь - раньше выйдешь.
Внутри фургон оказался разгорожен на маленькие решетчатые клетушки. Конвоир посадил женщин по отдельности, запер, пошутил:
- Поедете, как в купе. У нас в таких, бывает, по четыре человека ездят.
Сам сел на скамейку впереди, держа наготове автомат. Нажал кнопку - сигнал водителю, - машина взревела мотором и выехала из ворот.
Когда автозак уехал и стало тихо, все (и хозяин) наконец обратили внимание на шум, доносящийся из сарая, куда заперли птицу. Гуси гоготали; вдруг (средь бела дня!) истошно заорал петух. Вокруг сарая суетились спасатели, щедро поливая стены бензином из ведер.
- Дезинфекция, - пояснил главный ветеринар района. - Вся птица будет уничтожена.
- Суки, что вы делаете?! - заорал Иван и кинулся к сараю. - Птица ж здоровая!
Генерал обернулся к санитарному врачу.
- В чем дело?! - и брови опять поднялись. - Вы яд сами сыпали или этому, - кивнул в сторону Ивана, - доверили?
- Сами. Наверное, крысид старый, - продолжал оправдываться санитар, - два года уже просрочен. А новый давно не поступал.
Иван подбежал к спасателям, схватил одного за руку, тот отмахнулся. Иван бросился в сколоченный из досок гараж, где стояла давно просящая ремонта "Нива", схватил гвоздодер и выскочил наружу. Ударил одного - тот схватился за плечо, отскочил; другие, побросав ведра, разбежались сами. Иван стал отдирать доску, которой были забиты ворота птичника. На всех, кто пытался ему помешать, он замахивался гвоздодером, и они отступали.
- Даю вводную, - сказал генерал. - Хозяин оказывает сопротивление дезинфекции и вакцинации. Ваши действия?
Начальник охраны ИТК обернулся к своим людям, негромко скомандовал. Один из них неторопливо подошел к сараю, отстранил нелепо суетящихся спасателей. Ловко уклонился от гвоздодера, точным ударом выбил его из рук Ивана, а следующим ударом свалил фермера в снег.
Подбежал еще один, вдвоем они связали Ивана и потащили в дом. Через несколько минут оба вышли на крыльцо. Один что-то прятал за пазухой; по-видимому, он не успел сделать это в доме, и генерал заметил его движение. Допускать мародерства он не собирался, поэтому подозвал их к себе, и на свет появилась бутылка вермута "Букет Молдовы".
- Отравляющее вещество иностранного производства, - задумчиво сказал генерал, глядя на вермут. Потом поднял глаза на остальных. - Усложняю вводную. По оперативным данным, вспышка птичьего гриппа в районе произошла вследствие умышленных действий фермера Сидорова. Ваши...
Он не успел еще произнести "действия", как санитар выкрикнул:
- Расстрелять!
Санитар пытался хоть как-то реабилитироваться в глазах столичного начальства - за просроченный крысид, за не изобретенную вовремя вакцину, за эту вот бутылку молдавской отравы, оказавшуюся в Сосновке вопреки всем усилиям его ведомства. Но и генералу предложение санитара импонировало. В его иерархии фермер соответствовал рядовому, а рядового, до такой степени перечащего командирам, в боевой обстановке давно расстреляли бы за неподчинение. Он кивнул начальнику охраны ИТК, и тот побежал к вагончику, где стоял полевой телефон, - вызывать расстрельную команду.
Автозак отъехал километра три и встал. Потом дважды прогудел гудок - водитель сигналил конвоиру. Тот внимательно осмотрел замки, которыми были заперты женщины, выскочил из фургона, запер снаружи дверь и влез в кабину.
- Где мы? - спросил он у водителя.
- Поворот на Зуевку, - ответил тот. - Ты вот что, высаживай этих, и пусть топают. Покатались, и будет.
- А мы куда?
- У меня в Зуевке племяш. К нему и поедем, погудим.
- Так может, баб с собой возьмем? Всё веселее. Бабенка еще ничего, а девку так прямо отпускать жалко!
- Может, и жалко, - задумчиво сказал водитель, который был старше конвоира и опытнее в житейских вопросах, - а ну, как они вправду заразные? Тебе оно надо? Высаживай, в Зуевке девок найдем.
Конвоир вздохнул, но подчинился. Девки в Зуевке - лишний расход, однако здоровье дороже.
Он вылез из кабины, открыл замки и сказал:
- Всё, мадамы, накатались. Вылазьте и чапайте до хаты, тут недалеко.
Женщины вылезли и, не веря своему счастью, двинулись в сторону дома - сначала нерешительно, все время оглядываясь, а когда автозак тронулся в другую сторону и скрылся за деревьями, припустили бегом.
Когда прибыла расстрельная команда в составе прапорщика, старшины и двух сержантов, Иван уже очнулся. Он лежал на полу, руки и ноги были связаны. В доме ходили какие-то люди, и сильно пахло бензином.
Веревку на ногах разрезали, поставили на ноги, и прапор сказал:
- Пошли, кончать тебя будем.
Пошли. В сенях Иван остановился, сказал:
- Руки развяжите.
- Зачем?
- Ботинки сниму.
- Ты что, за фашистов нас держишь? - обиделся прапор.
Подобная мысль Ивану в голову не приходила. Одно случайно брошенное слово - и действительность предстала совершенно в другом свете. Четверо стояли вокруг - в пятнистой форме, ботинках вместо привычных кирзачей, в которых Иван топтал плац, а его дед дошел до Вены; и даже автоматы АКС-74-У чем-то отдаленно напоминали "шмайссеры". Больше всего походило на плохой военный фильм, в котором недоработки съемочной группы замазаны густым слоем патриотизма.
Ничего этого он вслух говорить не стал - кто их знает, еще озвереют вконец и кончат прямо тут, в сенях. Десять минут туда-сюда, конечно, ничего не меняют, но всё же...
- Ботинки новые, а этих, - он показал на чуни, сделанные из камеры от трактора, - не жалко. Откуда я знаю, как твои гаврики стреляют?
- Как надо, стреляем! - сказал один из сержантов. Прапор одернул его:
- Разговорчики!
Потом разрезал веревку на руках Ивана.
- Смотри, не балуй!
- Куда я денусь? - криво усмехнулся Иван. Он снял ботинки и влез в чуни. Они спустились с крыльца, по широкой дуге обошли птичник, который уже горел, огородом вышли на край оврага и здесь остановились.
Пока шли, прапор успел зажечь сигарету.
- Куришь? - спросил он Ивана. Тот мотнул головой. - Зря. Я б тебе дал. Ну, ладно, подожди пока.
Он стоял и неторопливо курил. Иван посмотрел в небо. В воздухе суматошно носились вороны, орали. Зенитчики больше не стреляли: генерал посчитал пристрелку достаточной и распорядился беречь боезапас для настоящего дела.
Нет бы улететь дурам, думал Иван, глядя на ворон. Я бы точно улетел. Посмотрел на прапора - стоит, курит, а правая рука на автомате. Три метра по сугробам - нет, не достать, просто не успеть. Повернулся, посмотрел назад - в полуметре обрывался край оврага, внизу торчали ветки рябин. Стая снегирей на ветвях клевала прошлогоднюю ягоду.
Пролетел мимо него и упал в овраг окурок.
- Ну, ладно, мужик, - услышал он, - мы быстро. Ты, если хочешь, спиной стой.
Сзади заскрипел снег - прапорщик отошел к своей команде. "А была, не была", - подумал Иван, шагнул к обрыву и, раскинув руки в стороны, бросился в овраг. Запоздало ударили вдогонку четыре автомата, а потом из оврага с криком и хлопаньем крыльев взметнулась к небу тысячная стая снегирей, красногрудых, как будто пули калибра пять целых сорок пять сотых нашли-таки свою цель.
Тело Ивана долго искали в овраге, но так и не смогли найти.