Лапина Ольга Михайловна : другие произведения.

Анапа. До востребования

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  Вежливое мерцание кристаллов. Непроницаемая вежливость Вселенной. Песок времени, просеянный сквозь Млечный путь. И так изо дня в день. Одно и то же.
  Благость бытия. И музыка - непроницаемая, вежливая и просеянная через холодное сердце Азазела.
  Но что-то должно случиться. Не может не случиться.
  -Что-то должно случиться.
  Вселенная послушно отозвалась
  - Что-то должно случиться...
  -Не может не случиться.
  И тот же послушный шепот.
  -Не может не случиться...
  Глаза. Ее глаза - вот что всему причиной. Серые прекрасные глаза земной женщины. Ноэми. В этих глазах он находил безмятежный покой. Всегда. Или почти всегда. Иногда Азазел видел в них страх. Или равнодушие. Или тупую удовлетворенность. Но чаще - безмятежность. Взорвать эту безмятежность - было желанием Азазела. Безмятежность раздражала Азазела так же, как и посредственная музыка, которую он время от времени сочинял. Мерзкая музыка, в которой все было правильно и соотнесено с законами притяжения и невесомости. Музыка, заведомо обреченная на успех.
  
  -Перестань, Азазел, думать об этом. У тебя отличная музыка. И с Ноэми все в порядке- у нее отличные глаза. Не понимаю, чего тебе в них не хватает. Да что там глаза! Она же просто красавица!
  Астрадел был добродушным ангелом, не склонным к сомнениям и противоречиям. Его мир, мир звезд и рассчитанного движения планет, был ему понятен и достаточен. Терзания Азазела он воспринимал как чудачество гениального ангела.
  Азазел досадливо поморщился на слова Астрадела:
  -Очень скучное зрелище - красивая женщина без тайны. Разве ты не видишь? Эта женщина больна безмятежностью. Но, по счастью, от этого тяжелого заболевания есть верное лекарство. Любовь.
  Астрадел всплеснул крыльями.
  -Любовь? Вот что я скажу тебе, Азазел. Тебе слишком много отпущено талантов. Вот и маешься. Я бы на твоем месте не заглядывал в бездну. А любовь -это бездна. Можно и упасть. Впрочем, если хочешь -падай . Тебе не привыкать. Но не тащи с собой в эту бездну бедняжку Ноэми.
  
  Но-э-ми-и. Прозрачно зазвенели кристаллы, удивленные сердитыми нотками в голосе Астрадела. Азазел невозмутимо прищурил глаза. Потом задумчиво произнес:
  
  -Бездна...Бездна- прекрасные серые глаза с выражением глуповатой безмятежности. Бездна-безупречность. То, что происходит со мной теперь -бездна. Мне скучно. Хотя, я делаю много важных и полезных дел - измеряю пульс Вечности, смешиваю песок времени и просеиваю будущее сквозь Млечный путь. Нормальная ежедневная работа ангела. Еще - сочиняю музыку. Нет, у меня все в порядке. Я благополучный ангел. Но такое количество благополучия оседает пылью на крыльях ангела. Поверь мне, Астрадел, я не успеваю стряхивать эту пыль. А музыка? Музыка получается под стать мне. Она как песок на зубах - скрипит и вызывает желание сплюнуть... Нет, не этого я хочу...Запах женщины, чувственная радость ,открытия любви -вот что нужно для настоящей музыки. Конечно, любовь-стихия сумасшедшая. Может погубить. Слабых. Но слабым - туда и дорога. А может и вознести на такие вершины, с которых открывается новый мир - непредсказуемый и прекрасный. В этом мире другие чувства, другая музыка, другой ритм... Стоит попробовать.
  
  Астрадел укоризненно покачал головой
  
  -Но ты ведь собираешься пробовать не один. И тебе не жаль Ноэми? От любви, я слышал, умирают. Ты-то бессмертный, а что будет с бедной женщиной, ты подумал?
  
  Азазел взглянул в зеркало, в котором отражалась Земля. Небольшое селение. Молодая женщина, срывающая яблоко с дерева.
  -А вот и Ноэми. Милая простушка. Ест яблоко. И ничего не понимает и, главное, не хочет понимать про это яблоко. Для нее прекрасное яблоко с прекрасного дерева- только еда... Сок стекает по губам на подбородок... О чем-то задумалась... Впрочем, о чем она может задумываться?...
  
  ...Ноэми откусила яблок. Сладкий сок грешно заблестел на ее губах.
   -Сладкое яблоко?
  В ожидании ответа Тор обхватил Ноэми за талию и требовательно прижал к себе. Эта требовательность была ему позволительна - Тор считался одним из самых видных мужчин в селении.
  Ноэми безмятежно взглянула на Тора и кивнула головой. В их саду все яблоки всегда были сладкими. Ноэми не помнила случая, чтобы ей попалось хоть раз кислое яблоко. Всегда только сладкие.
  -Жарко.
  Ноэми опять кивнула головой. Действительно, жарко. И вчера было жарко. Ночью немного прохладнее. Но с утра - опять невыносимая жара..
  -Жарко... Не нужно, Тор...Я ем яблоко. Ты немного мешаешь мне.
  
  Тор не обращал внимания на слова Ноэми. Он продолжал прилаживаться к ней и делать попытки проникновения в ее женскую суть. Одна его рука уже сжимала грудь Ноэми, вторая уверенно проталкивала сгоравшее от нетерпения желание в маленькую сладкую тайну. Через эту тайну Тор всегда успешно находил дорогу к самому большому удовольствия в своей жизни. Это было обжигающее, влажное и протяжно-сладкое удовольствие.
  Ноэми продолжала невозмутимо есть яблоко, пока Тор делал свое дело. Но постепенно и она начала погружаться в ритм, заданный Тором. Что-то горячее разлилось внизу живота и отразилось в прекрасных серых глазах выражением крайнего удовольствия. Ноэми очень удивилась бы, если бы узнала, что кому-то это выражение крайнего удовольствия кажется туповатым.
  -Ты порвал мне повязку из фиговых листочков.
  Тор в блаженном утомлении выдохнул:
  -Сделаю тебе новую повязку.
  Ноэми укусила яблоко и подумала, что нужно попросить у Тора нарвать ей фиников. Побольше. И устроить ей постель поудобнее из душистых листьев.
  
  -Но когда стемнеет, Тор, я хочу спать одна. Ты всю ночь делаешь вот так...
  
  Ноэми довольно артистично изобразила храп и простодушно добавила:
  
  -Это не дает мне заснуть.
  
  Тор не слышал, что говорила ему Ноэми - он обдумывал свой романтический ужин с Махой. Маха была рыжеволосой и веселой. И с хорошим аппетитом. Потому следовало основательно позаботиться о большом количестве фиников, винограда и рыбы.
  -Ты слышишь, Тор?
  Тор поспешно кивнул головой в знак согласия и скрылся в гуще деревьев. В это время на поляне показалась Маха.
  -Куда это Тор так заторопился?
  Маха запнулась и тут же разразилась смехом - ей понравилось собственное удачное выражение.
  -Тор заторопился! Хорошо я сказала. Так куда же он заторопился?
  Ноэми зевнула и почесала левую бровь.
  -За финиками ушел. Фиников хочу. Просто умираю, как хочу...Я просила его сегодня спать в другом месте. Знаешь, он когда засыпает, делает вот так...
  Ноэми снова очень мило изобразила храп Тора. И снова Маха не смогла удержаться от смеха.
  -У-а-ах!.. Ну, ты насмешила меня, Ноэми...Подожди..Значит, Тор не будет спать с тобой этой ночью? Тогда, можно я приглашу его к себе? Мне не мешает его храп. К тому же, он такой забавный!
  Ноэми безмятежно махнула рукой.
  -Бери.
  Маха и Ноэми были подругами. Он делились друг с другом впечатлениями, финиками и Тором. Тор казался им самым привлекательным из мужчин уже только потому, что был спокоен и услужлив. Не досаждал. Не очень досаждал.
  -Вот только по ночам, когда он засыпает...
  -Хва-а-ах...у-а-ах! Ну, хватит, Ноэми! Я же лопну от смеха!
  
  ..Ночь пришла, как всегда, неожиданно. Никто из людей не удивился ее приходу. Не обрадовался. Но и не огорчился. Просто все подумали, что пора спать.
  Ноэми поудобнее устроилась в своей новой душистой постели и прислушалась к тишине. Редкие вскрики птиц и смех Махи. Но потом и это стихло.
  Странно. Ноэми не спалось. Она закрывала глаза, зевала для убедительности.. Но, все-равно, не спалось.
  -Ноэми...
  Кто-то позвал ее. Голос незнакомый. Необычный голос. Сладкий, как яблоко, которое она сегодня ела.
  -Ноэми..
  Ноэми приподнялась на локте и посмотрела, кто ее звал. Она увидела в нескольких шагах от себя мужчину. Ласковые глаза, мускулистое тело, горячие смелые руки.
  -Нет, не нужно. Лучше завтра. Утром. Я буду есть финики...
  Ее рот внезапно был закрыт поцелуем, от которого у Ноэми закружилась голова
  -Что это?
  Ноэми только хотела задать этот вопрос. Но не смогла- ее рот был занят. Абсолютно занят. В нем осваивало новые пространства ей незнакомое, жаркое, властное движение. Потом Ноэми ощутила, что ее ноги раздвигаются все той же властной силой и в нее входит чье-то неосторожное желание.
  Ноэми показалось, что ночь удовлетворенно вздохнула и позволила себе пропитаться нежностью. Сладкой, как мед. Нежностью, разрывающей безмятежность и покой. Вечная нежность с дрожащей в ней радостью. Эта радость билась на губах Ноэми, в ее груди и внизу живота. Ноэми вскрикнула от восторга и безумной жажды повторения этого восторга.
  -Еще..
  И снова сильные мужские руки жадно изучают каждый изгиб тела Ноэми, жадные губы захватывают ее томящийся рот и горячее солнце проникает внутрь Ноэми, чтобы сжечь ее в сладкой истоме.
  -Еще..
  Ноэми, наконец, открывает глаза и видит над собой желанную бездну. В этой бездне она находит всполохи голубого огня смешанного с утренней росой.
  -Как же это красиво. Почему раньше я никогда не видела этого?
  Темные упрямые волосы, властная уверенность носа, мудрость лба, доверчивость летящих бровей. И беспощадная нежность красивого рта. Ноэми провела пальчиком по жаркой бездне губ и задохнулась от любви.
  -Я люблю тебя...
  Тишина. Прислушивающаяся к себе тишина.
  -Что ты сказала? Повтори, Ноэми...
  Глаза Ноэми. В них все дело. Сколько раз Азазел мог видеть их в зеркалах. Любоваться ими. Восхищаться. И отчаиваться однообразному безмятежному покою в них. Теперь в них что-то другое. Любовь. Да. Так может выглядеть только любовь.
  -Азазел...Какое прекрасное имя...Я буду встречать солнце с твоим именем на устах. Я буду приветствовать Луну с твоим именем на устах. Я буду петь звездам песни о тебе. Не думай, я очень хорошо пою...
  Азазел дотронулся губами до мочки ее уха и прошептал:
  -Но я не говорил тебе свое имя.
  Ноэми неопределенно пожала плечами.
  -Но я знаю, что тебя зовут Азазел.
  Сказала и сама удивилась, откуда вдруг родилось в ней это сладкое имя.
  -Азазел..Не понимаю, почему я раньше не встречала тебя. Где ты был всегда?
  Страшная мысль обожгла Ноэми.
  -Ты из другого селения? И мы могли не встретиться?! Мы ведь могли не встретиться?!!
  Азазел ласково поцеловал ее в смятение губ.
  -Мы не могли не встретиться. Мы предназначены друг другу.
  Ноэми вздохнула с облегчением. Слова Азазела успокоили ее.
  -Еще я хочу спросить тебя...
   Но Азазел предупредил вопрос Ноэми:
  -Потом. Сначала - подарки. Ты любишь подарки, Ноэми? Учти, настоящая женщина должна очень любить подарки. Хорошие подарки.
  Ноэми радостно закивала с головой.
  -Нет, Ноэми, финики не могут относиться к хорошим подаркам. Вот, посмотри сюда...
  Азазел сорвал с земли травинку, потер ее в своих ладонях и подбросил верх. Травинка медленно закружилась, вспыхнула ярким пламенем и упала на землю разноцветьем тканей.
  -Что это, Азазел?!
  -Это то, что делает женщину загадочной.
  Азазел поднял с земли голубую переливающуюся ткань.
  -Встань-ка, Ноэми...
  Прохладная нежность шелка облила Ноэми с ног до головы.
  -Так лучше?
  -Лучше, Ноэми. Ты - женщина, и должна понимать мужчину. А мужчине всегда нужна тайна. Тайна - его игрушка. Он все время должен что-то разгадывать. Докапываться до сути. Открытие -вот чего жаждет мужчина. Главный ум настоящей женщины состоит в том, чтобы всегда оставаться тайной для своего мужчины. Но не забывать при этом время от времени приоткрывать некоторые завесы. Неприступная тайна, тайна непоколебимая не привлекает мужчин. Они теряют вкус к тайне, не очаровывающей их возможностью достижения. Так что...
  Ноэми зачарованно смотрела на мерцающие в ночи шелка и парчу, прозрачную прелесть тончайших тканей. Нежность шелка соскользнула с ее плеч и оголила грудь. Ноэми даже не пошевелилась, чтобы поправить ткань. Что-то подсказывало ей - она очаровательна в своей полуобнаженной грации, таинственно мерцающей под лунным светом.
  -Ноэми, ты быстро учишься.
  Смущенная полуулыбка, удивленный взгляд.
  -Да? А что такого я делаю?
  Азазел отлично знал, что познавшие любовь женщины начинают постигать таинства мира невероятно быстро. Они, кажется, даже не узнают что-то новое для себя, а вспоминают основательно подзабытое.
  -Но это не все, Ноэми...
  Азазел собрал в ладонь несколько капель ночной росы, что-то прошептал над драгоценной влагой.
  -Смотри, Ноэми.
  На ладони Азазела уже была не роса, но россыпь драгоценных камней в изящной оправе. Кольца, ожерелья, браслеты, серьги...Все горело, завораживало, очаровывало и лишало воли сопротивляться. Азазел бросил драгоценности к ногам Ноэми.
  -Примерь все это на себя...Нет, нет, дорогая моя...Это серьги. Это украшения для маленьких прекрасных ушек. А это одевают на нежную шейку- ожерелье блеском своим пожирает незрелые души и пробуждает вдохновение у душ возвышенных. Диадему одевают на голову, Ноэми. Не пытайся приладить ее к талии. Рубины и яхонты в роскоши локонов - загадка для пытливых сердец. Вот та сеть, в которую мужчины сами желают попасть.
  
  -Но для чего же мне ловить мужчин в сети?
  
  -Ноэми, очень скоро это вопрос будет казаться тебе наивным. Но сейчас отвечу тебе - чтобы мир развивался правильно. Мужчина способен преобразить мир, пока видит перед собой прекрасную цель. Она его возбуждает, дразнит воображение, заставляет жертвовать своим покоем, благополучием, вялой сытостью каждого дня. Заставляет двигаться вперед, преодолевать, достигать. Тогда он стремиться взлететь к облакам, проникнуть в глубины океана, биться над каждой нотой в своей новой мелодии, мучительно находить верную рифму и понимать язык звезд. Все лишь для того, чтобы прекрасная цель его благосклонно улыбнулась и одарила его блеском любви своих чудных серых глаз. Когда же мужчина не видит эту цель, то самое большее на что он способен, это нарвать фиников для своей женщины или соорудить ей новую постель. По-твоему, для этого был задуман весь этот мир?
  
  Ноэми кокетливо покачала головой. Капельки драгоценных камней задрожали на ее шее, в темной прелести волос, на нежных и грациозных ручках. Ноэми почувствовала, что в эту минуту покорного согласия она удивительно прекрасна. Кроме того, ее приятно удивили нотки ревности, прозвеневшие в словах Азазела. Финики...Ноэми улыбнулась еще более обольстительно и закусила губку. Сердце Азазела сбилось с правильного ритма и попросило пощады.
  -Ноэми, ты слишком хорошая ученица. Я не могу дальше продолжать урок. Сделаем перерыв. Я должен...
  
  -Подожди, Азазел.
  Ноэми мягко отстранилась.
  
  - Не торопись. Вот она, твоя Ноэми. Ждет тебя и хочет тебе принадлежать. Губы щекочет желание, грудь дразнит желание, и внизу живота что-то все время сладко обрывается. От желания...
  
  Азазел опять потянулся к Ноэми.
  
  -Но...Но прежде -дело. Азазел, что у нас дальше по программе?
  
  Если женщина правильно усваивает уроки, то она начинает делать попытки завладеть инициативой и мягко руководить действиями мужчин. Этот факт так же был отлично известен Азазелу. Пришлось взять себя в руки.
  -Дальше...
  Азазел в сжатом виде изложил Ноэми законы мироздания.
  Ноэми была потрясена, но виду постаралась не показать. Только с напускным равнодушием спросила:
  -Все?
  Азазел загадочно улыбнулся.
  -Осталось еще одно. Самое главное.
  Азазел протянул руку, подмигнул луне и сказал несколько загадочных слов. Яркая вспышка молнии, неясные раскаты грома и легкое затмение.
  -Луна на твоей ладони?!
  Ноэми в изумлении увидела на ладони Азазела маленькую луну. Азазел усмехнулся.
  -Это не луна. Это зеркало. Пора тебе, Ноэми, увидеть себя. Загляни в него.
  Ноэми осторожно приняла из рук Азазела серебряную круглую тайну и заглянула в нее. Из глубин тайны на нее посмотрела прекрасная женщина. У нее были серые глаза, нежный рот и шелковистые волосы. Женщина смотрела загадочно. В полуулыбке скрывался вопрос, а в мерцании шелка и драгоценных камней сплетались судьбы мира.
  -Кто эта прекрасная женщина? Кто она, Азазел?
  
  Азазел снисходительно улыбнулся.
  -Ты видишь себя, Ноэми. Эта прекрасная женщина - ты.
  -Я? Значит, я- такая? ...Мне нравится эта женщина, Азазел. Всегда думала о себе, что я люблю яблоки и финики. Знала, что мне нравится нежиться на солнце и засыпать в мягкой душистой постели.
  Но я не знала, что я красива, что мне хочется петь от счастья, что у ночи бывает несколько настроений, что звезды могут вдохновенно читать стихи. Не знала, что мир так прекрасен, что вода рассказывает сказки. Что ветер сочиняет музыку, что радуга вот уже несколько веков подряд трудится над какой-то потрясающей симфоний. Премьера ее должна состояться очень скоро. И мы с тобой, Азазел, непременно будем присутствовать на ней. Ты будешь в белом фраке. На мне будет персиковое шелковое платье и скромное рубиновое колье. А на безымянном пальце будет красоваться маленькое рубиновое колечко, которое ты мне подарил...Азазел, а где же мое маленькое рубиновое колечко?
  
  Ноэми капризно надула губки.
  Азазел удовлетворенно кивнул головой. Отлично. Все идет как нужно. Если в голосе женщины появляются капризные нотки, значит, все уроки усвоены блестяще.
  -Кольцо! Ноэми, как же я мог забыть...
  Азазел раскрыл ладонь, на которой горделиво сверкало рубиновое кольцо.
  -Это кольцо-знак моей любви к тебе. Вечной любви, которую я пронесу через времена Вселенной. Этим кольцом небеса благословляют нас с тобой на священный брак, который мы заключаем с тобой здесь и сейчас. На веки вечные...
  Азазел любовался наивным восхищением Ноэми и думал, что эти ноты восхищения будут уместны во второй части его симфонии.
  
  -Да. В тональности ре-минор будет очень удачно звучать. И несколько аккордов, парочка терций и легкие триоли..
  
  Ноэми удивленно посмотрела на него.
  -Триоли?
  
  Азазел очнулся и быстро пропел:
  -Не бери в голову, любимая. Бред- нормальное состояние влюбленного ангела.
  
  -Поцелуй меня..
  Ноэми подставила свои губки для поцелуя. Азазел склонился к ней, но вдруг резко выпрямился и с силой потер себе переносицу.
  -Да, вот так все складывается. Так все встает на свои места. Это будет гениальная симфония...Гениальная. В одиннадцатом такте вступают скрипки...
  -Скрипки?
  Азазел заметил Ноэми, приобнял ее за плечи и с грустью произнес:
  
  -Ноэми, любовь моя...А сейчас я должен покинуть тебя.
  
  Восторженные надежды Ноэми растворились в разочаровании.
  -Что? Уже? Азазел!.. Когда же мы увидимся вновь?!
  Азазел задумчиво протянул:
  -Думаю, скоро. Несколько тысячелетий...Пустяки. Время быстро пройдет ...
  
  Нежно поцеловал Ноэми в разочарованные губки:
  -А теперь мне пора, детка. Дела. Много дел. Триоли, терции...Не скучай. Время пролетит быстро!
  
  Ноэми хотела еще что-то спросить, но Азазел послал ей воздушный поцелуй, взмахнул крыльями и растворился в бесконечности Вселенной.
  
  
  .............
  Звонок мобильного телефона вырвал Марию из сладкого облака сна.
  
  -Алле?
  
  Телефонная трубка заговорила голосом Алевтины Николаевны. Заговорила уверенно, бодро, с нотками свинца в голосе:
  -Мария, доброе утро. Приезжай срочно на фирму.
  
  Алевтина Николаевна ( или "шефиня", как любя называли ее подчиненные) была директором туристической фирмы " Орфей", в которой работала Мария.
  Мария хотела что-то вякнуть про выходной, но свинец в голосе Алевтины Николаевны предупредил, что делать этого не стоит.
  -Ты мне очень нужна.
  
  Сделала акцент на слове "очень".
  -Приезжай как можно быстрее.
  
  Мария положила трубку и вздохнула. Выходной сорвался. Долгожданный, обласканный в мечтах, придуманный в деталях и вариациях выходной безнадежно растворился в свинцовом привкусе голоса Алевтины Николаевны.
  - Ну, почему?
  
  На риторический вопрос Марии ответил звонок мобильного. Снова голос Алевтины.
  -И вот что, Мария, оденься поинтереснее. Причесочку, макияж ... Ну, не мне тебя учить. Сегодня случай особый.
  
  Мария хотела спросить, что за "особый случай", но трубка уже равнодушно запела короткими гудками.
  Почти ритуальный набор действий -умыться, накраситься, глоток кофе, поиск ключей от машины.
  -Почему эти ключи всегда не на месте?!
  
  Но это был все тот же вопрос- из риторических.
  Через полчаса Мария уже была на фирме.
  Скрип входной двери, аромат утреннего кофе и радушная улыбка шефини.
  -Машенька, солнышко, как же ты меня выручила.
  
  Шефиня не замечает мрачного настроения Марии и продолжает петь.
  - Сегодня утром получили неожиданный заказ на экскурсию. Клиент очень солидный. А послать с клиентом некого. Вся моя тяжелая артиллерия на выезде. Не Оксану же Петровну мне было посылать? Осталась только ты...
  
  Мария вопросительно взглянула на Алевтину.
  -Машка, не думай, что я забыла про твой выходной. Но случай неординарный. Ты еще будешь мне благодарна за этот подарок судьбы. А девчонки как тебе будут завидовать...
  
  Алевтина выдержала эффектную паузу и торжественно выдохнула:
  -Марцин...Это имя тебе о чем-то говорит? Да, да тот самый.. Пианист с мировым именем. И он сегодня -твой.
  
  Марцин. Разумеется, имя известное. Столичная штучка. Значит, будет много мороки. Потребуется особый запас терпения и улыбок. Неприкосновенный запас.
  -Нет, она еще думает -повезло ей или не повезло. Повезло! Он -душка. Не зануда и очень неприхотлив. Капризничать не будет. Два года назад он уже приезжал. Кажется, Людмила Бражникова с ним тогда работала. Отзывы исключительно положительные. И щедр до глупости. Пользуйся.
  
  Щедр. Вот еще новости.
  -Положенного гонорара мне будет достаточно.
  
  Алевтина сделала губы бантиком.
  -Ах, ну да...Мы же не за деньги, мы же за идею. Только мне эта идея хорошо известна. Извини уж за прямоту, но идея твоя мне мало импонирует. Слушай, Машка, вот я всегда думаю, ну чего такая красивая баба, умная и не без таланта так свыклась с ролью содержанки. Нет, ты не обижайся на меня. Я ведь всегда правду в глаза луплю. И потом, я же любя. Ты ведь мне как дочь...
  Алевтина Николаевна заметила, что глаза Марии заморосило вежливым негодованием. Но стойко продолжала:
   -Понимаю, что разговор я затеяла нелегкий, но уж если начала, то скажу. Не обижайся...Но бросай ты этого своего Марка. Не спорю- и красив, и богат, и молод. Но, если мне не изменяет память, немножечко женат?
  Шефиня вперила пронзительный взгляд в Марию. Глаза Марии заиндевели окончательно.
  -Ну, ты не пугай меня своим холодом-то. Что, не нравится слушать? А я тебе повторяю- немножечко женат. И оно тебе надо? За тобой же столько ухажеров ухлестывает! Один другого лучше. Помнишь ...Глеб, кажется... Ну, красавчик же был. И полный джентльменский набор бизнесмена. Включая, опять же, щедрость. Любая бы за ним побежала на край света. Но только не ты. Ты -идейная. Только идея у тебя какая-то странная -женатый мужик.
  
  Алевтина выговорилась и теперь выжидательно смотрела на Марию. Та хранила принципиальное молчание. Мария искренне не понимала, почему любящие ее люди так бесцеремонно пользуются своим правом влезать в ее личную жизнь.
  -Все?
  
  Шефиня досадливо закусила губу.
  -Понятно. Разговор не получится....
  
   Но сразу сдаваться не стала.
  - Машка, я ведь хочу для тебя счастья...
  
  Мария безразлично сдула с рукава кофточки невидимую пылинку, деловито достала из сумочки блокнот и приготовилась писать.
  -Пожалуйста, обозначьте маршрут, Алевтина Николаевна, и все необходимые инструкции.
  -Мужа себе найди, глупая...Вот тебе первая инструкция. Что же касается дела, то экскурсия заказана на Абрау- Дюрсо. Как всегда -лекция, дегустация шампанского. Дальше- по его желанию. Погуляет, искупаться, возможно, захочет...Ну, не мне тебе объяснять...Не обижаешься на меня?
  
  Мария аккуратно поместила блокнотик в сумочку и одарила Алевтину непроницаемым взглядом.
  -Нет, конечно.
  
  ...Улыбка получилась самая лучезарная.
  - Доброе утро, Владимир Петрович!
  Мария предупредила удивленный взгляд Марцева.
  -Я на сегодняшний день ваш гид. Зовут меня Мария Игоревна. Можно просто Мария.
  
  Удивление на лице музыканта сменилось пристальным вниманием. Марцин несколько секунд без улыбки изучал Марию, после чего его красивые и вполне хищные губы растянулись в вежливой улыбке.
  -Очень приятно, Мария. Я очень рад, что сегодня проведу день с такой очаровательной девушкой.
  
  Мария стойко выдержала обязательный набор комплиментов, к которому у нее выработался довольно прочный иммунитет. Почувствовав, что торжественная часть знакомства подошла к концу, решительно перешла к основной части:
  -Пожалуй, нам пора ехать.
  
  Новенький мерседес призывно поблескивал чисто вымытыми стеклами и радостным возбуждением от предстоящего путешествия.
  -Вам где удобно сидеть- рядом с водителем или на заднем сидении?
  
  Марцин пожал плечами.
  -Наверное, мне все же будет удобнее сесть рядом с вами.
  
  Долгий взгляд. Добавляет:
  -Чтобы лучше слышать вас.
  
  Начинается. А еще музыкант.
  -Если вам так будет удобнее...
  
  Мерседес радостно всхлипнул и рванул с места. Мария еще раз мило улыбнулась своему спутнику, тихо откашлялась и приступила в лекции. Заученные слова в заученных интонациях ловко сливались в одно разноцветное полотно, на котором можно было различать своеобразные узоры исторических фактов и кружево легенд.
   -Пожалуйста, обратите внимание на Семигорский хребет, который вы можете сейчас видеть по правую сторону от себя. Именно здесь находятся уникальные источники минеральной воды. Еще во времена древних греков здесь существовали своеобразные санатории. Аборигены здешних мест -адыги- тоже знали об этих удивительных источниках. Они называли эту воду, как в русских сказках, живая и мертвая вода...
  Мария привычно улыбнулась на привычное удивление. Всем экскурсантам казалась привлекательной мысль о том, что сказки имеют непосредственное отношение к реальности.
  -А скажите, Мария, минеральная вода только здесь встречается в этих местах?
  
  Мария гордо вскинула подбородок и приготовилась удивлять:
  -Ну, что вы! Прямо-таки непосредственно в Анапе бьет несколько источников. Вы еще не были на Высоком берегу?
  
  Марцин что-то попытался припомнить, но не припомнил.
  -Видите ли, Мария, два года назад я уже был в Анапе. Но в запасе у меня был всего день, потому...Полагаю, что я очень мало знаю о вашем городе.
  
  Помолчал немного и добавил:
  -Впрочем, надеюсь, что с вашей помощью этот недостаток знаний будет быстро восполнен. Не так ли?
  
  Мария с готовностью ответила:
  -Конечно, я постараюсь поделиться с вами всем, что знаю о нашем городе. Уверяю вас- вы влюбитесь.
  -Да?
  -Я имею в виду, влюбитесь в город.
  -Я понял.
  
   Мария искоса посмотрела на своего спутника. Кажется, не так-то он и прост.
  -Посмотрите, пожалуйста, налево...
  
  ..Озеро Абрау ворвалось в утреннюю свежесть дня, как всегда, неожиданно. Мария любила это неожиданное появление. Кажется, ждешь этот момент, готовишься к нему, и всегда замираешь от восхищения и неожиданности встречи. После крутых виражей, змеевидной дороги, подъемов и спусков внезапно зелень и горы расступаются, и внизу показывается мерцающее блюдце озера в обрамлении гор и буйной растительности.
  -Господи, красиво-то как...
  
  Вспомнила, что рядом Марцин.
  -Извините, всегда теряю дар речи при виде этой красоты.
  
  Марцин улыбнулся.
  -Напротив, мне ваш восторг понятен. У меня, признаюсь, тоже горло перехватило от восторга. Это похоже на любовь с первого взгляда. А ведь я еще Анапы толком не видел. Что-то будет дальше?
  
  Мария вежливо улыбнулась.
  -В десять часов начнется дегустация шампанского. Поторопимся, чтобы не опоздать...
  ...Светло-соломенное шампанское пенно соединилось с бокалом и призывно замерло. Самелье картинно подняла бокал с шампанским, обвела торжественным взглядом присутствующих в зале экскурсантов и с пафосом произнесла тост. Тост был принят единодушно. Послышались одобрительные возгласы, звон бокалов и смех, в котором растворилось уже изрядное количество шампанского. Сомелье продолжала:
  -Не могу не рассказать вам анекдот, который ...
  
  Снова дружный смех. Мария замечала, что даже самые недобрые лица приобретают оттенки нежности после двух- трех бокалов шампанского.
  -А вы почему не пробуете шампанское, Мария?
  
  Вопросительный взгляд пианиста был устремлен на Марию. В этом взгляде чувствовалось легкое присутствие шампанского. И еще...Какие у него удивительно красивые глаза. Почему-то Мария сразу не заметила этого удивительного голубого сияния, заключенного в темно- синие берега. И ресницы - длинные и кокетливые. Девичьи. Губы тоже замечательные. Неправдоподобные какие-то губы. Прекрасно очерченные, чувственно-сдержанные. Соблазнительные. Притягивающие. Мария с ужасом подумала, что ей придется целовать эти сверхъестественные губы. И тут же удивилась своей глупости -откуда приходят в голову такие дурацкие мысли. Почему ей нужно будет целовать эти губы? Зачем ей их нужно будет целовать? Она вовсе не собирается целовать эти ярко- розовые, уверенные в себе, нечестные губы.
  -Что вы сказали?
  Губы растянулись в опасной улыбке и сладко качнулись.
  -Я только спросил, почему вы не пьете шампанское.
  
  Шампанское? Шампанское. Вот в чем все дело. А ведь Марии хорошо было известно губительное очарование шампанского. Вот и ответ- откуда приходят в голову невероятно глупые мысли о чьих-то умопомрачительных губах. Пить нужно меньше.
  -На самом деле, я пробовала шампанское. Вы просто с таким упоением слушали сомелье, что не заметили этого момента. Вам понравилось шампанское?
  
  Задумался. Пожал плечами.
  -Мне оно показалось замечательным. Хотя, признаюсь, я не являюсь большим ценителем шампанского. Скорее, я здесь по просьбе моей мамы. Она очень любит шампанское вообще и шампанское Абрау -Дюрсо в частности.
  
  Мария заинтересовано повернулась к Марцеву.
  -Вот как? Откуда же родилась такая любовь к шампанскому Абрау-Дюрсо?
  
  -Скорее, не забываются ощущения счастья, связанные с Абрау. Давно, в дни своей молодости, она приезжала в эти места. Молодость, влюбленность, стихия воды и восторженной радости... Мама, кстати, очень похоже описала мне само озеро и даже вкус шампанского. Счастье не забывается.
  
  Мария задумчиво посмотрела на бокал ,в котором солнечными всполохами резвилось шампанское. Пожалуй, пианист прав. Счастье не забывается. Только вкус его не каждому дано понять, распознать, ощутить. Мария оглядела Голицинский зал, в котором проходила дегустация. Здесь все было так же, как и три года назад. Почти ничего не изменилось. Они с Марком сидели за столиком у окна и так же пили шампанское. Марк что-то рассказывал. Она слушала очень невнимательно до тех пор, пока не услышала слова, очень удивившие ее.
  -Мария, если ты хочешь, я оставлю семью и буду с тобой.
  
  Годом раньше Мария задохнулась бы от радости, услышав эти слова, но в ту минуту не чувствовала ничего, кроме досады. Очень благородно. Невероятно благородно давать ей право выбора и возможность принимать решение за двоих. Да нет, даже не за двоих, а за четверых- за себя, за Марка, за его жену Лизу и его дочь Анну. Прекрасное доверие. Душещипательный момент истины. Мария помнила, что ответила тогда Марку.
  -Не стоит, дорогой. Пусть все идет, как идет. Нам ведь и так неплохо. Не правда ли?
  
  И помнила, как Марк послушно кивнул головой.
  -Наверное, ты права...
  
  Теленок. Мария не помнила, чтобы мужчины в ее жизни принимали решение самостоятельно. То есть, это были всегда очень решительные мужчины. Сильные, расчетливые, дерзкие. Но такими они были в бизнесе. А в отношениях в ней, с Марией, послушные и робкие. Подлая мягкость с желанием взвалить все решения на женские плечи. Не хотите ли вы, Мария, подписать приговор личной жизни нескольких милых людей? Не желаете ли присутствовать при аутодафе и лично отдать распоряжение развести костер? Благородно.
  -Нет, дорогой. Оставим все как есть.
  
  Так все и осталось- как есть. Марк навещал Марию четыре раза в неделю в квартире, специально купленной для нее. Исправно загружал ее холодильник всякой снедью, занимался ее машиной, вникал в хозяйственные дела и с уверенностью востребованного самца претендовал на четыре ночи в ее доме.
  -Но что ты скажешь дома?
  
  Марк холодно прищуривал глаза и небрежно бросал:
  -Видишь ли, Мария, я деловой человек, и моя семья отлично понимает, что у меня есть дела. Вот и все. Я что-то еще должен объяснять?
  
  Нет, объяснять он не любил. Зато любил погружаться в покорное наслаждение, которое ему дарила Мария. Впрочем, в этой покорности Мария не видела ничего предосудительного. Ей казалось естественным благодарить Марка за внимание к ней. Разве ей было трудно изображать нежную страсть, смешанную с приступами ревности? Ничуть. Доверчивость Марка даже забавляла ее. Он был уверен в том, что ласки его доставляют Марии бешеное удовольствие, что его тело волнует и взрывает ее, что одно его присутствие в ее жизни уже сродни солнечному затмению. Наивный. Мария никогда не разубеждала Марка в его заблуждениях. Зачем, в самом деле, ему было знать, что после его лестного предложения разрубить гордиев узел его семейных отношений Мария уже не могла относиться к нему как к мужчине, которому она может доверить себя. Сегодня он отдает ей судьбу своей жены и своего ребенка. А завтра вручит ее собственную судьбу какой-нибудь длинноногой стерве, которая не будет особенно заморачиваться по поводу "быть или не быть", а скажет очень отчетливо -"быть". Эти молоденькие хищницы в последнее время стали появляться как грибы после дождя. Мария часто замечала на улицах, в ресторанах, в клубах их циничные улыбки, оценивающие взгляды и непристойные мысли. У нее не было сомнений, что очень скоро Марк, пока презрительно отсекающий этих девиц от своей жизни, будет преподносить им на блюдечке с голубой каемочкой право принимать решения на тему "дорогая, если ты скажешь, то я буду только с тобой".
  Мария все это очень отчетливо представляла для себя и не обольщалась. Именно поэтому на все требования Марка оставить работу экскурсовода она отвечала отказом.
  
  -Да ведь ты устаешь на этой сумасшедшей работе. Не понимаю, для чего тебе нужно скакать по этим горам, озерам, вулканам. Ты же не сайгак. Ты- женщина. И мне бы хотелось, чтобы ты больше уделяла внимания нашим отношениям, а не своим скифам и их странным привычкам.
  
  Вот это он попал в точку. Мария искреннее любила скифов. Любила их жажду свободы, непредсказуемость и простодушную хитрость. Объяснить эту любовь Марку не представлялось возможным. Она пыталась, но в глаза Марка при этом она всегда обнаруживала неопределенность пустоцвета и скучающую определенность. После нескольких попыток поделится своим восторгом Мария больше к темам, которые волновали ее по-настоящему, в разговорах с Марком не обращалась. Чаще всего она просто слушала его, вовремя поддакивала и думала о своем. Еще чаще они молчали. Кушали, смотрели телевизор. Потом выключали свет...
  Марк был неутомим в любовных играх. Его талант бизнесмена был ничто в сравнении с его талантом изобретательного любовника. Марии иногда казалось, что он мог заниматься этим бесконечно. Сама же Мария довольно холодно относилась к фантазиям Марка, но только позволяла себе в них участвовать. Она иногда с изумлением, как бы со стороны, наблюдала происходящее. Видела свое тело, распростертое на прохладных шелковых простынях. С удивлением отмечала, что тело это довольно игриво отвечает на ласки Марка, призывно извивается и хищно рвется в страсти. Ничего подобного внутри себя Мария не чувствовала. Зато чувствовала, как его тело горячо обволакивает ее. Как его губы обжигают ее грудь, его язык врывается в ее беззащитный рот и дерзко захватывает все новые пространства. Как его пот смешивается с ее потом и его желание вонзается в ее желание. Все это она чувствовала, видела и почти не имела к этому никакого отношения.
  -Тебе было хорошо?
  -О, да, конечно, милый, мне был очень хорошо..
  
  Потом наступали минуты блаженной тишины. Эта была заслуженная Марией тишина, заработанная ею в сосредоточенном поединке любовных игр. Она могла расслабиться. В голову приходили невинные и наивные мысли.
  -Ах, хорошо бы куда-нибудь на край земли, где только берег океана, пальмы, лазурная щедрость неба. Я бы там писала свои стихи и была бы счастливой.
  
  Марк приникал к ней своим мускулистым телом нерассуждающего Тарзана.
  -А меня ты на свой остров возьмешь?
  
  Мария пыталась поместить Марка на свой воображаемый островок счастья, но при всем ее великодушии Марк не вписывался в ее формулу счастья. Но ей хотелось его утешить.
  -Конечно, Марк, я тебя возьму с собой. Тебе я буду читать свои стихи...
  
  Марк неопределенно хмыкнул:
  -Стихи...Нет, не люблю я стихи. Что за блажь, Мария, писать стихи? Кто в наше время читает стихи? Пользы от этого занятия никакой.
  
  Мария сделал еще одну попытку пристроить Марка на своем острове.
  -Но подожди, вот послушай...
  
  
  
  
  Несколько минут тишины. Досадливый вздох Марка звучит как приговор.
  -Зачем? Я не понимаю, Мария, предназначения стихов. Поэтический бред, который можно более понятно объяснить языком прозы. Скажи мне без всякой рифмы "я тебя люблю", и это будет понятно. И приятно.
  
  Мария обиженно молчала в такие минуты.
  
  ....-О чем вы задумались, Мария Игоревна?
  -Мы же договорились, можно просто Мария. Я читала про себя собственные стихи.
  -Вы пишите стихи?
  -Это громко сказано. Скорее, испытываю страсть рифмовать все подряд- слова, чувства, настроения. Иногда из этого что-то получается. Но очень редко.
  -Прочитайте что-нибудь.
  -Не могу. Стихи- это очень интимная вещь.
  
  Марцин с удивлением взглянул на Марию.
  -Но именно в этом и состоит их главная ценность. Вы не находите?
  Кажется, единственное, что по-настоящему есть ценного в человеке -это незамутненные этикетом, правилами приличия, скучными законами и многообразными масками порывы души. Искренность чувств. То, что вы называете- интимная вещь. Без этой искренности искусство можно признать мертвым. Но мертвое искусство может развлечь, но не увлечь.
  
  -Кажется, я нечаянно задела вас за живое?
  -Да, наверное. Это же спор, который начался не сегодня. Думаю, он живет в вечности. Иногда мертвое очень непросто отличить от живого. Мертвое порой даже привлекательнее живого. В нем может быть больше внешнего блеска, изящества, удобства. Но мертвое искусство-это то, что я презираю. Оно отравляет мир, захламляет его. Если душа перестает чувствовать, то нужно найти в себе мужество не пытаться считать себя причастным к высокому миру искусства. Уйти.
  -Нет, я, пожалуй, не буду читать вам свои стихи. Мне уже страшно. Вдруг и я окажусь из тех, кто захламляет.
  
  Вопросительно взглянула на Марцина. Насмешливая голубая волна его глаз накрыла Марию в очередной раз. Внутри все похолодело. Мария не понимала, что с ней происходит сегодня. Ей казалось, что когда-то давно она испытывал точно такие же ощущения. Точно так же тонула в безраздельной голубизне его глаз и теряла волю от гибельной прелести сладких губ. Не собирается же она влюбляться в него? Но как, вероятно, сладко целовать эти губы...
  -Мария, в пять вечера у меня репетиция. Думаю, нам пора ехать. Я вам очень благодарен за сегодняшний день. Но мне жаль, что я так и не смог...
  
  Звонок мобильного прервал его на полуслове.
  -Извините, Мария...
  
  Марцин поднес к уху разрывающийся от нетерпения телефон.
   -Да, милая, я слушаю тебя...
  
  Нечаянная ревность царапнула сердце Марии. Хотя, что же неестественного в том, что у пианиста есть своя "милая". Только вот она, Мария, очень глупо выглядит в этой ситуации. Позволила себе дурацкие мысли о его глазах и чудовищных губах. Он мог заметить эти ее минуты случайного затмения. Вероятно, смеется над ней втайне, прикрывая иронию воспитанием и безупречными манерами аристократа в десятом поколении.
  
  Марцин, тем временем, завершил разговор и с еще неопределенной улыбкой нежности на губах выдохнул:
  -Что же, можно ехать?
  
  Мария холодно кивнула.
  За всю обратную дорогу Мария больше не проронила ни слова. Это было против правил. Клиента нужно было убалтывать до того, пока он сам не попросит пощады. Мария всегда неукоснительно следовала этому правилу. Всегда, кроме сегодняшнего дня. Злое упрямство парализовало в ней всякое желание говорить.
  
   Марцин сделал несколько безуспешных попыток завязать разговор, но всякий раз его фразы безвольно повисали в тишине.
  -Мария, я вас ничем не обидел?
  
  Мария отрицательно покачала головой. И для убедительности прикрыла глаза.
  Машина мягко въехала на стоянку возле гостиницы и остановилась.
  Марцин извлек из кармана куртки визитку и протянул ее Марии.
  -Возможно, у вас возникнет необходимость мне позвонить. Я буду очень рад.
  
  Мария из вежливости взяла визитку и улыбнулась самой лучезарной из своих улыбок.
  -О, разумеется. Спасибо.
  
  Про себя же она решила, что звонить не будет. Нет такой необходимости. И не понятно, отчего пианист не торопится выходить из машины. О чем-то думает. Мария начинает нервно покачивать ногой, демонстрируя скуку. Скуку она умела изображать виртуозно. Скучали ее глаза, ее безупречный и нервный рот, скучала белая блузка из тонкого льна. Под белой блузкой скучало нежное тело Марии. Скучала даже ее туфелька на легкой ножке, нервно подергивающаяся в воздухе.
  -Мария...
  Скучающий вежливый взгляд обращен на пианиста.
  -Да?
  -Вы любите классическую музыку?
  
  Неожиданный вопрос.
  -Не то чтобы люблю, но терплю.
  
  -Тогда ,не могу ли я попросить вас потерпеть ее в течении полуторачасового концерта, во время которого я буду исполнять фортепьянные произведения авторов двадцатого века? Другими словами, могу ли я пригласить вас на свой концерт, который состоится послезавтра?
  -Спасибо за приглашение. Не знаю, получится ли у меня прийти...
  -В любом случае, пригласительный будет ждать вас в театре. Всего доброго и спасибо за удивительный день.
  
  Сокрушительная улыбка сладких губ, прощальные всполохи прозрачных глаз.
  -До свидания...
  -Прощайте.
  
  Дверь машины захлопнулась.
  -Тебя домой отвезти, Мария?
  
  Голос водителя вернул Марию в реальность. Вздохнула.
  -Да, пожалуй, домой.
  
  Дома все было по-прежнему. Та же мебель. Те же книги на полках. Тот же сиреневый с зелеными цветами ковер на полу. Те же картины в рамках. Фотографии, пианино у стены. Привычная нега привычного уюта. Забытый журнал на столике. Недопитая чашка кофе. Брошенный на кресло пеньюар. Все знакомые вещи. И все по-другому. Что-то изменилось. Что-то непоправимо изменилось. Но Мария еще не готова была себе признаться -что именно.
  Включила телевизор. В комнату ворвались разнузданные звуки плохо сдерживаемой пошлости. Призывные голоса рекламы, скрежет, свист, звон, протяжный вой сирен. Все это резко ударило по нервам.
  Рука нащупала пульт. Снова тишина.
  Что же случилось?
  
  
  ...Вечером позвонила шефиня.
  -Не спишь? Маша, спасибо за службу. Работой твоей клиент остался доволен. Даже любезно прислал несколько пригласительных билетов на свой концерт. Один из них просил передать тебе. Убедительно просил.
  Ну, что, на завтра выходной берешь?
  
  Мария с ужасом представила себе перспективу остаться завтра один на один с накрывающим ее состоянием влюбленности.
  
  -Нет, завтра выхожу на работу. И придумайте для меня что-нибудь подальше.
  
  На том конце провода наступила пауза. Потом протяжный вздох с нотками понимания .
  -Дальше Пшадских водопадов не пошлю-на концерт не успеешь. А пианист убедительно, повторяю, приглашал. Поэтому, могу предложить только Пшадские водопады.
  -Спасибо, Алевтина Николаевна.
  
  Лучше и придумать было нельзя. Три часа автобусом и сорок минут на внедорожниках. Упоительная тишина гор и ненавязчивые песни леса. Загадочные и волшебные места. Дольмены. Прикоснуться к дольменам и попросить у них - пусть все будет так, как было. Не нужно экспериментов над сердцем. Не нужно что-то менять. Ее абсолютно все устраивало в ее прошлой жизни. Или -почти все. Марк, работа, иногда стихи, снова Марк. И никакой любви. Без любви- спокойнее и понятнее. Накрывающий с головой ужас подступающей любви -слишком большое испытание. Ей не по силам. Мария не знала признаков любви, не знала ее шагов, не могла раньше чувствовать ее дыхание и, тем более, мало что понимала в ее привычках и настроении. Но то, что с ней происходило в последние несколько часов, она не могла назвать другим словом. Любовь.
  -Ну, какая еще любовь?
  
  Слова эти помимо ее воли сорвались с ее губ и задрожали в немой тишине комнаты. И сама себе ответила:
  -Но почему бы мне не быть счастливой? Хотя бы несколько мгновений счастья...
  
  Вместе с подступающим страхом перед неизвестностью Мария понимала, что оказалась в запретной зоне странного, мучительного, непостоянного и тревожного, но счастья. Счастья.
  -Хотя бы несколько глотков счастья...Разве это так много?
  
  И сама себе отвечала- это безмерно много. И она понимала, что ничего уже нельзя изменить.
  -Так уж и ничего? Попрошу у дольменов...
  
  Нет, ничего нельзя изменить.
  ...Звонок в дверь отвлек Марию от ее смятенных мыслей.
  Марк. Невозмутим и уверен в себе.
  -Привет, малышка. Извини, что поздно сегодня.
  
  Победно расправляет плечи, щуриться на яркий свет, сверкает белоснежными зубами. Мачо.
  
   Мария с надеждой спросила:
  -Ты сегодня не дома ночуешь?
  
  Удивленный взгляд.
  -Привет... "Дома". Не дома, а у тебя. Или ты против?
  
  Но по глазам видно, что даже не сомневается в том, что Мария не против.
  -Что с тобой сегодня? Устала?
  
  Притворно вздохнула.
  -Да.
  
  Марк подошел к Марии и взял ее лицо в свои руки.
  -А я что тебе всегда говорил? Бросай ты эту канитель. Или, по- твоему, современную женщину украшает работа? Тогда, хочешь, я куплю тебе экскурсионную фирму? Будешь сама себе начальница.
  
  Марк потянулся губами, чтобы поцеловать Марию. Но Мария отпрянула. Это получилось неожиданно даже для нее. Марию вдруг привела в ужас сама мысль о том, что Марк ее сейчас поцелует. Он казался ей вором, который залез в чужой огород, чтобы полакомиться яблоками, которые ему не принадлежали и не могли принадлежать.
  -Что с тобой, Мария?
  
  Если бы она сама могла ответить себе на этот вопрос. Но факт оставался фактом- объятия Марка, его поцелуи и внимание были для Марии невозможными. Она ощущала себя сторожем, охраняющим яблоки в саду от воров. Яблоки ее сада принадлежали отныне только серому всполоху насмешливых глаз и искушению сладких губ.
  -Да что с тобой?
  
  Недоумевающий взгляд Марка
  -Марк, милый мой...Ты должен знать...
  -Что?
  
  Куда деваются слова? Что с ними происходит в ту минуту, когда они так нужны? Исчезают. Остается только безвольна дрянь какая-то.
  -Марк, я так устала сегодня. Если бы мог понять. Я хочу побыть одна...Ты не обижаешься?
  
  Недоумение в глазах Марка не рассеялось, но несколько остыло.
  -Хорошо, я же не деспот какой-нибудь. Понимаю, что устала. Но только знай, завтра мы непременно обсудим мое предложение. Я не хочу наблюдать, как моя любимая женщина превращается в рабочую лошадку. Мне это зрелище не нравится.
  
  Мария готова была согласиться с чем угодно. Но не на условиях Марка.
  -Нет, Марк. Пожалуйста. Не завтра, а через три дня. Завтра я уеду в Сочи, а когда приеду -поговорим. Хорошо?
  
  Хочет возражать, но Мария предусмотрительно закрыла ему ладошкой рот.
  -Все, Марк. Договорились. Иди.
  
  Обманула. Легко обманула, как будто делала это всегда. И не раскаивается. Три дня свободы. Три дня, чтобы понять, что с ней происходит. Чего ей ждать от себя, от других, от этой изменившейся в считанные часы жизни. Любовь с первого взгляда. Смешно.
  
  ...Мария не помнила, как пережила сначала вечер, потом -ночь. Потом еще день, еще вечер, и еще одну ночь.
  Утро среды началось как обычно. После короткой рабочей планерки -небольшой перекур. Здесь балом правила, как всегда, Милка. После нескольких минут трепа персональный вопрос Марии:
  -Сегодня день города. Ты не забыла, что мы идем на концерт?
  
  Милка. Людмила Бражникова. Сумасшедшая баба. В хорошем смысле слова. В ней Марии нравилось то, что с Милкой нельзя было соскучиться. Оптимизм и незамутненный взгляд на жизнь. Такими дарами природа не разбрасывается. А Милке было отпущено аж три порции этого добра. Но добром этим она делилась со всеми. Делилась щедро. И с подругами, и с родней, и с многочисленными мачо, которые заполняли жизнь Милки до отказа.
  -Пригласил всех на концерт. Крутой. Я ,если честно, классику не очень люблю, но сам...чертовски привлекательный мужчина. Жаль, что очень занят.
  
  Мария насторожилась
  -В каком смысле?
  
  -Во всех смыслах. Во -первых, всегда и много работает. Во- вторых, еще два года назад приезжал со своей рыжей Марфуткой. В этом году я их случайно видела опять вместе. В ресторане. Мы туда с моим Витьком заглянули кофе попить. Гляжу- знакомые все лица. Вежливый- узнал, расплылся в улыбке, помахал ручкой. И я ему в ответ ..Хороший мужик. Я тебе признаюсь, Машка, пыталась его два года назад закадрить.
  
  Милка мечтательно возвела глаза к потолку.
  -Дал отставку. Но клянусь тебе, у меня создалось впечатление, что это не он мне дал отставку, а я ему. В общем, культурно все обставил.
  
  Помолчала немного.
  -Думала, что после этого случая на вторую экскурсию со мной уже не поедет. Но -ничуть не бывало. На следующий день была еще экскурсия. Только поехал он в тот раз вместе со своей рыжей пассией.
  -Красивая?
  -Кто? Марфутка-то? Ты знаешь, я эту красоту не очень понимаю. Искусственный загар. Подозрительно ровные и налитые груди. А о губах уже и говорить не буду- без ботекса явно не обошлось...Но если посмотреть без пристрастия, то красивая ,конечно.
  
  Милка бросила оценивающий взгляд на Марию.
  - Но ты, Машка, лучше. У тебя еще взгляд наивный сохранился. Честное слово, я бы на месте мужчин искала в женщинах только наивный взгляд. Но я не мужчина. Так пойдешь на концерт?
  
  Мария ответила неожиданно зло.
  -Не знаю. Вряд ли.
  
  Ее последние слова услышала шефиня, которая в этот момент вошла в курилку.
  -Нет, нет, Маша, концерт- не твое желание, а общественное поручение. Человек нас пригласил. Билеты дорогущие, между прочим. Сейчас предложи кому нибудь- вмиг с руками оторвут.. А они еще думают- идти или не идти. Можете не думать. Шефиня за вас подумала. Все. Не обсуждается.
  
  Посмотрела на всех строго и вышла.
  Милка прыснула от смеха.
  -Все подруга. Расслабься. Уже идем. Вместе.
  
  Докурила сигарету. Бросила окурок в урну.
  -Ладно, до вечера, подруга.
  
  Мария для себя твердо решила- на концерт не пойдет. Пусть рыжие, черные, белокурые Марфутки и прочие восторгаются, кричат "браво", сбивают себе ладони в неистовых аплодисментах. Но она, Мария, глупости больше делать не намерена.
  
  
  ...-Машка, какой на тебе наряд потрясающий! Почему я раньше не видела это платье? Ну- ка повернись-ка...
  
  Милка с восхищением причмокивала, постанывала и охала от восторга. Мария пыталась ее урезонить:
  
  -Милка, ты не могла бы чуть скромнее. Люди же смотрят.
  
  Но Милку чужое любопытство не смущало.
  -Супер!
  
  Мария сделала строгие глаза.
  -Ну, перестань, Милка, на нас все смотрят.
  
  Но произведенным эффектом Мария была довольна. На этот эффект она именно и рассчитывала. Ей хотелось сегодня вечером, на этом злополучном концерте быть лучше всех. Срывать восторженные взгляды, не брезговать взглядами завистливыми и вдыхать полной грудью свой успех. На Марии было ослепительное красное платье и совершеннейшие шпильки. На сообщенной этими шпильками головокружительной высоте Марию слегка укачивало.
  -Мне действительно все это идет, Людмила?
  
  Милка причмокнула.
  -Говорю тебе- супер. Прямо на сцену. А цветы для кого?.. А, странный вопрос. А я что-то стормозила. Ни цветочка не взяла. У нас какие места-то?
  
  Их места, указанные в пригласительных билетах, были одни из лучших. Второй ряд, середина. Видно все прекрасно...
  
  -Смотри, на первом ряду рыжая такая..
  
  Марии ничего больше объяснять не нужно было. Это была та самая "Марфутка". Ничего себе "Марфутка". Мария поняла, что на описание отверженных женщин полагаться нельзя. Пассия Марцина была изыскано красива, неброско элегантна и аристократична в манерах.
  Под стать своему пианисту.
   Мария задумчиво произнесла:
  -Что ж, они красивая пара.
  
  Милка фыркнула.
  -Куда там- раскрасавицу нашла...
  
  Милка хотела еще что-то добавить, но на сцену вышла ведущая и торжественно объявила начало концерта.
  Зал взорвался аплодисментами.
  Марцев вышел на сцену стремительно. Легкий поклон публике. После нескольких мгновений сосредоточенной тишины - погружение в музыку...
  Мария не могла обвинить себя в особом пристрастии в классической музыке. Но сейчас все было по-другому. Мария забыла, что сегодня среда, что она сидит на втором ряду душного зала, до отказа заполненного зрителями. Что рядом с ней сосредоточенно морщит брови Милка. Еще через два кресла кивает головой в такт музыке шефиня, прикидывающая в уме график работы на завтрашний день. Что рыжая пассия Марцева трогательно шевелит губами, словно проговаривает про себя музыку, извлекаемую из фортепьяно. Не видела, не замечала ничего, кроме музыки. Впитывала в себя эту музыку кожей, сердцем, глазами, нервами. Эта музыка была его музыкой. Значит, эта музыка была ее музыкой. Отныне - и ее тоже.
  Зал взорвался аплодисментами и криками "браво". Милка что-то кричала Марии в ухо. Рыжая восторженно смотрела на своего мужчину и благоговейно прижимала руки к груди. Шефиня была весьма довольна произведенным эффектом. Она смотрела на зал горделиво, словно причина успеха пианиста во многом зависела и от ее существования.
  -Не слышишь ты, что-ли? Цветы иди дари, он же уйдет сейчас со сцены, только ты его и видела!
  Слова Милки, наконец, дошли до сознания Марии. Восторженное благоговение уступило место негодованию на себя. Пропустила! Не успела! Мария видела, что Марцев склоняется в прощальном поклоне и собирается уйти со сцены. Но какая-то девчушка подбежала к кромке сцены и протянула ему свой букетик. Марцев подошел к краю сцены и с ласковой улыбкой принял из ручонок ребенка букет. Потом наклонился и поцеловал девчушку в тугую розовую щечку. Этих мгновений хватило Марии, чтобы пролететь через ряд сидящих зрителей, стремительно взлететь на сцену и ту только понять, что она успела. Она замедлила шаг, придала своей улыбке самое незначительное выражение и заретушировала в своих глазах всякий намек на что -то большее, чем признательность артисту за яркое выступление.
  Марцев заметил ее, улыбнулся открыто и ласково. Марии стало неудобно за свои неудачные маневры и жеманство. Она протянула Марцеву цветы и от души сказала:
  -Так замечательно! Правда...Это было замечательно..
  
  Он взял цветы, легким прикосновением губ к ее руке поблагодарил за искренние слова и что -то еще добавил. Мария не расслышала, что он сказал.
  -Что?
  
  Он повторил одними губами:
  -Не уходите после концерта.
  
  Только кивнула в ответ и поспешила уйти со сцены.
  Что он сказал? "Не уходите после концерта". Мария сердито достала из сумочки зеркальце и придирчиво посмотрела на себя. Красавица, нечего сказать. Сердитые глаза, сердитые брови и сердито сжатые губы.
  -Маш, ты куда убежала? Пойдем, Витек за нами приехал. Мы тебя отвезем домой.
  
  Мария отрицательно покачала головой.
  -Знаешь, Мила, сейчас должен Марк подъехать. Он меня и заберет. Поэтому, поезжайте без меня. Завтра увидимся.
  -Ну, пока.
  
  Мария судорожно попыталась сообразить, что ей делать дальше. Оставаться она не может. Ждать в толпе восторженных поклонниц? Ну, уж нет. Значит, нужно ехать домой. Но что-то не отпускает. Упрямство.
  -Даже телефона его нет!
  
  Нет телефона? Услужливая память напомнила -Марцин дал ей визитку. Судорожные поиски в сумке. Чертовщина какая-то. Бывают ли на свете сумки, в которых что-то можно сразу найти, а не на следующий день. Но, кажется, на этот раз повезло.
  Мария набрала номер телефона, указанный на визитке.
  -Владимир Петрович?..Это Мария. Видите ли, Владимир Петрович, я не могу вас дождаться...
  
  Его голос прозвучал так, словно ничего до этого Мария не говорила.
  -Мария? Мария, я вот что вас попрошу сделать. На Набережной есть очень милое кафе "Дежавю" .Пожалуйста, поезжайте туда и ждите меня там. Что-нибудь закажите себе до моего прихода. Я буду минут..
  
  Что-то прикинул для себя.
  -Да, минут через сорок буду. Пожалуйста, дождитесь меня там.
  
  Мария оскорблено подняла брови. Жаль, что Марцев этого видеть не мог.
  -Вы знаете, я не могу, у меня дела...
  
  -Мария, буду через сорок минут. И ,пожалуйста, закажите холодной минеральной воды. До встречи.
  
  Короткие гудки. "До встречи". Пусть с вами встречаются те, в ком нет ни капли гордости и самолюбия.
  ...-И ,пожалуйста, еще минеральной воды.
  Официант записал заказ и отошел. Мария огляделась.
  Давно она не была в этом кафе. Хотя раньше любила забегать сюда. Здесь была какая-то особая атмосфера ненавязчивой легкости. И Марк любил здесь бывать.
  -Ваш кофе...
  
  Официант поставил перед Марией чашечку кофе по- восточному и стаканчик холодной воды.
  -Спасибо.
  
  Горячий кофе обжигал, но внутри себя Мария чувствовала озноб. Она желала и боялась предстоящей встречи с Марцевым. По сути, она была перед ним беззащитна. Мария чувствовала, что влюбленность выплескивается из ее глаз. Выплескивается на официанта, на чашку с кофе, на ее красное ослепительное платье
  -Не скучала?
  
  Он. Судорожно вздохнула и сделал первую нелепость.
  -Я просто так зашла в это кафе. Я не ждала вас.
  
  Не обратил внимания на ее слова. Пропустил мимо ушей. Углубился в меню, быстро пролистал его.
  -Мария, что будете заказывать вы?
  
  Есть не хотелось. Но нужно же было изобразить хороший аппетит.
  -Салат Цезарь.
  
  Похвалил.
  -Отличный выбор.
  
  В глазах мелькнула ласковая ирония.
  -Мария, вы смотрите на меня, как на удава. Мне эта роль не нравится. Смотрите на меня, как на друга.
  Мария посмотрела ему пристально в глаза.
  -Сегодня был прекрасный концерт...Впрочем, я уже вам об этом говорила.
  
  Марцев смущенно пожал плечами
  -Для артиста комплимент не бывает лишним. Но, сегодня...Аплодисменты и крики "браво" не всегда показатель удачного концерта. Впрочем, что-то действительно сегодня было. Драйв. Кураж. Наверное, потому, что чувствовал в зале ваше присутствие. Наверное, вы сегодня были моей музой.
  
  Сердце тревожно дернулось в груди.
  -Ну, что вы, Владимир. Я слишком земная женщина, чтобы быть чьей-то музой.
  
  Подошел официант. Он быстро и не без шика расставил на столе тарелки с закуской, соусницы и приправы. Пока он колдовал над сервировкой стола, Мария и Владимир молча смотрели друг на друга. Она даже была рада этой неожиданной паузе в их разговоре. Смотрела на него без страха. Без стеснения. Без внутренней дрожи. Спокойно и внимательно. Как на давнего и очень близкого знакомого, с которым не виделась много лет. Знакомая линия губ- властная и нежная. Нос уверенный и бескомпромиссный. Глаза смотрят внимательно, откровенно внимательно. Изучают, ласкают, соблазняют. Или ей так только кажется. Брови вразлет, породистый подбородок, жесткая прелесть волос.
  -Что будете пить, Мария?
  -Шампанское.
  
  Разливает шампанское по бокалам. Уверенные движения, спокойный взгляд. А у нее внутри опять все обрывается. Ненадолго же хватило ее самообладания.
  -Что с вами, Мария? Мне кажется, что вас что-то тревожит. Или мне только так показалось...
  
  -Будем считать, что вам показалось...Говорите же ваш тост. Хотя, нет, можно я скажу?
  -Конечно, Мария.
  -Давайте выпьем за знакомство.
  -Замечательный тост.
  -Банальный?
  -Нет, правда, замечательный.
  -У вас всегда насмешливые глаза. Непонятно, когда вы говорите серьезно, а когда в ваших словах ирония. Очень сложно говорить вам правду.
  
  Теплый голос джазовой певицы заполнил пространство зала.
  -Хорошо поет.
  -Да...Помните, Мария, вы обещали мне прочитать ваши стихи
  -Конечно, помню. Хотите, прочитаю прямо сейчас? Я сегодня смелая.
  
  Прыжок в бездну без страховки. Она старалась не смотреть на Владимира. Голос ее дрожал и предательски срывался в самых чувствительных моментах. Ее раздражала собственная робость, но она продолжала свое восхождение к нему. Или падение. Без страховки.
  ...Последнее слово произнесено. Ждет приговора.
  -Знаете, Мария... Я могу быть с вами откровенным?
  
  Замерла. Но нашла в себе силы ответить.
  -Конечно.
  
  -Мне не понравились ваши стихи. Вы гораздо глубже, интереснее и загадочнее ваших стихов. Они -слишком
  трафаретное отображение вашей души. Думаю, дело в том, что вы боитесь быть смелой. Боитесь быть честной в своих стихах. Бродите по краю пропасти вместо того, чтобы сорваться в нее, и в эти считанные секунды полета ощутить полноту жизни, ее нерв, ее страсть. Вот эти несколько секунд только чего-то и стоят. Поверьте мне, остальное - лишь приспособление к жизни. Ее имитация. Не нужно стараться жить. Нужно просто жить. И в стихах тоже.
  
  Внимательно посмотрел на Марию.
  -Вы не обиделись на меня? Я бы никогда вам этого не стал говорить, если бы не чувствовал в вас много большего, чем эта поэтическая стряпня. Вы должны писать, но по -другому. Иногда некоторые строчки выдают вашу истинную суть, но их так мало, что им невозможно противостоять этой сытной и добротной словесной кулинарии.
  
  Мария не считала себя человеком, способным стоически выслушать беспощадную критику. Но ей нравилось то, что говорил Владимир. Она и сама чувствовала, что не решается в своих стихах быть собой. Прячется за выдуманный образ карамельной девицы, в жизни которой иногда что-то происходит. И эта карамельная девица карамельным голосом с карамельными интонациями рассказывает о своих злоключениях.
  -Я принимаю вашу критику Владимир. И не будем больше об этом говорить. Я потом внимательно обдумаю ваши слова. А сейчас я хочу танцевать. Пригласите меня.
  
  ...Его руки нежно обвились вокруг ее талии. Мария почувствовала запах дорогого и хищного парфюма. Глаза его были совсем близко. Что в этих глазах? Но лучше не заглядывать, чтобы не утонуть в их гибельной чувственности.
  -На вас сегодня потрясающее платье.
  -Да, так мне все сегодня говорили..
  -Вы потрясающе выглядите..
  -И это я сегодня уже слышала.
  -Вы очень красивая женщина, Мария...
  - А это я хотела сегодня услышать, но никто не догадался сказать. Вы первый. Слушайте, Владимир, вы будете очень плохо обо мне думать, если я приглашу вас к себе домой на чашечку кофе?
  
  Он несколько отстранился от нее и с любопытством посмотрел ей в глаза.
  -Я буду о вас очень плохо думать? Признаюсь, Мария, я все думал, как же мне напроситься к вам в гости на чашечку кофе. Но меня останавливала мысль о том, что вы будете обо мне очень плохо думать.
  
   ...Она включила свет в прихожей и нарочито небрежно скинула туфли.
  -Ну, вот мы и дома. У меня дома.
  
  Взяла его за руку и потянула в комнату.
  -Знакомьтесь. Вот моя комната. Торшер, любимый диван, мягкие кресла. утюг...Пойдем в другую комнату. Ничего, если мы будем на "ты"? Ведь я познакомила тебя со своим диваном, а это уже заявка на очень близкое знакомство. А здесь...
  Перед входом в спальную Мария остановилась. Но потом решительно толкнула дверь.
  -А это ...В общем, это моя спальная. Мое окно, за которым меня каждое утро приветствует солнце, мой письменный стол. Мой туалетный столик с моими любимыми духами...Скажи что-нибудь, наконец...
  
  Покорный взгляд на него.
  -Мне нравится круг твоих знакомых. У них солидный вид, неплохие манеры и изрядное чувство юмора. Вот только твой письменный стол смотрит на меня как-то косо.
  -Да?
  
  Мария присмотрелась к столу.
  -В самом деле. Косо. Он тебя недолюбливает. Вполне понятно- ревность. Он не привык меня делить с незнакомыми ему мужчинами.
  -Тогда представь меня ему.
  -Дорогой стол, это ..этот красивый мужчина- мое открытие. Мне с ним легко. Когда он со мной, моя жизнь кажется мне правильной. Эта правильная жизнь уже длится... не так уж и долго. Ну, вот, теперь он не может тебя не любить...Кофе хочешь?
  
  Он обнял ее. Почувствовал, что тело ее дрожит. Нашел своими губами ее губы. Прикоснулся к ним.
  Он вполне сознавал свою власть над ней в эту минуту.
  -Ты дрожишь. Тебе холодно?
  -Ты знаешь, что это не от холода...Я люблю тебя.
  
  Бездна молчания. Оглушительная тишина. Чуть отстранился. Вздохнул.
  Обледенение сердца.
  -Не хочу я о любви.
  
  Обледенение.
  -Понимаешь, это слово так часто и так много...Давай без любви. Просто потому, что нам сегодня, сейчас хорошо и понятно друг с другом.
  
  Обледенение. Обледенение.
  -Без любви? Ты не понимаешь...Нет, ты не понимаешь...Я не хочу без любви. Я так не могу. С тобой - не могу. Тогда - уходи. Уходи, пока я не умерла. А то придется тебе отвечать за хладный труп женщины, которая умерла от любви. Как ты думаешь, от любви умирают?
  
  -Умирают. Я умирал несколько раз в своей жизни.
  
  Несмотря на трагическое настроение сердца Мария не смогла удержаться от улыбки.
  -Герой. Я-то думала, что умирают один раз в жизни.
  -Нет, от любви можно умирать хоть каждую пятницу.
  -Почему же каждую пятницу?
  -Или субботу. Или среду-кому как нравится. А если серьезно...
  
  Он нежно взял ее лицо в свои руки.
  -Если серьезно, то все это несерьезно. Но если все же это серьезно, тогда это очень серьезно. Тогда, пожалуй, я хочу кофе.
  
  Мария снова прыснула от смеха.
  -Хорошо, мы будем пить кофе. Потому что все это серьезно. Очень.
  
  ...Он пил обжигающий кофе. Она с нежностью смотрела на гримасы его красивого лица, на его губы, с осторожностью пытающихся спорить с горячей жидкостью в чашке.
  -Что, горячо?
  -Сегодня многое- горячо.
  -А знаешь, что в Анапе самое большое количество солнечных дней в году?
  -В самом деле? Я- то думал, что самое большое количество солнечных дней в году в Париже. Ты любишь Париж?
  -Ну, да. Я люблю рассматривать его на картинках в книжках. Впечатление потрясающее.
  -Значит, ты не была в Париже.
  -Значит, не была.
  -Я приглашаю тебя в Париж
  -Когда?
  -Ну, когда-нибудь в один из солнечных дней.
  -Очень точная дата. Хорошо. Я согласна... Тебе вызвать такси?
  -Я уезжаю?
  -Думаю, да.
  
  
  ...Она провела пальчиком по его переносице.
  -У тебя здесь морщинка. Наверное, много думаешь.
  -Я небезнадежен. Иногда думаю. Но не часто, конечно. Не так часто, как следовало бы..
  Ей нравилась эта тонкая морщинка на его переносице. Нравились уши.
  -Ты знаешь, что твои уши напоминают басовый ключ?
  -Это просто уши.
  -Нет, говорю тебе, это басовые ключи.
  -Я не могу тебе не верить. Я уже понимаю, все что ты говоришь -правильно и хорошо.
  -Не язви.
  
   Взяла его руку. Долго изучала.
  -У тебя очень красивые руки. Руки музыканта. Нежные и смелые пальцы.
  -Они похожи на струны?
  -Возможно. Не смей мне мешать говорит о тебе...У тебя очень длинная линия ума...
  -Говорил же тебе -я небезнадежен.
  -И линия жизни...
  -Это хорошо?
  -Наверное. Думаю, что хорошо. Главное, чтобы не скучно.
  -Что еще ты видишь на моей руке?
  -Вижу...Ай, дорогой, что я вижу...Любить будешь, дорогой ,очень сильно любить. Одну и на всю жизнь
  -Ну, это ты врешь, гадалка. Не бывает любви, длинной в целую жизнь.
  -Не бывает?
  -Не бывает.
  
  Слезы подступили к горлу.
  -Врешь ты все, пианист...Знаешь, я рада тому, что между нами произошло.
  -Но что особенного между нами произошло? Были близки...Обычно так и бывает между мужчиной и женщиной. В этом нет ничего особенного.
  -А для меня это особенное.
  
  Молчание.
  -Для меня это особенное.
  -Ты должна знать, что я не верю в любовь.
  -Не верь. Думаю ,любовь проживет и без твоей веры. Твое неверие не отменяет ее.
  -Ты очень красивая...Дай, я посмотрю на тебя...Очень красивая..
  - Обыкновенная.
  -Подожди, не шевелись. Дай мне хорошенько рассмотреть тебя. Запомнить.
  -Ты уже прощаешься со мной?
  -Может быть.
  -Так скоро...
  -У тебя красивые губы. И грудь. И плечи.
  -Ты прощаешься?
  -Может быть.
   -Тогда уходи сейчас. Я вызову такси.
  -Ты сегодня весь вечер вызываешь такси. Угомонись...Ты что, плачешь?
   -Нет, это дождь.
  -У тебя в комнате часто идет дождь?
  -Иногда.
  -Слушай, я говорил тебе, что ты красивая?
  -Говорил.
  -Верь мне.
   -Я верю.
  -Мне очень жаль, что я не верю в любовь. Представь, сегодня впервые в жизни очень хочется верить. Почему-то.
  -Так поверь, в чем же дело.
  -Дело в том...
  
  Он приподнялся на локте, взял с тумбочки часы .. Присвистнул.
  -Спим. Завтра репетиция. И у тебя, наверное, работа?
  
  Она обиженно шмыгнула носом.
  -Наверное, работа.
  
  Повернулась к нему спиной, потянула на себя одело.
  -Спокойной ночи, господин музыкант.
  -Не ругайся на сон грядущий. И, пожалуйста, поделись одеялом.
  -Только если..
  
  Он обнял ее и она растворилась в его нежности. И все простила ему. В эту ночь.
  
  ....-Просыпайся, радость моя..
  Мария нежно поцеловала Владимира в горячую от сна щеку.
  -Кофе остывает.
  
  Он что-то пробормотал и отвернулся на другой бок
  -Соня, говорю тебе, вставай. Работа ждать не будет. Пей кофе и я вызываю такси.
  -Что? Опять такси? Это такси будет меня преследовать? Оно уже вчера покушалось на мое счастье.
  -Счастье? Да, да, милый, запоминай, вот так выглядит твое счастье. У твоего счастья серые глаза и бездна нежности.
  -Я бы добавил, что у моего счастья несносная привычка: чуть что -вызывать такси.
  -И это тоже.
  
  Мария подлетела к кровати и поцеловала Владимира в губы.
  -Вставай же.
  - У нас есть еще хоть двадцать минут времени? Должен же я сказать тебе "доброе утро"...
  
  Он обнял Марию и опрокинул на кровать.
  -Тебе придется сказать мне "доброе утро" максимум за три минуты.
  -Что, такой цейтнот?
  -Угу. Скажешь мне "доброе утро" вечером.
  
  Сказала и замерла. Вечером. Она даже не знает, какие у него планы на вечер.
  -Мы встретимся вечером?
  
  Он близоруко прищурил глаза.
  -Не знаю, если честно. Боюсь, что планы на сегодняшний вечер не зависят не от тебя, не от меня.
  
  Разные берега. Мария увидела, что они уже стоят на разных берегах. Вот еще вместе, но уже разные планы, разные мысли, разные люди растаскивают их по разным берегам.
  -Хорошо. Как получится. Что мы можем? Но если что-то все же получится, мы просто будем этому радоваться. Я, во всяком случае, точно.
  
  Заглянула в его глаза. Голубое сияние ангела, блики растерзанной любви и неопределенная нежность.
  -Я люблю тебя..
  
  
  ....День выдался суматошный. Утром неожиданно пошел дождь. Для отдыхающих слезливое настроение природы послужило негласной командой покупать путевки на экскурсии. А что еще делать в дождь? Маршруты оказались все переполненными, автобусов не хватало, экскурсоводов -тоже. Алевтина хваталась за голову.
  -Куда я их всех посажу? Ну? Где столько автобусов взять? Откуда вдруг свалился на голову этот дождь?
  
  Но Алевтине всерьез никто не сочувствовал. Понимали - причитания временные. И автобусы найдет, и экскурсоводов, и дождю еще не раз дифирамбы споет.
  -Мария, у тебя сегодня Азовское море и Геленджик.
  
  ...Экскурсия на Азовское море была одной из любимых для Марии. Она не могла не замирать от восхищения при встрече со степями, где угадывались прозрачные силуэты конных скифов. Не могла без умиления смотреть на голубые просторы Азовского моря. Ласковое море было для нее существом одушевленным, с характером покладистым и загадочным. Оно не обладало жесткостью, властной надменностью и победительной щедростью Черного моря, но очаровывало нежностью, покорностью и безалаберностью.
  -Пожалуйста, не опаздывайте к назначенному времени. Кто опоздает на пять минут -будет рассказывать стихи, кто опоздает на десять минут -будет петь. Ну, а опоздавшим на пятнадцать минут придется танцевать...вслед уходящему автобусу.
  
  Шутка традиционно вызывает смех отдыхающих.
   Марии нравится наблюдать, как по-разному люди воспринимают это местечко, которое носит название "Голубая балка". Вулкан.
  -И вот это вулкан?
  
  Интеллигентного вида мужчина с брезгливым выражением лица вяло махнул ручкой в сторону вулкана.
  -Да.
  
  Мария смело ринулась в бой на защиту вулкана.
  -Вулкан. Самый настоящий. Не все вулканы подобны Везувию. Есть очень домашние по виду, скромные. Ручные даже. Но от этого их ценность не уменьшается. И выплевывают они не пепел и сажу, а лечебную грязь. Уникальную, между прочим. Читали вы про голубую глину?
  
  Интеллигент с сомнением смотрит в кратер вулкана и морщится при виде копошащейся в нем людской массы. Чужой восторг, детская радость на недетских лицах ,наконец, завораживает его и он начинает робко подтягивать свое бледное ,иссушенное фолиантами тело к благословенной жижи.
  -Ой, вы не представляете, как я люблю это место. Каждый год сюда езжу. И не по одному разу. Рай. И море Азовское очень люблю.
  
  Мария оглядывается на женщину, что произнесла эти слова, но увидела рядом с собой сдобную негритянку.
  -Не узнали меня?
  -Признаюсь, что нет..
  
  -Ну, как же, я же с вашего автобуса! Еще вопрос вам про гуннов задавала! Не узнали? Ах- ха, ух ха-ха..!
  -А-а..
  Вопрос Мария помнила, но обнаружить знакомые черты в обмазанной с ног до головы глиной сдобной хохотушке было почти невозможно.
  -Помню...узнала, конечно...Приятного отдыха!
  
  Что ж, пока туристы наслаждаются общением с вулканом, есть время расслабиться. Отдохнуть.
  -Мария, иди к нам! Сегодня здесь классные шашлыки!
  
  Друзья -экскурсоводы. Уже заняли свои столики в кафе и балагурят. Славная братия. Неунывающая, амбициозная и выносливая. В другой раз Мария с удовольствием присоединилась бы к общей компании. Ироничное облако остроумия, баек, анекдотов, безобидного злословия и кокетства -все прелести беззаботного общения. Но не сегодня.
  -Спасибо! Но хочу искупаться, пока есть время!
  
  Возмущенный гвалт.
  -Честное слово, подойду. Но попозже!
  
  Позже. А пока нужно побыть одной. Подумать. Ведь что-то случилось в ее жизни. Что-то очень важное. Это что-то сладко замирает внизу живота и горечью оседает в сердце. Вот так и должна выглядеть любовь? Горько сладкий ужас падения в небо? Но как же хочется падать..
  Мария оглянулась. Ушла достаточно далеко. Люди-маленькие черные точки. Сбросила с себя одежду.
  -Здравствуй, мое море...
  Нежность волн подхватила и прислушалась к биенью сердца Марии. Мария и не скрывала -ее сердце билось в любви.
  -Вот она какая, любовь..
  Что он сказал на прощанье? "Может быть, не увидимся..." Море, ты слышишь, что он сказал? Держит в руках нить ее жизни и цинично выговаривает эти страшные слова. Но сердиться на него -невозможно. Можно только благословлять. Такая радость. Такое несчастье. Другая, другая жизнь.
  
  ....Алевтина сосредоточенно смотрела на Марию и что-то соображала.
  -Слушай, Мария...Пианист заказал экскурсию сегодня на два часа дня. Обзорку по городу. В качестве экскурсовода видит только твою кандидатуру. Хотя я предлагала ему Милку. Придется тебе взять обзорную экскурсию по Анапе вместо Геленджика... Не возражаешь?
  
  Радость. Увидит его. Сегодня она увидит его. Разве это не счастье?
  -Алевтина, отпусти меня на полчасика домой..
  -А что?
  -Да я же с грязей! Не могу же я в таком виде бродить по городу, встречаться с Будзинским и представлять наш город? Отпустишь?
  
  Алевтина с сомнением оглядела Марию. Вид как вид. Красотка. Что еще нужно? Но смиренно произнесла:
  -Ну, давай. Только пулей. Время-то уже без пятнадцати два!
  
  Мария кивнула.
  -Чуть притормозите его, пожалуйста. Поговорите о чем-нибудь. О музыке. Кофе, комплименты. То да се.
  
  И уже на бегу:
  -Я быстро!
  ...Душ, шампунь, мыло...Благодать. Где же фиолетовая кофточка?..Нет, юбка не подойдет. Брюки...Да, так очень хорошо. Духи. Чуть-чуть туши на ресницы. Подчеркнуть линию губ. Хорошо...Сколько время?...Алевтина убьет.
  
  ...Алевтина улыбалась уже одними губами. Она прекрасно видела нервное подергивание туфли пианиста. Не могла не замечать и того, как часто тот посматривает на часы. Алевтина откашлялась и строго спросила:
  -Как вам наш город?
  
  В ответ прозвучало вежливое до крайности.
  -Чудный город.
  
  Повисла зловещая пауза.
  
  Мария влетела в кабинет фиолетовой радостью:
  -Я готова. Можем идти.
  
  ...Прошли в сторону Набережной, к археологическому музею Горгиппия.
  -Это раскопки древнего города Горгиппия, который существовал на этом месте примерно с 5 века до нашей эры.
  -Жили-были древние греки..
  -Да, примерно так: жили- были древние греки.
  -Радовались и страдали...
  -Да, наверное.
  -Любили...
  -И любили
  -Ревновали.
  -И ревновали. Одна история о Таргитао чего стоит.
  -Таргитао?
  -Да, была такая красавица. Жена правителя Синдики -государства, которое располагалось на этих землях в древности. Но так случилось, что Гекатея, правителя Синдики, свергли его подданные. Впрочем, царь боспорский Сатир Первый предложил ему помощь и обещал восстановить на троне. Только потребовал выполнить одно маленькое условие -жениться на его дочери, а Таргитао убить.
  
  -Убил?
  -Нет, Гекатей любил Таргитао. Заключил ее в темницу.
  -Благородный муж.
  -Но слушайте, что было дальше. Таргитао сбежала из крепости, добралась до Азовского моря, где проживало ее племя, собрала войско и стала осаждать города Синдики и Боспорского царства постоянными набегами.
  -Отомстила.
  -Конечно, не могла не отомстить. За отвергнутую любовь. За предательство. За слабость. Ведь она была меотянка, в ее жилах текла кровь скифов и амазонок..
  -Это серьезно.
  -Ты не представляешь, до какой степени это серьезно.
  
  Марцин задумчиво потер переносицу.
  -Можно спросить?
  -Конечно.
  -Надо полагать, что кровь амазонок кипит и в современных леди Черного моря?
  -Надо полагать.
  -То есть..
  -Ну, что вы. Нравы все-таки несколько изменились. Щиты и копья сменили на шпильки и яркую помаду. Так что, мужчины могут чувствовать себя в безопасности. Почти.
  -Вот это "почти" меня настораживает.
  -В самом деле? А сейчас я вас познакомлю с моим любимым доктором.
   -Я ревную...
  -Ревнуйте. Он того стоит. Будзинский Владимир Адольфович. Славный человек, замечательный доктор и обаятельный мужчина.
  -Когда он жил-то?
  -Давно. Сто лет назад. Но когда читаешь его труды, то ощущение, что он твой современник. Кстати, позвольте представить вам его более официально-основатель города-курорта Анапа. Прошу любить и жаловать.
  -Все равно, ревную
  -И не вы один. Он был небольшого роста, но очень обаятельный мужчина. Главное обаяние мужчины -в его неуемной энергии. У Будзинского энергия била через край. Построил несколько санаториев, активно занимался общественной деятельностью, научной, влюблялся, в конце концов.
  
  
  
  Даже была у него идея пустить по Анапе трамвай. Представляете? Сто лет назад! Умница.
  
  Марцин вздохнул с притворным негодованием.
  -Перестаньте его хвалить. Говорю вам, я ревную.
  
  Мария кокетливо покачала головой.
  -Хорошо. Пусть будет по-вашему.
  
  Несколько мгновений тишины.
  -Странное чувство, Мария. Знаю вас совсем недолго, но наслаждаюсь этим знакомством. Мне хорошо с вами. Не покидает ощущение, что знал вас когда-то давно. Теперь вот встретились. Странно.
  Может, вы меня приворожили?
  
  -Да, я еще и потомственная колдунья. Это так легко. Хотите научу? Эники -беники...
  -Знаю. Ели вареники.
  -Примерно так. Попробуйте. У вас получится.
  -Спасибо, Мария. У меня и так неплохо получается. Естественным способом.
  -Подтверждаю. Пойдемте дальше?
  
  О чем-то думает. Что-то хочет сказать, но молчит. Почему молчит?
  -Прочему вы молчите?
  -Думаю о вас.
  -Что вы обо мне думаете?
  -Думаю, какая вы? Не могу дать определение в словах. Ускользаете. Только начинаю что-то понимать- и ускользаете. Женщина-загадка.
   -А вот возьму и влюблю вас в себя.
  -И что из этого получится?
  
  Досада на себя.
  -Не знаю. Что-то получится.
  -Вчера вы заговорили о любви...
  -Не нужно. Я не хочу слышать вчерашних слов. Это было вчера. Сегодня другой день и другое настроение. Я не люблю вас в этом дне.
  
  Скептически улыбается.
  -Что? Трудно представить себе такое? А вы представьте.
  
  Больно. Больно. Больно ! Уедет, и ей останутся ей одни слезы. Вырвут сердце из груди, лишат ее души.
  -От любви не умирают?
  -Теперь уже не знаю. Раньше точно знал, что не умирают.
  Еще мне показалось, что сердце любви бьется в Анапе. Во всяком случае, вчера я точно слышал это мятежное биение.
  - Вы действительно небезнадежны.
  
  Звонок мобильного беззастенчиво врывается в их разговор.
  -Да?...Да. Хорошо. Я буду..
  
  Быстрый взгляд на часы.
  -Буду через пятнадцать минут. Ждите .
  
  Удрученный вид, виноватый взгляд на Марию.
  -Маленькая накладка. Вынужден прервать нашу встречу. Но мы еще встретимся сегодня? Это возможно?
  -Это возможно.
  -Тогда, я позвоню. Часов в пять-шесть вечера. Хорошо?
  -Хорошо.
  
  Уехал.
  Мария посмотрела на часы. Половина четвертого. Можно еще успеть пробежаться по магазинам.
  ...Витрины магазинов заманчиво блестели. Приглашали, намекали, советовали.
  -Девушка, покажите мне, пожалуйста, платье. Да, зеленое...
  
  Очень красивое. Но к нему нужны будут туфли.
  -Нет, только не зеленые, пожалуйста...Белые? Неожиданно. Хотя...
  
  Остается последний штрих- духи. Не могла же она соблазнять того, кого любила, теми же духами, которые выливала на себя для других мужчин. Нет, жизнь с белого листа. В этой жизни ей нужен новый аромат любви.
  -Что-нибудь неожиданное, весеннее, с настроением счастливого бриза, рассвета. Не понимаете? Но я не знаю, как объяснить другими словами...Нет, нет. Нет!.. Да.
  ...Мария бросила ворох покупок на диван, включила музыку и закружилась в танце. Танец этот был понятен только ей. И влюбленным.
  -Я его увижу сегодня. Еще один день- наш. Наш!
  
  Пристальный взгляд на себя в зеркало. Это она?
  -Это я? Я эту женщину не знаю. Но она мне нравится. У нее вполне сумасшедшие глаза и грешные губы. Бог знает, о чем она думает. Но глаза определенно другие. Видят под землей и над облаками, несколько тысяч оттенков красного и безумное количество оттенков зеленого, угадывают дыхание земли, предчувствуют грозу и находит в капели симфонию дождя. Странная, странная женщина!..
  Но когда же он позвонит? Уже половина шестого...А она не одета?!
  ..Уже половина восьмого. Не приходил и не звонил. Мария несколько раз порывалась позвонить ему сама, но последние остатки разума останавливали ее. Рука судорожно сжимала телефон, а в голове только одна мысль -позвони же.
  Звонок. Рука дернулась к телефону. Но нет, это не телефон. Метнулась к двери.
  -Ты?
  
  На пороге стоял Марк.
  -Я. Что с тобой? Ты почему так побледнела?
  
  Отступила шаг назад.
  -Нет, ничего...проходи.
  
  Марк прошел за ней в комнату. Сел в кресло.
  -Можно, я закурю?
  -Кури.
  
  Открыл балкон и снова сел в кресло. Закурил.
  -Что с тобой происходит, Мария? Я ведь не болван какой-нибудь. Что-то соображаю.
  
  Пустил облако дыма в потолок.
  -Влюбилась?
  
  Она настороженно взглянула на него.
  -С чего ты взял?
  
  Он пожал плечами.
  -Так. Ты себя в зеркало видела?
  
  Кивнула головой.
  -И что ты там увидела?
  
  Поморщилась.
  -Точно определила. Все признаки влюбленной женщины налицо. Поверь, я -то на вас, влюбленных, насмотрелся. Меня ведь кто только не любил, Мария. Кроме тебя. Вот ты не любила никогда. Терпела. Позволяла. Даже не ревновала. Иначе невозможно обяснить, как ты можешь до сих пор дружить с Милкой.
  
  Удивленный взгляд
  -А что? Скажешь, не знала? Ее день рождения помнишь? Ты тогда сослалась на то, что у тебя голова болит, и ушла по-раньше. Отдыхай, говоришь, дружок, без меня. Веселись от души. Милку не обижай. А я спать пойду. Я предложил проводить тебя. Естественно, думал остаться у тебя дома. Но, нет. "Голова болит, милый. Веселись без меня".
  Такое меня зло тогда взяло. Ну, думаю, повеселюсь. Пусть не ревность, но хоть какую-то жадность проявила бы -хоть и не дорого добро, но все же жаль другим-то отдавать... Тебе не было жаль. Отдавала.
  -О чем ты говоришь? Бред какой-то.
  -Никогда ты не любила меня.
  -Причем здесь это?
  -А при том, что понял я эту истину в тот вечер. А тут и Милка сама в руки просится. Еще как просится. Почему бы и нет, подумал я. Хоть на секунду тебе боль причинить. Хоть на мгновенье увидеть в твоих глазах что-то кроме вежливой скуки. И вот теперь увидел. Посмотрите на мою Марию...Нет, уже, похоже, не мою. Глаза сумасшедшей бабы, подыхающей от любви. Он, что же, делает что-то с тобой особенное? Не так как я? Как он это делает? Расскажи мне.
  
  Мария взметнулась.
  -Замолчи. Что, истинное лицо начинает проявляться? Где ты этой гадости понабрался?
  -Мое истинное лицо тебя никогда не интересовало. Если бы я на твоих глазах корчился от любви, перешагнула бы и руки не подала. Нет, Мария, я сразу смекнул, что слабости своей тебе показывать нельзя. Перекусишь и выплюнешь. Но теперь-то уж все-равно.
  -Ты пьян?
  -А что, трудно человека трезвого от пьяного отличить? Не трудно, если видеть человека. Только ты меня никогда не замечала. Есть -и хорошо.
  -Что ты хочешь от меня?
  -Хочу, чтобы у тебя от меня были такие пьяные глаза. От любви пьяные. Необычные глаза. Эти глаза идут тебе много больше прежних...Кто он?
  -Уходи Марк, не получится разговор сейчас
  -Почему же?
  
   Затушил сигарету. Встал с кресла, подошел к Марии почти вплотную. Тихо спросил:
  -Почему же?
  -Не хочу сейчас говорить.
  
  Страшно тихо прошептал.
  -А я хочу? Я хочу видеть, как то, что я сберегал для себя, само катиться в руки какому-то заезжему молодцу?
  
  Отпрянула.
  -О чем ты?
  -Я видел вас вчера. Зашел в ресторан. Меня, конечно, ты не заметила. Не до того тебе было. Смотрела на него, как влюбленная кошка. Не сводила с него глаз. ..Мне хотелось в ту минуту сделать только две вещи -убить тебя или его. Только чтобы не видеть вас вместе. Не видеть твои сумасшедшие от любви глаза. Но я выбрал третий вариант. Поехал в другой ресторан и напился как свинья. Достойный выбор современного мужчины с гуманным подходом к жизни. Как результат-все живы. Все, кроме Марка. Бедолага вчера умер. Тебе его хоть жаль немного? Хоть чуть-чуть?
  -Марк..
  
  Он резко схватил е за плечи и швырнул на диван.
  -Что Марк? Говорю тебе, его больше нет. Умер.
  
  Заученно прошептала.
  -Но от любви не умирают...
  -Может быть. Значит, я умер от предательства.
  
  Усмехнулась.
  -Ты?! От предательства? С каким наслаждением сейчас тебя бы послушала твоя Лиза.
  -Что ты знаешь о нас с Лизкой? Что я ей изменяю? Это для нее не секрет. Она всегда только хотела выйти за меня замуж. Любила меня как собака. Со школьной скамьи. Встречались... Забеременела. Только, я никогда не говорил ей о любви. И знала, что я женюсь на ней ради ребенка. Сделка. Она удобная жена, я не самый плохой муж...Потом встретил тебя.
  
  Опустился на колени перед Марией.
  -Машка, ну люби меня. Хоть немного. Хоть день, день один. Хоть эту ночь. Хоть час. Не могу я без тебя. Не мо-гу. Может, ты колдунья? Может, приворожила меня?
  
  В сердце ударила боль.
  -Может, в самом деле, колдунья?
  
  Помолчала.
  -Марк, ну что я могу?
  -Притворись
  -Я не могу. Я вся ему теперь принадлежу. Только ему. Ничего не могу с собой поделать.
  -Ну, притворись хоть на час, что любишь меня...Машка моя...
  
  Притвориться. В самом деле, притвориться. Как легко. И все встанет на свои места. И все стразу станет правильно и честно. Он любит ее, она любит его. Никаких треугольников, ромбов, эллипсов. Все честно и правильно. Притвориться, что ей нравиться, как его руки сжимают ее грудь. Нравится, как его язык скользит по ее губам, как тело наполнятся желанием.
  -Нет, Марк, подожди..
  
  Попыталась вырваться.
  -Подожди...Я не могу так. Теперь не могу.
  
  Не слышит, не понимает. И она такая же сумасшедшая с тем, с другим. Так же просит любви. Униженно просит. Ждет, ревнует. А где он, тот, кого она любит? Где он? Забыл о ней. И думать забыл. Где-нибудь развлекается сейчас со своей рыжей красавицей. Целует ее губы, теряет рассудок в ее глазах, сгорает от желания на ее груди. Мерзость. Может, смеется над ней, Марией. Курортный роман. О нем так приятно поговорить. Отдохновение от трудов праведных.
  Какая мука думать об этом...Но и она, Мария, посмеется над тобой, добрый ангел. Посмеется. Будет робкой и покорной возлюбленной на час. Притворится. Будет сгорать от желания. Будет биться в судорогах страсти.
  -Подожди Марк, я сама...Закрой окно.
  
  ....Утро не принесло радости. Похмелье отчаянья и горечь от нелюбви к себе.
  Кажется, тяжесть во всем теле. Нелюбимом, презираемом ею теле. Мария встала и подошла к зеркалу. Женщина, которую она видела в нем, ей не нравилась. Мария презирала эту женщину.
  -Алевтина Николаевна? Это Мария...Да. Все хорошо. Я хотела просить вас, если можно, дайте мне сегодня выходной...Нет, ничего не случилось. Просто...Просто нужен выходной. Спасибо.
  
  Нет, Алевтина ,все же, человек. Мария понимала, что ставит ее в непростое положение. Найти замену в спешном порядке непросто. Но ведь даже не стала говорить о трудностях, давить на совесть и нести что-нибудь о чувстве долга. Просто сказала:
  -Ладно, детка, отдыхай.
  
  Отдыхай. Мария накинула на себя халатик, взяла ведро и тряпку. Ей предстояла серьезная генеральная уборка.
  ...Когда все было убрано, вычищено, выскоблено и протерто, Мария ,наконец, позволила себе перевести дыхание. За бессознательным созерцанием тишины ее застал звонок мобильного.
  -Доброе утро, Мария.
  
  Внутри все оборвалось.
  -Вы сейчас говорить можете?
  -Да.
  -Вы дома?
  -Да.
  -Мне можно к вам приехать?
  -Да.
  -Тогда я подъеду к вам часа через полтора...Вы будете дома?
  -Да.
  
  
  
  Положила трубку. Точно ли все это с ней происходит? Ощущение, что за три дня прожила едва ли не половину своей жизни. Радость, несчастье, отторжение и падение, восхищение и парение-все мелькает с непостоянством безрассудной линии жизни. Можно ли все это перетерпеть?
  Мария подошла к окну. За окном город жил своей обычной жизнью. Неспешная, расслабленная суета курортного сезона. Небо над городом распростерло свои объятия. Бесконечное небо, в котором только благость ,тишина и рассудительность. Как же этой рассудительности сейчас не хватало Марии. Господи, помоги. Нашла глазами купола церкви Святого Онуфрия. Благостно прекрасна и покойна...Вдруг неожиданно полыхнули золотом кресты на куполах, призывно зазвенели колокола. Мария почувствовала нестерпимое желание припасть к иконам, вдохнуть в себя церковной тишины.
  ...В церкви было мало людей. Треск горящих свечей, умиление икон, молитвенный шепот. Мария подошла к иконе Казанской Божьей матери. Она очень любила эту икону, так неприметно, несуетливо нашедшую себе место в одном из уголков храма. Чистые глаза Пресвятой Богородицы, гимн красоте в каждой черте лица, в каждом узоре покрывала. Материнская нежность. Ни тени укора. Ни суровости во взоре. Участливая нежность, сочувствие и красота. Марии представлялось, что именно так и смотрят святые. Без укора. Без строгости и холода вечности. С любовью. С сочувствием.
  -Пресвятая Богородица, дай мне силы выжить в любви, не упасть в ненависть. Дай мне силы...
  
  ...Она ждала его, но он пришел неожиданно. Она уже заметила, что он всегда появлялся в ее жизни неожиданно.
  -Проходи.
  
  Спокоен и задумчив. Похоже, честно не помнит вчерашнего дня.
  -Почему ты не удивляешься, что я не умерла?
  
  Искреннее удивление в глазах.
  -Почему ты должна была умереть?
  
  Попробуйте объяснить ему - почему.
  -Так. Забудь. Как дела? Что нового на музыкальной ниве?
  
  Досадливый вздох.
  -Да как-то все...Вчера был суматошный день. Бестолковый в плане работы. Устал. Вымотался. Как-то ничего не получалось. Репетиция прошла плохо. Но главное даже не в этом...Мне перестало нравиться то, что я делаю. Ощущаю, что нужно что-то менять, но еще не понимаю, что именно. Предчувствие перемен раздражает, рвет нервы. С этим трудно жить, но и без этого уже жить нельзя. Это ощущение подобно бездне
  - страшно, больно, но сила притяжения побеждает инстинкт самосохранения.
  -Что же, недавно вы мне рекомендовали полет в бездну. Стало быть, теперь ваша очередь лететь.
  -Вероятно..
  -Когда вы уезжаете?
  -Завтра.
  
  Задохнулась от неожиданности.
  -Завтра? Так скоро.
  -На самом деле, в это раз мы позволили себе долгий отдых. Относительный отдых, конечно. Сейчас нужно готовиться к концерту, к гастролям по Европе. Главный концерт пройдет в Париже.
  -В Париже? Когда?
  -В августе. Я буду представлять свое новое произведение. Симфонию...Скажу честно, не особенно она мне и нравится пока. Думаю, что-то в ней нужно изменить. Обязательно что-то нужно изменить.. И мне кажется, как только я нащупаю ее нерв, это новое движение, то я открою для себя новый путь. Тот путь, к которому, возможно, шел всю жизнь... Нет, все же это мучительное чувство-выбор. Излюбленный прием русских народных сказок -поставить героя перед камнем. А на камне написано что-то вроде: налево пойдешь -коня потеряешь, направо..
  Ну, вот, я тебе уже и жалуюсь.
  -Жалуйтесь. Пожалуйста, жалуйтесь. Ваши глаза при этом приобретают какое-то человеческое тепло.
  -Да? Разве это не обычное их состояние?
  -Нет. Обычно на них мощная цветозвуконепроницаемая решетка. Дракон.
  -Я- дракон? Хотя, чему же я удивляюсь. Действительно, дракон. Если учесть ,что родился ваш покорный слуга в год Дракона.
  
  На некоторое время их разделила тишина.
  -Послушай, я вчера обещал позвонить и не позвонил. Наверное, это обстоятельство не украсило меня в твоих глазах?
  
  Мария придала своим глазам самое безмятежное выражение.
  -А вы обещали позвонить? Похоже, я что-то пропустила в наших мимолетных отношениях. Нет, я не ждала вчера вашего звонка. Прекрасно провела время.
  
  Обожглась о его пристальный взгляд, но бесстрашно продолжала.
  
  -Прекрасно провела вчера вечер. Прошлась по магазинам, накупила себе всякой всячины от духов до ,пардон, изящного белья. Потом пришел мой любовник. Ничего, что я так его называю? Мне эти новомодные штучки вроде "бой-френд" не нравятся. "Любовник" звучит убедительнее и конкретнее...Так вот...пришел мой любовник, мы выпили немного вина, погасили свет и занялись любовью. Это ведь очень естественно, когда любовники занимаются любовью. И, по-моему, нам обоим все это очень понравилось.
  
  Ничего невозможно прочитать в его глазах. Непроницаемые глаза дракона. Тем лучше.
  -Вот этот диван, на котором вы сидите, купил мой любовник. Этот халатик, что сейчас на мне, тоже его подарок. И эта квартира, и ваза на столе, и торшер, и простыни на кровати...Все куплено на его деньги. Он очень щедрый любовник. А вы? Вы щедрый любовник?
  
  Он смотрел мимо нее. Зачем-то достал зажигалку из кармана. Бессознательно несколько раз пощелкал ей. Потом опять положил в карман. Наконец, взглянул Марии прямо в глаза.
  -Я так обидел вас вчера своим молчанием?
  
  Она дернулась, как от удара хлыста.
  -Обидел? Я вас ненавидела. Я ненавидела весь этот мир. Я сгорала от ненависти. Удивляюсь, что я не умерла вчера.
  -Но я этого не хотел.
  
  Это еще обиднее. Убил и не заметил.
  Тишина. Потом его негромкий голос.
  -Странные у нас отношения. Кажется, мы не обещали друг другу ничего, но я почему-то чувствую себя безмерно обязанным.
  
  Взорвалась.
  -Вы мне ничем не обязаны. Разве я вас звала? Вы пришли сами и можете в любую секунда уйти. Я не держу.
  
  Так же тих. Нежный взгляд.
  -Могу. И вот уже почти ухожу. Почти отрываюсь от вас и этой квартиры, купленной на деньги вашего любовника. Отрываю свой взгляд от вашего халатика, купленного опять же на деньги вашего любовника. С особым удовольствием отрываюсь от простыней, которые тоже куплены на деньги вашего любовника. Мария...
  
  Она почти с вызовом посмотрела на него.
  -Отрываюсь от вас, но не могу оторваться. Что-то мешает. Что-то держит. Что за напасть.
  
  Зло пожала плечами.
  -Мне жаль вас. Смотрите, у меня даже слезы из глаз брызнули.
  
  Опять тишина.
  -Мария..
  -Что?
  -Со мной ведь очень непросто. Вот вы вчера умирали от ненависти. И я не могу вам обещать, что вы не будете умирать от ненависти завтра, послезавтра. Я не всегда умею чувствовать боль. Свою или чужую. Я живу в мире нот. Он для меня реальный, насыщенный, чувственный и многомерный. В мире же обычном я не всегда все понимаю, не так чувствую и не очень хорошо ориентируюсь. В смысле чувств, конечно. Могу причинить боль. Не намеренно, конечно.
  
  Мария вытерла слезы.
  - Я запомню это. Мне всегда как-то особенно везет. Если уж и влюблюсь, то это непременно будет дракон.
  Спросила уже примиряющим тоном.
  -Что же, сделать вам кофе? Вчера мы с вами именно на этой ноте расстались.
  -Нет, Мария, и сейчас мне не удастся попить с вами кофе. Через полчаса репетиция с оркестром. Но вечером..
  
  Он грустно усмехнулся.
  -Это может прозвучать издевательски, учитывая вчерашний день, но ...Я бы хотел последний вечер в этом городе провести с вами.
  
  -Со мной? А что на это скажет ваша рыжая спутница?
  
  Холодное разочарование в глазах.
  -Я забыл, что маленький город- большие новости. Только, можно я не буду оправдываться? Во-первых, я очень не люблю этого делать.
  А во-вторых, что же странного в том, что и до встречи с вами я имел некоторую склонность к красивым женщинам. Женщины не были для меня тайной за семью печатями.
  
  Насмешливые всполохи.
  -Впрочем, Мария, на этот раз моя спутница не должна причинять вам страдания. Вы же не можете ревновать меня к моей сестре?
  -Сестра?
  -Да.
  
  Облегченно вздохнула.
  -Красивая.
  -Очень. Я ее обожаю. Познакомлю вас. Уверен, вы понравитесь друг другу.
  
  Стремительно поднялся с кресла, подошел к Марии. Взял ее за руку.
  -Мне пора идти. Но я еще не слышал ваш ответ.
  
  -Что мне ответить?
  -Что вы согласны.
  -Я согласна.
  -Неубедительно вы соглашаетесь. Даже не понятно, с чем вы так скоро и неэмоционально согласились. Я ведь вас не в библиотеку приглашаю, барышня. Малознакомый мужчина предлагает вам в малознакомой обстановке провести вечер. Что вы на это скажете?
  -Давайте сделаем так. Малознакомая обстановка в дополнении к малознакомому мужчине будет меня смущать. Поэтому я приглашаю вас в одно очень милое и уютное место. Адрес я вам сброшу по телефону.
  -Договорились.
  
  Поцеловал ей руку. Она смиренно попросила:
  -Не пропадайте. Я не могу вас терять каждый день. Мне это не по силам.
  -Я позвоню вам в восемь часов вечера.
  
  
  ...Такси? Да, я вызывала такси. Вы уже здесь? Выхожу...
  Мария выключила свет в прихожей, мгновенье постояла в задумчивости. Потом подхватила чемодан и захлопнула входную дверь. Все. Ее прошлое осталось за этой дверью...
  Когда она села в такси, вдруг начался дождь. Гроза, ветер и раскаты грома.
  -Вот погодка-то сегодня учудила..
  
  Водитель такси проворно закрыл окна.
  -Куда едем?
  
  Мария назвала адрес. Это был адрес, по которому находился дом ее бабушки и дедушки. Их давно уже не было на свете, а гнездышко, свитое их любовью, продолжало жить. Маленький, скромный, теплый дом, в котором всегда чувствовалось присутствие счастья.
  Открыла дверь своим ключом. Дверь приветливо скрипнула, поддалась, и на Марию пахнуло ощущением благодати.
  -Наконец-то, я дома.
  
  Знакомая старенькая мебель, пианино в углу, сердитый шкаф и добродушный диван. На столе - скатерть, вышитая когда-то бабушкой. На стенах- фотографии. Немые свидетели счастливых лет, дней, мгновений ушедшей жизни. На этих фотографиях бабушка и дедушка еще молодые, еще полные сил, влюбленные и потрясающе красивые.
  ...Мария набрала в кувшин воды, чтобы полить цветы..
  -А пыли-то..
  Понятно. Генеральная уборка. Вторая за сегодняшний день.
  Но дело ладилось весело. Последний штрих- цветы упали в вазу и были водружены на середину стола.
  -Отлично. Теперь осталось вспомнить о том, что путь к сердцу мужчины лежит через желудок...Надеюсь, что музыканты в этом смысле не исключение.
  В ближайшем продуктовом магазине Мария нашла все для своих кулинарных фантазий.
  Когда уже все скворчало, жарилось и томилось в сковородках и кастрюльках, Мария, наконец, позволила себе вспомнить о себе. Достала из чемодана новое платье, купленное вчера. Туфли. Голова закружилась...
  -Стоп. Никаких головокружений. Хватит. Вчера уже это было. Просто надену платье, просто примерю туфли. Для себя...
  
  Ох, не лукавьте, Мария. Для себя? Зеркало вопросительно взглянуло на Марию, и та потупила глаза.
  -Конечно, лукавлю. Для него. Все- для него. Отныне всегда и все для него.
  
  Откуда это ощущение радости? Как оно пугает это нежданное ощущение радости. Зачем оно? Тем больнее будет упасть в несбывшееся счастье.
  Адрес! Она забыла скинуть ему адрес на мобильный. Лихорадочно набирает буквы, цифры. Путается, злиться и, наконец, отправляет сообщение.
  Через минуту раздается звонок мобильного.
  -Да, Мария, я получил ваше сообщение. Буду...Теперь уже минут через двадцать-двадцать пять. До встречи.
  
  Приедет. На этот раз хоть что-то помнит. Творческая растяпа. Но какой же он хороший. Какой милый. Лучше всех,
  -Господи, как же я люблю его. Странно, знаю его всего несколько часов за минусом музыкальных пауз, а люблю так, будто знала его всю жизнь. Разве так бывает?
  
  ...-Так бывает. Теперь я знаю, что так бывает. Хотя, если бы мне об этом сказали дня четыре тому назад, я бы счел это за романтический бред. "Так не бывает",- сказал бы я.
  
  Они лежали на разложенном диване и ощущали себя в раю.
  -Так вот как выглядит рай... В раю тикают старенькие часы, стены оклеены обоями в мелкий цветочек, а на полу разложен ковер с какими-то экзотическими птицами. Славно. Я даже не предполагал, что в раю будет так уютно.
  
  Она подхватила его романтическое настроение.
  -А какие в раю ангелы! У ангелов беспокойные губы и властные глаза. Хочешь их ослушаться, и не можешь. Не можешь и слова сказать против. Только радость подчинения..
  -А ты как думала? И не нужно спорить с ангелами. Ангелов нужно слушаться.
  
  Блаженная тишина. Только тикают часы на столе.
  - Я люблю тебя...Нет, ничего не говори. Твоя рассудительность и философские изыски не уместны сейчас. Лучше буду говорить я..
  -Ну, хорошо. Говори.
  -Люблю твои губы, твои глаза, люблю упрямую морщинку на лбу. Уши в форме басового ключа. Руки- смелые и уверенные. Люблю тебя...Какой ты глупый...Наверное, готовишь возражения... "Не хочу я о любви.." Тогда просто молчи. Лучше- молчи.
  -Хорошо, буду молчать. Только быстро расскажу тебе одну смешную историю. Я заблудился сегодня в вашем городе.
  
  -Заблудился?!
  -Ага. Еще как. Хотел пройтись пешком от гостиницы до кафе, где собирался позавтракать с коллегами. Все ушли раньше, объяснили - кафе у фонтана. Ну, я же понятливый. Только вот не знал, что в вашем городе, оказывается, два фонтана. И вы, товарищ экскурсовод, мне об этом ничего не сказали. Объявляю вам за это маленькое порицание.
  -И что же?
  -Ничего. Ел остывший завтрак. Неприятное, скажу вам, ощущение.
  - А подогреть нельзя было попросить?
  -Я же скромный.
  -Ну, да. Скромность и доводит, видимо, до Парижа.
  -До Парижа, деточка, доводит талант. Или, не побоюсь этого слова, гений.
  -Да, ты скромный..
  -А ты красивая...Я говорил тебе об этом?
  -Говорил.
  -Ты должна знать, что я иногда повторяюсь. И у меня вообще много недостатков.
  -Потрясающий у меня возлюбленный.
  -Но и достоинств много.
  -Скромность.
  -Нет, скромность -это мой недостаток. Но, зато ,я независтливый. В мире, в котором так часто, много и со вкусом завидуют друг другу, это почти исключение.
  -Слушай, нельзя быть таким скромным...
  -Но сейчас я завидую. И страшно завидую.
  -Кому же?
  -Не кому, а чему. Завидую колечку, что на твоем изящном пальчике. Оно всегда может быть с тобой, ощущать твое тепло, любоваться тобой. Ему не нужно завтра уезжать, не нужно проводить массу репетиций, сгорать от нетерпения перед премьерой. Заниматься неведомо чем и неведомо зачем. Вместо того, чтобы просто покоиться на твоем прекрасном пальчике.
  -Не плачь. И не жалуйся. Мужчина только и счастлив, пока может сгорать и заниматься неведомо чем и неведомо зачем. Насколько я знаю, конечно.
  
  Поцеловал ее в мочку уха.
  -Правильно знаешь. Умница... На тебе сегодня было потрясающее платье, насколько я могу разбираться в платьях. И туфли тоже ничего. Но в Париже мы купим тебе что-то более подходящее твоим неземным глазам... Я буду представлять тебя своим коллегам, публике. Все будут изумляться : "Кто эта красотка, смело вышагивающая по Елисейским полям?" А я скромно, ты ведь любишь скромность во мне, буду отвечать: " Это моя принцесса из Анапы. Моя маленькая, хорошенькая принцесса. Руками не трогать".
  Вот так я буду им говорить.
  -Это очень красивая сказка, а ты очень талантливый сказочник.
  -Я не сказочник, я музыкант, который надеется в скором времени написать очень хорошую музыку. Я посвящу ее тебе... Кстати, все забываю спросить, а кто эти мужчина и женщина на фотографиях?
   -Мои бабушка и дедушка. Мы сейчас с тобой в их дом. Этот дом всегда назывался Домом Счастья. Их уже нет на свете, а Дом Счастья живет. Маленькое теплое гнездышко на Высоком берегу. Несовременное и неприкаянное в этом теряющемся времени...
  Здесь всегда было счастье. Не знаю почему. Бабушка с дедушкой очень любили друг друга. Дедушка пришел с войны весь израненный. Бабушка ухаживала за ним, подняла его на ноги. Он был замечательный, мой дед. Работал учителем в школе. А бабушка была акушеркой. Акушеркой от Бога. Она и у мамы роды принимала. Так что, первые руки, которые меня встретили на это земле, были руки влюбленной и любимой женщины. А ты говоришь, что вечной любви не бывает...
  -Ну, что дедушка никогда не позволял себе посмотреть на хорошенькие ножки, увлечься пухлыми губками или, скажем...
  -Ой, молчи, столичная штучка. Вам этого не понять. Знаешь, бывает так, что мужчина любит всю жизнь только одну женщину.
  -Или..
  -Молчи. Я не хочу тебя слушать. Даже не смей больше думать об этом, если не понимаешь.
  -Хорошо... Поцелуй меня. Ты будешь скучать обо мне?
  -Нисколько
  -Я так и думал...У тебя удивительные глаза. В них отражаются звезды.
  -Только звезды?
  -Теперь я вижу в них себя... Я симпатичный.
  -Мои глаза тебе льстят... Зачем ты так рано уезжаешь?
  -Но мы же скоро встретимся. И потом, я же буду писать тебе. Дай мне твой электронный адрес.
  -Нет, пиши мне лучше обычные письма. В конвертах. Это такая редкость сейчас. Электронные письма-мертвые. Почти виртуальные. А я хочу получать письма, написанные твоей рукой. Они будут хранить твое тепло. Напишешь?
  -Хорошо. Скажи мне адрес. Лучше, запиши его.
  -Адрес очень простой. Его трудно забыть. Анапа, до востребования.
  
  
  ......Милка покрутила на пальце связку ключей и бросила их на стол перед Марией.
  -Держи, подруга. Твой велел передать.
  Села на стул напротив и с небрежной смелостью посмотрела Марии прямо в глаза.
  -Или- уже не твой. Рассказал все. И о том, что ты ушла от него. И о том, как в деталях поведал тебе о нашем романтическом вечере на двоих. И о том, что любит тебя.
  Мария продолжала невозмутимо читать журнал.
  -Интересный журнал?
  -Да. Ничего.
  -Что пишут?
  -Разное. Например, что лучшая подруга не обязательно может быть любовницей вашего бой-френда. Бывают исключения.
  
  -Что же, теперь мы с тобой по разные стороны баррикад? Ну, ты не думай, что я такая тварь, что уж совсем ничего не понимаю. Ведь он тебе не нужен был. Никогда в твоих глазах я не видела чего-то большего, чем просто симпатия. А в тот вечер я не хотела быть одна. Что-то нашло...С Витьком поругались. Ну, не хотелось оставаться одной! Я не знаю, как мне вымолить у тебя прощение. Честно говоря, ужасно боялась, что этот случай дойдет до тебя. Но не думала, что сам Марк тебе об этом расскажет...
  Он мне всегда нравился. Еще со школы. Мы же с ним вместе учились в параллельных классах. Всегда такой ...Где бы он ни был, всегда был самый заметный парень. Красавчик, умница. И такая сила в нем притягательная, что просто оторваться не можешь. Но я в школе тихая была. Относительно, конечно. Только издали на него смотрела. Подойти не смела. А Лизка, та посмела. Что в ней особенного? Просто упорством его взяла.
  "Марк, давай вместе домой пойдем. Марк, хочешь, я помогу тебе с сочинением?". Сочинения она писала хорошие, это правда. Только что портфель за ним не носила. Ехидна. Потом забеременела. Ну, Марк, понятное дело, парень порядочный. Женился...
  Но не стыдно мне за ту ночь, если честно. Я так счастлива была. Он заснул, а я всю ночь смотрела на него и ревела. Дура. Смотрю и реву. Думаю, какое- же это счастье, что он здесь, со мной, посапывает себе тихонько. Да мне каждое дыхание его дорого...А утром он проснулся. Меня, кажется, даже и не заметил. "А, Милка.., что-то мы вчера перебрали..",-только и сказал. Оделся и ушел. Потом вел себя так, будто ничего между нами и не было. Не было этой ночи, и слез счастья. Я не думала, что он тебе расскажет. Не такой человек...Почему так, Машка? Вот тебе он и не нужен вроде, а он тебя любит. Я по нему с ума схожу столько лет, а для него не существую. Что в этом мире происходит, что все так перепутано? Почему?
  -Ну, Милка, если бы люди когда-нибудь ответили на этот вопрос, мир, наверное, был бы другой. А что касается Марка...Не буду я кривить душой...Не сержусь я на тебя. Ну, почти не сержусь. Хотела вчера рассердиться. Думаю, ведь это нехорошо-не рассердиться. Любая другая на моем месте такое бы устроила... Но ничего похожего в сердце не чувствую. Ровно. Даже изобразить гнев не могла, чтобы ему не так больно было. Но ничего из себя не выдавила. Ровно. Пусто.
  -Не любишь.
  -Не люблю.
  -Любишь своего музыканта.
  -И об этом рассказал.
  -Не сердись на него. Он сейчас сломлен. А сломленный человек говорит и делает не то, что должен говорить и делать...Передал тебе ключи. Сказал, что квартира твоя. Он мешать тебе не будет. И приходить не будет... Если сама не позовешь.
  -Нет, Милка, я не возьму ключи. Передай ему, что..
  
  В комнату ворвалась Алевтина.
  -Щебечите, птички? А работать за вас шефиня будет?
  
  Потом миролюбиво добавила:
  -Ладно, одна минута дела не решит. Задержись Мария на пару слов еще...
  
  Милка вышла. Мария вопросительно взглянула на Алевтину. Та достала из сумки малиновую бархатную коробочку и вручила ее Марии.
  -Держи. Не так, конечно, такие вещи вручаю, но как умею.. Втравила я тебя в историю, Мария. Жалею уже...Смотрю, этот музыкант тебя не отпускает от себя... А ведь они какие, эти звезды? Сегодня есть, а утром от них и следа не остается. Одни воспоминания. Другими словами, поматросят да и бросят...
  Самые порядочные из них дорогими подарками откупаются. Тебе достался порядочный.
  Мария раскрыла коробочку и ахнула.
  -Кольцо? С рубином...Мне?
  -А кому же? Не мне же...Ох, не к добру это. Нашел меня сегодня утром и попросил передать тебе. Я говорю- так сами и передайте. Но так сладко улыбнулся, подлец- она, мол, из моих рук такой подарок не примет...Не знаю только что это- залог любви или дар за незабываемые ночи?
  
  Алевтина грозно взглянула на Марию:
  -Ну, чего ты расплылась? Ты хоть представляешь себе, сколько у него таких как ты по всем городам? А? Сумасшедшая. Нет уж, лучше со своим Марком оставайся. Все хоть понятнее и спокойнее. Ну, удружила я тебе. Не влюбляются такие. Слышишь ты меня? Не влюбляются! Если кого и любят, то только себя. В крайнем случае, свой талант...Улыбаешься? Не веришь?
  
  Мария счастливо засмеялась.
  -Да, верю, Алевтиночка Николаевна. Верю. Но люблю его. Поздно быть мне благоразумной.
  Алевтина покачала головой.
  -Эх, дура ты дура, Мария...Пропала твоя голова. Накаркала я тебе счастье. ...Ладно, иди.
  
  
  ...Прошло четыре месяца. Закончился курортный сезон. Опустели пляжи, улицы приобрели свой привычный провинциальный вид неспешной и негромкой жизни в межсезонье. Спрятались до следующего лета разноцветные купола аттракционов и торговых палаток.
  Экскурсионная фирма " Орфей" продолжала свою работу. Но уже в щадящем режиме осени. Неторопливо, размерено, степенно. Мария все так же работала на фирме.
   До Алевтины доходили слухи, что к Марку она так и не вернулась. Живет одна в домике на Высоком берегу. В своем Доме Счастья. Узнать что-то подробнее у самой Марии не представлялось возможным. На все расспросы- только вежливая улыбка. В глазах сверкает готовый совет- не лезьте. Но Анапа -город маленький. Алевтина знала, что Мария каждый день продолжает ходить на почту и узнавать, нет ли ей писем. До востребования. Насколько знала Алевтина, писем за все время не было ни одного.
  -Вот дура девка...А я-то, тоже подсудобила.
  
  Подсылала к ней Милку, но и Милке не удалось продвинуться дальше настоятельного совета -не лезьте.
  Мария улыбалась, ходила с высоко поднятой головой, меняла наряды. Вообще, чертовки похорошела. Какая-то вся звенящая стала. Этого даже скептически настроенная Алевтина признать не могла. Но, даже признавая это, шефиня ворчала:
  -Ох, не к добру эта красота..
  Мария, действительно, каждый день при любой возможности забегала на почту и спрашивала- нет ли для нее письма. Она упрямо задавала один и тот же вопрос на протяжении четырех месяцев. Не останавливало ее и откровенное сочувствие, которое стало появляться в глазах работниц почты, всякий раз вынужденных говорить ей :" Нет, для вас, к сожалению, ничего нет".
  С того дня, как они расстались, Марцин не звонил ей и не писал. Ни одного слова. Ни одной строчки. И, все же,она ждала. Упрямо и настойчиво. Сколько раз усилием воли она подавляла в себе желание набрать знакомый номер и покончить с неизвестностью. Но эта неизвестность была ее единственным спасением. Неизвестность давала ей надежду. Марии не могла это объяснить окружающим ее людям.
  Она писала стихи. Каждый день. Стихи ее становились живыми и честными. Ей казалось, что каждый день ожидания оседает в стихах капельками крови и слез. Она понимала, что стихи стали спасением для нее в одиноком ожидании счастья. Единственным пристанищем для ее боли, смешанной с любовью. Они учили ее терпеть, верить и прощать.
  Неделю назад к ней приходил Марк. Тихий и благородный. Жалкий. Только сказал:
  -Ты очень красивая стала, Мария. Очень красивая. И раньше-то была -мимо не пройдешь. А теперь просто светишься вся.
  ...Сегодня она опять пришла на почту. И снова -писем нет.
  И писем нет, и терпения больше нет. Мария пришла на берег моря. На свое любимое место у плачущих камней. Море здесь сохранило свою тайну и тихую песню вечности. Сегодня эта песня была с привкусом осени.
  Осень. Брызги солнца, мечтательность в воздухе, тихий монолог моря и ожидание счастья. Осень в этом году была какая-то особенная- томная и прекрасная. Талантливая даже. Было в ней что-то от избалованной славой актрисы, что приехала на гастроли всего на три дня, а задержалась на неопределенное время. Вот уж и антрепренер недоволен, и публика с каждым днем принимает все прохладнее, и дела заставляют думать об отъезде. Но что-то не отпускает. Может, накопившаяся усталость от жесткого гастрольного графика, может настроение или его отсутствие, а может, всему причиной какая -нибудь романтическая история. Можно только догадываться, но истинную причину знает только актриса.
  Мария набрала в ладонь пригорошню прозрачных слез, стекающих с камней, и с наслаждением выпила драгоценную влагу. Потом села на берегу и стала слушать песни моря. Сегодня была песня о том, все будет хорошо. Ну, да, все будет хорошо. И любовь -вечная. Всегда -только вечная. Мария сняла с пальца кольцо и бросила его в море. Море подхватило его, закрутило и выбросило на берег. Это было против правил. Обычно море так не поступало и все подарки немедленно прятало. Но в этот раз у него был свой каприз.
  Мария подобрала кольцо и вновь замахнулась, чтобы бросить его подальше.
  Ее остановил голос. Сладкий голос..
  -Ноэми..
  
  Замерла.
  -Так- то ты бережешь мое кольцо.
  
  Она оглянулась и увидела его.
  -Азазел...
  
  Белый фрак и черный лак ослепительных туфель. Темные упрямые волосы, властная уверенность носа, мудрость лба, доверчивые брови. И беспощадная нежность красивого рта. Ноэми провела пальчиком по жаркой бездне губ и задохнулась от любви.
  -Я люблю тебя...
  -Что ты сказала? Повтори, Ноэми..
  -Я думала, что не дождусь тебя. Ты сказал "недолго", всего несколько тысячелетий. Я потеряла терпение. Ну, как ты мог так надолго оставить меня одну в этом мире?
  
  Бездна его рук.
  -Если я и опоздал, то всего на пять секунд вечности. Всего на пять секунд. Для ангела это простительно.
  
  Внезапно отстранился и вопросительно посмотрел на Ноэми.
   -Но почему ты не одета? А где твое белое шелковое платье? Где туфли? Нрэми! Премьера состоится через полчаса, а ты не готова.
  - Но разве...
  -Молчи. Мне опять придется прибегать к чудесам. Хотя, сегодня я хотел обойтись без этого. Закрой глаза...
  
  Ноэми почувствовала брызги моря и легкое головокружение. Когда открыла глаза, то увидела себя в ослепительном платье счастья.
  -А ты написал свою музыку?
  
  Доволен, что спросила. Что не забыла.
  
  - Я написал чудную музыку. Удивительную музыку. Я посвятил ее тебе. Посмотри...
  Ноэми услышала возбужденный гул голосов. Так всегда бывает пред премьерой. Все обсуждают, надеются, предвкушают. Зрители занимали свои места в зале, неторопливо обменивались улыбками, приветствиями и замирали в ожидании. Мужчины были во фраках, а женщины в вечерних туалетах. Облако парчи, шелка, тончайшего серебра кружев в разноцветье сапфиров, изумрудов и алмазов заполняло пространство, плавно вальсировало и оседало на бархатных креслах. Мария поразилась блеску и богатству декораций на сцене. И здесь - россыпь драгоценных камней, сияние тысячи солнц и негромкое присутствие звезд.
  -Как же красиво...
  Она хотела что-то еще добавить, но премьерная суета вокруг вдруг остановилось на одной звенящей ноте. Дирижер призывно поднял руки... Еще мгновенье и тонкие пальцы дирижера взметнулись вверх. Вслед за этим в тишину мироздания ворвались первые звуки прекрасной музыки, которая мучила и возрождала, теряла и находила, воспаряла и вновь обрушивалась, смешиваясь с пеной моря, с брызгами солнца и таинственной радостью осеннего солнца.
  Ноэми слушала, затаив дыхание. Не смела пошевелиться, чтобы не нарушить ритм виолончелей и скрипок. Но любопытство было сильнее благоговения. Она тихонечко придвинулась к дирижеру и негромко позвала:
  -Азазел..
  Но Азазел не слышал ее. Он перешел к основной части симфонии, где должны были вступить валторны.
  Ноэми не посмела его отвлекать. Но любопытство жгло. Она оглянулась по сторонам и заметила у дамы, что сидела по левую сторону от нее, программку концерта в руках. Ноэми одними губами прошептала.
  -Вы не могли бы сказать, как называется эта симфония?
  Дама снисходительно улыбнулась, покачала головой и одними губами ответила:
  -Симфония вечной любви.
  Ноэми хотела переспросить, но дирижер сердито покосился в ее сторону и нервно дернул крыльями. Ноэми замерла, затаила дыхание и вся обратилась в слух. Вступили валторны.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"