Я сел в кресло, запустил компьютер. Экран вспыхнул, приветствуя любимой с детства заставкой, которая затем сменилась на шкалу с процентами. Обновление, ну отлично. 1/39. В понедельник. Когда утроенный объём работы в восемь часов. Чудесно. Как это отключается?
Переобулся, достал телефон из куртки, саму куртку небрежно бросил в ящик раздевалки. Отнёс еду в холодильник этажом ниже. Пришлось подождать пока юркие роботы-пылесосы пробегутся по кухоньке - они не всегда адекватно отличают ноги от мебели и начинают путаться в географии помещения.
Холодильник ещё не заполнен. Рано, нет никого, кроме уборщиков. Часов в одиннадцать для своего контейнера и места на полках не сыщешь.
По пути обратно прочитал объявление о сдаче квартиры на металлической двери этажа. Неактуально. Неинтересно.
Вернулся - о чудо, загрузилось!
Плюхнулся обратно в кресло, оно по инерции ударилось ручкой о край стола. Опасно закачался монитор, я выругался. Хорошо, что никто не слышит.
Залогинился. Первым делом - почта. Хоть коллеги и взяли в последнее время за правило клеить записки на журнал, а то и вовсе на монитор, если было что-то чрезвычайно важное, но проверить стоит.
Ничего существенного. Какие-то стандартные уведомления - не стал даже читать их, несколько писем о назначении исполнителем задач, это попозже посмотрим. Согласование приказа на уже отгулянный отпуск. Ошибка какая-то, наверное. Ладно. Можно начинать.
Зашёл на удаленный доступ, проверил даты, файлы, всё ок. Запустил процесс выгрузки.
Было лень. То есть не так лень, чтобы ничего не хотелось делать, но всё же лень начинать прямо сейчас. Взгляд упал на кружку. Кофе или чай? Вообще в холодильнике с прошлой недели оставалась баночка энергетика, но его я хранил на совсем сонный день. Сейчас вроде ничего. Понедельник, выспался.
А тем временем есть-то уже хотелось. Какая-то мистическая связь существовала у меня между приездом в Москву и желанием есть. Ещё в студенческие годы заметил - сколько бы ни съел на завтрак, не успеешь войти в аудиторию, как уже пустота в желудке. Хорошо, допустим сейчас, когда в пять утра встал или семь лет назад, когда к первой паре ехал, завтракать дома и не тянуло - зачем есть ночью? Но когда вставал к третьей паре, наворачивал несколько бутербродов, йогурт, приезжал, и повторялось всё точно так же - было странно. У меня даже были как-то подозрения, что московский воздух в силу своих примесей имеет свойство вызывать голод, как это делает можжевеловый лес... Впрочем, ни от кого другого я таких наблюдений не слышал.
Итак, нужно было что-то съесть. Нашёл в тумбочке шоколадку, насыпал кофе в зелёную кружку, которая умела поддерживать температуру жидкости в ней... первые две недели своей жизни. Проверил, что первый процесс в базе запущен. Время есть. Зашёл в соседнюю комнату к куллеру. Не удержался, вышел с горячей чашкой в переговорную, с которой открывался прекрасный вид на Москву. Река, многоэтажки, скверик и купола. Отсюда был в основном виден белый монастырь на холме. А когда раньше нечего делать было на смене, я подсчитал, сколько церквей или храмов видно из окна нашего кабинета. Получилось семь. Прямо в шаговой доступности друг от друга понатыкано. Или это только сверху так кажется?
Эх раньше... Раньше скучая на смене можно было написать еймесседж, пообщаться, порадоваться за неё. Последнее время она всё реже отвечала (или отвечала через полдня, хотя, каюсь, я и сам мог иногда позабыть о гудке телефона в куртке), но была хоть надежда, что ответит. Сейчас не стоит и писать... Нет, она конечно напишет что-то, когда прочитает, но это будет просто дружеский ответ. Привет, как дела. Спасибо, нормально. Как сам? Ну, так...
Конечно, это было бы совсем не то. Я и не стал бы писать. Зачем, если она старается забыть? Будет только хуже, я ей помешаю. Может она и не вспоминает уже, ей может проще далось...Хотя в это я особо не верил. Не знаю, почему.
Я поставил чашку на подоконник и покрутил в руке телефон. Почитать сообщения? В очередной раз. Нет, убрал его обратно в карман. Поднял голову и стал следить за машинами, рыхлящими чёрно-серую массу грязи на шоссе.
Поначалу было нормально. Не хорошо, но и не слишком плохо, чтобы жаловаться. Так негативно-нормально, когда вроде бы случилась беда, но ты ещё ею не до конца проникся. Ты не соскучился, не успел. Просто долгое расставание. Не страшно. Тебе есть чем заняться. Да, грустно, но это не та грусть, которую назвали депрессией. Печаль, меланхолия.
Потом пришла пустота. Не обязательно ощущать рядом человека, чтобы знать, что он с тобой. Прочитал интересную книгу? Нужно рассказать ей. Смешной случай на работе? Поделиться с ней. Идея на Новый Год? Обсудить с ней. И так огромное количество мыслей, желаний и тревог заканчиваются на ней. Точнее заканчиваются на ней они теперь, а раньше они ею продолжались. А теперь - нет. И писать нельзя. Как будто отрезали частицу мозга, и всё, что ты думаешь, обрывается где-то на полпути. Абонент недоступен. Но не только он, вся интересная часть жизни стала недоступной. Понравилась песня? Дать ей послушать. Выбираешь фильм на торренте - не забыть проверить, что есть нормальная русскоязычная дорожка. Родилась идея? Рассказать.
Обрыв провода. Обрыв мысли.
А потом она начала вспоминаться на каждом шагу. Вот тут мы любили встречаться, в огромном зале на третьем этаже торгового центра кушали, так как оба учились неподалёку. А на этой станции метро я её долго ждал, а вот на той - она меня. В магазине замечаешь, что вот этот йогурт она любила, а сливочное масло брать не надо - она его не любит. А у ящика с мороженным...
-Чудо ты моё, потихоньку ешь, дай ему растаять. Опять же хрипишь.Лечить тебя потом будем.
- Ничего я не хриплю! Ну ладно, да... Но это от песен!
- Да-да, конечно. Ребёнок ты мой любимый...
Она гордо заявляет "я взрослая!", но ты видишь, что она не против называться ребёнком, да и сама вполне сознаёт свою "детскость".
"Но я тоже тебя очень-очень люблю", добавляет она и кусает пломбир...
Сзади зашумел, нагревая воду, куллер и вывел меня из ностальгии. Сколько я тут простоял? Кофе ещё тёплый. Быстрым шагом, сдерживаясь от бега только чтобы не пролить напиток, я вернулся на место. Конечно, процесс уже завершился, где меня носит?
Я продолжил. Скинул файл клиенту, сверился с курсами, поскакал по директориям, проверяя, что нам за это время прислали. Опять что-то тормозят с входящими файлами, эх. Ну ладно, успеем, последнее время всё быстро работает.
Начали приходить один за другим коллеги. Удивительная резвость для понедельника. В выходные не было обновлений, так что можно ожидать полный состав в админской. И это хорошо, очень хорошо...
Несмотря на мои мечтания о прошлом, в сроки я пока укладываюсь - сказывается традиционно ранний приезд. Я как-то привык уже приходить раньше, хотя сейчас в этом смысла нет - переработки после окончания рабочего дня оплачиваются, а вот раньше ты приезжаешь сугубо по собственной инициативе. Впрочем, в понедельник лучше действительно побыть ранней пташкой. И не затягивать, не засыпать.
А глаза, кстати, немного закрываются. Кофе выпито, за новым идти вроде как рано. Говорят, это вредно, хлебать кофе целый день, да? Но зимой иначе никак. Эта темнота меня убивает. Иногда я приезжал и "досыпал" на работе полчасика...
Ты уже встал, умылся и съел свой йогурт с мюсли. Вернулся к ней, лёг рядом. Она спит, приоткрыв рот, ровно дышит. Ты залезаешь к ней под одеяло, обнимаешь её и целуешь в щёку. Её веки вздрагивают, она жмурится, как от яркого света, потом резко открывает заспанные глазки.
"Доброе утро, соня". Ты улыбаешься этому нежному любимому личику.
Она закрывает глаза, но чмокает тебя тоже. Освобождается от объятий и потягивает под одеялом, всё ещё не решаясь выползти из-под его тепла.
"Вставай, котёнок ты мой сонный"
"Ммм...", она переворачивается со сладким довольным кряхтением на живот, вытягивается ещё больше, отодвигая подушку и всё ещё не разжимая век. "Сколько время?"
"Десять уже", отвечаешь ты, подлезаешь под её рукой и целуешь её вновь. Ты знаешь, что только ты способен гарантированно разбудить её - поспать она любит едва ли не больше всего на свете. Она может не проснуться от выстрелов салюта прямо под окном, но обязательно поднимется от твоего поцелуя.
"Ого", оно открывает глаза, улыбается мне...
Чёрт. Я резко ударил по клавиатуре и - может в последний момент - успел удалить файл из неверной директории. Чуть было не "ушёл". И начались бы письма, вопросы... Ничего опасного, но лишнее внимание привлекать не стоит. Итак "хвостов" с пятницы прилично висит...
Я вновь сосредоточился на экране. Точнее уставился в него, чисто ради вида, чтобы приходящие поздороваться видели усиленно размышляющего, а не мечтающего дежурного. Эх, жалко двери нет. Наша комната, по сути, была продолжением коридора, меня от него закрывала лишь стеклянная перегородка с опущенными жалюзи.
Мысли уже ушли от воспоминаний о ней, но так и не вернулись к работе. Бессистемно пощёлкал, выделяя ненужные мне директории. Такие моменты всё чаще и чаще стали происходить - я в целом осознавал, что мне нужно делать, при этом совершенно не мог до конца сконцентрироваться. Эта неуверенность порождала страх. Ну ладно, страх - это громко сказано, но опаску точно. Она залезала в душу и уговаривала подождать, посидеть, собраться с мыслями, представить процесс, заглянуть в журнал смены, свериться с инструкциями. Всё ли я верно делаю? Полгода назад, когда я только учился работать на новом месте, приходилось иногда по несколько минут выискивать в инструкциях, какие настройки какому процессу выставить и что куда нужно скопировать. Проблема усугублялась древностью и частичной непригодностью самих инструкций. Постепенно всё отложилось в памяти, вошло в автомат. Но сейчас я немного возвращался в те времена. Автомат сломался. Выпадал из реальности на считанные минуты, забывал, что делал, что уже было сделано, что предстояло. Приходилось возвращаться, перепроверять, смотреть логи. Это раздражало, конечно, но - сам виноват.
Ты всё так же сидел у компьютера. Игра, интересный сайт или соцсеть, неважно. Ты ушёл в себя, ушёл от неё. Видишь, ты же уже тогда отрезался от мира, зачем тебе что-то большее? А она сидит рядом. Прямо тут, на диване, совсем близко. Доделала свои конспекты и смотрит на тебя. А ты сидишь, откинувшись в свой мир. Она пододвигается, привстаёт на локтях и нежно проводит губами по коже твоей руки. Целует. Смотрит на тебя. Тебе щекотно. Ты поворачиваешься, говоришь ей что-то. Она улыбается. Она не хочет тебя отвлекать, нет, это просто так. А ты не хочешь отвлечься ради неё, ведь она тут навсегда - любимая, милая, вечная.
Где она сейчас, с кем? А ты всё продолжаешь сидеть.
Господи, я бы отдал к чёрту эту руку, которую она щекотала, только чтобы она вновь сидела так со мной...
Звонит телефон и выводит меня из транса. Я беру трубку, выслушиваю наставления от админа. Слышно плохо, кажется он в метро, да и внятные слова едва доходят до моего сознания. Оказывается, что-то в воскресенье всё-таки меняли на боевой среде и теперь сомневаются, корректные ли наши исходящие файлы. Те, которые я уже отослал. Админ задумывается, говорит, что сам позвонит клиенту и отключается.
Я возвращаюсь в реальность. Эти новости сулят проблемы, но их вероятность и серьёзность оценить сложно. Я ещё раз на всякий случай всё перепроверяю. Пока я листаю выполненное, нахожу сразу две свои ошибки. Не важные и не опасные, просто по невнимательности. Исправляю.
Залезаю в новости. Ничего интересного, доллар опять подскочил, юань стабилен. Открыли новую станцию метро на втором кольце. В Карибском море затонул корабль. Будапешт отказался от заявки на проведение Олимпиады.
Скучно. И грустно.
Самое время заняться чем-то полезным. Казалось бы...
Начали падать письма с новыми заявками. Игнорирую их пока, не время. За полгода работы у меня сложился свой ритуал исполнения процедур дня и нерегламентных заявок. Вообще такие традиции были у каждого операциониста. Были даже совершенно разные подходы к решению ошибок системы, правки "глюков". "Кто как может, тот так и колдует", как сказал начальник.
Закрыл новостной сайт, вернулся на удалённый доступ. Синий экран, система успела разлогиниться. Было всего две вещи, которые я недолюбливал в этой деятельности. Параноидальная забота о безопасности и просьбы клиентов выслать отчёт полугодовой давности. А раньше они куда смотрели? Кстати, пара таких заявок с прошлой недели осталась, надо бы про них не забыть. Теперь пойди, вспомни, что там в конце весны было.
Майские праздники. В этот раз вы никуда не поехали вместе. Собственно, вы не так часто вместе и путешествовали. Она предпочитала дикие, лесные места, ты - прогрессивные города Западной Европы. Нет, не то чтобы ты не любил лес. Вы и познакомились-то считай в походе. Просто после окончания университета (и с появлением хоть каких-то личных денег) стало как-то неуместно тратить такой короткий отпуск на то, что уже не раз видел.
Может совместные путешествия спасли бы отношения? Она хотела ездить вместе, но кажется, не постоянно. То есть понимала, что периодически каждый из вас будет выбирать свой путь, и другой к нему не присоединится. Она не жаловалась по этому поводу, но иногда предлагала что-нибудь. Иногда вы действительно ехали вместе. Может быть, всё могло быть иначе?
Ей стало скучно? Наверное. Признайся. Тебе самому с тобой стало бы скучно. И главное, только без неё ты понял, сколько всего готов сделать прямо сейчас. У вас было несколько лет. На что вы их потратили? Можно было бы объездить половину ближайших городов. Нет, ну должно же быть и в них что-то интересное. А она была бы рада. Она всегда хотела быть с тобой и всегда желала чего-то нового. А ты был слишком в себе. Сколько всего можно было бы изменить, если бы ты это понял на год или два раньше?
После расставания ты даже начал создавать список. Совместные путешествия - только начало. Можно было попробовать снять совместно жильё в Москве. Ты же сам этого всегда хотел, но опыт снимания комнаты на Преображенке перечеркнул такие намерения. Никогда не приезжайте на Преображенку. Но тем не мене, нужно было жить с ней. Нужно было путешествовать с ней. В Москве вам было бы куда вместе выбраться. Встречать её с работы - ты же мог это делать при сменном графике. Организовать маленькие тематические семейные праздники, как это заведено в её семье - это же отличная идея, ты сам это тогда признал. Но ничего не сделал. Лень? Да вроде бы нет. Просто как-то так сложилось. Сложить бы теперь иначе...
Я на несколько минут прихожу в себя. Вообще бессознательная работа получается неплохо. Ну или, если подумать, неплохо получается скрывать "проколы". Я оглянулся вокруг. Пока кабинет пуст, тишина, хотя у соседей уже споры о музыке и автомобилях. Залезаю и в интернет вновь, может чего интересного случилось. И тут глухо. Глаза вновь смыкаются. Достаю плеер, включаю музыку пободрее. Так лучше. Немного мешает и даже раздражает правда (наушники еле живы и ощутимо шепелявят), но и засыпать за работой - не дело.
"Маааленькая моя... любимая..." Ты обнимаешь её и прижимаешь своё лицо к её голове. У тебя игривое настроение, и ты проводишь кончиком языка по её уху. Ей щекотно, она немного отстраняет голову, но продолжает тебя обнимать. Но и ей хочется похулиганить, и она впивается поцелуем в твою шею, наровясь оставить след засоса. Ты склоняешь голову, чтобы не дать ей сделать это, сила в твоих и ей руках нарастает, она пытается прижать тебя к себе, чтобы поцеловать шею, ты наоборот отстраняешься чуть в сторону, чтобы выхватить пространство и поцеловать ей в губы. Так вы и стоите, в любви и противоборстве...
Пришёл Владислав, вырвал меня вновь из воспоминаний. На деле он и сам нередко является отвлекающим фактором со своими разговорами, рассказами и анекдотами. Впрочем, это общение никогда не раздражало и особо не мешало - его не смущало, когда слушатели поглядывали в монитор и пощёлкивали мышкой, главное чтобы не отключались вовсе. Но сегодня он был сосредоточен и тоже глубоко в себе - пару дней как вышел из отпуска и, кажется, не успел разгрести "конюшню".
Сейчас беседы тоже не вышло - его сразу перехватили коллеги из разработчиков и утащили совещаться в другой кабинет. Я посмотрел на календарь. А когда там у меня-то отпуск? Я его и не планировал ещё, только с месяц как вернулся из Берлина. На этот год свободных дней уже не осталось, в Новый Год куда-то лететь было и дорого и неохота. Всюду грязь и слякоть, лучше летом ездить. В Берлине уже в декабре столкнулся с тем, что световой день слишком короток, чтобы успеть хорошенько осмотреть город даже за неделю.
Эх, Берлин. Прогулки по нему оказали на меня благоприятное воздействие. Я давно предвкушал эту поездку, я отвлёкся от гложущих мыслей. Берлин не позволял забыться, он держал внимание на себе гораздо жестче, чем самая захватывающая книга. Чарующее разнообразие строений, имперские храмы и дворцы, чередующиеся с новейшими арт-объектами, мемориалы миллионным жертвам прошлого и пьянящая свобода настоящего, грязь и великолепие, вращающиеся рекламные вывески полувековой давности и эко-скутеры под ними... Хоть я планировал каждый день видеть что-то новое, всё ж не изменил традиции возвращаться иногда на уже пройденные места. Во-первых многие из этих мест просто того стоили. Во-вторых, уже пройденные при солнечном свете маршруты, являются совершенно по-новому тёмным вечером.
Но как бы ни были увлекательны эти прогулки, они не стирали память о ней, не отбивали тех эмоций, что я испытывал последние полгода. Но эти эмоции переходили там на время из депрессивных, мучающих и жаждающих в более смиренный, хоть и печальный разряд. Здесь ей было бы интересно. Жаль, что её тут нет. Вот это здание нужно сфотографировать и показать. Смешной плакат, переведу надпись и отправлю ей.
Нет, уже не отправлю. И она не присоединится ко мне - ни в поездках, ни в быту. Все фото, что я сделал, сняты на всякий случай. На авось. А вдруг... А вдруг она окажется в аэропорту, когда я прилечу - как в прошлый раз, неожиданно, без предупреждений. "...когда приспустят флаг в порту до половины останется одно последнее "А вдруг"...
"Ну почему нет?". Она не хочет выглядеть обиженной, но даёт понять, что совсем несогласна с таким решением. "Я нормально доеду".
"Ага, уснёшь по дороге, приедешь без кошелька, да ещё и не на ту станцию. Как будто такого не было уже?".
Она улыбается и выдаёт гордо: "За одну поездку - не было!"
"Ещё бы и за одну поездку, ага. Я же беспокоюсь за тебя. Я сам так поздно не езжу".
"Да всё будет нормально. Как иначе-то? Иначе когда мы теперь увидимся? На следующей неделе?"
"Ну да", прикидываю я. "В субботу".
Она расстроена. Мне тоже это всё не нравится.
"Во сколько тебе потом обратно-то ехать?"
Она оживляется, смотрит в телефоне расписание, но потом поникшим голосом говорит: "Хотелось бы к девяти успеть. То есть выезжать в шесть".
"И сколько мы времени будем вместе, семь часов, из которых шесть часов будем спать?"
"Да".
Ты её обнимаешь и целуешь. Тебе страшно отпускать её одну, но и расстраивать её ты боишься. Что нужно было делать? В то время ты и сам не рисковал приезжать в полночь в свой город. Сейчас всё поменялось. Вы бы ездили вместе, если бы не жили в Москве. Ты практически всегда был бы рядом, хотя не переставал волноваться. Сейчас тебе всё равно, страха не осталось. Точнее он есть конечно, на животном подсознании, но ушёл страх потерять какие-то жизненные перспективы, ценности, планы..
Я пытаюсь записывать себе пометки, что сделал, но рука не слушается. И без того корявый подчерк выдаёт что-то совершенно врачебное. Я же сам потом это не прочитаю. Начинает звонить телефон. Переведённый звонок, не наши. Клиент. Значит сейчас будут есть мозг. Смакуя. Маленькой десертной ложечкой.
Не люблю этот телефонный терроризм. Мы с коллегой как-то даже думали скинуться и подарить им там клавиатуры с намёком, чтобы писали письма или в мессенджер, на худой конец. Впрочем, сейчас я сам себя отвлёкал хуже любой трубки.
Под продолжающиеся трели аппарата я пытаюсь докончить фразу на листке. Со злостью нажимаю на ручку сильнее нужного, и через обломанный конец её сзади вылетает стержень и приземляется где-то за тумбой в клубке проводов. Беру запасную, параллельно тянусь за трубкой, но в этот момент телефон замолкает. Тем лучше.
Сверкающий голубой вьюнок устремляется в чёрное московское небо, взлетает метров на тридцать и кометой падает вниз. Потом ещё раз. Потом вместе со своим собратом, с зеленоватым оттенком, их траектории пересекаются. Отсюда кажется, что они едва не столкнулись.. Ей бы понравилось. Ты не знаешь, что именно, почему и как, но она была бы рада это видеть. Дешёвая китайская игрушка с подсветкой и вертушкой на батарейках. Но она вносит в эту мрачную привокзальную площадь какое-то чудо, лёгкое и искристое.
Как она.
Странно, но ты почти не помнишь моментов, когда вы вместе стояли бы вот тут, у тупика поездов ближнего следования. Если вдруг встречались здесь, то внутри вокзала. Если приходили - то всегда в разное время. Она опаздывала. Это как-то легко и постоянно получалось так, что вошло в традицию, и было самим собой разумеющимся. Тебя это не раздражало, но ты принимал это как данность, с которой мирился по-своему. Не ждал, уезжал, если она не успевала к отправлению. Зачем, просидеть потом час в холоде, ради полутора часов совместной поездки, во время которой всё равно ты будешь спать.
А она? Что будет делать? Последнее время всё чаще ты думаешь, какие выводы она делала из твоего поведения. Когда она решила для себя, что всё кончено? В какой момент? Очевидно, раньше, чем вы расстались. Вам было хорошо вместе, и всё же...
Так хочется, чтобы она просто потребовала изменить то, что ей не нравится.
Нет, так больше нельзя. Я перезапустил процесс, благо ничего не сохранилось. Посмотрел налево. Владислав сидел, уткнувшись вплотную монитор. За него можно не волноваться, не заметит. Лера вышла куда-то. Я склонился с кресла к рюкзаку и начал искать быстро по карманам. Где она? Маленькая коробочка от старой жвачки. Ключи, кошелёк, зарядник для планшета, расческа... Вот! Наконец, нащупал. Я ещё раз оглянулся, спрятал коробочку и карман и вышел из комнаты.
Быстрыми шагами, несмотря на то, что ноги если не подкашивались, то ощутимо своевольничали, я нёсся по коридору. Хоть бы туалет был свободен. Первая дверь - занято! Чёрт. Следующая - я вошёл в помещеньеце с одной раковиной и сушилкой для рук, дёрнул дверь в кабинку, но и она не поддалась. Что делать? Я лихорадочно оглянулся - здесь нельзя, реакция таблеток мгновенная и на пару минут меня "накроет". На ногах могу не устоять, да и если зайдёт кто - всё сразу поймут.
Тут дверь в кабинку открылась. Выходящий незнакомый мужик с удивлением посмотрел на меня, но кажется просто из-за того, что не ожидал, что тут кто-то стоит. Я юркнул в кабинку за ним. Потянулся, чтобы опустить крышку унитаза, но быстрый неловким движением руки лишь толкнул её, и она с грохотом упала на керамический обод. Чёрт! Я тихо выругался. Благо с той стороны двери уже лилась вода из-под крана, мужик мог и не услышать. Да и какое ему дело? Какое вообще кому дело?
Я сел на крышку. Достал коробочку, открыл. Только две осталось. Если придётся ночевать на работе сегодня - завтра будет последняя. Если что. Может и не потребуется. Они не вызывают привыкания - с одной стороны. То есть физически я не завишу от них никак. Но могу ли я без них? Работать - точно нет. Читать - нет. Иногда даже и попытка уснуть превращаются в кошмар. Везде её нежные руки, серые, такие лучистые глаза. Грустные, испытывающие. Не удержал. Не смог. Провалил. Дурак, дурак, дурак.
Ты зажмуриваешься и вновь тщетно взываешь к ней. Она пришла как раз когда ты был потерян. Она дала тебе смысл, хотя ты никогда по-настоящему не ощущал этого. Она была опорой, незримой, но необходимой. Ты проводишь рукой по её щеке. Дай мне хоть неделю. Помоги встать на ноги...
Я вытащил огрызок предпоследней таблетки, коробку сунул в карман. Подставив ладонь снизу, чтобы не дай бог не выронить на грязную плитку, я пальцами раскрошил белый полудиск на маленькие кусочки и тут же проглотил их.
Сначала ничего не происходило. Я откинулся к бачку унитаза. Вовремя. Ручка двери и подвеска рулона бумаги передо мной слегка поплыли, меняя контур, немного раздваиваясь. Всё моё виденье мира окрасилось в нервирующий тёмно-зелёный цвет, дребезжащий как помехи на старом телевизоре и не исчезающий, даже если закрыть глаза. В голове - в самой голове, а не в ушах - появился давящий, угнетающий звук, как будто где-то внутри включили мощный равномерно ворочающий лопасти вентилятор. Но я знал эти чувства. Уже уплывая, чувствуя, как голова падает вниз, я сконцентрировал мысли на нужном сейчас - на работе. Файлообмен. Три процесса ещё не завершились. Потом выправить июньские отчёты. Передать. Прочитать претензии, посмотреть что с невыгруженными картами... На этом всё оборвалось.
Я пришёл в себя, когда резко поднял голову. Глаза сразу открылись как от испуга. И тут же стало немного больно от яркого света. Я сидел на унитазе, запрокинув голову, щурясь и широко раскрыв рот для тяжёлого как после бега дыхания. Осторожно, опираясь о холодную бирюзовую плитку стены поднялся, опустил крышку унитаза. Выпрямился, размял мышцы, хрустнул суставами пальцев. Хрустнул суставами локтей. Хрустнул позвонками шеи. Все было хорошо. Я был готов.
На всякий случай прошёлся вдоль и поперёк крохотной кабинки - проверил ноги. В порядке, не подкашиваются, меня почти не качает. Сонным я наверное выгляжу ещё хуже. Спохватился в последний момент, нашарил в кармане свитера упаковку "Мэнтоса" и бросил в рот сразу четыре таблетки. Сами по себе "Диспетчеры" почти не издавали запаха, но после их принятия изо рта несло сероводородом - хуже всякого перегара. Поэтому жвачки и драже будут спутниками моего сегодняшнего дня - если не забуду.
Ну всё, к работе, время не ждёт.
Мы - поколение начала XXI века. Для нас легендарны разрушительные - в чём-то - порождения века XX-го. Мы выросли на сказках о Сиде и Нэнси. Ромео и Джульеттой были Кристиана и Детлеф. Нашей песней была "Маленькая лошадка". В школе на уроках химии мы хихикали при слове "соль". Мы знали мифы о грибах, но, как и всё природное, нам, детям, зачатым в волнах вай-фая вместо волн морских, они представлялись чем-то из рода мамонтов.
Кто бы мог подумать, что мы станем трудоголиками?
Ну ладно, не все. Даже можно сказать - меньшинство. Но зато какое!
Да, мы ушли от шприцов. То есть вообще. XXI, мать его, век, "век без пенсий, границ и героина".
Нейронаркотики - вот зло и благодать современности. Никогда не понимал даже приблизительно, как это работает, но в каких-то мудрёных лабораториях какие-то умные и таинственные люди в один абсолютно неизвестный для истории день открыли чудо. Оказывается можно химическим путём стимулировать не только галлюцинации, но и мышление в определённом направлении.
Так казалось в начале. Думаю, эти умные люди сами что-то употребляли. Но не важно. Ибо по ходу дела выяснилось, что ничего определённого "диспетчера процессов" не стимулируют - зато отключают всё, что ты посчитал третьестепенным. Или постарался посчитать, когда глотал таблетку. Переборщишь с дозой - отключишь какую-нибудь жизненную функцию. Недотянешь до нужной величины - вообще не заметишь ничего (и прощай двадцать евро, так-то).
Никаких "глюков" в старом смысле слова. Никакой ломки. Никакого привыкания на физическом уровне. Идеально.
Расцвет культуры? Новые хиппи? Научные открытия?
Нет. Даже политики не были на это раз так наивны, чтобы поверить, что лучшая таблетка даст лучшего человека. Опыт Интернета подсказал может, не знаю.
В результате все убились в воображения. Целенаправленные галлюцинации, которые были ближе к фильму в твоём мозгу, чем к жутким чертям, вызываемых олдфаговской дрянью. Или воспоминания об идеальном отдыхе, здоровье, молодости, красоте. Рубильник на безудержный, но остающийся в рамках приличия оптимизм. Или - для художников - плавная, играющая на струнах их эмоций меланхолия.
Каждому своё. Общей оказалась, увы, всё та же деградация - не хотел человек возвращаться в полный мир своих мыслей. Нет, я бы не сказал, что отрезанный спектр идей и эмоций возвращался как-то болезненно. Тоскливым был сам факт этого возврата. Долгое отсутствия "дозаправки" тянуло депрессию, депрессия - необходимость более частых приёмов, более частые приёмы отключали работоспособность и соответственно доход. И так по кругу, пока не надоест наверху мужику в белом облаке, скидывающему нам частички своих мозолей с пяток прогресса человечества...
Но да ладно. Это был неразумный подход. Джанки были всегда, в конце концов. Я же был горд тем, что пошёл дальше, хитрее, выше, сильнее.
"Диспетчеры" можно было принимать не только для отрешения от бренного мира - но и для большего вхождения твоего разума в ограниченную область его проблем. Иными словами - включи мозг только на то, что ты делаешь. Главное вовремя и верно сконцентрироваться, понять, что тебя сейчас волнует больше всего. О да, это куда сложнее, чем решить, что тебе сегодня интересней - воспоминания об отдыхе в Турции или сексе со старостой группы. Тут нужно тренироваться. Твой мозг должен сам сделать первый шаг и немалый. Пока язык провожает размятую белую сущность тебе в глотку, где-то чуть выше то, что пока ещё полноценное "ты" должно поставить забор вокруг определённой точки твоих интересов. И замереть. До отключки.
Говорят, этому даже учат на подпольных курсах. Не посещал, горжусь тем, что самоучка. Впрочем, это логично - постоянно платёжеспособные джанки выгоднее.
А потом всё пойдёт само. Главное чтобы тебе не особо мешали, впрочем и не получится. И у тебя не получится заниматься чем-то ещё кроме задуманного.
Я пронёсся обратно по коридору, едва не снеся незнакомую тётку на повороте. Плюхнулся в серое, скрипящее кресло. Удалённый доступ уже вылетел, я не глядя набрал пароль. Ошибка. Ещё раз, проверив язык. Ошибка. Осторожно. Голова уже была полна мыслей, всё складывалось в цепочку, по минутам, все шаги, все варианты. К сожалению, все эти глобальные планы могут легко споткнуться на мелочах. И не встать.
Чёрт, я же сменил пароль недавно. Вот новый. Верно.
Работа полностью поглощает тебя. С "диспетчером" ты идеален. Может не совсем креативен, настроившись на несколько рутинную работу, сложно выдумать что-то новое. Но, как правило, и не требуется. Проблемы после миграции. Готово. Закрыть тикет. Терминалы - три завести, один отключить, исправить адрес для переехавшего. Выполнено. Не забыть отмониторить выгрузку для локальной базы. Процесс упал с ошибкой. Не беда, поправим. Исправительный скрипт не запускается, кажется, нет доступа. Бежим к админам.
Админа нет. Теряем время. "Диспетчер" отработает часа за три-четыре. Нельзя просиживать ни минуты, а работу так не продолжишь. Строчим в месседжер "хэлп!". Выискиваем парочку ещё не делегированных задач из доступной пониманию сферы. Успеем за сегодня. Включаемся.
Время течёт незаметно. Подбегает админ, говорит, что был на встрече. Я смотрю на часы, уже три. Админ решает всё быстро, можно продолжать. Замечаю, как громко урчит желудок. Ничего ж толком не ел с шести утра, только кофе да батончик "мюсли". Продолжаем, поесть успею.
Я не слышу коллег, пока ко мне не обратятся. Очень удобно, хотя общение конечно страдает. В админской вновь травят анекдоты из жизни, но и на них я не обращаю внимания. Есть план работ. "И всё идёт по пла-а-ану...". Песенка начинает играть в мозгу, совсем не помню слов. Кто это пел, о чём вообще? Неважно, сейчас это не песня, я даже не осознаю смысла строк, которые сами извлекаются откуда-то из глубин подсознания, того самого, которое вроде бы должно быть отключено. Сейчас это фон. Каждая строчка - действие. Всё идёт по нотам. Высокий темп согревает меня, я снимаю свитер. Или может это горячий кофе? Откуда взялся кофе, кстати?
Я оглядываюсь по сторонам. Коллеги кажется на обеде. Или у нас совещание? Меня охватывает паника, я смотрю на часы. Половина четвёртого. Стоп, совещание завтра. Значит обедают. Продолжаем. С кофе.
Я не даю остыть напитку, а он не даёт остыть мне. Спина покрывается противным холодным потом. Смотрю ещё раз на часы. Последний раз я вставал с места часов в десять. Если не считать похода к куллеру, о котором я не помню. Нужно в туалет.
Поначалу я ставил будильник, чтобы под "диспетчером" не вышло недоразумений. Потом, когда организм "нащупал" верное поведение это стало излишним, но подстраховаться всегда стоит.
Перед выходом хорошенько умылся. Холодной водой. Максимально холодной, насколько это позволяла система. Зачем я это сделал? Как-то рефлексивно организм сам пытался выйти в более прояснённое состояние, видимо. Ничего, день закончится через три часа, таблетка отключится часа через полтора. Возвращаемся. Не теряем времени. Три таблетки "Мэнтоса" перехватываю по дороге.
Остаток дня проходит совсем быстро. Физические потребности возвращаются, я понимаю, что дико хочу есть. Начинаю замечать реплики коллег. Понимаю, что в пропотевшей футболке под кондиционером холодно, одеваю свитер. Ноги тоже мёрзнут. Руки ледяные. Кажется, даже нос похолодел. Высовываюсь из-за перегородки и смотрю на положение переключателя кондиционера. Ничего не видно, вдали всё расплывается. Иду выключать охлаждение. Замечаю, что все руки перепачканы в чернилах. Дуратская привычка со времён первой работы - записывать все важные моменты работы на листок бумаги перед собой. Ведь и подчерк-то уже не разобрать, но всё продолжаю строчить от руки. Возвращаюсь, смотрю на лист. Заляпанный, покрытый какими-то каракулями с цифрами, буквами, расписанными слева на право, сверху вниз, вкривь, вкось, одна надпись перебивает другую, кое-где вставки карандашом. Карандаш со сломанным грифелем валяется тут же.
Я вникаю в ход окружающих событий. Всё это время я нёсся галопом по намеченному перед спасительным глотком плану. Я не знал, что происходит вокруг, меня касалось лишь то, чего я захотел касаться сам. Я абстрагировался таким образом и от ряда рабочих вопросов, и теперь приходилось навёрстывать упущенное. Я стал вслушиваться в разговоры коллег, открывать проигнорированные ранее письма. Да, у "диспетчера" были свои минусы. Но они с лихвой перекрывались главным - свободой.
Да, редко кто из нейроманов дошёл до этой простой истины. Лишь задав систему координат собственной ограниченности, мы чувствуем себя свободными. Нет, когда-нибудь возможно нам понадобится эту систему изменить - прекрасно. Часто этим и определяется прогресс личности. Когда человек выходит за рамки старых травм, когда если не исцеляется, то хотя бы перестаёт чувствовать боль - тогда он становится свободным без "диспетчеров". Вольным жить, не загоняя сознание в рамки "нормального", попутно осознавая, что это "нормальное" - блеклая копия его старой жизни.
Проблема в том, что мало кто "исцеляется". Мало кто вообще назовёт это исцелением, скорее предательством себя прежнего. Может, никто и не хочет лечиться. Может, кто-то ранен изначально или и не помышляет о "здоровье". На самом деле - не важно. "Сера" - не лекарство, и никогда как лекарство не рассматривалась, не задумывалась, не изготовлялась. Наркотик будет всегда наркотиком.
Мы отрезаем "диспетчером" негативные стороны жизни на короткое время. Мы выигрываем себя самих у наших эмоций. Свободны ли мы? Нет. Счастливы ли мы? Нет. Но мы выбираем сами, о чём думать и когда нам думать. Стоит ли это право всех лишений? Да.
Что делать тогда, когда отвлекаться от жизни не нужно? Как не странно, ровно то же самое - отвлекаться. Уходить. Может без "серы", но уходить. Я вспоминаю предпоследние выходные...
Больше не мешать с алкоголем. Во-первых, это чертовски дорого. Во-вторых, желаемого эффекта не возникает - по крайней мере у меняв тот раз не возникло. Что было? Вначале была идея.
Ну, нет, так неверно. Вначале, конечно же, было слово. "Два сорок посмотрите, пожалуйста". Потом была сдача, чек, бутылка в рюкзаке. Потом уже была идея - где-то между Макдональдсом и светофором. Смешать.
Нет, сначала погуглить. Не найти ничего вразумительного и точно совсем ничего положительного об этой идее. Потом уже смешать.
В каком порядке? Разница-то есть... Ведь после приёма таблетки можно уже и не подумать о коньяке. Или наоборот выпить больше желаемого? Вобщем, лучше сначала коньяк.
Правда после изрядного выпитого объёма будет сложнее сконцентрироваться... А на чём собственно? Чего я хотел достичь в свой выходной?
Для начала я хотел нормально принять душ. Не зависать в нём. В ванной почему-то сильнее всего нападали воспоминания. Сильнее - значит эмоциональнее. Не всегда конечно. Когда я спешил и осознанно старался всё делать быстрее, такого не происходило. Но в целом ситуация была прямо мистическая - как будто какая-то часть её осталась в этой ванной.
Что будет, если не концентрироваться на чём-то определённом? "Диспетчер" активирует твою случайную мысль. Как-то раз во время такой попытки у меня мелькнула мысль о старых играх. В результате сначала я полчаса мучился воспоминаниями о них (извлекая из памяти такие подробности, о которых даже не имел представления лет десять назад). Затем побежал скачивать всё, что мелькало перед глазами. Лазеры и снаряды мелькали перед глазами, телепорты активировались у меня за спиной и уносили меня в иной мир в реальности. Когда пришёл в себя, было четыре часа утра, сто двадцать три минуты до выхода из дома...
В общем, не думать ни о чём - не лучший вариант, так как человек этого не умеет. Так на чём же сконцентрироваться?
Пока я размышлял, что же взять за основу моему разуму на грядущие несколько часов, рыская бездумно по компьютеру в поисках ненадоевшей музыки, успел выпить несколько рюмок. Коньяк был хороший, для усиления эффекта я почти ничего не ел. Неплохо бы под него сыр иметь, но холодильник пуст, а идти в магазин уже лениво. Я встал открыть пошире окно, я тут понял, что либо принимаю таблетку сейчас, либо упускаю момент. Ум был потрясающе ясен, но неловкими уже движениями тела я одновременно опрокинул стул и смахнул со стола лежавший на краю телефон. Это было сигналом, что и рассудок скоро станет не совсем мне подконтрольным. Я сделал ещё несколько глотков, затем спохватился, что не представляю, где упаковка с "диспетчерами". В кармане шорт пусто. На столе нет. Я перевернул пачку с неоплаченными счетами на тумбе, но и там ничего не было. Я уже ощущал, что хоть и считаю себя трезвым, но повернуть даже зрачки глаз кажется отдельным физическим действием, затрачивающем усилия - как будто поворачиваешь шарниры. Неуверенными шагами, маневрируя между валяющимся стулом, диваном и гантелями, я пронёсся во вторую комнату. Рабочий рюкзак. Нет, это не он. Он остался в коридоре. Устремляюсь обратно. Темно, но чёрный рюкзак всё равно видно. Нащупываю молнию, открываю, достаю заветную пачку. Зачем-то возвращаюсь в большую комнату.
Оглядываюсь.
Глотаю.
Снова оглядываюсь.
Играет музыка. Уже темнеет. На диване так и не собранное со вчера постельное бельё. Душно.
Я ставлю стул на место. Думаю сесть за компьютер, но меня качает. Чёрт, я же должен задать сейчас мысли? И потом отключиться. Или это уже произошло? Может, под алкоголем ты не отключаешься? Скорее же должно быть наоборот...
Я смутно понимаю, что должен упасть. Отпускаю мышь, разворачиваюсь и практически рыбкой ныряю в диван.
Удар головой оказался мягким, но больно шее. Я не рассчитал и нырнул прям в спинку, после чего уже съехал на саму поверхность дивана. Но и там долго незадержался.
Я сижу на полу, широко раздвинув ноги, облокотившись спиной на диване, опустив голову вниз. Я не отключился. Меня беспокоит шея, мог ли я её так повредить? Вроде боли нет. Я поднимаю голову и смотрю в шкаф. Никакой концентрации на чём-то определённом нет. Обычное опьянение.
Наверное должно быть холодно, но этого совсем не чувствуется. Алкоголь согревает, хотя я совсем не двигаюсь. Я запрокинул голову вверх. Темнота. На меня давит старый длинный чёрный шкаф, как будто поезд без фонаря бесшумно наползает. Раньше я и не замечал, насколько мрачно это пятно в половину стены. Огромная чёрная дыра.
Я продолжаю сидеть. Мысли пробегают совершенно разные, обо всём и ни о чём. Продолжает крутиться одна и та же песня, но мне она нравится. Встать не могу и не хочу. Ноги в каком-то полу-онемении: с одной стороны я понимаю, что с ними всё в порядке, с другой - не представляю, что должно случиться, чтобы я ими пошевелил. Они просто лежат мёртвым грузом передо мной. Чувствую реальность происходящего и в то же время свою отрешённость. Наверное, так входят в Нирвану. Это наслаждение моментом, когда не происходит абсолютно ничего, когда нет счастья от внешних "раздражителей" типа еды, секса, прекрасных картин или фильмов, но есть осознание идеальности ситуации. Когда тебя всё устраивает. Это твоё третье состояние, редкое теперь, неуловимое, состояние незанятости и в то же время - не каратания времени впустую. Не обязанности забирают у тебя время, и не ты сам вытряхиваешь его из жизни - но ты наслаждаешься им. Что нужно, для такого состояния? Как его повторить?
Не знаю, сколько я так сидел - может двадцать минут, может сорок, может и час. Но рано или поздно всё хорошее заканчивается. Нет, мне не стало плохо. Просто в какой-то момент я понял, что Нирвана закончена. Как будто кончился фильм. Кажется, я всё-таки решил выключить эту мелодию.
Последние штрихи. Я уже полностью в своём сознании, я ощущаю, как плавно отпускает меня "диспетчер". Уже пять часов, в глазах мутнеет теперь не от химии, а от чудовищного голода. Срываюсь на обед. Бегу на одиннадцатый этаж, открываю холодильник. Всё завалено, пару минут ищу свой контейнер. Сегодня у нас картошка с луком. И много-много соли. Не деликатес, да, забыл с вечера мясо подложить и так и уехал.
Микроволновка занята, да рядом ещё один человек в ожидании её освобождения. Ок, притворимся, что это картофельный салат. Ем не разогревая.
Никогда не понимал походов на обед по часу. Ладно ещё, когда человек идёт в столовую, где очередь, или вообще в какой-нибудь фаст-фуд на улице. Особенно зимой это долго. Нормально, когда ты идёшь на обед с коллегами, и проводишь этот час по сути в дружеской беседе, перемешанной с уплетанием запасов. Но когда ты идёшь один и в обеденное время начинаешь читать с телефона блоги - нет, это выше моего понимания.
Я специально выбираю столик у окна. От ледяного пластика веет прохладой, зато видно, что делается на улице, а ещё можно не оборачиваясь рассмотреть в отражении, кто заходит в столовую комнату. Я нехотя ворочаю в контейнере алюминиевой ложкой размятую уже в кашу картошку. Даже чай предпочитаю пить потом на рабочем месте, глядя в экран. Не то чтоб я не успевал, нет, я могу даже читать новости. Просто мне не нравится тратить время без дела. А так кажется - чем-то занимаешься.
Раздался рокот, всё более и более нарастающий, стеклопакет угрожающе затрещал - так бывает и от сильного ветра, и прямо рядом с башней, казалось бы - рукой подать, пронёсся вертолет. Кто-то важный полетел. Машина ушла на юг, за реку, исчезая в лабиринте новых многоэтажек московского делового центра. Я смотрел вслед этой удаляющейся мухе, попутно вспоминая, как в этих, совсем недавно отстроенных небоскрёбах мы провели последний совместный праздник.
Ты не в первый раз ловишь себя на мысли, что тебе стыдно за отказ от номинальных памятников закончившимся отношениям. Ты забыл о дате вашего первого свидания и жалеешь об этом, хотя в тот день ты думал о ней так же как и всегда. Ты так и не забрал из родительской квартиры кружку с её автографом. Единственное, ты повесил на ключи брелок, который она тебе дарила. Только потому, что они всегда рядом. Раньше ты иначе представлял себе расставание. Думал, что после него некоторые вещи превращаются в фетиш. Ничего подобного. Ни предметы, ни даты, ничего не значили. Все напоминания о минувшем шли изнутри. Было даже неловко, как будто стоило как-то внешне показать хотя бы самому себе важность чего-то определённого. Но ничего определённого не осталось. Было постоянно хорошо, стало периодически терпимо, какая разница, к чему какие моменты привязаны в памяти?
Для себя самого ты уяснил две возможные ошибки восприятия любви. Во-первых, мы уверены, что любовь всё победит. Во-вторых, мы уверены, что уж мы-то любим именно той любовью, которая и должна всё победить.
А когда всё кончается - что это значит? Что мы любили не так, или что любовь не всесильна? Ведь мы-то уверены в себе, лучше чем есть мы любить не умеем. Рано или поздно приходится либо признать любовь фантомом, либо признать фантомом те отношения, что закончились.
Поэтому наверное они для меня не закончились, а приостановились. Как внезапно тормознувший автобус из детства, такой тарахтящий и дребезжащий всеми своими механическими суставами и артериями. Ты сидишь в середине салона и не видишь, что там, впереди, перед кабиной. Может там пробка и скоро еле-еле тронемся? Или собака перебегала дорогу и чуть было не рассталась с жизнью? Или светофор новый поставили? А может автобус всё-таки сломался?