Аннотация: Вышло совсем не то, что задумывалось. Может, когда-то и оно получится :) Играющие слова: часы, щекотливый, плавать
You're never gonna know what's fake or real
Я болен неизлечимо. Мой недуг не поддается традиционному лечению. Он надежно кутается в мою душу, как в саван, и требовательно стоит надо мной по ночам. От того я часто мучаюсь бессонницей и забыться мне помогает только пара таблеток "Димедрола". Наутро болит голова, ломит в висках. Я завариваю себе кофе и долго смотрю в окно, припоминая, когда же все-таки это случилось. Можно даже не закрывать глаза. Вновь, словно наяву, я вижу...
Впрочем, давайте начнем сначала.
По пути с работы, я заехал в магазин, купил пару банок пива, чипсы и зачем-то плитку горького шоколада. Как мне показалось, сумерки опустились чрезвычайно рано для начала осени, а уж откуда взялись вязкие белые клочья тумана, мне было совсем невдомек. Повинуясь неясному чувству, я поднял стекла в машине и привычно свернул на северо-запад, подъезжая к хоккейному стадиону. Огибая ледовую арену, вилась дорога, уходящая в лес.
Через плотину что ли? - лениво мелькнула мысль и, словно во сне, я повернул туда. Промелькнул мимо указатель на иностранном языке. Я успел разглядеть только цифру три. Три километра до озера?
Совсем уже двинулись со своими туристами, решил я, поглядывая на деревья вокруг. Туман впереди становился все гуще. Лучи фар шарили в непрозрачной молочно-белой мгле, и я уже успел пожалеть, что поехал здесь. Что-то скрипело и раскачивалось снаружи. Один раз я даже отчетливо расслышал клацанье, будто огромный железный капкан смыкал и размыкал свои челюсти.
Ветер, уговаривал я сам себя, но от этих звуков все равно пробирала дрожь. Не глядя, я ослабил галстук и потянулся за пивом, лежащим на соседнем сидении. Нервно потянул за колечко крышки и глотнул горьковатой неприятно-теплой жидкости. В этот же момент, что-то розовое и мягкое ударилось об лобовое стекло, и я резко ударил по тормозам, расплескивая себе на грудь желтое пиво. С шуршанием, показавшимся мне оглушительным, на пол свалился пакет с продуктами. Я закрыл и открыл глаза. Но тварь за стеклом и не думала исчезать. Она ползала по поверхности, цепляясь своими присосками, похожие на те, что лепят на игрушки. За её спиной тяжело поднимались и опускались слюдяные крылья. Два выпуклых глаза на тонких стебельках с жадным любопытством вглядывались внутрь кабины. Я обернулся назад, продолжая машинально сжимать алюминиевые податливые стенки банки, и не поверил своим глазам. Дорога исчезла. Неприветливые и высокие, стеной, возвышались деревья, между которыми неторопливо струились белые потоки тумана. Жалобно скрипя, стволы раскачивались из стороны в сторону, словно кто-то невидимый и огромный, забавляясь, проводил по ним рукой, как дети порой разводят стебли травы, чтобы посмотреть, когда они снова сойдутся вместе. Я повернул голову и чуть не заорал: товарка первой твари цеплялась за боковое стекло в паре сантиметров от моего лица и, казалось, разглядывала меня невыразительными круглыми глазами. Я постучал согнутым пальцем по окну, и она замахала крыльями и улетела прочь, оставив после себя слизкий даже на вид, след на стекле. Однако, первая животина уже переползла вниз ветрового стекла и сидела на дворниках. Готов поклясться, вид у неё был предовольный. С некоторым злорадством, я включил дворники. Очевидно, тварь была тяжела, так как стеклоочистители не смогли даже подняться. Но движение под собой ей, видимо, пришлось не по вкусу, поэтому она переместилась на капот. Я уронил голову на руль и попытался собрать стремительно разбегающиеся мысли.
Что я курил? Ничего.
Что я пил? Пиво. Пять минут назад.
У меня галлюцинации? У меня галлюцинации.
Придя к такому неутешительному, но устраивающему меня выводу, я глубоко вздохнул и открыл глаза. Тварь ползала по капоту. Лениво трепыхались её сетчатые большие крылья.
- Сука, - бессильно сказал я и с силой провел рукой по волосам.
Снова послышалось клацанье капкана. Только теперь оно звучало ближе и в нем прибавилось визгливых нот, словно капкан был заржавелым. По правую сторону от меня, метрах в десяти от дороги вдруг затрещала и завалилась на бок сосна, вывороченная из земли вместе с корнями, будто какой-то сорняк. Соседние деревья поймали её на свои ветки в паре метров от земли, не давая упасть окончательно. Мне послышался надрывный резкий свист с той стороны. Затрещало еще одно дерево. Мои нервы сдали, и я надавил на газ. Не ожидавшая рывка тварь скатилась с капота прямо под колеса. Останавливаться и проверять, что с ней, я не стал. Сознание будто заволокло пеленой. В голове было пусто и звонко: постучать и в ответ послышится эхо. Я только и мог, что жать на педаль и смотреть вперед. Пальцы сжимали руль с такой силой, что онемели и тихо болели. Очнулся я спустя минут двадцать, когда машину хорошенько тряхнуло на выбоине. Вокруг все еще был лес, вздыхающий и волнующийся, скрывающийся по метр в густом торжественно-белом тумане, словно в каком-то призрачном море. Я сбавил скорость и оглянулся назад. Казалось, белое марево смыкалось прямо за задним стеклом, и ничего там больше нет, кроме него. Я посмотрел в зеркало заднего вида и нашел, что у меня какой-то нездоровый цвет лица, а глаза лихорадочно блестят, как у больного чахоткой. Хотя откуда бы мне знать, как блестят глаза туберкулезников. Облизнув пересохшие губы, я ткнул в кнопку на панели магнитолы. Заиграл диск, и я нетерпеливо включил радио. Тут же машину заполнили звуки шипения и потрескивания. Мигающие цифры быстро сменяли друг друга. Ничего не ловилось. Досадливо тряхнув головой, я выключил радио и уставился на дорогу, постепенно расслабляя пальцы на руле. Вытащил одной рукой мобильник, нажал быстрый набор. В трубке послышались резкие отрывочные гудки и тишина. Я бросил ненужный телефон на соседнее сидение.
Вести приходилось осторожно. Откуда ни возьмись, на асфальте взялись разломы и трещины. Пару раз что-то пролетало мимо, порой задевая машину кожистым крылом и издавая при этом каркающие глухие звуки. Один раз я услышал царапанье сверху: чьи-то когти пробовали на прочность обшивку, и мне стало плохо уже при одной мысли, что кто-то наверху сможет разодрать крышу, как в каком-нибудь американском ужастике. Ненавижу ужастики. Я могу их смотреть. Мне даже не страшно. Но когда какое-то чудище неожиданно выскакивает из-за угла и разрывает человека надвое, так что во все стороны летят кишки и кровь, что это за удовольствие?
Спустя два часа я начал уставать. От постоянного напряженного всматривания на дорогу начинали болеть глаза, затекла поясница. Туман и не думал редеть. Казалось, что машина просто плывет в белом мареве. Страх уступил место отчаянию, отчаяние чувству обреченности. Поэтому на мигнувший вдруг свет в нескольких метрах от машины, я посмотрел сначала с подозрением и опаской, потом - с удивлением и затеплившейся надеждой. Я повернул руль, ориентируясь на этот слабый маяк, и уткнулся в бордюр. Чертыхнувшись, я дал задний ход и фары высветили покосившиеся невысокие ворота. Пока я ехал по подъездной дорожке, под колесами сухо шуршал гравий. К дверям подъехать не получалось. Почти возле самых стеклянных створок стояла машина. Кажется, "шкода". Я заглушил мотор и нерешительно посмотрел на дом. Отель, похоже. Над дверями какая-то табличка - отсюда не разглядеть. Розовые твари бьются в окно, за которым мелькает свет. Я вдохнул и выдохнул. Нервно постучал по рулю. Выходить из машины совершенно не хотелось. Я мельком глянул на часы. Стрелки не двигались. Час от часу не легче. Один раз похожая на птеродактиля птица подхватила со стекла розового слизняка и заглотила его целиком. Я просидел еще минут десять, выжидая и ерзая на сидении. Поднял пакет, достал оттуда шоколад и засунул в нагрудный карман куртки.
Всего пара метров и ты внутри, уговаривал я себя.
Не дождаться ли утра? - предлагал кто-то другой, то ли трусливый, то ли просто осторожный, в моем сознании. - С утром всё пройдет. Ты проснешься с бодуна, и думать забудешь про ночной кошмар.
Мысль была заманчивой, если бы не пара "но". Зубчики на руле были до ужаса реальными и шершавыми, как и холод стекла, к которому я прижал ладонь, как и хриплые каркающие звуки снаружи. Свет мигнул и погас. Меня окатила ледяная волна паники. Кто-то там внутри собрался уходить, если еще не ушел. Я выскочил из машины и рванул к дверям. Кажется, мое сердце не успело стукнуть пару раз, а я уже был возле чужой машины. Я дернул за железные поручни и взвыл. Заперто. Черт возьми, как поговаривал мой любимый мушкетер, черт возьми! Туман заклубился, пополз быстрее, зашевелились у окна розовые твари, развернули в мою сторону круглые глаза. Я отчаянно стукнул кулаком в дверь и повернулся к ней спиной, настороженно оглядываясь кругом. Белая хлесткая нить ударила из ниоткуда, рассекла ткань куртки, обожгла кожу. В ту же секунду я почувствовал, как теряю равновесие, а кто-то сзади тянет меня за капюшон. Нелепо замахав руками, я провалился назад, опрокинувшись на спину и ударившись затылком об плиточный пол. Приподнявшись на локтях, я увидел, как худощавый мужчина пристраивает обратно самодельный засов на дверь, а снаружи бьется что-то об стекло. Вскочив с пола, я навалился на створку и доска, наконец, вошла в пазухи. Пару минут мы пытались отдышаться. Мужчина коротко посмотрел на меня пристальным усталым взглядом и протянул руку.
- Дэвид, - сказал он.
- Слава, - представился я. Рукопожатие Дэвида оказалось сухим и крепким. - Не русский что ли?
Он странно на меня посмотрел.
- Американец, - осторожно сказал мужчина. - Откуда ты, Слава?
Я махнул рукой в сторону машины.
- Ехал с работы, завернул не туда, потом вдруг вокруг туман, звуки странные, твари эти...
Меня передернуло. Дэвид понимающе кивнул, хлопнул меня по плечу.
- Оружие есть? - вкрадчиво спросил он и поднял бровь. Я покачал головой, и он утомленно вздохнул.
- На тебя не хватит, - непонятно сказал Дэвид. - Придется самому. Пойдем.
Мы прошли в холл. Там, на потертом матрасе, спал мальчик лет пяти и две женщины. Одной было на вид около пятидесяти. Во сне она крепко сжимала хоккейную клюшку и решительно хмурилась. Второй я бы мог дать около тридцати. Одной рукой она обнимала мальчика, другую подложила под голову. На шее черная полоса сажи, одежда порвана в нескольких местах. Господи, что же стряслось с этими людьми? Знаком велев мне молчать, Дэвид повел меня дальше. Он щелкнул кнопкой и включился большой карманный фонарь. При его свете стало видно, как запали у него глаза, какие тяжелые складки легли в углы губ.
- Сколько вы тут? - шепотом спросил я.
- Три дня, - немного хрипло ответил он. - Я пытался выехать к заправке днем. Но ему все равно. День, ночь...
Дэвид резко замолчал, потер шею ладонью, глядя на меня пустыми глазами.
- Солнце сквозь него, как пятно. Мне кажется иной раз, что мы больше его никогда не увидим. Дня четыре назад я словил одну волну, там сказали: "Харфорд". Но бензина не хватит. Мой сын...
Он снова умолк, присел на край стола. Я молчал, уставившись в одну точку. Розовые твари снова наползли на стекло, пытливо заглядывали внутрь.
- Выходить туда нельзя, - заговорил Дэвид. - Оно ориентируется по запаху. Понимаешь? Чует. И хрен его знает, что в следующий раз попытается тебя сожрать. Тебя не задели?
Только сейчас я вспомнил про разорванный рукав, стащил с себя куртку. Тонкий белый ожог поселился на запястье.
- У меня такой же, - расслабленно сказал Дэвид. - На ноге. Ничего. Не смертельно.
- Значит, вы с женой... - начал я.
- Что? - перебил меня мужчина. - Нет. Это Аманда.
- А, - сказал я с таким видом, будто мне стало вдруг всё ясно. Аманда.
Дэвид внимательно на меня посмотрел и криво улыбнулся.
- Моя жена, - сказал он, словно пробуя эти слова на вкус. - Моя жена там. Скорее всего, её уже нет.
- Извини, - пробормотал я.
- Ничего, - отозвался он. - Ты женат, Слава? Дети?
- Нет, нет, - поспешно ответил я. - Слушай, у меня в машине есть канистра с бензином. Мы на неделе на шашлыки хотели ехать. В общем, в багажнике... канистра. Литров двадцать.
Я запнулся под внимательным признательным взглядом Дэвида. Он как-то сразу весь собрался и выпрямился. Даже складки у губ исчезли.
- Надо дойти до машины, - спокойно сказал он, глядя на меня прямо. - Футов десять до неё?
- Метров пять, да, - рассеянно согласился я. - Как пойдем?
Дэвид вытащил из кармана револьвер и взвесил в руке.
- Патроны жалко, - признался он. - Я их оставил специально.
У меня пересохло во рту. Кажется, я понял, для чего он их оставил. Тут большого ума не надо. Я снова натянул куртку, чувствуя, как неприятно потеют ладони. Миновав холл, мы снова подошли к двери. Дэвид тихо вытащил засов, я щелкнул сигналкой. Мы увидели, как крышка моего багажника плавно поднимается вверх. Подождали пару минут. Ничего не происходило. Туман лениво крутился возле колес. Дэвид оглянулся на меня, я кивнул, и он резко открыл дверь. Я побежал к машине, пригнув голову и в любой момент ожидая, как мне по ногам хлестнет тугая белая нить. Схватил канистру, побежал обратно, отмечая краем глаза, как зашевелился вокруг туман. Хриплый резкий звук раздался прямо у меня за спиной. Через мгновение я услышал сухой щелчок, и что-то свалилось позади меня. Через несколько секунд я уже стоял в вестибюле, переводя дыхание, а Дэвид закрывал дверь. Задвинув засов, он прислонился боком к стене рядом со мной, подрагивающими пальцами вытащил из кармана пачку сигарет, протянул мне. Я отрицательно покачал головой, хотя и подумал, что после такого не грех начать курить. Дэвид пожал плечами и прикурил, пряча пачку обратно в карман.
- Хорошо сработано, Слава, - сказал он, выдыхая струйку дыма сквозь сжатые губы и прикрывая глаза. - Теперь уедем.
Я открыл рот и снова его закрыл. А что я мог сказать?
- Пап? - сонный мальчуган показался в дверях, теребя в руках потрепанную кепку.
- Да, Билли? - отозвался Дэвид, туша сигарету об стену и присаживаясь на корточки. Билли подошел к отцу, уперся ему в плечи руками и вопросительно посмотрел на меня. - Это Слава. Он достал нам бензин.
- Это хорошо, - улыбнулся мальчик. - Он поедет с нами?
Дэвид молча улыбнулся и пожал плечами, посмотрел на меня.
- Что скажешь? - спросил он.
А у меня есть другой выбор? - хотел спросить я и передумал. Билли смотрел на меня серьезно и ждал ответа. Он надел кепку на голову и запрокинул лицо, стараясь меня разглядеть. Темные печальные глаза на белом маленьком личике. Кажется, я запомнил их навсегда.
- Конечно, - бодро ответил я. - Только умоюсь. Не ехать же с вами в таком виде. Где тут можно снова стать белым человеком?
Билли хихикнул и махнул рукой в сторону.
- Там есть ванная, - пояснил Дэвид. - Только не подходи к окну.
- Не совсем дурак, - понятливо кивнул я, двигаясь в указанном направлении.
- Что снилось, большой Билл? - доносился голос Дэвида.
Я не стал закрывать дверь. Наощупь нашел кран, плеснул в лицо холодной воды. Я вспомнил этот фильм. Как будто кто-то щелкнул у меня в голове выключателем. Там, в конце, мужик, совершенно не похожий на Дэвида, застрелил всех в машине, вышел навстречу чудовищам из тумана, а это оказались военные. Драматично, подумал я тогда. Бред. Плавающий сюжет. Ну какие потусторонние насекомые в тумане могут напугать кого-то? Но сейчас я не мог представить, как Дэвид приставляет револьвер к белому лбу Билли. Никак не мог. Что-то скреблось за окном, завывало, просилось внутрь. Тоскливо шумели деревья. Там, среди них, бродило нечто, вздыхало и жаждало человеческой крови - любой крови, что сможет достать. Я опустился на коврик у двери, закрыл глаза. Голоса в коридоре становились всё глуше и глуше, отдалялись. Я размышлял, как подойти и сказать Дэвиду, что всё это закончится, и они выедут к солнцу.
Всё будет нормально, послушай, мысленно говорил я. - Вы выберетесь из тумана. Просто до конца оставайтесь в машине. Не надо никого убивать. Вас найдут.
- Какой еще Дэвид? - весело спросил знакомый голос. Я отнял ладонь от глаз и резко выпрямился. В глаза бил солнечный свет, я сидел на диване в переговорной. Ныла затекшая шея и поясница. Рядом стоял Валерка и терпеливо ждал.
- Ты домой собираешься? - спросил он с интересом. - Спишь уже на ходу, считай.
- Да, - рассеянно согласился я, оттягивая галстук и глубоко вдыхая. - Слушай, Валера, а ты читал Кинга?
- Было дело, - согласился коллега, накидывая пиджак.
- Помнишь, фильм был, - осторожно начал я, поднимаясь с дивана и хрустя затекшей шеей. - Когда на город опустился туман. "Мгла", кажется, назывался.
- Да, помню, - хмыкнул Валера. - Ничего фильмец. Почти по книге.
- Почти? - тревожно спросил я, закатывая рукава.
- Ну да, конец изменили, - отмахнулся он и с интересом взглянул на мою руку. - Где это ты так?
Я проследил его взгляд и увидел тонкий белый ожог на запястье, торопливо прикрыл его рукой.
- Не помню.
С тех пор прошло пять лет. Я не торопился обращаться к психиатру даже не потому, что тема достаточно щекотлива и меня могли бы признать невменяемым. "Доктор, верите ли вы в параллельные миры? А в реальность, которую создают писатели? Тоже нет? Я вот раньше тоже не верил. В смысле, не читал". Я же знаю, что было правдой. От корки до корки я прочитал проклятый "Туман". Я выискивал скрытые смыслы, я искал решение, я не знал, что делать. Никто в целом свете не знает, что сталось с ними потом. Мне не нужно закрывать глаза. Заметив белое пятно в темноте, я вздрагиваю и включаю свет. Я помню всё: как тлела сигарета Дэвида, как Билли мял в руках потертую кепку, как отчаянно смотрели они оба, как спали на полу две усталые женщины. Теперь я знаю их лучше. Я помню едкий запах тумана, и я боюсь его однажды почувствовать вновь.
Я читаю теперь. Я много читаю. Кто знает, куда я провалюсь однажды? А вдруг, я снова сделаю что-то не так? Я хочу быть готовым к этому. Ведь если признаться по чести, есть много миров, куда бы мне не хотелось попасть никогда. Иногда, после того, как я перелистываю последнюю страницу, я думаю, мол, быть может это все не правда, мне показалось, я сошел с ума. Но один взгляд на правое запястье расставляет всё по местеам. Было. Реально. Я в своем уме. И я беру новую книгу.
Мне не стоило уходить от них тогда. Один вопрос занимает меня с той поры. Неужели они все еще там, посреди этой белой колышущейся мглы? Неужели спасения нет? Я не знаю. Но я жалею, что не остался с ними до конца.