Кувшинникова Ольга Валерьевна : другие произведения.

Мендельсон. Свадебный марш

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Какое музыкальное произведение чаще всего исполнялось и исполняется в самых разных странах? По свидетельству беспристрастной статистики, это "Свадебный марш" Ф. Мендельсона. Эта музыка давно сделалась неотъемлимой частью свадебной церемонии,потому что как нельзя лучше передает её торжественность и значимость. Однако мало кому известно, что "Свадебный марш" был подарком композитора своей жене, посвященным их бракосочетанию. Удивительна и сама история этой женитьбы - еще до первой встречи с невестой, даже не подозревая о ее существовании, Мендельсон знал, как она будет выглядеть и какое у нее будет имя...
  Мендельсон. Свадебный марш
  
  
  
  Оглавление
  
  
  Обещание
  Обучение музыке. "Гений и свинью сумеет завить"
  Знакомство с Гете
  "Все в нем зреет"
  "Святая Сесилия"
  Свадебные колокола. Воплощение мечты
  Первое исполнение "Свадебного марша"
  На вершине славы
  Сожженный музыкой
  
  
  
  Обещание
  
  Бракосочетание состоялось не в лучшую погоду. Мартовский день был холодным и ненастным; дул пронзительный ветер, сеялся мелкий колючий снег, покрывавший булыжную мостовую у церкви ледяной кашицей.
  Когда новобрачные появились в дверях, оркестр грянул какую-то невообразимую мелодию, от звуков которой с гомоном поднялись в небо десятки ворон и галок. Невеста шутливо закрыла уши руками:
  - Мой Бог! Ну и музыка! В старину ею, видимо, отпугивали нечистую силу.
  - Как я не догадался написать свадебный марш! - жених с досадой хлопнул себя по лбу. - Но я напишу его, обязательно напишу. И пусть он станет вечным гимном всем тем, кто соединяет свои судьбы в счастливом союзе любви!..
  Гости, собравшиеся на венчание, с восхищением разглядывали жениха и невесту. Жених был строен и изящен. Взгляд больших, темно-карих глаз был выразителен и глубок; на высокий, красивый лоб падали локоны черных волос, а правильной формы лицо обрамляли густые бакенбарды.
  Невеста была обворожительна: стройная златокудрая красавица, она в своем шелковом подвенечном платье была похожа на юную фею. Взгляд ее небесно-голубых глаз был нежным и кротким; с неподдельной любовью смотрела она на молодого супруга.
  - Они, действительно, прекрасная пара, - шепнула своей подруге сестра жениха. - Они так любят друг друга, они так счастливы... Впрочем, моему брату и положено быть счастливым, недаром он носит имя "Феликс" - "Счастливый". Я так рада за них... Его Сесилия просто чудо, я уверена, что она будет прекрасной женой; и как знать, может быть, не только женой, но и его музой...
  
  Обучение музыке. "Гений и свинью сумеет завить"
  
  Первым учителем Феликса Мендельсона в игре на фортепиано была его мать, с тонким чутьем и любовью руководившая его обучением музыке. Но скоро место матери занял Людвиг Бергер ; блестящую и тонкую игру этого мастера перенял его ученик. Но, что еще важнее, Бергер сильно повлиял на общее музыкальное развитие Мендельсона. Он научил своего жадного до знаний ученика смотреть за пределы технического мастерства; он раскрыл ему внутреннее содержание музыки великих мастеров, пробудил в нем чувство формы. Этот музыкант видел свет, знал пышный блеск виртуозной музыки, был ее восторженным поклонником и сам показывал своей игрой, что и помимо фуг есть много великого в музыке.
  Мальчик учился шутя, с удивительной легкостью преодолевая все препятствия, которые ставит ему еще слишком маленькая рука, - он играл с партитуры с уверенностью опытного специалиста. Кстати, астрологи говорят, что музыкальная одаренность Мендельсона объясняется наличием Плутона в Рыбах в карте рождения - а это сочетание характерно для людей, сделавших исключительный вклад в мировую культуру в области музыки или литературы.
  Трудностей как будто не существовало для юного Феликса. "Гений и свинью сумеет завить", - поощрял его учитель.
  Так подрастал музыкант. Заботливо подготавливали ему родители путь. Лучшие артисты Берлина собирались в салоне матери. Все, и приезжие музыканты, будь это уже знаменитости или еще стремящиеся к известности, посещали дом Меньдельсонов. Игра всех этих музыкантов являлась прекрасной школой для мальчика; он научился сравнивать и скоро почувствовал, что и сам он не последний в этом обществе.
  Но отец был слишком умен, чтобы увлечься успехами своего даровитого ребенка; он заботился также и об общем классическом образовании своих детей. В качестве домашнего учителя приглашается Карл Людвиг Гейзе, отец поэта Пауля Гейзе, ставший впоследствии знаменитым филологом. В семье Мендельсонов с усердием изучались древние и новые языки, Феликс читал в оригинале Шекспира и Байрона; Гете и Лессинг входили в его умственный кругозор. А в 1826 году Феликс выпустил в издательстве Дюммера в Берлине перевод "Andria" Теренция.
  Одновременно с этим он учится рисовать и писать красками - искусства, которыми он занимался с особенной любовью,- а также танцевать, плавать, ездить верхом и фехтовать. В его воспитании не забывалось ничего, что наряду с художником развивало и человека.
  Десяти лет Феликса приняли в певческую академию в качестве альта; он познакомился здесь с произведениями Генделя, произведшими на юного Феликса большое впечатление. В сентябре 1820 года он в несколько недель пишет свою первую оперу "Два педагога", которая с помощью друзей, сестры и брата была поставлена на домашней сцене. В следующем году возникают два новых произведения для сцены: "Солдатская любовь" и "Бродячие комедианты", - оба, разумеется, лишь "опыты".
  Но и строгий стиль привлекал его. Наряду с псалмами и двойными фугами им было написано для домашнего оркестра десять симфоний. Несколько опытов было посвящено также камерной музыке.
  Мендельсону было тогда 12 лет. Прекрасные способности и мастерство юного мальчика были настолько очевидны, что знаменитый пианист Мошель записал в своем дневнике: "Феликс - чудо. Одаренные дети просто ничто в сравнении с ним! Этот мальчик уже зрелый исполнитель".
  
  Знакомство с Гете
  
  Гордость учителя успехами своего преподавания ищет признания. Бергер просит своего друга Гете о разрешении представить ему гениального мальчика, и Гете охотно соглашается. Маленький Феликс пришелся по душе тосковавшему по музыке поэту. Ежедневно он должен был играть ему Баха, Бетховена, Моцарта и, наконец, свои собственные произведения. "Каждый день после обеда,- писал он, осчастливленный, домой, - Гете открывает инструмент со словами: сегодня я тебя совсем не слушал, пошуми-ка немного. Он садится около меня, и, когда я кончаю (я обычно фантазирую), я прошу поцелуя или сам целую его..."
  Раннее знакомство с Гете оказалось для Мендельсона одной из тех удач, которыми так богата его жизнь: если говорят, что классическое спокойствие и ясность Гете было образцом для Мендельсона, то это не пустая фраза.
  ***
   Иоганн Вольфганг Гете (1749 - 1832) - поистине универсальный гений - поэт, драматург, романист, переводчик, литературный критик, мемуарист, живописец, рисовальщик, искусствовед, режиссер, актер, ученый (притом тоже достаточно многосторонний: ботаник, оптик, зоолог, минераловед), государственный деятель.
  Жизнь и деятельность Гете были настолько продолжительны, что его нельзя отнести только к одному периоду истории литературы. Начало его творчества приходится на эпоху Просвещения, ознаменовавшуюся решительной критикой всех устоев феодально-крепостнического общества. В Англии смелыми обличителями несправедливости были писатели Свифт, Филдинг, Голдсмит. Во Франции выдвинулись яркие мыслители Вольтер, Дидро и Руссо. В Германии предшественником Гете был писатель-просветитель Г.Э.Лессинг, о котором уже говорилось ранее в нашей книге, - автор басен, комедий и драм, философ, литературный критик и эстетик.
  ...Германия в эпоху жизни Гете не была единым государством. Страна страдала от раздробленности на бесчисленные мелкие герцогства, ландграфства; формально они все были объединены в Священную Римскую империю германского народа, возглавляемую выбранным императором, каким обычно был австрийский король. Но каждый властитель мелкого государства управлял своими владениями по собственному произволу, притесняя крестьян и горожан. Вместе с тем, в стране возникло несколько вольных городов, подчинявшихся непосредственно императору и имевших самоуправление. В таком вольном городе Франкфурте-на-Майне и родился Гете 28 августа 1749 года в семье состоятельных горожан. Его отец был юристом, он сам воспитывал сына Вольфганга и его младшую сестру Корнелию, нанимал им хороших учителей и дал им хорошее образование.
  Выдающиеся способности, широта интересов позволили Гете стать одним из образованнейших людей своего времени. В шестнадцать лет Гете стал студентом Лейпцигского университета, но не закончил его из-за болезни, вынудившей юношу вернуться в родной дом. По выздоровлении он отправился для завершения образования в Страсбург, где получил звание доктора права.
  В Лейпциге начинается литературная деятельность Гете. Первые лирические стихотворения и драмы написаны в стиле галантной поэзии рококо. Многообразие поэтического дарования Гете проявилось в том, что он создал необыкновенную по красоте чувств задушевную лирику. Таковы его "Зезенгеймские песни", вдохновленные любовью к дочери сельского пастора.
  ***
  В ноябре 1775 года Гете принял приглашение владетеля мелкого Саксен-Веймарского герцогства Карла Августа, стал его придворным и министром. В Веймаре к Гете пришла первая большая любовь. Поэт полюбил придворную даму Шарлотту фон Штейн, которая была старше его, была замужем и имела детей. Отвечая на чувства поэта, она, однако, положила им предел, не допуская окончательного сближения. Любовь, не получавшая полного удовлетворения, была мучительна для Гете, но он долго мирился с этим положением. Эта любовь наложила глубокий отпечаток на творчество поэта.
  В 1786 году Гете с разрешения герцога, но тайно от всех, даже от Шарлотты фон Штейн, уехал в Италию, где провел около двух лет. Он жил там среди художников и сам усердно занимался живописью, одновременно заканчивая начатые в Веймаре литературные произведения.
  Поездка в Италию ознаменовала новый перелом в жизни Гете. В нем возродилась творческая энергия, и он вернулся в Веймар, чтобы зажить по-новому. Это проявилось в его разрыве с Шарлоттой фон Штейн. Гете взял в свой дом двадцатитрехлетнюю работницу Кристиану Вильпиус и жил с ней, не вступая в церковный брак. Ослабли связи с герцогским двором, Гете отошел от его дел, оставив себе лишь заботу о просвещении и руководство театром. Отныне он занимается только литературой, искусством, театром, а также наукой, расставшись с прежними служебными обязанностями.
  ...В 1806 году в битве под Иеной, совсем рядом с Веймаром, Наполеон наголову разбил прусские войска. Прекратила существование так называемая Священная Римская империя германской нации. Вследствие этих событий Гете пересматривает прежние позиции: он достаточно чуток, чтобы почувствовать новую духовную ориентацию немецкого общества. Именно в те годы он завершает первую часть "Фауста", которая выходит в свет в 1808 году.
  Сюжет драматической поэмы навеян народной книгой 16-го века об удивительной личности доктора Фауста, который продал душу дьяволу в обмен на полноту земного могущества, знания и наслаждения жизнью. В образе Фауста Гете увидел воплощение исторического пути человечества, выходящего из мрачной обстановки Средневековья, ищущего новых путей жизни, "готового с бурей биться", охваченного глубокими внутренними противоречиями и побеждающего.
  В спутники Фаусту дан Мефистофель. Гете переосмысливает образ средневекового дьявола, губящего душу человека, придав глубокий философский смысл этому образу. В моральном облике Мефистофеля воплощены циничные стороны общественного развития, а в общем философском содержании образа - идея отрицания как необходимого условия движения вперед. Только в сопровождении своего "беспокойного спутника" - Мефистофеля - Фауст может постигнуть всю полноту жизни, достигнуть высшего развития. Но Мефистофель не смог подчинить себе Фауста. Сила отрицания не имела для Фауста самостоятельного значения, она была подчинена его беспокойным поискам положительного, борьбе за осуществление своих идеалов.
  Решение, которое Гете дал основной проблеме этой драмы, имеет глубоко гуманистический смысл, оно полно исторического оптимизма. Драматическая поэма Гете связана с высокой оценкой познавательных и творческих сил человека, смысла его исканий, его борьбы и движения вперед. В поисках настоящего счастья Гете заставляет своего героя пройти через различные стадии и превращения. В последней момент жизни Фаусту открывается, наконец, цель жизни человека на земле. Фауст умирает, и дьявол готовится схватить свою жертву, но здесь открывается небо, и спасение приходит сверху.
  Образ Фауста и другие художественные образы поэмы прочно вошли в культурный фонд человечества.
  ***
  Весной 1814 года шестидесятипятилетний Гете познакомился в Висбадене с банкиром, тайным советником Иоганном Якобом фон Виллемером, которому было сорок пять лет, и его двадцатилетней женой Марианной Юнг. Она стала последней любовью и музой Гете.
  Супруги пригласили Гете в свое имение Гербермюле недалеко от Франкфурта. Здесь Виллемеры и их гость наблюдали праздничный фейерверк по случаю годовщины битвы при Лейпциге. Вероятно, тогда у Гете и Марианны возникло взаимное чувство. До глубокой старости они вспоминали об этом дне.
  Себя Гете отождествлял с одним из героев "Западно-восточного дивана" - Хатемом, а Марианну - с его возлюбленной Зулейкой.
  Шестидесятипятилетний Гете пережил период "временного омоложения" и "повторной возмужалости", как он признавался спустя десять лет. В августе - сентябре 1815 года в усадьбе Гербермюле, а затем в Гейдельберге появились пятнадцать стихотворений, составивших ядро "Книги Зулейки".
  Марианна-Зулейка также приняла участие в создании стихотворного цикла. Она написала стихотворение "Все мне дал ты нежным взором", которое Гете отредактировал и включил в "Западно-восточный диван".
  В своем произведении Гете не случайно назвал Марианну Зулейкой. На Востоке Зулейку знали как жену библейского египтянина Потифара, царедворца фараонов, начальника телохранителей. В "Первой книге Моисея" Ветхого Завета описана судьба Иосифа, проданного в рабство Потифару. Жена Потифара воспылала любовью к рабу, но тот отрекся от любви. Иосиф был благодарен своему господину и не мог "сделать великое зло и согрешить перед Богом".
  Этот мотив отречения от любви прозвучал и в письме Гете, когда он спешно покинул Гейдельберг в октябре 1815 года. Гете писал, что "хоть и присутствует душевный разлад, но я не намерен умножать, а уж лучше - уничтожу". Поэт обращался "к тем двум людям, которые пребывают в счастливом союзе, коему можно лишь завидовать".
  Больше Гете и Марианна не встречались. Время от времени они присылали друг другу стихи, полные тайных намеков. Лишь однажды, в июле 1819 года, Гете написал Марианне: "На каждый твой порыв я отвечаю сердечно и неизменно. Если бы я был удодом, я не перебежал бы тебе дорогу, но прямо бросился бы к тебе". Дело в том, что во время одной из прогулок Гете и Марианны дорогу им перебежал удод.
  ...Некогда Гете сказал, что поэт, живописец, композитор обычно умирает, когда задача его жизни выполнена. Надо-де очистить поле для работы новых поколений. 16 марта 1832 года Гете простудился во время загородной прогулки в экипаже. Схватка со смертью была мучительна. 22 марта Гете не стало. 26 марта гроб с его телом был водворен в герцогскую усыпальницу рядом с прахом Шиллера.
  
  "Все в нем зреет"
  
  Гете воспринял искусство юного Мендельсона, как нечто близкое и родное. Во всяком случае, не является ли для нас трагической иронией то обстоятельство, что как раз во время успехов Мендельсона в доме Гете в Веймаре, Франц Шуберт, автор целого ряда великолепнейших песен на тексты Гете, пребывал в Вене одинокий и непризнанный.
  Между тем, слава юного Мендельсона растет. "Все в нем зреет; не хватает, пожалуй, только силы и мощи,- пишет учитель Мендельсона Гете, внимательно следящему за развитием мальчика.- Все у него - изнутри, внешнее лишь внешне задевает его..."
  Феликса легко избаловали бы, если бы отец допустил это. Но ему не нужно было, подобно Леопольду Моцарту, заставлять своего сына зарабатывать игрой талеры и золотые табакерки. Богатый банкир, он мог спокойно выжидать, а Феликс, имея дома все, что нужно - оркестр, хор, лучших солистов и друзей, всегда готовых помочь, - мог сочинять и дирижировать, не нуждаясь в публичных выступлениях.
  Инстинкт, прилежание и постоянные поощрения влекли маленького Мендельсона все вперед и вперед. Произведения возникали одно за другим: концерты для двух роялей, произведения камерной музыки, церковные хоровые вещи, пьесы для фортепиано. Для домашней сцены была написана комическая опера в 3-х действиях "Бостонский дядюшка, или Два племянника".
  Но отцу всего этого было мало. Он хотел получить признание таланта своего сына со стороны более крупных величин; это, по его мнению, могло произойти только в столице мира - Париже, бывшим в то время и музыкальной столицей. Здесь же жил и великий Керубини, беспристрастности и знанию дела которого можно было довериться. И отцу не пришлось разочароваться: "Il fera bien, il fait meme deja bien" , - заметил Керубини, когда Феликс сыграл ему свой квартет. Это уже было для отца достаточно убедительным; отныне Феликс действительно должен был стать музыкантом.
  ***
  Берлин в начале двадцатых годов был городом с 200 000 жителей, провинциального уклада, с тремя театрами и столькими же газетами.
  Виртуозы начинают уже посещать Берлин каждую зиму, но гораздо интенсивней, однако, культивировалась музыка в семьях, в домашней обстановке. Даже так называемая общественная музыкальная жизнь любительских организаций носила тогда еще очень патриархальный характер. И среди домов берлинского общества, в которых занимались музыкой, дом Мендельсонов был на первом месте.
  Купленный Авраамом Мендельсоном в 1825 году дом Љ 3 по Лейпцигской улице стал музыкальным центром Берлина. Здесь, в большом зале, устраивались знаменитые воскресные концерты, душой которых были Феликс и его сестра Фанни. Первоклассные мастера, лучшие силы хора и оркестра устремлялись сюда, и мы вряд ли сможем в полной мере оценить ту огромную пользу, которую получал от этого юный Мендельсон. Возможность постоянно слышать исполнение всякой музыки наряду со своей имела колоссальное значение для его музыкального развития; отсюда же он вынес много ценных связей для будущей жизни.
  Путь к славе был расчищен для него прежде, чем он, как художник, завоевал себе право на нее; всякая борьба его за признание была заранее исключена. Какое значение могла для него иметь холодная и сдержанная оценка, которой газеты встретили его первые опубликованные произведения? Его имя уже было известно. Корифеи мира искусства и науки, собиравшиеся в доме Љ 3 на Лейпцигской улице, приветствовали его, как товарища.
  Привычка постоянно видеть себя объектом удивления и восхищения должна была развить в нем большое самомнение, и лишь строгость и добросовестность родителей, охлаждавших его чувства, предохранили его от тщеславия. Но в этой обстановке у него развилась повышенная чувствительность; он часто видел вражду и неприязнь к себе там, где была лишь холодная объективность. Слишком интенсивная духовная жизнь создавала повышенную возбудимость, которая, однако, как это ни странно, совершенно не отразилась на его музыке.
  Удивительно, что в обществе с такой тепличной обстановкой упадочность не приобрела слишком больших размеров: всегда сохранялась высшая серьезность по отношению к искусству. Односторонности не было, Шекспир и Гете были теми богами, которым поклонялись; вообще здесь много читали и спорили.
  На такой почве возникла в 1826 году увертюра "Сон в летнюю ночь". Любопытные берлинцы услышали на одном из воскресных музыкальных вечеров исполнение увертюры оркестром, а в феврале следующего года она исполнена была публично в Штеттине и прочно завоевала себе бессмертие. Остальные номера музыки к пьесе Шекспира были написаны лишь семнадцать лет спустя (в том числе и знаменитый "Свадебный марш", о чем будет сказано ниже).
  ***
  Весной 1827 года Феликс Мендельсон поступил в берлинский университет. Историк Дройзен, теологи Шубринг и Бауэр, братья Гейдеманны и другие становятся здесь его друзьями. Летом этого же года он отправляется в увеселительное путешествие в Гарц, Франконию, Баварию и на Рейн.
  По возвращении в Берлин его ожидали лестные заказы на музыкальные произведения к различным торжественным случаям, бывшие желанным вознаграждением за провал оперы. Художники просят его о кантате к юбилею Альбрехта Дюрера 12 апреля 1828 года. Успех этой вещи принес Мендельсону звание почетного члена союза художников. Александр фон Гумбольдт предлагает ему сочинить торжественную кантату к съезду естествоиспытателей в сентябре того же года, на текст, составленный Людвигом Рельштабом.
  Берлин, очевидно, не мог больше обойтись без музыки Мендельсона, изящество и плавность его игры завоевывают сердца берлинцев... Уже в произведениях этого времени мы видим зрелость и чистоту творческой мысли, уверенность музыкального рисунка и тонкое чувство формы.
  Но берлинская слава и признание не удовлетворяли отца. Двадцатилетний композитор должен был завоевать себе лавры и в Англии, - стране, где Гендель, Гайдн и Вебер подготовили почву для немецкой музыки. 10 апреля 1829 года Феликс отправился в путь. Друзья подготовили ему достойный прием, и он был встречен на берегах Темзы с распростертыми объятиями.
  Феликса радушно принимают в аристократическом обществе, но из роскошной пестроты лондонской жизни его тянет в Шотландию с ее величественной природой, где зарождаются симфония и увертюра; его дальнейшему путешествию в Ирландию помешала неблагоприятная погода. По возвращении в Лондон он должен был несколько недель пролежать в постели вследствие несчастного случая (падение экипажа). Лежа в постели, он работал над водевилем "Снова на родине", который он готовил к серебряной свадьбе своих родителей.
  Наконец, в конце ноября он вернулся домой. В его папке с рукописями лежали три фантазии для фортепиано, которые он сочинил для трех дочерей своего любезного лондонского хозяина, большая часть водевиля и фантазия на ирландскую песню.
  
  "Святая Сесилия"
  
  В мае 1830 года Мендельсон покидает Берлин. Через Мюнхен и Зальцбург Феликс поехал в Вену. Город Моцарта, Гайдна и Бетховена пришелся ему не по вкусу. "Все они здесь такие беспутные бездельники, что я выгляжу среди них священником", - писал он домой. "Даже лучшие пианисты не исполняют здесь ни одной ноты Бетховена, а когда я высказал мнение, что он и Моцарт все же чего-нибудь да стоят, меня удивленно спросили: ах, так вы любитель классической музыки? Да, классической, ответил я".
  Сочинял он в Вене очень немного, притом исключительно церковную музыку, что стояло в странном противоречии с его внешней жизнью. Вскоре он покинул Вену. Его путь вел через Грац, "скучнейшую дыру, располагающую к зевоте", и Клагенфурт - в обетованную землю искусства, Италию.
  Сочная зелень садов и виноградников, освещенных теплыми лучами солнца, и высокое безоблачное небо... "Как гармонично вписываются в колорит природы итальянские женщины в ярких нарядах с цветами в волосах!", - восторгался Мендельсон.
  Сначала была Венеция. Потом Рим. Здесь он напишет "Итальянскую симфонию", и именно здесь в его воображении возникнет образ любимой женщины. Феликс совершает долгие прогулки по окрестностям Рима и любуется пейзажами. Он часто бывает в Ватикане. Однажды в зале одного из музеев Феликс Мендельсон остановился около картины Николы Пуссена "Святая Сесилия".
  Покровительница музыки была изображена у клавикорда. Она наигрывала какую-то мелодию, которую внимательно слушали девочка и мальчик. Ласковый взгляд был обращен на двух танцующих купидонов, третий - парил над ними. Он долго смотрел на эту прекрасную женщину и был уверен, что она олицетворяет благородство, гармонию, красоту.
  Покидая Ватикан, Феликс полушутя сказал себе, что когда-нибудь он обязательно встретит такую Сесилию и она станет его женой. Его мечтам суждено будет исполниться через пять лет.
  ***
  Человек высокого духовного развития, Мендельсон с радостью воспринимает давно знакомую ему культуру, которая в осязательных формах воплощает его мечты и чувства. Без дела он не бродил. "После утреннего завтрака, - пишет он домой, - я сажусь работать; до полудня я играю, пою, сочиняю; затем я отправляюсь на прогулку; весь огромный город лежит передо мной, как некое задание для восприятия. Каждый день я выбираю себе что-нибудь новое, значительное, всемирно-историческое".
  Успех был Феликсу обеспечен, и в похвалах и овациях не было недостатка; но ему недоставало друзей. "Здесь можно говорить лишь наполовину, - жаловался он, - другая, лучшая половина остается невысказанной".
  Разумеется, Мендельсон не переносит жизни богемы, постоянного пребывания в Cafe Greco и вечных споров; он от души готов наговорить грубостей каждому, кто не имеет достаточно почтения к истинным мастерам.
  Не удивительно, что после зимы, полной работы, в нем снова просыпается охота к странствованиям. Его привлекает Неаполь со своей красочной пестротой. Здесь он живет "как на небе", катается по заливу, поднимается на Везувий, который, к его великому огорчению, даже не дышал, посещает Помпею и наслаждается простотой народной жизни. Здесь через посредство издателя Коттрау знакомится он с Доницетти и певицей Фодор . Коттрау рассказывает, что Мендельсон очень ценил дарование итальянского композитора и играл наизусть почти целиком Лючию и Фаворитку.
  ...Мендельсон не торопится найти место, которое давало бы ему средства к жизни. Он мог стремиться только к развитию своей личности. "Я пишу так же мало для славы, как и для того, чтобы получить место капельмейстера... Я думаю только о том, чтобы творить как можно больше и искреннее, творить так, как я чувствую, безо всякой оглядки на внешние обстоятельства. И когда я создаю что-нибудь так, как это мне хочется, я чувствую свое дело сделанным и мало забочусь о том, принесет ли мне это потом славу, ордена, честь, золотые табакерки и тому подобные вещи"...
  От мюнхенского интендантства он получает заказ на оперу и едет в баварскую столицу. Но из этого ничего не вышло за отсутствием подходящего текста. Мендельсону нужны были не только красивые слова, но и благородное, чисто человеческое содержание. "Оно должно быть немецким, возвышенным и благородным", - было его требование, которого никто не мог удовлетворить.
  ***
  В Мюнхене Феликс в первый раз в жизни влюбился: юношу живо интересовала хорошенькая Дельфина Шаурот, недурно игравшая на фортепиано, но пребывание Феликса в Мюнхене было слишком коротким, чтобы этот роман мог иметь продолжение.
  Из Мюнхена Мендельсон отправляется в Париж через Штутгарт, Гейдельберг, Франкфурт и Дюссельдорф. Столица мира, Париж, был, несмотря на конкуренцию Лондона и Вены, и музыкальной столицей. Однако обаянию парижских романтиков Мендельсон не поддался. Вот его суждение: "Вся внешность музыкальной жизни здесь так привлекательна, что нужно быть очень стойким, чтобы не продать черту свою душу (я разумею - музыкальную). Люди имеют здесь почет и деньги, оркестры и ордена, и ни в чем нет недостатка. Но если бы они не были такими плохими музыкантами! В любом маленьком местечке Германии я находил лучших, более значительных музыкантов, чем здесь..."
  Тем не менее, Мендельсон был принят в Париже с распростертыми объятиями; здесь он подружился с Листом и Гейне. Вместе с последним он увлекается певицей Малибран и танцовщицей Тальони; последнюю он называет "единственным музыкантом в Париже"; глубже, однако, его увлечение хорошенькой артисткой Леонтиной Фей...
  Радость артистической жизни была омрачена несколькими печальными вестями из Германии; умерли его друг скрипач Ритц и великий Гете; к тому же появился призрак холеры. Мендельсон был очень рад покинуть Париж и поехать в Лондон. В этом городе он не был чужим; здесь он еще мальчиком пользовался успехом, о котором он с радостью вспоминал. Вообще, город Генделя был ему больше по душе, чем город Обера. Вскоре он становится своим человеком в концертных залах Лондона. С огромным энтузиазмом была встречена в филармонии его увертюра "Гебриды". Вместе с Мошелесом он выступал с концертом Моцарта для двух роялей, для которого он сочинил каденции. Исполнялась также и увертюра "Сон в летнюю ночь".
  Мендельсон стал популярным. С гордостью описывал он свои успехи в письмах домой: "Едва я вошел в зал, как из оркестра кричат: вот Мендельсон! и все начинают кричать и хлопать, так что я не знаю, что мне делать; когда шум стихает, кто-нибудь опять крикнет: "Да здравствует Мендельсон!" - и они опять начинают шуметь, так что я должен идти через весь зал к оркестру и благодарить их за оказанную честь".
  ...Насладившись лондонскими успехами и полный надежд, он покидает Лондон.
  
  Свадебные колокола. Воплощение мечты
  
  После заграничной жизни Берлин не мог нравиться Мендельсону. "Жизнь города остановилась в своем развитии и, следовательно, пошла назад, - писал он. - С музыкой обстоит очень плохо, люди как-то еще больше засохли; лучшие умерли, другие, подававшие надежды, превратились в счастливых мещан, лишь иногда вспоминающих о своей юности".
  Внешних развлечений в Берлине было мало; Мендельсон сильно скучает, и единственное, что может помочь ему, - это работа. Двадцатисемилетний Феликс Мендельсон выступает как пианист, дирижирует, интерпретирует музыкальные произведения, сочиняет музыку. Но сердце музыканта свободно. Легкие влюбленности быстро проходят. И ему начинается казаться, что большая любовь никогда не случится в его благополучной жизни.
  Между тем, безмятежное лицо Святой Сесилии продолжает сниться ему по ночам. Светлое видение тускнело под волнами новых жизненных впечатлений, но не исчезало. Оно воскресло неожиданно и воплотилось в образе прекрасной девушки. Эту встречу, предопределенную самим Богом, подарил летний вечер во Франкфурте-на-Майне. Феликс приехал сюда совершенно случайно, чтобы заменить заболевшего друга, который работал дирижером в "Музыкальном обществе Святой Сесилии" (еще одно удивительное совпадение!).
  Мендельсон и группа молодых людей, любителей хоровой музыки, отправились музицировать в лес. Зеленая лужайка стала импровизированной сценой, над которой куполом сплетались кроны вековых деревьев. Неподвижный теплый воздух, запах цветущих растений, звуки музыки создавали сказочную атмосферу. Звучала здесь и "Песня жаворонка" Мендельсона.
  Когда темнота окутывала лес, вся поляна осветилась огнями факелов, фонарей, свечей, и последовал веселый ужин на траве. Феликс заметил, что недалеко от него сидит девушка. У нее было красивое лицо с правильными чертами, окаймленное локонами. Композитор не мог оторвать от него взгляд. Но не только очарование девушки притягивало Феликса.
  Этот образ будил воспоминание, давно живущее в его сердце. Даже черты лица казались знакомыми. Пикник подходил к концу, а Феликс, как завороженный, наблюдал за незнакомкой. Он боялся, что девушка исчезнет, и ее имя навсегда останется тайной. Через десять минут Мендельсон был представлен. Услышав, что ее зовут Сесилия Жанрено, он вздрогнул. Это был перст судьбы.
  Сесиль, как на французский манер звали ее дома, происходила из уважаемой семьи старожил города. В салоне госпожи Жанрено, вдовы проповедника франко-протестанской общины и матери семнадцатилетней Сесиль, всегда собиралось изысканное общество.
  Феликс все чаще отказывается от встреч с друзьями и знакомыми, меньше работает, не отвечает на самые заманчивые светские приглашения. Он хочет только одного: быть гостем дома Жанрено и больше времени проводить с Сесиль.
  Но все-таки Феликс старательно пытался не выдавать нахлынувших чувств и только старому другу Фердинанду Хиллеру постоянно говорил о ее красоте и признавался в том, какое счастье видеть Сесиль.
  Феликс Мендельсон, этот блестящий молодой мужчина, влюблен! Эта новость облетает весь Франкфурт, и только Сесиль наивно не догадывается об этом и также скрывает от всех свои чувства.
  Однако вскоре Мендельсон должен был уехать в Голландию. Узнав от него о предстоящей разлуке, Сесиль погрустнела. Набравшись храбрости, Феликс спросил, будет ли она помнить его? Она ничего не ответила, но взгляд ее голубых глаз был красноречивее любых слов...
  ***
  Феликс покидал Германию окрыленным. Но путешествие оказалось нелепой затеей. Он не замечает красоты Голландии, напротив его раздражает абсолютно всё: и пейзажи, и Гаага, и море, и врачи, прописавшие ему не менее двадцати купаний. Как можно жить без сердца, если оно осталось рядом с любимой Сесиль?
  После возвращения в сентябре без всякого промедления Феликс делает ей предложение и вновь уезжает. Его жизнь давно расписана по дням и часам: в это время в Лейпциге начинается концертный сезон, на котором он выступает как пианист и дирижер. Он не присутствует даже на празднике в честь их помолвки, устроенном дедом Сесиль.
  В марте 1837 года наконец-то состоялась свадьба. Венчание прошло в протестантской церкви Франкфурта. День был холодным и ненастным, дул пронзительный ветер; к тому же, оркестр, приглашенный на свадьбу, исполнял какую-то ужасную мелодию. Именно тогда Феликс поклялся Сесилии, что напишет свадебный марш, который станет гимном для всех новобрачных...
  Сесиль и Феликс были счастливы. Сестра Фанни так и окрестила молодую пару "Фелисии" - счастливые.
  Свадебное путешествие они провели в Шварцвальде и на берегах Верхнего Рейна. В горах таял последний снег, и пробивалась первая зелень. Они гуляют по живописным окрестностям, делают зарисовки, ведут дневник. Феликс много сочиняет. Любовь, уединение, красота - наслаждение первых дней совместной жизни.
  В октябре молодая пара поселяется в Лейпциге в собственном доме с видом на поля и лес. Вскоре он наполнится звонкими детскими голосами. В 1838 году Сесиль подарила мужу первенца - Карла Вольфганга Павла. В 1839 году родилась Мари, в 1841-м - Пауль, в 1843-м - Феликс и в 1845-м - Лили. Каждый раз, когда в семье рождался ребенок, Мендельсон выделял значительную сумму для помощи нуждающимся молодым матерям. Одинокая жизнь Мендельсона кончилась.
  "Я живу так покойно, как только можно мечтать. Жена, дети благополучны, работы полно - чего же лучшего может желать человек? Я ничего другого у неба не прошу", - писал он другу. Рядом с ним была его муза, любимая жена и мать его детей - Сесиль.
  "Она удивительно гармонирует с Феликсом, - писал о ней Гензель. - Правда, она не отличается ни выдающимся умом, ни блестящим остроумием, ни глубокой ученостью, и вообще значительной одаренностью. Но ее общество так отрадно, так благодетельно успокаивает и освежает, как чистый горный воздух или свежая ключевая вода".
  ***
  Слава Мендельсона требовала от него большой работы. Многие обращались к нему за советами, ежедневно присылались партитуры, о которых нужно было давать отзывы; и для каждого Мендельсон находит любезные слова. Добивались и уроков его; но он отклонял предложения этого рода, будучи уверен, что у него нет способности к систематическому преподаванию. Однако музыкальное воспитание юношества было ему по душе и вскоре в этой области открылось широкое поле для его деятельности.
  Один незадолго перед тем умерший чиновник оставил саксонскому королю сумму в 20 000 талеров, предназначенную для основания какого-нибудь учреждения на пользу наук и искусств. 8 апреля 1840 года Мендельсон обратился в соответственную инстанцию в Дрездене с письмом о необходимости основания в Лейпциге музыкальной школы. Его старания увенчались успехом.
  Вместе с тем, Мендельсона раздражает заурядная мещанская жизнь немецких городов: "Скучная вещь - наше немецкое отечество, если посмотреть на него с этой стороны. Я помню, как не долюбливал отец всю эту тоскливую жизнь и вообще все то, что близко стоит к Михелю ".
  "Михели" в то время особенно его осаждали со всех сторон с требованиями патриотических песен. Ура-патриотизм и газетный энтузиазм были чужды Мендельсону. Перед ним стояла другая задача. Воскрешение им в Берлине "Страстей по Матфею" осталось без значительного отклика в Германии; он решил повторить исполнение этого произведения. Трудности не страшили Мендельсона, и 4 апреля 1841 года это повторение состоялось. Сбор поступил в фонд памятника Баху, для сбора денег на который он уже давал концерты. Это было второе исполнение в Лейпциге "Страстей"; первым руководил сам Иоганн Себастьян Бах на страстной неделе 1729 года.
  Срок лейпцигской службы Мендельсона кончался. В это время он получил приглашение в Берлин. Вступивший на престол новый король Фридрих-Вильгельм задумал преобразовать берлинскую академию искусств. По новому плану она была разделена на четыре класса: живописи, скульптуры, архитектуры и музыки. Для двух первых были, быстро найдены подходящие руководители в лице Корнелиуса и Рауха. Руководителем музыкального отделения хотели видеть Мендельсона. Музыкальное отделение академии должно было состоять из широко поставленной: музыкальной школы и организации больших публичных концертов.
  Предложение было выгодным в смысле оклада, 3000 талеров, и отпуска, но Мендельсон прекрасно сознавал все трудности, связанные с этой должностью. Правда, родительский дом привлекал его в Берлин, но, несмотря на настойчивые просьбы семьи, он долго колебался. Слишком уж безотрадными казались ему музыкальные дела Берлина. Наконец, после долгих переговоров он согласился, хотя и не очень охотно.
  
  Первое исполнение "Свадебного марша"
  
  Первые дни берлинской жизни прошли в общей семейной радости. Мендельсон был теперь знаменитостью, так что даже берлинцы не могли отказать ему в должном почтении. Но он не любил прусской столицы: сухость, бездушие и узкий рационализм ее жителей всегда отталкивали его. В своих берлинских письмах он обрушивается на них целым потоком сарказма и насмешек; несмотря на радостные воспоминания юности он не чувствовал себя здесь дома. Хуже всего для него, энергичного и деятельного, было, конечно, положение музыкальных дел. Единственное, что он может похвалить в этой области, это музыкальную критику Берлина, "точную, острую, просвещенную". Отталкивали Мендельсона и постоянные разговоры о музыке: "Весь интерес здешних музыкантов, профессионалов и дилетантов, слишком мало направлен на музыкальную практику. Они занимаются музыкой главным: образом для того, чтобы иметь потом возможность говорить об этом, и в результате оказывается, что их разговоры гораздо умнее и лучше, а их музыка гораздо хуже, чем в других местах Германии". Посредственность повсюду задавала тон, а энергия действительно даровитых музыкантов парализовалась во всеобщей болтовне.
  Не имея возможности удовлетворить в Берлине свою жажду деятельности, Мендельсон с радостью принял приглашение в очередной раз посетить Лондон. Именно здесь, в 1842 году, впервые прозвучал "Свадебный марш" Мендельсона. Феликс сдержал обещание, данное им своей молодой супруге в день венчания. "Свадебный марш" дополнил музыкальное оформление пьесы Шекспира "Сон в летнюю ночь", выполненное Мендельсоном еще в 1826 году.
  "Свадебный марш" длился всего двенадцать минут, но лондонцы сразу же оценили это произведение композитора. Мендельсон сам исполнил его на органе в церкви св. Анны, расположенной в Тоттнеме (один из районов Лондона). Уже скоро "Свадебный марш" стал исполняться во время бракосочетаний, а настоящую популярность обрёл после того, как прозвучал на свадьбе принцессы Виктории (старшей дочери английской королевы Виктории) и кронпринца прусского Фридриха 25 января 1858 .
  ***
  В конце июня 1842 года Мендельсон вернулся в Германию. После недолгой остановки в Берлине он отправляется с семьей в Швейцарию, где его сильно расшатанные нервы быстро поправляются. С отвращением думает он о предстоящей жизни в Берлине и о своих обязательствах, данных королю. Осенью мы видим его во Франкфурте; отсюда он едет в Лейпциг, где в новом здании Гевандгауза дирижирует концертом, открывающим сезон.
  Здесь он окончательно решает порвать с Берлином. Берлинские бюрократы все еще корпели над планом академии и старались удержать Мендельсона своими обещаниями. Но Мендельсон хочет ясности; он отклоняет предложение министра Эйхгорна стать во главе всей музыкальной организации официальной церкви, и вскоре ему удается добиться аудиенции у короля. "Король был в превосходном настроении, - описывал он в письмах этот прием. - Он сказал мне, что, конечно, не может принудить меня остаться, но что его чрезвычайно печалит мой отъезд, так как это совершенно разрушает все его планы".
  
  На вершине славы
  
  В Лейпциге Мендельсон снова вздохнул свободно. Здесь его любили и понимали. Ему удалось добиться основания в Лейпциге консерватории. Это принесло ему новую работу и новые, радости. Он погружается в работу, правит корректуры оперы "Антигона" и по-прежнему руководит концертами.
  Он продолжает поддерживать связь и с Берлином. За половинное жалование он пишет для короля по его желанию музыку для сцены. В это же время он перерабатывал свою "Вальпургиеву ночь". Напряженная деятельность помогает ему перенести новое семейное несчастье - неожиданную смерть матери.
  Самым выдающимся событием этой зимы является, конечно, основание Лейпцигской консерватории 16 января 1843 года. Мендельсон, оставивший для себя класс свободной композиции, имел выдающихся и деятельных сотрудников. Шуман руководил классом фортепиано и композиции, Мориц Гауптманн - классом гармонии и контрапункта, Фердинанд Давид - классом скрипки.
  Консерватория быстро развивается. Мендельсон был не только человеком идеала, но и человеком практики, с большим рвением относившимся к своему делу. Замечательны его слова из письма к Мошелесу: "Дела с музыкальной школой идут прекрасно. Ежедневно поступают новые заявления, и число преподавателей и лекций пришлось уже значительно увеличить. Проявляются, однако, две тенденции, с которыми я буду бороться изо всех сил, пока я принимаю участие в работе: во-первых, дирекция хочет все делать en grand; во-вторых, все ученики хотят заниматься композицией и теорией, тогда как я полагаю, что главное, чему можно и нужно учить - это хорошая практическая работа, хорошая игра, ритм, основательное знание всех выдающихся произведений и т. д. Все остальное явится само и дальнейшее, в сущности, уже не дело учителя, а дело дарования. Это, конечно, вовсе не значит, что я хочу превратить искусство в ремесло".
  В начале 1843 г. Лейпциг посетил Берлиоз. В его письмах мы находим следующее место о Мендельсоне: "Хотя он вовсе не оставил непреклонной строгости своих художественных принципов, он не стремится больше насильно их навязывать и в качестве капельмейстера ограничивается тем, что старается ярко освещать то, что кажется ему хорошим, оставляя в тени все, что он находит слабым или что может иметь, по его мнению, дурное влияние. И он по-прежнему немного чересчур любит покойников". Произведения Берлиоза имели большой успех в Лейпциге, вызвали яркие похвалы Шумана; Берлиоз обменялся при этом с Мендельсоном дирижерскими палочками.
  Композиторский досуг Мендельсона заполнялся, главным образом, заказами короля Фридриха-Вильгельма. Кроме музыки к "Сну в летнюю ночь" он пишет музыку к "Аталии" Расина для женских голосов и большого оркестра. "Я поручаю Вам верховный надзор и руководство церковной и духовной музыкой", - сказал ему король. Но чины и связанные с ними почести мало привлекали Мендельсона. Кроме указанных работ, этой зимой были написаны еще соната для виолончели ор. 58, концертная ария для сопрано и оркестра ор. 94, каприччио, для струнного квартета ор. 81 и несколько песен. Опубликование следовало немедленно же, так как издатели наперебой предлагали свои услуги. К этому же времени относится открытие памятника Баху, инициатором чего был Мендельсон, и избрание Мендельсона почетным гражданином города Лейпцига "в знак признания больших заслуг в деле музыкального образования" в этом городе.
  ***
  Снова лейпцигская идиллия была нарушена настойчивым приглашением в Берлин. Король хотел видеть своего Generalmusikdirektor'a. Мендельсон должен был управлять соборным хором, составленным и обученным в его отсутствие. Чтобы больше заинтересовать его, к хоровой капелле был присоединен оркестр. Но высшее духовенство увидело в участии оркестра угрозу интересам религии и Мендельсон, не имея ни малейшей охоты воевать с подобной оппозицией, отказался от этой работы.
  Зимний сезон в Берлине не дал удовлетворения Мендельсону. Благодаря сплетням и мелкому интриганству его завистников несколько омрачились также его личные отношения с королем. С радостью покидает Мендельсон летом прусскую столицу.
  И опять свободно вздохнул он в Лондоне. Здесь он берется дирижировать филармоническими концертами и исполняет перед своими поклонниками свои произведения. Англичане были способны поглотить неимоверное количество музыки и, чтобы удовлетворить всем их желаниям, Мендельсон устраивает грандиозный концерт с гигантской программой из тридцати восьми номеров.
  Чтобы охарактеризовать, что нравилось в музыке Мендельсона его английским почитателям, приведем посвящение, написанное одним из них в либретто "Илии", очевидно выражавшим общее мнение: "С благодарностью и на добрую память благородному художнику, который в окружении Ваалова культа ложному искусству оказался в состоянии при помощи своего гения и изучения служить, на подобие Илии, истинному искусству и дать нашему слуху, вместо путаницы бессмысленного звукоизвержения, чистые звуки чувства и закономерной гармонии".
  
  Сожженный музыкой
  
  Вскоре, однако, сказалось адское напряжение сил, с которым Феликс отдавался работе. Утомленным и изнуренным вернулся Мендельсон в Лейпциг. Сильные головные боли мучили его; при его исключительной нервности не приходилось и думать о публичных выступлениях. Перенапряжение последних лет слишком истощило его и сделало крайне раздражительным, что стало особенно заметным при политических спорах. Прежде он держался радикальных взглядов; теперь, напротив, встал в резкую оппозицию к демократическому движению, говорил о "демагогии", о господстве "посредственностей".
  В особенности тяготило его теперь руководство концертами. В одном из писем этого времени мы находим следующие строки: "Мне буквально опротивело дирижерство и все эти публичные выступления; каждый раз я лишь с отвращением решаюсь на это. Я думаю, приближается время (а может быть, оно уже пришло), когда я совершенно откажусь от всякой регулярной музыкальной работы и публичных выступлений, чтобы заниматься музыкой дома и писать ноты, предоставив всем этим общественным делам идти своим путем. Многому научиться от них я все равно не могу и вообще, что касается пользы, я убежден, что лист нот - даже никуда не годных - приносит мне больше пользы (или, по крайней мере, больше радости) чем 250 отлично сошедших репетиций или выступлений".
  Труд помогал ему переносить тяжелые часы болезни и озарял их радостью творчества. Главной работой этой зимы было исправление и отделка "Илии". Мендельсон все не мог удовлетвориться, и эта неутомимость в стремлении к совершенству является одной из удивительнейших сторон его творчества. В декабре этого года он писал Клингеманну: "Переработка моих произведений вновь доказывает мне, что я прав, когда не успокаиваюсь до тех пор, пока произведение не становится так хорошо, как только это в моих силах".
  Весной Мендельсон снова отправился в Англию, чтобы исполнить "Илию" в новой редакции. Успех его трех исполнений был опьяняющим. По возвращении из Англии он направился во Франкфурт, где его настигло известие о скоропостижной смерти его любимой сестры Фани: как и многие в их семье, она умерла от удара. С утратой Фанни, которая после смерти родителей символизировала для него семью, он потерял самого себя.
  ***
  Оставшиеся ему пять месяцев жизни были отмечены напрасной борьбой с усиливавшейся утомляемостью. Вся глубина душевных переживаний выразилась в его последнем произведении, самом мрачном из всех его сочинений - "Реквием для Фанни".
  Летом он поселился с семьей в Баден-Бадене, где напрасно искал успокоения от мрачных предчувствий; отсюда он отправился в Швейцарию, в красотах которой он уже не раз находил утешение. Здесь снова проснулось влечение к творчеству; наряду с новой ораторией "Христос" его занимала опера "Лорелея", к которой Эммануэль Гейбель написал мало драматический текст. Обоим произведениям было суждено остаться фрагментами.
  В Интерлакене посетил его Фердинанд Давид и вынес тревожное впечатление о его состоянии. "После того как он целыми днями работает над композицией, - сообщает Давид, - он вдруг отправляется на несколько дней бродить в горы, возвращается обожженный солнцем и изнемогший и вновь садится работать; короче, он в высшей степени возбужден".
  Тяжелая подавленность духа чередовалась со вспышками лихорадочной работы. Музыка, этот источник его безграничных творческих радостей, поглощала его последние силы. Вот как описывает его состояние в это время все тот же Ф. Давид: "По своем возвращении в Лейпциг он был настроен очень мрачно, хотя были дни, когда он бывал весел; однажды после того, как г-жа Фрече пропела ему его последние песни, все очень меланхолические по содержанию, он почувствовал сильное недомогание. Вначале на это обратили мало внимания, хотя симптомы (бред, исчезающий пульс, ледяные руки и ноги) были очень подозрительны; но так как семь лет тому назад с ним уже случился раз подобный припадок, мы не ожидали ничего плохого. Через несколько дней, когда я увидел его, он был снова бодр, однако он сказал мне: "Я чувствую себя, как будто кто-то подстерег меня и сказал: стоп! дальше нельзя!.."".
  В последние свои дни Мендельсон лежал в полубессознательном состоянии, отвечал только "да" и "нет", и однажды, когда Сесилия нежно спросила, как он себя чувствует, ответил: "Устал, очень устал". Он спокойно заснул. Вечером 4 ноября 1847 года дыхание остановилось, и жизнь покинула его.
  7 ноября его отпевали при огромном стечении народа. Семья Мендельсона, представители правительства, делегации научных и художественных учреждений, консерватория в полном составе и множество почитателей провожали его гроб. В ту же ночь тело было отправлено в специальном поезде в Берлин, где было похоронено в фамильном склепе.
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"