Аннотация: Маленькое приключение в Греции, где всё есть.
1
Коля плёлся по ноябрьским Афинам.
- А на этом перекрёстке я уже был. Так. Что здесь написано? Улица Нордау. И это угол Нордау - Аполлоники. Но почему здесь третья улица, а на карте её нет? Нет, реальность-то важнее? Значит, ещё раз. Я вышёл к стадиону, а порт, значит, ещё дальше? Хорошо. Но от стадиона я точно шёл на север. Автостраду на Фессалоники пересекал? Было дело. В одиннадцать. До стадиона я шел полтора часа. Я не мог идти от стадиона два часа, но два часа точно прошли. Хорошо, что не жарко. Плохо, что до сих пор не видно этого... который храм на горе. Хорошо, что у меня свежие носки. Плохо, что у меня карта с улицами не совпадает. Хорошо, что Узо недорогой. Плохо, что я жрать хочу, а здесь ничего уже не продают.
У стадиона были суфлаки и плюшки. Улица, которая привела к стадиону, кишела забегаловками. В районе, где Коля нашёл свой след, как потерял - или потерял, как нашел - были только молчаливые дома, пустые улицы, разные надписи на вывесках, несколько беспорядочно нерабочих фонарей, ни души, и ни звука. Колина карта хорошо изображала центр и несколько магистральных улиц вне центра. Но на переулки картографы не разменивались.
- Ладно, я понял. В разных районах есть улицы с одинаковыми названиями. Но почему я иду налево, а попадаю направо? А если я пойду направо?
Коля повернулся вправо, прикинул прямой угол, произвел от него сорок пять градусов, и высмотрел самое высокое здание в получившейся перспективе.
- Я мимо этого дома не ходил. Если я сейчас понимаю, где я, то идти надо туда. Это и будет вперёд. Если я не понимаю, где я, то всё равно, куда идти. Но я хочу жрать, а на Омонии не закрывают до двух. Всё, дебаты закрыты. У меня час на переход.
Коля взял в левую руку воображаемый посох, и попробовал бодро зашагать. Через несколько шагов посох сломался, и Коля со злостью швырнул обломок посоха в жестяную урну. Из урны, взвизгнув и грохнув крышкой, выбросился кот. Как только он коснулся земли, на него бросилась среднего размера уличная собака, и звери, рыча и воя, скрылись в переулке.
Коля проводил их взглядом, и прошептал:
- А вообрази я себе гранату? Нет, всё, стоп машина. Сменим грув.
Коля представил себе суфлаки на площади Омония. Окрест любимой шашлычной тусовалась мрачная компания сербских челноков, бросая косые быстрые взгляды во все стороны. Время от времени толпу прорезал худой парень в плаще с мобильником возле уха. Проходя мимо туриста, которых тоже тусовалось на Омонии немало, парень отрывался на миллисекунду от мобилы, и как бы на полувыдохе произносил:
- Эроина... Кока...
Коля думал дальше. На площади остановился автобус, из которого высадились три десятка отборных полицейских с оружием, в чёрных бронежилетах и кепках. Они пошли в суфлачную, и худощавого как ветром сдуло, да и челноки подхватили баулы и начали постепенно исчезать.
В суфлачной остался только продавец. Во всех Афинах он за неделю оказался единственным мужчиной с серьгой. Продавец включил радио, и по суфлачной пополз сладкий греческий распев.
Перед Колей показалась витрина магазина для детей. Под серебряной ёлкой стоял афро-греческий Санта в ягуаровой шубе. Рядом с ним на детском манекене определилась розовая фланелевая пижамка с надписью Keep Your Daughters Locked. Коля смахнул с верхней губы остатки запаха суфлаков и зашагал к высокому дому. Коля начал напевать в темпе шага:
Женщина оглянется
Если на нее смотрит мужчина
Женщина засмеется
Если мужчина не отвернется
Афины оказались огромным городом. Через полчаса Коля добрался до высокого здания, и обнаружил на первом этаже стрип-клуб. Это Колю обрадовало: он уже успел заметить, что стирп-клубы ближе к морю и к той улице, по которой он добрался до стадиона. Коля обошёл вокруг здания, и увидел ту самую улицу - проспект Леофорос Сингру - в перспективе переулка. Коля прошёл переулок и повернул к центру. Вскоре он набрёл на киоск напротив следующего стрип-клуба. Над клубом покачивался на лёгком сквозняке рекламный плакат размером с площадку для бадминтона. На плакате улыбалась блондинка. Под ней было написано "Лена Пападопуло".
В киоске Коля купил 0,3 Узо, и отправился вдоль по Сингру. Через каждые сто метров под фонарём стояли высоченные девицы в мини. Они скучно провожали Колю взглядами средней заинтересованности, и переключались на притормаживающие рядом с ними автомобили. Коля, убедившись, что направление выбрано верно, бодро зашагал дальше, прихлёбывая Узо по изобретённой тут же схеме: одна девица под фонарем - один глоток, две - два глотка, девица болтает с клиентом - пропускаем; стоит, низко нагнувшись, и заглядывает в машину - три глотка; а если идёт, помахивая сумочкой и ни на что не обращает внимания - надо вообще не так. Сначала громко крикнуть "Яссу!", потом набрать полный рот Узо, и, взболтав в щеках, резко проглотить.
Таким манером Коля дошёл до улицы Галаксия. Перекрёсток оказался занят полицейским отрядом. Коля выбросил на всякий случай опустевшую бутылку в урну, но хитрый манёвр ему не помог. Трое полицейских подошли к Коле и без объяснений направили на него автоматы.
У Коли пересохло в горле, пока он вскидывал руки вверх. Коля прохрипел по-английски:
- Мой паспорт во внутреннем кармане куртки.
Полицейский, у которого было больше нашивок, осторожно расстегнул куртку, достал паспорт, и передал подчинённому. Последовал краткий обыск.
- Николас Харви? 35 лет? Американец? Греческое имя? Что ты здесь делаешь?
- Иду в гостиницу, в "Аристотель". Это русское имя, сэр.
- Зачем приехал в Грецию?
- Турист, сэр.
Слова плохо давались Коле.
- Когда прилетел?
- Неделю назад.
- Где был?
- Плавал на острова, Эгина, Агистри, Порос.
- Когда улетаешь?
- Послезавтра.
- Советую не гулять одному по ночам в таких районах, Николас.
Коля, получив назад паспорт, встряхнулся и постарался говорить расслабленно.
- А что такое, офицер?
Полицейский подозрительно посмотрел на Колю.
- Студенческие волнения. Возможны всякие провокации, будь осторожен. Счастливого пути, и вот что... Узо лучше всего со льдом и грейпфрутовым соком.
Коля отдал полицейским честь и продолжил путь. Ни челноков, ни продавцов эйфории на площади уже не было, но несколько полицейских всё-таки дежурили, хотя и без рвения - Колю никто больше не остановил. А вот суфлачная оказалась закрыта, но в гостинице у Коли был припасён бутерброд. Думая о нём, Коля завернул с Омонии на боковую улицу. Чтобы войти в гостиницу, ему оставалось только перейти через дорогу, как вдруг прямо перед ним затормозил автомобиль.
Из автомобиля вышли два человека, один держал в руках что-то в пакете, а второй - пистолет. Они быстро подошли к Коле. Пистолет упёрся Коле в ребро. Человек с рюкзаком заговорил по-английски.
- Ты живёшь в этой гостинице, мы знаем. Веди нас к себе в номер, и без глупостей.
Коля пробормотал "окей", и отправился в гостиницу в тесной компании новых знакомых. Автомобиль за его спиной уехал.
В номере гости бросились к балкону и затянули шторы, не включая света. Колю усадили на пол. Несколько минут компания сидела молча. Наконец, Коля спросил:
- Хоть расскажите, что вам надо. А то я для вас ничего сделать не смогу.
Парочка переглянулась. Тот, что был с пакетом, сказал:
- Считай, что тебе повезло. Я Григорий, а вот этот парень, его не надо злить, у него пистолет, его зовут Микос. Мы скоро уйдём, но кое-что пока побудет у тебя.
- А если я это ваше кое-что унесу?
Микос скептически покачал головой. Григорий наклонился близко к Коле, и прошептал:
- За тобой будут внимательно смотреть. А послезавтра ты улетаешь, верно? Вот завтра сядешь в поезд, поедешь на Пелопоннес, в Коринф, посмотреть на древний замок. Ты возьмешь наш, скажем так, сувенир. В поезде к тебе подойдёт человек и что-нибудь скажет. Отдашь ему сувенир, и гуляй спокойно.
- А я должен согласиться? А если этот, в поезде, меня просто кокнет? И что за сувенир? Вы кто, студенты? Вы поезд собрались взорвать? И почему я?!
Микос и Григорий тихо засмеялись.
- Мы ничего не взрываем. Нам просто нужно, чтобы нас потеряли те, кто нас ищет, и чтобы мы не потеряли то, что нашли. Ты нам поможешь, у тебя получится. А мы тебя отблагодарим. Больше тебе ничего знать не надо. Да и то, что сейчас происходит, ты забудешь, как только отдашь сувенир.
- Но почему я?!
- А тебя нам порекомендовали. Догадался, кто?
Коля дико огляделся по сторонам. Микос довольно произнёс:
- Точно, Стив не ошибся. Ты, Ник, просто находка.
- Стив? Фотограф Стив? Вы его друзья?
- Ник, расслабься. Будешь умницей - тебя никто не тронет. К сожалению, у нас не оказалось выхода, кроме как обратиться к тебе. Извини, что без звонка. Мы тебе предлагаем десятку тонн евро за мелкую услугу. С другой стороны, тебе же надо улететь послезавтра в добром здравии.
Коля не спеша почесал в затылке. Там происходили такие рассуждения:
"Десять тысяч евро, это пыль".
Коля шмыгнул носом, откашлялся, и сказал:
- Десятка, джентльмены, это пыль. Кроме того, у меня нет гарантий, что я улечу в добром здравии. Передавать черт знает что черт знает кому при целом вагоне свидетелей? Когда весь город наводнен полицией? Может, вы и друзья Стива, но я-то не так, чтобы его старый приятель. Мы с ним просто в автобусе ехали.
- А дружба, знаешь, с чего только не начинается. Короче, я так понимаю, мы можем на тебя рассчитывать, и ты нас не подведёшь, верно, Николас? - сказал Микос, - давай, придумай нам пароль.
Коля вздохнул. В голове образовалась давешняя огромная фотография с проспекта Сингру.
- Пусть ваш человек передаст мне привет от Лены Пападопуло, - сказал Коля, - куда мне ехать? В Коринф? А поезд какой?
- В Коринф, парень, - сказал Микос, копаясь в Колиных карманах. - О! Паспорт! Получишь его вместе с приветом. А поезд - обычный. Ты, кстати, не волнуйся, если до Коринфа тебя не встретят. В этом случае на обратном пути встретят точно. За тобой будут присматривать, но ты не бойся, и никого не ищи.
2
Микос и Георгий оставили Колю, вышли из гостиницы, и пошли в сторону центра, ничего не стесняясь и никого не боясь. Коля сперва принялся устранять причинённый Микосом беспорядок, потом бросил это бессмысленное занятие, рассудив, что поездка в Коринф - дело и без всяких интриг серьезное. А удравший было хмель, гулял, как оказалось, недалеко: стоило Коле присесть на кровать, как в голове снова зашумело. Коля, размяв подушку, вздохнул, опрокинулся набок наподобие тонущего корабля, и рухнул на одеяло. Перед полной капитуляцией последняя трезвая часть мозга распорядилась, чтобы руки организовали будильник. Руки, изо всех сил повинуясь, настроили время в мобильнике. Коля понял, что будильник снят с предохранителя, поёрзал головой по подушке, произнёс "Ммэфф...", и выключил сознание.
Утром Коля выключал будильник четыре раза. На пятый в сознании отчего-то возник Стив. Стив снова сидел в автобусе рядом с Колей, снова удивлялся, что Коля из Америки, и рассказывал, что с юности увлечен фотографией. Лицо Стива выражало желание похвастаться путевыми наблюдениями. В момент, когда Стив полез включать просмотр фотографий, воспоминание прервалось.
- Мне же показалось, что он как-то хитро на меня смотрел? Ведь показалось? - спросил Коля своё отражение за чисткой зубов, и ответил ехидным голосом, изображая интонацию, какая бывает у отражений, - Показа-а-а-лось. Кажется, так крестись...
Прополоскав рот, Коля ответил отражению:
- Паранойю можно заработать, если креститься на каждую недотыкомку. Он же из Нью-Йорка, этот Стив. А я из Бостона. Как ещё нью-йоркские на бостноских будут тебе смотреть, с нежным обожанием, что ли? Да ты само как на меня смотришь, а мы с тобой кто? Один и тот же человек, и всех-то дел, что по разные стороны амальгамы, а ты уже мне вон какие рожи корчишь.
Отражение не полезло за словом в карман.
- В поездку соберись, - по-деловому распорядилось оно, - у тебя в холодильнике коробка вина, а под кроватью скотч. Кроме того, вообще спустись в холл и узнай, когда этот поезд вообще ходит. Рожа, между прочим, у нас одна на двоих.
- Не одна, - возразил Коля, уже укладывая "сувенир", вино, виски и фотоаппарат в свой дорожный рюкзак. - У нас с тобой разных рож - жопой жри. Ничего, что как бы шутка получилась?
Отражение ничего не ответило: Коля невежливо стоял к зеркалу спиной.
По дороге на станцию Коля прихватил в пекарне пару увесистых пирогов с сыром, специально попросив завернуть без подогрева. Пироги Коля отправил в тот же рюкзак, отчего спина выпрямилась.
Поезд на Коринф должен был отойти через 15 минут после появления Коли на станции. Бродя по перрону, Коля регулировал громкость и эквалайзер своего эмпетрюшника. День находился на гребне полудня, а всё же полудня ноябрьского; Коля гулял под тёплым солнцем, балансирующим резкий и прохладный ветер. В наушниках резвился эмси Соляр. В песне про глобальную колонию упоминались несколько объектов с окончанием на "ов": Калашников, Сахаров, Молотов, и какой-то Миронинов. Перед словом "Молотов" отчётливо слышалось "коктейль".
Заходя в вагон, Коля подумал, что Калашников, может, оказался бы и не лишним, только вот большой же он, и тяжёлый, зато и работает эффективно, и смотрится серьезно. "Будь он у меня вчера, например, я бы его выхватил, и просто показал этим парням", думал Коля, рисуя себе сценку, "они бы убежали молча. С другой стороны, мне тогда с копами так просто бы не разойтись. Вот же ведь дилемма. Полный поезд молодежи. Никто в мою сторону не смотрит".
- Никто в мою сторону не смотрит, - подхватило забытое в гостинице отражение Коли, - ну-ка врубись в ситуацию? И не думай больше об автоматах и пулеметах, а то вчера-то навоображал, и теперь по сторонам пялишься, как псих.
- Черт побери, - прошипел Коля почти вслух, а остальное подумал: - Они просто спёрли мой паспорт. Они его ещё чего доброго продадут. Нет, не клеится. Нет, я зря был такой нетрезвый. В аэропорту будет мне, наверное, непросто. Надо будет в Коринфе... вот! Прямо на станции пойду в полицию и скажу, что у меня в поезде вытащили... ну, рюкзак вот так взрезали и вытащили. Полно народу. Не успел понять, когда. Вышел с поезда - увидел. Чётко. Пусть какую-нибудь бумагу дадут, и в аэропорту будет проще. Только надо рюкзак разрезать, не весь, конечно, а только внешний карман. Типа, там лежал мой верный паспорт. А свёрток этот их... И в гостиницу возвращаться не буду. Переночую в другой. Что у меня в номере осталось? Мелочь какая-то неважная, в общем. Свёрток оставлю в туалете.
Коля оглядел вагон. Поезд шел быстро, и мысль работала в нарастающей фокусировке. Перегон обещал быть долгим. Пассажиры время от времени оглядывались просто так, и возвращались к своим мыслям. Время от времени звонил чей-нибудь мобильник. Пассажир вынимал его, прикладывал к голове, и говорил:
- Ннээ ?
В такой обстановке толкаться в туалет с рюкзаком могло оказаться лишним неосмотрительным поступком. Коля рассудил так: "Уж если наблюдают, это покажется подозрительным. А если у нас нет паранойи, это не значит, что никто за нами не следит. Допустим, паранойи нет, и следят. Нет. Но в туалет-то сходить естественно. Да я же ещё вроде как с бодуна".
Коля, изобразив подступающую тошноту, без труда протиснулся в туалет. Заперев дверь, он вынул надёжный универсальный ножик "Ледерман". Только, прежде чем резать родной рюкзак, Коля его открыл, вынул "сувенир", и, не веря своим действиям, развернул пакеты, стараясь заранее заметить и не потревожить какой-нибудь шнурок.
Шнурков никаких в сувенире не оказалось, зато в последнем пакете обнаружилась обувная коробка, заклеенная канцелярским скотчем. "Ледерман" разрезал скотч без труда. Коля осторожно открыл коробку.
Перед ним оказалась пара девятимиллиметровых пистолетов с рукоятками, украшенными резной слоновой костью. Коля, затаив дыхание, повертел пистолеты перед глазами. На рукоятке одного из них блеснула золотая гравировка.
"Его Превосходительству Премьер-министру Греции Андреасу Папандреу от Его Величества короля Саудовской Аравии Абдаллы Второго".
3
Кресло, где Коля сидел до своего потрясающего открытия, оказалось свободным, несмотря на то, что некоторые пассажиры сидели на полу, и, конечно же, видели, как Коля уходил. Когда Коля уселся и перестал ёрзать, молодой человек из соседнего кресла повернулся к нему и сказал:
- Вам лучше? Вы неважно выглядели. Я специально подержал ваше место.
- Спасибо, - прокашлялся Коля. - Я думал, кто-нибудь сядет. А вы не из Греции, верно?
- Конечно, - ответил молодой человек, - я из Мельбурна. А вы?
- Я из Бостона. Меня ещё мутит от вчерашнего Узо. Ещё раз, спасибо, что вы мне место подержали.
Коля искал способ понять, зачем ему вообще разговор с попутчиком. Если парень - дружок вчерашних ковбоев, то может, сейчас всё и разрешится. А если нет? И как это понять точно?
Но сосед не унимался.
- Меня зовут Рик. Я еду до Коринфа, хочу посмотреть на канал. Там есть ещё замок, очень древний, но туда долго подниматься, а канал рядом со станцией.
Коля решил, что сейчас его пригласят полюбоваться каналом, и также решил не соглашаться. Очень уж место скользкое.
- А я как раз хотел в замок, - сказал он.
Рик кивнул, потом задорно подмигнул Коле, и вытащил из своей сумки флягу.
- Вам, думается мне, стоило бы взбодриться.
- Что это?
- Просто бренди. Глотните.
Коля сделал рукой отрицательный жест. Рик повторил попытку:
- Мэн, я же знаю, как бывает после Узо! Надо было назвать этот напиток "Узи", или автомат назвать "Узо", понимаете? Вам необходим глоток.
Коля снова отказался от фляги, но вытащил из своего рюкзака "Лафройг".
- Я вас поддержу, - прохрипел он, - чирз.
Рик приподнял флягу и сделал солидный глоток. Коля отхлебнул из бутылки.
Виски залил внутренности Коли влажным торфяным туманом. Рик одобрительно кивнул. Коля протянул бутылку Рику. Настал черед Рика отказываться: не так же сразу. Тогда Коля, чтобы не потерять инициативу, вытащил пирог и оторвал кусок для Рика. Тот обрадовался:
- Вы хорошо подготовились к путешествию! - откусил, прожевал, проглотил, огляделся по сторонам, почесал нос и вдруг сказал: -Вот теперь и виски не стыдно.
Они выпили по глотку, пожевали пирог, и Коле показалось, что ничего подозрительного в Рике нет. Рик смотрел в окно, выстукивая простой ритм пальцами по подлокотнику. Коля решил вернуться к своим планам, когда Рик повернулся и спросил:
- А вы давно в Греции? Поездили уже?
Коля подумал: "Он может меня проверять. Ему надо сказать то, что я говорил Микосу и Грише. А что же я им говорил? Ах, да. Но чего это я сразу буду раскрывать все карты. Может, я тут что-нибудь узнаю".
- Честно, я не помню, когда приехал, - Коля засмеялся, а Рик посмотрел на Колю с уважением. - Да, не помню, потому что у меня было тогда две бутылки, но улетать мне завтра. К счастью, ещё помню.
- Скажем на это аминь!
- А вы?
- А я вчера только прилетел. Почему-то везде полиция. А я хотел смотаться в Фессалоники, вроде бы погода-то портится, по островам не поплаваешь.
Коле показалось, что Рик метнул в него испытующий взгляд. На всякий случай Коля предложил выпить ещё. Рик после глотка порозовел, вытер ладонью лоб, и похвалил виски, а потом понизил голос и многозначительно зашептал:
- Так я же что... Вы не слышали про музей войны? Я вот подумал, чего так копов много, посмотрел новости в сетке. А оказывается, вчера среди бела дня из этого музея вынесли оружие из личной коллекции бывшего премьера. Представляете, там какие-то гламурные пистолеты и ещё автомат "Скорпион", подарок от саудовского шейха. И представляете, - тут Рик зашептал ещё тише, - представляете, какие эти греки идиоты? Эта коллекция была на первом этаже, в зале со стеклянными витринами, на столе под стеклом. Так они витрину мотоциклом высадили, а внутри уже был их парень, он стекло разбил, раз, и всё, вроде как на том же мотоцикле растворился. Интересно, сколько эти игрушки стоят. Вы себе представьте.
Рик выжидающе уставился на Колю.
"Может, он просто не помнит пароль?" - подумал Коля, а вслух сказал так:
- Да, уж не шесть пенсов медяками. Я вчера, прежде чем пить Узо, пошел гулять по городу и заблудился. И правда, полиции полно. Только я решил, что это из-за футбола. Вчера был какой-то бешеный матч. И я пока бродил, наткнулся на стрип-клуб.
Коля сделал паузу. Рик внимательно смотрел на Колю. "Пора ставить точки над ё", донесся голос отражения, которое замелькало в окнах: поезд забежал в туннель. Коля немного наклонился к Рику и прошептал ему в самое ухо:
- Вы не знаете Лену Пападопуло?
- Что? - спросил Рик.
- Я бы очень хотел получить от неё хотя бы привет, не говоря об остальном, что мне там наобещали.
- В стрип-клубе? - попытался уточнить Рик, - вам что-то наобещала Лена из стрип-клуба? Вы точно туда попали до того, как Узо пили?
- Какая была Лена, - выдохнул Коля, - какая Пападопуло. Жаль, что вы не в курсе.
- У меня ещё целая неделя впереди, - весело ответил Рик. - Я надеюсь, я познакомлюсь не только с Леной. А что за клуб?
- На проспекте Сингру. Вот названия точно не помню. Но там не ошибёшься. Такая огромная фотка, этажа в три высотой, и Лена эта блондинистая такая. А внутрь меня вообще не пустили.
- Я об этом читал, - горячо зашептал Рик, - это албанская мафия. Они покупают девчонок по всей Восточной Европе и крутят по всяким таким местам. А что же не пустили, им же нужен бизнес?
- Думаю, кризис на них не сказался. В трудные времена спрос на девчонок может только расти. А я какой-то с рюкзаком. С рюкзаком на стриптиз не ходят вроде бы.
- Но ведь у вас там могло быть много денег.
- Я и не выгляжу богатым, - ответил скромно Коля, - и деньги не люблю с собой носить. Виски - другое дело.
Молодые люди угостились ещё. Вдруг Рик поднялся:
- Подъезжаем.
Коля не сразу заметил, что поезд тормозит. Пассажиры поднимались, отряхивались, потягивались, и разминали конечности перед выходом на перрон.
На станции Рик легко и тепло попрощался с Колей, и ещё раз позвал его посмотреть на канал. Но Коля всё-таки отказался, хотя оставаться одному казалось не совсем правильно. Правильно было бы пойти в полицию, но как бы в этой ситуации не прихватили Рика. Весь вагон видел, что они сидели рядом. Да и потом - раньше эта мысль не оформлялась - а что стоит копам проверить Колин рюкзак?! Поэтому Коля не пошел в полицию, а выяснил, что до подножия холма, на котором стоит древний замок, можно добраться только на такси. Это показалось Коле правильным обстоятельством, он взял машину, и всю дорогу до холма вычислял, есть за такси хвост, или нет, и решил, что нет.
4
Тормозя у развалин в подножье холма, водитель спросил Колю:
- Вы из Афин приехали? Что там говорят про ограбление?
- Какое ограбление? - поинтересовался Коля уже натренированно невинным тоном.
- Мне сегодня утром сказали, что из музея войны что-то унесли. Кажется, шашку Байрона. А у меня в машине как назло радио барахлит. Старый Пападопуло сказал.
Коля прекратил считать деньги. Вокруг такси никого не было.
- Кто сказал? - пискнул Коля.
- Наш диспетчер, Пападопуло.
- У него есть дочь? Или жена? - спросил Коля, отчаянно затыкая рот своему отражению. Оно немилосердно шипело с ветрового стекла: "Ты полный придурок! Он тебя сейчас стукнет по голове и увезет в Албанию".
- Жена-то есть, а вот дочки нет, сын у него, - рассказывал таксист, - а что?
- А как жену его звать? - спросил Коля, вместо того, чтобы громко крикнуть, как отчего-то сильно захотелось: "А хрен с ней, со всей этой канителью".
- Гала, - подумав, сказал таксист, - вы их что, знаете?
- Нет, я другую знаю, - ответил Коля, - но это, наверное, популярная фамилия?
- Да я сам Пападопуло, - ответил таксист, - только вот не женат. 15 евро.
Коля отдал деньги. Такси завелось, фыркнуло, и уехало. Коля остался совсем один, и пошел по тропе, вьющейся между оливковых деревьев вокруг холма неприступного вида. Никто не шел за ним, и никого не было впереди.
"Вот так чудо, на что же они надеются?" думал Коля. "Я же посмотрел в коробку, и уже знаю, что у меня тут пара миллионов. Я же сяду на поезд и сквозану на север".
Коля остановился. "Поезда, самолеты и корабли наверняка песочат через ситечко. А если они следят, то обязаны понять, что я уже знаю, что там внутри. Да если бы это было так важно - знаю я или нет - они бы так себя не повели, и да, неважно, знаю я или нет. Мне с этим товаром деваться некуда. То есть всегда остается полиция. Но окей, давай представим этот эпизод. Вот я иду и прихожу в полицию, и говорю - а знаете, двое парней встретили меня на улице, отдали мне коллекционные пистолеты, украденные из музея, отобрали паспорт, и сказали, что со мной встретится их курьер. Первый же коп, который мне поверит, так рискнет своей карьерой, что никто не рискнет мне поверить. Скорее всего, меня начнут полоскать и шелушить, и решат, что я член банды и работаю на отвод глаз. Если, конечно, пушки подлинные. А они могли дать мне и подделку, и тогда каша вообще неясная. Но что меня ждет в аэропорту, если я не встречусь с курьером".
Коля сел на дорогу, вытащил бутылку, сделал глоток, и куснул пирожок. Он задержал взгляд на пакете с обувной коробкой.
- Как бы проверить это железо? - спросило Колино отражение на хромированном покрытии стволов.
- Ты мне предлагаешь кого-нибудь спросить?
- Я задаю вопросы, а ты предлагай. Совсем, что ли? Будешь всерьез обдумывать предложения твоего отражения?
- Я ещё столько не выпил.
- А у тебя столько и нет.
- Ну, я тогда пока погуляю. Может, чего придумается.
- Ну, погуляй.
- Ты издеваешься?
- Кто это тебе здесь "ты"?
Коля выдохнул через надутые щёки, покидал барахло в рюкзак, не спеша поднялся, и продолжил подъем к замку.
Подниматься пришлось полтора часа. Потребление виски, разумеется, облегчило ношу, но не настолько, чтобы совсем не чувствовать усталость. Зато наверху Коле открылся новый и неизвестный ему мир, древний и вечно свежий. Руины замка становились всё контрастнее в ауре ближних холмов и дальних гор. Ноябрьский воздух постепенно наполнялся прохладой и становился прозрачнее; вдруг пламя заходящего солнца вырвалось из-под низких тёмных облаков. Коля подумал - "Самое время выхватить пистолеты и устроить салют! Что же этот шейх Его Величество, патроны не подарил. Но и хорошо, что так. Здесь так ясно и далеко, и близко. Я бы, наверное, хотел сюда прилетать в любой момент после смерти, потому что в жизни так не бывает". Коля вынул бутылку и сделал несколько восторженных глотков. Колино отражение на стекле бутылки позволило себе подмигнуть.
- Правда, от хорошего виски в мозгах чисто?
- Я сейчас уберу бутылку в рюкзак, и ты заткнешься.
- Да ладно, а чего не поговорить.
- Не, я хочу набраться панорамы. Это мой дом, красота, тишина, покой.
Коля захохотал и закружился, раскинув руки. Внизу, на повороте дороги, ведущей к замку, показалась маленькая синяя легковушка.
Коля перевел дыхание. "В пять замок закрывается, а уже без пятнадцати. Что же это за туристы сюда едут? Или это ночной смотритель? Или как это вообще работает? Или кто ещё сюда может ехать"?
Коля вернул виски в рюкзак, и некоторое время смотрел на обувную коробку. Переложив пистолеты по карманам куртки, он начал спускаться.
5
- Если уже так нужно выстроить замок, вы бы что выбрали? Посередине равнины, в ложбине между гор, или на крутом холме? Я бы построил на холме. Так не только до замка добраться непросто, но и спуститься мимо дороги не получится. Подумаешь, выпил, так и греки тоже трезвыми бывали редко. И ведь ходили вот тут же, и, наверное, порезвее меня-то прыгали, да еще со щитами и мечами какими-нибудь... эх... или на щитах... Но это вот не про нас... Ну и ладно. Темнеет ведь уже, может, и не заметят. Что-то я с этой Леной вообще расхотел иметь дело...
Коля спускался к воротам замка, тихонько бурча себе под нос. На площадке перед самыми воротами стоял синий Фиат. Трое мужчин, уперев руки в крепкие бока, в упор рассматривали Колю.
"Одно меня смущает, а чего это они такие разные, этому под полтинник, этому лет тридцать... а этот совсем молодой", подумал Коля, стараясь не показать никакого смятения чувств, и просто идти своей дорогой.
Мужчины ничего не сказали Коле, когда он прошел мимо них, делая вид, что фотографирует закат на ходу. Коля, чувствуя спиной, что на него никто не смотрит, зашагал вниз.
Через десять минут, когда ворота замка скрылись за поворотом, Колю догнал Фиат. Он проехал чуток вперед, и остановился, и никто оттуда не выходил. Коля остановился. "Я всё-таки идиот, каких мало. Что я поперся сюда вообще?! Ну ладно, посмотрим, может, выйдет кто из них".
Стекло на Фиате опустилось, из окна выглянул молодой, и крикнул по-английски "Эй! Давай к нам! Мы тебя вниз отвезем"!
Коля крикнул - Иду! - и пошел к машине, стараясь оставаться в слепой зоне. Не подходя совсем близко, он остановился и крикнул:
- Алё, на борту. Вы из Афин?
- Нет! Мы из Патры, знаешь? Это порт на Пелопоннесе! - послышалось из машины. - Да ты садись, не бойся.
- А вы кто?
Высунулся водитель, оказавшийся самым старшим из троих.
- Я Фане, это как Стефан, я румын, я тут уже тридцать лет живу - сказал он, - а это мои гости: вот рядом со мной клоун этот, Марек, он полак, - Фане сделал ударение на "о", - а на заднем сиденье Алекс, он украинец, Одесса.
- Так вам что, русского не хватает? - закричал Коля.
Моряки захохотали, Алекс распахнул дверцу и радостно пригласил:
- Мы матросы. Садись давай. Тебе куда?
Коля помешкал.
- А до станции подбросите? Стаси трено, - обратился он к Фане, вспоминая греческие слова из разговорника.
В машине негромко работало радио. Марек и Алекс немедленно горячо пожали Коле руку, Фиат начал спуск, а моряки пустились в рассказ об осенних штормах в Бискайском заливе. Выходило так, что они нанялись на греческий сухогруз, регулярно курсировавший вокруг Европы, и сейчас их ждал последний рейс в Италию и обратно: кончалась навигация.
Коля не торопил события, но уже через пять минут произвел на свет картонку с вином. Матросы встретили картонку воплями энтузиазма и ликования, хотя Фане заволновался: "Не пейте только в машине, полиции полно сегодня чего-то". Однако, пока Фиат добрался до первой деревни, картонка оказалась пуста. Фане, хитро улыбаясь, остановил машину возле деревенского трактира.
Экипаж Фиата в полном составе проследовал в кабак. Впереди шел Марек, пружиня и балансируя, словно по палубе во время бискайского пятибалльного шторма; за ним, насвистывая, ровно шёл Фане, а замыкали колонну Алекс и Коля. Алекс рассказывал, что его отец был моряком, и помог Алексу устроиться в первое плавание, и вот оно, собственно, первое плавание. Алекс говорил о волнах.
- А потом бабах такая махина...
Марек упруго обернулся и произнес, ни на кого не глядя:
- Один доллар.
Алекс не снижал темп:
- Эта волна, там же просто как в пропасть падаешь, и она над тобой виснет. Ты думаешь: всё...
Марек снова обернулся:
- Один доллар.
- А потом взлетаешь на самый верх, это как желудком наружу, и под тобой снова пропасть, и ты туда ух...
- Один доллар.
Тут вмешался Фане
- Заладил, жадина. Себя-то в первом плавании помнишь?
Марек, не поведя бровью, отвесил:
- Один доллар.
В такой манере компания полчаса заправлялась на баре. Вдруг Стефан повернулся к Коле:
- Мы вот так и познакомились позавчера. Я пошел вечером выпить, сижу, и тут подходят эти вот, и спрашивают - а где деньги поменять? Вот придурки... так я им говорю, пошли, типа, вместе, а то вы ни черта в такое время сами не найдете, и не нашли бы вы ни черта, если бы не Стефан, да? - Фане громко окрикнул Марека и Алекса, которые соревновались, кто дольше прогудит на горлышке пустой бутылки.
- Один доллар, - ответил с достоинством Марек.
- Дешевка, - холодно заметил Фане, - и представляешь, я их уже второй день вожу по Греции, и хоть бы они уже скорее уплыли!
- Пять долларов, - прокомментировал Марек, и проиграл очередной раунд по гудкам.
- А вы с морем связаны? - догадался Коля.
- Ходил в молодости, потом гречанку встретил, и здесь остался с ней. Старший сын уже вон, как Алекс. А ты?
- Ну, я что... - начал Коля, и вдруг почувствовал, что вот-вот расскажет обо всех своих приключениях, и остановился. Подумал, и решил пока обойтись кратко: - Я турист.
- Один доллар, - немедленно повернулся к нему Марек, а Алекс воспользовался моментом и отпустил Мареку легкую затрещину. Марек набросился на Алекса, они скатились под стойку, рыча и хохоча.
- Вот так, дичает наш брат моряк за какие-то две недели в море. Эти молодые ещё, конечно, хотя Марек уже набрался, показухи-то. Эй, в луже пива! Все наверх!
Довольные моряки поднялись, отряхнулись, обнялись, и устроились допивать Узо с грейпфрутом. Расплатившись, они вернулись в машину. Фане включил радио, и они поехали на станцию. По радио транслировали песни. После одной из них, тягучего греческого плача в исполнении какой-то девушки, диктор произнес нечто, показавшееся Коле знакомым до искр из глаз.
Коля спросил:
- Фане, а что сейчас по радио сказали?
Стефан бросил через плечо:
- Привет от Лены Пападопуло !
6
Коля почувствовал, как лицо наливается кровью, а руки холодеют.
- Фане, - сказал он, - зачем вы меня дурачили всю дорогу? Где мои паспорт и деньги?
Фане остановил Фиат. Матросы молча уставились на Колю. Тот осторожно залез в рюкзак, достал пакет с коробкой, и положил его на колени.
- Я так понимаю, это вам, - сказал он, - но и вы мне, я так понимаю, должны кое-что дать.
- Мы же одинаково пили, парень, - сказал Марек, - ты чего?
В этот момент к Фиату подскочили два мотоцикла. На одном оказался Григорий, а на другом - незнакомый Коле мужчина. Григорий закричал:
- Давай сюда! Быстро!
Коля обеими руками выхватил из карманов куртки пистолеты и направил их в мотоциклистов. Он закричал:
- Слезть с байков! На колени, так, чтоб я вас видел! Оба! Ну!
Всадники встали на колени. Их мотоциклы упали на дорогу и через мгновение заглохли.
- Паспорт! - рявкнул Коля, не отводя стволов.
- У нас нет твоего паспорта! - крикнул Григорий.
Коля не успел ничего сказать: моряки выскочили из машины, бросились на байкеров, и отволокли их на плохо освещенную обочину. Вдалеке светилась тихая станция. На дороге было пусто. Марек и Алекс держали байкеров за воротники курток, а Фане спросил Колю:
- Что ж ты нам сразу не сказал, что у тебя тут дела?
- Потом объясню, - ответил Коля, - они у меня паспорт забрали, и заставили таскать их железки. Я им должен был в обмен на паспорт отдать, а пароль был "Привет от Лены Пападопуло". Понял?
- Ничего не понял, - сказал Фане, - кроме того, что этим козлам не повезло.
Григорий вдруг вывернулся, и схватил Алекса за горло. Стефан, не промедлив, набросился на Григория, а Марек принялся колотить его дружка. Освободившись, Алекс присоединился к разгрому.
Через несколько минут байкеры валялись без движения, а моряки отряхивали пыль. Коля вышел из машины и тщательно обыскал обоих негодяев, а также их мотоциклы. При более близком рассмотрении второй нападавший оказался Стивом.
- Правда, нет моего паспорта. Они точно хотели меня шлепнуть. Что же мне теперь делать?
Марек хлопнул Колю по плечу:
- Один доллар, брат, и ты далеко отсюда. Ну-ка, дай-ка я посмотрю на эти мотоциклы.
Марек отвинтил крышки бензобаков и без труда перевернул оба байка так, что бензин начал быстро вытекать.
- Нас не догонят! - крикнул Алекс.
- Давайте отсюда уедем побыстрее, - сказал Фане, заводя мотор. Марек уже сидел в машине, а Коля заметил, что руки его трясутся мелкой дрожью.