Очень нехорошо получилось, как скажет Серж. То есть, поначалу-то все было правильно, или почти правильно. Учитывая количество выпитого накануне, вообще удивительно как мы смогли подняться. Но поднялись, как те голодные, из гимна, что проклятьем заклеймены. Ой, что-то меня на лирику потянуло. Честно вам скажу, охоту я люблю. Заочно. В действительности это совсем не то, что обещают нам популярные книги.
Олимпийский пр-т, 16
В книгах, например, пишут что никакой охотник ни до, ни после, ни уж тем более во время охоты к спиртному не притронется. Практика показывает обратное. Белый подтвердил только последний тезис - во время охоты ни-ни. А раз так, то вся компания осталась без опохмелки и пребывала в состоянии угрюмой подавленности, как ни бодрились. Но кто виноват? Сами виноваты. За что боролись, на то и напоролись. Но если бы только это! Практика доказала, что и прочие мои представления об охоте грешат серьезными пробелами. Я думал что мы, как в "Записках охотника", встанем на лыжи и пойдем по девственной снежной целине. Вернее, поползем, поскольку держаться на четверых после вчерашнего как-то сподручнее. Я, конечно, наивно полагал, что легкий морозец и адреналин от предвкушения захватывающего действа искупят наши опрометчивые действия накануне, и видел себе монохромное утро, заснеженный лес, представлял тишину, прерываемую только похрустыванием снега под лыжами. Парок изо рта при дыхании, лаконичные реплики - сначала вполголоса, затем шепотом - сменяются жестами. Долгое ожидание на номерах. Зверь! Выстрел! Удача с нами! Такая вот идиллия.
Где там! Проза жизни оказалась куда экспансивнее! Она ворвалась в реальность, сминая хрупкую ширму сна, за которой нежилось мое существо, оглушительным ревом. Белый и тут оказался большим оригиналом. Разбудил нас жуткий рев, раздавшийся, казалось прямо в доме. Так и вышло - ревело в доме, или почти в доме - за стеной. Ревел "Буран", снегоход отечественно производства, ядовито оранжевого цвета мощностью в одну лошадиную силу. Ту, которая седока. Шучу. Если судить по децибелам, этот движок трактору "Беларусь" сто очков вперед даст. Вот только зря Белый заводил его в лабазе. Потом всю избушку проветривать пришлось.
Повскакали мы от этого рева весьма энергично. Серж в своей тельняшке и со снайперкой в руке, кажется собирался "упасть, перекатиться и занять оборону". Крышу у него на всех этих армейских штуках... ну если не снесло, то здорово перекосило. Избенка в сером свете, падавшем из окон, выглядела еще безотраднее, чем вчера. Теперь приплюсуйте к этому серые физиономии постояльцев и радостное настроение морозного утра - вот оно.
Чудик подсел к столу, локтем потеснил останки вчерашней трапезы, предварительно выудив из них корочку черного хлеба. Присолил корочку и с ловкостью факира извлек откуда-то свежую бутылку. По укупорке "пей до дна" или как ее еще называют - "бескозырка", я понял, что пузырек из местных - Сашкиных. Странный он - Чудик. Вот поди ж ты - приглянулась ему местная сивуха больше московской водки. Чудик наподдал бутылке по донышку, как повитуха хлопает свежевыведенного младенца, чтобы закричал, и пробка отскочила. При этом не расплескалось ни капли огненной воды. Мне так никогда не суметь. Мастер.
Только Чудик пристроился плеснуть себе шкалик, только к не-му на запах подался согбенный Пеньков, разбуженный Сержем, как в горницу вошел Белый.
- Атас!!! - это Белый заорал. Все вздрогнули.
Белый подошел к обалдевшему Чудику и нагло отобрал у него пузырь с нектаром. Объяснил:
- Нельзя. Медведь учует!
- И чего? - встрял Пеньков, уже готовый бороться за свои права вольноопределяющегося алкоголика.
- Задерет, - лаконично пояснил Сашка. Мы все переглянулись, но спорить не стали.
Белый доложил о полной готовности к отправке, оставалось только подкрепиться. И тут выяснилось, что у Пенькова оружия нет. Что вполне естественно, ведь ни на какую охоту он не собирался. Саша озадаченно почесал репу и отправился в хозяйственную часть дома. Честно говоря, я бы и не напрягался. Все равно Сережа был в таком состоянии, что не смог бы попасть даже в стену дома. Зачем ему ружье? Он одним выхлопом не то что медведя, слона завалит.
В подсобке что-то долго гремело, падало и переворачивалось. Наконец Белый выбрался на свет, держа в руках, словно младенца, что-то длинное, завернутое в несколько слоев тряпок.
- Во, держите, от сердца, блин, отрываю. - И он вытащил из "пеленок" оружие для Пенькова. Серж удивленно присвистнул, Чудик чем-то подавился, а я нервно провел рукой по волосам. И только будущий обладатель остался невозмутим по причине полной индиференции к внешним раздражителям. Даже здесь Белый оказался оригиналом. Пенькову достался настоящий раритет, не менее удивительный и не лучше приспособленный к охоте, чем моя гаубица или трехствольник Чудика. Это было револьверное ружье какого-то чешского мастера. Я его в одном из каталогов видел, но забыл, как зовется. А на стволе клейма обнаружить не удалось, наверно, от времени стерлось. Представьте себе этакий "наган" со стволом длиною сантиметров восемьдесят и приделанным к рукоятке прикладом. Таких, поди, во всем мире десяток и остался. Патронов, правда, не оказалось. Да и ни к чему они ему, не дай бог, стрелять начнет. Поскольку Сережа ни в какую не хотел самостоятельно держать оружие, пришлось, накинув ему на плечи ремень, обмотать вокруг груди, чтобы он раритет по дороге не потерял.
Наскоро позавтракав консервами, ввиду отсутствия времени на готовку, мы отправились на охоту. Правда, бодро звучит? Отправились.
Видели бы вы эти отправления. Я-то еще что. Как уже говорил, похмельному синдрому не подвержен. А вот молодого Серегу Пенькова разморило. Цвет лица его сменился на нежно-салатовый, подстать тому комбинезону, который напялил на него Саша. Замаскировался, короче. Мама родная не узнает. Вовке все нипочем, для него такие дозы - штука, видать, привычная. При этом кажется, он хоть и не спорил тогда, но ухитрился втихаря опохмелиться. Дело ясное - гастрольный волк. Этакий бодрячок-лесовичок в шубе и на лыжах. Отделенный как всегда на высоте. То есть на снегоходе. Благо последний на двоих рассчитан. Серж всегда ухватывает лучший кусок, причем это у него так естественно выходит, что никто не успевает обидеться.
Начудил Белый солидно, не по-детски. Знаете, как ходят зимой на охоту? Ни в одной книге вы этого не найдете. Там все больше "ружьишко за спину и на лыжах в лес". Ага, как бы не так. Называется это - "связка". Это у них там, в штатах, каждый на личном снегоходе выезжает, а у нас люди бедные, на всех техники не хватает. В общем, к специальному крюку привязывается трос с завязанными через каждые четыре метра узлами. Когда Белый нам объяснил, как все это будет выглядеть, мы вначале подумали, что он издевается. Тут, понимаешь, землю слегка штормит, а он предлагает со скоростью под 60, на лыжах, по лесу. Сволочь. Но потом заинтересовались. В результате даже индифферентный Сережа проявил некоторое любопытство, особенно когда мы его веревкой к лыжам привязывать начали.
Картина Репина. Снег вперемешку с ветром летит прямо в лицо, глаза слезятся и дико хочется домой, к печке и водке. А вокруг красота. Вместо предполагаемого дремучего леса путь наш пролегал через поля. Пустынная деревня осталась позади, и действительно девственную чистоту снега нарушали только следы зайцев, лис и... тракторов. Черт бы побрал того тракториста, который ездил здесь по полю. Буквально через каждые пять минут нам приходилось пересекать его колеи, а сравнить это можно было только с прыжками с трамплина, что на Смотровой площадке. Скорость примерно та же. И траектория. Самое интересное заключалось в том, что этот самый тракторист, похоже, вообще не разбирал дороги. Его следы проходили сквозь редкие перелески, словно прорубленные гигантским дровосеком, он ломился по холмам, как обезумевший танк. Не дай бог встретить, это же не медведь, его одной пулей не свалишь.
Когда, наконец, мои руки устали цепляться за веревку, а промокшие насквозь от частых падений перчатки примерзли к ладоням, я подумал, что нам следовало бы отловить бешеный трактор и отправиться на нем. Все было бы легче. К счастью, "Путь на Голгофу" закончился раньше, чем мое терпение, иначе я устроил бы привал прямо в чистом поле. Еще бы, два часа в позиции "раком", когда веревка тянет тебя вперед, а ружье назад - это вам не шутки. Охота - это не отдых, это еще один вариант работы. Причем не из легких. Господи, дай моим недругам такую профессию.
Снегоход тормознул на симпатичной полянке. Сюда бы еще скатерку на снег и девочек с прохладительными напитками. Хотя нет, лучше с горячительными, поскольку и так холодно. Нужно сказать, что остатки данного элемента, то есть горячительных напитков, иначе говоря, битые бутылки, присутствовали здесь во множестве. Судя по всему, мы были далеко не первыми "медвежатниками". Самым лучшим свидетельством того был прибитый в сосне и во многих местах простреленный картонный плакат: "Охотник - тише, лес имеет уши!"
На мой логичный вопрос, не разогнали ли мы все зверье в округе ревом снегоходовского двигателя, Белый скорчил гримасу и авторитетно заявил: "Снегоход для леса привычен, а вот голоса человеческого зверь опасается". Привожу дословно. Хотя, если учесть траектории движения по лесу трактора, грохот моторов для местной фауны - дело действительно обычное. Ну и пусть их, еще не хватало сюда пешком добираться. Все оказалось не так просто. Почему-то я думал, что медведь залег прямо тут, у полянки. Вернее, так думали мои уставшие ноги. Так ведь нет, зараза, он все норовит охотников пешком ходить заставить. Мол, ленивые, не дойдут. Фиг тебе, зверюга, дойдем из принципа, тебе назло. Вот только тяжело подниматься-то как, а...
Шли, слава Богу, не долго. Минут двадцать. Лес вокруг потерял вообще какие-либо черты цивилизованности. Деревья переплетались между собой, преграждали дорогу, норовили уцепиться за ноги. Мрач-но. Но мы дойдем. Нас не остановить. Дошли. Белый попытался изобразить нечто, напоминающее жесты спецназа на задании. Хреново у него получилось, даже Серж не понял, не смотря на весь свой военный опыт. Тогда он пошел на встречу желанию масс и шипящим шепотом разъяснил, что зверь лежит метрах в тридцати отсюда, вон под той сломанной елью. Откуда дымок вьется. Дымок действительно вился. Из-под сломанной ели. Правда, создавалось впечатление, что там залег, по меньшей мере, взвод медведей, которые дружно сопят в одну дырочку, такой густой шел пар.
Мы заняли подходящие огневые позиции. Вернее, подходящими они были, пожалуй, только для медведя, потому что, как сказал Белый, эта тварь ложится так, что подойти к нему можно только с одной стороны. Я, честно говоря, не понял, почему именно с этой, с лесной, когда другой стороной сосна выходила на поляну площадью в пару гектаров. Наверно, так было нужно. Может медведь, когда выскочит, побежит именно в ту сторону, и стрелять мы будем ему в спину. Что неприятно, зато безопасно. Это лучше, чем когда трехсоткилограммовая туша мчится прямо на тебя.
Белый взял два принесенных с собой шеста. Это приспособление требует отдельного пояснения. Как бы думаете, каким способом поднимают медведя из берлоги? Как в том анекдоте, орут в дырку? А вот и нет. На крик разве что поезд вылетит. Медведя поднимают багром. Палка такая, метра два длиною. Егерь сует ее в дырку и с силой бьет медведя по носу. Бедняга. Когда мне это рассказали, я чуть не расплакался от жалости. Представляете, спите вы себе спокойно, под одеялом, а тут вас чем-то твердым, да по носу, да со всей дури. Я бы обиделся. Вот и медведи обижаются. Но на это есть лекарство. 40 граммов, применять до еды. Поскольку, если дело дойдет до приема пищи, то ею, скорее всего, станут незадачливые доктора. Если вам ко-гда-нибудь покажут красивую медвежью шкуру и скажут, что добыли ее зимой, можете смело посылать такого рассказчика в... Ну, маршрут сами знаете. Зимой медведя бьют в решето. Только он морду покажет, тут ему и залпом из всех видов оружия. Бывает, приходится по два-три раза залп повторять. Живучая скотина. Ну, а второй шест на всякий пожарный. Вдруг медведь не встанет или палка сломается. Вытаскивать первый, когда медведь в берлоге, даже пьяный егерь не решится. У него дома дети малые.
Белый почти ползком приблизился к дырке по елью, откуда валил пар. Ружье он оставил у ближайшего дерева. Оно и верно, судя по тому, с какой скоростью он рванул от дыры, ткнув туда шестом. Видимо, опасался, что медведь уже проснулся и ожидает, когда ему завтрак доставят. Вот только вместо ожидаемого обиженного рева и локального извержения в районе ели, мы услышали звонкий удар по металлу. Концы шестов были железом окованы, чтобы било больней. В напряженном ожидании прошла пара минут. Мои руки уже устали держать "гаубицу" на весу, поэтому я положил ее, как пулемет, на лыжи и при-сел в вытоптанный мною окопчик. Во, я в траншее, мне никакой танк не страшен, не то, что медведь. Да и с упора попасть легче.
Белый, явно огорошенный таким вариантом, взял второй шест и еще осторожнее подобрался к дырке. Тут уж он размахнулся на славу, после такого удара не знаю как медведь, а вот я бы точно не поднялся. Дальнейшее напоминало известную сцену "К нам едет реви-зор".
Владимир Чуднов
Пятеро здоровых мужиков с пушками на одного лохматого, это как-то неспортивно. Да и медведь-то обещает быть спросонья, хоть и злой, но неопасный. Я по себе знаю, каково поутру что-то делать. Раскачаться нужно, сосредоточиться... Да и, если честно, не очень-то верится, что из под какой-то коряги, снегом заваленной, сейчас медведь полезет. Но с непривычки все равно страшно и даже очень. Люди собрались вокруг решительные до самозабвения. Белый, и это самое опасное, свое дело знает, потому что по другому просто не умеет. А это значит - медведь будет.
Медведь - зверь серьезный. Он к себе уважения требует. Но сам никогда и никого не уважает. Разве что более крупного медведя. Я когда с колосников упал - лежал в Склифе поломаный (тогда еще не хотели больничный лист оплачивать потому, что по пьяни свалился), у нас был мужик, которого медведь помял. То, что его чудом спасли - это отдельная песня, но как его ремонтировали - это опера! Тут и задумаешься.
Бравые охотники, милые и приятные во всех отношениях люди, окружали медведя, все больше сжимая полукольцо. Судьба косолапого была предрешена! Ему осталось недолго. Пятеро отважных охотников готовы были начинить его свинцом... и так испортить косолапому шкуру, что из него не то, что шуба или коврик, маскировочной сетки не выйдет! Но странное дело, чем ближе была развязка пьесы, тем меньше у славных охотников было уверенности в собственных силах. Честно говоря, и я чувствовал, что это не я, а меня хотят начинить свинцом и мне испортить шкуру.
Тут меня еще сомнения стали брать относительно предупреждения Сашкиного. Я, конечно, не поверил, что медведь водку учует и, учуяв, непременно задерет. Спорить я не стал - если человек во что-то верит, то это святое. Но я-то не верю! Так что принял сотенку, да еще в карман тулупа заначил поллитру. Бог знает сколько на этой охоте кувыркаться. А я не клоун, чтобы в лесу без сугрева, на одном чайке с бутербродами! Но вот как возникла реальная вероятность появления мишки - засомневался. И стал я чувствовать мою поллитру в кармане, словно это граната не очень исправная. В любой миг из пользы вред получиться может. Это неприятно.
В таком вот бодром и положительном расположении духа я оказался перед лицом смертельной опасности. Кто же знал что дело примет такой лихой оборот. Но Беляк-то должен был свое хозяйство знать! Или нет? Ведь один медведь это куда не шло, но целая медвежья артель - это слишком. Теперь я оказался перед философским вопросом самого высокого порядка: кто за кем охотится?
Наш неудачный опыт дал результат. Даже три результата - медведи в лесу есть, медведей в лесу много, медведи в лесу голодные и злые. А как иначе? Я, если честно, никакой для медведей возможности прокормиться, кроме как нас сожрать, не вижу. И вот я один в лесу! Один супротив оравы медведей. Простая арифметика доказывает, что если я даже тремя выстрелами троих повалю - то остальные меня съедят. Направление я потерял почти сразу. Куда теперь идти? И самое поганое - лыжу сломал! Легкая, можно сказать, добыча. И без ружья. Мой великолепный образец стрелкового оружия исчез. Я понятия не имею где.
Итог плачевный! Натурально - Агата Кристи, только не та, которая поет, а которая писала детективы - "Десять негритят" или новая версия - рок-опера "Пятеро охотников". Пятеро охотников отправились в лес. Пятеро охотников повстречали медведя. Пятеро охотников дружно разбежались. Пятеро охотников блуждают целый день. Пятеро охотников встречаются снова... Один потерялся и на встречу не пришел. И стало их четверо. Когда же они - то есть мы - охотники - все, пятеро без одного, встречаются, оказывается, что снегоход угнали. И кто угнал! Медведь.
Охотники грустно возвращаются в деревню. Прямо-таки материал для пьесы. В двух частях. С антрактом и буфетом. Очень хочется верить, что Беляк уже дома. Он и лес получше нашего знает. И дорогу найдет. Почему только не дождался нас? И почему следы к снегоходу ведут медвежьи? Шуточки чьи-то?
Сергей Пеньков
И тогда он, то есть я и сказал (а может, и не сказал, подумал) свою, ставшую крылатой фразу:
- Это не медведь! Это белочка!
Где под последним подразумевалась не живность, а диагноз. Не надо было пить эту местную сивуху! Прав был профессор Преображенский: "Бог знает, что они туда плеснули!" Но, боже мой, что эти медведи вытворяли! Кино! Нет, не кино - мультики! Правда, досматривать я не стал, ломанулся через лес, как сохатый, с треском и сиреной. После этого моего забега всякая тварь в лесу должна была затаиться и прикинуться падалью. Но я думал, если вообще думал, только о том, как скорее удалиться от этого страшного места. Что-то я напутал с направлением. Правильнее было избрать прямой путь. Но я, видимо слишком усердно заметал следы, потому, что через несколько минут (или часов) бега, вернулся туда, откуда стартовал. Поскольку к тому моменту о себе дали знать последствия предварительных возлияний, ноги мои уже отказывались двигаться, легкие - работать, а голова - соображать. Поэтому я, как ни в чем не бывало, вышел прогулочным шагом на поляну, подошел к сломанному дереву, где недавно еще стоял Белый со своими шестами, и присел на него. Хорошо-о.
Только вот свербит душу червь сомнения. Правда, какого - пока не ясно. Дышать было тяжело. Что-то охватывало тугим кольцом мою грудь и не давало вдохнуть полностью. Я провел руками по бокам и с удивлением обнаружил веревку. Интересно, кто это меня связать пытался? И когда? Осторожно выпутавшись из ослабленной веревочной петли, я обнаружил у себя за спиной... ружье. О как! Оказывается, я еще и вооружен. Правда толку от этого мало. И где-только такой раритет нашелся? Разве что кто-то самодельно из "нагана" охотничий ствол пытался сделать. Толку от него, правда, было мало, поскольку патронов в барабане не оказалось. Но само наличие оружия придавало определенную уверенность. Захотелось курить. Я закинул ружье на прежнее место, достал сигарету, сунул ее в рот и похлопал по карманам. Зажигалки не было. Спичек тоже. Почему нет зажигалки? Ха, потому что вместо родной косухи на мне какое-то жалкое тряпье. Но зачем? И где косуха? Ага, куртка осталась в деревне. В которую меня привезли эти забавные мужики-охотники. Которые пришли сюда охотиться. На медведей. В воспаленной алкоголем памяти начали всплывать события последних часов.
Осознав, что я сижу практически на том же месте, где совсем недавно геройски пропал егерь со смешной фамилией Белый, я с диким визгом вскочил и рванул прочь со спринтерской скоростью. Время закольцевалось, история повторяется. Но в этот раз я уже более четко осознавал происходящее, а потому постарался использовать все доступные мне навыки ориентирования на местности. И потуги эти увенчались успехом. В конце концов мне удалось обнаружить следы человека. "Здесь прошли люди-и-и"! Я притормозил и двинулся по глубокому и отчетливо видному следу. Несчастный, как и я, перся, не разбирая дороги, посеяв где-то лыжи, и лишь периодически встречавшиеся в местах падения отпечатки ружья свидетельствовали, что это кто-то из моих собратьев по несчастью. Так что, скорее всего, я должен был его нагнать. Если только раньше не упаду от усталости. Говорят, что безвыходных ситуаций не бывает. Всегда есть два выхода - плохой и очень плохой. Можно, например, протопать весь лесной массив и выйти к какой-нибудь обитаемой местности. Правда неизвестно, когда это случится. Это плохой выход. А очень плохой - я все же упаду и первыми меня найдут медведи. Результат понятен без пояснений. Не хочу.
Но судьба сегодня была милостива к своему блудному сыну. Через час или полтора на горизонте забрезжил просвет среди деревьев и я вышел на поляну. Поляна была знакомой. Я в этом лесу знаю только две поляны. Это ту, на которой мы оставили снегоход и...
Нет! Только не это! За что!?
И тут я повстречал носом к носу, нет, не медведя, а этого егеря - Белого. Он как никогда соответствовал своей фамилии: сам весь иссиня-белый, глаза квадратные.
- Привет, - с ласковой улыбкой Дракулы сказал он.
- !!! - ответил я.
- А где все? - вкрадчиво поинтересовался он, как призрак невинной жертвы, вопрошающий своего губителя.
Когда дыхание мое восстановилось настолько, что я мог говорить, то я незамедлительно воспользовался этой возможностью и произнес, как мне казалось:
- Повсюду!
И миновал егеря, наддав темп, в полной уверенности, что он присоединится ко мне. Но он, собака, обманул мои ожидания, не присоединился. Дальше все было совсем как в бреду. Я понимал только одно и все сильнее с течением времени, что мне необходимо вернуться к снегоходу. Другого пути попросту не было. И чем дальше, тем больше я вопреки этому пониманию мотался по лесу, тем явственнее я сознавал, что вернуться все меньше шансов.
Призрак Белого. Я теперь уже уверен, что это был призрак, хотя и преждевременно рассказывать, почему я так думаю. Мне кажется, что я встречал его еще несколько раз, только видел издали. Я кричал ему, но он прятался. Призрак и есть призрак. Он, как блуждающий болотный огонек, вел меня все дальше и дальше в чащу, чтобы я потерялся совсем и замерз. Призраки очень мстительны. И еще я видел медведей. Не ясно. Призраки медведей.
Сколько их братцы? Их было - несть числа, и имя им - легион. Яснее сказать не могу. То тут, то там я видел лапу или лохматый бок, торчащий из-за дерева, а когда темнеть начало, то только медведей и видел! Рассказ мой о событиях после встречи с урзусами, как я их назвал про себя (сам не знаю, откуда такое слово взялось, наверно из-за водки Ursus, на которой белый мишка был изображен), действительно напоминает бред! Да только это и был бред! Не как бред, а истинный бред! В конце концов я так устал, что просто сомнамбулически ходил по лесу, встречаясь с призраками в самых разных местах.
Когда же они все мне встретились... все призраки одновременно, оказывается, что снегоход у них угнали. И я подумал, что и я призрак, потому что и у меня угнали снегоход. Блуждания по лесу. Призраки. Призраки медведей оставили меня в покое, но теперь превратились в тени охотников.
Угнанный снегоход. Кто угнал снегоход? Блуждания по лесу вместе с призраками. Что они ищут? Призрак Белого. Призраки медведей. Угнанный снегоход. И почему я с ними? Когда я успел превратиться в призрак? И почему я решил, что превратился?
Они рассказывают о тех же событиях после встречи с урзусами (откуда они, кстати, знают, что это урзусы) и делятся впечатлениями, рассказы эти похожи на мой, кроме егеря, который... Когда же они все успели стать призраками? Нас всех сожрали медведи! Только никто этого не заметил. У призраков всегда так. Они не помнят смерти, чтобы не сильно переживать, или помнят ее не как смерть, а как некое событие разной степени приятности, как сказал бы призрак Чудика...
Встречаются разные призраки, но оказывается, что все они неприкаянные души у которых есть задача отомстить кому-то за что-то. Охотники, призраки охотников, грустно возвращаются в деревню. Строят планы мести. Возвращение происходит без Белого. И кому мы должны отомстить? За что? Призрак Чудика считает, что никому, кроме егеря, который настолько отвратительный призрак, который ходит по лесу и так подло поступает со своими друзьями. Или это кто другой говорил?
Сергей Отделенный
Чего бы мои приятели и напарники не говорили, а вышла у нас однозначная и крайне позорная конфузия, вылившаяся в беспорядочное бегство во все стороны. Не готов сказать, что могу похвастаться более рациональным поведением, нежели мои соучастники в бесславной компании, но мне кажется, что я видел несколько больше, чем все они. Прежде всего, медведей было не сто и не десять, а ровно пять. Из земли они не вылезали, и не по очереди, а выскочили, как пингвины из воды. Медвежьего рева не было! Был вой в очень широком диапазоне, сильно напоминающий сирену.
Прежде чем начать отступление, я успел расстрелять обойму. Внезапность атаки для меня не новость. Я одинаково хорошо стреляю как в тире, так и в боевой работе. Но я не попал ни в одного из медведей. Они исчезали с того места, где находились и перемещались с такой скоростью, что рябило в глазах.
Гипотеза: это были не медведи, а изображения медведей. Объемные, цветные, очень достоверные, но изображения. Это подтверждается еще и тем, что я никого не убил, что в принципе крайне трудно допустить, а так же тем, что медведи были чрезвычайно крупными. Настолько, что показались ближе, чем на самом деле, хотя мне трудно объяснить, как интерпретировать понятия дальности на объемные изображения. Наличие медвежьих следов ставит мою гипотезу под сомнение. Но это тоже объяснимо, при достаточной фантазии. С фантазией порядок, дело за фактами.
Кажется, нас кто-то очень не по-доброму разыграл. И если это дело рук Белого, то ему лучше пропасть без вести по-настоящему. Аминь!
Чуден лес при теплой погоде... Поначалу я пытался было собрать остальных. Не верилось как-то, что на этом наша охота бесславно окончится. Помотался по лесу. Устал немного. Опомнился. Нужно возвращаться к снегоходу и ждать там. Пошел. Направление я помнил достаточно плотно. Решил не спешить. Посматриваю по сторонам. Скоро начнет вечереть. Ну, часа через два. Я не думал, что меня ждут. Логика простая. Боюсь, они еще долго будут искать снегоход. Хорошо еще тепло. Но и при нынешних минус пяти можно замерзнуть. Так говорит опыт. Можно и при нуле замерзнуть. Это проверено.
Судя по встреченным мне следам - все участники компании - и наши и не наши - нарезали петли по лесу весь день. Тревожно. Найдут ли дорогу? В конце концов, я утвердился в единственно верном решении вернуться к снегоходу. Вернулся. Это не составило большого труда. Меня действительно не ждали.
Пеньков, как ни странно, приплелся практически сразу за мной. Следом за ним Чудик. Вид он имел довольно жалкий. Даже похлеще Пенькова, проявившего удивительную организованность, хотя и пребывавшего явно не в себе и все твердившего о каких-то призраках. Кольцов появился, когда уже темнело. Самое забавное было именно то, что снегохода мы не обнаружили. Все были озадачены этим обстоятельством, не поддающимся разумному объяснению.
Дмитрий Кольцов
Это называется - поохотились. Чего-то подобного я ожидал. Такая несерьезная компания подобралась. Но с другой стороны - если бы даже и серьезная - кто прежде нас догадывался, что медведи спят в берлоге не поодиночке, а целой стаей. Этого нигде не описано, однако современная экологическая обстановка на планете такова, что и среди медведей вполне может распространиться шведская семья. На душе - погано.
И самое главное, что к такому вот повороту все и шло! С самого начала у нас все было словно не взаправду - по игрушечному. С самого этого дурацкого письма. "Здравствуй, здравствуй, дружище!!! Сто лет не виделись, или около того. Небось, уже и не помнишь своего одноклассника, у которого не одну контрольную списал? Как делишки, как детишки? Я бы позвонил...", - сволочь, однозначно! Письмо из прошлого. Нелепость.
Серж - он понятно - он в войну играет. Всю жизнь. Чудик - несостоявшийся Тарантино. От него тоже можно ждать чего угодно. Пеньков - приблудный алкоголик, он за бутылку и через Альпы перевалит. Но я-то, серьезный, вроде, человек, семейный, с видами на будущее... Что я делаю в этом медвежьем лесу?
Это называется - поохотились. Лес, водка, медведи... До добра такое не доведет. Я все понимаю, тяжело с непривычки, ручонки дрожащие опускаются, в глазах мутится. Но чтоб такое?! Не дай Бог, эта картина мне приснится в каком-нибудь кошмарном сне. Я ведь в одном исподнем из окна выпрыгну. Но в тот момент окон вокруг не наблюдалось, хотя все отчетливо напоминало ночной кошмар. После того, как удар второго шеста отозвался погребальным звоном, земля все же взметнулась. Только не там, куда били, оттуда, кстати, пар так и продолжал выходить. Вот уж правду говорят, из пушки не разбудишь. Извержение произошло в нескольких метрах правее предполагаемой берлоги, как раз там, куда по идее должен был отбежать Белый. Светлая ему память.
Из дыры выскочил медведь, огромный, лохматый и явно голодный. За ним второй. За ним третий. Больше я не выдержал. Не знаю, на что это было похоже со стороны, но себя я обнаружил у противоположного края той поляны, на которую так вожделенно поглядывал со своего места. Причем снег на ней остался нетронутым. Возможно, я прорыл туннель, возможно, как Тарзан, пронесся по деревьям. История умалчивает. Да и мне было не до выяснения обстоятельств. С уверенностью могу сказать только одно, такой скорости я не развивал даже в армии, где имел третий разряд по бегу. В мою пользу свидетельствует тот факт, что, не смотря на внезапность происшедшего, я так не расстался со своей любимой "гаубицей". Меня бы потом совесть загрызла, если этот процесс не совершили бы раньше медведи. Знаете, как неприятно, когда тебя грызут? Не знаете? Я тоже не знаю, слава Богу. И надеюсь, что не доведется.
Короче, за прошедшие после нашего позорного бегства два часа я обошел большую часть леса. Или мне так показалось? Суть в том, что, сам того не желая, проваливаясь по пояс в снег и категорически отказываясь применять навыки полевого ориентирования, я все же вышел к тому месту, откуда мы начали поход за медведями. То есть к полянке со щитом, который имеет уши. Вернее, это лес имеет уши, но написана эпохальная фраза была на этом самом щите. В наличии имелось: бледный, как снег Сережа Пеньков - одна штука, Вовка Чуднов, пытающийся по привычке заговорить высоким "штилем", но испытывающий явные проблемы с использованием глаголов, - одна штука, и мрачный до состояния грозового неба Отделенный - тоже одна штука. А вот снегоход с водителем отсутствовали в количестве двух штук. Не понятно.
Вернее, с Белым-то как раз все ясно, не мог же он вернуться к месту встречи по частям, учитывая, что данные части находились в разных желудках. Ох, что-то меня на цинизм потянуло. А вот куда делся снегоход, мы так и не поняли. Версий не было практически ни у кого, слишком уж сильно дало по нашим городским мозгам случившееся. Только Серж, не знаю как, может верхним чутьем, обнаружил ведущие из леса следы. Медвежьи. Следы эти пересекались с колеей снегохода, после чего последний удалился в неизвестном направлении, оставив нас среди незнакомого леса. Скажу вам честно, размышлять по этому поводу у меня не было ни сил, ни желания. Может, это душа Белого вселилась в съевшего его медведя и отправилась с вновь приобретенным телом домой. Ужин готовить. Мог бы снегоход оставить.
Возвращение в деревню напоминало отступление гитлеровской армии от Москвы. Или наполеоновской. Без разницы. Драпали и те, и другие. И мы. Мы плелись по накатанной колее, растеряв в лесу лыжи, головные уборы, а некоторые безответственные экземпляры, не будем показывать пальцем на Чудика, и оружие. Жалко "Манлихер" или как его там. Лучше бы Вовка его продал, "Мерседес" бы нам не помешал. Или хотя бы лошадь с розвальнями.
Деревня встретила нас отсутствием огней и пронзительным лаем собак. Последнее время в мою голову закрадывалось подозрение, что мстительные боги превратили все население этой деревни в дворовых шавок. Слишком уж их тут много развелось. И чем только питаются? Воспаленное воображение тут же подкинуло пару картин поедания заблудившихся туристов. Чур меня, не надо такого воображения. Не смотря на все мои ожидания, Белого ни в виде медведя, ни в каком другом дома не оказалось. Снегохода тоже.
Но самое удивительное - что Пеньков с маниакальным упорством доказывал, что видел Белого. Не знает где, не знает, спустя какое время после того как принялся драпать, и может с уверенностью утверждать только, что это было в лесу... Мы подвергли его рассказ всесторонней критике, плавно переходя на личности, но наш юный друг стоял на своем. Серж даже высказал предположение, что наш бравый егерь в одиночку перестрелял всех медведей и теперь ищет нас по лесу. Тоже версия. Не хуже и не лучше всякой другой. Но по тому, как он это сказал, я понял, что Серж думает о чем-то ином.
- Итог плачевный! - высказался Чудик, - Натурально - Агата Кристи, только не та которая поет, а та которая писала детективы - "Десять негритят" или новая версия - рок-опера "Пятеро охотников". Пятеро охотников отправились в лес. Пятеро охотников повстречали медведя. Пятеро охотников дружно разбежались. Пятеро охотников блуждают целый день. Пятеро охотников встречаются снова... Один потерялся и на встречу не пришел. И стало их четверо.
- Когда же они - то есть мы - охотники - все, пятеро без одного, встречаются оказывается, что снегоход угнали, - язвительно продолжил Серж, - И кто угнал! Медведь.
На эти слова Чудик как-то странно посмотрел на Отделенного. Взгляд был таким, словно у него украли выстраданную рукопись пьесы. "С антрактом и буфетом", - как он любит говорить.
Мы переглянулись. Похоже, все подумали, что именно медведь стащил снегоход. Но медведи не ездят на снегоходах, господа! Так же как я, и так же как Серж. Медведь не мог угнать снегоход, если не рассматривать уже приведенную версию с переселением душ! И, тем не менее, сделал это, ибо человеческих следов, возвращающихся к снегоходу нет как нет. Что же это, лукавый нас морочит?
- Охотники грустно возвращаются в деревню. - Прохрипел Пеньков, что брел из последних сил. Набегался бедняжка!
Очень хочется верить, что Беляк уже дома. Он и лес получше нашего знает. И дорогу найдет. Почему только не дождался нас? И почему следы к снегоходу ведут медвежьи? Шуточки чьи-то? По поводу шуточек я решился выразиться вслух. И, оказалось - попал в точку, ибо именно такая гипотеза виделась Сержу наиболее реальной. Я немедленно отметил, что все мы стали как-то одинаково думать. Синхронно, что ли? Или у нас у всех в критической ситуации пробудились способности к телепатии?
- Вся эта история уже начала меня утомлять, - сказал Серж, и я его понял, или показалось, что понял, - Весь этот балаган и рассчитан на то, что мы будем мешать друг другу и пугать друг друга. Не более, не менее.
- Объясни! - сказал Пеньков с вызовом.
- Нужно отыскать Белого! Я на семьдесят процентов уверен, что в нем ключ к разгадке. - Сказал Серж.
- Но не теперь же? - взмолился Вовка, имея ввиду неурочный час.
Честно говоря, мне тоже не очень верится, что такой умник и "ботаник", как Сашка, мог докатиться до работы в охотничьем хозяйстве.
- Он всегда увлекался биологией, - вторя моим мыслям, развивал свою Серж, пропустив мимо ушей слова Вовки, - Не исключено, что он сделал карьеру в этой области, и на нас проводят какой-то чудовищный эксперимент. Не хочется так думать. Но необходимо проверить всякую возможность даже тень возможности.
- Эксперимент? - эхом повторил Пеньков. Он был сильно не в себе.
- Решаем и постановляем, - говорил Серж все более воодушевляясь, - что имеет место действительно эксперимент. Что это может быть? Какова степень опасности. Где источник воздействия, и каков его механизм?
Так, с шутками и прибаутками мы приблизились к избенке нашей. Хорошо еще, что замков тут не заведено. Щепочка щеколду придерживает. Дескать, нету никого дома и баста. А брать в доме нечего. Ну, это как сказать. А запасы водки и провизии? От мысли о тепле и ужине засосало под ложечкой. Дом! Милый дом! Так чего же так гадко-то на душе?
- Вы как хотите, а я напьюсь, - сказал Чудик.
- А я не буду, - сказал Пеньков, и все мы посмотрели на него с удивлением безмерным.
- Надо, - по-отечески, положив ему руку на плечо, сказал Чудик твердо.
- Призраки не пьют, - отрезал Пеньков категорически. Ему, похоже, нужен доктор.
Ввалились мы в избу. Поскидали с себя остатки амуниции. Потянулись к столу. Разместились. И тут Серж произнес фразу из любого американского фильма:
- Давайте это все обсудим!
- Вот сейчас выпьем, - поправил Чудик, - и тогда по-трезвому все обсудим.
- А я не буду, - сказал Пеньков.
Смотрел он как-то загнанно, словно мы были не мы, а те медведи, что нас по лесу гоняли. У меня даже на фоне версии о его помешательстве возникла бредовая идея, что он видел и знает что-то такое, чего не видели и не можем знать мы.
- Надо, - повторил свою тезу Вовка, наливая всем по полстакана. Надо сказать, что...
Ух! И крепка энта власть!..
О чем это я? Так вот, наиболее трезвым, теперь уже в переносном смысле, из нас опять оказался Отделенный. Он ведь очень по-своему мыслит. Как, к примеру, перелетные птицы - они раньше людей уразумели, что Земля круглая, но азимут прокладывают исходя из поправки, что она-таки плоская. Его коллекция всяческих идей, фактов и домыслов - относящаяся к теории заговоров - имеет, пожалуй, больший практический интерес, для психиатров, при очевидной зрелищной скромности. Она составляет довольно полную картину мерзостей человеческих, закулисных делишек, творимых самыми сливками общества разных стран времен и народов. И постоянно пополняется.
Морпех не без затаенной гордости посвящал меня в эту свою тайну еще при прежних встречах. Осознавая, что все эти досье, факты и подборки, в которых Серж видит угрозу едва ли не самому существованию Вселенной, о чем он мне намекал как-то с весьма загадочным видом, в действительности имели, скорее всего, чисто общеобразовательное значение. Ну, могло это еще подождать. Так я думал. Возможно, опрометчиво. Чем черт не шутит? Может он и прав?
Теперь я подумал о том, что увлечение Отделенного необходимо использовать, направив его изыскания в нужное русло. Проблема, с которой мы столкнулись, была действительно серьезной. А могла не стоить и выеденного яйца. Между тем именно своеобразный способ мышления Сержа мог бы помочь в этом разобраться. Зацепили меня его последние слова о неком эксперименте. Но форсировать события мне не хотелось. Пусть сам все высказывает. А мы посмотрим, как с этим быть.
Резоном еще было и то, что никак я не мог обвинить Сашку Белого в коварном предательстве и использовании друзей в качестве подопытных кроликов. Не мог, даже гипотетически. Не был он способен на такое. А вот Отделенный мог обвинить кого угодно. Такая у него подозрительная натура. И чем невиннее выглядел человек, тем больше у него шансов попасть к Сержу в черный список. Отделенный ведь не совсем обычный человек... И дело вовсе своеобразной судьбе и специфических пристрастиях, которые могли свести в могилу любого другого, или неординарных сексуальных потребностях. Это все ерунда. Серж имеет что-то вроде мании. Он полагает, что мир кишит заговорами, страшными таинственными кознями, направленными против всех и вся. Он верит, что только борьба против этих заговоров и козней и может являться достойным жизненным устремлением. Отчасти именно это его хобби и легло в основу его немедленно сложившихся представлений о том, что именно с нами произошло. Но, в отличие от бесплодной борьбы каких-нибудь сектантов, включая "гринпис", против злокозненного мира - их личного, персонального врага - идеи о заговорах Сержа более или мене последовательны и логичны.
Он коллекционирует сами намеки на заговор, как Тартарен из Тараскона собирал оружие и растил баобабы в горшочках, и всевоз-можные слухи и сплетни о самых разных предметах, как Шерлок Холмс досье на преступный мир и сведения о составе пыли на Victoria Street. Серж убежден, что заговоры рождаются сами, разрастаются и поглощают друг друга постоянно. Однако согласно его теории - существует возможность нарушения этой авторегуляции заговоров, что должно непременно привести к катастрофе. Он ждет и подкарауливает эту катастрофу, как иные ждут конца света.
Припомнив обстоятельства дела, да еще примерив на них представления Отделенного, я совсем иначе стал воспринимать окружающее. Все письма Белого (нормальный человек должен был забыть напрочь о разговоре подобной давности!), минуя наше романтическое путешествие, жуткую пустую деревню (без свидетелей), фантасмагорический отъезд на снегоходе, и все последующее показались мне зло-вещим и чреватым опасностью, крадущейся в ночи к моей незащищенной спине. Я даже обернулся на мнимый шорох в темном углу.
Мы закусывали долгий день консервами и пытались выяснить, кто же и что же из нас видел. И не могу сказать, что картина от этого становилась проще. Скорее наоборот. Вот разве что Пеньков немного оттаял от огненной воды и начал городить небылицы. Все, им рассказанное никак не коррелировалось с тем, что было с остальными.
- Своих не бросаем, даже трупы должны вернуться домой, - с мрачной многозначительностью произнес Серж.
- А медведи? - поинтересовался Пеньков, так словно медведи были его личной гвардией, призванной не допустить нас в лес.
- А что медведи? - бодро вопросил Чудик.
- У страха глаза велики, - с видом индейского вождя провозгласил Серж, - но мне думается, что никаких медведей в лесу больше нет.
- Как это нет, - говорю.
- А так и нет. Напугали нас до полусмерти, и будет. Больше они без надобности. Если аккуратно идти, то все пройдет лучше, чем можно себе представить.
Не понял я этого. Ну да ему виднее.
- Поищем, - без энтузиазма сказал загадочный Пеньков. - Я, - говорит, - один фильм смотрел... там на жителей городка начала нападать какая-то тварь... обычный ужастик, короче.
- И что? - перебил Чудик, насторожившись. Он как гений кинорежиссуры пребывающий в латентной фазе ко всему такому довольно болезненно относится.
- У этой твари, - продолжал Пеньков, - были когти американского гризли и зубы крокодила. А потом выяснилось, что это гибрид.
- Как это? - возмущенно воскликнул Серж, - смесь бульдога с носорогом?
- Там рядом был институт по генетическим исследованиям. Вот эта тварь и сбежала от них.
- Ты это к чему? - нахмурился Чудик.
- Может и наши медведи...
- Ну, ты даешь! - Чудик даже выпил кстати.
А собственно, почему мы решили, что столкнулись с чем-то непонятным? Потому, что нам хочется так думать! И при этом в глубине души каждый из нас надеется, что все просто, что мы действительно струхнули при виде медведей. Оно и понятно - с похмелья нервы навыпуск. Белый никуда не исчез. Просто сел на снегоход и поехал по своим делам. Обиделся на нас! И очень может быть, даже повез сдавать, единолично добытого без нашей помощи, медведя... Куда там их сдают? Чучельнику! Не хочется нам выглядеть идиотами, вот мы и сочиняем.
Страшная история - она завсегда под водочку хорошо идет. Похлеще анекдотов. Особенно если за окном ветер воет, ночь и стужа... Ну, стужа - не стужа, а морозец, не Сочи, короче...
- Однажды, - начал вдруг Чудик, - давали в нашем театре Онегина...
Мы переглянулись.
- И вот аккурат на сцене дуэли... Произошел знаменательный случай. Онегина пел Вадим Тихомиров...
- Это в каком же театре? - перебил Серж, - Тихомиров вроде из...
- Говорю Тихомиров, значит Тихомиров! - воскликнул пьяный Чудик, - он трех Онегиных поет. В трех разных театрах и в нашем тоже.
- Ну ладно, - согласился Серж, - и что?
- Ты с колосников упал? - подсказываю я Чудику.
- Нет.
- У пожарниковой дочки день рождения, - предположил Пеньков.
- Нет...
- Стошнило кого-то на Ленского? - предчувствуя самое недоброе высказал новую версию я.
- Да послушайте же! - взмолился Чудик.
- Все. Ша. - Скомандовал Серж, - слушаем.
- А я забыл, что хотел рассказать, - обиделся Чудик демонстративно. Решено было наконец-то спать и набираться сил.
- Утро вечера мудренее! - подытожил я.
- Ага! Мудрёнее, - уточнил Пеньков пессимистично.
Он не так прост, как кажется. А по утру решено было затеять компанию по поиску Белого. Пусть даже в медвежьей шкуре.