Пошел я по поезду гулять. Вагона ресторана здесь нет, да и за-чем, если поезд идет всего ночь одну. А хочется. Не столько - ресторана, сколько сопутствующего общества. Поезд покачивается. Словно играет мускулами. Поводит боками... Длинный дракон с пунктиром огней по боку. И в каждом окне - точно как в окнах домов большого города - живут люди. Живут своей жизнью. И жизнь эту качает вместе с поездом.
Ну и меня по этому поводу немного штормит. Выпито изрядно. Дурная у меня черта. Как "освежусь", так общения организм жаждет. Через это часто неприятности приключаются. Разного рода. Большей частью из серии: вернулся муж домой... Но бывают и другие. У меня вообще удивительная способность превращать самые банальные ситуации в экстремальные.
Решил я провести ревизию личного состава пассажиров на предмет отыскания особ прекрасного пола пригодных для задушевного общения. Неприятный осадок от встречи с мордоворотами Черной Леди не прошел и я решил держаться подальше от пресловутого спецвагона. Такие типы бывают мстительными. Так что есть предложение немедленно по этому случаю сделать харакири. Считается, что сильному бойцу совсем не обязательно уничтожать побежденного противника, а слабый не посмеет оставить врага за спиной. Я как раз отношусь ко второй категории. Кроме выживания меня не интересует ничего. У меня нет иллюзий и идеалов, светлых целей и чистых помыслов. Кроме одной цели - вырвать у настоящего мое будущее. И ни одна живая душа во вселенной меня не интересует. Но если я последую собственным принципам, то всюду за мной будет следовать ад - горы трупов и реки крови. И все от единственной причины - от страха, что тот, кого я щелкнул по носу, догонит и наподдаст меня по заднице. К тому же такая практика не может продолжаться долго. Вряд ли правительство позволит уничтожать своих подданных. А это уже парадокс. Вот и приходится оставлять за спиной оскорбленного недруга и беречь задницу от его притязаний.
Купейных вагонов в поезде немного - похоже, всего один - наш. А еще говорят, что поезд фирменный. Стал я пробираться по переполненным плацкартам. Атмосфера как у Велимира Хлебникова:
"Мы говорили о том, что считали хорошим,
Бранили трусость и порок.
Поезд бежал, разумным служа ношам,
Змеей качаемый чертог.
Задвижками стекол стукал, шатал подошвами ног."
Лучше не скажешь. Есть как есть - именно такая картина. Во времена Хлебникова не было неаппетитных пластиков на перегородках и кроссовок на шатающихся ногах, свешенных с полки, а паче того не замечалось клетчатых баулов. Но поезд нес, перебирая под полом перестуки - точно как тогда. Люди спали ели, играли в карты. Тетки и дядьки, дети и деды. Беженцы из плохой жизни в худшую. Челноки - мешочники. Ночь. Пусть мне твердят, как в песне поется, что есть места иные... В иных местах такого не услышишь никогда.
Вообразите-ка себе картину. В тамбуре стоят три здоровых мужика системы "амбал" с мозгами полевого облегченного варианта. Репа у каждого, как говорится, решетом не прикроешь. Всех троих крепко штормит. И, дело ясное, не оттого, что поезд на стрелке покачивает, а как следствие избыточной заливки топлива в баки. Двое угрюмых, а один - просто грустный. И угрюмые грустного успокаивают.
- Не боись. Щас пумаем, поволтузим и удавим. - Это один.
- Не. Бить не будем. Затрясем. - Это другой.
А грустный безутешен.
Стоят, покуривают какую-то вонючую местную солому, и общаются на языке, который неизвестен ни одному лингвисту и дешифровке не поддается. Слухи о таинственности русской души сильно преувеличены. Однако ни один шпион не сумеет понять таких вот разговоров, даже в совершенстве зная "великий и могучий". Но мне смысл разговора был понятен и без перевода. Хотя в тот момент я не оценил его правильно. Не связал с другими событиями. Да и мужики не выглядели деловыми. Так - мужики и есть мужики. Но главное - у меня была цель, я не разбрасывался, сосредоточившись на ней. В другой ситуации я непременно бы подумал немного и для страховки кое-что проверил. Но тогда - нет. Ничего не заподозрил. И на старуху бывает проруха. Прошел мимо них.
Дальше свои дела делать собрался. До чего же забавно по ночным плацкартам пробираться! И ни одной, понимаешь, девицы на весь поезд! Те же особы женского пола, что имеются в наличии - мастодонты в рейтузах - пригодны разве что для зачистки оккупированных территорий от материальных ценностей. Натурально, как те прапорщики, которых Леня грозился на Картера сбросить.
Нашел молодуху из челночных, приятных форм и с золотыми зубами. Разбитная тетка. Моих, наверное, лет, а то и моложе. Одна на весь поезд. Обыграла меня в дурачка, посмеялись, нашел по поезду приличную гитарку, выбил сустав хозяину, спел, вернул гитару, вправил сустав. Только молодуха моя сидела на своих сумках, как на гнезде, мертвым якорем. Приключение не задалось. Ну да не очень и хотелось.
Немного побаловались анекдотами. Потрепались о том, о сем. А узнав, что золотозубая челночница из местных, решил выведать немного о предстоящей баталии. Ведь если Белый обещал что-то незабываемое, а по штату положены нам кабан, лось или медведь, то логическим путем можно определить возможную жертву. Явно медведь.
- А как у вас под Кировом, медведи есть? - спрашиваю.
- Да что под Кировом, - рассмеялась собеседница, - по улицам ходят!
И тут одна бабенка влезла, из тех - десантниц:
- В лесах стало много, - говорит, - но только чудные очень пошли. Говорят от чернобыльской радиации, эти, пошли, как их, ...муданты.
- Мутанты?
- Во-во, здоровые очень. Прям не медведи, прям слоны! И ходють, и ходють...
- Что, правда, по городу?
- Да нет, еще не по городу. Но неделей случай был, что к деревне вышел косолапый. Шатун.
- Шатун? Ни фига себе...
- Он... Вышел к крайней избе... Ну, там мужик на крылец по нужде малой вышел. А перед палисадом медведь и стоит. Здоровый такой, как лошадь. А мужик-то с перепугу и на него палец наставь, да и скажи: "Пу!" Он слыхал, что медведя так напугать можно. Вот со страху-то ему и пришло на ум из пальца медведя пугать. А медведь сам на него лапу наставил и говорит: "Пу!"
- Медведь?
- Медведь. О чо с него возьмешь? Мудант...
Посмеялись. Вернулся в купе Кольцова и Чудика. Все спят, как убитые. Проверил - живы. Лечь спать тоже? И тут услышал какой-то шум. Что происходит? Где? Тут только заметил, что тезки моего малопьющего здесь нет. Значит в моем купе? В нашем... И шум с той самой стороны идет. Как это все меня уже... Пошел туда.
Из-за двери возня доносится отчетливо. И вспомнил недавнее "затрясем", услышанное в тамбуре. Похоже, там действительно кого-то трясли. Но почему, черт возьми, это делали в моем купе? Тронул дверь, не заперта. Это хорошо. Рванул ее в сторону и вторгся в оперативное пространство.
И вот - нате! Трое подпитых системы "амбал" действительно трясли моего Пенькова. Причем в самом прямом смысле. Описать дальнейшее в прозе не берусь. Зло меня на этих такое взяло! Перепоручаю описание эпизода тому же Хлебникову:
"Но вдруг у него показалась грива
И острый львиный коготь,
И беззаботно и игриво
Он показал искусство трогать.
Без несогласья и без крика
Они легли в свои гробы"...
Тут разве что с гробами перегиб. Двоих я в рундуки засунул, под сиденья. В воспитательных целях. А в остальном все точно, ну и конечно мне льстит метафора. Сам бы я на такую не решился. Но ведь Хлебников и писал-то не про меня. Вот как полезно знать несколько строк поэзии!
Третьего я оставил для проработки. Надо узнать, что за люди, сколько весят в этой жизни. Чего хотят, о чем мечтают? Привалил его в уголок. Сел рядом. Пеньков напротив уселся. Глазками хлопает. На роже кровь, губу рассекли, нос расквасили. Ничего особенного. Не сильно били, больше трясли. Трясуны хреновы!
- Чего хотели? - спрашиваю. Плечами пожимает, вот незадача. - Взяли чего?
- Нет.
- И то хорошо. Иди, умойся, да постой в коридоре. Потом позову.
Он и пошел.
- Постой. Спички есть?
- Нет. Зажигалка, - отвечает.
- Это не надо.
Он убрал свою "зиппу" и чудесным образом исчез. Я дверь прикрыл. Достал охотничьи спички. Отломил от одной щепочку без покрытия. Положил на столик.
Клиент начал в себя приходить. Я его несильно "тронул". Тех, что в рундуках посильнее, чтобы не мешали разговаривать. Это оказался тот, который грустил. Габаритами поменьше других.
- Привет тебе, мил человек, - говорю. Он кивает. Страшно ему. Рожа грустная. - Говори. Все как есть. Без утайки.
А чего ему говорить?
- Не твое, - отвечает, - дело.
В американских фильмах обычно на такие слова говорят: "Ответ неправильный". У нас так не говорят. У нас лучше вообще ничего не говорить. Послюнил я большой палец и прилепил к нему безобидную щепочку, что на столе лежала.
- Давай, - говорю, - руку.
Он протягивает. Подвоха не чувствует, хотя и смотрит подозрительно. Беру я его за руку и загоняю щепочку под ноготь болезному, и тут же снизу вверх под подбородок тыльной стороной ладони, чтобы язык прикусил, прежде чем заверещит.
- Орать не надо, - говорю, - кругом люди спят. А правда не твоя. Ты в мое купе залез. Приятеля побил. У меня уйма свидетелей как вы "пумать, поволтузить и удавить" собирались. Это - покушение на убийство. А тебе того надо?
Зубами скрипит. Это уже хорошо.
- Будешь плохо себя вести, - говорю, - и остаток языка откусишь и другой палец занозишь.
Клиент "поплыл". Натурально как сыр на сковородке. Сейчас зашкворчит и пузыри пускать начнет. Мне, однако, спецэффектов не надо, и я подталкиваю орла на правильный путь тычком под ребра.
Рассказ его сводился к следующему: некий гундосый мордово-рот в пиджаке угостил их выпивкой - бутылку "Смирновки" поставил, и пообещал еще, если отыщут... кого бы вы думали? Правильно! Сообщил приметы и номер купе. Вызнал стервец! КП засвечен! Дальше ситуация известна. Мужики совершенно левые. Просто по богатырской комплекции приглянулись благородному мстителю с отбитыми яйцами. У меня талант находить друзей и более чем талант - приобретать врагов.
- А что со мной полагалось сделать?
- Да ничего... Поволтузить хорошенько. Потом доложить.
- Ясно. Доложишь, кто кого поволтузил. Передашь, что в поезде едет группа компетентных, запомни слово, кретин, компетентных граждан, по своим делам, требующим устройства. В чужие дела мы не лезем и никаких вмешательств в наши дела не потерпим. Это предупреждение. Лучше расстаться по хорошему.
Sapienti sat! В самозванстве меня не обвинят. Я лишь двусмысленно изложил истинную правду: бывалые охотники едут на охоту и не хотят, чтобы им мешали. Но тот, кто знает, или обладает фантазией, поймет мои слова в меру знания и фантазии. Так что гундосый может и оставит нас в покое. А какой у меня, скажите, выбор? Правильно! Не богатый.
- Повтори!
Бедолага повторил.
- Ступай, дружок.
- А?
- Правильно. Соображаешь. Давай сюда паспорт. По прибытии поезда придешь и получишь.
Отпустил засранца, оставив у себя паспорт. А заодно и тех, что под сиденьями лежали. Они уже в себя приходить начали. Еще б не-много и стук подняли бы. Видели бы вы, какие у них были рожи, когда из рундуков вылезали. Нетрудно примерить на себя. Сначала вам делают больно. Потом вы теряете сознание. Потом находите себя в ящике похожем на гроб, только значительно менее удобном, в кромешной темноте. И в довершение безобразия голоса сверху. Это очень страшно. Очень. Не подумайте, что мне это делать нравится. Отнюдь. А что мне еще остается?
Тоска охватила при мысли, что мне еще утром встречаться с этими рожами! Видеть их еще раз их в каком-либо качестве не хоте-лось, но так лучше. К паспортам у нашего гражданина настолько трепетное отношение... Страховка. Я и не хочу этого, но жизнь такова и больше ни какова!
Пеньков кожаным ужом проскользнул в купе.
- Протрезвел? - спрашиваю.
- Вы что, меня похитили? - И таращится, как сова.
- Чего?
- Ты кто?
- Я? Ты что, тезка, не помнишь ничего? - Во дает парниша! А на лице его мука похмельного вспоминания.
- Смутно.
Понятно. Пришлось вкратце изложить общую обстановку, от нашей с ним первой встречи на перроне, до настоящего момента. Наступила радость узнавания.
- Потихоньку начинаю припоминать...
- Ну, вот и хорошо. Давай переселяться. Меняем пункт дислокации. КП засвечен. Возможна артподготовка или диверсионная операция.
- А мы точно на охоту едем?
- Точно. Все вместе. - Он мне явно не поверил.
Мы перетащили вещи в купе Чудика и Кольцова, благо вещей-то - почти ничего. Эти, понимаешь, спят. Завидую! На столе бутылка недопитая. Кивнул Сереге. Он в ответ кивает, дескать, всегда готов. Я разлил по стаканам. Выпили. Отбой.
Укладываясь спать, я искренне надеялся, что больше никакие гундосые амбалы меня не потревожат. Понятно, что это была жалкая попытка выдать желаемое за действительное. Я ошибался. Час или два проспал. Приснились мутанты. Мохнатые, в рейтузах и с золотыми зубами. Пришлось проснуться и привести себя в порядок. И вот - приехали. И пусть мне твердят, что есть места иные...
Дмитрий Кольцов
Разбудил нас Серж. Ему, понимаете ли, привести себя в порядок понадобилось. Приведение заключалось в утренней гимнастике, что, сами понимаете, в ограниченном пространстве купе приводит к максимальным разрушениям, и примерзейшем напевании себе под нос песенки "Все выше, и выше, и выше..." Не знаю, куда выше, но вот послать его подальше хотелось всем. Что и сделали. Серж обиделся и ушел приводить себя в порядок в коридоре. Пусть его, там просторнее.
Вовка сидел мрачный, как Мефистофель, которого в очередной раз нагрели на душу. Недоперепил. Бывает. Нашему новообретенному попутчику, Сереже, похоже, все эти вопросы были до фени, поскольку, смачно определив, где он видел Отделенного с его музицированием, счастливчик отвернулся к стене и захрапел пуще прежнего.
Хуже всего пришлось, похоже, мне. Похмельем я, вне зависимости от количества выпитого, не страдаю. Вот такая мутация организма. Но башка трещала, как радиоприемник без антенны. Или давление упало, или спал мало. Что, в общем-то, равноценно. Пришлось принять "похметалгин". Одна таблетка "спазгана" на стакан воды. Или две. И так пока не полегчает. Или пока не появятся побочные эффекты. Шучу. Короче, к моменту подхода поезда на вокзал Кирова я чувствовал себя практически человеком. Ну, допустим, на половину. Еще бы, столько выпить. Пенькова разбудили только путем угрозы не дать жратвы и пития. По пробуждении он обнаружил перед нами лицо бывалого вояки. Нос распух, кажется... Под глазами синяки. Это очковый эффект от бития по носу. Может, мы его уронили, когда с Чудиком из купе перетаскивали? Вроде такого не помню. Или, может, его Отделенный спать так укладывал и от храпа лечил? Но заметнее всего - рассеченная и опухшая губа. Отделенный может. Кстати, мы ведь Пенькова в их купе отнесли! А теперь эти двое опять в нашем. Странно. Однако приемлемо.
У Чудика с утра словесный понос открылся. Я предоставил ему собирать на стол для легкого завтрака, а он зачал рассказывать какую-то скучнейшую бесконечную театральную байку. Что-то по поводу постановки "Онегина". Ну его! Вышел я в коридор. Отделенный стоит с полотенцем на шее и к нему подходит какая-то бандитская рожа. Ночные знакомства? Нет. Не похоже.
Серж достает из кармана три паспорта и торжественно вручает роже. Рожа раболепно лыбится. Что за дела? А Серж поворачивается ко мне и говорит таковы слова:
- Подъезжаем по расписанию, товарищ капитан. - Это притом, что я младший лейтенант запаса и больше старшего лейтенанта никогда не получу. А он подмигивает половиной лица. Еще один артист! Чудика нам мало! Рожа, тем временем, линяет. Трусит по коридору прочь.
Задаю вполне уместный вопрос:
- Какого х... ?
Вообще-то я обхожусь без нецензурных выражений, но иногда вырывается.
А Серж глумливо улыбается и заявляет:
- Где вас воспитывали, поручик?
Разжаловал, блин. Поправляюсь:
- Что это значит?
- Ровным счетом ничего. Работа с агентурой.
Его дело, конечно. Но как-то неуютно стало. Неужели нельзя без приключений? Ну да если захочет, то сам все расскажет. Пошли перекусить. Пить я с утра не стал. Бутерброд с чаем внутрь принял. А эти трое добавились по пятьдесят. Чудик с Пеньковым в последний момент - еще по пятьдесят. Это уже алкоголизм! И теперь поезд действительно прибыл. По расписанию или нет сказать не могу. Не уточнял. Но приехали же. Что еще?
Оркестра на перроне не было, ковровой дорожки тоже. Зато был Саша Белый, без цветов, но с "Уазиком". И на том ему спасибо. Обнялись, целоваться не стали, зато подлечились добытой Вовкой из недр рюкзака только что початой бутылкой "беленькой". И меня совратили. Зря только кобенился. За встречу и благополучное прибытие как не выпить? Если так дальше пойдет, то жена на меня действительно сезон откроет. Поскольку тут не до охоты. На законный вопрос: "Ты за рулем?", Белый законно ответил, что он не только за рулем, он еще и за капотом, и даже за бампером, так что лобовых столкновений не боится. Больше вопросов не возникало, тем более, что пахло от него далеко не бензином. Что поделаешь, жизнь у них такая, лесная. Кроме как с бутылкой, и поговорить не с кем.
Чудик немедленно разошелся и порывался достать вторую бутылку. Но это было как-то несвоевременно. Серж неожиданно встал на мою сторону и предложил повременить. Я думаю это он из своего болезненного ощущения порядка. Открытая, но недопитая бутылка - это для Сержа как незаконченный маршбросок. Так и решили - едем. Празднование по прибытии.
"УАЗ" оказался нам почти ровесником. Судя по ревматическому хрусту в двигателе, продавленным сиденьям и выцветшему до благородной седины брезенту, этому автомобилю уже давно было пора на заслуженную пенсию. Но доехали. Киров. Город как город. Кстати, никто так и не решил, как его называть - Кировом или Вяткой. Честно говоря, как лингвист лингвисту, Киров все же звучит солиднее. Несмотря на исторические корни. Но, похоже, перестройка остановилась на смене названия. И, хотя, то тут, то там мелькали иностранные буквы, с трудом складывающиеся в слова, создавалось впечатление, что здесь царит патриархальный такой покой. Узкие проспекты, на которых редкие автомобили проваливались по самые стекла в полужидкий снег, голые деревца, обилие которых приятно радовало глаз после московских железобетонных просторов. Множество деревянных домишек, вросших в землю, а теперь глядящих совиными окошками из сугробов, словно красноармейцы в окопах, высматривающие тревожно вражеские танки.
Голые черные деревья тянули судорожно ветви к небу, словно в экстазе мольбы о приличной погоде. Климат разладился донельзя. Это факт. Так и хочется присоединиться к этому крестному ходу деревьев, стоящих вдоль улиц, и возопить: "Господи! Реши там у себя в небесах! Если у нас зима, то пусть будет зима. Если нет, то что?" И мысленно я выразил солидарность с деревьями.
Тут и там виднелись следы перманентного градостроительства. И видно было, что к этому строительству отцы города имеют отношение либо приблизительное, либо никакого. Строились частные дома, но не в старом купеческом стиле, который был обильно и разнообразно представлен лабазами и двухэтажными сооружениями - кирпичными снизу и деревянно-резными на втором уровне. Теперь здесь строили в стиле, который я бы обозвал новым колониальным ампиром. Этот стиль так же именуют "дачным ново-русским". Он представлен обилием морковного облицовочного кирпича и черной или зеленой кровельной черепицы. Я и прежде сталкивался с подобным. Удивительная эклектика, громоподобная показная роскошь. И кое-что особенное... Свойственное только нам, русским.
Однако здесь в Кирове этого было еще немного. Но достаточно, чтобы заметить во время короткой поездки по городу. И все-таки атмосфера была патриархальная. Тесовые заборы, за которыми остервенело лают цепные псы... Казалось, что еще немного и появится из-за угла извозчик на пролетке. Нет, не появился. Зато вместо извозчика из-за угла показалось пугающее прямотой своих линий блочное здание мышино-серого цвета. Как объяснил Саша, это был местный "Дом охотника", где нам и предстояло пробыть сегодняшний и завтрашний день. У самого Белого были какие-то дела в районе, так что заехать за нами он обещал не раньше следующего утра, к чему советовал основательно подготовиться.
Боже, за что я люблю российскую провинцию? Действительно, за что? Есть в ней что-то наивное и, в то же время, самодостаточное. Иностранцы, ау, откликнитесь. Вы жаждете русского колорита? Ез-жайте в Киров и остановитесь в Доме охотника. Этого вы не забудете никогда. Под неоновой вывеской из трубок, стилизующихся под пропись в манере семидесятых, гласящей, что это именно "Дом охотника", а не что-то еще, два указателя "вход в гостиницу" и "вход в ресторан". Указатели, штампованные из мятой меди. Белый ненавязчиво потеснил нас к первой двери, облицованной палеными паяльной лампой рейками. Словно боялся, что мы наперво рванем в ресторан. Дерево возле дверной ручки затемнено многими прикосновениями рук, словно здесь вслепую ищут эту ручку и находят только с третьей попытки. Хотя при наличии ресторана в соседней двери это не удивительно.
Убогий холл с пальмой чахнущей в кадке и стойка портье. Уныло поющий паркет под ногами. Диваны и кресла, похожие на отдыхающее семейство гиппопотамов. Начнем с того, что даже протекция Саши Белого не помогла нам получить номер. Жестокая женщина с печатью порока на лице и следами целлюлита на теле перевернула табличку, на которой значилось "Добрый день" и нашим глазам предстала знакомая любому советскому отпускнику надпись "Мест нет". Хотя, судя по доске с ключами, единственное, что было во всей этой гостинице, это места.
Мнения разошлись. Пока Саша пытался уговорить администраторшу, Вовка - скандалить, я - размышлять о бренности всего сущего, а Сергей - просто смотреть в окно, что надо сказать, у него неплохо получалось, Серж молча достал из кармана сотенную купюру и положил перед властительницей номеров.
- Сыграем?
Та сделала вид, что не поняла.
- Во что?
- Да хоть в преферанс, если сумеешь. А можно и колпачки погонять. Я сотку ставлю, а ты - ключ от номера. Лады?
Нет, не понять нам загадочной души русской женщины. То она в горящую избу лезет, то под лошадь на полном скаку бросается, а то ее только бульдозером с места и сдвинешь. На наше счастье, Серж оказался тем самым бульдозером. На второй сотне нервы у администраторши не выдержали, и она не смогла отгадать, под каким из одноразовых стаканчиков лежит пробка от бутылки. В результате каждый получил свое, она - сотню, Серж - номер, а мы - содержимое бутылки, пробка от которой пошла в ход. Не пропадать же добру.
Господи, что это был за номер. Когда русские классики описывали развязную обстановку придорожных трактиров или ямщицких стоянок, они не знали, что бывает и такое. Номер нам достался люксовый, для иностранцев. Бедняги. К сожалению, крыло для обычных граждан находилось на капитальном ремонте после локального Потопа, а потому сравнить не представилось возможности.
Иногда я задумываюсь о непостоянстве счастья человеческого. Ведь есть архитекторы, и есть АРХИТЕКТОРЫ. Это здание явно проектировал кто-то из первых. Судя по обстановке, правое, общественное, крыло, от левого, интуристовского, мало чем отличалось. А уж планировкой-то и подавно. Скажите, вы где-нибудь видели люкс на четверых? Ради спортивного интереса отправьтесь вчетвером в самый гнусный отель самой гнусной курортной страны. И там вам предложат любые варианты - от одноместного до четырехместного. Но это будет не люкс. В нашем случае вся люксовость заключалась в наличии неработающего телевизора фирмы "Рекорд", слегка помятого холодильника и, самое главное, двух туалетов. Правда, в одном из них была только ванна, а в другом только унитаз, но это нисколько не умаляло ценности подарка судьбы. Поэтому мы не жаловались. Ведь могло и этого не быть.
Встреча в поезде настроила меня на то, что мероприятие пройдет скорее всего наперекосяк, но в целом успешно, как оно обычно и бывает. В общем, впереди приятное времяпрепровождение с пальбой и веселой компанией. Словом - мужские игры на свежем воздухе.
Команда в сборе. С почином.
Разместились мы в нашем забавном люксе и стали думать и га-дать, чем бы развлечь себя до поры, как время скоротать? Пить снова? Увольте! Однако придется. Бутылку-то мы открыли. Сели в кружок. Налили по стаканчику. Смотрим друг на друга. И вдруг - бац! Птичка в стекло ударилась. Тревожное предзнаменование. Я не помню в деталях, но, кажется, примета очень дурная. Если судить по контексту происходящего, то я знаю, что нам предстоит - долгое и безуспешное лечение от алкоголизма. А пока - будь, что будет. И с этой мыслью я выпил вслед за всеми.
Пеньков повел себя странно. Как выпил, так и вскочил, а как вскочил, так и побежал. Это неправильно. Не по-товарищески. Надо посидеть, поговорить. Невежа! Скрылся он в туалете, и мы услышали приглушенные дверью чукотские напевы в оригинальной аранжировке.
- Слабак! - как-то особенно нежно прокомментировал Серж.
- Когда давали "Онегина", - затянул свое Чудик, - так был аналогичный случай. На колосниках работника затошнило. Он должен был снег на Ленского сыпать, пока тот "Куда, куда?.." поет. Олежек, тот, что на колосниках стоял, принял на душу изрядно. И вот ведь всегда он в таком состоянии работал, а тут... Не надо ему было вниз смотреть! Но он, человек добросовестный хотел поточнее прицелиться, а то у нас как раз перед этим на Ленского корзину со снегом уронили. Вот он прицелился... Да вместо снега - взял, да и... Очень нехорошо получилось. Ленский по репе врезал, даром что тенор. Да и выгнали Олежика.
- Пойду, проведу рекогносцировку, - говорит Серж. Поднялся и ушел. Наверно, опять по бабам.
А мы с Чудиком что-то разговорились и трепались аж до обеда. Звуки чукотского горлового пения смолкли. Видимо Пеньков заснул в обнимку с унитазом. Мы его потеряли потом и долго искали, в смысле Пенькова, а не унитаз... Но это потом. Пузырь мы с Чудиком незаметно уговорили до дна и после этого я смирился с происходящим окончательно. Пил, сколько дают, как теленочек.
Как-то раз в компании, где был Гоголь, рассказали анекдот о бедном чиновнике, который был рьяным охотником. Много лет он работал до изнурения, чтобы скопить деньги на покупку ружья. Наконец приобрел. Поплыл на лодке по Финскому заливу. Драгоценное ружье положил на нос лодки. Пробиваясь по густому тростнику, счастливец на минутку забыл про ружье. Глянул на нос лодки - ружья нет. Тростник стянул его в воду. Убитый горем, чиновник вернулся домой и надолго слег в постель. Товарищи устроили складчину и купили пострадавшему новое ружье. Позже чиновник всегда с ужасом вспоминал о потере ружья...
Компания посмеялась над этим чиновником, а Гоголь слушал анекдот в глубокой задумчивости. И вскоре появилась "Шинель" - родоначальница русской художественной литературы о "маленьком человеке". Писатель склонен к гениальным обобщениям, это ясно. Однако у заядлого охотника эта история не может вызвать никаких иных эмоций кроме безраздельного сочувствия. Ведь хорошее ружье стоит целое состояние.
Я своим огнедышащим монстром горжусь не без оснований, но где мне до гордости Чудика. Он носится со своим "Меркелем" как обезьяна с астролябией. Хотя, по сути, для охоты оружие - не самое главное. К примеру, большинство профессионалов и знатоков-любителей предпочитают ходить на охоту с банальной двустволкой. Мол, хорошему охотнику достаточно и одного выстрела. А второй - запасной. Чтобы застрелиться в случае неудачи. Если подходить с точки зрения боекомплекта, то МКЦ или Сайга - лучший выбор. Прикиньте, идете вы на утку. Загоняете собаку в камыши, оттуда поднимается утиная стая. Что вы будете делать со своей двустволкой? Ну, выпалите раз, другой. Пару уток свалите и пойдете домой. А с многозарядным полуавтоматом можно в секунды создать такой огневой заслон, что вся стая бездыханной свалится вам под ноги.
Опять же калибр и заряды. С нарезным стволом вы на утку не пойдете. Разве что с пулеметом. Зато с гладкостволкой можно и на пернатых, и на крупного зверя. Какой калибр у нарезного ружья? Мак-симум 7,62. Любая гладкостволка фору даст. Есть, конечно, 24 калибра, но это так, для женщин. Из моего монстра, к примеру, запросто можно слона остановить, даже выпалив не глядя. Куда он на фиг денется. Чудику в этом смысле повезло. С его универсалом можно ходить на кого угодно. Но переться с таким стволом на охоту - увольте. Ему место на стене или под стеклом на полочке.
И вдруг, совершенно неожиданно разговор принял новое направление. Может быть, от количества принятого на грудь, а может еще по каким-то причинам, Чудик спросил вдруг меня про летающие тарелки. Но как спросил!
- Как ты думаешь, зачем они нас изучают?
- Кто?
- Ну, эти (жест, которым обычно помечают начальство), летающие и неопознанные...
- А откуда ты знаешь, что они кого-то изучают?
- А чего им еще делать? Высший разум.
- Тебя изучают?
- И тебя изучают. Всех.
Я не выдержал! С этой точки зрения интерес всех и каждого к летающей неопознанности любого происхождения оказывается созвучен подсознательным и сознательным чаяниям всего прогрессивного и не слишком прогрессивного человечества. Короче мы до писка хотим быть оцененными извне! Хочется нам доброго и мудрого взгляда со стороны. Если не седобородого старца, то хоть зеленых человечков. Вот это все я и выдал в ответ. Может быть не слишком внятно. Сказывалось количество выпитого и усвоенного продукта. Однако суть соображений передал.
- Ты не веришь в НЛО? - обиделся Чудик.
- Почему? Верю. Я не верю тем кликушам, что их якобы изучают. Не верю контактерам, уфологам и аферистам.
- Аферисты не все, - надулся Чудик.
- Ну, хорошо, - говорю примирительно, - они существуют и это факт. Но кто они и что они? Этого же никто не знает!
- Есть же куча свидетелей!
В мою голову закралось подозрение, что он играет, по системе Станиславского. Изображает мне тут, понимаешь, фаната. С него станется.
- Свидетелей чего?
- Ты фильм "Люди в черном" смотрел? - вопросом на вопрос ответил Чудик.
- Смотрел, конечно! А какая связь этой комедии с НЛО?
- А прямая! - натурально по Станиславскому горячился Чудик, - он создан по сценарию, навеянному реальными фактами, брат. Так-то.
- Рехнулся?
- Сюжет фильма - перевернутое отражение сообщений о таинственных визитерах в черном, которые непременно являются к людям видевшим НЛО! Недавно из Англии поползли слухи...
- Британский обыватель в панике! - комментирую я, - Какие-то странные люди приходят в дома добропорядочных граждан и настойчиво стараются забрать маленьких детей - якобы на медицинское обследование...
- Тоже знаешь?
- Да я сам об этом писал! Чудо лесное!
- Сочинил, скажешь? - Чудик нацелил на меня палец. Я понял, что попался.
- Да нет, - пришлось признать, - все, вроде, правда... Если и сочинили, то в Би-Би-Си. Можно подумать, что они новости из другого пальца высасывают.
- Гипотез, брат, и домыслов достаточно. - врезался Чудик, - Объяснения нет. И ты после этого не веришь в НЛО?
- Да что ты до... пристал ко мне? Верю я в НЛО! Я не верю в то, что это инопланетяне! Я вообще не верю в инопланетян и параллельные миры. Жизнь во вселенной уникальна.
- Ну, ты, брат, даешь! Для всего мира ясно, что мы не одиноки во вселенной...