Безумец - музыкант в не меньшей степени, чем ты или я;
только инструмент его немного расстроен.
Джебран Халиль Джебран
1
Перед входом в бар "Огни Лидии" остановился черный лимузин - небывалый гость в этом забытом богом фабричном квартале. На глянце кузова и на черных тонированных окнах застыли искривленные копии неоновых огней. Пассажирская дверь бесшумно поднялась, и из темноты салона с некоторым трудом выбрался мужчина, лет шестидесяти. Он надел шляпу, и, опираясь на трость, направился в сторону бара.
Из заведения, носящего имя одного из флагманов времен войны, доносилась ритмичная музыка. Поморщившись, мужчина открыл дверь, и его окатило глухим буханьем вперемешку с резкими рваными звуками, запахами табака, марихуаны и алкоголя. Помедлив секунду, мужчина решительно вошел внутрь.
Недавно закончилась вечерняя смена, и бар был забит до отказа - работяги с ближайших фабрик получали порцию дешевой радости. Люди нависали над столиками, толкались у барной стойки и, конечно же, перед подиумом со стриптизершами.
Опираясь на трость, посетитель направился к столику, приютившемуся у стены слева от подиума. Толпа, пожирающая глазами обнаженных красоток, расступалась, пропуская старика вперед и, что удивительно, никто не орал: "куда ты прешь!", никто не отталкивал его. Будто гость обладал особенной аурой, подавляющей любое желание нахамить ему.
За столом, куда направлялся гость, развалился пьянчужка. Он полулежал на стуле с закрытыми глазами, склонив голову на грудь, и шевелил губами, будто разговаривал. В любом баре можно увидеть таких. Отгородившиеся от окружающего мира зеленым бутылочным стеклом, всегда и везде одинаковы - спутанные волосы, многодневная щетина, одежда вся в пятнах, а если заглянуть в глаза - бессмысленный взгляд, как у детской игрушки пластмассовыми зенками. Пьяный был крепок в плечах. Сразу видно, отставной военный - прожигает жизнь и скромную пенсию. И, кажется, он был единственным, кто не обращал внимания на сцену, но свою радость - бутылку дешевого виски, опасно стоящую на краю стола - он тоже имел. Ближе к середине заляпанного столика стояла пластиковая тарелка с разноцветными кремовыми шариками в прозрачной глазури.
Гость подсел за столик и, не найдя достаточно чистого места, положил шляпу себе на колени. Лучи прожекторов лениво ползающие по залу, добрались до посетителя и высветили его лицо. Тяжелая нижняя челюсть - от природы, плотно сжатые губы и пульсирующие жилки на скулах - от напряжения, мешки под глазами - от усталости. Все вместе делали его похожим на бульдога, готового вцепиться в добычу. Матерого пса. Седина почти полностью закрасила когда-то черные, как вороново крыло волосы. Гость нажал кнопку, и вокруг стола возникла переливающаяся сизыми и желтыми пятнами, завеса, укрывающая от посторонних шумов. В заведениях классом повыше можно было создать любую иллюзию, но в "Огнях Лидии" стена не создавала уединения и даже шумы гасила не полностью.
Пьяный дернулся и глубоко вздохнул. Словно его разбудили.
- Здравствуйте, майор О'Нил. Мне сказали, что вас можно найти здесь, - сказал старик.
- Бывший майор, - заплетающимся языком проговорил тот.
- Меня зовут Стивен Хендерсен, - ответил седовласый.
Он взял у проходившего мимо официанта стакан и налил из стоявшей на столе бутылки. Имя "Стивен Хендерсен" должно быть известно любому, кто участвовал в войне и большинству тех, кого миновала эта участь. Те же, кто не слышал этого имени, непостижимым образом догадывались, что перед ними Значительный человек.
- О, я удостоился великой чести, - растягивая слова пропел О'Нил. - Тоже хочешь посмотреть мое шоу?
О'Нил с трудом поднял голову и протянул руку к тарелке. С пятой попытки ему удалось ухватить шарик, и молниеносным движением - откуда взялись силы? - О'Нил метнул его в извивающуюся на сцене девушку. Публика отозвалась восторженными криками, когда стриптизерша наклонилась - практически легла на подиум, - и позволила одному из работяг слизать крем с правого соска.
- Или ты хочешь предложить мне тур по стрипбарам Федерации? - едва удерживая голову прямо, О'Нил посмотрел на седовласого.
- Мне нужна ваша помощь как пилота, майор, - не реагируя на наглый тон, ответил гость.
Он достал из внутреннего кармана портмоне и вытащил из него галографию. На ней был изображен сам Хендерсен, улыбающийся, практически без следов седины. А рядом стояла молодая девушка. Она тоже улыбалась и прижималась щекой к мужскому плечу.
- Это моя внучка, Оллин. Ее похитили вчера вечером.
Буквально на секунду в его глазах промелькнуло что-то осмысленное, старику даже показалось, что О'Нил напрягся, вырвет снимок, вскочит... Но тут же исчезло. Взгляд снова стал рассеянно-плавающим и вместо галографии пилот потянулся к бутылке.
- Ну, так подключите полицию! - сказал он. - У вас же немало денег и влияния. Зачем вам нужен отставной пилот, который не отрывается от бутылки?
- Это не юрисдикция полиции. К этому делу уже подключилась армия, но мне очень важно их опередить. Так что действовать я могу только частным путем.
- Ну, тут я тебе ничем не могу помочь. Видишь, я очень занятой человек, - майор отпил из горлышка, крякнул и кивнул на тарелку с шариками. - Так что я вас не задерживаю, господин Хендерсен.
- Как вы заметили, майор, - седовласый не обратил внимания на отказ и продолжил говорить тем же спокойным тоном. - Я имею довольно большое влияние в обществе. Но высокое положение - это не только тугой кошелек. Скажу вам по секрету, я имею довольно близкое отношение к проекту по созданию экспов. Есть вещи, которых не знаете даже вы. Например, то, что существуют некие вербальные коды, с помощью которых можно вами управлять.
- Угу... - О'Нил вновь поднял голову и уставился заплывшими глазами на своего гостя. - На мне это однажды применили. Как же я вас всех ненавижу! - Пьяный ударил кулаком по столу, задев тарелку. Большая часть шариков превратилась в разноцветную кашу.
- Террористы, похитившие мою внучку, требуют от меня выдачи этих кодов. Государству на девочку наплевать. Они готовят операцию по уничтожению базы, но у меня есть небольшое преимущество. Я рассчитываю на несколько дней форы и прошу вас помочь спасти Оллин.
- Не надо давить на жа-а-алость, мистер Хендерсен! - пропел майор, набычиваясь и нелепо наклоняя голову влево. - Я свое отвоевал, и не мешайте мне наслаждаться заслуженным о-о-отдыхом!
Хендерсен взял со стола галографию, еще раз посмотрел на нее и спрятал обратно в портмоне.
- Но, даже, если вы решите, что жизнь моей внучки ничего не стоит, подумайте о себе и таких как вы. Если террористы завладеют кодами, прежде, чем до них доберутся военные, то... Как вы думаете, чем вы станете заниматься когда это произойдет? Хотите, я предскажу ваше будущее? Вы сядете в свою "иглу" и вместе с другими, плечом к плечу, будете выжигать все, что не подчиняется этой группе безумцев.
- Подонки... Зачем вообще нужно было создавать эти коды!
- Думаю, вам, как человеку военному, не нужно объяснять, что такое оружие как экспы должно контролироваться как можно более серьезно.
- А почему их не уничтожили? Война же закончилась.
- Майор, вы пропили остатки мозгов? Да какое же государство уничтожит рычаги управления супероружием! Я очень хорошо понимаю ваше состояние и, поверьте...
- Понимаешь!? - проревел О'Нил вскакивая. Стул из-под него вылетел и ударился об стену. - Да ты хоть раз оторвал свою задницу от кресла в своем подземном бункере? Знаешь, как выглядит бой, как гибнут корабли? Давай я тебе расскажу, как они выворачиваются наизнанку, вытряхивая из себя тысячи человек!
- Прекрати орать! - рявкнул седовласый. - Знаешь, сколько дроидов поставили мои фабрики, чтобы как можно меньше людей узнало, как выглядит бой? И про корабли не забудь!
Майор замолчал и, подняв стул, сел. Вспышка ярости так же внезапно прошла, и тон майора снова стал отстраненно-пьяным:
- На всех нас лежит грех... мы убийцы... - О'Нил снова потянулся к бутылке. - Знаешь, мистер Корабли-и-дроиды, сколько кораблей я уничтожил?
- Четыреста пятьдесят три истребителя и шесть крейсеров, - без запинки ответил седовласый.
- ... и два гражданских транспорта... по две тысячи человек в каждом.
- Там свирепствовал грипп VD-5 и пассажиров могли использовать для разжигания пандемии.
- ... я просто расстрелял их.
- Вот тогда вы и догадались, что вами могут управлять.
- Да... после этого я хотел покончить собой, но эксп не может этого сделать. Если бы я знал, что так будет...
- Ты выполнял приказ, солдат.
- Лучше бы я сдох в начале войны!
- Знаешь, что могли сделать те корабли, которые ты уничтожил?
- Да, да... Можете мне не говорить, что я спас этим сотни тысяч жизней. Я это тысячу раз слышал.
Седовласый положил на стол листок бумаги и пластиковую карточку с галографией О'Нила.
- Здесь пропуск и все мои координаты. Подъезжайте к 22:00. Я очень жду вас, майор, - Хендерсен встал из-за стола.
- Я попрощался с флотом, - ответил О'Нил, не отрывая взгляда от карточки, словно от нее исходила неведомая опасность. Как будто это была особая, хитрая бомба, спусковым механизмом которой служил его взгляд: отведешь - и она сработает.
- Прежде чем уйти, я хотел бы еще добавить, - сказал седовласый. - Я достаточно богат, но ваша психоматрица исключает службу ради денег. Тем не менее, у меня есть, что вам предложить, майор.
- И чем же вы хотите меня купить?
- Купить? Нет, молодой человек, я бы не стал делать такую глупость. Но знаю, что вас может заинтересовать: искупление грехов. Пора тебе избавиться от этих вериг.
Их взгляды встретились. Холод, решимость и горечь утраты Хендерсена пересеклись с бездонным леденящим ужасом О'Нила.
"Спасение одного конкретного человека, отличается от защиты миллионов. Ты выполнял свой долг, истребитель, но не видел глаз людей, спасенных тобой" - хотел добавить седовласый, но увидел понимание во взгляде пилота. Майор отвел глаза. Старик вздохнул, тяжело поднялся и, опираясь на палку, степенно вышел из бара.
Вместе с его уходом отключилась и шумовая завеса. О'Нил вздрогнул, пригнулся, будто ему на плечи упал груз. Пока закрывалась входная дверь, он успел разглядеть, как старик сел в лимузин. Ему даже показалось, что седовласый обернулся. Скорее почувствовалось, поскольку, черные стекла машины полностью скрывали пассажира.
Сквозь навалившуюся тяжесть музыки О'Нил услышал свое имя:
- Эй, Скив! - голосил парень через два столика от него, протягивая руку в сторону сцены. - Кажется, эта брюнеточка истосковалась по твоим шарикам.
- Чертов психолог. Я тоже психолог! - О'Нил схватил чудом уцелевший кремовый шарик и метнул его в лысину какого-то работяги, стоявшего у сцены. Под громкое улюлюканье, танцовщица наклонилась и слизала крем с лысины, почти касаясь грудью его лица.
Майор оттолкнул стол, и, шатаясь и рыча себе под нос ругательства, вышел из бара.