Вода тонкой струйкой монотонно текла в наполненную ванную, где уже битый час лежал и мучился думами осунувшийся от переживаний Глеб. Шум воды хоть и незначительно, но всё-таки восстанавливал душевное равновесие и настраивал на мирный лад его явно пошатнувшуюся нервную систему. С болезненной пустотой в сердце разглядывал он рисунки на потолочных изразцах, и мысли его, смешанные с паром, мрачной тучей висели по углам. И ничего ему в жизни больше не хотелось: ни карьеру строить, ни детей заводить, ни денег, ни веселья, ни творческого роста, ни дальних стран. Хотелось лишь плакать, выть и головой о стенку биться, так как грезилось ему, что вот-вот - и исчезнет он со света белого. И произойти это могло в любую из последующих секунд... Такой финал, конечно, виделся не только Глебу, а почти всем без исключения, но только он воспринимал и переживал сей факт особенно остро. Ничего не поделаешь, таков был его характер, не все ведь могут смотреть в глаза смерти, радостно ей подмигивая.
Тяжело вздохнув от непреодолимой печали, он наполнил лёгкие воздухом и погрузился в воду с головой. Когда он вынырнул, в дверь уже колотила Марина.
- Ты там не уснул? Скорее вылезай, к тебе Валентин пришёл.
Глеб вытер рукой лицо и демонстративно остался лежать в ванне.
- Передай ему, что я его ненавижу! - сказал он жёстко и стал одеваться лишь через четверть часа после прихода друга.
В последнее время Глеб не выдерживал долго его присутствия. Часто беспринципный Валентин в некоторых аспектах жизни был ему полным антиподом. Так, при нынешнем всемирном бедствии он умудрялся выглядеть безразличным к сложившейся обстановке и даже проявлял признаки здорового оптимизма, что совсем не было присуще Глебу. А когда одно и то же событие приходиться воспринимать с кем-то диаметрально противоположно, то общество этого человека становится удручающим и тягостным. Однако есть друзья и товарищи, от которых нигде не спрячешься, и Глеб, накинув халат, с серьёзным лицом соизволил предстать пред ним на кухне.
Валентин сидел за обеденным столом и угодливо улыбался.
- Зачем притащился? - Глеб пригладил бугорками ладоней себе виски. Он не собирался деликатничать.
- Есть предложение на завтрашний день.
Глеб сел и резко сунул руки в рукава халата - выжидал, что тот скажет дальше. Никаких предложений от Валентина, даже самых манящих и соблазнительных, он не принимал заранее.
- Едем на Бронзовые пруды ловить рыбу. Мишка Панасюк обещал подвезти на своей развалюхе. Рыбак из него так себе, но компанию поддержит. Тебе ведь приходилось с ним в чём-нибудь участвовать?
Утомлённый неприятными раздумьями, изобразив беглую завистливую усмешку на лице, Глеб закачал головой, но не по поводу Мишки (с ним ему доводилось сталкиваться) - он в очередной раз дивился неумолкающим мажорным аккордам настроения Валентина.
- Ты сбрендил? Весь мир летит в пропасть, а ему рыбы захотелось. Новости слушаешь? Конечность уже треть населения забрала. И при этом жать на тормоз не собирается. - Глеб встал и начал ходить по кухне, до плиты и обратно. - Её активность возрастает с каждым днём!
- К чёрту твою Конечность. Нас не забрала, значит, мы здесь зачем-то нужны, к примеру, на рыбалку съездить. Или...
- Или что? Больше ничего толкового и придумать не можешь?
- Ну, не по углам же сидеть и ждать, в самом деле. Поживём ещё. А пока живём, надобно жизнью вдоволь насладиться.
- Ты конченый гедонист. Или таким притворяешься.
- Я на самом деле такой. Причём в любой ситуации. Даже совсем безнадёжной. И тебе рекомендую быть таким. Таким, как я. А ещё я - бесстрашный и в меру сумасшедший. - Валентин угрожающе оскалился, после чего снисходительно улыбнулся: - Ну конечно, если ты предпочитаешь оставшиеся дни коснеть в непроходимом страхе, если о смерти думаешь до боли в пупке, тогда... тут уж ничего не поделаешь...
- Я не коснею каждый день в беспрерывном страхе, как ты говоришь, - обиделся Глеб. - А сумасшедший ты совсем без меры. Это и до Конечности наблюдалось.
- Брось. Положение не исправишь. От нашего поведения ведь ничего не зависит. И пренебрегать удовольствиями на сегодняшний день означает одно - умышленно рыть себе яму для душевных пыток.
- Суета это всё. Лечиться тебе надо от своих удовольствий. И вообще, я не вижу в рыбалке никакого удовольствия.
- Увидишь. А лечиться надо тебе. Перестань строить из себя великомученика. Тебе это не идёт. - Валентин лёгким взмахом руки вытянул из-за пазухи бутылку водки. - Вот, кстати, и лекарство!
Глеб отпрянул.
- Я - абстинент.
- Чего-чего?
- Полное воздержание от спиртного, табака и других излишеств.
- Вот как. Думаешь, это спасёт тебя от Конечности?
- Не думаю, но пить не буду.
- Наивный! Для Конечности все одинаковы: злые, добрые, бедные, богатые, дурни и умники. Это всем давно уже известно. Будь самим собой...
- Я просто бросил пить и курить! - повысил голос Глеб.
- Ну, как знаешь. А я врежу, если не возражаешь. - Он не стал дожидаться разрешения, налил сам себе и залпом выпил. - Гляди - новая марка, только недавно выпустили.
На этикетке красовались три смешных поросячьи морды; под ними надпись - "Хрю-хрю". Только Глеб суровым взглядом оценил новое название, как сразу же попал под претензию товарища.
- Закусить хоть дай! Сидишь, глаза таращишь...
В этот момент на кухне появилась Марина. Она была взлохмаченной и слегка симпатичной.
- Опять пьянствуете, Конечность вас забери. Ты же сказал, что не опустишься до этого!
Глеб гневно стукнул кулаком по столу и, привстав, процедил сквозь зубы:
- Сколько раз тебе говорить: не смей употреблять эту дурацкую поговорку! Договоришься когда-нибудь!
- Тю, - пискнула Марина и скоренько удалилась.
Валентин тут же сопроводил этот мини-инцидент замечанием.
- Слабонервный ты стал. На жену кричишь. Совсем плохо себя ведёшь.
- Не лезь не в свои дела. Веду себя так, как считаю нужным.
- Нет, друг, тебе срочно нужен выезд на природу, а то загнёшься до появления Конечности.
- Я не поеду.
- Никуда не денешься.
Глеб стоял и сам себе удивлялся. Как он столько времени мог терпеть своего товарища? Такого прилипчивого бузилу и дебошира, такого самонадеянного хлыща, такого...
Тут он вдруг вспомнил, как вчерашним вечером снова шёл в сопровождении странных звуков, и спросил у Валентина:
- Ты вчера выходил из дома? Опять появился этот отвратительный скрежет.
Валентин долго не отвечал.
- Так ты слышал его или нет?
- Мне на этот скрежет наплевать, как и на Конечность. Ничего хорошего от них не дождёшься. А обращать внимание нужно лишь на то, что несёт радость. А какая от твоего скрежета радость?
То, что Валентина менее остальных заботил факт появления Конечности, новостью не назовёшь. Глеба это бесило. Хотя он и подозревал, что безмятежность Валентина была лишь напускной, раздражённость не убывала. Он понимал, что больше злится не на друга, а на самого себя, что именно в нём самом обнаруживается сейчас всё больше слабых мест. Осознавая это и не имея силы воли себя изменить, он сотрясался вдвойне. Безразлично смотреть на то, что уже пятый год владеет человеческими судьбами, Глебу, разумеется, втайне хотелось, но мощи духа на это у него не хватало.
Звуки же, которые он слышал, не были особенной редкостью. Сообщения о них поступали из разных мест и частенько служили предвестниками явления Конечности. Идёшь себе по улице, а тебя преследует что-то вроде едва уловимого скрипа, словно кто-то невидимый несёт рядом с тобой пустое ведро и мерзко скрипит ручкой. Все его слышат, а источник определить не могут. Никакого вреда звук сам по себе пока не приносил, но неизвестность его происхождения весьма пугала. И хотя вслед за ним нередко показывалась и Конечность, нельзя было сказать наверняка, что скрип всегда предваряет её появление.
Саму же Конечность впервые увидели около пяти лет назад, и с тех пор она утянула с собой больше двух миллиардов человек. Первый случай был зарегистрирован в южной Африке. Ни с того, ни с сего в пространстве возникла огромная рука, эдак раз в семь-восемь толще человеческой и, схватив за горло местного жителя, утащила его из этого мира неведомо куда. Человек просто исчез вместе с гигантской рукой. Коричневая, с синими пятнами, Конечность имела шесть с половиной мясистых пальцев, каждый из которых, кроме укороченного, состоял из девяти фаланг. Первое похищение произошло на людной центральной площади Претории, поэтому очевидцев оказалось немало. Всё случилось мгновенно, но разглядеть её удалось хорошо. Морщинистая кожа с редкими грубыми волосами с той поры тысячи раз вселяла ужас в видевших её мирных жителей. Конечность утягивала людей, появляясь на разных континентах, в разное время, в самых непредсказуемых местах. Она могла выхватить жертву как в открытом пространстве, так и в собственной квартире, будь-то постель, ванная или сортир. Она забирала как спящих, так и бодрствующих, больных и здоровых, людей самых разных профессий и безработных, сильных и слабых, верующих и атеистов, в общем, всех подряд, без ограничения, - всех, кто попадётся под руку. Все возрасты и все нации испытали боль утраты от страшной загребущей лапы. Судя по всему, Конечностей этих было много, ведь люди порой исчезали в одно и то же время, находясь далеко друг от друга. С начала её бесчинств не было придумано ни одного толкового средства защиты. Некоторые умельцы, зная, что она хватает в основном за горло, надевали на шею хитроумные приспособления, снабжённые шипами или острыми резаками. Стоило кому-нибудь прикоснуться к шее такого изобретателя, как резаки тут же с обеих сторон вступали в движение, и, по задумке, должны были рассечь Конечность на части. Однако выдумщики не учли тот важный момент, что Конечность умеет легко просачиваться сквозь любые физические объекты, и резаки для неё не помеха. Кое-кто в панике конструировал себе из разного материала миниатюрные домики и жил в них, питаясь из чужих рук через крохотное окошечко. Но Конечность такая самооборона, видимо, только раззадоривала. Она вытаскивала людей прямо из стальных ящиков. Ведь для Конечности не было преград. Проходя сквозь любые материальные преграды нашего мира, она всегда добивалась своей цели, и никакая изоляция не гарантировала безопасность человеку. Нападение могло произойти каждую секунду, где бы он ни находился. Могучая рука неведомого мира распоясывалась с каждым днём пуще прежнего, и шансов на спасение от неё не находил ни учёный, ни политик, ни божий человек. Людей на земле становилось всё меньше, а надежда на то, что Конечность когда-нибудь прекратит бесчинствовать, стремительно угасала. Человечество вымирало, а точнее, пропадало в необъяснимом, таинственном, ужасающем.
Валентин по-своему пытался понизить степень отчаянья друга, но тот слишком уж упал духом, чтобы снова воспрянуть от одной лишь пустой болтовни.
- Не горюй, - говорил Валентин, - в жизни всё пустяк, а Конечность и подавно. Разве ты не хочешь быть свободным, как я? А знаешь, что для этого нужно? Достаточно быть готовым ко всему - и ты задышишь воздухом независимости! Ты ведь раньше уже не плакался по мелочам, так и не хнычь по жизни, если она обещает тебя покинуть. Жизнь тоже мелочь, только покрупнее.
- Ты такой бравый и независимый, потому что полбутылки уже треснул. Поэтому готовность твоя ко всему ненатуральная - деланная то бишь.
- Брось, ты мне просто завидуешь. Боишься больше меня и завидуешь. А я хочу, чтобы ты прекратил бояться. Вот завтра развеешься, перестанешь трусить, и жизнь наладится.
- Отвяжись от меня со своей рыбалкой! Что ни говори - тебе не удастся вовлечь меня в эту никчемную затею.
- Не отвяжусь. Это больше нужно тебе, а не мне. У тебя ведь одна Конечность на уме, от этого и свихнуться недолго. Кстати, сумасшествие тебя тоже может спасти. Сумасшедшие ожидают смерти легко и непринуждённо. Вернее, они вовсе её не ожидают, посему этим и не мучаются. Так что выбирай: рыбалка или сумасшествие?
- Я начинаю от тебя уставать. Иди-ка ты домой.
Глеб время от времени то вскипал, то остывал, но Валентин продолжал гнуть свою линию.
- Хватит бояться, - талдычил он. - Если человек чего-то боится, то это что-то ему уделяет внимание вне всякой очереди. Всё равно от неизбежности не спрячешься. Да и, собственно говоря, почему все думают, что Конечность утягивает людей куда-то в преисподнюю? Она вполне может заселять нами какой-нибудь лучший мир. Ты никогда об этом не думал?
- Как же. Такой лапищей только лучшие миры и заселять. Ты видел её наяву? Или хотя бы на фотографиях? Не иначе как рука сатаны. Могу представить, как выглядит хозяин руки, если вообще таковой существует.
- Не будешь меня слушаться - рано или поздно узнаешь.
Глеб хотел вспылить, но гнев погас быстро, как спичка. Возмущаться перед выпившим Валентином - значило вызывать на себя дополнительный огонь его словоизвержений. Но Валентин и без того уже поднялся с табурета и начал бить себя кулаками в грудь, выкрикивая в адрес Конечности всякие угрозы и порицания. Он чернил и срамил её на все лады, насколько позволял ему бранный запас слов. Закончил он обличительную тираду бахвалистой фразой.
- Видал?! Бери пример с меня. Я никогда не боялся этой Конечности, и бояться не собираюсь! И она, надеюсь, меня за это уважает. А ты - размазня! Чистым и хорошеньким стал прикидываться, - думаешь, она оценит это?
Попытки Глеба усмирить его пыл остались незамеченными. На финальный вопрос Валентина он закрыл глаза и вполголоса устало потребовал:
- Прекрати. Сейчас же прекрати. Ори сколько влезет где-нибудь в другом месте, только не в моей квартире. На вот, закуси и уматывай из моего дома. - Глеб вытащил из холодильника банку с огурцами и кусок сала с хлебом.
- Так бы давно. - Валентин присмирел, сел на место и наполнил себе стопку.
Беззащитность перед Конечностью открывала в людях те качества, о которых многие из них ранее вряд ли догадывались. Одни обнаруживали у себя страх и трусость; другие, отмеченные до той поры взбалмошностью и непоседливостью, проявляли покорность и смирение; третьи, кроткие и послушные, становились вдруг горделивыми и полными достоинства. Глеб ясно осознавал, что изменился не в лучшую сторону - стал робким и пугливым, знал, что больше других боится быть утянутым в неизвестность. И сейчас, когда Валентин пил своё "Хрю-хрю", он честно и добросовестно осудил в себе слабую волю и признал себя бессильным и трусливым. Вместе с тем он отчётливо понял, что спесивость его друга перед Конечностью есть не что иное, как средство самозащиты. Тот бы пропал, ежеминутно ожидая смерть, если б не стал таким. Непреложная истина - практически все оставшиеся люди потеряли себя с появлением Конечности. А может быть, кто-то себя обрёл? Нет, только не Глеб. Он знал, что потерял, ведь никогда не приходилось ему быть таким малодушным. Он просто боялся смерти, именно непредсказуемой смерти, приходящей в любой миг, - не той, которую ожидают в болезнях, в войнах и в старости, а внезапной, и совсем не контролируемой. И пускай нет прямых доказательств, что Конечность и есть сама смерть, всё равно страшно, так как выглядит она страшнее смерти. Для многих лучше уж обыкновенная земная смерть, чем попасть на лапу Конечности. Та, с косой, вроде как ближе и роднее стала, чем отвратная синевато-коричневая ручища, вылезающая прямо из пространства.
Словно анализируя раздумья товарища, Валентин со свойственной ему нетактичностью поинтересовался:
- Ты случаем повеситься не желаешь?
- Ну, знаешь!
Больше Глеб не знал слов для ответа на этот вопрос.
- Нет, мне просто любопытно. Я бы на твоём месте повесился. Лучше, чем каждую минуту все думы отдавать Конечности и дрожать. А так - уйдёшь на тот свет, как нормальный человечек, и Конечности до тебя не дотянуться. Ты её обманешь таким образом. Мало того, ты над ней поглумишься. Она явно не ожидает такого дерзкого поступка. Ну, как моя идея? Можешь воспользоваться.
- Я ещё тебя переживу.
- Поглядим. К слову сказать, в последние год-полтора стремительно возросло количество самоубийств. Надеюсь, тебе не нужно объяснять причину.
- Так же как и количество алкоголиков, - парировал Глеб. - И ты торопливо пополнил их число. Причина того, что ты стал пьяницей, надеюсь, тоже тебе известна.
Очередная стопка не добралась до рта Валентина, он поставил её обратно на стол.
- Ты считаешь, что я пью, потому что боюсь Конечности? - Он смешно дёрнул шеей - сосредотачивался.
- Конечно. И выпивка даёт тебе смелости её не бояться. Тем самым ты добываешь силу и наглость выхваляться и задирать нос передо мной.
- Так-так. - Валентин покрутил головой по сторонам, словно где-то там могли оказать ему поддержку. - Хорошо. А если я возьму, брошу - и стану прежним. Что ты тогда скажешь?
- Не бросишь и не станешь. А если бросишь, то весь ссохнешься от страха.
- Вот, значит, как... По себе, значит, судишь... - Валентин снова выпил, закусил, а потом сказал: - Давай лучше пари заключим - кого быстрее заберёт Конечность...
- Никаких пари! - оборвал Глеб. - Иди домой, допивай свою водку у себя. Я не хочу, чтобы ты в моей квартире нахрюкался и всякую ахинею нёс!
- Хорошо, хорошо, ахинею нести не буду. - Валентин выставил ладони вперёд, показывая, что, мол, молчок, он ничего лишнего говорить не будет. Существенное дополнение он сделал почти без паузы: - Но водку допью у тебя.
Глеб что-то прошипел, сходил в уборную, хоть, наверное, и не хотел, затем снова вернулся на кухню уже с улучшившимся настроением. Валентина понемногу развозило, но он продолжал заполнять стопки, явно стремясь прикончить содержимое бутылки.
- Предлагаю тему разговора, - картаво сказал он. - Хочу поглядеть, что ты такого умного скажешь. Только, чур, - о Конечности ни слова!
- Запросто...
Разговор на новую тему не состоялся. На кухню во второй раз явилась Марина. Она
плакала. Поджав губы, она водила мокрыми глазами от мужа к Валентину и обратно, будто искала у них спасения.
- Шура Муратов звонил, - сказала она, всхлипнув. - Галю его Конечность забрала. - Марина внезапно разрыдалась вовсю и побежала с кухни, приговаривая: - Боже мой, боже мой, когда это всё закончится? Сил нет больше терпеть!
Галя была лучшей подругой Марины; Муратов - одним из друзей Глеба.
- Как всё просто кончается, - холодно изрёк Валентин, допивая остатки. - Я уж и не удивился совсем. Ведь Муратова не первая и, к сожалению, не последняя из наших общих знакомых.
- Всё кончается как-то дёшево, неправильно и несправедливо, причём для всего человечества, - вновь приуныл Глеб. - Если оно и ожидало чего, то непременно или болезней, или метеоритов, или ядерной войны с переменами климата. А тут - всего-то - рука какая-то.
- И всё-таки в руке, в отличие от того, что ты перечислил, имеется надежда. А вдруг? Вдруг нам протягивают палку-выручалку? Вдруг там, куда она уносит - всё то, чего мы так ждали!
- Если учесть, что большинство из нас совсем ничего не ждёт и вообще не знает, чего оно хочет, то пускай будет так. Пойду лично позвоню Муратову.
Глеб вышел в прихожую, а когда вернулся, застал Валентина, отрешённо смотрящего сквозь стекло порожней стопки. В этот момент он казался чернее угля; беспечальное состояние покинуло его.
- Задумался? Ну и куда же девался весь твой оптимизм?
- Закончился, - честно признался Валентин каким-то загробным голосом. - Я его выпил весь. Вот, выброси пустую бутылку.
- То-то же.
- Не торжествуй, эта слабость недолговременна. Я в эти минуты - как и следует делать всякому - в скорбном событии ищу хоть что-то позитивное.
- Ну, ну. Бьюсь об заклад, просиди хоть до утра - ничего не найдёшь.
- Уже нашёл! - воскликнул Валентин. - Одно радует: люди уходят из этого мира так, что и хоронить не надо. Иначе все бы мы сейчас работали на похоронное бюро гробовщиками и копателями могил. Кстати, что сказал Шура? Ты дозвонился?
- А что тут скажешь. Шура уже лыка не вяжет. Теперь сопьётся, как и ты. Сказал лишь, что Конечность забрала Галину утром, в момент, когда они любовью занимались.
- Хи. Воистину, смех с кручиной рука об руку ходят. Представляю его физиономию, когда она исчезла в объятьях другого.
- Прибереги свои куцые комментарии для общества уродливых и тупоголовых.
Глеб стал вдруг разглядывать кухонные стены и углы, затем вышел на балкон и тут же вернулся.
- Не суетись. Здесь, кроме нас, нет никого, - промычал Валентин. - Или уже невтерпёж? Ждёшь не дождёшься руки загребущей? Гляжу, ты неплохо подготовился: помылся, горлышко побрил... Понравиться ей хочешь?
- Мне просто снова эти звуки послышались.
- Ах, звуки... - Валентин вздохнув, перевернул стопку вверх дном, а потом сказал: - Послушай-ка лучше мои звуки. Сейчас я тебе спою песню нашей молодости, помнишь?
- Ни в коем случае! Иди лучше домой, по-хорошему.
Валентин тяжело вздохнул.
- Пойти-то я, конечно, пойду. Вот как только выполню то ответственное задание, связанное со спасением твоей души, за которым сюда явился, так сразу и пойду.
ЧАСТЬ 2
ПРИЕХАЛИ, ЛУЧШЕ НЕ СТАЛО
Патологическая прилипчивость Валентина сделала своё дело. Глеб сдался. Сопротивлялся он долго и отчаянно, но в конце концов не выдержал натиска подвыпившего приятеля и согласился на поездку к Бронзовым прудам, - лишь бы тот отвязался. Иной раз на упрямо рекомендуемую авантюру легче согласиться, чем бесконечно от неё отнекиваться. Вроде как и по течению плывёшь, не изменяя своему обывательскому существованию (ведь ты не виноват - тебя заставили), и в то же время преображаешь жизнь, вносишь в неё свежие эмоции, а всю ответственность за исход мероприятия сваливаешь на того, кто тебя в него затянул. Глеба, разумеется, в данных обстоятельствах рыбная ловля интересовала в той же степени, что и мумию коммунизм, но он был немного фаталистом и решил принять жёсткий прессинг друга как приговор судьбы, данность и предопределение.
Валентин явился ни свет ни заря с удилищами и страшненьким смешным чемоданчиком. Однако Глеб спросонья уже успел позабыть о недавнем согласии и, увидев предрассветного гостя, точно бы вышел из себя, не одолевай его на этот момент полусонное безволие. Он долго щурился и не впускал друга - вспоминал, какого чёрта тот притащился.
- Я не поеду, - сказал он наконец и сладко зевнул, открыв большой рот до предела.
- Исключено. Вчера ты дал слово. - Валентин пронырнул в квартиру, аккуратно минуя размякшего товарища. - Уже двадцать минут четвёртого. Через десять минут Мишка подрулит к твоему подъезду. Ты же не хочешь показаться в его глазах безответственным? Так что поспешай.
В хмурой задумчивости Глеб почесал себе живот. И... повиновался.
- Чтоб ты скис... - Он зло и с ленцой заходил по всем своим комнатам, собираясь в дорогу. Всё это время он ворчал сквозь зубы: - Где ты взялся на мою голову? Какого лешего я с тобой вообще связался! Чтоб ты распух, как дохлая в воде ондатра, чтоб ты...
Валентин молча улыбался. За минуты сборов он лишь раз позволил себе любезно и вкрадчиво заметить:
- Ты много с собой не бери, главное - накинь на себя что-нибудь, чтоб не прозябнуть. Снасти я взял на всех, а закуску по дороге купим.
- Жаба ты, - сказал ему прямо в глаза Глеб, когда уже влез в ботинки.
- Согласен, - охотно кивнул Валентин.
- Вываливайся отсюда... Хотя стой, погоди чуток. - Глеб, не разуваясь, прошмыгнул в спальню. Валентин слышал, как он говорит.
- Я люблю тебя, Маринка. Помни это, если я не вернусь.
До Валентина донёсся звук поцелуя.
- Я тебя тоже, - промямлила супруга. - Помни это, если вернёшься, а меня не будет.
Глеба Валентин выпустил из дверей первым, сопроводив его возвышенным философским взглядом.
Они вышли из подъезда в тот момент, когда Мишка, сидя в своей белой "Славуте", сигналил им звуками клаксона. Белая она была только по определению, на самом деле цвет её с трудом поддавался описанию, иными словами, она была бог знает сколько немытая.
Остановившись на ступеньках, Глеб поднял воротничок коротенького пиджачка, спрятал руки в карманы и, поёжившись, поднял голову к небу. Похоже было на то, что он прощается с миром. Так прошла целая минута; но этой минуты хватило, чтобы перестроиться, и вниз он уже спускался с видом человека, сделавшего в жизни всё задуманное. Его вдруг оставили страх и переживания, а боль и горечь внезапно смыло волной безразличия. Он понимал, что его состояние, появившись спонтанно, будет непродолжительным, но дал себе приказ сохранять его как можно дольше. Всё ж лучше, чем беспрестанно убиваться в ожидании конца. А в целом, внутри Глеба затаились смешанные чувства, и в связи с этим настроение его было непредсказуемым.
- Ты его словно на заклание ведёшь, - сказал Мишка Валентину, приоткрыв дверцу. - Садитесь сзади - впятером поедем, веселее будет.
Только сейчас Глеб заметил, что в машине, кроме водителя, находятся ещё двое: впереди молодой человек, а за ним - женщина. Ему это не очень понравилось.
- Может я... домой вернусь? - закобенился он, но Валентин без лишних разговоров впихнул его на сидение, и тот оказался крепко прижатым с обеих сторон.
Мишка завёл машину и представил Глебу новых лиц.
Рядом сидела Лора - девушка Михаила. Они были знакомы чуть больше двух месяцев, но их явно матримониальные намерения уже приближались к логическому завершению. Как выяснилось, спешка с обручением была вызвана не чем иным, как Её Величеством Конечностью. Именно она своей агрессивной чисткой общества вынуждала многих ускорять жизненные ритмы, впопыхах заканчивать надолго затянутые дела и решать, казалось, неразрешимые проблемы, - в том числе и поторапливала под венец, так как лишь немногие обладают желанием уйти из этой жизни холостяками. Иначе бы на Михаила, зная его характер и фривольное обращение с женщинами, вряд ли можно было так быстро накинуть семейное ярмо. К тому же Лора была не настолько симпатична, чтобы полностью удовлетворить требования Михаила в вопросах страсти и очарования. Приятна и обаятельна, - но только лишь в отдельные мгновения и под особым ракурсом. Чрезмерная строгость во взгляде, угловатые черты лица и порой кажущаяся циничность выдавали в её особе неприступность, надменность и властолюбие. И теперь, сошедшись с Лорой, часто беспутный Михаил выглядел в её присутствии скромным и уравновешенным мужчиной.
Переднее сидение занимал щупленький парень Родион, двоюродный брат Михаила. Он приехал к своему кузену из соседней области всего лишь два дня назад, так сказать, погостить. На самом деле причина была другая: его мать, отца и младшую сестричку в течение месяца поочерёдно забрала к себе Конечность. Родиону ничего не оставалось, как бросить родные пенаты, на которые снизошло проклятье, и прибыть к ближайшим родственникам. В его случае - чем дальше от дома, тем больше шансов сбросить груз горьких воспоминаний, да и надежда на собственное спасение кажется не такой уж захудалой. Принимая во внимание эти обстоятельства, Михаилу пришлось приютить брата и взять его в поездку. Она, по его мнению, должна была пойти Родиону на пользу и исцелить его душевный надлом, - то же лекарство, которое предложил Глебу и Валентин. Вот только, в отличие от Глеба, Родион согласился на этот рыбный вояж с охотой.
Для Глеба и Лора, и Родион были новыми лицами, а вот Валентину уже приходилось несколько раз общаться с невестой Михаила. Неизвестно, какого мнения он о ней был, но вот Лора за эти, пускай даже короткие встречи, уж точно составила представление о несносном характере Валентина, ведь для того, чтобы это понять, обыкновенно не требовался продолжительный период.
Перед тем, как тронуться в путь, Валентином была предложена установка: никаких упоминаний о Конечности. Её приняли все, однако вскоре выяснилось - сохранить уговор будет весьма затруднительно.
Разговор в салоне автомобиля некоторое время не клеился. Каждый старался избегать злободневной темы, но, куда от неё ни беги - всё равно она тебя догонит. Её доминанта не давала разрастись любой другой мысли. Стоило кому-то начать изъясняться, как он тут же непроизвольно подходил к запретной теме и, осознавая это, умолкал. Соглашение было разрушено Лорой. Она вытащила откуда-то кипу газет и провозгласила:
- Послушайте, я вам прочитаю об интересных происшествиях с Конечностью. Подборка газеты "Смех и ужас".
- Мы же договаривались! - вскипел Валентин.
- Всё равно это бесполезная затея, - махнула она рукой.
- Не стоит об этом, - прогундосил и Глеб, отодвинувшись от Лоры, насколько позволяло пространство.
- Почему же? Пишут довольно-таки любопытные вещи. Приведены случаи за последнее полугодие. Вот, например: как утверждают очевидцы, в Лондоне Конечность выхватила самоубийцу в момент, когда тот кинулся топиться в водах Темзы. Таким же образом она не дала покончить с собой пожилой женщине в норвежском Тронхейме, сняв её прямо с петли и утащив в своё неведомое царство. Молодой парень из Гонконга, пытавшийся застрелиться прямо за ресторанным столиком, был избавлен от суицида с помощью той же коричневой руки за мгновенье до выстрела.
- И помереть уже спокойно нельзя, - глухим голосом прокомментировал Глеб, словно обидевшись на Конечность.
- А вот подобные ситуации: рука не дала погибнуть бизнесмену из Торино, освободив его сразу от двух киллеров, наставивших на него свои стволы с явным намерением прикончить. И тут же: девушку из Хельсинки спасла от изнасилования всё та же могучая рука, забрав к себе за шаг до преступного деяния давно разыскиваемого серийного маньяка-убийцу.
- Молодец Конечность, хоть одно доброе дело сделала, - одобрил поступок Михаил.
- Интересно только, чего девушка больше испугалась - изнасилования или страшной шестипалой лапы? - задался вопросом Валентин.
- А как вам такой пикантный случай: в швейцарской Лозанне во время обряда венчания Конечность утянула жениха в самый ответственный момент - он только собирался открыть рот в знак согласия. Тут же следует примечание: как свидетельствуют его товарищи, за неделю до свадьбы жених наотрез отказывался от бракосочетания и сдался только под давлением родственников.
- Вывод: нельзя ничего делать поперёк своей воли, особенно жениться, не то попадёшь на лапу Конечности, - досказал Валентин.
- Слушайте дальше. Спортивные новости. Совершеннейшее светопреставление зверская рука учинила в Риме на финальном матче кубка Италии между Палермо и римским Лацио. За двадцать секунд до конца встречи, при нулевом счёте, в ворота римской команды был назначен одиннадцатиметровый удар. Буквально за секунду до его исполнения Конечность похитила вратаря Лацио, и мяч беспрепятственно влетел в ворота (некоторые тиффози в тот момент справедливо заметили, что это рука Бога, и она благоволит Риму). Судьи приняли решение не прекращать матч и пробить пенальти заново. В створ пришлось встать полевому игроку, так как запасного вратаря не было из-за нехватки футболистов. Гол был забит повторно, и игра продолжилась, но совсем ненадолго. За следующие пять минут рука выудила ещё четверых игроков и тренера команды Палермо, затем утащила судью и переключилась на болельщиков. Настоящая паника началась, когда в воздухе замелькали сразу несколько Конечностей. Так как плотность людей была слишком велика, одна Конечность за раз уносила с собой по два, а то и по три человека. По предварительным данным, на стотысячном стадионе, заполненным на четверть, исчезло около трех тысяч человек; в том числе римляне потеряли пятерых игроков, а у Палермо из всей команды осталось лишь трое.
- Меня интересует, кому отдали кубок? - живо спросил Валентин, но остался без ответа.
- А я так вообще в восторге от человечества, - выразил изумление Михаил, оторвав руки от руля. - Как они могут во времена буйства Конечности умудряться ещё и соревнования проводить! Всё равно, что играть в пинг-понг во время Второй Мировой где-нибудь под Сталинградом в самый разгар сражения.
- Или ехать на рыбалку на Бронзовые пруды, когда мир планомерно испаряется, - добавил Глеб.
- Ладно вам. Я разделяю Мишкин восторг по этому поводу. Как ещё можно выразить своё пренебрежение Конечности, как не продолжать заниматься всем тем, что делали раньше, до её наглого встревания в нашу жизнь? Мы никогда не опустимся до жалкого пресмыкательства! - с достоинством высказалась Лора и продолжила читать: - Ещё немного о спорте. На последнем чемпионате Европы по лёгкой атлетике в Лиссабоне произошло два любопытных исчезновения. Англичанин Пит Дуглас был схвачен рукой за десять метров до финиша, когда стремился к золотой медали на финальном забеге на десять тысяч метров. Радость бегущего всю дистанцию вторым француза Жеме Блозена продолжалась недолго. С полминуты он лежал обессиленным на беговой дорожке, а затем, как только он понёсся совершать круг почёта, его тут же постигла участь англичанина. Он растворился в небытии вместе с французским флагом, который ему кинули с трибун. Золото же досталось россиянину Роману Хлопову, прибежавшему третьим. И последнее: не досталась золото и шведу Хенрику Сундквисту, установившему новый мировой рекорд в секторе по прыжкам высоту. Приземлиться на маты он не успел - зловещая рука схватила его за горло прямо в воздухе. А золото снова досталось россиянину, на этот раз Сергею Мазину.
- Видать, Конечность за славян болеет, раз нашим помогает, - снова попытался вставить острое словцо Валентин, но его старания шутливо резюмировать газетные выдержки успешными назвать было трудно. Их пропускали мимо ушей.
- Вот, посмотрите, шведа сняли в полёте с распростёртыми от счастья руками, - Лора развернула газету и показала всем уникальную фотографию. - Тут как раз и Конечность хорошо видна.
Фотографии Конечности были не такой уж и редкостью, некоторые люди успевали поймать её в объектив фотоаппарата и даже заснять в движении на мобильные телефоны. А вот наяву из присутствующих видел её только один Родион, в момент, когда она забирала с собой его сестрёнку. Он был единственный из всей компании, который не стал глазеть на фото. Он лишь тихо известил:
- Два месяца назад все спортивные состязания были прекращены. Слишком много людей исчезло, включая самих спортсменов.
Его услышал один Валентин.
- Ну и зря, - сказал он. - Сейчас как никогда всем людям необходимо поддерживать спортивную форму. Вдруг там, куда она забирает, придётся сражаться за правое дело, так сказать. Мы в любую минуту должны быть готовыми к бою, то есть сильны физически.
- Прежде чем с кем-нибудь сражаться, ты для начала зелёного змия одолей, - справедливо заметил Глеб. - А-то от тебя уже несёт на весь салон. Когда только успел!
- А у него свой метод борьбы с Конечностью, - заржал Михаил, - дыхнул на неё перегаром - и готово!
Лёгким смешком все осудили болезненное пристрастие Валентина. Унылый Родион и тот скривил рот, что не ускользнуло от взгляда осмеянного. Взгляд этот был совсем не дружелюбный.
Тем временем Лора закончила:
- Всего на чемпионате Европы пропало около двухсот пятидесяти человек, из них двенадцать легкоатлетов. - Она сложила газету и сунула её в сумочку.
Из заключения вытекал вполне логичный вывод, который озвучил Глеб.
- Людные места посещать становится всё опаснее.
Но сразу последовало возражение от Михаила:
- Ерунда, в глухом лесу вероятность попасть под руку не меньше.
- И всё-таки прослеживается тенденция: если рука забирает одного, то в этом месте она, как минимум, покажется ещё раз, - сказала Лора.
- А как быть с тем, что рука утягивает людей в ответственные моменты жизни? Хотя бы взять те, что описаны в газете, например. На случайность это не похоже. - Глебу хотелось придать действиям Конечности хоть какой-то здравый смысл.
Михаил возразил снова:
- Глупости, внимание руки к подобного рода эпизодам вполне укладывается в теорию вероятности. На один такой случай приходится тысячи обычных.
Покамест разбирались повадки и склонности Конечности, заскучавший от однообразного разговора Валентин стал постигать личность молодого человека, сидящего впереди. Сначала молча, а затем, когда в салоне поутихло, началась самая настоящая словесная атака на тихий и замкнутый элемент по имени Родион.
Его донимали самым бессовестным образом. Позже Валентин оправдывался тем, что он попросту хотел расшевелить Родиона, вовлечь его в толки и перетолки, а заодно и просканировать в целях изучения, применяя метод Сократа. Так называемая майевтика - искусство узнавать, чем человек дышит, путём ловко заданных вопросов. Вот только вопросы его были нескладными до бестолковости и часто нетактичными; будь на месте Родиона парень-вышибала с взрывным характером, он бы наверняка поступил по-другому, несмотря на значительную разницу в возрасте. Скромный же Родион лишь изредка кивал головой, совсем не желая вступать в разговор и раскрываться, - за него все нападки Валентина отбивал его дядя. А когда посыпались вопросы о ценности квёлого тела в любовных похождениях и сексуальных подвигах, и парень совсем залился краской, Михаилу надоела эта болтовня. Он остановил машину и, развернувшись, резко высказался:
- Чего ты к нему привязался? Он очень тихий и кроткий паренёк. У него тонкая, ранимая натура. Он хоть и молод, но умён, образован и талантлив. Он вообще - уникум. А ты - обалдуй, и пьяница вдобавок. К тому же тебе сорок два, а ему - восемнадцать. Для тебя он ещё ребёнок, и этот ребёнок потерял всех близких. Думай, прежде чем задавать свои дурацкие вопросы. А ты, - обратился он к брату, - особо не дуйся и не точи зубы на этого балабола, он всю жизнь делает и говорит то, что присуще в основном людям из сумасшедшего дома.
- Но- но- но! - хотел распетушиться Валентин, но тут же остыл.
Родион же засмущался ещё больше и скромно прогнусавил:
- Да ничего, ничего. Всё в порядке.
- Так что не приставай к нему больше! - подытожил свою наставительную речь Михаил и любезно добавил: - Пожалуйста.
Они были уже далеко за городом, когда обратили внимание на то, что им встречается очень мало машин на дороге. Лора объяснила это слишком ранним утром, однако Родион, более других глядевший в окно, оповестил, что он и людей-то толком на улицах не обнаружил.
- Включи радио, - попросил водителя Валентин. - Вдруг в мире произошло то, чего мы не знаем.
Михаил щёлкнул тумблером и завертел ручкой настройки. Из динамиков доносились сплошные шумы.
- Что там может произойти? Только то, что на земле нас поубавилось на пару миллионов. Или Конечность соизволила во всей красе пожаловать, - с ногами и головой. Или, может, с головами? - приговаривал он. - Странно, ни один канал не работает, везде треск.
- Ищи, ищи. Попробуй на других частотах... Вот-вот, вернись назад, проскочил, что-то послышалось.
Поймав, наверное, единственный работающий канал, Михаил нажал на тормоза. Строгий мужской голос монотонно и холодно извещал о каком-то важном событии.
- Внимание! Внимание! Всему оставшемуся населению страны. Уважаемые соотечественники! В связи с трагическими событиями сегодняшней ночи в большинстве стран нашей планеты введено чрезвычайное положение. Стало известно, что за прошедшие сутки Конечность забрала основную массу населения земли. Её активность достигла наивысшей точки, тотальное истребление землян беспрерывно продолжается. По последним данным, помимо огромного количества обычных граждан, печальная участь постигла президентов Соединённых штатов, Франции, Канады, Италии, России, Греции, Китая, Украины, Узбекистана и многих других стран. Вместе с ними исчезли многие политические и видные общественные деятели. Не обошла она стороной крупнейших учёных, военные структуры и местные органы управления. Численность населения земли стремительно сокращается. Учитывая безвыходное положение дел, наша радиостанция заканчивает своё вещание и желает оставшимся в живых согражданам не терять самообладание, не поддаваться панике, проявлять благоразумие и верить в лучшее. Да не покинет вас надежда на то, что когда-нибудь дьявольская рука оставит нашу планету в покое.
Воцарилось молчание. Текст был прочитан ещё три раза. Когда диктор начал повторять его в четвёртый раз, Михаил выключил радио. "Сообщение идёт в записи. На студии, видимо, почти никого не осталось", - упавшим голосом проговорил он.
На планете наступал апокалипсис, от которого у человечества не было ни единого шанса на спасение. Ни потоп, ни война, ни болезни, ни кометы, ни катаклизмы солнца, ни изменение климата, ни что другое, чего так боялись люди, не стало причиной уничтожения рода людского. Землю обрекала на гибель всего лишь чья-то безобразная и наглая рука, вылезающая из поднебесья и чинящая самосуд. К такому повороту событий люди готовы не были. А как быть готовым к тому, чего не ожидаешь? Всё равно, что настраивать себя на то, что небесная твердь упадёт на землю и планета ни с того ни с сего развалится пополам, или на то, что тебя вдруг сожрёт собственный взбесившийся желудок. Такую смерть, которую и представить себе невозможно, не проследишь и не сделаешь от неё даже шага в сторону.
Первым нарушил тишину Глеб. Он, как и другие, использовал минуту общего молчания на малополезные размышления.
- Поворачивай назад. Я хочу вернуться к Марине.
- Смысл? - тут же вопросил Валентин. - От тебя всё равно ничего не зависит. Ну, возвратишься домой, - а она, может быть, уже там, где и большинство президентов. И что ты будешь делать? Слёзно ждать своей очереди? Едем туда, куда собирались.
- Если ей суждено уйти, пускай это произойдёт у меня на глазах, - с твёрдостью ребёнка произнёс Глеб и стал упрямо настаивать на возвращении.
Лора посоветовала сначала позвонить по телефону, но затея оказалась напрасной. Чтобы успокоить соседа, она предположила, что в такой ситуации вряд ли работает хоть какая-то линия связи. Однако Глеб встревожился не на шутку и стал рваться домой ещё сильнее. Видя, что у него на поводу никто не идёт, он сам потянулся к дверной ручке, желая выйти.
- Да что ж это такое, чёрт бы вас побрал! - Этими словами его потуги кончились. Спутники крепко прижали его с двух сторон, а Михаил завёл машину и медленно поехал вперёд.
- Не будем суетиться, - спокойно сказал он. - От судьбы не убежишь, так же, как и от Конечности. Спасти мы, к сожалению, никого не можем, даже самих себя. Остаётся полагаться на везение. А если не повезёт, хоть развеемся напоследок, а то ведь в царстве Конечности не то что рыбку половить - паучка зашмыганного заприметить не удастся.
- Ты ведь попрощался с Маринкой? - спросил Валентин и сам же сразу ответил: - Знаю, попрощался, сам слышал. Так что ты не ёрзай тут возле меня, а сиди смирно и как можно радостнее жди своего часа, раз уж ни на что не надеешься. В конце концов, соблюдай главное условие нашей поездки: что бы ни случилось, не унывать и держаться на высоте, а не плакаться и падать в обмороки. Большинство людей уже смирились с тем, что обречены, и доживают свои дни гордо и празднично. Мы как те раковые больные, которые, зная, что у них неизлечимая четвёртая стадия, могут остаток жизни провести по-разному. Одни безутешно вздыхают и волосы на себе дерут, другие гуляют на всю катушку, если, конечно, в состоянии. Ты здоровый крепкий мужчина, но - плакса.
- Я просто хочу последние минуты жизни провести с Маринкой, - продолжал изнывать Глеб.
- Проведёшь с нами.
- Да пошёл ты!
- А я вот что хочу сказать, - вмешалась Лора, - Заметьте, Конечность разбушевалась, как бешеный Фантомас, а мы с вами целёхоньки сидим. Исчезло больше, чем полмира, и по теории вероятности, хотя б один из нас тоже должен был бы пропасть. А мы все по местам. Немного странно, не правда ли? Ведь в жизни как - когда идёт всё хорошо, вряд ли кто будет сворачивать с наезженной дороги. Нас ещё не схватили: значит, можно сказать, у нас, при общем хаосе и смятении, пока тоже всё удачно складывается. Начни мы куролесить влево, вправо, назад - неизвестно, что случится. Это всё равно, что бежать от своего счастья и умышленно искать неприятностей. Так что не будем дёргаться и менять направление. Суматоха - подруга неудачников. Может быть, это существо с гадкой рукой только и ждёт, когда мы начнём суетиться.
- Глупости. Всем известно, что Конечность совсем не интересует какое бы то ни было поведение людей, - сказал Глеб.
- И всё-таки. Кто её знает, эту Конечность.
Глеб перестал сопротивляться. На самом деле он не знал, где ему лучше встретить свой конец. Неохотно, с напускным безразличием, он отдался течению, которое создали сами себе его знакомые.
Михаил постепенно разогнал машину до скорости, превышающей дозволенную правилами дорожного движения. Трасса была пуста, встречные автомобили попадались редко - так и хотелось позволить себе прокатиться с ветерком. Собственно, раз уж над миром нависла вражеская рука неминуемой гибели, позволить себе можно было практически всё.
- Чего это ты там бормочешь, брат моего друга? - Валентин, заметив, что Родион, наклоня голову, сосредоточенно шевелит губами, вытянулся вперёд и, выкатив глаза, удивлённо воззрился на него.
За Родиона ответил Михаил:
- Он молится, не мешай ему.
Валентин икнул от неожиданности.
- И кому же, интересно, он молится? Боги всех религий давно пустили наши души на ветер, а тела продали по сходной цене бесовскому племени. Впечатление такое, что Конечность их самих прибрала к себе. А! - стукнул он себя по лбу. - Я понял: ты, наверное, исповедуешь новую религию и молишься самой Конечности!
- Он, наверное, принимает Конечность за руку господню, - допустила Лора. - Так, Родион?
- Эдак можно любое бедствие принять за волю божью, - усмехнулся Глеб.
- А в религии так оно и есть, - сказал Михаил. - Любое действие, исходящее не от человека, есть божье проявление. - Несмотря на удручающее положение вещей, он чувствовал себя за рулём свободно и раскованно.
Родион, наконец, перестал шептать себе под нос и соизволил высказаться:
- Я не молюсь. То, что я говорю, нельзя назвать молитвой, это скорее выражение чувств и мыслей в форме обращения.
- Обращения к кому? - спросил Валентин.
- Ни к кому конкретно. К тому, перед чем мы все бессильны, но что более разумно, чем мы, а значит, смею надеяться, милосердно. Я пытаюсь установить контакт, а точнее, найти гармонию с неопровержимыми законами вселенной.
- Ну, разумеется, как я сразу не догадался, - хихикнул Валентин. - Я буду долго смеяться, если тебе удастся установить эту связь. Представляю себе: рука неопровержимых вселенских законов вместо того, чтобы схватить Родиона за горло, протягивает ему шесть с половиной пальцев для рукопожатия.
- Вот-вот, все религии одинаковы. Каждый верующий норовит выклянчить спасение себе, а о других забывает, - с укором отметил Глеб.
- Я пытаюсь помочь всем, не только себе, - надулся Родион. - И я совсем не считаю, что рука является исполнителем законов вселенной. Однако установление контакта с высшими существами всегда даёт шанс убедить их в том, что мы не заслуживаем безжалостного истребления подобно крысам или прусакам, ибо способны размышлять, а значит - следовать высшим законам.
- Что-то я сомневаюсь в гуманности высших законов. Да и руке на них наплевать. Какой-то ты неправильный, Родион. Агнцем хочешь перед ней прикинуться, хитрюга?
Валентин уже был готов к новым атакам на парня, но Михаил снова за него заступился.
- Чего вы от него хотите? Он ещё дитя малое. Пускай себе забавляется, сколько хочет, лишь бы до чего плохого не дофилософствовался.
Михаил остановил машину, так как увидел на встречной полосе у обочины плачущую толстушку и подростка лет пятнадцати. Мальчик стоял, тесно прижавшись к женщине, и тоже всхлипывал. Рядом с ними, чуть съехав с трассы, стояла "Фора", дверцы её были открыты, а внутри пустовало. Михаил поинтересовался из окошка о причинах слезоточивых переживаний, хотя не нужно было обладать особой интуицией, чтобы понять, в чём тут заключена проблема. Так и есть: женщина сказала, что её мужа минуту назад забрала Конечность; при этом он чудом умудрился нажать на тормоза и остановить автомобиль. И теперь, не умея водить, не зная, как жить и что делать дальше, она и её сын стояли и тихо плакали. Они, наверное, ещё надеялись, что Конечность вернёт мужа и отца обратно... Но Конечность никогда никого не возвращала.
Ничего не оставалось, как пожалеть их и довезти до ближайшего населённого пункта. Михаил вытащил из багажника трос и взял "Фору" на буксир. Дальше ехали намного медленнее, на что Валентин безжалостно заметил:
- Зачем ты с ними связался? Сейчас всем не поможешь. Чуть позже их всё равно Конечность заграбастает, а ты ещё виноватым останешься, подумают, что специально к ней в лапы привёз.
- Не подумают. Не успеют, - сказал Глеб. - А доброе дело - оно таковое и до, и во время, и после Конечности.
- После Конечности одни муравьи да мухи останутся, - хмыкнул Валентин.
Неожиданно прямо перед машиной дорогу перебежал какой-то зверёк, и Михаил тотчас притормозил. У всех ёкнуло сердце.
- Это всего лишь заяц, - успокоил Валентин. - Чего вы так испугались?
- Неожиданности, - за всех ответила Лора. - Он появился так внезапно, как и эта чёртова рука возникает. Всё внезапное сейчас пугает.
Михаил завёлся и снова поехал.
- Поглядите, как там женщина с ребёнком. Я чересчур резко остановился, они и так не в себе.
Оглянувшись, Валентин преспокойно произнёс:
- А там не на что больше глядеть. Зря переживаешь - в машине пусто.
Стиснув зубы, Михаил вышел, отцепил трос и раздражённо бросил его в багажник. Родион наивно стал выяснять причины исчезновения.
- А всё-таки мы с вами счастливчики, - провозгласила Лора. - Надо же. Чем мы ей так приглянулись, что до сих пор живы?
- Чистая случайность, - сказал Глеб. - Мы у неё на десерт.
- Скорее, рука нас невзлюбила за что-то, раз отказывается вытаскивать из мира сего, - предположил Валентин. - Будем продолжать в том же духе.
Следующую остановку Михаил сделал, когда увидел шедшую навстречу группу из семерых человек. Впереди шёл уверенный в себе парень и нёс высоко над головой коричневый флаг, на котором была изображена огромная кисть руки. Все семеро были одеты в длинные коричневые кафтаны.
- Вот и конечники объявились, видали таких? Низко кланяются и лебезят перед рукой. Задобрить хотят, сучьи дети. - Валентин с досады плюнул в приоткрытое окошко. - Целую религию себе состряпать успели. Смотреть противно. Езжай мимо, Миха, не то я им сейчас задам перца!
Шествующие конечники выглядели разновозрастно и хором пели песню, восхваляющую Конечность. Мотив был посредственный, да и слова, видимо, состряпаны доморощенным служителем муз. Страх перед таинственным властелином людских жизней заставил этих людей идеализировать могучую руку и, безоговорочно отдав ей божий трон, увязнуть в низкопоклонстве. И теперь они, обретя новую веру, гордо шли по дороге и благоговейно одаривали нового бога панегирическими речами и молитвенными песнями.