Вагнер Лара : другие произведения.

Издатель

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Постоянный контакт с качественной литературой повышает сексуальную активность. Так тоже бывает...

  
  Доступные радости. Глава 1
  
  Что бы вам больше понравилось, уважаемые мужчины? Ласкать еще покрытую персиковым пушком девочку или красивую тридцатилетнюю ведьму, замазанную-зализанную-закрашенную, благоухающую парфюмерной свежестью? Лично я предпочитаю первый вариант. Тело девочки слабое, нежное, беспомощное, пяточки мягкие как у младенца... Ей только-только исполнилось девятнадцать, она не успела пропитаться хитростью и ложью, смотрит вокруг удивленными глазами, словно еще не привыкла к этому миру.
  
  Тело взрослой красотки... Обольстительное, надо признать... У нее маленькие греческие грудки, почти мальчишеские бедра и личико школьницы. Выглядит вызывающе молодо, но тем больше пропасть между оболочкой и так называемым внутренним миром. Шествуя с ней под руку, я частенько ловлю на себе завистливые мужские взгляды. Ведь никто из этих завистников не знает, каково жить рядом с куском льда!
  
  Девочка с благоговением вдыхает дорогой сигаретный дым, которым я себя окутываю. Та, другая, брезгливо морщится и распахивает окно. Девочка восторженно внимает каждому моему слову, для нее я - источник мудрости, уверенности и благополучия. А той, другой, достаточно взглянуть своими холодными зелеными глазами, чтобы я почувствовал себя олигофреном в стадии дебильности. Она живет со мной в одном доме, время от времени (все реже и реже) исполняет супружеские обязанности и разочарованно вздыхает. Да, она - моя законная жена, спутница, подруга жизни (ха-ха!). Она мне никто. За шесть с половиной лет я слишком хорошо изучил ее, чтобы питать какие-то иллюзии.
  
  
  А как славно все начиналось... Она пришла ко мне с бледной распечаткой повести и так очаровательно краснела, так скромно опускала длинные реснички, что я был немедленно покорен, взнуздан и околдован. Правда, повесть понравилась мне чисто объективно, и я бы втиснул ее в сборник женской прозы, даже если бы текст прислали по почте. Вообще-то это была уже вторая наша встреча. Первая - совершенно мимолетная и случайная, но до сих пор иногда мысленно возвращаюсь к тому незначительному эпизоду.
  Быстро же все изменилось! Не могу припомнить тот момент, когда она стала вмешиваться в коммерческие дела (чаще всего вполне удачно), когда завязала нужные знакомства и научилась безапелляционно высказывать свое мнение. В ней и прежде не было ничего от приехавшей покорять столицу провинциалочки, а теперь она и вовсе превратилась в столичную штучку. Впрочем, вернемся в настоящее...
  
  Девочка моя просто мила, не более того, и надо быть озлобленным неудачной семейной жизнью романтиком в последнем приступе молодости, чтобы разглядеть и угадать ее прелесть. В квартирке, которую я снимаю для наших свиданий, мне удобно и уютно, здесь не приходится постоянно ждать подвоха. Но все хорошее заканчивается - и нужно еще раз появиться на работе. Пора бы мне уже вернуться из "типографии".
  Быстро одеваюсь, целую в последний раз свою простушку, свою детку, свою совершеннолетнюю Лолитку - и вот я уже в пути.
  
  
  
  
  Поработаем еще чуть-чуть. Глава 2
  
  
  В коридоре меня перехватывает Верочка, очевидно заметившая мою машину из окна.
  
  - Ника просила напомнить, что вы сегодня едете на дачу.
  
  Верочка - всеобщая правая рука... Классический пример того, что даже очень страшненькая от природы молодая женщина при наличии хороших манер, стильных нарядов и врожденного такта способна производить приятное впечатление. Ко мне она относится доброжелательно, но сдержанно. Зато обожает Нику, в курсе всех ее дел и готова броситься на выручку в любое время суток. Слишком близко посаженные темные глаза Верочки прямо-таки излучают преданность. Какой-нибудь недалекий ревнивец углядел бы в безграничной привязанности к начальнице лесбийские мотивы. А вот я всячески приветствую эту тесную женскую дружбу, которая идет на пользу бизнесу.
  
  На ходу решаю несколько мелких вопросов, накопившихся к концу дня, и наконец попадаю в свой кабинет, единственную прилично обставленную и чисто прибранную комнату во всей нашей конторе. В остальные помещения неподготовленному человеку заглядывать не рекомендуется, особенно это касается кабинета Ники - крошечного, забитого вещами, которые жалко выбросить: книгами, рукописями, корректурами, засохшими букетами. Ника не замечает царящего вокруг хаоса, преспокойно творит и общается со всеми нашими неряхами-сотрудниками на свободном пятачке пространства.
  
  Усаживаюсь за свой безукоризненный стол. С минуты на минуту можно ожидать появления Ф***. Он возникает вовремя, церемонно раскланивается, достает из своего разбухшего портфеля давно знакомые мне документы. Ф*** считает, что ему недоплатили в прошлом году и намерен получить свои кровные с процентами. Смотрю на его физиономию и начинаю понимать, почему люди иногда прибегают к услугам киллеров. Мне уже не столько жалко денег, сколько хочется навсегда избавиться от этой засаленной гадюки. И все-таки я тряпка. Спустя каких-нибудь двадцать минут, устав от звучания его нудного тенорка, начинаю мычать что-то неопределенное и... назначаю новую встречу. Уже наполовину приоткрыв дверь, он, сладенько улыбаясь, выхватывает из портфеля увесистую папку.
  
  - Я тут закончил одну вещь. Не сочтите за труд ознакомиться. Вы ведь знаете, НАСКОЛЬКО мне приятно издаваться именно у вас.
  
  Папка как-то незаметно оказывается у меня на столе. Руки чешутся вышвырнуть хилого писаку за дверь вместе с его новым опусом. Однако жутко даже представить, какая шумиха поднимется впоследствии, и Ф*** уходит сам, очень довольный.
  
  Закуриваю и набираю номер Стаса. Он недавно хвастался знакомым юристом, который молниеносно решает все проблемы. Стас в прекрасном настроении... Тут же напрашивается к нам на дачу, куда обещает затащить чудо-юриста. Все складывается на редкость удачно; обычно он выполняет просьбы друзей в лучшем случае через полгода.
  
  Надо найти Нику и предупредить, что у нас будут дополнительные гости, но она появляется сама. В руках целая кипа бумаг, которую Ника бесцеремонно сваливает на мой стол, на губах - язвительная улыбка, на пальце - новое кольцо.
  
  - Это твоя работа. Я не могу отбирать чужой хлеб.
  - В понедельник Ника, все в понедельник!
  Она опускается на ручку кресла и отрывисто бросает:
  - Ф*** был?
  - Я с ним разберусь сам.
  
  Ника недоверчиво усмехается и идет собираться.
  
  
  
  
  
  
  
  Вдали от города. Глава 3
  
  
  Дачу мы купили года четыре назад, у семейства, которое так и не оправилось после очередного финансового урагана. История построения капитализма в отдельно взятой стране обогатилась разоренными новыми русскими, что уже делает эту историю похожей на настоящую. Дом очень простой, без лишних наворотов и сейчас выглядит не слишком шикарно, но в начале девяностых, надо думать, воплощал в себе осуществившуюся мечту бывшего советского человека. Нам с Никой нравится дом, нравится сад, нравится полное отсутствие гламурных соседей. Вокруг сада - настоящий сосновый лес, в сорока минутах неспешной ходьбы - озерцо с певучими камышами, кувшинками и стрекозами. Сад - вотчина Ники, предмет ее гордости и неустанных забот. Вероятно, в череду аристократических Никиных предков случайно затесался некий древний огородник, и именно ему мы обязаны тем, что можем похвастаться перед гостями не только петрушкой с укропом, но еще и земляникой и совсем юными, покрытыми колючими пупырышками огурчиками. Ника работает в саду самозабвенно, буквально сливается с грядками и клумбами и всерьез утверждает, что заряжается от земли позитивной энергией. Наши розы и лилии цветут как сумасшедшие, а вишни плодоносят так, что мы могли бы наварить варенья на целый полк. Дорожки посыпаны гравием и песком, живая изгородь радует своим благополучным видом, расписанным Никой скамейкам и вазонам позавидует даже знаменитый дизайнер. Все это прекрасно, только немного скучно. Больше всего меня удивляет, куда девается вечная Никина безалаберность и безрукость, когда она попадает в свой обожаемый сад.
  
  Но сейчас не до садовых хлопот, ведь гости требуют внимания. Мы сидим за столом на террасе и лениво переговариваемся.
  
  Приехали Лямины, семейная пара, с которой мы поддерживаем более-менее дружеские отношения. Он - маститый язвительный журналюга, в частной жизни наивный и простодушный, будто вчера появился на свет. Она - переводчица с французского, поджарая блондинка с короткими платиновыми волосами, женщина из разряда вставил-вынул-и забыл. У нас с ней еще до моей свадьбы случилось что-то вроде мимолетного романа, который закончился, едва успев начаться. Оба мы об этом давно забыли и общаемся по-приятельски.
  
  В программу вечера как всегда входит обсуждение сомнительных достижений общих знакомых из окололитературной и артистической тусовки, оценка последних приобретений в сфере недвижимости знакомых бизнесменов и свежие сплетни, касающиеся интимной жизни всех наших знакомых вообще. Я бы с удовольствием просто помолчал, наслаждаясь чудным летним вечером и аппетитной едой, но с гостями положено поддерживать разговор.
  
  Стас запаздывает. Беседа, бессмысленная, надоевшая, никчемная, журчит и разливается мелкими светскими ручейками.
  Внезапно Ника, которая сидит лицом к калитке, прерывает поток злословия. На горизонте появляется следующая партия гостей. Один из них нам отлично знаком, это Стас собственной персоной. Машет руками и сияет, как медный грош. Второй, высокий темноволосый красавчик, тащит огромный пластиковый пакет... Битый час колесили по окрестностям и колесили бы еще долго, если бы приятель Стаса не догадался обратиться за помощью к аборигенам.
  
  Оказывается, географическим кретинизмом страдают не только дамы; в прошлом году Стас был у нас на даче, по крайней мере, раз пять. Запоздалые путники привезли с собой кроме вышеупомянутого пакета со всякими вкусностями еще и разливанное море спиртного.
  
  Мы пьем за знакомство, за наконец-то распогодившееся лето, за что-то еще.
  
  На террасе раздаются восторженные ахи и охи. Оказывается, к нам на огонек забрел еж. Впрочем, ничего удивительного - лес в двух шагах. Пока все громко восхищаются незваным млекопитающим, мне приходится перевернуть вверх дном весь холодильник в поисках подходящего угощения. Наконец, угощение найдено, и еж, довольно похрюкивая, лакает молоко под восхищенными взглядами жителей мегаполиса. Потом он благосклонно берет крошечные кусочки сырого мяса из рук порозовевшей и счастливой Ники. Остаток вечера проходит под знаком ЕЖА. Все интересуются им так, будто в мире уже не существует проблемы глобализации, терроризма и налогообложения, а экономический кризис всего лишь мелкая неприятность, не заслуживающая даже упоминания.
  
  Вот еще одна милая черта характера жены, бесконечно меня раздражающая. Она абсолютно спокойно проходит мимо нищих, потрясающих чумазыми младенцами, но стоит какой-нибудь грустной собачке или одинокому котенку возникнуть на пути, как включаются все заложенные в Нике материнские инстинкты. Время от времени тот или иной питомец водворяется у нас дома и обитает там, пока жена, беззастенчиво пользуясь деловыми связями и личным обаянием, не пристроит его в хорошие руки. Оторвав от сердца четвероногого протеже, она несколько дней дуется на меня из-за моей аллергии на шерсть. Если бы не эта спасительная (и без зазрения совести вымышленная) аллергия, наша просторная квартира стала бы непригодна для проживания людей. В каждом углу там бы плодились и размножались братья наши меньшие.
  
  Уже совсем темно. Пора разводить гостей по комнатам.
  Обычно Ника спит в своей светелке на втором этаже, но сегодня там ночуют
  Лямины. Нике придется спать в моей комнате, которая первоначально задумывалась как наша общая спальня.
  
  Спит на боку, отвернувшись к стенке, в позе неродившегося младенца, и занимает совсем мало места на слишком широкой кровати. Дышит совсем неслышно, ее как будто нет рядом.
  
  Конечно, куда охотнее она разделила бы ложе с ежом, со всеми его иголками. Еж, кстати, ведет себя бессовестно; всю ночь топает по дому и чем-то шуршит.
  
  Рано утром Ника неслышно выскальзывает из постели.
  
  
  
  
  
  Мои любимые цветы. Глава 4
  
  Выходные на природе пролетают незаметно. Гости разъезжаются в воскресенье после обеда, а мы остаемся на пару часов, чтобы навести порядок в доме и полить сад. Включаю разбрызгиватели, и пространство вокруг сразу преображается. Вода сверкает в воздухе, клубится невесомым паром, растекается струйками. Благодарные растения кивают верхушками, радуются щедрому подарку. Как хорошо! Пожить бы здесь недельку-другую и забыть на время о делах...
  
  Поздние пионы до сих пор цветут. Они откровенно, вызывающе хороши, в них не нужно искать потаенную прелесть и скромное изящество. Всё напоказ, бесстыдная, бьющая в глаза красота, сочные краски, одуряющий аромат, мощные листья и стебли...Такими, мне кажется, и должны быть цветы.
  
  ОДНАЖДЫ УТРОМ ЧЬЯ-ТО ЗАБОТЛИВАЯ РУКА ПОСТАВИЛА НА МОЙ РАБОЧИЙ СТОЛ ВАЗУ С БЕЛЫМ ПИОНОМ.
  БЕЛИЗНА ЦВЕТКА КАК-ТО СТРАННО ЗАИГРАЛА НА ТУСКЛОМ ФОНЕ ЧЕРНОГО МОНИТОРА. ТОЛЬКО БЕЛОЕ И ЧЕРНОЕ ДА ЧУТЬ ПРОСТУПАЮЩАЯ БЛЕДНАЯ ЗЕЛЕНЬ СТЕБЛЯ СКВОЗЬ СТЕКЛО... ПИОН РОНЯЛ ЛЕПЕСТКИ НА КЛАВИАТУРУ И НАШЕПТЫВАЛ МНЕ СКАЗКИ...
  
  Так себе текстик, не правда ли? Из моего ненаписанного сборника "Сказки белого пиона". Ника расцветила бы строгую графику, придумала бы невероятные приключения экзотических персонажей. И... испортила бы сказку, пусть не особенно талантливую, но зато мою собственную... За эти годы Ника отточила свой стиль едва ли не до совершенства. Должен признать, что пишет она все лучше и порой, листая новую книжку, я слегка завидую. Казалось бы, не ей, хорошенькой вертушке, поражать глубиной мысли и почти мужской точностью... Каким образом она проникает в суть вещей, кружась в водовороте придуманных чувств и мешанине несбыточных событий?
  
  Слегка подвыпив в узком кругу, Ника частенько рассказывает историю о любви бородатого классика и бедной дворяночки. Слушатели могут сделать вывод, что Никины успехи по сочинительской части обусловлены генетически, а не появились просто так, на пустом месте. Наверно мне, мужу своей жены, должно быть приятно обитать под одним кровом с этой наследницей по прямой... Но слишком уж сомнительной представляется вся история, особенно если учесть Никину склонность к литературным мистификациям и способность врать не краснея. Правда, в эти выходные обошлось без семейных легенд.
  
  
  В царственных пионах оказалось полно муравьев. Ника всю обратную дорогу ворчит, вытряхивая их из бордовых и розовых помпонов. Только насекомых мне в салоне не хватало!
  
  У меня закончились сигареты. Останавливаю машину возле станции, поднимаюсь на платформу, где есть киоск.
  
  Пахнет спелой клубникой. В ожидании электрички дачники и дачницы, в основном пенсионеры, расположились лагерем и неприветливо взирают на пришельца. Приходится пробираться сквозь этот лабиринт искалеченной временем плоти, мимо полных корзинок и ведер, то и дело натыкаясь на недовольные взгляды.
  Клубника покорно ждет, чтобы ее погрузили в душные вагоны и привезли в большой город, где она отправится в варенье или на базар.
  Набегает шумный товарняк и наполняет воздух кошмарным перегаром.
  
  
  Дома Ника продолжает возиться с пионами, тащит их в ванную, попутно принимает душ, ходит туда-сюда с охапкой тяжелых от влаги цветов, переступает босыми ногами через сваленные на пол вещи. Кроме полотенца, которым она обмотала бедра, на ней ничего нет. Сейчас она удивительно похожа на ожившую египетскую статуэтку. Мокрые пряди волос распрямились, в летних сумерках слегка загоревшая кожа кажется совсем смуглой.
  Ника прогуливается по сумеречной комнате, не обращая на меня внимания, и что-то напевает, расставляя цветы во все имеющиеся в доме вазы.
  
  
  
  
  
  
  Приятные сюрпризы. Глава 5
  
  
  Летучку я провожу во второй половине дня, когда народ уже почти смирился с началом очередной трудовой недели и переслал жалеть о бездарно прожитых выходных.
  
  Приятный сюрприз. Звонит авторесса (мне это словечко нравится больше, чем авторша) Л*** и сообщает, что практически закончила новую книгу. Л*** крайне настырная и пробивная дамочка, зато не без способностей. По правде говоря, у меня с ней отношения сначала не заладились, и я решительно отверг ее первый опус. Кажется, там было что-то о мозаике. Точно: "Мозаика своими руками". Страшновато вкладываться в довольно дорогое издание с цветными иллюстрациями. Тогда Л*** окольными путями вышла на Нику, и та сразу вцепилась в рукопись, как клещ. Позже выяснилось, что не зря. Л*** оказалась курочкой, исправно несущей золотые яйца. Мне не понять, почему творения Л***, посвященные фигуркам из соленого теста, розам из шелка и прочей ерунде из подручных материалов, разлетаются, словно пирожки с капустой, а найденные мною маленькие шедевры идут со скрипом. Мы договариваемся с Л*** встретиться завтра в литкафе.
  
  
  Приходит странная эсэмэска от неизвестного абонента: "Ф*** к вам больше претензий не имеет".
  Тут меня пронзает совершенно дикое и невозможное предположение. В голове начинает закручиваться целый уголовный роман. Нет, конечно, этого не может быть. Что за странные фантазии в духе девяностых?! Да ведь я просил даже не припугнуть несчастного Ф***, а просто деликатно переубедить. Кому нужно так близко принимать к сердцу чужие просьбы?
  
  Все-таки звоню Ф***. Он долго не отвечает, и за считанные секунды я успеваю продолжить криминальный сюжет. К счастью, тревога оказалась ложной. Ф*** отзывается. Не успев поздороваться, с ходу начинает уверять, что сам ошибся в расчетах, следовательно, мы ему ничего не должны. Рассыпаясь во взаимных любезностях и комплиментах, расстаемся. Отлично! Такой способ решения проблем мне по душе. Надо будет занести юриста в контакты. Как уж там его зовут? Кажется, Игорь...
  
  
  Ника сидит посреди приемной в хлипком офисном кресле, закинув ногу на ногу; юбка из серебристой ткани небрежно собралась с одной стороны складками. Моя благоверная поглощена какой-то очередной рукописью. Поблизости расположился Стас (давненько не виделись, почти сутки) и, как всегда, болтает вздор.
  
  - Ах, какие ножки! Если бы у меня были такие, я бы ни дня не работал. Нашел бы какого-нибудь олигарха и жил себе припеваючи!
  
  Ника с явным самодовольством (даже умницы со скверным характером падки на лесть) оглядывает свои действительно классные конечности и замечает мое присутствие. Стас лениво протягивает мне руку, Ника оправляет юбку, снова утыкается в свои бумаги. В последнее время у нее завелась скверная привычка плотно сжимать губы и надолго задумываться. Ее нежное личико при этом преображается, становится жестким и суровым, совершенно не таким, каким его, наверно, замышляла природа.
  
  
  
  
  
  
  Размышления о бюсте. Глава 6
  
  
  Поджидаем Л***.
  В литкафе царят уютные полусумерки, музыка едва слышна и совершенно не мешает... По стенам громоздятся дубовые стеллажи, битком набитые книгами, альбомами и статуэтками. Кажется, стоит прикоснуться к полке, и все это богатство полетит вниз, на головы посетителей. Но никто, к счастью, не удосуживается взять что-нибудь полистать, - большинство приходит сюда перекусить и потусоваться.
  
  Мне особенно нравятся здешние столики цвета пожелтевшего от старости пергамента, сплошь покрытые изречениями обо всем на свете. Владельцы кафе утверждают, что почерк каждого писателя воспроизведен с предельной точностью. То есть, к примеру, Экзюпери, если бы ему вздумалось черкнуть пару строк на русском, написал бы их именно таким образом. Возможно, владельцы слегка привирают, но все равно получилось отлично. Цитаты на столиках разные (я проверял).
  
  КНИГИ НА ЗЛОБУ ДНЯ УМИРАЮТ ВМЕСТЕ СО ЗЛОБОДНЕВНОСТЬЮ.
  (ВОЛЬТЕР)
  
  ЕСЛИ ЛЮДИ ЖЕЛАЮТ ВИДЕТЬ НЕЧТО ТАКОЕ, ЧТО ИМ ПОНЯТНО, ИМ НЕ СЛЕДУЕТ ХОДИТЬ В ТЕАТР, ИМ СЛЕДУЕТ ПОЙТИ В ВАННУЮ.
  (Бертольд БРЕХТ)
  
  ЛИШЬ ОЧЕНЬ НЕМНОГИЕ ЖИВУТ СЕГОДНЯШНИМ ДНЕМ. БОЛЬШИНСТВО ГОТОВИТСЯ ЖИТЬ ПОЗДНЕЕ.
  (Джонатан СВИФТ)
  
  
  Столешницы вращаются, и, приложив минимальное усилие, можно изучить поверхность вдоль и поперек...
  
  ИЗ ВСЕХ ШУТОВСКИХ ВЕЩЕЙ БРАК - САМАЯ ШУТОВСКАЯ.
  (Пьер Огюстен БОМАРШЕ)
  
  ...правда, можно зачитаться и уткнуться носом в тарелку соседа.
  
  Вбегает Л***, торжественно вручает нам толстую папку. Л*** постаралась, распечатала текст вместе с фотографиями. Идея хороша! Можно даже запустить целую серию. Работы над текстом осталось совсем немного, Л*** обещает управиться за пару недель. Ника сияет, я всячески выражаю свой восторг. Прекрасно, что Л*** остается нам верна, а ведь могла бы в поисках длинного рубля переметнуться к конкурентам.
  
  По залу плывет светская львица, которая недавно закачала в свой и без того внушительный бюст изрядную порцию силикона. Все без исключения провожают глазами устрашающее вымя на тонких ножках. Ника оскорбленно поджимает губы. Ее собственные греческие грудки меньше, по крайней мере, раз в десять. Л***, чей бюст меньше силиконового раз в семь, с возмущенным видом прихлебывает апельсиновый сок.
  
  КАК БЫ ПЛОХО МУЖЧИНА НЕ ДУМАЛ О ЖЕНЩИНАХ, ЛЮБАЯ ЖЕНЩИНА ДУМАЕТ О НИХ ЕЩЕ ХУЖЕ.
  (Никола ШАМФОР)
  
  
  Кто утихомирит надменных интеллигентных особ, готовых распять глупую львицу? Я давно заметил, что между женщинами с маленькой и большой грудью идет непримиримая война. Первые ненавидят и презирают вторых, вторые посматривают на первых свысока, а порой с убийственной жалостью. Возможно, когда-нибудь даже напишу поучительное исследование о влиянии размера бюста на характер и поведение женщины. Мне кажется, Ника, обремененная двумя тяжелыми мешочками из жира и кожи, стала бы спокойной и вальяжной, но потеряла бы значительную часть своей живости и пикантности.
  Сок выпит, бутылка шампанского опустела, салатики съедены, сроки издания намечены. Самое время отчаливать.
  
  Возле стойки меня останавливает бывшая однокурсница, в которую когда-то был влюблен весь поток, и я в том числе. Теперь ее внешность радикальным образом откорректирована в сверхдорогой клинике.
  Прежняя звезда института доверительно наклоняется ко мне и, обдав сложным парфюмерным ароматом, чуть шепелявя попухлевшими губами, произносит:
  
  - Мне сказали, что я похожа на Монро. А ты как считаешь?
  
  Я считаю, что она похожа на резиновую куклу из секс-шопа, но предпочитаю оставить это мнение при себе. Бормочу что-то неопределенно-одобрительное и откланиваюсь. По пути наталкиваюсь на Н***. Он готов преподнести мне щедрый подарок - свои мемуары о сожительстве с двумя малоизвестными актрисами одновременно. Кое-как удается отбрыкаться от столь заманчивого предложения.
  А вот и Б***, типичная гламурная шлюшка, которой каким-то непостижимым образом удается писать изумительные стихи, нежные и глубокие. Может, в ее мозг периодически кто-то вселяется? Она подбирается ближе и вместо приветствия клюет меня малиновыми губами в щеку. Я, видимо, должен чувствовать себя осчастливленным.
  
  Со мной то и дело здороваются, похлопывают по плечу, сообщают не интересные мне новости, и дорога к выходу неестественно растягивается.
  Что это за люди? Почему я должен отвечать, улыбаться, терпеть их присутствие? Зачем мне общаться с ними? - Я до сих пор не знаю.
  
  Ника и Л***, поджидают на улице, но потом прощально машут мне и ныряют в сувенирную лавку, откуда плывет запах ванили и сандала. Это надолго, ждать их не имеет смысла.
  
  Машину пришлось бросить за три квартала, и я неторопливо бреду по брусчатке, мимо бутиков и пафосных ресторанов. Бесполезно искать здесь останки пушкинской Москвы с ее широтой и радушием, с изнеженным пришепетыванием и свежим румянцем. Москвы, где можно было привольно доживать на покое и чудачить в свое удовольствие. Или нервную, пеструю, оглушенную эстетикой модерна Москву, расцветшую перед неизбежной бурей, готовой все смести. Бесполезно искать в огромном городе даже Москву моего детства, непарадную, открытую всем ветрам, увешанную бестолковыми плакатами и все же такую родную.
  
  Теперь мне редко доводится путешествовать пешком. На дороге, когда все стараются обогнать друг друга в своих клетках на колесах, многое становится незаметным. Лишь иногда взгляд выхватывает из-под стеклянного щита напряженную бандитскую физиономию или бездумную рожицу блондинки за рулем офигенной иномарки. В любой момент автоледи может свернуть куда-то не туда и раздавить соседа по потоку всмятку, ведь в такой тесноте нереально уйти от внезапного удара. Возможно, мое раздражение проистекает из того факта, что я не могу позволить себе столь же крутую тачку.
  
  Когда-то я с удовольствием разъезжал по своим делам на городском транспорте. Собственное авто было чем-то приятным, но не обязательным, и его отсутствие никого не унижало. Хорошенькие студентки, элегантные горожанки, отчаянные модники, солидные служащие с портфелями не комплексовали по поводу своего пребывания в грязноватом вагоне.
  Теперь я без крайней необходимости не спущусь в метро и не запрыгну в автобус. Боюсь, что мне нахамят или наступят на ногу или подумают, что у меня нет собственной машины?
  
  Навстречу движется коренастая дама средних лет в коротких светлых штанишках и сетчатой майке, обнажающей обвислую грудь и мощные плечи. Дама гордо взирает на меня, едва сохраняя равновесие на высоченных шпильках, изо всех сил старается держаться прямо. К чему такие страдания? Хоть бы не грохнулась, а то мне же еще придется ее поднимать.
  
  Стоит почти тропическая жара, и всевозможные дамы охотно открывают малоприятные тайны своего тела - складки кожи, пигментные пятна, вздувшиеся вены... Чем больше недостатков, чем причудливей изогнуты ноги, чем безобразнее фигура, тем меньше на ней одежды.
  Иногда эта ярмарка уродства настолько раздражает, что хочется оказаться где-нибудь на Востоке, где женщины неслышно скользят по улицам, закутавшись в гладкие шелка и опустив глаза.
  
  Но вот проходит стройная девушка в кукольном платьице, излучающая свежесть и прохладу, и я вновь рад, что нахожусь в раскрепощенном третьем Риме.
  Что-то давно я не был в типографии, то бишь, у моей девочки. Надо будет сегодня же заглянуть.
  
  
  
  
  
  
  
  
  Книжный червь и бизнес. Глава 7
  
  
  С днем рождения, Верочка!
  Двадцать девять лет не шутка, особенно когда единственная радость в жизни - работа, на которой начисто отсутствуют брачно-любовные перспективы. А впереди маячит роковая, по мнению многих, цифра. Однако Верочка держится стойко, с улыбкой выслушивает поздравления, любуется громадным букетом и восхищается бесполезными, но стильными подарками.
  
  Сколько лет мы уже знакомы? Да уж во всяком случае, дольше, чем с Никой. Совсем юная Верочка устроилась секретаршей по объявлению, быстро стала незаменимой, отучилась на заочном... Превратилась в ангела-хранителя нашего маленького издательства, все всегда успевает, вносит разумную струю в общую бестолковщину и не знает, что такое больничный...
  
  Иногда мне даже кажется, что Верочка работала здесь с самого начала, хотя на самом деле от первого состава уже никого не осталось по разным причинам. Самое главное - нет Миши, без которого вообще ничего бы не состоялось. Ведь он как раз из тех, кто делает первый шаг и берет ответственность на себя. Если бы тогда меня не убедил, я сейчас наверняка зарабатывал бы на жизнь копирайтерством да написанием спичей, чтобы хоть как-то обналичить свой диплом филолога.
  Но... после института стройная система взяток и справок внезапно дала сбой и я, как говорится в старых романах, обнаружил себя в совершенно незнакомом месте. Это место называлось армией. Удивительно, но я чувствовал там себя вполне комфортно. Да еще и крупно повезло, что рядом оказался Миша. Его можно было назвать моим вторым "Я", только наделенным врожденной, а не приобретенной предприимчивостью и умением приспосабливаться к обстоятельствам.
  
  Снаружи бушевали криминальные бури, старая жизнь трещала по швам, наиболее оборотистая часть населения пыталась любым способом заработать, вот и мы с Мишкой обдумывали, как открыть свое дело на гражданке. Оба были книгочеями, и вполне естественно, что выбор пал именно на книжный бизнес.
  
  Дорвавшиеся до запретной прежде литературы граждане скупали все подряд. Под покровительством вполне интеллигентной и даже не слишком жадной крыши мы потихоньку тискали пиратские издания, переводы, крутую и очень крутую эротику. Постепенно все устоялось, легализовалось, и Мишке стало скучно. Его энергия не находила выхода, да потом еще и обнаружилась охота к перемене мест. Будучи человеком на редкость совестливым, компаньон не решался бросить меня на растерзание конкурентам и стал подыскивать себе адекватную замену. Он почему-то был убежден, что в одиночку я обанкрочусь уже через месяц.
  Некоторое время у нас потусовался Стас, но надолго не задержался. Миша был просто счастлив, когда в конечном итоге сдал меня с рук на руки Нике и со спокойной душой отбыл за океан.
  
  Что-то я собирался сделать еще вчера или позавчера... Ах, да. Позвонить этому юристу. Как уж его зовут? Игорь, кажется?
  Звоню Игорю и благодарю за быстрое решение проблемы с Ф***, предлагаю небольшое вознаграждение. Он великодушно отказывается от гонорара. Более того, предлагает помочь
  
   СЭКОНОМИТЬ НА НАЛОГАХ.
  
  Самая сладостная фраза для каждого предпринимателя... Почаще бы появлялся такой шанс. Сколько можно кидать свои кровные в бездонный бюджет, который неизвестно на что транжирится? А может, из-за нашей изворотливости какому-нибудь чинуше не купят микроволновку в кабинет и урежут премию? Или откажутся от праздничных фейерверков и роскошной меблировки? Мечты, мечты...
  
  Игорь появляется через час, устраивается в приемной, глубокомысленно листает папки с учредительными документами и бухгалтерскими отчетами. Конечно, намеревается в дальнейшем с нас что-то поиметь. Но от такого консультанта отказываться не стоит, к тому же пока он изображает из себя абсолютно бескорыстную личность.
  
  Именинница отбывает домой пораньше. Коллектив не приглашен, на домашнем банкете будут только Ника и школьные подружки.
  
  Вечером, часов в одиннадцать, когда я наслаждаюсь историей бедной немецкой девушки, у которой сломался кран (она бы совсем пропала без помощи двух бравых сантехников), раздается звонок. Ника сообщает, что останется ночевать у Верочки.
  
  Утром они приезжают на работу на Верочкиной машине. Все нормально, жена задержалась на дне рождения у подруги и заночевала там, но почему мне так неспокойно? Почему у Ники такое счастливое лицо, такой нежный, воркующий голос? Почему она так приветливо здоровается со всеми? Почему вдруг бросается устраивать генеральную уборку в своем кабинете и разгребать пыльные бумаги? Странно...
  
  
  
  
  
  
  
  
  Как же достали эти гости! Глава 8
  
  
  В выходные поездка на дачу срывается, ибо супруга внезапно пригласила домой гостей. Празднуют абсолютно идиотскую дату, взятие Бастилии или что-то в этом роде. Когда люди просто хотят выпить и покуролесить, предлог всегда найдется. Всего Ника наприглашала человек десять-двенадцать. Некоторые из них прежде числились моими друзьями, а потом незаметно перешли в разряд Никиных друзей.
  Последним является Васильковский. Нужно признать, что этот непритязательный псевдоним ему очень идет. Собственная фамилия Сидоров-Зильбергарбер показалась ему излишне вычурной. Я, правда, советовал ее оставить, но не был услышан. Васильковский заливается счастливым смехом (в прошлом месяце он получил солидную литературную премию и теперь смотрит на мир с завидным оптимизмом), роняет стулья и ухаживает за всеми дамами одновременно. Васильковые глаза сверкают, пшеничные усы стоят торчком, и весь он такой рубаха-парень, что любо-дорого смотреть.
  
  Из всей компании мне, пожалуй, наиболее симпатична недавняя приятельница Ники, пухленькое, наивное, юное существо, которое скромно сидит в уголке и слушает чужие остроумствования. Ника встретилась с ней на какой-то выставке молодых художников и теперь упорно знакомит всех подряд с этим многообещающим дарованием. Кое-чем девочка напоминает мою Лолитку, и я действительно не прочь пообщаться поближе. Подхожу к этой малышке, к этой Сильвии (странное, но милое имя), завожу легкий, ни к чему не обязывающий разговор. Она растерянно хлопает пушистыми ненакрашенными ресницами, ищет глазами Нику, будто встревоженный цыпленок к наседке, подбегает к своей покровительнице и начинает помогать ей накрывать на стол.
  
  Впрочем, сегодня хозяйка не нуждается в помощниках.
  Ника виртуозно запекает горячие бутерброды, быстро нарезает овощи и зелень. Морковные звездочки, помидорные розочки... Я-то знаю, что без очков (которые надевает только за компьютером) Ника не видит дальше собственного носа, но сегодня она справляется безупречно.
  Ночью собственноручно соорудила нежнейший торт с орехами и фруктами, с утра сбегала в магазин. На столе красуются салаты и закуски, фарфор и стекло ослепляют своим блеском. Просто не узнаю женщину, которая на просьбу приготовить что-нибудь вкусненькое всякий раз разворачивает продолжительную дискуссию.
  
  Васильковский вместе с еще одним типом, имя которого я уже несколько лет пытаюсь запомнить, танцует старинный танец краковяк.
  В квартире становится шумно, сигаретный дым стоит столбом, бренчит пианино, слышатся проникновенные разговоры и дружеские признания, о которых забудут наутро.
  
  Все почти как в начале нашего брака, когда в доме часто гостили веселые компании, за одним досадным исключением. Теперь я не чувствую себя составной частью общего веселья.
  Большинство гостей если и младше меня, то не намного. Почему же я смотрю на них со снисходительностью взрослого и трезвого человека, хотя выпил не меньше остальных?
  Чтобы замаскировать чувство неловкости и скуки, укрываюсь на кухне.
  Там уже громоздится гора грязных тарелок. Как раз недавно хотел обзавестись посудомоечной машиной, но Ника заявила, что глупо делать подобные покупки, раз в доме давно никто не бывает. Теперь поймет, насколько я был прав.
  Поднимаю штору, вглядываюсь в кромешную тьму за окном, чуть разбавленную светом одинокого фонаря.
  
  Слава богу, гости постепенно расползаются.
  Увы, самые близкие и сознательные остаются мыть посуду, и общение растягивается еще минут на сорок. В конечном итоге Сильвия, которую Ника отказывается отпускать одну в страшную темную ночь (такси, видимо, вызвать не судьба), остается ночевать на диване в гостиной. Неугомонные барышни еще долго шепчутся и хихикают.
  
  
  
  
  
  
  Ты ненароком изменила... Глава 9
  
  
  Дача надоела, лето надоело, "типография" надоела. Махнуть на недельку в какую-нибудь экзотическую страну? Экзотика тоже надоела... Сижу за компом, перебираю страницы, которые когда-то казались мне интересными.
  Нудная суббота. Ника отправилась по магазинам часа два назад, или три, или четыре... хоть бы поскорее вернулась, что ли... Подходящую погоду она выбрала, нечего сказать! Дождь то шлепает тяжелыми каплями по подоконнику, то ненадолго затихает, то снова начинает свою атаку на затаившийся город.
  
  Слышно, как поворачивается ключ в замке.
  Выхожу в прихожую.
  Ника смотрит на меня, вешалку, обои на стене так, словно видит впервые.
  Медленно снимает насквозь промокшие туфли, вешает зонтик на крючок.
  Он нее пахнет чужим мужчиной... Конечно, запах не физический, не реальный, но вполне ощутимый. На Никиной шее нет засосов, одежда в полном порядке, губы четко обрисованы алой помадой. Нет тех вульгарных следов, по которым любой невезучий муженек может легко обличить свою загулявшую половинку.
  Но ведь и так все понятно. По ее взгляду, витающему где-то далеко, по плавным движениям, по мимолетной, тут же спрятанной улыбке.
  Дождь не смыл все следы
  Это произошло.
  Я ведь чувствовал, предвидел.
  Пока еще не сказано ни слова.
  В горле пересыхает.
  Совершенно чужим голосом спрашиваю:
  
   - Ты купила "Дилетант"?
  
  Она с трудом вытаскивает из глубины сумки изрядно помятый, свернутый трубочкой журнал, молча протягивает мне.
  Какая трогательная забота! По дороге к любовнику (а может, даже после изнурительных сексуальных игр) позаботиться о занимательном чтиве для мужа!
  С трудом преодолеваю желание швырнуть журнал ей в лицо. Она идет в свою комнату и прикрывает дверь.
  Оставаться дома больше невозможно. Здесь расположилась Ника со своей свершившейся любовью.
  Я не знаю, что делать.
  
  Сделаю, пожалуй, сюрприз своей девочке. Только она меня понимает. То есть не понимает, но хотя бы делает вид...
  Произошло нечто чудесное, и я добираюсь до места без пробок. Дождь все-таки закончился, в облаках застенчиво проглядывает солнце.
  
  Бесшумно открываю дверь. На цыпочках вхожу в комнату... и вижу розовую попку, которая деловито ерзает по распростертому на диване длинному мужскому телу. Вот уж не догадывался, что моя подружка предпочитает позу всадницы. Некоторое время молча наблюдаю за процессом, потом, видимо, что-то (не стоит уточнять) произношу, и процесс резко обрывается. Парень скатывается с дивана.
  Мой заместитель довольно нескладный, сутулый, с жилистыми страусиными ногами и впалой грудью. Ну и вкус у Лолитки!
  
  Парень что-то невнятно бормочет, сгребает со стула свою одежду и сматывается.
  Оставленная Лолитка забилась в угол дивана, зачем-то прикрывается пледом, как будто я раньше не видел ее голой.
  
  - Собирай свои шмотки и проваливай!
  
  Что, собственно, я могу еще сказать?
  
  Маленькая шлюшка не протестует, наскоро напяливает на себя джинсы и майку,
  Складывает в большой пакет какое-то барахло из шкафа и покорно следует на выход.
  Даже не останавливается на пороге и не пытается объяснить свое подлое поведение.
  В принципе, обошлась она мне совсем не дорого.
  Пара золотых колечек, цепочка с подвеской, несколько платьев, купальник, духи... Денег она, надо отдать ей должное, не просила.
  Расходы на съем квартиры я не считаю. Ведь не появись Лолитка, была бы какая-нибудь другая девица.
  Минут через пять Лолитка все же звонит. Но мне абсолютно ни к чему ее оправдания.
  Стираю номер из списка и покидаю оскверненный любовный уголок.
  
  Я уже почти прихожу в себя на террасе давно знакомого ресторана за солидной порцией телятины, когда снова начинает булькать телефон. Л*** долго мямлит и виляет, и в конце-концов выясняется, что она отдает новую книгу другому издателю. Он, видите ли, обещал заплатить больше. Я пытаюсь как-то уломать ее, улестить, упросить, клянусь заплатить столько же, сколько этот аферист Х***, и даже больше, но Л*** не поддается. Она сообщает, что договор уже подписала, благодарит за плодотворное сотрудничество и быстренько обрывает разговор. Ну что ж, госпожа Л***, добивайте! Три предательства за один день - по-моему, это чересчур...
  
  
  
  
  
  
  
  Куда ведут следы? Глава 10
  
  
   "Дорогая Ника! Твоя Измена и моя Ревность поселились в нашем доме. Они выставили за дверь Скуку и Равнодушие, пьют по ночам кофе, играют в подкидного и хрустят ванильными сухариками. Мне уже надоело мыть за ними чашки и выгребать крошки. А тебе?.."
  
  Написать письмецо, прилепить магнитиком к холодильнику? И гордо удалиться. И ждать ответа...
  
  В кабинете прохладно, чуть слышно подвывает кондиционер в такт моим невеселым мыслям о внезапно нарисовавшемся сопернике.
  Стоп... Кто соперник?
  Только не надо мне подсказывать!
  Я и сам в состоянии подметить все Никины метаморфозы, сопоставить детали и даты.
  Как она заливалась румянцем, когда кормила этого нахального ежа, а новый знакомец уставился на нее...
  Как они с Игорем смотрели друг на друга в приемной, когда он (конечно, неспроста) навязался со своими юридическими услугами...
  Как он крутился возле нее во время вечеринки, явно затеянной исключительно ради возможности снова увидеться с ним... Противно вспомнить!
  
  Я давно мог бы догадаться, просто гнал от себя эту омерзительную мысль.
  
  Приличные девушки никогда не отдаются сразу после знакомства. Ника, как приличная девушка, повременила и растянула удовольствие от прелюдии. Получился почти месяц, за который так легко влюбить в себя мужчину, не вступая в связь, но всячески давая понять, что награда не за горами.
  
  В разгар рабочего дня Ника исчезает. Якобы отправилась в дальний книжный магазин лично посмотреть, как идут продажи наших новинок. Как же! Сейчас узнаем, насколько ее интересуют продажи.
  
  Звоню Игорю, настоятельно прошу его заехать через часик проверить один сомнительный контракт. Обещает заглянуть, но только завтра... Сегодня никак не получится.
  
  Что ж, парочка у меня на крючке!
  Надеюсь, они встречаются в уютной домашней обстановке, а не где-нибудь в гостинице. Под домашней обстановкой я подразумеваю квартиру любовника; Ника не настолько глупа, чтобы тащить его к нам в дом.
  
  В наш век, когда все живут, словно под микроскопом, разыскать адрес человека не составляет особого труда, к тому же, кое-какие зацепки у меня уже есть.
  
  Успеваю бросить Верочке, что срочно уезжаю по делам. Я и правда тороплюсь в гости к негодяю, укравшему мою жену.
  
  
  Дверь подъезда приветливо распахнута и даже подперта кирпичом, будто меня ждали.
  Пол в подъезде заляпан краской, возле лифта валяются какие-то банки и ведра. Лифт безнадежно занят, впрочем, пятый (вроде бы) этаж - это совсем не высоко. Прогуляюсь, приведу в порядок мысли. Продвигаюсь по цепочке меловых следов на лестнице. Она-то и приводит меня прямо к нужной квартире. Трогаю дверь, она тоже не заперта. В белом, призрачном, гулком пространстве вместо меблировки - подмости да мешки с цементом или чем-то подобным. Пробираюсь в просторную комнату, чья первозданная белизна залита солнечным светом. На полу сидят таджикские строители, пахнет лапшой из пакетиков.
  Я попал в разгар обеда.
  
  - А где хозяин?
  
  Отвечает старший из таджиков:
  
  - Хозяин сюда уже давно не заглядывал. Кажется, он снял квартиру где-то поблизости.
  
  В лучшем случае я ожидал невнятного лопотания на ломаном русском, но вместо этого слышу речь без малейшего намека на акцент.
  Я слегка сбит с толку и вопрошаю:
  
  - А он тут как бывает?
  - Очень редко, - мягко и деликатно отвечает таджик, - Последний раз мы его видели дней десять назад, - и, предвосхищая мой следующий косноязычный вопрос, добавляет:
  - Возможно, прораб вам что-то подскажет, но он будет здесь через три часа, не раньше. Если хотите, загляните снова. К сожалению, сам я прорабу не смогу позвонить, он не любит, когда его беспокоят по посторонним вопросам.
  
  Ему, видимо, приятно послушать, как безупречно и четко, с правильными интонациями и паузами звучит его голос. Не исключено даже, что он мой коллега, учился в Москве, преподавал у себя на родине русский. А вот теперь кладет штукатурку и клеит обои...
  
  Покидаю квартиру, сопровождаемый любопытствующими и, как мне кажется, насмешливыми взглядами трех пар жгуче-черных глаз.
  
  Уже на улице размышляю, что бы предпринять. Вся надежда только на тебя, Стас! В конце-концов, именно ты притащил в мою семью любвеобильного хищника.
  Говорить надо быстро, чтобы не дать Стасу времени задуматься:
  
  - Понимаешь, мы договорились, что я заеду за документами к нему домой, приезжаю, а там ремонт... Звоню на трубку, доступа нет. Ничего не понимаю...
  - Аааааа, - догадывается Стас, - Игорек просто заработался. Он сейчас на съемной квартире, пока ремонт. А тебе, значит, случайно дал не тот адрес. Бывает. Есть чем записать?..
  
  Диктует жизненно необходимый мне адрес. Надеюсь, потом не станет обсуждать с Игорем его мнимую рассеянность. К счастью, у Стаса никакая информация долго в голове не держится. В трубке смутно раздаются томные девичьи вздохи и какое-то шуршание.
  Похоже, все, кроме меня, сегодня развлекаются на полную катушку.
  
  Ехать совсем недалеко, и скоро я оказываюсь в зеленом тихом дворике.
  Нет даже старушек на лавочке у подъезда и мамаш с колясками. Повезло. Только толстый черный кот в белой манишке прогуливается по территории, да воробьи скандалят в кустах. Кот не обращает никакого внимания на воробьев и незнакомца, то есть меня. Он явно предается философским размышлениям или даже сочиняет стихи.
  
  В глубине двора обнаруживается еще одна скамейка, словно специально предназначенная для комфортной слежки. Весь двор и особенно интересующий меня подъезд с нее отлично просматриваются.
  Все как на ладони. При этом сама скамейка окружена зарослями сирени с коричневыми метелками давно погибших цветов.
  
  А вот и ты, моя потаскушка!
  
  Впрочем, зря я так. Ведь на протяжении целых шести лет она была мне верна, в этом сомнений нет. Ника оглядывается по сторонам, цокает каблучками мимо меня, затаившегося в сиреневом укрытии...
  
  ТУТ-ТО МНЕ БЫ И ВЫСКОЧИТЬ ИЗ КУСТОВ.
  
  Ника тем временем исчезает в подъезде. Проходит ровно пятьдесят семь минут, и дверь снова распахивается. Ника появляется уже не одна, ее сопровождает галантный кавалер.
  
  Может, все пятьдесят с лишним минут они проговорили о юридических вопросах и перспективах издательского бизнеса? Очень смешно...
  Вспоминаю старый анекдот: "Опять эта проклятая неизвестность!"
  
  Дабы развеять мои анекдотические сомнения, любовники целуются и долго не разлепляют объятий. Какая красивая пара, черт бы их побрал!
  
  
  ТУТ-ТО МНЕ БЫ И ВЫСКОЧИТЬ ИЗ КУСТОВ.
  
  Они уходят вместе, держась за руки. Я остаюсь в одиночестве. Но Игорь через пять минут снова появляется, наверно, провожал Нику до такси, которое поджидало где-то поблизости. О, конспираторы-неудачники!
  
  
  ТУТ-ТО МНЕ БЫ И ВЫСКОЧИТЬ ИЗ КУСТОВ.
  
  
  Игорь заходит в подъезд, а я остаюсь на скамейке...
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  Насилуя собственную жену. Глава 11
  
  Жизнь потихоньку налаживается. Вместо кинувшей нас Л*** Ника откопала какую-то новую перспективную рукодельницу. Теперь они в четыре руки лихорадочно творят зависший проект, без зазрения совести эксплуатируя чужую идею, правда, замаскировав ее так, что не придерешься. Квартирка, из которой я выставил Лолитку, пока пустует, но у меня уже намечается вполне адекватная замена. Вот только эта злосчастная, досадная, тайная и крайне обидная для меня Никина связь продолжается.
  
  Я уже не жалею, что не решился тогда выскочить и устроить грандиозный скандал с мордобоем. Ведь после было бы невозможно отыграть назад. По крайней мере, не выдал себя и пока могу притворяться ничего не замечающим, блаженным в своем неведении рогоносцем. Слабое, конечно, утешение.
  
  Еще один сомнительный плюс состоит в том, что Ника из колючей злюки превратилась в добрую фею, каковой не была даже в разгар медового месяца. Дома царит идеальный порядок, мои рубашки и носки вовремя отправляются в прачечную и потом аккуратнейшим образом раскладываются по полочкам, холодильник ломится от лакомых блюд, на работе тишь да гладь. Гармония, от которой хочется выть...
  
  Стас наконец-то достроил свой загородный домище и теперь хвастает перед друзьями и знакомыми, приглашая их на новоселье маленькими партиями.
  Этой чести удостоились и мы.
  
  У Ники прекрасное настроение, и даже мне перепадает чуть-чуть ласкового внимания за столом (сижу рядышком и вообще стараюсь не упускать ее из виду). Но я-то отлично знаю, в чем дело. Напротив - молодой любовник, который еще не потерял в ее глазах чувства новизны. Тут же - неизбежные Лямины, словом, обстановка, как тогда, когда моя Никуля первый раз увидела Игоря. Даже загородные декорации почти такие же. Единственный новый персонаж - очередная безымянная подружка Стаса, но она не в счет. Напоминает ожившую Барби и глупа как кусок пластика. По сравнению с ней даже вышеупомянутая Лолитка могла бы сойти за Юма и Юнга в одном флаконе. На мой взгляд, в женской черепной коробке должна присутствовать хоть капля интеллекта, однако Стас придерживается иного мнения.
  
  Во второй половине дня отсоединяюсь от осточертевшей теплой компании, тем более что почти все как-то незаметно разбрелись. Размеры территории впечатляют. Посмотрим, надолго ли у Стаса хватит денег и желания содержать столь размашистое поместье...
  Ничего не изменится, если я буду сторожить преступную парочку и путаться у них под ногами. То и дело ловить голыми руками их амурные стрелы невыносимо больно. Пусть пересекаются в аллейках, скрываются в беседке... плевать...
  
  Возвращаюсь в дом. На площадке между этажами меня ждет сюрприз - по лестнице вприпрыжку спускается Ника. На ней тонкая футболка, широкая цветастая юбчонка развевается и опадает над загорелыми резвыми ножками.
  
  Я хватаю Никино запястье, сжимаю так, что хрустят косточки.
  Перехватываю ее вторую руку, чтобы не успела пустить в ход остро отточенные коготки. Странно чувствовать рядом со своим раскаленным телом ее прохладную кожу. Ника пытается отдалиться от моих губ, отступает назад.
  
  Осторожно, здесь уже ступеньки, не упади, моя прелесть! Впрочем, я тебя крепко держу...
  
  Притискиваю Нику к обшитой фальшивым красным деревом стене. Извивается в моих руках, пытается освободиться, в глазах страх. Кажется, вот-вот раздастся пронзительный крик, но слышен только шепот:
  
  - Ты с ума сошел?! Пусти!
  
  Ну, уж нет, она не уйдет от меня сегодня. Ее женский инстинкт направлен на то, чтобы защититься, спастись, укрыться от насильника (ничего себе насильник, со штампом в паспорте и солидным супружеским стажем), но я уже знаю, что она скорее умрет, чем закричит.
  
  ТЫ ВЕДЬ НЕ ХОЧЕШЬ, ЧТОБЫ КТО-ТО УВИДЕЛ ЭТУ СТРАННУЮ СЕМЕЙНУЮ СЦЕНУ, ПРАВДА, НИКА?
  
  А без постороннего вмешательства выбраться на свободу не удастся, женщина всегда слабее мужчины, даже если является чемпионкой по карате. К тому же, Ника не привыкла к подобному обращению. Что ж, не всегда ей должны целовать ручки и шептать комплименты на ушко. В этом мире у слабого пола не так уж часто спрашивают согласия. Пора и моей женушке понять это на собственном опыте.
  
  У стены нашаривается нечто вроде узенькой полочки, и вот Ника уже оказывается на ней. Шелк юбки превратился в неряшливый комок, слабая преграда в виде кружевных трусиков сорвана.
  
  На секунду поднимаю голову, и в небольшом круглом оконце открывается любопытная перспектива.
  На ядовито-изумрудном газоне компания, снова собравшаяся вместе, развлекается игрой в мяч. Словно в каком-то немом фильме, они бестолково машут руками и беззвучно смеются.
  
  А у меня здесь взрослое кино.
  
  Я вхожу в нее сразу, резко и грубо, мой застоявшийся дружок рвется в атаку.
  Нике не просто неприятно, но и наверняка больно. Ничего, потерпит. Слишком долго я сам терпел, пока она устранялась от и так уже непростительно редких обязанностей, сумев свести на нет свою постельную повинность.
  
  В круглой деревянной рамке все та же картина. Вот Игорь высоко подпрыгивает и перехватывает мяч.
  Потом я теряю из вида немых статистов в окне, темные волны уже уносят меня на вершину неба, где собирается перламутровая дымка. Задержаться на остром краю наслаждения дольше... как можно дольше... Сдохнуть и воскреснуть заново...
  
  Все кончено.
  Мне хочется поцеловать Нику в бархатистый висок, погладить кончиками пальцев по щеке, благодарно уткнуться носом в ямочку над ключицей, вдохнуть миндальный аромат кожи. Как прежде...
  
  Моя хватка ослабла.
  Ника брезгливо отстраняется, выскальзывает из тесного пространства между моим телом и стеной, пытается привести в порядок одежду. Руки у нее дрожат... Ей, конечно, хочется скрыться как можно дальше от меня, но она медлит, не решаясь показаться кому-нибудь на глаза.
  
  Я чувствую себя так, как однажды в детстве, когда зачем-то оборвал пестрой бабочке крылья, и она ползала по подоконнику, такая жалкая и непохожая на бабочку.
  
  Оставляю Нику на площадке и выхожу на крыльцо. По небу неуклюже плывут облака, напоминающие жирных, раскормленных рыб. Когда только они успели слепиться из легкой дымки?..
  
  Остаток дня получается скомканным и бестолковым. Погода портится, настроение у всех тоже.
  Ника ни с кем не разговаривает, ни на кого не смотрит, держится рядом с Ляминой. Дуэнья из Ляминой так себе, но другой нет.
  
  Игоря подчеркнуто сторонится. Перехватываю его удивленный,
  разочарованный взгляд, украдкой брошенный на Нику.
  
  Вечером, когда наконец-то едем домой, с заднего сиденья, где устроилась Ника, отчетливо раздается:
  
  - Я хочу с тобой развестись.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  Чай без яда. Глава 12
  
  
  - Может быть, чаю? - предлагаю тоном коварного хозяина, готового начать игру под названием "хамим гостям".
  
  Растяпа Ника забыла в прихожей телефон, перепутала время, смоталась на какой-то заштатный вернисаж любоваться новой картиной Сильвии, наплевав на все вчерашние договоренности. В результате перед моей распахнутой дверью стоит Игорь, слегка смущенный и не решающийся шагнуть из нейтрального подъезда на территорию все еще (хотя бы формально) владельца Ники. Дурацкая ситуация, откровенно дурацкая. А ведь именно сегодня, именно в два часа пополудни должна была состояться встреча на высшем уровне, чтобы все обговорить и решить.
  РАЗОЙТИСЬ КАК ЦИВИЛИЗОВАННЫЕ ЛЮДИ...
  
  Перед нами куча примеров, когда знакомые разводились так элегантно, так благопристойно, так трогательно, что окружающим оставалось лишь украдкой завидовать.
  
  И вот мы из последних сил корчим из себя цивилизованных людей, которые даже развод способны возвести в искусство, обставив его всевозможным комфортом. Чем мы хуже?
  
  Не оставлять же дорогого гостя на лестничной клетке. Как-никак, он мне не совсем чужой.
  
  НЕ ВСЕ ДОМА, НО ВСЕ ПЬЮТ ЧАЙ. Обожаю эту главу у Кэрролла!
  Добавляю заварки в чайник, и абсурд крепчает.
  
  Гость спокойно сидит на моей кухне, на моем любимом месте, пьет приторно сладкий чай и поджидает Нику, чтобы навсегда забрать ее у меня. Он словно позирует на маленькой уютной сцене перед единственным зрителем, расположившимся в директорской ложе.
  Врага нужно знать в лицо, знать во всех подробностях, запомнить на всю жизнь. Между нами пропасть в десять лет, он порой кажется совсем мальчишкой.
  В его распоряжении имеются:
  
   гладкая кожа,
   молодое стройное тело,
   смазливая физиономия.
  
  Помнится, на первый взгляд показался верзилой. Нет, рост лишь выше среднего, как у меня. Просто пропорциональное сложение. Хорошо-с, еще один плюс. Красивые руки с сильными тонкими пальцами и какая-то грация в движениях, хотя так говорить о мужчинах не принято, но другого слова, пожалуй, не подберу. Можно легко предположить, что он неплохой любовник, и разнообразные самки млеют от одной возможности сойтись с ним поближе. Будет только справедливо, если через несколько месяцев (скажем, через три) он отвлечется на новые победы. Что тогда ты станешь делать, Ника?
  
  Все-таки я вспомнил, на кого он похож! Дэймон из "Дневников вампира"... Посмотрел как-то пару серий вместе с Никой. Ей всегда была по душе вампирская и готская эстетика. Ничего удивительного, что моя легкомысленная подруга жизни сразу проглотила наживку. Впрочем, причин соблазниться и так предостаточно.
  
  Еще раньше заметил, что его серые глаза меняют оттенок в зависимости от освещения. Сейчас они мечтательно-затуманенные...
  Интересно, знает он о пикантном эпизоде, приключившемся в доме Стаса? Прошло уже две недели... Скорее всего нет.
  
  Игорь безмятежно попивает чай из большой синей чашки и рассматривает цветы на подоконнике, а я думаю о том, что прежде чем уйти на вольные юридические хлеба, он после института успел побыть опером (правда, почти моментально уволился), потом работал в охранном агентстве. Я ведь с пристрастием изучил его биографию в надежде отыскать хоть какое-нибудь темное, липкое, грязное, позорное пятно.
  
  Броситься на него с разделочным ножом, задушить, ударить по голове чем-нибудь тяжелым? С учетом его прошлого, он, скорее всего, отшвырнет меня точным профессиональным ударом и вернется к прерванному чаепитию или покинет этот дом, не желая связываться с внезапно взбесившимся рогатым интеллектуалом.
  
  Куда натуральнее было бы мне заранее подбросить нечто ядовитое в чашку и, рефлексируя, наблюдать за каждым глотком, в ужасе выбежать из кухни во время краткой агонии, а потом долго и безуспешно пытаться избавиться от трупа.
  
  Пронзительно звонит городской телефон.
  Ника забыла не только сотовый, но и кошелек, и кредитку, перепутала адрес, заехала в незнакомый район... Теперь стоит на улице возле какого-то офисного центра. Моего сотового, как и номера Игоря (не говоря уже о номере Сильвии), она, конечно, не знает наизусть. Удивительно, что хоть домашний еще помнит и догадалась попросить на минутку мобильник у сердобольного прохожего.
  
  Боже, как я сумел прожить столько лет с этим бестолковым созданием, которое вечно где-то витает?
  
  Разумеется, Игорь немедленно устремляется на выручку своей любезной. Никина неорганизованность и непрактичность его пока только умиляют, он счастлив опекать хрупкую беспомощную девочку, которая, кстати, старше на четыре года.
  Впрочем, я тоже когда-то умилялся.
  
  Переговоры на высшем уровне сорваны. Я не собираюсь поджидать этих нежных возлюбленных. У меня имеются собственные дела.
  
  Прибираюсь на покинутом столе. Чашка, из которой пил Игорь, выскальзывает из моей руки и разбивается вдребезги.
  
  
  
  
  
  
  
  
  Г-н Каренин. Глава 13
  
  
  Визит к бывшему однокласснику оказался на редкость удачным. Прежний тупица и безнадежный троечник ныне заделался адвокатом и занимается исключительно бракоразводными делами. Его бизнес процветает, очочки жизнерадостно поблескивают, розовые щеки лоснятся, дорогой костюм готов лопнуть на раздобревшем теле. В заваленном горами бумаг роскошном кабинете я обретаю здоровый оптимизм, граничащий с вполне оправданной мстительностью.
  
  
  Хитро составленный договор, который изначально должен был дать гарантии самой Нике, теперь оказывается на руку мне. При желании могу надолго задержать ее в своих коммерческих объятиях. Тогда я был так великодушен и влюблен, что охотно брал на себя любые обязательства. Кто же мог подумать, что все так обернется?
  И никакой любовник не поможет, будь он хоть трижды юрист!!!
  Моя прежняя доверчивость бьет бумерангом по их совместным радужным планам.
  А вот не надо было меня провоцировать! Сторона, инициирующая развод, должна остаться на бобах, и это абсолютно справедливо...
  
  Вообще-то я и сам догадывался об этой замечательной ловушке, просто хотелось услышать подтверждение своим догадкам.
  
  Формальности соблюдены, супружество и бизнес переплелись так, что не разберешь, где одно переходит в другое. Все смешалось в издательском доме, основанном в одна тысяча девятьсот девяносто...
  
  Мне уже заранее нравится мучить изменщицу и не выпускать из нашего общего дела, которое было ей так дорого...
  
  За завтраком сообщаю Нике о своих намерениях, связанных с нашим расставанием. Забавно наблюдать, как вытягивается ее мордашка. Разумеется, она бы с удовольствием прихватила в свое новое гнездышко увесистое приданое, а тут такой облом...
  
  Проходит три дня. Ника, словно кошка, которую давно пора покормить, кружит вокруг меня... Молчать так долго - для нее настоящий рекорд. Ее вопросительный взгляд следует за мной. Возможно, она вообразила, что я вообще не согласен разводиться... Мне, пожалуй, следовало высказаться определеннее, а не прибегать к цветистым метафорам. Но до чего увлекательно представлять, что там сейчас выдает Никина не в меру развитая фантазия...
  
  На четвертое утро Ника прерывает молчание и начинает взывать к моей совести. Детка моя, о совести надо было думать гораздо раньше, где-то в конце июля, а не сейчас, в первых числах сентября.
  
  Слово за слово, и скандал разгорается... Ника предъявляет абсолютно нелепые претензии. Я вынужден в ответ напомнить о ее проступках и о том, что для нее в свое время было сделано. Чем бы она сейчас занималась? По сотому кругу рассылала свои опусы редакторам, которые принципиально не заглядывают в "самотек"? Нет, я допускаю вероятность, что в итоге успех мог прийти, но сколько отказов и разочарований пришлось бы пережить... А я сразу поднял ее на пьедестал, расположившись на котором можно болтать ножками в красивых туфельках и придумывать сюжеты, зная, что издатель всегда найдется.
  
  Ника так завелась, что несет полный бред:
  
  - Из-за тебя я превратилась в пишущую машинку, строчу какую-то ерунду, которая никому не нужна...
  
  Вы зарываетесь, дамочка! А как же последний роман, улетевший почти мгновенно? А сборник мини-детективов, который пришлось в срочном порядке допечатывать? А сказки для взрослых с дивными иллюстрациями (подарочный вариант, суперобложка, диск прилагается). Наговариваете на себя и своего издателя, уважаемая. Может, я и не совсем удовлетворял кое-кого в постели, но в книжном деле всегда был на высоте, и жаловаться просто грешно.
  
  
  А вот теперь она уже плачет:
  
  - Отпусти меня, хватит издеваться! Если хочешь, я даже уеду из Москвы. У него есть дом под Рязанью, буду сидеть там и писать новые книжки...
  
  "У него" - это, конечно, у Игоря... Какая деликатность: не произносить при муже имени любовника! Похвально-похвально... Однако супружница моя явно противоречит себе... Бросить работу, связи и перспективный романчик чтобы отправиться в какую-то там хибару в захолустье. Зачем тогда, собственно, было все затевать? Свежо предание...
  
  Последний раз я видел ее слезы года три назад, когда по дороге на дачу случайно переехал какого-то маленького лесного зверька.
  
  - Мне бы только от тебя освободиться! Как ты меня достал!
  Буду просто писать книги. Ты не представляешь, сколько у меня теперь сил! И персонажи у меня будут живые. Они живые, понимаешь, и не станут подстраиваться под твои подлые планы...
  
  Другой на моем месте мог бы и оскорбиться. Самое удивительное: в данный момент она искренне верит в то, что выкрикивает. К Нике бессмысленно подходить с теми же мерками, что и к взрослой женщине. Да и вообще не похожа она на стандартную самку человека. Какое-то внереальное, почти невесомое существо, окруженное облаком из обаяния, противоречий и феромонов...
  А еще считается, что именно на Нике в основном держится наш бизнес. Но стоило вмешаться эмоциям, как Никину программу переклинило.
  
  Думаешь, что насыщенный секс и то, что принято называть счастьем, подарят тебе долгую творческую жизнь, а новый партнер вдохновит на невероятные шедевры? Эх. Ника, не того вдохновителя ты выбрала... Пытаюсь воззвать к остаткам ее разума:
  
  - Знаешь, сколько у него было баб и сколько еще будет? Ты только временная забава...
  Она в ответ шепчет:
  - Я так люблю его...
  
  Сидит на полу, сжавшись в комочек... Обиженный котенок, которого нужно пожалеть и приласкать. Осторожно глажу ее по макушке, отвожу тонкую ткань кофточки, прижимаюсь губами к голому плечу. Ника не отталкивает меня, и мы замираем в тишине.
  
  Пусть завтра мы опять вдрызг разругаемся и с новой силой возненавидим друг друга, но что-то трогается в моей душе.
  
  Теперь я понимаю Каренина, который словил кайф от своего решения все простить.
  Лошадник Вронский с его плешью и красной шеей мне всегда был противен. А у Каренина - мозги государственного масштаба, неувядающие белые зубы и влюбленная по уши графиня Лидия Ивановна в придачу.
  
  О чем я только думаю сейчас, когда вся моя жизнь вот-вот перевернется!
  Издатель в стране литературных героев... Взрослый мужик, играющий в книжечки. Ну и пусть...
  
  
  
  
  
  
  Сам от себя не ожидал. Глава 14
  
  
  Ника сосредоточенно готовит розы к холодам, без перчаток обрезает колючие ветки, умудряясь не исколоть тонкие пальчики. Ей, конечно, жаль покидать своих питомцев, но выкапывать кустики как-то не комильфо. Ничего, на новом месте тоже разведет целый розарий.
  
  На заднем дворике царит сущая идиллия. После нескольких прохладных дней снова вернулось лето. Так тепло, что вокруг порхают бабочки и поют кузнечики. В сосновом лесу, который начинается сразу за живой изгородью, щебечут невидимые птахи.
  Ни одного желтого листа, ни одного засохшего цветка. Сочная зелень, медовый запах в воздухе, синее небо... Кажется, что климат окончательно переменился, и настоящая осень так и не наступит. В этом году уж точно... Ведь такое возможно?..
  
  От нечего делать я занялся наведением порядка в сарае. Разбираю накопившийся с годами полезный хлам и расставляю его по полкам. Кстати решил наколоть дрова для камина. Камин у нас не какой-нибудь фальшивый электрический, а настоящий, дровяной. Точнее, не у нас, а теперь только у меня.
  
  Ника вчера на пару часов исчезла из дома. Вернулась с торжествующим видом. Заявила, что никакого дележа не будет, она уйдет, с чем пришла. Значит, встречалась с Игорем.
  
  Примерно представляю, что он ей сказал:
  
  "Не смей у него ничего брать".
  "Пусть остается со своими погаными деньгами".
   "Я и сам достаточно зарабатываю".
  "Мне нужна только ты".
  
  В общем, то, что может выдать среднерусский мачо, дабы лишний раз покрасоваться перед подружкой.
  
  
  Все-таки физический труд на свежем воздухе еще никому не повредил. Древесная плоть раскалывается легко, словно давно ждала своего звездного часа в темном сарае. Я даже увлекся этим полезным занятием.
  
  
  Ника уже бросила возиться с розами, сидит на низкой скамеечке, привалившись спиной к стенке теплицы, и греется в солнечных лучах.
  На ее лице мерцает блаженная улыбка. Так улыбаются только ангелы на небесах, невинные младенцы и развратные сучки, добившиеся своего.
  Впереди ее ждет целая жизнь, полная любви и творчества.
  
  А я любуюсь на топорик в своей руке; он маленький, почти игрушечный, но им так легко раскроить эту красивую головку, на которой темные змейки волос чуть шевелятся от прикосновений ветерка.
  
  Молча приближаюсь... Ника заворожено смотрит на меня и приподнимается. Чувствую свою власть над ней в этот момент. Я - грозный, но справедливый судия, облеченный властью разоблачать и наказывать наглый обман и прелюбодеяние.
  
  Медленно-медленно замахиваюсь... Под ногой оглушительно хрустит сухая ветка, и колдовство рассеивается. Ника вскрикивает, отскакивает в сторону и стрелой летит в лес. Еще несколько секунд дрожит калитка, слышен удаляющийся шум и шорох в лесу, потом все снова затихает. Только поют кузнечики...
  
  
  
  Я возвращаюсь в Москву почти ночью, прождав до поздних сумерек, когда уже стало ясно, что Ника на дачу не вернется. Впрочем, кем надо быть, чтобы вернуться после такого! В квартире ее, конечно, тоже нет. Знаю, что в полицию она на меня не заявит, но затянувшееся ожидание чего-то или кого-то наводит тоску. Включаю свет во всех комнатах, врубаю телевизор, переключаю каналы. Наконец удается набрести на одну из тех вечных, беззаботных, знакомых до последней реплики застойных комедий, под которые так хорошо отвлечься.
  
  Никин телефон, который я прихватил с собой, без конца трезвонит.
  От этой мелодии я скоро сойду с ума, но и отключить телефон почему-то не решаюсь. В конце концов не выдерживаю и отвечаю Игорю. Пусть приезжает и разбирается сам. А я слишком устал...
  
  Он оказывается на месте минут через двадцать.
  
  Заходит с извиняющимся видом, но когда выясняется, что его суженой нет и, возможно, не будет в ближайшее время, от его сдержанности практически ничего не остается. После того, как он учиняет мне допрос с пристрастием, выкладываю слегка отредактированную версию случившегося. Мы с Никой поссорились, и она исчезла в неизвестном направлении, без денег и документов. История почти правдивая. Мне кажется, мы с ним одновременно думаем о том, что в этот поздний час Ника будет лакомой добычей для кого угодно... Игорь вытягивает из меня адреса и телефоны наших друзей и знакомых, без приглашения вламывается в Никину комнату, находит записную книжку и исчезает.
  
  
  
  
  
  
  
  Розыскное дело. Глава 15
  
  Я уже не удивляюсь его способности проникать в наше максимально защищенное от чужих вторжений жилище безо всяких сигналов со стороны домофона.
  
  - Ее нигде нет!
  
  Об этом можно было не сообщать, и так понятно. Игорь всю ночь и первую половину дня рыскал по городу и окрестностям, но безрезультатно. Связался даже с Никиной матерью в Нижнем Новгороде. Любопытно, как он ей представился, и сколько времени длилось общение. Лично мне этого общения уже на всю жизнь хватило. Правда, терпеть пришлось целых три дня, когда госпожа теща нагрянула в столицу в самом начале нашего с Никой брака, фактически без предупреждения. Нельзя же считать предупреждением звонок за полчаса до появления в доме. Ох уж эти бесцеремонные провинциальные родичи! Видимо, хотела удостовериться, что ее доченька действительно вышла замуж за благополучного москвича, а не какого-нибудь нищего поэта-гастарбайтера. Рослая, костистая, широкоплечая гостья топала по квартире так, что дрожала мебель. Удивительно, как эта гренадерша могла породить изящную куколку Нику, абсолютно на нее не похожую.
  Самое ужасное, что тещин рот практически не закрывался, причем она неизменно сбивалась на разговоры о литературе (нашла с кем обсуждать эту тему!). Ничего не поделаешь, именно литературу дама преподает у себя на малой родине. Несчастные ее студенты! Подозреваю, что от подобных разговоров Ника и улизнула в столицу сразу после школы.
  
  
  
  Между тем Игорь начинает убеждать меня пойти в полицию, а я вяло сопротивляюсь. Вся его аргументация ясна: чем раньше начнут искать, тем больше шансов найти, заявление могу написать только я и так далее... Согласен, но предпочел бы еще подождать пару дней.
  
  Конечно, сдаюсь и позволяю вытащить себя из дома. Наша цель расположена совсем рядом, несколько минут пешком, даже в машину не стоит залезать. В воскресный день в отделении совсем тихо, пахнет кофе и чем-то съестным, кажется, пирожками с мясом. Сотрудники, которые попадаются нам на глаза, выглядят вполне мирно и расслаблено. Во всяком случае, бутылками из-под шампанского вроде бы никто манипулировать не собирается.
  
  В общем, здесь оказалось не так уж мерзко, как можно было предполагать. Чистенько, свежеотремонтированно... Принимают нас прямо как родных. Похоже, у моего спутника нашлись какие-то старые знакомства... или после реформы теперь так принято?
  
  Я не торопясь заполняю бланки.
  В коридоре, где мы ждем прихода следователя, пытаюсь доказать Игорю, что "рОзыскное дело" - это абсурд. По современным правилам должно быть "рАзыскное". Он ошарашено смотрит на меня, словно удивляясь, как я могу в такой момент предаваться филологическим изысканиям, и мне даже становится стыдно. Впрочем, ненадолго.
  
  
  Следователь беседует со мной тоже предельно доброжелательно. Дядечка явно предпенсионного возраста, в мешках под его глазами - вся мудрость милицейско-полицейских поколений, когда-либо обитавших под этой крышей. Хотелось бы знать: он уже наметил меня на роль основного подозреваемого или пока только примеривается?
  
  Мы собираемся отбыть восвояси, когда помещение заполняется громкими голосами какой-то пьяной или, скорее всего, обкуренной компании. Обстановка сразу становится нервной, и запах пирожков улетучивается. Игорь потихоньку тянет меня на выход.
  
  
  Вечером на кабельном канале с экрана на меня смотрит счастливое Никино лицо. Эта фотография точно из недавних, мне не известных. Вероятно, Игорь уже развил бурную деятельность по поиску беглянки, не особенно доверяя профессионалам.
  
  Едва потухает изображение, как раздается телефонный звонок.
  
  - Я вроде бы видела Нику в "Мистраль-банке". Мне еще показалось, что я ошиблась. Она была какая-то странная, обычно она так не одевается. А что случилось? - щебечет в трубке полузабытый голос случайной знакомой.
  
  "Мистраль-банк". Мы были там как-то раз вместе с бухгалтером. Толстые металлические колонны, журчащий фонтан и скользкий мозаичный пол...
  
  Ника, наверно, зашла в банк погреться, ведь к вечеру заметно похолодало.
  Я представляю себе, как она сидит, опустив голову, где-нибудь в уголке помпезного зала...
  
  - Рядом с Никой за столиком сидел какой-то пожилой мужчина, весь седой. Я его раньше никогда не встречала. Они с ним разговаривали... Так что случилось?
  
  Благодарю и нажимаю на отбой.
  По крайней мере, хоть какая-то зацепка появилась.
  
  Вот только что это за старикан?
  
  
  
  
  
  
  
  
  Издатель. Куплю колючую проволоку. Глава 16
  
  
  На обочине стоит уже знакомый (и трижды проклятый) черный БМВ, а его владелец, видимо, перемахнул через ограду. Почему я не обзавелся сигнализацией или хотя бы колючей проволокой? И с какой стати меня снова потянуло на дачу? Открываю калитку, обхожу участок.
  Нарушителя границы частной собственности нахожу на заднем дворике. Игорь (как он мне надоел!), стоя на коленях, внимательно изучает землю возле теплицы. Я вижу его лицо; он больше похож на привидение, чем на живого человека, наверняка опять всю ночь не спал.
  Вероятно, ему пришло на ум, что на даче не обошлось без уголовщины, и он почти угадал. И вот сейчас ищет пятна крови, следы волочения или даже двухсуточный труп своей ненаглядной. Не зря аж полтора месяца отпахал в ментовке - какой-то сыскной инстинкт остался и привел на нужное место.
  
  Но свидетелей нет. Кузнечики и бабочки попрятались. Топорик невинно дремлет в запертом сарае. Вчера днем прошел вкрадчивый дождичек. Да и следов, собственно говоря, никаких не было и быть не могло.
  
  
  Игорь резко поднимает голову и вскакивает на ноги. Я вдруг понимаю, как далеко мы от города. С нас мигом слетает тонкая шелуха цивилизации, оба мы готовы перегрызть друг другу глотки. У меня немного шансов выйти победителем, если дело дойдет до потасовки. Он тренированнее, подвижнее и реакция у него явно получше. Впрочем, это спорный вопрос.
  
  Воздух вокруг словно густеет, становится похожим на студень.
  
  Это безобразие длится недолго, и вот мы возвращаемся в цивилизованный мир. В самом деле, сколько можно стоять, словно два разъяренных мартовских кота, пожирающих соперника взглядом?
  
  Игорь стряхивает соринки с джинсов и вполне миролюбиво поясняет:
  
  - Я подумал, может, она вернется сюда.
  
  Еще миролюбивее докладываю о вчерашнем звонке.
  
  Услышав конкретное название, он едва не подпрыгивает на месте. Через минуту слышу, как по дороге проносится машина.
  На работу, что ли поехать? Еще успею...
  
  
  В офисе тоскливо. Все уже знают об исчезновении Ники и как-то странно смотрят на меня. Только Верочка пытается разрядить обстановку, но не слишком удачно. Пожалуй, завтра я в этот гадюшник не отправлюсь. Буду слоняться по дому, листать старые журналы и ждать новостей.
  
  
  Вечером звонит Игорь. Голос у него совсем потухший. С банком - пустой номер. "Мистраль" собирается банкротиться (хорошо, что мы с ним дальше дела не имели), его осаждают толпы народа, предъявляющего всевозможные претензии. Большую часть сотрудников отправили в неоплачиваемый отпуск, оставшиеся ничего не видят вокруг и думают только о своих проблемах. В этой суете никто Нику не заметил.
  
  От дамочки, которая так быстро откликнулась, тоже толку нет. Она уже, оказывается, не исключает, что могла обознаться. Создание с интеллектом устрицы, стремящееся привлечь внимание любой ценой. Когда печатала у нас совершенно бредовый авантюрный роман (за свой счет, разумеется), редактор чуть не уволился, так она его затерроризировала.
  
  Надежда подыхает последней, но я начинаю всерьез беспокоиться...
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  На дне оврага. Глава 17
  
  Светло-серое небо сливается с горизонтом. Все вокруг в снегу, сугробы растут на глазах, а впереди - огромный овраг. У самого края стоит Ника. На ее короткой белой шубке и волосах - тысячи блестящих снежинок, она улыбается так беззаботно, она так близко... Оборачивается и машет мне рукой в пушистой красной варежке. Потом начинает спускаться вниз, легко перепрыгивая на невидимые под слоем снега уступы. Вдалеке, на дне оврага, едва угадываются очертания заснеженных домиков... Я пытаюсь следовать за ней, но ноги вязнут в снегу, невозможно найти опору, барахтаюсь, проваливаюсь, не могу продвинуться ни на сантиметр, не могу подобраться к краю оврага. Черт!..
  
  Где-то там внизу, в заснеженном селении звенят колокольчики. Ника устремляется на этот звук, все дальше уходит от меня. Надеюсь, она снова обернется... Мелодия колокольчиков переливается, звучит громче... Я открываю глаза и хватаю телефон, который лежит возле кровати и, наверно, уже давно надрывается.
  
  В голосе следователя улавливаются сочувственные нотки. Кажется, Ника нашлась. Во всяком случае, описания вещей точно совпадают. Мне нужно ехать. Желательно сегодня.
  
  Собираюсь как в тумане, словно все еще до конца не проснулся. По пути заезжаю за Игорем, он молча усаживается рядом.
  Приходится пользоваться навигатором, дорога незнакомая, но доезжаем до места быстро. Слишком быстро.
  Останавливаемся во дворе морга.
  
  В машине истошно верещит сигналка; я забыл закрыть дверь. Она так и остается полураспахнутой. Возвращаться не хочется, плохая примета. Хотя куда уж еще хуже...
  
  Обстановка внутри уже не шокирует. За эту неделю я успел пару раз побывать в подобных заведениях. Правда, тогда все воспринималось по-другому, ведь те визиты были простой тратой времени.
  Но сейчас передо мной лежит то, что совсем недавно было красивой молодой женщиной. Головы и шеи практически нет, все тело переломано, исковеркано...
  Простынь приподнимают постепенно, вероятно, чтобы не пугать сразу непривычного человека.
  
  Слишком хрупкое существо, чтобы выдержать встречу с многотонным поездом, мчащимся во весь опор. Это, скорее всего, произошло позапрошлой ночью, а тело нашли вчера утром, на насыпи. Как Ника попала в далекий от Москвы район, в котором никогда раньше не бывала? Что произошло? Почему выбежала на рельсы? Никто уже мне не ответит...
  Вещи оказались гораздо прочней. Конечно, покрытые уродливыми бурыми пятнами, с торчащими клочьями и нитками, однако почти целые.
  Вот они, на соседнем столе: голубая куртка, черные джинсы, свитерок с оленями, который я давным-давно привез из Швеции. Она очень любила этот мягкий уютный свитерок и носила, даже когда он состарился. Вышила на манжетах бисерный узор. Помнится, какие-то магические руны. Надо же, они сохранились в неприкосновенности.
  
  Для меня все сразу стало очевидным, а Игорь, который стоит рядом, повторяет как автомат, почти кричит:
  
  - Нет, это не она!
  
  Кто-то большой и широкий обхватывает его за плечи и выводит. Мне одному приходится заканчивать всякие формальности. Внутри меня - пустота.
  
  Когда я подхожу к машине, Игорь уже сидит на переднем сиденье, откинувшись на спинку, меня, по всей видимости, не замечает. Наклоняюсь, чтобы как следует захлопнуть дверцу с его стороны, чувствую терпкий лекарственный запах; труженики морга разобрались в ситуации и потратили казенные снадобья не на законного мужа, а на безутешного любовника.
  
  По дороге притормаживаю возле почты, отправляю телеграмму в Нижний Новгород. Позвонить я не решаюсь.
  
  В машине снова полное молчание. Так мы и подъезжаем к моему дому. Как-то само собой получается, что вместе поднимаемся на лифте, и Игорь входит в квартиру - мы просто не в состоянии расстаться сегодня, Ника сковала нас одной цепью.
  
  Дома так пусто и тихо, будто здесь целую вечность никто не живет. Вспоминаю недавнюю нелепую сцену на кухне, когда все можно было изменить. Извлекаю из холодильника литровую бутылку водки, заледеневшую и скользкую.
  
  Немного похоже на "Конец одного романа" Грэма Грина. Странно, я до сих пор способен думать о постороннем. Что ж, наш роман тоже близится к финалу. А так забавно все начиналось...
  
  Приносят телеграмму от Никиной матери: "Приехать не могу. Хороните без меня".
  От этой телеграммы у меня вдруг начинает щипать в носу, как в детстве. Ну и тварь, даже не изволит попрощаться с единственной дочерью! Я совершенно непроизвольно перечитываю телеграмму вслух. То, что Ника превратилась в объект, который в ближайшее время нужно закопать, спрятать, убрать из жизни, не укладывается в мозгах.
  Наверно, мы думаем об этом одновременно. Последняя капля...
  Игорь роняет голову на стол и рыдает в голос.
  
  Чтобы не присоединиться к нему, выхожу в коридор. Когда через несколько минут возвращаюсь, Игорь еще всхлипывает, а я тем временем разливаю по стопкам универсальное успокоительное.
  
  
  Просыпаюсь довольно рано, еще нет десяти. Похмелья тоже нет, хотя
  не могу припомнить, как оказался в своей постели. В общем, вполне нормальное состояние, словно все эмоции остались во вчерашнем дне.
  
  Игорь лежит на диване в гостиной. Створка окна распахнута, белые полупрозрачные занавески, которые когда-то покупала Ника, шевелятся от прохладного утреннего ветра. А тело на диване абсолютно неподвижно, одна рука свесилась вниз. Так неподвижно, что становится жутко. Подхожу, нагибаюсь, пытаюсь уловить неслышное дыхание, но безуспешно...
  
  
   Конец первой части.
  
  
  
  
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"