Аннотация: Пока без названия. Черновик! Прода от 08.12.11 Глава закончена. Будет чиститься.
Глава 2.
Бойтесь своих желаний -
они могут исполниться!
Новая рабочая неделя заставила выкинуть всякие посторонние мысли из головы. Не до воспоминаний о далеком прошлом. Тут с настоящим успевай разбираться. Окончание квартала совпало с подготовкой к городским праздникам, и вскоре должна была пожаловать комиссия по проверке готовности.
Хотелось громко ругаться. И какой светлый ум придумал вот все это? Жара, каникулы, народ в отпусках... а мы как угорелые бегаем.
На планерке пришлось напомнить о внешнем виде сотрудников. Пройдя сегодня по библиотеке, я пришла в ужас. Нет, все понимаю - девчонки молодые, жарко, но майки-топики и мини-юбочки на рабочем месте недопустимы. Приедут чины из оргкомитета - а у нас тут пляжный сезон.
- Мария Анатольевна, солнечная сторона же, - взмолились подчиненные. - Духота такая, что дышать нечем.
- На улице ходите, как хотите, но на рабочем месте, а тем более при читателях только деловая одежда. Возьмите у меня вентилятор, кому невмоготу. Я вроде не умираю, хотя сторона та же. Что вы на кондиционер коситесь? Он все равно не работает. Дорогие мои. Схлынет волна, сразу закрываемся до осени. Тогда можно будет расслабиться. Но давайте постараемся, чтобы сейчас нареканий не было. От этого премиальные зависят. Я комиссию между делом проведу по самым жарким помещениям, может, на пару кондиционеров расщедрятся.
Сплавив народ из кабинета, раскрыла окна настежь. Толку-то, что тут, что там жара. Вот когда пожалеешь, что перебралась в директорский кабинет. На старом месте с жарой проблем не было. Скорее уж наоборот - в подвальных помещениях на редкость стабильный холодок. А кондиционер на новом месте у меня благополучно издох с началом жарких деньков. На ремонт наличка нужна. И где ее взять?
Голова категорически отказывалась работать, тупо ныл затылок, отдавая куда-то в висок. Надо срочно таблетку выпить, иначе плохо будет. Можно бы попробовать магически полечиться, но на это нужно время. А его-то как раз нет.
Зазвонил телефон. Все, началось. Пока шла планерка, секретарь звонки не пропускала, а сейчас будут рвать меня на части. Ничего, подождут. Мне еще надо посмотреть, что там на выставку отобрали. Предупредив Юлю, чтобы больше ни с кем не соединяла, попросила холодной воды и взялась за трубку.
Звонил Николай Андреевич. Ага, послушаем, что скажет. Тот первым делом поинтересовался, как прошли выходные. Ну да, надо же напомнить, как нехорошо я его в пятницу кинула.
- Как всегда, лучше всех, - бодро заявила я, растирая висок. - А вы уже соскучились?
- Конечно. Еле дождался понедельника, чтобы сообщить вам прекрасную новость.
- Правда? Сообщайте, - поощрила я его. А то мы так любезничать будем еще полчаса. Кивнула зашедшей Юле: - Спасибо. Будут спрашивать - меня нет, вернусь через часик, - и вновь обратилась в слух.
- Так вот. Очень жаль, что вы лично не присутствовали на вечере. Нашелся спонсор, который готов предоставить все необходимое оборудование в течение этой недели. С вашей стороны требуется лишь принять, подключить и приступить к работе.
- Вы... серьезно? - недоверчиво переспросила я. Николай Андреевич, вообще, к таким шуткам не склонен, но поверить в то, что вот так запросто он мне сообщил, оказалось нелегко. У нас будет техника! Мечты сбываются! Или еще рано радоваться? - Сознавайтесь, тут кроется какой-то подвох?!
- Никаких подвохов, - обиделся любезный друг. - Техника будет, в пятницу крайний срок, а скорее раньше. Если бы мы вместе с вами договаривались, может и по штату бы что-то сразу придумали.
- Да это как раз не столь срочно. До осени у меня будут свободные люди. Но вы сказали - спонсор. Не меценат?
- А для вас так критична разница? Или что - откажетесь от бесплатного оборудования?
- Вы прекрасно знаете нашу ситуацию. Сидим на книгах, как собака на сене. А они не вечные. Более того, грибок не дремлет. Гибнут бесценные книги, а мы можем лишь беспомощно наблюдать это. Речи о том, чтобы с ними работали исследователи, даже не идет. И это в наш-то век электроники. Конечно, я не откажусь от щедрого предложения, но надо же знать, на что подписываешься. Может, завтра этот спонсор потребует помещений, чтобы со своими партнерами, так сказать, приобщаться к культуре. Или хуже того, затребует выделить место под офис. У нас здания очень удачно расположены, в самом центре города. Кто их, благодетелей, знает, что у них на уме.
- Помилуйте, Мария Анатольевна. Никто не собирается зверствовать, что вы такое говорите?
- Хорошо, но переговорить до прибытия техники нам все равно не помешает. Что за фирма, чем занимается?
- Боюсь, название вам ни о чем не скажет. Но могу заверить, что люди серьезные. Четвертый год на местном рынке. Профиль очень широкий - от косметики до топлива.
- Торговля, значит?
- До сих пор торговали, сейчас собираются небольшое производство запустить. Ну, раз уж вы так интересуетесь, давайте организуем встречу. Завтра, часов в семь. Устроит?
- А пораньше никак? До конца рабочего дня? - попросила я. На завтра у меня запланирован поход за шубой, уже с Наташкой договорились.
- Знаю я, как вы в рабочее время на встречи ходите - дольше пятнадцати минут нигде не задерживаетесь.
Ладно, мы не гордые. Шуба еще денек подождет. А рабочее время, действительно, расписано чуть не по минутам.
- Опыта не хватает. Не успеваю все, вот и верчусь, как белка в колесе. Хорошо, пусть будет в семь. Где?
- Еще не знаю. Может, у них в офисе? Как определимся, я вам перезвоню. А лучше заеду, если вы из библиотеки поедете.
- Договорились. А как хоть зовут-то нашего благодетеля?
На том конце провода произошло замешательство.
- Вот досада. Визитку куда-то засунул. А так не помню. Мы по имени-отчеству не представлялись. Зато фамилия хорошая - господин Иванов.
- Ценная информация, ничего не скажешь, - рассмеялась я. Ладно, будет встреча, будем знакомиться. А сейчас мне надо народу сенсационную новость сообщить и работку подкинуть. Кто ж думал, что мы так скоропостижно техникой обзаведемся. Придется место разгребать.
Вторник - день тяжелый! Иной вторник похуже понедельника будет. Этот был из таких. И стоило наводить марафет по случаю переговоров со спонсором, если пришлось выезжать на аварию в филиал, который затопило сверху какой-то дрянью? Чтобы поругаться с пофигистского вида мужиком из управляющей компании, которому как об стенку горох? Я на них, нафиг, в суд подам. Не первый случай уже. Прорывает где-то в перекрытиях, этажом выше все сухо, а у нас дождь с потолка.
В расстройстве чувств я пила чай с заведующей Верой Дмитриевной, с которой мы пришли на работу в библиотеку почти в одно время и, можно сказать, дружили. Она сообщила невероятные слухи - в Музыкальном театре вместо старых, всем знакомых, берестяных картин в холле повесили что-то новое, неизвестного художника. То ли новоделы под старину, то ли, действительно, неизвестные шедевры прошлого. Я была в ауте. Представить, чтобы в нашем театре не стало берестяных пейзажей? Этого просто не может быть! Но добила меня Вера сообщением, куда отправились картины. По одним источникам - в частную коллекцию, по другим - в государственную галерею! Это куда? В Эрмитаж? Третьяковку? Почему-то верилось с трудом. По местному телевидению такую новость раструбили бы за полгода до того. А тут молчком... Уж скорее первый вариант. Но это же вопиющее безобразие! Поистине народное достояние - какому-то нуворишу? Да я первая плюну в лицо директору при встрече. Продать лицо театра! Это то же самое, что я бы толкнула, ну не знаю - колонны с фасада библиотеки! Или само здание, чего уж там. Аж кипя от возмущения, сделала зарубку на память - спросить сегодня у Николая Андреевича - как же так?! Куда они-то смотрят, в своей Росохранкультуре?
Вечер, как и весь день, пошел псу под хвост. Меня срочно вызвали в Казначейство, где намылили голову за неисполнение бюджета. А после мы с главным бухгалтером битых два часа ломали намыленные головы, как нам исправить ситуацию. От пестрящих цифрами статей кружилась голова - чего куда перекинуть, и как не оплошать в следующем квартале. Какие тут спонсоры, какие шубы?! Когда в полседьмого заехал Николай Андреевич, мы сидели, зарывшись в бумаги по самую макушку. И я жутко уважала Ольгу Васильевну, у которой все таинственным образом прекрасно сходилось. Руководитель предприятия, кроме своей профильной профессии должен обязательно иметь экономическое образование - эта истина встала передо мной яснее некуда. Может, пока не поздно, мне самой отказаться от участия в конкурсе? А то как привалит это счастье навсегда...
- Простите, - подняла я глаза. - Но мы, похоже, тут надолго.
Со стоном опустившись в кресло напротив, Николай Андреевич пронзил меня взглядом и поинтересовался:
- Вы это нарочно?
- Ну, конечно, - не удержавшись, съязвила я. - Видите, прямо наслаждаюсь миром финансов. На кой черт мне спонсоры? Я свой-то бюджет освоить не могу. Вот, кстати, еще новую технику надо будет на баланс ставить. И десять бумажек написать, каким чудесным образом она у нас появилась.
- И что я должен сказать человеку?
- Извинитесь от моего имени, пожалуйста. Форс-мажор.
- Может, все же подъедете попозже?
- Если честно, я уже не в состоянии вести переговоры. У нас еще сегодня авария случилась в филиале, надо бы заскочить, проверить, как дела. Дайте мне адрес их офиса, я заеду туда завтра.
- Как вы лихо. Нет, дорогая Мария Анатольевна. Без моего посреднического участия не выйдет. Этот человек не из тех, кто раздает адреса и телефоны.
- Очень интересно. А мы разве не собирались к ним в офис?
- Нет.
- А куда?
- В ресторан. Туда я сейчас и направляюсь.
В голове теснился десяток-другой вопросов: что за таинственная секретность и зачем ему в ресторан, если встреча не состоится? У них еще какие-то дела? Но я предпочла промолчать. Меньше знаешь - крепче спишь. Не так прост господин Иванов, сорящий крупными суммами на благо науки. Надо быть настороже. Вряд ли его интересуют наши помещения. Не тот уровень. Может, за какой-то редкой книгой охотится? А что, я лично знаю несколько таких ненормальных коллекционеров. Они ради вожделенного раритета готовы наизнанку вывернуться, не то что пару миллионов отстегнуть. Но в таком случае мне, действительно, нужно с ним встретиться до получения техники. Невыполнимых обязательств я предпочитаю на себя не брать.
Пожав плечами, пожелала приятного аппетита и удачи любезному другу. Одарив меня одним долгим взглядом, в котором читались досада и какое-то удивленное восхищение, что ли, Николай Андреевич удалился.
Домой я вернулась в состоянии выжатого лимона. Голова шла кругом. И еще давление, что ли, упало. Есть не хотелось, хотя я не обедала; даже не было сил обрадоваться Мишкиному звонку и сообщению, что завтра он приезжает. Вместо этого подумалось - вот черт! Надо было сегодня по ресторанам ходить, завтра это будет еще проблемнее. Накормив кошку, пошарилась по сети. Спам и флуд. У нумизматов интересная выставка намечается. Надо сходить. Едва легла, Варька тут же пристроилась под боком, мурча в ухо. Скучает по тем временам, когда мы с ней вдвоем спали. Мишка-то ее гоняет, и она отвечает взаимной неприязнью - боится, но не любит категорически.
Свалив с утра бюджет, я не удержалась и заехала в мир мехов. Висит, моя дорогая, ждет. Да идет оно все, пляшет! Я ее хочу? - Да! Деньги при мне? - Да! Мерила я эту шубу уже три раза!..
Пушистое чудо в фирменном пакете резко подняло настроение. Согрело душу, так сказать. А если точнее - остудило в лютую жару. Вот какая полезная вещь - шуба. Только домой я ее, пожалуй, не понесу. Пусть полежит на работе. У меня есть диванчик, а в нем - пусто. А осенью Мишка мне все простит. Ну да, в годовщину-то свадьбы.
К библиотеке я подходила, буквально светясь от счастья. Все-таки, жизнь прекрасна. Так-так, а это что за явление? У парадного подъезда красовалось авто. Только идиот может припарковаться в этом месте. Потому что буквально в десятке метров для особо шустрых стоит запрещающий знак. Тут вообще проезжая часть. И одностороннее движение. И милиции, как собак нерезаных. Ой, мамочка! Не комиссия ли пожаловала? Эти могут. А что же мне никто не звонит? Покосившись на диковинную машину, водитель которой, кстати, сидел на месте (заметив мой недоуменный взгляд, улыбнулся и склонил голову в приветствии - вот нахал-то!), поспешила внутрь. Возникло жуткое желание вызвать ГИБДД. Одно останавливало - людям, ездящим на ТАКИХ машинах, парковка в запрещенном месте даже в штраф не выльется, скорее всего. Я и не подозревала, что в нашем городе водятся роллс-ройсы. А то, что это он - стопудово. У Сашки в детстве модель была, черненькая такая. Один к сорока трем.
Внутри было еще чудесатее. Необычное оживление, все куда-то спешат, а неподалеку от нашей охраны маячат двое в штатском.
- Что тут у нас происходит? - обратилась я к Илье, сегодняшнему старшему смены.
- Ой, Мария Анатольевна! - вскочил тот. - Технику привезли от спонсоров. А мы до вас дозвониться не можем.
- А это кто? - глазами показала я на парочку чужаков.
- Так вроде сам хозяин. С этим... который вчера еще был вечером.
- С Николаем Андреевичем? - ахнула я. Ай, да господин Иванов! Всякое я видала, но чтобы так...
- Вы тут будьте... осторожнее, Илья. Мало ли что. Они ж наверняка при оружии.
- Так мы вообще пускать не хотели, а...
- Конфликты нам не нужны. А господам я скажу, чтоб они в другой раз свою охрану снаружи оставляли.
Ну что, Мария Анатольевна, вперед?!
Заглянула на ходу в зеркало, и самой вальяжной походкой начала подниматься по лестнице. На технику я еще успею взглянуть, а гостей нехорошо заставлять ждать. Хотя червячок раздражения уже сидел внутри. Не переношу демонстрации богатства и положения в обществе. К моему удивлению, в приемной гостей не оказалось. Испуганная Юля метнулась ко мне:
- Мария Анатольевна. Как хорошо, что вы пришли. Уже два раза про вас спрашивали.
- Где они? - поинтересовалась я, раздумывая, куда бы временно заныкать пакет с шубой. Здесь оставить? Так ведь Юлька вечно уйдет, и дверь нараспашку. А шуба, простите, три моих зарплаты стоит.
- Он в кабинете, - шепотом поведала она, оглядываясь на дверь. - А знакомый ваш ушел посмотреть, как технику устанавливают.
- Что?! - не удержалась я, но тут же спохватилась и тоже перешла на шепот: - Зачем ты постороннего человека пустила? У меня же там куча бумаг! И вообще!
- Да как бы я их не пустила? Николай Андреевич этот распоряжается как у себя дома. А второй вообще - слова не сказал, только посмотрел, а у меня аж мурашки по спине.
Ну все, я злая! Подхватив шубу, решительно распахнула дверь. Это мой кабинет или где? То, что я увидела внутри, переходило уже всякие границы! Господин Иванов, дареный сканер ему в печенку, нахально расположился за директорским столом в директорском кресле (спешу напомнить, что в настоящее время все это как бы мое). Градус праведного возмущения достиг предела. Будь я драконом - уже изрыгала бы огонь. И, боюсь, приветствие вышло сухим на грани откровенного недружелюбия.
- Здравствуйте, - процедила я, сверля неприятного гостя взглядом и уговаривая себя успокоиться.
Живо собралась и прекратила рычать! Воевать тут не с кем. Вот лучше на внешность переключиться. Примечательный тип.
От господина Иванова за версту несло богатством, а в голове моментально вспыхнули слова "имиджмейкер" и, почему-то, "импозантный мужчина". С бородкой. Не люблю бородатых. Еще один хлыщ лощеный. Будто я их мало вижу.
- Добрый день, Мария.... Анатольевна, - глухо поздоровался господин Иванов, одновременно вставая и глядя куда-то мне за спину. Даже не смутился.
Я покосилась назад - за открытой дверью промелькнула любопытная Юлькина мордашка. А в воздухе разливался какой-то нежный и тонкий, неуловимо знакомый аромат. Что же он мне напоминает? Одеколон? Цветы? Что-то крутилось в памяти, но приближающийся мужчина отвлекал от опознания запаха. Казалось - вот сейчас я вспомню, а глаза попутно отмечали происходящее. Встает. Что-то ставит на стол. Не просто что-то - фотографию в рамке, где мы с Мишкой.
"Ах, ты...! По какому, спрашивается, праву хватаешь мои личные вещи?!"
Обходит стол. Делает несколько бесшумных шагов навстречу. Звуки скрадывает ковер.
"А обувь на нем интересная - расшитые металлической нитью белые мокасины. Явно не из наших магазинов".
Молочно-белого цвета одежда. Безупречная стрелка брюк. Ремень в тон, серебряная массивная пряжка с узором. Короткие рукава рубашки открывают мускулистые руки. Очень ухоженные - ровный загар, аккуратный маникюр. Золотой браслет часов. "Картье" - не меньше.
Перстни - почитай на каждом пальце. Из-за расстегнутого ворота рубашки торчит в серебряной ажурной оплетке шнурок - кожа или замша. Волосы черные с легкой проседью, стрижены по нынешней моде - отдельные пряди спускаются почти до плеч. Неявная, но все же укладка.
И глаза, неотрывно глядящие на меня. Глубокие, черные и... до боли знакомые.
"Нет, нет! Это какое-то неправильное дежавю. Не может этого быть!"
Мозг отчаянно пытался состыковать разные детали, но цельная картинка все не складывалась. Мужчина подошел, протянул руку - не для рукопожатия, а чтобы поцеловать, это легко отличить. Когда руку хотят пожать, свою подают не так - выше и развернутую боком. А если ладонью вверх, надо успеть вложить в нее пальцы, чтобы мужчине не пришлось ловить твою кисть. Запоздало вспомнив о несчастной шубе, попыталась спрятать пакет назад, одновременно протягивая вторую свободную руку. А он почему-то перевернул ее тоже ладонью вверх, чуть замешкался, как будто всматриваясь, склонился и легко поцеловал в самую серединку.
- Рада знакомству, - решила я все же проявить светские манеры. - Господин... Иванов, так полагаю?
Вот ему прекрасная возможность представиться, как следует, а мне загладить сухость первых слов. Только он вместо представления удивленно приподнял брови, чуть кашлянул и сказал фразу, которая буквально ударила меня по темечку:
- А ты... меня... не узнала?
И сразу все встало на место. Этот голос! Фигура, походка, глаза! И даже запах! Где-то здесь лежит эльфийская роза. Только один человек отвечает всем этим параметрам. Я почувствовала, что колени ослабли, на пол шмякнулся пакет с шубой, а сердце провалилось как в ведерко со льдом. Или просто в прорубь. Во всяком случае, в груди стало пусто и холодно.
- Дэн?!
- Здравствуй, Машенька. Вот и свиделись.
- Как... ты... живой... здесь?..
- Что же ты так побледнела? - чуть улыбнулся он. - Я здесь. И даже живой.
В голове разом загудели обрывки сотни фраз, которые надо было сказать. Немеющий язык смог лишь выдать:
- А что у тебя?.. - Я показала рукой на свое лицо, как бы обводя подбородок. Борода и усы - единственная деталь, так и не согласовавшаяся с остальным обликом. Он начал говорить, а у меня потемнело перед глазами, и в ушах раскатистым эхом отдались чьи-то слова: "Сон-то был в руку. И Маринка права. А ты, Машка, полная дура -ра. Ра. Ра!" Мир схлопнулся и погас.
Резкий запах, ударивший в ноздри, заставил судорожно вздохнуть и открыть глаза. Склонившийся надо мной мужчина немедленно поинтересовался:
- Вы меня слышите? Как самочувствие?
Что это было? Я приподняла голову. Лежу на диванчике. А вокруг подозрительно много народу. Ближе всех - о, Господи! - Дэн. С флакончиком нашатыря в руках. Юлька, ошарашено глядящая на него. Николай Андреевич и зам. по науке Оксана Сергеевна. Охранник Илья и какой-то мужик, судя по облику и каменной физиономии - коллега тех двоих в штатском, которых я видела внизу. Мои сотрудники с величайшим подозрением смотрят на меня, кто-то сует стакан с водой. И все разом говорят.
- Вы в порядке? - счел долгом спросить меня каждый. Фраза была одна, но на разные лады. Оксана обратилась на "ты". Николай Андреевич адресовал фразу мне и Дэну. А каменнолицый мужик вообще спрашивал только его. Телохранитель, не иначе. Вон как зыркает на всех.
Бог ты мой! Я свалилась в обморок? Стыд-то какой! Отродясь со мной такого не было. Что подчиненные подумают?
- Все нормально, - не очень уверенно ответила я и попыталась принять сидячее положение. Сделать мне этого не дали. Все дружно загалдели: "Лежите, лежите. Белая как мел", - а Дэн еще и придержал. Свободной рукой он подал какой-то знак, и его охранник (его, чей же еще) профессионально начал теснить народ к дверям. Илья, возмущенный таким обращением, уперся и громко обратился ко мне:
- Мария Анатольевна! Может, вам скорую вызвать? Или еще что? - показал он глазами на Дэна. Мол, может и милицию за компанию?
- Спасибо, Илья. Не надо. Вы можете идти. Все в порядке.
Ой, вовсе я не уверена, что все в порядке. Но пусть народ уже разойдется. А то как на выставке себя чувствую.
Через минуту мы остались в кабинете наедине с Дэном. Склонив голову, он смотрел на меня, потом неожиданно весело усмехнулся:
- Я вижу, годы были прожиты не зря - ты научилась падать в обморок в самый подходящий момент.
- И совсем не смешно, - хмуро сообщила я.
- Извини. От тебя - не ожидал. Едва успел подхватить.
- Пусти. Я хочу встать.
- Уверена? - уточнил он.
- Да.
Дождалась, когда он поднимется и пересядет в кресло, спустила ноги, приняла вертикальное положение. По шее что-то скользнуло - моя косынка почему-то оказалась развязана. И пиджак отсутствует. И босоножка только одна.
Пытаясь собраться с мыслями и сказать хоть что-то осмысленное, я окинула взглядом кабинет. О, а вот и цветы. Целый букет эльфийских роз, лежащий на журнальном столике. Безо всякой упаковки. Прекрасное благоухающее чудо. И как я сразу не заметила?
Двойственность ощущений вернулась и даже усилилась. Дэн. Он и не он. Тот, кого я любила больше жизни и грезила годами, и господин Иванов, неприятный тип, облагодетельствовавший библиотеку. Два образа никак не хотели помещаться в одном человеке, сидящем в паре шагов. Совсем близко - и бесконечно далеко от меня. Мне так много хочется у него спросить и так много нужно рассказать. И если спросить действительно хочется, то рассказывать - совсем наоборот. Как я объясню ему, кто я теперь? После того, как обещала ждать всю жизнь, а хватило меня с последнего письма едва на четыре года. Нет, черт возьми, на ЧЕТЫРЕ ГОДА! С половиной. А в общей сложности до свадьбы почти шесть лет. Как проклятая, как дура я ждала его, не имея вестей! А он явился только теперь. Не похоже, что с войны. Не запылился, не искалечен, и скорби в глазах не заметно. Цветет и пахнет!
Господи, это же Дэн! Живой и здоровый. Я что, не рада? Пожалуй, надо что-то сказать. И он молчит. Пауза принимает уже угрожающие размеры.
Ну, ты же сам пришел. Скажи хоть что-нибудь! Или будем играть в гляделки?
Я почувствовала знакомый дискомфорт в груди. Мне срочно нужен амулет. Ох, черт, он же его узнает! Ладно, потерплю немного, но как только представится возможность, сразу надену.
Я огляделась в поисках сумочки. Заметив мои телодвижения, Дэн поинтересовался:
- Что-то потеряла?
- Да, сумочку, у меня там... - с облегчением уцепилась я за возможность что-то сказать. Какой-никакой, но все же разговор. Господи, да что же он так смотрит-то? Медленно, деловито, оценивающе скользит взглядом.. Ой, туда смотреть не надо. Аж нервическая дрожь по стопе прошла.
Спешно поджав босую ногу, заглянула за диванчик. Ого! Да тут все летало, не иначе. Попыталась представить себе эту картинку. Блин, комедия положения. Она упала в обморок, он, пользуясь ситуацией, быстренько ее раздевает. Тут вваливается толпа народа. Смех за кадром. Кажется, отходняк начался. Вон уже руки ходуном ходят. Эх, помирать, так с музыкой. Раз уж из меня достойной леди не вышло, придется быть самой собой.
Вздохнув, сняла вторую босоножку. Дотянулась до пиджака. Встала, подобрала обе сумки. По шубе, кажется, потоптались. Просто замечательно! А босоножку мне подал Дэн. Взглядом он предложил ее надеть, но я, отведя глаза, протянула руку. Чувство неловкости все возрастало. Наведя порядок в первом приближении, отправилась к зеркалу. Поправляя выбившиеся из косы пряди, поймала взгляд Дэна:
- Почему ты молчишь? - первой не выдержала я.
- Смотрю на тебя. Ты расцвела. Стала настоящей красавицей. Из худенькой большеглазой девочки превратилась в очаровательную молодую женщину - элегантную, уверенную в себе (тряхнуть, что ли, стариной, и покраснеть?). И порода теперь явственно видна. Как поживает твоя родословная?
Я пожала плечами:
- Поживает. Только принадлежность к российскому дворянству меня не особо вдохновляет. Так что я об этом факте не распространяюсь.
- Почему? Ведь у вас давно не преследуют потомков аристократии?
- Я бы их вообще в страну не пускала. Чтоб не позорились.
- Не понял? - приподнял брови Дэн.
- Да так. Особенности национальных балов. Приезжают на родину, чтобы шикануть в дорогущем ресторане, и чтобы непременно с цыганами. Что-то нет у меня желания вливаться в их ряды.
- Но ведь не все такие?
- Не все. Другие просто сами по себе. Вот и я так же.
- Ладно, об этом мы еще поговорим. Но вижу, что ты и к моей аристократии принадлежать не желаешь. Княжеский перстень не носишь. И... второе кольцо?
Ну, вот и подошли к самому интересному. А так мило беседовали. Незаметно зажав в руке цепочку, прошла на свое место, пригласила Дэна сесть напротив. В директорском кресле я чувствую себя уверенней. А поскольку признания мне предстоят не из легких, на диванчике я их сделать не решусь. Покосившись на предложенный офисный стул, Дэн закинул ногу на ногу и, будто издеваясь, испросил моего высочайшего соизволения остаться в кресле. Похоже, ситуация его забавляет. Ой, неспроста он так нехорошо улыбается.
- Кольца нет. Я была вынуждена его продать. Княжеские перстни... думаю, их тоже нет.
Лицо Дэна не дрогнуло, но глаза чуть сузились. Поэтому я решила объяснить:
- Прости, ситуация была безвыходной. Отцу требовалась срочная операция на сердце. Такие только за границей делают. И стоит это бешеных денег. Сашка еще доучивался, сам папа не работал. Родственники насобирали половину суммы. Нужно было принимать какое-то решение. И тогда я сняла кольцо. Через три дня оно вернуло свой настоящий облик, превратившись в перстень.
Чего мне стоило решиться на это! Отдать кольцо, которое Дэн сам надел мне на палец. Но ведь он бы понял?!
Я взглянула ему в глаза. Осуждает?
- И как он? - озабоченно поинтересовался Дэн.
- Кто? - не поняла я. Он, что, не расслышал, что перстень продан?
- Отец.
- Более или менее.
- Я бы хотел его навестить. Возможно, удастся чем-то помочь.
- Правда?
- Возможно. Ничего обещать не могу. Все же хирургическое вмешательство. Я ему еще тогда говорил, что нужно поберечь здоровье. А сейчас у меня к нему неотложное дело, заодно посмотрю, можно ли что-то сделать.
- Дело? Какое дело? - удивилась я.
- По поводу княжества. Нужно обсудить некоторые детали. Кстати, ты не сказала, что с княжескими перстнями?
- Могу лишь догадываться, что они тоже проданы. В первое же лето я увезла все бумаги и перстни отцу и с тех пор не видела их. Когда мы собирали деньги ему на операцию, я спрашивала про них, но он категорически отказался говорить на тему их продажи. А потом мы покупали квартиру, и он прислал крупную сумму, сказал, что это... - Я осеклась, потому что чуть не проговорилась. Речь тогда шла о свадебном подарке нам с Мишкой, хотя после свадьбы прошло где-то с полгода. Эти деньги пришлись как нельзя кстати. Отец отказался объяснять, откуда взял треть стоимости квартиры. И я для себя решила, что он продал-таки те перстни.
- И что же он сказал? - полюбопытствовал Дэн.
Я почувствовала, что краска неудержимо заливает мои щеки. Уши уже горят, благо, волосы их прикрывают. Подняла руку, медленно потерла лоб. Сразу сообщить? Или ответить нечто невразумительное? Терпеть не могу мямлить.
- Почему ты замолчала? - с подозрением, как мне показалось, спросил он.
О, шикарная пауза, выдержанная мной, могла бы войти в анналы театрального искусства. И еще более эффектным вышел короткий стук в дверь и просунувшаяся вслед за ним Юлька:
- Мария Анатольевна. Вас тут муж спрашивает. Что сказать?
Ну вот, и мямлить не пришлось. Стараясь не смотреть в сторону Дэна, я ответила:
- Скажи, что я занята. Как освобожусь, сама ему перезвоню.
Пожалуй, еще одна пауза будет лишней, поэтому я все же рискнула поднять глаза. Дэн все так же спокойно смотрел на меня. Меня это не столько удивило, сколько задело. С вызовом вздернув подбородок, я спросила:
- И что ты молчишь?
- Жду продолжения твоего рассказа, - пожал он плечами.
Ах, тебе типа все равно?! Что ж, расскажу.
- Он прислал нам деньги в качестве свадебного подарка. Мне и...
- Твоему мужу Михаилу Орлову, - издевательски закончил он, любуясь моим ошарашенным видом. - А ты полагала, что мне неизвестно о твоем замужестве?
- Николай Андреевич? - обреченно предположила я.
- Ну, что ты. Это был совсем другой человек. В другом месте и в другое время. И он едва не поплатился жизнью за свое сообщение.
- Давно?
- Осенью будет четыре года.
Вот тут я взорвалась:
- Так ты знал?! Знал - и ничего не сделал, чтобы остановить меня!
На какой-то миг лицо Дэна ожило - в глазах зажглись огоньки, а на скулах вздулись желваки. Волна гнева ударила меня почти физически. Но уже через секунду он откинулся на спинку кресла, поправил ворот рубашки и тихо, с нажимом отчеканил:
- Поздновато обмениваться обвинениями, тебе не кажется?
И меня будто водой окатило. Чего я разоряюсь? Сразу вспомнилось, что я уже давно смирилась со своей потерей и научилась жить без нее. А версия, что он просто забил на меня, неоднократно рассматривалась наравне с прочими. Мишка был прав, и очень жаль, что я так долго упиралась. Что ж, спасибо за очистку моей совести, Дэн. Хоть на это ты сгодился. И сразу в груди успокоилось, и течение силы прекратилось... чтоб через минуту возобновиться с новой силой. Потому что он вдруг встал, стремительно приблизился к столу и, упершись в него руками, склонился ко мне и уставился своими черными, со всполохами синего огня, глазами:
- Я не знал. Мне сообщили о свершившемся факте спустя три недели после твоей свадьбы. Война закончилась. Представители всех человеческих государств собрались у меня в столице, чтобы вместе отпраздновать победу. Шли переговоры, каждый день я принимал все новые вассальные клятвы. Пользуясь моментом, я собирался объявить о намерении жениться. В тот момент не нашлось бы человека, который осмелился воспротивиться моему желанию. Король Даанэль, только что выигравший страшную кровопролитную войну, мог требовать любую награду! Вот только... моя избранница оказалась замужем...
Меня спас телефонный звонок. Тихая мелодия, наполнившая кабинет, отдалась болью в сердце. Не отрывая взгляда, Дэн вытащил телефон и приложил его к уху:
- Слушаю. Да. Прекрасно. Выезжаем через пять минут. - Нажав кнопку отбоя, он продолжил уже спокойным голосом: - Этот разговор не доставляет удовольствия ни мне, ни тебе. Поэтому продолжать мы его не будем. И надень ты уже амулет, - вдруг невпопад выдал он. - Никогда не мог спокойно смотреть, как ты теряешь свою силу.
Я перевела взгляд на свой кулак, разжала потную ладонь, на которой отпечатались звенья цепочки. Всевидящий, всезнающий король Даанэль. От тебя ничего не скроется.
- Зачем ты пришел? - не удержалась я от вопроса. - Для чего это спонсорство, разговоры...
Прежде чем ответить, он помолчал, будто раздумывая, стоит ли говорить. Потом склонил голову набок и серьезно сообщил:
- Я нахожусь в затруднительном положении. Мне нужна твоя помощь.
"Шо, опять?!" - чуть не воскликнула я как тот волк из мультика, но вместо этого осторожно заметила:
- Ты не похож на гонимого короля.
- Полагаешь, у монарха других проблем не может быть? - мрачно усмехнулся он. - Сейчас у меня неотложные дела. Встретимся вечером? Поговорим как цивилизованные люди.
- Вечером не могу, - покачала я головой. В день Мишкиного приезда куда-то уйти? Нереально.
Дэн вздохнул:
- Понимаю. Тогда завтра днем. В обед, - добавил он, едва я раскрыла рот, чтобы напомнить, что днем работаю. - А чтобы исключить разные... случайности, за тобой подъедет машина.
- Значит, деловой обед? - уточнила я.
- Да, - твердо ответил он, протягивая руку для прощания.
- Договорились.
Пожав мне руку (ой, что-то мне это напомнило; заключать с ним договора надо очень осторожно - он их блюдет сам и требует неукоснительного выполнения от других), Дэн развернулся на выход, но вдруг опомнился и по дороге свернул к журнальному столику. Приблизился с букетом в руках:
- Это тебе. Даже если ты привыкла получать цветы каждый день, таких больше никто не подарит. Что-то мне подсказывает, что их предшественница прожила недолго. Надеюсь, этим повезет больше.
Как-то странно улыбнувшись, он вышел. А я осталась, растерянно смотря на подсвеченные лучами солнца голубые бутоны. И что мне делать с этим чудом? Мишке будет достаточно одного взгляда, чтобы узнать эти цветы и сделать соответствующие выводы. Не дай бог он узнает, что Дэн тут. Это будет страшный скандал. А разборки чреваты печальными последствиями. Причем не сомневаюсь, кто будет пострадавшей стороной. Король тогда-то с недругами не церемонился, а теперь он только стал сильнее. Так что моя задача - узнать, чего ему надо и определиться, могу ли чем-то помочь. Если да - сделать это по-быстрому и тихо, если нет - аккуратно, очень аккуратно отказать. И постараться, чтобы он в библиотеке больше не отсвечивал. Поговорить со свидетелями моего обморока, убедить, что это была досадная случайность, и господин Иванов тут совершенно не при чем. И самое неприятное - попросить Дэна не создавать мне проблем. Не сомневаюсь, что при желании он может организовать мне веселенькую жизнь. Правда, пока не похоже, что это является его целью. Иначе он бы по-другому со мной говорил.
До конца рабочего дня я проходила в цепочке. Чувствовала, что рвется из груди. А ведь приеду домой - придется ее снять.
Работа никак не шла в голову. Я уж и с начальством по телефону громко поговорила, и по отделам прошлась, везде сунув свой нос, и на новую технику полюбовалась, а все не могла отогнать мысли о сегодняшней встрече. Как же жизнь любит издеваться над нами! Мало того, что появился Дэн, которого я так долго и так мучительно старалась забыть, так еще и сообщил такое, отчего впору пойти и утопиться. Три недели... насмешка судьбы. Стоило гореть в аду собственных чувств больше пяти лет, чтобы разминуться на три недели. Он, конечно, полон благородства и великодушия, и претензии предъявлять не намерен, но уязвить меня побольнее не преминул. Оскорбленное самолюбие монарха - опасная вещь. Зачем ты пришел, Дэн? Так поздно, совершенно бессмысленно... всколыхнув в душе все, что я давно похоронила! Время назад не отмотаешь, и мою изодранную в клочья душу не вернешь в прежний вид. Нет больше Маши Соколовой, и воскрешать ее - упаси меня боже!
Юлька была тут как тут - возбужденная, возмущенная и любопытная, что та лисичка. Нетерпелось ей поделиться увиденным. Мое счастье, что звонки ее не отпустили с места, а то ведь по всей библиотеке разнесла бы. Очень ее интересовало, что же такого произошло в кабинете, что я хлопнулась в обморок. Когда она вошла, не дождавшись ответа на стук, глазам ее предстала очень интересная картина - бережно сгружающий меня на диванчик господин Иванов, на ходу что-то причитающий отнюдь не по-русски. Не успела она и рта раскрыть, как сзади ее подтолкнул невесть откуда взявшийся мужик - тот самый телохранитель. Господин спонсор что-то коротко сказал ему, и тот, поклонившись (!), совершенно по-хамски обозвал Юльку дурой, велел найти нашатырь и выставил из кабинета.
- Знаете, как он сказал? - таинственным шепотом поделилась она, озадаченно и обиженно глядя на меня. - "Что стоишь, дура! Видишь, с госпожой плохо! Бегом за нюхательной солью!"
Многозначительно приподняв брови, Юля ждала моей реакции. Хмыкнув, я поделилась с ней откровением, что некоторые люди холопами уже рождаются, так что удивляться их поведению не стоит. Вроде поверила. Но про себя я крепко задумалась. Неужто тот мужик прибыл вместе с Дэном из его мира? Расспросить, что ли, аккуратно Николая Андреевича, что ему известно о господине Иванове? Что-то он там говорил, что компания несколько лет на местном рынке. Как прикажете это понимать?
Но на этом Юлька не успокоилась. Придвинувшись вплотную, она все же задала коронный вопрос:
- А вы что, знакомы с этим господином Ивановым?
- С чего ты взяла? - "удивилась" я и осторожно поставила чашечку с чаем на стол. Чуть не расплескала.
- А он вас по имени называл. И вообще... у него такое лицо было, когда он над вами хлопотал...
- Ну так, с испугу, надо думать. Не каждый день, небось, библиотекарши ему на руки падают. Мы вообще только поздороваться и успели, да парой фраз перекинуться. Я же с жары пришла. И в кабинете вечно духовка.
- Ой, забыла! - вскочила она. Через минуту вернулась, принеся мой вентилятор. - Вот. Библиографы обратно отдали, довели, говорят, человека. В обмороки падает. У вас тут и правда... - Юля замолчала и уставилась на кондиционер. Тот работал как ни в чем не бывало. Режим, правда, был выставлен слабенький, так что почти и не дуло. Но поигравшись с пультом, мы убедились, что все исправно. Чудеса в решете.
До утра я так и не сомкнула глаз. Мишка давно спал, прихватив меня себе под бок. Сначала мне стало жарко, и я потихоньку, чтобы не разбудить, пыталась выбраться из-под его руки. Тихая тянущая боль в груди не убывала. Я уж и растирала, и пыталась сконцентрироваться - иногда помогает, - но все было напрасно. Сон не шел. Оставалось вертеться с боку на бок и проклинать свой неправильный дар - вот других усыплять получается, а себя - фиг с два.
Перед глазами вновь и вновь прокручивались картинки сегодняшней встречи. Чего только я не передумала в эти ночные часы - от мысли, что от судьбы не уйдешь, и не случайно Дэново возвращение, до твердого намерения высказать ему завтра все, что накопилось за много лет, после чего гордо удалиться, чтобы больше в жизни не видеть. Усталые глаза щипало от бессонницы, а мозг никак не мог отключиться.
Потом заворочались щемящие воспоминания тех давних лет. Мужчина, покоривший мое сердце едва ли не с первого взгляда. Наши дни и ночи. Многое теперь казалось глупым и стыдным. Как это мы умудрились не перейти границ? Его заслуга, конечно. Если бы он захотел, я и сопротивляться не стала. Это даже Мишка признал с невольным уважением, когда вдруг оказалось, что он у меня первый. В двадцать три-то года! Вспомнился Нэль, невольно вызвав улыбку. Тот непосредственный мальчишка, существует ли он еще. Спросить, что ли, завтра? Нет, не буду. Как-то это неудобно. Еще подумает, что мне не безразлично. А я же так, по старой памяти.
Но боже мой, неужели я могла так чувствовать? Вот все то, что было девять с половиной лет назад, и после, когда я мысли не допускала, что мы расстались навсегда - это и было той самой любовью? Той, которую воспевают в стихах и песнях. О которой мечтают, над которой плачут. Все это было со мной? Да нужно ли оно человеку? Краткое счастье и годы мучений и раскаяния? Вот Мишка, которого я люблю. Не той пылкой страстью, от которой едва не сгорела. А тихой ровной любовью, когда вместе все спорится, и знаешь все его привычки; когда нет ссор, потому что глупо ругаться, если прямо в лицо можешь высказать свое недовольство, и он непременно обратит его в шутку. Он не тот, по кому трепещет и болит сердце, он свой, родной человек. И жизнь без него немыслима. Как без любого из членов моей семьи - мамы или папы, Сашки, Юрки или Наташки. Жалко, что мне потребовалось так много времени, чтобы понять эту простую истину.
А Дэн... я не хочу о нем думать, и честно говоря, побаиваюсь...
Но больше всего я старалась не думать о войне. Гнала эту мысль, предпочитая ей любые другие, о чем угодно, лишь бы не о том, что я сама сгубила свою любовь. Он воевал и надеялся, что его ждут, а я... Не хочу быть виноватой! Когда он любил по-настоящему, то все мог - и отправить людей, и добыть редкий цветок для меня. Так что же, за следующие четыре года не представилось ни одной возможности передать мне весточку? Хоть одну, хоть из двух строк, и я бы знала, что ждать стоит. Что жив еще тот человек, ради которого я пропускаю время сквозь пальцы, не жалея ушедших лет. А вдруг Дэйтон погиб? И не нашлось другого человека, которому он бы смог довериться?..
Стоп! Все случилось, как случилось. И завтра (ах, нет, уже совсем сегодня, вон и солнце встает) я с ним спокойно встречусь, спокойно выслушаю, и он не должен догадаться, чего мне это стоит.