Аннотация: "С небом навеки десант обручен..." поется в одной известной песне и небо ждет всех нас. Оно терпеливо и умеет ждать. И если ты навеки обручен с его синевой, то ничто не остановит тебя и Бог или Дьявол приведут тебя на край.
Аня рыдала в голос, из ее перекошенного рта доносились лишь отдельные, почти бессвязные словосочетания. Из них кое-как удалось вычленить лишь одно - к службе в армии она не годна. Не то категория В не то Г. Из ее криков понять так и не удалось.
Мы с ней сидели на лавочке в скверике неподалеку от военкомата. Она уткнулась в мое плечо и рыдала...рыдала...рыдала. Я пыталась ее успокоить, но куда там! Не слышит человек. Точнее слышит, но не понимает.
Из военкомата выходили группами и поодиночке. Кто то курил, кто то смеялся. Кто то плакал или просто брел, понуро опустив голову. Попадались и девчонки. Некоторые нервно топтались на входе, мяли кепочки в руках и сглотнув, ныряли в распахнутые двери, исцарапанные ножами и гвоздиками в чьих то шаловливых ручонках.
Ласковое весеннее солнышко грело, как оно в этих краях греет совсем небольшой период времени между морозной зимой и жарким сибирским летом.. Вообще стереотип, что климат у нас холодный. На самом деле, кое где летом бывает до плюс сорока. Хотя и зима у нас не жаркая, по чести говоря. А вот про тучи комаров - абсолютная правда. Их не всякий репеллент шугнет.
В общем, погода была хорошей. Гулять бы, да радоваться. Что обычно мы с ней раньше и делали с того момента, как познакомились. Я в четвертом классе перешла в ту школу, где она училась. Мы подружились на почве общей любви.
Да, мы с ней две милитаристки. Армия для нас - любовь навсегда. Мы с ней даже вместе ходили в один военно-патриотический кружок. Когда другие девчонки тратили деньги на модные шмотки и дорогую французскую косметику; мы бегали по военторгам. Ножи, камуфляж, противогазы, другое армейское и страйкбольное снаряжение. Эту игру мы тоже безумно любили. Почти, как бой во время войны. Кипящий в крови адреналин, обостренные до предела чувства...
Но мне то армия не светила. У меня с детства сахарный диабет. Еще с первого класса руки были в следах от шприца. Пока была маленькой, еще верила, что выздоровею, что придумают лекарство от диабета и может быть меня возьмут в армию. С годами смирилась, хоть и осталась тупая боль в груди, от осознания того, что для меня армия - несбыточная мечта. Быть может от этого я любила ее еще больше, как любят нечто недосягаемое, но такое прекрасное. Этакая горьковатая романтика - смириться с болью, смириться с тем, что твоя любовь никогда не будет разделенной.
Аня с детства хотела поступать в офицерское училище ВДВ, а тут в армию не годится. По здоровью. Так мечтала о погонах и голубом берете...
Но она ведь здоровая была, как конь! А тут нашли что то в спине, хотя вроде на эту часть тела Аня не жаловалась. Она вообще из врачей посещала только травматолога. И то редко. Само все заживало. Как на собаке.
Мы долго так сидели. Уже и стемнело, а Аня все плакала и плакала. Глаза покраснели и воспалились, рукав моей рубашки промок насквозь. Все таки, бывают в жизни такие ситуации, когда так нужно чтоб рядом было надежное женское плечо. Ибо подчас, подруга вернее чем какой-нибудь там хахаль или другая непонятная шваль мужского пола.
В конце концов я довела Аню до дома и отправилась к себе, едва успев на последний автобус. Она осталась дома одна. Ее в одиночку растил отец, дальнобойщик. Вот и сейчас он опять был в очередном рейсе, где то в Алтае.
***
Аня сидела на койке, сложив ноги по турецки. Ее пальцы, покрытые царапинами и мозолями, сжимали паракорд. В голове - тяжелая, давящая пустота, полная безысходного темного отчаяния. Комнату освещала лишь полная луна Во всем доме стояла густая, плотная тишина, нарушаемая лишь мерным, щелкающим тиканьем часов.
Руки сами проворно крутили трос, плетя скользящий узел. Все отчетливее становились очертания петли. Аня уже не плакала - на место бурных слез, пришла молчаливая пустота в голове, вытеснившая из воспаленного мозга все мысли, такая же тяжелая, как тишина во всей пустой в столь поздний час квартире.
***
Аню нашли через три дня. Ее отец, вернувшись из рейса, увидел распухший и обезображенный труп с языком, свисающим до подбородка. Трос выдержал. Прибитый поперек дверного проема турник, на котором она раньше часто подтягивалась, тоже.
***
Похороны прошли тихо. Без торжественных речей и прочего идиотского пафоса. Там были лишь самые близкие ей люди. Я почти ничего не запомнила, все словно в тумане.
Ее отец плакал, смотря на то, как рабочие закапывали могилу. По его щекам стекали слезы. Хоронили Аню в закрытом гробу - уж слишком жутко выглядело тело..
Я не плакала. Все случившееся казалось каким то нереальным. Иллюзорным. Мир превратился в туман, а все чувства словно смерзлись в глыбу льда, который ничем не растопить.
Слезы были. Но потом. Кода я смогла осознать все произошедшее. Когда поняла, что Ани больше нет. Что мы уже не будем играть в страйкбол, вместе бегать в военторг и рассказывать друг другу наши девичьи секреты. Все. Ничего больше не будет. И не исполнится ее мечта о погонах и голубом берете. Под ее жизнь подведена последняя черта. Точка. Финал.
***
В то солнечное майское утро я лежала на траве и мой взгляд был направлен в бездонное синее небо. Глаза застилали слезы. Я не могла пережить и поверить в смерть той, которая так мечтала покорить это небо, остаться с ним наедине.
Но не сложилось. Жестокая судьба-шалава распорядилась иначе и смерть приняла ее в свои холодные объятия. Не мне ее судить, ибо каждый сам себе адвокат, судья и прокурор.
***
Высоко в небе, словно из ниоткуда сгустился силуэт парашютиста. Точнее парашютистки. Она была высоко, но ошибиться я не могла. Знакомые глаза, знакомая улыбка. Это была она. Аня.
Купол парашюта наполняло золотое солнце. Десантница медленно опускалась на землю. Ее глаза светились счастьем и лихо заломленный берет был голубым, как небо, и кокарда, сотканная из солнца и воздуха сияла в пронзительной синеве.
Камуфляж и экипировка сидели на ней как влитые, словно Аня была рождена для них. Рождена для неба. Солнечные лучи играли на начищенной до нестерпимо яркого блеска кокарде. Аня вся светилась счастьем. Она была словно птица в небесах. Хотя почему словно? Она и была птицей.
Она улыбнулась мне и приложила ладонь к голубому берету. Я вскочила на ноги и помахала ей, но видение пропало.
Но теперь я знаю - Аня в небе. Я знаю, что делать дальше.
***
В моих руках - точно такой же паракорд, что был у Ани. Пальцы сами плетут скользящий узел, а на губах играет рассеянная улыбка мечтательницы, чьи мечты не исполнились в этой жизни. Ничего. Небо, жди меня и я приду в ряды крылатой пехоты. Небо умеет ждать...