В назначенное время к дверям зала судебных заседаний подошли мужчина и женщина.
Мужчиной и женщиной они были только внешне. На самом деле это были ... духовные сущности, воплощенные в таком виде. То есть женщина была духовной в полном смысле этого слова. А мужчина - только фигурально выражаясь.
Встретившись глазами, скептически оглядев друг друга, они встали возле дверей, ожидая начала процесса.
Возле входа стояли с огненными мечами судебные ангелы-исполнители. Пламя пыхало не в полную силу, процесс был гражданский, а не уголовный.
Дверь скрипнула, из нее выглянула женская голова и зашипела:
- Вы тут долго будете заставлять себя ждать?
Двадцатиметровые стены, увенчанные наверху невесомым куполом, уходили, казалось, в бесконечность. Зал судебных заседаний был поделен на две стороны. Одна белая, чистая сверкающая, другая ... нет, не черная, а такой стильный серый металик.
Ровно посередине стояла высокая дубовая судейская кафедра, за кафедрой - кожаное кресло с высоченной спинкой, как всегда, повернутое к окну.
Секретарь судебного заседания, грымза на вид лет шестидесяти, злобно глядящая вокруг, выдавала себя с головой - из чистилища, на перевоспитании, то есть.
Секретарь, заполнив все необходимые формы, отвлеклась, наконец, и заскрипела:
- Представители сторон, назовите себя и представьте подтверждение полномочий.
- Параскева Петровна Пятница, - негромко сказала женщина. Она сделала какой-то жест рукой и ... благодать с ароматом мирры разлилась вокруг.
- Иван Иванович Чорт, - и тут же вокруг пахнуло серой, вулканическими испражнениями, в общем, открыли форточку.
После этого переполоха в тысячный раз женщины обсудили форму подтверждения этих чертовых чертей.
Молоточек, маленький деревянный, застучал по кафедре и все замолкли.
Секретарь, замотав головой, жалобно простонала:
- Простите, Господи, но это такая невыносимая вонь, ... я знаю, Господи, сейчас мы начнем.
Она скривилась, наткнувшись глазами на довольную ухмылку Ивана Ивановича, и громко продекламировала:
- Судебное заседание открыто, отводов суду не принимается, права и обязанности представителями сторон выучены, прошу заявителя огласить существо просьбы.
Иван Иванович поправил усы, и, прокашлявшись, начал:
- Суть жалобы такова: три тысячи лет назад, Вы, Господи, одарили мир земной со всеми его тварями десятью заповедями, высеченными на камне пророком Вашим же Моисеем. Все данные заповеди на тот момент были очень даже кстати. Люди были лишены любого мало-мальски стоящего закона. На Земле правили сила и страх. И вот ... та-та-та-там ... появились справедливость и милосердие.
Чтец усердствовал в тех местах где чувствовалась его собственная рука, эту черту характера (черта чёрта, каламбурчик), и начинал бубнить под нос места где прошлась цензура. Высочайшая, то есть, тьфу, низочайшая цензура.
- Сотни лет люди пытались воплотить эти законы, кто-то лучше, кто-то хуже, у некоторых ничего не получалось. Может быть, все дело в законах? В их, так сказать, конструкции или ... нельзя исключить преждевременность некоторых установлений, жесткость правил?
- Прошу читать жалобу, а не задавать риторические вопросы!!! - очнулась секретарь.
- Извините, у каждого стиль свой. Итак, человечество проходило трудную Господню школу, год за годом. Взрослело. Появлялись некоторые нюансы. Пришло, так сказать, время для некоторой ревизии норм поведения.
Оратор перевел дух, посмотрел вокруг себя.
- Великий Декалог, ни одной заповеди которого мы, Господи, исключать не мыслим, несколько устарел и нуждается в моральной модернизации. Приходится признать, что некоторые формулировки сейчас звучат несколько обидно для так сказать прекрасной половины человечества. Заповедь десятая ... я сейчас процитирую ...
В вытащенной бумаге из черной папки привлекали внимание пометки красным цветом - подчеркивания, вопросительные и восклицательные знаки.
- Вот: "Не желай жены ближнего твоего и не желай дома ближнего твоего, ни поля его, ни раба его, ни рабы его, ни вола его, ни всего, что есть у ближнего твоего".
Снова возбужденный взгляд вокруг.
- Основанием нашей жалобы полагаем мы не справедливость отношения к женщине! Приравнивание ее, венца творения, к остальному имуществу мужчины! Именно в этом несправедливость, Господи! Кстати, позволю себе напомнить Вам, о существовании пункта седьмого "Не прелюбодействуй". Я бы отметил здесь полную аналогичность толкуемых понятий. Так сказать, зачем повторятся? Чтобы, наверно, закрепить урок? Ведь мало человеку сказать, надо вдолбить!
Тут докладчик совсем разволновался, пошел пятнами, начал местами дематериализоваться. Женщина хмыкнула, Иван Иванович опустился на стул, потом вскочил и по памяти закончил:
- Сторона в интересах человечества просит внести изменения в заповедь десятую, исключив из текста слова "Не желай жены ближнего твоего и", как противоречащие естественному равноправию рабов Твоих и оскорбляющие чувства женщин!
Установилась тишина. В этот момент должны были последовать вопросы Суда стороне. Но секретарь, после минутного замирания с каменным лицом, повернулась к другой стороне:
- Параскева Петровна, а Вы что скажите?
- Сторона обвинения ...
- Сторона обвинения??? Вы ничего не путаете? - взвился Иван Иванович.
- Простите, ааа ... простите, заинтересованная сторона, верно? Так вот, указанная норма абсолютно не относится к теме "имущество", равно как "вещь". Здесь важен аспект "желание" чужого вообще. И потом надо иметь в виду исторические реалии, право интеллектуальной собственности тогда не существовало, поэтому заповедь заканчивается волом, а не, например, словами "бренда его" или "нот песен его". Обратите внимание на окончание заповеди: "ни всего, что есть у ближнего твоего". Это же признание того, что на камне метр на два не поместятся названия всех предметов на свете.
Вожделение не своего - вот о чем эта заповедь! Прелюбодеяние - следующая ступень нравственного падения. Сначала посмотрел в сторону и родил в себе влечение, а затем, забыв о своей жене и (может быть) детях, воплотил свою страсть. Не желай! Не испытывай судьбу с чужими тебе людьми - ведь так и своих людей потеряешь!
А как же история Фомы? Неверующего? Ведь если все станет очевидным, и все поверят в бога, зачем такие верующие Господу? Человек должен поверить сам, без, так сказать, помощи, чудес, подсказок.
А самое главное: заинтересованной стороной не указан способ исполнения решения. Могу себе представить: камень с поправками, спускаемый ангелами, в самый центр Иерусалима, застывшие в ужасе палестинцы с автоматами и евреи в танках. Толпы молящихся будут давить друг друга возле нового доказательства Существования. Мы должны пресечь возвеличивание одной религии над другой. А в этом случае, совершенно точно, верующие христиане будут кичиться - вот, Господь наш прислал нам новое доказательство, а ваших богов нету, они молчат.
Прошу отклонить жалобу противной стороны.
- Да, да, очень противной стороны, - хихикнул Иван Иванович.
- Реплики сторон.
- Ваша
- Это все? Представителям сторон надлежит выйти, для соблюдения тайны Божественного суда, - проскрипела секретарь и выбежала первой. Через час было оглашено определение:
- В связи с быстротечностью земного времени, высокой скоростью изменений взаимоотношений, Господь откладывает рассмотрение данного вопроса на одну тысячу лет.
Вышедший из зала судебного заседания Иван Иванович хмуро зыркнул на Параскеву Петровну:
- Уже пятисотая отложенная жалоба за две тысячи лет.