О креативе, и не только...

Тогда мы неожиданно занялись Пи-Эр. Идеями обогатиться за счет других всегда не оскуднеет земля русская, мы находились в поиске. Фишка, по моему мнению, должна была заключаться в вызове и эпотажности рекламных блоков (речь шла о печатном издании, и вызов не должен был заключаться в непечатных выражениях). Помню, идея об экспериментах изначально, как и все безумное, родилась у меня. Старик, сказал я, пивнушки - это Клондайк в его лучшие времена. Посуди сам, чем заниматься пиплу, стоящему в очередях перед киоском или пришедшему одному в кафешку пропустить свои законные начинающиеся от 0,5 и продолжающиеся до бесконечности пива? Но для этого наша реклама должна заинтересовывать, а не тупо сообщать об очередном говнопродавце. Нам нужен художник, Игги, только не дизайнер, а именно художник, и не от слова худо, как мы с тобой. Ибо то, что рисовать ты не умеешь, мы с тобой поняли еще в детстве, когда ты не смог подделать подпись своего отца, а обо мне тоже самое стало известно чуть позже, после того, как родители меня насильно отправили в изошколу тратить мои законные выходные и все, чего я там достиг - изобрел свой метод рисования из каракулей, когда разрисовываешь весь лист каракулями, а потом смотришь, на что из них некоторые похожи и дорисовываешь им недостающие детали :). Так в его (зачеркнуто) нашей жизни появилась ты, девочка-подросток с громадной инициативой и горящими глазами, это было то, что нужно. Прошло несколько месяцев летнего небезуспешного безумья, и мы обнаружили, что Клондайк оскудел. Пришел сосредоточенный Игореха и грустно проговорил - знаешь, мне кажется, народ меньше стал пить пиво. Что мы с этим будем делать, приятель? И мы приняли решение расти дальше и выходить на мировой рынок (зачеркнуто) уровень магазинов. К тому времени ты уже была с ним, и я не понимаю, как и почему оказалось, что изучать уровень примагазинной рекламы отправились мы вдвоем, но тем не менее, помню, что Игги отстранился от этой затеи наотрез. Мы отправились наудачу, имея при себе уже несколько вариантов рекламы, которую нам заказали "на пробу". И вот мы в магазине, изучаем места расклейки предполагаемых листововк, изучаем "соперников". Кто в итоге решил наклеить наши бета-версии листовок не помню, но по ощущениям, это было спонтанное совместное решение, и мы, оглядываясь на близстоящего за прилавком продавца, по шпионски, прикрывая друг друга, начинаем наклеивать наше произведение искусства рядом с блеклой творчеством,но аляповато-зазывной листовкой "других товарищей" (их типография, кстати, и называлась похоже). Банальный скотч цепляется за банальную чужую листовку, с первой попытки наклеивается все неправильно, при попытке оторвать композицию чужая листовка еще больше запутывается в скотче и сминается, продавец смотрит на нас уже с широко раскрытыми глазами и начинает рассказывать что-то о том, что "так не принято"... Мы подходим к нему и уже "цивилизовано" решаем вопросы, напоследок ты зачем-то спрашиваешь его, можно ли взять какие-то смешные скидочные карточки левой конторы в форме визиток из стойки выкладки и загребаешь целую пачку, робкий продавец говорит, что не стоит, и когда мы смеясь, по окончании диалога, выбегаем из магазина, я говорю, что идея вешать рекламу Перекрестка в Пятерочке была, конечно, забавной ).

часть II. И не только о креативе...

Следующий этап в нашем бизнес-проекте наступил, когда мы уже начали печатать свои блоки в серьезном, по мнению Игоря, но глянцевом журнале. Старик, сказал он, прийдя в очередной раз с грустно-озабоченным лицом, Инге это не нравится. Вхуиз Инга и что именно ей не нравится, спросил я. Она говорит - не формат, сказал Игги. Не формат и не возьмет она это в журнал, ей не нравится наш стиль, и она главный редактор. Игорех, дружище, ответил я. Давай забацаем этому редактору такую рекламу для своих друзей-компаньонов или кто там еще несет ей деньги, которая ей понравится, и не копейки не возьмем. Пускай это будет взятка, но в нашем духе. Это сложно, сказал ты. -Я в тебя верю, назначь ей встречу у нас, обсудим.
 Игорь с Ингой пришли в фирму, слегка порхая. Инга уже начинала попадать под действие чар Игоря, по крайней мере, общение шло в положительно-склонительном направлении. Оставив их в холле, мы с Оксей поднялись наверх, размышлять и творить над образом креатива в мансарду. Итак, автосалон, сказал я. Полуголые девочки, блестящие машины, набившие оскомину. Берем расфуфыренных шлюх и грязное корыто? - спросила ты. Почти. Давай возьмем ВАЗ. ВАЗ? последнюю модель, с премьером внутри? Прально, только не ту, аляповатую, именно последнюю. Но без премьера. -Премьера вырежем, согласилась Ксю. Не формат. :) Ага, значит берем этот последний писк российской моды, обязательно в духе обычной рекламы, сверкающая машина, блеск, и подпись... А подпишем мы так: "ВАЗ - вы знаете, что может быть лучше?". И? спросила ты. И внизу, конечно, "Мы тоже.", окончил я фразу. Пока мы все это говорили, твои стремительные пальчики уже ваяли прообраз, и довершить его было делом нескольких минут. Мы взглянули друг другу в глаза по завершении и увидели в них отражение друг друга и знакомый блеск сумашедшинки... Ты открыла Блокнот и написала три слова... "Я хочу тебя".
 А Игги - показал глазами я вниз... "Ему индифферентно" - написала быстро и без запинок ты (а я всегда сомневался в правильности написания этого слова) и, тут же стерев это бэкспейсом, исправила на "мне похуй". Я взял тебя за руки и мы пошли на гигантский балкон нашего домика на окраине, где располагалась компания.

 Дышать одним воздухом с тобой было приятно и волнующе. Наши руки все еще были вместе, и, обернувшись друг к другу, мы соприконсулись лицами, потерлись щеками и поцеловались. В этот момент весь окружающий мир замер и перестал существовать. Было не до каких-то переживаний, угрызений совести, или тем более, мыслей. Не буду врать, что в этот момент я понял, что любил тебя всегда - я не мог думать вооще ни о чем. Мы существовали только в этот миг и только вдвоем и поцелуй наш длился целую вечность, за это время погасло несколько звезд и зажглось новых, рождались и умирали Вселенные - нам ни до чего не было дело, кроме нас двоих, а еще точнее, нашего одного, единого, союза. Оторвавшись друг от друга, в стремлении снова соединиться, мы начали срывать друг с друга одежды, в этот короткое, но такое долгое для нас мнговение рвались пуговицы, раздавался звук разрываемой ткани - все было неважно до тех пор, пока наши тела вновь не слились вместе и на этот раз нам уже ничего не мешало. Мы буйствовали и наслаждались друг другом. Казалось, что наступил последний день существования цивилизации и смысл нашей встречи сейчас - использовать эти мнгновения на всю катушку. Опустившись вначале на диванчик, я мял твои великолепные маленькие груди в своих руках, пока ты в позе наездницы овладевала мной. Откинувшись назад, ты предоставила свободу моим пальцам скользить по клитору и ласкать его. И дальше - как вереница слайдшоу, приятные мнгновения, когда мы поднялись с диванчика и ты держалась рукой за край балкона, а я входил с тебя сзади, проводя руками по спине, держа за плечи и прижавшись затем к тебе обоими руками в плотном контакте и не желая отпускать... И снова на диванчике лежа на боку, когда руки свободно могли шарить по всему твоему телу и снова продолжать ласкать клитор... Мы развернулиись лицом к друг другу в той позе, которая считается классической, и я входил в тебя, а ты поднимала ноги... Затем я захотел иметь возможность целовать тебя и, приподняв, не выходя из тебя, встал на ноги и прислонил тебя спиной к стене, ты свела ноги у меня за спиной и, сложив ладони своих рук у тебя за головой, я целовал тебя, а затем ритмично приподнимал твое тело своими толчками. Казалось, мы не можем удовлетвориться друг другом и страсть, выходящяя сейчас наружу, где-то сдерживалась с момента нашего рождения, дожидаясь, пока мы встретимся. Твои пальцы впились в меня и судорожно сжались, тело трепетало. Я, почувствовав твое наслаждение, потерял голову от счастья и не смог сдержать в себе рык. Глубоко войдя в тебя еще несколько раз, я разрядился и наши голоса слились в одном стоне. Мы смотрели друг на друга и наши глаза весело смеялись.