Ларин Эдуард : другие произведения.

A Huevo

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:

   A Huevo
   Song The Trashmen
   По просьбе читателей все главы собраны вместе.
   Схожесть звучания - не есть схожесть понятий.
   Перевод с испанского. Все права соблюдены.
   Там присвоена категория 18+.
   Пусть и здесь так же: 18+.
   Оглавление.
      -- Глоссарий.
      -- Часть 1.
   Глава1.
   Глава2.
      -- Часть 2.
   Глава3.
   Глава4.
      -- Без номера глава.
  
   Глоссарий
   составлен для того, чтобы читатель знал, что привычные ему названия, термины, имена в других местах и на других языках обозначают совсем не то, к чему он привык.
   Укронский язык простой. Чтобы не лазить сюда постоянно - проще выучить.
   Ukrоnskii a simple language. Not to climb here all the time - it is easier to learn.
  
   Глоссарий - это объясняющий малоизвестные слова, употребленные в каком-нибудь сочинении, особенно у греческого и латинского автора. Глоссарий -- это также список используемых имён, терминов, выражений. (Википедия).
  
   Глава 1.
   Властитель Цера - Счетн.
   Алга - его, Счетна жена.
   Река Церута впадающая в Тант у самой его дельты.
   Церуты - Племя.
   Церат - большой корабль.
   Кпьенн - командующий войском Цера.
   Церант - старая столица церутов в дельте Танта.
   Порнуха - святая богиня плодородия и семьи.
   Нарбут - Самая высокая вершина континента.
   Укрон - империя.
   Комры - летающие мелкие кровососы.
   Алегнур князь лесных племён, захвативший Бурган. Спустя столетия была создана империя. Укронад - столица.
   Этерия - область Укрона у верхнего берега моря.
   Германда и её правительница
   Меркюля - наместница Геманды..
   Канга - самое жаркое и влажное место.
   Графур Дун-а-ёб длинный и тощий инициатор похода в Канга.
   Кочой - узурпатор империи.
   Волан - ходячий секретарь, а потом первый легат при попечителе землеустройства Гофре. Советник блюстителя престола с правом вхождения в любое время.
   Луй - командующий армией империи, без военного звания, как бы гражданский, но из военных.
   Сорт - маршал.
   Злотув, подмаршал, старинный холуй Кочоя. Откровенный, не стесняющегося никого, вор.
   Дамдам - госсекретарь, типа управляющий делами империи.
   Мизантроп - это человек, который не любит людей, ненавидит и презирает общество, часто противопоставляя себя ему.
   Князер - Хозяин, властитель земель в определённых границах в древности (в доимперии).
   Урюк, недомаршал - командир сборного легиона.
   Легат Морози, из попечения дорог империи.
   Изюма - Изума сестра легата Морози - надсмотрщица "Приюта убогих" с 30 филиалами.
   Тант - самая большая река империи. Большой приток Индук.
   Гебель - пустыня.
   Кашпро озеро, которое находилось уже не в пустыне, а в начинающейся саванне. В озеро втекало три реки и восемь ручьёв. Из озера вытекала только речечка Анагара.
   Монтажур - надзиратель империи за ремёслами.
   Шланг - попечитель дорог империи.
   Гофра - попечитель землеустройства империи.
   Токистр - инженер-строитель.
   Рал - главный токистр войска.
   Сковорц - надзиратель за сферой: религий, здоровья, санитарии и захоронения.
   Уомо - мысль, размышление, мозг, голова, идея.
   Борн подмаршал обеспечения похода.
   Васькис легиондор - командир легиона ветеранов.
   Хирмаг легиона.
   Дурманг - главный врач легиона ветеранов.
   Санистр - типа фельдшер из каждого батала дежурят по легиону по очереди.
   Колбок - комбатал обеспечения легиона ветеранов.
   Лент - младший офицер. На шлеме одна лента. Двулент - следущий ранг с двумя лентами.
   Батал - структурная единица войска, командир её - комбатал.
   Рту - часть батала.
   Ртумистр - командир. Хоть ему и разрешён лошдун, но покупается за свой счёт. Поэтому многие ртумистры ходили пешком.
   Капл - батальный, легионный, армейский священник, капеллан, мозгоёб.
   Хуес - комбатал и капл батала обеспечения легиона Урюка.
   Сержан - командир деса - десятки, отделения рту из 6-12 легионеров.
   Ворд - солдат.
   Ждуча - жена Ворда.
   Гогис - Сержан Ворда.
   Момид - его ртумистр второй рту.
   Пятый батал - командир Фелис.
   Эксел - солдат. Его сержан Ебнун. Третий рту - Балон. Второй комбатал - Дрызг.
  
   Солдики. Исполнилось мальчишке десять лет, его отдали в армию. Значит он малый солдик. Прослужил два года - просто солдик. Через четыре, как ты - недолегионер. Через пять - подлегионер. А когда его сочтут настоящим легионером это даже не от сержана или ртумистра зависит.
  
   Понт - предводитель конного, своего рода, отряда. У него три помощника-оруженосца-телохранителя - понты. Каждый из понтов командовал ещё и своей вспомогательной группой из девяти человек. Их называли подпонты.
   Жулин - один из претендентов на престол.
   Менут - танец императора.
   Соклот - брат претендента, командир экспедиционного войска. заместитель Соклота, Савель. Писарь Соклота коротышка Глубин, придор.
   Горген - комбатал один в этом войске.
   Резок -ртумистр десять в его батале.
   Крок, Мелок, Грув и Геро - солдаты в рту Резка.
   Самлют - махание шлемом при отбытии для выполнения приказа вышестоящего начальства.
  
   Графмарк - Урфено Джосу - тесть Жулина. Находились на плато Бурган. Кремл - его дворецкий. недомаршал Прояблон - воевода армии. Командир первого Батала экспедиционного корпуса кривой Горген. Кадык - начальник охраны. Казначей Палц, механик Шурп, технолог и изобретатель Крантыр. Аббатисса монастыря смелых куртизанок Овильюна, начальник складов, запасов Гарантул. устроитель земли, плотин, дорог и зданий, шахт и копей хранитель лесов, воды и горючих камней Чуейс.
  
   Хуй, хуи - холуй, холуи.
   Перд Пятый - другой претендент.
   Бурдугцы, бурдуги- агрессивные племена из-за моря.
   Похвалялы - те, кто официально хвалит властителей, чиньрылов и др.
   Мевдь - громадный хищник среди льдов и снегов гор.
   Гулг - начальник стражи императора и покровитель в начале карьеры Кочоя.
   Чиньрылы - чиновники.
   Бургерия - администрация города.
   Бургер Савильё и алькальд Мехем, маркузун Труфан (титул и имя знати).
   Гаро - мера земли =1 га.
   Килом - км.
   Литёр - литр.
   Кигом - кг.
   Тоннел - тоннель
   Зрик - наблюдатель.
   Глубь - птица для доставки сообщений.
   Жоук прапорн - вербовщик в армию, недоофицер. Ленты на шлеме не положены.
   Лошдун - лошадь.
   Придоры - пидоры.
   Перчур - городской чиньрыл.
   Бегемл - здоровенный бык без рогов который ест даже тину в болотах и реках и неплохо плавает.
   Порнуха. Богиня плодородия.
  
   Казначейские обязательства на малые монеты с 22 императором. Большие монеты - с последним.
   Малые монеты считались золотыми, но хождения не имели. В малой монете было двадцать четыре больших. Большие - груссы имели, хоть и считались как серебряные, но серебро в них не достигало и 10%. Большие монеты состояли из 24 мелких с гербом империи - петухом, поэтому и звались петушками, птушками, петами. Их можно было рубить на три, шесть и более частей, но рубили только на три и шесть. Там даже были углубления для точной рубки.
  
   Таркан - таракан.
   Комры - комары.
   Федура - тотемная кошка справедливости и закона с повязкой на глазах и выпущенными когтями.
   Самга - самогон.
   Банны - бананы, курга - курага, сливон - чернослив, дын - дыня, чесн - чеснок, лко - репчатый лук, тык - тыква, куура - кукуруза, хопок - хлопок.
   Порсик - поросёнок.
   Соба - собака.
   Ёбакула - типа акулы.
   Колмар - гигантский кальмар.
   Аран - варан.
   Кордайл - крокодил.
   Срикала - город формирования легиона ветеранов.
   Сурепа - область на берегу моря где одиннадцать лет назад произошло единственное столкновение с бурдугцами.
   Сурепка - столица области Сурепа.
   Митрохун - уполномоченный проводитель церемонии в храме.
   Сурикаты - пустынные зверушки.
   Ыблый - былой.
   Идот - ругательство в Укроне. Человек без мозгов.
   Катра - карта
   Зда - 3,14зда
   И здец - Завершение чтения в школах, молитвах, судейских решений. В разговорной речи - конец, капут, без возврата или отступления. Смерть навсегда.
   Офса - офис, контора, приемная, кабинет
   Кэмэлот - верблюд.
  
   Глава 2.
   Драки - драконы.
   Токистр - военный инженер-строитель. Главный токистр экспедиционного войска Рал.
   Уты - утки.
   Гсы - гуси.
   Солдики Стос и Армис. Их сержан Свек. Их ртумистр три Гвоз.
   Понт - барнет Кусокр. Другие понты: Дрег, Дранг, Пойнт и Зулу семнадцатый.
   Подпонт - Дратан.
   Кро - зайцы.
   Тетра - тетрадь.
   Херрь - подстава, неприятная ситуация.
   Хреннью - мелочь, погрешность.
   Абам - казначей империи.
   Дивагноз - диагноз.
   Ёпаль - лучший друг Кочоя.
   Мши - мыши.
   Цензор всех святых при войске преподобный Герундий.
   Герундий - цензор всех святых при войске.
   Лютен - типа цветок лютик.
   Камш - камыш.
   Мея - змея.
   Дюжа - двенадцать.
   Просп Вей - Проспект Вей. Главная и самая богатя улицы Сурепы.
   Брендя - брехня.
   Шредер - надзиратель за судом, прохерским надзором, следурскими расследованиями.
   Кандвалы - кандалы.
   Янарий. Праздник святого блаженного Янария, в связи с получением святости Янарием.
   Следур Крабон.
   Имперуны - жители империи Укрон.
   Дристь, дрись - дристь та ещё.
   Тостер - начальник службы безопасности и личной охраны.
   Бутер - начальник дворцовой стражи.
   Воспит - воспитатель.
   Кадемия - академия.
   Фак - факультет.
   Гон Дон - наследный властитель, хозяин, руководитель бывшего государства Дон.
   Бонжур де Жур - охранник императора.
   Клю - ягода типа клюквы.
   Со - просо, сорго, рис, что-то такое. В летописях не уточняется.
   Бурканец Долдун - советник Укронада.
   Претензион - податель претензий.
   Сахель - полузасушливый регион.
   Хулиси - старая столица империи.
   Залупанц - регион рядом с Доном.
   Деза - обманная информация.
   Грачендуб - главный по мобилизации и обеспечения людским и лошдунным составом продовольствием, вооружением армии в главном штабе.
   Чур - предок.
   Афрера-воительница - богиня.
   Манок - среднее между маниоком и бататом.
   Бубут - слегка кривой кинжал.
   Бардаж - бердыш, алебарда.
   Веси - поселения, но не города.
   Дюжий - Сильный, крупного телосложения.
   Бойкот - легиондор седьмого легиона.
   Остриё - Тактическая единица бронированной конницы. Клин от трёх и до сотни воинов.
   Безяна - обезьяна.
   Пук - паук.
   Тензия. Комбатал батала ветеранов.
   Меморы - мемуары.
   Гнидура - гнида. Яйца вшей. Прикрепляются к волосам или одежде.
   Мурьи - муравьи.
   Конц - арбалетный болт.
   Тантар - городок при мосту через Тант. Начальник охраны моста ртумистр Иней. Его отец Узор Иней.
   Даллен - записал все сказки, мифы, легенды, песни церутов.
   Рбкон - завершил систематизацию Даллена, произвёл обобщения, выделил основные моменты.
   Абсит - сделал выводы и доказал их откуда пошла церутская земля и кто такие церуты.
   Топонимика - раздел ономастики, изучающий географические названия (топонимы), их происхождение, смысловое значение, развитие, современное состояние, написание и произношение. (Википедия)
   Эндемик - от греч. ??????? -- местный) -- специфическая составная часть какой-либо флоры, фауны. К эндемикам относят виды, роды, семейства или другие таксоны животных и растений. (Википедия)
   Абсит, Осен, Зимон, Летн, Висна и Рлдуга - новый совет Цера по управлению страной.
   Орех - каменное ядро для метания.
   Валда - кувалда.
   Шак - металлургический шлак.
   Бастр - упрочнитель шака.
   Кучерон - ртумистр и замштаба войска Сорта по посыльной службе.
   Капл Кирл - священнослужитель войска Сорта для проведения разных служб и церемоний.
   Петь романсы - инфляция денег, включать печатный станок.
   Псало?м - жанр и форма лирической молитвословной поэзии, зачитываемой как реп с хип-хопом в соуле и немножко шансона на трансе.
   Стибрить - украсть.
   Байрон - типа баран.
   Хилуин. Прапорн, помощник ртумистра первого рту второго батала седьмого легиона.
   Лопх - типа лопух.
   Седор - беглец. Опытный легионер.
   Робим Гум - В народном фольклоре защитник крестьян от беспредельщиков властей.
   Камута - приток Церуты.
   Сержан Гном на переправе в Ван-дее. Антиквар. Брадобрей, он же цирюльник, он же зубник, костоправ, знахарь, ветеринар, заживитель ран, аптекарь, находился прямо у причала, с другой стороны будки охраны.
   Ван - неофициальный титул наместника Ван-деи. Первый слог от названия города. Их имена жители и не знали. Была даже пословица. "Наместники приходят и уходят, а только Ван - остаётся".
   Легионда - игра легионеров и всего остального населения. Крашеные карточки четырёх войск. Красные, черные, синие, жёлтые. Войском командует маршал, значит на карточке один большой цветной щит. Его зам - подмаршал - два щита. Зам зама - недомаршал - три. Легиондор - четыре щита. Комбатал - пять. Ртумистр - шесть. Лент - семь. Прапорн - восемь щитов. Сержан - девять. Три легионера по десять щитов. Один солдик - одиннадцать щитов.
   Цензор всех святых при войске, щитов не имел, но перебивал всех. Был один на всю колоду. Типа джокер в земных картах.
  
   Кудыка - большое ветвистое дерево.
   Менстра - богиня антизачатия.
   Трамбон - бог всех богов.
   Мэйкун - пророк всех пророков.
   Кэит - Кот, кошка.
   Кратом. Листья большого тропического дерева. Стимулируют.
   Рест - Отдых.
   Водра - разбавленный церский спирт, бывает и настоенный на травах или ягодах. Тогда он окрашивается в разные цвета.
   Трипс - спирт.
   Конва - беспрерывный оборот по кругу.
  
   Часть 2.
   Глава 3.
   Таверна "Под колпаком у Мю" в Ван-дее.
   Увор - уважаемый огромный рот. Древнее обозначение уважения и величия собеседника.
   Вёс - типа ячмень, овёс.
   Юдо?ль - устаревший синоним долины; ныне религиозный символ, обозначающий сложности, тяготы жизненного пути.
   Пста - капуста. Капста - что-то вроде капусты или её другой вид.
   Шти - суп из капсты.
   Наряд - это не форма или одежда, а снаряжение солдата, части или целого подразделения для выполнения каких-либо функций.
   Шипник - шиповник вроде бы.
   Косая - как бы косуля.
   Дебл - умственно отсталый. Оскорбление в Укроне.
   Дрим - страна с той стороны хребта Нарбута.
   Манда - влагалище самки животного. Теплое волосистое место, где любят собираться насекомые живущие на человеке вши, блохи и др.
   Улк, улки - волк, волки.
   Фил, филя - большая хищная ночная птица. Названа по имени известного укронского певца.
   Удод - армейский сленг. Солдат, которому уже отрубили голову, а он ещё машет мечом.
   Путна - верёвка чести, которую свивают самоубийцы. Давно стала ругательством. При потере чести никто не вешался. Вообще эту потерю не замечали. Даже военные не упоминали что её имеют.
   Грачен - дерево на котором любят птицы вить гнёзда.
   Орехон - камнеметательное орудие.
   Князер Понт Керал семнадцатый - хозяин и командир тяжёлого лошдунного острия Войска Сорта.
   Герцогер Олл Красный - хозяин и командир тяжёлого лошдунного острия Войска Сорта.
   Крнад - сын Дратана.
   Кукушта - приток Танта.
   Баендер. Временный легиондор командир гарнизона лагеря на слиянии Индука и Танта. Его зам временный комбатал штабного рту и заведующий всеми складами Альхен. Комбаталы обеспечения Паник и Балаг.
   Дермур - термит.
   Палба - палуба церата, баржи.
   Прапорн Пригож - повешенный завсклад.
   Казноб - сокращённое название казначейской расписки.
   Ахунмата (Hakuna Matata) - типа дольче вита.
   Томбе и Пазне - области с разных берегов Индука у третьего моста между Канга и Гебель.
   Командир рту с прапорном Хилуином - лент Изол.
   Тумба - железная шишка посредине щита.
   Тяпка - военно-строительная мотыга. Происходит от слова "тяпать", то есть бить остриём по земле. Сам глагол "тяпать" произошёл от звука "тяп" - удара по мокрой глине и ли почве.
   Хавалодрыног - бывший прапорн Хилуин.
   Шарш - жидкий холодец.
   Лайтуи - народ области Укрона Лайтуй. Отличаются низкорослостью.
   Кова - корова.
   Бычун - бык.
   Байроница - самка байрона.
   Пявка - бывают двух видов, красные и чёрные. Плотоядные червяки.
   Помпа - отверженный бог. Периодически самовоскрешается или освобождается от заклятий, наложенных другими богами, оживляет мертвецов и пытается захватить власть во всём живом мире. Последний день Помпа, когда он бился со всеми перед тем, как его схватили и заточили или умертвили, или ещё что-то сделали. Существует множество трактовок, исповедуемых теми или иными течениями учёных-релиоговедов. Раньше считалось что он находится на кончике иглы, поэтому иглы не могли находиться со свободным концом. Игла была должна в чём-то торчать.
  
   Пейзаны - сельские жители. К ним причисляли и тех, кто жил рядом с городами, но имел свой клочок земли.
   Тлёма - маленькое насеко объедающая листья полезных растений. Без мозгов, ушей и глаз, но на шести ногах.
   Насеко - мизерная живая штучка. Их много. Встречаются даже с глазами, а красивые крылья, некоторые насеки отобрали у фей.
   Алекгуив главур паясников, в Срикале. Неизвестным образом он завел младенца. Его звали не иначе как "родил через жопу" или, сокращённо, рочеж.
   Труфаса - самга маркузуна Труфана.
   И здеть - бессмысленный трёп.
   Вор-обь-ён глава всех гильдий города Срикала.
   Тиктис - прочное и гибкое дерево для изготовления простых, а не составных (композиционных) луков.
   Травелюга - пешкомшественник.
   Шамбашалтайн - страна и город в Дриме.
   Ахарадж - властитель в Шамбашалтайне.
   Брхат - дед-музыкант в Дриме. Бывший церут и пленник бурдугов.
   Ланудонр - порт в Дриме при впадении реки Делим в море. Местное название порта - гавняня Делим.
   Пристанище богини Афреры-воительницы в Срикале. В ней предпочитали останавливаться гонцы и военные. Хозяин - бывший комбатал Трещал.
   Приход богини Порнухи "Скромные труженицы похоти" напротив пристанища богини Афреры.
   Облыга - ложное донесение, заявление, суждение.
   Фрар - свободный, вольный, или почти вольный человек, на хорошей и сытной должности.
   По горну - примерно то же, что и по барабану.
   Гриндя - зелёный цвет нового совета. Старый, Кочоевский совет ходил в красном. Красный был главным цветом империи.
   Дехерически - как бы демократически.
   Катоваться - перебиваться, находится, бездельничать.
   "Х" ворота в Срикале. От них начинается дорога на старую столицу империи Хулиси.
   "У" ворота, а от этих ворот - дорога на Укронад.
   "Й" ворота. Эти ворота никуда не вели, и почему их так давно назвали никто не знает.
   Трухля - внутреннее содержание не соответствует наружной оболочке.
   Рапсон - корнеплод из которого делают лёгкое масло для богослужений.
   Фуршрет - Приём во дворце с максимумом пойла и минимумом закуски.
   Религи - Высокопоставленные служители религиозных и не только культов.
   Клапан - наместник Лайтуйи - советник-чиньрыл второго разряда сын Шланга.
   Пугчурута - вечно молодящаяся звезда всех имперских балов.
   Микстура культов - как бы минкульт.
   Мекакавр - преподобный, у Сковорца по микстуре культов.
   Кара - длинная, весельная, с одним прямым парусом, плоскодонная лодка бурдугов с загнутыми вверх носами спереди и сзади. На ней можно было не разворачиваться. Просто переносилось рулевое весло. Поэтому у них и было два носа и ни одной задницы. Кормы в смысле. Церуты называют её челонок. Это произошло от того, что кары могут легко шнырять - челонить, туда-сюда, почти по всем рекам империи. Где уровень воды до середины бедра.
  
   Прострация - это крайняя степень изнеможения, расслабленности, упадка психической активности.
   Простата - мужская железа, которую надо беречь. Может заболеть от чего угодно. Даже от отсутствия секса, так и от усиленного.
   Нирвана - это не женщина, но погружение в нирвану, сходно с погружением в женщину. Это означало свободу от желаний, страданий и привязанностей. Чаще всего, нирвана появляется после оргазма.
   Корвалол - корабль похожий на церат. Строят их корвалы из страны Корвал.
   Бардажить - вцепиться в чужой корабль и, забравшись на палубу, убивать экипаж, чтобы захватить корабль.
   Корпо-арати-вах - пьянка типа праздник у бурдугов.
   Блевутна - обратный выход пищи из желудка.
   Добрпонж - хозяин корвалола.
   Зуюх - шкипер корвалола Добрпонжа.
   Тека-ипо - долгосрочный лизинг.
   Помпейство Корвала - царство наследственных абсолютных монархов.
   Помп, помпы - абсолютные монархи Корвала.
   Алсу - налётчик на корвалол в Ланудонре.
   Штевень - Толстый вертикальный брус, составляющий основание кормы или носа корабля.
   Явь и Навь - мир живых и мир мёртвых.
   Понт Шмыг - великий герцогеллерон Германды. Его остриё участвовало в нападении на мост в Тантаре.
   Патрионадутры - жулики всех мастей использующие темы патриты для своей пользы.
   Дагрон - область-вассал Дрима. Кроме песка и глины там ничего нет.
   Дрель - река с другой стороны хребта Нарбута.
   Валья - успокоительный отвар.
   Прелюдия - показ перед людьми, демонстрация чего-либо определённого в определённой последованности.
   Бурьян - маленькая провинция в Укроне.
   Якимаки - не большой регион в сахеле Укрона.
   Крамола - запрещение, противозаконность, предосудительно.
   Блядун - городок в Укроне.
   Басрена - порт в Корвале.
   Селуду - засоленная жирная рыба.
   Корвалар - титул и титульное имя абсолютного монарха Корвала.
   Вышевсевнебе - он же пик Нарбут.
   Ахараджанур Групепешар - сын ахараджи, но не наследник Шамбашалтайна.
   Лопоухер - дважды старшен. Заместитель Групепешара в экспедиции. Опытный воин.
   Чертох - сказочный персонаж.
   Пергам - тонкая выделанная кожа для письма в древности, после её использования пчёлами в качестве пчельника. Из-за этого кожа не гнила, не покрывалась плесенью и была если не вечной, но всё-таки.
   ИМПЕРИЯ СУШЕК - государство-предшественник Шамбашалтайна.
   Вродеукропждали - правнук предыдущего ахараджи. Друг и член экспедиции Групепешара.
  
   Глава 4.
   Близир - увеличительная оптическая труба.
   Двигун - похож на домкрат.
   Вашгад бывшая столица Дрима на берегу священного озера Шамба.
   Гегемон - тот, кому принадлежит руководящая роль в чём-либо, кто господствует, главенствует над кем-то.
   Купаж - временный легиондор начальник обоза и его охраны, посланный к легиону Бойкота.
   Понуриться -  впасть в уныние.
   Кидрык - с плеч долой из сердца - вон!
   Лакхак - типа чай.
   Стула - министр правительства Шамбашалтайна.
   Престол ахараджи - то есть перед столом правителя. Совет министров Шамбашалтайна.
   Телепузиркан - главный наследник ахараджи.
   Конфа - конфессия.
   Донемог - глава комита по взаимодействию с другими конфами, верами, странами и обществами самой верной веры Шамбашалтайна.
   Шафуран - ценная приправа для приготовления изысканных яств.
   Толмач - знаток двух и более языков.
   Корьед - толмач у горцев.
   Лень - как бы олень.
   Плолон - плен.
   Храмитель Вернейшей Верной Веры (ВВВ) - высший, почти что равный пику Вышевсевнебе, титул служителя культа в храме Первозданного Блаженства.
   Вервевер - имя Храмителя Вернейшей Верной Веры.
   Жлоб - жадина, скряга, скупердяй, ведущий себя весьма по-хамски или агрессивно к другим людям.
   Зривкореньчё - богач, хотевший купить как рабов Ворда, Эксела, Стоса и Армиса.
   Держать под мышкой - в охапку, прижимая к себе.
   Хроникоиды - летописцы происходящих действий.
   Уёбцы - ругательное слово Шамбашалтайна. Перевод неизвестен.
   Ёб - армейский сленг. Просто мусорное слово при разговоре. Ничего не означает, кроме прокладки между словами.
   Матьтвю - оскорбительное восклицание Шамбашалтайна.
   Сука - поселение в Укроне, где располагалась школа солдиков Стоса и Армиса.
   Сушина - сушёное мясо.
   Тагол - самгальщик.
   Муркия - недоалкаш.
   Проходимец - Лопоухер, который как бы проводник в страну Алга.
   Манипулдом - управляющий походом.
   Селуфи - по шамбашалтайнски - это свидетельство пребывания в каком-то месте или с кем-то. При подписях с данными свидетелей, может служить доказательством в юридических и религиозных делах.
   Бодигарот - в Шамбашалтайне охранитель живого или мёртвого тела, куска мяса, но не мясник, хотя с разделочным, как бы сувенирным топором.
  
   Вне глав.
   Чи-во - неопределённая вещь. Может быть и хуиня, а может и очяиня.
   Очяиня - очень важная.
   Хуиня - мелочь, мусор, враньё.
   Му-Му - мудрейший мудрила. Почётное звание, присуждаемое императору при вступлении на престол, в сфере науки и образования. Когда последний император умер, а нового не нашлось, то Синод всех религий решил присвоить его Кочою.
   - Я не могу быть им, потому что ни читать ни писать не умею. Найдутся умники которые будут расшифровывать это как мудацкий мудак и будут правы. Предлагаю выбирать Му-Му с помощью конкурсного отбора среди всех жителей империи. Надо только определить критерии отбора.
   Теперь раз в пять лет Особая комиссия Синода всех религий проводила такое мероприятие.
   Му-Му присваивали только тому, кто смог не только обосновать, но и доказать, что было до первого яйца. Также были утверждены и две нижние ступени: подму-му и недому-му.
   Для того чтобы присвоить звание недому-му (третья степень) необходимо было обосновать и доказать, ответив на такие вопросы:
      -- Может ли кэмэлот пройти через игольное ушко?
      -- Сколько чертохлов могут поместиться на кончике иглы?
      -- Костяная игла или из металла?
  
   Для второй степени - подму-му вопросы были посложнее:
      -- Как размещается игла в яйце?
      -- Как она там оказалась?
      -- Как достать иглу из яйца не разбив яйцо?
   Кроме того, Кочой добавил свой вопрос: Если иглу из яйца не изымать и не ломать, будет ли жить, тот чья она?
   Спустя много лет, совершенно случайно, Кочой решил проверить состояние дел в этой сфере. Его удивлению не было предела. Выяснилось:
   Му-му никому не присвоили.
   Подму-му - сто двадцать восемь. Из них религов - 11%, чиньрылов - 22%, а остальные - дети чиньрыльские.
   В недому-му всё было примерно также, но по численности на порядок больше.
   Ответ на его вопрос все дали полные и обоснованные утверждения. Это так покоробило Кочоя, что он всех приказал проверить с утоплением с камнем на шее. Кто не утонет - тот прав! Вот из чего появилась сказка про Му-Му.
  
   Предисловие.
  
   - Преподобный! Пре- значит до подобного? Значит вы ещё не подобный, а только до того? Если рядом с подобным, тогда и, а не е пишется - приподобный? Но являетесь ли вы ещё подобным?
   - А придурок, он при дураке или рядом с ним? Или он и есть с виду подобный всем, а, на самом деле, что у него внутри? Я имею ввиду не кишки и всё такое, а душу бессмертную! Мы созданы по подобию божему, но не есть сами боги, потому что душа ущербна!
   - Чего же нам не хватает? Мы все их сыновья и дщери. Значит...
   - Значит? Прошли времена милости божьей, которая нас делала равным богам! Раз, такие как ты, ставят такие вещи под сомнения, а была ли она, милость божья, когда-нибудь? Что ты знаешь о том: хорошо ли было до первого яйца?
   Беседы цензора всех святых при войске преподобного Герундия с легионерами.
  
   Часть1. БИТЫЕ КАМНИ.
   - Святой отец, или как вас там! А есть ли жизнь после жизни и как отделить первую от второй?
   - А что было до первого яйца?
   Беседы цензора всех святых при войске преподобного Герундия с легионерами.
  
   Глава1.
   - Блаженный!
   - Я не могу быть блаженным, потому что блаженный - это счастливый. Как я могу быть счастливым, если ты задаёшь такие вопросы? Ты читать-то хотя бы умеешь?
   - Ну... я...
   - Вылупись из яйца сын божий, тогда тебе не придётся задавать таких глупых вопросов!
   Беседы цензора всех святых при войске преподобного Герундия с легионерами.
  
   1.
   Властитель Цера - Счетн сидел за столом. Огромным, но абсолютно пустым столом. Несмотря на лето в камине потрескивали дрова. Лето, здесь, в горах, под жгучим солнцем выжимало пот, но стоило уйти в тень, как свежий и холодный воздух давал себя знать.
   Зал совещаний был огромным по отношению к другим помещениям, как и стол к обычным столам монархов. Счетн не был монархом Цера. Он не был создателем Цера, но был властителем. Создателем государства была его жена - Алга.
   Много лет, чуть ли не всю жизнь, около пятидесяти лет назад, когда жители страны были отжаты от устья реки Церуты и загнаны в горы узурпатором Укрона - Кочоем, Алга и создала Цер.
   За что, церуты, да и не только они, а и все племена в округе, были подвергнуты такому жуткому наказанию - не сообщалось. Все, кто уцелел от ужасной напасти рассеялись по узким и фактически бесплодным долинам верховьев хребтов высоченного пика Нарбута, величаво сверкавшего над все империей Укрона. Это было преувеличение. Уже через две недели пути от горных хребтов, не только вершины не было видно, но и вообще каких-либо хребтов, хотя низкие горы и возвышенности встречались на пути.
  
   Церуты, в некотором роде, считались технической прослойкой. Они не только строили дороги и мосты, что считалось их прямой обязанностью, но и лодки, но не маленькие, а большие, попросту называвшиеся цератами.
   Благодаря этим большим кораблям - цератам, церуты торговали со всеми подветренными областями, примыкавшими к морю вокруг Нарбута. Они не были воинами. Считали, что любые разногласия можно урегулировать если и не уомом, так звонкой монетой.
  
   Империя Укрон создавалась несколько сот лет, причём не обязательно насилием или войнами. Большинство её территорий были присоединены династическими браками, куплены в открытую или за взятки.
   Церуты были единственными, кто вступил в империю добровольно. Поэтому им было оставлено местное самоуправление и некоторые привилегии в торговле. Вступали они в Укрон в не самое лучшее для империи время. Но их расчёт оказался точен и учтён, действующим на то время, императором.
  
   Спустя двести лет после вхождения в империю, Кочой сокрушительным неожиданным налётом уничтожил всё, что зарабатывалось и строилось столетиями. Местности лежали в развалинах, а мёртвых не хоронили - не кому было.
   Все, кто уцелел и спрятался в горах, находились в прострации. Как жить дальше, на что, чем питаться, во что одеваться, как отапливать жилища, если их ещё и нет? Не растерялась только молодая Алга из клана рудознатцев. Первым делом она перекрыла вход в долину где собрались остатки всех племён. Рассортировала людей по умениям, знаниям, навыкам и долинам. Дала задания и тщательно контролировала их выполнение. Первое зимовье было ужасным. Большинство младенцев и стариков умерли, но начало жизни в горах было положено. Она даже не успела распустить волосы, что означало готовность к замужеству. Было не до этого, когда жизнь всех была под очень большим вопросом.
   Ее энергия была бесконечной и беспощадной. Слабохарактерным не место было в их обществе. Их не выгоняли, прямо в руки врагов, поджидавших у выхода из ущелья. Из них собрали отряд, который собирал и разбрасывал камни. Они строили плотину, на единственной речке, протекавшей через эту долину. Такая, вроде бы бесполезная работа укрепила их дух.
   Долина заполнялась водой. Вражеский отряд охранявший вход в долину и ожидавший смерти всех, кто там оказался заперт, вынужден был спуститься ниже к другому источнику воды. Но теперь отряд устроил лагерь не на высоком берегу, а у самой воды среди зелёной травы и кустов. Если бы не торчавшие везде валуны, это место можно было назвать лугом. Здесь было просторно, не то что в старом месте, которое узкой лентой прижималось к скале. Воду в тот, первый лагерь, приходилось поднимать из реки бадьями на верёвках. Ещё одно, не слишком любимое занятие для легионеров, вынужденных балансировать на узкой полке ущелья.
  
   По весне, талые воды с вершин, накопившись у хлипкой запруды, снесли её, а разогнавшись, водяной стеной и лагерь отряда врагов. Имперские воины все были с равнин и не знали, не думали и не понимали, что даже простой дождь в горах хуже любой войны. Такой стихии противостоять было нельзя - только убежать или подняться вверх по скалам.
   Это была его идея - Счетна. Не просто идея, а кропотливые расчёты, которые полностью оправдались. Выжившие церуты смогли опуститься вниз на целый килом, где уже можно было заниматься продуктивным сельским хозяйством, сажать не только корнеплоды, но и сеять злаковые.
   Поэтому Алга, распустив волосы, выбрала его в мужья и объявила Властителем.
  
   Только тогда и начали создавать войско, потому что и звонкой монеты не было и потому что в этих условиях деньги уже не работали. Даже, если бы они и были, их надо было сначала хорошо охранять, а потом и сильно защищать. Просто слова, обещания и обязательства, если и раньше значили только в определённых кругах, то теперь вообще ни у кого. Поэтому и появилась пословица: обещает золото, врёт на серебро, а делает на ржавчину.
   Счетн создал алгоритмы действий из тех возможностей и того оружия что у них было. Первая битва состоялась только через три года, после водопада. Так назвали они эту эпоху и от этой даты вели свой отсчёт времени.
  
   В военном ведомстве империи, кто-то случайно вспомнил что давно нет отчёта от отряда, расположенного в горах на отрогах Нарбута. Для встряски настолько обленившихся, что переставших отправлять отчёты, солдат, была послана инспекция. Она пропала и про неё тоже благополучно забыли.
   Церуты спустились ещё ниже, но за линию появления зимой снега экспансии не проводили. Огороды, поля, пастбища были, но там не жили - временно обитали.
   Они строили плотины. Ставили водяные колёса, сверлили и кололи камни. За три года создали укрепление, перегородившее самое узкое место уже другой, находящейся ещё ниже долины. Даже спустя многие годы, укрепление всё ещё строилось и совершенствовалось.
   Десять лет назад они спустились к их родной реке, которая растекаясь по долине, огибала все хребты, примыкавшие к Нарбуту. Церута впадала в Тант прямо перед его дельтой. В это время Кочой отбивался от претендентов, на престол империи. Никто не мог понять правильные они были или самозванцы. Это позволило церутам подняться с колен, но распрямить плечи они смогли только когда вернулись в дельту Танта на свою историческую родину. Это было пять лет назад.
  
   Счетн привстал с кресла и кожа сиденья недовольно заскрипела. Алга давно предлагала обновить сиденье, но он не соглашался. Он сроднился с ней с того момента, когда впервые сел на неё. Кожа регулярно смазывалась и, хотя новой не выглядела и по-старчески скрипела, но это было единственным неприятным моментом.
   Сбоку от стола, изображавшиеся пиками у камина, выступали рычаги. Он потянул за крайний. Часть стола опустилась, а на его место выдвинулась белая шкура мевдя. Она была неровной, бугристой и раскрашенной. Голубые узкие ленты ткани изображали не вены зверя, а реки. Сама вздыбленная шерсть - вечные снега и ледники. Коричневые куски холстины - неприкрытые снегом камни, а зелёные полоски - деревья и зону земледелия. В этот момент и вошёл Кпьенн - командующий войском Цера. Он был взволнован. Входить без разрешения разрешалось не многим. Кпьенн был в их числе. Для остальных был день приёмов раз в десять дней.
   - Властитель! - Слегка склонив голову, как приветствие, обратился командующий. - Агенты сообщают что Кочой замирился с претендентом Жулином и они, объединённым войском выступают против нас. Это двадцать тысяч копий. Они пройдут по нам, не заметив этого. У нас сорок дней.
   - Наконец-то! - Обрадовался Счетн. - Я уже думал это никогда не произойдёт. Жаль, что у них так мало войск. Мы рассчитывали на большее. Может ли наша агентура заставить их увеличить экспедиционный корпус? Кто им командует?
   - От империи - маршал Сорт, а от Жулина, его брат Соклот.
   - Соклот - это такой высокий и рыжий?
   - При всей его трусости бывает решителен. С ним пять тысяч. Ни одного свыше они не дадут. Опасаются что Кочой вероломно может напасть на них.
   - Кочой может разорвать перемирие с ним и заключить с Пердом Пятым?
   - У Перда войск меньше, значит и претензии не слишком высокие.
   - А почему они против нас выставили двадцать тысяч?
   - Они вполне справедливо считают, что наши четыре им не препятствие! Лёгкая победа войск и слава Кочоя - праздник для населения. Но почему нам выгодно чтобы их было больше?
   - Нам, из-за моря, бурдугцы пришлют десять. Сначала в узком месте перевезут пять и они, пешком, через тридцать дней будут здесь, а пять на цератах прямо в Церант, в нашу старую столицу.
   - Бурдугцы же это...
   - Ужас, летящий не только на крыльях ночи, но и на облаках дня! А облака - это паруса их лодок! Представляешь, что если они одержат лёгкую победу над имперцами?
   - Они примутся за нас! Империя не сможет быстро выставить больше воинов!
   - А надо! Для нас плохи и те и другие. Только с бурдугцами мы договорились, что все трофеи их и они могут двигаться и по реке и пешком вглубь империи, а эти нас принимают за мелких комров, сосущих кровь и которых можно просто прихлопнуть.
   - А я и не знал об этом!
   - Командующий должен знать всё о войске противника, как и о своём и, исходя из этого, вести бой. Войной занимается Совет. Таким образом мы остаёмся при своих. Нас всех, включая стариков и детей, всего в несколько раз больше, чем всё их войско. Каждый человек для нас ценность и мы не имеем права попусту пожертвовать хоть одним из нас.
   - А с бурдугцами? Что потом?
   - Вот это нас не интересует! Мы их дальнейшие действия с ними не обговаривали. Я думаю, что они останутся в землях империи навсегда. Эта будет ещё та заноза для Кочоя.
   - А на нас бурдугцы не бросятся?
   - А зачем? Перед ними огромная страна с огромными и легкодоступными богатствами. Зачем лезть сюда - в горы? На их собственных островах, что гор нет?
   - Полно, поэтому и лезут ко всем, у кого еды больше!
   - А в Укроне урожаи круглый год, но не везде. Если бурдуги захватят междуречье Танта и Индука?
   - Это для имперцев аргумент. Они могут отложить наступление на нас.
   - Вот это следующая задача для наших агентов. Узнать на сколько они отложили и когда выступают! Мы же не сможет бурдугцев кормить. И не будем. Но не будет здесь войск имперцев, бурдугцы пойдут вглубь страны. Тогда судьба империи будет под вопросом! Отсюда бурдуги могут отступить, но оттуда?
   - При любом раскладе мы в выигрыше.
   - Не при любом... да, время на нашей стороне, но оно придёт не завтра и не послезавтра, а через несколько лет. Вот эти года мы и должны выстоять! Будет империя или нет, кто будет вместо неё все должны знать: посмотришь на церутов - глаза выпадут!
  
   2.
   - Как бурдугцы? - Кочой был вне себя.
   - Великий Пах! Может отложим наступление на церутов? Сдался нам этот прыщ!
   - Он не только у меня на заднице, но и поперёк горла! Почему ты мне возражаешь?
   - Я ваш советник, Пах всего живущего! Позвать похвалял?
   - Зачем похвалялы, если их вопли, кроме тебя, никто не увидит и не услышит? Продолжай!
   - Неудобно? Да! Неудобно, но он - прыщ церутов не растёт. Они вернули себе то, что принадлежало им изначально. Появится возможность - раздавим, но не сейчас! Они никуда не денутся от нас, если только обратно в горы не спрячутся!
   - А мне кажется, что ты их заступник и агент!
   - Тогда великий и мудрейший Пах, я от вашего имени отдаю приказ чтобы меня заточили в темницу.
   - Зачем?
   - В темнице у меня больше шансов уцелеть. Какое бы раздражение эти церуты не вызывали, они не главное зло для вас как и не Жулин и не Перд. Империя - это вы! Империя - это мощь! Вы тратите ресурсы, свои личные ресурсы, жизнь на эту мелочь? Может вы и поход хотели возглавить?
   - Было такое желание, но меня особое совещание убедило что это слишком мелко. Не могу здесь торчать! Я устал от этих заседаний, приёмов! - Здесь Кочой кривил. Он редко появлялся из дворцового комплекса, который сам по себе был целым городом.
   - У нас остро стоит проблема ветеранов! Одним не дали землю, а кому дали, уже хотят повысить налоги!
   - Недовольство ветеранов опасно. Сколько их у нас наделами не обеспечено?
   - Одиннадцать тысяч скопилось за много лет! Они тупо проедают пособия! Я даже боюсь себе представить, что начнётся, когда закончатся их пособия, если уже не закончились!
   - Ты прав! Давай мы им дадим наделы не внутри империи, а в дельте Танта!
   - Гениально! Объявить, что это церуты захватили их земли, а нашего войска, чтобы освободить их наделы от церутов, не хватает! Поэтому пришлось пригласить войско претендента Жулина!
   - Дополнительно. Вся добыча их! Я ни горошины не возьму в казну!
   - Вот тогда мы решаем несколько задач. Первая: бурдугцы всё равно придут. Лучше их разбить на марше. Там на марше, а не здесь на марше. Чтобы они быстро свалили к себе за море. Если они прорвутся в империю, все обиженные, недовольные переметнутся к ним. Нам это по силам. Вторая: освободим казну от лишних ртов. Мёртвому делянка не нужна. Третья: войска Жулина взбунтуются, потому что при нашей победе и их участии они ничего не получают!
   - А мы им дадим. Перды пятые-шестые и так далее нам не страшны, когда Жулин ослабнет.
   - Вот поэтому вы Пах всего сущего! Дамдама вызвать чтобы он составил указ и отдал распоряжения?
   - Завтра заседание. Долже же я что-то сказать! Пусть будет это!
  
   Кочой был опытным царедворцем. Пошёл шестой десяток лет, как он захватил власть в империи. Советники ему были не нужны, как советники. Он их вызывал только тогда, когда уже принял решение. А озвучивали его советники. Оставалось только найти того, кто сам до этого додумался и не побоялся сказать узурпатору. Хорошо получалось - он Великий Пах! Плохо - виноват советник. Он держал целую ораву этих бездельников около себя. Он хоть и узурпатор, но демократический узурпатор. Он поглядел на себя в зеркало.
   Помещение советов было маленьким. Специальное зеркало - большим. А его - Кочоя, отражение в зеркале - огромным! Зеркало было изобретением церутов. У зеркала был только один недостаток - оно искажало его голову. Да, в огромной короне это было незаметно, но без неё голова казалась гораздо меньше чем была. С кулачок. Кочой со вздохом снял муляж короны и поставил на круглую подставку рядом с зеркалом. Ничего не изменилось. Голова сразу съёжилась. Настоящая же корона, согнув уши, могла держаться только на плечах. Причём и она была очень тяжёлая. Ни один император её не любил и все пользовались бутафорской.
   Когда он потребовал исправить зеркало, то церуты сказали, что это невозможно. Начали чертить какие-то линии, стрелки. Цифирки складывали, отнимали, делили, умножали. Причём нагло сообщили, что, если бы росту побольше или каблуки повыше, голова бы примерно была как натуральная. Типа сам крутись. Что могли - то сделали!
   Конечно он ничего не понял, кроме одного: они показали, но не доказали, что они умнее его. Теперь бы он на это не обратил внимания, как и предыдущие императоры, зеркало было создано давно и тогдашний император, был ещё та оглобля! Конечно не оглобля, а башня крепостная! Но звали, почему-то так. Ему приходилось пригибаться при проходе в комнату совещаний. Как будто он первым кланялся всем, кто там уже находился, а не они ему, когда он входил. От этого и была его негласная кличка.
   Тогда, купаясь в океане власти, он приказал их уничтожить, чтобы самый последний дурак в империи знал, кто Пах, тот и самый умный. Следовало замириться с ними, но это означало признать своё поражение. Верховенство их ума над его властью. Да и с кем там примеряться? Из сотен тысяч осталась в живых меньше четверти. А сколько после бегства выжило в горах? Да и зачем вообще они нужны? Дороги и мосты, в империи, церуты строить научили. Большие корабли - без особой надобности. Нечего по другим странам лазить и смотреть как там живут! Сравнения вещь опасная!
  
   Церуты научили строить дороги и мосты. Вроде строители и делали их как надо, получалось похоже, но дороги расползались, мосты рушились. Все имперские мудрецы этот казус объясняли одним: церуты с высоты гор насылают чары...
   Когда без помощи церутов, построили первый огромный церат, который был идеальной копией старого парусника и названный в честь империи "Укрон", при огромном стечении знати, и простонародья, в день, объявленный праздником, едва отчалив от причальной стенки и оттащенный гребными лодками в центр гавани, распустил паруса и сразу опрокинулся! И где? Даже не в бухте моря, а в заливе Танта в миллионе шагов от моря! После этого все строители были торжественно утоплены на глазах той же публики, но от позора это не очистило.
   Виноваты в этом церуты и их чары или нет, его уже не волновало. Само упоминание о них должно было стёрто в анналах истории. Пусть Сорт доказывает, что он достоин звания маршала. Подавлять народные восстания, разбивать армии претендентов он научился. Пусть проверит себя на бурдугцах. Внешних врагах. Кочой отвернулся от зеркала и медленно вышел из помещения. Уже не мальчик, чтобы шпорами паркет срывать! Хорошо то, что ещё не шмыгает по полу старческими ногами.
  
   Кочой был обычным уличным воришкой. Когда был совсем мальцом, то пролезал в узкие щели жилищ. Или его приносили в корзине и незаметно ставили её в угол в лавке или на складе. Из-за этого он научился сидеть часами не шевелясь. Когда подрос ещё сильнее, научили воровать из карманов, срезать кошели, залезать в котомки. Первый и единственный раз он погорел в двенадцать лет. Он очистил карманы Гулга - начальника стражи императора.
   Гулг как и все редкие стражники, которым разрешалось покидать резиденцию императора, появлялся на улицах столицы как простой купец. Никто не подозревал, что идущие рядом с ним люди, это его охрана. Они вели себя так, словно не знают друг друга. Они-то и схватили его. Обычно в таких случаях с воришками не церемонились, но Гулга задело за живое. Как он не смог почувствовать, что чистят его карманы? Он предложил жизнь и монету за ещё один мастер-класс. И опять не ощутил, как карманы опустели. Вместо того, чтобы выполнить обещанное, он предложил работать на него. Кочой не отказался, потому что сначала испугался, хотя был спокоен, а потом подумал, что кошели за стенами имперского двора толще, а их владельцы беспечны. Почему бы не попробовать? Он был зачислен в служки дворовой охраны.
   Кто обратит внимание на мальчишек, посланных кем-то куда-то и снующих от здания к зданию? Все чувствовали себя во дворцовом комплексе в безопасности. Двери и окна запирали, но это и было единственной предосторожностью, когда на каждом углу стояли стражники.
  
   Гулг показывал Кочою на сановников, к которым необходимо было проникнуть. Кочой затаивался, обычно под обеденным столом или в спальне под кроватью и запоминал все разговоры. Если была возможность, высматривал куда кладутся письма и документы. Когда в жилищах никого не было, впускал Гулга, тот и прочитывал, а иногда даже и записывал прямо на месте необходимое.
   Какие страсти царили за закрытыми дверями, по сравнению с вежливыми улыбками и почтительными поклонами на улице! А как знать воровала? Гулг, не стесняясь, незаметно изымал, всё, что ему было необходимо, а те и не замечали или делали вид, что не замечали.
   Прислуга придворных была приходящая, по вызову. Это было сделано для того, чтобы никаких постоянных отношений между высшим и низшим классами не было. Причём у прислуги была одна, но маленькая привилегия. Они, при предъявлении доказательств, могли отказываться от тех или иных придворных. Те тоже могли жаловаться за отсутствие усердия и требовать наказания.
   То, что Кочой был неграмотным, было преимуществом для подростка. Он не мог прочитать то, что не надо было знать. Через пару лет начальник стражи императора стал негласным хозяином дворцового городка. Откормленный Кочой уже в четырнадцать выглядел как гвардеец императора и шнырять по жилищам не смог. А уж залезть под кровать? Гулг повысил его в статусе.
   Теперь тот, на массовых мероприятиях, советах, заседаниях находился рядом с императором. Гулг поставил его с императором не спроста. Нужно чтобы не только столичная, но и региональная знать знали его в лицо. Теперь Кочой ещё был и тайным посланником своего начальника. Лицо - это лучший пропуск и пароль.
   Кочой тоже воспользовался своей близостью и к всемогущему начальнику стражи и к самому императору. Он создал общак или кассу взаимопомощи для стражей императора. Для себя он тоже притыривал в чужих жилищах, поэтому сколотил необходимый капитал. Тратить-то украденное негде было! Внёс больше всех и поручил хранить общак самому необщительному.
   Потом, незаметно от Гулга, стал определять кого, куда и на какой пост ставить. В результате этого, некоторые мытари, лишались части прилипшей к их рукам добычи. Не будешь же спрашивать дворцовую стражу не видели ли они кто стырил стыренное?
   Когда Кочой, впервые, в качестве охраны императора, поприсутствовал на совещании, то был несказанно поражён. Эти люди управляют империей? Как она ещё жива, старушка?
   "Я могу управлять лучше, чем все они вместе взятые"! Подумал он. Эта мысль и была первым шагом к захвату власти в империи. А тогда ему было только пятнадцать лет!
  
   Император и его приближённые старели. Гулг, в предверии окончания службы, торопливо набивал карманы и ни о чём другом уже не думал. На своё место он планировал поставить собственного сына Дрима. Этим и воспользовался Кочой. К начальнику канцелярии он приставил, сначала помощником, а потом замом - Дамдама грамотного, но не амбициозного писаря из императорского хранилища актов, распоряжений и приказов. Впоследствии фамилия Дамдама превратилась в название должности объединявшей должности госсекретаря и управляющего делами империи. Тоже самое он проделал и с казначейством, войсковой верхушкой. У всех были или помощники или уже замы, которые и выполняли, чуть ли не всю работу своих боссов. И это боссам нравилось. Помощникам и замам тоже.
   Император дряхлел и уже не узнавал окружающих. Гулг отошёл от дел, но император, не назначил его сына вместо него. Нашлись доброжелатели, объяснив скрытую угрозу такой наследственности.
   Тут Кочой и нанёс упреждающий удар по претендентам на престол. Указ гласил, что отныне Кочой представляет на утверждение императора все документы государства и визирует все назначения на должности. Наследники престола, высшие сановники сначала зашевелились, но Кочой объяснил им, что это воля императора, но так ничего не меняется. Чистая формальность. Император специально назначил его, потому что он ни писать, ни читать не умеет. Но император устал от множества посетителей. Это было правдой.
  
   Наследники начали умирать один за другим как и министры и другие главные люди империи. Кочой усилил их охрану, заодно и высших сановников и сатрапов территорий. Император скончался, был торжественно похоронен. Страна погрузилась в траур. Когда вышла из него, то оказалось, что ни наследников, ни высших сановников, ни сатрапов времён императора уже нет. Империей управляют выходцы только из охраны императора.
   Кочоя хотели избрать императором, но он категорически отказался.
   - Какой я император, если ни читать, ни писать не умею? - Хитро ухмыльнулся он. - Я верю, что появится настоящий наследник, достойный наследник, который и будет управлять империей!
   Тогда Кочою было двадцать три, сейчас семьдесят два, а достойный наследник так и не объявился, а Кочой читать и писать даже не учился. Записывают на бумажках те, кто не имеют памяти, а у него она, как у молодого, до сих пор впитывает каждое слово!
   От зарплаты он тоже отказался. Это было встречено с восторгом. Они не понимали одного, зачем зарплата, если ему принадлежит вся страна?
  
   3.
   - Ворд? - Неуверенно спросил проходящий, ещё не совсем пожилой, но в морщинах и с седыми спутавшимися волосами, одетый не поймёшь во что и, из-за этого с неопределяемым статусом, кланом, кастой, человек.
   - Неужели Эксел? - После долгого разглядывания ответил дворник. - Каким ветром, надеюсь не из задницы, тебя занесло к нам?
   - Я тебя быстрее признал. - Эксел сел на помост рядом с Вордом. - И шутки у тебя тупые, армейские. Ты что так и не получил землю?
   - Я не получил! Мой отец ещё не получил, а умер пять лет назад! Молитва Великому Паху, что он исправил несправедливость имперских времён!
   - О чём ты?
   - Если ветеран не успевал получить надел, то аттестат на землю аннулировался. А если получил, если его сын становился солдатом, то и надел переходил по наследству. Великодушнейший Пах устранил эту несправедливость. Теперь у меня два аттестата и отца и мой собственный. А мой сын теперь тоже младший солдик.
   - Тогда он может стать земляным магнатом! У него будет тридцать гаро земли!
   - Шутишь? Земля не была нужна ни моему отцу, ни мне, думаешь сыну потребуется? Чтобы её обрабатывать нужны десятки рабов или подёнщиков, скот, семена, амбары и жилища! Где такие денжищи взять?
   - Мне нравиться ход твоих мыслей. Сдать аттестаты и получить какие-никакие, а деньги!
   - Деньги дадут только за моего отца, потому что он мёртв. За меня получит сын, или за нас обоих, но гораздо меньше, чем стоит та неопределённая и неполученная земля, которую могли бы дать.
   - Чисто умственно - ты богатей, а реально - дворник! - Кивнул Эксел на метлу, прислонённую к помосту. - Только она какая-то несуразная! Длинный толстый черенок и несколько засохших веток на заострённом конце.
   - Теперь я тебя окончательно узнал Эксел. Ты внимателен к мелочам, но медленно, если вообще, соображаешь! Это не черенок! Это древко копья!
   - Не поверишь, но я сразу подумал о копье, но использовать для веника такую тяжесть? Ты же не идот?
   - Это я официально дворник. Слежу за порядком.
   - Порядок может быть разным и вообще плохо объяснимым, потому что у каждого свой! Помнишь, как объяснял сержан? - Подмигнул Эксел. - Негласная охрана?
   - Что-то ты, странно для бывшего военного, быстро сообразил!
   - Мои мозги лучше не стали. Многие таким подметанием занимаются, но почему древко?
   - Руки привыкли орудовать копьём! Сейчас же расцвет молодых, даже детских банд! Не у всех ножички. Железо дорогое удовольствие, но палки и дубинки у каждого. И их много. А тут как крутанул древком, сразу всех в навоз уложил. У меня вон какая зона: таверна, постоялый двор, мясная лавка, пекарня, портной, сапожник, мебельщик и меняла.
   - А помост чей?
   - Мой. Крыша над ним, тоже моя. Меняла разрешил пристроить к его лавке. Так что у меня, как говорят здесь, собственный бизнес. Понимаешь, если у меня бы здесь не было собственного уголка, то я, как дворник, должен приходить только по вызову или подметать тогда, когда всё закрыто и на улицах никого нет. Всё по закону! Это моя офса.
   - Хорошо сообразил!
   - Это не я! Откуда простому солдату знать всю эту мутотень из толстых книг? Я и читаю-то еле-еле! Это меняла придумал.
   - А как со взрослыми бандами?
   - Да там полно наших! И у них всё поделено.
   - И ты ещё втиснулся.
   - Первоначально было нелегко. Ты же знаешь, что копьём я владел лучше всех, если не в легионе, так в батале.
   - Насчёт батала не знаю, но в нашем рту, ты был лучший. Как же тебе удалось втиснуться?
   - Случай помог. Молодые не разбираются кто перед ними, ну и накинулись на один фиакр, который вёз важного фраера. А на нём перевозили долю дани из одной банды в другую. Считали, что их всех знают, трепещат перед ними и уважают. Я отбил этот налёт. Городской стражи на улицах много, но, когда надо - никого. Они же храбрецы против простого народа. Знают, что те сдачи не дадут. А ты как сам? Что здесь?
   - Услышал я что набирают легион ветеранов для похода на церутов в устье Танта.
   - Какой поход? Я сам в том, десять лет, может больше, память стирается уже, в том походе на них участвовал.
   - Путаешь ты всё. Это не их мы громили. Их уделали ещё до нашего рождения. Хотя мы тоже у моря кого-то лупили. Тогда наши побили и пожгли там всё. А как они хорошо там жили! Красивые дома, вкусная еда, ткани заморские. Прижимистые - это не отнять, потому и богатые. Отдали бы нам дома и участки, зачем всё сжигать? Твоему бы отцу что-то могло достаться.
   - Раз войска собирают, значит те были недобиты, вернулись и разжились.
   - Теперь обещают не только там делянки выделить, но и всю добычу!
   - Да где хоть это? Устье Танта мне ничего не говорит. Я знаю, что это очень большая река. И всё! Что сам решил?
   - Было желание, но не совсем. С чужим локтем рядом сражаться и на него и на себя можно гибель навлечь. Да и спать лучше рядом с тем, кто не храпит и не так сильно воняет. А мне жизнь нужна, чтобы землю получить и добычу себе оставить. Увидел тебя - обрадовался. Тебе не надо кричать чтобы спину прикрыл. Ты хорошо устроился, а у меня ни копья, не то что копья - сандалей нет. Могут и не взять. Так есть хочется, что переночевать негде!
   - Ночлег я тебе обеспечу. Спи на моём помосте. Обед из таверны принесу, на двоих хватит. Насчёт сандалей... я сам сапожнику должен. Сапоги себе заказал.
   - Сапоги-то зачем? В армию решил податься? Не верю. В сапогах только ртумистры щеголяют. Кто тебя им назначит?
   - Только я сам себя! Какая армия? Жениться собрался! А вот невеста - вдова ртумистра. Я должен, хотя бы внешне соответствовать мертвецу! Она может и передумать. Она в военных званиях не разбирается. А у меня справка есть, что я был лучший копьевик во всём рту.
   - Да таких справок не дают! Дополнительную чарку за победу!
   - Но написать-то можно? Эта справка обошлась мне в пару монет. Так что женюсь, друг. Не сразу, не сейчас, но скоро.
   - Как жениться? А сын? Не ты же его родил?
   - Вот когда нас отправили пусть не на церутов, но к морю, а поход целый год продолжался, жена отвела сына моей матери, а сама к какому-то земледельцу сбежала. Сам знаешь, нам нерегулярно платили, да ещё на займы подписывали.
   - И за оружие вычитали. Вроде бы мы его попортили. Сейчас будет по-другому, раз Пах объявил. Кроме того, походные выдают, только аванс, а остальное только после возвращения из похода.
   - А если ты там останешься, то тебе не выдадут. Это для нас война страдание, а чиньрылы на этом карманы набивают!
  
   - Спасибо Ворд! Ты меня прямо спас. У меня кроме аттестата, на получения надела ничего нет. В поход берут только тех, кто с обувью, щитом, шлемом и оружием. Меня копьё спасло... ни щита, ни шлема. За их отсутствие уже вычли, из того что я не получил и не получу.
   - А наконечник где?
   - Я как вышел из призывного шатра, снял его, сандали и убрал под накидку, чтобы не потерять. - Эксел нацепил наконечник на верхушку копья.
   - А сколько дают за поход?
   - Двадцать больших монет с императором. Так я уже половины лишился, поэтому и аванс не дали. Там прапорн - зверь ещё тот!
   - Маловато. Великий Пах стал жадноват. Пожалуй, тоже запишусь.
   - Тебе-то зачем этот геморрой?
   - Я могу заболеть. А по-походному уложению, я должен оставаться на месте болезни и присоединиться к войску после выздоровления к проходящей мимо команде.
   - А я не могу заболеть?
   - Ты не можешь. Чем ты болеть будешь? У меня вон нога сломана. Ты же договор подписал? Могу тебе одну ногу сломать. Пошли к призывному шатру. Я тебе копьём долбану, вползёшь в шатёр скажешь, что ограбили.
   - Не надо мне ломать ногу. Может не так срастись. Помнишь Пейнта?
   - Ему камень на ногу упал? Сам дурак. Кто же такую глыбу себе на ногу швыряет?
   - То что, дурак - согласен. А ногу ему костоправ лошдуный собирал. Теперь у Пейнта пятка впереди, а пальцы, которые срослись лопаткой - сзади.
   - Тогда сиди вместо меня. Кто подойдёт, спросит про меня, скажешь, что я на кружке взвара у начальника городской стражи.
   - И зачем тебе поход если такие уважаемые люди к себе зовут?
   - Вот поэтому у меня есть сандали и копьё, а у тебя - нет.
  
   Ворд зашёл в таверну и вышел оттуда с котелком и крышкой от бочки. С крышкой он зашёл к сапожнику, а с котелком - портному. После портного он вышел - не узнать. Котелок на голове был обвязан пучком разноцветных лент. Со спины благородно свисал короткий летний плащ синего цвета. От сапожника он вышел в сапогах, а крышка от бочки была покрыта куском красной кожи. Ворд прошёл на постоялый двор. Оттуда он выехал на лошдуне. Два мальчика сопровождали его. Один вёл в поводу лошдуна, а второй, шёл впереди и кричал: Дорогу высокородному командиру батала!
  
   Из призывного шатра встречать его вышли не только три писаря, но и сам начальник и его заместитель.
   - Уважаемый... - Запнулся начальник призывного шатра внимательно оглядывая не только всадника, но и седло и попону.
   - Зовите меня Ворлдбат!
   - Уважаемый Ворлдбат! Согласно предписания канцелярии маршала Сорта, командирами подразделений назначаются только действующие, находящиеся на службе, офицеры.
   - Послушай лент! Ты ещё только начинаешь свою службу и это твой первый поход. Мне не нужно знать, что там придумал походный маршал. Есть распоряжение Великого Паха! Он гласит, что пока солдат не получит свой земельный надел, он всё ещё солдат! Тем более Сорт мой друг. Мы вместе служить Родине начинали. Или ты со своим маршалом не согласны с нашим всё?
   Лент тревожно посмотрел на своего зама в чине прапорна. Тот был старый, толстый, сгорбленный. Тот устало кивнул.
   - К сожалению, я вас должен покинуть! - Радостно подпрыгнул Лент. Бляха с его званием, висевшая на груди, тоже радостно блеснула. - Вызывают в штаб маршала! Но не беспокойтесь, вами займётся мой заместитель. Можете обращаться к нему "прапорн Жоук".
   Прапорн Жоук не только помог спуститься с лошдуна, но и отвёл в маленькую палатку для начальства призывного шатра. Прапорн был безукоризнен. Вот что значит долгие годы службы! Палатка хоть и была мала, но в ней было более просторней, чем в большой. Как только они вошли, часовой стоявший у высокого ящика, вышел. На столе была скатерть, кувшин с питьём и глиняные, крашеные снаружи, значит для командиров, кружки. Несколько плетёных кресел.
  
   - Теперь по существу! - Грубовато и без пиетета сказал Жоук. - Я тебя узнал. С тебя двадцать монет. Ты дворник у таверны "Ешь", постоялого двора, с которого и лошдун, как я полагаю.
   - Это хорошо, что ты меня узнал и всё меняет. Не надо прикидываться перед понимающим человеком. Я не иду в поход. С тебя сто монет за то, что я этого не делаю, а то и ты до похода не доживёшь! Бывают такие случаи, что люди монетами давятся, особенно большими.
   - Внимаю этому. Твои слова тоже меняют дело. Батала утверждает лично маршал, после разговора с ним. Могу только поставить командовать рту сборщиков и перевозчиков топлива.
   - Не возражаю. Сколько всего мне причитается, включая лошдуна и оружие?
   - Казначейские обязательства на сто маленьких монет двадцать второго императора и шестьдесят три больших монет с последним императором.
   - А обязательства одно на сто или...
   - Как вашей светлости угодно!
   - Тогда мне обязательства по десять монет семь штук, а вам три?
   - Это даже, слишком... обычно двадцать процентов...
   - Буквально за день до похода, я упаду с лошади и сломаю ногу. - Ворд вытянул ногу и показал старый перелом.
   Прапорн достал ключи, отпер три замка в ящике, отсчитал казначейские свидетельства, монеты, сложил в мешочек и протянул Ворду.
   - Точно, как у травника. Добро пожаловать на службу Родине сынок... извиняюсь, старая привычка - ветеран!
  
   Ворд не спешил возвращаться на работу, ни возвращать вещи, превращённые в атрибуты военной службы. Сначала он заехал к своей невесте. Жила она в не слишком привилегированном районе, но и не в кварталах нищеты у реки.
   Его появление произвело там фурор. Гражданские в военных чинах не разбирались. Для них все военные, кто с копьем, мечом, щитом и в шлеме. А на лошдуне, в шлеме с лентами, вообще маршал, ну, или где-то, по чину, рядом.
   Ворд объявил невесте, что снова призван в армию, без него - никак, и скоро отправляется в поход. Невеста быстро приняла решение. Лучше быть дважды вдовой, причём второй вдовой более высокого ранга и торжественно отдалась.
   Брачные церемонии, в империи, всегда проводили в один день в году. Осенью, после сбора урожая, после того, как настоялось вино и забродило пиво в честь святой Порнухи. Он так и назывался: день выбора для брака.
   Ждать оставалось недолго, но этот поход за тридевять земель рушил все брачные планы. Торжественное отдавание заключалось в том, что при совокуплении, воин проникал в крепость, не штурмом, а приглашённым другом. Тогда нежные пальчики поддерживали и поднимали ещё не успевшего взбодриться воина и вводили через распахнутые ворота в крепость. При этой церемонии присутствовал кормчий улицы и ближайшие соседи, как свидетели.
   Кормчий, как высшее должностное лицо на данной улице прочитывал распоряжение, или контракт об отбытии в поход и делал запись в уличную книгу о совершении торжественного акта совокупления и признания совокупляющихся мужем и женой. Кормчий и свидетели могли быть и не грамотными, поэтому на странице номера дома ставили условные обозначения.
  
   Ворд вернулся часа через три и раздал с благодарностью, подкреплённое звонкой монетой, временно позаимствованные вещи, и мальчиков с лошдуном.
   - Где ты был? - Накинулся на него негодующий Эксел.
   - Кто-то наехал?
   - Я есть хочу. Приходили какие-то чиньрылы и заявили, что ты свой помост на городской земле построил незаконно, поэтому он подлежит сносу. Если есть вопросы, то надо обратиться к Косту Перчуру в левом конце города.
   - Ха-ха! Этому придору давно задницу не начищали...
   - Это могут посчитать оскорблением чиньрыльского лица! Это даже я знаю!
   - А оскорбления чиньрыльской жопы нет? Они там все такие, так что это констатация факта, а не оскорбление. Косту надо дать или монету или свою задницу или член в его задницу. Денег этой твари я не дам. Если в твоей заднице чешется можешь подсунуть ему.
   - Да я лучше схожу в монастырь блудниц! Денег дай!
   - Не наглей. Если хорошо ему начистишь, он тебя не только покормит, но и денег даст. Денег не бери, проси кожаные, пусть старые сандали. Только не говори, что в поход уходишь. Он на тебя виды иметь будет. Насчёт меня скажешь, что я был у начальника городской стражи и в рот я ему давал. Вот это он не любит и не делает.
   - Так ты там и был!
   - Так и скажешь. Он находится через три улицы от нас на перекрёстке девятнадцатого императора.
   - Извини, спрашивать не стал. И так понятно, что тебя приняли в легион. Кем? Денщиком ртумистра?
   - Я не вступал в легион. Я к невесте ездил и распечатал её. Так что теперь она не вдова, а я её муж. А то ведь на свадьбу денег не запасёшься.
   - Попробовать что ли этого Печур Ина?
   - Попробуй, с тебя не убудет, только он Перчур.
  
   Ворд посмотрел в спину уходящему Экселу, обвёл глазами участок улицы, за который отвечал, вытащил из-под помоста ржавый, помятый шлем, сломанный, оттого перевязанный верёвками щит и снова, теперь уже пешком, в сандалях, отправился к призывному шатру. Записаться рядовым в ветеранский легион.
   Чиньрылы, хотя у него все официальные документы на руках, такого не простят, чтобы кто-то им регулярную дань не заплатил, и устроят подлянку. А платить сейчас... не с военных же? Торговля и услуги сейчас в упадке. Стараются не деньгами, а своим товаром отдать. Лучше иметь дело с криминалом, чем с такими тварями. Те хоть понимают, что деньги на деревьях только у чиньрылов растут, а остальные - зарабатывают, хотя бы разбоем!
   С такими деньгами, что при поступлении в войско срубил, можно что-то на новом месте организовать. Здесь же не посадят, так затравят. Законы не знают и знать не хотят. А на тяжбе ничего не докажешь, только на писанине разоришься.
  
   Ворд вернулся, прилёг на помост, ожидая Эксела, так и задрых на заходящем солнце. Эксел разбудил его утром, тем, что грохнулся рядом и доски под ним жалобно пискнули.
   Ворд разлепил глаза и покосился на Эксела.
   - Что смотришь? - Устало выговорил Эксел. - Неправильный ты мне совет дал со стоптанными сандалями. Косту так удивился, но дал. Гляди!
   Эксел сдёрнул сандаль и поднёс к носу Ворда. Тому на лицо посыпалась уличная пыль. Ворд поморщился и отвёл пальцем в сторону этот сандаль.
   - Смотри! Из толстой кожи бегемла. Подошва пять слоёв и не прошита, а проклёпана. Значит износу не будет. Заклёпки только меняй через примерно пятьсот тысяч шагов, да и не все сразу, а которые на железных полосках.
   - Тогда чем ты не доволен?
   - Этот Косту - бог, а я попал в рай! Сначала он сам, лично помыл меня и тёр спину не пучком травы, а настоящей губкой из дальнего моря. Обед был настолько изыскан, что я чуть язык не проглотил. Он дал мне пилюлю и всю ночь мы предавались безумствам! А его дом? У него внутренний двор, а там бассейн и сад с разноцветными птицами! Он даже пригласил меня пожить у него.
   - А поход?
   - К чёрту поход!
   - По дороге можешь отстать и вернуться, но, если не выйдешь из города с легионом, поймают как дезертира и отправят в каменоломни. Хотя из этих придоров чуть ли не вся наша власть состоит, ты не думай, что они тебя спасать будут. Ты для них, в первую очередь, не милый друг, а дезертир.
   - А что же мне делать?
   - А я откуда знаю? Мне там у моря надел не нужен. Там всё время жарко, влажно, злая мошкара и от них даже ветер с гор не спасает. Ты же помнишь, тот наш поход!
   - А зачем же нам в таких неудобьях наделы дают?
   - А кто туда добровольно отправится? Только безземельные бывшие солдаты. Армии они уже не нужны, а в хозяйстве мало кому сгодятся. А если выступать начнут? А там, у моря выступай сколько хошь! Никто тебя не услышит. А пока обратно сюда доберёшься, сто раз поймают, пятьдесят на кол посадят!
   - А может ты вместо меня?
   - Не слишком ли много тебя в моей жизни, неожиданно сразу стало?
   - А я добьюсь того, что Перчур от твоего навеса отстанет.
   - Так может ты за меня и работать будешь?
   - Правильно. Тебя же не по имени местные зовут? Как лают?
   - Вордер!
   - Вот я им и буду. А всю плату тебя за их охрану скоплю и тебе передам.
   - А если меня убьют?
   - Твоей жене!
   - Давай сразу за год, я сам ей отдам.
   - Так ты согласен?
   - И сандали в придачу.
   - Ладно. А денег сколько?
   - Ты думаешь мало? Пятьсот казначейскими обязательствами. В мелком номинале.
   - Где же я возьму?
   - Друг твой даст. А нет - значит нет. Я на него начальника городской стражи натравлю! Да ещё сто больших на щит и меч, шлем. Если я приду с одним копьём могут и прогнать, а скажут, что деньги получил и сбежал.
  
   Эксел пошёл к Косту, а Ворд достал шлем и начал его начищать пылью, чтобы блестел. Ему цена - пол большой монеты или двенадцать петов. Сплошная бутафория. Весь в дырах и настолько его ржавчина источила, что можно было смять одной рукой. Главное чтобы в легион взяли, а шлем в долгом пути можно раздобыть. Щит тянул на пять, если целый. Поэтому его надо было покрыть новой кожей, оковать железом через выступающие как заклёпки железные шишки толщиной с фалангу большого пальца руки. В таком виде он тянул на двадцать, но и затраты на реставрацию стоили десять. Хороший меч... лучше не думать, а вот латы, пусть старые и пробитые, но с новой тканевой накидкой тянули уже пятьдесят.
  
   Лент, начальник призывного шатра, зашёл в свою палатку, сразу, как только лошдун с Вордом свернул за угол.
   - Ну что? - Кисло спросил он. Чтобы отбить друга маршала Сорта, необходимо было иметь огромную наглость, твёрдость и изворотливость. Он таким, пока, не обладал.
   - Уговорил на ртумистра. Но пришлось заплатить деньги. Своих добавил тридцать малых и десять больших. Будет командовать сборщиками и доставщиками топлива. Тоже не хилая и выгодная должность. У меня интересовались насчёт неё, но я пока пожимал плечами. Вот и пригодилось.
   - Зачем же её?
   - Не ставить же его в штаб? Сорт сразу поймёт, что тот, не ему, а нам взятку сунул. Этому Вотблату ничего не сделает, а нам?
   - А я уже договорился что отдам этот лакомый кусок брату племянника моего деверя!
   - За сколько?
   - По родственному - сто малых в обязательствах.
   - Триста! - Отрезал Жоук. - И пополам!
   - А с другом маршала что делать? Предложить деньги, чтобы отказался?
   - Ты хоть и лент, но свои яички себе в жопу не засунул? Знаешь сколько он с нас сдерёт? Сначала сдерёт, а потом заложит!
   - Что делать-то?
   - Есть вариант. Один наш бывший солдат банду сколотил. Можно заплатить, чтобы этому Ворблату ногу сломал. Решать надо прямо сейчас. Времени на переговоры нет.
   - А сколько?
   - Так-то мало, но за срочность! Не меньше полсотни малых.
   - Я думал больше. Можешь устроить?
   - Деньги сразу давай, и мой должок верни. Всё это в счёт родственнику вставь. Сам буду при этом присутствовать, а то эти ребята такие деньги возьмут, а не сделают. Поэтому появлюсь через три дня.
   - Удачи тебе Жоук. Чтобы я делал без тебя!
   - Так все говорят, а как уходят на повышение, так сразу забывают.
   Прапорн лукавил. С такого выгодного места его и копьём не ковырнёшь. Только то, что оно выгодное, мало кто знал, кроме подмаршала обеспечения похода Борна. Лент был родственником его жены. Худо-бедно, а что-то на этом заработает, да и в боях участвовать не надо, как и пешком идти и сапоги снашивать.
  
   Ворд, разомлевший под послеполуденным солнцем, дремал полусидя, свесив одну ногу с помоста. Кто-то без всякого уважения пнул её. Он инстинктивно хотел схватить древко копья, но промахнулся. Пришлось насильно разлеплять глаза. Перед ним стоял прапорн Жоук. Древко копья он сдвинул на полметра в сторону.
   - Я к тебе, уважаемый ртумистр. Ты уже с утра сегодня должен быть в лагере легиона. Получать имущество: палатки, колья, котлы и другую походную хрень. Встречать прибывающих солдат твоего рту. Вечером, перед заходом солнца доклад легиондору Васькису. Их светлость очень недоволен что Великий Пах отправил его в поход. Поэтому всё раздражение будет срывать на вас.
   - Стой, стой, стой! Подожди! Ты, когда мы подписывали контракт, об этом не говорил!
   - А я и не должен. Раз ты претендовал на командную должность, значит всё знаешь и без меня. Я не обязан был тебя предупреждать и сейчас, но... ты был щедр! Ты даже не знаешь, как командовать рту?
   - Что там командовать! Направо-налево. Шире шаг. Хватит жрать! Вперёд! Ровнее. Разойдись!
   - За такие знания тебя даже сержаном не поставят!
   - А что делать?
   - Ты же сам предложил. Давай сломаем тебе ногу. Чего ты дёргаешься? Не здесь. Лагерь легиона располагается за городскими стенами, на том берегу реки, за рыбным рынком.
   - Это там, где всегда располагался первый легион?
   - Значит знаешь. Его, ещё месяц назад, в Этерию отправили.
   - За что их так наказали?
   - Разленились. Объявили тревогу, так они только на второй день собрались, да и то только явилось немногим большим чем половина. Послали жирок растрясти. Поэтому Сорта маршалом и назначили. Сериду, бывшему временному маршалу, вручили почётный щит с дарственной надписью и отправили контролировать постройку кораблей. Которые никто не строит.
   - Серид был маршал хоть и жадный, но дурак. Он же ни дня не служил до этого назначения.
   - Потому и был временный. Зато он своим пузом, которое катал на тележке, выгнал всех нерадивых командиров. Ты от темы не уходи, будем ногу ломать или нет?
   - Да она и так была сломана! Слава Великому Паху срослась правильно. Слушай, а если вот, я пойду, ближе к вечеру, к докладу через рыбный рынок, поскользнусь на чешуе...
   - Нужны будут свидетели, которые тебя в лагерь доставят и обследование, если не главным хирмагом, то дежурным санистром. Сегодня шестой батал заступил на дежурство. Там санистр Бинток. Меньше чем за десять малых монет смотреть не будет! Сам договаривайся. Может это тебе поможет, то у меня с ним контрики. Он мне три больших монеты - груссы должен. Лежи в лазарете. Васькис может зайти. Или деньги возвращай если не хочешь ногу ломать. Если завтра у меня не будет справки, что у тебя сломана нога, считай ты дезертир, а потом выяснится, что и обманщик.
   - Сколько?
   - Мне не надо, я тоже из-за тебя влип. Бинтока может уговорить только Катал. Они часто вместе в кости играют.
   - На тебе двадцать казначейскими, что сэкономишь, то твоё, но, чтобы моя справка у тебя была. А меня со сломанной ногой доставят. - Ворд протянул две ценных бумаги. Когда Жоук зашёл в таверну, пробормотал: "Хитёр прапорн. Красиво развёл, но всё не забрал. Тогда прямой мне путь в поход".
  
   Ворд пришёл в рту Эксела. Сержан осмотрел его и, обдав запахом гниющих зубов, сообщил.
   - Я не могу тебя принять. Согласно уложения при первом появлении в легионе, ты должен явиться побритым везде, даже в заднице.
   - А на что я бриться буду? Деньги уже за оружие и амуницию вычли, а остальное после похода обещали.
   - Вот крысы тыловые! Ещё ничего не сделали, а солдата обобрали. И не просто солдата, а ветерана! Пиши расписку. С тебя полторы груссы.
   - Да это грабёж!
   - Не более чем другие. Тогда пошёл вон.
   - Ладно. Куда амуницию сложить?
   - Вон твоя палатка будет. - Сержан кивнул за спину и повернулся к другому прибывшему.
   - А деньги?
   - Сегодня дежурит шестой батал. У штаба на табуретке брильщик. Назовёшь своё имя и рту с баталом. Помнишь? Второй батал, третья рту!
  
   Ворд направился к палатке, но не заходя, обошёл её и направился в пятый батал вторую рту, где он уже числился как Ворд. За пару петушков его сержан положил амуницию в свою палатку, а Ворд, с его запиской, вышел из лагеря на бритьё, но сам пошёл на уже закрытый рыбный рынок. Договорился с местными торговцами и, когда на воротах лагеря сменилась охрана, внесли и его. Нога была вся в крови.
   Охрана не захотела об него пачкаться и торговцы оттащили его в лазарет.
   Ждать долго не пришлось. Бинток зашёл, скорчив презрительную гримасу. Дежурный принёс кувшин с водой. Санистр отправил его за настойкой для лечения переломов. Сам обмыл ногу, замотал чистой тряпкой. Заставил приложить покрашенные мастикой большие пальцы руки к исписанному листку и шепнул на ухо: "Васькис появится, прикинься, что без сознания. После разговора, может заставит везти тебя в поход".
   Ворд замер в ожидании. Но сон, неуклонно, начал брать своё. Тут в палатку заглянул Жуок и показал ему кулак. Ворд неестественно повернул голову на бок с полуприкрытыми глазами и замер.
  
   Легиондор остановился у настила с Вордом. Бинток резко подскочил к нему и громко доложил звание, должность, травму и в конце от себя добавил.
   - Торговцы нашли голым и ограбленным у рынка. Даже одежду забрали.
   - Вот так! - Васькис сурово посмотрел вокруг. - Не успел командир даже на довольствие встать, а уже ни денег ни формы, ни оружия. К походу очнётся?
   - Может домой отправим? - Из-за спины Васкиса осторожно произнёс Жуок. - Пусть там помирает. В поход ещё не ушли, а потери уже надо списывать.
   - Ну да! - Вступил в разговор и дежурный по легиону, судя по лентам на шлеме, командир шестого батала. Ему тоже не хотелось геморроя из-за этого случая в его дежурство. - Его вне лагеря обули. Если ему всё равно где помирать, пусть на рынке и лежит.
   - Не возражаю! - Ответил Бинток. - Лекарства тратить, перевязывать. У него вон язык уже вывалился.
   Так и сделали, вынесли. Когда все военные ушли, Ворд поднялся и пролез в лагерь через сгнившие доски в валу. Прошёл к штабу и за счёт сержана второго батала, третьего рту уже снова как Эксел, полностью обрил всё тело, а вернулся в пятый батал и вторую рту как Ворд. Со своим сержаном за пять птушек, договорился, что будет ночевать дома. Эксел должен хоть какие-то деньги принести от придора Перчура, за то, что он, Ворд идёт вместо него Эксела в поход.
  
   4.
   - О чём задумался? - Спросила Счетна жена Алга, войдя в кабинет. - Опять в зиму спустишься в равнины?
   - Ты так произнесла "зиму", словно она там, внизу, такая же, как и у нас. С ветром, снегом и морозами. Там зимой самая низкая температура как у нас самая высокая летом. Только дождей больше чем летом у нас.
  
   Алга была в лёгкой меховой накидке, которая закрывала плечи и живот. Грудь была полуприкрыта. Казалось Алга не старела. По крайней мере, ему так казалось. Кожа даже на лице была мягкой и гладкой. Возраст выдавала только шея.
   - Я до сих пор хорошо пою и график гастролей у меня расписан до следующего лета. Но не в этот раз. Они поднимутся к нам. Как я долго ждал этого момента! - Он взял в ладошку её левую сиську, ласково погладил её и нежно потряс.
   - Это то, что мы готовили много лет? Битые камни?
   - Ждать больше нельзя, они слежатся, зарастут травой, да и сами могут рухнуть под тяжестью снега.
   - Так может дождёмся, когда умрёт узурпатор Кочой? Он тоже...
   - Но мы всё равно, пусть на немного, но старше его. И живём в более неприспособленных условиях. Я хотел бы видеть гибель их войска. Империя не остановится. С Кочоем или без, они будут раз за разом пытаться уничтожить нас. В анналы истории мы вписаны как вечные враги Империи. Уничтожив их войско, мы получим ещё больший перерыв от их агрессии. Расширим наши владения вверх по Танту и вдоль нашей реки Церуты. Это значит, что продукты питания нам будут доставаться меньшей ценой. Вот смотри... - Он подвёл её к макету из шкуры белого мевдя. - Вот Церута, она вытекает из гор и течёт вдоль них. Тант - из середины империи. В него впадает Индук. От самого их слияния и до моря, в Тант больше ничего не впадает. Я имею в виду крупные реки. Пустыня Гебель широким фронтом оттуда простирается до самого моря. Чтобы пересечь её надо сделать миллион шагов. Самое узкое место - у моря. Там самое главное не заблудиться. А самое удобное - вдоль Танта. Перекрыв две реки мы их заставим идти либо через горы с пустыней, либо вдоль моря.
   - То есть там, где нам удобно, малыми силами, расправляться со всеми отрядами, посланными Империей. Ты о наследнике думаешь?
   - Ну а как иначе? Их будет четверо, может и пятеро, пока не решили. И они выберут одного из себя. Сразу скажу ни сын, ни наши дочери и их дети в эту группу не входят.
   - Такие как ты - редкость. Я до сих пор счастлива, что сразу выбрала тебя. Это не я спасла нас, я только организовала, а ты, твой ум и знания.
   - Не надо меня возвеличивать, словно я Пах Империи. Каждый из нас, не только ты и я, делал то, что мог. Даже те, кто умерли, они дали еду, а значит и жизнь оставшимся.
   - Значит тебя беспокоит тоннел? Ошибка в расчётах?
   - Для нас без разницы, насколько мы ошибёмся. Даже если бы мы рыли навстречу друг другу. Всё настолько медленно, что мы можем их рыть ещё тыщу лет. За сорок лет мы прорыли сорок два как называем мы, килома и как говорят имперцы ещё плюс к этому сто девяносто два шага. Но на самом деле это же не так, а гораздо больше!
   - Насколько я помню, расчётная длина тоннела была сорок один килом. Что не так?
   - Длина условное название, чтобы ввести в заблуждение и своих и врагов. Как бы через один хребет, а это же не так. Ты же знаешь мы не просто делаем дырку в горе. Туда должен проникать воздух и вытекать вода. Первые десять килом мы воды сливали в подземные ручьи, впадавшие в подземную реку. Для подачи воздуха сверлили внешнюю стену. Ещё несколько килом мы провели на поверхности, под козырьком. В остатке делали широкие отверстия для слива воды и, через эти же отверстия шла подача воздуха. Когда осталось преодолеть один отрог с выходом на поверхность и оставалось добурить всего-ничего, выслали зриков. Они поднялись повыше и обнаружили что землетрясение завалило долину и там озеро, на дно которого мы бы и вышли! Представляешь весь ужас? Две тысячи лучших умельцев нашего народа, смыло бы как в выгребную яму!
   - Вы строите обход! Не поднимать же тоннел вверх?
   - Семнадцать килом! Я не до живу! Но верю мы его достроим!
   - Нам нужны пленные.
   - Да. Чем больше, тем лучше.
   - Не прокормим.
   - Прокормим. Если мы, по их вине, ели наших мёртвых, то и они будут есть своих.
   - Это жестоко!
   - Нет. Жестоко - это когда пятьдесят лет назад они наших детей кидали в горящий дом, женщинам, живым, отрубали пальцы, чтобы сдирать перстни, а потом только насиловали, а тут они будут есть только умерших своих собратьев. У нас что с Империей конвенция о гуманном обращении с пленными? Я, у некоторых вельмож, когда выступал перед ними, видел исторические реликвии тех времён: диваны и кресла, обитые кожей наших граждан. Мне даже пришлось посидеть на одном. Хорошо, что не поседеть!
   - Будем считать, - улыбнулась Алга, - что твои волосы предвидели это и заранее удалились с твоей головы. Но ты же поседел ещё тогда, при уходе! Дважды не седеют!
   - Тогда они могли стать дыбом! Мы вернулись, когда они ушли и захоронили те останки, что зверьё не доело.
   - Я помню, что вы всё это время были на цератах в море, но мы никогда, подробно, не говорили об этом. Понятно, что и через столько времени, возвращаться к тому ужасу нет желания.
   - То, что было нашим проклятием, спасло нас.
   - Приливы и отливы. Поэтому мы и строили дома на возвышенностях и не рядом с руслами и протоками реки. Поэтому перемещались между островами на лодках.
   - Паника была ужасная. Никто не знал, что делать. Обезумевшие люди метались по берегу. Мы, кого могли поймать, загнали на церат. Тех, кто попрыгал в мелкие лодки, взяли на буксир и тоже вывели в море. Вовремя. Начался отлив. Вояки хотели перейти на острова по отмелям, до каких-то добрались, а у дальних их начало засасывать в ил и они и бросили это гиблое дело. Все пособия, склады знаний, опытные мастерские были на дальних островах вместе с учёными, практиками и учениками. До них враги не смогли добраться.
   - А мы прятались по мангровым зарослям. Когда начался прилив, чуть не утонули. В ветках запутались. Когда стемнело, выбрались и побежали вверх по течению. На переправе несколько лодок. В обычное время их хватало, а когда собралась огромная толпа? Утром отец нашёл только меня. Мы не стали ждать, а бросились вплавь. Одной рукой гребли, а другой держались за борт лодки. Кто-то не доплывал, тонул, захлёбывался. Кого-то течение отрывало и уносило вниз, к горящим селениям и городу. Отец чуть не утонул у другого берега, когда поймал младенца, упавшего с лодки. Я вырвала его и, вцепившись зубами в пелёнки, догребла до берега. Следом выполз обессиливший отец. Все наши потуги оказались лишними. Младенец давно умер, но мать вцепилась в него и не отдавала. Потом она на миг отвлеклась, трупик выбросили в реку, а отец подхватил его. Я, против, но принимаю твоё предложение насчёт пленных. Нам жизненно необходимо оказаться по ту сторону хребтов Нарбута. В другой части континента. Но мы, как я понимаю, ничего о тех местах не знаем.
   - Да. Это и плохо и опасно. Искать перевалы сверху бессмысленно. Мы и так на этом потеряли много людей. Мы пробьёмся в соседнюю долину рядом с новым озером. Пока будем обустраиваться, пошлём зриков вдоль реки разузнать что и как. Когда империя всерьёз возьмётся за нас, та стена, что мы построили здесь, задержит, но не спасёт. Даст, хотя бы, спокойно, без спешки, уйти всем на ту сторону хребта. Поэтому я и хочу знать, что все наши усилия не пропали даром и наш народ обретёт новую родину.
  
   5.
   Жулин, один из двух оставшихся претендентов на престол империи Укрона, танцевал менут императора. Эти движения, пусть и под музыку, танцем назвать было нельзя. Изгибы, поклоны, кружения, подпрыгивания, взмахи руками и ногами больше напоминали утреннюю разминку легионеров в лагере, чем танец, пусть даже одного человека. Да и оркестр был более похож на военный: дудки, барабаны, железные тарелки, большая легионная труба на колёсиках, разной толщины жилы, натянутые на палки. На одних палках жилы дёргали пальцами, а, по другим, водили натянутыми на другую палку, волосами из хвоста лошдуна.
  
   Это был танец императора, впервые ставшего им и, впоследствии, повторявшегося из года в год в день интронизации императора. Это был имперский праздник, как день рождения императора. Именно императора, а не день рождения человека, ставшего императором. Это был новый отсчёт времени жизни империи. Танец не случался только в двух случаях: при тяжкой болезни или раны и отсутствия его у трона, то есть будучи в отъезде. Поэтому немощных императоров заранее отправляли в другое место. Так чтобы уехать с восходом, а прибыть после заката солнца. Иначе пришлось бы плясать на новом месте пребывания, потому что всегда возился и походный трон.
  
   Отчего эта традиция пошла, никто не знал, но считали, что такими физкультурными упражнениями, полководец, ставший первым императором, отметил своё восхождение на престол.
   Жулин был из гражданских, но физическую форму поддерживал отменную. Какая разница делать утреннюю зарядку с музыкой или без?
   Такая утренняя музыка взбадривала лучше, чем упражнения не столько его, сколько окружающих. Если претендент на престол ежедневно, ну почти ежедневно, ну иногда еженедельно, изучает такую сложную вещь, шансы на престол - есть. Пока у Жулина водились денежки, окружающие могли и потерпеть столь безобразную музыку.
   Да и на войско денег хватало. По численности войско не уступало имперскому легиону, но не по качеству солдат и оружия.
  
   Располагался он со своим войском на безлюдном плато Бурган. Ранее, сотни лет назад, там находилась страна с тем же названием. В копях добывалось золото и серебро. Укрон, тогда ещё маленькое нищее даже ещё и не государство, а кучка племён в непроходимых лесах, стремительным ударом захватило его. Немногочисленная, но профессиональная, хорошо вооружённая армия Бургана ничего не смогла противопоставить.
   Нищие дикари, с точки зрения бурганцев, хоть и были неграмотными, но сообразительными. Они не грабили и не убивали, а просто заняли господствующее положение, оставив весь уклад каким был и сами встроились в него. Вот с этого начался отсчёт построения будущей империи, а не с объединения князем Алегнуром лесных племён.
   Драгметаллы быстро закончились и, размножившееся от лёгкой жизни население, двинулось в поход на завоевание новых территорий. Большинство присоединялись добровольно - с помощью династических браков и пока ещё добываемого золота. Какой смысл воевать и гибнуть, если почти всё остаётся у тебя, а ты сам входишь в элиту объединённого и более мощного государства? Дальше всё шло по накатанному пути: кто не хотел присоединяться - того захватывали. В лучшем случае об этой стране и её народе оставалась одна строчка в хронике империи.
   Иногда получали хорошие ответки и экспансия приостанавливалась иногда на десятки, а то и сотни лет. Трижды существование империи висело на волоске и было под очень большим вопросом!
  
   Вот так Укрон с тихим шумом приливов и отливов занял огромную равнину от Этерских гор до впадения Танта в море. Почти что посредине гор, окружающих империю, ставший её символом, величественно возвышался пик Нарбута. Чтобы его увидеть, надо было долго до него добираться. Девятый император поступил просто: перенёс столицу из жаркой равнины в предгорья. Холодной воды, даже льда, свежего прохладного воздуха было достаточно для комфортного существования. Горные луга позволяли без всяких усилий выращивать упитанный скот. Всё зерно, фрукты-овощи поступали из жарких равнин.
  
   Жулин не спроста осел на плато Бурган. Его воины, чтобы не одурели с безделья, перемывали столетние "хвосты", шиханами возвышавшиеся на плато оставшихся от прежних добытчиков драгоценных металлов.
   Особо рисковые ребята, залезали в старинные копи, находили остатки жил металлов и поднимали руду на поверхность. Риск был огромен, но и доход значительно выше. Некоторые, особенно удачливые, строили дома, привозили жён с равнин. Жулин даже поощрял это. Остальные прогуливали заработанное в его кабаках. Никто, кроме Жулина и двух-трёх человек не знал, что всё добытое шло в империю. Обратно - еда, оружие, одежда и даже предметы роскоши.
   Вольницей порядки назвать было нельзя. Был строгий регламент. Кто, когда, где работает, когда и где отдыхает. С ворами не церемонились. Раздевали и спускали с плато. Чтобы уйти надо было заплатить огромный выкуп. Чтобы его не платить - сбегали.
  
   Выбор у отпущенных, опущенных и беглецов был не большой. Если их ловили стражи или гвардейцы империи - сажали на кол. Поэтому такие старались добраться до другого претендента на престол Пёрда Пятого маскируясь и окольными путями. Вот у того была вольница, потому что денег ни у кого особо не было, даже у самого претендента. К Жулину возвращаться было бесполезно. Опять опасный путь через имперские посты, а если добрался до плато, делали рабом и засовывали в копи на безвылазную работу на целый год.
   Когда произошло замирение Жулина с империей и те предложили послать часть своего войска в дельту Танта на усмирение церутов, желающих было больше, чем вакансий в войске. Тем не менее его сформировали, дали еды на три дня и отправили навстречу имперскому легиону, в составе которого вояки должны были поставлены на довольствие, совершить марш и участвовать в войне или побоище как все если и не мечтали, то думали.
  
   Во время прыжка Жулина дверь в зал открылась, вошёл дворцовый докладчик Кремл. Он махнул рукой. Оркестр замолчал. Кремл неслышно подошёл к Жулину и прошептал.
   - Пёрд Пятый прибыл и просит принять!
   - Пёрд Пятый? - Жулин не подпрыгнул, но от неожиданного сообщения приподнялся на кончиках пальцев. - Ты не ошибся? Откуда он взялся? Он один?
   - Один. Его сопровождающим на плато подниматься не позволили.
  
   Резиденция, службы, да и большинство зданий находились у края плато, куда поднималась единственная дорога. Немало было и тропинок, тянувшихся вверх, но пойди найди их, поднимись, если сможешь, а потом ищи резиденцию претендента. Первые встречные тебя не встретят хлебом-солью, в лучшем случае ограбят.
   - Налей ему самого лучшего, но и крепкого, что у нас есть. Причём в отвар. Как выпьет, можешь запускать ко мне.
   - А если откажется?
   - Он отказался и я ничего не обещал!
   Кремл ушёл. Такое недоразумение произошло с Жулином впервые. Как, где, в чём встретить? Нет времени даже думать. Он быстро раздал команды.
   Кресло поставили на стол, накрытый ковром с пола. На кресло накинули бордовую дверную штору, а на Жулина лёгкую прозрачную занавесь с окна. Не ахти, но что-то торжественное присутствовало.
   Кремл, уже с посохом, распахнул створки дверей, громыхнул посохом об пол и громогласно объявил.
   - Пёрд Пятый - наследник всего сущего империи Укрон и за её границами.
  
   Наследнику всего сущего уже было видно не в терпёж, дожидаться окончания церемонии, он оттолкнул Кремла и ворвался в зал. И сразу остановился, словно нарвался на невидимую стену. Оркестр заиграл весёлую мазурку, больше напоминавшую, а может сбивавшуюся на походный марш легионеров.
   Пятый Пёрд замахал руками, показывая этим чтобы прекратили музыку, но музыканты не только не прекратили, но и начали танцевать, окружая его. Они посчитали что он своими взмахами дирижирует? Тот увернулся, упал на колени и быстро на карачках, прополз между ног музыканта у которого висел на груди самый большой барабан, поэтому тот и не заметил его.
  
   - Прекратить! - Теперь Пёрд начал кричать Жулину. Тот кивнул головой и какафония стихла, а оркестр разместился за спиной Пёрда.
   - Слушаю тебя Пёрд Пятый герой всего сущего и несущего! - Склонил голову и не слишком громко произнёс Жулин. Он старался чтобы его голос выглядел не откровенно ироничным. Любопытно, почему не щадя живота своего, Пёрд примчался к нему.
   - Ты что себе позволяешь? Ты убил все договорённости своим миром с империей!
   - Договорённости с кем? С тобой у меня никаких договорённостей не было. С империей теперь есть. Я, согласно этого, отправил поллегиона им в помощь! Да я даже не знаю кто ты! То, что ты назвался Пёрдом Пятым это не значит, что ты и есть Пёрд Пятый. Может какой-нибудь самозванец! Я тебя ни разу не видел и никто тебя мне не представлял! Поэтому послы при появлении в другой стране вручают верительные грамоты. Это от слова верить, доверять, этой грамоте, что посол это тот, про кого написано в грамоте, а не первый попавшийся, зашедший погреться и на халяву выдуть стаканчик горячительного. .
   - Ты жулик, сам самозванец! Какие у тебя доказательства? Где твоя верительная грамота?
   - Я тебе ничего не обязан доказывать. Хотя... Ты к кому здесь пришёл? Ко мне - Жулину. Империя, заключив договор со мной, тоже признала меня за Жулина. По моему доказательств достаточно. А последним доказательством я тебя вообще убью! Императорское архивное общество, не бесплатно, конечно, пытается составить мою родословную. - Жулин кивнул, Кремл медленно отодвинул большую занавеску с боковой стены. - Кремл прочитай, нашему неизвестному гостю этот документ.
   - Архивное древо императоров Укрона с начала времён и до наших дней! Создаётся по заказу Претендента на престол великого принца-князя Жулина.
   - Вот красная линия по зелёному древу - это отработанные материалы и пройденный путь в поисках моих корней. А теперь ты мне предъяви свои верительные грамоты. Нету? Кто подтвердит, что ты - это ты? Если даже я тебя не знаю, то мои люди тем более.
   - Мои люди подтвердят!
   - А кто подтвердит, что они - это они, а не тоже самозванцы?
   - Моё войско на подходе!
   - И что? Даже те, кто здесь остался, разнесут твой сброд в щепки. У тебя много моих бывших, которые нарушали наш порядок. То, что ты привёл весь свой сброд, это хорошо. У нас в шахтах некому работать! Но никакого войска у тебя, ни на подходе, нигде, ни рядом, ни вдалеке, нет. Ты с десятком людей, ещё можете проскользнуть мимо имперских постов, но не две тысячи твоего сброда, которое ты называешь войском. Как только вы выйдете за красную черту, всех вас посадят на кол.
   - Как ты не понимаешь? - Всё вышесказанное для Пёрда пролетело мимо его ушей и он завёлся снова. - Объединившись мы будем большей силой! В провинциях только и ждут сигнала к восстанию! Всех достало правление Кочоя! Мы сметём его одним махом!
   - А-ха-ха, конкурент мой! Он нас недожимает потому, что мы приносим ему пользу! Все недовольные властью элементы скапливаются у нас, а не ведут подрывную работу по месту жительства и работы! Он что, тебе за это денег не платит? Поэтому ко мне припёрся? Иди туда, откуда пришёл!
   Кремл показал рукой на дверь. Пёрд стоял, переваривая услышанное и позволил вывести себя вон.
   - И еды его ораве дайте! - Вдогонку крикнул Жулин. - А то падут от бескормицы по дороге, а нас обвинят!
  
   Жулин скинул с себя занавесь и спрыгнул со стола. В это время в зал вскочил начальник его личной охраны, бывший ртумистр третьего легиона Кадык. Строевым шагом прошёл несколько шагов и остановился на таком расстоянии, чтобы не схлопотать по лицу. У Жулина удар был поставлен хорошо.
   В своё время он чуть было не попал в каменоломни, по пьяни, обесчестив дочь графмарка, тотемного аббата монастыря разврата имени Мангалины святой, Урфено Джосу. Вот тогда, когда на утреннее похмелье появилась городская стража, чтобы арестовать его и предать в лапы Федуры, это такая тотемная кошка справедливости и закона с повязкой на глазах и выпущенными когтями, явился империи новый претендент на престол.
   Городская стража всегда была беспринципная, отмороженная, лживая и зашкаливающе коррупционная. Пока посланец стражи, не торопясь, шёл докладывать начальнику всей городской стражи, а его сослуживцы делили как бы случайно найденный кошель с деньгами, претендент, брякнув невразумительное имя, которое впоследствии преобразовалось в Жулин, стремительно уносил ноги из города.
   Даже тогда его могли поймать. Но! Начальник городской стражи переживал бурный роман и пришёл на службу только после обеда. Принимал всех жаждущих его по очереди, скопившейся в приёмной. Посыльный вежливо пропускал всех мимо себя. Начальник городской стражи не стал брать на себя столь щекотливый политический казус и обратился за разъяснениями к бургеру города. Бургер тоже был не дурак и обратился в управление по делам городов, территорий, провинций и районов империи. Пока почтовый фургон доехал, пока в управлении поняли, что к чему, прошло немало времени. Дирек управления сразу заболел, поручив выяснить этот вопрос в канцелярии императора, где тоже не торопились, а выгадав удобный момент, спросили самого Кочоя.
  
   Никто в каменоломни отправлен не был. Ситуация в стране менялась. Не бегать же за каждым крикуном, высиживать его появление в засадах, когда можно позволить укрыться в рядах несогласных слоёв общества, всем скопившись в одном, двух, трёх местах.
   Семерых одним ударом, в какой-нибудь дыре - удобнее и не так затратно. При этом мало об этом кто узнает, а значит и волнений и переживаний особых по этому поводу не будет. Соответственно, ничего не зная, что произошло с предыдущими, в это укрытие попрутся другие недовольные. Получался такой небольшой конвейер зачистки и упаковки недовольных жизнью в Укроне.
   Кадык, стоял, по-офицерски выкатив глаза и абсолютно не моргая.
   - И почему? - Спросил его Жулин.
   - Потому ваше высочество, потому что! - Громко и чётко ответил Кадык.
   - Информативно! А в общем?
   - Жрут много. Пусть к себе валят! Некоторые хотели остаться у нас. Объяснили насчёт копей. Если они хотят золота мы можем предоставить им такую возможность самим добыть!
   - Я имел в виду другое. Зачем его ко мне приволокли?
   - Ну... это... он же так... как этот... в том...
   - Понятно. Где наш великий недомаршал Прояблон?
   - К нему жена приехала, он этот...
   - Объявляй тревогу. Сбор всех. Всех - значит абсолютно всех. Работы в копях и отвалах прекратить. Возможно нападение. Ты дал команду, чтобы этих самозванцев сопроводили далеко-далеко?
   - Так точно!
   - Так точно дал или так точно нет?
   - Мы не знаем по какой дороге они пришли.
   - Так надо проследить и сделать засаду, вдруг они вздумают вернуться!
   - Это сделано. Три десятка зриков незримо следуют за ними с двумя десятками глубей для срочных донесений. Нижний пост у подножия плато, где начинается дорога вверх, удвоен. Так же выставлены временный посты в узких и сложных местах, особенно на подъёмах дороги к нам.
   - Молодец.
   - Как будем делать оборону, у нас же нет стен?
   - У Бургана никогда не было стен. Это кажется недостатком, но является преимуществом. Ты, наверное, уже забыл, хотя может и не знал. Город полукольцом окружает озеро. Где-то пятьсот шагов шириной. Это наш питьевой источник и еда в виде рыб. Переплыть его не смогут, потому что ни плавать не умеют, ни лодок у них нет. Плотов тоже не наделаешь. Ближний лес в нескольких тысячах шагов, да ещё надо знать куда идти. Мы дома отапливаем чёрным камнем, а они как будут пищу греть и сами греться? Отходы жизнедеятельности мы сливаем централизованно и в одном месте с плато. Для прохода в город только через две перемычки от краёв плато до озера. Это издали кажется, что ворот нет. Ворота - это мост надо рвом. Мост подняли - ворота. Проверить как это работает, а то многие и не знали, что это ворота. Вместо стен - колючий плотный кустарник, который растёт из рва. В кустарнике есть бойницы. Дома вдоль озера построены так, что из-за них не видно, что у нас тут. На крышах домов стоят самострелы. Прицельная дальность тысяча шагов. Они даже к озеру не подойдут, а где воду для питья брать?
   - Я помню историю, там ведь как-то Алегнур захватил Бурган.
   - Это была военная хитрость. Племена леса, объединённых Алегнуром находились в десятках тысяч шагов от Бургана в равнине реки Узор и её притоках. Раз в год, с небольшой охраной, к подножию плато они привозили свой неказистый товар. Иногда им приходилось пробиваться с боями, проходя через чужие земли, но они никому не платили. В тот год они тоже прибыли, только несколько раньше, подвод, товаров было больше, чем обычно, значит и охраны тоже. Никто не знал, что все племена движутся за ними. С верёвками, крючьями и топорами. Несколько лет, во время этих торжищ, они искали удобное место поднятия на плато, прокладывали, расчищали удобный путь, пока шёл торг. После этого торга они отправились не обратно, а к подъёму, который создали. За ночь поднялись, а утром напали. Перемычки, кусты, ров и ворота-мост это уже их изобретение. Несколько раз, огромные армии после этого пытались захватить Бурган, но не получалось. Расчёт захватчиков был в том, что в холода озеро замёрзнет и они, пройдя по льду, захватят город и это было ошибкой. Лёд был, но он проваливался стоило на него зайти. А когда по нему бежит целая орава? Вот так Кадык!
   - А почему лёд в мороз проваливался?
   - А никто это теперь не знает. Типа святая Порнуха помогала! Ликбез окончен. Вечером строевой смотр. Если Прояблон его провалит и я буду недоволен, я лишу его не только звания и дома, но и жены. Выставлю её на аукцион.
   - У него хорошенькая жена!
   - Губы закатай, плохо смотр пройдёт и тебя накажу. Кремл! Перед обедом совещание в узком круге.
  
   Обед у Жулина всегда был изысканный. Блюд подавалось мало, но они были вкусными и сытными, но порции маловаты. Никто не наедался. Узкий круг отличался от большого не количеством приглашённых, а их качеством. Поскольку совещание проводилось перед обедом, выступавшие были кратки и конкретны. Время обеда - свято, не успели закончить совещание, значит опоздали и остались без обеда.
   Узкий круг составляли: Кремл, Кадык, Прояблон, казначей Палц, механик Шурп, технолог и изобретатель Крантыр, аббатисса монастыря смелых куртизанок Овильюна, начальник складов, запасов Гарантул. Не пришёл только устроитель земли, плотин, дорог и зданий, шахт и копей хранитель лесов, воды и горючих камней Чуейс. Его не было в городе.
  
   - Без церемоний! - Махнул рукой Жулин и все вставшие сели на свои стулья за круглым столом. - Сказал бы Родина в опасности, но этим бы ничего не сказал. Мы в очень большой опасности.
   Взгляд Жулина остановился на Прояблоне. Он был бледен. Может отравился, но то, что не спал, говорили мешки под его глазами.
   - Кремл! Да похмелите же наконец Прояблона! У него жена приехала, надеюсь уехала, потому что нам будет не до жён. Он весь бледный! Его сознание сжалось до одной только мысли! У нас что? Каждый второй недомаршал? Он у нас один. За ним следить надо! Беречь! Кто оставшимися войсками командовать будет? Ты? - Посмотрел Жулин на Кадыка.
   - Я? - Испуганно вздрогнул тот. - Но я же... это... ваш ... тот!
   В этот момент Кремл поставил перед недомаршалом поднос на котором было три кружки: самая маленькая с очень крепким напитком, который выдавали по особому распоряжению Жулина вместе с его похвалой и размером с кулачок аббатиссы, который даже по мужским меркам, был не только пухлый, но ширококостный, средняя типовая - с пивом, но уже без пены - для лакировки и большая, с широким горлом, но пустая, предназначавшаяся для той лишней жидкости с которой не справится желудок.
   - Вот оно! - Снова обратил внимание всех на Прояблона Жулин. - Что животворящий напиток делает! Из призрака наш недомаршал превращается в человека! У него есть кровь! Щёки покраснели, глаза оживились! Этот волшебный напиток воскресил его! Слава мне!
   - Тебе Слава! - Хором ответили присутствующие.
   - Повторю для тех, кто не знает! - Он обвёл взглядом всех присутствующих. - Только что от меня убыл так, сам себя называвший, Пёрд Пятый! Я его никогда не видел и даже не знаю, как он выглядит! Зачем, рискуя собой, он преодолел такое расстояние?
   - Увидеть, как ты выглядишь! - Выпалила Овильюна.
   - Где штаб и наше всё! - Кашлянув громко отрапортовал Прояблон.
   - Узнать дорогу сюда! - Твёрдо заявил Гарантул.
   - Этого он не знает! - Отверг это предположение Кадык. - Мы везли его в мешке и он чуть не задохнулся. Обратно также!
   - Похвала!
   Кремл поставил галочку около фамилии Кадыка, а Жулин продолжил.
   - Неважно кто это был: сам Пёрд, самозванец или подосланный неизвестно кем. В любом случае это была провокация и проверка выполнения нашей договорённости с империей.
   - Так может не стоило отправлять поллегиона к ним? - Спросил Гарантул. - У нас некому работать!
   - Зато от лишних ртов освободились и теперь бюджет в профиците. - Радостно потёр пальцы Палц.
   - К тому же войска засиделись. На учения не выгонишь! - Буркнул Прояблон, как бы для соседа, но услышали все.
   - Учения - для нас разорения! - Парировал Палц.
   - И это праильно! - Согласился с ним недомаршал. - Участвуя в войне рядом с имперскими войсками они много чему научатся. Дисциплине, ведению боя, разведке, штурму укреплений. Длительный марш только сплотит их. Это хорошая учёба и не за наш счёт. Надеюсь ваш брат Соклот заметит и отметит все недостатки нашего экспедиционного отряда?
   - Похвала!
   Кремл поставил галочку и у фамилии Прояблона.
   - Для обороны города, нам всех не надо. Все поместятся, но толку от этого никакого! - Механик Шурп всегда был конкретен. - Те, кто нужен для обороны, остался здесь. А туристы пусть побродят под пальмами и помоют ноги в море. Неплохо бы выбить у империи кусочек побережья, где можно было бы промозглой зимой греться на солнце и солёная вода будет щекотать пятки!
   - Отлично! Похвала! Я сам возглавлю комитет по проработке этого вопроса. Проверить все запасы, еды, оружия, навыки солдат, привязать каждого к точке обороны, выдвинуть дозоры на все перспективные направления. А теперь, коллеги, - обед!
  
   6.
   Бывшая вдова, а теперь жена Ворда - Ждуча, громко воскликнула, увидев его на пороге дома. Ворд успел зажать ей рот и, быстро оглянувшись, затащил её в жилище.
   - Ты что же родная меня за просто так выдаёшь? - Тихо спросил он, медленно разжимая ей рот.
   - Я так обрадовалась от неожиданности, что тебя отпустили ко мне!
   - Никто меня не отпускал. Я незаметно смылся. Узнают, а твои соседи и за одного петушка застучат и сдадут нас. Меня на кол за побег, а тебя в каменоломни за укрывательство.
   - О мой, герой! - Обвила его руками Ждуча. - Я не знала, что так опасно!
  
   Ждуча, обычно откровенная в своих порывах и чувствах, в это сношение, даже не пискнула, была внутренне напряжена и от этого так возбудилась, что у неё впервые в жизни произошёл оргазм. Правда несколько раньше, чем у Ворда.
   Отдышавшись и выпив полбидона пива, Ворд надолго застрял в её туалете. Все казначейские обязательства, которые у него были, а это чуть ли не на триста малых монет, он свернул трубочкой и засунул в маленький узкий горшочек из-под пахучей жидкости, которой обрызгивала себя Ждуча при выходе из дома. Перед этим он вылил остатки что там оставались, закрыл пробку и залил пробку воском. В глиняной стене у потолка расковырял дырку, спрятал горшочек, развёл глину водой и опять замазал. Избавившись от всего лишнего, он был полностью готов к походу. Обязательства могли украсть, сгореть, размокнуть даже от пота, да и потеряться в суматохе боя. Когда он вышел из туалета его ждал роскошный ужин. После, отлежавшись немного от ужина, произошло ещё одно соитие. Поэтому Ворд немного опоздал на встречу с Экселом.
  
   Городские ворота, по старинке, всё ещё запирали с наступлением темноты. Но у каждых ворот наступление темноты было разным. Это зависело от мнения начальника смены данных ворот.
   Алькальд, который не только следил за состоянием стен, башен, ворот, но и за оборону города, располагался в самой высокой башне, на которой и находился циферблат часов. Стрелки их передвигались вручную. Специальный смотритель переводил их, когда песок в верхней части песочных часов полностью просыпался вниз. Вечером стрелки замирали на времени восхода солнца. Благодаря этому смотритель выигрывал для себя ещё один утренний час.
   Смотрителем часов был отец алькальда. Он был старенький, часто засыпал в душном помещении, поэтому время в городе, было неравномерным. Да на эти официальные часы никто и не смотрел, кроме тех людей, которые находились неподалёку. Из остальных точек города их не видели, но и никто из-за точного отсутствия времени не страдал. Восход, полдень, обед, вечер, ужин, закат. Что ещё надо простому человеку чтобы заниматься своими делами?
  
   Ворд хотел получить деньги от Эксела и выскочить из города до закрытия ворот, чтобы успеть проникнуть в лагерь легиона. То, что он сильно запоздал, говорила поза Эксела. Он сидел на его помосте, уперев локти в колени, положив подбородок на ладони и от этого сильно согнувшись. Он угрюмо озирался, всё-таки ожидая увидеть Ворда.
   Ворд уже хотел выскочить и подбежать к нему, но в последний момент заметил трёх парней, сидевших на корточках у пустынного перекрёстка напротив таверны. Даже в таверне разгул уже стихал. У одних заканчивались деньги, и они уходили домой, а тех, кто был без денег и без дома, беззастенчиво выбрасывали на улицу.
   И это уже была зона ответственности Ворда. Он их должен был разогнать по сторонам, которые не входили в его зону. Некоторые гуляки уже если и шевелились, то мозгами. Обычно они давали монету Ворду и он укладывал их отсыпаться под своим помостом. Кто не мог сам отползти, не было денег или зажимал, безжалостно растаскивались по округе. Поэтому предусмотрительные выпивохи, прежде чем зайти в таверну, давали деньги Ворду, заранее покупая, таким образом, место под помостом для присмотра.
  
   Сидевшие на корточках изображали, что ищут просыпанную мелочь, чтобы зайти в таверну на последний глоток пойла. На самом деле они смотрели по сторонам. Около стен их не сразу и заметишь. В другом месте Ворд бы их и не заметил, но не в том, где он знал каждую щёлку где тарканы ходят в гости друг к другу.
   В постоялом дворе, начали закрывать ворота, он прошёл туда, кивнув слуге. Один из парней, пытался проскочить вслед за ним, но засов хлопнул перед его носом. На постоялый двор его бы всё равно не пустили, но он хотел увидеть лицо того, кто туда зашёл. Парень помыкался у ворот и вернулся обратно.
   Ворд осторожно, без звуков, отодвинул засов, отжал створку и протиснувшись в щель, вновь оказался на улице. Обежал квартал и, с другой стороны, подошёл к Экселю.
   - Ты где болтаешься? Я уж тебя...
   - А ты забыл, что из лагеря выхода нет? Войти можно, а выйти нельзя. Когда подвернулась возможность я и ушёл. Деньги давай! - Ворд хоть и разговаривал с Экселом, но косился на парней. Те тоже на него.
   - Тут такое дело. Перчур сказал, что в каждом есть капелька раба...
   - Можешь не продолжать. Он сказал примерно так: это много, только после похода, вот тебе три петушка аванса. Засунь эти три петушка, а лучше свой петушок ему в жопу. Он любит такие вещи. Я за тебя служить не буду. Пусть тебя объявят дезертиром.
   - Как ты можешь! - Эксел пошёл за ним, умоляя. Троица поднялась и на расстоянии пошла за Экселом.
   - Я могу! И не собираюсь топать за тридевять земель вместо тебя. Вот моя работа! - Крикнул и кивнул он назад. Он сделал это специально, чтобы определить расстояние до троицы и чтобы те его услышали. - Она меня кормит и далеко ходить не надо. Я к воротам, пока не закрылись.
   Ворд метнулся в переулок, но побежал не к городской стене, которая еле виднелась в наступающей темноте, а в другую сторону, к воротам постоялого двора. Также тихо проскользнул в щель и закрыл засов. Попросился переночевать у хозяина на пучке сена. Он не часто, но регулярно делал это. Когда было холодно, дождливо или, как сейчас, опасно.
   Трое парней торопливо пробежали мимо, чуть не сбив Эксела. Он удивлённо посмотрел им вслед.
  
   Ворота натужено и со скрипом закрывались. Троица захотела выскочить, но один из них обратился к начальнику смены.
   - Тут такой чувак не выбегал?
   Но он дальше не успел объяснить какой чувак. Начальник смены кашлянул и ребятам уперлись копья под рёбра. Стражники перестали закрывать ворота и обыскали подозрительных парней. Всё, что нашли у них, было конфисковано. Нож, длинное шило, мешочек на верёвочке с песком, шесть груссу и кучка птушков.
   - Так вам за ворота или в каталажку? - Усмехнувшись, спросил начальник смены.
   - Лучше за ворота! - Ответил один за всех.
   - Тогда сандали снимаем, а ты ещё и накидку!
   - Я что, буду голым?
   - Ты прав, в каталажке холодно. Остаёшься!
   - Беспредельщики! - Кинул парень в них свою хламиду и сандали.
   - Ещё вякнешь, на копьё насадим!
   - Я тебя найду..., - но парень захрипел и начал оседать. Наконечник прошёл между рёбер в сердце.
   - Забирайте с собой. Все наши будут предупреждены. Живыми брать не будут.
  
   - Ну, что ты такой грустный? - Обнял Эксела Перчур. Он успел уже пропустить пару кружек белого вина и лицо его раскраснелось.
   - Ворд не хочет на твоих условиях служить за меня.
   - Не хочет и не надо. Он же уже был в отряде или как там у вас его называют? - Эксел кивнул. - Значит они его в лицо знают, а как он там кем назывался, уже никого не интересует. Он на своём месте с утра, там и ночует? - Эксел снова кивнул. - Значит мы его там арестуем как дезертира Эксела. Не думаю, да и он тоже, что каменоломня хорошая замена доброму походу!
   - Он же мой боевой товарищ! Он помогал мне! Прикрывал спину в бою!
   - Так его не инспекция по кадрам брать будет, а городская стража! Которая его с почётом доставит в легион!
   - Начальник городской стражи его друг!
   - Да, это осложняет процесс. Нам повезло. Сегодня утром он вместе с бургером, алькальдом Мехемом, главным городским жрецом всех религий Факом, настоятельницей и послушницами семинарии "Войди в мою пещеру" отбывают на первый день сборки урожая. А завтра праздник, забыл? Великой богини плодородия Порнухи! В прошлом году он длился четыре дня! А легион уходит послезавтра!
   - Ну, если так!
   - Никак не иначе! Ты не причём! Закон - есть закон для всех! Сам понимаешь, тот, кто попал в каменоломню, остаётся там навсегда! Ты же не враг своему другу? Ты этим спасёшь его! Не грусти! Прими бокал старого вина за его спасение!
   За одной кружкой вина последовала другая, третья и всё закончилось бурной любовью.
  
   Утро было недобрым. Косту с трудом, усилием воли, поднял себя, привёл в божеский вид. Никто не знал, но ему очень помогали всевозможные женские примочки, кремы, белила и красила.
   Дежурный отправил патруль городской стражи за Вордом. Те, сначала подождали его у помоста, потом посидели в таверне, зашли на постоялый двор и, только к обеду вернулись в казарму с сообщением, что искомый объект не найден.
   Ворд, ещё до первых лучей солнца, отправился в легион. Несколько птушек сделали своё дело. Ворота, через некоторое время, всё равно бы пришлось открывать. Начальник смены дрых под навесом, а несколько птушек, рядовому стражнику, никогда не мешали.
   В легионе он появился одновременно со звуком трубы. Нашел свой рту, представился сержану Гогису с вручением трети груссу, получил свою амуницию и первым встал в строй. Это было отмечено командиром рту Момидом. Еще не разболтался ветеран в обыденной жизни. Есть на кого опереться.
   Он сверился со списком и поставил перед его именем знак вопроса. На рту полагалось восемь телег, запряжёнными лошдунами. Лошдунов и телеги обещали передать к вечеру, но без вольнонаёмных возчиков. Так что для двух десов, а это семнадцать бойцов с имуществом он может и подойти на временную роль возчика. Согласился бы. Обязанностей больше за те же деньги.
   Он решил проверить не только отобранных им, но всех легионеров рту. Момид прошёл перед строем с левого фланга на правый, попутно поправляю выправку передней шеренги. Вернулся на середину, громко вызвал добровольцев в возчики. К его удивлению шагнуло полстроя, но из тех, кого он выбрал, только один.
   - Это похвально! - Хитро улыбнулся он. - Меня радует такое рвение к службе! Соскучились!
  
   Из этих добровольцев, к каждой телеге, он прикрепил двоих и объявил их вспомогательным персоналом. В миру так называли грузчиков и уборщиков. А вот возчиками он назначил тех, кого он отметил. Никто из выбранных им возчиков, из-за того, что прикрепили двух помощников к телеге не отказался. Им доставалось ухаживать только за лошдуном. Управлять им, а подталкивать телегу, грузить разгружать должны были помощники, которые приуныли из-за такого распределения обязанностей. Забыли черти основной принцип солдата: "На работу не навязывайся, от работы не отказывайся."
  
   Обед был хороший. Ещё бы! Завтра праздник начала уборки урожая! Это означало, не только хорошую кормёжку, но и привоз в лагерь бочек с пивом. Легионеры, у которых были деньги, могли себе позволить пропустить по большой кружке за обедом и по малой за ужином. Но всегда заканчивалось, как всегда. Одни молча и зло завидовали тем, кто это мог себе позволить, а вторые позволяли себе настолько, насколько могли позволить количества денег, бывших у них. В кредит никто никому не давал. Мало кто знал друг друга, даже если и знал - не дал бы. Могут и забыть про долг или сделают вид, что забыли.
   Перед походом всегда кормили хорошо, чтобы раньше времени не разбежались. В походе отставших или сбежавших уже ловила служба передвижения легиона. Если отстал, устал - сиди на обочине. Шаг в сторону - побег.
  
   Ждуча собрала ему в поход немного еды и питья, аккуратно сложив в мешок. Сухари, сухую колбасу, вяленые, оттого коричневые, а не жёлтые банны, сушёные кургу, сливон, дын, два пучка чесны от зубной боли и заразы, также свежих лков с десяток. Звездой подарка был сухой и выдолбленный тык.
   В нём плескалось полтора литёра самги, которую Ждуча тайно гнала на огороде за рекой в щелястом сарае. Если самгу разбавить до крепкости пива, то это уже было больше двадцати литёров условного пива. Но если разбавлять пиво самгой, улёт был гарантирован с гораздо меньшего количества. Так что предложение стать возницей, пришлось как нельзя кстати. Либо надо было отдать всем в дес, чтобы не тащить на себе, либо одному сожрать и выпить. По любому не фонтан. А так убрал в торбу с зерном, для лошдуна, никто туда и не сунется. Это, если есть нечего будет, тогда не только зерно, но и самого лошдуна сожрут и разрешения не спросят.
   - Что там у соседей? - Спросил Ворд приходящего мимо своего сержана Гогиса.
   - Идиотизм какой-то! Дезертира ищут! Я понять могу, что он смылся из армии, но искать его в легионе? Эти чиньрылы давно больные на уом! Этот чиньрыл поставил на голову командиров и второго батала и их третьего рту, сейчас допрашивают сержана Ебнуна насчёт какого-то Инксиля. Как он выглядит. Вы приходите, грязными, заросшими, а когда пошлёшь вас, возвращаетесь подстриженными и чистыми. Я бы тебя тоже не узнал, если бы ты не обозвался. Их комбатал два - Дрызг из-за того, что этот чиньрыл объявил, что доложит легиондору Васькису, обещает пять малых монет тому, кто скажет, где тот скрывается. Ртумистр три - Балон добавил десять больших, а сержан Ебнун - баклажку пива. Завтра бы к празднику пиво ой как пригодилось!
   - Я знаю где сейчас другой ветеран, хотя зовут похоже - Иксел. Раз не помнят, как он выглядит, какая разница кого за кого выдать? Дать ему пару больших монет. Два дня побудет здесь. Даже если что, Дрызг может заявить, что вопрос решён собственными силами. Васькису понравится такое решение.
   - А ты его знаешь?
   - Встречался разок!
   - Да за две больших и я бы согласился. А может ты?
   - А потом, кто-нибудь, чтобы насолить тебе, скажет им где он меня или тебя видел. А того-то возьмут в городе! Оформят как положено с привлечением городской стражи. Этот Иксел там вроде прислуги, а дом богатый, можно что-то мелкое незаметно слямзить. Раз он дезертир, присутствие хозяина в доме не обязательно. По горячим следам, так сказать. Поговори с Ебнуном, пусть он деньги вперёд возьмёт.
   - Отлично! Молодец! Ему адрес скажут, только когда деньги будут у него на руках...
   - Не у него, а у тебя, как у лица постороннего и не заинтересованного. Вот он кому скажет, если всё получится, тому и отдашь! А поделим на троих! Поэтому пусть на шею мешок прихватит, туда кинет что под руку попадётся, а когда того поведут, верёвочку развяжет, мешочек упадёт, а ты подберёшь.
   - Вот сразу ветерана видно! Ты уом Ворд!
  
   Во втором батале опять зашевелились, забегали, но не так активно, как до того. Пришёл посыльный оттуда и Момид отпустил во второй батал сержана Гогиса.
   Перед самым ужином к Ворду подошёл Ебнун, но не узнал его. Если и видел, то один раз, да и то мельком.
   - Ты Ворд? - Шёпотом произнёс он.
   - Ты кто?
   - Не твоё дело. От Гогиса тебе послание.
   - Говори.
   - Дрызг пять малых монет не дал. Дал шестьдесят больших. Балон - четыре. Только я честно - баклажку пива.
   - А где Гогис?
   - Лучше его не трогать. Он у меня в палатке. Мы же на телеге поехали. На обратном пути проезжали через базар. Дрызг, по этому поводу, разрешил купить бочонок пива. Мы купили бочонок самги, ну и... сам понимаешь. Вот записка нашего Балона вашему Момиду. Он тоже с нами хорошо принял. Поэтому ты до утра с нами.
   - Я не могу. Мне сейчас телегу с лошдуном принимать.
   - Молодец! Службу чтишь! Тогда так... - Ебнун пошатнулся. - Ведёшь меня обратно, дорогу покажу, а то, что-то ноги... Гогиса и ваши доли наживы тащишь обратно. Мешок возьми. Мы же... - Ебнун оглянулся и брызгая слюной в ухо Ворда сообщил, - пятнадцать больших пропили. И ты не поверишь этот твой дезертир, оказался тем самым, настоящим, который сбежал! Я его как увидел, сразу вцепился...
  
   Ворд отвёл его, притащил Гогиса и мешок, в котором был наполовину пустой бочонок с самгой, куски варёного мяса, кууры, пучки разной травы. Денег оказалось немного всего тридцать семь больших и горсть петушков. Он их забрал себе. В маленьком мешочке были различные пузырьки, кувшинчики, чашки с разными женскими причиндалами. Делать было нечего и Ворд всё перепробовал и пронюхал. Один жёлтый кувшинчик с красивой чеканкой, был пустым. Это его удивило, но он был по-настоящему красив и Ворд отложил его в сторону, чтобы подарить Ждуче. В одной из чашек под салатовой смазкой он обнаружил три малые настоящие золотые монеты с двадцать вторым императором, завёрнутые в вощёную бумагу. Все эти женские причиндалы он сложил, кроме монет, обратно в мешочек, а мешочек привязал к поясу под хламидой. Монетки засунул в ремень щита, который был сшит из трёх слоёв кожи. В этот момент денщик Момида позвал возчиков получать телеги и упряжь.
  
   Из-за этого Ворд не увидел очередное оживление штабе легиона, перекинувшееся во во второй батал. Когда начали распределять сотни телег, приданных легиону для марша, на это совещание ворвался Косту Перчур. Он был не один, а со своим начальником бургером Савильё и алькальдом Мехемом.
   При них был голый труп из реки.
   - Вот он ваш дезертир! В реке мёртвым выловили. Почему мы должны этим заниматься?
   Легиондор Васькис мало того, что был недоволен, что его прервали так ещё городские чучела претензии предъявляют. Он сурово посмотрел на комбатала Дрызга. - Твой?
   - Никак нет! У нас даже полусолды так не выглядят. Грудная клетка... да чем он дышит? Руки крепкие, но не солдатские. А на ноги гляньте! Он что сделает такими изнеженными ногами сорок тысяч шагов в день? А пятки, где многолетняя утоптанная кожа с мозолями?
   - Да и у нас легион ветеранов, а это лицо слишком молодо для ветерана! - Васькис заметно повеселел. - Кроме того, согласно уложения о размещении войск номер... ну это не важно, за поимку дезертиров отвечает местная власть с её внутренними органами. Легион отвечает за беглецов только на марше.
  
   Савильё и Мехем незаметно совершили заметный разрыв с Перчуром. Поняли, что запахло жареным, но никак не могли понять, что это Перчур прицепился к военным?
   - К тому же мы его нашли! Он сейчас у меня в батале. Живой и здоровый. Его насильно удерживал в своём доме житель города некий Косту Перчур!
   - Это я Косту Перчур! Как вы смели врываться в моё жилище?
   - Врывалась городская стража. Мы забрали только то, что принадлежит нам. - Ухмыльнулся Дрызг. - Всё ваше поведение вызывает подозрение. Сначала вы ищете его у нас, потом притаскиваете чей-то труп и выдаёте его за него, а настоящий находился у вас дома!
   - Ты объясни всё-таки! - Попросил его бургер города Савильё.
   - Ничего я не буду объяснять! Это провокация со стороны легиона!
   - Дрызг приведите этого ветерана.
   - У нас есть копия протокола об изъятии ветерана Эксела из дома Перчура.
   - И это захвати!
  
   Ожидание затянулось. Наконец Дрызг привёл Эксела и подал протокол. Васькис бегло проглядел его и отдал Мехему. Тот тоже прочитал и недоумённо пожал плечами. Не без ошибок, но суть изложена верно.
   - Ну и кто, кого здесь провоцирует? Почему вы позволяете себе врываться в военный лагерь без нашего разрешения?
   - Но ведь...
   - Это я нарушил устав. Только из-за того, чтобы показать свою степень доверия вам. А что в ответ?
   - Мы сейчас уйдём! - Издал, похожие на блеянья, звуки Савильё.
   - Не забудьте труп прихватить. Но... провокатор должен быть наказан, независимо от побуждений, которые его заставили его это сделать.
   - И как? - Остановился, пятившийся задом, Савильё.
   - Фактически, раз пребываете на нашей территории, вы наши пленники. Мы можем использовать вас как вспомогательный персонал.
   - Мы моментально...
   - Завтра к утру если этого Перчура не будет здесь, мы весь город объявим пленниками и будем использовать вместо лошдунов. А их нам нужна почти что тысяча!
   - Стаду нужен один переход, завтра они и их еда будут в лагере!
  
   Пятому баталу второму рту, которым командовал Момид досталось семь целых телег и одна сломанная. Момид хотел закатить скандал, но его остановил Ворд.
   - Ваше благородие. Вы только дефектную ведомость на телегу сдайте в батал. Всё равно послезавтра в поход. Мы её разберём, оси, колёса возьмём с собой. Поэтому она будет как бы в походе. Груз перераспределим между остальными, а вам достанется верховой лошдун. Новую телегу ни нам ни кому не дадут. Другую - меняться надо. Зато и вы не пешком. А если от неё откажетесь и лошдуна не дадут.
  
   Ворд, теперь уже с разрешения Момида, и справкой штаба батала отправился в город, чтобы добыть крюк для разъединения осей телег. Если использовать древки копий, то можно было навсегда сломать либо древко, либо ось.
   Ждуна, когда увидела его на пороге, уже разинула рот, чтобы закричать от радости, но вспомнила что он говорил ей в прошлый раз. Она посторонилась, чтобы он быстренько проскользнул в дом, огляделась по сторонам, не видел ли кто из соседей и закрыла дверь.
   - Вот это счастье! Ты ушёл тайком?
   - В этот раз официально. Нам понадобился железный крюк, я вызвался его добыть.
   - Да где же его добудешь? Уже темно и кузница находится за стенами города у мельницы.
   - Вон! Что у тебя торчит в стене?
   - Не знаю. Это прошлый муж воткнул. Я к нему привязываю верёвку и вешаю сушить постиранную одежду.
   - Это и есть тот крюк. Наверное, он спёр когда-то у кого-то. Так что кузнец и не нужен. Деньги выдали, поэтому... ну зачем они мне в походе? Или пропью или украдут! Да и тебе они не нужны. Потратишь и забудешь обо мне, а вот это... - Он достал мешочек с притираниями и снадобьями, стыренными у Перчура и выложил на стол. - Это всё для тела и лица, сама разберёшься.
   - Да это же всё...
   - Не говори вслух и не хвастайся соседям. Стоит баснословных денег, но этот кувшинчик - золотой. Посмотри на тонкость, точность чеканки!
   - Какая же я счастливая с тобой! Прежний муж мне таких подарков не делал! Ой! Да это же богиня Порнуха отдаётся всемогущему повелителю и создателю всего! А мы так с тобой не делали.
   - Не делали, так надо сейчас и сразу! Не ждать же когда я вернусь из похода?
  
   В городе, с восходом, началось праздничное шевеление. Вынос из монастыря статуи богини Порнухи, праздничное шествие, возглавляемое городской властью и знатью и карнавал для плебса.
   Только Перчуру в сопровождении бургера Савильё пришлось тащиться в лагерь легионеров.
   Город был со стенами из-за своей древности, но из-за этого же и маленьким, с узкими кривыми улочками. На лошдунах и телегах перемещаться было запрещено. С паланкинами не хотел светиться бургер. Если об этом узнает маркузун Труфан, предкам которого в древности принадлежал город, будет не только скандал. Хотя городское собрание не решало финансовых вопросов по управлению городом, но тщательно проверяло все распоряжения бургерии насчёт жизни в городе. Как, кому перемещаться, когда и как проводить праздники и кто за всё это будет платить. Распределяли на это взносы.
   Бургера, как исполнительную власть, назначал наместник региона, области, края. Иногда военный комендант, он же легиондор - командир размещённого в данной местности легиона. Наместник, уже тоже, только по древней имперской традиции, назначался из семейства маркузунов.
   Савильё, провожая бесценного друга в армию, собрал несколько корзин всяких вещей, которые, по его мнению, могли бы пригодится Косту в легионе. Он даже не пожалел лёгкой брички и лошдуна из своего имения, чтобы тот мог не передвигаться пешком, набивая мозоли.
   - Ну ничего не сделал, а эти солдафоны ворвались схватили моего слугу и утащили, можно сказать похитили, на службу Родине! Это беспредел! Когда этих военных начнут держать подальше от людей? Притом, по ходу они прихватили несколько пузырьков, две чашки с ароматами импортных, золотой кувшинчик эпохи девятнадцатого императора, тоже две...
   - Заткнёшься ты со своим нытьём или нет? - Савильё, который шёл впереди, эти причитания достали. - Твой слуга на самом деле дезертир. Тот самый. Если бы ты военных не доставал, на него никто внимания не обратил бы. Из тех, кто записался не явилось почти две сотни. Они даже в розыск не подавали. А тут появился ты! Мало того, что у тебя же и нашли. Так ещё полтора десятка в городе отловили и три в округе! Этим занимались сами легионеры. Рано или поздно отловленные узнают, кому обязаны счастьем возвращения на службу.
   - Что же мне делать? Всё, что нажито непосильным трудом уже пропало и ещё пропадёт!
   - Я попробую поговорить с Васькисом, чтобы он тебе предоставил подходящую должность.
  
   Действительно, легиондор встречал их у входа в лагерь. По его лицу блуждала добродушная улыбка. Косту счёл это за добрый знак.
   - Это что? - Кивнул Васькис на бричку.
   - Косту Перчур не последний человек в городе! - Начал пояснять Савильё. - Вот ему собрали, чтобы он мог сосредоточиться на сложностях службы и мог принести огромную пользу легиону и лично вам, ваше высокоблагородие легиондор Васькис.
   - Во-первых! - Поднял палец вверх Васькис. - Я не ваше высокоблагородие, а высокородие! Я ещё не дорос до такого обращения, а это, бургер Савильё, значит, что вы мне льстите! Зачем?
   - Я же сказал, что опыт, знания Перчура можно использовать по максимуму в вашем войске.
   - Максимум говоришь? - Начал краснеть Васькис. - Максимум это пройти пешком пятьдесят киломов! Куда его зачислили? - Не поворачиваясь спросил Васькис. Из-за его спины выскочил штабной офицер с листком бумаги.
   - В десятый батал, который занимается обеспечением похода легиона. Недолегионер. Мы не можем назначить его даже вольнонаёмным, поскольку он ничего не знает, не умеет. Он как бы конфискован во временное пользование легиона.
   - Что в корзинах?
   - Вино! - Начал доставать кувшины из корзины другой офицер.
   Васькис свирепо посмотрел на Перчура.
   - Вино, для разбавления воды. Я не привык пить какую попало воду. Мало ли что в ней водится!
   - Все пьют! И с тобой ничего не случится, а если случится - судьба. Отдать всё хирмагу легиона, пусть больным и раненым даёт. Выдать ему котомку легионера, пусть туда сложит вещи, которые действительно нужны в походе. Тележка нам не нужна - быстро развалится. Лошдун частная собственность. Хоть и не положено простым, но пусть, так и быть, перемещается верхом. Разрешаю под свою ответственность.
   - Да я не умею верхом!
   - Значит пешком. Бургер забирайте своё имущество.
   Васькис со свитой ушли.
   - Я же вас предупреждал! - Выскочил из-за тына прапорн Жоук. - Знать вас больше не знаю!
   - А деньги? Ты же обещал.
   - Что обещал сделал! Весь штаб подключил, а вы сразу, на месте, перед Васькисом обосрались!
   - Хорошо, что бричку с лошдуном оставил! - Пропыхтел Савильё, забираясь на сиденье и беря в руки узду. - Я на тебе полсотни малых монет в обязательствах просрал. Вернёшься будешь сто должен. - Он дёрнул поводья и уехал.
  
   Легионёр повёл Перчура к новому месту службы, причём нёс и котомку Перчура. Наверное, на что-то рассчитывал? Перчур выдал ему два птушка. Солдат хмыкнул и быстро свалил. И как тут не свалить, когда к ним приближался свирепого вида сержан.
   - Новичок? Недолгионер? Знаю. Лучше молчи, за умного сойдёшь. Только нам в армии умных и не хватало. Я сержан Лох. Твой первый и непосредственный начальник. Видел, как ты за услугу деньги солдату сунул. Ты мне солдат деньгами не разлагай! Наше правило: сегодня тебе - завтра ты! Деньги сдай мне или отберут или стырят. Сколько с собой?
   - Двенадцать больших и с десяток птушков.
   - Два больших беру за хранение. Захочешь потратить скажи мне. Я решу стоит или нет. Всё ясно?
   - Да!
   - У нас малый солдик отвечает так точно! А ты по чину выше его! Недолегионер! Через пару лет, если будешь хорошо служить, полноценным солдатом станешь! Ноги покажи!
   - А что ноги?
   - Мы в легионе всегда первые, хотя последние. Скоро отправляемся. Надо будет обеспечить приход маршевых баталов. Да... ножечки у тебя даже не женские. Долго не протянешь. У нас малый солдик и то лучше готов.
   - Солдик? - Удивился Перчур.
   - Исполнилось мальчишке десять лет, его отдали в армию. Значит он малый солдик. Прослужил два года - просто солдик. Через четыре, как ты - недолегионер. Через пять - подлегионер. А когда его сочтут настоящим легионером это даже не от сержана или ртумистра зависит. Откровенно: долго не пойдёшь, придётся тебя бросить на обочине. Захотят ли тебя подобрать в маршевом батале или Служба передвижения - это сложный вопрос. Сходи к хирмагу, покажи ноги, пусть даст справку что не сможешь долго идти, а если есть деньги или договоришься, а тот, может. вообще решит отложить твоё передвижение на несколько дней. Баталы же не сразу все пойдут. По два. Смотри туда! Видишь белый флаг с красной полосой? Это там. Можешь сказать, что я отправил.
  
   Перчур так и поступил. Хирмаг легиона Дурманг долго смотрел на его ноги. Заставил ходить, маршировать, приседать, прыгать.
   - С такими ногами, к службе не годен! Но... я не буду принимать решение в одиночку. Я должен созвать консилиум и уже мы коллективно должны принять решение. Нас одиннадцать. Согласие каждого одна малая монета. Мне десять за организацию. И того тридцать.
   - Должно быть двадцать!
   - Так тебя надо через приказ проводить, его надо написать, подписать.
   - У меня есть два казначейских обязательства по двадцать.
   - Мне что их порвать и выдавать каждому по клочку?
   - Как их и у кого обменять?
   - Это у двойного финансового комбатала. Сегодня праздник, он будет только завтра, а твой батал скоро уходит.
   - А можно решить все проблемы за эти сорок, чтобы я не думал и не дёргался?
   - Давай сюда! Придётся свои обещания раздать. И помни, ты нам не даёшь взятку, чтобы тебя освободили от похода и выкинули из армии с белым билетом. Ты платишь за то, чтобы мы, в условиях праздника, подтвердили, что ты не способен для длительных переходов. Да и возраст у тебя критический. Из палатки не выходи.
  
   Уже прогромыхала труба десятого батала о построении к выходу, а Дурманга не было. Наконец он потный и красный влетел в палатку.
   - На! Береги эту справку как зеницу ока! А теперь проваливай. Если Васькис заметит, что ты здесь, никакая справка тебе не поможет. Он порвёт её. Найди лаз через тын и дуй домой.
  
   Когда Перчур добрался до своего дома окна и дверь были нараспашку. Он огорчился. Это означало только одно: пока он пребывал в легионе, кто-то постарался вытащить всё его имущество. Но судя, по подозрительно весёлым голосам, там ещё кто-то находился. Не спешили гады, когда он вернётся из похода, если ещё вернётся? Он взял тяжёлую щеколду от двери и начал красться к внутреннему портику, где у бассейна и раздавались голоса.
   Те, кто там пребывал, пили его лучшее вино и закусывали лучшей едой. Да и кто! Он так растерялся, что тяжёлая щеколда выскользнула из его рук и громко ударилась о красноватый мрамор.
   Бургер Савильё, алькальд Мехем, маркузун Труфан четырнадцатый прервали весёлый разговор и строго посмотрели на Перчура.
   - Ты что опаздываешь? - Поставил ажурный кубок на бортик бассейна Мехем. - Мы уж заждались!
   - Как это? - Ноги Перчура подкосились и он, чтобы не упасть, сполз по стене.
   - Их светлость лично просил, чтобы тебя отпустили на волю. Нам всем твоим друзьям это обошлось в пятьсот малых монет! Васькис ещё тот жучила!
   - Но это же бешеные деньги!
   - Ещё бы не бешеные, но он не слишком хорошо относится к нам, придорам! Вместе мы сила!
   - Один за всех и все за одного! - Крикнули все присутствующие хором.
   - Присоединяйся. - Савильё показал на золотой кубок из собственной коллекции наполненный вином. - Этот кубок давно ждёт тебя!
   - Нет спору Косту, задницей ты хорошо владеешь, но, чтобы найти на неё такие приключения, надо очень сильно постараться. Совсем мозги отключил? - Усмехнулся Мехем.
   - Хорошо заканчивается то, что никогда не начинается! - Примирительно подвёл итоги Труфан четырнадцатый. - А у тебя начиналось...
  
   7.
   Начало заседания Госсовета затягивалось. Блюститель престола Кочой и командующий армией империи, назначенный год назад Луй, стояли возле открытых дверей, но в зал не входили, что-то тихо обсуждая. Такое происходило впервые, поэтому заставляло нервничать всех присутствующих.
   Наконец вошёл Кочой. Все встали. Переместился в зал Луй - все сели, а он прошёл к своему месту по правую руку Кочоя.
   Блюститель престола внимательно оглядел всех присутствующих. Все были внимательно напряжены как сурикаты.
   - Отчество в опасности! - Медленно произнёс Кочой и снова осмотрел собравшихся. После этих слов они и дышать перестали. Опасность для империи существовала одна - если небо упадёт на землю. По всем признакам и повадкам, в ближайшее время, оно не торопилось это делать.
   - Так можно было бы сказать, но это не так!
   После затянувшейся паузы сообщил Кочой. Все шумно вздохнули. Задерживать дыхание уже не было сил, но терпели, даже носом не шмыгали. Здесь вам не равнины, здесь климат иной - прохладненько в среднегорье. Кое-кто потихоньку начал прокашливаться в сжатые кулаки, платки, не отводя взгляда от узурпатора.
   - Но опасность существует! - Все снова замерли с кулаками и платками около рта, а некоторые и с разинутым ртом. - Империя очень долго и мирно живёт, не имея внешних врагов. Мы, как в раковине, спрятались в естественных границах. Мы ничего не знаем, что происходит рядом с нами, да и вообще об окружающем мире. Наша армия может оказаться небоеспособной к встрече с внешним врагом, потому что мы не знаем, кто внешний враг, чем он вооружён, какие его цели, задачи, стратегия и тактика ведения боя. Подавление внутренних беспорядков - это развлечение, а не война. Даже бурдугцы не приплывают из-за моря. А есть ли они ещё? Может их захватили? Командарм Луй попробует осветить те вызовы мира, которые могут произойти у нас.
  
   Луй встал. Он был огромен. Даже на фоне рослых легионеров, он возвышался над ними на полторы головы. Ширококостный с настолько мощными руками, что у некоторых ноги были меньше. Голова напоминала то ли усечённую пирамиду, то ли округлённую трапецию. Из-за её размеров шеи видно не было. Голос гремел как гром, а его эхо сотрясало посуду на столе и заставляло вибрировать стёкла в окнах. Да и соображал не хуже других. Когда Кочой впервые увидел его, сразу оценил преимущества. Поэтому не спеша продвигал к вершине воинской власти. Тот прошёл все этапы службы, начиная с малого солдика, хотя тогда уже выглядевшего как взрослый легионер, правда с детским выражением лица.
   - Блюститель Престола прав. Войска превратились в сладкое варенье из-за отсутствия врагов. Походы и манёвры - это не война, и даже не имитация её. Теперь мы можем открыть секреты. Одиннадцать лет назад мы послали девятый легион на подавление восстания в Сурепке, что на берегу моря. Только на месте узнали, что это восстание инспирировали бурдугцы и прислали экспедиционных корпус в полторы-две тысячи воинов.
   - Только благодаря прозорливости тогда ещё легиондора Луя мы послали полностью его легион, а не пару-тройку баталов, как обычно. - Прервал речь Луя Кочой. Он здесь лукавил. Послать легион была его идея, которой Луй сопротивлялся. Сопротивлялся не зря. Передвижение легиона требовало более серьёзной и подготовки и организации. Всё это было настолько неорганизованно, что легион прибыл в Сурепку в половинном составе, уставший, голодный, а многие и без оружия, которое везли в обозе. А им пришлось с ходу вступать в бой. Хорошо, что первыми под руку подвернулись сурепкийцы, но когда бурдугцы!
   Победу принесли отставшие части легиона, задавившие бурдугцев числом. Те, тоже напоролись на неизвестность, из-за того, что на подавление беспорядков в крошечной Сурепке бросят целый легион, а, не как обычно, пару-тройку баталов. Все эти события держались в строгой тайне и какие-либо упоминания о бурдугцах строго карались.
   - Теперь возникла похожая ситуация. - Продолжил командарм. - Церуты, тихой сапой, предательски сползли с гор, как тарканы вылезли из щелей, где мы их не достали и снова обосновались в дельте Танта. И призвали бурдугцев на помощь!
   Сообщения насчёт бурдугцев не очень увязывались друг с другом, но такие мелочи проскальзывали мимо внимания собравшихся. Кому интересны предания или интерпретации старины глубокой или нынешних, как все знали, не слишком достоверных и, скорее всего, устаревших, сведений?
   Командарм сказал это так, как будто появление церутов произошло только вчера, а не несколько лет назад.
   - Эти враги, в отличие от событий в Сурепке, когда бурдугцы, сами там появились, призвали их! - Кочой прерывал командарма для того, чтобы тот, по запальчивости, не наговорил лишнего и не увёл обсуждение в сторону.
   - Целый легион, или как там у них это называется. Десять тысяч отборных бойцов. Самих церутов вдвое меньше, да они и бойцами никогда и не были. Они поставят доблестных бурдугцев живым щитом перед собой, чтобы те сражались и умирали под ударами наших бойцов за их, церутские интересы! - Продолжал нагнетать обстановку Луй. - Поэтому мы направляем туда три легиона. Седьмой, который перемещается на слияние Танта и Индука и ждёт легион ветеранов, который следует из Срикала, что недалеко отсюда, внизу, на равнине и сборный легион составленный из так называемых воинов претендента на престол Жулина и баталов из первого, второго, третьего, шестого и девятого легионов. Этот легион пройдёт вдоль моря, по краю пустыни Гебель. Охватим в клещи дельту Танта и прижмём их всех к отрогам гор. Всеми командует прославленный маршал Сорт, который ещё тогда, в Сурепке, отлично отличился. Маршруты легионов проложены так, что они проходят мимо густонаселённых областей и крупных городов. Снабжение возложено на провинции, мимо которых они передвигаются. Время выбрано благоприятное. Не жарко. Сбор урожая. Продукты с собой тащить не надо. Дороги старые, поэтому хорошие. Скорость передвижения легионов должна быть высокой. Так что имперский бюджет эти расходы почти не коснутся. Вопросы?
   - Как же заставили ветеранов пойти на войну? Они же после службы неуправляемые, дерзкие и тупые? - Задал вопрос попечитель дорог Шланг.
   - Когда империя расширялась, то ветеранам давали земли на присоединённых территориях. - Начал пояснять попечитель землеустройства империи Гофра. - Свободных земель не осталось, на неудобья их не загонишь, деньги нужны чтобы их освоить, да какие земледельцы из них? Пустые хлопоты. Деньги или в песок уйдут или в болоте утонут. Точнее говоря - прогуляют, если у них не стырят проходимцы. Зачем ветеранам вообще деньги давать? Сначала увеличили срок службы, но они всё равно каждый год появляются, потому что увольняются по выслуге. Никто даже на один день задерживаться не хочет. Во время боевых действий их хоть убивали и этим уменьшали наши обязательства. Этим отдали дельту Танта. Оттуда будет сложно сбежать к нам, сюда, а у нас появляется форпост из опытных солдат. Сейчас думаем об организации военно-гражданского управления на этих землях.
   - Это правильно! - Поддержал его Кочой. - Рано или поздно бурдугцы догадаются не причаливать к берегам моря, а пройти по Танту в середину империи. А мы им не можем дать бой на море. Простые корабли не можем построить!
   - Но мы же их никогда не строили! - Легко, то ли возразил, то ли поддержал надзиратель за ремёслами Монтажур. - Этим промышляли только церуты!
   - Правильно заметил! - Снова взревел Луй. - Поэтому главная задача захватить корабли бурдугцев, чтобы их использовать в наших целях! Ещё раз напоминаю! Командовать нашим войском там назначен маршал Сорт, который в те времена командовал рту, первой ворвавшейся в Сурепку и имевший меньше всех потерь.
   Сам же Луй, появился в Сурепке, через несколько дней после этой битвы. Сначала заехали не туда, потом напились с горя, потом... Луй об этом не любил вспоминать, поэтому всегда вперёд выпячивал Сорта.
   По донесениям из легиона, Сорт командовал первой рту, первого батала девятого легиона. Поэтому его подразделение, согласно распорядка, вышло на окраины Сурепки тоже первым. Они были настолько голодные, что сразу разбежались по жилищам местных жителей чтобы найти что-то съестное. Самым первым и самым голодным был сам Сорт. При этом, вторая половина его рту, еле плелась вместе с обозом их оружия скинутое в телеги. Лошдунам тоже хотелось что-то пожевать, но им доставалась только сухая, в это время, трава. Отставшим легионерам приходилось подталкивать телеги, а не ехать на них.
   Сами же жители Сурепки, собрались в порту отражать нашествие бурдугцев, которые пожелали пограбить их берега. То, что они восстали против империи они ещё не знали. В главном штабе войск империи проводили командно-штабное учение, где была теоретическая вводная о якобы восстании в Сурепке и условной посылке туда девятого легиона, которого предложил послать Кочой, а Луй зная не слишком хорошее состояние его, сопротивлялся даже условной посылке.
   Приготовления к походу могли проверить вполне конкретно, а не заочно. Он-то знал всю сложность организации даже мнимых учений целого легиона. Девятый легион находился в недельном переходе от Сурепки. Он должен был выйти по тревоге из лагеря, построиться на соседнем поле в боевые порядки, вывезти гружёный обоз, пройти маршем до конца поля и снова уйти в лагерь.
   Луй отдал самлют, помахав, согласно парадного уложения, всем на прощание. Что-то пошло не так. Кто-то не досказал, думая что и так всем ясно, кто-то не дописал, кто-то не понял, кто-то не уточнил, а кто-то не проверил. Всем было Пох. Вернее - великий Пах. Луй догнал легион уже в дороге, а потом и заблудился, отстав от последней телеги обоза.
   Прибывающим остальным баталам пришлось идти в город дальше в поисках прокорма. Узнав о такой несправедливости, под угрозой совместной гибели, сурепкийцы и бурдугцы договорились о совместном отражении неспровоцированного нападения. Вот остальным баталам и пришлось принимать неожиданный бой сначала с сурепкийцами, а потом и с не успевшими погрузиться на лодки, бурдугцами.
   Насытившаяся рту Сорта, дождалась своих отставших остатков, с большим удивлением узнала, что идёт бой, разобрала оружие и получила незаслуженную славу, потому что битва уже к тому времени стихала. Бурдугцы отбившись, погрузили своих раненых, убитых и отплыли, а сурепкийцы попрятались. Причём рту Сорта наступала так, как было прописано в уставе. Быстро, но компактно. Не разбирая в схватке кто свои. Все и разбежались. Но это мало кто знал. Вот так Сорт сам того, не делая и не понимая, что он делает, стал победителем незначительной схватки, которая со временем превратилась в огромную победу!
  
   Батал обеспечения легиона ветеранов был построен и готовился к маршу. Сержан Лох, нервно ходил перед своим строем, поглядывая на свесившийся, от безветрия, флаг хирмаговской службы легиона. К строю батала, на лошдуне, медленно притащился комбатал Колбок. Лошдун хоть и был крепкий и отобранный специально для военной службы, но его позвоночник прогибался сильно вниз.
   Издали казалось, что на лошдуна упал огромный шар с неба, на вершину которого приземлился шарик поменьше. Обычно Колбок перемещался в кибитке, которая у него была одновременно и спальней и кабинетом. Устав требовал, чтобы командир батала отдавал команды при походе сидя верхом на лошдуне. Этим он показывал что, если он готов к перемещению, то и его подразделение сейчас тронется в путь.
   Лох торопливо подбежал к нему. Строевой лошдун, понуро опустив голову, терпеливо сносил тяжесть. Только такие моменты были самыми тяжёлыми, во всех смыслах, в его жизни. Потом Колбок слезал прямо с него в кибитку. Лошдуна привязывали и он весело и ненапряжно плёлся за ней. На биваках или лагерях за ним ухаживал батальный конюх-коновал. Чистил, кормил-поил, выгуливал. Он подозревал, что все остальные лошдуны, завидуют его счастью. Получается, что раз он лошдун командира, значит негласный командир всех лошдунов батала!
   - Ваше благородие! Только что присланный недолегионер Косту Перчур на построение не явился. Я его отправил проверить ноги. На таких ногах он далеко не уйдёт. Везти его на телеге - другие солдаты не поймут почему недолегионеру такая благодать! Только, если, в вашей кибитке разместить?
   - Вопрос урегулирован сержан. Объявляю благодарность за внимательное отношение к здоровью подчинённых. Ты был прав. Не только хирмаг, а целый консилиум выявил редкую болезнь ног у этого недоумка. Поскольку приказ по его зачислению отменить нельзя, такать его с собой глупо, то легиондор Васькис принял решение, что до возвращения легиона из похода, когда закончится призвание этого Косту на службу Родине, перевести его на домашнее лечение. Я с этим согласился.
   - Какое счастье! Мы можем отправляться?
   - Вы можете, а остальным я скажу напутствие.
   Довольный Лох возвратился к своей десе. Двенадцать груссу, что отдал на сохранение этот Косту - его. Значит несколько петушков можно потратить на самгу. Его деса отправляется первой. Есть время остановиться у неприметного дома с приметным и приятным запахом.
  
   Колбок не всегда был шарообразным. Он был маленький и худой. Энергия так и брызгала из него, заражая других. Из-за этого служба и завела его в самую дыру империи - очень жаркое и влажное место - Канга.
   Тяжёлые тучи с моря не могли донести всю тяжесть паров воды до пустыни Гебел, а тем более до гор и, перемахнув берега на миллион шагов, сливались в Канга. Если смотреть издали, казалось, что беременные водой тучи, чуть ли крались по поверхности земли, а там, где на мгновенье застывали, разрождались неимоверным ливнем.
   Все живое даже не пыталось спрятаться. Ливень был мощный, но короткий. Те, кто попадал под него на открытой местности, просто замирали, стараясь не дышать, потому что тогда вода попадала в нос и рот. С учётом последующего палящего солнца, происходило сумасшедшее испарение, причем более интенсивное, чем в парилке бани, в которых грелись в тех местах где свирепствовал холод, то есть в горах. Сухой сезон не означал отсутствие дождей, только они были настолько мелкими, что воспринимались как водяная пыль от ветра. И там тоже жили люди, а приспособившись, и не тужили.
   Жильё они строили высоко на деревьях, создавая помосты и связывая, но не отрывая, листья от дерева так, что создавали достаточную кровлю от солнца и воды. Эти высокие деревья и лианы, служили не только средством, но и путём перемещения. На поверхность постоянно пропитанной водой земли, люди спускались редко. Кому хочется пачкаться в грязной жиже или путаться в зарослях высокой упитанной травы? Они даже приспособились создавать огороды на этих листьях, напихивая в их черенки землю и сажая семена тех растений, которых не было поблизости, поэтому собирали урожай, не выходя из дома.
  
   Канга, со всех сторон, была окружена пространствами империи, но тамошние люди не знали об этом и на появлявшихся, время от времени, там купцов, администраторов, беглых и разбойничков не реагировали. Они были самодостаточными и ни на какие контакты не шли и пришельцев не трогали, только если те не пытались портить их имущество в виде обожествлённых ими деревьев.
   Кто-то любознательный, а скорее хитрожопый, захотевший извлечь какую-то личную пользу для себя, довёл до сведения Кочоя, что в империи, есть место, не управляемое империей. Как не заманивали желающих в экспедицию, кроме дураков, лентяев и любителей самги, никого не нашлось. Пришлось посылать военных. Кое-кому отвертеться не удалось, в том числе и Колбоку. Кочой не был бы Кочоем, если бы не назначил руководителем похода инициатора этого действа, причём повесил на него и расходы, пообещав компенсацию после успешного похода.
   Из этих топей вернулся только Колбок, который притащил на себе длинного и тощего инициатора похода графура Дун-а-ёба. Худой и длинный графур больше был похож на живой скелет из детских сказок, поэтому волочить его за собой было легко. Графур, за его спасение, отписал часть своего имущества Колбоку и благополучно скончался. Поэтому Колбок из сержанов продвинулся до ртумистра. Но в это же время он начал округляться. Поскольку он сидел на довольствии личного состава, сразу подумали, что он объедает солдат. Нагло жрёт все, что попадает под руку! Провели негласное наблюдение.
   К, удивлению всех, оказалось, что он ест меньше собственной пайки, но округляется всё сильнее, а энергии меньше не становится, только передвигаться становится сложнее.
   Луй захотел уволить его как бы по ранению, но Кочой не позволил. Поэтому, в виде исключения, ему разрешили перемещаться в кибитке и поставили руководить баталом обеспечения легионов.
   Воровство тыловиков давало сбои, но не прекращалось, поэтому Колбок был официальным примером для подражания и его посылали в те легионы, где дело снабжения было сильно запущено. Сейчас его поставили на легион ветеранов. Ветераны не только опытные бойцы, но и ушлые воришки, поэтому себя обворовывать не позволят, но будут, а это конфликт и не только интересов!
   Колбок, как бы, служил гарантией от воровства. Кроме того, он рассчитал и прописал детальный план перемещения легиона на соединение с седьмым легионом у слияния Индука с Тантом.
   Маршрут движения легиона хоть и был не прямым, а более длинным, извилистым, но проходил по всё ещё хорошим дорогам, построенными под руководством церутов. Маршрут удлинился, а время его прохождения сократилось. Кроме того, по всему маршруту использовались временные лагеря, да и просто стоянки, для размещения или целиком легионов или двух-трёх баталов. Каждое рту его батала высылалось заранее в этот, очередной лагерь или стоянку, готовило приём маршевых баталов: размещало, охраняло, ловило беглецов, обеспечивало приём пищи и отправляло дальше. Потом, когда весь легион прошёл через их площадку, этот рту перемещался дальше всех остальных, на следующую свободную площадку и снова готовил встречу подходящих подразделений. Скорость перемещения легиона резко возросла. Огромные медленные обозы с припасами, обычно, или тормозившими или отстававшими от легиона исчезли.
   Солдаты шли налегке. Даже оружие и их котомки и подстилочные мешки везли на телегах. Поэтому на легионере были: платок для головы - чтобы не напекло, шейный, также используемый, для прикрытия отверстий в голове: рта, носа, ушей от поднятой пыли. Хламида с поясом и сандали.
   Кочой уже решил, если у Колбока получится всё как он и задумал, то поставить его на место подмаршала Злотува, не только старинного холуя Кочоя, но и откровенного, не стесняющегося никого, вора. Он, тихой сапой, умудрился отжать летнюю имперскую дачу брата и наследника последнего императора. Кочой, к своему удивлению, узнал об этом только через пятнадцать лет, но ничего предпринимать не стал. Дача не повод для отстранения того, кто тебе усердно лижет не только жопу.
  
   Ситуация с распуханием Колбока достигла своего апогея, когда он не смог пройти в двустворчатую распахнутую дверь Луя. Командарму пришлось выйти во двор ожидания и там принимать Колбока с докладом о плане продвижения легиона ветеранов. Легиондора Васькиса, ещё не успели назначить.
   Пришлось собрать общеимперский консилиум по загадочной болезни Колбока. Он, вообще, мог не есть несколько дней, а пить только воду, был энергичен, а вес стабилен. Если понять механизмы происходящего в его организме, то можно армию почти и не кормить! Только как убрать шарообразность? Это мероприятие назвали съездом и посвятили здоровью нации и санитарному состоянию империи.
  
   Эскулапов собрали в храме всех религий, потому что большего зала, с хорошей акустикой, в империи не нашлось. Сначала, как обычно, произнесли молитвы главные верховоды, трансляторы, заклинатели, апостолы, свидетели, восходители, восхвалители, возвернувшиеся, переводчики, контактёры всех конфессий и только потом выступил Сковорц - надзиратель за этой сферой: религий, здоровья, санитарии.
   Только на следующий день Колбока подвергнули пыткам. Пускали кровь, дергали за уши, шептали в них, катали под завывания, били в бубен, мазали собственной целебной слюной, подсовывали кучу всяких снадобий, но Кочой предусмотрительно запретил что-либо принимать вовнутрь, - всё было бесполезно. Экзекуция продлилась три дня. От всего этого Колбок раздулся ещё сильнее.
   Тут и упал у входа в храм настолько старый старец, что его посчитали за святого и внесли в святилище как упавшую с постамента статую. Из-за этого, кое-кто даже принял его за скульптуру.
   Очнувшись, тот наставил грязный палец с длиннющим ногтём на Колбока и произнёс какое-то заклинание. Никто, ничего не понял, но и с Колбоком ничего не произошло. Как стоял измазанный слюной и прилипшей к ней пылью, так и стоял. После этого съезда он стал убеждённым мизантропом, а не предполагаемым, как все военные. Тогда старец, вызвал жестом из толпы ещё одного старца, но только значительно моложе его, но старше всех окружающих и прошептал ему на ухо. Тот не стал произносить или переводить то, что сказал старый старец, а шепнул стоящему рядом. Этот шёпот зашелестел по толпе, расширяясь со скоростью волны ядерного взрыва.
   Колбок был настолько рад, что эти сумасшедшие отстали от него, поэтому незаметно смылся. Он так и не узнал ни свой диагноз, ни причину заболевания, потому что как только этот слух дошёл до надзирателя империи Сковорца это сообщение засекретили.
   Оказывается, в лесах и болотах Канга, водится плесень дррож, от которой и опух Колбок. Для тех, кто живёт в Канга это, своего рода, эликсир жизни. Достаточно ей попасть в организм, как она вступает в симбиоз с ним, размножается, выделяет необходимые вещества для жизнедеятельности. Убивает вредное и выводит ненужное.
   Она и в Канга редко встречается. Местные, даже не знают, где она водится и как выглядит. Поэтому, когда кто-то умирает из них, трупом кормят детей, а всё оставшееся, на всякий случай, съедают сами. Так сказать, для профилактики. На этот случай у них существует строгий регламент.
   Если кто-то покидает эту зону, дррож начинает усиленно развиваться в этом организме и расширять его, до тех пор, пока не умрёт сама. Тогда расширение организма останавливается и он, до своей собственной смерти, так и остаётся распухшим. Судя по всему, дррож в Колбоке уже при смерти, но сколько дррож будет умирать, даже боги не знают!
  
   Оружие в империи Укрон иметь было можно, а носить нельзя. Причём оружием считались все предметы и инструменты, которыми можно было нанести хотя бы одну рану. Поэтому жители носили с собой справки от городской стражи, что живут - там, работают - здесь, а сейчас идут оттуда с этими предметами - сюда.
   Путешественникам и транзитёрам выдавали справки, с чем они перемещаются, перед отбытием с места регистрации. Лук и праща были, вообще, запрещены. У кого их находили, казнили на месте, составляя протокол с понятыми из местных жителей или прохожих.
   Казалось, что в армию вступить легко. Купи шлем, копьё и щит. Имей сандали и хламиду, но... всё крылось в деталях. Вступающий в легион, должен был быть обучен простым воинским вещам и уметь владеть оружием, с которым пришёл. Проверки хоть и были формальными, но опытному взгляду сразу было видно кто есть, кто. Причём проверку вступающий оплачивал. От оплаты освобождались только ветераны или солдики.
   Малые солдики и просто солдики - это ребетня, отданная в солдатскую школу. Первое время они приходили в неё на полдня. Жили и питались дома. Потом на целый день, уже со школьным обедом. Там же и какой-то грамоте хоть и учили, но не упирались в этом занятии. Самых лучших переводили в солдики и на казарменное положение. Только там их начинали учить владению оружием. Выдавались луки и пращи, соответствующие их возрасту и физическим возможностям. Поражение стрелой или камнем до ста шагов.
   После успешной сдачи экзаменов они могли участвовать в сражении. Младших солдиков могли использовать только для доставки донесений и приказов. Более старших - для ведения разведки, и участия в бою на начальном этапе. Обстрел камнями и стрелами.
   Став недолегионером, могли купить себе шлем, щит, кольчугу или обшитый пластинами кафтан. Меч выдавался казённый. С копьями только тренировались. Копьё могли купить, когда становились подлегионерами, а, ранее выданный казённый меч, сдавали и покупали или заказывали по справке, собственный.
  
   Кроме пехотных легионов и подсобных команд были ещё и верховые отряды на лошдунах. Это повелось ещё с тех времён, когда империя была не совсем империей, а знать, присоединяемых государств и территорий, могла служить в армии, на особых условиях. Каждая знатная семья ведшая родовое древо из глубины веков, могла создать отряд под своим родовым именем. Например: графур Дун-а-ёб, почему и получил в своё подчинение группу солдат имперских войск. Он мог, но не создал свой родовой отряд, потому что не хватило денег. Поэтому ему, в виде исключения, выделили немного солдат.
   Отрядом, в обязательном порядке командовал или сам глава имени или его одноимённый родственник. В битвах он мог и не участвовать, но во всех манёврах, смотрах, походах - это была его прямая обязанность. Снаряжение тоже должно было быть под стать древности. Командир должен был быть полностью в латных доспехах. Его лошдун - тоже. Доспехи должны быть блестящие, у некоторых отрядов даже были крылья за спиной! У других - позолоченные шлемы, даже латы и мечи! Отряд имел свой вымпел и родовой герб как на вымпеле, так и на щитах и верхней одежде, покрывавшей латы. Не будешь же в жаре ездить в латах под раскалённом солнцем?
   Предводителя отряда именовали - Понт. У него было три помощника-оруженосца-телохранителя. Их называли понты, но уже как бы меньшие понты, чем большой Понт.
   Арсенал Понта был обширен: большое тяжёлое копьё, лёгкое копьё-пика, дротики, прямой меч, сабля, кинжал, метательные цельножелезные топорики с утолщением на конце рукоятки, булава-шестопёр, она же признак командира, молот на длинной ручке, сложный, клеёный лук со стрелами, которые, со ста пятидесяти шагов пробивали доспех и щит, а с трёхсот могли хоть и покалечить, но сильно. Если стрела попадала в незащищённое место, то и с большей дистанции могла убить.
   Меньшие понты подавали оружие Понту, которое он выбрал, а сами сражались тем, что у них оставалось из арсенала Понта. В мирное время они были партнёрами по тренировкам. Ведь турниры проходили ежегодно и не только в столице. Можно было целый год циркулировать по империи, набирая победы и призы.
   По итогам года понта, который лучше всех выступил, награждали позолоченным переходящим шлемом, на котором гравировали его имя и год победы. Понты, которые поменьше понты, тоже были закованы, но в броню попроще. Им надо было больше шевелиться, таскать кучу оружия. Для лошдунов некоторые, кто по богаче, тоже покупали железный доспех. Остальные обходились, имитирующими доспех, накидками. Каждый из понтов командовал ещё и своей вспомогательной группой из девяти человек. Их называли подпонты. Они тоже были на лошдунах, вооружены, защищены не только своими, но и щитами предназначенные для понтов и главного Понта. Щиты были круглые с хорошо выступающим, на внешней стороне, щита железом.
   Кроме этого в отряд входила пехота охраны из полусотни солдат. Они перемещались и пешком и на телегах. В бою прикрывали тылы и фланги. Ландо предназначалось для перевозки Понта. Его, в зависимости от ситуации, одевали перед боем или перевозили закованного в латы. Так что отряд из сотни солдат был самым боеспособным и маневренным в армии Укрона. Таких отрядов в империи было около пятидесяти. Участвуя в турнирах, они становились узнаваемыми и любимцами публики.
   Причём, те местности, города и регионы, которые приглашали их на турниры, оплачивали и их прибытие, и их содержание. Понятно, что для участия в турнире всей сотни не требовалось. Обходились десятком обслуги. Поэтому в империи была такая поговорка: "Взять на понты!" Это означало прикинуться знатным воином с боевой ратью, которые не остановятся ни перед чем, хотя на самом деле у тебя ничего и никого нет.
   Десяток таких отрядов, тысяча солдиков и седьмой легион, под командованием маршала Сорта, двигались из сердцевины империи на соединение с легионом ветеранов.
  
   8.
   Сборный легион, с подчинением ему пяти тысяч солдат Жулина, никто не хотел возглавлять. Понятно, что командиры других легионов отдали не лучших, а иногда и вовсе целиком проблемные баталы с их никчёмными командирами, но ещё и этот сброд вдобавок, которых и солдатами считать нельзя!
   Луй, составив список претендентов, понёс его на выбор к Кочою. Тот тоже понял, что сборная солянка оказалась идеей плохой, а потому и не съедобной, но отвергать и выбрасывать это военное блюдо было ещё хуже. Узурпатор встречался с каждым из списка, долго размышлял, сравнивал и остановился на недомаршале Урюке.
   На заслуженный отдых ушёл недавно, значит и силы ещё есть и навыки не растратил. Так сказать, "клинок в ножнах не проржавел и сил ещё хватит извергнуть ввысь его". Раз на пенсии, значит и амбиций не проявит и подсиживать и незаметно гадить Сорту не за чем. Подхалимаж, типа сборный легион - маленькая армия, с присвоением титула маршала, будет выглядеть обидным для остальных - действующих высших командиров и оскорбительным для него. Поставить управителем или наместником области после похода? Да сколько таких, отставных военных, поставлено, а лучше не стало. Он вдовец, но ходят, так скажем, слухи, что он посещает монастыри откровения святой и божественной Порнухи.
   Как известно, каждый монастырь посвящён отдельному откровению. Здесь в столице - монастырь "Когда я легла, у тебя подняла и тебя приняла!". У легата Морози, из попечения дорог империи, вдовая мать стала надсмотрщицей "Приюта убогих". Название действительно убогое, но возможности! Тридцать филиалов по всей империи! Предыдущий надсмотрщик изрядно обогатился даже на нищенском бюджете. Там пристроечка, там реконструкция, а где и новое здание как в Укронаде! Как-то зазорно посещать надсмотрщице эти филиалы без мужа. Подумают правильно или, как всегда, не правильно - извращённо и будут сладострастно обсуждать. О, времена! О, нравы! Рядом с почти маршалом Урюком она будет неплохо смотреться и осуждателям их разинутые пасти не так сильно дадут распахивать! Как же она выглядит? Надо знать. А то конфуз получится, если Урюку не подойдёт.
   - Волан! - Позвал он ходячего секретаря, который стоял у дверей его спальни. Ходячим была его должность, а так он летал из стороны в сторону по всяким запросам Кочоя. Тот сразу вошёл.
   - У легата Морози из попечения дорог империи, есть мать. Сейчас она надсмотрщица "Приюта убогих". Как она выглядит?
   - Феноменально!
   - Ты что, заранее был готов к моему не заданному вопросу?
   - Что вы - наше всё! Изюма - это признанная красавица империи!
   - А почему я об этом впервые слышу?
   - Ей она стала недавно! Когда два года назад вы, с подачи Сковорца - надзирателя за религиями, здоровьем, санитарии в империи назначили Изюму надсмотрщицей "Приюта убогих", никто её и не видел, даже про неё не знал. Она как-то омолодилась после этого. Подтянула фигуру, лицо гладкое - без морщин! Волосы - просто загляденье! А платье с разрезом от талии? Когда она идёт, видна вся нога и никакого целлюлита на ляжке!
   - А что это за термин целлюлит? По строению слова понятно, что это залежи полезных ископаемых, но где такое на теле? Или это отсутствие колосящихся полей волос на...?
   - Да что волосы? Ни капли жира!
   - Ты так говоришь о ней, что...
   - Извините что перебиваю, я её видел один раз и то со спины. Спина...
   - Хватит слюни пускать. Сообщите ей, что я приеду проверить работу приюта! Пусть готовится. За недостатки - уволю! Соединять Урюка и Изюму - какой-то компот. А кого же приставить к Урюку или его к кому-то равному? Он старый солдат и не знает слов любви!
   - Меркюлю! Она управляет Германдой! По имперскому уровню они ровня. Её муж недавно помер. Он был просто муж без всяких титулов и званий. А Урюк придаст ей новое дыхание. Она жаловалась, что её чиньрылы становятся всё ленивей и она устала раздавать им пинки. Урюк просто вписывается в её схему управления Германдой! Он ещё и жезлом недомаршала в армии по спинам нерадивых прохаживался! А на госслужбе у него будет сплошное раздолье и несомненное ему удовольствие оставить синяки на чьей-то заднице. Дать ему должность надсмотрщика и ревизора, чтобы он хоть и не имел права, но по-дружески, даже скажем любя, огрел кого-нибудь по загривку. Это же лучше, чем стальной перчаткой сбить пудру с лица чиньрыла! Потом на этот синяк никакой пудры не напасёшься!
   - Знаешь Волан! Ты хороший секретарь. Но... Я подумал, что, всё-таки, ты не на своём месте.
   - В каком смысле Великий Пах?
   - Ты из тех немногих, кто не заискивает, не лижет жопу, не клянчит преференций, тырит при возможности и можешь объективно рассуждать, опираясь на знания, а не на домыслы. Вот с Изюмой, у тебя прокол. Я её помню, она на чуток моложе меня. Никакими снадобьями, ухищрениями старость не выгонишь. Когда был молодой, я этого не понимал. Я назначаю тебя первым легатом при попечителе землеустройства Гофре. Это ещё не всё. Также звание советника блюстителя престола с правом вхождения ко мне в любое время, но по вызову. Попроси управляющего делами подобрать тебе жилище, соответствующего тебе статуса.
  
   Следующим утром Кочой отправился к Изюме. Столичный город, называвшийся по имени империи - Укронад, был относительно молодым среди остальных, всего-то несколько сот лет со дня основания, но своим появлением создал новую волну урбанизации. Без крепостей, стен, башен, валов и рвов.
   Единственная стена окружала только комплекс зданий имперского двора. Населяли город чиновники и их обслуга. Кроме военных из Главного армейского штаба, других военных не было. Все функции порядка возлагались на дворцовую стражу.
   Городская стража отсутствовала. Улицы столицы были широкими и пустынными. Никаких частных лавчонок, торговцев на разнос, зазывал, приезжих, кроме вызванных или жалобщиков, на улицах не было. Ещё не кладбище, но умиротворение при решении дел имперских.
  
   Кочой ехал в обычно фиакре, который, как бы, исполнял роль общественного транспорта. Но этот фиакр, только внешне, напоминал обычную карету городского маршрута. Внутри всё было не так. Кузов был сделан из железа, а внутри на скамейках располагались не пассажиры, а имперский стражи в одежде чиньрылов и посетителей города.
   Шляпы мелких клерков были шлемами, обтянутыми тканью. Под плащами, усиленными пластинами, скрывался полный арсенал всевозможного оружия. Внутри кузова висели луки с полными колчанами стрел, под - крышей удлинённые цельнометаллические дротики, выполнявшие роль дополнительного усиления каркаса фиакра. Даже скинутый сверху камень не смог бы пробить такой сложный каркас фиакра. Колёса и оси тоже усиленные, а битюги, когда они стоят, чтобы скрыть какие они мощные, были накрыты попонами.
   Здание "Приюта убогих" резко выделялось среди других на этой улице. Выше всех, с башенками, больше напоминавшее замок древнего князера, чем богоугодное заведение. Его он тоже увидел впервые. Все его маршруты в городе, а в городе он появлялся не часто, по этой улице ни разу не проходили.
   Фиакр заехал в распахнутые ворота, где уже находилось подразделение городской безопасности имперской стражи. Редкие прохожие на них внимания не обращали. Стоит с десяток человек с узлами и корзинами. Родственники пришли повидать своих убогих. Внутри псевдозамка посетителей было больше. Двое из них встали впереди Кочоя, трое сзади, и они такой группой, стали подниматься на второй этаж. Там передние ходоки расступились перед открытыми дверьми, Кочой вошёл и створки неслышно закрылись.
  
   - О! - Удивился он, когда Изюма, согласно этикета, склонив голову, опустилась на одно колено перед ним. Разрез её платья распахнулся и нога, создававшая угол опоры, выпирая вперёд коленом, оголилась дальше середины бедра.
   Гладкая, плотная, одного ровного цвета кожа, подпираемая крепкими мускулами, но резко не афишируемыми, заставили смотреть на ногу дольше обычного.
   - Великий Пах, к вашим услугам!
   - Шикарно! Встаньте. Я всё равно не верю. Такого в мире не бывает. Душа может молодеть с каждым годом, особенно у постояльцев вашего заведения, но тело, как не ухищряйся, моложе не становится. Руки или шея выдают возраст. А у вас я их предательства не вижу! Если бы такое было возможно, я бы знал. Давай без церемоний. Зови просто Кочой. Не надо отгораживаться друг от друга нелепыми формами этикета. Можешь позволить себе эту вольность. Это резко возвысит тебя в мнении окружающих, потому что единицы получили такое позволение. Поэтому я и себе тоже такое позволяю. Баш-на-баш! Я не знал вашего отца, может видел мельком, а с матушкой встречался.
   - Вы проницательны Кочой, мне много есть чего сказать, но сейчас нечего сказать.
   - Зачем? Я не просто так потратил время, чтобы приехать сюда.
   - Я специально распустила слухи, что я это - она.
   - Все повелись, не проверяя эти слухи.
   - А вы нет. Я на это и рассчитывала.
   - Похвально. Никто и никогда не расставлял мне такую хитроумную ловушку.
   - Иначе было не пробиться.
   - Тебе что-то надо?
   - Да.
   - Да ты и так неплохо устроилась! - Кочой обвёл взглядом кабинет, больше напоминавший антикварную лавку, где красота дерева, тканей усиливалась золотым цветом. - Такой роскоши даже у императоров не было!
   - Это, в первую очередь, выставочный зал и, только во вторую, кабинет.
   - Осталось от прежнего?
   - Здание он отгрохал огромное, но бестолковое. Настолько бестолковое, что сам в нём редко появлялся, все приёмы вёл у себя в усадьбе. Вся эта красота создана за последний год. Я хочу отказаться от этого помпезного здания и перевести всё управление в первый филиал. Бюджет не позволяет содержать такую громадину. Продав его, я получу дополнительно половину годового бюджета.
   - Ничего не понял. По подробнее!
   - Тогда небольшая экскурсия по заведению.
   - Я не рассчитывал...
   - Я тоже, но считаю, что так и надо, чтобы вы поняли! Кто, кроме вас, это может понять? Если бы был кто-то, тогда вас здесь не было. Империя вертится только вокруг вас.
   - Какой напор! Остаюсь! Вообще-то я хотел посмотреть твою спину, о которой все говорят с таким придыханием!
   - Спина, как спина! - Повернулась она к нему спиной и, быстро, обратно.
   - Эта не та спина! - Усмехнулся Кочой.
   - А я на работе. А вот после того, когда всё, тогда и покажу всё, что вы захотите!
   - Заводит! Но я не завтракал ещё!
   - Покормлю, тем, чем и всех здесь обитающих.
   - Я...
   - Всё предусмотрено. Начнём отсюда - с выставочного зала. Это вот всё сделано руками и головой людей, которых почему-то презрительно называют убогими. Они не психи, они действительно рядом с богами, особенные, но обычные люди. Как, без божественного откровения можно создать такое? Одарённые и умелые люди, попавшие в сложную жизненную ситуацию. Здесь у них есть крыша над головой, кусок лепёшки, возможность заниматься не только тем, чем могут, но и хотят, а главное, получают понимание и уважение.
   - Не похвалю, но возражать не стану. Дальше!
   - Тогда ваш завтрак, хотя у нас уже время обеда!
  
   Они прошли в другое крыло здания. Оно было под плоским куполом и боковыми наклонными окнами. Столики, кресла, пальмы. Симпатично, уютно, опрятно.
   - Раздача внизу, на первом этаже. Там тоже можно перекусить, но здесь приятней и нет запахов, пусть и приятных, специй и кухни.
   На угловом столике стояли столовые приборы, накрытые крышками. За соседним сидели два человека изображавшие служащих приюта. Они ничего не ели и, не стесняясь, смотрели по сторонам. Когда Кочой и Изюма уселись за свой столик, они поднялись и отошли в сторону. Теперь они беседовали у лестницы, искоса поглядывая на них.
   - Сама готовила. - Начала снимать крышки с тарелок Изюма. - Хотя всё здесь, как и для всех.
   - Хм..., это соответствует моему завтраку. Но это же секретно! - Пододвинул он к себе тарелку с кашей.
   - Значит наши вкусы и рассуждения о полезности пищи совпадают!
   - Клеишься?
   - Нет. Убеждаю!
   - С каждой ложкой каши становится всё интереснее. Складывается впечатление, что я, как модно говорят сейчас, второй, скорее третьей молодости, вырвусь из этого замка женатым. И! - Поднял он палец вверх. - Никакая моя охрана меня не защитит!
   - Я перед собой таких целей не ставлю. Теперь я могу ответить на ваш первый вопрос: "зачем"?
   Это я уговорила маму взять патронаж над приютом. Вы знаете, её зовут Изюма. Но дьячок, который выписывал свидетельство о рождении, или неграмотный или был пьяненький.
   - А может и то и другое в одной кружке! - Добавил Кочой.
   - Или не услышал. Написал "Ю" вместо "У". Изума - настоящее родовое имя. Так звали её мать, бабушку, прабабку, в общем, всех женщин в их роду. Они были знахарками. Но маму специально отдали в школу, чтобы она записала все их рецепты и сохранила для людей. Я родилась неожиданно и очень поздно. Эти знания помогли и родиться и выжить и мне и маме после моих родов. Но теперь имя, моё имя, записали правильно.
   - Твои поступки соответствуют твоему имени. Я знаю эго полное имя! Изумила! - Из напитков вместо компота, пива, взвара Кочой предпочёл квас.
   - Я не скрываю, кто я, но и не афиширую. Поэтому у меня стало много посетителей. Когда посидят, полежат, то делают заказ на мебель. Поедят - на пищу, травы, поговорят со знахарями - на мази и снадобья. Моложе может и не становятся, а выглядят и ощущают моложе.
   - Дальше что? - Встал Кочой.
   - Посмотрим, как это всё делается! - Она подошла и прошептала парням у лестницы и те пошли впереди них, а сзади плелась охрана Кочоя. Они были недовольны, что идут не впереди, но вида не показывали. Они не знали маршрут.
  
   Первым оказалось большое светлое помещение, внешняя стена которого была сплошным окном. Везде висели, лежали, торчали, даже на полу, листы бумаг, с какими-то изображениями. В кресле-качалке возлежал худой мужчина. Голова заросла волосами, которые росли даже в ушах и торчали из носа в таком беспорядке, словно только что его голову замесили с тестом. Во рту он держал свёрнутую тонким рулончиком бумагу. Другой конец этого рулончика был раскалённым и заострённым из которого вился дымок.
   - Это что? - Повернулся Кочой к Изуме.
   - Это трава. Её дым стимулирует его мозги и он выдаёт, такие вещи, что не сразу и поймёшь. Дико, глупо... для нас, но не для него. Поэтому он это сразу старается запечатлеть на бумаге, а другие превращают в столь изумительные вещи, часть которых вы уже видели. Одни наши филиалы занимаются выращиванием растений, другие начали работать с животными. Кто-то шьёт одежду, красит ткани. Они сами предлагают нам всё, что могут. Вот, например, вы сравнили их завтрак со своим, наш не лучше, но более разнообразный.
   - Сказал бы нет, но да.
   - А когда я пришла их кормили варёным зерном для скота, а отвар этих зёрен давали вместо питья. Спали на полу на рогоже, набитой соломой. Стоило объяснить, помочь, оказать доверие, вот вам хорошо приготовленная пища, при том же бюджете. Всё, что зарабатываем, часть идёт лично на их счёт. Остальное - в общий котёл. Вот вам спальня. Они у нас и на одного, есть на двоих, кто не может без общества, а иногда и на группу. Подушки перьевые, мы выращиваем птицу, одеяла из нашей же шерсти. Матрасы набиты шелковистыми водорослями вперемешку с ватой хопка. Из хопка мы делаем нити, из нитей ткани, из тканей - одежду. Учитывая вашу загруженность, больше ничего не покажу, кроме своей спины. Хотя можете посмотреть и мебельное производство. Завтра приглашаю на глину.
   - В смысле?
   - Вам надо укрепить костяк, очистить кожу и с пяток убрать сухие натоптыши. - Они спустились с третьего этажа, но пошли не налево, а направо. Она отперла высокую, но узкую дверь.
   - Я здесь иногда ночую, если дела задерживают.
  
   Она заперла за собой дверь. Прошла к шкафу, открыла дверь с огромным зеркалом и скрылась за дверцей. Комната оказалось небольшой. Просто высокие потолки, огромное окно и зеркало расширяли пространство.
   Она вышла и остановилась в шаге от него. То ли вечернее багровое платье, пеньюар, ночнушка он так и не понял. Узкая щель тела, среди ткани из шёлка, от шеи и до пальцев ноги, выглядела не только сексуально, но и возбуждающе.
   Он хотел... он забыл, что хотел, потому что её вид действовал завораживающе, поэтому и замер с протянутой рукой. Она повернулась и прикоснулась голой спиной к его ладони.
   - На спину надо не только смотреть, но и чувствовать! - Прошептала она, но он её услышал.
  
   - Это что-то невероятное! - Он, раскинувшись, лежал на спине. - Два раза подряд. Да у меня такого и в ыблые годы не было. Что и где было подмешано?
   - Нигде и ничего. Всё только в твоей голове Великий Пах! Ты с первого взгляда захотел меня, но ещё этого не понял. Став богом перестал обращать внимание на земное: свои личные желания и позывы тела. Ты расслабился и они вышли из темницы. Вышли, а не вырвались. Не загоняй их обратно. Им здесь интересно! - прошептала последнее предложение она чуть тише и сексуальнее.
   - И вот это будет после глины?
   - Если и будет, то до. Утро - вечера мудренее.
   - Ну, как обычно после этого, все начинают о личном... что себе хочешь?
   - Всё, что я хотела, уже получила. Сбылась моя детская мечта, к которой я шла столько лет.
   - Это я?
   - Да. Много лет назад, ты приехал в одну монастырскую школу на мартушные календы, по поводу первой вспашки пашни.
   - Я это делаю регулярно. Не будешь общаться с народом, твои друзья, охрана, холуи запрут в золотой клетке, объявят богом и будут от моего имени грабить страну и угнетать народ. Даже если моё тело умрёт, они, объявляя его ещё живым, будут продолжать это делать. Напишут толстые книги моих заветов и будут трактовать как им угодно.
   - Так вот, что тебя беспокоит?
   - Не совсем, но всё же. Так что произошло на календах?
   - Есть такое правило: поднять девочку на вытянутые руки и повернуться с ней вокруг своей оси, как бы показывая всей стране, что можно начинать вспашку.
   - И что?
   - Всегда заранее готовят девочку, которую легко поднять. Но в тот раз ты ошибочно выбрал меня. Я была ещё тот порсик, но из-за пышного платья это не было видно. Ты с трудом удержал меня во время этой процедуры. Поэтому, опуская меня, прижал к своей груди. И вот тут во мне забурлило, заклокотало, произошёл выброс энергии. Что это было, я так, до сих пор, не поняла. Оргазм? Твоя энергия?
   - А ведь, правда, было такое! Уже не помню когда... чуть ли не взорвало меня. Я списал на свою немощь и на твою, как теперь оказалось, тяжесть. С тех пор мне подбирали совсем меленьких. Мы это с тобой повторили?
   - Не совсем как тогда, сейчас-то мы контролируем, не замечая этого контроля, но было потрясно!
   - Ты хочешь сделать мне наследника?
   - Их что, мало ходит по стране?
   - Не поверишь, но ни одного! Я бесплоден! - Здесь он откровенно врал, но и претензий никто не мог предъявить.
   - Это угнетает?
   - Раньше да, а сейчас - нет! Драчки, как при императорах бывало - нет. Но и оставить, всё что получилось не на кого. Теперь страдаю от своей глупости, что вычистил всех, в ком видел препятствие или угрозу. Мне пора. Я, всё-таки, уже не принадлежу ни себе, ни стране, а своему окружению. Пока ещё хватает сил вырваться из их цепких лап. Кто тот незаметный, кто будет руководить мной, как я последним императором? Жди утром.
  
   9.
   К удивлению маршала Сорта, легион ветеранов прибыл на место встречи с седьмым легионом у слияния рек Танта и Индука раньше всех, хотя и располагался дальше всех. Ветераны пришли не только быстрее, но и компактней и без особых происшествий.
   Были, как обычно и у всех, случаи побегов, воровства у своих, грабежей местных жителей, но и реакция штаба легиона, командиров баталов и рту была моментальной. Большинство, но не все беглецы были пойманы, фактически, на марше или ночью при исчезновении из лагеря. Грабители и воры после обязательного и длительного ритуала суда маршевого батала, иногда в присутствии местных жителей, были повешены на месте.
   Седьмой легион такой организованности не проявил. Всё было, как всегда. Путаница в выходе на маршрут, отставание, как подразделений, так и обозов, уход с маршрута в сторону и непонятно куда. Плохое, а иногда и отсутствие питания, травмы и болезни. Особенно сильно досталось солдикам. Это был их первый поход. Поэтому часть пути, чтобы совсем не ухандакаться, меняясь, они преодолевали на телегах. Всё равно от травм и осложнений их командиры не уберегли. На дальнейший путь смогли отобрать чуть больше половины. Пацанов погубили излишнее желание и бравада.
   Ветераны оценили расклад и подготовку маршрута Колбоком. Чуть ли не неделя отдыха, пока седьмой легион и вспомогательные службы приводили себя в порядок и готовились к завершающей части похода. Теперь предстояло перемещаться не маршевыми колоннами, а баталами.
   Комбаталы составляли отдельные группы из рту, из них выделялись группы зриков, которые шли впереди, уже полностью готовые к бою. Остальные, позади них, везли на телегах только шлемы, щиты и копья. То есть то, что можно было быстро схватить и надеть.
   Широким фронтом, легионы от русла Танта и до появления иссушенных прерий, которые незаметно переходили в пустыню Гебель, продвигались к дельте главной реки империи. Где-то на этом пути, при смыкании берега моря и песчаных барханов или безжизненных, но поскольку уже осень, не таких раскалённых скал, должен был выйти сборный легион. По расстоянию, он был ближе всех к дельте. Три дня к морю и два на проход через узкий перешеек пустыни. "Раз плюнуть!" Как говорил Луй.
  
   Перепад температур в пустыне был значителен. Ночью, без подогрева поверхности солнцем, всё быстро охлаждалось. Поэтому, из-за перепада температуры и для изматывающей жары и для вездесущего холода, требовались толстые, запахивающие халаты.
   У сборного легиона их не было. О таких, неожиданно возникших проблемах, никто не думал, потому что не знал. Недомаршал Урюк, появился за два дня до начала марша. Провёл построение и собрал штаб, где поставил командирам задачи по совершению похода. Насчёт перепада температур в пустыне он знал. Но это был если и не совсем берег моря, то рядом, с его ночными ветрами с моря. Тёплого моря. Значит и влажность выше и тепла побольше. Днём отсыпаться, а ночью и утром передвигаться. От движения согреются или не успеют замёрзнуть. За два дня не окочурятся. Преодолевать трудности - основа солдатской жизни.
   Соклот, командующий и брат претендента Жулина не стал устраивать скандал при всех, а дождался, когда все выйдут и они с недомаршалом останутся наедине.
   - Что-то не так? - Скользя взглядом сверху от помпезного шлема и до вычурной золотой поясной пряжки, посмотрел на него Урюк.
   - Вы только появились у нас и не можете знать всех нюансов. - Встал напротив него Соклот, так что Урюку, чтобы смотреть на него, пришлось бы задирать голову. Он не стал. Его взгляд, как остановился, так и упирался в пряжку пояса Соклота. Это сбило с толку командующего войском претендента. Это что? Урюк будет разговаривать с его пряжкой? Это же прямое оскорбление союзника! - Я командующий своим отрядом, а вы ко мне обращаетесь как к комбаталу!
   - Если я командир легиона, - ответил Урюк смотря на пряжку, - а так оно и есть и никто это опровергнуть не сможет, то не зависимо от численности, ваше войско такой же батал как и все. Если вы хотите, то пусть на совещаниях, а это будет правильно и лучше, то и ваши комбаталы должны присутствовать, а не только вы с вашим писарем.
   - Значит так! - Отступил на несколько шагов назад Соклот чтобы видеть лицо недомаршала. - У меня очень чёткие инструкции, по поводу нашего поведения в вашем войске. Ваше предложение недопустимо.
   - А у меня есть устав и предписания, и, как того требует воинская дисциплина, я буду следовать только им. Можете не приходить. Я буду посылать вестовых с сообщением о принятых нами решениях. Вернее, моих решений основанных или нет на мнениях моих подчинённых. - Урюк всё равно продолжал смотреть на пряжку ремня Соклота.
   - Это произвол! Я отправлю донесение и пока не получу пояснений по вашему вопросу, мы остаёмся на месте.
   - Воля ваша. Я согласен с вами. Глядя на то, как вы строились, вам всем лучше будет остаться. Потом, как-нибудь догоните. И для нас тоже будет лучше. По-моему, я с вами, как меня и просил Великий Пах, я разговариваю как дипломат, а не как солдат. Через два дня мы выступаем. Штаб разрабатывает график выхода. Завтра выходит батал обслуживания. Послезавтра все получают довольствие на декаду. Свободен! - Урюк поднялся со складного стула, так и не встретившись взглядом с Соклотом, вышел из палатки.
   Соклот растерянно стоял, пытаясь понять, что произошло. Кому он сказал свободен, если сам ушёл? Себе или ему - Соклоту? То, что его послали - ясно! Не ясно куда его послали! Он даже присел на стул, с которого ушёл Урюк. Посоветоваться-то не с кем! Удружил брателло! Увидишь мир, покроешь себя славой! Да тут даже своим войском командовать не дают! Имперцам можно хорошо поднасрать. Получить паёк и вернуться на своё плато. Ведь несъеденный паёк можно посчитать за добычу!
   Он вышел из штабной палатки и длинными тянущимися шагами затопал к своим. По дороге, длина его шагов сокращалась, он стал замедляться. А перед своей палаткой вообще остановился. Предстояло принять непростое решение. Мнение подчинённых его не волновало, но что скажет брат? Тогда надо совершить расширенное совещание и прикрыться их мнением. Его, уже эта, даже не совсем ещё воинская жизнь, начала утомлять.
   Он так и поступил. Лучше бы не поступал. Из больше чем полусотни командиров, он оказался единственным, кто был за прекращение похода. На совещании ему стало ясно, что никто воевать особо и не стремился. Хотели вырваться за имперский счёт с прохладного, влажного, ветреного плато, а, по возможности, привезти сувениры или добычу! Или хотя бы прогуляться на халяву в тёплые края!
   Командир первого батала, кривой Горген, заявил, что раз так получилось, то командование войском он может взять на себя. Ничего себе заявочка! Так и до бунта недалеко! Горген может такое себе позволить. В своё время он спас брата, перейдя на его сторону. Причём перешёл не один, а с полусотней своего рту, которые стали основой его батала. Этот батал считался самым боеспособным в войске Жулина, но они все решили отправиться к морю. Что бы это значило? Брат теряет главенство или тут посторонняя соба зарыта?
   Пришлось применить изворотливость. Протокол совещания был составлен так, что он Соклот, предупреждал о возможных проблемах, но не предлагал вернуться обратно. Все командиры, единогласно, после его призыва, подтвердили участие войска в предстоящих баталиях.
  
   Здесь, возчики были вольнонаёмными со своими лошдунами и телегами. Вся их вольная воля заключалась в том, что, когда их принудили перевозить имущество и солдат легиона, они согласились это сделать за предложенные деньги, а не за те суммы, на которые рассчитывали, да и то, которые они получат, только когда вернутся домой.
   Урюк проявил предусмотрительность и выдал им питание сухим пайком сразу на дюжину дней, как и лошдунам зерном и сеном. Если будут задержки в пути, даже не по вине возчиков, продуктами они обеспечены, хотя бы до берега моря, а обратно, пусть добираются как хотят, хоть голодными.
  
   Получив предписание, к своему удивлению, Соклот узнал, что его союзное войско выступает первым. Это является знаком уважения по выполнению союзнического долга со стороны империи и всякого другого бла-бла, пролившегося нектаром на его оскорблённую душу. Соклот решил, что такими демаршами он сможет как-то влиять на поступки Урюка. Сдался же старикан, а как выпендривался?
   Ему в его, обрамлённую рыжими кудрями голову, не пришло, что недомаршал руководствовался другим. Баталы империи будут не только подгонять бесформенную ораву Соклота, но и наводить порядок, если те вздумают безобразничать или захотят повернуть назад.
   Указания Кочоя были конкретны: не позволить им разгуливать по империи. Поэтому их и отправили коротким путём вдоль моря, через пустыню, сквозь которую ещё ни один военный отряд не ходил.
   Это в главном армейском штабе империи подсчитали что до берега моря можно добраться за два дня. Причём расстояние меряли пальцами, а не линейкой. При этом не учитывали, что этот путь не является прямой имперской трассой с твёрдым покрытием, а просто утоптанный и укатанный кусок земли в одном направлении.
   К тому же это утоптанное направление изрядно виляло, обходя возможные препятствия. То надо было идти по змеиным извивам между холмов, то, наоборот, дорога становилась короче, но поднималась и лежала по вершинам холмов. Или шла вдоль речки к переправе или мосту, а потом вдоль другого берега шла обратно. Хорошо, что посты регулировщиков батала обеспечения всегда находились в сложных местах. Но от глупости командиров это не спасало. Всё равно заходили не туда.
   К удивлению Урюка, орава Соклота, передвигавшаяся толпой, шла точно, согласно предписания. Ни через два дня, но через пять, они вышли к берегу моря. Имперские баталы отставали от них на сутки.
  
   Соклот, как и остальные командиры, передвигался на телеге. Он встал и с высоты своего немалого роста попытался увидеть противоположный берег. Небо было чистым, солнце светило сбоку, вялая волна стукалась о берег, покачивая рыбацкие лодки. Другого берега видно не было.
   Море смыкалось с небом! Это же край земли! Невероятное чудо, ради которого стояло топать в такую даль, чтобы его увидеть! А он, в чужих рассказах, считал такое сплошным завиранием. Небо соединяется с водой! У воды край - небо! И наоборот! Все знают, что небо соединяется с землёй и горами! Это не только знают, но и видят каждый божий день!
   Он, из-за деревьев на берегу, даже не обратил внимания на рыбацкую деревушку. Но это сделал комбатал Горген, подошедший к его телеге.
   - А что рыбаки на берегу загорают?
   - Значит наловили уже!
   - Сейчас самый лов!
   - Спускаемся!
   - А если волна? Видно же, до куда она доходит. Тем более телеги надо отпускать, все они на берегу не поместятся!
   - В принципе они не нужны. Пусть имперцы ими и занимаются. Они же их нанимали, а не мы.
   - Пойду у рыбаков узнаю, могут ли они нам рыбы наловить. Я готов на средства батала закупить её чтобы уху сварить перед походом через пустыню.
   - Тогда на всех.
   - На всех деньги нужны! Но вам-то по любому первый котелок!
   - Штабу тоже!
   - Так у вас их там столько, что всех не прокормишь! Пяток котелков и не больше!
   - Иди!
  
   Горген начал спускаться по единственной дороге, прорытой среди обрывов. Глядя на него, отдельные смельчаки, без команды, разрешения тоже потянулись к дороге и к берегу. Увиденного им было мало. Они хотели проверить и суждение, что в реке, которую зовут непонятным словом - море, где край - это небо, а вода - солёная. Они оглядывались на стоящего памятником, на краю обрыва, Соклота и не замечая его реакции на их движения, отходили всё дальше и дальше.
   Соклот же размышлял о том, что делать такой ораве, на таком крохотном пятачке у моря. Он повернул голову. Из-за слепящего солнца вырисовывались контуры то ли прибрежных скал, то ли, размером с гору, песчаные барханы.
   А тут ещё несколько сотен телег с возницами. Они свою задачу выполнили им расчёт нужен. Претензии предъявлять начнут, а расчёт только с легионом, а не с ним. Возницам всё равно, на каких он условиях в легионе. Никто не знает, когда появится остальной легион со своим командованием.
   Сделать небольшую передышку, дать солдатам возможность искупаться, постирать одежду и, прямо в мокрой одежде начать передвигаться через пустыню. Она на них высыхая, будет охлаждать их тела. Осталось найти в деревне проводника. Он слез с телеги и тоже начал спускаться вниз. Его штаб за ним.
   Остальные, не получив команд, не знали, что делать и толпились около телег.
   Соклот не понимал одного: зачем рыбакам знать дорогу через пустыню? Они же по морю могут оплыть её! Он это понял, когда спустился вниз и встретился с Горгеном, торопливо шедшим к нему навстречу.
   - Рыбы нет, не будет, рыбаки сами голодают! - Произнёс тот сокрушающую новость.
   - Как это у рыбаков нет рыбы? - Поразился Соклот. Он уже предвкусил котелочек ухи и тут такой облом?
   - К их берегу подошла стая огромных хищных рыб ёбакул. Они разбили две лодки и пожрали рыбаков. Уже восемь дней прошло! Значит всю рыбу и у берега сожрали! Какой смысл выходить в море, если рыбы нет?
   - А они пытались?
   - Вот, через четыре дня после первых сожратых рыбаков, нашлись вторые смельчаки... рыбаки могут пожертвовать ещё лодкой, чтобы мы проверили ёбакулы здесь или ушли!
   - А нам-то зачем? Мы по берегу пойдём. Пусть проводника дадут, мы заплатим! - С лёгкой надеждой на проводника, произнёс Соклот.
   Из-за его спины выглянул его нежный друг Глубин.
   - Мы что, не останемся здесь? - Визгливо-капризным тоном выкрикнул он.
   - Ты лучше приготовься! - Повернулся к нему и ласково ответил Соклот. - Помой всё. Расслабимся. Имперцы неизвестно, когда подойдут, если вообще подойдут. Пайков осталось на два-три дня. Что жрать будем родная?
   Соклот знал, что имперцы никуда не денутся, но насчёт жратвы был прав. Некоторые солдаты не членили пайку по дням, а ели сколько хотели. У некоторых еда если и не закончилась, то уже на исходе. Тем более он хотел показать всем трагизм ситуации, в которой он нашёл единственное правильное решение. Да и перед маршалом Сортом хотелось проявить себя в лучшем свете чем этот Урюк.
   - Что, так все и уйдём? - Удивился Горген. - Они подумают, что мы сбежали!
   - Вот ты спросил, ты и останешься их дожидаться! Заодно за возчиками присмотришь! Я же знаю, продуктов ты получил на численность полного батала, а на самом деле вас и восьми сотен нет!
   Соклот заметил, что впервые на него Горген посмотрел с уважением. Он, после совещания в палатке о походе и предложения Горгена возглавить поход, искал повод, чтобы от него избавиться, а тот, не подозревая такой тонкой интриги, предложил это сам!
   - Как не зная дороги идти? - Спросил подошедший надзиратель по походу от Урюка, а также заместитель Соклота, Савель.
   Савель был старше и Соклота и даже Глубина, хоть и не выше Соклота, зато в плечах шире. Говорил редко, но по существу. Коротышка Глубин ревновал его к Соклоту.
   - Да что там идти! - Глубин знал тонкости похода, так как они жили не только в одной палатке, но и был писарём Соклота. - Залез повыше, увидел море вот и иди вдоль него! Если не к завтрашнему вечеру, то к послезавтрашнему обеду будем там!
   Соклот был вынужден согласится, потому что тоже так думал, но высказать такое соображение не успел. Поэтому он приказал, разгрузиться и строиться. Проверить вещи, оружие, запас воды в флягах. Пока солнце ещё высоко, надо уйти как можно дальше. Незачем тратить время на купание. Горген согласился. В селении был только один источник воды, да и то он был солоноват.
  
   Соклот с командирами поднялся на скалу, свисавшую в море. Осмотрели предстоящий путь. Вдали что-то выпирало сквозь мареву солнца, но были это барханы песка или нет, никто не знал. Их тоже никто не видел. Пустыню представляли песочницей. Неровным слоем песка на ровной местности. Все сошлись в мнении, что сначала надо идти вдоль моря. Если будет невозможно обойти скалы, тогда обойти их посуху. Идти, по укатанному волной песку, было удобно. Мокрый песок. Можно босиком и подошву ноги не поджаришь. Что там будет потом, никто думать не хотел. Главное соединиться с основными силами.
  
   Горген с товарищами с тоской смотрели вслед удаляющемуся войску. Тут ещё возчики свалились на его шею! А их несколько сотен! Хорошо, что вещи и оружие сняли с телег при построении, а то возчики могли их и не отдать. Драться с ними из-за этого? Неизвестно кто ещё кому наваляет! Телега хоть и не крепостная стена, но защита, а кнут, хоть и не меч, но тоже не подарок!
   Он отдал команду ставить палатки и отдыхать. С командирами рту устроил совещание. Солнце стремилось к зениту, поэтому солдаты просто раскидали палатки по берегу, разделись и бухнулись на них, как на коврики, загорать. Другие, уже босиком, пошли к воде, кто-то решил не только омыться, но и постирать.
   Все командиры ждали Резка - командира десятого рту. Хоть в батале и было, как положено, десять рту, но ни в одном из них численность до штатной сотни не доходила. Один из солдат уже постирал нижнее бельё и повесил его сушиться на воткнутое в песок копьё.
  
   Резок проходил мимо солдата, который сидел на корточках, по щиколотку в воде и, набирая в ладошки воду, лил себе на голову. Перед ним возникла неожиданная волна, он только отшатнулся от неё, но его голову уже откусила ёбакула, выпрыгнувшая на берег и теперь вертевшая своей головой, хвостом и плавниками чтобы сползти обратно в море. Хоть и без головы, тело солдата содрогалось от конвульсий. Это привлекло внимание рыбины и она захотела откусить и ноги, дрыгавшие перед её носом.
   Резок, как и рыба, резко завертел головой, выхватил из песка копьё с сушившимся на нём бельём и остриё воткнул в глаз рыбины. Теперь и её начало трясти. Ртутный выхватил свой меч и стал рубить плавник у головы в самой его толстой части. Кость рыбины была крепче сухой ветки и рубке поддавалась с трудом.
   Так что ему пришлось перерубать мелкие кости плавника. На помощь ему прибежали солдаты с верёвкой. Петлю из неё накинули на хвост и стали вытаскивать на берег. Это у них получилось, но рыбина не подыхала. Резок приказал принести вёдра. Начал протыкать рыбу и собирать в вёдра её кровь. Все решили, что её кровь полезная и начали делать тоже самое, наливая во что попало. Большинство в ладони, потому что за кружками надо было бежать к палатке, а вокруг рыбины уже толпилось много народу. Поэтому рыбью кровь пили сразу, не отходя от рыбины.
  
   - Отошли от берега! - Начал на них орать Резок. - Взяли копья, мечи. Этих ёбакул сейчас стая появится. Колоть в глаза и на берег. Это их матка, поэтому такая огромная. Несите от обрыва бульники вот такого размера, - показал он руками, - и бросайте на край воды!
   Солдаты замерли, но не спешили выполнять указание.
   - Что слизни застыли? - Заорал подбежавший Горген. - Выполнять! - Он ударил солдата по ладоням с кровью, который подносил их ко рту и собиравшегося выпить собранную кровь.
   Кровь, вместо рта окатила лицо, шею и грудь солдата. Это получилась так смешно, что сначала засмеялся Резок, потом Горген, а за ними и остальные. Солдаты выпали из ступора и побежали за камнями.
   Резок показал дистанцию, через которую надо класть бульники и начал поливать их кровью. Смешки, гогот и гвалт стихли. Все поняли, что бульники - это приманка.
  
   Ленивая волна слизывала кровь с камней и её остатки, рассеиваясь, отправлялись в глубь моря.
   Вроде ничего от этого и не произошло, но многим казалось, что море замерло в ожидании чего-то нехорошего. Даже мелкая волна исчезла и море стало гладким как зеркало.
   Люди устали ждать и, кое-кто уже повернулся спиной, чтобы уйти и тут началось.
   Впереди, на ленивый бросок копья, неожиданно вскипела гладь моря. Плавники, морды с распахнутой пастью и острыми, загнутыми внутрь зубами, а одна даже выпрыгнула из воды! Она была меньшей, чем первая, но на чуток. Вся эта стая с такой скоростью помчалась к берегу, что первая линия солдат, сделала невольный шаг назад, толкнувший тех, кто стоял за их спинами. Это отвлекло их внимание и кому-то стоило ноги.
   Если с мелкими, мелкими, если сравнивать с предыдущей, но самая мелкая была длиннее самого высокого солдата, ещё справлялись, то с огромными пришлось биться не на жизнь, а на смерть. Мелких били копьями за жабрами у плавников и вытаскивали на берег, где другие добивали всем, что было в руках: мечами, топорами, камнями. Семь здоровенных, так вонзились в берег, что проложили колею в песке.
   Хитроумный Горген, схватил валун и закинул в раскрытую пасть. Рыбине это не понравилось, и она захотела его выплюнуть, но не тут-то было. Валун удерживали загнутые вовнутрь зубы. Солдаты обступили их и рубили плавники как Резок у первой ёбакулы. К хвостам подходить боялись. Рыбы так ими били что сбивали с ног любого, которого, даже, еле коснулись. Потери понесли обе стороны, но рыбам, немногим рыбам удалось вырваться из засады и ускользнуть в море. Вся прибрежная полоса воды стала кровяного цвета.
   Рыбаки, увидев эту битву, попрыгали в лодки и перехватывали отплывающих и израненных рыб немного дальше.
   Пока военные приходили в себя после столь интенсивной драчки, осматривали раны, заматывали их, к ним пришли рыбаки. Они предложили свою бесплатную помощь в разделке этих монстров. Причём все головы с этими страшенными зубами предложили оставить как память о подвиге военным, а себе взять кожу, плавники и хвосты.
   - Ха! - Усмехнулся Резок. - Шкура и хвосты стоят дороже чем, всё остальное.
   - А ты откуда знаешь? - Удивился этому Горген.
   - А я родился на берегах Этерии. Там не так жарко и монстры не такие огромные, но тоже ещё те твари. Там есть такая штука как плывущий мешок. У нас он называется колмар. Самый маленький, как здесь большой. Рот огромный. Вокруг рта не зубы, а усы толщиной и с руку или с ногу. Присоски как котелки. Цепляется к лодке, хватает, обвивает рыбаков и целиком засовывает в себя! Так что вы дело делайте, а торг потом будет.
   Горген согласился и рыбаки принялись за разделку рыб. Когда солнце ушло из зенита, подоспела уха. Хватило на всех. Куски рыбы были не крупные, зато у каждого, а котелок с отваром - полный. Весь батал лежал кверху пузом. Раненым рыбы досталось больше. Все понимали, что если поход для них закончился, то им, за жизнь, надо ещё побороться. Пусть, хотя бы поедят, напоследок, как следует!
   Тут их и застал недомаршал Урюк прибывший со штабом первым. Его чуть удар не хватил, когда он увидел на берегу валяющихся сотни своих солдат. Те еле шевелились, ну совсем как личинки на листьях, а некоторые и стонали от переедания. Они не столько переели, как перепили жирного рыбного отвара. Многим стало плохо. Отвыкли, а многие и не привыкали к такой жирной пище.
   - А где остальные? - Растерянно спросил Урюк возчиков, но те не ответили.
   Даже словом влезать в чужие дела они не хотели. Единственным их желанием было получить сертификаты на оплату и отвалить. Ведь подходили другие баталы, а места на верху уже не было. Урюк тоже это понял и легионный казначей, сверяясь со списком, начал выдавать именные сертификаты на поездку. Возчики начали покидать площадку и проход к берегу освободился. Только тогда Урюк мог спуститься вниз.
  
   Этот спуск заметил Горген и, не торопясь и вальяжно подошёл к ним. Никакие ритуалы приветствий старших по должности и по званию он не произвёл, да и те не потребовали. Они были шокированы увиденным. Поняв их растерянность, Горген объяснил, что произошла битва с рыбами, которых после победы над ними, благополучно и с удовольствием сожрали. Если бы командование легиона чуток было по расторопнее и им бы досталось. Но он постарается раздобыть у рыбаков хоть что-то.
   Уха Урюка не волновала, он хотел знать куда подевалась основная часть войска претендента на трон Жулина. Он так и спросил, четко выговаривая слова. Те, кто хорошо знал недомаршала, постарались бы поскорее спрятаться. Это была его последняя степень сдерживания последующего, уже неконтролируемого, гнева.
   Горген объяснил, что они, под предводительством Соклота, пошли по берегу моря, чтобы быстрее попасть на соединение с войском маршала Сорта.
   - Идоты! Идот Соклот! Идот Жулик, назначивший идота Соклота над всеми своими идотами. - Ругался Урюк.
   - Почему? - Неуместно, но вовремя спросил Горген.
   Этим вопросом он остановил перечисления идотов. Так он мог добраться и до Великого Паха. Оставалось всего две ступени! Урюк, сбитый этим вопросом растерянно замолчал. Посмотрел на Горгена и неуверенно ответил.
   - Идот, как все знают, славен отсутствием мозгов. Но это не сразу понятно. Обычно их - мозгов, не видно, но, когда их не хватает -- заметно. Ваш Соклот, я с первого его слова, понял, что он идот, никогда пустыню не пересечёт. Хорошо, что он получил моё распоряжение ждать нас здесь. Иначе бы, я стал виновным, что тот по идотски ушёл в пустыню. Катру!
   Штабной писарь, отвечающий за секретные сведения, поэтому стоявший всегда позади легиондора, расстегнул панцирь на груди и подал лист плотной бумаги с подложкой из тонкой ткани. Урюк сам развернул её.
   - Смотри! - Ткнул он пальцем в какие-то линии между цветных бесформенных пятен. - Вот море! - Показал он на синее пятно. - Желтое - пустыня, коричневое - горы. Чем темнее, тем гора выше. Это понятно?
   Это было непонятно. Горген знал о катрах, но видел её впервые. Но кивнул что понятно.
   - Берег сильно загибается вправо. Поэтому, дойдя, через день, до этого мыса твой начальник-идот, повернёт в обратную сторону. Ещё через два дня упрётся в гору. На этом у него закончится и еда и вода. Ещё день уйдёт, и они, поднимутся наверх. Увидят ущелье от бывшей реки. Пересечь его можно только идя вдоль ущелья, и то по одному. - Палец недомаршала плавно скользил за его речью. - И не один ещё сорвётся вниз. Там даже местные, если они ещё остались, на козлов не охотятся. Потом они спустятся вниз и пересекут русло этой бывшей реки и снова станут подниматься на скалу, только, с другой стороны. Затем пойдут обратно к морю и в обратную сторону. Те, кто сможет! Дальше, им придётся ползти по скалам, чтобы спуститься вниз, а это невозможно. Там нет берега, в смысле пологого берега, как здесь. Если они пойдут от моря, вглубь пустыни, то придут к тому месту, где скалы соединяются с песком и вот через эту долину мы и будем переходить.
   - А что делать?
   - Я бы ничего не делал. Хороший идот в наших рядах хуже любого врага. Но как командующий, я должен принять все меры, чтобы попытаться исправить такую зду! Нам бы было лучше, если бы и вы вместе с ними ушли. Нет идотов нет идотских проблем, хотя будут другие, но не настолько идотские! Но что есть - то есть. К утру жду план мероприятий по спасению ваших идотов.
  
   Горген тяжело вздохнул и пошёл в деревню рыбаков. Он хотел напиться самгой из морских водорослей. Там он повстречал Резка. Тот шёл навстречу ему, неся с собой огромный хвост, плавники, кусок рыбьей шкуры, оказавшейся накидкой.
   - Зачем это тебе? - Горген, как и любой солдат не любил лишних, малоиспользуемых вещей. Всё приходится таскать-то на себе.
   - На сапоги посмотри! Я в них уже четыре года хожу, а износу нет! Подошвы только приклеиваю из кусков этой шкуры. Плавники высушу и на шлеме размещу. Они станут прочнее железа, а останутся гибкими. Под любым ударом они будут гнуться и выпрямляться, но не рваться и не ломаться. Этот хвост я распилю на две части и буду носить как панцирь спереди и сзади. Пробить трудно, но можно, зато весит в несколько раз меньше. Из шкуры рубаху пошью. Она не только прочная, но и в жару в ней прохладно, а в холод - тепло. Ты тоже для этого можешь себе что-то оторвать, пока есть возможность!
   - Поздно мне образ жизни менять. Да и не верю я в эти заколдованные штучки. Возьми с собой десятка три и завтра, на лодках уходите! - Неожиданно, даже для себя отдал указание Горген. Это соображение только что пришло ему в голову.
   - Куда уходим?
   - Завтра и узнаешь! Урюк тебя выбрал, потому что ты плавать умеешь!
   - Я не умею плавать! - Возмутился Резок.
   - Недомаршал считает, что умеешь, значит умеешь, раз ты жил у моря в Этурии!
   - В Этерии! - Поправил Резок.
   - Ему это без разницы. Поэтому к утру выбери людей, лодки. Раз рыбаки нам должны, пусть помогают. Скажешь, что начальство послало проверить много ли этих ёбакул ещё в море осталось. Пригрози, что Урюк, за то, что мы им помогли, может заставить их всех по морю всё его войско переправлять, что скорее всего и будет. Охота ему шляться по пустыне?
   - Ты прав. А паёк дадут?
   - Сам знаешь, как в армии. Попросишь или дадут, или пошлют, но попробовать-то спросить надо. Воды побольше проси.
   - Зачем?
   - Он мне велел, я сделал, дальше сам крутись, если не догадываешься.
  
   Пробудка а значит и утро для Резка наступили с первыми лучами солнца. Лучи уже были, а их начальник - солнце немного запаздывало. Горген пинал его поношенным сандалем в бок. Комбатал, при такой жаре носил только сандали. "Чтобы нога не прела" иногда пояснял он.
   Резок открыл глаза и увидел странные вещи. Сверху, по дороге спускались неизвестные для него животные. Лохматые с изогнутой шеей и продолговатой мордой, а вместо всадника у них была гора. На вершине этой горы сидел Урюк, а вершина второго была нагружена какими-то узлами.
   - Урюк уж здесь! Строй своих! - Брызнул на него словами Горген и побежал, придерживая меч рукой к недомаршалу. Оказывается, эта зверушка не сама по себе шла, а ей руководил поводырь, державший её за узду.
  
   - Ничего так ребята! - Похвалил недомаршал, на быстро и без суеты, построившуюся группу.
   Его адъютант прошёл перед строем рассматривая и солдат и их одежду и их оружие.
   - Тридцать слишком много. - Крикнул он снизу Урюку. - Пять, максимум шесть достаточно будет. На тридцать и воды с продовольствием больше. - Потом повернулся к шеренге. - Щиты оставляете здесь. Нечего их таскать по пустыне. И без них тяжело придётся. Мечи, каски, доспехи сложить в мешки и сдать в батальон обслуживания.
   Легионеры недовольно загудели.
   - Ничего не пропадёт и ничего не подменят. Если что недомаршал Урюк прикажет отдать их вам на растерзание. Один кэмэлот пойдёт с вами. Сначала в лодке, а потом по пустыне. Всё, что нужно для похода - всё упаковано. Погонщик тоже с ним. Если заблудитесь, кэмэлот выведет вас или к колодцу в пустыне либо вообще из пустыни. - Потом повернулся к Резку. - Наслышан о вашем вчерашнем командовании. Впечатляет. Если бы вы были в подчинении недомаршала, он назначил бы вас командовать имперским рту. Двух лодок вполне достаточно. В одной вы все вместе с кэмэлотом, а вторая на всякий случай. Свободны, на погрузку.
   Резок даже не успел рта открыть, насчёт завтрака, как адъютант совсем близко подошёл к нему и тихо сказал: А вас, я попрошу остаться!
  
   Когда пятёрка выбранных бойцов пошла к берегу, адъютант достал клочок бумаги и начал объяснять и показывать в какое место надо причалить, где искать пропавших и куда всем следовать дальше.
   - Это секретный кусок секретной катры. Она не должна попасть в лапы врагов. Не рвать, не сжигать, не закапывать. Самое верное съесть и проглотить.
   - Так они же живот вспорют!
   - А от кого они об этом узнают? Ты уже будешь мёртвый и тебе станет всё равною не так ли? Не печалься. Если кого и встретите в песках, то ядовитых мей, пуков, ещё всякой гадости, но берегитесь аранов.
   - Что это за птица?
   - Аран - это типа кордайл, что в реке, только он на берегу. Он не пытается как кордайл откусить или утопить в реке. Он куснёт и будет идти за тобой. Его яд срабатывает не сразу. Ты даже не поймёшь, что умираешь, но стоит тебе престать шевелиться - порвёт на куски. Увидев их - убивайте сразу. А мясо у них вкусное - сам пробовал.
   - Спасибо на добром слове! - Поблагодарил, но очень растерянно Резок, на таких страшилищ он в походе не рассчитывал. Если аранов можно есть, то и других ядовитых тоже можно жарить? Мясо кордайлов простым людям не достаётся. И шкура. Может и у аранов шкура будет лучше рыбьей?
  
   Резок не понимал, как огромный кэмэлот, поместится в лодке. Как его можно заставить залезть в эту узкую щель? Кэмэлот презрительно посмотрел на него, махнул длинными ресницами и, своей мягкой лапой переступил через борт лодки. Потом так сложился и лёг, что уже с пары десятков шагов виделся кучкой песка.
   Рыбаки не стали ждать типовой церемонии прощания, вместе с солдатами вытолкали лодку на глубину. Глубиной считался тот уровень, где киль лодки не касался дна. Все попрыгали вовнутрь. Солдаты уселись, держась за борта, рыбаки, стоя, гребли вёслами до тех, пор пока не отошли от берега, где появилась пологая, но высокая волна. Они распустили парус и положили вёсла.
   Резок, в детстве, до того момента, как поступил в солдики, выходил на лодке в море, поэтому тело вспомнило, как ему быть в таких условиях. Остальные солдаты не скрывали своего испуга. Разинули рты и крепко, даже до побеления пальцев, вцепились в борта лодки. Они с тоской смотрели на удаляющийся берег. Зато ветер и брызги делали поездку приятной. Было не так жарко. Покачивание лодки было нежным как в колыбельке. Резок пытался бороться со сном, но обернувшись увидел, что кэмэлот тоже дремлет и сам не отказал себе в этом удовольствии. Кто его знает, как сложится этот день?
  
   Недомаршал Урюк, тоже решил воспользоваться таким количеством лодок на берегу. Прикинул на глазок, что, если и не весь батал обеспечения поместится на них, но несомненно большая часть. Рыбаки даже обрадовались такому предложению. Чем быстрее уберутся от них военные, тем, несомненно, будет всем лучше. Кроме того, в те края они ещё не заходили и будет интересно разузнать о том водится ли там какая живность и сколько. С учётом полученных пайков, Урюк здесь не жался, рыбакам было очень выгодно. Батал обеспечения всё равно, во время плавания питаться не будет, пусть их еда достанется рыбакам. Они же тоже работают, но бюджета на морские перевозки выделено не было!
   Желающих грузиться в узкие лодчёнки не наблюдалось. Пришлось загонять солдат пинками. Поместилось больше половины. Под строгим взглядом Урюка, лодки отчалили и отправились в море. Задача очень простая, а ориентиры выгрузки - строгие. Баталу обеспечения, после выгрузки, оставалось совершить небольшой марш к озеру Кашпро, которое находилось уже не в пустыне, а в начинающейся саванне.
   В озеро втекало три реки и восемь ручьёв. Из озера вытекала только речечка Анагара. Которая в жаркий сезон пересыхала. Зато по её ровному и высохшему дну было очень удобно идти до самого озера. Вот к озеру и должен был выйти весь легион или его остатки. Последний раз пустыню Гебель, считалось, по крайней мере официально, пересекали ещё при императоре, который был до последнего, а может и ещё раньше. Не копаться же в архивах из-за такой мелочи! Чуть ли не сто пятьдесят лет назад, но ни одного документа об этом не сохранилось.
   Кочой, прочитав это в записях, но ни найдя ни одного подтверждающего документа, решил сам проложить этот маршрут. Войска, без войны, теряли мотивацию. К их руководству приходили командиры, не видевшие блеск меча перед собственным носом и даже, что являлось кощунством для них, ни разу не бывавшие не то что в походе, но и лагерях размещения войск. Вся их война проходила в командно-штабных учениях, где на макете местности, они играли в солдатиков.
  
   С кэмэлотами в империи тоже было плохо. Кэмэлот - корабль пустыни, а если по пустыне не ходят, то зачем они? С трудом набрали несколько штук. Кочой подписал программу о срочном разведении их, но не для военных нужд, а для получения прочной шерсти. Типа в мирных целях, а не увеличения военного бюджета. Кочой стал ясно понимать, что после его правления, да и после кого-либо другого, страна может рухнуть от любого неожиданного вызова, потому что не готовилась, а не готовилась, потому что не знала не только об этом, но и ни о чём другом.
   Богатые становились богаче, а бедные, как обычно, беднее. Богатыми, уже при его правлении стала не старая аристократия, не купцы и промышленники, а бюрократы - чиньрылы. Кочой закрывал глаза на то, как они понемногу, но постоянно ощипывали бюджет, как отжимали предприятия и подряды у промышленников, но теперь, когда их стало много, а толку, вообще, никакого, они решили повсеместно увеличить собственное жалованье. Детей, высокопоставленных чиньрылов, которые ничего не имея, получали выгодные государственные контракты, не выгодные стране, в народе называли жирный пигвик.
   Кочой никак на это не реагировал. Он, поначалу растерялся, от такой наглости. Сколько же можно хапать, в могилу же ничего с собой не захватишь? Потом начал присматриваться кто и как набивает кормушки своим детям. Все свои наблюдения, выводы, результаты он заносил в отдельную книжицу, о которой никто не знал. Дело дошло до абсурда: внесли предложение построить два новых моста через Тант и Индук, когда проще и дешевле отремонтировать шесть старых. Вот от кого зрело если не революцией, то переворотом!
   Что Кочою не подсовывали, не показывали, ни убеждали, он стойко молчал. Поэтому и замирился, как бы замирился с Жулиным, послал армию в никчёмный поход в дельту, постарался заменить всех, особо наглых наместников, пусть никчёмными, но своими парнями из дворцовой стражи. Он готовился к всплеску жадности и ни к чему не годных чиньрылов. Поэтому на их резолюциях о повышении содержания, как бы государевых людей, он вычёркивал только себя, стоявшего в списке первым и утверждал список. У чиньрылов начинались истерики, почему их включили в этот список? Они такие заботливые о государстве, а их кто-то очерняет хапужеством! Изъять их имена!
   Некоторые чиньрылы предложили брать с населения пени, за отсутствие дождей, где дожди были нужны, и за дожди, где они непомерно шли. Не хотят платить - пусть облака гоняют!
   Кочой хоть и прикидывался, что до сих пор не грамотный и кроме своего имени и нескольких фраз писать не может - это было не так. Ещё, когда он стоял на постах, охранял императора, он повторял про себя всё, что смог запомнить в учебниках. Каждый день он выкраивал несколько часов чтобы не только научиться читать и писать, но и считать, знать даты истории и карты местности.
   Когда стал Великим Пахом, то всегда он пользовался одной уловкой. Приходил в архив, выбирал, как бы случайно какой-нибудь документ, а иногда и не случайный, а конкретный документ и заставлял читать его вслух дежурного хранителя. Быстро засыпал. Тот уходил, заранее предупреждённый, что, если мол, блюститель престола заснёт - уйти. Когда тот проснётся - сам выйдет. Поэтому Кочой знал о многом, но об этом мало кто догадывался.
  
   10.
   Резок не только задремал, а, вообще, рухнул в сон. Ему снился дом, милая мама, строгий дед, усталый отец и две бабушки, которые незаметно от всех, баловали его. Кто пирожком, а кто сопельки вытрет, чтобы он перед взрослыми ими не хлюпал.
   Он машинально стёр их с лица. Через чур много, чуть ли не кружка! Он с трудом разлепил глаза. Не сопли, а пена и пена не волны, а кэмэлота! Вернее его слюна! Как это его шея так изогнулась, чтобы в лицо попасть, если Резок сидел спиной к нему? Резок не сразу, но понял от чего это произошло. Всё оказалось просто. Заснув, он прилёг на шею кэмэлота. Вовремя проснулся, лодка направлялась к берегу. Хозяин лодки, увидев, что Резок открыл глаза показал на высокие скалы и пояснил.
   - Мыс! Поворачиваем за него и, покуда есть вода, только без ветра, а на вёслах, идём до подходящего места, где и высаживаем вас. Так твой старший сказал.
   Резок не возразил. Чтобы ему рыбак не сказал, он бы всё равно поверил. Как можно сравнивать с цветными пятнами на бумаги такие высокие стены камня? Пусть будет то, что будет. Солнце уже зависло над морем, желая своим краем окунуться в него, когда рыбак нашёл пологое место и ложбину в песке, по которой можно было подняться вверх.
   Они выгрузились и долго, с тоской, смотрели как две лодки уходят обратно. Лодочник хоть и выбрал, а выбирать не из чего было, хорошее пологое место, так оно ещё оказалось в тени. Погонщик нагрузил кэмэлота как надо, чтобы ничего лишнего не перевешивало и не перетягивало и, они, начали подниматься вверх. Судя по всему, эта щель в песке была промыта редкими дождями, время от времени случавшимися здесь, а песок просто надуло сверху.
   Маленький караван, возглавляемый кэмэлотом, медленно, а потому и долго поднимался вверх. Когда они поднялись, солнце нижним краем приступило к купанию в воде. Резок и все остальные растерянно огляделись. Они знали только одно: в горах темнота нападает внезапно, как только светило скрывается за горой. Значит надо быстро искать место, где создавать укрытие для ночёвки. Наверху залежей песка не было. Слабые прослойки в ямках и щелях напоминали о песке.
   Только голый камень, среди которого проглядывали и выступали где острыми, а где тупыми зубами участки монолитной скалы. Этот камень был раздроблен, как бы избит огромным молотом, в ещё более огромных руках. Такое люди увидели впервые. Резок покосился на погонщика. Тот молча указал на тень далеко впереди них. Какой-то скальный выступ создавал её. Все начали завязывать платки на голове и шее и молча, след в след потянулись за величаво шагающим кэмэлотом.
   Эта тень казалась недалеко - рукой подать, но по шевелящимся или колеблющимся камням пришлось идти очень долго. Подвернуть ногу, значит приговорить себя к смерти. Погонщик из грязного мешка вытряхнул старые угли и мелкие засохшие сучья. Потёр сучья друг об друга, подул и вот он огонь! Сразу стало веселее. Сначала немного выпили воды и даже пожевали сушёное мясо и пососали куски чёрствой лепёшки. Пока не так всё страшно.
   При отблесках костра Резок снова уставился на цветной кусочек бумаги. Теперь, сравнив его с местностью, он начал если и не понимать, то догадываться. Он даже определил примерную точку, где они устраивают ночёвку.
  
   К вечеру легион добрался до первых барханов. Зрелище ещё было то! Со стороны заходящего солнца барханы сверкали золотом, на чёрном, теневом контрасте другой стороны. Как положено, сразу выставили караулы, особенно на вершине бархана. Приём пищи был быстрым. Попили воды. Пожевали и спать.
   Пустыня своё название не оправдывала. Да, она не лес, но и не пустая. Какие-то сухие ветки, шары торчали из песка. После захода солнца забегали, заползали разные невидимые, но слышимые гады. Хотя, это мог быть ветер, перекатывающий бесчисленные песчинки. Это был не сон, а поле сумасшедших. Тысячи людей лежали на ещё тёплом песке. Кто-то, от усталости, заснул сразу и начал храпеть, а кто-то из-за храпа не смог заснуть. Кто-то вскрикивал, вскакивал, махал руками, топал ногами, попадая и по своим товарищам. От этого возникали скандалы и ругань. Только в одном месте прекращались, возникали в другом. И так всю ночь. Урюк понял, что ещё одну такую ночь он не выдержит. Годы знаете, а нервы и так источены.
  
   Утром обнаружили несколько скончавшихся. Выяснять от чего умерли не стали. Смерть - дело солдатское. Забрали оружие, амуницию, вещи, а тела закопали в песке. С вершины бархана наметили направление и сделав по глотку воды, пока ещё не жарко, пошли по пустыне.
   Катра, если так можно сказать, предвещала лёгкий путь. Сначала по вершинам барханов, а потом, можно было спуститься в их тень и идти по древней земле, которую ещё не накрыл песок среди старых, чёрных, тысячи лет назад, засохших деревьев. Это означало одно - поход на жару и под солнцем, можно не прерывать, да и идти можно быстрее.
   Урюк очень уповал на это. Катра не обновлялась сотню лет и в такой подвижной, но незаметно подвижной в своих изменениях, части климата зоны, могло всё поменяться. Когда спустились с барханов идти стали быстрее. Они шли по руслу давно высохшей реки, пока не упёрлись в бархан преграждавший путь. Командирам пришлось подняться на его вершину и, под слепящими лучами солнца и жара раскалённого песка, всматриваться во все стороны и принимать решение. По солнцу определить направление было нельзя - оно было в зените, а им пришлось столько поворачивать из стороны в сторону, что не поймёшь куда идти. Да ещё это марево, поднимающееся от песка, искажало общую картину. Четко рассмотреть пространство могли лишь те, кто сидел на кэмэлотах.
   Командующему долго думать нельзя, а тем более сомневаться в своих ранее принятых решениях. Он выслушал всех и объявил привал. Всё войско с радостью расставило палатки как тенты и укрылось в их тени. Это была его идея, а может и не его, но он уже забыл чья.
   Горген, со своим баталом, плёлся последними. Он уже успел пожалеть, что ввязался в эту авантюру и позавидовать Резку что того на лодке, практически, доставили на другой край пустыни.
  
   Резок проснулся раньше всех. Всю ночь его сверлила мысль правильно ли они идут. Куда идут? Ответ на вопрос зачем? Он знал. Послали, они и идут! Приказ, даже самый дурной, не обсуждается! Когда просветлело, он достал кусок картинки и снова уставился в него. Когда перед отчаливанием, показывали на ней и объясняли, всё было понятно, а теперь вообще полная абстракция. Синее пятно - море. Красные стрелки по коричневому и жёлтому, направление движения. Но это на бумаге, а здесь-то как понять, среди камней? А эти тонкие, еле заметные, извилистые линии? Какая пьяная рука их выводила?
   Солдат Геро, услышав его тяжкие вздохи, открыл глаза и уставился на него.
   - Чего мучаешься? - Спросил он и отхлебнул из фляжки.
   - Вот смотри! - Резку надоело обсуждать положение самим с собой и он с затаённой радостью, решил поделиться своими сомнениями. - Когда мы, по дорогам шли к морю, солнце вставало у нас за спиной, а заходило спереди. Когда пришли к морю оно вставало из-за моря слева, а заходило в море - справа. Но теперь, судя по лучам, оно восходит там, где вчера и зашло! Разве такое может быть?
   - У тебя в голове всё может, даже бал чудовищ, а в мире ничего не меняется.
   - Правильно, оно и не изменилось. Так в какую теперь сторону идти? И куда мы придём? И придём ли мы туда, куда идём, куда не придём?
   Геро посмотрел на секретный клочок бумаги и заметил.
   - Вот тебе с двух сторон показано: с этой стороны половина солнца - заход, а с другой половина солнца - восход.
   - А как ты это определил?
   - При восходе лучей меньше. Их здесь три, а при заходе - больше. Целых пять! Поэтому картинку надо перевернуть. Ты её вверх ногами держишь.
   - Тогда у нам море с другой стороны! Получается, что мы идём к нему, а не от него!
   - А что вот эти значки обозначают? - Показал Геро на достаточно убористый текст.
   - Молитву всесвышнему!
   - А ты, что её не знаешь?
   - А кто её знает, кроме батального капла?
   - Этот мозгоёб знает? Они, как и судьи бормочут что-то себе под нос, а потом только громко и чётко объявляют: И здец! А ты что, читать не умеешь?
   - Умел когда-то. Некоторые буквы ещё помню. А ты?
   - А я и не знал никогда!
   - Ты же сказал, что бывший солдат. Значит был солдиком, а там...
   - Я соврал. Так хотелось свалить оттуда и греться на солнце, а не от дождя в шахте прятаться.
   - Вот попали! - Через чур громко разочарованно вскрикнул Резок.
   - Куда попали? - Отозвался сонным голосом Прок, коренастый, жилистый и низкий солдат.
   - Ты уж молчи, если мы не понимаем, то ты...
   - Что я? Я в своё время сидел в тюряге Срикалы. Городишко срань, конечно. Пограбить некого, а городская стража, если попался... лучше не попадаться. Так отмудохали, что я признался в тайном еретизме.
   - А что это?
   - Сложная это вещь братцы! Этим занимаются только умнейшие из умнейших. То, что мы знаем, - это не то, что мы видим. А то, что мы видим, это не то что мы видим, а совсем другое, что можем, но не можем видеть, а тем более знать! А то, что мы слышим, то что нам говорят - не то что есть на самом деле! Даже в самых простых словах надо искать ещё и другой смысл! А то потом докажут то, ты не только не видел, о чём ты не говорил, а и не думал! Но мог подумать! Чтобы я на суде признался в этом, ко мне в застенок, а кроме меня, там ещё было восемнадцать подонков, как нас называли тюремщики, настоящего еретика подсунули. Он не признался, не покаялся и его держали в тюрьме, до его просветления, а не отправили в каменоломню, чтобы он там не развращал других осуждённых. Вот он мне это и объяснил. Остальные это тоже слышали, но делали вид что не слышат.
   - Как эротизм можно объяснить? - Засмеялся Резок. - Он либо есть, либо его нет!
   - Ты сам признался. Тебя за язык никто не тянул. Ты тоже тайный еретик!
   - По бырому, на пальцах объясни, а то нам выходить скоро!
   - Навстречу смерти торопиться нельзя. Она сама к тебе придёт!
   - Это все знают!
   - А тогда куда и зачем спешить нам? Если она вон там! Это и есть тайный еретизм, а не еротизм.
   - Да чего я такого сказал?
   - Вот все тайные еретики так и говорят, оправдываются, но не признаются! Фигу в кармане держишь? А должен малину! В чём дело?
   Резок показал, объяснил, куском карты повертел.
   - Ну, что понял? - Ехидно спросил он.
   - Это смотря с какой стороны смотреть! Что ты знаешь о мироздании?
   - Мир - это котёл. Небо - его крышка. Земля - это кусок, который там плавает. Солнце - огонь. Поэтому на море волны - вода кипит от солнца, а облака - это пар от кипящей воды.
   - А почему ты считаешь, что солнце всходит и заходит?
   - Потому...
   - Так все говорят, а объяснить не могут. Если небо - крышка, то солнце по нему ходить не сможет - сожжёт или упадёт в котёл! Солнце прикреплено к самому верху и стоит на месте, а нам кажется, что оно ходит!
   - Врёшь ты всё, я всю жизнь, каждый день это видел!
   - А почему сейчас не видишь? Почему оно у тебя в одном месте и входит и выходит? Молчишь недоучка? А потому что мы находится у края мира!
   - Брехня! Такого быть не может. Никто, из тех, кого я знаю, до края не дошёл, если только от самги не спился!
   - Ты же сам сказал, что земля - это кусок, плавающий в бульоне!
   - Я про бульон ничего не говорил.
   - А воду в море пробовал?
   - Пересолено. В бульоне соли меньше!
   - Если котелок наклонен в одну сторону, где будет солнце? Вчера же в лодке плыли? Как лодка вверх, то солнце вниз и наоборот. А теперь представь, что земля - это огромная лодка, которая медленно качается в бульоне! Понял?
   - Не могу возразить! - Согласился Геро, а Резок невольно кивнул. То ли согласился, то ли махнул подбородком, чтобы продолжать диспут.
   - Поэтому вы тоже тайные еретики, что согласились со мной! - Довольно откинулся Прок на камень.
   - Так куда идти? Не обратно же к морю?
   - А где у вас море? - Ехидно улыбнулся Прок.
   Оба его собеседника показали в разные стороны.
   -И куда мы пойдём?
   - Хватит нам мозги парить! - Возмутился Резок. - Скоро жара наступит. Скажи, что сам не знаешь!
   - Море там! - Показал Прок в третью сторону, мельком глянув на кусок скалы, под которой лежал.
   - Почему?
   - Проверь!
   - Я как командир, могу...
   - Меня можно казнить после заключения комиссии всех святых по решению церковного суда или приказом комбатала. Если море там! - Взял бумагу в руку и повертел её Прок. - То нам, судя по стрелке, идти туда! Если не придём, можете оставить меня там одного! - Спокойно и уверенно произнёс Прок.
   - Мы лучше тебя одного здесь оставим, а если мы не туда придём, то вернёмся и съедим! - Вполне серьёзно сообщил Геро.
   - Ха-ха-ха! - Засмеялся Прок. - Вы это место не найдёте, да и я отсюда уйду.
   - Куда это ты попорёшься?
   - А вот сюда! Вот видишь здесь узкая, извилистая светло-жёлтая полоска? Это наверняка русло какой-то реки. Значит эта река куда-то впадала. И идти по её руслу проще, чем по песку.
   - А стрелка показывает не туда!
   - А стрелку штабной идот рисовал. Он считает, что там должен быть наш идот Соклот. Нам это надо, как идотам, ходить по пустыне по картинке одного идота, искать другого? Тогда вы идоты, а я нет! Вот что значит такое учение - тайный еретизм! Не потакание идотству! Чем у кого выше положение, должность, тем больше идотства, которое мы должны выполнять, а мы ещё и будем виноваты, если оно не получилось!
   - Я тоже тогда тайный еретик! - Сразу согласился с ним Геро.
   Резок кивнул, но и сам не понял с чем согласился. Никто из них так и не узнал, что Прок, когда пришли к каменному зубу, начертил на нём направления: где море, откуда пришли и где восход и заход солнца.
  
   Несколько тысяч солдат под руководством Соклота, достаточно быстро промаршировали по пологому берегу моря. Идти по мокрому песку было гораздо удобнее, чем по разбитым и заезженным дорогам империи. Но у скал, торчащих из воды, радость закончилась. Обойти их было невозможно - сразу начиналась глубина.
   Два отважных скалолаза, скинув с себя одежду и обувь взобрались на них. Крикнули вниз, что дальше, в пределах видимости, сплошные утёсы и обрывы. Спускаться вниз они не стали, а пошли, изыскивая узкую щель или виляющую тропу вниз, по которым можно было подняться. Они нашли такое место, но тропа была узкая и крутая. Ширококостных и упитанных пришлось подтаскивать верёвками. Причём этим занимался и сам Соклот. Люди валились от усталости. Оказывается, поднимать груз и людей одного веса - две большие разницы.
   Как назло, всех, до темноты не успели вытащить наверх. Когда утром снова продолжили подъём солдат, оказалось, что чуть ли не треть, решила не подниматься, а вернуться в рыбацкую деревню. Хорошая идея! Всё начальство вверху. До юга добрались. Сухой паёк ещё остался. Тащиться через пустыню, ради какой-то битвы? А им это надо? Можно, вернувшись, осесть в деревне рыбаков или уйти с берега, захватить какую-нибудь деревню и заставить местных работать только на них. А они за это будут их охранять.
   Прожившие хоть и в границах империи, но на далёком плато, они перестали понимать, как функционирует государство. Такую волю оно не потерпит. Да и крестьянам лишние проблемы не нужны. Ведь их, тогда, могут приписать к дезертирам, как пособников!
   Где-то три сотни солдат пошли обратно. Соклот, сверху, прокричал им приказы и кары и проклятья, но дезертиры ничего не поняли, потому что и понимать не хотели. Их желание было одно и едино: побыстрее отсюда убраться. Они не знали только две вещи: первая: их увидели бредущими обратно рыбаки с лодок, доставлявших часть батала обеспечения в обход пустыни. Вторая: об этом они и доложили командиру этого батала преподобному каплу Хуесу, который находился на первой лодке.
  
   Имперскими правилами не запрещалось совмещать обе должности, но командиры брезговали этим. Только треть от содержания отдельного капла могла достаться им, а обязанностей становилось вдвое больше. У Хуеса было много детей и он подозревал, но не мог доказать, что все от него, поэтому и такой, пусть несущественный довесок был в кассу семьи. Его убило бы то, что он мог узнать, что вообще бесплоден и все дети не от него. Поэтому он по малу, но часто подворовывал и в батале и в легионе. Как-то неожиданно, четырнадцать незаполненных сертификата возчиков, прилипло к его рукам. Никто не считал сколько возчиков на самом деле было призвано на перевозки имущества легиона. Поэтому он немного увеличил этот список на выдуманные им имена. После похода он хотел их незаметно реализовать, правда, как ещё не знал, если это вообще было возможно.
   Хуес быстро сговорился с рыбаками и вернулся с сотней лучших бойцов назад. Оказывается, в столице региона Сурепка - Сурепы не хватало людей в каменоломнях. После высадки там бурдугцев и боя с ними, Кочой велел построить там крепость и укреплённый стенами порт. Денег империя выделяла мало, поэтому укрепления строились вяло, да ещё, как считалось, и за региональный счёт. Деньги наместникам выделялись, но до строительства не доходили. Растворялись по дороге. Весь путь заключался в том, что надо было просто пересечь центральную площадь Сурепы. Вольнонаёмные в каменоломни не стремились, мало того, что мало платили, так и постоянно задерживали, а преступников, как обычно, не хватало. Поэтому желание сурепской власти и желания Хуеса немного заработать - совпали. Хуес сообразил, что будущих пленных, можно продать как вольнонаёмных, хотя они будут в каменоломнях заключёнными. Эти солдаты не числились же в штатном реестре войска Укрона? Да и сам Жулин и Соклот их искать не будут. Проблема только. Кому приятно созвать, что несколько сот вооружённых людей беспризорно шляются по империи? Спишут на убыль.
  
   Легион уходил в ночь. Лучи солнца уже стали косыми и так сильно не жалили, поэтому легион, приноровившийся к шагу кэмэлотов, вытянувшись в цепочку, достаточно резво, применительно к пустыне и песку под ногами, зашагал вперёд.
  
   Резок не слишком поверил словам Прока, но у того хоть было не только мнение, но и направление куда идти. Они и пошли. Резок шёл впереди, тщательно выбирая не столь дорогу, а куда сделать следующий шаг. За ним следовал верзила Грув, самый простоватый солдат в их группе. Его ступни были как лапти, а с высоты его роста, смотреть куда он их ставит, становилось бесполезно.
   - А вон и наше отражение! - Бесхитростно сообщил он и показал рукой.
   Резок поднял голову, но увидел только несколько человек, которые скрылись за барханом. Он их даже не успел сосчитать. Двое-трое?
   - Пойдём за ними? - Спросил всех Резок.
   - За кем? - Удивился за всех Геро.
   - Не видел что ли?
   - Кого видеть? - Вопросом на вопрос вопросил уже Прок.
   - Там, в дали люди с бархана спускались!
   - Даже если это и были люди, но скорее это морок! - Объяснил погонщик, который тоже этого не видел. - Бывает такое в пустыне. Я несколько раз видел голубое озеро, а один раз незнакомый город!
   - В какой пустыне?
   - В этой, но не здесь! С другого края.
   - Мы идём своим путём или будем гоняться за этим? - Стал выяснять дальнейшее движение Прок.
   - А вдруг это те, кого мы ищем?
   - А если нет? - Возразил Резку солдат Мелок, больше похожий на подростка, чем на воина.
   - Вы как хотите, а я иду своим путём! - Прок обошёл впереди стоящих и стал сам торить путь.
   - Пожалуй я с ним! - Пошёл за ним и Геро, а за ним и остальные, включая кэмэлота. Теперь Резок шёл последним, но его это не обижало. По чужим следам идти легче. Только когда солнце совсем высоко зависло над ними, они остановились и сделали передышку. Перекусили и вздремнули.
   Они и представить себе не могли, что с другой стороны этого бархана, точно также пережидали жару их товарищи из войска Соклота. Он уже тыщу раз проклял себя за то, что ввязался в это, как казалось, но как оказалось, непростое дело. Турпоходом здесь и не пахло. Только раскалённым песком.
  
   На вершине соседнего бархана Соклот увидел группу людей, в цветных халатах и замотанных узлами ткани, головами. Они сидели и стояли, рассматривали их лагерь, но не молча.
   Судя по жестам, разговаривали и показывали. Причём незнакомцы это делали так демонстративно, словно присутствия тысяч вооружённых людей на их глазах не существует.
   Соклот подумал про них так же. Протёр глаза. Нет, действительно, о чём-то живо беседуют. Соклот приставил ладонь к бровям, чтобы отсечь от глаз блеск солнца и отражения его лучей от песка.
   Невозмутимость пришельцев его возмутила. Хамство какое-то не замечать такую ораву! Соклот поднял ближайший к этим незнакомцам батал и приказал их доставить живыми. Солдат построили в три цепочки и они, развёрнутым строем начали, так лениво, подниматься на бархан, что стало понятно, что им обидно, почему им, под солнцем, на бархан, когда другие отдыхают, укрывшись в тени. Несправедливо да?
   Когда цепочки достигли середины бархана и остановились, чтобы передохнуть и подождать отставших, незнакомцы заметили их. Они начали свистеть в дудки, а потом побежали в сторону по гребню бархана.
   Если бы Соклот не видел это собственными глазами, никогда бы не поверил. Вершина бархана, где сидели незнакомцы, зашевелилась, словно под слоем песка кто-то проснулся и, гора песка лавиной рухнула вниз, похоронив под собой всех солдат, достигших середины бархана. К основанию бархана, к которому смог подбежать Соклот, добрались только жалкие ручейки песка.
   Сотни человек, как бегемл своим языком слизнул. Он заорал, приказывая остальных броситься на помощь и начать откапывать товарищей, но все хоть и поднялись на ноги, никто шагу вперёд не сделал. Солдаты стояли и испуганно оглядывались, рассчитывая, что смелым, но безрассудным, будет кто-то другой.
   - Что встали? Ребят откапывайте! - Взревел Соклот, но после его крика, в наступившей тишине, кто отчётливо произнёс.
   - Покажи пример командир! А то и следующих лавина накроет! Ребят жалко, а тебя с твоим коротышкой придором - нет!
   Это был момент истины. Ещё мгновение и Соклот станет не командиром, а оплёванным, если у кого в этой сухоте слюна найдётся, предателем и врагом. Он подпрыгнул и побежал вверх. Ну как побежал? Как можно бежать если под тобой расходится песок? Этот его порыв стал катализатором.
   Солдаты не поняли, не увидели кто побежал, но инстинктивно, бросились за ним. Он скинул багряный плащ, который мешал двигаться, но быстрее не пошёл. Ноги, да и весь организм не привыкли к тяжёлым нагрузкам. А идти, проваливаясь в песке, ещё та мука. Солдаты его обогнали, а он присел прямо у края остановившейся лавины песка. Ноги его уже не держали. Солдаты начали яростно копать руками, отбрасывая в сторону песок, причём друг на друга. Достали первых засыпанных и начали относить к основанию бархана.
   Соклот смекнул, что ему делать тут нечего, но и одному спускаться как-то стрёмно. Всё равно что покинул поле боя, пока его солдаты сражались за жизнь павших, то есть засыпанных песком товарищей по оружию.
   Он встал и начал выглядывать, к кому бы невзначай, как бы по делу, пристроиться. Тут он и увидел другую опасность. Откапывальщиками никто не руководил. Они сами решали, где копать и сосредоточились в том месте, где на поверхности оказалось больше всего всяких вещей и оружия: копья, щиты, плащи, повязки на голову... всё что было сорвано с солдат или они машинально выпустили из рук. Получалось что они копали огромную яму, которая непременно станет им всем могилой.
   Соклот хотел крикнуть, но сухое горло только прохрипело и, как ему показалось, именно от этого, очередной пласт песка рухнул вниз. На излёте, этот пласт песка зацепил и его, Соклота и закувыркал его тело к подножию бархана. Хорошо, что слой песка был тонкий, хотя смог забиться везде: в уши, глаза, нос, рот, даже задницу. Соклота спасло то, что кто-то заметил торчащий из-под песка сапог, сдёрнутый с ноги и захотел иметь второй. Так он и откопал Соклота.
   Сапоги он убрал в свою котомку, не то время, чтобы хвастаться трофеями, а убедившись, что Соклот подаёт признаки жизни, как-то выбил из рта песок и очистив глаза, положил в ряд спасённых. С ними уже занимались санистры баталов их было четверо. Вся их работа заключалась в том, чтобы остатками драгоценной воды промыть глаза откопанным и дать по паре глотков, чтобы смыть песок изо рта.
   Когда эту процедуру произвели и с Соклотом, он почувствовал себя лучше и захотел уже было встать и снова начать командовать остатками его войска, когда, прозрев, увидел необычную сцену. Не столько увидел, как услышал. Эта сцена проходила в нескольких шагах от него. Глубин, его писарь и партнёр, обняв колени Савеля, рыдал. Соклот уловив знакомые звуки, покосился с их сторону. Его багряный плащ, позолоченный шлем, с накрывавшей его шёлковой тряпкой, от накаливания солнцем, валялись рядом с ними.
   Глубин умолял Савеля взять командование войском на себя. В знак высшего доверия и уважения, а также для подтверждения руководства, предлагал пользоваться своей задницей, как личной привилегией командира войска.
   Савель был не из их, как говорили в Укроне, когорты, но все знали, что она проросла и распространилась во всех звеньях и уровнях государства. Даже Кочой про это не знал, хотя, может и знал, но ничего не предпринимал, исходя из каких-то, только ему понятных, интересов.
   Тем временем придоры, незаметно для всех становились теневым государством в империи Укрон. Их опознавательным знаком друг для друга служили сложенные ладони перед подбородком и непременное, как бы обычное слово при обращении: коллеги, друзья, сочлены. Даже занимая должности выше тех, с кем проводилось совещание или беседа, они ставили себя на уровень остальных. Показывали свою демократичность.
   Савель был растерян, он не знал, как поступить. Согласиться при всех с предложением Глубина, значит потерять, уважение, даже не столько к нему, как к должности, которую он станет занимать. Игнорировать? Так Глубин будет нашёптывать всякие про него, гадости. А что он будет записывать в протоколы и отчёты? Поэтому Савель и застыл в поисках решения, которое удовлетворило бы всех и в первую очередь его самого.
   Самым красивым было бы отпихнуть подошвой сапога эту мразь Глубина. Тогда бы его авторитет вырос до небес, но тот мог отправить кляузу и Жулину и тайком сообщить Урюку. Савель не сомневался, что и в руководстве легиона наверняка есть придоры. Они распространят сведения что Савель устроил заговор против Соклота и, таким хитроумным способом, погубил его. Поэтому Савель поступил, так как всегда поступал: никакого решения не принял, отдавшись на волю богов.
   Он громогласно, если так можно сказать, про тихий голос Савеля, объявил, что в такой, столь тяжёлый и трагический момент, становиться узурпатором войска нельзя. На это должна быть воля претендента на престол империи Жулина и богов империи! Он осторожно освободил ноги из объятий Глубина, отошёл в сторону и добавил, что раз, пока, нет другого командующего, он как первый заместитель будет временно, он подчеркнул это слово повторив его три раза, исполнять обязанности командира войска. Устроило ли это солдат он не знал, но то, что несколько успокоило, вполне возможно.
   Походный капл быстро провёл молебен по всем убиенным и погибшим и войско постаралось поскорее уйти с этого страшного места. Второй раз никто никого откапывать не захотел.
  
   Солнце, перевалив за середину дня, то ли лучи у него искривились, то ли барханы стали выше, но не так сильно палило. Теперь кэмэлота отправили первым, но он пошёл не совсем туда, куда планировал Прок.
   Резок удивлённо посмотрел на них. Сначала на кэмэлота, но тот, царственно выхаживая, покосился на него, потом на Прока. Тот тоже ничего не сказал, но пожал плечами. Погонщик всё же соизволил ответить, что кэмэлот знает куда идёт. Или путь короче или вода поблизости.
   Погонщик не угадал. У кэмэлотши, на которой ехал Урюк, была течка. Все остальные кэмэлоты, приданные легиону, старались её догнать. Их кэмэлот тоже. Запах её течки принёс лёгкий ветерок через три, да кто их считал, бархана.
   Кэмэлот вывел их на прежнее место стояния легиона и лёг на то место, где лежала готовая к спариванию самка. Все люди тоже обратили внимание, на то, что здесь останавливалось очень огромное количество людей. По тому как они размещались, оставленному мусору, было установлено, что останавливались военные.
   - Мы на верном пути! - Удовлетворённо потёр руки Резок.
   - А вот и русло той высохшей речки, к которой мы шли! - Показал на еле заметные уклоны в потрескавшейся голой земле без песка, Прок. - Судя по всему, они, отсюда, недавно ушли и мы их сможем нагнать!
   Резок не согласился. Кэмэлот их здорово выручал. Они нагрузили на него всё, что могли. Воды у них было с запасом и, теперь они могут, спокойно, без нервотрёпки, следовать по следам своего войска. Резок предложил разбить лагерь, сославшись на кэмэлота, потому что тот устал. Никто не стал возражать.
  
   К несчастью Савеля те, кто определял направление движения, или хотя бы понимали, как и куда идти, погибли. Лезть на бархан, послуживший могилой их товарищей, никто не захотел. Соседний, показался слишком высоким, чтобы его преодолевать, а ведь у его подножья находилась стоянка, а значит и следы группы Резка, посланных на их спасение. Они решили тупо идти между барханов. Этот путь был через чур извилистым и, чтобы выйти на общий путь им понадобится ещё один день.
   Без худа нет добра. Количество воды и еды на оставшихся живыми, увеличилось. Раненых и тех, кто не мог идти, несли на импровизированных носилках. Импровизированными их тоже нельзя было назвать. К двум копьям привязывался плащ. На него клали раненого и несли. Соклот, поняв, что простые бойцы его не узнали, прикинулся таким несчастным. Он не поднимал одного: раз объявили, что их командир погиб, значит погиб. А кто там на кого похож их не волновало.
  
   11.
   Почти три сотни дезертиров плелись к рыбацкой деревне. На радостях, что они не идут через пустыню, а в деревне если их не встретят с радостью, накормят и напоят добровольно, то можно это получить и насильно.
   Увидев, что в море, недалеко от берега, болтается много лодок, они ускорились. Раз мужики все на промысле, значит и сопротивляться некому. Захватить деревню и не дать тем причалить, вот была первейшей задача дезертиров. То, что их было больше, чем жителей в деревне их грело радостью, но они не были организованы, а каждый сам по себе, а значит это не войско, а толпа. Они увидели впереди деревья, прибавили шаг, а вот и дорога наверх от берега. До неё, поперёк всего берега лежали лодки. За ними, вперемешку, стояли солдаты легиона с копьями, а немногие рыбаки с луками.
   Луки были запрещены в империи и только за их обладание, владельцы подвергались смертной казни, но на окраинах, в глухих местах это было обычное оружие местных жителей. Когда прибыл легион, рыбаки луки попрятали, а когда вернулся Хуес - достали. Они сразу поняли, что комбатал, хоть и спасает их, но делает всё незаконно, ради собственной выгоды.
   Не ожидая такого заграждения, дезертиры остановились и начали обсуждать увиденное. Кое-кто начал считать противника и сравнивать силы. Из-за этого они не сразу увидели, что и за их спинами лодки были быстро причалены, вытащены на берег и за ними, точь-в-точь, как спереди выстроились рыбаки с луками и солдаты с копьями.
  
   Хуес сам лично помахал флагом, требуя переговоров. Это обрадовало дезертиров и они начали составлять свои условия. Это было их ошибкой. Пока они судили и рядили, лодки сзади, подтащили ещё ближе. Теперь из слабых рыбачьих луков, можно было не только попасть, но и убить.
   Только сейчас дезертиры поняли, что попали в ловушку. Количество требований у них резко снизилось, а лодки сзади оказались ещё ближе. Пока выбирали уполномоченных на переговоры, к ним прилетела стрела с прикреплённой бумажкой. Там было одно требование. Подходить к ограде по одному, передавать оружие, после этого его пропускали за ограждение. У окружённых начали роптать и с их стороны послышались угрозы. В ответ полетели стрелы, но не спереди, а сзади. Хуес приказал беречь будущий товар и не сильно калечить, а тем более, не убивать.
   Если бы среди дезертиров нашёлся бы вожак, то они, пусть с огромными потерями, смогли бы прорвать одно из заграждений, но жертвовать своей жизнью, ради чужой свободы, никто не захотел. Каждого крепко связывали по рукам и ногам и укладывали в лодки. Поэтому рыбакам, чтобы отчалить приходилось ходить по их спинам. Все лодки шли в Сурепу с перегрузом.
   При попутном ветре они смогли добраться ещё до захода солнца.
  
   Хуес проявил необычайную поспешность и оборотистость. Сразу нашёл нужных людей, объяснил им их выгоду. Те договорились с держателями казны и строителями. Тем, выгоду объяснять было не надо. Пленные были выгружены, пересчитаны, осмотрены и куплены оптом. Отдельно Хуес продал их оружие и одежду.
   В каменоломнях обходились без одежды. Тепло, даже, скорее, душно, но нет ветра, пыльно, зато не надо смывать пыль каждый день. То, что её придётся глотать каждый день, об этом никто не думал.
   Им объявили, что они никакие не рабы, а почти что вольнонаёмные. Их будут кормить, поить и даже платить. Когда построят крепость выдадут деньги и отпустят восвояси. Кто захочет, может остаться здесь. Денег должно хватить чтобы купить, хоть скромное, но жильё. Страхи пленных, пока их вели по городу в каменоломни, развеивались, некоторые начали задумываться о том, какая у них будет жизнь после освобождения. Полгода в каменоломнях - это не срок! Вот в холодном и ветряном Бургане, это да!
  
   В каменоломнях, как и положено их зафиксировали, зарегистрировали выдали авансы за работу и сразу отобрали в счёт будущего питания.
   Одни думали о тяжёлом, но коротком настоящем и светлом будущем, надо будет только немного потерпеть, а другие, что все документы у них в порядке и пройдут любую проверку имперской комиссии.
   Хуес получил столько денег, сколько не получил за всё время службы. Половину он взял мелкой монетой для командиров и солдат своего батала. Для себя предпочёл казначейские обязательства. Закончить поход, выйти на досрочную пенсию и растить детей. Другого желания у него не было. Надоело дрожать при каждом мелком воровстве на службе. Он понимал, рано или поздно его, либо заложат или что-то пойдёт не так.
   В отсутствие Хуеса, его батал не очень стремился быстренько протопать по высохшему руслу Анагары, чтобы остановиться на берегах озера Кашпро. Это означало не отдых, а суровую, беспрерывную подготовку лагеря для приёма всего легиона. Это была сложная и тяжёлая работа, впервые выполняемая за много лет. Пусть баталы легиона сами о себе заботятся. Если легиондор Урюк будет недоволен, то тогда все шишки падут на голову вороватого Хуеса, который решил половить рыбку в мутной воде.
  
   Когда вечером Урюку доложили, что и на следующий день они не покинут пустыню он принял для себя правильное стратегическое решение. Не ждать, когда весь, медленно шагающий легион выйдет из пустыни, а коротким и стремительным броском на кэмэлотах малой группой руководства легиона выскочить из пустыни. Они будут дожидаться остальных в саванне, около озера Кашпро. Урюк больше не мог выдержать, ни тряски, а даже плавного покачивания кэмэлота. Он уже был готов идти пешком, как рядовой солдат, чем обливаться потом, под палящим солнцем в плотной и толстой накидке.
   Тут и случилось непредвиденное и срочный отъезд пришлось отменить. При любом, компактном раскладе легион, всё равно, растянулся по пустыне. Между барханами места, для размещения, не хватало даже для целого батала, поэтому баталы приходилось половинить, четвертинить и даже шестерить, ведь на крутом откосе бархана не слишком расположишься и заночуешь.
   Урюк уже расположился на горбе кэмэлота, когда пришла весть о том, что на них наткнулась группа, посланная искать самостоятельно ушедший отряд Соклота. Особенно сильно выражалась радость в батале Горгена. Ребята вернулись! Вернулись не найдя пропавших. Покидать в таких условиях легион Урюк счёл кощунственным и стал дожидаться маленький отряд. Сначала он решил, что те появятся быстро и решил сидеть на горбе кэмэлота, но жара заставила его спуститься вниз и пристроиться в тени.
   Резок тоже не ожидал что напорется на не просто подразделение легиона, а на свой собственный батал. Горген сразу вернул ему руководство рту, потому что там дисциплина стала не ох!
   Они бы прошли мимо своего батала, не заметив их. Что такое верх еле заметного соседнего бархана? Кто-то заметил там движуху и поднял всех. Группе Резка перекрыли путь и ему тоже пришлось радоваться. Пока они добрались до Урюка, а ведь не пройдёшь мимо других подразделений высоко задав голову не замечая их, наступил полдень. Вперёд, один за одним, были отправлены первый и второй баталы.
   Резок сообщил, что они следы легиона приняли за войска Соклота, поэтому и бросились догонять. Урюк, да и весь его штаб были удивлены таким воскрешением группы, которую списали сразу после их отправления. Но о пропавших они ничего сообщить не могли.
  
   Соклоту нравилось его инкогнито. Тебя несут, покачивает - дремлешь. Ножками по сыпучему песку не сучишь и песок из обуви на ходу не вытряхиваешь. Тем более и обуви -то нет. Во время частых остановок к нему всегда кто-то подходил и радовался тому, что боги спасли его. Каждый старался прикоснуться, чтобы удача в будущем коснулась и его. Это было своеобразное паломничество ко всем несомым раненым. Надо было обойти каждого. От этого сила везения увеличивалась.
   Тут они и пересеклись с другими следами. Откуда и куда шли эти следы, понять было невозможно. Это были просто ямки - такие маленькие кратеры с ровными краями внутри. Мнения разделились чуть ли не пополам. Решение предложил лёгкий ветерок. Всё-таки идти, когда ветер в спину лучше, чем ветер с песком в харю.
   Хуес догнал свой батал, медленно передвигавшийся по руслу Анагары.
   Когда отряд Соклота, под предводительством Савеля покинул пески и вышел в саванну, Соклот, купив старые сандали, поправился и пошёл пешком, старательно избегая командиров и собственный штаб. Не хотел до поры до времени попадаться им на глаза.
   Чуть ли не одновременно все три группы встретились у озера Кашпро. Первым прибыл легион во главе с Урюком. Легион, батал за баталом, всё ещё прибывал, когда появился перевезённый на лодках батал Хуеса пришедший с моря по руслу Анагары. Ближе к ночи заявился и отряд Савеля.
   Соклот, неузнанным переместился и присоединился к первому баталу легиона. Темнело и он попросил переночевать у костра. В такой куче военных сложно найти своих, а утром он уйдёт.
   Действительно, хаос был ещё тот. Все перемешались, размещаясь на свободных клочках земли, желательно поближе к озеру. Каждый, если не каждый лично, но каждый дес с парой вёдер старались быстро черпануть водички попить, умыться. Купание отложили на следующий день. Мало ли какие козявки водятся в озере. А если не козявки?
   Утром стало понятно, что со стоянки надо уходить. Сезон дождей ещё не начался, когда начнётся неизвестно, а с вечера и до утра воды, в засыхающем озере, было вычерпано немало. Зеркало озера не только уменьшилось, но и до утра оставалось мутным. Теперь чтобы добраться и до этой мути, надо было, проваливаясь, не известно до куда, идти по ещё не высохшему илу и грязи. А ведь там мог кто-то зарыться и укусить!
   Урюк, после такого обескураживающего доклада, что фактически воды даже для питья уже нет, собрал обширное совещание прямо у штабной палатки. Были не только комбаталы, но и ртутные командиры.
   Недомаршал сначала выслушивал доклады командиров баталов. Первым, как обычно докладывал комбатал обеспечения Хуес. Он подробно остановился на лодочных перевозках о их достоинствах и недостатках. Отметил также что с низких рыбацких лодок, берег в деталях был виден плохо и их чуть было не высадили на пляж в бухте с почти вертикальными стенами. Пришлось искать новое место, которое оказалось достаточно далеко и возвращаться посуху, по утверждённому штабом маршруту, пришлось долго. Из-за этого и произошла задержка. Ни о чём другом он не упомянул. Отставших, сбежавших и умерших в его батале не было. Несколько раненых, но они могли передвигаться своим ходом. Вывод: отсюда надо быстро сваливать.
   Остальные командиры баталов, видя, что такой доклад начальство не нервирует, высказались в том же духе. Урюк посмотрел на Савеля.
   Савель не был военным. Он был назначенным Жулиным, главой единственного города на плато Бурган. Внешне он был идеальным главой. Высокий, поэтому видимый издали. Говорящий тихо и мало. Поэтому все, чтобы его услышать, даже старались шумно не дышать. Исполнительный. На этом все его положительные качества заканчивались. Безинициативный и трусливый даже в подаче предложений, а не решений. Поэтому в спорных, даже мелких вопросах, а в не спорных, но требующих какой-то организации, Жулину приходилось брать всё на себя. Это ему так надоело, что он отправил Савеля в поход. Поручить командовать даже мелкой группой солдат Савелю не по статусу. Большой - дело испортить. А первым замом у брата - можно. Пусть важно болтается как надутый большой член между маленькими яичками. Если вернётся из похода, место главы будет уже занято. Не вернётся - ещё лучше. Объявят героем с мемориальной доской у входа и портретом на стене холла.
   Савель вещал трагическим голосом о гибели под завалами песка сотен солдат. Это ему казалось, что трагическим голосом. Как в тихом голосе, какую трагедию можно услышать? Но все услышали о главном подвиге командующего союзным войском Соклоте, который первым бросился спасать своих солдат при первом обрушении и оказавшийся с ними в одной могиле при втором обвале песка! Непонятно, но здорово. Красиво и эпично погиб!
   Урюк уже хотел объявить минуту молчания по погибшим, как на свободный, перед недомаршалом пятачок, вышел Соклот. Урюк, уже набравший воздух чтобы рявкнуть, о минуте молчания, поперхнулся этим воздухом. Его глаза округлились и чуток вылезли из орбит. Что было с глазами других, Соклот не заметил, но был доволен произведённым эффектом. Савель вообще стоял с открытым ртом.
   - Хайло закрой - тепло уйдёт! - Соклот указательным пальцем прижал нижнюю челюсть Савеля к верхней. Этому жесту и словам он научился у брата. На холодном плато это было бы уместно, но не здесь, когда жара испепеляла всё, даже сопли в носу, но сработало.
   - Как вы могли? - Соклот обвёл долгим взглядом окружающих. Такую паузу тоже успешно применял старший брат. - Мы там, под песком были живые! Вы видели, как мы пытались вылезти на свет, а устроили молебен, когда мы молили вас и считали, что вот-вот вы нас откопаете!
   - Это призрак! - Закричал Глубин, выскочивший из-за спины Савеля.
   - О! - Удивился Соклот. - Что разве было не так? - Он чуть было не проговорился что он всё это видел, но вовремя прикусил язык. - А как же траур? Ты не успела меня похоронить, а уже нашла себе нового мужа! Я догадываюсь кто он! Небось обхватила его колени и плакала над моим плащом и шлемом? Где они? Зачем вы нас похоронили? Кто велел? Арестовать предателей!
   - Что это вы... - Урюку не понравилось такое развитие событий. В призраки Урюк не верил. Каждый объявленный призрак или был чье-то фантазией или вполне реальным человеком.
   - Это мои войска! Я у них главный! Вы их соучастник? - Повернулся Соклот к Урюку.
   Тот не нашёл что ответить, развернулся и ушёл в свою палатку. Имперские командиры, глядя на него, сделали тоже самое, предоставив союзникам самим разбираться между собой. Потерять больше тысячи солдат, да такое не в каждом бою случается! Те три сотни, что ушли в рыбацкую деревню, которых захвативший их Хуес продал в Сурепу, Савель причислил к погребённым в песке.
   - А ты-то как же? - Промямлил Глубин.
   - Кто-то воткнул копьё возле моего лица. Крупинки воздуха не позволили мне умереть. Я грёб песок под себя, терял сознание, оно возвращалось, снова грёб. Наконец выполз на свет божий. А там никого нет! Я решил, что умер, но оказался жив! А те, кого вы не откопали - умерли! Лучше бы и я умер! Что я скажу брату? Их жёнам, матерям! Я шёл, падал и шёл, падал и шёл по вашим следам, потому боги и их провидение спасли меня, чтобы я мог покарать вас!
   Ни жёнам, ни матерям он сказать не смог бы. Про них он не только ничего не знал, да и многие погибшие тоже, но звучало красиво. Он так же ещё пафосно произнёс несколько десятков слов. Словарный запас был исчерпан и Соклот начал повторяться, поэтому как свидетель, жертва, следователь, прокурор и судья по условиям военного времени быстро вынес приговор. Закопать живьём!
   - А я-то тут причём! Я всего лишь писарь!
   - Да, это не справедливо. Закопать одного Савеля. А эту шлюху я отдаю вам на потребу. Чтобы до самой смерти её затрахали. Я сам лично её похороню.
  
   Легиону ещё потребовались четыре дневных перехода, чтобы соединиться с основным войском. Они пришли настолько голодные, что сил злиться ни на кого не было. Маршал Сорт услышав про приключения Соклота, решил лично их выслушать и как-то наградить.
   Легиондор своим распоряжением, не так много мог вручать наград, но тем не менее они были и признавались в рамках легиона. У командующего армией наград было не больше, но они были весомей. Хотя и их признание не выходило за рамки армии или войска, но некоторые награды ценились выше чем имперские. Если у тебя единственного, во всей империи, есть войсковая награда и больше ни у кого, то она вызывала большее уважение, чем все остальные.
   Ни под какие предыдущие войсковые награды деяние Соклота не подходило. Вот, в таких, исключительных случаях, командующему самому разрешалось придумывать название и вещественный признак награды. Сорт посмотрел в деяния всех богов, святых, блаженных и причисленных и понял, что и он может попасть в эту книгу, как первый присвоивший такую награду и называть её будут по его имени, а не по названию награды. Награда Сорта! Это даже лучше звучит чем маршал Сорт, хотя тоже неплохо, но маршалов может быть много, а награда одна!
   Маршал Сорт назвал её так: "Воскресшему во плоти!" с вручением серебряных и позолоченных крылышек, прикрепляемых к шлему Соклота.
  
   Глава 2.
   - Герундий!
   - Слушаю тебя, внимательно слушаем тебя, недомаршал!
   - Я грешен, когда убиваю?
   - Даже палач безгрешен. Ибо он освобождает дух божий от этой мерзкой плоти, у которой, даже если всё полно, лишнее и нельзя, но можно! Её дух пытается вырваться, освободиться от неё, а она отвлекает его, замуровывает в самой себе!
   - Если я сейчас, ну, чисто условно, или с познавательными целями, мечом тебя тюкну, большого греха не будет?
   - И малого тоже, но помни о яйце! В нём находится иголка не только всеощей, но и твоей жизни!
   - А игла - это дух?
   - Ты начал прозревать недомаршал!
   Беседы цензора всех святых при войске преподобного Герундия с легионерами.
  
   1.
   Маршал Сорт, дождавшись, когда легиондоры уйдут из его палатки, повернулся к Соклоту и, хитро прищурив левый глаз, сообщил:
   - Ну, вот, свою официальную версию ты доложил, я тебя, за твой подвиг наградил единственной, созданной лишь для тебя наградой в империи, хотя ты наш прошлый враг и временный союзник. Что произошло на самом деле?
   Соклот растерялся. А ведь так всё хорошо получалось, а он пришёл без запасного варианта, хотя брат всегда предупреждал его, что всегда надо иметь и другой. Он рассказал правду, но она показалась недостоверной. Добавить то, что бархан обрушился после того, как на его вершине четыре, лучше сказать три, хотя может и пять, по сути своей призрака, посвистели в дудочки, кто поверит? А ещё потому, что оказалось, только он один, из оставшихся в живых видел их. Среди детей, на веру, это может и прокатит... Хотя военных тоже можно считать за детей, но принимать - нельзя! Даже если они не верят в нужность приказов, но вынуждены выполнять их!
   Сорт заметил по выражению борьбы на лице Соклота его сомнения и решил их разрушить.
   - Я поэтому всех отпустил, чтобы никто не знал. Сложно принять решение, но оно необходимо. Это может сказаться не только на делах всей нашей кампании, но и на судьбе государства. А за это могут жестоко спросить сначала с меня, а потом и...
   Сорт, не понимая, что дал подсказку для ответа Соклота, участливо потрепал его за руку.
   В империи, главным предметом для учёбы, на более высоких уровнях, где требовалось не только уметь писать, читать и считать была история империи. Её изучали долго, нудно, в ненужных подробностях, от этого все уставали и мучались, поэтому большинство помнили только начало и нынешнее не совсем далёкое прошлое. Не совсем далёкое начиналось со смерти последнего императора. А начало...
  
   Начало хоть и считалось непреложной истиной, но за сотни лет настолько истёрлось, что уже считалось мифом, который нельзя было опровергнуть, тем более усомниться в его бытие.
   Давным-давно на месте, где потом появилась империя, жили и правили драки. Драки были огромными, с огромными кожистыми крыльями и огромными зубами. Копьё застревало в крыле, а шкура у них была твёрже камня. Глаза были горизонтальными с узкой вертикальной щёлкой, закрывавшейся прозрачным веком, а потом и кожистым. Люди у них были слугами и едой одновременно. Своим дыханием один драк мог умертвить сотню людей, а взглядом парализовать десятки. Находились смельчаки, который нападали на драков. Самое пробивным местом был глаз, но, когда он открывался, герой превращался в камень. Оставалось его только слизнуть длинным раздвоенным языком.
   Среди людей нашёлся Предтеча, который понял, как победить и освободиться от власти драков. Он залез на вершину самого высокого пика страны - Нарбут, чтобы докричаться до богов и попросить их помочь людям!
   Богам было не до людей. У них и своих дел было по горло. Они пировали под жаркими лучами солнца, которое от них никогда не уходило. Скорее всего, солнце тоже было богом. Раз оно не уходило, то и не приходило, но какие-то разногласия с другими богами могли быть. А как же иначе, хотя в анналах истории такое не было указано, но подразумевалось!
  
   Тогда Предтеча, закрыл своим железным щитом солнце и на землю спустился мрак. Драки, решив, что наступила ночь, тоже улеглись спать, а боги шарились по своим небесным чертогам, сталкивались в темноте и ругались. В этом и заключался божественный парадокс с солнцем, в котором так никто и не разобрался.
   Предтеча обратился к ним с посланием, а боги перепугались, темнота же, неизвестного голоса и решили, что это другой бог, более главный чем они. Кто может закрыть солнце? Предтеча потратил много времени, чтобы убедить их что он простой человек и пришёл к ним за помощью. Солнце стало плавить его железный щит и капли металла падали на землю, совсем рядом с драками, которые от первой капли, попавшей на одного из них, могли проснуться.
   У него уже начала тлеть рука, пока боги поняли, что к чему. Он просил одного: накрыть спящих драков чем-то плотным, чтобы солнце не смогло согреть их и тогда они не проснуться. Тогда люди начнут заботиться о богах, молиться и приносить жертвы в виде дани. Но те ничего не умели, хотя и создали всё сущее. Они смогли только собрать песок со всего мира и засыпать им драков. Поэтому барханы и повторяют их спящую форму.
  
   В империи пустыней считалось не просто пустое место как, например, каменистое место, ледяное, а только с барханами из песка. Эта пустыня на равнине империи напоминало каплю, где самое тонкое, узкое место было у моря, где её и пересёк легион Урюка.
   Когда первые страницы истории Укрона залистали в мозгах Соклота, он тяжело вздохнул и промолвил.
   - Вы правы маршал. Я не хотел открывать эту тайну, но вам придётся. Я сам в это не верю, но истина дороже. Драк открыл глаз. - Наклонился к уху Сорта и предварительно оглянувшись, тихо произнёс Соклот.
   Он, сказав это, ожидал какой угодно реакции, но не такой. Глаза Сорта, как показалось Соклоту, медленно вылезли вперёд. Он даже отстранился от маршала, хотя, скорее, Сорт всего-навсего приподнял свои веки.
   - Он поднимал веко, песок зашевелился, и я послал солдат проверить что там. Песок рухнул с поднятого века и засыпал их. Мы бросились их откапывать, но он открыл глаз и все замерли! Я стоял несколько сбоку и его взгляд прошёл рядом, но мимо меня. Поэтому я всё это запомнил. А потом он его захлопнул и песок снова завалил нас.
   - Ты один? - Не поверив в это, встал маршал и внимательно посмотрел ему в глаза. Соклот выдержал этот взгляд.
   - Те, кто застыл или не заметили, или под этим взглядом забыли. Всё как написано в начале-начал! Те, кто стоял сбоку, как и я, а они были... кто в этом признается? Мне самому кажется, или я пытаюсь убедить себя, что это бредни воспалённого ума под раскалённым солнцем.
   - Значит ты оболгал своего зама и казнил его напрасно?
   - А как бы вы поступили? Они ушли, испугавшись взгляда драка? Кто в это поверит? Тогда что у меня за войско, которое испугалось кучи песка, бросило своих товарищей в беде и трусливо бежало? Пусть святая Федура накажет меня!
   - Раз она не наказала, то ты прав! Эти...
   - Савель и Глубин! - Подсказал Соклот.
   - Заслуживают казни за бегство, а поход - это тоже поле боя, значит и за предательство, как бы оно не проявилось, получили наказание. Это твои люди в конце концов. Но мне нужна точная численность ваших войск. Я не смогу вам поставить задачу, не зная сколько вас, а кормить как? Давать вам, что осталось от нас? Так легионеры всё, под чистую, выгребают! Конечно, ваши солдаты могут вылизать их котелки, но это их не накормит!
   - Я уже дал команду провести ревизию личного состава! - Почти что по-военному ответил Соклот, показывая этим, что он тоже проткнут копьём воинского духа.
   - Ты прав Соклот, про глаз драка лучше всем забыть. Не надо раньше времени поднимать панику. Многие, с дуру, полезут проверять. Драки, именно из-за них, смогут проснуться. А найдётся ли второй Предтеча, который сможет всё уладить?
   Сорт знал, что у Кочоя или имперской безопасности ушей и глаз хватает и в его войске. Наверняка уже строчат по этому поводу донесения, закладывают в глубей и отправляют кому надо. Он вызвал писаря-секретчика, надиктовал ему текст и включил сообщение Соклота в донесение о состоянии дел после соединения всех легионов.
  
   Соклот медленно вышел из шатра маршала. Вот это удача! Не ожидал он такой дикости от маршала! Верить во все эти бредни? Он свернул за угол штабной палатки. А тогда эти люди на бархане? Они дудели в дуделки или горнили в горны или трубили в трубы. Сейчас и не вспомнишь во что. Они же были! Не были? Были! Он и Савель отчётливо их видели не вершине бархана. Зачем они дудели? С какой целью? Быстро убрались с холма и песок рухнул. Что-то не заметил? Для чего нужен горн? Будить, подавать особые сигналы. Не их же отряд будили, они и звуков таких не помнят, если вообще знали? Тогда кого? Чужаки могли стоять на любом бархане, но стояли именно на этом. Всё-таки взгляд драка коснулся и его, раз про него он тоже, как и другие забыл! Значит Сорт знает больше, чем все остальные. И маршрут проложили не с проста через пустыню. Эти на бархане могли быть офицерами главного штаба, одетыми под местных, которых здесь отродясь не было. Они проверяли живы ли ещё драки! Вот в чём дело! Только из-за этого Сорт остался с ним наедине. Проверял, что мне известно. Я думал, что бреханул, а оказалось правданул!
  
   Лагерь для всего войска продолжал строиться. Обозы подвозили недостающие колья. В строительстве и обустройстве лагеря принимали участие не только токистры легионов, но и главный войсковой токистр. Он не только проверил их чертежи, но и, в цвете, зарисовывал все этапы строительства. Он должен был докладывать о столь масштабном военном строительстве последних лет.
  
   Лагерь войска был квадратным. Располагался на берегу Танта. Надо было много воды для солдат и перекрывать возможность прохода плавающих средств бурдугцев по реке. Никто не знал водоизмещение этих плавсредств, как они выглядят, поэтому так неопределённо их и обозначили. Для этого и притащили три древних катапульты, выстрел из которой добивал до другого берега. Те камни, что были захвачены с собой, уже израсходованы на пристрелку, а обоз с новыми запаздывал.
   Лагерь опоясывал ров, который выкопали легионеры. Земля из него пошла на строительство вала, в который втыкали колья. Снаружи вал служил отхожим местом, а ров - выгребной ямой. Кольев на весь периметр не хватило. Когда доставят дополнительные никто не знал. Сорт бомбардировал донесениями с глубями Луя. Пришлось проводить строевой смотр с недостроенной стеной. Всё войско было выведено за ограду и построено сообразно штатному регламенту.
   Легионы были построены по батально: в квадрат три на три, только десятый - батал обеспечения, стоял сзади этого каре, как бы контролируя и обеспечивая тылы легиона. Впереди этого каре на лошдуне находился легиондор. За хвостом его лошдуна, расширяясь, согласно численности, стояли ряды комбаталов, за ними ртумистров, лентов, прапорнов. На правом фланге войска располагались рту солдиков. На левом десять конных сотен Понтов отрядов старой, даже ещё доимперской, знати.
   Сорт, в конном сопровождении штабных, под звуки оркестра, проехал вдоль строя. Задержался только у строя ветеранов.
   - Ветераны! Неукротимые ветры! Как коротко называют вас в народе!
   - Старые пердуны! - Пояснил Ворд стоящему рядом сержану Гогису. Тот, понимающе, улыбнулся. Глупая лесть маршала их не удивила.
   - Мы уже сделали половину дела, собравшись в этом лагере! Наша разведка донесла: узнав, что в войске находитесь и вы славные победители бурдугцев в Сурепке! Церуты бросили свои дома и жилища и трусливо сбежали! Они даже не уничтожили их, потому что рассчитывают вернуться в них, когда мы уйдём! Мы уйдём, но останетесь вы в их домах, на их полях с их урожаями. Этот поход был затеян ради вас, чтобы дать вам землю и завести семьи, тем у кого ещё их нет! Кроме земли Великий Пах выделил ссуды на обустройство и производство! Пять лет можно не платить налоги и подати! Вы можете занимать их, а теперь уже ваши дома, хоть сейчас! Но... - добавил он уже не так пафосно, - есть одно, но. Эти трусливые хуи позвали своих тайных покровителей бурдугцев! Разбив их, мы пойдём дальше! Раздавим гадину в её логове - горах нарбутских! Мы на этом не остановимся! Мы пойдём, поплывём, переплывём дальше! Сами придём к бурдугцам! Высадимся на их скалистых скалах!
   - В Бурдугии нет скалистых скал! - Шепнул ему подмаршал Борн, лошдун которого стоял рядом, но не наравне.
   - Откуда знаешь? - Повернулся к нему Сорт.
   - Говорят! - Пожал плечами Борн.
   - Вот и я говорю! - Сорт отвернулся от него и продолжил. - Нас ожидают не только великие дела, но и великие богатства, что скопили в своих горах церуты! Золотом заполните шлемы, а серебром котомки! Последний и решительный бой и победа будет за нами!
   Сорт, не ожидая откликов, которые были и не положены при строевом смотре, со свитой поскакали дальше. Остановили перед солдиками. Их осталось больше чем пять сотен, поэтому для построения из них создали каре всё равно как из девяти рту. Девятка у военных, хоть и не официально, но была священной цифрой, впрочем, как и семёрка, восьмёрка, четвёрка, тройка. Особо отличившимся он обещал не богатства, для них и один грусс был огромное богатство, а продвижение по службе.
   После солдиков Сорт развернулся, проскакал мимо строя и остановился перед Понтами. Он рассказал об их былой славе, о их ударной мощи и популярности у жителей империи, которые надеются, что они - понты, покроются себя новыми подвигами и славой на все времена.
   На этом смотр был закончен и всех ждал торжественный обед. Из казённой пищи высшие командиры получали по кружке вина, средние по кружке пива, а остальные, то есть солдаты и сержаны по две кружки киселя.
   Рядовой состав это не расстроило. Если не каждый, но многие в кисель доливали самги и чувствовали себя гораздо лучше, чем их командиры.
   Лагерь войска был установлен не абы как! А, именно, в том месте за дельтой Танта, где прилив и отлив ещё ощущался. Любая лодка, захотевшая пробраться вверх по течению реки, подверглась бы обстрелу, затормозилась, потеряла бы время и попала при отливе на мель.
  
   Солдиков, для похода, долго и тщательно отбирали по всей стране. Это был своеобразный конкурс, сначала на местном уровне, потом региональном и только после того, как определили всех финалистов, на имперском. Несмотря на все предосторожности, из них до этого лагеря добрались чуть больше половины.
   На следующий день после строевого смотра, лучших из лучших отправили в первую вылазку - разведку островов в дельте Танта. От каждого конного отряда выделили по паре всадников. К каждому из них прикрепили по паре солдиков с луками и стрелами. Кроме того, на поясе у каждого, висел нож. Конные были одеты под стать солдикам. В поношенные хламиды, сандали. На голове платки, а не шлемы. Лошдуны тоже были наряжены по-простому.
   Всадники были вооружены лучше: по топору на длинной ручке и длинному кинжалу, больше напоминавшему укороченный меч. Никаких атрибутов, связанных с военной службой, кроме обрезанных по мерке хвостов, лошдунов, не было. Типа папа взял своих подрастающих пацанов охотиться на утов или, на более крупных птиц - гсей. Заодно собрать хворост, да и просто нарубить тростник.
   Сколько было островов в дельте Танта, не знал сам и Тант, как и Нарбут, считавшийся имперским божеством естественного происхождения. Следовало выяснить, что это за острова, где расположены, что на них находится. Узнать про них всё, запомнить, доложить, а в штабе оформят как надо.
  
   Отобранные солдики, в предвкушении вылазки, ходили погружённые сами в себя. Они уже представляли себе, как они будут стрелять в безбожных церутов и резать ножами неведомых бурдугцев. От предстоящего действа они, даже, не смогли как следует позавтракать.
   Наконец конные прибыли и они отправились в путь. Сидеть на широком крупе лошдуна, оказалось совсем не комфортно. Ногами особо не сожмёшь, так ещё и руками друг за друга держаться надо. Сначала все гарцевали одной цепочкой, которая постепенно редела.
   Стос и Армис попали к всаднику из отряда потомственного барнета Понта Кусокра. Его звали просто - Дратан. Живой и общительный со своим лошдуном и не обращавший внимания на своих, более молодых коллег, годившимися ему в сыновья или во внуки! Возраст не разберёшь. Обычное загорелое солдатское или крестьянское лицо с глубокими морщинами. Стосу и Армису было обидно такое отношение, но что на это скажешь?
   Лошдун, погоняемый Дратаном, шёл галопом, сильно подкидывая их на своей заднице. Они терпеливо сносили неудобства скачки, но им казалось, что в их промежности, если ещё не яичница, то уже гоголь-моголь. Болтушка - по-народному. Зато они оказались впереди всех. Подскочили к ближней протоке Танта именно в тот момент, когда начался прилив и лошдун пересёк протоку немного замочив грудь. Но на остров было не так просто вскарабкаться. Дратану пришлось применить остро отточенный топор, чтобы прорубить в мангровых зарослях извилистую тропу. Когда выехали на сухое место, то за их спинами уже плескалась вода.
   Спешились. Драган уложил лошдуна наземь и воткнул, отрубленные мангровые ветки вокруг него. После чего отобрал у ребят луки и поставил задачу обойти незаметно остров и, к отливу, быть на месте. Он показал, где должно быть солнце, когда он покинет остров с ними или без них. Так же подробно показал ориентиры, как его найти в этих зарослях.
   Он, дождавшись, когда ребята уйдут, расстелил попону рядом с лошдуном, лёг и сразу заснул. Хотя приказ штаба чётко указывал о ведении совместного поиска, но Кусокр сразу заявил, если с лошдуном, а лошдун был его собственностью, что-то произойдёт вне поля битвы, расплатится Дратан. Солдиков много и они ничего не стоят, в отличие от лошдуна.
  
   - Что будем делать? - Спросил, присев на корточки, Армис.
   - Я тоже ничего не понял. - Стос присел рядом, поджав ноги. - Это что за война?
   - Выбирать не приходится. Давай поступим так, как нас учили. Найдём на самом высоком месте острова самое высокое дерево.
   - Правильно. Оттуда лучше будет видно. Уедет без нас с нашими луками и стрелами.
   - Нам, по уложению, нельзя было их отдавать ему.
   - Попробуй не отдай!
   - Не драться же с ним. Он же нам не враг!
   - Поползли!
   По высокой, засыхающей, но ещё не засохшей траве они заползли повыше, за раскидистый куст и стали медленно привставать. Ограды и крыши домов. Справа роща деревьев с огромными листьями. Поползли к ней.
   Странные деревья. У них нет веток, а все листья собрались на вершине дерева. Зато кора бугристая, но вверх всё равно не забраться - не обхватишь. Пришлось ползти к дому. Они приготовили ножи. Мало ли кто нападёт из-за ограды.
   Во дворе никого. Стены белые, дорожки мощёны камнем. Всё чистенько аккуратненько. Дверь в дом закрыта не полностью. Плотно не прижата. Зазора нет, чтобы можно было протиснуться в дом. На второй этаж широкая лестница. Там, к стене прислонена лестница на крышу. Армис показал взглядом на неё.
   Не сговариваясь, они взяли ножи в зубы, перелезли через ограду и медленно, чтобы перекладины не заскрипели, полезли вверх. Стена была глухая, без окон. Крыша плоская, крашеная в белый цвет как и стены. Они плюхнулись на нее и распластались. Лежали долго, но никаких признаков жизни в доме не обнаружили. Как вымерли. Только естественные звуки от лёгкого ветерка. Убрали ножи в ножны и начали приподнимать головы.
  
   О! Да тут целое поселение, полого спускающееся к другому берегу острова. Они начали считать их, но не смогли - знания обозначения численности закончились. У берега стояла огромная лодка с торчащими из неё длинными брёвнами с перекладинами, на которые была намотана серая тряпка. С причала в неё заводили домашних животных, грузили грузы и заходили люди с вещами. Место погрузки окружали вооружённые люди с копьями и топорами на длинных ручках, наподобие того, что был у Дратана. Их шлемы, броня и щиты ярко блестели на солнце.
   - Эх! - Тяжело вздохнул Стос. - Вот бы наши луки!
   - Могли бы по паре врагов подстрелить! Представляешь, какими героями бы вернулись?
   - Бежим! Надо предупредить наших!
   Они мигом скатились с лестницы, добежали до рощи деревьев без веток, с листьями на вершине. Но тут остановились как вкопанные. Стос и Армис не запомнили с какой стороны они подобрались к этой роще. Внизу были только мангровые заросли вперемешку с тростником. Они сбежали вниз. Ну и где тут прячется Дратан?
   Солнце уже высоко, скоро подойдёт к точке возврата. Они возвращаются, а его уже нет? Мысли, мысли, ещё не панически, но всё сильнее оглушали голову! Что, что делать если мы его не найдём? Куда бежать? Где переправляться через протоку и куда дальше? Вот тебе и лучшие солдики! Первое простое задание с успехом провалили! Заблудились на пустом месте!
   Они побежали сначала влево, потом вправо, потом снова влево. Запыхались, устали. Только теперь, когда полусогнувшись, они пытались отдышаться, Армиса поразило, что они, как вспугнутые кро, а не как разведчики, открыто, носятся в тылу врага!
   - Так нельзя! - Тяжело дыша, рухнул он на траву. - Раз это остров надо просто идти в одну сторону, рано или поздно мы найдём его!
   - Если он нас дождётся!
   - Тогда побежали так, как нас учили. Не быстро, но с ровным дыханием.
   Они так и сделали. Потом догадались что бежать снизу около протоки и зарослей, по траве через чур тяжело и дольше, чем по верху. Просто внизу и путь длиннее. Они поднялись выше и сразу попали на очень утоптанную тропу. Она привела на возвышенность, с которой, через протоку, был виден другой остров. На нём шла спешная погрузка в ещё большее судно, а два, уже под парусами, шли по проливу.
   - Ну что малышня, заблудилась? - Раздался сзади насмешливый голос. Они, резко поворачиваясь, выхватили ножи.
   За их спиной, развалившись в седле как в кресле, насмешливо прищурился Дратан.
   - Ну ты гад! - Вспыльчиво бросился на него с ножом Армис, но сразу получил пятой сандаля в подбородок, падая, выронил нож и скатился на несколько шагов вниз.
   - Нож убрал! - Приказал он Стосу. Сам спрыгнул на землю и подобрал нож Армиса. - Залезай! А ты, - повернулся он к Армису, - если хочешь вернуться с нами, побежишь, держась за моё стремя.
   Стос, было раскрыл рот, пытаясь заступиться за Армиса. Дратан заметил это и опередил с высказыванием.
   - Раз так, ты тоже, но с другой стороны.
   Дратан, развернувшись в прыжке, лихо запрыгнул в седло и легко тронул поводья, даже не убедившись, схватились ли ребята за стремена. Лошдун шагом двинулся вперёд, постепенно набирая ход, который перешёл в сокращённую рысь. Стос не сразу среагировал на полученные указания и побежал за ними, когда увидел среди копыт и пятки Армиса. Пришлось их всех догонять.
   Отлив уже начался. Дратан не стал мальцов подвергаться лишним испытаниям и приказал забраться на круп лошдуна. Снова началось взбалтывание яиц. Так они добрались до лагеря, где Дратан передал их дежурному сержану Свеку вместе с их луками, стрелами и ножом Армиса. Драган что-то медленно говорил Свеку, а тот записывал его слова в свою сержанскую тетру.
  
   - Обедайте! - Подняв голову от тетра, приказал сержан Стосу и Армису.
   Те, понурив головы, отправились в палатку, взяли котелки и встали на раздачу у своего ртутного котла. Они оказались последними, поэтому им вычерпывали всё, что осталось на дне. На дне осталась гуща и её было много. Непривычно много, так что они встали из-за стола с раздутыми животами, поэтому котелки и кружки мыли дольше обычного. После обеда солдикам полагался сон, чем они и воспользовались.
   Казалось только закрыли глаза, а дневальный солдик принялся им орать и тормошить их. Не совсем ещё проснувшись, но уже по привычке, они построились возле палатки.
  
   На построение появился и ртумистр Гвоз. Он был не столько высокий, как длинный, да ещё шлем у него был с козырьком, закрывавший глаза от солнца. Сначала сержан Свек доложил о том, чем занимался личный состав вверенного подразделения. Какие задачи были поставлены, какие и как были выполнены. Кто отличился, кто наказан. Отличившихся было мало, наказанных тоже. Вывод: рвения много, а умения нет. О разведчиках он доложил в последнюю очередь, выстроив их перед Гвозом.
   Шесть солдиков, больше чем в остальных рту, застыли перед ртумистром. Что докладывал сержан о других, Стос и Армис слышали, но не понимали. Они со страхом ожидали доклада о себе. Поскольку они явились последними то и доклад Свека о них был последним.
   - Ребятам очень повезло, что в разведку они попали с одним из лучших разведчиков нашего войска понтом Дратаном. Самостоятельно и в срок добыли ценные сведения о враге и, не замочив ног, вернулись в лагерь. Дратан выявил наши недоработки в их подготовке, но для этого их и послали.
   Сержан подошёл к Армису и протянул ему нож. - На и больше не теряй. Хорошо, что Дратан заметил его и подобрал. Сам знаешь, что за потерю личного оружия легионерам полагается, в зависимости от того, что потеряно, минимум двадцать палок по спине, а солдикам двадцать дней чистки нужников или другой грязной и тяжёлой работы. - Он снова повернулся к Гвозу. - Стос и Армис не только среди наших оказались лучшими. Они стали третьими среди всех посланных на вылазку.
   - Вопросы есть? - Грозно посмотрел на стоящих перед ним и всё время молчавший до этого Гвоз.
   - Есть! - Вышел вперёд из шеренги Стос. - Почему Дратан отобрал у нас луки и стрелы?
   - Потому что, потому! - Лёгкая улыбка скользнула по губам ртумистра. - Луки отобрали не только у вас, а у всех. Такое правило. Увидев врагов, вам не хотелось их убить?
   - Хотелось! - Нестройно ответила шестёрка солдиков.
   - А зачем вас послали? Быть незаметными! Даже не убив, не стрельнув, а просто кашлянув, после чего вас заметили бы. Это был провал всей операции. Фактически предательство! А за предательство что полагается? Сержаны продолжайте занятия! - Гвоз, махнул незамысловатый самлют, чётко развернулся и ушёл.
  
   2.
   На совете присутствовали: Луй - командарм, подмаршал Злотув, госсекретарь Дамдам, Шланг, Абам - заместитель Дамадама и казначей империи. Волан - советник блюстителя престола. Докладывал Луй.
   - Соединившись, наше войско под командованием маршала Сорта, провело вылазку на острова дельты Танта с целью выяснения там обстановки. Всего было послано двадцать групп по трое солдат в каждой группе. Они обследовали двадцать четыре самых крупных острова и много мелких. Эти даже не считали. Шесть из них заселены. На других ведётся хозяйственная деятельность и, до сих пор, попадаются развалины от прошлой войны с ними. Большинство встреченных поселений покинуто или покидалось. Главная задача очистить острова от церутов достигнута. Они покинули их.
   - Вот что значит вовремя распространённые сведения о нашем походе! - Хищно усмехнулся Злотув. - испугалось отродье! Сколько там целых домов для наших ветеранов?
   - Точно не подсчитывали. Приблизительно около шести тысяч. Не хватает даже на всех ветеранов, пришедших туда своим легионом.
   - А что твои вояки считать разучились? - Пытался достать немного мелковатый для всех, а по сравнению с огромным Луем, вообще, казавшийся тарканом Злотув. Он был в хорошем расположении духа и позволял себе подначивать командарма. Он до сих пор не понимал почему Кочой предпочёл эту скалу, а не его - старинного друга и товарища, но спрашивать боялся.
   На всю жизнь запомнил вопрос Ёпаля, тоже лепчайшего, как считал сам Ёпаль, друга Кочоя. Ёпаль, считавший себя интеллектуалом, но не обладавший таким свойством, тоже задал вопрос.
  
   - Кочой! Великой Пах, а почему ты назначил попечителем дорог империи Шланга? - Ёпаль спросил это потому, что сам претендовал на эту должность. Кому, как не лучшим друзьям отдавать выгодные места?
   Кочой настолько растерялся от этого вопроса, что даже медленно привстал, чтобы за это мгновение придумать ответ. Ничего в голову не пришло и Кочой принял простое решение. Не будешь же ему объяснять, что там не только казну можно обкусать, но и делать надо что-то. Но этого лучшие друзья почему-то не понимают. Тогда стоит ли вообще что-то им доказывать? Раз уж встал, пусть растерянно и машинально - надо отвечать. Такое бюрократическое правило выработанное веками. Не жопу же чесать, показывая где находится твоё уомо! Он и ответил.
   - Мне сообщили, что ты изменник Родины. Поэтому было принято решение казнить тебя прямо здесь и сейчас. Так Злотув?
   - Так точно! - Как из кипятка выпрыгнул Злотув, вскочив со своего стула, даже не поняв, о чём его спросил Кочой.
   - Так казни, чего ждёшь?
   - Так ничего же нет! - Растерянно посмотрел по сторонам Злотув.
   - А руки на что?
   Злотув, на каменных ногах, подошёл к своему другу Ёпалю и деревянными руками протянулся к нему. Тот отскочил в сторону, а Злотув, зацепившись за стул, упал. Ёпаль использовал этот момент, схватил стул и долбанул его, хорошо, что сиденьем по макушке, а не ножкой, иначе убил бы. Злотув вытянулся на полу, а Ёпаль поставил стул вытянулся и доложил.
   - Я не изменник. Вас обманули Великий Пах!
   - Теперь верю. Продолжаем совет.
   Совет продолжился. Злотув пришёл в себя, но не знал, что делать. Решил не привлекать к себе внимания и пролежал до окончания совета. Дождался, когда все ушли. Тогда и выскользнул из помещения совета.
  
   - Великий Пах! - Продолжил Луй, даже не поморщившись от нападок Злотува. - Раз у нас появилась область, захваченная без войны, то там необходимо установить имперское управление. Сами знаете, дело военных уничтожать и разрушать, созидать и управлять они не в силах. Регион дельты Танта становится очень важным, если не самым важным в это время для империи. Кого попало не поставишь. Могу предложить свою кандидатуру, а на моё место назначить достопочтенного Злотува.
   Только теперь Луй скривил губы, изобразив подобие улыбки и, насмешливо, посмотрел на Злотува. Злотув не понял в чём подвох, но то, что такая херрь присутствует, было понятно даже тупым. Вот так, вот так добровольно кинуть такую кормушку как войско? Что такого тайного знает Луй, раз просится порулить отсталой и никому не нужной и пустой, но и опасной областью? О! Империя снова открывает границу! Это значит потоки товаров, денег только там! Вот гад! И сразу вывалил это Кочою. Надо предложить себя, вместо Луя на место наместника. Кочою будет сложно отказать ему, так как он всегда подчёркивал, что будет лучшим командармом, чем Луй. Так подчёркивал, что этим подчёркиванием надоел Кочою и он запретил Злотуву подчёркивать. Можно сделать такую загогулину.
   - Я... - встал он, - благодарен командарму Лую за столь высокую оценку моей личности... ...
   - Что дальше? - Нетерпеливо спросил Кочой.
   - Я могу, справлюсь, но... считаю, что не время менять командарма в условиях, пусть ограниченной, но войны. Мало ли что может случиться? Нападут бурдугцы или эти недоноски высунут свой нос с гор, а у нас передача полномочий... сами знаете, как у нас долго происходит это... пока вникнешь во всё, познакомишься со всеми, поймёшь что-то то... раз поставлен вопрос о наместнике... давайте я... возьму... так сказать... на себя... эту миссию наместника столь неспокойного региона.
   После столь длительного, прерывистого выступления Кочой уставился на пустой лист бумаги, делая вид, что читает его, а Луй продолжил своё выступление.
   - Теперь о неприятном. Операцию по эвакуации живущих в дельте проводили бурдугцы. Это означает, что горные церуты, как бы, не причём. Иначе их люди с островов отправились бы в горы. Есть мнение что в дельту вернулись те церуты, которые уплыли на своих цератах в Бурдугию. Это подтверждается тем, что бурдугцы приплыли на цератах. Значит у них оставшиеся церуты построили целый флот. Наша разведка насчитала одиннадцать цератов. Что это означает?
   - Тут не сложно догадаться. - Вступил в разговор попечитель дорог Шланг. - Бурдугцы уже считают дельту своей землёй и будут биться за неё. Это вопрос времени, не более. Дождутся, когда мы уберём большую часть войска и нападут. Там же нет оборонительных сооружений. Десятки или сколько там... лет назад почти тоже самое мы проделали с церутами. Разница будет только в том, что церуты не воины и убегали, а ветераны будут драться, если смогут, конечно. Я согласен с подмаршалом Злотувом, что там нужна крепкая рука, которая сможет организовать и наблюдение за морем и организацию обороны. Наши ветераны не абы кто! Тут нужен не только авторитет, но и опыт, знания причём в трёх ипостасях...
   - Почему в трёх? - Удивился Злотув. Что такое ипостась он не знал, но задав, вроде бы, такой простой вопрос, рассчитывал, что в процессе ответа узнает и об этом. После выступления Шланга он уже передумал становиться наместником. От командарма сам отказался. При всём раскладе лучше остаться при своих. Лучше ничем не заниматься и не потерять, чем сдуру рисковать.
   - Первая: он должен быть из военных и с немалым званием. Вторая: иметь опыт административного управления и не где-то там, а на имперском уровне. Третья: иметь к вам доступ и не бояться докладывать, даже неприятности. - Шланг покосился на Кочоя. Тот сделал вид что прочитал бумагу до конца, хотя все знали, что читать он так и не научился, отложил её в сторону и посмотрел на Луя.
   - Тут есть одно маленькое но! - Посмотрел на Кочоя и Луй. - Горные церуты в деле. Сведения прямо, чуть ли не из первых уст. Мы влезем в войну с бурдугцами, а они ударят нам в спину. Для этого больших войск не надо. Пересекут две реки и перекроют единственную дорогу из центра империи. Мы проверили запасной путь через пустыню. Это, при всех недостатках, возможно. Тогда, прямо сейчас, необходимо строить дорогу, пусть и условную, хотя бы знаки проставить, пункты размещения...
   - Сколько займёт времени? - Кочой, как всегда был конкретен.
   - Минимум полгода.
   - А денег? - Абама вся эта военная хреннью не волновала. Его кроме денег, ничего не волновало.
   - Ещё не считали, но... в штабе... попробуем...
   - А может, пока всё не началось долбануть по горам? Там зима не за горами, а в самих горах! - Предложил Дамдам. Он сказал это не для того чтобы дать предложение, а для того, чтобы что-то сказать и, по возможности, по теме совета. Кочой не любил, чтобы на таких советах кто-то отмалчивался. А тут ещё и фраза, из его уст, выпала красивая.
   - Пусть легионы потренируются! Разорят и загонят обратно к Нарбуту, где кроме снега, льда и скал, только чистый, свежий воздух. Пусть питаются им. Здоровее будут! - Предложил Злотув, пытаясь этой фразой переключить внимание с дельты, куда он добровольно загнал себя, на другое место. Авось забудут, что он в наместники просился. - Всё равно их кормить. Нам это дешевле обойдётся. Держать небольшой отряд у выхода из ущелья или три легиона присланных с Танта.
   - Тогда я за! - Согласился с ним Абам.
   - Тогда в дельте нужен не наместник, а военный комендант! - Сразу, чуть ли не выкрикнул Злотув, надеясь нарваться на противодействие Луя.
   - Правильно! - Поддержал его Луй. - С обязанностями наместника. Или наместник с обязанностями коменданта. Иначе военные опять там камня на камне не оставят и что тогда там делать ветеранам-легионерам? Обратно их не отзовёшь. Тогда надо будет туда отправлять материалы для постройки, продовольствие. Частный дом - это не палатка для деса!
   - А что думает советник? - Посмотрел Кочой на Волана.
   - Если смотреть с позиции тактических решений, то эта дельта нам не особенно и нужна. Проживание там, развитие региона будет затратным для империи много лет. А если рассматривать со стратегической точки зрения, то эта проблема давно назрела.
   - Поясни! - Откинулся на спинку кресла Кочой.
   - Поясняю. Поймите меня правильно. Империя, ограждённая с одной стороны горами, с другой морем самозакупорилась и перестала развиваться. Я не могу ставить вопрос о том, что произошло тогда, десятки лет назад, когда там разгромили церутов. Тогда, даже мои родители не родились или были очень малы. Но это место было единственным окном в окружающий мир. Мы получали знания, товары и глядя на это развивались, в той или иной степени. А сейчас мы не знаем, не только что там, а есть ли вообще тот мир? Если есть, то какой? Опасен или нет для нас? Несмотря на все опасности вовне, империя может рухнуть от наших внутренних проблем. Тогда не важно будет, кто придёт и будет захватывать наши земли. Всё. - Волан сел на свой стул и положил кисти рук на стол.
   - Вот, вот его и надо назначить наместником...
   - Помолчи Злотув! - Неприязненно сказал ему Кочой. - Он прав. Нам нужно открыть, а если и не открыть, то прорубить дверь в окружающий мир. Теперь насчёт тебя. Тебя никто не просил, ты сам вызвался вот им и будешь. Собирай вещи, подбирай необходимых людей. Срок восемь, от силы, восемнадцать дней.
  
   Кочой, дождавшись, когда все уйдут, достал из-под задницы подушку и положив за голову, откинулся на спинку кресла. Для всех это означало только одно: мшы замерли, а кэиты их не видят и спят, даже если не хотят спать.
   Узурпатор предался воспоминаниям юности. Когда Гулг сделал его личным охранником императора и своим гонцом в регионы, Кочою приходилось нелегко. Некогда было отдыхать. Отстоял караул, на лошдуна и вперёд. Вот так, совсем разбитым, вымотанным и усталым от долгой скачки, на поникшем лошдуне, чуть не свалился с него, когда впереди на холме показался Укронад, пришлось спускаться к мосту через реку.
   Осоловелым взглядом он посмотрел с моста на девчонку, которая полоскала бельё в реке. Её рука мотала бельё из стороны в сторону. Края юбки, чтобы не намокнуть, были засунуты за пояс, а округлый зад колебался в такт движению руки. Прополоскав, она выпрямилась, откинула правой рукой прядь волос, съехавшей на глаз и принялась выжимать рубашку. Она настолько была занята что не заметила не только его взгляд, но и цоканье копыт его усталого лошдуна, а может уже привыкла к этому.
   Кочой, уже к этому времени, хоть плохо, но научился читать. Поэтому все сообщения, донесения, послания он прочитывал для тренировки и учёбы. Передав их Гулгу, рухнул на настил в конюшне. В казарму приходить не хотелось, да и сил почти не осталось.
   Во сне-то всё и началось. Если с моста девчонка виделась далеко, то во сне совсем рядом. Её зад плавно покачивался перед его лицом. Потом она выпрямлялась, откидывала за ухо прядь волос и начинала отжимать. Тогда начинали качаться налитые стоячие сиськи. Эта картинка, была настолько естественна, что казалась это с ним проходит не во сне, а наяву!
   Раз, за разом! Раз, за разом эти покачивания привлекали внимание. Он протянул руки, чтобы остановить их, но в раскалённой промежности стало мокро. Он на руке ощутил слизь! Его даже тряхнуло, посильнее чем лошдун в прыжке. После этого всё исчезло. Сон и он сам во сне, и понятие что он спит. Его нигде не было. Проснулся настолько бодрым, что обо сне и не вспомнил. Но слизь застыла на руке и стянула кожу. А что творилось в промежности? Пришлось не только мыть, но и стирать!
   Этот сон начал приходить каждую ночь, но с каждым разом становился всё слабее - истёртее. Это его обеспокоило. Кочой хотел продолжения. С этой девчонкой надо было познакомиться, не прятаться же каждый раз в кустах? За припадочного сочтут. А что делать? После сновидений с ней, ему становилось хорошо, но про такую болезнь не расскажешь. Засмеют и выгонят. Это в лучшем случае, а если лечить начнут?
   Как же к ней подобраться? Не скажешь ведь, что он лицо, приближённое к императору? Никто не поверит, а за свихнутого сочтут. Он уже знал, что при дворцовой лекарне существует блок "Э", где не хирмаги и санистры, а специальные эскулапы вправляют мозги! Он недавно носил одну такую справку Гулгу оттуда. Всё описано чётко, так и про него напишут: "событие - называет себя лицом, приближенным к императору. Дивагноз - выпрямление мозгов. Лечение - искривление мозгов путём применения как лекарства рудников или каменоломен. Срок - до излечения."
   Судя по всему, эффективный способ, потому что оттуда никто не возвращался. Тогда он предстал перед ней бродячим торговцем. Нитки, иглы, пряжа, платочки, леденцы на палочке.
   Он попросил разрешения отдохнуть рядом с ней, так как шёл долго и устал. Кочой прилёг в кустиках и попросил разбудить. Он на самом деле заснул, потому что белья было много. Она разбудила. Он дал ей полизать леденец и, пока она будет лизать, попросил потрогать те места, которые колыхались. Она позволила. Леденец был большой, а трогать и гладить её и ему и ей было приятно. У него одеревенело, а она вспомнила, что при этом делал папа с мамой. Ему пришлось тыркать своим тупым предметом, внутрь живого человека. Им обоим было больно и неприятно, а из неё закапала кровь. Он подумал, что убил её, потому что она кричала, а потом затихла, но он не мог остановиться. Кровь перестала капать, значит его слизь целебная и заклеила рану. Он сидел рядом с её телом и не знал, что делать. Закапывать или в речку скинуть, но тут она ожила и протянула ему недолизанный леденец. Он милостиво подарил его.
   В следующий раз они встретились через десять дней. Он подарил ей не только леденец, но и катушку с нитками. В этот раз крови не было и всё было гораздо приятнее. Потом он использовал каждое свободное время чтобы продолжать такое интересное занятие. Чем чаще они занимались, тем больше становился её живот.
   Она спросила его об этом.
   - Стоит ли волноваться Руза? Я же тебя надуваю! А моя слизь заклеивает дырку чтобы воздух из неё не выходил. Для этого мужья и нужны.
   Эта идиллия прекратилась, когда надо было уехать с императором. По древним законам властитель земель раз в год объезжал свои владения. Это делалось с целью того чтобы подданные помнили и не забывали кто их властитель и кому платить дань, а соседи знали, что граница на замке. Поэтому во время таких объездов-обходов, сбора дани, надо было подойти к условной границе и топнуть ногой.
   Это замшелое правило сохранилось и при империи. Только теперь императору пришлось бы целый год, если не больше, таскаться по своим владениям. Что же это за жизнь тогда? Всю жизнь в дороге! А править страной когда? Поэтому не меняя самого правила изменили его суть.
   Теперь император раз в год, по отличной дороге выезжал на ближайшую границу и там топал ногой. А уж сама граница, поскольку она непрерывная, передавала этот топот вокруг всей страны. По совместительству, на месте топота была зимняя резиденция императора. Это был песчаный берег красивого залива в тихом уголке моря. Особенно было приятно пребывать там в середине зимы. В горах свирепствовали морозы и метели, а здесь и дождик был редкостью. Императору нравилось быть там и, иногда, он подолгу задерживался.
   Только через несколько лет, когда он уже стал узурпатором, просматривая старые хроники, он прочитал любопытную заметку, про то, как одна юная дева родила от священного воздуха. Руза, как оказалось, никому не сообщила, кто накачал в неё этот воздух. Или родители запретили. Руза назвала сына Злотув, что означало золотой священный воздух. Поняв это, Кочой не сам, а через посредников, оказывал невидимую помощь и продвижение неожиданному сыну.
   Сначала комиссия отобрала в военную школу, где он познакомился и подружился с Ёпалем. Потом Кочой приехал инспектировать школу и назвал Ёпаля своим лучшим другом, только за то, что тот уступил ему скамейку. Так поступил бы любой, но не любой получил бы название, пусть и в шутку "лучшего друга" Кочоя.
   Вот так, постепенно, как бы за свои заслуги, Злотув достиг высот империи, хотя заслуг так и не достиг. Он считал себя особенным. У него всё получалось и всего он достигал. Кочой хотел сделать из него преемника, но объявлять не торопился, пока не понял, что... и радовался, что не сделал этого.
   Пусть Злотув хоть что-то докажет, на что он способен. Сам, без помощи тайного папаши. Время уходит, а власть передать так и не кому. Кочой поднялся и поехал, как обычно, тайно в "Приют убогих" к Изуме. Почему именно среди этих людей он ощущал себя комфортно? Неужели и он такой? С приветом в голове?
  
   В горах холодало и листья желтели. Было не жарко и не холодно - приятно. Счетн с Кпьенном стояли на балконе и смотрели на долину. Перед ними высилась трёхэтажная глыба караульного дома, больше напоминавшего небольшую крепость. Сейчас там было всего несколько человек. Вся, теперь можно сказать, страна, готовилась к зиме. Напротив караульного помещения находился маленький и длинный домик для приёмов посетителей. Сейчас Кпьенн, не как всегда, был не столько расслаблен, сколько обрадован.
   - Те, три церата что мы построили, очень хорошо повертелись среди островов. Четыре дня ждали, когда маршал Сорт вышлет на острова зриков. Теперь они ждут высадки бурдугцев и наш удар в спину.
   - А они установили стационарные посты наблюдателей на островах?
   - Не замечено, но надеюсь!
   - Мы не в храме. Надо знать точно.
   - А если нам их сейчас потревожить? Напасть на лагерь! Ночью!
   - Всё равно потери будут. Почему они не блокируют впадение Церуты в боковое русло Танта?
   - Может подсказать?
   - Нет. Там тоже не дураки. Могут вычислить нашу агентуру и как мы, ихнюю здесь, начнут использовать. Пошли им весточку что в ближайшее время мы нападём на их лагерь.
   - А когда это скоро?
   - Сейчас отправь глубя от их агента у нас, а ночью мы нападём.
   - Так от нас до их лагеря неделя хода!
   - Так это от нас. А от наших добытчиков соли, сколько до их лагеря?
   - К ночи будут, но что им там делать? Не солью же кидаться?
   - Вот именно солью. Вот смотри что принесли наши зрики. - Счетн достал лист бумаги. - Смотри. Вот Тант, его берег, лагерь. В берегу они выкопали канал и небольшой, круглый выемку-залив где берут воду. Всё правильно. Вычерпали воду - свежая притекла. Приплыть ночью и положить мешок с солью в канал. Утром солёность ещё не так будет чувствительна, но в обед! Было бы интересно, когда они найдут мешок в канале.
   - Тогда два мешка Счетн. Они найдут один и успокоятся, а к ужину и второй подоспеет. Но его уложат не в русло канала, а в траву в русле. Установят так, что соль будет пересыпаться из одной половины в другую и как вторая перевесит, мешок упадёт в канал. Вдоль пологого берега накидать шишек-остряков. Кто захочет пить или ещё для чего, разуются и поранят ноги.
   - А когда подойдёт наш отряд подразнить их?
   - Не подойдёт, а подъедет на лошдунах. Они везут с собой две метательные машины и запас камней. Они построены с расчётом даже на перелёт лагеря.
   - Хотелось бы увидеть, как они будут вытаскивать свои колья из стен и собирать плоты.
   - Мне тоже.
  
   Эксел, заметив Ворда, спрятался за палатку.
   - Я тебя видел, выходи! Ты что здесь делаешь?
   - А ты? - Выглянул из-за угла палатки Эксел.
   - Ты и твой дружок заставили вступить в легион. Еле успел. Не ожидал, что столько будет желающих. Видать в стране дела совсем плохи. Тех трёх парней, что сидели у стены, ты с собой привёл или дружок подослал? А деньги им заплатил столько же что и мне обещал? В чём выгода?
   - Зачем ты так? Коста замечательный, вежливый...
   - Для тебя, а я-то зачем ему сдался? Растоптал моё маленькое дело, я эту чёртову армию забыл в страшном сне, а из-за этого - моргнул, а уже здесь! Чуть не зарезали. Ноги спасли. Заруби себе на носу. Ещё раз пересечёшься со мной, да пусть меня на корм кордайлам кинут.
   - Я, когда сейчас тебя увидел, хотел к тебе в рту перевестись. Чтобы как и раньше: спиной к спине...
   - И жопа к жопе. Нет уж. Пусть тебе её кто-то другой греет и внутри и снаружи.
  
   - Что это Борн? - Пододвинул бокал с утренним отваром маршал Сорт своему подмаршалу обеспечения.
   - И у тебя солёный? - Не прикоснулся к бокалу и не удивился Борн.
   - А ещё у кого?
   - А у тех, кто не соблюдает регламент приготовления пищи. У ветеранов и седьмом легионе всё нормально, а у тебя и в легионе Урюка - нет. Твои повара, наверное, забыли что после того, как котлы или другие ёмкости для приготовления пищи вымыты в них набирается вода для следующего приготовления пищи. Это сделано для того чтобы вода отстоялась: мусор всплыл, а песок и грязь осели. Что у тебя не так? Судя по всему, ночью был мощный прилив, вот и всё.
   - Но хирмаг...
   - Знаю, что свежая вода лучше, чем застоявшаяся. Так это смотря откуда брать! Я знаю. Я до тебя это уже попробовал. С одной же кухни питаемся. Меры приняты. Без завтрака обойдутся. У нас хоть и стоит бадья с песком и тканью под ним через которую вода проходит и очищается, но от соли она не защищает. Меня беспокоит другое. Проблемы с мясом. Кормить сушёным мясом и салом легионеров внутри страны - это оскорбление их. Они не поймут. Стада перегоняют слишком медленно и от нас это не зависит. Крупные скотодержатели, что располагаются у нас на пути и рядом резко взвинтили цены.
   - А почему раньше не договорились?
   - Договорились! А они всё равно взвинтили. Пришлось договариваться с мелкими. Они расположены дальше и пригонять скот к дороге не хотят. Скотоолигархи не дают! Приходится посылать свои отряды. Это сильно замедляет. А здесь мясо нигде и ни у кого не добудешь. Никого нет. Надо что-то предпринимать!
   - Знаю! Ветеранов послали для обследования оставленных домов, поиска там продовольствия, учёта и распределения этим домов между ними. Начались склоки. Я направил в центр просьбу о срочной отправке сюда администрации, пусть они делят, а не мы. Наше дело воевать! Седьмой легион убрал урожай со своих полей, вот он и здесь. Я уже устал придумывать, чем занять такую ораву людей, а бурдугцев нет! Это свинство с их стороны! Что это такое? Ни войны, ни мира! Сплошное проедание ресурсов. Луй уже показал мне кулак. Что делать будем?
   - Моё дело тылы, а война - твоё! Нет врагов - выдумай их! Разошли отряды, а еду выдадим сухпайком! К их возвращению стада подгонят! У сухпайков уже все сроки хранения давно вышли.
   - Что не можешь списать и налево толкнуть?
   - Да чтобы их взяли, приплачивать надо! Злотув же к их закупкам руку приложил! Эти пайки даже мши не едят!
   - Пошлём в засады. Там всё сожрут!
  
   Обед в лагере тоже не задался. Теперь у всех пища была пересолена. У одних меньше, как-то съели, у других - больше, пришлось в воде вымачивать, так она ещё солонее стала. Проверили выемку-залив, где берут воду все повара баталов. Во где самая соль! Вычерпали воду и проверили канал. Нашли пустой мешок. Диверсия однако. Сорт установил круглосуточный пост у канала. Выемку-залив промыли. Соли не стало.
   Ужин тоже не задался. Так ещё и питьевая вода тоже оказалась солёная. Разрешили, временно, выезжать из лагеря и набирать воду выше по течению. Те, кто заходил в реку босиком, а заходили все, чтобы не портить обувь, прокалывали ноги какими-то шишками, закопанными в песок. Несколько десятков, а это водовозы и повара, оказались не у дел. Что ты сможешь сделать, если стоять не сможешь! Лагерь перешёл на повышенную опасность. Вокруг него выставили посты в две линии и в шахматном порядке. Тех, кто не дежурил ночью, мелкими отрядами отправили в разные стороны. Лагерь хоть и не на половину, но опустел.
  
   Напасть объявилась откуда не ждали - с того берега Танта. Шары из сухой глины с замурованными в неё мелкими острыми камнями. Сначала и не поняли откуда они появляются. Решили, что боги гневаются, но на небе не было ни облачка. Эти шары накрывали весь лагерь. Никто не знал куда бежать и где прятаться. Убитых было всего несколько человек. Это на кого шар целиком упал. Зато очень много порезанных и иссечённых с мелкими ранами. Хорошо, что лошдуны паслись в стороне. Все выбежали из лагеря и скопились за дальней оградой. Так эти шары начали прилетать и туда.
   То, что они появляются из-за реки обнаружили постовые у канала. Они увидели.
   Пришлось проводить большое совещание. Наконец объявился враг, но не там и не тот. Скорее всего, это горные церуты пакостили и с солью и с этими шарами. Как достать их из-за реки? Река широка. Мост не построишь, даже если и умеешь, а если ещё и нет? Идти в обход через дельту? Займёт много времени, а церуты, их тут будут благородно ждать? Понятно, что этими мелкими пакостями они показывают своё превосходство. А ну поймай! А бурдугцы? Кого отправить против церутов? Только легион Урюка, как самый небоеспособный. Отправить можно, но как?
   Что делать с лагерем? Переносить подальше от берега? Если переносить, то насколько? Пришёл караван мулов. Они привезли камни для катапульт. Мулов хотели использовать для войны в горах против церутов. Проверили свои катапульты. При определённых усилиях булыжники утыкались в противоположный берег. У одной катапульты оборвался трос. С учётом того, что ранее были заменены все три, запасных тросов не оказалось.
   Самую подходящую идею высказал самый неподходящий человек в войне - главный токистр войска Рал. Он предложил вырвать колы из ограждения, сколотить из них плоты, переправить сильный десант, захватить плацдарм, протянуть канат и наладить как бы паромную переправу.
   Сорт долго молчал, посматривая на командиров, но те тоже застыли. Комбаталы обеспечения думали, как бы отбиться от такого поручения по строению плотов, в комбаталы боевых легионов от участия в переправе. Но против этого способа как избавиться от назойливого комра, сосущего кровь войска, никто не возражал. Дураков не было. Возразишь, на тебя выполнение этого и повесят. Не из-за того, что доверяют или наказывают, а из-за того, что первым на взгляд попался.
   - А что? - Снова обвёл взглядом всех маршал. - Это единственное что мы можем предпринять! Кроме того, раз враги знают где мы, вообще переправить всё войско на тот берег! Раз мы будем бегать за церутами, пусть бурдугцы бегают за нами.
   - Я могу взять на себя сооружение плотов! - Встал комбатал обеспечения легиона ветеранов Колбок. - Все знают про мой предыдущий поход в Кангу, где воды больше, чем земли. Там как раз...
   - Похвально! Все должны быть такими, а не ждать, когда в тебя пальцем ткнут! - Похвалил его Сорт. - Кто на ту сторону вступит первым, я имею ввиду не единственным, а все, кто первыми переправятся, то тому... а что тому? - Он посмотрел на цензора всех святых при войске преподобного Герундия. Он гордился своим именем. Оно происходило от одного древнего и от того забытого языка. Помнили только от чего оно произошло: от слова геро, что означало "нести, быть посланным высшими силами". Герой! Фактически, назначенный с рождения.
   - Они прославят свои имена...
   - Нет, нет! - Сразу прервал его Сорт. - Конечно да! Они будут вписаны, но не будешь ведь весь список носить у себя на лице? Это же подвиг!
   - Да! - Сразу согласился с ним Герундий. - Они будут объявлены полублаженными с ношением на одежде четырёхлепесткового лютена. Причём не одного и в разных местах. Это будет первый шаг к бессмертию!
   - А со своей стороны, обещаю премию. Сколько определяю не я, а главный штаб и командарм Луй, но думаю, что пол малой, а это минимум, монеты, можно с них содрать! А командирам так и целую! - После маленькой, но заметной паузы добавил Сорт.
   Командиры сразу углубились в расчёты. Первым встал Гвоз - командир третьего рту солдиков.
   - Пора выпустить молодёжь на поле боя! Они так и рвутся. Тем более роста они маленького у них и луки и пращи. Ничего тяжёлого.
   - А они догребут? - Ухмыльнулся комбатал два легиона ветеранов Дрызг. - Вот у меня бойцы, так бойцы!
   - Знаю, знаю! - Замахал руками Сорт. Его предложение разожгло аппетиты. - У нас все отменные бойцы. Колбок, раз ты на плотах сидишь, на твой плот сколько поместиться?
   - До трёх десятков.
   - Вот и славно. А сколько плотов сможешь создать?
   - Тоже до трёх десятков.
   - Почти что батал может оказаться на том берегу! Я не думаю, что церуты такие дураки, что на том берегу выстроили всю свою армию. Хотелось бы бросить жребий, чтобы никого не обидеть, но сборный батал, как куча торговцев на рынке. Все торгуются, но ничего не делают. Будем бросать
   жребий побатально.
   До жребиев дело не дошло. В дело переправы влез Соклот. Его шлем уже был с позолоченными крыльями. Ну, вот, как и где можно добыть такую награду, ещё только вчера созданную? А он уже на себя напялил! Он выдвинул претензию, что они хоть и союзники, но их всячески зажимают. Ни в поиск ни засады не посылают, свежего мяса не дают, даже участок земли на берегу моря, даже без строений и то зажали!
   Урюк радостно выдохнул и поддержал Соклота. Недомаршала можно было понять. Он избавлялся от ненужного и капризного довеска. Но какую пользу они могут принести, гоняясь за церутами? Церуты те ещё вояки. А пусть двое неумех и бодаются друг с другом. Дать им только для упрочнения пару баталов ветеранов. Они будут как бы под стратегической властью Соклота, но тактические решения будут принимать сами. Каждый батал сам за себя.
   Все знают, что военные на ходу решений не меняют, пока не убедятся или в их вредности или, пока, их враг не разобьёт. Маршал поступил нестандартно. Отменил предыдущие решения.
   - Я был не прав! - Были его первые слова. - Не научен учитывать мнения союзников, потому что их у меня никогда не было. Великий Пах предупреждал меня об этом, но я пренебрёг его советом, заботясь об армии в целом. Спешу обрадовать всех. Премии за переправу отменены. На войну с церутами пойдёт войско уважаемого Соклота. Но есть одна для вас проблема. Свежего мяса не будет. Так что в области питания, вам придётся рассчитывать на церутов. - Улыбнулся Сорт, а за ним и остальные. - Если победят церутов, а я в этом не сомневаюсь, то могут получить остров в дельте Танта. Дома придётся строить самим. Зато всё, что захватите у церутов - всё ваше. Это список, что необходимо сдать в имперскую казну. Это не моё веление. Всё, что вне списка ваше. Можете разбирать церутские дома и перевозить сюда. Для вашего усиления придаются два батала ветеранов на тех же условиях. При общем руководстве Соклота, они сами принимают решение. Дрызг это твой батал и пятый - Фелиса. Кроме того, для действий в горах вам придаются пятьсот мулов без погонщиков для перевозки в горах военного и личного имущества, в том числе добычу.
   Это решение устроило всех. Одних, что не будут сильно напрягаться и они станут отсиживаться в лагере, а другие займутся почти что бесплатным шопингом в горах. То, что за это может и прилететь, никто не вспомнил. Церуты не вояки, могут только драпать. Кроме того, Сорт, уже негласно, передал в эту группу и третье рту солдиков с их командиром Гвозом. Какая бы не была война, а разведка нужна.
   Если солдат перевезли быстро, то с мулами возникли проблемы. Поэтому перемещение через реку затянулось ещё на день. Солдаты батала обеспечения под руководством Колбока, воздвигли небольшой укреплённый лагерь, вокруг которого сделали укреплённые посты. Укреплением называлось место, окружённое рвом и валом в котором торчали острые колья, с тем или иным количеством солдат. Обычно на посту располагался один дес. В условиях войны расположили по два деса.
  
   Церуты отошли от берега, но недалеко. В пределах видимости. Соклот отдал приказ Фелису чтобы тот послал три-четыре рту отогнать церутов подальше.
   - Насколько подальше? - Уточнил Фелис.
   - На ваше усмотрение! - Дополнил указание Соклот и отбыл через реку обратно в штаб войска.
   Такая раздвоенность его радовала. На этом берегу задают ему слишком много вопросов, на которые немедленно необходимо ответить. На том берегу вопросов не задают, но морщатся, когда что-то просишь. Соклот знал, что откажут, но попросил дополнительно сто мулов. Ожидаемо отказали. Зато он как бы при деле, а там, в его войске и без него разберутся.
   Вернулся перед ужином. В начале сумерек. После этого, хоть и было ещё хорошо видно, но переправа уже не работала. Его удивили прошедшие за день изменения. Лагерь опустел. Из их лагеря ушли оба батала ветеранов захватив и сотню солдиков. При этом они взяли половину мулов и половину телег с лошдунами, а это ещё сотня. Дежурным по лагерю был комбатал один кривой Горген.
   - А где эти все?
   Горген понял о ком он спрашивает, но тем не менее уточнил.
   - О ком речь, командир?
   - Ветераны, мулы и чего там ещё?
   - Вы же им дали указание.
   - Я приказал, отправить три-четыре рту отогнать церутов, а не всей толпой валить на них! Ты это слышал, значит должен...
   - Я ни им, ни тем более вам ничего не должен. Они сами решают, как выполнять ваше указание. Я тоже был на том совещании. Если бы даже маршал приказал им всё выполнять что придумаете, они бы не стали. Они и половину животных забрали. Я задал вопрос, но они меня быстро убедили.
   - Как они могли тебя убедить?
   - Они назвали свою численность с точностью до одного. В том числе легкораненых. А я не смог им назвать сколько нас здесь! Сами-то знаете?
   - Ну... это... примерно...
   - Вот они примерно и поделили пополам в том числе и продовольствие, а живую, на мясо скотину, забрали всю.
   - Они нас ещё и ограбили?
   - Нет. Не ограбили. Им положено по нормативу. Живого скота, что у нас был, для них предназначено только максимум на десять дней, а положено на пятнадцать. Маршал же предупредил что нам свежего мяса не будет. И забрать у них, теперь, ничего не заберёшь.
   - Быстро вызвать их ко мне!
   - А где они?
   - Как это где? Там где, были церуты!
   - Сами смотрите! - Горген посмотрел поля и перелесок впереди одним глазом.
   - Они что, сбежали?
   - Так тут было мало церутов. Ветераны долго не рассуждают, могли уже их разбить и теперь делят добычу. У нас много недовольных, что вы их отправили, а не своих.
   - Это не война, а бардак!
   - Я-то тут причём? Ещё пару дней постоим, еда начнёт заканчиваться кое-кто может лёгким мотыльком упорхнуть. А если они перейдут на сторону церутов?
   - Разве такое возможно?
   - Это сейчас мы не враги империи, а завтра? Скажут нам что не нужны, на каменоломни не отправят, но и еды не дадут. А церуты давние враги империи. К себе, может и не примут, а едой, на обратную дорогу в империю, обеспечат. Кто тогда наших ребят остановит? Это вояки они никудышние, а грабить они мастера! Не зря все к нам на плато перебрались!
   - Я вижу ты опытный воин, будешь моим замом.
   - Вместо Савеля? Благодарю за доверие, но тогда вы батал потеряете. Это они меня слушают, а...
   - Да... согласен. Что делать?
   - Подниматься и идти вслед за ветеранами. Мы завтра уйдём после подъёма. Приготовим двойной ужин и с рассветом... а то их можно и не найти. Вы же им разрешили действовать на их усмотрение. Смотреть они могут ой, как далеко! Пока этот приказ лично не отмените, они подчиняться будут только себе.
  
   3.
   В этот раз Кочой выбирался из бассейна сам. Изума сразу накинула на него полотенце. Он сел на деревянное кресло и его отнесли на топчан, где его ждали три массажиста. В специальном углублении он опустил голову вниз. Изума, чтобы не мешать массажистам, села на низкую скамеечку в метре от него.
   - Вижу, спросить хочешь, но у меня правило, слышать меня могут лишь те, кому я могу сказать. Дождись конца массажа.
   - А они глухие. Могут только пальцами объясняться. Массаж у них фамильная профессия. Их сейчас восемь. Им негде было жить. Я их приютила, и их клиенты стали нашими. А теперь и ты. Но тебя они принимают за рядового чиньрыла. А зачем ты всё это затеял?
   - Что всё?
   - Всё, что ты сделал.
   - А что я сделал?
   - Научил читать и писать, если и не всех, то многих. Сословия хоть и существуют, но на карьеру не влияют. Если ты что-то можешь, можешь чего-то добиться в жизни. Мы, женщины, стали свободными и независимыми. Обладаем собственностью, учимся, занимаем должности. Но...
   - Знаю это, но... не довёл до конца преобразования. Так я их и не затевал. Оно само собой так получалось. Я не мешал, не препятствовал, даже помогал тем, кто это продвигал. Я сам из низов и ни читать, ни писать не умею. Знаю, что это такое, когда никуда ни с чем, каким бы не был. Кругом глухая стена, а как за неё попасть не знаешь. Жил рядом с ней, но не замечал. Образование даёт возможность прозреть, но ума не даёт. И таким одиноким я оставался много лет. Не с кем посоветоваться было и некому подсказать, подать пример. Поэтому мы и застряли на полпути. Да какой пол? В начале! Надо отделить образование от религий и учить всех. У нас даже дороги создать не могут. Хорошие дороги те, что построили церуты. Корабли тоже они. Все, кто патриотично бил себя в грудь и кричали мы не хуже сделаем, даже деньги стырить как следует не могут. Тырят, прикрываясь патриотизмом. Вот сейчас только начали появляться люди с понимаем и соображением. Ты, например. Но вас ещё мало. Больше ничего не скажу. Может тебе доверить какой-нибудь государственный пост? Вон как у тебя здесь быстро и хорошо получилось!
   - Предложение заманчиво, но я отказываюсь. Я сама себе хозяйка. Подчинённых у меня мало и им немного надо. А если надзирать над чем-нибудь поставишь? Тебя слюной забрызгают, обвиняя меня, как ты говоришь в обрушении устоев, оскорблении значимости и в принижении патриотичности. Я и здесь-то, с трудом, избавилась от никчёмностей, а мерзость сама свалила, когда поняли, что я их притащу на эшафот, а не они меня.
   - Да, люди извращённые создания. Рождаемся неизвестно зачем, а уничтожаем не ради жизни, ну, хотя бы пропитания, пищи, а ради удовольствия получения ничтожного дохода, если он вообще возможен. Возвышаем свою ничтожную значимость в почти что религию. Похороны важнее покойника, свадьба нужнее любви, а внешность и одежда прикрывают внутреннюю пустоту. Когда видишь вокруг себя именно таких, перестаёшь их принимать за людей и жалеть. Поэтому я перестал их менять. Убираешь одного, на его месте, как плесень, вырастает не другой, а другие, так ещё многочисленнее, хуже, тупее, наглее чем был один предыдущий. По сравнению с ними он был скромняга. А жирные пингины? Птенцы пожрут всех, даже хищника! У тех, кто вылупляется из яйца нет точки насыщения. Ибо птенцы они - навсегда, даже если пахан уже старый и никчёмный, а гнездо разваливается!
  
   - Что объявился, герой пустыни? - Неприязненно встретил маршал Сорт, попавшегося ему в штабной палатке Соклота.
   - Мулы нужны!
   - Мы вам отдали половину. Вы их едите что ли? Доложить об успехах!
   - Тогда у меня жалоба!
   - Отвергается! - Сорт понимал на кого собирается жаловаться Соклот. - Если не справляетесь, могу заменить!
   - Как это заменить?
   - Очень просто.
   - Но...
   - Без всяких но. Отправляйтесь на борьбу с церутами и без победы не возвращайтесь. Сил у вас предостаточно. Если бы они были сильными, не пакостили бы, а плюхнулись и раздавили бы. Дежурный! Сообщите Колбоку, чтобы с той стороны переправляли только раненых и то после обследования санистром батала. Если шарят кидать в реку, пусть сами плывут.
   - А если...
   - Хочешь, чтобы самого плыть заставили на тот берег?
  
   Соклот вернулся из штаба злой и приказал начать марш. Оказывается, батал кривоглазого Горгена уже ушёл. Маршал его раскусил. Соклот, как и в пустыне, решил прикинуться раненым или больным. Если один раз сошло, почему бы ещё раз не попробовать? Не попробовал. Только теперь он понял почему к его войску так пренебрежительно относятся. Там, в империи, само присутствие на дороге порождало дисциплину, поэтому и передвигались один за одним. Здесь дороги не было и по лугу по еле прикатанной траве, то ли церутами, то ли ветеранами шли немногие. Желающих проторить собственный путь нашлось много. Поэтому валили толпой. Потому что казалось, что так быстрее. Не казалось - быстрее. Быстрее уставали. А когда пошли через лес, потянулись тонкой струйкой.
   Соклот ехал в телеге и постоянно оглядывался. Напади церуты - мало не покажется. Наконец догнали батал Горгена. Уже наступил полдень, но осень не такая жаркая. Горген пришёл, доложил, освободил место и отправился дальше. К удивлению Соклота тот ориентировался на следы оставленными баталами ветеранов. Соклота эти выводы заинтересовали. Тот показал следы мулов, лошдунов с телегами, скот и их навоз. Даже тычки в землю копий, на которые опирались солдаты. Соклот поручил отдохнуть, а сам отправился с Горгеном. Это не дело, когда в твоём войске, каждый сам за себя решает, а не военноначальник, кем пока ещё ощущал себя Соклот.
  
   Маршал был не в духе. Бурдугцы, на рыбацких лодках высаживались на острова, даже не убивали, а ранили всех, кто им попадался. Сделать это было нетрудно. Наблюдатели не таились, а комиссии по подсчёту и фиксации недвижимого имущества ходили, фактически, безоружной толпой.
   Вид раненых и измученных несших их носильщиков, выматывал не столько физически, сколько морально. Убитых хоронили на месте, поэтому никто, кроме командования, об общих потерях не знал. А раненым язык не отрежешь. Они сразу начинали нагнетать страсти, привирая настолько, что верить было нельзя, но можно, поэтому им верили, потому что проверить нельзя было, а опровергать глупо.
   Сорт устроил выездное совещание в бывшей столице церутов. Её правильное название мало кто знал, если вообще знали. Её называли и Цера, Церун, Церула, Церута, Церунат, Церулонь и ещё десяток подобных наименований, начинавшихся с це-. Це-це! - Заикнулся один из комбаталов.
  
   Разрушения оказались впечатляющи. Судя по всему, если это был и не самый большой город империи, то лучший. Пришлось долго пробираться через развалины. Понятно, что здания уже рушились сами, ведь сколько прошло десятилетий, но и такие останки впечатляли. Такого, даже в таком состоянии монументальности, не было ни в одном городе империи. Вот что значит торговля приносящая сказочные деньги, на которые воплощаются любые фантазии заказчиков. Когда они подъехали к берегу, то увидели бескрайнее море. Сорт хоть и видел его когда-то его в Сурепке, но мельком и внимания не обратил. Тогда интересовала только добыча.
   Ему, а может и некоторым другим, сразу пришла одна мысль в голову. Где же это пространство воды заканчивается и как выглядит противоположный берег? Маршал похоронил, причём без всяких почестей эту мыслишку и начал размышлять над тем, что делать. Укрепить развалины порта, поставить гарнизон? А зачем? Бурдугцы окружат его. Разместить войско? Места хватит где его укрыть, что при этом делать? Правильно что не полезли в дельту. Всему войску крантец, даже без бурдугцев. Потонут из-за этих приливов.
  
   Соклот догнал хитроумных ветеранов и теперь всё их войско полностью шло за церутами. Сколько их было так и не узнали. В один прекрасный день они исчезли. Дошли до реки шириной в несколько десятков шагов. На этой стороне есть следы, а на той - нет. Скорее всего у них здесь были лодки, на которых они и смылись. Это означало, что их было мало.
   Устроили совещание. Все высказались за то, чтобы прямиком идти в горы. Осенью в горах ещё ничего, но зимой? Ой-ё-ёй! Но в горы тоже надо как-то попасть. Раз речечка течёт налево, значит впадает не в Тант, а в Церуту. А Церута, как известно, вытекает из гор. Через день достигли и Церуты. Значительно уже Танта, но глубже и течение быстрее. Пошли вверх по течению, чтобы найти переправу. А вот и горы впереди. Впору было растеряться, но под ноги попался ещё приток Церуты и мостик деревянный и несколько за ним домов. Пустых. Хотели сжечь, но Дрызг не дал. Ведь вся земля церутов, их - ветеранов. Соклот хотел возмутиться, но подумав, не стал. А если отступать, и, не дай все боги, зимою? Ему что тоже вместе с солдатами в снегу лежать? Впереди снежные вершины и отроги замаячили. А вот и сама Церута. Широка, но мелка. Как и в неё впадающие реки. А вон и строения на том берегу. Тоже брошены. Последний мостик через ручей. Леса осенние пошли. Как тропу, дорогу здесь найти?
   Послали солдиков под руководством опытных бойцов. Ведь заплутают мальчики одни. Стоса и Армиса прикрепили к ветерану Ворду. Он не слишком жаждал лазить по лесам, но невдалеке замаячил Эксел. Он явно кого-то искал. Поэтому жажда поиска неожиданно обрушилась на Ворда. Все тропы закончились у этого леса. А, перед этим, следов на них было достаточно много, а теперь ни следов ни троп.
   С самого начала никто не сомневался, что церуты заманивают их в горы и готовят если и не ловушку, то пакость, но что означало это? Каждый шаг, поворот, подъём комбаталы ветеранов фиксировали в своих маршевых блокнотах. Причём не только записывали, но и зарисовывали. У очередного большого ручья или маленькой речки огородили пространство и выставили часовых.
   Надо было найти настоящий, а не ложный путь в горы. Так чтобы можно было подняться на вершину и осмотреть округу. Вершина достаточно пологой горки лежала по курсу, но к ней надо было как-то добраться. Этот лес напоминал хаотичную битву великанов. Ёлки, вырванные с корнями, обломанные берёзы и многолетний валежник. Самое удобное место для засады. Листва облетела, ветки обломаны, видно далеко, но в этом хаосе затаиться проще, чем где-либо.
  
   Ворд осмотрел экипировку солдиков и забраковал её. Пращи и камни отложил в стороны. Опробовал луки. Их забраковал. Только ножами остался доволен. Сам же снял железные доспехи, отложил в сторону копьё и меч и вооружился топором на длинной ручке. Стосу и Армису сам повязал платки на голову и только потом себе.
   Все остальные группы зриков давно ушли по своим направлениям, а они только что вышли. Ворд и сейчас не спешил. Долго смотрел на солнце, лес и еле просматриваемую, скорее угадываемую, вершину горки. Подойдя к лесу, долго и нудно объяснял, что и как делать, сигналы, которые следовало понимать и показывать. И! Ни слова! Вот в такой тишине они и вошли в лес.
   Наверняка глаза церутов присутствовали и здесь. Под ёлками ходить удобнее. Там нет травы, что хватает за ноги. Ветер разнёс пожелтевшие листья по округе, покрыв поверхность леса. По интенсивности желтого было ясно, где трава, кусты. Валежник не так желтеет. Исходя из интенсивности цвета, они и двигались вперёд. Быстро двигались, но листва закончилась и начался бурелом. Скорее всего это было несколько буреломов и в разное время. Среди них - прогалин, были островки, острова, да и массивы целого леса.
   Они быстро уставали, перелезая, обходя поваленные деревья, их сучья и корни с землёй, стоявшие как стена. Засохшие ёлки помогали держать направление. Тут на их пути стало болото. Камш уже распушил свои коричневые султаны. Пришлось идти в обход. По бурелому, хоть и медленно, но идти можно быстрее, чем около болота не только зигзагами, но и возвращаться назад. Вот где гора мороки! А солнце уже начало спускаться вниз! Ворд в очередной раз перескочил какую-то длинную яму, но у ребят уже не хватило сил выбраться из неё.
   Ворд повернулся, протянул им руки и машинально огляделся. Местность показалась знакомой. Складывалось впечатление что он уже здесь был. Был! Был, но не замечал! Это не яма среди склонённых деревьев! Это тайный путь. Он скользнул в яму и присел. Вытащил длинный нож и начал медленно осматриваться. А здесь, недавно, кто-то шёл. Ворд молча показал рукой направление и, пригибаясь, чуть ли не побежал к окончанию ямы, за которой ему сигналил просвет между деревьев. Если идёшь поперёк, то и не заметишь этот тайный путь. Они вышли к скале, на которой виднелась проложенная, утоптанная тропинка.
   Подниматься по ней не стали, сразу увидят. А так, можно рядом пройти и не заметить. Ворд оставил метку. Они начали возвращаться. Он поручил Стосу и Армису так наносить метки, чтобы их было видно только с той стороны, куда они идут. Последние шаги они уже делали, когда солнце закатилось за гору и навалилась темнота. Помогали только отблески костров за оградой из кольев, да гул множества голосов.
   Все ужинали, но Ворд, со своими помощниками, прошёл сразу к комбаталу Фелису и доложил. Фелис, Дрызг и Гвоз только начинали ужинать в палатке Фелиса. После доклада они пододвинули свои котелки пришедшим, а сами ушли к Соклоту.
   Вернулись довольно поздно. Мальчишки так и заснули в палатке Фелиса, растянувшись прямо на полу. Ворд принёс их подстилки. Фелис не обязан был посвящать Ворда в состояние дел всего войска, но сделал это. Он был опытный командир и знал, что если не каждый солдат должен был знать свой манёвр, то хотя бы знать манёвр всего войска обязан.
   Оказалось, что нашли под завалами леса старую дорогу на вершину впереди видневшейся горки. Чтобы её расчистить ушло бы несколько дней. Дорога привела бы к горке, но не к поселениям церутов. Одно из поселений как раз и располагалось на горке, но из-за бури, разрушившей его, люди ушли. Когда - неизвестно. Та группа, что там побывала, определить не смогла. Всё настолько заросло, что развалины нашли лишь потому, что запнулись за них. Церуты, судя по всему, рассчитывали на то, что легионеры расчистят дорогу, чтобы потом вернуться на горку. Так бы и сделали, но тайная тропа изменила планы.
   Решили пройти тем путём, что прошёл Ворд и подняться как можно выше. Расставить вдоль всей тропы караулы и засады. Остальные солдаты прочистят узкую щель в завалах. Она уже заваленной дороги и гораздо короче. Выделить каждому легионеру по два шага очистки трассы, моргнёшь три раза и тропа будет создана. Лошдуны что с телегами, что без, не пройдут ни по ней, ни по тропе что в горах. Мулы смогут. Поэтому всех раненых и солдиков решили отправить обратно вниз к Танту. Это не только лишние рты, но и обуза. Таких набралось около двух сотен и у большинства проблемы с ногами. Командиром уходящих назначен Гвоз. Ребята сделали своё дело. Нашли старую и тайную дороги. Двое, из-за собственной невнимательности, напоролись на острые сучья и скорее всего умрут. Четверо лишились глаз. Сколько повреждено ног - не считали.
  
   Ворда такой расклад устроил. Подростков забрали, рубить сухие деревья не придётся. Утром после завтрака одни начали обратный путь в долину, а два ветеранских батала, сквозь завалы начали пробираться по пути проложенному Вордом.
   До тайной дороги прошли быстро. Не надо было рыскать и метаться. Очень помогли заметки-зарубки ножами, оставленные солдиками. Скальная тропа вела вверх и вверх, виляя и огибая выступы. В нескольких местах камень был вырублен. В других тропа кренилась в ущелье. Эти места ограждали верёвками и ставили усиленный пост, который будет помогать перетаскивать и мулов и солдат.
   Скала всё ещё стремилась вверх, а тропа на ней закончилась площадкой. Невзрачной, покатой. Но вместительной. Пометилось семеро и один мул. Это был гребень скалы, торчащей на границе двух пространств.
   - Смотри! Сколько тут селений! - Покосился Дрызг на Фелиса.
   - Надо было проехать вдоль реки, а не топать по первой попавшейся тропе! - Поддержал его Фелис. - Здесь спуска нет! Тогда зачем всё это?
   - Наблюдательный пост был! - Предположил Момид, ртумистр Ворда.
   Тут на площадку взобрался сержан Ебнун, чуть не столкнув своего командира в пропасть. Того успел удержать Ворд, опёршийся спиной на скалу. Ебнун доложил Дрызгу, что по его распоряжению пошли в другой конец тайной дороги среди деревьев и она вывела на старую дорогу, именно дорогу, которая спускается, а потом поднимается в другой долине. Все поспешили поскорее убраться из этого опасного места, забыв мула. Но он не забыл себя и начал громко орать.
   - Давай, помоги ему! - Приказал Фелис Ворду.
   - Сбросить?
   - Спустить! Съесть успеем! Эй! Вы: раз, два, три, четыре. В помощь ему! - Показал Фелис на Ворда. - И крикнул вниз Дрызгу. - Чокнутому в крыльях доложи, что дорогу нашли, а я всех твоих отсюда заберу, чтобы не толпились. А то крыльями замашет от обиды, что мы сами тут, а не он там!
   - Ладно! Ты сильно его не обзывай. Всё-таки с ним лучше, чем с Васькисом или Сортом. Мы сами себе, почти хозяева. Надо хотя бы делать вид, что он главный, а не ты!
   - А почему я главный, а не ты?
   - А ты на два года раньше стал комбаталом, чем я!
   - Вот хитрец! Тогда я тебе отомщу. Продовольствие и мулов отправишь в первую очередь!
   - Ладно!
   Фелис посмотрел на Ворда.
   - А ты чего здесь?
   - Вы же путь перекрыли! Ребята подняться не могут!
  
   - Что там Кпьенн? - Встретил его у входа в свою резиденцию Счетн. - У меня сейчас приём, поэтому говори быстро.
   - Я на ходу! Они, как я и говорил, послали три-пять тысяч сторонников Жулина, усилили их двумя баталами ветеранов. Они зашли не туда, куда мы планировали. В долину завалов!
   - Мы разве туда их заманивали?
   - Они от реки пошли в другую сторону. Им надо-то было сделать сто шагов в другую сторону и, широкая дорога ведёт прямо к стене. Сейчас спускаются в долину уступов.
   - Они нашли там тайную дорогу поперёк долины?
   - Да! Теперь эта вся орава пойдёт в обход. Когда они подойдут к стене, понять невозможно. Но есть и хорошие новости. Мы там перехватили их обоз, который спустился к Церуте, там пацаны и раненые. Сто двенадцать телег и лошдунов. Из них только возчики и подростки здоровые, остальные, в большинстве с разбитыми или проколотыми ногами. Отобрали сто шестьдесят семь наиболее сильных и отправили на работу в тоннел. Остальных вывели в долину Танта и оставили там. Пусть сами ковыляют. Главного у них ртумистра Гвоза, тоже оставили с ними. Он, как и остальные видел, по какой дороге мы уводили пленных. Только он может внятно объяснить где эта дорога. Он старательно запоминал приметы.
   - Ты там был?
   - Конечно! В империи меня знают. При этом Гвозе, прибыл посыльный, который громко доложил, что все остальные, чтобы не умереть с голоду, сдались в плен. Я ему ответил, что кормить мы их будем до тех пор, пока не закончится их собственное продовольствие. Потом, отрежем им головы и отправим в их главный лагерь на Танте маршалу Сорту. Кроме того, у нас сбежал один лошдун и, так не удачно, запутался упряжью в кустах прямо на дороге.
   - Надеешься, что этот Гвоз воспользуется им?
   - А что остаётся им делать? Сорту придётся принимать быстрое решение. Кроме того, есть сведения что в Сурепку отправлено несколько обозов с продовольствием, деньгами, палатками, инструментами.
   - Предлагаешь направить наши церуты с под видом бурдугцев? Хорошая идея. А после этого, отправь их в Этурию.
   - Этерию. Там у них тоже город на берегу. Понял идею. Пусть считают, что бурдугцы не будут сходиться в битве в чистом поле, а будут подло нападать!
  
   - Что такое? - Кочой, облачённый в одежды святого Янария, в праздник святого Янария, в связи с получением святости Янарием и исторгаемости благости из-за этого получения, тихо спросил Луя, нервно дышавшего за его спиной.
   - Бурдугцы утром напали на Сурепку! - Еле сдерживая себя, и, как считал сам, достаточно тихо, ответил командарм империи узурпатору. Но этот шёпот услышали все и, некоторые даже вздрогнули, скорее не от новости, а от нарушения процедуры проведения святости, исторгаемости благости и плачущей елеем каменной статуи Янария.
   - Жди! - Кочой щёлкнул пальцами. Митрохун, проводивший церемонию и застывший с поднятой рукой, незаметно кивнул.
   - Ну, и всё такое! - Быстро он завершил, недавно начатый процесс волшебства.
   Скульптура осветилась пламенем за головой Янария, дым быт тонкий, прозрачный, пропитанный благостью приятных запахов, а из скульптуры произошёл мощный выброс елея, забрызгавший всех окружающих. Кто-то резко дёрнул клапан. Если те, кто вдохнул дыма, а они старательно, даже под ногами других проползали к статуе, сразу веселели, зрачки у них расширялись и они начинали бормотать никому не понятные псалмы, то те, на кого упали капли елея падали от радости оземь, стукались о неё головой и радостно вопили, при этом они так выворачивали свои шеи, но не ломали их, пытаясь увидеть завистливые выражения лиц тех, кому такой халявной елейности не досталось.
   Кочой сдёрнул с себя синий островерхий колпак с прорезями для глаз, покрывало в виде халата. Храмовые служки сразу подхватили их, а узурпатор прямо в золотом венке, изображавшего злобных мей, вышел через пастырскую дверь на улицу.
   - Ну? - Нетерпеливо спросил он, застрявшего в этом проёме, Луя.
   - Это был целый флот. Они даже не разгружали обозы. Загоняли с телегами прямо в цераты. Заодно ограбили все лавки на портовой площади, а казначейство сожгли.
   - Сколько?
   - Что сколько? - Поморщился Луй. Его грудную клетку сжало и ему было тяжело говорить.
   - Цератов!
   - Две дюжи!
   - А бурдугцев?
   - Кто же их считал! Всем казалось, что они везде! Они не остановились на лавках и обозах. Прошли по самым богатым домам на проспе Вей. Всё выносили, даже посуду и половые тряпки! У одного дома вырвали железную ограду!
   - А пленных взяли?
   - Десятка три женщин. Сейчас уточняют.
   - Тогда это бурдугцы. А то у меня закрадывались сомнения. Казалось, что это церуты под них шарят. Но почему не брали мужчин?
   - Так цераты были забиты под завязку. Еле от причалов отваливали.
   - Простим им такое милосердие. А что наш гарнизон?
   - Крепость осталась цела.
   - Какие они молодцы. Хоть недостроенную крепость отстояли. - В этих словах Кочоя была неприкрытая ирония, но Луй, боровшийся с дверной коробкой, не уловил её. - Это всё?
   - Сожгли казначейство.
   - Брендя! Им гроссу не нужны, а тем более бумажные казначейские обязательства. Они поэтому и пошли грабить богатые дома. Ты так весь храм разнесёшь! Выползай обратно. Шредер! - Позвал Кочой замначальника службы безопасности дворцовой стражи.
   Шредер, хоть и состоял во дворцовой страже, но стоял особняком. Он был надзирателем всего над чем возвышалась Федура - тотемная кошка справедливости и закона с повязкой на глазах и выпущенными когтями. Суд, прохерский надзор, следурские расследования. Шредер неожиданно восстал перед Кочоем как из пепла Феникс.
   - Дорогу в Сурепу перекрыть. Всех, кто выезжает, шмонать даже в заднице. Хватать всех, у кого много петушков и гроссу. Руководителей казначейства в кандвалы, под усиленной охраной доставить сюда. Пищу для них привезти отсюда. Если не нападут, то отравят. У кого найдутся казначейские расписки, не важно на сколько, получить объяснения и держать в крепости до окончания расследования. Дело пусть ведёт... этот... следур Крабон.
   - Он же...
   - Да, тупой. Зато тщательный.
   Шредер развернулся и побежал выполнять указание. Кочой поднял ногу, чтобы шагнуть в карету, накрытую тканями сине-белых цветов святого Янария, но тут снова появился Луй. Между указательным и большим пальцами, как две палочки для жребия были зажаты скрученные бумажки.
   - Срочные сообщения! - Рявкнул Луй на весь двор.
   Все замерли, а некоторые машинально согнулись, как бы прячась от горизонтального пролёта меча. Кочой продолжил движение, забрался в карету и удобно устроился в своём кресле. Луй же просто засунул голову в проём, распахнутой двери. Под долгим взглядом узурпатора его взгляд замелькал от одной бумажки к другой. Так и не разобравшись в них, он протянул ближнюю.
   - Это что? - Кочой не протянул руку, чтобы взять её.
   - Сообщения: одно от маршала Сорта, другое от нашего агента от церутов.
   - Эти сообщения доставлены одним глубем? - Недоверчиво спросил Кочой.
   - От церутов пришло к полудню, а от Сорта только что. Но говорят они об одном.
   - Не тяни, понимаю, что плохие вести!
   - Сорт, по нашему указанию, направил на церутов вояк Жулина, усиленных двумя баталами ветеранов. Удалось вырваться небольшой горсточке. Остальные, даже не приняв боя, сдались в плен.
   - Как они могли? - Без всякого гнева спросил Кочой.
   - Заблудились.
   - Правильно сделали. Надеюсь Сорт теперь знает куда направить всё войско?
   - Всё?
   - Да. Стоять у дельты Танта - тратить ресурсы и создавать в войсках упаднические настроения. Бурдугцы не придут.
   - Они испугались нашей мощи?
   - Возможно. Острова им занимать бессмысленно. Тогда они, а не мы будут проедать свои ресурсы. Выйдут с островов - напорятся на наши легионы. Лучше по чуток, но постоянно грабить, чем они успешно и занимаются. Обратно возвращать легионы вредно. Нам нужна одна на всех победа! Мы за ценой не постоим! Церутов не истреблять, а брать в плен. Это будет наша главная добыча. Мы покажем, даже на ярмарках, во всех городах, а потом они нам будут строить дороги, мосты и цераты. Только назовём их по-другому.
   - Как Великий Пах?
   - Сейчас не столь важно! Сначала победи их! Пусть выступают немедля. Пока ещё у наших вояк в плену есть силы и желания освободится. Подослать к ним несколько наших, как бы перебежчиков, с планом восстания. Сорт атакует снаружи, а эти изнутри! Иначе... сам знаешь, как с предателями у нас поступают!
  
   - Ворд, а Ворд! - Кто-то осторожно дёрнул его хламиду сзади. Тот резко обернулся.
   - А вы чего? - Удивлённо уставился он на Стоса и Армиса.
   - Можно мы с тобой будем? - Теперь тоже жалобно попросил Стос.
   - Вы что в песочнице играете? Вы дезертировали! Бегите обратно, за это казнят!
   - Мы не дезертировали, а сбежали из плена.
   - Какого плена? - Комбатал Фелис слышал их разговор, но делал вид, что не слышит. Поэтому он повернулся и спросил.
   - Нас церудуги эти поймали, как только к реке подошли. Они в камнях прятались. Они захотели одного лошдуна, привязанного к телеге, оседлать, а тот вырвался и убежал. Пока все за этим смотрели, мы тоже как лошдун.
   - Тоже что? - Не понял Фелис.
   - Убежали. Они отобрали одних, связали и с частью телег увели. Остальных, под своей охраной, отправили через реку.
   - Голыми! - Добавил Армис. - Всё забрали, даже лохмотья. Мы сюда и рванули, пока вы не ушли.
   - Ну, что? - Совершенно спокойно посмотрел Фелис на Момида ртумистра второго рту его батала. - Ловушка захлопнулась, как мы и предупреждали.
   К ним подошёл запыхавшийся Дрызг.
   - Что я вам скажу! - Было начал он, но Фелис прервал его.
   - Скажи это тому, у кого крылья из головы растут. Нас окружили, обоз захвачен.
   - А ты откуда?
   - Птух прокаркал или свистнул. Я предупреждал, что это ловушка. Теперь только вперёд, в смысле в обход. Еду можно растянуть, дров достаточно, мулы ещё живые. Надо обратно к реке пробиваться.
  
   Прибежал посыльный от Соклота и позвал всех на совещание. Странное было совещание. Около Соклота в шлеме с крылышками, поместились комбаталы, причём в два ряда. Ртумистры, один за другим стояли на тропе. Соклот прочёл ехидное выражение на лице Фелиса и повернулся к нему спиной.
   Большинство командиров были согласны с Фелисом, что надо бы построить лагерь у реки и ждать наступления церутов, а не лезть неизвестно куда, но тогда промолчали. Промолчали и теперь. Впереди горы поднимались ступеньками. Деревья были редкими, а на широких ступеньках находились и небольшие озёра.
   - Самый зоркий зрик, залез на самую высокую вот эту вот...
   - Ель! - Подсказали ему.
   - Да! - Согласился Соклот. - Увидел вон там много крыш! Мы на верном пути друзья.
   - Это не совещание! - Буркнул Дрызг, посмотрев на скептическое выражение лиц и Фелиса и Момида стоявшего первым, среди ртумистров, на тропе.
   - Почему? - Недовольно встряхнул головой Соклот. Момиду даже показалось и что и крылья на шлеме сделали взмах, пытаясь взлететь.
   - Совещание - это когда советуются, а не когда раздают указания.
   - Советуй! - Сделал полшага назад Соклот.
   - То, что спускаемся вниз, в эту щель - правильно. Враги, пока ещё не знают, что мы предпримем, но пробиваться надо вниз, к реке. Там ровная местность, нас больше и в этом сочетании наше преимущество. - Несколько запинаясь произнёс Дрызг. Он, как и большинство других командиров, не любил перечить начальству. Строптивостью отличался только Фелис. Он давно уже должен быть легиондором, но судя по всему, навсегда застрял в комбаталах.
   - У нас есть особое распоряжения маршала Сорта! - В спину Соклоту произнёс Фелис. Тот негодующе повернулся к нему. - Если наше мнение не совпадает с вашим, действовать по своему плану!
   Дрызг удивлённо посмотрел на него. Сорт ничего такого не говорил, но промолчал.
   - Других мнений нет? - Обвёл взглядом всех присутствующих Соклот.
   Мнения может и были, но вылезать наружу не хотели. Поэтому командиры смотрели в разные стороны.
   - Раз так! - Усмехнулся Соклот. - Фелис со своими, пусть делает по своему плану, остальные - за мной!
   Дрызг хотел было сказать, что Фелис говорил за обоих, но понял, что уже поздно, Соклот начал спускаться вниз, а все остальные разошлись по своим подразделениям. Не всегда молчание золото, даже серебро, да и, вообще, пусть даже самая малая ценность. Он, даже не взглянув на Фелиса, не попрощавшись с ним, побрёл к своим. Фелис пожал плечами и отдал приказ Момиду, что их батал будет спускаться следующим за штабом соединения. И прошептал ему на ухо несколько указаний насчёт мулов. Он подошёл к Ворду.
   - Бери эту малышню и по этому оврагу или как он там называется и идёте в обратную сторону. Где-то эти заросли должны закончиться. Мы оттуда должны вылететь кучей, строем и, под защитой мулов, добежать до реки. Мы постараемся по максимуму, нагрузить наших мулов кольями, чтобы переправившись, соорудить ограду. Поэтому разузнайте всё и не попадитесь.
  
   Среди ста шестидесяти семи пленных был и Эксел. Только теперь, со связанными за спиной руками, он понял, что переиграл себя. Зашарил под раненого, отдал санистру пару груссу и тот его царапину раскровянив и объявив разрывом, крепко замотал. Зачем санистру понадобились деньги в горах, он и сам не знал, но из-за раны оставил сандали Эксела у себя. Это было правило, что с тех, кто не мог идти, обувь забирали. Это делалось для того, что по прибытии в тыл, перевезённые лежачие не могли уйти и смешаться с другими.
   Если рана оказывалась не тяжёлой, как и было у Эксела, то это считалось дезертирством со всеми вытекающими из этого последствиями. Поэтому он, на оставшиеся птушки выкупил старые, настолько рваные сандали, в которых и ходить-то нельзя было, только шмыгать и, когда обоз скрылся из видимости провожающих, нацепил их на ноги. Когда церуты остановили обоз и, узрев сандали на грязных ногах, даже не рассматривая рану, затолкали в кучку пленных, где ему сразу связали руки. Гвоз, увидев это, свои сандали снял и вымыв остатками воды ноги вытер их своим плащом, да ещё им вокруг ноги замотал. Его среди раненых оставили. Вот несправедливость-то какая! А ведь не предашь его, себя-то этим теперь уже не спасёшь.
  
   Их вели очень и очень долго всякими извилистыми тропами и по осыпям из камней. Привели к тёмному входу в пещеру. Охрана у входа знала дорогу назубок, поэтому спокойно вела их в полутьме. Только изредка, в самых тёмных местах горели факелы, в других местах освещение было через дыры в стенах.
   Вели их несколько дней. Отвязывали одну руку, давали в неё кусок лепёшки и кружку воды. Естественные надобности справляли сразу после еды и питья. Кто не успевал, ходил в одежду, если она у него была.
   Даже их охрана устала сопровождать. Наконец их подвели к решётке, за которой около двух десятков человек, пробивали в скале ход высотой в два человеческих роста и шириной в четыре. Но эти размеры были условными. Когда их вели, тоннели были и шире и уже и выше и ниже. Как порода обрушалась, таких размеров ход и был. До уровня колена был пробит ход наружу, из которого просачивалось светлое пятно, но не будущее. Это означало, что снаружи был день.
   В глубине этого тоннела у самой дальней стены горел костёр, над которым висел котёл, закрытый крышкой. Из одежды у узников были тряпки закрывавшие гениталии и старые истоптанные сандали. Вдоль решётки стояли бочки с водой и прикреплёнными к ним цепью кружками. На камнях сидели трое стражников у которых были очень короткие копья с рукоятями. Пленных за решётку запускали по одному, развязывая руки. Новые пленники столпились вокруг старых, но те не прекращали свою слаженную работу.
   Одни сверлили бурами породу, другие разбивали кирками перемычки между высверленными отверстиями, третьи туда забивали клинья валдами. Наконец порода начала трескаться. К клиньям забили длинный клин, больше напоминавший короткий лом и начали бить по нему с двух сторон, как бы раскачивая его в отверстии. Послышался треск породы и кусок камня выпал вниз. Его разбили ещё на несколько кусков, засунули в отверстие и деревянным поршнем вытолкали эти куски наружу.
   - Видели? - Двое из камнеломов подошли к бочкам с водой, зачерпнули и не спеша выпили. Один из них подошёл к новичкам и предложил сразу раздеться, иначе вся одежда через несколько дней изорвётся и гениталии укрывать будет нечем. - Будете работать в пять смен. Быстро делитесь кто, чем будет заниматься. Одна команда за одну смену должна пройти восемь шагов. Начинать лучше сверху. так легче и удобнее. Видите, как у нас? Верх рубить полукруглым. А потом колотить сверху вниз. Сил меньше тратите, а они вам очень пригодятся. Смена работает до тех пор, пока норма не выполнена. Все будут ждать, пока бригада не выполнит норму. Поэтому чем быстрее сделал, тем больше отдыхаешь.
   - А вы почему в одну смену? - Кто-то очень неприязненно выкрикнул из толпы.
   - Остальные умерли! - Ответил рабочий приподнимая крышку котла. - Костёр здесь специально горит. Освещает и от него камень трескается. Костёр пододвинул в сторону, горячий камень водичкой полил, он и треснул. Сверлить и клинья забивать легче.
   - Делитесь и пробуйте, кто что будет! - Рабочие аккуратно сложили инструмент на камни и потянулись к бочкам. Один из них протянул руку за решётку. Ему в руку вложили кусок мыла. Он начал поливать себя и мыться. Его примеру последовали ещё несколько. Остальные только умылись.
   - А вы чего не моетесь? - Удивился Эксел.
   - У нас одежды нет, а у них осталась. Триста двадцать две смены отбыли здесь! Вот она - скоро свобода!
   - Вас отпустят?
   - Да! Из-за вас восемь лишних смен переработали. Теперь мы свободные церуты. - Все инструменты они вынесли за решётку.
   Подъехали четыре телеги с лошдунами. На них привезли воду и десяток стражников. Старые рабочие наполнили водой опустевшие бочки и вышли за ограду. Кто-то начал рыться в телеге, отыскивая свою одежду. Остальные, вместе с приведшими смену конвоирами, начали усаживаться на телеги.
   Из темноты вышел высокий человек. Даже то, что он в меховой накидке, разглядеть было сложно, а уж черты лица и возраст тем более.
   - Вопросы есть? - Спросил он новичков за решёткой.
   - Почему с нами обращаются как с рабами, а не как с пленными?
   - Хороший вопрос и достойный ответ. Если среди вас есть ветераны, то значит, что они побывали на островах дельты Танта, выбирая или жилище и кусок земли.
   - И что?
   - Значит заметили, на некоторых островах никаких домов нет. Хотя эти острова гораздо более удобные, по всем параметрам, чем те острова, на которых дома стоят. Так вот, там, где домов нет - это наши кладбища, где мы захоронили остатки погибших. Вам-то всё равно где селиться, а нам - нет! И вам не дадим. Поэтому вы здесь. Не могу сказать, что вы забыли, потому что и вы не знали, за что покарали часть нашей, тогда нашей империи. Мы служили верой и правдой, но легионы империи нас уничтожили. Выжила только малая часть. Никто не знает, за что такое наказание свалилось на нас. Везде говорят и пишут, что мы враги, но нигде не сказано почему. Когда нас, оставшихся живыми зимой, загнали в горы мы ели мёртвых. Вы не те солдаты, которые нас убивали, но солдаты той империи, что убивала нас. Вы тоже будете есть своих мертвых.
   - Как это вы нас заставите? Мы и работать не будем.
   - Кто это сказал?
   - Ну я! Мы не солдаты империи, а её врага, претендента на престол Жулина. - Вышел из толпы, судя, по его словам, солдат претендента Жулина.
   - Нам без разницы. Вы к нам пришли, а не мы к вам. Когда есть захотите сообщите. Знаю, что вы голодные, и хороший кусок мяса не помешает. Вас много и всем может не достаться. - Высокий протянул руку.
   Ему вложили доску поперёк которой была изогнутая железяка. Он приподнял её на уровень глаз. Что-то стукнуло, а тот, кто стоял впереди всех, рухнул на решётку. К нему подошёл стражник и что-то выдернул из груди. В таком полумраке рассмотреть было нельзя.
   - Э! А мясо где?
   - Да вот оно! - Толкнул стражник ногой повисшее на решётке тело. - Привыкайте! Мясо будет только такое!
  
   Обитые железом колёса медленно застучали по камням. Когда они отъехали слишком далеко, чтобы их услышали, высокий похлопал по плечу одного из рабочих.
   - Спасибо ребята. Хорошо получилось. Пусть привыкают.
  
   4.
   Заброшенная дорога не так проросла порослью и по ней, хоть и зигзагом, достаточно удобно было спускаться вниз. Там, у подножья горы она пересекала русло ручья. Берега ручья напоминали ванну. Такие же крутые и глубокие. По ширине русло были меньше чем по глубине, но и эта ширина позволяла идти по трое, причём рядом с мулом. Сверху русло казалось сухим, но вода позволяла себе гулять между камней. Первыми это поняли мулы и начали подлизывать её. Заметив это - и солдаты.
   Они начали набирать воду во фляги из сухого тыка. Они не искали воду, а просто выкапывали ямки, где она и скапливалась. Фелис стоял на дороге и ждал батал Дрызга. Ему было муторно.
  
   Соклот, после отделения от его войска батала Фелиса, наоборот приободрился и стал называть свой отряд исключительно легионом. Дрызгу тоже было не по себе. Увидев ждущего его Фелиса, подошёл к нему.
   - Сам придумал, насчёт указания Сорта?
   - Да. Пошли со мной! У нас есть шанс вырваться.
   - А потери?
   - У нас же не манёвры, когда победившие и проигравшие вместе идут на обед. Я один, ну есть шанс, а вдвоём - уверенность.
   - Массой задавим?
   - И массой и несколькими ударными направлениями. Так они отслеживают нас и быстро перемещаются вдоль реки, пока в горах корячимся и устаём. Если ударим четырьмя клиньями, у них сил не хватит. Их меньше чем нас.
   - Ты ничем не рискуешь. Своё ты уже переслужил и карьеру не сделаешь, а у меня ещё есть шанс.
   - Не здесь и не с теми. Мы не умеем воевать, потому что не воевали. А подавление восстаний безоружного народа против глупости или жадности наместников - это не война. Нас хоть и называют ветеранами, но какие мы ветераны? Мы не готовы ни умирать, ни убивать.
   - Ты прав, но я с тобой не пойду. Я лучше бесцельно поброжу по горам, может где-нибудь и свезёт. Сорт бурдугцев победит и за нами придёт.
   - Сам-то в это веришь?
   - Нет, но другого ничего не остаётся. Желаю тебе удачи. Пусть боги будут на нашей стороне!
   - Пусть будут! - Они обнялись.
  
   Дрызг начал подниматься из русла ручья, а Фелис пошёл вниз, по его течению. Они шли долго, пока сверху им не свистнули. Это оказался Ворд возвращавшийся из разведки. Цепляясь за корни он и Стос с Армисом спустились вниз. Пока они спускались, Фелис собрал вокруг себя ртумистров чтобы те слышали из первых уст.
   - Если бы мулы не орали, мы бы не заметили вас и прошли мимо. - Первым делом заметил Ворд. - Да и то пришлось поискать. Дошли до реки. Вроде и видно, что никого, но кажется, что кто-то есть. Долго наблюдали.
   - А они вас! - Сообщил кто-то из ртумистров.
   - Вполне вероятно. Они могли сидеть за соседним камнем или кустом.
   Фелис оглядел собравшихся.
   - Мы ушли далеко от наших, кто не хочет, может догнать батал Дрызга и вступить в него. Понимаю, что умирать нет желания, поэтому предоставляю выбор. С остальными мы будем прорываться. Делаем подвижный клин. Колья на мулах поднимаем с одной стороны остриём вверх. Мулов связываем десятками и ставим с внутренним нахлёстом. Как у шишки. При выходе к реке стороны будут расходиться и перед нами будет щит из кольев. Мулов уложить на землю - готовая стена. Помните уложение номер двенадцать? Между щитов останется просунуть копья - пусть атакуют.
   - А если они не станут нападать?
   - Вот это самый сложный момент. Это только дурак побежит в атаку через реку. Церуты, явно не дураки.
   - Значит мы?
   - Да. Время на их стороне. Поэтому предлагаю этим стеновым клином на мулах не останавливаться, а переходить реку. Как только переходим её, клин, спереди, расходится и мы бросаемся в атаку, а сзади сгоняем мулов и они, уже сзади, образуют стену.
   - Все не поместимся.
   - Нам трёх рту достаточно. Как только церуты бросаются на нашу ходячую стену, то остальные рту бросаются на них с флангов. Местность там ровная, а мечи у нас острые.
   - Что в лоб, что по лбу, синяки будут. Я за! - Сказал Момид. Остальные промолчали, соглашаясь с этим.
   - Тогда вперёд! - Подытожил Фелис и прошёл вперёд.
   Всё шло хорошо. Клин из кольев получился плотный. Шёл ровно, с одной скоростью. Вот что значит мулами управляли ветераны. Но у того берега остановились. Не только застряли. Мулы и солдаты, под прикрытием кольев начали падать. На дне лежала сеть, цеплявшая за ноги. Фелис чуть не напоролся на остриё кола, который упал перед ним. Он посмотрел в щель. Прямо напротив него из кустов выкатили метательный станок. В полукруглом углублении ствола дерева лежал каменный шар упиравшийся в кожаную сумку. Чья-то рука поднялась и стукнула деревянным молотком по клину. Клин выскочил, а ядро полетело в них, запутавшихся в сети и барахтавшихся в воде. Фелис машинально пригнулся. Ядро, чуть не задев его плечо, принялось скакать по головам и телам бойцов сзади. Сбило несколько мулов, тащивших стену кольев и утонуло в реке. Вода побагровела и раздались стоны и вопли раненых. Второе ядро пробило брешь с другой стороны. Снова вопли, ругань, стоны.
   - Отходим назад! - Успел крикнуть Фелис. Что-то ударило его в шлем и он упал в воду.
  
   Очнулся оттого, что его кто-то сильно лупил по щекам. Голова гудела, но он открыл глаза, которые застилала пелена. Какой-то человек с двумя головами и четырьмя руками нависал над ним. Наконец эти двое как-то соединились, но не совсем. Это оказался сержан Гогис. Заметив, что глаза Фелиса задвигались, сержан поднял свои вверх и пробормотал: "Спасибо боги, что не оставили меня одного".
   Фелис приподнял голову. Какая-то лужайка между камнями. Гогис, затравленно оглядывающийся и десяток мулов с поклажей, выискивающие травинки в песке.
   - Теперь ты слушай мои команды! - Наклонился к его уху сержан. - Мы с тобой прорвались. Благодари этих удалых парней! - Кивнул Гогис на мулов. - Мы оставим их здесь, хоть они героически нас и спасли, но могут по глупости и предать. Я тут кое-то собрал в их мешках. Даже если не можешь встать, вставай и пошли отсюда. Пока они добивают и сортируют наших, надо уйти отсюда подальше.
   Гогис вручил ему копьё, чтобы Фелис опирался на него. Одну котомку закинул Фелису на плечи, вторую на себя. Они, по реденьким кустам начали отходить от реки. Когда им встретилась кучка разнокалиберных ёлок, спрятались там.
  
   В Укронаде проходили очередные ристалища, посвящённые обладанию Янарием святости. В финал вышли понты Хром и Никел. На финал съезжалась вся знать: и старая и новая. У женщин из этой категории имперунов, было своё, неофициальное ристалище. Они мерялись каблуками и шляпками. Их мужья делали ставки на ту или другую сторону. В этот раз в цене рос Никел. Почему-то многие считали, что Хром устарел и не сможет показать всех своих возможностей.
   Ещё до начала все обходили ложи, здоровались, пытались выяснить кто на кого поставил, вели долгие, но непринципиальные разговоры о погоде и о том, кто и что приобрёл к сезону дождей.
   Ёпаль стоял у самого барьера и просматривал сводку ставок. Сам он никогда и нигде ставок не делал, но всегда говорил, что делает, чтобы не отличаться такой странностью от других. С бокалом чистейшего золотистого вина к нему спустился Злотув.
   - На кого поставил? - Игриво спросил он.
   - Как все, на Никела.
   - А ты уверен...
   - У Хрома больше шансов.
   - А у нас? Время, как песок утекает незаметно. Мы не можем ждать, когда Кочой скончается от естественных причин. Мы подготовили четыре покушения и ни одно не состоялось!
   - Боги оберегают?
   - Это твоя шутка или цинизм?
   - Злотув, я и так как на иголках. Я устал придумывать причины почему я постоянно оказываюсь там, где и Кочой! Он ушёл сразу после начала службы. А я чуть не столкнулся со Шредером, когда он выбегал со двора храма святого Янария. Что происходит чего мы не знаем? То, что бурдугцы разорили Сурепу - это обычное дело раз в десять лет, но что ещё? Или я схожу с ума или Кочой начал молодеть!
   - И тебе кажется? Не дёргайся. Ходят слухи, что в дельте Танта у нас огромные потери. Церуты чуть ли не легион разгромили. Прислали в подарок Кочою десятки мешков с отрезанными головами наших легионеров. Сорт в панике, а Кочой в бешенстве. Он слишком долго правит и почти всем надоел. Империя устала от него. Наши ряды множатся. Чтобы тебя успокоить, но ты ему даже взглядом не показывай, что знаешь про него, к нам присоединился Сковорц.
   - Да это же ещё та дристь!
   - Главное не вспугнуть его. Все храмовые служки под ним ходят. Бутер - начальник дворцовой стражи, тоже принёс мне присягу, но начальник службы безопасности и личной охраны Тостер может подпалить его. Подписи собрал насчёт благотворительности?
   - Уже и деньги выделили в помощь семьям наших славных воинов в дельте Танта. Может не стоит сейчас идти к нему с этим, напоминать об отрезанных головах?
   - Нет. Пойдёшь. Мы уже с тобой не молоды, что нам осталось? А он молодеет. Вот и посмотрим во сколько он тебя примет. В последнее время он совершенно перестроил свой график. Полдня занимается неизвестно чем. Торшер говорит, что на это время у него ничего не записано, ничего не посещает. Дрыхнет в библиотеке. Что он делает ночью и где? Он считает, что Кочой на старости лет решил грамотным стать, но не признаётся в этом сам учится читать и писать! Может молодеет из-за того, что над азбукой засыпает?
   - Ну и шутки у тебя Злотув! Злобные.
   - Я думаю ещё несколько дней и с ним будет покончено. Везде ловушки расставлены. В библиотеке он тоже не закроется, замок сломан.
  
   Легион Соклота, так именно теперь называлось его войско, медленно, но неудержимо поднимался по естественным ступеням гор. Растительности было мало, ели, засохшие на корню, редкая трава проросшая в трещинах скал, поэтому и видно далеко и чётко. Засад можно было не боятся.
   Соклот боялся одного: вспомнят, что он объявил, что там, за горизонтом, там, там-тарам находятся поселения церутов. Были они там или не были никто точно не знал. Их никто не видел, потому что никто не забирался на самую высокую ель на самой высокой горе. Его бесило одно, он не учёл, что Фелис уведёт сто сорок четыре мула с поклажей. И всё из-за этих кольев. Его солдаты даже не проверили, или наоборот - проверили что в мешках, положили ещё сверху колья и ушли к вниз, к реке. Соклот очень надеялся, что батал Фелиса перехватят церуты. Можно предсказать даже не гадая, что эти мятежники появятся в базовом лагере и расскажут свою версию происходящего. Приврут с три короба, а ты потом оправдывайся?
   Наконец они поднялись, где посредине ступени расположилось озеро. Напрасно тут спряталось. Всю воду вычерпают и выпьют. Это даже была не ступень, а закрытая, почти что со всех сторон, почти прямоугольная котловина со входом. Но лагерь разбить не удалось. Не успела первая группа подойти к озеру за водой, как на следующей ступени замелькали красные с жёлтым, изогнутые квадратные имперские щиты, которые из-за их изгиба, можно было ставить на землю. Это была оскорбительная наглость. Церуты не стали перекрашивать их в свои цвета, показывая, что к этим трофеям добавятся и другие.
   Церуты достали пращи. Горген подумал, что скорее всего, эти пращи забраны в обозе у солдиков. Интересно, что они сделали с мальчишками? Ещё больше он удостоверился в этом, когда полетели камни. Сразу видно, что у церутов в этом деле навыков нет. Как бы плохо камни не летели, даже не туда, куда надо, но площадка так плотно была заполнена солдатами, что камни, довольно часто, находили свою жертву. У жулинских были свои пращи. Их использовали не для боя, а для перекидывания сообщений, написанных на бумаге и вложенными в мешочек с песком. Но в верхних попадать гораздо сложнее. Тогда церуты достали луки солдиков. Здесь у них получалось лучше, появились первые убитые. Тогда Соклот приказал атаковать.
   Приказать-то легко, а исполнить сложно. На тех, кто подбежал почти к вертикальной стене, начали сбрасывать камни. Массовость взяла своё. Когда первая сотня взобралась наверх, то там никого не оказалось. Церуты незаметно и неизвестно куда смылись.
   Вроде и потери незначительные, а как раздражают! Особенно солдат злила своя беспомощность, и вся их злость, которая должна была достаться церутам, доставалась командирам, особенно младшим.
  
   Гогис дождался, когда Фелис наконец полностью очухается, закинул его руку себе через плечо и снова потащил за собою в лес. Судя по всему, там раньше было болото. Оно уже давно было покрыто травой, мелкой порослью и под ногами не постоянно, но хлюпало. Справа сержан увидел положенные рядами ошкуренные стволы деревьев и изменил маршрут. Эта гать была положена лет тридцать назад. Деревья высохли, растрескались, промежутки между ними были забиты грязью, но по ним можно было спокойно пройти, не испачкав подошвы.
   Среди деревьев прятался маленький домик, оконный проём закрывался ставнем, а дверь была распахнута. Они там и расположились.
   Ни сержан ни комбатал никогда не узнали какой страшной участи они избежали. Буквально чуть ли не сразу, как они покинули первое убежище с мулами, как там появились церуты. Они задержались из-за того, что рассматривали поклажу мулов. Один погнал это небольшое стадо к себе, а остальные пошли посмотреть нет ли где беглецов. Вторая передышка под елью, спасла их. Церуты, хорошо, знавшие местность напрямик пришли к домику, никого там не обнаружили, внимательно отсмотрели брёвна-помост на наличие следов и вернулись обратно. И здесь они тоже разминулись на сущие мгновения. Что это? Боги помогают или везение проявляется?
  
   5.
   Кочой, только спустя годы, осознал какое везение было для него, когда он попался на краже из кармана Гулга. Тот оценил его ловкость и отправил в служки дворцовой стражи. Первый год был страшным и невыносимым для него. Это был другой мир. Непонятный и страшный. Зазеркалье. Другая реальность. Сложно было себя заставить не только умываться каждый день, после зарядки. Воспит не особо вдавался в объяснения, а просто лупил палкой за невыполнение или медленное выполнение распорядка дня, да и просто для профилактики.
   Кочой, к своему удивлению узнал, что место для спанья - это не то место, где упал, когда сон сморил, а целая упорядоченная система пространства и времени множества вещей. Не то, чтобы он не знал, что такое кровать, а это сооружение как бы, не касаясь его конкретно, точнее, он не касался её, встречалось время от времени, но они оба проходили мимо друг друга, не задерживая внимания, ибо не понимали зачем они нужны друг другу.
   В банде всё было проще. Найди себе уголок и спи. Иногда на лавке или помосте, но чаще всего под ними. Сверху могли располагаться более старшие или уважаемые члены сообщества. Под голову сунул что было под рукой, даже ту же собственную руку, если не было котомки или полена и спи. А тут?
   Простёганный матрас, набитый хопоком. Его накрывала простыня тоже из хопока. Раз в неделю матрас вытаскивали на улицу под солнце на просушку и выбивку пыли. Воспит проверял это палкой. Если плохо было с матрасом, плохо было и его владельцу. Тоже самое было и с подушкой из перьев. Кроме того, полагалась вторая простыня которой укрывались в жаркий сезон, а в холодное время на неё укладывали и плетёное из хопока одеяло. А сколько отшибленных пальцев палкой воспита стоила заправка кровати? Всё по линеечке, гладко, ровные отбитые углы. Он хотел несколько раз сбежать и один раз это ему удалось. Но в банде этому не обрадовались и вернули его, с извинениями, обратно.
   Дворцовая стража хуже палачей. С теми хоть как-то можно было договориться.
   Оказывается, существует горячая вода, мочалки. Когда его привели в расположение служек, то сразу подстригли, а только потом помыли. Когда волосы отросли, сделали стрижку как и у всех и за грязные волосы карали сильнее, чем за грязь под ногтями. За запах изо рта не били, а просто отстраняли от еды, пока запах сам не рассосётся. Для натирания зубов молотым мелом существовали особые щёточки из щетины.
   А эти камзолы с множеством пуговиц? За потерю пуговицы - чулан. За неправильно пришитую, удар по пальцам. А эти обтягивающий ноги трико при построении? Кто горбился - привязывали доску и к голове, и к телу и так заставляли ходить до тех пор, пока само тело не выпрямлялось как доска.
   Хорошо, что грамоте не учили. Умение читать для посыльных было вредным. Зачем знать лишнее, к тому же не очень понятное? Вредно для организма. Потом, когда служки вырастали, то их фактически продавали важным людям в качестве лакеев, дворецких, швейцаров.
   Мальчишки радовались этому, для них это означало попасть в рай. Они знали об этом, мечтали, кто их выберет и о том светлом будущем, которое могло наступить после этого. Это означало что, когда их использовали на посыле, надо было нравиться всем, быть учтивым, покладистым и, тогда, кто-нибудь положит на тебя глаз. А если ущипнули за задницу?!
   Остальных распределяли между ведомствами, управлениями. Где они и пребывали до самой смерти. Старея, спускались всё ниже и ниже по служебной лестнице. От посыльных, до уборщиков, от уборщиков, до дворников, от дворников от драильщиков отхожих мест.
   За всё время существования этой необходимой службы, только Кочой был направлен во дворцовую стражу.
   Если физические нагрузки, для него были по силам, то моральные... в дворцовую стражу принимали только тех, кто закончил дворцовую кадемию, фак безопасности и охраны высших лиц империи. Этот фак был всем факам фак! Детей чиньрылов не брали, а детей бывших аристократов - пожалуйста! Кроме того, Гулг, под личную ответственность, мог брать одного человека в год вне кадемии, но уже с опытом служения, такого как Кочой.
  
   Кочой держался особняком. От дружбы не отказывался, но и не навязывался. Кто они и кто он? Ещё недавно он и у них, хоть и не часто, был на посылках. А уж сколько раз приходилось шнырять, когда они стояли на постах? А теперь он с ними, в одной казарме. За одним столом, но это чисто теоретически.
   К нему за стол никто не садился. Каждая комната в казарме предназначалась на двоих, хотя в его комнате и стояла вторая кровать, Кочой жил один. Многие завидовали, но с ним жить не хотели. Рылом не вышел чтобы с аристократом спать в одной комнате. Такой выскочке и такие привилегии? Гулгу это и требовалось. Кочой ощущал себя как в пустыне. Единственной отдушиной был Гулг и его спецпоручения.
   Служба во дворцовой страже была не утомительной, но скучной. Сутки-двое изо дня в день. Во дворце служили до тридцати лет. После тридцати можно было получать разрешение на женитьбу, а после подачи заявки на проверку потенциальной жены, отбыть в регионы начальником охраны какого-нибудь важного чиновника или госструктуры. Тех, кто умудрялся, так сказать, без отрыва от производства, закончить фак кадемии по управлению, назначали на разные должности иногда даже наместниками регионов, бургерами, алькальдами, легатами, префектами.
   То, что Кочой имел возможность на свободный выход из дворцового городка, добавляло не уважения, а ненависти. Никто не понимал за что ему такое? Он, единственный среди всех, мог иметь на кармане деньги. Остальные могли только подавать прошения на выход, где подробно описывалось куда, когда они будут пребывать и сколько собираются потратить. После разрешения они приходили в кассу, где им выдавали деньги, списанные с их счёта. Нерастраченные деньги возвращались. Борьбы с коррупцией на службе не было, потому что условий для неё не создавали. Поэтому он и создал общак, чтобы иметь коллективу неучтённые службой деньги, и внёс в него большую часть.
   Кочой не отказывал коллегам, когда просили занести записочки тем или иным дамам и получить ответы. Они все знали, что он, раз из служек, значит безграмотен. Или принести с воли, как называли всё, что было за стенами дворцового городка, то что было не достать в городке и вынести то, что было не достать на воле. Кочой рисковал, но делал это с разрешения Гулга. Тот прочитывал и записочки и кто что заказывал. Иногда Кочой отсутствовал по несколько дней, но к этому сразу привыкли. Считалось что он негласно сопровождает Гулга или других начальников при выходе в город. Этим поощряли и других, но не так часто, как его.
   С учётом того, что он был самый младший, да ещё из служек, некоторые из старых, хотели поэксплуатировать его. В ответ на их указания, Кочой улыбался и, ничего не ответив, уходил. Кто-то больше не приставал, а вот Бонжур де Жур, потомственный властитель страны Жур, не успокаивался. До выслуги ему оставалось немного, окончил фак управления, подал просьбу на разрешение жениться, но чего, как казалось, надо человеку? Оказалось - надо.
   Бонжур де Жур перед назначением решил поставить на колени этого выскочку Кочоя, который считал себя равным ему и независимым от всех них - потомственных аристократов. Он публично оскорблял его и притеснял, а Кочой, ничего не отвечая, улыбался и уходил. Радо или поздно катарсис должен был проявиться. Или оздоровление или чьё-то возвышение в трагедии их взаимных отношений.
   Бонжур де Жур так же был внуком правителей Дона - одной из житниц империи. Дон, когда-то был маленьким, но богатым государством. Удобное географическое положение в дефиле между слиянием Индука и Танта и микроклимат позволяли выращивать три, а иногда и четыре урожая в год полуводного злака со.
   Когда начинались первые дожди и, почва размякала до состояния сметаны, сеяли водную ягоду клю. Она пускала корни, выбрасывала первые листья. При вторых дождях завязывала ягоду. Если не было вторых дождей, запускали на поля воду. Когда ягода набухала, её собирали и сеяли со. Вода высыхала, а со вырастало. Когда оно вырастало больше, чем ладонь, снова запускали воду и не просто воду, а воду с рыбами. Эти рыбы поедали останки клю, а своими фекалиями удобряли со. Когда со начинало колоситься, воду вместе с рыбами, спускали в пруды. Рыба нерестилась и её вылавливали. Эта рыба была основным источником питания бедных слоёв населения. Для богатых выращивали другую и в других прудах. Морскую рыбу использовало только прибрежное население. Эта рыба считалась грязной и неблагородной.
   Многие, сначала племена, потом государства, в конце-концов первый император Укрона - Укронад, хотели захватить их. Гоны - правители Дона имели мощную наёмную армию. К захвату других территорий не стремились, поэтом доставалось всем, и не подарки, а тумаки всем, кто только появлялся у их границ.
   Укронад никогда не был императором. Он не был даже походным воеводой. Этот титул присвоили ему потом, когда надо было рассказать о длинной истории Укрона, идущей с незапамятных времён. И страны тогда такой не было и имя Укронада было искажённым, но последователей это не волновало, потому что письменных источников не осталось. Поэтому империя начиналась именно с него.
   Когда Укронаду с его огромным разноплеменным сборищем, как следует накостыляла маленькая, но профессиональная армия, так называемый, позже Укронад, впал в отчаянье. Народу у него было много, а еды мало. Да и для нападений каждый раз приходилось переправляться через ту или иную достаточно широкую реку. Несостоявшуюся империю спас бурканец Долдун. Он посоветовал не завоёвывать Дон, а купить. "Завоюешь, всех перебьёшь, а кто еду выращивать будет? Золота у тебя много, но им сыт же не будешь?" Рискуя своей жизнью спросил Долдун. Так и произошло.
   Теперь, уже много столетий, наместника Дона назначало имперское правительство, а главным жрецом Федуры - тотемной кошки справедливости и закона с повязкой на глазах и выпущенными когтями, который курировал и суд, и прохерский надзор, следурские расследования, всё это было в наследственном ведении гонов. Что людям ещё надо? Закон и порядок. Поэтому для населения области ничего не изменилось. Всё было обычно.
   Быть там наместником считалось синекурой. Это слово произошло не от синих, дохлых полуощипанных кур на продажу, а от того, что эта должность приносит доход, без каких-то серьёзных обязанностей, которые позволяли пребывать в столице, а не в Доне, который считался одним из скучных мест империи. Всё крутилось само по себе.
   Наследникам великих гонов Дона, не запрещалось заниматься азартными играми, но запрещалось играть на деньги, собственность, должности. Об этом знали все, но пытались хоть что-то поиметь с наследников огромных богатств. Для особо наглых, гоны Дона, иногда выделяли не им, а каким-то другим людям, суммы, иногда большие чем сам долг и претензии исчезали с самим претензионом.
  
   Бывшее государство Жур только по территории было большим, а по богатству ничтожным. Она находилось в зоне сахеля у пустыни Гебель. Там, даже, наличие скота регулировалось. Титулом и, одновременно именем властителей этих земель было Бонжур. Оно с древних времён означало понятие "привет, ты зря пришёл, взять нечего, что найдёшь - то твоё, и уйдёшь если дорогу найдёшь". Поэтому войдя в империю добровольно, они ещё не знали, что уже в империи, потому что узнали это, только через несколько десятков лет, когда до них добрались налоговые мытари, которые добирались не к ним, но заблудились в их пустых и просторных землях.
   После этого де Журам пришлось искать своё место в империи. Кроме как владеть скотом они не умели, а их собственный скот пасли подданные, так что даже с дойкой были проблемы. Поэтому они устремились в старую столицу Хулиси, потому что Укронад основали позднее. Глазомер у них был хорошо развит, потому что они издревле добывали дичь, бросая изогнутые палки и попадая ими, даже, в бегущих зверушек.
   Здесь же требовалось кидать кости. Только в этом они и преуспели. Заработали первые невзрачные капиталы, научились писать и читать. Придумали историю своей династии и бывшего государства. А вот породниться с элитой других земель не удавалось. Да они, особо, и не стремились. Менталитеты не совпадали, уровни мышления и образ жизни. Тут-то им и попался молодой гон Дон, любитель азартных игр. Они в шутку выиграли у него то, что если, у гон Донов родится дочь, то выходит замуж за де Журов. По аристократическим понятиям брак равный. Посмеялись над этим и разъехались.
  
   После того, как столицу перенесли в построенный Укронад, де Журы, как один из древних, но обедневших, хотя богатыми они никогда и не были, родов тоже переехали туда, а все архивы и псевдолетописи сдали в имперский архив, зафиксировав этим свою родословную древность.
   Денег всё равно не хватало, поэтому решили попросить пенсию у императора. Ну и наткнулись в собственных архивных документах на расписку гон Дона. Вместо требования пенсий они обратились в управление законных актов древности. Действует ли данная расписка в настоящее время? Оказалась действует. Только близкородственные связи запрещены. Разрешили через пять поколений. Вот так и получилось, что нынешний Бонжур де Жур был всего-навсего вторым, чья мать была из дома гон Донов.
   Его отец, после рождения сына отправился праздновать, чтобы похвастаться, в своё бывшее королевство, никого там не нашёл, с тоски выпил, всё что привёз, заблудился и умер. Дикие звери справили по нему свою тризну им же самим. Его мать, урожденная гон Дон, не сильно горевала, она не хотела ни такого мужа, ни такой фамилии, ни такого титула, поэтому вышла замуж за того, кого хотела. Он был без титулов, но чиньрылом. Доработался до легата надзирателя в Доне за сферой религий, рождения, здоровья, санитарии и захоронения.
   Когда в имперском управлении кадров и вакансий предназначили Бонжура де Жура на наместника Дона, особо в его биографии не ковырялись, а зря. Где Гон, а где Жур? Нюхать пыль веков в тесном хранилище? Это было грубейшее нарушение. Неожиданно, вся власть в одном из стратегических регионов империи могла сосредоточиться в руках одной семьи. Кроме того, в соседней области Залупанц местные элиты начали настраивать народ против наместника. Тенденция, однако. Причём об имперских распоряжениях, доставляемых гонцом по их региону, залупанцы узнавали раньше, чем наместник. Сначала подозревали составителей или регистраторов посланий. Но они все были разные из разных контор и структур. Стало понятно, что гонец, которого сопровождала охрана, успевал незаметно от охраны прочитывать распоряжения и как-то передавать залупанцам. Времени на то, чтобы выявить и поймать за руку предателей не было. Надо было действовать быстро и решительно.
  
   Гулг решил послать тайного гонца, параллельно с обычным. Обычному была подсунута деза, что наместника забирают в Укронад и необходимо представить список из местных, кто, коллективно, будет управлять Залупацом, пока не пришлют нового уже не наместника, а надзирателя. Кочой же привозил инструкции как расправиться с заговорщиками, которые и должны занести себя в этот список. Тут ещё и проблема с Бонжуром де Жур выявилась. Его со дня на день могут назначить наместником Дона, а расхлёбывать всё равно, ему - Гулгу. Потом расхлёбывать себе дороже. Требовалась изящная комбинация, которая не выдавала истинных целей отказа в наместничестве. Ведь имперские чиньрылы не ошибаются! Виноватым в этом, даже не разбираясь, будет назначен Гулг, как многие и хотели бы, хоть немного насолить ему. А здесь и много могло бы насолиться!
   Когда он давал наставления о срочной скачке в Залупанц, Кочой поделился своей проблемой с Бонжуром де Жур. Вовремя и удачно. Гулг сразу решил убить двух кро.
  
   Утром, в день отъезда, Кочой, после получения донесения для доставки в Залупанц, столкнулся Бонжуром де Жур наедине и тихо назвал того, тем, как никто, никогда не позволил бы себе назвать представителя аристократического рода, да ещё и имперского охранника. Даже для несчастного бродяги такое было огромным оскорблением! Пока Бонжур де Жур переваривал сказанное, Кочой прошёл в столовую, успел взять завтрак, поставить на стол, но не успел сесть.
   Оскорблённый потомок аристократов подскочил к нему, схватил за плечо и развернул лицом к себе, не по элитным понятиям бить противника сзади, надо ещё объяснить, за что, чтобы... но не успел и пикнуть, как получил вилкой в живот, кулаком в нос и сапогом по рёбрам.
   Все, кто присутствовали, хотели накинуться на Кочоя, но он показал им донесение и личную печать императора. Печать императора означала, что Кочой, хоть и не император, но находится под его покровительством. Без его разрешения, имеется в виду императора, слова сказать гонцу нельзя, не то что схватить за плечо, а тем более ударить посланца императора. Это равнялось покушению на самого императора.
   В связи с доставкой экстренного поручения императора, суд был скорый.
   В суде участвовали: Гулг, Ганатул - начальник личной охраны императора, Корысь - начальник имперского протокола.
   Никто не врал. Все показали, что Бонжур регулярно, если не постоянно, всячески, пытался достать Кочоя, но тот никогда не реагировал. Сейчас Кочой не до конца выполнил инструкцию, он должен был убить, а не бить Бонжура де Жур. Поэтому, по возвращении, будет наказан за излишнюю мягкость. Приговор был секретный и обжалованию не подлежал. После излечения Бонжур де Жур отправлялся в каменоломни пожизненно.
  
   Кочой посещал Изуму негласно, тайно. Об этом знали всего несколько человек, но и они считали, что "Приют убогих", как и малый читальный зал имперской библиотеки, это перевалочный пункт для тайной встречи узурпатора с кем-то.
   Вот и сейчас, дежурный библиотекарь начал читать утопические размышления девятого императора о том, что образование принесёт больший доход, чем любая, самая успешная война. По тем, да и частично по этим временам, мысль, что образование укрепляет государство, а тупость и безграмотность уничтожает, считалась крамольной.
   Кочой начал обдумывать её и чуть не заснул. Вовремя спохватился. Его насторожило то, что, когда, дежурный библиотекарь, увидев, что он заснул, вышел в большой читальный зал, а язычок замка, не щёлкнул.
   Двери были двойные, поэтому Кочой, не опасаясь, что увидят, как он открывает дверь, подошёл к ней и открыл. В замке отсутствовал язык. Он закрыл дверь и подошёл к своему шкафу, в котором хранились читаемые ему книги. Он, из переплёта карманной истории империи, вытряхнул два ключа и прошёл к дверям в хранилище книг.
   Отпер, вошёл, запер. Прошёл в самый дальний угол, где был пожарный выход на крышу. Тоже прошёл, закрыл, запер. Не спеша переместился по крыше в крыло имперского архива. Тем же ключом открыл пожарный вход туда и спустился в архив. Высокие окна давали достаточно света и там. Когда Кочой присутствовал в библиотеке, архив был заперт и опечатан. Он вышел через запасной выход, сорвав восковую печать. Снова опечатал дверь подышав на воск и небрежно прижав его к коробке двери. Этой дверью не пользовались много лет. Изображение печати было в застарелых, оплывших трещинах и сама печать висела на честном слове. Он вывернул плащ наизнанку. Теперь он стал не чёрным, а коричневым. Накинул капюшон на голову. Подхватил пустое ведро и вышел на улицу. Обычный драильщик отхожих мест. Имперский охранник, стоявший на углу здания, лишь брезгливо покосился на него.
   Кочой прошёл к общественной остановке. Спустя некоторое время к ней подъехала телега, в которой, кроме возчика, ещё было четверо, таких как он. Кочой поздоровался медленно влез и телега поехала к их пристанищу. Он там, в отличие от остальных, не жил. Рядом располагалась проходная, через которую ходил мелкий, обслуживающий дворцовый городок, люд. Он отдал охране, даже не взглянувшей на него, пропуск и был выпущен в город. Прошёл по улице и свернул в переулок. Там стояла повозка, выполнявшая роль извозчика в городе. Полотняный тент закрывал её с трёх сторон. Кучер, не оглядываясь тряхнул поводьями.
  
   План Злотува был примитивен, не замысловат, но выполним. Ёпаль предъявил охране Кочоя настоящий вызов к узурпатору по поводу создания фонда помощи семьям воинов ушедших на войну в дельту Танта. Это приглашение было зафиксировано в книге вызовов, но на несколько позднее время. Это тоже допускалось.
   Кочой, иногда, вёл негласный приём в библиотеке. Оставалось дождаться, когда он проснётся и вызовет дежурного библиотекаря. Ёпаль был обыскан, пропущен и устроился в большом читальном зале напротив библиотекаря. Разложил документы и начал их читать.
   Прошло совсем немного времени, как у библиотекаря зачесалось в носу, он пытался удержать чих, но чих был громче, чем от упавшего толстого тома книги на пол. Он резко вскочил, испуганно оглянулся на дверь, но второй чих неизбежно приближался. Библиотекарь зажал нос и бросился к выходу из зала.
   Ёпаль вытащил из ниши стола заранее положенный деревянный молоток, обмотанный красной тканью. Подошёл к окну и поднял его вверх. Это был сигнал. Злотув тоже махнул рукой. Полтора десятка человек напали на четверых личных охранников Кочоя. Боя даже не было. Те не успели ничего понять, как были убиты. После этого Злотув вошёл в здание и быстрым решительным шагом, именно шагом, прошёл в большой читальный зал. Библиотекарь, находившийся у дверей, разинул рот, потянулся к ленте тревожного колокола руку, но чихнул. Злотув улыбнулся. Эта идея с чихом была его. Библиотекаря задушили.
   Свита Злотува редела. Они занимали стратегические места в здании. В малый читальный зал вошли втроём. Ёпаль растерянно стоял посредине. Молоток в красной ткани, валялся на полу. Красный цвет был использован не только чтобы был заметен в окне, но и чтобы кровь Кочоя, была незаметна на ткани.
   - Зачем ты выкинул его! - Начал орать на Ёпаля Злотув. - Мы сообщили... да, уже сообщили, что он срочно заболел. Немедленно созывается совет, который выберет кто будет блюсти место блюстителя трона империи!
   - Его здесь нет...
   - Что! Труп ушёл? - Ещё сильнее взорвался Злотув.
   - Его и не было!
   - Как не было? Дежурный подал сигнал, что он заснул!
   - Ну тогда и спроси где Кочой! Когда после чиха я зашёл сюда, его не было!
   - Так мы его уже задушили. Он потребовал тыщу монет за его услуги! Даже мне такая сумма в голову не пришла!
   - А сколько пришла?
   - Максимум полста. И того за глаза хватило бы! А та дверь?
   - Закрыта!
   - Значит он прячется здесь! Поднимай всех. Выстроить по периметру и заглянуть в переплёт каждой книги. Совет уже с утра как на иголках. Как узнают...
   - А что делать тогда?
   - Всё по плану. Скажу лечится в тайном месте. Шурши тут. А то вместо меня другого изберут.
  
   Собравшийся совет, хоть и был мал, но не удал. Большинство его членов вошли в него не из-за желания свергнуть Кочоя, а что бы их Злотув не растоптал. После того как Ёпаль двинул его стулом по голове, у того начали проявляться непредсказуемые вспышки гнева.
   Сковорц сидел за столом с пачкой бумаг и корректировал списки религиозных должностей и служителей, что их занимали. Причём его корректировка заключалась в том, что он вычёркивал тех, кого надо было оставить, а не шлёпнуть или отправить на рудники.
   Шланг - попечитель дорог империи, откинувшись на спинку кресла, спал. Перед ним лежала папка со сметами по дополнительному финансированию из-за недофинансирования.
   Правительница Германды Меркюля перекрашивала ногти в красный цвет. Бабка примкнула к заговорщикам из-за того, что не хотела быть женой какого-то недомаршала Урюка. Он тоже не хотел жениться на какой-то бабке, но не возражал против этого. Германда богатая область, а на молодушках жениться не обязательно, да и монастырей, посвящённых божественной Порнухе, достаточно.
   Почётное место занимал бургер Срикалы Савильё. Савильё оказался среди заговорщиков не потому, что был посвящён в заговор, а потому что придоры империи посчитали, что среди заговорщиков должен присутствовать и их человек. Вдруг получится! Сами, первоначально, мало ли что, светиться не хотели.
   Савильё был горд тем, что его пригласили на какой-то имперский совет! Кроме того, были всякие легаты, перфекты, наместники каких-то неизвестных Злотуву областей империи, то есть чиньрылы даже не второго, а третьего ряда. Зато их было много и они жаждали повышения и новых, более выгодных, назначений.
  
   Злотув быстро и энергично, звеня шагом, прошёл к месту, за которым ещё не остыло кресло, от сидевшего на нём, ещё вчера, Кочоя. Все встали, даже не успевший открыть глаза Шланг. Злотув, по-кочойски махнул рукой. Все сели. Открылась дверь и в её проём проскользнул Гофр - попечитель земель империи.
   - Что опаздываешь? - Злотув хотел добавить "хитрая жопа", но не стал. Не время сейчас. Если Гофр появился, значит слухи дошли. Это добрый знак.
   - Вы же знаете наши дороги! - Гофр не стал искать свободного места, а похлопал Савильё, который сидел на обычном месте Гофра при Кочое. Савильё испуганно вздрогнул и задницей попытался спихнуть соседа.
   - Ты чего, места попутал? - Рявкнул тот, открыв глаза. Как поговаривали в империи: "На Шланга наедешь, шлангом не станешь, а вот прямой кишкой навсегда!"
   Савильё покраснел, побледнел и, под пристальным взглядом Злотува, встал за стулом Шланга. Он принял Злотува за Кочоя. Все в зале застыли и преданно посмотрели на Злотува. Это ему очень понравилось. Дверь в отличие от того, как через неё проник Гофр, резко и со стуком распахнулась и в неё, можно сказать, ввалился, если судить по ленточкам на блестящем позолотой шлеме, подмаршал. Кто он такой, если не считать нескольких из присутствующих, никто не знал. Увидев столько людей, он напрягся.
   - Здесь все свои! Докладывайте Грачендуб.
   Грачендуб был в главном штабе главным по мобилизации и обеспечения людским и лошдунным составом армии. Он был послан за командармом Луем. Злотув хотел, чтобы Луй, только здесь, узнал о том, что Кочой заболел. Если неправильно поймёт или ляпнет не то, были уже готовы палачи, которые казнят его на месте. В общем-то вся версия с болезнью Кочоя задумывалась именно из-за Луя. Армия должна была остаться в казармах. Злодув специально не произнёс его армейское звание, потому что и у самого было такое. Грачендуб снова, не только напрягся, но и растерянно оглянулся.
   - Раз так... командарм Луй пришёл в бешенство, раскидал присланный за ним почётный караул и разослал глубей по гарнизонам с указом запастись продовольствием по условиям военного времени, выставить усиленные посты никого не выпускать и никого не впускать из посторонних. Сам он, почти что со штабом отбыл в девятый легион.
   Злотув сначала растерялся от такого сообщения. Даже пошевелил губами, пытаясь что-то произнести, но ни звука не извлёк. Даже ни одной мысли подходящей не было, поэтому он не стал думать, как и что, а просто перевернул этот случай в свою пользу.
   - Наша армия, как всегда на высоте! Теперь я могу вам объявить о... о... блюститель Кочой ... скоропостижно заболел! Он всегда выглядел вечным, но годы взяли своё. Полная парализация. Не знаем сколько он протянет, но надо готовиться к худшему. Наши хирмаги, санистры, служители культов, постараются сделать всё, даже больше чем всё, но спасти от старости даже боги бессильны, хотя сами бессмертны. Вас, именно вас, собрали здесь не спроста, не все, кто должен быть здесь, смог или успел приехать, но в данный и, я не побоюсь этого слова, трагический момент, мы должны быть едины как никогда! Единый Укрон - сильный Укрон!
   - Споём гимн! - Пуская слезу, встал Гофр. Рыдая и запинаясь, начал не петь, а произносить первые слова гимна. - Укрон священен и вечен, Укрон - на все времена! Страна и император велики везде и всегда!
   Остальные, пусть рыдая и не так сильно, продолжили: Славься... Слава...
   Гофр, вытирая слёзы углом хламиды, незаметно огляделся и, также незаметно выскользнул в дверь. Он единственный понял, что что-то пошло не так и надо по-быстрому спрятаться в чьём-то имении в глуши. Он не понимал одного, почему Шланг этого не просёк! Что произошло, если и произошло с Кочоем его не волновало, а вот что будет с ним, его родственниками, имуществом, даже очень. Он машинально подумал, что имущество и капиталы надо поставить на второе место после себя, а не родственников. Савильё увидев, что тот слинял, занянл его стул. Злотув этой рокировки не заметил.
  
   Кочой только через десятилетия догадался, что ему нужна собственная, если и не секретная служба, а личная тайная организация, о которой кроме него никто не знает. Причём и те люди что в ней будут участвовать, не будут знать друг о друге. Это были разные люди, разного уровня, сословий, мест службы.
   Таким был и возчик повозки. Кочой, как мелкий клерк и посланец, пришёл к нему и предложил помощь от имени Кочоя. Дал денег на покупку лошдуна, повозки и сарая рядом с домом. Взамен требовалось одно: возить его или того, кого он пришлёт. Возчик не скрывал слёз радости от такого чуда.
   Его предыдущий лошдун пал, со страховкой кинули и он, от отчаянья, написал письмо Кочою. Прошло много времени, он уже забыл о письме, а тут такой подарок и пожелание никому об этом не хвалиться. Кочой и империя не резиновые всем помочь не смогут. А деньги на это, наконец, выплатил жадный страховщик.
   Раньше возчик сразу подвозил его к "Приюту убогих", но сейчас высадил за три квартала. Кочой, под его пристальным взглядом спустился в подвал и снова вывернул плащ и посмотрел в щели двери. Возчик всё ещё стоял. Такое поведение было необычным. Кочой его ни о чём, тем более ждать, не просил. Он пожал плечами, пересёк подвал и вышел на параллельной улице. Спешно пересёк её и юркнул в подворотню. Пересёк двор, переулок, прошёл мимо фонтана на площади из которого вытекал тоненький ручеёк в посадки и газон перед фасадом "Приюта убогих".
   То, что сегодня у него процедурный день, привратник знал. Отметил в книге его приход. Повезло старикашке. Империя оплатила за него проведение процедур. Сейчас он выбрал ускоренную ванну и укороченный массаж, хотя Изума ждала его в своей комнате. Он вошёл к ней только после массажа.
   - Что так долго? - Окинула она его внимательным взглядом.
   - Скорее я через чур... но лучше быть через чур, чем сразу чур!
   - Причём тут предки?
   - Предки, в большинстве случаев, а о своих мне вообще неизвестно, обычно давно умерли. Скорее мне показалось, или это просто случайность, но как говорил мой наставник "бережёного - бог бережёт, а если ты сам себя не бережёшь, то и бог не помог!"
   - Всё равно ничего не поняла.
   - Мне надо где-то отсидеться несколько часов! Тогда всё прояснится.
   - А что здесь тебя не устраивает?
   - Если всё серьёзно, то и к тебе нагрянут. Есть такое местечко поблизости?
   - Если только глубятня!
   - Глубятня?
   - У приюта тридцать филиалов! Не почтой же общаться! Она вся насквозь просматривается через решётки, но... там же, на полу в мешках и их корм. Если вытащить из середины мешки и положить их сверху, то там, для тебя места вполне будет достаточно. Мешки не перина, но вздремнуть можно. Выходишь от нас и поворачиваешь налево, у соседнего дома, опять налево во двор, прошёл его, снова налево. Там забор. Никак дыру не заделаю. За дырой глубятня. Я тебя буду ждать.
  
   Кочой спокойно дождался, когда привратник вернётся с обеда, отметился и прошёл по пути рассказанному Изумой. Укрытие уже было готово. Изума туда притащила мешок с пряжей под голову и плетёную накидку на кресло.
   - На замок запирать не буду, воткну дужку в петли. Задумаешь уйти, изнутри руку просунешь и замок снимешь. Пока замок не дёрнешь, не поймёшь открыт он или нет. Глуби шумят достаточно, главное мешки не урони. Вот тогда глуби испугаются, запаникуют и продадут.
  
   Изума обедала. Медленно и в столовой. Она продумывала возможность как бы принести Кочою обед. Появился охранник и сообщил что какие-то вооружённые люди требуют её. Если бы не подозрительность Кочоя, она бы поступила по-другому, а тут снизошла, чтобы спуститься вниз.
   Привратник стоял около двери и, через маленькое оконце наблюдал за улицей. На ступенях стояло трое. Маленький, худой и подвижный, вроде бы и в изысканной, но нелепой одежде. И двое в доспехах, шлемах, с щитами дворцовой стражи. Выправка у них была не то что дворцовых стражей, но даже на городских стражей они не тянули. Она посмотрела на парней за своей спиной и кивнула. Они поняли её негласный указ и сразу ушли, а она вышла на крыльцо.
   - Что вам надо, милейший? - Мелодично, но вальяжно, с лёгкими ленцой и досадой прозвучал её голос.
   - Ты кто? - Нервно подпрыгнул человечек. Мало того, что был мал, так и стоял ниже её на несколько ступенек. Ему снизу, Изума казалась статуей богини Афреры-воительницы.
   - Если ты ко мне пришёл, значит знаешь, кто я. Если нет - пошёл вон. Придорам здесь не место!
   - Это я придор? - Ей показалось что он прыгает вверх на ступени на двух ногах, как кро. Когда его голова оказалась на уровне её колена, платье распахнулось и, когда он собирался распрямиться, колено угодило ему в лоб. Он нелепо взмахнул руками и кувыркнулся к ногам своих спутников. Это произошло так неожиданно, что один из них закрылся от его ног щитом, в который тот врезался ногами, а второй выставил ногу, сандаль которой поцеловал коротышка.
   - Да я тебя сейчас на улице поимею! - Вскочил он на ноги. - Взять её!
   Он даже не заметил, что его стражников оглушили и оттащили за угол. Вместо них в доспехах из толстой кожи стояло двое её парней.
   - Вы... кто... где? - Вытаращил он глаза на них. Они подхватили его под руки и занесли вслед за Изумой в дом и поставили перед ней. - Что вы себе позволяете? Я посланец новой власти! Теперь я здесь! Вот мандат!
   Изума взяла из его рук толстый лист бумаги и внимательно прочитала его.
   - Что здесь написано? При чём здесь "Приют убогих"? О нём в этой бумаженции ни слова!
   - Я имею максимум полномочий и могу делать выбор, то, что хочу! Наслаждений, власти!
   - А кто такой Злотув?
   - Это блюститель местоблюстителя трона!
   - А почему печать не имперская?
   - Какая была!
   - А где виза Сковорца?
   - Я не знаю кто это!
   - Всё понятно. Это жулик. Оформите его и его друзей. Организуйте им наслаждения по полной программе! - Она стала подниматься к себе, а коротышку понесли в подвал.
   Там его раздели и завели за решётку камеры.
   - Вам разрешено наслаждаться перед казнью, постарайтесь удовлетворить своего хозяина как следует. За это отпустят.
   Изума убрала лист в папку с бумагами и пошла по заведению, разговаривая с людьми. За этим занятием её и застал Сковорц. Привратник его знал, поэтому и пропустил.
  
   - Вынужден тебя огорчить Изюма! Ты же встречалась с Великим Пахом?
   - Забегал ко мне один раз! Но это было... - Изума задумалась, вспоминая, когда Кочой посетил её в первый раз.
   - Забегал?
   - Хотел посмотреть мою спину, а не только посмотрел, но и щупал!
   - Он скоропостижно заболел. Мы все в шоке. Ничего не предвещало. Наоборот! Казалось, что он молодеет! Но, как обычно, это после процедур у тебя! Я же первый на себе такое проверил и почувствовал птицей!
   - Спасибо за благостную оценку моих ничтожных дел. Может ещё курс устроить?
   - С удовольствием, но не сейчас, в тяжёлую годину! Мы в шоке что произошло с Кочоем! Кое-кто уже и в трауре!
   - Может и мы на что-нибудь сгодимся? Надежда умирает последней, а Кочой никогда!
   - Да, да, да...
   - Что да?
   - В смысле нет! Вы, пока ещё, как бы вне современной медицины, заклинательных молитв и оздоровляющих псалмов. Кругом ретрограды! Раньше было проще. Кочой ощущал дуновения прогресса!
   - Да он и сам был прогрессом!
   - Ты правильно сказала. Был! Как же... его болезнь резко всё поменяла. Меня хоть и ввели в Совет, но я, уже, мало что решаю. Держусь только именем Кочоя. Что я пришёл? Совет издал распоряжение о проверке всех заведений, по поиску деструктивных личностей и тайных еретиков!
   - Кто это такие? У меня же все только убогие!
   - Я думаю, что они сами ещё не знают, но звучит красиво.
   - Надеюсь на милость и мудрость всесвышних!
   - Тогда прикажи их впустить!
   - Всесвышних?
   - Стражей!
  
   Обыск длился не долго. И это был не обыск, а осмотр. А осматривали настоящие дворцовые стражи. Вглядывались в лица, руки, затылки, походку. И мужчин и женщин.
   - А это что за придоры? - Удивился один из стражей заглянувший в камеру.
   - Это тайный еретик! - Прошептала ему на ухо Изума. - Они его наказывают через задницу, а ему почему-то удовольствие! Возьмёте с собой? Одна морока. Нам они ни к чему.
   - Позже! Ещё помещения есть?
   - Только глубятня на дворе!
   - Пошли туда!
   Они вышли во двор.
   - Но там же замок!
   - А ключ?
   - Служитель всю неделю принимал отчёты филиалов и я, на три дня, дала ему отпуск. Поехал в отчие края, помогать собирать урожай.
   - Это что за мешки?
   - Еда глубиная, в основном смеси зерна и семян.
   - Зерно тоже семена.
   - Вам лучше знать. Но я стараюсь рядом не стоять, почему-то их помёт за решётки вылетает, когда глуби нервничают.
   - А когда они нервничают?
   - Когда чужие подходят. Особенно от железа сложно оттереть. Сами идите.
   - Вот ещё! Отсюда и так всё видно! Ожидай распоряжений. Печать будет не императора, а совета.
  
   Изума провожала их даже на улице. Когда она вернулась, то отдала распоряжения. Прошла в свою комнату. Покидала все свои вещи в несколько корзин и мешков. Выгребла все бумаги и сложила в сумку. В кабинете проделала тоже самое. Из сейфа достала все свои украшения, деньги, казначейские расписки. В пустую корзину покидала все книги учёта и поставила её у двери к остальным корзинам и мешкам. Только после этого пришла к голубятне.
   - Кочой вылезай! Они ушли!
   - Видел. Чутьё меня не подвело. Теперь куда?
   - Официально мы выезжаем за город, в филиал номер один.
   - Зачем?
   - Мы туда не доедем. Пока не ввели военное положение, надо уехать как можно дальше. Был Сковорц он в этом совете.
   - Начёт него я и не сомневался. А кто у них главный?
   - Этого я не знаю, но блюститель местоблюстителя трона Злотув.
   - Вот оно даже как?
   - А что удивляет?
   - Как раз не удивляет. Так куда мы направляемся?
   - Я должна завести гон Дону долги. А то отменят все твои, эти, казначейские расписки и я буду им вечно должна!
   - Ладно. К гон Дону, так к гон Дону.
  
   6.
   Эксел внимательно разглядывал соратников по плену. За кого спрятаться, к кому прислониться, с кем скооперироваться? Какие-то они все ненадёжные! Ворда здесь не хватает. А ведь тогда мог бы его предупредить, что Перчур заказал Ворда тем трём парням в Срикале. Вон как ситуация обернулась! Он уже слышал, что Ворд в своём батале пользуется определённым авторитетом. Это же не обычный легион, а ветеранов, где если и не каждый, то каждый третий мнит себя спецом. А тут, за решёткой, он никого не увидел, не то что с кем из одного котелка хлебать, так и кашу варить не с кем.
   У него зачесалась нога, но он машинально почесал рваный сандаль. А! Насчет каши! Пока они тут пытаются понять, что к чему, все на нервах, надо посмотреть, что в котле и стрескать как можно больше. Вдруг церуты не пугают и им придётся жрать друг друга? А с чего церутам пугать, наверное, так и будет?
  
   Он увидел большой котелок, стоящий рядом с пустым баком. Он взял его и подошёл к чану. Запах пара, исходившего из под крышки, был не ахти, но нюхательным, хорошо бы и съедобным. Он подошёл к котлу и, намотав хламиду на руку, сдвинул крышку. Там варились белые, длинные и неровные палки. Кости! Догадался Эксел. Он зачерпнул котелком горячую жижу, выловил пару костей и сунул в котелок. Отошёл к дыре, через которую поступал свежий и прохладный воздух. На него покосились, но продолжили обсуждать что делать. В этом гуле голосов слов было не разобрать, но по жестам становилось понятно, что никто главным быть уже не хотел. Точный и безжалостный выстрел из непонятной штуковины убедил всех, что официанты на столы накрывать не будут и горничных, что согреют постель, нет.
   Сначала Эксел сделал небольшой глоток варева. Да это не просто кипяток! Зерно! Ещё не каша, но уже не похлёбка! Тогда он попробовал погрызть кость и чуть не поперхнулся. Он сильно лязгнул зубами. Маленький кусочек легко оторвался и проскочил в горло. Счастье что маленький - не застрял, хотя покашлять пришлось. Никакая это не кость а варёный манок!
   Чтобы не привлекать внимания, Эксел пополз наверх, к котлу. Прямо в хламиду накидал ещё с десяток кореньев и отполз обратно. Ему хватило трёх корней и полкотелка варева. Остальные корни он извлёк из котелка и спрятал за кусками камней, валявшихся у стены. Неизвестно, когда будут, если вообще будут кормить. А вот с котелком он и работёнку себе непыльную приобрёл. Раз у него котелок, а раз он его первый нашёл, ну не нашёл, но взял, значит котелок его собственность и его можно считать инструментом. Остальные-то инструменты за решёткой у охраны. Раз есть котелок, значит может поливать раскалённые камни, носить воду в большой котёл, варить там, что дадут и поддерживать огонь!
   В этих условиях он - зарешёточный аристократ или котелковый олигарх. Теперь надо решить, чем защищаться, если кто-то захочет отобрать котелок. С боем отстоять свои привилегии! Он выбрал длинный, в локоть, с острой кромкой, осколок камня, который можно было зажать рукой, и положил рядом. А если их, бывших соратников и нынешних пленных, будет много, придётся просить помощи у охраны. Да по любому необходимо наладить с ними отношения. Но с кого из них начать? Мало того, что там, за решёткой темнота, так и пленные своими телами всю решётку закрыли. Ничего не видно в этой темноте. Эксел тяжело вздохнул и взял ещё один клубень. Вроде и насытился и есть не очень хочется, а заняться-то не чем!
  
   Из батала Фелиса уцелели или не были взяты в плен, шедшие самыми последними - около полутора сотен. Они вспугнутой стаей побежали обратно догонять, ушедший вперёд, легион Соклота. Их никто не преследовал. Они появились в лагере легиона как раз в тот момент, когда те взобрались на скалу, откуда их обстреливали церуты. Оттуда их увидели как набегающую на них толпу вооружённых преследователей. Пришлось подать сигнал тревоги.
   Беглецы, поняли, что те не разобрались, кто перед ними и начали кричать, мол свои, что вы нас бьёте, но те приняли их вопли за боевой клич к атаке. Обида и испуг подхлестнули всех и бой принял исступлённый характер. Места для битвы было мало и побеждали те, кто был лучше организован, а если ещё и напуган! Вид раненых выползавших из горнила битвы погнал и весь, так называемый легион Соклота, вверх.
  
   Ворд лежал. Солдики Стос и Армис пытались затащить его за валун, но у них плохо получалось. Когда ребята увидели, что к ним приближаются враги, они обнажили свои ножи.
   - Убрали обратно! - Прохрипел им Ворд. - Это война и вас просто убьют. Поднимите руки вверх и кричите что сдаёмся.
   Опираясь спиной на валун, он начал усаживаться. Ноги его не слушались. На них лежала связка кольев, на ней, привязанный и охрипших от своих воплей, мул, так ещё и с мешками и корзиной.
   Церуты были с имперскими щитами, в разнообразных, как надо понимать, тоже трофейных шлемах. Грудные доспехи были кожаными, но с приклёпанными пластинами. Поножи и поручи были железными. Вместо мечей был слегка изогнутый, узкий, до локтя кинжал или нож. Бубут догадался Ворд. Этот кинжал был в дополнение к мечам у бурдугцев. На их спинах возлежало крестообразное сооружение. Длинная доска и короткие поперечные, соединённые на концах железные изогнутые дугой пластинки. Странная защиты спины.
   Один церут смотрел, если и не весело, то насмешливо. Второй - внимательно, но не строго. В руках они держали копья. Если вообще их можно было назвать копьями. Они были короткими. Древко тонким, но из какого-то особого дерева. Наконечник был узким и длинным. С одной стороны, он плавно переходил в полукруглое заточенное расширение, нижним концом, приклёпанным к древку, а с другой в короткий, но толстый тычок. Пята копья была окована и имела острый конец который можно было втыкать в землю. Хотя оба церута были разного роста, но эти копья были сделаны в рост церутов. Своё странное копьё они называли бардаж.
   Церуты подобрали ножи солдиков и убрали в сумки, висящие на их груди. Разобрали завал и поставили мула на ноги. Освободили его от связки кольев. Ворд опираясь на валун, начал подниматься.
   - Не ранен? Ноги целы? - Ворду показалось, что насмешливый церут был обеспокоен его состоянием. - Идти можешь?
   Ворд кивнул, попытался сделать шаг, но ноги подкосились. Он успел схватиться за колья, поэтому удержался на ногах и не присел.
   - А эти тебе кто? - Кивнул второй церут на солдиков, жавшихся к Ворду. - Мы их у себя не оставляли, в ваш лагерь у Танта отправили.
   - Сыновья! - Ворд внимательно посмотрел в глаза церута.
   - Тогда они остаются с тобой. Вы все отвечаете друг за друга. Малейшая оплошность - кирдык башка. Все бошки мы отрубаем и отправляем вашим командирам, чтобы знали, кто к нам без мозгов придёт - без головы останется.
   - А что вы с нами сделаете?
   - А что с пленными делают? Тяжёлые работы. Камень рубить, таскать или руду добывать.
   - Тогда камень. Там хоть и пыльно, но не мокро. Самое гиблое - это солеварни. А вы ведь могли из морской воды соль добывать.
   - Не получалось. Большинство берегов обрывистые и приливы очень сильные.
   - Места нет?
   - Вроде того! Надеюсь зиму переживёте! Идите к тем! - Показал на скопление мулов второй.
  
   Из толпы, закончившей обсуждение ситуации, отделилось двое и пошло к Экселю. Он медленно поднялся, спрятав за спиной приготовленный камень. За лучшую жизнь предстояло биться.
   - Ты будешь дробить камень и выталкивать его вниз. Также здесь будет отхожее место! Чтобы было чисто.
   - А вы кто такие чтобы командовать? - Усмехнулся Эксел.
   Он начал расслаблять и напрягать мышцы, как в своё время научил его Ворд. Разогнать кровь перед драчкой. Ворд имел в виду войну. Но здесь хоть и плен, но своя война.
   - Борзой, да?
   - Не-е. Просто хочу знать почему я и за - почему вы!
   - Мы решаем и мы так решили. Если не согласен - пойдёшь на мясо.
   - Это аргумент!
   - Твой котелок? - Эксел не стал вслух признаваться, что его присвоил, поэтому кивнул. - Дай сюда!
   - Тебе надо ты и бери!
   Эксел, как и многие другие легионеры, покинувшие армию, вынуждены были скитаться по городам и весям империи. Единственным документом, что он легионер, была справка о получении земельного надела. Первоначально бывшим воякам выдавали землю, обычно на новых территориях. Таким образом закрепляя завоевания. Как и сейчас, решили отдать угодья в дельте Танта. Даже в древние времена не каждый отставник мог себе позволить вести сельское хозяйство.
   Просто куска земли было мало. Требовались орудия производства, семена, хотя бы сарай вместо дома. На это требовались деньги. Тогда, за долгие годы службы, отставники могли что-то скопить, то теперь этого не хватало. А свободной, где можно что-то выращивать, земли, уже не было. Поэтому отставники болтались по империи в поисках куска хлеба. Сообразительные как Ворд, как-то устраивались, хитрожопые, как Эксел, старались пожить за чужой счёт.
   Воровать и грабить не считалось зазорным. Жить можно было и на улице. Тепло же круглый год, но не везде. Некоторые сколачивали банды. На мелкие недоразумения, создаваемые бывшими легионерами, как это называлось в империи, власти закрывали глаза. Бродяжничество каралось, передвижение без справок запрещалось. Справка о выделении надела бывшему солдату, была как бы индульгенцией, но пойманных на месте преступления наказывали сильнее, чем обычных воришек. Справки изымались, выкупались и гасились казначейством как неиспользованные. Некоторые стражи на этом немного зарабатывали. Риск присутствовал. Потеря справки означала лишение свободы. Поэтому солдаты бились неистово. А если ты живёшь и на улице ещё!
   У Эксела был богатый опыт жизни в среде, где все против всех. Поэтому если ты что-то протягиваешь врагу, неважно, что тот тебе горло ножом пережал - значит даришь. Если тот сам взял - ограбил. Поэтому Эксел и предложил громиле самому взять котелок. Тот тоже это правило знал, затем и оглянулся, посмотрел на соратника, да и на толпу из которой вышел.
   Он медленно нагибался, протягивая руку к котелку и не сводил своего взгляда с Эксела. Тот стоял не шевелясь. Чтобы схватиться за дужку котелка, надо было быстро осмотреть её. Эксел без всякого замаха, дёрганья, с оттягом, ударил противника в шею у основания черепа. Тот упал головой в котелок, опрокинув его. Продолжая движение руки, Эксел этой каменной пластинкой, ударил в переносицу второго, отпустил её, так как она застряла в кости, поднял хорошо зазубренный камень и ударил им в висок. Если первый был ещё жив и его тело сотрясалось в конвульсиях, то второй умер после второго удара. Его ступни оказались рядом с ногами Эксела. Он машинально сравнил сандали. Тоже не ахти, но лучше. Он быстро их развязал и откинул за спину. Не разгибаясь сгрёб осколки камней и присел. В полумраке не очень-то было заметно что здесь происходит. Он допил и доел всё, что сталось на дне котелка. В него он переложил коренья и заложил камнями в углу.
   От толпы отделилось четверо. Он выбрал бульники поувесистей и метнул их. Попал. Вот он навык уличных боёв!
   Наконец и охрана очухалась. Они поняли, что за решёткой происходит что-то не потребное, но разглядеть что там в толпе и полумраке - невозможно. Они установили полированную внутри воронку. За дыркой в середине воронки поставили плошку с фитилём и подожгли её. Луч света в тёмном царстве!
   - Эй! - Крикнули они пленным. - Под котлом скоро потухнет и разжигать вам никто не будет. Мы вас замуруем. Вы же когда сюда шли, видели, что приходилось огибать такие стены. Так что решайте!
   Луч света добрался и до Эксела.
   - А у тебя тут что?
   - Не хотели работать. Предложили себя на корм.
   - На первый раз хватит. Тогда будешь старшим. Распредели всех. Горючие камни лежат с этого угла.
   - Да мы уже всё это сделали! - Крикнул кто-то из толпы.
   - Неужели? - Голос был настолько ехидным, что даже глухие поняли, что сейчас будет провокация или подвох. - Тогда решалы стройтесь вдоль решётки. Расскажете, как будет организована работа.
   Но решалы строиться не торопились. До них начало доходить, что кто не работает - не ест, потому что сам будет едой.
   - Кого вы назначили, пусть тот и будет. - В первый день они решили не бунтовать.
   - Тебя как звать? - Обратился дюжий охранник к Экселу.
   - Эксел.
   - Солдат?
   - Да.
   - Ну, тогда сможешь всех здесь организовать. Помни только одно: ты пощадишь, а тебя - нет.
   - Знаю. - Эксел отвернулся от решётки. - Бывшие легионеры отошли вправо.
   Легионеров оказалось меньше, чем рассчитывал Эксел. Но и с такими можно дела делать. Он, как и предлагали предыдущие камнеломы, разделил их на пять смен и ответственность между ними.
   Символом начальника смены считался котелок. Поэтому тот, ещё и индивидуально, отвечал за огонь, еду в котле, свет, полив раскалённых камней под костром.
   Всех остальных, кто не военный, распределил между сменами. Только беспрерывной работой можно было не только выполнять план, но и обеспечивать себе безопасность. Каждой смене отвёл собственное место для обитания и спанья. Причём разгородил эти места межой из камней. В первой смене поучаствовал и он. Прошёл все этапы. Во второй: сначала показал, хотя все видели, как работала и первая смена, а потом подсказывал и контролировал. Затем прикорнул ненароком у стены и вырубился.
  
   Для перемещения в первый филиал у Изумы набрался целых двадцать две подводы и это, не считая пятнадцати мулов и её собственного походного фиакра, на запятках которого стоял Кочой. Настоящий обоз. Семеро охранников были верхом.
   На выезде из города она остановилась и передала подорожную начальнику караула. Почти что полсотни человек внесённых в список и перечень имущества в приложении. На этом посту все её хорошо знали, только через них она наведывалась в первый филиал "Приюта убогих" и ценили её щедрость. Бочонок отличного пива командирам и литёр крепчайшей самги солдатам делал их чрезвычайно учтивыми. Но сейчас прапорн был чрезвычайно смущён.
   - Эх! - Тяжело вздохнул он. - Если бы на чуток по раньше. Мы получили приказ в связи с срочной болезнью Кочоя, без разрешения Нового особого совета никого не выпускать. Даже ваша утренняя подорожная уже ничего не значит.
   - Ах! Мой милый прапорн! Не расстраивайтесь, я нашу традицию не отменяю. Прикажите, как обычно, к первой повозке. У меня есть и такое распоряжение. Называется мандат. - Она протянула толстую бумагу.
   - Но тут написано...
   - Теперь так меня зовут. А это тяжеловесные доказательства. - Она протянула ему небольшой бархатный мешочек с ощутимой тяжестью монет. - Шучу. Член совета мой друг и он хотел сопровождать меня в наш первый филиал, но Злодув вызвал его к себе. Они кого-то ищут. Все знают, что я не могу ждать. Когда они, кого, если найдут ещё!
   - Так если спросят...
   - Это уже не я, а...
   - Спасибо Вам, с вами так легко! Значит вас тут не было, а обоз ушёл утром. Как я только заступил на смену.
   Прапорн долго смотрел обозу вслед, но тот действительно свернул на дорогу, ведущую к первому филиалу. В первом филиале и повозок было больше и людей и охраны. И не просто охраны, а вооружённой охраны. Но они не заехали в филиал, дожидались на повороте. Форма дворцовой стражи была абсолютно новой, впервые одетой. Кочой слез с запяток и подошёл к Изуме.
   - Я что так и буду ехать стоя?
   - Это надо было сделать только для выезда из Укронада. Если бы вы сидели рядом со мной, да ещё в таком плаще это было бы подозрительно. Прапорн ничего бы не сказал, но постарался бы вас запомнить. Злодув, ведь, ищет вас? Это ваш мандат. Я прочитаю его, но ваше новое имя вы должны знать. Июн Майс. Он очень требователен в выборе партнёров, как мне сообщили перед отъездом, но его задница открыта для всех кто прошёл его отбор.
   - Вот только это мне не хватало на старости лет!
   - Раз вы, а значит и империя в опасности! Придётся побыть Июном Майсом.
   - А куда мы направляемся?
   - Места прибытия не знаю. Надо отъехать как можно дальше. Вот вам халат и шляпа. Переоденьтесь. Это настоящая его одежда. Яркая, цветная, а не серая, чёрная или коричневая как вы предпочитаете. Нам чрезвычайно повезло, что мы заполучили такую бумагу. Но надо спешить.
  
   Если сказать, что маршал Сорт был взбешён, значит ничего не сказать. Отрубленных голов, что притащили в мешках и корзинах мулы было больше, чем вернулось солдиков и раненых из отправленных баталов в горы. Он ещё не знал, что Соклот обозвал своё войско легионом. А этот приказ Луя? Всеми силами навалиться на церутов и устроить жуткое побоище! Где искать их в этих горах? Хорошо, что ртумистр Гвоз сообразил и запомнил дорогу. На время этой войны Сорт присвоил ему временное звание комбатала, без батала. Если этот поход пройдёт успешно, а Сорт уже начал не сомневаться, что Гвоз может стать и не временным комбаталом, а самым, что ни на есть натуральным.
   Армия переправлялась через Тант. Война в горах не должна быть долгой. Зайти в горы, слегка походить туда-сюда и свалить обратно с отчётом о долгожданной победе. А вот где зацапать в плен церутов? Раз Кочой лично распорядился, то десятком-другим здесь не обойдётся. Пара-тройка сотен как минимум. Лишь бы Гвоз не подвёл.
  
   Гвоз не подвёл. Он вывел не только в то место где разгромили обоз, но и довёл, неожиданно даже для себя, и до места разгрома батала Фелиса. Мёртвые были раздеты, обезглавлены и лежали вдоль реки ровными рядами. Ну и как определишь, кто из них, кто? Пара сотен, точно больше, но не меньше! Остальные, значит, в плену. Зато церутская дорога была выше всяких похвал. Хорошо, если бы она привела прямо в логово церутов. Она и привела.
   Долину запирала высокая стена, из середины которой выливалась речка. Хоть это было благом. За водой не надо таскаться. Седьмой легион расположился в долине со стеной. Ему предстояло её штурмовать. Неполный легион ветеранов Васькиса вместе с конными сотнями Сорт оставил прикрывать тылы, если церуты вздумают напасть сзади. Там сделал и свою стоянку.
   Со стеной было всё просто. Никаких других вариантов не предвиделось и командир один. Конные, как старинная аристократия, Васькиса - выходца из низших слоёв, слушаться не будут. Штурмовать стены ни их, ни ветеранов не пошлёшь. Одни не умеют, а другие и стары и отяжелели. Зря только время в угрозах и уговорах потратишь.
   Из кольев начали вязать штурмовые лестницы. Начало атаки - с рассветом. Цель атаки не только стена, но и отроги ущелья, которое стена запирает. Легиондор седьмого легиона Бойкот дело знал. Не зря именно этот легион командарм Луй послал в экспедицию к морю. Легион располагался, хоть и не среди таких высоких гор, но тем не менее имел навыки передвижения и отработки штурма в таких условиях. А уж сбор лестниц из кольев, это как чистка мечей от ржавчины. К утру всё будет готово. Конные десятки зриков отправили на разведку во все прилегающие стороны. Нельзя повторять ошибку войска Соклота и нести ничем не обоснованные потери из-за, теперь, уже собственной глупости.
   Упрощало дело штурма стены ещё одно обстоятельство. Вертикальные скалы, примыкавшие к стене хоть и были покрыты растительностью, но в противоположном конце котловины на выходе из неё, всё, до самых вершин, были только малые камни. Битые камни. Бойкот так их назвал. Они были положены так, словно руками человека. Под определённым углом и ровными рядами. Понятно, что это была только зрительная иллюзия, но она вызывала неприятное ощущение опасности. Откуда они там взялись? Таким вопросом даже никто не задавался.
   Свои опасения Бойкот высказал Сорту. Тот тоже проникся неприязнью к этим битым камням. Сегодня уже было поздно начинать исследовать эти битые камни, но завтра, с утра с началом штурма стены, необходимо было послать группы для подъема наверх и осмотра местности оттуда. Это самые высокие точки в округе. Не хотелось откладывать штурм этой стены. Церуты могли и не ожидать, что войско сразу упрётся в стену. Их пассивность, ну, хотя бы, для профилактики, обстрелять шуршащий под их носом легион, могла подразумевать только одно. Кроме охраны там никого нет, а вот завтра могут и подкрепления появиться.
   Захоронить уже начинавшие пованивать тела убитых не представлялось возможным. Столько тел, даже мелкими камнями из русла не засыпать. Завтра бой и впустую тратить силы никому не позволительно. Завтра появятся свежие тела. Наиболее целесообразно одним махом всех, тем более, в конце-концов, должны же появиться и пленные церуты. Пленным всегда найдётся грязное дело.
   Вернулись посланные разъезды. Церуты повторялись. Теперь они хотели захлопнуть выход из долины более многочисленному войску. Они не подозревали одного, что самые боеспособные войска находятся внизу и вверх, к стене, подниматься не собираются. Вот в этой узкой щели, через которую легионы проникли в предгорья, Сорт оставил два батала ветеранов, которые уже начали возводить укрепления. В этой дислокации была только одна маленькая и не понятная заноза. Наискосок от выхода из ущелья, чуть меньше чем в тысяче шагов от строительства баталами своих укреплений, на узкой, еле возвышающейся, но с длинным подъёмом лощине, сверкая имперскими щитами и копьями стояло церутское войско. С реки его видно не было. Сзади них скалы возвышались сплошняком. Вход и выход только один - от реки.
   Заметили их случайно. Один из конных погнался за кро, чтобы иметь к ужину немного свежатинки. Кро завёл его в лес, пришлось выбираться обратно, ведя лошдуна под уздцы. Как обычно заплутал, выбирался на свет в проёмах деревьев. Как увидел их ряды повернул обратно. Ни один, даже дурак, не будет прятать войско, а оно и не слишком большое, прямо под носом врага, больше двух-трёх баталов там не разместишь.
   - Но идея хороша! - Хмыкнул легиондор легиона ветеранов Васькис. - Наши же примут их за своих и пропустят в укрепления. И тогда в укреплении будут церуты, а мы и знать об этом не будем. Наших перебьют. Все обозы будут их.
   - И их тогда - оттуда... - Сорт не стал договаривать. И так было понятно, что будет там и тогда.
   Изящная домашняя заготовка. Причём малыми силами. Всего-навсего перекрыть поставки продовольствия на десяток-другой дней. Чем выше в горы, тем холодней, а чем дальше, то дождливей. В таких условиях небоевые потери многократно превысят боевые. А церуты, судя по всему, сражениями заниматься не собираются.
   - Умные собы! - Констатировал подмаршал Борн. - Пожалуй я покину вас. Не исключено, что наши обозы они будут перехватывать и в промежутке между нами и Тантом. Я возьму пару рту из этих двух баталов, чтобы устроить промежуточные пункты.
   - Ты ещё здесь? - Этими словами Сорт одобрил предложение Борна. - Надо было сразу оставлять гарнизоны.
   - Так я и оставил. Полбатала обеспечения седьмого легиона. Но их всего три и крупных, ну и по мелочи с десяток. Это всего на двадцать-двадцать пять киломов! А от последнего поста до этого распадка ещё десять никем не прикрытых.
   - Точно. Бойкот жаловался на тебя. Теперь ему лестницы вязать некому.
   - Пусть не прикидывается. Бойкот жмот. Если пойдёт не так, он их использует, как подкрепление, а опытный тыловик дороже десятка лучших бойцов! .
   - Вы меня своим жалобным нытьём друг на друга оба достали! Уберёшься или нет? Он скоро появится и на тебя начнёт бочки катить!
  
   Маршала мучила одна проблема. Исходя из этих сведений, эти удоды церуты, не признающие правил ведения войны, нападут ночью или нет? Он не хотел это говорить при Васькисе и поставил штабу задачу, только тогда, когда и легиондор ушёл.
   Обсосали проблему со всех сторон. Могли бы этого и не делать. Гадать было бессмысленно. Самим в темноте напасть - тоже. Если исходить из того, что церутов не больше двух тысяч, а по ширине фронта не более трёхсот в шеренге, послать бронированную конницу. В таком промежутке достаточно одной бреши. Конным дальше и не надо пробиваться. Немного расширить и удержать брешь и дождаться, когда добежит пехота. Ветераны хорошо машут мечами. Значит копья будут лишними. Но выход из леса, на всякий случай, перегородили перевёрнутыми на бок возами и посадили за них дремать сотню копейщиков. Никто не знает, что взбредёт в голову этим придуркам-церутам.
  
   Доложили, что собрали первую лестницу. Бойкот посмотрел на небо. Солнце уже было наполовину за условным горизонтом. В общем за горой. Надо было бы опробовать её сейчас, чтобы завтра не исправлять выявленные недостатки во время атаки. Он вызвал добровольцев пообещав немыслимые блага. На первом месте стояло и было самым важным благом - неучастие в завтрашнем штурме. Враг вёл себя странно и ничего против осаждающих не применял. На глазах церутов собирали лестницы, кишела куча народа, а они?
   Три десятка солдат подхватили лестницу и побежали к стене. Две сотни копейщиков стояли с дротиками, готовыми метнуть их в любую секунду. Такая заманчивая и простая добыча. Лестницу подняли и упёрли. Полез первый, держа в руке меч. Второй, третий. Вот гребень. Они там уже спят? Первый встал во весь рост и замахал мечом. Там вообще никого нет? Что за херрь? Первый боец резко вскинул руки и свалился за стену.
   Вздох облегчения вырвался у легиондора Бойкота. Церуты ещё те собы! Воины начали прыгать с лестницы вниз и отбегать. Ртумистр подбежал к ним и начал лупить по ним древком копья, заставляя забрать лестницу. Те, нехотя исполнили приказ. А ещё через миг, река, вытекавшая из-под стены, выплюнула тело храброго бойца. Бойкот, не смотря на брезгливость, подошёл и отдал последнюю дань храброму бойцу. Что он кричал напоследок, стоя на захваченной стене? Те, кто лез за ним, ничего пояснить не могли! Что-то про воду! Погоду?
   - Наверное пить захотел! - Предположил кто-то. - Он так быстро взбирался.
   Бойкот отдал указания укрепить места, где лестницы сильно прогибались. Если под троими гнулись, то какой изгиб будет под десятком? А тут и темнота, без предупреждения вечера, рухнула, накрыв всех и всё разом.
  
   Сорт, несмотря на то, что привык ложиться спать с темнотой, сейчас это делать не собирался. Он раздумывал, кого бы лучше послать и посмотреть, что делают враги в ночи. За этим его и застала делегация Понтов. Дрег, Дранг, Пойнт и Зулу семнадцатый были отправлены остальными понтами на переговоры.
   - Что привело вас ко мне сдревнеизвестные? - Спросил он их ритуальной фразой.
   - По поводу нашего завтрашнего наступления! - Хмуро ответил Дрег, посмотрев на него исподлобья.
   - Но ваш представитель... - Маршал замялся, вспоминая его имя. Даже не столько имя, а точное его произношение.
   Аристократы, пусть и мало что решающие в империи, но в отношении друг с другом, соблюдали мельчайшие формальности. Как будто эпоха древности всё ещё здесь. Сорт тоже старался следовать этому правилу. Это показывало, что маршал, хоть как-то, но знает этикет общения в данных кругах и доказывает, что он, хоть и из простых лавочников, чтит прошлые времена, когда не только деревья были большими, но и титулы и их обладатели.
   - Ваш представитель кивнул, соглашаясь с нашим предложением. - Из-за взятой паузы маршал вновь повторил фразу.
   - Он кивнул не из-за того, что согласился. Представитель понтов не имеет права решать за всех. Он согласился потому, что понял ваше предложение и точно, без искажений, передаст остальным. - Ответил маршалу Дранг.
   - Извиняюсь, не учёл такой нюанс. Что вы предлагаете?
   - Нас десять понтов, а вы предлагаете только одному быть на острие атаки? Мы не слуги ему, чтобы идти за ним. Даже если вы, маршал, будете на острие, мы не поскачем за вами. Мы вас не обвиняем, вы такой, как вам кажется, маленькой, но очень важной для нас детали не знаете. Впереди нас может быть только император! Это не касается всех Понтов в империи, но касается многих, кто здесь! Это специально отмечено в уставе Понтов, утверждённых не только каждым прошлым императором, но и лично Кочоем!
   - А раз императора нет... - пытаясь угадать их предложение, медленно проговаривая слова, сказал Сорт, - то нужно десять направлений. Мы не хотели никого обидеть. Был и такой вариант. Фронт очень узкий. Прорвав его, а я в этом не сомневаюсь, вы будете мешать нашей доблестной пехоте добивать после вас врага!
   - Мы учли это! - Пойнт положил свою ладонь в защитной перчатке, рядом с ладонью Сорта, опиравшегося ей на стол. - В каждом острие нас будет только по пятнадцать конных. Прорвав оборону, мы доскачем до упора, что там лес, скала - неважно. Развернёмся и будем гнать врага прямо под мечи нашей пехоты.
   - Ваше предложение принимается без обсуждения в штабе. Но почему вы пришли так поздно?
   - Нам было нужно всеобщее согласие безо всяких но. - Ответил Дрег, явно недовольный этим вопросом. Как будто Сорт попросил поприсутствовать в его спальне при соитии.
   - У нас тут небольшой раут! Без бальных танцев! - Продолжил Зулу семнадцатый. - Кто первый доскачет до кромки, места, где не будет врагов, тот воткнёт своё копьё с вымпелом - тот и победитель! Вы, маршал, тоже можете сделать ставку на победителя.
   - Я ценю ваше доверие, но я не могу.
   - Ставки анонимны.
   - Тем более. Кто бы не победил, мне сделают предъяву, что помогал победителю. Вы мне все дороги, и я каждого из вас хочу видеть победителем. Могу от имени всей армии вложить в призовой фонд сто монет в казначейских расписках! - Сорт не стал откладывать в долгий ящик своё предложение, а открыл шкатулку, в которой хранил все распоряжения и книгу учёта деятельности войска, порылся там и протянул Зулу семнадцатому бумажку с печатью.
   Он знал, что Зулу семнадцатый является казначеем в этой группе понтов, отправленных на войну. Не то, чтобы он был самый честный среди них, друг для друга они все были честные, его выбрал жребий, а значит и воля богов!
   - Раз уж вы здесь, я хотел бы попросить о маленькой любезности. Хотелось бы знать, а что сейчас, в темноте, поделывают наши враги! Нельзя ли послать, только не вспугивая...
   - Маршал, мы уже это совершили. - Прервал его Дрег. - Из-за этого тоже задержалось наше присутствие здесь. - Мы делили места. Кто, где, откуда! Они развели костры. Около полусотни.
   - Значит их от пятисот до тысячи? - Сорт внимательно посмотрел в глаза Дрегу. Это был вызов, но Дрег принял его.
   - Это не расходится с нашим мнением.
   - Мы хотели прикрепить к вам, в целом, а теперь, получается к каждому острию наши баталы. Два батала.
   - Нам достаточно одного батала. На таком узком пятачке будем мешать друг другу. Значит по рту на каждое остриё?
   - Я немедленно пришлю ртумистров к вам. В этой атаке они действуют под вашим руководством.
  
   Ещё только просветлело, а утренний туман не упал, но сквозь него начало что-то проглядываться. Тяжёлая конница, а за ней колонны пехоты начали выстраиваться на расстоянии броска копья от линии щитов церутов. Щиты стояли на земле, а копья над ними не торчали. Это облегчало задачу, потому что означало, что за щитами солдат нет, хотя сторожей-то должны оставить. Значит ещё спят.
   Тонкие струйки дымов только начали появляться рассеивая, утяжеляя туман, который превращался в росу. В этой рассветной тишине громко, грубо и неожиданно протрубил рог. Грохот доспехов как лошдунов, так и их всадников, топот копыт и и сандалей легионеров, в пропитанном влагой воздухе, были пугающе громкими и раздавались со всех сторон.
   Что такое полторы-две сотни человеческих шагов для боевых лошдунов? Миг! И будущее стало настоящим! Церуты не успели добежать до первого ряда щитов, щиты были повалены, истоптаны. Церуты успели выстроить вторую линию щитов. Из-за них выглядывали копья и виднелись шлемы воинов. Но и они не смогли защитить церутов. В плотном тумане сложно было разглядеть тела, поэтому мечи и копья вонзались и падали на всё, что имело хоть какую-то форму. У начинающихся разгораться костров уже никого не было. Дрег был впереди всех. Он победно воткнул своё копьё с вымпелом и протрубил в рог.
   Что-то на него и остальных всадников упало сверху. Это была сеть. Это им показалось, что она падала сверху. Они в неё врезались. Лошдуны и люди задёргались в ней, падали сами и, дёргая сеть, валили с ног других.
   Эта сеть напоминала мифического гигантского пука, который, выстреливая паутиной, ловил свою добычу. Паутина, засыхая, сжималась и обездвиживала тех, кто в неё попал. Разница здесь и там была в одном: сеть не засыхала, была мягкой, податливой от этого и не рубилась, а пространства для взмаха становилось всё меньше и меньше. Её оставалось только резать и пилить. А вот у бегущих за всадниками легионеров всё было гораздо печальнее.
   Первые ряды, не успев добежать до первого ряда церутских щитов, были встречены стрельбой, как из леса, так и со скал. Их маленькие, но полностью железные стрелы пробивали и щиты и доспехи атакующих солдат.
   Задние ряды, просто попадали. Они тоже пали жертвой сети, только она лежала в траве. Её чуток приподняли. Ноги солдат цеплялись за неё они падали, увлекая за собой других. Получилась куча мала. Тут, эти маленькие железные стрелки начали впиваться в слабозащищённые спины бойцов. Да ещё этот туман, начавший светиться от первых лучей солнца!
   Что там, впереди, происходило со всадниками никто не знал, но пара-тройка десятков, которые скакали позади всех, смогла вырваться из того ужаса, что предстал на их глазах. В пелене разорванного тумана они выдели, быстрые, короткие пространства с дергающимися людьми, падающими лошдунами, замирающими или каменеющими, пропадающими... сети на них не хватило.
   Складывалось впечатление что этот волшебный туман, наслан богами и теперь пожирает всех, кто в него попал. Они развернулись и сломя голову помчались обратно. Бывалые ветераны, не стали упорствовать и медленно вышагивать вперёд под мощным обстрелом, а подбирая раненых по пути и бросая мешающие щиты и копья, побежали обратно. Бежать было сложно, особенно по телам, щитам других. Поэтому и раненых начали бросать. Тут сам не спасёшься и товарищу не поможешь!
   Это больше напоминало скачки пьяной мши. За ними мчались всадники в развивающихся чёрных плащах. Такие плащи были специально надеты для маскировки и нагнетания ужаса летящего на крыльях ночи. Так их испугались не церуты, а прославленные ветераны. Они пришли сюда навеки поселиться, а не сражаться с демонами. Умирать, за ещё неполученный кусок земли, никто не хотел. Они психологически не были готовы к тому, что кто-то окажет им сопротивление.
   В отличие от маршала Сорта, многие офицеры сделали ставки, на того или иного Понта с его остриём. Услышали победный звук рога Дрега и, сделавшие ставку на него, начали подсчитывать барыши. До места боя было достаточно далеко, да и в тумане было видно еле-еле. Когда из тумана вырвались толпы беглецов и скачущих за ними всадников, дрогнуло не только у Сорта.
  
   Понты поделили своих всадников примерно пополам, взяв с собой в остриё самых опытных и умелых, хорошо вооружённых и защищённых не только людей, но и лошдунов. Рядом с маршалом, не спешившись, стояли остальные. Сорт ругал себя за то, что не привёл и второй батал ветеранов, от которого отказались Понты. Ну и кто теперь их будет защищать? Он никак не мог понять, как так быстро церуты расправились с его бойцами?
   Учитывая молниеносный разгром так называемого войска Соклота, скрипя, нехотя, но приходилось признавать, что церуты навязали им свои правила ведения войны, в которой, на данный момент, они и побеждают с разгромным счётом. Вся это бегущая орава снесёт хлипкую загородку из поставленных на бок телег. Кроме конных послать некого, а как их послать?
   Он взобрался на лошдуна, горнист продудел. Все повернули головы и посмотрели на него.
   - Ваши Понты в опасности! Они храбро бьются с врагом! Вы слышали победный звук их рога! Но проклятые церуты отрезали их от нас! Остановите их! Вперёд!
   Всадникам было не привычно, что им отдают приказы не их хозяева, но будет гораздо хуже, если те сочтут что их собственные воины, бросили в трудную минуту. Они нехотя тронули поводья и заскакали навстречу бегущим.
  
   Штаб, возглавляемый Сортом, бросился в обратную сторону. Далеко отъехать они не успели. На развилке их ждала баррикада. Перевёрнутые телеги с укреплёнными в них кольями. За ними ровными квадратами стояли рту оставшихся баталов легиона ветеранов. На телеге, впереди всех, взгромоздился легиондор ветеранов Васькис. Увидев, впереди всех скачущего Сорта, он вскинул руку в приветственном жесте.
   - Поздравляю тебя с первой победой, наш маршал! - Васькис махнул другой рукой. Две телеги раздвинули и все штабные успели скрыться за баррикадой. Проезд закрыли.
   - Рано радуешься! - Сорт раздражённо выскочил из седла. - Сколько у тебя?
   - Все здесь! - Показал рукой Васькис. - Остальных вы забрали. Батал Колбока на переправе. Два здесь, на развилке строят укрепления, чтобы церуты наши обозы не пощипали и вообще от Танта не отрезали. Два батала, причём самые лучшие в легионе, вы отдали этой безяне Соклоту. И там один! - Кивнул Васькис в сторону, откуда прискакал Сорт.
   - Почему ты своего боевого товарища так оскорбительно называешь?
   - Он не мой, он не боевой, а уж тем более не товарищ! Когда я вижу его рыжую рожу, я начинаю считать бляшки на его панцире. Там, у Канги, в густых лесах живут рыжие безяны. Они как люди...
   - Я это знаю, да и не только я...
   - Тем более. Мамаша согрешила или папаша? Брат-то его Жулин, человек, как человек. А этот? Ноги длинные, руки, пальцы тоже, чуть ли не до колен, лицо один в один, только на щеках шерсть не кустится. Урюк, так, вообще, смотрит только на пряжку его ремня. В нашем деле ничего не понимает, да и понимать не хочет. Увидит что-то блестящее, сразу на себя напяливает.
   - Внешность командиру не нужна!
   - Да. Совершенно с вами согласен маршал. А зачем вы два моих батала отдали ему? Два поставили на проход из гор в равнину Танта. Сейчас один в расход пустили. Что было негласное указание угробить как можно больше ветеранов? Чтобы они не буянили? Это что за легион из четырёх баталов? А ведь потом, ты всё на меня повесишь! Спросит Кочой: Где легион? А я ему, мол маршал моих солдат разбазарил! Я имею полное право отказаться от командования огрызком легиона. Тут ещё и Борн, подсуетился, тоже отщипнул. У Урюка осталось пять баталов, у меня четыре. Объедини их в легион, а он пусть им и командует.
   - Да как ты смеешь, мне ставить такое в упрёк? Я сам решаю, что мне делать!
   - Есть у меня такое право. Уложение о правах подчинённости и командования структурными составляющими армии. Раздел четыре, глава шесть пункт девятнадцать, "б". Я могу не командовать легионом, если он уже не легион, а разобран на отдельные части. Раз я не могу им командовать в целом, значит я не несу ответственность, за его отдельные части. В таких случаях, на командование каждой частью, назначается один из командиров этой части. Вот мой приказ. Комбатал ко мне!
   Комбатал как будто этого ждал, поэтому моментально оказался перед Сортом. Он просто прятался за крупом лошдуна Васькиса.
   - Маршал Сорт! Это комбатал Тензия. Я назначил его руководить оставшейся частью легиона. А сейчас, я отбываю в Укронад.
   - Я не принимаю отставки.
   - А для меня нет, подходящей должности. Я могу заменить только Бойкота, но только если он выйдет из строя или сам попросит. Я военный, а не странник, который гуляет с войском по империи. Моя отставка вполне законна. Отменить её могут только двое: командарм Луй и блюститель трона Кочой. Поскольку они находятся в Укронаде, я приеду и доложу им об этом. Если они отменят моё решение, то я вернусь. Желаю здравствовать маршал! - Васькис отдал самлют, размахивая рукой, потому что шлем был на голове и им размахивать было нельзя, развернул лошдуна и поехал прочь.
   - Что встал? - Рявкнул маршал на Тензию. - К бою! Сейчас появятся церуты! Отобьёшь атаку - подпишу распоряжение Васькиса. Разобьёшь церутов присвою звание временного легиондора.
   Сорт, а за ним и весь штаб направились к подъёму в долину, где седьмой легион со вторыми-третьими лучами солнца должен начать штурмовать стену, запирающую ущелье.
  
   Если смотреть снизу - рукой подать, а сверху, почему-то кажется, дальше. Зато спускаться быстрее, а подниматься дольше. Одно радовало: дорога была широкой, ровной, с дождевыми канавами, в некоторых местах стёсана, в других плитами уложена. Сорт демократично предложил Бойкоту не ждать его, а начинать штурм, в наиболее удобный для этого момент.
   Дорога извивалась, поднимаясь всё выше и выше, но на очередном повороте они встретились с недомаршалом Урюком, командиром сборного легиона, от которого тоже осталась половина.
   - Ты чего тут, а не там? - Удивился Сорт.
   - Мне некем командовать, значит я в войске не нужен.
   - Как это?
   - Бойкот поставил мои баталы на штурм стены, тогда я должен командовать штурмом, а не он.
   - Я отдал ему общее руководство в этом!
   - Тогда он должен был поставить задачу моему, я бы сказал - недолегиону, отдельную задачу. Своих солдат он бережёт, а моими командует. Раз командует...
   - Это что за бабские капризы?
   - Это не бабские капризы, а ссылка уложения о ведении боевых действий на уложение о правах подчинённости и командования структурными составляющими армии. Раздел четыре, глава шесть пункт девятнадцать, "г". Кочой призвал меня из запаса, потому что я хорошо знаю все эти уложения, потому что некоторые я сам и составлял, а другие исправлял в соответствии с нынешними реалиями. Бойкот, кстати, с этим согласен, поэтому издал распоряжение о передаче моих баталов его легиону. И это абсолютно правильно. Уложение о правах подчинённости и командования структурными составляющими армии. Раздел три, глава семь пункт восемь, "а".
   Мы его оба подписали. Я старый солдат. Мои кости уже чувствуют холодное дыхание Нарбута. Свою задачу, я с честью выполнил. Перевёл легион через пустыню, эти жгучие пески. Насколько я помню историю военных действий империи, до меня такого никто не совершал! По крайней мере нигде не записано. Поэтому не буду терять времени, а засяду-ка я за меморы! Честь имею! Во всех смыслах!
   Урюк, в отличие от Васькиса, который ходил в доспехах, наоборот был без них. Вместо тяжёлого шлема носил лёгкую шляпу с лентами и недомаршала и легиондора. Он сделал самлют Сорту. Маршал сразу отметил отсутствие лент легиондора на шляпе. Сорт и ему долго смотрел взад. За одно утро он лишился сразу двоих легиондоров, но, если быть объективным, они поступили правильно, освободив его кучи ненужных формальностей. Он тронул поводья.
  
   Когда Бойкот понял, что бурдугцы воевать с ними не хотят, значит славу на полях сражений не обрести, а бегая по горам за церутами, доблесть не проявишь, значит что-то надо такое, что можно показать лицом не только Сорту с Луем, но и Кочою. Но тут церутская стена подошла, хотя, в смысле передвижения, это Бойкот со своим легионом подошёл к ней.
   С таким огромным войском, способным раскатать не хилый город - эта стена тьфу! Но на безрыбье и рак - рыба. А тут ещё этот Урюк со своими баталами под ногами путается. Мало того, что с Сортом, как командующим славой придётся делиться, эта гнидура Борн постарается откусить, но отдавать половину успеха старому засохшему Урюку? К удивлению Бойкота, Урюк показал себя очень достойно. Причём с помощью военных законов, правил и уложений помог ему выбраться из щекотливого положения. Мало того, что пять баталов достались, так и скоро вся слава будет его.
  
   Беспокоило одно. Небеспокойство церутов. Такое вот наглое циничное равнодушие. У них под носом десятки тысяч солдат шуруют, а они хоть бы хны! Даже когда мурьи прокладывают свои дорожки к оставленной пище на столе, и то беспокоишься сильнее, чем церуты. Сразу начинаешь искать их гнездо и заливать водой. То, что Урюк отдал ему свои баталы это хорошо. Пусть первыми на стены и лезут.
   Церуты не отъявленные лентяи, но и не волшебники. Не зря же такую стену возвели. Уверены, что она неприступная. Смерть первого храбреца доказала это. А тут сразу тысячи рванут! Лестницы хоть и укрепили, но это не значит, что они выдержат. Пока Урюкские баталы будут штурмовать стену Бойкот отправил по паре рту и на окружающие скалы - обойти стену с тыла.
   Туман ещё долго будет покидать эту чашу, стиснутую горами, но вот первые лучи солнца заскользили по верхушке стены. Бойкот уже было поднял руку, горнист прижал горн к губам, как бам!
   Сзади, на выходе из этой, не круглой, но овальной лощины так громыхнуло! Все машинально оглянулись.
  
   Противоположные стены ущелья, где находился выход, где проходила дорога - рухнули, подняв огромные клубы пыли, песка, мусора и мелких камней. Пыль, клубясь и перемешиваясь с туманом, под его тяжестью быстро оседала вниз. Эти битые камни не посыпались, а заскользили по поверхности отлома скал вниз. Угол был выверен настолько, что битые камни не разгонялись, не обгоняли друг друга, а чинной колонной, почти как солдаты, оказывались внизу и ложились друг на друга. Не зря эти битые камни показались Бойкоту такими подозрительными! Всё-таки чутьё Бойкота не подвело - битые камни дело не только рук человеческих, но и ума!
   Ряды плоских камней перестали скользить, потому что закончились и весь остальной каменный мусор, уже как попало повалил вниз. Пыль стояла только там, на скалах, а внизу невидимые боги складывали стену. Она росла! Издали не определишь, но то, что уже в два-три роста человека - точно. Какие-то людишки оказались в том районе и они, наматывая сопли на кулак, со всех ног бежали на небольшую возвышенность в середине этой чаши на которой и находилось большинство солдат.
  
   Зрелище было завораживающее, но любоваться этим долго нельзя. Пора штурмовать! Он снова поднял руку. Горнист горн, но тут Бойкот заметил, что низ стены начал протекать! Неужели вода размоет стену и она рухнет на штурмующих? Стена была возведена на естественной ступеньке. Тогда откуда там вода? Речка как текла, так и течёт!
   Бойкот пришпорил лошдуна. Посылать кого-то выяснять, а потом всё равно самому туда скакать, чтобы разобраться в путанных объяснениях? Лучше и быстрее сам! Предстенье быстро наполнялось водой. Он спрыгнул с лошдуна. Уже по колено. Оглянулся. Солдаты нервничали, но ещё стояли, схватив лестницы.
   - Вперёд! На штурм! - Закричал Бойкот и побежал впереди всех.
  
   Он не был любителем бегать, тем более впереди всех, но обстановка заставляла. Ещё миг и никого с места не сдвинешь. Два мига - все всё бросят, а через три мига побегут обратно! Бойкот запрыгнул на первую перекладину лестницы, хотя верх лестницы ещё не упёрся в овал верха стены. Он не лез, он бежал по лестнице, с такой скоростью, что за ним никто не успевал. Он выпрыгнул на овал верха стены, но как первый храбрец вчера вечером, начал скользить по нему вниз, к воде. Спасло мгновение, он отпрянул и схватился за лестницу. А был бы в руке меч? А вот и круглая дыра, в которую льётся вода. У самого верха стены! Вода быстро опускалась вниз и перестала стекать в эту широкую трубу. Значит она вытекает за стену ещё где-то? Вот обнажилась первая ступень. Ниже ещё одна и более шире. Сзади кто-то уткнулся головой в его задницу. Ладно бы шапкой, а вот от острого навершия шлема было больно. Бойкот перелез на первую ступень, шагнул в сторону, чтобы те, кто полз за ним, тоже могли оказаться на стене и оглянулся.
  
   Боги всемогущие! Божественная и святая Порнуха! Вся котловина заливалась водой. Те, кто были рядом с лестницами гроздьями висели, лезли по друг другу вверх, срывались вниз, тонули...
   Остальные бежали от стены в середину этой чаши. У краёв было гораздо глубже, чем в середине чаши. Солдаты толпились так плотно, что казались высеченными из камня. У одних только головы торчали, другим было по грудь, а в середине, судя по всему, самом высоком месте, ещё только по пояс! было бы смешно, ели бы не так грустно. Что он там совсем недавно думал про мурьев?
   Предсказание сбылось. Церуты себя за людей принимают, а их за мурьев, поэтому и поступают соответственно. Он снова оглянулся. В ближайшей скале показался тёмный проём, в котором и исчезала вода. Вот показалось дно проёма, и вода перестала в него течь. Он посмотрел на стену. Все ступени были заняты солдатами, одни смотрели на него с испугом, другие - с надеждой.
   Бойкот посмотрел за стену, в долину. Кто мог снимал с себя железо и бросал под ноги. Высокие поднимали маленьких, давая им вздохнуть. Ужасно было видеть эти тысячи голов, торчащих из воды. А им ни молитвой, ни заклинанием не поможешь. Сколько они так простоят и сколько живых останется? Бойкот осторожно потрогал свой меч. Самоубийство - это не выход!
   Где эти проклятые церуты? Что они медлят? А куда им спешить? Зачем им столько пленных? Зачем им вообще пленные? Ведь их не только, да пусть здесь, когда вода уйдёт, держать надо, а корма сколько?
   Эта скотина Борн был прав, когда отправил всех лошдунов и мулов вниз. Там хоть трава, и напрасно тратить силы мулов, таская корм вверх на себе и для себя? А что теперь? Вот в чём вопрос? Кому и как здесь покоряться, коль и сразиться не пришлось? А на них сверзилось тысячи камней и миллионы глотков воды! О боги! Почему, когда нужны - вас нет! Да вы и были ли когда-то? Или вы здесь, наказываете нас за что-то, что мы не знаем? При этом мерзко и радостно хихикая в кулак, чтоб в полный голос не заржать?
  
   Сорт со спутниками почти добрался до чашевидной долины. Почти - это если смотреть по прямой, но вход туда и речка оттуда были уже видны. Так громыхнуло! И клубы пыли заслонили солнце. Сорт сразу передумал туда ехать и послал порученцев разузнать что там. Молча развернул лошдуна и поехал обратно.
   Не задался поход. Дураку ясно, что горы сверзились на седьмой легион не случайно. И боги здесь не причём! Теперь понятно куда исчезают его легионы. Их даже хоронить не надо. Упала гора вот и кладбище! Значит не просто так церуты выложили безголовых и голых солдат вдоль реки. Предупреждали. И сейчас уже сидят на телегах и режут головы солдатам баталов Тензия. В таком мрачном состоянии маршал Сорт и подъехал к баррикаде. И баррикада была цела и баталы. Только теперь они уже не стояли ровными квадратами рту. Кто лежал, кто сидел, раненым оказывали помощь.
   Группа дозорных, увидев маршала, ударила в барабаны. Солдаты нехотя построились.
   Тензия подошёл и громко доложил, но о чём он говорил, Сорт так и не понял. Он был мрачен и ковырялся в своих мыслях.
   - Покороче! Временный легиондор!
   Тензия протянул ему несколько заострённых стерженьков.
   - Вот этим они убивают наших солдат!
   - Много убили?
   - Раненых во много раз больше. Складывается впечатление, что они не собирались устраивать бойню, хотя могли.
   - Как это?
   - Этот конц, так мы его назвали, пробивает и щит и любой доспех в том числе и шлем. Больше всего ранений в руки, ноги, значительно меньше спину, грудь, а в голову, что убийственно, совсем мало.
   - Подробнее о битве!
   - Я же докладывал!
   - Ещё раз!
   - Это были не церуты, переодетые в наших бойцов. Это были наши бойцы. Повезло, что мы друг друга знаем. Поэтому остановили битву. Все кричат, что свои, но никто не разберёт что кричат! Всадники многих наших порубили, когда прорубались на помощь своим...
   - И где они?
   - Тоже, как и первые пропали. Солдаты видели, как они схлестнулись с теми чертями, кто за ними скакал.
   - Поле боя проверили?
   - Все боятся. Чудеса рассказывают. Чудища выползают из земли и за ноги хватают. Так что проверять их россказни желающих нет. А может и стреляли концами не церуты.
   - Что предлагается?
   - Вернуться к Танту, окопаться и ждать подкреплений. Побольше служителей храмов всех религий, и волшебников всяких. Солдаты вынесли только двоих, которые с понтами в атаку ходили и смогли оттуда израненными выползти. - Тензия, оглянувшись, зашептал в ухо Сорту. - Гигантский пук и его паутина. Прямо с лошдунами и проглатывал. Я запретил такое говорить, но сами знаете. У них же предрассудки. До смешного доходит. Засушенные лапки кро, на шее носят. Что с простых солдат взять? Ни одной молитвы толком не знают!
   - А ты?
   - Я две! Упокой мою... и эту... о том, что боги всякие нужны, боги всякие важны!
   - Послать на ту поляну ещё солдат. Целый батал. Сам возглавишь. Увидите врагов - только ловить. Наших убитых - всех забрать.
  
   7.
   - Ну и как в роли Июна Майса? - Шутливо спросила Изума Кочоя.
   - Непривычно. - Вполне серьёзно ответил ей Кочой. - В этой одежде я чувствую себя голым! Все на меня пялятся! Но признаю ты права. В этой одежде видят совсем не меня. Так они если и видели меня, то мельком. Даже если узнают - не поверят. Я упустил эту сферу. Да я и не знал об этом! Я имею в виду, что они создали государство в государстве. Получается, что не я управлял империей, а они от моего имени! В этой поездке много познавательного. Не просто кое-где у нас порой, где не правит наш Кочой, мы всегда у власти, создаём напасти! Предаваясь блуду, лишь народу худо! Это такую песню они придумали. Я сначала был в шоке!
   - Но они же вас принимают за своего! Чего скрывать от такой столичной штучки?
   - Изума! Я в изумлении от них. Формально они себя прикрыли добропорядочными жёнами, детьми-ангелочками, но своим образом жизни, возможностями в карьере, благосостоянии, в открытую, не показывая это официально, занимаются пропагандой своего образа жизни! Их организация важней, влиятельней любой религии! Я только сейчас узнал, что и среди дворцовой стражи есть их соратники по жопе! Поговаривают, да что поговаривают! Они хвастаются что почти, а может и весь этот совет состоит из их людей! И этот Злотув... - Кочой потряс мандатом Майса, на котором стояла подпись Злотува. - ... тоже! Куда катится империя, если она ещё есть?
   - Успокойтесь! Вам нельзя нервничать. Сейчас предстоит самый сложный этап - переправа через Тант. Здесь единственный мост через реку, построенный ненавистными вам церутами.
   - А вам?
   - А мне-то чем церуты помешали?
   - Значит мы приближаемся к тем местам, где засели их остатки в горах?
   - Вы правы Великий Пах! Пока ваши войска бьются с ними, ни те ни другие, на нас внимания не обратят! У нас есть разрешение, пусть прошлого года, но оно на пять лет, эта бумага, разрешающая проведения исследований земель, согласованное Монтажуром - надзирателем империи за ремёслами и Гофра - попечителем землеустройства империи и подписанное Дамдамом. Мы хотели создать в этих краях, собственное, отдельное поселение и назвать его не "Приют убогих", а "Земля особенных". Убрать этих особенных людей с улиц наших городов в одно место. У нас тридцать филиалов, значит тридцать администраций, где три четверти бездельников, а будет одна - центральная. Экономия колоссальная. Не меряйте их по мне. Там сидят обычные и обычно не слишком далёкие люди. Их не интересуют ни те люди, за которых они отвечают, ни их жизнь, за которую им платят зарплату и они должны за неё создавать приемлемые условия для своих подопечных. Причём те, кто занимается убогими, сами более убогие, чем те, кого они охраняют от сложностей мира. Поскольку точное место для нашего поселения не было определено, мы можем кочевать в любом направлении, пока эта заваруха не закончится. Главное, чтобы вас не вычислили и нас не застукали.
   - Такие заварухи сами не заканчиваются! - Несколько нервно возразил Кочой.
  
   Это путешествие, ему тоже не нравилось, но из двух зол выбирают меньшее. Если и не заставил, то сам напросился. Он давно привык жить в окружении людей, даже чуть ли не на горшке. Постоянно перемещаться в замкнутых пространствах и вот эти просторы, открывавшиеся его взгляду, если и не вызывали оторопь, то точно, мелкую неприязнь. Для него составляло удовольствие остаться одному в помещении, но при этом зная, что где-то за стенами или стеной плещется людское море, которое не может к нему проникнуть. Библиотека, например.
   Он уже хотел очутиться в таком месте, где его окружают стены, пусть из ткани, как в шатре, но не в каземате, как бы на лечении. Со стенами он ощущал себя защищённей. Изума, увезя его, поступила как женщина, как умная женщина. Она не стала сопротивляться обстоятельствам, а предпочла спрятаться сама и спрятать его. Он понимал, что она не рассчитывает на то, что он когда-то, вопрос когда... а жизнь теперь так коротка, восстановит своё могущество. Чувствовать себя стариком, но и ребёнком, беспомощным человеком, не важно юным или старым, которого приёмная мать, пытается спрятать от гибели, нервировала его.
   Кочой уже давно понимал, но только сейчас сформулировал, что дело не в Изуме, а в том, что десятки лет, да что там мелочиться, вся его жизнь, прошла напрасно. Вот так, лёгким движением руки, его непризнаный сын отодвинул его от власти. А чтобы изменилось если бы он, или ещё кто, был признан?
  
   Появилось предместье городка Тантара, выросшего при переправе через Тант, но ехали не так долго. То, что казалось предместьем, было самим городом. Колонна остановилась. Дорогу впереди перекрыли рогатки, выставленные городской стражей, а может охраной моста.
   Изума, подобрав платье, спустилась вниз. В руках она держала шкатулку. К ней подошёл высокий, плечистый, одежда скрывала его мускулы, на его шлеме развивались ленты ртумистра. За ним стояли шесть солдат с луками, хотя с луками могли только обращаться солдики, да и то луки им выдавались лишь для стрельб и тренировок, а тут стражи! Да и луки у них были побольше, чуть ли не в рост солдиков.
   - Представьтесь и сообщите цель вашего прибытия! - Чётко и медленно произнёс ртумистр, долгим взглядом остановившись на Кочое, почти что, не заметив Изуму.
   Изума ничего не ответила, а протянула разрешение, подписанное Дамдамом.
   - Я бумаги пока не спрашивал, а просил представиться и сообщить цели прибытия! - Снова чётко и безо всякого раздражения произнёс ртумистр. Изума представилась, сообщила зачем вся эта колонна. Только после этого ртумистр прочитал разрешения Дамдама.
   - В нехорошее время вы собрались проводить ваши изыскания. - Ответил ртумистр, но смотрел он на Кочоя в его смешных цветных одеждах.
   - Что вы имеете в виду? - Изума убрала разрешение и достала мандат Майса.
   - Великий Пах внезапно заболел. Был создан особый совет, который до его выздоровления будет принимать решения. Разрешение госсекретаря и другие документы, оформленных до их разрешений, согласно их указаний - приостановлены.
   - А как это вы вот так, когда... ещё не все?
   - Глуби доставили. Записочка, присланная с ними не аргумент, и, тем более, не документ, но со дня на день обещали гонца с заверенной инструкцией. День-два для ваших изысканий погоду не испортят. Так что предлагаю остановиться в наших казармах, но на том берегу. На этом берегу свободных мест нет. А у вас такой обоз! Да и для тягловых животин там раздолье. Около реки всегда свежая трава. Передайте мне подорожную, чтобы мы могли свериться с ней и пересчитать всё и всех что с вами.
   Изума убрала мандат и отдала подорожную. Ртумистр передал её кривоногому прапорну. Тот махнул рукой, стражи опустили луки и сняли с них тетиву. Ртумистр подошёл к коляске и посмотрел в глаза Кочою. Их глаза оказались на одном уровне.
   - Вы тоже из "Приюта убогих"? - Спросил он Кочоя.
   - Нет, командир. Я Июн Майс. Разве надсмотрщица Изума не показывала вам мой мандат от этого нового особенного совета?
   - Это меняет дело, но не меняет обстоятельства. Без инструкций, я не отпущу всех вас в пустые, но не пустынные края. Вы Июн, напоминаете мне одного человека. Очень напоминаете, но такого не бывает, чтобы тот был сразу в двух местах. В кровати в окружении лекарей и здесь.
   - У вас хорошая память ртумистр Иней. Вы очень похожи на своего батюшку Узора Инея. У меня только один вопрос откуда луки и кто их разрешил.
   - Я не разрешал. Я их сам разработал, испытал и обучил стражей.
   - За это полагается каме...
   - Да! У нас сложилось безвыходное положение. Есть некоторые категории людей, которым есть что скрывать, поэтому они пересекают Тант не по мосту, а на лодках. Мы не успеваем их перехватить. На этом берегу рано, а на том поздно. Я два года назад отправил рапорт с предложением как исправить эту проблему. Разрешение может прийти в любой момент, а учить стрельбе надо долго, хотя все мои стражи проходили школу солдиков.
   - Сколько луков?
   - На три смены - шестьдесят!
   - А стражей?
   - сто девяносто, но все луками владеют. Тренировки ежедневные, перед заступлением на дежурство.
   - А сколько вас будет, если объявить негласную мобилизацию?
   - Полбатала наберётся!
   - Начинайте!
   Изума, сначала не поняла суть их диалога, но потом догадалась, что они узнали друг друга, если Кочой назвал не только ртумиста по имени, но и его отца.
   - Я остаюсь здесь! - Встал Кочой, собираясь слезть.
   - Нет! - Отрезала Изума. - Как только узнают, что вы здесь, а он вас узнал с первого взгляда, но не предал, на них, из-за вас обрушится вся, какая у них есть, мощь империи. Вам не спрятаться в империи. Вас уже узнали! Потом уже будет не важно, болеете или неожиданно скончались. Вам даже устроят торжественные похороны, бесконечные ряды похвалял будут идти несколько дней, а потом мавзолей. При этом вы тоже можете оказаться в рядах тех, кто будет оплакивать вашу смерть. Даже если вы воскреснете, никто вас не признает, потому что вы не бог и на чудеса не способны. Никому не докажете, что вы Великий Пах или просто Кочой, который Великий Пах. Ртумистр у вас есть средства на увеличение вашего войска?
   - Нет!
   - Тогда зачем так делать? Сначала набрать, не заплатить, обозлись людей, и распустить их?
   - Это верно.
   - Проведите набор для манёвров или как там у вас это называется, только из верных людей. Обучите стрельбе из лука... ну и так далее.
   - Вы опровергаете себя. Для этого тоже нужны деньги!
   - Сколько?
   - Девяносто дней... меньше не получится... да и то это минимум... по трети груссу в день... тридцать груссу... ещё накладные. На одного - одна малая. Тех, кто с луком справятся - максимум полсотни. Плюс луки и стрелы на всех. Сотня малых! Да это полбюджета заставы на весь год!
   Изума отнесла в ландо одну шкатулку и там, на месте, вытащила из мешка кожаную папку. Из неё извлекла казначейские расписки. Слезла и подала Инею.
   - Их, по правилам бы, надо зарегистрировать в казначействе о переходе к вам, но его у вас же нет?
   - Да. Казначейства нет. Но я могу разменять.
   - Это правильно. От казначейских обязательств надо избавляться. Здесь на четыре тысячи малых монет. Это всё, что у меня есть. Закупайте всё что надо. В первую очередь продовольствие. Потом оружие, доспехи и подвижной состав. Лошдунов и мулов. Телеги не понадобятся. Корзины, мешки, сумки, котомки.
   Кочой с изумлением смотрел на Изуму. Даже не каждый военный проявляет такую решимость, а что про говорить про остальных? Ему было неприятно что она решает про него, за него, для него, и при нём, но решил не вмешиваться. Всё настолько рационально, нужно и вовремя, что даже зевнуть и то вредно. Он сразу понял, что она готовится к войне. С несколькими сотнями воинов против всей империи! Причём они оба с Инеем понимают друг друга, многое не договаривая. Где эти люди были раньше? Почему он их не встречал, а только теперь, в тяжёлую годину, даже не столько для него, а для государства они проявились из тумана незнания? Лично у него, как ничего не было, так ничего и нет. Даже его власть ни в одном документе не прописана. Но решал он. Или думал, что решал он.
   - Почему ты так легко тратишь, так тяжело заработанные деньги?
   - Потому что они заработанные. Лёгкие деньги - стыренные или отобранные. Поэтому их так тяжело и тратят, потому что не знают на что. В роскошь, а значит в собственную значимость, потому что сами из себя ничего не представляют. Завтра этот совет выпустит свои обязательства и ваши казначейки станут никому не нужными бумажками. - Она повернулась к ртумистру.
   - Готовьтесь Иней к войне. К походам. Значит понадобятся верёвки, канаты, мешки, корзины, палатки. Во время войны - это будет сложно достать. Обязательно походную кухню и кузню с кузнецом. Вам лучше знать, сколько и на что потратить. Когда надо к вам придут и скажут, что и как делать. До этого момента затаитесь.
   - А как я узнаю, что это от вас?
   - Узнаете от них и поверите.
   - Как я понимаю, вы не будете у нас останавливаться.
   - Правильно понимаете. Не перечьте новой власти, но поступайте с умом. Не афишируйте закупки, покупайте незаметно и лучше через других людей. Когда надо мы вас найдём.
  
   Счётн - властитель Цера и его жена Алга встречали гостей в своём доме. Гостей было шестеро. Четверо мужчин и две женщины. Счётн считал их молодыми, хотя мужчинам было за сорок, а женщинам до сорока лет. Алга сама накрыла для всех на стол. На столе были горячие напитки - отвары, взвары из разных трав и плодов. Нарезанные пышные лепёшки и маленькие чашечки с вкусностями, которые обычно намазывают на лепёшки.
   - Не стесняйтесь, будьте как дома. - Обратился ко всем Счётн. - Наша встреча будет долгой, как мне думается или короткой, как вам покажется. Всё в мире относительно. Главное с чем сравнивать. А сравнения у каждого, будь то человек или страна - свои. Все мы в школе учились относительно давно. Я - когда, ещё не было вас, а вы больше, чем полжизни назад. Давно, хотя, время, как раз, относительно. Ваше давно, в моём давно уместятся несколько раз, но ровным счётом ничего не значат, но влияют. Я это к чему говорю? Мы, пусть редко, оторвавшись от обыденных дел, вдруг задумываемся. Кто мы? Откуда пришли? Куда идём? В школе мы это учили урывками, но никогда не обобщали. Сначала Даллен. Он записал все сказки, мифы, легенды, песни. Всё что существовало в устном творчестве нашего народа. У него на это ушла, почти-то вся жизнь. Он только систематизировал свои записи. Прошло много лет и другой подвижник Рбкон, продолжил его дело, завершил систематизацию, произвёл обобщения, выделил основные моменты. И вот, только теперь, я хочу вам представить настоящего учёного, который закончил столь длительные исследования - Абсит.
   - Вы слишком меня превозносите! - Поднялся Абсит. Поставив чашку на стол. - Моя роль настолько мала, что не стоит её упоминать рядом с такими величинами как Даллен и Рбкон.
   - Завершение - мать учения. - Продолжил Счётн. - Выводы и доказательства самая важная часть любого исследования. Оказывается, мы не пришли или приплыли из-за моря и не поселились вдоль Церуты и дельте Танта. Мы не спустились с гор Нарбута. И не самозародились, слезая с пальм. Мы пришельцы, но не с неба. Человечество, как любые другие живущие организмы, имеет свойство перемещаться. Из неблагоприятных районов в более лучшие. При этом, занимая лучшие места, они выдавливают слабых, не остановивших их экспансию, в более худшие условия. Абсит изучил не только наследия Даллена и Рбкона, а также топонимику, языки всех народов империи. Раньше мы жили в междуречье Танта и Индука. Оттуда нас выдавили, прогнали те, кто основал страну Дон. Но начинали мы свой путь с Этерии - с другого края империи, расположенного у моря. Там обнаружились наши следы. Наш путь был бы сюда короче, если бы мы следовали берегом моря. Нас выдавили не в дельту Танта. Нас выдавили к горам, к реке, которую позже назвали Церута. На нашем старом языке цер - это камень. Сейчас так просто называется наша страна. Церута - вода среди камней или каменная река. Нашими системами для полива и ирригации до сих пользуются в междуречье. Мы вынуждены были приспосабливаться. Самое удобное место, в сравнении с горами, для получения пропитания, оказалась дельта Танта. Никто в ней не смог жить, потому что это было самое неблагоприятное место на берегу. А мы смогли! Почему Абсит? Сам, сам только сам поделись откровением. Без посредников. Оно должно быть из твоих уст! Я тоже присаживаюсь, стоять устал.
   - Все знают, что в междуречье массово выращивают не только зерно и ягоды, но и рыбу. Выращивание рыбы мы принесли из Этерии там до сих пор это делают, но не на продажу, а для себя. Эндемик ягоды клю, я нашёл в Канге. Кроме ягоды, там нашим предкам ничего не понравилось и, они дошли до слияния Индука и Танта. Как известно Индук берёт своё начало в болотах Канги. Несколько лет я раскапывал острова в дельте Танта. Вот что я обнаружил. Там были не острова, а мангровые клочки суши, заливаемые приливом. Казалось, что тут можно сделать? Наши предки сделали. Они использовали приливы и отливы так, что те сами начали наносить, землю, песок на выделенные для этого места. Появились острова, уже не заливаемые приливами. На них уже можно было селиться. Водяные и ветряные сооружения усилили этот процесс, расчищая притоки. От этого на островах объявились высокие места, чуть ли не горы из песка. Создали главное русло Танта. Вся энергия прилива уходила в него. Развернулось обширное строительство. Понадобился лес и камень. Церута тогда была непредсказуемой рекой. Дожди в горах - разливается. Нет дождей - мелеет. Сначала начали гонять плоты. Потом начали их нагружать и камнем. В этих речных петлях длинное, тяжёлое сооружение вращать было тяжело. Нарастили борта и сузили концы. Эти плавательные средства и стали предвестниками больших кораблей, позднее, названными в империи цератами. Потом начали строить плотины, чтобы поднять в реке воду. Потом спрямили, сделали шлюзы. Стало невыгодно разбирать деревянные конструкции, борта стали не из брёвен городить, а из досок. Камня требовалось больше, чем дерева. Создали каркас с рёбрами жёсткости. Плот превратился в баржу. Стали не разбирать, а отправлять обратно, вверх по течению. Таскали на себе. Начали использовать лошдунов. Тогда их приходилось с собой возить вместо груза. Сделали вёсла, чтобы грести против течения. С учётом того, что вдоль русла ветер гуляет, поставили мачты с парусами. Потом рискнули выйти на этих плавсредствах в море. Только после этого, появились цераты, которые мы знаем. На это ушло сотни лет. Нас разгромили и нам приходится начинать, не всё заново, но многое. Хорошо, что знания и умения были почти не утеряны. Не приходилось открывать заново. Вот и всё!
   - Спасибо Абсит! - Встал Счётн. - Теперь, когда мы окунулись, слегка побрызгались прошлым, скользя коснусь настоящего, чтобы понять куда идти в будущем. Моя мечта исполнилась. Расчёты оказались верными. Камни съехали и расположились согласно расчётов. Вы же помните, как мы ходили год за годом и укладывали камни, не абы как, а по схеме. Лучше долгий труд при возведении стены, чем быстрая смерть в бою без стены. Мы, фактически без потерь, не разгромили, а взяли в плен огромную армию имперцев. Почти что двадцать тысяч солдат. Такого количества хватит быстро достроить наши города под горами.
   - А тоннел?
   - Его как мы строили, так и достроим своими силами. Почти своими силами. Это чужакам доверять нельзя, хотя в отдельных местах мы их уже используем и на тоннеле. Могут просчитать. А для пленных это будут просто каменоломни. Где они находятся, они никогда не узнают. Поэтому я, к своему счастью, покидаю пост властителя Цера и сосредотачиваюсь только на научной работе. Этой бескровной для нас победой мы отодвинули очередную войну или нападение империи на несколько лет. Я исчерпан, пуст. Нужны новые приоритеты, направления, способы и возможности создания нового, и я надеюсь, лучшего будущего. Таким стариканам как мы с Алгой, да и другим членам нынешнего совета, не создать. Мы люди прошлого, а значит и прошедшие. Мы не в состоянии заглянуть в будущее. Наши мозги если не одряхлели, но всё равно не могут гтовиться к будущим вызовам, даже войнам. Мы долго наблюдали за всеми, кто хоть как-то себя проявлял. Одни появлялись в нашем списке, других вычёркивали. Некоторых, которых вычеркнули ранее, снова добавляли, в кадровый резерв нашего, пусть маленького, но государства. Например: Абсит, два раза. А вы об этом, Абсит, Осен, Зимон, Летн, Висна и Рлдуга что за вами наблюдают, не знали. Вы избранные. Не из-за того, что лучшие из лучших, а более нужные, чем другие, для управления страной. Мы были заняты сначала спасением, потом обустройством, защитой, созиданием, восстановлением, того, что нам было нужно. Срочно нужно. Теперь наступает другое время, а значит и другие вызовы и задачи, которые мы не сможем решить. А решать нужно только хорошо. Нам это не под силу. Каждый из вас в полной мере достоин быть властителем Цера. Но эта тяжёлая, я бы сказал даже неприятная обязанность. Постоянно, каждый день приходилось делать выбор между необходимостью для государства и собственным мироустройством и пониманием. Пример. Мы отрубали головы убитым или почти убитым легионерам. Я это делал первым. Если я брезгую что-то сделать сам, почему я должен заставлять кого-то это делать? Я первый среди равных и не более того. Случай, а в данном контексте случай - это Алга, благодаря энергии которой мы все и спаслись, сделала меня властителем. Властитель - это не хозяин, а слуга народа, секретарь, координатор, распорядитель. Я просто начинал с того, что делил крохи еды что нам доставались. Вы же знаете, что у нас есть долина мёртвых. Там в мёрзлой пещере хранятся их головы, потому что их тела мы съели. И этим тоже занимался я. Вам не понять и лучше не понять, какие муки испытывал я. Знаю, что ты хочешь сказать Рлдуга. Вас сюда позвали не для того, чтобы вы отказывались. Это ответ на первый твой невысказанный вопрос. Теперь на второй. Головы врагам мы отрубили, для того чтобы устрашить живых, а отправили в их лагерь чтобы те могли отдать родственникам, с последующим захоронением. Вроде бы благородно. Легионеры - это такие люди, которых хоронят там, где они умерли. Сами знаете, как у нас сложно хоронить в горах. На самом деле всё безнравственно. Вряд ли эти головы кому-то отправят, а слухи - разойдутся. Когда ещё вырастет то поколение, которое из-за них захочет поквитаться с нами? Вот эта наша победа только в битве, а не войне. Если бы мы воевали с ними по их правилам, они прошли бы по нам не заметив, кого они втоптали. Империя - это махина, которая даже будучи ослабленной, нам не по зубам. Мало того, что нас мало, но и ресурсов тоже не избыток. Для нас ценен и каждый человек, и каждый гвоздь, и каждое зёрнышко.
   - А как же вы будете выбирать из нас, если мы все относительны друг к другу и ваше отношение к нам тоже относительно? Должны быть критерии! - Ехидно улыбаясь спросил Зимон.
   - Вот поэтому ты и в совете! Решение тоже будет относительным. Мы его разыграем.
   - Бросим жребий?
   - Вроде того. Когда-то, когда мы были частью империи, среди наших корабелов была такая игра. Называлась домин. Они строили цераты на берегу Танта. Большой прилив - сильный ветер. При нём снаряжать церат сложно, а по своим домам идти рано. Корпус церата тоже назывался дом. Строится же почти одинаково. Поэтому они прятались от ветра там. Они говорили: "Пошли в дом ин"! Поэтому и игра называется домин. Они брали щепки, досочки, обрезки и делали из них одинаковые прямоугольники. С одной стороны делали углубления и закрашивали их. На одной одно, на второй два и так далее до двадцати четырёх. Всего триста очков. Эти клавиши были разделены посредине одной линией. Надо было просто соединять, одинаковое количество отверстий друг с другом. У кого первого клавиши заканчивались, тот и победил. Проигравшие считают очки до тысячи. Кто набрал больше тысячи тот проиграл. Играют также командами по двое, трое, четверо. Мы знаем, что никто из вас в эту игру никогда не играл. Будете играть так: по двое, потом по трое. Затем все шестеро, но каждый сам за себя. Очки будут записываться Алгой не только на команду, но и каждому. Игра до тысячи. Как кто-то из вас превышает тысячу очков игра останавливается, у кого меньше всех очков тот и властитель Цера. Остальные члены совета. Властитель остаётся в этом доме. Первое время вы будете принимать решения, но мы можем их и отменять и изменять. Не из-за того, что они плохие, а из-за того, что в данный момент неуместны. Рано или поздно, дорого, сложно и мы все и наш совет и ваш совет будем их подробно обсуждать.
   - Так ведь можно вообще обойтись без игры. - Поднял руку Осен. - Пусть каждый из нас будет властителем некоторое время, а потом передаст другому.
   - Тогда появится и соблазн спихнуть нерешённые проблемы на последующего! - Наконец улыбнулась и ответила Алга. - Я так и сделала. Спихнула всё на него. Он так не хотел. Умолял, даже плакал! Пришлось взять его в мужья, чтобы у него не было никаких шансов отвертеться от этой неблагодарной ноши.
   - И нам так придётся? Но мы же... - Насупилась Висна.
   - Не придётся. У нас было чрезвычайное испытание, а у вас уже было стабильное время и вы смогли завести семьи. - Алга перевернула коробочку и высыпала фишки на стол. - А вот на пары, мы вас сейчас поделим.
  
   - Ну что, добрели? - Церут не улыбался Ворду, Стосу и Армису, но и в его словах не было какого-то раздражения или неприязни. Обычный деловой вопрос.
   - Старались. - Всё ещё отдыхивался Ворд. - Кости целы, а ноги посинели.
   - Не повезло, вашими собственными колами мышцы отбило. Что с вами будем делать? У нас правила. Мальцы нам не нужны. Проблемы создают, даже если и не специально. Больные и раненые враги - тоже. Никто вас лечить не будет. Своим бы хватило. В каменоломню вас тоже не отправишь. Ну какая польза от вас? Зачем кормить?
   - А что не отпустили?
   - Так их отпускали. К тебе прибились. А ты нам зачем? Сгнил бы на берегу реки. Живьём бы всякая живность сожрала бы тебя.
   - А вы что удар милосердия не практикуете?
   - В отношении своих - нет. Даже трупы забираем и хороним их как героев. А ваших было много и мы милосердно оставили их у реки.
   - Да как же вы нас так? Встретился бы ты мне я бы тебя копьём...
   - Да и не только меня, а многих нас, но победили мы. Махаловом с вами нам не с руки. Перебьёте. Для того, чтобы от нас даже пыли не оставить, двух ваших баталов вполне хватило бы, а вы пол армии пригнали. Ждите здесь. Отсюда ни шагу.
   - Вот так? А если сбежим?
   - Так сейчас бегите! Чтобы я зря усилия не тратил, пытатаясь куда-то вас пристроить.
   - Врёшь!
   - Проверь. По дороге пойдёте, так сразу, не спрашивая, кто вы, прикончат. Нас мало, мы все друг друга знаем. Прятаться по зарослям будете? А чем питаться? Ночью уже холодно.
   - Ладно иди!
   - Спасибо что отпустил! - Ирония проскочила в ответе церута и он ушёл.
   - Давай ребятня присядем. - Ворд медленно опустился, вытянул битые ноги, и откинулся спиной на ствол дерева. - Спасибо, что спасли меня. Вы для меня как сыновья. Даже без как. Теперь понимаете, что такое война? Голод, холод, жара, грязь и бесчестие. Проще и выгоднее умереть, чем жить. Я-то пожил, а вы ещё и не начинали. Вот сейчас, для вас, жизнь только и начнётся.
  
   Что им оставалось? Ещё тёплое солнце ласкало их лица. Мимо проводили голых пленных. Именно голых, но в обуви, а руки были связаны и привязаны к одному из колов ограждения. По два десятка пленных на кол. Церуты, на них, млеющих под солнцем, внимания не обращали. Ворд только делал вид, что закрыл глаза. Через узкую щель он наблюдал, что происходит вокруг. Церуты видели, что под деревом располагаются не местные, но никто не подходил и не спрашивал, что это они тут расселись? Убегай - не хочу! Пришла мысль что пока никого нет, перебегать от дерева к дереву, а как кто-то появится, садиться и закрывать глаза. Поэтому и раскрыл глаза пошире. Как же он не заметил такое яркое присутствие охраны?
   На невысоком плоском камне, за стоящими на нём двумя красными гнутыми имперскими щитами стоял страж. Не только щиты, но и доспехи, шлем, плащ были имперскими. В его руке было коротковатое копьё с длинным наконечником и, с одной стороны, полукруглым лезвием от боевого топора. С другой стороны от лезвия, был слегка загнутый шип. Ворд оценил новый вид оружия.
   Универсальное. Ещё копьё, но и не топор. Длиной не больше самого церута. Ворд даже невольно поёжился. Его копьё хоть и длиннее, но тяжелее. Ткнёшь - отобьёт или закрутит и лезвием по пальцам. А ты, если его тычок будешь отбивать, он этой загогулиной древко зацепит и за собой потащит. Шагнёт вперёд скользнёт по древку и уже наконечником в руку. С такой штуковиной много времени не надо тратить чтобы биться научиться. Всего несколько приёмов, а если держишь копьё в одной руке, то своим зацепом может вырвать из руки. Пока варежку будешь во рту держать, другой церут, в тебя этой странной пикой засадит. Его раздумья прервал вернувшийся церут.
   - Можешь не благодарить. Особо я за тебя не воевал, предложил разумный компромисс. Пока тепло, можете перекантоваться на поверхности, а дальше видно будет.
   - А делать-то что?
   - То, что разгромило ваш батал. Орехи. Пошли.
   Церут не стал дожидаться, когда они встанут, повернулся и стал спускаться вниз по тропе. Пришлось догонять. Ребятам-то что, а Ворду пришлось поднапрячься. Идти оказалось недалеко. В скале была выдолблена большая ниша. В одном углу лежали грязные подстилки набитые листьями и травой, а перед ними, уже без навеса, было кострище. Рядом с ним возвышалась груда хвороста. С другой стороны ниши располагалась яма с водой. К ней и от неё отходили канавки из одних втекало - из одной вытекало.
   Большую часть ниши занимала гора каких-то рыхлых, пенообразных чёрных камней. Рядом стояли корзины с желтоватой пылью. Всю площадку ограждала как бы стена, не стена, а лежащие стеной кучи битого камня. Мелкие осколки, крошево, обломки и вполне приличные куски разных размеров. Валды различные. Каменные ступки и пестики для тёрки. У стены стояли деревянные, обитые на концах железом, лопаты, лопатки, лопаточки. Горшки, вёдра разных размеров и несколько песчаных часов.
   - Это ваша ореховня. Здесь делают орехи, которыми и побили ваш батал и ваши загородки из колов. - Начал пояснять церут. - Показываю. Вот это мерки. В эту насыпаете шак. - Он показал на кучу черных камней в нише. - Растирается и высыпается в это ведро. Вот этим ведёрком из этой корзины туда же насыпаете бастр. Перемешиваете до однородного состава. - Церут не только рассказывал, но и демонстрировал. Потом сыпете сюда крошево, осколки. Снова перемешиваете. Добавляете воды по этой мерке. Не больше и не меньше, а именно столько. Опять перемешиваете. И ждёте, пока она не достигнет того состояния что её можно мять руками и она сохраняет форму. Выкладываете на этот камень и скатываете этот состав в шар. Это мерка. Он должен проходить через неё со всех сторон. Лишнее мерка срезает и вы добавляете отрезанное, там где яма или вмятина на орехе. Перед началом катания выставляете часы. Шар должен быть готов до того, как последняя песчинка часов упадёт вниз. Когда у вас появится навык, вы сможете за это время сделать несколько шаров или орехов. Все мелкие шары выкладываете вот на эту полку в нише. Переходим к средним шарам.
  
   Со средними шарами было также. Только в середину вкладывали один крупный или несколько обломков поменьше. Самый крупный шар создавался по-другому. Приготовленным составом, обмазывали вокруг крупного куска камня. А дальше как и все другие шары.
   - Утром будет проверка. По ним будут бить валдой. Чем качество хуже, тем еды меньше. Совет: не теряя времени начинайте делать сейчас. Отрабатывайте, как, кто, что. Всё, что сделаете сегодня зачтётся в завтрашнюю норму. Теперь о еде. Две пайки взрослых. Завтра и норму определят. Но у нас этим дети и женщины занимались. Это общественная нагрузка. Еду приносили из дома. На сегодня вы тоже получите по норме. Приносить будут в обед, так что в котелке к обеду ничего не должно быть. По крайней мере сил наберётесь перед каменоломней. Слабые там не выдерживают.
  
   К удивлению Эксела, жулинские больше выступать и пальцы гнуть не стали. Втянулись в работу. Работали лучше, чем легионеры. Сказалась привычка работ в штольнях, на переработке отвалов в Бургане.
   Эксел попросил охрану давать больше зерна, взамен того, что они своих мёртвых собратьев в пищу употреблять не будут. Те согласились. Он сам не знал, почему так сделал, но сделал правильно.
   Все стали спать спокойнее и работать лучше. Очень напрягалась неопределённость, что кого-то безо всяких оснований могут съесть. Хотя если бы и были основания лучше бы стало?
   Жулинские предложили усовершенствовать процесс выламывания камня. Сначала поднимать на смену бурильщиков. Когда они создают задел, будят клиновщиков. Последними поднимают выламывателей и разбивщиков крупных камней. В этом случае ни одна группа рабочих не простаивает, но и не напрягается. Сил меньше тратят и времени на отдых больше. Такая организация труда значительно ускорила процесс, а значит и выполнение норм. Сразу и питание улучшилось. Через несколько дней, кайло, пробив трещину, угодило в пустоту. Эксел хотел скрыть это от охраны. Долбанули в другом месте. Тоже самое. Расширили эту дыру. Он взял чадящую головешку и залез в неё.
   Он долго стоял оглядываясь. Не только ждал, когда глаза привыкнут к темноте, но и стены ощупывал. Это его обрадовало. Это была не пещера, а тоннел - дело рук человеческих. Даже не тоннел - штольня. Два человека могли ещё втиснуться. Она располагался не только наискось, но и под уклоном.
   Эксел направился вверх. Сколько он прошёл, держась за стену одной рукой и держа головешку в другой, он не знал. Как в темноте определить расстояние, которое прошёл? Головешка не столько горела, сколько чадила, поэтому приходилось её постоянно раздувать. Штольня пошла под уклон. Эксел не сразу понял, что наткнулся на тупик и пошёл в обратную сторону теперь вдоль противоположной стены, а тут из камней замерцал тусклый свет. Он бросил вонючую головню и нащупал отверстие, через которое просачивалась эта тусклость. Вот он путь к свободе! Кажется до света рукой подать, но пришлось пообдираться. Он высунул руку наружу, кто-то схватил её и потянул.
   Его удивлению не было предела! Знакомые лица, родной тоннел. Они даже не спросили, как там, а сразу сообщили, что охрана вызывает. Он подошёл к решётке.
   - Слушай старшой! - Обратился к нему щуплый страж. - Там должен быть прорублен воздушник. Смотрите не свалитесь. - Он провёл рукой по плечу Эксела и рассмотрел свои пальцы в тусклом свете. - Вижу обнаружили. Дорубайтесь туда. Пока рудознатцы не придут у вас выходной.
   - А когда они придут?
   - В прошлый раз дня через два, а пайки никто не отменит. Потом можете помыться, воду тоже привезут. Никто мерять не будет сколько воды вам надо. Прорубаете сквозь штольню и на той стене, на четыре-пять шагов вовнутрь. Камни скидываете под уклон. Они сами свалятся.
  
   Всадники, посланные к седьмому легиону, узнать, что там за обвал случился у них, вернулись почти одновременно с баталом ветеранов под руководством Тензия. Они притащили и раненых и убитых. Убитые были не столько убитые врагами, как порубленные и затоптанные подпонтами, да своими легионерами, в панике, бежавшими обратно.
   Доклад Тензия ничего не прояснил. Сорт лично начал допрашивать выживших. Если Тензия обошёлся тремя десятками конкретных слов, которые сообщали только одно: церутов нет, всадников на лошдунах нет, а поле битвы - есть. Куда девались церуты, если они там были - непонятно. Самое правдивое предположение - вознеслись на скалы. Раненые легионеры рассказали больше, но в их словах было больше и сумбура и эмоций.
   Сорт понял, что церуты были. Две линии имперских щитов, через которые проломились всадники тоже были. Часть легионеров и всадников испуганно выскочила оттуда обратно и начала рубить и колоть своих. Но все сошлись в одном мнении: церуты были как легионеры. Один в один - не различишь. Раненые тоже подтвердили, что как только те, кто мог, покинул поле боя, появились церуты и забрали и оружие и доспехи, плащи, котомки и даже хорошую обувь.
   Было о чём подумать. В раздрае с собственным мышлением, маршал повернулся к сотрудникам штаба, посланными в седьмой легион.
   - Там рухнула гора... - начал было пояснять замштаба по посыльной службе войска ртумистр Кучерон.
   - Я это тоже видел. - Раздражённо прервал его Сорт. - Тебя послали выяснить, что там с легионом и не пострадал ли кто!
   - Горы слишком долго осыпались. Четверых посыльных потеряли. Ещё двое ранены.
   - У меня складывается впечатление что тебе скала на голову упала! - Рявкнул маршал. Накопленное на всех раздражение выпало скалой на голову Кучерона. - Что с легионом?
   - Он утонул. - Несколько растеряно ответил Кучерон.
   - Так скала упала на легион или легион утонул?
   - Сначала упала скала... - Кучерон смотрел не в глаза маршала, а косился на его руки, - а потом он утонул.
   - А море-то там откуда? - Несколько повеселел, от тупости своих командиров, если можно так сказать, Сорт.
   - Сначала рухнули горы, а потом появилось море!
   - Кто, кто тебе сказал об этом? - Сорт вытащил меч и ударил им по центральному шесту поддерживавшему штабной шатёр. Еле удержался чтобы не разрубить тупую рожу Кучерона.
   - Я... я... са...м ви...де...л! - Ответил тоном, прощавшегося с жизнью, Кучерон.
   - Только ты? - Этот ответ рассмешил маршала. Хотя это был смех не совсем помешанного, но близкого к нервному припадку человека.
   - И они! - Слегка, качнул головой за спину Кучерон, но взгляд от руки, державшей меч, не отвёл. Двое посыльных, стоявших за его спиной, побоялись что-то вымолвить и энергично закивали головами.
   - Значит море! Церат, церуты... что у меня за войско такое? Одним чудища повсюду мерещатся, у других море в горах с неба падает!
   - Может все боги против нас? - Прошептал кто-то за спиной.
   - Ну да! Одних драки песком засыпают, а у других церуты добрались до Нарбута, залезли по нему до неба и купили всех богов! - Сарказм Сорта был настолько явным, но его не заметили и поспешили согласиться с маршалом.
   - От этого все наши проблемы!
   - Церуты они такие.
   - Да... эти горы гиблое место...
   - Хватит ныть! - Повернулся к шепчущим Сорт. - Седлать! Сам проверю!
   - Так пока доберёшься темно станет! - Посоветовал капл всего войска преподобный околосвятый Кирл. Цензор всех святых при войске преподобный Герундий предпочёл остаться в батале Колбока на переправе у Танта. - Проведём молебен за здравие и за упокой всех...
   Кирл прошептал Сорту в ухо.
   - Не следует впопыхах злить богов и расстраивать их паству! Завтра всё покажется другим. Небеса изменятся - боги подобреют! Божественное провидение послало мне двадцать бочёнков самги для утешения покалеченных. Но ведь покалеченным может быть не только тело, но и душа. Хоть по чуть-чуть, но хватит всем. А завтра, с новым разумением, поедем и проверим.
  
   Но на завтра тоже не случилось. Появились гонцы с сообщениями о том, что цепочка постов от Танта к горам перекрыта гнусными церутами, которые переоделись в легионеров. В плен обманом захвачены подмаршал Борн, недомаршал Урюк и легиондор Васькис, а также все обозы, шедшие из империи к войску Сорта.
   Это был удар, так удар. Можно оправдать потерю одного легиона, нескольких баталов, но почти всё войско, да ещё и с высшим командным составом! После таких сообщений Сорт ушёл к каплу Кирлу. Оказывается, не всю самгу вчера выпили. Сорт принялся чарками считать оставшихся. Пять полных чарок и пять неполных баталов. Сорт даже самому себе не мог объяснить куда у него девалось столько войска.
   Мистика! Ни одного боя не было, а войска уже нет! Вот верь или не верь в этих богов! Наверняка они свою грязную лапищу и к этому приложили! Кто в это поверит? Луй? Не крутите мои яйца! Кочой? Проще сдаться церутам, чем иметь с ним дело. Они хоть шкуру с живых сдирать не будут! Сидеть в палатке капла и надираться самгой - тоже не выход. Не вся армия потеряна, значит пока он командир. Он взял батал Тензия и они вместе со всем штабом отправились в горы.
   Пропажу легиона или его утопления, а может вынос раненых или мёртвых должны видеть все. Хотя зачем мёртвых? Не только должны видеть все, но и участвовать во всём что предстоит. И Луй и Кочой сразу спросят сам ли видел или с чужих слов поёт? Будь благословенна божественная Порнуха что изобрела святую самгу. Он пригласил капла в горы и попросил прихватить пару баклажек с самгой для раненых. Заодно с Кирлом они опробовали и сегодняшнее состояние самги. Сегодняшняя сказалась лучше на состоянии тела, чем вчерашняя.
  
   8.
   Обоз Изумы медленно удалялся от Танта. Теперь Кочой понял, почему они спешили там, теперь уже за Тантом и не торопятся здесь, после пересечения главной реки империи. Здесь нечего было спешить. Здесь не к кому было спешить. Здесь некуда было спешить. И здесь люди жили, но поселения были не часты и людей в них жило меньше.
   Ощущалась осенняя прохлада или свежее дыхание гор. В империи считали, что на этих землях живут неудачники. Хотя тёплый сезон и был большим, но снимали только один урожай, а в сезон дождей, они, нередко, заканчивались мокрым снегом, иногда льдом и эти твёрдые осадки воды могли не таять несколько дней. Иногда десятков дней. Из-за этого жизнь в этих краях замирала.
   Зато в предгорьях была хорошая твёрдая древесина. Раньше из неё строили цераты, которые подолгу не гнили в морской воде. За десятки лет, на старых делянках вырос новый лес. Его никто не чистил, не убирал и он попросту гнил. Ничтожное количество пускали на дрова и привозили в Тантар. Твёрдую древесину пережигали в уголь, который использовался в промышленности. Хоть твёрдая древесина и была хороша, но её доставка в центральные области для производства мебели или сооружений была не рентабельна. Это было ещё одним плюсом для размещения в этих краях поселения "Земля особенных". Сырьё не рентабельно там, а изготовленные здесь изделия из него, могут приносить прибыль, уже не здесь, а там. Каким бы не был стул, он всё равно будет дороже, чем бревно из которго сделан.
   Монтажур был полностью за. Его брат, владевший сетью мебельных фабрик и магазинов, становился единственным поставщиком имперского двора. Гофра же получал ежегодную благодарность за разрешение на вырубку леса, хотя можно было рубить лес и без всякого разрешения. Казалось, что госсекретарь Дамдам, не при делах, но такое мнение было грубой ошибкой. Его сын Дамдам-второй, владел сетью контор быстрого обмена казначейских обязательств в казначействе империи. К примеру: обменять крупное обязательство на несколько мелких или сдать сдачу с него. Кто захочет грузить целый воз петушков или сундук груссу? Так ещё сколько надо ждать, когда появятся необходимые мелкие казначейские обязательства в этом отделении! Идёшь в контору "Дам-ту" где тебе моментально, без всяких проволочек, за небольшую плату, делают всё, что надо, а все вопросы с казначейством берут на себя. Поэтому в новом поселении предусматривалась подобная контора. Никто не был обижен и необходимое разрешение было быстро получено Изумой.
  
   Ситуация изменилась. Теперь они не искали удобного места для поселения. Они не спеша путешествовали, медленно перемещаясь с места на место. Кочой поморщился, но ничего не сказал, когда охрана "Приюта убогих" напялила на себя одежду дворцовых стражей, но теперь, когда они все вооружились и запрещёнными луками, он начал подозревать, что их бегство не было спонтанным. Он призвал Изуму к ответу. Сейчас он уже был в обычном своём одеянии, и не напоминал петуха в ярких цветных одеждах Июна Майса. К его удивлению Изума не стала отпираться.
   - Вы правы Великий Пах! Мы бы на эти изыскания выехали раньше, а хотели ещё позже, не всё успели приготовить. Проекты ещё не доработаны, но что случилось, то случилось! Те казначейские расписки, что я отдала вашему знакомому командиру Инею, предназначались для начала строительства поселения. Допустим мы материалы для строительства найдём на месте, а кто строить будет? Расчёты вести, планировать? Хороший Токистр и стоит хорошо! А он здесь не один нужен! По нашим подсчётам первая очередь поселения обошлась бы в тридцать тысяч малых монет! Я знаю, что мы нарушили луками древний запрет императоров, но ничего не поделаешь! На мосту через Тант ещё могут разрешить применение луков, а нам? Как добывать тех же кро? Еда, привезённая с собой, рано или поздно закончится. Что будем есть? Мы сейчас подумываем, где бы поле вспахать! Когда ваша заваруха закончится? И я не знаю, а думать об этом сейчас надо, а не тогда, когда последнюю крошку распилим! Как вам сегодня обед со свежим мясцом?
   - Так это что, он недавно мяукал?
   - Кро не мяукают! Я бы вам рассказала план наших действий, но у меня и плана нет. Скоро начнутся дожди, а мы не можем найти место ни у леса ни у поля. Нет здесь живности! У земледельцев есть, но захотят ли они с нами делиться? А нам им нечего предложить! У нас с собой есть крашеные ткани, краски для их крашенья, но нужны ли они им? Может нам податься в горы? Там много лохматых байронов. Местные их даже не считают. Поменять одно позолоченное кресло для их вожака, на полстада? А это не только мясо, но жир, шерсть, кожа! У нас есть и умельцы и оборудование и для производства тканей из шерсти и для выделки кожи! Я не пытаюсь вас обидеть, я бы и при ваших сменщиках процветала, но если вы не довольны, то предлагайте своё, полезное для всех решение! Вы управляете огромной империей...
   - Я уже не управляю!
   - Ваше имя ещё управляет! Ваше тело им нужно, хотя бы захоронить! А вы тут о луках думаете! Законно или нет с их помощью добывать ими нам еду! Себя то мы спасём, а кто империю спасать будет?
   - Я?
   - А кто? Не я же! У меня своих хлопот полный рот!
   - Я должен скакать по городам и сзывать народ на священную войну? Простому народу всё равно, кто его нагибать будет!
   - Не всё равно! Уже выросли поколения свободных людей. Относительно свободных. Не точно. Не сильно закабалённых и, хотя бы, несколько грамотных. Со своим, пусть никчёмным, вредным, но мнением. При вас выросли и с вашей помощью. Только вам казалось, что общество незыблемо. С кончиной императора вы разбили коросту косности и через эти щели появились, пробились ростки свободы. О свободе говоиртьть рано. Относительной дозволенности. Теперь титул - это почётное название. Чтобы добиться признания, титул бесполезен. Но государство, а значит вы, не удосужилось предоставить новым поколениям реализовать свои возможности и желания. А тайное их недовольство или стихийное выступление быстро подавят. Размажут пяткой как сопли по камню. Сопротивление организовывать надо! Тот, кто сам по себе сопротивляется, кроме кайла в каменоломне ничего не добьётся, потому что никто за него не заступится, не поможет! Да о нём-то и знать-то никто не будет. Даже родственники!
   - Раз ты это говоришь, значит у тебя есть план! - Хитро усмехнулся Кочой.
   - Раз вы это сказали, то поняли! Разве не так?
   - Предлагаешь прекратить войну с церутами и обратиться к ним за помощью?
   - А что есть другой вариант? У вас огромное войско под рукой! Кроме того, есть разница в том, что они вас здесь прихватят, или вы сами к ним придёте? С миром!
   - А что есть такая возможность их появления здесь?
   - Всё может быть! Мы забились с вами в норку и не знаем, что там бушует наверху!
   - Они что-то потребуют!
   - И что? Вашей публичной казни или покаяния?
   - Вряд ли. Это не практично! Контрибуций и территорий!
   - А если такое и ваши противники им предложат? Церуты могут и не спрашивать, сами возьмут. Может быть такое? Церутов не так много. Нижнее течение Танта? Эти земли мы практически не используем, зато церуты станут буферной зоной между империей и бурдугцами. И для церутов выгоднее наша стабильность и торговые отношения.
   - И этим мы расстроим их союз с бурдугцами! - Продолжил Кочой. - К тому же раньше эти места были их зоной влияния. Фактически, мы, теряя их, а точнее обмениваем их и приобретаем на них стабильность в империи! У меня десятки советников, но никто, ни разу не рассматривал наши проблемы с разных сторон. Да и объяснить проще из-за чего мы на этот союз пошли. Вернее, из-за кого! Веди к ним!
   - А где они?
   - Я знаю, что они в горах, но каких... а кто знает? План хорош, хотя для меня рискован... рискован меньше, чем если бы я остался там, в Укронаде. Знаю только одно: надо спускать вдоль Танта. Там нарвёмся на наши войска. Есть одно маленькое, но неприятное "но". Если они ещё за меня, а не Злотува. Хотя он и не командир и не совсем военный, но имеет воинское звание подмаршала. Я его таким вырастил, хотя моё покаяние сейчас бесполезно. Упустил, а может и не только его. И ты в этом права, даже обласканные властью, хотят свободы!
  
   Злотув посмотрел на членов совета. Лица знакомые, но многие неизвестные. Власть, как оказалось, взять было легко, а вот удерживать? Даже если и есть недовольные, то никак себя не проявляют. Затаились тарканы! Большая часть администрации Кочоя сделала вид, что не заметила небольшие изменения в руководстве страной. Проблема была только с военными. Эта тупая громадина Луй оказался как-то уважаемым в их среде. Легионы выполнили его указания и затворились в своих лагерях. Кто-то предложил взять в заложники их семьи. Легко можно было согласиться. Реплика Шланга заставила задуматься.
   - Кочой будет против! - Невнятно буркнул Шланг.
   Все уже забыли, что пропавшего Великого Паха, в совете все уже знали, что он исчез, объявили больным, а не мёртвым. Такое долго не утаишь.
   - Армия, пока ещё в казармах, но... - Продолжил Сковорц.
   - Они всю империю возьмут в заложники! Только дайте им повод! - Закончил обсуждение Бутер - начальник дворцовой стражи. Он понимал, что заложников придётся брать его службе. И это его напрягало. Приносило не дивиденды, а проблемы. Эти две структуры, мягко говоря, недолюбливали друг друга, но в прямой конфликт вступать не хотели.
   Дамдам, как и при Кочое, обычно промолчал.
   - Дошёл слух, что наши финансы поют романсы! - Продолжил обсуждать насущные вопросы Злотув и посмотрел на казначея Абама.
   - Рано им ещё петь! - Низкорослый Абам встал. Поэтому перед остальными сидящими он чувствовал себя на высоте. Хотя он только на голову возвышался над сидящими. - Но проблемы намечаются. Раньше, казначейские обязательства использовали как накопления. Теперь от них пытаются избавиться.
   - Почему? - Спросил Ёпаль, друг и соратник Злотува.
   - Кочой, заболел, может умереть и его, то есть казначейские обязательства, отменят! Вот так думают держатели этих обязательств, а они не простые люди! Если в народе и есть какое-то количество, но их ничтожно мало, но элита! Вот где богатство зарыто! Если мы выпустим новые, то их придётся обменивать на старые! По какому курсу?
   - Да хоть по какому! - Возмутился Злодув. - Только у меня их тысяч на пятьдесят.
   Злодув не знал их точного количества в своих закромах, но решил преуменьшить, поэтому и назвал сумму, первой пришедшую в голову. Но и преуменьшение вызвало негласное удивление. Вроде бы элита страны, а до такой суммы, пока никто не дорос или не скопил, или не украл или не сосчитал.
   - Вот об этом я и говорю! - Продолжил Абам. - Казначейство захлёбывается в их получении. А что мы можем выдать? Груссу? Так это основная разменная монета! Обязательство на сто малых это две корзины груссу! При такой тяжести их не поднимешь, а если поднимешь - дно выпадет. Надо что-то делать товарищи! Отечество в опасности! А тут эта война с церутами некстати! Каждый божий день обходится в девятьсот малых монет!
   - А не божий? - Придрался к Абаму Ёпаль.
   - А в не божий день - ещё больше! - Небрежно парировал Абам. - Все стараются брать только полноценные монеты - груссу и петушков! Чтобы отправить четыре обоза в действующую армию, нам пришлось отдать пятьсот семьдесят шесть тысяч птушков! Восемь телег! Куда это годится?
   - А вывод какой? - Зло посмотрел на него Злотув. - Предложение!
   - Я только выдаю и собираю деньги, а решения принимаете вы! - Абам сразу сел и его стало не видно за более рослыми соседями.
   - Как можно отозвать армию? - Злотув посмотрел на Грачендуба, единственного из военных, который с дуру вошёл в совет, а выйти побоялся, когда понял, во что вляпался. Он занимался только мобилизацией войск и теперь его не пускали в главный штаб, где было его рабочее место, поэтому он, заняв небольшую комнатку, кантовался здесь. Поняв, что тот не ответит, Злотув посмотрел на друга Ёпаля. Тот хоть и считался лучшим другом Кочоя, но носил вечное, для него, звание временного легиондора.
   - Тогда нам нужен мир с церутами! - Ответил тот. - Не вовремя мы начали войну с ними! Должны уже давно их победить, так даже бурдугцы не объявились! Что это за война, когда враги на неё не являются?
   - А их позвали? - Ехидно осведомился Монтажур.
   - Ждут, когда наши устанут там стоять и свалят! - Хмыкнул Шланг.
   - Пусть лучше там сидят, чем здесь бесчинствуют! Кто-то хоть подумал, чем займутся тридцать тысяч вооружённых солдат? - Наконец Дамдам раскрыл рот и его слова попали в самую точку. - Надо срочно посоветоваться с Великим Пахом!
   Ёпаль и Злотув одновременно посмотрели друг на друга. Странно. В отличие от других, главный завхоз империи до сих пор не знает, что Кочой исчез? Или тут что-то другое? Может Кочой через него пытается им как-то повредить? Злотув быстро закончил заседание совета, но Бутера попросил остаться. Но в зале остался не только Бутер. Савильё тоже не торопился уходить.
   - Мы что тут в детские игры играем? - Подошёл к нему Ёпаль.
   - Почему детские? - Не понял Злотув вопроса Ёпаля поэтому и спросил.
   - Потому что замер. Может оглох?
   - Я не хотел при всех, может это секретно и может оказаться важным! - Залепетал Савильё. При его росте, красоте, пусть старого, но ещё не слишком обрюзгшего тела, лепет казался смешным.
   Злотув не смог удержаться и весело хмыкнул.
   - Что? - Подошёл к Савильё Бутер. Он инстинктом почуял, что и эту хреннью повесят на него.
   - Я представитель лиги золотого плюща. Это объединение древних городов.
   - А какие города у нас не древние? - Ёпаль совершенно не собирался углубляться в историю империи.
   - Они все имеют давние корни, историю, но в лигу золотого плюща входят только те, у которых остались старинные знаки: стены, башни, ратуши... неожиданно пропал наш товарищ! - Быстро затараторил Савильё, видя, что терпение присутствующих быстро испаряется. - Он хотел... и пропал одновременно... сами знаете с кем.
   - А вот это уже интересно. - Посмотрел Бутер на Злотува.
   - Потом зайдёшь, но поторопись! - Злотув, а за ним и Ёпаль вышли из зала.
   - Его зовут Июн Майс. Ему, на первом совете выдали мандат с чрезвычайными полномочиями.
   - Считаешь, что тайный враг?
   - Нет, нет! Наоборот! Очень верный и преданный! Лучший друг всех времён и народов!
   - Придор что ли? - Сразу понять суть Бутер.
   - Я ему в задницу не глядел!
   - А на что глядел, что так рот разинул?
   - А если мандат уже не у него? - Савильё понял, что если пропажа Кочоя не слишком волнует, то исчезновение Майса, вообще, не стоит дохлого таркана.
   - И что?
   - Это же нарушение!
   - Нарушение - приносить на заседание совета эту золотую цепь!
   - Это не цепь, а символ нашей лиги. Стебель с листьями.
   - Тогда открывай положение о проведении совета. Читать умеешь? - Савильё недоумённо залистал книгу.
   - Но тут нет запрещения носить знаки! А раз не запрещено, значит разрешено!
   - Хорошо, посмотрим в разрешено. Ну! Вот здесь! Форма одежды! Где написано, что побрякушки, если это не знаки отличия на форме и не государственные награды можно напяливать на себя? - Бутер снял длинную и тяжёлую ветвь. - Конфисковано. Значит Июн Майс? - Начальник дворцовой стражи подкинул и ловко поймал золотую ветвь плюща. Савильё закрыл глаза, чтобы тот не увидел его слёзы. Эта ветвь стоила ему целого состояния!
  
   Бутер зашёл прямиком к Злотуву. Тот дал ему такую привилегию.
   - О чём я тогда предупреждал, то и свершилось! Раздали всяким придорам мандаты с любыми полномочиями, а теперь, от вашего имени, они неизвестно что творят!
   - Они сыграли большую роль! Отвалили уйму денег. Я не мог тогда! Это сейчас мы как-то устоялись, хотя и не окрепли.
   - А только мне одному кажется, что не странно, что при Кочое они хорошо устроились? - Спросил Ёпаль. - И только при нас они начали скидывать с себя маскировочное покрывало?
   - Думаешь, что наш переворот устроил сам Кочой? - Злотув посмотрел не на Ёпаля, а на Бутера.
   - Не могу отрицать этого, но и подтверждений нет! - Вытянулся в струнку Бутер. Он знал, что Злотуву нравится такое выражение подчинённости. - Считаю нужным начать поиск этого Майса. Найдём его, попробуем вскрыть всю систему придоров, и неизвестно ещё кто нам попадётся в руки.
   - Тогда свободен, в смысле занят! Лично сам! - Замахал указательным пальцем на него Злотув и повернулся к Ёпалю. - С армией надо что-то делать! Дамдам прав. Вернувшись оттуда они погрузят империю в хаос! Насколько я понимаю, раз этого ещё не произошло, Кочоя у них нет. Если он не там, то он здесь! Рано или поздно проявится. Бутер придоров разворошит, они сами его выдадут. Время бездействия прошло. Мы уже не успеваем за ним. Собирай манатки, возьми несколько проверенных людей и отправляйся к церутам. Обещай, что хочешь, но они должны накостылять войскам.
   - А если у них нет сил накостылять? Для чего они призывали бурдугцев? Ехать без полномочий? Подарков, компенсаций?
   - Возьми в казначействе кучу казначейских расписок.
   - А что-нибудь посущественнее? А если они эти наши расписки мне в жопу засунут?
   - Зачем им наши бумажки? Ты прав. А золото везти опасно, долго и жалко.
   - А давай отдадим им то, что у них и так уже есть, но нами официально не оформлено.
   - Имеешь выход из состава империи?
   - Не выход, а выгон! Потом обратно заберём.
   - Тогда тебе особые полномочия и печать, чтобы сразу подписать договор.
  
   Самга разогнала кровь в жилах. Сорт слегка повеселел и обнадёжился. Добрались к завалу, только тогда, когда солнце покинуло зенит. Послали зриков. Оказывается, ползать по каменной насыпи, опаснее чем участвовать в бою. Пошло девять, один сорвался и двое раненых. То, что они сообщили, маршалу не понравилось, а не понравилось потому, что он мало что понял из их объяснений. Всё равно обязательно было убедиться в этом самому.
   Зрелище не радовало. Вода просачивалась сквозь каменную насыпь. Белыми, высохшими пятнами камней, торчали островки и сплошная возвышенность по центру. Сорт в этакой дали не рассмотрел откуда появляются церутские телеги с запряжёнными в них лошдунами и мулы с корзинами и мешками. Солдат в долине не было. Вернее, их трупы присутствовали, а живых, как будто и не было. Церуты подбирали то имущество легиона, которое осталось на дне. Тысячи палаток, кольев, превращённых в штурмовые лестницы, котлы, мешки с промокшими зерном, мукой, мясом, салом. Личные вещи легионеров. Сорту было невдомёк, что всех пленных переместили за стену, где их сортировали, увязывали и отправляли для использования на различных работах народного хозяйства.
  
   В Цере отсутствовала частная собственность. Без коллективных усилий в горах не проживёшь. Хотя, когда пребывали в рамках империи, всё было по-другому. Сейчас Цер напоминал военно-производственное государство. Не очень военное, но очень производственное государство.
   Те, горные племена, что существовали ранее, ещё во времена империи были отодвинуты поближе к Нарбуту. Они слишком поздно узнали о бедствиях, постигших церутов, что когда, горцы появились чтобы пограбить остатки церутов, получили полный разгром. Церуты не остановились на военной победе лихой молодёжи диких племён. Они добрались до их корней - мелких горных поселений и сделали то с ними, что те собирались сделать с церутами. Лишили их всего, вплоть до последнего зёрнышка, корешка, пучка сена, куска железа или тряпки. Что не захотели брать - сожгли. Забрали скот и только девчонок, чтобы дикари не могли размножаться. Теперь, даже чтобы напиться из ручья, воду приходилось черпать ладошкой. Ярости горцев, спрятавшихся в горах, не было предела, но теперь, даже за хворостом для костров, приходилось подниматься на склоны гор. Месть решили не откладывать. Собрали скудные ресурсы, скопились в несколько мелких отрядов, но вырваться из гор им не позволили, а там и зима наступила. Больше о диких горцах никто и никогда не слышал.
  
   Хорошо, что капл Кирл не сопровождал Сорта в восхождении на каменный завал. Такая тоска, собственные ущербность и бессилие настолько навалились на маршала, что он хотел спрыгнуть в пропасть на глазах оставшегося войска с улыбкой на лице, но перед этим глотнуть самги.
   Из-за этого глотка и пришлось спуститься вниз. Спускался долго и медленно, потому что и солнце тоже спускалось и стыдливо било своими лучами в глаза маршала. Это как-то уравнивало их. Спустившись маршал не передумал, но только насчёт самги, с остальным решил подождать. Кирл, как по должности, так и близости в недавно появившейся дружбе с маршалом, поддержал его в этом. Он привёл примеры из жития святых, блаженных, богов, даже людей, подкрепляя их очередной чарочкой самги после очередного псалома.
   Наутро, Сорт хоть и не был посвежевшим, скорее помятым, но с новыми и реальными идеями. Все идеи сходились в одном - отступлении к берегу Танта. Различались идеи только способами обоснования.
   Присутствие священнослужителей подчёркивало только то, что церуты обратились к тёмным силам, а боги Укрона не были готовы к такой подлости. А тут ещё и погода стала подсирать мелкими холодными дождями. Победоносная война закончилась, но никто не хотел упоминать в чью пользу. Поэтому пока отступали, боевые действия обрастали всё более и более невероятными подробностями, укладывавшимися в официальную версию. Даже начали создавать списки героев, сражавшимися с потусторонними силами. Некоторые ловкачи тоже оказались в этих списках, но после неожиданной и странной гибели кое-кого из них, списки героев похудели. Хороший герой - мёртвый герой. Живой может что-нибудь забыть или перепутать в своём геройстве и этим станет опасен для негероев.
  
   Кочой, с изумлением признался Изуме, что впервые видит такой страну. В молодости он побывал во многих местах с поручениями своего начальства, но все эти места ограничивались дорогой или дворцами. Он всё время быстро метался, а теперь не спеша перемещается в тех областях, о которых даже и не слышал. Рассмотрим главную реку империи Тант. По правому берегу теснились поселения, поля, огороды. По левому такая же теснота была только в местах переправ и мостов. Поля ещё встречались, а огороды уже были только личные - для себя. Всё больше попадались пастбища. Чем дальше от берега, тем больше леса и меньше поселений. Ближе к горам, которые уже не просто виднелись вдали, а нависали над равниной, поселения были не заметны. Да и равниной она была условной и только по сравнению с горами. Холмы и сопки переходили или в не выросшие, остановившиеся в своём росте, горные эмбрионы вершин, или в развалины старых, более напоминавшие корни сгнившего зуба.
   Здешние поселения не гордо сигнализировали о себе на самой высокой точки местности, а скромно прятались в распадках, лощинах, седловинах между возвышенностями на берегах речек и озёр. Каждое было обнесено крепким частоколом с башней над воротами. Такая глухая оборона удивила Кочоя, а его вопрос об этом удивил хозяев, у которых они расположились на ночлег.
   Поселение было небольшим всего-то два десятка домов и полторы улицы по площади. К забору примыкали навесы и стойла для скота. Их плоские крыши, где были площадками для обороны, а где и крышей для стрелков. Продуманно, как оценил Кочой.
   Наружный вал спускавшийся в ров, был изломан зигзагом стены и вся плоскость стен просматривалась, а значит и простреливалась с разных точек. Луки здесь были везде и у всех.
   Складывалось впечатление, что это неприменный атрибут и женской обыденной жизни. Их луки были более детских, но менее мужских, но зато изукрашены разными прибамбасами.
   К присутствию запрещённых луков у населения, Кочой как-то привык, или перестал обращать внимание, но вот то, что жители живут в империи Укрон и не знают об этом, его поразило больше чем хозяев.
   Для них вся империя умещалась между горами и берегом Танта, причём, на другом берегу жили уже как бы не их сородичи или соимперуны. Ещё не враги, но и друзьями их было назвать нельзя. Так и норовят продать мыльные пузыри или, вообще, стибрить.
   Столицей их округи считалась Ван-дея, городок уже на их берегу Танта, где была паромная переправа на ту - настоящую имперскую сторону. Хотя наместник области располагался в Тантаре, то его представителя в Ван-дее, местные называли просто - Ван. Для них он считался если не императором, или кто-там его заменявший, а капл и судья и даже митрохун, который должен был проводить все имперские церемонии памятных дат и праздников. В экстренных случаях он считался и начальником гарнизона.
  
   Гарнизон состоял из почти трёх десятков ветеранов при двух сержанах и шести городских стражах, нёсших дежурства на переправе. Ветераны были настолько дряхлыми, что даже копьё долго в руках не могли держать. Их казарма напоминала богадельню. А запахи? Старческой немощи, гнилых нарывов, каких-то лекарств или отваров трав. Грязная, пыльная и нечищенная казарма служила пугалом для местных арестантов. Среди народа обитало поверье, что кто туда попадёт, то сам потом сгниёт.
   Городские стражи были не молодыми, но за долгие годы службы - откормленными. Мзду они не просили, она сама к ним падала в корзину, которая стояла на причале. Ваны здесь не задерживались. Отбывали положенный срок, если была возможность, набивали карманы и сваливали в место поспокойнее. Хотя здесь уж чего же спокойнее? А вот это бесприбыльное спокойствие, похожее на дрёму, вызывало беспойство!
   В Ван-дее была такая скука, что даже самгу было пить скучно, если было ещё с кем пить. Зато там, знали, что живут не только в Ван-дее, но и в империи Укрон, что их и удивляло. Самгу гнали все. Всем гнать было можно, но всем продавать нельзя, поэтому процветала контрабанда на тот берег, где местные власти, стражи принюхивались к каждому дымку местных жителей, но совершенно не интересовались, что за бочонки и кувшины возят с того берега.
   Бизнес был идеальный и выгодный для двух берегов. Деньги были исключены из товарооборота, зато стоял огромный ларь на строительство нового парома, который наполнялся разными товарами. Их продавали, получали звонкую монету и делили её в зависимости от чина и должностного положения. Никто не украл, не вымогал и, даже на чашку отвара, не просил.
   Кочой был обескуражен. И вот ради этого он потратил лучшие годы своей жизни чтобы на части империи, рядом с главной рекой происходили товарно-денежные отношения до имперской эпохи?!
   После луков, присутствие которых заканчивалось смертной казнью, вроде уже ничего не могло удивить, но удивили слухи. Будто семья придоров могла через задницу родить ребёночка. Кочой даже не знал, как отреагировать на этот слух. Незыблемая устойчивость империи рушилась на глазах.
   Проезжая через Ван-дею после слияния Танта и Индука, Кочой, из любопытства, спросил местных жителей, даже не имя, а порядковый номер императора. Этим невинным вопросом он вызвал дикий спор. Номер императора колебался между восьмым и тридцать первым. Этим невинным вопросом он всколыхнул страсти в затхлом городке. Ван округи не преминул встретиться со столь неожиданными гостями.
   - Как вас зовут, уважаемый? - Вежливо обратился к нему Кочой.
   - Зовите просто - Ван! Имена здесь значения не имеют. Сегодня я, завтра - другой, стоит ли такую мелочь запоминать? Вы своим вопросом совершили разрушительное землетрясение. Они ваш вопрос об императоре будут обсуждать до тех времён, пока не объявится со всеми полномочиями кто-то другой. Кстати, на всякий случай, вдруг ко мне обратятся. Подскажите, какой сейчас по счёту император?
   Кочой ничего не ответил, Изума стукнула в крестец возничего, тот взмахнул вожжами и они покатили дальше. А зря! Ван хотел их предупредить, но забыл. То ли объявились беглые солдаты, то ли молодая бесшабашная поросль гор свалилась в долины, но они начали шарить по округе грабя и убивая всех, кто им встречается на пути.
   Но они вернулись. Изума, в поисках крема от обветривания, нашла в косметичке казначейское обязательство на двадцать малых монет. Не пускать же ценную бумагу до ветру? Надо хоть что-то приобрести и в Ван-дее. Понятно, что если эту бумагу разрежешь на всех торговцев, то она потеряет свою ценность, а сдачи, размена даже у Вана не найдётся. А вот использовать его административный ресурс можно. Он же не надзиратель района, а наместник, значит и полномочий у него, в том числе в финансовой среде, гораздо больше.
  
   Беглыми, группа солдат стала почти случайно. Приток Танта Индук, был длиннее, водянистее и центральнее. Его несправедливо оклеветали в древние времена и сделали младшим братом Танта.
   Поэтому седьмой легион шёл по его правому берегу, где на слиянии этих двух самых больших рек империи надо было сделать небольшую остановку. Подтянуть тылы, отремонтировать, запастись дополнительной провизией и набраться сил перед последним рывком к дельте Танта.
  
   Прапорн Хилуин, помощник ртумистра первого рту второго батала на очередном привале искал уютное местечко, где бы присесть. Ему приглянулось такое в тени листвы, но на него свалились легионеры третьего батала. Пришлось зайти за кустики.
   Легионерам стало жарко и они подползли в тень этих кустиков. Пока Хилуин раздумывал, что ему предпринять: внезапно испугать или пригрозить за нарушение правил привала, но тут услышал кое-что интересное.
   Легионеры точно вышли за линию десяти шагов от обочины, согласно наставления о размещении привала при марше батала. Легионеры обсуждали вчерашний налёт на погреб местного жителя. Третий батал добирался до площадки отдыха уже в сумерках. Причём ещё сделали остановку, чтобы понять какую дорогу выбрать на развилке.
   Эти четверо и воспользовались этой небольшой заминкой и залезли в погреб. Кроме кучи съедобных сырыми круглых корней, ничего другого сожрать не было, зато наткнулись на целый жбан браги, приготовленной для перегонки в самгу. Нет, чтобы самим выпить и тихо свалить, так этот несчастный жбан притащили к дороге, где ещё к нему приложились полтора десятка солдат. Вот несколько из них лежали и с ностальгией вспоминали о вчерашней халяве.
   Хилуин уже хотел их было шугануть, но в голову пришла интересная идея. Он подтёрся большим листом лопха и, незаметно, отполз в сторону. Потом пошёл вдоль дороги. Кроме него никто не обратил внимания, а если и обратил, то не стал домогаться. Шагом больше-меньше, какая разница? Ну и что, что несколько солдат расположились дальше, чем положено.
  
   Хилуин демонстративно отсчитал десять шагов и оказался прав. Солдаты на несколько шагов оказались дальше, чем было предписано. Легионеры поднялись чтобы перейти ближе к дороге, но Хилуин, глянув на них, резко отстранился и зажал себе ладонью рот.
   - Что-то не так? - Спросил тот, кого Хилуин по голосу, обознал как заводилу.
   - Не знаю, что хуже. Так я должен о вашем нарушении доложить вашему командиру, но если я это сделаю, то попадёт и ему.
   - Не фуфли, мы не солдики!
   - А ведёшь себя как солдик! Первый год в легионерах? В нашем батале хотели провести осмотр солдат, которые вчера забрались в погреб. Хозяин начитал убытков на две золотых. Этих солдат видели, как они пили из жбана брагу! Судя по всему, их кто-то запомнил, раз к нашим солдатам приставали, а они похожи на кое-кого из вас. Сейчас решили никого не трогать, а в лагере при впадении Индука в Тант будет полный шмон.
   - Так это может ваши и были!
   - Может! Я сам был легионером. Пожрать и выпить главное в жизни солдата. Сопоставят время прохождения наших подразделений и кражи из погреба. Виселица. Не завидую я нашим ребятам. У них есть один шанс. Не заходить в лагерь, а взять пару-тройку лошдунов, привязать к ним колья и махнуть на тот берег Танта.
   - Как они могут махнуть? Там такая ширина, так ещё и плавать надо уметь!
   - Что там уметь? Для этого колья и привязывают. Держись за них. Течение Индука само прибьёт их к тому берегу. Что-то я с вами разговорился. Не нарушайте. Если я не доложу, тоже рискую. Ладно. Промолчу, сам таким был. Запомните! Когда солдат сыт, его на подвиги не тянет. Он не ссыт, ему - лениво!
  
   На слиянии рек легионный лагерь был постоянным. Значит и оборудован как положено. Ров, вал с частоколом, площадки под палатки, места для кухонь, туалетов. Плац для построения как отдельных баталов, так и всего легиона. Строгая лагерная стража. Болтаться, просто так по лагерю, не дозволялось.
   Два дня отдыха были предусмотрены не просто так. Именно здесь легиондор Бойкот предложил раздать жалованье солдатам. Легионный магазин разделили на десять частей и отправили каждую в батал. Ассортимент был скудный и дорогой. В основном, разбавленная водой самга и несколько видов закусок. Солдаты денег не копили. Скоро битва, тебя убьют и твоими деньгами воспользуется кто-то другой? Обидно ведь!
   Поэтому, практически, всё выданное жалованье уходило в выручку. Вся выручка уходила в казначейство легиона и, именно из неё, выплачивалось следующее жалованье. С этого оборота имел небольшой доход и легиондор. Потом, по возвращении ему по взаимозачету возвращали деньги по зарплате легионеров. При умной постановке дела, такой торговый оборот с жалованием легионеров, мог приносить неплохой доход.
   Комбаталы, вместе с казначеями, появлялись в лагере раньше своих баталов, чтобы при в входе сразу раздать по своим рту, полученные деньги. На рту приходилось больше, чем по тысячи груссу в одиннадцати-двенадцати мешочках из плотной ткани. Вот и сейчас третий батал заходил через главные ворота в лагерь. Комбатал стоял в надвратной башне, рассматривая правильность захода своего батала. У ворот стоял его казначей с корзинами где лежали мешочки с деньгами. Всё было, как всегда.
   Первое рту прошло и, корзина с деньгами перекочевала в телегу ртумистра. Второе рту остановилось у входа. Его ртумистр получал деньги. Сзади них, возникло шевеление, шум, нарушение безупречного армейского порядка.
   Из третьего рту выскочили лошдуны с привязанными к ним по бокам кольями и порысили к реке. Следом за ними легионеры с криками и размахиванием копьями. Со стороны казалось, что солдаты пытаются остановить свихнувшихся животных, но те, кто был рядом заметили, что копья попадают остриём в круп лошдунов, а постромки обрезаны. Движение замерло и даже батальный казначей и ртумистр-два вышли за ворота посмотреть, что там такое происходит.
   В этот момент какой-то солдат в рваной хламиде подбежал и уволок за угол палатки привратной стражи корзину. Эту корзину опрокинул в мешок и побежал к ближайшему туалету куда скинул мешок и рваную хламиду.
   Лошдуны бросились в воду, за ними солдаты. Мощное течение Индука потащило их на середину слияния. Только тогда, не понимая, что произошло, но раз произошло, надо было что-то предпринимать, поэтому заиграли сигнал тревоги. Строй батала рассыпался и все побежали к берегу Индука. В лагере тоже начался хаос неожиданности. Оправляя хламиду из туалета вышел прапорн Хилуин.
   - Что там? - Спросил он пробегавшего мимо него ртумистра.
   - Тревога! - Неопределённо тот махнул рукой. Хилуин побежал за ним. По дороге он пнул пустую корзину и она подкатилась к воротам.
   С привратной башни было видно, что солдаты смогли вцепиться в поклажу на лошдунах и пытаются повернуть их обратно, но мощное течение Индука всё дальше и дальше оттаскивает эту группу смельчаков к середине русла Танта. Все замерли, ожидая трагической развязки. К всеобщему удивлению, особенно тех, кто стоял на берегу, трагедии не случилось. И люди и животные, не только прибились к другому берегу Танта, но и выбрались на него. Они увязали лошдунов и сняв с себя мокрую одежду, начали отжиматься. Даже запалили костёр. Когда этот случай доложили Бойкоту, тот объявил совещание по поводу возвращения героев обратно. То, что под шумок происшествия, было стырено больше тысячи груссу, не так сильно напрягло Бойкота. Не у него же?
   Пока судили и рядили на том берегу обсохли. Перекличка показала, что их было четырнадцать, хотя в воде так много не казалось. Никто не заметил, как ещё несколько человек ушло под обрывом берега вдоль Индука в обратную сторону.
  
   Беглецов было девять. Они гордились собой. Получилось! Такой яркий побег! При этом они унесли с собой на спинах лошдунов и свою скромную поклажу. Спальные подстилки и котомки. Оружие тоже прихватили с собой. А вот щит только один. Доспехи, в том числе и шлемы, остались в телегах. Только у одного он красовался на голове.
   - А щит-то, тебе зачем Седор? - Спросил щуплый, но с хитрыми бегающими глазами легионер. Хоть он и был самым младшим, но заводилой. Это он залез в погреб и притащил жбан браги.
   - А вот когда дожди зарядят, тогда поймёшь. Я его на голову положил и котомка и подстилка за спиной сухие. Да и шлем у меня дорого стоит. Да и вообще... я как на берег вылез, подумал, а что я за вами рванул? Ну выпил несколько глотков браги! Дадут палками по спине раз двадцать, жалованья месячного лишат... а сейчас-то что делать? Жрать хочется!
   - Прапорн был прав, что нас вздёрнут!
   - Не всех. Только тех, кто в погреб залез! А хозяин погреба ещё та жучила! За мутную, недозрелую брагу два золотых выкатил!
   - Плыви обратно. Только лошдуна мы тебе не дадим!
   - Обратного брода нет! Все на меня и повесят! Легион здесь на сколько дней? Завтра искать нас начнут. Сколотят плоты, наладят переправу.
   - А мы уйдём на сервер!
   - А Где он?
   - А кто его знает?
   - В отличие от вас, молодых торчков, я уже шесть лет легионер! Года три назад, на учениях, у нашего рту, порсик на тот берег уплыл так его всем рту искали. Переправу навели. Так весь батал отправили. Комбатал решил, что зря сидеть и ждать? Объявил порсика вражеским войском и, соответственно, добычей того, кто найдёт!
   - Кто победил?
   - Порсик! Он так зарылся, что его никто не нашёл. А комбатала Бойкот за идею наградил! Учения прошли приближёнными к боевым действиям. Нечего прошлое ворошить. Раз ты командир, то думай, как нам дальше жить? Есть-то каждый день хочется. А в легионе сейчас кашу дают!
   - А ещё и кусок мяса...
   - Кружка отвара с сухарём! Так здорово!
   - Хватит ныть! Я никого не держу! Валите в свой легион! А я и здесь проживу! Буду как Робим Гум. Защищать местных жителей...
   - Может лучше грабить?
   - Мозги втыкай! Как грабить и защищать одновременно?
   - Одних грабим, а других защищаем, как бы от самих себя, только об этом они не знают!
   - Не очень ты на Робим Гума похож, Дорсет!
   - С кем я связался! - Седор вложил шлем в изгиб щита и привязал к рукояти. Щит водрузил на лошдуна, опоясался мечом и взял в руки копьё. - Вы тут пока разбирайтесь кто из вас защитник бедных, а я пойду еды поищу.
   Седор хлопнул ладонью по крупу лошдуна, тот переступил копытами и покосился на Седора. Тот взял его за узду и потащил за собой. Лошдун подумал-подумал и пошёл за ним. Вот так Седор стал замом Дорсета и завхозом банды. Они постарались уйти подальше от берега и это им удалось, а вот еды найти не удалось. Это с той стороны Танта, население чуть ли на головах друг у друга не сидело, а здесь людей было мало и встречали чужаков без радости. Копьём особо не помахаешь, когда на тебя луки со стрелами направлены.
   Приходилось менять имущество на еду. Спас всех Седор. Он не только как завхоз, но и как знаток ездил верхом на лошдуне. Одного хотели съесть, но Седор поменял на три мешка зерна. Продешевил, но и этого могло не быть. Мешки возили на втором лошдуне. Они заплутали и теперь пытались выбраться к берегу Танта. Легион не стал бы их дожидаться. Поэтому они сначала шли вдоль ручья, потом вдоль речки, в которую впал ручей и не догадывались что эти водотоки их уводят от Танта к горам, к истокам Камуты, притоку Церуты.
  
   Здесь пахло не церутами, а детьми гор. Наслушавшись рассказов стариков, они тоже решили рвануть в долины империи за лёгкой добычей. Старики то ли забыли, то ли не придали значения, но никогда не говорили, что это были предания старины глубокой. В конце концов количество их рассказов, как было славно тогда, когда и их ещё не было, а горы были маленькими, превысило уровень тревожности сейчас, что почти три десятка молодых храбрецов решили совершить быстрый налёт на границы империи. При этом они сообщили что поскакали искать невест в соседние племена.
   Дело молодое, обычное. По соглашению с империей, обязанности пограничной стражи их племя, как раз и выполняло. Старики не сказали, а вожди не знали, что молодёжь полезет кусать руку, которая их пощадила и не истребила. Они тоже заблудились. Это в горах хорошо. Увидел знакомую вершину и иди к ней. Рано или поздно всё равно придёшь. А здесь? Залезаешь на самое высокое дерево, выбираешь направление, ориентир, спускаешься вниз и понимаешь, что не знаешь куда передвигаться.
   Вот привлечённые запахом их костра и к ним и подвалили беглые легионеры. Это оказалось неожиданностью для обеих групп. Первым очнулся Седор. Он перекинул из-за спины щит и, действуя им как тараном, а копьём как палкой сбил их всех, как байронов, в одно стадо. Если молодые и знали хоть несколько слов по укронски, так нет, они ничего объяснить не смогли, хотя Дорсет добивался только одного - указать дорогу к Танту. Несколько горцев, в наступающей темноте и панике, смогли ускакать и без обуви, которая сушилась у костра и без сёдел, на которых они сидели. Дорсет сразу смекнул, что сделать остальными. Жестами объяснил и те, покорившись, принесли ему присягу, поклявшись мамой. Вот так и появилось неожиданное бандформирование в окрестностях Ван-деи.
  
   Дорсет не был ни кровожадным, ни отчаянным. Первым и единственным криминальным предприятием было проникновение в погреб с брагой. Сначала на него свалился десяток дезертиров. Его выбрали главным, потому что он уговаривал смыться из легиона. А теперь и ещё три десятка хорохорящихся недорослей. Всех надо кормить. Охотиться никто не умел, да и охотиться не на кого было.
   Обязанности командира тяготили его, особенно, когда он понял, что есть что-то надо, но есть нечего. Хотя он и изучил ближайшие, еле заметные колеи, в округе, но это ничего не давало. Выскочили на какой-то хутор, у которого даже забора не было, но собы оказались лучше всякого забора. Взялись неизвестно откуда, даже лаем не предупредили. Запрыгивали на круп лошдунов и пытались вцепиться в шею всадника. Один из горцев даже выстрелил в собу которая, своими клыками, тянулась к шее его соседа, но попал в соседа.
   Он так горевал, и даже хотел себя убить. Пришлось связать и отдать под присмотр Седора. Горцы Седора боялись. Они искренне не понимали почему отрядом командует хлипкий, по сравнению с Седором, Дорсет, а не сам Седор.
   Авторитет Дорсета спас скрип колёс на опушке леса. Он вышел посмотреть. Несколько телег местных фермеров. Вся поклажа была плотно накрыта сеном, в которую ещё и вилы были воткнуты. У каждого, хоть и простые, но луки. Стрелы были не калёные, но с железными наконечниками. У каждого ещё под рукой коса. В лесу коса лучше копья. В силу своей конструкции, может за любым деревом тебя тюкнуть и в любые заросли пробиться. Шесть телег - восемь крестьян. Силы равны. Грабёж здесь не поможет. Простачками земледельцев не назовёшь. Хорошо вооружились и не придерёшься, кроме как к лукам. А, поскольку, с луками тут все, то и...
  
   Дорсет вышел перед первой телегой и поднял руку останавливающим жестом. Хорошо, что Седор, для поднятия командирского авторитета, дал ему поносить свой имперский шлем. Луки со стрелами были наготове, на коленях. Крестьянам оставалось взять их в руки и натянуть. Они это и сделали.
   - Чё надо? - Провопил первый из них.
   - Отдельный отряд особых полномочий ...оой стражи! - Дорсет, специально, громко произнёс слово "стража". Тихо и приглушённо какая стража, которая никак не называлась, потому что он не успел придумать. - Тут дезертиры объявились. Грабят и убивают.
   - А ты их ловишь!
   - Он один их ловит!
   - Я не один! - Дорсет свистнул. Этот свист был свистом сбора. В лесу не очень заметишь, что тебе машут или орут. Могут объяснений потребовать. А свистнул - всё ясно. Свист этот так лихо и по-разбойничьи прозвучал, что Дорсет перепугался. Появятся ли его подопечные? Появились. Резко так выскочили на опушку прямо под стрелы фермеров и замерли в недоумении. Фермеры тоже. Горцы остановились, потому что дальнейшей команды не прозвучало, а Дорсет это долго им вбивал в голову. Без его последующей команды ничего не делать. Фермеры впервые видели чужаков одетых в шкуры.
   Может это действительно особый отряд? Сомнения всех развеяла телега с Седором и идущие рядом с ней легионеры с копьями, мечами, в знакомых легионерских хламидах. Спереди, огромным знаком возвышался красный щит с гербом империи.
   - Что тут? - Строго спросил его Седор. Фермеры почему-то подумали, что он и есть начальник всего этого секретного сброда.
   - Предупреждаю, что дезертиры шалят! Прибьют и ограбят!
   - Пусть в телегу посмотрят! - Седор сразу понял, что надо делать. Убеждать! Убеждать не только словами, лучше один раз увидеть! - Вот здесь и нашли бедолаг! Может знаете кто они?
   Фермеры немного расслабились, но луки не опустили. Один из них, держа косу наперевес, подошёл к их телеге. Всё сено было в крови. Парень по-видимому умирал, второй же, видя это, хоть и был как следует перевязан, бился головой, выл, пытался выдернуть кляп изо рта.
   - А со вторым-то что? - Повернулся фермер к Седору, чуть не отрезав косой голову Дорсета.
   - По башке стукнули! - Ответил Дорсет, отводя лезвие косы в сторону. - Вы куда направляетесь?
   - В Ван-дею!
   - Далеко это?
   - Ещё да!
   - Может этих прихватите с собой?
   - Боже упаси! Возиться ещё с ними, а нас ещё и обвинят, если они по дороге сдохнут!
   - Не бросать же их умирать!
   - А давайте вы нас проводите до города и их там сдадите!
   - Мы секретный отряд! У разбойников там могут быть свои люди!
   - А если не за так? - К ним подошёл грузный пожилой мужик. - Нам лучше с вами поделиться, чем драться с теми.
   - Не положено! - Гневно сверкнул глазами Седор.
   - Я, думаю, решим этот вопрос! - Сообщил Дорсет мужику и подошёл к Седору. - Разделимся. Я провожу до города, но так чтобы нас не заметили, а вы здесь, в засаде! - И тихо добавил. - На телеге будете следовать за всеми.
   - И что нам за это будет?
   Было неплохо. Мешок сушёного мяса, оковалок сала, два мешка муки и жбан растительного масла.
  
   Дорсет расположился с мужиками на сене, а его горная конница ехала после последней телеги. Тропа была узкая, телега еле помещалась. Верховые ехали по одному, поэтому цепочка сильно растянулась. За ними и примостился Седор с телегой и остальными бывшими легионерами. Дорсет специально так построил, чтобы не допустить разоблачающих разговоров с фермерами.
   - Строг ваш начальник! - Пожаловался мужик Дорсету.
   - А ты чего хотел? Поживи-ка в лесу! Опытные дезертиры! Никак на их след не выйдем! - Дорсет выкладывал свою новую идею, которая начала формироваться, когда он только ступил на колею, а развивал её здесь, лёжа на сене. Искать сбежавших дезертиров! То есть самих себя! И, никаких налётов! Если эти предложили плату за сопровождение, то другие тем более не откажут. Надо только запустить правильные слухи и подтвердить парой фактов. Факты тоже были под рукой. В телеге у Седора. Этих горцев уже никто не спасёт. Надо будет развести их трупы по окрестностям этой Вандеи! Пусть находят - больше заказов будет. Потом надо будет выбрать богатый обоз, забрать всё, что можно и даже не нужно и отползти в сторону.
   - А я-то хотел вас нанять на обратный путь!
   - Это сколько же вас дней там ждать? И где, если у нас секретное задание?
   - Да мы быстро. Продадим-купим и обратно, но заплатим только деньгами. А вы уж нас только до дома поохраняйте!
   - А что я командиру скажу?
   - Зачем ему говорить? Я знаю дорогу в объезд вашего леса. Она кривая, но и мы налегке! Для него днём больше-меньше ждать - разницы никакой, а тебе пять груссу.
   - Это ты правильно сосчитал. Мне пяти достаточно. А тем, что сзади твоего обоза едут?
   - По паре петушков!
   - Это ещё груссу. Сдадут. Давай птушками на всех два груссу.
   Мужик согласился, а Дорсет понял, что нашёл золотую жилу, которую если с умом раскапывать, можно, по чуть-чуть, но заработать много.
  
   Далеко ещё, было так далеко, что ехали три дня. На следующий день Седору надоело прятаться, да и крестьяне могут увидеть и разоблачить их, поэтому он как бы догнал их обоз и отругал Дорсета, что тот не возвращается. Разговор шёл на повышенных тонах и крестьяне накрутили на ус.
   Дорсет с Седором договорились не сопровождать этих мужиков обратно, а остаться в окрестностях Ван-деи. Возвращаться обратно в эту глушь абсолютно никому не хотелось ни за какие деньги, чтобы потом выбираться обратно, если ещё обратную дорогу найдёшь! Лучше уж в окрестностях шуровать.
  
   Когда появились первые поля, а за ними редкие домишки, остановились и устроили совещание. До самого городка была ещё пара часов ходу. Дорсет объявил им, что раз так, то он доедет с ними до местного гарнизона и отправит весточку начальству. Поэтому взял аванс за сопровождение на обратную дорогу. Двадцать петушков это даже не груссу!
   К его удивлению и рынок и гарнизон и всё-всё, что как-то касалось власти, находилось в одном месте - у переправы. Чуть далее: лавки, склады, питейные заведения, одна, вечно закрытая, похоронная контора. Казалось, что если кто и умирал, то тайно, которого, тоже, незаметно хоронили.
  
   Брадобрей, он же цирюльник, он же зубник, костоправ, знахарь, ветеринар, заживитель ран, аптекарь, находился прямо у причала, с другой стороны будки охраны. Это был сержан Гном, он и жил там. Поэтому всем было удобно, когда он дежурил, то подрабатывал. Когда работал, то поддежуривал. Он был также продавцом антикварной лавки, хозяином которой был неизвестно кто. Весь хлам, что в ней располагался, продавался годами. Те, кто жил в Ван-дее долго, знали, что раньше, много лет назад это было хранилище утерянных вещей, но за ними никто не являлся.
   Сержан Гном, сосланный в Ван-дею из-за запрещения заниматься коммерцией стражникам, сразу обратил на это внимание. Договорился с тогдашним Ваном. Торговля началась с дисконтом, поэтому пошла бойко, но быстро затихла. Самое ценное, ценное в смысле полезное, быстро раскупили, а остальное покрылось пылью.
   Дорсет, как только скатился с воза, за пару птушков, прикупил кувшинчик самги. Унылость этого места придавила его, а хотелось праздника. В смысле оглядеться и что-то, пока никто не видит, прибрать к своим рукам. Увидел, что антикварная лавка открыта, но в ней никого нет, зашёл.
   Колокольчик тревожно зазвучал. Гном, даже вздрогнул от неожиданности и чуть было не перерезал шею клиенту острой бритвой. Неужели лавку кто-то спутал с отхожим местом? Вот так, с бритвой в руке, он и зашёл в лавку вслед за Дорсетом.
   - Бриться не собираюсь! - Увидев бритву с пеной на руке, сразу отрезал Дорсет. Он это сказал потому, что надо было что-то сказать и завязать разговор, чтобы смыться до того, как тебя зарежут, а у него в руках, кроме кувшинчика с самгой, ничего не было. - Я увидел стол, думал это закусочная. Выпить есть, а закусить нечем!
   - Самга! - Не столько спросил, сколько удостоверился Гном. - Если мы разбавим её пивом, будет не улёт, но неплохо.
   - А закуска?
   Гном оглядел пыльные полки и полез в карман куртки и достал древний сухарь. - Пососать его будет достаточно?
   - Сойдёт! - Стряхнул с древней табуретки пыль Дорсет и поставил кувшинчик на пыльный столик. Гном, посмотрев через окно, отодвинул доску в стене и достал двухлитёрный жбан пива.
   - Позавчера поставил. Должен созреть!
   - Если и не созрел, всё равно выпьем! - Чпокнул одним пальцем крышку с кувшинчика Дорсет.
   - Вижу родственную душу! - Гном снял с полки две перевёрнутых кружки, плеснул на дно самги и разбавил пивом.
   Вот так они и познакомились. Дорсет рассказал, что он погонщик, заводчик, байронов и только что прибыл с обозом. Гном видел, как тот свалился с сена, но не видел байронов. Зашёл разговор о сельском хозяйстве. Ни тот, ни другой, не особо разбирались в этом, любой фермер или батрак мог разоблачить их, но этих любых не было, поэтому и Дорсет и Гном усиленно поддакивали друг другу.
   Когда и кувшинчик и жбан опустели, Гном вспомнил, что кого-то не добрил и выглянул в окно, но недобритый сбежал, радуясь тому, что даже за частичное бритьё платить не надо. Сержан погрустнел и обвёл взглядом лавку.
   - Давно здесь сидим! - Начал издали Гном. - Ты должен что-то купить, иначе хозяин меня турнёт отсюда!
   - А что тут купить? - Дорсет тоже обвёл взглядом лавку.
   - Нечего из этой хренью выбрать! Можешь не смотреть. Ты мой друг и пусть меня...
   - Не тебя, а меня пусть турнёт! - Дорсет достал оставшиеся птушки и выложил на стол. - Больше ничего нет, покупаю всё!
   - Всё столько не стоит! Давай, я тебе лучше подарю! - Гном встал, но пошатнувшись, схватился за ключницу, висевшую на стене. Только вместо ключей, она была протянута через трезубые, потускневшие вилки. - Вот! Это ключи от рая! Это святого блаженного Янария, этот - богини Порнухи, вот - Афреры-воительницы, Федуры - тотемной кошки справедливости и закона, ну и остальных, там по мелочи! Обзываю тебя героем Укрона! - Гном сгрёб оставшиеся птушки в карман и вышел на улицу.
   Когда Дорсет вышел вслед за ним, то сержана он не увидел. Захотелось отлить. Он свернул за угол антикварки. Но он свернул за другой, а не за тот, за которым отливал Гном. Сержан вернулся, но никого не увидел. Он положил пустой жбан под голову и заснул. Дорсет пошёл к своим возам, где и растянулся на остатках непроданного сена. Вилки жалобно звякнули.
  
   Крестьяне тоже поддали. Выгодно столкнули всё, что привезли. Поэтому был повод порадоваться. Не купили всего, что хотели, но купили много. Деньги, вдали от цивилизации цены не имели. Обмыли покупки. В разговоре с кабатчиком, надо было о чём-то поговорить, а о чём можно рассказать городскому жителю? Как сено по дороге косили? Они ему открыли страшную тайну, которую им доверил Дорсет, взяв с них клятву никому её не открывать. О беглых солдатах и спецотряде, который бегает за ними.
   Подробности, подогретые самгой, были более кровавыми в которых участвовали и сами фермеры. Кабатчик поддакивал и подливал. Не мало пьяного бреда он выслушал за стойкой. Но, когда через день, сначала привезли один раздетый неопознанный труп, а на другой день второй, он вспомнил этот пьяный бред. Вот только не мог вспомнить откуда эти фермеры были.
   Городок застыл в страхе, но тех, кто его взбаламутил уже не было. Когда фермеры обнаружили спящего в их телеге Дорсета, то желание об обратном сопровождении у них пропало. Такие защитнички им были не только не нужны, но и опасны. Всё равно все пути ведут в Ван-дею. Проще сидеть рядом с городком и ждать, когда беглецы объявятся. А значит? Значит то, что эти спецназовцы, в отличие от дезертиров, не только ограбят, но и убьют. Какой им смысл за несколько груссу в такие дебри переться, а потом обратно? Откуда те двое бедолаг оказались в их телеге? Может это они их и уделали?
   Фермеры не стали откладывать своё отбытие, а выехали в ночь, хотя планировали с утра. Бережёного - Янарий бережёт! Проезжая мимо того места, где, по их мнению, спрятались секретные бойцы, они выложили Дорсета в кустики, а сами, на смазанных заранее осях, а значит, не скрипучих телегах, постарались уехать как можно дальше.
  
   Благодаря пьянке с Гномом, Дорсет влился в пристанное, но не престранное общество. Он даже покупал несколько байронов для размножения, а значит и платил дороже, и перевозил на ту сторону Танта. Там он продавал их почти что, за те же деньги, что и купил, но нажива не была его целью. Он старался примелькаться, стать своим как обыденный фон местности и общества. Изучал людей, направления и дороги. Дорсет понимал, что таким большим коллективом долго не продержаться. В лесах и горах прятаться не хотелось, а вот, переправившись на тот берег Танта, можно ломануть несколько домов и, с награбленным, свалить в недра империи. Да и пребывать, даже в такой дыре как Ван-дея, ему больше нравилось, чем в лесу.
  
   Наступала дождливая осень, а значит и дожди. Надо было принимать решение, как использовать такую ораву в своих целях, сорвать большой куш и свалить, оставив всех остальных разбираться между собой. Горцы считали командиром Седора, это сначала тревожило Дорсета, а потом он понял в чём его преимущество. Все они придут с требованиями к Седору. Вознаграждения за сопровождение хватало только на еду.
   Тут к нему и подошёл Седор и сообщил, что горцы чем-то недовольны, надо как-то их утихомирить.
   - Награды что ль раздать?
   - Какие награды? - Взвился Дорсет. Ему не хватало времени, чтобы выполнить свои планы, набить карманы и слинять из банды.
   - Начистить твои вилки чтобы блестели. Раз они считают меня главным, то я одной награжу тебя, а ещё двумя главных их зачинщиков. Надо от них избавляться, а то они от нас избавятся. А с наградами, остальные будут им завидовать, подозревать их в двурушничестве и, их заговор против нас, может на некоторое время отложиться.
  
   Церемония награждения ошеломила всех. Дорсет строевым шагом подошёл в Седору, красиво опустился на одно колено и протянул к тому ладони. Седор вложил в них начищенную, оттого и сильно блестящую вилку на шнурке. Дорсет выпрямил и поднял руки вверх, как бы взывая к божествам всех племён и народов. Потом резко опустил, поцеловал и протянув обратно Седору, склонил голову. Седор прочертил до крови (этого не было в первоначальном сценарии церемонии) затылок Дорсета. Обмакнул в выступившие капли крови свои пальцы и облизал. Только после этого надел вилконосный орден на шею Дорсета. Дорсет, не совершив лишнего движения, встал во главе стоя. Всё это потрясло не только легионеров, но и туземцев. А когда наградили двоих из них! Они взяли по горсти земли, приложили к макушкам, обмочив таким образом в собственной крови и съели её. Потом что-то каждый прокричал. Они тоже встали во главе строя, вслед за Дорсетом. Что они имели в виду, никто так и не понял, но все туземцы устроили праздник. Кто лучше стрельнёт из лука и кто быстрее доскачет.
  
   Дорсет принял правоту Седора. В общаке не набиралось даже по груссу на каждого. Ребята могут пойти в разнос! Зачем им такие вожди, если добычи нет? Сопровождая крестьян, Дорсет понял, что больших и богатых обозов он не дождётся. Значит надо готовить налёт на Ван-дею.
   Предварительный план создался быстро. Осталось уточнить мелочи. Важные мелочи. Он не собирался отступать со своей бандой в леса. Долго там не высидишь, а гибель от руки друга более чем вероятна. Он решил не идти со всеми, а свалить через реку на пароме, когда поднимется паника. Поэтому во время налёта обобрать самые выгодные точки с самым ценным, но не объёмным и тяжёлым товаром. Иметь при себе несколько байронов, чтобы и спрятать среди их густой шерсти самое ценное.
  
   Уже накрапывал лёгкий дождь, а это означало, что завтра если не будет ливняк, то парома всё равно точно не будет. Паромщики не большие любители тащиться через реку в стене дождя. Лёгкий дождь не всегда был точным предупреждением перед ливнем, но хоть эта примета срабатывала наполовину, паромщики не рисковали. Утопить паром дело не хитрое, а чем тогда на житьё зарабатывать?
   Дорсет тоже покосился на небо. Если и совершать налёт, то сегодня. Сегодня ещё будет паром, с которого он помашет своей ручонкой коллегам по всё ещё не ставшей, как следует, разбойничьей деятельности. Он спустился к пристани, чтобы убедиться, что паром с того берега прибудет. Тут он и обратил внимание на Вана города, который сопровождал в торговом ряду какую-то важную даму. Она показывала на товар, тот торговался с продавцом, если договаривались, а почему-то договаривались со всеми, к кому эта фифа обращалась, то продавец сворачивал торговлю, Ван записывал что-то в свой блокнот, продавец свою подпись и отпечаток пальца. Тут же подъезжала телега, на которую сразу начинали грузить товар.
   Дорсет радостно потёр руки. Вот она - добыча! Он подобрался поближе и заглянул в блокнот Вана. И здесь безналичные расчёты! Как в легионе! Там тебе что-то выдадут и запишут, потом из твоей зарплаты вычтут! Вана грабить бессмысленно, кроме ценных записей у него ничего нет. А вот девку? Да она и сама ничего! Если захватить весь её обоз, да ещё с ней... мокрый сезон можно и в лесу пробыть! Он подошёл к возчику, который скучал у уже груженной телеги.
   - Что тут у вас непонятное?
   - Невероятно повезло! Ван для той графуры...
   - Она графура? - Удивился Дорсет.
   - Да какая разница! Главное Ван скупает. Потому что ни у кого сдачи нет, а у ней одна бумажка, которую можно на весь город обменять, да ещё и на паром в придачу! Платит больше, чем цены сейчас есть, а Ван за продажу налоги списывает. Так деньгами надо платить, а так не хочется! Невероятная удача!
   - А ты-то чего радуешься? Тебе-то что с этого?
   - А ты что общественные дни отрабатываешь или платишь?
   - Когда как. - Дорсет про это только сейчас и узнал.
   - Все знают, что отработать лучше, чем заплатить. Я вон отвёз на кудыкину горку, где её обоз стоит, мне день списали, а так, за один не отработанный общественный день, груссу плати. А груссу я за три дня заработаю, если работа ещё будет! А если груз войску возить? Вот у меня ещё три дня не отработаны. Дадут три дня бесплатной для меня возки. Так я ещё и три дня на возвращение потрачу! А это за свой счёт! Это я могу потерпеть или коркой лепёшки обойтись, а лошдуна кормить как следует надо!
   - А где это кудыкина горка?
   - У кудыки! Ты чего не местный?
   - Я с той стороны за байронами приехал, а парома ещё нет!
   - Так его теперя три дни не будет!
   - Как три?
   - Дождь вона!
   - Ливняк завтра, да и то, может будет може нет!
   - Вот что значит, что ты не местный! Дождь дождю рознь! Вот если бы капли были больше, но падали реже, то тогда да! А так - нет! Видишь сейчас косой и мелкий. Порывами. Настолько мелкий, что не чуешь, а вот когда то, будет там, вот тогда ого-го! Паром ветром отнесёт и счастье если он не потонет!
   - Вот я попал! Это на сколько дней?
   - Когда как. Иногда так зарядит, что совсем, а иногда - не совсем!
   - Ну, спасибо!
   Дорсет прошёл в будку к сержану Гному, где всем караулом резались в легионду. Если караул в полном составе заседал в будке, то возчик был прав - парома не будет, а мокнуть под мелкой и незаметной капелью никому не хотелось!
   - Гном, а где эта у вас кудыка? - Спросил Дорсет.
   - От кудыки слышу! - Не отрывая взгляда от середины стола, где решался исход битвы, буркнул сержан. - У возчиков спроси!
   Дорсет вышел наружу и начал подниматься вверх по улице. Мимо пробегал босоногий пацан, который чуть не сбил Дорсета.
   - Ты куда? - Дорсет имел в виду "куда смотришь".
   - На кудыкину горку!
   - А где она? - Уже растеряно спросил Дорсет. Все знают, что она есть, где находится, но где не говорят! И так понятно!
   - Там! - Пацан толкнул свою руку вверх и в право.
   Это был последний шанс узнать где находится эта чёртова кудыкина горка. Дорсет припустился вслед за ним. А то начнёшь у всех узнавать где она, обоз уедет или его, Дорсета за дурака сочтут. Не мальчик так бегать, поэтому наверх, где заканчивалась, а может и начиналась главная улица Ван-деи, он вползал сгорбленной улиткой.
   - Идотом можешь не родиться, а идотом можешь стать! - Обругал самого себя Дорсет.
  
   Это был пустырь наверху улицы. Огромный пустырь! Посредине его росла ветвистая кудыка. Она как бы надзирала за пустырём. Под её ветвями уже стояли две телеги.
   Надо торопиться. Пригнать своих и затаиться. Вряд ли столько добра в лес повезут. Значит вдоль Танта путь этой девки лежит. Вряд ли столько еды будет закупать если в Тантар собирается. Значит вниз по течению. А там что? А там легионы Сорта! В том числе и их легион из которого они так благополучно сбежали.
   Волонтёры, мать их, великая Порнуха! Подарочки легионерчикам везут! Ходили слухи среди солдат, что богатеи, в порыве то ли щедрости, то ли наоборот или еще чего-то, делали такие подарочки. А они, хоть и бывшие, тоже легионеры, значит тоже имеют право на подарки! А ему ещё и девка в придачу!
  
   Расчёты Дорсета оправдались. Караван действительно отправился в сторону дельты Танта. В лесу на такой растянутый обоз Дорсет решил не нападать. Ни манёвра, ни пространства. Пусть выедут на луг. Там легче напасть, окружить, перебить и отобрать. Он внимательно рассматривал тех, кто ехал впереди. Возчик хоть и был не огромным, но хлыст! За ним развалилась девка и старикан в коричневом несуразном плаще с капюшоном.
   Вот он драгоценный клад! Если он собрал такой огромный обоз, то сколько же у него по подвалам денег томится? Родаки могут полцарства отдать, чтобы его выкупить! Дорсет не считал себя особенным, но всегда почему-то считал, что у него будет шанс разбогатеть! И вот он этот шанс! Он поднял руку. Все приготовились. Наконец последняя телега въехала на луг. За ней было только шестеро всадников. Четверо были спереди и с каждой стороны обоза по десятку. Ни копий, ни щитов, даже шлемов на головах не было. Да и одежда каких-то пажей из дворца императора. Дорсета отец один раз возил в Укронад, чтобы посмотреть надгробие князя Алегнура.
  
   С гиканьем и воплями его доблестная дружина выскочила на открытое пространство. Некоторые даже начали на ходу стрелять. Караван остановился. Пажи, из чехлов, свисающих с шеи лошдунов, вытащили луки, нацепили тетиву и начали стрелять. Ближние к нападающим вытащили из ножен кривые мечи и ринулись навстречу.
   Дорсета даже передёрнуло, когда он увидел, что этот паж совсем не паж, а крепкий парень, одним ударом от шеи и до седла разрубил туземца. Причём две половинки ещё скакали, пока не распались с двух сторон лошдуна. Почти всё его войско корчилось на лугу. Кто пробитый стрелой, кто без головы, а кто разрубленный надвое. Он оглянулся назад. Седор, стоя на ногах, загонял лошдуна со своей телегой подальше в заросли на опушке. Два туземца, позвякивая вилками на шеях, скакали во весь опор не зная куда. Из остальных легионеров, вылезших из кустов, торчали стрелы. Дорсет схватил за узду, пробегавшего мимо него лошдуна без всадника, вполз на седло и погнал вслед другим. В своих мечтах он не ошибся. Этот день подарил ему богатство - собственную жизнь!
  
   9.
   Маршал Сорт вернулся с остатками войск на берег Танта. Он был в таком опустошении, что ни о чём не мог думать. Ему казалось, что от него осталась одна оболочка, а сам он, тот раздетый, то есть без оболочки, голый и несчастный остался на скалах Церуты и её притоков. Он покосился на капла Кирла, который скромно стоял за его спиной. Тот потряс баклажку. Что-то ещё осталось, хотя этот переход был тяжёлым.
   Опасались нападения переодетых церутов, но и своих бить не хотелось. А как определить кто есть кто? Слишком мало солдат осталось. Тут в палатку ворвался посыльный с берега, сообщивший что командарм Луй прибыл на тот берег и приказал немедленно переправить его. Сорт мрачно покосился на Кирла.
   - А где твой большой кубок, которым ты размахиваешь при псалмах?
   - Зачем тебе?
   - Луй уже здесь. Выливай всю самгу в него.
   - Что вы маршал! Это кощунство!
   - Кощунством будет, когда он наши головы на пики насадит! Он же Герундия с собой прихватит. На четверых выпьем бокал мира! Мы лизнём, а Луй допьёт всё!
   - Это невозможно!
   - Ещё как возможно! Боги отвернулись от нас! Значит кто-то плохо просил! И мне, пока кажется, я знаю, кто плохо просил! Забыл главное церковное правило? Нет не дающих! Есть плохо просящие!
   - В таком случае надо не кадило брать, а потир!
   - Это для нас он большой кубок, но не для Луя! Ещё больше есть что?
   - Только урильник богини Менстры!
   - Нашёл о чём говорить! Я сказал больше!
   - Тогда ночной горшок бога всех богов Трамбона!
   - А он большой?
   - С бочонок самги! Ну почти, ...не совсем, ...но всё-таки... - Под недоверчивым взглядом маршала посуда уменьшалась в размерах.
   - Чтобы доверху! Он разукрашен?
   - Всё как положено. Подробные сцены божественного калоизвержения.
   - Сухариков положи на закусь!
   - Это делдо пророка всех пророков Мэйкуна, а не сухарики, хотя из теста деланые!
   - Лую всё равно как закуска называется. Я на пристань побежал!
   То, что Сорт сказал что побежал, было не совсем побежал. Бежало штабное рту, а он рысил на лошдуне впереди них и поглядывал назад, чтобы те не сильно отстали. Успели как раз к причаливанию. Луй поблагодарил Колбока за прекрасную доставку и сел в его колесницу. Луй никогда не ездил верхом. Не нашлось ещё такого лошдуна, который выдержал бы его вес, а главное рост.
   Сорт полностью исполнил церемониальный подход, краткий доклад и полевой отход. Луй, увидев такое, подобрел. Этой глыбе сложно было выдавить улыбку, но здесь она проскользнула. Герундий был с носилками, поэтому, как только он забрался в них, его сразу понесли в штабную палатку. Остальные командиры, прибывшие с командармом, отправились пешком.
  
   Капл Кирл помолился про себя, что был прав, когда не стал упорствовать перед маршалом в выборе посуды. Все сделали по несколько глотков самги, но глотки у каждого были разные. Герундий даже не успел взмахнуть рукой, чтобы объявить самгу божественным нектаром, как Луй легко подхватил чан и сделав три мощных глотка, передел её самому Герундию. Герундий был трезвенник, потому что язвенник, или чего-то там, хотя может и врал, но отказаться командарму не мог. Луй не сводил с него глаз.
   - На, закуси! - Пододвинул к нему сухие пластинки изображавшие части тела Мэйкуна Луй. Герундий и это проглотил. Как пренебрежение Луя по отношению к желанию цензора, так и сами сухарики.
   Ёмкость пустили ещё по кругу. После этого Луй посмотрел на Сорта.
   - Благодарим вас за ... - за что хотел маршал поблагодарить святош, ещё не успел произнести, как командарм чётко произнёс команду.
   - Пошли вон! У нас секретный разговор!
  
   - Сорт! У нас проблемы!
   "Но он-то откуда? - Взмолился про себя маршал. - Полный и здец! Я сам, только, можно сказать что вчера, узнал об этом... какая гнидура ему уши почесала?"
   - Большие проблемы!
   - Зда? - Неопределённо осведомился Сорт.
   - Почти. Будет только хуже. - Луй ещё сделал большой глоток самги и пододвинул ёмкость Сорту. Тот вроде как бы уже и расхотел, но когда начальник предложил - захотел. Одного глотка ему было мало, но Луй одобрил его проступок. - Вся надежда только на нас. Кочой смещён, придоры захватили власть.
   Сорт в этот момент вдыхал, вернее задыхивал, как опытный солдат, выпитое, так что чуть воздухом не подавился.
   - Ккакк это?
   - Долго рассказывать. Только я смог вырваться.
   - Великий Пах жив? Ворвёмся в Укронад освободим его!
   - Пропал и никто не знает где он. Значит жив, даже если не жив. Нет тела - нет дела. То есть переворота. На местах все войска готовы взять власть, но нужен толчок. Это твоя армия! Нам даже с ними сражаться не придётся. Тридцать тысяч закалённых бойцов только пройдут походным маршем по империи и придоры добровольно насадят свои задницы на острые колья наших лагерей. Собирай войска. Бурдугцев уже не будет. Море волнуется раз и их лодки идут на дно. А для уничтожения церутов одного батала хватит.
   - Да тут церутов кэит наплакал. Одна проблема. Они рассеяны по горам и ущельям. Пока мы ищем их в одном месте, они перебираются во второе, третье, пятое-десятое. Солдаты не столько воюют с ними, сколько выматываются. А скоро дожди и холода. Как их там теперь найдёшь? Куда посыльных посылать? Церуты такая погань, что вылезают неизвестно откуда и пропадают неизвестно куда. А у нас потери! Мы ещё ни одного в плен не взяли! Хоть вешайся! От отчаянья выть хочется!
   - Чую уже выл. Помогло?
   - Нет, не помогло!
   - Успеешь повеситься. Отечество в опасности! Сколько ждать?
   - Не до первой звезды, но до первых дождей! - Теперь Сорт первым отхлебнул и пододвинул ёмкость Лую.
   - Было у меня ощущение что эта война лёгкой не будет! Кочой настоял. Но я ждал проблем от бурдугцев, а тут и церуты не подарок! Веди меня в мой шатёр! - Луй допил остальное и, по его глазам было видно, что ещё ни в одном глазу. Сорт же шёл впереди, показывая путь и покачиваясь, как ему казалось, совсем незаметно.
  
   Луй открыл глаза. Ему казалось, что он только что их закрыл, а теперь открыл. Передним стоял Сорт держа солдатскую кружку в левой руке и кувшин с широким горлом в правой.
   - Почему не ушёл?
   - Я не не ушёл, а вернулся. Утро уже!
   - Как утро? Я только моргнул! А это что?
   - Лекарство.
   - Лекарство от вчерашнего?
   - Нет. Лекарство от сегодняшнего. Чтобы голова не болела и была в свежести, покое и активности мыслей.
   - Ну и прими. Глаза-то вон как вытаращил!
   - Боже прими за лекарство! - Сорт не спеша выцедил кружку.
   - А это? - Кивнул командарм на кувшин.
   - Это для вашей бодрости! Прикажете завтрак?
   Луй уселся на помосте. Помост, составленный из бруса, всегда сопровождал его.
   - Кто меня раздевал?
   - Вы сами!
   - Я?
   - Да у вас ни в одном глазу не было! Это я из последних сил держался!
   - Точно! Вспомнил. Ты впереди меня зигзагами шёл. Так что в кувшине?
   - Кратом. Листья большого тропического дерева. Стимулируют. И маленькая, только для запаха, капелька самги.
   - Он же у нас запрещён.
   - Только в мирное время. А здесь война. Невероятные перегрузки.
   - На войне, как на войне! - Протянул руку к кувшину Луй. - Я ещё, кроме вчерашнего, что-то не знаю?
   - Да! - Сорт подал бумагу. Луй внимательно прочитал её два раза, хотел и третий, но вернул.
   - Правда, что ли?
   - К сожалению.
   - То, что эти легионные балбесы попали в плен, я не удивлён. Но как хитрожопый Борн оказался среди них? Значит наши дела плохи. Считаешь, что это всё дело рук, проклятых церутов?
   - Я не могу так считать, тем более написать... может и не только рук... так всё запутано...
   - Совершенно понятно, что боги против нас. Мы совершенно про них забыли. Воины не кричали, когда шли на смерть: "За богов, Укрон и Отечество!"?
   - Так Укрон и есть наше Отечество!
   - Ну, да. Надо новый вопль придумать! Или больше кратома в компот сыпать! Чем сегодня тогда займёмся?
   - Можно объехать места былых боёв. Посмотреть рухнувшие горы, чашу без воды... дней семь-восемь займёт.
   - Такой рест мне не нужен.
   -Парад?
   - Ццц - Цыкнул языком Луй. - По колдобинам маршировать? Чтобы солдаты дурака не валяли, пусть плац утаптывают. Какая-то польза должна от них быть! А то совсем обленятся.
   - Партейку в легионду?
   - Объявляй командно-штабные учения. Мы за кого будем?
   - Как обычно, за красных. Команду сильную не соберёшь. Кто - где! Колбок играет отменно и Тензия не плох.
   - Беру Тензию.
   - Почему его?
   - Потому что, если я возьму в пару Колбока, все, а не только вы, будут ворчать что мы массой придавили. По паре птушков за очко?
   - У нас нет таких денег!
   - Ладно, как обычно! Но за три дня мы должны что-то решить!
  
   Караван с Кочоем резко свернул в сторону гор.
   - Что случилось? - Обратился он к Изуме.
   Всё это ему абсолютно не нравилось. Он не мог контролировать процессы, раздавать указания, проверять исполненное. Он даже не знал, как себя вести в данной ситуации. И спрашивать у Изумы не хотел. Пытался разговорить возничего, охрану. Так те делали вид что не слышат его.
   - Надо обойти засаду церутов!
   - А другого способа нет?
   - Только обратно через реку. Надеюсь, что скоро покажутся наши войска.
   - Как это надеюсь? Ты не знаешь куда мы идём?
   - Примерно! Осталось только узнать. Наши войска с вами, или уже без вас?
   - Вот это меня и беспокоит. Может пора где-то остановиться?
   - Река и дороги вдоль неё - это проходной двор! Поэтому надо уйти с этого пути. Скоро дожди зарядят, а вдоль Танта ещё и ветры. Его русло как труба! Дров не хватит, да и дым будет заметен. Я отослала дозоры на много киломов вперёд. Скоро начнут возвращаться.
  
   Она оказалась права. Через несколько дней все вернулись, но один со зриками седьмого легиона. Кочой устроил им пристрастный допрос. Они рассказали и о структуре легиона, командном составе и как они выглядят. Даже описали привычки легиондора Бойкота. Кочой не знал о них, но согласился. Ничего нового, как и у всех с отдельными личными отклонениями. Седьмой легион вошёл в горы и загоняет церутов в глухие места из которых не выбраться. "Неплохо посмотреть, как это у него получается" решил про себя Кочой. Кроме Бойкота его никто не признает. Все остальные, если кто и видел Кочоя, вряд ли смогут его узнать, а с Бойкотом они не раз встречались в главном штабе, а последний раз перед отправкой на войну, имел с ним продолжительную беседу у себя в резиденции. Бойкот показался решительным командиром и без всяких сантиментов. Церутам от него должно икаться, когда будут вспоминать. Было бы кому вспоминать! Усмехнулся про себя Кочой и улыбнулся. Улыбку заметила Изума, но ничего не сказала.
  
   Ворда и солдиков Стоса и Армиса перевели в каменоломни. На улице стало мокро и, от этого, холодно и выпускать боеприпасы прекратили. Они попали в команду Эксела. Изумлению обоих бывших друзей не было предела.
   - А я... я думал ты вырвался и сейчас хлещешь взвар в лагере легиона! - Наконец вымолвил Эксел и неуклюже обнял Ворда.
   - То же самое я думал и про тебя! - Обнятый Ворд похлопал обеими руками по спине Эксела. - Ребята спасли. Теперь они мне сыновья.
   - Тяжело им будет здесь.
   - А кому сейчас легко?
   - Тебе свезло что я здесь бригадир. Договорился с церутами, что мы не будем питаться трупами своих товарищей.
   - А что такое могло быть?
   - Да у них столько еды для нас нет! Весь седьмой легион и остаток нашего в плену у церутов!
   - Да ладно!
   - Ладно да! Мы ударно работали, нас разделили и назначили главными в бригадах. Теперь у меня ребята из седьмого. Церуты обрушили горы и котловину залили водой. Они стояли, кто по пояс, кто по горло в воде. Церуты их оттуда доставали, раздевали, связывали и уводили. Считай, до самой смерти пробудем здесь.
   - А сбежать нельзя?
   - Куда? Горы везде. А у нас ни одежды, ни еды. Я прополз по отдушине выглянул наружу. Ветер и голые скалы. Не уцепишься. Летать хоть и научился, но крылья пока не выросли. Если и полетишь, то на дно ущелья! Нас здесь слишком много. Церуты сами не ожидали что нас столько повяжут. Так что жалеть не будут.
   - Спасибо, успокоил. Показывай, что делать.
  
   Кочой открыл глаза. Необычная обстановка. А где кибитка? Где он? Не сон же это? Снова посмотрел. Его взгляд упёрся в чьи-то ноги.
   - Проснулись Великий Пах? - Тихо, заботливо спросили его. Понятно, что не ноги спросили, пришлось задирать голову вверх. Высокий мужчина, его возраста.
   - Ты кто? - Кочой с трудом уселся на низком топчане.
   - Счетн. А это резиденция для приёма делегаций и властителей других стран.
   - Принеси чего-нибудь попить!
   - Выбирайте на столе!
   - Я сказал принести, значит принеси! Как там тебя зовут? Счетн?
   - Идти не можете? Ноги парализовало? Примем меры. Может поставим на ноги.
   - Изума где?
   - Кто это?
   - Хватит цирк устраивать! Я не дрессированная зверушка! Ты же знаешь кто я!
   - А я Счетн. Представитель страны Цер. Знаете такую?
   - Я у вас в плену?
   - В некотором роде. Совсем за плен считать нельзя. Вы сами к нам пришли. Поэтому пока вы здесь, а не в каменоломне, как почти всё ваше огромное войско. Вас вынести или сами к окну подойдёте?
   Кочой нехотя поднялся и подошёл к окну. На небольшой площадке перед домом несколько человек кололи гранит и укладывали его на мокрый песок, сильно вдавливая вниз. Кое-кто даже прыгал на плитках.
   - Узнаёте кого?
   - Вон тот похож на Бойкота. Этот? Да это Васькис! Тот Урюк! Урюк? Урюк. Борн? Точно он! Как этот-то хитрован, в плену очутился?
   - Если желаете можете помочь им, но тогда останетесь вместе с ними в плену.
   - А Сорт где? Разыгрываете?
   - Сорт пока не в плену. Кто-то должен командовать остатками вашего войска? К нему в гости нагрянул командарм Луй.
   Кочой подошёл к столу и долго рассматривал посуды с напитками. Выбрал холодный отвар и налил в стеклянный бокал. Попробовал.
   - Ничего так! А по горячее?
   - Кувшин с узким горлышком. Хотели в прозрачном, но не нашли. Пришлось в глиняный наливать.
   Кочой поставил кружку с отваром на стол и налил в другую прозрачную водру. Понюхал и выпил в два глотка.
   - Неплохо!
   - Что значит неплохо? Тройная очистка!
   - Заманили в ловушку? Но это вам ничего не даёт! Меня там сместили! - Радостно, даже как-то освобождённо, засмеялся Кочой. Только смех был похож на скрип старого кресла Счетна.
   - Всё-таки старость и к вам пришла. Перестали системно мыслить. А может и не мыслили никогда?
   - Разозлить пытаешься?
   - Поставить на конструктивный путь. В Укроне ищут вас. Скоро начнут искать войско. Мы можем подать вашим сменщикам весточку где вы! Представляете, как на каждом углу Укрона будет шелестеть весть о том, что Великий Пах поднял в атаку легионеров и героически погиб, сражённый враждебной стрелой. Нам столько пленных не нужно мы можем их обменять на какие-либо преференции. Договориться о мире и дружбе с новой властью.
   Кочой поперхнулся и сел на кресло у стола.
   - Значит моё дело не совсем проиграно? Стоит обдумать. Раз у нас начинаются такие отношения, как вы меня сцапали?
   - Нет ничего проще. Ваши дозорные приняли наших дозорных за ваших и привели к вам.
   - Враньё! Я сам лично допросил их. Они знают то, что знают только в седьмом легионе, да и то не все!
   - А вы всё знаете о седьмом легионе? Это бывшие ваши солдаты из седьмого легиона. Они перешли на нашу сторону.
   - Этим изменникам вы доверяете?
   - Мы ничего не потеряем, если они опять вернутся к вам. Но это вряд ли. А вам-то изменил ближний круг! Они и так всё имели, но посчитали что вы им мало дали!
   - Странные вы церуты! Вроде вам ничего и не надо, но забираете всё. Откуда вы у нас появились?
   - Знаете Кочой песенку Ди-ги Дон, Дон, Дон, ди-ги Дон?
   - Это песня божественно-святого Янария, когда он раздаёт подарки детям! Я сам, на богослужении, вместо него раздавал подарки под эту песню!
   - И о чём она?
   - Праздник к нам приходит и всем как бы хорошо. Это же песня! Древняя песня! Гимн! Этот гимн жрецы пели, поэтому слова все знают, но что означают, каждый, если и не догадывается, то думает по-своему. Честно признаюсь, я тоже не знаю о чём она, а если я не знаю, то и никто не знает, про что эта песня! Это может оказаться просто мелодичным набором звуков!
   - Я могу её вам перевести. Житница империи - область Дон, раньше была нашей ну, не страной, даже не родиной, но мы там обитали некоторое время, пока другие, более воинственные и организованные племена не прогнали нас оттуда. А эта песня посвящена нашему странствию туда от берегов Этерии. Это мы сделали Дон житницей, настроив каналов, запруд и прудов. А начинается песня так:
   Ой телега ты моя! Вдребезги разбитая!
   Ты куда везёшь меня, всеми позабытая?
   Мой лошдуга так устал, пыльная дорога.
   Колокольчик всё звучал, переливом трогая.
   Диги-диги-дон, дон-дон-диги-дон,
   Дон-дон-дон-дон-дон-дон-дон-дон.
   Диги-диги-дон, дон-дон-диги-дон,
   Дон-дон-дон-дон-дон-дон.
   Ночь прошла, идёт рассвет, будет путь тут трудный.
   Но звучит нам стук копыт старым ритмом бубна.
   Лошдун рысью поскакал, на росе дорога.
   Колокольчик всё звучал, переливом трогая.
   Ну, и опять Дон, дон.
   Вот ненастье подошло тихо, незаметно.
   Листья в небо унесло налетевшим ветром.
   Солнце спряталось у скал. Мокрая дорога...
   Колокольчик всё звучал, переливом трогая.
  
   - Так что Дон, это просто звук колокольчика и ничего более?
   - Да. А вы или ещё до вас, столетия назад, назвали так целую страну, которую завоеватели отжали у нас. Эта песня о нашем трудном пути и скитаниях по огромной равнине, которая, впоследствии, стала Укроном. Создал её, эту песню наш предводитель в то время Алсух.
   - Что? Вот так всё просто?
   - Да.
   - А почему?
   - А нас никто не спрашивал! А постановление Синода всех религий о том, что этот текст извергли божественные уста Янария, поставило крест на всех попытках объяснить, что это такое и кому это всё принадлежит.
   - А теперь мы вас и в горы загнали!
   - Так и мы вас, хоть и не всех, но всё же! Защищать-то некому! Любой приходи и забирай всю империю себе. Укрон не будет сопротивляться. Какая разница народу кто их нагибает и имеет? Свои или чужие? Свои, как бывает, гораздо хуже пришельцев.
   - Пользуйтесь ситуацией. Забирайте всё себе.
   - А мы не хотим ни вас, ни ваши земли, но кусочек вы сами отрежете.
   - Не мечтайте!
   - А вы знаете, что местоблюстителем местоблюстителя трона стал ваш сын Злотув!
   - Откуда вы это знаете?
   - Что знать-то? Кто указы подписывает...
   - Я не об этом!
   - Что сын? Надо иметь глаза и немного считать. Он не единственный кто делал быструю карьеру при вас. Но у тех всё было понятно. Влиятельные отцы из вашего окружения. А здесь: зачат потоком воздуха, из грязи в князи, да и все пакости ему сходили с рук. А его правую руку и вашего, как вы объявили, лучшего друга Ёпаля он направил на переговоры к нам. Они знают, что хотим мы и мы знаем, что хотят они.
   - Теперь я понял ваши желания. Не зря эту песенку пели. Дон, Дон! Житницы решили нас лишить?
   - Если бы мы хотели вам навредить, не стали бы отбирать. Разрушить бы все сооружения и весь Дон превратится в болото. Только травка шелестит динь-динь.
   - Ладно. Я понял. Ели не хочешь потерять всего, отдай часть! Я согласен вступить с вами в переговоры. Наши условия. Вы мне возвращаете пленных.
   - Не всех.
   - Оружие для них.
   - Не всё.
   - Провиант.
   - Не дадим.
   - Ваши условия!
   - У нас одно. От Ван-деи, это такой городок на Танте и до моря и от гор, до края пустыни Гебель, пустыня тоже нам принадлежит, это Цер!
   - Эта Ван-дея ваша?
   - Ваша.
   - Там же почти никто не живёт! Там сложно жить!
   - Люди всё равно живут. Вся эта зона, включая Гебель будет буферной между нами и вами. Никаких войск, лагерей вдоль Индука и Танта на протяжении пятисот киломов.
   - Это всё?
   - Всё. Никаких контрибуций с вас.
   - А ваши войска будут стоять по границе.
   - У нас нет войск. Бурдугцев, на постоянной основе, для нас держать дорого, а для вас опасно. Если смотреть с точки выгоды, наше предложение вам - нам невыгодно. Мы даём вам империю за кусок, в общем-то, за кусок не нужной вам земли, но это наша безопасность.
   - Сколько отдадите пленных?
   - Всех, кто захочет!
   - Или сможет!
   - Вы правильно поняли мою мысль, Кочой.
   - Значит на минимум десять я могу рассчитывать. А оружие?
   - Тысячи три-четыре щитов. Копий может тысяча, может больше. Размокли и проржавели. Панцири и доспехи только командирам, да и то не всем. Ходовой товар. Шлемов, может, около тысячи.
   - Не густо.
   - Да в ваших складах ещё тысяч на пятьдесят хранится.
   - Так до них добраться надо!
   - У вас на берегу Танта превосходное ещё войско осталось.
   - Я не ожидал большего. Поверите на слово?
   - Как положено. Заключим договор.
   - Но у меня нет большой имперской печати.
   - Она уже у нас. Она будет подарком вам.
   - Знал бы что вы такие, тогда бы не связывался.
   - А зачем связались?
   - Времени не было на раздумья.
   - Зато сейчас есть. Скажите. Мы все эти десятилетия гадали. За что?
   - Ну что ж. Неприятно вспоминать, но...Как я только стал Великом Пахом... это потом меня прозвали Великим, путались! Не понимали, что Велик - это новое имя от слова великий, а не колесо на котором в цирке ездят! Я не сразу им стал, я и не хотел, но были кто хотел, а я им поддался. Вроде бы вот! Вся страна у тебя под ногами! А про меня никто не знает! Как заявить о себе? Вот этим они и купили меня! А сами, захватив ценности, начали драпать в другие страны. Через дельту и ваш город народ, нет, народ остался на месте. Землю же с собой не захватишь? А у них это единственная ценность. На ваших кораблях стали драпать, забирая всё ценное, и прежняя власть тоже. Они богатые, а страна бедная, народ - нищий. Что оставалось делать? Разрушить порт? Будут уплывать на лодках. Проверять, запрещать, ловить? Коррупция - мать порядка! Островов много на каждый остров отряд стражей не поставишь, да и не проконтролируешь. А на контролёров тоже нужны контролёры. Пришлось пожертвовать вами. Эффектно, практично, но для вас, хотя только для вас - гибельно. Это я потом понял, что надо было не вас, а прежних чиньрылов, элитов истребить. Просто и тупо. Как вас. Но они перевели стрелки на Цер, вот мол исчадие ада, из-за которого страна и народ страдает! Слово такое придумали - цериться! Даже если бы я вместо них трудолюбивых мурьев назначил, даже не мурьев, кэитов, собов, да кого угодно, хуже бы не стало. По крайней мере, на эту мразь, деньги бы изводить не пришлось. Народ сам бы о себе позаботился, ему столько нахлебников тяжело содержать было. А у нахлебников вырастали свои нахлебники. Где столько ресурсов на них добыть? А эти всё жрали, жрали, ничего не делали. Спрятались за мою спину и свалили решения, даже самых мелких вопросов, на меня! Хапнут и за границу валят. Или своим жирнякам откормленным, котомки набивают. Может ты и прав Счетн, пора страну зачистить от этой вредной нечисти. От них даже дерьмо ядовитое - почву не удобряет. Устал. Готовьте договор.
   - Не ожидал я от вас такого!
   - Что не ожидал? - Кочой снова налил водру и, крякнув, выпил. - Хороша чертовка! Ключиха делала?
   - Нет, у нас это называется простуха. Получаешь трипс на складе и разбавляешь как тебе надо и с чем хочешь! Но вы уходите от вопроса.
   - Никак нет! Это в детстве время так тянется, что кажется вечностью. А сейчас, у нас с вами, тикает с такой скоростью, что мы его не догоняем! Я не знаю, кем вы останетесь в истории у вас, но я могу войти как Кочой-освободитель! Неплохо звучит, да? К чёрту условности! Я пока драпал, в этой Вандее, проверил знание истории. Так вот, никто, даже не знает, сколько у Укрона было императоров! Не как их зовут и чем они известны, а сколько, Крл? Извиняюсь, Счетн! Даже я, номер последнего императора не сразу вспомнил, знаете какой?
   - Мне без надобности!
   - Ну и ладно! Все знают князя Алегнура, который захватил Бурган и, дальше обрыв... а потом я - Кочой-освободитель! Когда я узнал, что почти вся армия попала к вам в плен, я бросил всё и тайно проник к вам. Обменял себя на всю армию!
   - Нам-то это зачем, какая польза?
   - Про вас никто вопросов задавать не будет. Вы уже изначально исчадия ада! Это моя легенда! Она останется в веках и её никто не сможет опровергнуть!
   - Нас потряс ваш поступок и мы освободили вас! Не могли противостоять вашей воле!
   - А я вернул вам ваши земли!
   - И мы заключили договор о мире, добрососедстве и взаимопомощи!
   - Последнее не обязательно, но в договоре и его можно отразить! Навек братья или братья на век?
   - Может без братьев обойдёмся?
   - Согласен. Слишком пафосно! А что о вас напишут?
   - Нам без разницы что у вас про нас напишут. Что во знаете о нас?
   - Вы строили дороги и цераты!
   - Это всё?
   - Как-то вот так! У нас вы вычеркнуты из всех анналов истории. Упоминаетесь в трёх словах, да и то...
   - Столетия назад мы создали сельское хозяйство, которым вы до сих пор пользуетесь. Мы строили не только мосты. Плотины, запруды, шлюзы, рыли каналы. Орошение придумали до нас, но мы его улучшили. Я огорчу вас, мы не строили дороги и мосты, мы создавали транспортные направления. Поэтому наши мосты не только над реками, а и над низинами. Не надо спускаться и тормозить телегу и не надо толкать, когда тащишься вверх. Поэтому это и называется направление. Дорога не колеблется из стороны в сторону и вверх-вниз. Груз доставляется быстрее, ничего не ломается и не портится. Цераты поднимались до слияния Танта и Индука. Там, где теперь военный лагерь, был порт. Склады, причалы, таможня!
   - Таможня была внутри страны?
   - Да. Таможня выдавала инвойс и опечатывала трюмы. Пограничная стража заходила на церат и сопровождала его до моря. Церат на погрузку у причала не задерживался. Всё было готово к погрузке. Через три-четыре дня он уже выгружался за границей! Так что ваши вельможи никак не могли вывезти туда свои богатства.
   - Мы вывозили в другие страны?
   - До вас! Зерно, мука, сладости. Сушёные, вяленые, копчёные продукты: мясо, рыба, ягоды, коренья, листья, трава. Свежие и траву и коренья и ягоды! Нам хватало шестнадцати цератов для конва туда и обратно. Мы делали зеркала и стекло! Лучше, чем у всех! А какие напитки!
   - Стоп! Через чур идеально. Такое даже во сне не бывает! А там-то что брали?
   - Тоже не мало. Золото, серебро, другие металлы. Ткани, одежда. Жир, лекарства, шкуры.
   - Нам не хватало шкур?
   - Так это были шкуры не бегемлов и порсиков! В каком одеянии выходил последний император?
   - В шкуре? Она же...
   - Вот именно. А выглядела как шёлк! Стоила бешенных денег! Золота в империи было столько, чтобы его не перемещать с места на место было принято решение хранить в казначействе и при перемене владельца выдавать казначейские расписки. А вы их превратили в эталон денег! Золота в империи столько нет, на сколько вы выдали расписок. Вы что, об этом не знали?
   - А вы сами-то где были?
   - В юности, как раз перед тем, как вы нас... только-только вернулся из-за бугра.
   - Почему из-за бугра?
   - Если бы была возможность доставлять товары посуху, зачем цераты? Бугор - это непроходимые горы! Их проще за два-три дня оплыть чем целый год перебираться через них.
   - Если мы были такие богатые, почему, на нас, кроме бурдугцев никто не нападал? Что-то не вяжется в вашем повествовании!
   - Вы были в Бурдугии? Это бедные острова. Там даже лесов не осталось, они всё на лодки и костры перевели. Кроме байронов, рыбы и диких птиц с их яйцами, там ничего нет.
   - Это и раньше было понятно. Я про других, которые...
   - Я был там, где-то... не столь важно, но недавно. Мир изменился. Он не стал лучше, хуже - он стал другим. Мы им не нужны. Они научились обходится и без наших товаров. Если не нужны наши товары, зачем мы с нашими территориями? Посадить нас, вернее вас, себе на шею? Влезать в ваши дрязги и бесконечно тратить свои ресурсы за вашу эфемерную любовь и дружбу? Но спиной к вам поворачиваться опасно. Они конкретные люди. Если с вас взять нечего - вы не нужны! Встречаются ущербные люди, которые за улыбку и добрые слова в свой адрес, готовы отдать последнее этим жуликам и прохвостам, но чтобы страны были такими? Назовите хоть одну! Если будешь развивать окраины, а не свою метрополию, сам станешь окраиной у этих, развитых тобой окраин!
   - Знаешь Счетн... я жалею, что сделал тогда, но уже ничего не исправишь. Я бы вам отдал всю империю, но теперь понял, почему она вам не нужна. Согласен на ваши условия. Честно и искренне. Только одна просьба. Вернуть всех, кто прибыл со мной. Изума и ...
   - Это невозможно Великий Пах. Их не звали, но они пришли.
   - И на что их осудят?
   - У нас только одно наказание - каменоломни. Что для наших, что для ваших условия те же - ломать камень! Всё укладывается в вашу легенду. Вы один пришли спасать своё войско и спасли.
   - Но почему только каменоломни?
   - Дома строить, дороги, мосты. В горах кроме камня ничего же нет!
   - А дерево? Дома лучше из него городить!
   - Лучше. Но хорошее и нужное по размеру дерево внизу, в долинах. Уговорили. Пусть тогда ваши солдаты на себе брёвна таскают вверх. Лошдуны быстро надорвутся от такой непосильной работы. А ваших не жалко. Их во много раз больше, чем лошдунов у нас.
   - Ну и гады вы церуты!
   - Но не такие тупо безжалостные как вы!
   - Вам есть куда расти! Но повидать-то хотя бы Изуму я могу?
   - После подписания договора!
  
   - Эксел. - Потянул его за руку Ворд, оттаскивая к стене. - Мог бы тебе и не говорить. Но вдруг...
   - Что-то... - Эксел обвёл взглядом окружающих. Все кропотливо работали. Его бригада работала ударно и вместо варёного зерна им стали давать кашу на жире и сладкий компот вместо воды.
   - Армис пролез в ту боковую щель. Я распустил хламиду и смотал нить в клубок. Он прополз и попал в пещеру с такими шишками сверху с которых капает вода.
   - Так вот почему у нас в том углу камень всё время мокрый?
   - Нити не хватило, но факел довёл его до светлого места. Там есть выход наружу. Но ему нужна помощь. Ещё нитки, клин и валда, чтобы расширить щель, вырубить ступени. Судя по всему, свет идёт сверху.
   - Пожалуй я пойду с вами. Надоело в этом сумраке и без глотка свежего воздуха. Я могу на пару дней затянуть работу, но где взять еды?
   - Если мы расширим эту щель, то возьмём весь чан. Смену будить не будем. Если что, вернёмся. Я заметил, что охрана тоже подрёмывает.
  
   Армис настолько расширил щель, что и плотный Ворд, смог протиснуться в неё. Сколько они пробирались через этот полумрак от еле чадящего факела, определить невозможно, но, действительно вверху засветлело пятнышком. Пришлось протискиваться и через эту дыру. Впереди засветлело ещё сильнее, хотя идти пришлось под уклон. Дыра! Настоящая дыра! Свет! В отличие от Ворда, Эксел настоящий свет не видел уже много дней! Это всё и решило. Засунули туда Армиса.
   - Там... - Захлёбываясь то ли от восторга, то ли от накопившейся слюны, начал Армис, - лес!
   - Какой ещё лес?
   - Настоящий! - Армис протянул зажатую в ладони шишку.
   - А снег?
   - Холодно, но снега нету!
   - Ну? - Уставился Ворд на Эксела.
   - Надо сейчас когти рвать. Стража регулярно делает обход. Армис, расширяй дыру, а ты Стос тащи ведро с кашей и котелок с водой.
   - Может мы это возьмём?
   - Точно! Бур прихватим. Пацан с дырой будет копаться неизвестно сколько, а мы туда не втиснемся. Ждите, сейчас вернёмся.
  
   Охрана бригады Эксела, встрепенулась, услышав стук окованных колёс по камню. Протёрли глаза и, на всякий случай, вскочили. Приехали три телеги.
   - Будите всех! - Громко крикнул возница с первой телеги.
   Охрана объявила подъём. Заключенные, ворча и проклиная, медленно поднимались.
   - Слушайте все! - Заорал возница на всё помещение. - За ударный труд вы все свободны! Грузите имущество, инструменты. Воду не выливать, всё на телеги. Построились по трое.
   Ошеломляющая новость наконец дошла до сонных мозгов пленных. Раздались радостные вопли. Быстро погрузили. Охранник обошёл и быстро осмотрел забой. Забрали всё. Костерок тушить не стал. При его свете выбрался за решётку и запер её. Запрыгнул в телегу.
   В охрану приходилось загонять силком. Для церутов это была общественная нагрузка, как и ломание камня. Если в каменоломне надо было отбыть двадцать дней в году, то в охране в три раза больше. Те, кто попадал в охрану, считал это несправедливым. Они, как бы ничего не делая, уставали сильнее, чем камнеломщики.
  
   - По-моему мы попались! Слышишь шум! - Обратился Эксел к Ворду.
   - Это вода капает! Ты нитку-то держи, а то не туда придём!
   Эксел всё равно умудрился не выронить, так оборвать нить. Пока искали другой конец и при чахнувшем факеле, нашли не нитку, а щель, через которую влезли из штольни в пещеру. И Эксел был не причём. Не он порвал нить. Это стражник, обходя закуток, зацепился за неё и оборвал.
   Факел окончательно затух, но через щель шёл лёгкий дымок, а потом и явились отблески костерка.
   Эксел отважился вылезти в забой. Тишина. Никто не работает. Всё, как и было, когда они уходили. Ворду пришлось ему ткнуть в задницу, чтобы Эксел отошёл. Эксел, проходя за буром, машинально отметил, что чана с кашей нет. Только сделав ещё пару шагов, он остановился. Как это нет чана с кашей? Он потряс головой, но чан не появился. И не храпит никто, не стонет. Не то что бура нет - ничего и никого нет!
   - Мне это только кажется или это на самом деле? - Мокрым дыханием прошептал ему в ухо Ворд.
   - Может мы не к себе попали?
   - Может! А может это сон! - Тихо-тихо, как бы для себя, прошептал Ворд.
  
   Маршалов и легиондоров в каменоломни не загнали. Они занимались благоустройством дорог. Поэтому жили в казарме вместе с церутами. Питались тем же, чем и те. Им выдали рабочую одежду и рабочие рукавицы из толстой ткани. По просьбе Урюка ему выдали бумагу, чернила, перья. Он начал писать свои меморы.
   В это утро их, после завтрака, на работу не отправили. В своей комнате, на топчанах, они увидели постиранное и выглаженное обмундирование. Всё блестело, особенно сапоги. Награды переливались. Все, как на старшего по званию, посмотрели на Борна. Он ответил непонятным пожатием плеч. Обычно он находил, что сказать, но сейчас слова затерялись.
   Васькис не стал задумываться, а начал одеваться. Надев свою сбрую и шлем, попрыгал. Ничего не отвалилось, не топорщилось и не звенело. Он вышел на крыльцо. Два денщика и адъютант держали его меч, щит, копьё и штандарт. Меч, по уложению номер сорок три о торжественном сборе, он накинул на себя. Адъютант со штандартом впереди, а денщики с копьём и щитом сзади. Впереди стоял церут, как теперь уже знал Васькис, с уродливым бардажем. Дикари. Ничего прямо выковать не могут! Выськис, не дожидаясь остальных, подошёл к нему. Так они и спускались не по чину. Борн, хоть и подмаршал, шёл последним. К его удивлению вся лощина была заполнена их войском. Многие были раздеты, голые, но обувь была у всех. Впереди стояли с щитами, копьями и в шлемах.
   - Церуты сошли с ума? - Спросил он тяжело дышавшего от длительного спуска Урюка. Тот ничего не ответил. Может просто сил не было или ответа. Их поставили впереди всех.
   Перед ними стояла длинная изогнутая труба. Подъехала колесница. Из неё вышла знакомая фигура в знакомом одеянии.
   Борн даже не стал скрывать смеха. Кого церуты пытаются провести? Кто из них может изобразить Кочоя! Урюк с возмущением, а Бойкот с недоумением посмотрели на него. А, как бы, Кочой остановился напротив.
   - Закрой хлебало! Уёбыш! Над кем смеёшься? - Борн, проперхнувшись, застыл с открытым ртом. Кочой собственной персоной? Его тоже церуты повязали?
   - Над собой смейся дезертир! - Кочой посмотрел на Васькиса и Бойкота. Те сразу поняли, что он приказал. С Борна содрали все регалии, доспехи, даже сапоги. - Ты остаёшься! Мне такие обдолбыши не нужны.
   Кочой покосился на стоявшего рядом с ним церута. Тот сделал отрицательный жест. Хотя Кочой говорил не в трубу, многие, стоящие рядом, слышали его громкий голос. Теперь он подошёл к трубе.
   - Легионеры и командиры! - Загремел его голос, не сулящий ничего хорошего из трубы. - Вы бросили не меня, вы бросили Родину, Отчизну в тяжёлое время для неё, сдавшись в плен. Война закончена. Вы её проиграли. Я тоже бросил страну, все дела и прибыл сюда. Я освобождаю вас от плена!
   - Слава Кочою Освободителю! - Крикнул кто-то из-за его спины. Это был церут, но никто этого не заметил. Войско, сначала нестройно подхватило этот возглас. Церут, уже не стесняясь, подошёл к трубе и командным голосом снова произнёс его. Солдаты, приученные к такому действу, подхватили его стройно и в такт. И так несколько раз пока эта речёвка не слилась воедино.
   - Мир церутам - война дворцам! - Поднял две руки вверх, но немного под углом Кочой. Это был его фирменный жест и никому его повторять было нельзя. - Идите в свой лагерь к Танту, отдыхайте и набирайтесь сил.
   Знакомый Васькису церут, махнул ему бердышом, повернулся и пошёл. Васькис вслед за ним. Армия из солдат никуда не делась. Они были поставлены колоннами, так с правой колонны они и пошли вслед за Васькисом, Бойкотом и Урюком.
   - Счетн! - Повернулся к нему Кочой. - Я всё-таки хотел проститься с Изумой. Она вдохнула в меня новую жизнь. А может и я в неё.
   - Я помню ваше желание и исполняю его.
   Они встали в колесницу. Сидений там не было предусмотрено. Это была церемониальная колесница ещё древних времён и церуты, непонятно как сохранили её.
  
   Кочой впервые оказался в каменоломне. В Укроне они тоже присутствовали, но в них он никогда не был. После колесницы они пересели на возок, который не трясся, стучал и подпрыгивал, а плавно покачивался. Дорога была хорошая. Ровная, но напоминала своими, поднимавшимися в гору, извивами мею. Возок прямо въехал в большой проём в скалистой стене. Счетн сошёл с него и помог спуститься Кочою.
   На стене были укреплены плошки. Свет от них был тусклый, но путь просматривался. Они вошли в пыльное помещение. Счетн что-то сказал, но Кочой не расслышал. Они вышли. Ждать пришлось немного. Появилась Изума. Она была одета. На голове плотный платок. На лице повязка. То, что это Изума, выдавали только глаза. Но длинные и густые ресницы были покрыты пылью. Она сняла повязку.
   - Да, это ты! - Удостоверился Кочой. - Я думал обманут. Как тебе тут?
   - Как и всем!
   - Я ничего не мог поделать!
   - Я это знала.
   - И долго тут тебе?
   - Пока всё не отработаю.
   - Гнетёт меня печаль...
   - Поэзия вам не к лицу Великий Пах!
   - Ты права. Теперь я снова великий. У меня появилась армия. А нашему малышу от этого ничего не будет?
   - Какому малышу? - Удивилась Изума.
   - Вот этому! - Сделал круг ладонью у её живота Кочой.
   - Не хотелось вас расстраивать. Но вряд ли мы больше увидимся. Вы должны знать правду. Ваша любовь, жена, хоть вы на ней и не повенчаны, это страна, империя. Но и она никого вам не сможет родить. Вы бесплодны.
   - Как? - Изумился Кочой. - Такого не может быть!
   - Может. Я изучила ваше семя! Оно мертво. Вы бесплодны с рождения. - Она ничего не узучала. Она не знала, как это изучать, но помнила, когда, в началае их знакомства, Кочой соврал ей о своём бесплодии.
   - А как же эти все, десятки моих детей?
   - Эти, якобы ваши плоды, плод вашего воображения или плоды чужого обмана.
   Кочой ничего не сказал. Его вечно прямая спина согнулась, руки повисли и он, старчески, зашаркал к возку.
  
   Часть 2. Небитые камни.
   - Ваше это... я-то, то... не знаю... как то, но... это...
   - Заходи солдат, не стесняйся. Мне можно открыться во всём и об этом никто не узнает.
   - Ваше святотатство!
   - Ты хотел сказать святейшество, но и это не верно! Я не заслуживаю такого обращения. Мне ещё далеко до этого. Настолько далеко, что звёзд не видно! Ко мне можно обращать по сану - преподобие. Должности - цензор всех войск.
   - А званию?
   - Звание? Звания в армии! Это у тебя может быть звание, а у духовных лиц призвание, а не звание!
   - Мне так понятней будет. Раз у вас иерархия как в армии! Или и её нет?
   - Без иерархии нет структуры. Структура - это скелет, который обрастает тем что несет пищу, движет жизнью. В нашем случае пищу духовную, за которой ты ко мне и пришёл. Ладно, но чисто условно. Ведь нашим войском командует маршал Сорт? Он отвечает за телесное. Я главный по духовности в вашем войске. Мы равны с ним. Тогда я как бы маршал. "Как бы" главное слово в этой фразе!
   - Фразе? Это кто?
   - Не будем углубляться в мелочи. Обращайся как к маршалу.
   - Вот это да! Со мной, за двадцать лет, даже комбатал один раз говорил. А тут целый маршал!
   - Целый правильно сказано, среди них есть и не совсем целые. Так что привело тебя сын мой?
   - Вот это и привело. Вы назвали меня сыном, но вы же не отец мне?
   - Вот ты о чём! Моими устами говорит создатель всего сущего - Трамбон. Он своим трубным гласом пробудил нас к жизни, когда создал.
   - Тогда почему мы рабы божьи, если божьи дети?
   - Вот потому и рабы! Есть божьи законы, которым мы должны следовать! Кто не следует - тот раб! Его придётся заставлять следовать этим законам! А ты им следуешь? Как следуешь? Почему плохо следуешь? Да знаешь ли ты их вообще и, хотя бы, в частности?
   - А вот чиньрылы не знают, не следуют ни своим законам ни божьим, но они не рабы, а мы рабы у них! Они всё гребут и гребут все блага под себя, до смерти остановиться не могут! Мне отец письмо прислал. Надел земли отобрали, котрый навечно вручили ещё его прадеду! Император!
   - Сложный случай.
   - Поэтому я у вас... никто не хочет даже слушать.
   - Представь себе, когда они, как и все мы, предстанут перед божьим судом. Ты, у которого ничего не было и они, у которых всё было. Там вы одинаковы. Отсюда ничего с собой не заберёшь. Как они будут страдать! Ты ничего не потерял, оказавшись там, а они? Они поэтому и гребут, думая, что гора богатств, поднимет их выше к небесам и позволит устроиться получше. Когда это теряют - превращаются в ничтожества, суд возвращает их сюда на исправление. Тебе незачем страдать, потому что нечего терять! Раз тебя сюда ничего не тянет, потому что, ничего не было и ты ничего не оставил, то ты остаёшься там в блаженстве, а им снова предстоят тяжёлые испытания!
   - Значит я могу убить его, чтобы он не пользовался нашим наделом.
   - Тебя повесят!
   - Это не самое страшное. Раз я прав, значит умру праведником. А его снова сошлют сюда на муки. Мои предки порадуются за меня! Хотел бы я посмотреть, как его будет корёжить здесь. Я могу это увидеть?
   - Не могу возражать против твоих желаний, но дождись суда божьего, а не твоего!
   Беседы цензора всех святых при войске преподобного Герундия с легионерами.
  
   Глава 3.
   - Заходите прапорн, заходите! Я узнал вас! Говорят, воруете безбожно!
   - Врут. Врут наглые твари. Наговаривают! Я божно ворую, да и не ворую, а так... все службы посещаю, вклады делаю, свечек сколько поставил... на исповеди хожу и к каплу, а вот теперь и к вам, с почтением.
   - А лицо у тебя не от пьянства красное?
   - Когда молюсь, сильно о землю стукаюсь! В покаянии остановиться не могу! Да и на солнце целый божий день! И даже не божий! Всё равно грешен, хоть и наговаривают. Как я могу столько украсть, когда надо мной столько начальников? По крошке, если кто откажется, собираю, а лентяи говорят - ворую! Вот кто безбожники, ваше преподобие! Всё равно каюсь! Не совершенен я! Не могли бы вы как-то помочь в следующий раз положить иглу моей жизни в более подходящее яйцо? Я грехи, за такое желание отмолю!
   - Отпускаю грехи тебе! А это что за сумка?
   - Это и есть почтение вам!
   Беседы цензора всех святых при войске преподобного Герундия с легионерами.
  
   1.
   Таверна "Под колпаком у Мю" была единственной в Ван-дее, классической таверной, где кроме еды, предоставлялись номера. Еду можно было заказывать и в номер. По местным масштабам это было фешенебельное заведение. У обслуги даже была собственная униформа. Посетителей всегда было мало, а часто и никого. Но оно держалось на плаву, поддерживая свой высокий статус, согласно своего статута.
   Все это было создано давно и тянулось из глубины веков. Да и само здание напоминало больше укреплённый замок, но уже бывший, поэтому с большими окнами, а не узкими стрельницами. В городке было достаточно питейных заведений, но они существовали за счёт низкой цены. Поэтому с той стороны Танта прибывали те, кто не хотел тупо напиваться дома один. Или чтобы об этой привычке никто из соседей, родственников, друзей и даже власти, не знали.
   Понятно, что знали все, но никто не видел, за руку, в которой питьё, не держал и не наливал. Пить - пили. Номерами в таверне тоже редко пользовались, да и в большинстве эти люди были с другого берега. По тем же причинам, что любители алкоголя. Уединиться на ночь с красоткой - милое дело. Кто докажет, что с ней, а не обмывал с партнёром удачную сделку?
   Крестьяне же бесплатно спали в своих возках и телегах. Они в городке не задерживались. Быстро продавали, закупались, пропивали остатки денег или привезённую с собой самгу и сваливали к себе на хутора и поселения.
   Иногда в номерах оставались богатеи с того берега по причине неявки парома. Паром с того берега приходил утром, а отправлялся вечером, перед началом заката, околачиваясь целый день у пристани. Почему-то в это время казалось и течение засыпало от жары и ветер навстречу, утомлённый за день, стихал. Но иногда паром не приходил. Бывало и по нескольку дней. Паромщики тоже люди и у них случались запои и, хотя, даже в таком состоянии, они рвались к любимой работе, предусмотрительные жёны и матери их не отпускали. Бывали случаи, когда и по трезвому за борт сваливались и тонули.
   Самым огромным спросом номера пользовались во время свадеб. Их заказывали за полгода. Это было как бы свадебное путешествие. Приехал с хутора, переплыл реку на пароме, веселись, в смысле трахайся, раз деньги уплачены, вдали от родни, друзей и соседей. Никакое хозяйство тебе в ухо не прокукарекает, не помычит и не залает. Вся знать округи все значимые праздники тоже отмечала здесь, а не в ванхаусе - резиденции Вана, где располагались казначейство и городская стража, таможня и пограничная стража. Функции двух последних выполнял тоже Ван. Иноземцев здесь, отродясь, никто не видел, да о них и не знали, но эти службы официально существовали.
  
   В небольшом, но уютном зале древних Понтов, где на стенах располагались две фигуры в костюмах прежних времён, посредине стоял длинный тёмный стол, заставленный свечами. На столе, в тарелках находилась нехитрая снедь. За столом сидела сама хозяйка заведения Мю, но без колпака, за ней стояла в красочном национальном костюме, неизвестной национальности, подавальщица посуды и еды.
   Рядом с Мю располагался брутальный мужчина в белой рубахе с распахнутым воротом и различными побрякушками на шее и платком на голове. Перед ним стоял кувшин с вином. В торце стола сидел мужчина помоложе в форме имперского служащего низшего разряда. Среди сонма чиньрылов империи он ничем бы не выделялся, кроме длинных белых волос. Его несколько заострённые уши, в приложении к волосам, напоминали эльфа из древних повествований.
   Хозяйка сама разлила вино по бокалам. Блондин встал и стукнулся своим бокалом с бокалом брутала. Глядя друг на друга они выпили вино.
   - Ритуал знакомства закончен! - Встала Мю со скамьи. - Я могу покинуть вас уважаемые Ёпаль и Зимон.
  
   Мю и подавальщица вышли из зала, плотно, со скрипом, закрыв дверь за собой. Двустворчатые двери были созданы именно со скрипом, что бы никто не мог подслушать о чём ведутся переговоры.
   - Предъявите ваши полномочия, Зимон! - Попросил Ёпаль.
   - Я же ваши не прошу. Мне достаточно рекомендации хозяйки. Да и что даст эта бумага, увешанная кучей печатей?
   - Почему печатей?
   - Чем больше печатей - тем круче полномочия! - Улыбнулся Зимон. - Меня представили как представителя Цера. Разве этого не достаточно?
   - Ну откуда я знаю, что вы это вы?
   - И я этого не знаю про вас, но мне достаточно уверения Мю.
   - То есть любой проходимец...
   - А что это изменит в наших отношениях? Судят по делам, а не бумажкам. Ближе к делу. У нас почти что двадцать тысяч ваших пленных солдат. На самом деле больше, но мы их не считали. Каждый день они пожирают столько, сколько всё наше население за неделю. Так долго продолжаться не может.
   - Вы им отрежете головы, как и предыдущим?
   - Нам это не выгодно. Мы отпустим их. Голых, злых, голодных. С вами не обязательно воевать. Вот эта толпа озлобленных, но умелых бойцов обрушится на империю.
   - Не пугайте!
   - Если вы так считаете, зачем приехали?
   - Мы бы хотели, чтобы они подольше воевали с вами.
   - Им не с кем воевать! У нас нет армии. Какая нам от вас польза? Деньги? Так у нас и денег нет, значит и ваши не нужны. Мы вам можем предложить только пленных. Что вы взамен их? Я вам скажу больше: у нас нет места для их содержания и столько охраны. Обобщаю. У нас ничего для них нет. Скоро, да уже начались, дожди, потом холода. Они быстро передохнут. Нам пустить их на удобрения почвы?
   - Так переговоры не ведут.
   - А как ведут?
   - Мне надо посоветоваться... ну...
   - Тогда этих пленных получит Кочой!
   - Что вы мне дурилку в рот загоняете? Он у вас? Ха-ха-ах! Не смешите пьяного!
   - А к кому ему ещё податься? Это он наш, как и вы все, враги нам, но не мы вам! Поэтому ваши солдаты в плену жрут нашу еду, а не их головы, наложенные в телеги, едут в империю! Я не вижу смысла в дальнейших переговорах. Вы слабы и ничтожны. Лучше иметь дело с Кочоем, чем с вами! Он принимает решения на ходу.
   - Если это всё правда, то не...
   - Нет. Ждать не будем. Мы их будем передавать Кочою по частям. Пока без оружия. Вот наши предложения. - Зимон пододвинул лежащий у него лист к Ёпалю. - Завтра перед закатом солнца я улетаю.
   - Как это?
   - А вы что не знали, что у церутов есть крылья?
   - Шутите?
   - Издеваюсь! Запускайте своих глубей. Если вовремя ответа не будет, то и меня не будет. А больше никто с вами разговаривать не станет. Да и я жалею. Рассчитывал на понимание. Вы же не такой старпёр, как все у вас!
  
   Зимон со скрипом открыл дверь из зала, вышел и поднялся на второй этаж. В зал заглянула Мю.
   - Принести покушать увор?
   - Какая к церу еда? Что он себе позволяет? Правильно Кочой стёр их с нашей земли и неправильно что не до конца!
   - Я только предоставляю кров и еду. Запечёный порсик с пивом лучший завтрак в округе!
   - Всего не надо. Только колено, а то облопаюсь как вчера! Такого даже в столице не подают!
   - У меня нет секретов. Просто здесь некуда спешить, поэтому все и наслаждаются едой!
   - А вот мне, хоть и здесь, есть куда спешить! Позовёшь! - Ёпаль тоже потопал на второй этаж.
   На открытой галерее его апартаментов стояли клетки с глубями. Он кивнул секретарю. Тот положил лист тонкой, почти прозрачной бумаги и ручку с чернильницей. Ёпаль принялся писать мелким, убористым почерком донесение в центр.
  
   У страха глаза хоть и велики, но из-за этого они и дорогу лучше видят. Два награждённых вилками горца Ал и Ан, неожиданно выскочили на место, откуда видны родные места. Долго ли, медленно, но они добрались до них. Времени было достаточно, чтобы обговорить всё и не по одному разу. Вождь их племени Ат Бурнаш, потому и был вождём что умел отделять брехню от реальности и разделил все их повествования на двое, а надо было на трое, если не на четверо делить, но и при этом, приключения племенной молодёжи, даже на стариков, знавших предания старины глубокой, произвели впечатление.
   Горцы были бесконечно и беспечно храбры, подвиги великолепны, добыча огромна! Они были на службе. Кого и чего и кому не понятно, но за их заслуги Ала и Ана назначили командирами отрядов и вручили символ командования - трезубые жезлы. Старейшина племени сравнил уже засохшие порезы-шрамы на макушках их голов с остриями вилок и утвердительно кивнул. Совпало.
   После это матери погибших товарищей приступили к допросам. Как это, их командиры остались живы, а все остальные невероятно, пусть и в невероятных подвигах погибли?
   - Они спасли нас, закрыв собой, как щитом! - Ответил Ал.
   - Они просили донести до вас весть, об их подвигах! - Добавил Ан.
   - Кто бы узнал, что они такие герои? - Прервал причитания женщин Ат Бурнаш. - Идите, оплакивайте их и гордитесь, каких героев вы вырастили! Я верю, что каждый из них, мог получить по трезубому жезлу командира, если бы остался жив!
  
   На этом дискуссии о подвигах и героической смерти были закончены и Ат приступил к детальному опросу. Его интересовали оружие, амуниция, подготовка, тактические навыки, как полученные героями, так и врагов их разгромивших. Он искренне не понимал, зачем иметь кривой меч и зачем рубить врага напополам? Насчёт больших луков он понял и вопросов по ним не задавал. Там равнины, близко подпускать кого-либо к себе опасно. Там не здесь, где через два шага камень, ветка, обрыв.
   Молодёжь обманула племя и за это поплатилась. Жестоко поплатилась гибелью тех, кто должен был прийти им на смену. Но что ждёт племя? В ближайшее время даже породнится с другими племенами и кланами некому будет! Девчонок отдадут туда, а кого получат? Для кого? Кто Родину защищать будет в ближайшие года, если никого нет? Война удел молодых, а не старых!
   Некоторые старики подняли головы и задали бессловесный вопрос. А не тряхнуть ли нам стариной? Сколько можно трепать уши другим о великом прошлом? Уйдёшь в могилу, потомки тебя и не вспомнят. О чём вспоминать? Что такого они совершили, чем можно похвастаться потомкам? Как украл свою будущую жену? И это единственный подвиг за все долгие годы жизни? Соседские байроны не в счёт подвигов! Их крадут все, даже кому лень! Украли у меня и я украл!
   Было о чём задуматься Ату. Молодёжь сопровождала и охраняла караваны с грузом. Богатые караваны. Если таких молодых да удалых командирами назначили? Что это значит? Нет там настоящих мужчит которые могут долго удержать поднятый меч?
   На руках древний, давно не обновляемый договор с империей об охране собственных границ. Что в нём написано знают наизусть, но всё ли помнят? А в империи? Может попросить плату за много лет? Если мы можем потерять или забыть договор, почему бы и у них не так? Одному выступать против империи неудобно. Сил маловато, а если и соседей пригласить? Стоит там городок на большой-большой реке. Должно на всех хватить, если договор не продлят и платить откажутся за прошедшие годы. Надо заставить себя уважать этих имперов! Как только сезон дождей закончится и выступить. Да что ждать? Наоборот именно теперь, когда все слабаки по норам греются! А сейчас есть время объехать всех и договориться! И этих врунов Ала и Ана прихватить с их трезубыми жезлами.
  
   Ворд, при затухающем костерке, принялся трясти решётку, разогнуть прутья, выбить дверь. Только ссадин наполучал, устал и заплакал без слёз.
   - Чё ты психуешь? Поздно! Наверное, где-то обвал произошёл, вот всех и вывели. - Эксел смотал с гениталий тряпку, обмотал вокруг каменной пластинки и сунул в костерок. Пропитанная его потом тряпка не желала загораться, но Эксел был настойчив. - Дней через семь-восемь вернутся. Так что у нас есть время спокойно выбраться отсюда. Пошли.
   Эксел не стал ожидать Ворда, а пошёл к щели, из которой они вылезли. Ворд поплёлся за ним. Лучше сидеть у дырки и дышать свежим воздухом, расширяя её, пусть при призрачном свете, чем без света. Какой смысл трепыхаться и биться в истерике, если всё, как и любые молитвы, ни к чему не приведут? Как могут боги под такой горой услышать их мольбы?
  
   В этот раз к дыре добрались быстрее, почти без помощи нити. Около неё никого не оказалось. Эксел так ухнул, когда это увидел, что Ворд вздрогнул!
   - Если Стос пролез, значит и мы сможем! - Успокаивающе положил руку на плечо Эксела Ворд. - Залезай ко мне на плечи, а валду я тебе подам. Видишь клин торчит. Забей его.
   - Сам знаю! - Эксел начал карабкаться на его плечи. Тут стоять не на чем, а валдой как лупить?
   - Только не по моей голове! - Попросил Ворд.
   Вот что значит долгая работа Эксела в забое! Увеличил дырку. Теперь не только его голова протискивалась, но и одно плечо. Эксел обил острые кромки с камня, хоть и содрал кожу с плеча, но протиснулся.
   - Сверху-то удобнее будет! Ты в сторону отойди, а то камень в башку попадёт совсем больной будешь. А зачем ты нам больной? - Ворд нехотя отошёл в сторону.
   Сначала он хотел полезть вслед за приятелем, но пока искал точку опоры, где поставить ногу, потом за что ухватиться и подтянуться, Эксел начал долбить проём. Он хотел, чтобы Эксел обрубил только те места, в которых его тело застревает, но тот ждать не стал. Не бросил его и не убежал как пацаны.
  
   В лагере заорали и забегали. Орали так, что не только Сорт с Колбоком и Тензией, побросав карточки, выскочили из палатки, но и Луй, прямо с ними, зажатыми в мощной руке, выглянул из неё.
   - Церуты напали? - Спросил он Сорта, который вернулся после выслушанного доклада дежурного.
   - Хуже!
   - Что может быть хуже?
   - Кочой! Едет во главе огромного войска.
   - Может...
   - Не может! - Сорт, как курсант кадемии, вырвал карточки из его руки и заскочил в палатку. Собрал их все со стола и сунул в потайной ящичек шкатулки. Из большой опечатанной корзины достал секретную катру, застелил ей стол, накидал карандашей, старые листки с пометками. У него всегда была с собой куча таких листков. Накинул портупею, меч, шлем, смахнул пыль с орденов и медалей и, только тогда, вышел из палатки. Луй всё ещё стоял рядом с ней.
   - Пошли! - Потянул его маршал за рукав. - Кочой ждать не любит.
   - Да! - Коротко согласился командарм и они попылили к воротам, через которые должен был въехать Великий Пах.
   У командарма амуниция и прочие командирские прибабахи всегда были на нём. Казалось, что он и спит в форме, портупее, каске, с мечом между ногами и в сапогах без шпор.
  
   У сержана Гогиса возникла дилемма. Еды было не так много. Он выходил на охоту, но зверушки почему-то не показывались. То ли их распугала толпа людей, то ли они ушли пожирать мёртвые тела легионеров, то ли Гогис был плохой охотник, а может и всё вместе взятое.
   Фелис, вроде бы и оклемался, но лучше ему не становилось. Мог только пить. Худеть начал и не только Фелис. Гогис понял, что тот долго не протянет, а, вслед за ним и он сам. Что лучше бросить командира умирать и идти к своим за помощью, зная, что тот всё равно помрёт, потому что Фелису никто и глоток воды не подаст, или подыхать вместе с ним? Несколько дней он, Гогис и голодным продержится, но сколько дней идти до первого поста? Где эти посты? Найти церутов и сдаться? Они тебе ласково отрежут непутёвую башку?
   Гогис понял, что напрасно потерял силы, разыскивая, хоть какую-то самостоятельно перемещающуюся еду. Его ноги, уже долго, не могли держать остальное его тело. Тут и дожди зарядили короткие, но частые. Много хвороста не натаскаешь. Хорошо, что мечи у обоих есть. Ветки отрубал от растущих, поблизости деревьев. Он начал пересчитывать зёрна вса, предназначенного для мула. Поштучно много, а в объёме две горсти.
   Он выглянул за дверь. Опять дождь. Вот для чего из брёвен тропу сделали. Почва превратилась в жижу. Сам далеко не уйдёшь, не то, что Фелиса на себе тащить. Он намочил тряпку и положил на горячий лоб Фелиса. Его мама всегда так делала, когда и его лоб был горячий. Гогис сделал несколько глотков горячего отвара и лёг рядом с комбаталом. Силы надо экономить. Для чего надо, он уже не понимал. Так, в бессилии и слабости заснул.
   Сон был хороший. Они с отцом, на лодке ловят рыбу. Лодка лениво покачивается, солнце ласково гуляет тёплыми лучами по лицу, а ветерок нежно перебирает волосы. Отец, подсёк и выдернул из воды огромную рыбину.
   Раз такое снится, значит он умирает, все так говорят, кто умирал, умирал, да не умер. Хоть посмотреть, как тот свет выглядит. Гогис с трудом разлепил глаза. Мрачный какой-то тот, а может, для него, теперь уже, и этот свет. Во сне было лучше. Здесь ни солнца, ни ветерка, ни отца с рыбиной.
   Тяжёлое хмурое небо. За его головой, если глаза задрать повыше, ритмично колышется тёмное расплывчатое пятно и впереди, в смысле перед глазами, значит не впереди, а сзади - у ног, тоже такое. Да ещё два отростка по сторонам, тянутся к его ногам.
   "Такой тот свет, нам не нужен!" Решил Гогис и закрыл глаза.
   В следующий раз он очнулся, когда его сильно били по щекам. Вот тебе тёплый дружеский приём в раю, или как там, все эти каплы называют, лучшую жизнь неизвестно где, хотя известно с кем. Сами-то они, почему-то, туда не очень стремятся. Значит знают, что там, поэтому и собственное брюхо набивают до отвала. На кого не глянешь - порсик завидует. При чём здесь тела? Душа отлетает! Значит, чем больше, упитанней тело, тем крупнее жертва высшим? Чем больше жертва, тем лучше твою душу принимают? Хитрые эти каплы, обирают бедных, а приносят жертвы от своего имени! И им там сразу почёт и уважение! А души бедных людей, таких как солдаты, толпятся внизу, ожидая райской благости. Если там как здесь, то и там никакой благости не дождёшься, если сам не урвёшь! Из легиона или отдельного отряда сбежать можно, а как удрать из рая? И тот, наверное, уже этот, мир только для богатых и властных! Лучше уж земную юдоль там, внизу тянуть! Всё-таки привычнее, а значит удобнее и проще то, что знаешь и умеешь, чем снова идти путём проб и ошибок!
   - Пошли вон! - Ответил Гогис, не смогший сразу разлепить глаза. Какая разница: ждать милости в раю или стать жарким на сковороде? - Отправляйте в ад! Там теплее! А лучше обратно!
   - Наш клиент! - Ответило невидимое божество и накрыло его лоб чем-то мокрым и холодным.
   - Живой однако! А они считали, что не дотащат! - Согласилось с ним другое.
   Услышав это, Гогис, уже из принципа, решил посмотреть на этих божественных уродов и, силой воли, разлепил, слипшиеся от гноя, глаза. Но чего он ожидал? Всё в белом. Даже их лица, у которых видны только глаза. У них, как и у людей тоже пять пальцев, только целиком белые. А чего он, Гогис ожидал? Сказано же, что боги создали людей по своему подобию! Эти пальцы держали комочек похожий на бутон хопка, только смоченный. Этим комочком протёрли глаза. Туман исчез, сразу разглядывать стало лучше.
   - Тебя, как звать-то, герой? - Склонились эти глаза над ним.
   - Сержан Гогис.
   - А друг кто твой?
   - Комбатал Фелис. Пятый батал легиона ветеранов.
   - Прими-ка вот это! - Его голову приподняли и заставили выпить полкружки какого-то вонючего отвара.
   - Так я всё-таки в раю? Ада я не достоин?
   - А что, попасть в ад - это доблесть? Что же тебе твой капл не объяснил, что ад - на Земле!
   - И здесь жизнь есть?
   - И здесь! - Его голову мягко опустили и отпустили. - Спи давай!
  
   Когда Ёпаль вошёл в зал понтов, то увидел, как худой Зимон усердно расправляется с жареным коленом порсика. Неумеха! Надо отодвинуть тушёную псту в сторону, прижать вилкой к тарелке и отрезать ножом по маленькому кусочку, что поместится в рот! А на псте колено скользит, приходится тратить много сил. Церуты - варвары. Даже таких простых вещей не умеют!
   Ёпаль пребывал в хорошем настроении. Какое решение, пусть даже самое отличное, он бы здесь не принял, там в Укронаде, могут извратить как угодно, вплоть до приписанной ему измены. Глубь принёс подробную инструкцию о договоре. Ёпаль радостно потёр руки друг от друга.
   Мю сама принесла поднос. Первым сгрузила огромную кружку с пивом, затем тарелку размером со щит всадника. Колено тоже было впечатляющим. Вот она провинция! Не то, что этот замшелый, в смысле регламентируемой жизни, Укронад! Подают на блюдечке, а дерут как за полноценный кутёж!
   Зимон, набитым ртом пробормотал несколько звуков. Ёпаль понял, что тот пожелал ему приятного аппетита. Судя по всему, кадемиев тот не кончал, но на переговоры послали. Какие могут быть договоры с этими неучами? Он даже вилку с ножом держит не тех руках! Ёпаля, поразило бы, покоробило бы, а может и оскорбило бы, если бы он понял, что пожелал Зимон. "Хорошей жрачки и крепкого стула!" Простецкое и конкретное пожелание церутов.
   Ёпаль схохмил и произнёс тоже что-то в этом духе, но эти звуки ничего не означали. Зимон кивнул, принимая это, и от этого Ёпалю стало весело. Если Зимон запивал короткими глотками, то Ёпаль сразу отпил треть кружки и только после этого взялся за вилку с ножом, примериваясь с какого места начать свою трапезу. Зимон поднялся со скамьи и тут же нарисовалась Мю.
   - Он заплатит! - Показал Зимон на Ёпаля. Тот от таких слов поперхнулся, но ничего не произнёс, так как жевал. Когда жуёшь говорить нельзя. Так научили. Мю достала блокнот и добавила в счёт Ёпаля несколько цифр.
   Такая наглая бесцеремонность возмутила Ёпаля! Ладно этот варвар такое себе позволяет, но Мю? Сразу согласилась с этим недочеловеком!
   - Это почему так? - Заорал он на Мю, быстро проглотив недожёванный кусок. Та, от такого неожиданного крика, вытаращила на него глаза.
   - Что вы орёте на нашу милую, очаровательную хозяйку? - Вежливо ухватил Зимон за дрожащий локоть Мю. - Она-то здесь при чём? Ван-дея ваша территория. Вы пригласили нас сюда на встречу - вам и платить. С учётом того что у нас никаких денег нет и давно не было ни наших, ни ваших, чем я могу ей заплатить? Только собой? - Посмотрел Зимон в глаза Мю и понял, что та возражать не будет.
   - Как это у вас нет денег? - Не поверил Ёпаль и раздражённо кинул вилку с ножом на тарелку, но они не зазвенели, потому что утонули в мягкой псте.
   - Это получилось благодаря вам. Нас мало и денежные отношения отсутствуют. Только товарные, даже еда нормируется. Выдаётся подушно, в зависимости от тяжести и сложности работы. Мы на самообеспечении. Торговать нам не с кем, даже с вами, поэтому и ваших денег тоже нет.
   - Можете не улетать! - Снова взялся за столовые приборы Ёпаль. - Я получил инструкции, переговоры будут продолжены и договор должен быть заключён на удобных условиях для обеих сторон.
   Последние десять слов он, абсолютно точно повторил из инструкции.
   - Через какое время мне вернуться? - Участливо спросил Зимон. Не хуже, чем чиньрыл во дворце.
   - Успеете сходить до причала и обратно.
   - После такой обильной трапезы, хочется полежать, но я воспользуюсь вашим предложением.
  
   Хотя Кочой за долгие годы отвык от верховой езды, иногда, только пользовался, для тонуса, но и ему многодневный переход дался тяжело. Что говорить о том, как пришлось в дороге, под редкими, но интенсивными дождями или, наоборот, мелкой водяной пылью непрерывно мочившей всех. Хорошо, что не всех замочившей, но павших было достаточно. Церуты оказали милость: дали по несколько мешков варёного зерна на сотню человек. По их расчётам, всё освобождённое войско должно было достигнуть берегов Танта через четыре-пять дней, но этот процесс растянулся. Кочой не стал дожидаться отставших, а поехал вперёд с теми, кто мог быстро идти.
   Усталый и раздражённый, под непроницаемыми взглядами Луя и Сорта и сопровождаемый ими, он ввалился в штабную палатку. Луй проявил удивительную проворность. Успел подставить под зад Кочоя стул. Кочой думал, что все почти двадцать тысяч идут за ними. Это было не так. Оставшаяся большая половина ещё не была собрана. Выполняли установленные задания по вырубке камня.
   Великий Пах мельком глянул на катру.
   - Разрабатывали мероприятия по освобождению наших войск! - Доложил Луй. Он ожидал увидеть на столе совершенно другие картинки, а здесь всё чинно и благородно! Слово "пленные" его коробило, поэтому его он и не упомянул.
   - А я безо всяких разработок освободил их! - Хищно посмотрел Кочой на Луя. - И почему так?
   Оба и маршал и командарм поняли вопрос Кочоя. Луй посмотрел на Сорта и тот ответил. Честно и что думал.
   - Мы всегда готовились к прошедшим войнам. Тогда мы всех и всегда побеждали. Но эта война показала, что мы отстали в своей предусмотрительности. Как теперь оказалось, что огромное количество войск не есть залог успеха. В чистом поле - да, а в стеснённых условиях, таких как горы, леса, острова - нет. - Сорт говорил и, одновременно убирал со стола, всё, что на нём располагалось.
  
   Вошёл дежурный наряд и начал расставлять на столе пищу. Первым поставили горячий отвар шипника - любимый напиток Кочоя, а потом всё остальное. Луй налил его в кружку. Кочой подышал исходящим паром и, только после этого, сделал маленький глоточек. Жертва была принята и можно было не опасаться неожиданного гнева руководителя, всё ещё руководителя, даже хозяина, хотя его объявили больным, страны, империи - Укрон.
   - По нашим сведениям... - Продолжил было Луй речь Сорта, но Кочой перебил его.
   - Ваши сведения не полны или устарели, я лучше знаю, что там! Говорите, что здесь! Что будем делать, когда эта голая и голодная толпа подвалит сюда!
   - Срочная переправа на тот берег. Там ещё остались небольшие запасы продовольствия, даже одежды и всех можно разместить. Палаток мало, но набить как рыбу в бочки можно.
   - Первым делом переправьте туда тех, кто одет и с оружием. Они будут поддерживать порядок. Главный Васькис. Бойкот и Урюк пусть формируют команды для отправки на тот берег, этого хитрожопого Борна, ко мне!
   Сорт, со скоростью денщика, выскочил из палатки выполнять указания Кочоя. Луй застыл, ожидая других распоряжений.
   - Ты почему? - Кочой нарезал тонкими полосками копчёное ухо мула и принялся медленно жевать одну из них.
   - Как узнал, так сразу!
   - Я не об этом!
   - Позвали на свой совет. Я ввёл осадное положение в гарнизонах и уехал сюда! Я не поверил в вашу болезнь и оказался прав.
   - В этот новый совет Злодува кто от армии вошёл?
   - Грачендуб!
   - А он-то что?
   - Он там пребывал, ну и... там и остался. Ему сказали - он послушался. Привык исполнять всё, что ни скажут. Он же как пень. Всё что в него не воткнёшь - всё равно не прорастёт, но торчать будет. Поэтому он командует только сам собой!
   - А Сорт?
   - А что Сорт? Никаких претензий ему предъявить нельзя. Действовал и действует строго по предписаниям и уложениям. Да и остальные тоже. Никто такой подлянки от церутов не ожидал! У них и армия с кэитский член...
   - У них вообще нет армии! - Перебил его Кочой. - Только ополчение! Они мне открыли глаза и я посмотрел на нашу катастрофу с другой стороны. Церуты оказались большими патриотами Укрона, чем этот совет Злотува! Нас несказанно повезло, что мы попали в ловушку Цера, а не Бурдугии или ещё чего-то заморского!
   - Борн доставлен! - Заглянул в палатку Сорт. Кочой кивнул ему.
   Борна завели со связанными руками. Кочой снова кивнул. Сорт снял с подмаршала путы и подал стул. Тот сел, не сводя глаз с Кочоя.
   - Почему?
   - Я не мог поверить, что церуты взяли вас в плен. Подменили вас своим человеком. Вы приехали вместе с церутом! Это же смешно! Никто вас не сможет заменить, как ни старайся! На первом слове можно понять обман! Глупая церутская хитрость! Ваше первое слово, обращение ко мне убедило всех, что вы - есть вы, а не кто-то там, похожий или одетый как Великий Пах!
   - Да... - несколько неуверенно, словно ещё решение по Борну повисло в воздухе,
   хмыкнул Кочой. - Борн есть Борн. Снова вывернулся хитрован. Вернуть ему все регалии!
   Сорт кивнул дежурному по штабу.
   - Могу доложить. - Вкрадчиво начал Борн.
   - Можешь - говори!
   - С такой армией... Нам нельзя добивать церутов. Дельта Танта единственное место где могут высадиться иностранные захватчики. Я не бурдугцев имею в виду. Противостоять даже мелкому, но хорошо снаряжённому, сплочённому и опытному десанту они, я имею в виду церутов, не смогут. Они не смогут противостоять в прямом открытом бою. А вот погонять, побегать за собой, в горы заманить, как и нас - всегда пожалуйста. Надо признать их как государство!
   - Вот ещё! - Громогласно возразил Луй. - Этим недомеркам только их кладбище признать, огородить и показывать всем, кто с мечом к нам придёт!
   - Продолжай Борн! - Попросил его Кочой. Ощутив его поддержку, Борн развил на ходу своё предложение. Ведь и то, что он предложил, родилось в нём, всего несколько мгновений назад.
   - Мы можем посылать ему свои войска, под видом добровольцев! Зачем нам сразу начинать войну с неизвестным противником? Про церутов мы ничего не знали, вот и получили оплеуху.
   - Это даже не оплеуха, а валдой по яйцам! - Поморщился Луй. Весь его облик свидетельствовал о немедленном отмщении проклятым церутам!
   - Хорошая идея, создать буфер между нами и вероятными врагами. - Кочой, неожиданно для Луя, поддержал именно Борна. - Если будет совсем тяжко, предложим захватчикам разделить Цер. Дождёмся удобного момента, перекрасим свои войска и переправим в Цер и утопим в море всех, кто нам здесь не нужен! Твоя идея. Вот и займёшься подготовкой полномасштабного договора с Цером. Только конкретно, без всякой там... - Кочой посмотрел на Луя.
   - Самги! - Попытался угадать Луй, но просчитался.
   - Самга она голову дурит и, даже нам самим, не нужна. Без воды. Только конкретика. Границы... подумай, и всё такое, в общем. Вот как-то так! Два дня! Кстати, что с лошдунницей? Почему я нашу ударно-пробивную силу нигде не увидел?
  
   Кочой, ни словом не обмолвился, даже глазом не моргнул, ресничкой не пошевелил о том, что договор с Цером уже подписан, но раз такая инициатива снизу, надо сдвинуть вектор авторства договора с Цером на Борна. Борн постарался побыстрее убраться с глаз долой.
   - Да! Где эти Понты? Или они только могут показывать свою удаль на ярмарках во время праздников? - У Луя был свой зуб на Понтов.
   Формально они числились при войске, но в мирное время, как бы для тренировок, выступали с показательными боями. Зато и содержались не за счёт войска. При участии в боях имели привилегии выбора.
   - Они как бы исчезли! - Тихо, почти невнятно, ответил Сорт, но при этом смотрел на Луя, а не Кочоя.
   - Как это они исчезли? Даже навоза не оставили? - Сорт был вынужден посмотреть на Кочоя и испуганно закивал головой, соглашаясь с предположением Великого Паха.
   - Да... даже навоза... вы же знаете, но я напомню... понты перед боем так кормят своих лошдунов, чтобы навоз из них не выпадал. За ними бегут пехотинцы, которые охраняют их фланги и тыл, от нападения вражеских отрядов. Одно дело от копыт отлетел кусок грязи и тебе в лицо, на ходу стряхнул, а навоз отмывать надо - кожу разъест!
   - Так как же это они пропали, пусть даже со своим навозом?
   - По уложению номер девятьсот тринадцать...
   - Я знаю, что ты знаешь, поэтому пропусти ссылки на документы... короче!
   - Мы их используем как зриков. Направили в разные стороны в поисках следов церутов. Ничего они не обнаружили. Но один нарушил предписание... в общем нарушил и погнался за кро...
   - Кро в горах не водятся! - Перебил его Кочой.
   - Значит за косой! Захотел свежатинки. Она в лес, он за ней, а когда... то увидел спрятавшихся у скал церутов размером с два батала.
   - Так это они там спрятали половину своего войска?
   - Дело не в половине! - Продолжил Сорт. - Они прятались настолько рядом, что если не за ухом, то за спиной. Бойкот уже в горах у стены церутской... теперь церуты оказались в ловушке. Они бы не стали пробиваться через наши баталы, но и мы вынуждены были держать не меньше войск на их пути. Предложение штаба было тремя остриями прорвать ряды их пехоты, а наша пехота добила бы их. Но это же понты! Все хотят быть первыми и уложение номер...
   - Дальше! - Кочой начал злиться от слишком длинного доклада маршала.
   - Ширина фронта четыреста шагов. Все десять отрядов понтов разом и пошли на них. Перед этим они пари заключили на первого, того и казна победителя.
   - Им разрешено такое! - Пояснил Луй Кочою.
   - Разнесли все линии обороны в пух и прах! Первый, достигший скалы за спинами церутов, сигнал подал! Это был Дрег! Все слышали звук его рога! Потом произошло необъяснимое. Там был такой густой туман, который поглотил всех. В его редких разрывах было видно, что они попали в сеть гигантского пука! Их сжимало и утягивало! Пехота, шедшая к ним, попадала. Из земли показались черви, которые и ...
   - Как можно верить... - Начал было возмущаться Луй, но Сорт продолжил.
   - Большинство наших солдат были зарублены конными, вырвавшимися из этой сети! Нашими, не церутами! Церуты стреляли какими-то железяками, но, если, они даже попадали в голову, сразу не убивали - в черепе застревали. Надо отметить что эти штучки пробивают и щиты и доспехи. - Сорт открыл шкатулку и положил несколько штук перед Кочоем. - Много раненых. Я лично побывал на поле боя. Церутов тоже как бы не было. Костры, кострища, наши щиты, поломанные нашими конными, которые использовали церуты, вот и всё...
   - А допросить не догадался? - Кочой начал наливаться гневом и приставать со стула.
   - А как же! - Невозмутимо ответил маршал. - Согласно решения Синода всех святых номер...
   - Ты уже достал меня своими номерами! - Заорал на него Кочой. - По существу!
   - Но все допросы собственных военных проводятся только в присутствии каплов. Комбатал допрашивает при капле батала, легиондор при капле легиона, маршал войска, значит я, при капле Кирле или цензоре Герундии, а лучше при них обоих!
   - Извини, погорячился! - Кочой, с иронизировал, утомлённо рухнул на стул, который недовольно заскрипел. Кочой схватил рукой соломку из ушей мула и всю горсть засунул в рот. Сорт воспринял извинение Великого Паха вполне серьёзно.
   - Я могу представить все протоколы. Зафиксировано каждое слово их показаний!
   - Я могу ещё представить, что когда рухнул бархан на этих деблов Жулина, а они, с испугу посчитали, что это драк моргнул, хотя мог бы и крыло расправить, что для нас было бы лучше, но сеть Пука? Сам-то что думаешь?
   - Тут и думать нечего. В нашем мире всё может быть! - Вытаращил глаза Сорт. - Признаваться в кощунстве и покушении на основы религий, даже при Кочое, он не хотел. Лучше быть образцовым деблом, но верующим, чем тайным еретиком, про которых, в последнее время, ходило много слухов.
   - Я, так понимаю, что ты и под пытками своё мнение не выдашь. Герундий, я хочу провести допрос маршала Сорта, прошу вас участвовать в этом, отмечать правильность его ведения, запрещать недозволенное и после допроса подписать протокол.
   - Великий Пах! - Встал Герундий со своего места. - Согласно решения Синода всех религий в войске разрешено иметь походный вариант сокращённого типа описания всех религий, деяний всех богов, подвигов и свершений святых, блаженных, возвышенных размышлений духовенства о духовных скрепах с земной нижностью и небольшой сборничек моих ответов на часто задаваемые вопросы военных. Мой ответчик, называемый сборник бесед, был специально создан по откровению и предназначен для каплов всех уровней войск империи. Ответчик прошёл три стадии утверждения: недосинода святых и блаженных, подсинода божественных созданий и синода всех религий. В этом вы можете убедиться по штампам на первом листе. Начинаю.
   - Маршал Сорт веруете ли вы во всё сущее и тайное возвышенное и клянётесь говорить правду, только правду и ничего кроме правды, заключённое в этой святой книге? То, что она святая, утверждено штампом номер восемь! Положите руку на обложку и произнесите заклинание!
   - Верую и клянусь, верую и клянусь, верую и клянусь! - Маршал поднял руку и поцеловал ладонь, лежавшую на обложке.
   - Кстати, в этот сборничек вошла и беседа с вами, когда вы были ещё недомаршалом, Сорт! Упоминать имена простых людей кощунство, но устно я могу это подтвердить!
   - Это об игле, цензор?
   - И об игле тоже! - Герундий немного запнулся, потому что забыл о чём был вопрос тогдашнего Сорта.
   - Но я так и не понял, причём здесь игла жизни в яйце! Все эти года я размышлял и рассуждал над этим, ну, когда было время! - Сразу поправился Сорт.
   - Нельзя ли... - Начал закипать Кочой.
   - Нельзя! - Мило, словно нашкодившему мальчишке, ответил Герундий. - Согласно разъяснений Синода номер... не буду утомлять вас лишней бюрократией... прежде чем начать допрос верующих, необходимо убедиться в их осведомлённости, погружённости, твёрдости веры в корневые...
   - Быстрее можно?
   - Без этих понятий и разъяснений допрос не будет считаться допросом, а только беседой!
   - А почему тогда следуры обходятся без таких формальностей?
   - Они дали клятву Федуре - тотемной кошке справедливости и закона. Уточняю! Земных законов, а у нас законы божьи! Если за нарушение земных законов - земное наказание, то за нарушение божьих, сами понимаете что! Допрашиваемый это должен чётко понимать!
   - Если так, тогда да! - Кочой поднялся со своего стула, поняв, что процесс затянется надолго, да и желание у него к допросу Сорта пропало. Он осознал свою ошибку.
   С Сортом надо было говорить наедине. Он был из очень религиозной семьи и ему пророчили место в Синоде, но тот пошёл по военному делу. Вся родня отвернулась от него, но он стал маршалом, а не крючкотвором в синоде, глотающим пыль веков со старых манускриптов. Когда много лет назад, после Сурепки, будущий маршал был ещё простым ртумистром на прямой вопрос Кочоя об этом прямо ответил: лучше глотать пыль дорог, чем пыль веков! Не люблю читать и писать! Вот мой карандаш! - Поднял меч Сорт. - А пролитая кровь - чернила!
   Кочою понравился бравый ответ и Сорт сделал военную карьеру.
   - Луй, отведи меня в мою палатку!
   - Она на том берегу Великий Пах! - Распахнул полог штабного шатра командарм.
   - Это почему?
   - Дожди! Тант наполнится водой и переправа может быть надолго закрыта! А вас нельзя отрывать от остальной страны!
   - Тогда поедешь со мной и Борна тоже прихвати. Дел много, а времени мало.
  
   - Маршал! - Продолжил Герундий, когда Кочой и Луй ушли. - Не надо мне повторять избитые истины, что мир плавает в бульоне, который в яйце и всё такое. Боишься сам себе задать основополагающий вопрос?
   - В смысле?
   - Рано или поздно его задают все, кто пытается понять суть. Что было до яйца?
   - Что вы преподобный, так глубоко я не копал! Надо сначала понять, кто наше яйцо снёс! Вы, знаете?
   - Было у меня недавно откровение, это после того, как мы тут вчетвером самги хватанули. Теперь я могу признать, что этот напиток может приносить определённую пользу.
   - И что?
   - Наше яйцо снесла хромая ута! Понимаю, что не то, что хотелось бы знать, но другого откровения не было! Или это может был бред воспалённого ума?
   - Так сразу не поймёшь, ваше преподобие! Надо бы позвать капла Кирла.
   - А он зачем?
   - Так только у него в войске есть самга. А без самги такой сложный теософский узел не развязать! Сами понимаете, что теософия - это божественная мудрость! Самга не ключ к ней, но создающая, не скажу, что праведный, но поток к этому! Нам предстоит долгий путь, не утонуть в нём, а пригубив его, приплыть к самой сути, морю так сказать божественной истины! Кратом в этом деле не поможет - слишком груб.
  
   Ёпаль в нетерпении расхаживал по залу. Что тут топать до пристани? Он выглянул в окно. Зимон поднимался на крыльцо.
   - Прошу извинить меня за опознание, но ваш совет был не в меру! Прогулка не растрясла меня, а вызвала желание ещё что-то съесть!
   - Перейдём на ты! - Предложил Ёпаль. - Вчера мы специально выпили вино примирения!
   - Я так не могу. Не приучен. Вы старше меня, опытнее. Я впервые вырвался, вырвался не правильное пояснение, вышел из нашего узкого мирка в ваш огромный внешний мир. Взять этот город!
   - Ван-дея не город, а большая деревня. У вас что, ни одного нормального города нет?
   - Вы очень проницательны Ёпаль! Нет! Здесь много домов и людей в одном месте. Большое количество людей, я такое только видел состоящее из ваших пленных, но это не в счёт!
   - Умеете вы церуты, нежно поглаживая пальцы руки, загнать шип под ноготь!
   - Я привёл сравнения и ничего более! Извините, если что не так! Приступим к делу? Нам договор с вами необходим так же, как и вам.
   - Тогда обсудим границы. - Епаль развернул катру, пахнущую ещё свежей краской.
   Она заняла две трети стола, за которым они завтракали. Вверху располагалось слияние Танта и Индука и заканчивалась впадением главной реки империи, разумеется через дельту, в море. Горы поместились частично, а пустыня Гебель - полностью. За её дальним краем и разместилась многострадальная Сурепка, на которую всё время покушались бурдугцы.
   - Катра старая! - Осторожно, стараясь не раздражать Ёпаля, заметил Зимон.
   - Только что отпечатана! - Громко, но не грубо пояснил Ёпаль.
   - Я не это имел в виду! Гравюра с которой печатали, была создана около двухсот лет назад!
   - Как это? - Оторвался от созерцания имперских пространств на катре Ёпаль.
   - За столько лет произошло много изменений, а здесь это не отражено. Например, Тант поменял русло. Вот здесь, - показал на катре Зимон, - должен быть изгиб. Ван-дея написано слитно, как деревня, в Сурепке был построен мол, который защищает гавань от штормов. Это так, на первый взгляд. Вот прямая дорога из старой столицы Хулиси в Укронад. Она была построена первой, а вот вторая дорога, тоже заметьте, прямая как копьё, здесь доведена только до Залупанца, а ведь уже сто пятьдесят лет она упирается в слияние Танта и Индука, пронизывая всю житницу империи Дон!
   - К чему все эти замечания? - Несколько раздражённо спросил Ёпаль.
   - Является ли эта катра основополагающим документом при нанесении разметки границ? Новое русло Танта прирезало к нашей, я назову это буферной зоной, огромную территорию. В будущем это создаст проблемы!
   - Да! Проблемы уже сейчас, а не в будущем! А что же вы свои катры не прихватили?
   - Вот они! - Зимон достал из кожаной папки два листка, которые вместе по длине занимали только ширину стола.
   - Да что тут увидишь?
   - Всё! Изгиб, Ван-дея, все прямые дороги, населённые пункты. Она тоже старая, но не на столько! Она создана как раз перед вашим погромом нас!
   - Я в этом деле не участвовал!
   - Но ваш, пока ещё больной предводитель, был зачинщиком этого!
   - А где доказательство что ваша катра новее, чем эта? - Кивнул на свою простыню Ёпаль.
   - У вас в уголке. Видите написано: "создано, гравировано под руководство Евлоха". А у нас "отпечатано в Евлоховском соборе". Собор - это собрание, хранилище названное по имени катрогофа Евлоха. Он не был первым катрогофом империи, но первый кто систематизировал, привязал к масштабу все известные, на тот момент, сведения о поверхности империи. Значит наша катра создана после его смерти. Зачем ваши войска сожгли этот собор? Это было не только собрание катр империи, но и всех сведений: записанных устных, старых обрывков экспедиций, военных походов. Всё было безжалостно предано огню. Ладно мы - чего нас жалеть, но эти бесценные сведения могли бы вывезти в Укронад!
   - Вот поэтому, патриотично настроенные люди, не смогли больше терпеть беспрерывное, я бы сказал тупое топтание в углу мира, унижение империи от глупостей настолько постаревшего, а теперь и больного узурпатора... решили прекратить и встать на столбовую дорогу нынешних дней... вот как-то так!
   - Согласен, но не будем забывать, что все хорошие дороги в империи, построили мы и они до сих пор считаются в Укроне лучшими. Так по какой катре будем проводить границы?
   - Я не думаю, что наш совет возразит, против вашего варианта! - Ёпаль быстро учился дипломатическим вывертам. - Поэтому верхняя граница проходит выше Ван-деи на сорок киломов у впадения в Тант речки Тантарка.
   - Мы не согласны. Ваша Ван-дея нам не нужна. Там живут люди. Мы что им будем навязывать свои порядки? Здесь паром, люди спокойно перемещаются через реку безо всяких проблем! Одно дело воткнуть пост, а другое создать государственное управление со всеми службами. Наше предложение на десять киломов ниже Ван-деи напротив впадения, то есть с того берега речки Микстура! Тем более, напротив этого впадения, находится длинный сухой лог, который заполняется водой только при таянии в горах. Сразу понятно и всё видно! Там высокий берег. Видно далеко. Отличное место для нашего поста.
   - Так дело не пойдёт. Если кто-то захочет побывать у вас, ему придётся тащиться в такую даль?
   - А за сорок киломов это не даль?
   - А паром на что? Давайте найдём устраивающие обе стороны решение.
   - Тогда честно скажите, зачем вам не нужна Ван-дея?
   - Откровенность на откровенность. Ситуация может измениться. На просторах империи от гнева Кочоя не спрятаться. В горы не забиться, да и мало кто полезет! Ван-дея это населённый пункт в другой стране и в котором мы можем создать правительство в изгнании.
   - Так и у Кочоя может измениться ситуация и, тогда он, может создать здесь правительство в изгнании. Вы, что пойдёте войной на нас или потребуете выдать его?
   - Но он может незаметно спрятаться...
   - Как и вы, но мы никого искать здесь не будем. Для нас это буферная зона, которую силовые структуры Укрона, в первую очередь военные, пересекать не могут. Кроме того, на пятьсот киломов в глубину империи вокруг наших границ не должно быть никаких войск. За пересечение той зоны каким-нибудь отрядом надо будет выплачивать контрибуцию. В любом случае, при любом исходе ваших враждующих сторон, платит только империя. Грубо говоря, пока Кочой жив, он платит в любом случае. Нам же всё равно кто из вас нарушил договор! Побеждаете вы, с этой стороны вам войска не нужны, потому что у нас их нет. Только ополчение. Да и то его надо собрать.
   - Мы, получается, можем сконцентрировать свои малые силы в одном месте, а он вынужден будет распылить свои. В этом есть резон. А на каком языке будет договор?
   - На имперском. Если вы думаете, что существует два языка, то это неправда. Хотя письменность к нам и к вам пришла из-за моря, но различия несущественны. Наши начертания звуков называются корючки, слога уже - закорючки. Возьмём написание слов. Простая пословица: порок за порог, нам не в прок! Со стороны слышится одно и тоже, но в нём, нам, нам-то всё понятно, но пишется несколько по-разному. У вас: Порок за прог, нам не в прок! А у нас - прок за порог, нам не в прк! Большинство терминов - наши. Даже обозначения камня. Камень у вас - цер. Цер - название нашей страны, хотя это обозначение любого обработанного камня. Это название нашей стране присвоили вы, а мы не стали возражать. Дикий камень у вас камень, со смягчением на конце, а у нас без - камн, хотя произносится и пишется одинаково. Потому что корючка звука "ме". Значит в этом случае "е" не пишется, но произносится. Самое смешное что вы, в рамках империи, создали для нас эти названия, которые переводятся: церуты - обтёсанные люди, а цераты - каменные лодки. Мы тоже и уже давно начали так называть их. Влияние империи, что поделать?
   - Как же вы раньше назывались?
   - В разное время - по-разному. Тогда у нас не было письменности. Первое упоминание про нас, мы так думаем и, никто на это не претендует. Ариты. Это сказано в хрониках Алегнура, но описано спустя много лет после него. Досталось первому князю от нас. Крепко досталось, поэтому он на Бурган и полез. Потом в свитках второго императора. Там Донкуны изгнали нас из междуречья Танта и Индука. Они нас называли Соклюты. Мы же выращивали там зерно со и ягоду клю.
   - Получается, по тому, что вы делали, так вас и называли!
   - Вот только никто не знает, почему нас Аритами назвали. Местность, где мы тогда находились, описана верно, но почему так нас называли, нигде объяснений не нашли!
   - Тогда вернёмся к Ван-дее! Я буду вынужден, тем более настаивать, о её принадлежности к вам, но не буду требовать устанавливать административное руководство. Пусть будет считаться что это ваша земля, но передана нам в оперативное управление, которое вы вольны прекратить в любой момент.
   - Такой вариант и нас устраивает. Тогда составляйте договор с учётом наших предложений. Других же возражений у вас нет?
   - А у вас?
   - У нас тоже нет. Катры будут считаться, а это необходимо прописать в договоре, его неотъемлемой частью. Теперь то, что вне договора. Базой хранения, формирования всех обозов вашей действующей армии, является ваш легионный лагерь на слиянии Танта и Индука. Раньше это место было портом для погрузки товаров для отправки за границу.
   - И много там?
   - Много и продовольствия, которое постоянно туда доставляют, оружия и другой амуниции и одежды.
   - Спасибо за предупреждение, но у нас не хватит сил его удержать!
   - Значит надо вывезти.
   - Куда и на чём?
   - Сюда. Другого места просто нет. Немедленно прикажите начинать строить ограждение наверху у дерева.
   - Кудыки.
   - Мне всё равно как оно называется. Возить будем на цератах. Главное обеспечить круглосуточную погрузку там и выгрузку здесь. Тогда хватит четырёх цератов. Ограждение там тоже снять и доставить сюда. Продовольствие, уже обозами, будем отправлять к нам, на прокорм оставшихся в нашем плену ваших солдат.
   - Тогда осталось обвести красными и синими красками границы и дать на катрах пояснения.
  
   - Уважаемый Совет и приглашённые граждане! - Обратилась ко всем Ролдуга. - Я, волею случая, благодаря победе в игре, хотя не стремилась к этому, оказалась властителем Цера. Я считаю, что этот термин управления страной, именно восстановленной страной Цер - устарел. Предварительно я со всеми обговорила новое, более современное название переходного периода название руководителя для нашей страны - Верховный преемник. Звучит кургузо, но зато конкретно и понятно. Прошу проголосовать. Единогласно. Теперь слово предоставляется Счетну. Он сделает отчёт о реализации всех своих проектов, проведёт анализ достижений и ошибок. Прошу вас Счетн.
   - Скажу с иронией, поэтому не обижайтесь. Я помню то время, когда Ролдуга не хотела входить в Совет. Я помню тот момент, когда она не хотела играть и помню то негодующее выражение лица, когда она выиграла у всех. А почему? - Счетн обвёл взглядом всех собравшихся. - Она сражалась, честно и сильно против собственных личных интересов. Вы все сражались. Вы достойны управлять страной, не бойтесь и не стесняйтесь этого. Теперь к докладу.
  
   Счетн перечислил все свои начатые много лет назад проекты: тоннел, постройка стены, взятие в плен армии Укрона, налаживание международных связей с другими странами, постройка флота, создание новых видов вооружений, с учётом малочисленности народа. Проанализировал ошибки, как исправляли и что ещё предстоит исправить и создать.
   - Теперь небольшие пояснения и обощения. Мы не планировали заполучить столько пленных. Рассчитывали максимум на пять тысяч. Нам просто повезло в том, что с самого начала наладили хорошую организацию, где все чётко, без проволочек, тупого ожидания указаний, выполняли то, что было надо. Замечу, что вот эти, как бы наши пять тысяч, в нашу ловушку и не угодили. Сейчас наши ребята заставляют их любоваться красивостью окружающих горных пейзажей. Давно бы попали в плен, а сейчас, уже бы шлёпали домой. Для нас это проблема. Еда у них заканчивается, дожди, холодно, воинственность их падает. Наши специально заманивают их к выходу из гор в долину Церуты и Танта, но те тупо этого не замечают. Нельзя сказать, что кружат по одному месту, но по одному району - точно. С этой точки зрения нам удобно, но самый лучший вариант если бы они свалили отсюда. Мрут ведь! Так, что делать с этими стадом, заблудших байронов, придётся решать вам, уважаемый Совет. Огромное количество ненужных пленных, вот лично меня повергло в уныние. Хорошо, что заранее у нас было заготовлено огромное количество инструмента и инвентаря. Сами знаете состояние нашей промышленности, мы не можем выпускать всё сразу и по первому требованию. Выпускаем одно, но так чтобы хватало надолго. Поэтому объём выполненных вместе с ними - пленными работ, вырос во много раз. Мы закончили тоннел в главном хребте Нарбута и, фактически получили сухопутный путь в страну Дрим, которая расположена с той стороны хребта. Но не только это. Тоннел стал не только транспортным путём, но и целым комплексом различных сооружений. Было вырублено огромное количество помещений вдоль него. В некоторых местах, даже в несколько этажей. Приток воздуха и воды осуществляется на всём протяжении его. Фактически это город. Там можно разместить не только двести, вдумайтесь двести тысяч человек, но и склады, производства, даже конюшни! Дальше. Мы давно хотели заполучить Кочоя в свои руки чтобы публично осудить и казнить за все преступления против нас. Было предпринято несколько попыток, которые закончились неудачно. Но и он перестал выходить из своей тюрьмы-дворца. Сам себе дал пожизненное заключение. Ситуация изменилась и, он сам, пришёл к нам, причём радуясь, что в своё время не добил нас. Мы отдали ему не всех, а только тех, кому работы не нашлось или у кого она закончилась. В ближайшее время отправляем следующую партию. Камня заготовлено столько... всё зависит от того, на что мы его будем использовать, но даже при огромном размахе строительства в дельте Танта, должно хватить на несколько лет. Не знаю разразится ли в Укроне война за власть, но с обеими сторонами у нас подписаны договоры. Мы, ну, по крайней мере - я, никогда не думал, что такое когда-нибудь может произойти. Теперь мы не часть империи, а отдельная страна! В связи с этим необходимо установить взаимоотношения с другими странами, на официальном, а не подпольном уровне. Это вы знаете, поскольку сами участвовали в этих процессах. Теперь на той стороне хребта осталось достроить выход в виде мощной крепости. Она как бы уже, но не совсем. Там много предстоит сделать. Просто стена, которой мы перегородили долину, сыграла свою роль. Если вы помните! Неправильно! Откуда вам помнить? Знаете! Тогда Алга обрушила естественную каменную осыпь на имперцев. После этого у них прошло желание загонять нас дальше в горы. Здесь мы создали искусственную. Наши расчёты оправдались. Осталось изнутри отделать новую стену, чтобы перекрыть утечку воды. И у нас уже будет два озера для террасного земледелия и развода рыбы. Уже построен небольшой флот. Это благодаря семейству Абсита. Расчёты его деда Гипота и бабушки Енузы только сейчас стали возможными для реализации. Они превзошли то время. Отец Летна - Катет построил сначала один церат, а теперь у нас уже четыре и два достраиваются. Причём, если первые были универсальными: река-море, то есть ещё и с вёслами для гребли в реках и прибрежных морских водах, то последние значительно крупнее и предназначены, даже для дальних походов. Дальше. Мы не можем иметь профессиональную армию. Это настолько затратно, что даже империя с трудом их содержит, не перевооружая и не модернизируя. Только благодаря этому, они, в очередной раз, не растоптали нас. Но это не значит, что армия нам не нужна. Только создавать её надо исходя из наших условий и возможностей, на других принципах и вооружении. Например: готовить стрелка из лука необходимо с детства. Хорошие луки и стрелы, очень сложны в изготовлении, эксплуатации и, от этого, дороги. Мы вырастили такое поколение стрелков, но этого недостаточно. Стрелять должны уметь все от мала до велика. Значит нам нужно такое оружие, которым может воспользоваться любой. Поэтому, исходя из наших условий мы разработали, долго исследовали, совершенствовали другое стрелковое оружие. Мы назвали его Алгалёт, потому что моя жена предложила его схему и материалы для изготовления, но почему-то прижилось искажённое название - арбалет, только из-за того, что вначале его пути из него стреляли из примитивных повозок, для упора, опирая его на борта. Теперь он многозарядный. Вместо тетивы используется пластинчатая пружина. Обучить стрельбе из него можно даже ребёнка за один день. Натягивается пружина лёгким движением руки. Пружинная сталь, и не только она - наше главное изобретение этих десятилетий. Причём усилие пружины - регулируемое. Поэтому полсотни наших стрелков остановили наступление целого батала имперцев в несколько сотен бойцов. Старались добиваться только ранений. Один раненый отвлекает от боя минимум одного целого, а здесь получилось, что три-четыре легионера старались вынести одного раненого. Хорошо себя зарекомендовали орехушки. В плотном построении врагов они не только сносили ограждения, но и создавали щель, калеча всех, кто попадался на их пути. Ведутся разработки и других военных механизмов. Наше предложение создать из военных профессионалов, что-то вроде школы подготовки командиров и солдат, а вот лошдуницу необходимо полностью составить из профессионалов. По нашим расчётам будущие войны будут высокомобильными и технически оснащёнными. Сейчас разрабатывается комплект механизмов для взятия хорошо укреплённых стен городов и крепостей. Могу подъитожить. Жизнь прожита не зря! Мы заложили определённый задел для вас, поэтому, опираясь на него, вы можете двигать, теперь могу сказать, безо всяких условностей и оговорок - страну Цер, к новым свершениям! Всё. Благодарю за столь долгое внимание.
  
   2.
   - Это что? - Эксел, всё-таки не до конца вырубил проём в камне, через который мог протиснуться Ворд, поэтому и тащил товарища как мешок, но вытащил. Ободранного, окровавленного, грязного. Ворд зажал в ладони то ли камень, то ли ещё что, поэтому Эксел и спросил.
   - Это моя хламида! - Подкинул вверх этот комок Ворд.
   - Хламида? - Усомнился Эксел. - Я что её ни разу не сворачивал?
   - Это то, что от неё осталось. Я нить скрутил.
   - Зачем?
   - Мы же голые! Так хоть листья какие-нибудь привязать или засунуть чтобы по яйцам ветки не хлестали!
   - Здесь кроме иголок и шишек ничего нет.
   - Будут. В общем нить может пригодиться. Ты себе что возьмёшь валду или клин?
   - Валда тяжелее, но короче, а клин, даже на конце не острый, зато длиннее, им удобнее, как мечом махать! Валду давай! Сейчас веток соберём и лаз прикроем. Пригодится или нет, но церуты могут тоже этот, хоть рассеянный свет увидеть. Замуруют, а вдруг нас прижмёт? Тогда вернёмся.
   Они подобрали валежник и тщательно укрыли дыру. После этого начали спускаться вниз. Следов пацанов так и не увидели. Как будто их тут и не было.
   - Мало того, что здесь холодно, так и свалиться дело не хитрое!
   - Радуйся, что мы среди деревьев! На открытом пространстве такой ветер начнётся, что враз задубеем! Хоть бы шкуру какую добыть!
   - Твои мальчишки уже внизу небось! Значит увидели что-то.
   - Да! В такую крутизну переться вверх, руки обломаешь!
   - Будем считать, что они нашли что-то подходящее и теперь ждут нас!
   - Ты-то сам веришь в это?
   - То, что ждут, да, а то что нашли - нет! Что тут можно найти? Осторожней! Ты мне чуть валдой по плечу не заехал!
   - Так двумя руками надо держаться, а она мешает!
   - В зубах неси!
   - Прикалываешь?
   - А ты, что пытался в рот засунуть? Ползи давай!
   Вот, так, покрякивая, понукая друг друга, они преодолели крутой склон. Укрываясь от ветра присели за скалой отдышаться.
  
   Армис и Стос не решились спускаться по такому склону, хотя, если держаться за мелкие ёлки, можно было попробовать. Попробовать можно было, а спуститься нельзя. Летать со скал в школе солдиков не учили. Им не хватало и роста и длины конечностей. Поэтому они, как уже опытные зрики, решили подняться повыше и выбрать более удобный маршрут. Да и забираться вверх удобнее, чем спускаться.
   Наконец поднялись настолько, что из-за вершин елей стало видно и дальше и ниже. Всё было хорошо, но мешали облака, застрявшие между скал. Но зато прямо под ними, хоть и выше облаков, на не слишком крутом склоне, по сравнению с тем что они преодолели, на всё ещё зелёной полянке виднелся дом!
   - Вон где надо спускаться! - Показал в сторону Стос. - Потом проползём вдоль и скажем Ворду и Экселу куда надо лезть.
   - Да, там удобнее!
  
   Оказалось, что там не только удобнее, а это целая тропа, которая извиваясь под не такими крутыми уклонами, спускалась вниз. Хоть и длиннее, но спуск быстрее. Они заприметили место, через которое надо будет пробираться вдоль, а не вниз по скале. Так и сделали. Им показалось что они ползут вечность, но не только Ворда с Экселем не обнаружили, но и дыры. Они уселись рядом с кучей наваленного сухого валежника.
   - Я же тебе говорил, что надо дождаться! - Укорил Армиса Стос.
   - Мы все, там бы не поместились! - Резонно возразил Армис. - Зато знаем куда идти! А отсюда что увидишь?
   - А где их искать?
   - В манде! - Ответил старой армейской шуткой Армис. - Поползли обратно! Они уже могут сидеть внизу и у печки греться!
  
   Грелись они не у печки, а растирали себя ладонями, тут Эксел ощутил на себе чей-то взгляд. Он медленно обернулся и застыл. Из тёмной щели маленький белый мевдь с любопытством смотрел на него. Эксел поудобнее перехватил валду и сделал шаг вперёд. Во она удача! И еда и кусок шкуры, который не даст замёрзнуть собственным яйцам! Раз он первый заметил, то это его добыча и его шкура.
   Эксел, чтобы не вспугнуть мальца, сделал ещё один медленный-медленный шажочек. Теперь уже можно было, не вспугнув, резко, из-за спины, тюкнуть беляша промеж глаз. Чтобы, при ударе, не зацепить валдой за камень он осмотрел её траекторию и наткнулся на ещё один взгляд, но уже не снаружи, а из глубины пещеры. Взгляд был не столько любопытным, как насмешливым.
   Эксел выронил валду и попятился, наступив на неё, валда провернулась под весом его тела и Эксел упал, толкнув Ворда.
   - Ты чего? - Ворд поднял Экселя, схватив его за предплечье.
   - Мевдь! - Тихо и со страхом прошептал ему Эксел.
   - Она с детёнышем! - Ответил Ворд, не оборачиваясь. - Они же здесь были, когда мы сюда подвалили!
   - А что ты не предупредил?
   - А ты что не заметил?
   - А что же она нас?
   - А ты свою вонь ощущаешь?
   - Нет!
   - А я вот твою вонь ощущаю и рядом с тобой стоять не хочется! Давай спускаться. Вон справа как-то так камни торчат, что если шмыгать как челнок туда и сюда, то удобнее лезть вниз.
   Эксел подобрал валду и, пятясь спиной, не спуская взгляда с медведицы, полез вслед за Вордом. Только спустившись на несколько шагов вниз и уйдя из поля зрения зверя, он выдохнул.
   - Я вспотел из-за неё или только показалось? - Спросил он Ворда, который оглядывал следующий, подходящий для спуска участок скалы.
  
   Спускались они лицом к горе, оглядываться назад было вредно или опасно. Одно дело перед лицом и под руками и ногами кусок камня, а другое - необъятное пространство, которое хоть и не захочешь обнять, но, если несколько отстраниться от камня или ослабить хватку, ветер сдует или нога скользнёт и получай быстрый миг счастья и свободы от суеты сует безжалостного сущего мира и распластываясь кровавой лепёшкой, для попадания в призрачный.
   Даже падая вниз, твоя душа стремиться вверх, ибо, материальное не является сутью божественного и контрабандой туда даже блошиный волосок не протащишь, не мечтая о чём-то более крупном.
   Люди странные существа. Верят - не верят в бога, а до самого последнего мига, пытаются схватить что-то, стибрить, чтобы что-то прихватить с собой! Глупые родственники пытаются ещё и что-то подсунуть, на всякий случай, или в гробик или в могилку, хотя все знают, что будет всё равно не так. А вдруг пригодится?
   Не зря же родители говорили, что нельзя отяжелять душу плохими поступками, а то будешь болтаться между небом и землёй как поплавок!
   Если не сандали, то ноги были бы разорваны в клочья. Это означало, что тот, кто ползать уже не может, но летать в состоянии и только так и никак более. Мох, скалы и деревья закончились.
   Теперь уже можно было, не цепляясь, спускать вниз. Сандали и до того, уже были не ахти, а тут и вообще... Ворд снял их с ног, шёл босиком и нёс в другой руке. Эксел ковылял. Снимать рваньё не посчитал нужным. Тащить глупо, развязывать - тратить время, а выкидывать жалко. По луговине было идти не столько удобнее, сколько приятнее. Видишь куда идёшь и успеваешь предпринять манёвр. Они повернули за очередную скалу и... О! Внизу, среди поднимавшегося тумана или спустившихся облаков, в небольшом просвете увидели дом. Казалось рукой подать, но идти придётся топать долго.
   - Тут байронов пасут! Я бы от парочки не отказался! - Сообщил Ворд отрывая от пятки очередную бляшку байроновского навоза.
   - Ты уверен?
   - Что тогда это такое? - С разворота кинул навоз Ворд, причём бросок для него вышел удачным, а для Эксела - нет. Попал прямо в нижнюю губу.
   Эксел языком скинул её.
   - Смотри куда кидаешь?
   - Сам смотри! Это чей навоз?
   - Запаха нет, но вкус... я же его лизнул!
   - Тогда тебе лучше знать чьё это говно! Ты заходишь со стороны двери, а я с окна!
   - Почему я с двери?
   - Так у тебя валда. Может там замок, или ещё что. Тюкни посильнее. Что нам дверь жалеть? Главное обогреться, поесть и одеться!
   - Я бы помылся, обулся...
   - Я бы тоже, а на член бантик повязал...
   - А почему бантик?
   - Значит перевязать член ты согласен? Пусть будет не бантик! Хватит мечтать топай, давай! Солнца не видно, всё в облаках, смеркается, а ты ещё ляжь и помечтай!
  
   Когда Армис и Стос подошли к домику, то поняли, что никого там нет. Камень придавливал дверь снаружи. Они отодвинули его и вошли. Что они ожидали увидеть? Домик пастуха. Даже печки нет, а перед входом из камней собрано кострище. Уголь, и пепел. Внутри топчан, на топчане старые рваные шкуры. Три котла разных размеров. Куски пастушьей плети, верёвок развешаны по стенам. Там же пила, грязное полотенце. Топор в углу. Под топчаном несколько пар стоптанной и скукоженной обуви. В дощатой крышке стола торчало шило, на шиле моток толстой нитки. Два глиняных горшка и кружка.
   - А вот поесть-то и нечего! - Сокрушённо произнёс Армис, обшарив всю избушку.
   - Если бы пастухи знали, что мы объявимся, то оставили бы! Если не поедим, так поспим. Значит Ворд и Эксел пошли другой дорогой.
   - Или Ворд через дырку не пролез!
   Ребята попадали на топчан и сразу заснули.
  
   - Слушай Ворд, а тебе не кажется странным, что когда мы первый раз увидели дом, то облака были ниже нас, а теперь выше. Идём, идём, а дома как не было, так и нет. Может мы идём не туда?
   - Вернёмся?
   - Ну уж нет, но и под кустом ночевать не хочется! Раз здесь байронов пасут, значит и улки на них пасутся.
   - Улки это серьёзно. От людей нашими железяками мы, может, и отмахаемся, а вот от улков?
   - Я тоже в этом сомневаюсь! Что будем делать?
   - Тут вроде тропа намечается. Видно, что байронов по ней гоняют. Лучше от ходьбы греться, чем лёжа дрожать!
  
   Армис резко присел на топчане.
   - Ты чего? - Сонно, не размыкая глаз, спросил Стос.
   - Так хочется есть, что спать не могу! Может травы пожевать?
   - Байрона из себя строишь?
   - Они же едят траву и ничего!
   - Воды попей. Пузо заполнишь - о еде забудешь.
   - Правильно! Только горячей воды! Живот подумает, что это суп!
   - Дрова есть, а как разжечь?
   - Разжечь не проблема. Вон сверкачи на полке, трут, растопка. Дрова под окном. Вот где воды добыть?
   - Раз дом и байроны, значит вода рядом. Ты костёр готовь, а я воду поищу!
   Стос быстро нашёл родник. Он был в нескольких шагах от дома и ограждён. Ограду поставили для того, чтобы изысканные байроны туда не лазили, а пили, как и все из русла ручья. Стос натаскал воды в чан - большой котёл. Когда вода закипела они её набрали в средний котелок, но что делать с остальной горячей водой? Горячая вода приятно растеклась по внутренностям и, действительно, голод отступил. Он посмотрел на горку пепла, скинутого с каменного ложа кострища.
   - А не помыться ли нам?
   Помылись, но и от костра, и от самого чана шло такое тепло, что хотелось разлечься рядом. Они посмотрели на свои грязные запылённые хламиды, пропитанные вонючим потом. Надевать их на чистое тело вызывало отвращение. Постирали, а тут и спать расхотелось.
  
   - Давай лежбище готовить! - Предложил Эксел Ворду.
   - Да, лучше сейчас, чем в темноте шариться! Мне кажется ветви той ёлки, выдержат нас двоих.
   - Ветки может и выдержат, а вот наши задницы иголки и кору нет. А если ты своим членом к смоле приклеишься?
   - А тут что кроме ёлок другие деревья есть?
   - А ты не филя - свалишься!
   - Лучше задницу иголками ободрать, чем улками быть сожранным!
   - Давай натаскаем травы под эту ёлку, а улки появятся, на ветки залезем. Они же сначала завоют!
   - И на ветки травы тоже! Сидеть мягче!
   - Тебе не кажется, что каким-то дымком попыхивает?
   - Кажется? Не кажется, а точно! Это ты пёрнул! Рви траву лентяй, чиньрыл тебе ванну не нальёт и спинку не погладит!
   - Если окунуться в прошлое - там был рай!
   - В дерьмо байронов не окунись. Такое впечатление, что у них тут было отхожее место. Весь перепачкался.
  
   - Пожалуй я у костра спать буду - здесь теплее.
   - Улки придут и сожрут тебя!
   - Они за стадом ушли!
   - А кой-кому забыли сказать об этом!
   - Не пугай! - Армис скинул пепел и уголь с камней, кинул туда пару шкур. - Здесь теплее. Попили - типа - поели - надо поспать!
  
   Армис, от тепла камней быстро заснул. Как бы он удивился, если бы узнал, что и пастухи, тоже тут спали. Стос пошёл в дом. Валялся, валялся на топчане, а сон так и не приходил. Он выпил ещё, но уже тёплой воды. Бесполезно. Обошёл несколько раз вокруг дома. Глупо. Присел на крыльце. Чистое ясное небо. Звёзды. Да их и не сосчитать! Вот ведь боги учудили! И охота им было потратить столько времени пятнать тёмное небо!
   - А вот почему улки, когда смотрят на звёзды, воют? - Спросил он сам себя. - Может это они небо разрисовали, а боги не заплатили им за это, вот и жалуются! Может сосчитать не могут, вот и воют с досады!
   Стос позавидовал Армису. Растянулся на тёплых камнях и дрыхнет, а ты улком тут вой! А почему бы и не повыть? Интересно, что получится? Он подкрался к кострищу, спрятался за чан и завыл. Армис не сразу среагировал. Он долго хлопал глазами, но, когда вой снова раздался и из-за чана, подпрыгнул, заскочил в дом и упал на топчан. Как только его голова коснулась шерсти шкуры - снова заснул. Стос скептически хмыкнул, пожал плечами, немного подождал и сам лёг на тёплое место. Вот тут он сразу заснул.
  
   От воя улков первым проснулся Эксел. Повертел головой, прислушался. Вой стих. Он снова растянулся на траве, но улк снова завыл. Он попытался разбудить Ворда, но тот так храпел, что улк задумался бы, стоит ли с ним связываться, но сам на ёлку залез. Поёрзал задницей по траве, что лежала на ветках, обнял ствол и снова заснул.
   Проснулся от холода и от того, что все конечности затекли. Глянул вниз, а Ворда нет! Трава разворошена, как будто кого-то тащили, а от Ворда, даже капли крови не осталось! Прохрапел приятель свою жизнь! Тут за его спиной что-то зашуршало и снова завыли! Быть того не может! Всем известно, что улки на звёзды воют! Эксел отцепился от ствола, чтобы повернуться на вой, но руки, а особенно волосы прилипли к смоле, ноги-руки затекли, еле шевелились, он потерял равновесие, закачался на ветке и упал вниз на ворох травы. Сзади раздался хохот филя.
   - Ну и удод ты Ворд! - Обиделся Эксел. - Я так расстроился, что тебя не увидел! Улки выли, а ты так храпел, что они убежали.
   - Так это ты от моего храпа на дерево залез? Ну, извини! Не знал! Но дымком всё-таки тянет и это не я пёрнул!
   - Я что ли?
   - Костёр, костёр пёрнул! Из-за скалы тянет! Что это означает?
   - Байроны, пастухи, еда!
   - Пошли быстро. Если они стадо погонят, то нас кормить не будут, а так хотя бы молока нацедят и лепёшку дадут. - Ворд, не дожидаясь, пока Эксел встанет и стряхнёт с себя траву, пошёл в сторону запаха.
   Он завернул за скалу и остановился как вкопанный. Чуть было не налетел на топор, который приготовил для удара Стос. Армис же держал в руке котелок, от которого шёл пар.
   - Ворд! - Заорал он. Армис настолько обрадовался, что заплакал. Это были слёзы радости. Стос же, от такой неожиданной встречи, выронил топор, который вонзился в землю рядом с пальцами правой ноги Ворда.
   - Суп не расплескай! - Ворд выхватил котелок у Армиса и начал пить.
   - Мне оставь! - Выскочил из-за камней и Эксел. Его волосы не только торчали в стороны, но и слиплись, скатались.
   Он выхватил котелок у Ворда и тоже начал пить горячее.
   - Это же просто вода! - После нескольких глотков оторвался Эксел от котелка.
   - А ты что думал?
   - Ты же сам орал про суп!
   - Я тогда тоже думал, что это суп!
   - Говорите где еда и за что нас бросили! - Эксел, на всякий случай, подобрал топор.
   - Мы решили, что пока ты будешь доставать Ворда через дыру, местность обследовать. Делали всё как нас учили. Забрались повыше, нашли удобное место для спуска, полезли к вам. А ни дыры ни вас не нашли! - Ответил Армис. - Наверное в расчётах ошиблись. Пришлось одним спускаться. Там домик пастуха. Еды нет вот топор, котелок и шкуры с ремнями прихватили чтобы спать на них.
   - Шкуры это хорошо! - Обрадовался Ворд. - Хоть голыми ходить не будем.
   Они привязали к себе ремнями и верёвками шкуры и стали похожи на людей.
   - Вернёмся, точно знаю, что вы чего-то нужное не взяли! - Скомандовал Эксел.
   - Иди если хочешь! - Присел на корточки Стос. - Охота нам ноги зря топтать. Мы тебя здесь подождём.
   - Как ты со мной разговариваешь, пацан?
   - Это ты на в горе начальник был, а здесь такой же, как и мы! - Поддержал Стоса Армис и посмотрел на Ворда. Этот мальчишеский бунт пришёлся Ворду по душе.
   - Там улки! - Стос не стал признаваться, что это он улка изображал.
   - Иди! - Разрешил Ворд Экселу. - Может они тебя за байрона не примут!
   - Ну уж нет! - Потрогал Эксел ушибленные места от падения с ели. - Куда идти?
   - Наверное туда! - Показал за его спину вставший Стос.
   - Мы оттуда как раз и спускались!
   - А все байроновские следы ведут туда! - Показал Армис.
  
   Ребята оказались правы. Байроны прошли здесь плотной толпой. В какую сторону шли те, понять было нельзя, но ребята-то шли от отправной точки! С этим не поспоришь. Пришлось идти обратно и подниматься выше. Потом байроновская дорога достигла седловины между двумя горками и пошла вниз. Беглецы приободрились. Навоз байронов оказался лучшим указателем в этих горах.
   Байроновый путь был извилист, но напоминал дорогу пусть и байронов. Есть хотелось всё сильнее, а вода закончилась. Даже лужи по пути не встречалось. Тут они выбрались на поляну с земляным укрытием, разломанной дверью и столбиками, вбитыми за этой землянкой. Понятно, что если столбики служили ориентиром не для людей, то значит только для байронов.
   Около распахнутой двери Ворд заметил старые, с обрезанными голенищами, сапоги. Он подбежал, вытряхнул их и нахлобучил на ноги. Свои обрывки сандалий он водрузил на их место.
   - А почему ты их себе захватил? - Обиделся Эксел.
   - Потому что я иду босиком. Если ты был босиком, я тебе отдал, но босиком я!
   - Да я в них иду как...
   - Тебе-то привычно быть как... - Пошутил Ворд. - Что ты шумишь? Загляни! Может что полезное найдёшь?
  
   Дорсет разыскал в густых кустах телегу с Седором.
   - Сбежал праведник? Думаешь весь общак тебе достанется?
   - Кто бы чего говорил? Легко ограбим... по-братски поделим... выкуп за старикана... девку тебе... ну и где, хотя бы, девка твоя? Скрываешь от побратимов, так ты нас называл?
   - Кто же знал, что у неё такая охрана злая?
   - Это ты называешь злая? Ребят надвое разрубали, а стрелы насквозь протыкали сквозь кольчуги! Всё схвачено, да? Тебе половина и остальным половина? Иди, собирай Дорсет свои разрубленные половинки, а меня уволь!
   - В смысле уволь?
   - Да, ты прав. Ты меня не нанимал! Так что тебе и не увольнять меня. Если увольнять, то расчёт нужен за мои услуги. Навскидку, без накруток, по минималке и то пара малых императоров.
   - А в общаке сколько?
   - Шестнадцать груссу и шестьдесят два птушка! Значит ты мне ещё должен! Лошдун у тебя не элитный на одну малую не тянет, да и то он не твой, а парня с гор.
   - Ты слова не попутал? Я тебе ещё и должен?
   - Не только мне, а всем и живым и мёртвым. Хотел сорвать большой куш, а получил большой шиш! Нас как капсту в шти порубали!
   - Да я!
   - Да ты? Ты торчок! Причём сопливый. Послужи сначала, а потом угрожай!
   Седор толкнул его ногой, тот, от неожиданности, завалился в кусты, а Седор стал выводить лошдуна с телегой на луг.
   - Бл...я... - Дорсет выхватил меч и, и задрав его повыше, кусты всё-таки кругом, цепляться будет, ринулся на Седора, тот не обернулся.
   - Я? Да я, а ты нет! - Дорсет не учел, что рука Седора, которая находилась в телеге, держала древко копья. Дорсет и получил его пятой прямо в солнечное сплетение. Дыхание остановилось, меч, падая, стукнул по спине Седора. Теперь он оглянулся. Хмыкнул, оставшись довольный результатом, меч Дорсета закинул в телегу. Выехал на луг и остановился. А теперь-то куда? Куда беглому солдату податься, если он ничего делать не умеет, даже воевать! Вдали, за деревьями скрывался обоз, на который они напали. Седор развернулся и поехал в обратную сторону. Может с останков что-то собрать. Шлемы, там, одежду, обувь.
   Седор напрасно потерял время. Даже примитивные луки горцев забрали. А окровавленная, порванная одежда самому не нужна. Подумают, что он убил бывших её владельцев. По империи тоже долго не поездишь - документы нужны. Может найти местных фермеров, да и осесть у них?
  
   3.
   Соклот всё ещё энергично раздавал указания, но по глазам окружающих видел, что ни одному его слову уже не верят. Все настолько их вяло выполняли, словно их через коленку переломили. Еда закончилась. Начали есть тягловых животных. То, что мулы тащили на себе - пришлось бросать.
   В батале ветеранов еда была, мулов не ели. Комбатал Дрызг все приглашения на совещания игнорировал. Кривой Горген, хоть и появлялся, но молчал. Соклоту докладывали, что те питаются из своих запасов и с остальными не делятся, но приказывать или просить было опасно. У Горгена тоже была еда, но мулов уже начали есть. При том, что на одном из совещаний Горген брякнул очевидную ересь, что мол, церуты не заманивают их в горы, а наоборот, показывают где можно выбраться из этой ловушки. Он был обруган и, с тех пор, молчал.
   Соклот уже перестал всех убеждать в том, что церуты не громят их потому, что силы церутские ничтожны, как воины они слабаки и специально уводят их войско от богатой столицы Цера, где полно не только еды, но и всяких ценностей.
   О женщинах, Соклот никогда не говорил, потому что они в его жизни никогда не присутствовали, а значит ценности не имели и остальным о них напоминать не имело смысла. Сейчас и золотом не стоило, хотя бы в мечтах, манить на свершения, когда есть нечего. А эти дожди? Никому не хотелось уходить от костров. Дисциплина падала на его глазах. Лишний раз из шатра выходить не хотелось, но и костёр в нём не разведёшь. Дежурные ещё притаскивали ему жаровню с углями, но так неохотно. Если не напомнишь, вообще забудут. И не холодно, но из-за влажности мёрзнешь. Соклот поёжился. В этот момент и вошёл дежурный по легиону Резок.
  
   Резок был ртумистром в батале Горгена. Если раньше дежурство в его самоназванном легионе несли по батально, то теперь с фактическим обособлением батала ветеранов, начали по ртутно. По отношению к Соклоту Резок был ещё то хамло. Горген знал это и всегда назначал его дежурным. Раз Резок не возражал, значит ему это нравилось. Ртумистр безо всякого предупреждения откинул полог и вошёл. Не приветствовал, как принято в армии, а стряхнул свой плащ, покрытый капельками дождя, на катру, лежащую на столе. Её лежание на нём сигнализировало о том, что командир неприступно, непрерывно думает... думает... думает... о чём думает, Соклот так и не сформулировал, но думал.
   - Не знаю стоит ли докладывать, но батал Дрызга уходит. Они хотят сдаться церутам, чем в рваных сандалях скользить по мокрым камням.
   - Ты откуда знаешь? Сам видел? - Соклот встал, но не кричал как раньше, потому что крик, почему-то неожиданно срывался на визг.
   - Дрызг просил передать!
   - Вот оно как? Ковры ему под ноги! Только где он их найдёт? В единстве вся сила!
   - Да мне-то что объяснять?
   - Хотя бы мулов оставит!
   - Они даже дрова погрузили, чтобы лишний раз не рубить!
   - Изменники и предатели! Придоры в конце концов, хотя это и не так! Путны!
   - Это ещё не всё! Горген со своим баталом тоже решил свалить.
   - И Горген?
   - Он не предупреждал. Предоставил всем выбор.
   - А ты настучал на собственного командира? - Презрительно сплюнул Соклот вниз, но попал на свой грязный сапог.
   - Я не настучал, а предупреждаю, я же всё-таки дежурный по вашему легиону! - Слово "вашему" Резок выделил особо. - Что бы зря не напрягались, когда орать будете, зовя дежурного.
   - Вот оно как?
   - А что тут такого? Я вот всех спас от нападения ёбакул, отдельный поход, между прочим в ваших поисках, через пустыню совершил, а вы меня даже птушком не наградили. На хер кому вы такой нужен!
   - Ты кого на хер послал?
   - Ты ещё и неграмотный ваше благородие или как там вас у нас кличут! Хер - это косой крест, на котором в самые древние времена распяли святого покровителя всех солдат блаженного легионера Хули-я-на, когда он отказался идти в бой, потому что не выспался. Его за это и распяли, потому что, когда все сражались - он дрых. А вы настолько ничего не сделали, что даже и распятия не достойны.
   - Что ты хочешь?
   - Наград за прошлое и за будущее!
   - Какое у тебя будущее если ты уходишь?
   - Это Горген уходит, а я могу остаться! Не все хотят идти с ним. Ладно к церутам в плен, а если к имперцам?
   - Имперцы наши союзники!
   - А если что-то изменилось, изменились, просто измена?
   - И много вас решило остаться?
   - Сотни две наберётся.
   - Будешь у них ртумистр!
   - Я и так ртумистр!
   - Правильно думаешь. Раз мы легион, неважно Горген командует баталом или кто другой, сколько вас в батале?
   - Сотни две остаётся.
   - Назначаю тебя комбаталом первого батала!
   - Тогда приказ. Это список тех, кто будет ртумистр. В этом случае мы не дадим забрать им всё!
   - Завтра!
   - Сейчас!
   - У меня писаря нет!
   - А у меня есть!
   - Мне отдашь!
   - Тогда ему надо звание присвоить!
   - Сержан!
   - Прапорн!
   - Веди!
   Резок ввёл щуплого, часто моргающего солдата. На остроконечный шлем того был надет распоротый мешок. Он свисал за спину.
   - Хорошо придумано! - Соклот не знал, что сказать, поэтому и похвалил такой импровизированный плащ. - А какой почерк?
   - Хороший у него почерк! - Ответил вместо него Резок. - Набул был писарем у Гофра. Подделал несколько накладных, получил небольшой гешефт, его разоблачили, он сбежал к нам. Ваш брат его знает.
   - Что надо написать?
   Великая империя Укрон..., это Набул знает. Дальше про войско империи, возглавляемое маршалом Сортом и посланное местоблюстителем императора Кочоем, легион Соклота, награждённого крыльями к шлему. Дальше присвоения всем должностей и званий. Подпись, печать.
   - Да я брату и так скажу.
   - До вашего брата добраться надо, а это как охранные грамоты на дорогах империи. Это всё честно, без вранья.
   - Вот такого командира мне и не хватало. Пойдёшь в мои замы?
   - Не сейчас, а то Горген уйдёт и всё с собою заберёт! Вы уже постарайтесь бумаги побыстрее написать!
  
   - Вилис? - Заглянул в лечебную пещеру незнакомый церут.
   - Не Вилис, а Фелис. - Поправил его Гогис.
   - Извиняюсь! - Ответил церут, чем удивил и Фелиса и Гогиса. - С вами хотят переговорить.
   Он посторонился. В пещеру вошёл старый, но высокий и статный мужчина. Он присел напротив, на топчан Гогиса. Посмотрел на сержана.
   - Можете при нём! - Сообщил Фелис. - Он мой земляк и почти что родственник.
   - В смысле?
   - Моя соседка вышла замуж за брата жены владельца лавки в их селении.
   - Меня зовут Счетн. Мы достаточно долго следим за вашей карьерой. Иногда даже помогали. Помните вы на манёврах утеряли повозку с вещами вашего рту?
   - Мы её потом нашли, правда не все вещи, но тогда бы меня...
   - А если бы зашли в кусты у того грачена, где нашли повозку, то обнаружили бы того, кто всё это украл.
   - Так это Барбарс украл? Я подозревал его, он же был возницей, но пропал. А что с ним?
   - Дожидался вас, но не дождался, раз вы с ним не встретились. Так и умер бедняга связанным. Или вот когда ваша разъярённая жена ворвалась к вашей подруге Люмиле. Вы успели спрыгнуть в возок с сеном.
   - Это ни о чём не говорит.
   - Да. Ни о чём, но характеризует. Когда вы командовали баталом во втором легионе.
   - Можете не продолжать. Я считал это чудом. Значит вы следили за мной?
   - Не только за вами. Мы искали умных, сообразительных и честных командиров, которые не упираются в старые навязанные и тупые схемы прошлого, но и без раздумья, проверки, не кидаются в объятья нового.
   - Я такой?
   - Последний бой это доказал! Если бы не наши орехоны, вы бы прорвались. Передвижной забор на мулах - великолепная идея.
   - Так мне ничего другого не оставалось!
   - У нас предложение. Мы хотим создать свою военную школу. Нам нужны не только опытные и умные командиры, но и умеющие объяснить что, как, почему, зачем? Мы хотим предложить вам. Дети выросли, в вас не нуждаются. Битва с третьей женой вами проиграна. В Цере тоже есть недостатки. У нас нет денег, пайки, вещи можно получить на заказ, жильё казённое. Вы можете попробовать реализовать то, что предлагали долгие годы!
   - Что, это до сих пор актуально?
   - Не всё. Некоторые ваши суждения и предложения сырые, не опираются ни на ваш, ни на чужой опыт. Мы хотели вас направить в другие страны чтобы и мы, через вас, могли бы понять военное строительство в области организации, тактики и стратегии, вооружений.
   - Да кто же мне...
   - В Укроне фактический переворот, хотя это не афишируется. Объявлено что Кочой заболел и вот-вот...
   - Он старый и все...
   - Недавно он был здесь. Очень неплохо выглядит. Я разговаривал с ним, вот как с вами. Мы ему отдали весь штаб и несколько тысяч его солдат.
   - Сорт тоже был в плену?
   - Нет. Не успел.
   - Вы всю нашу армию взяли в плен?
   - Не всю. Батал Колбока не взяли. Легион вашего Соклота.
   - Но вы же...
   - Но армия нам нужна, но не как в Укроне!
   - Нам надо подумать, да Гогис?
   - Мы разрешим навещать вас некоторым вашим друзьям.
   - Кому? Никого я в друзьях не числю.
   - А Дрызг?
   - Вы тоже за ним следили?
   - И за ним и другими.
   - Значит мы с Гогисом здесь не останемся?
   - Предоставляем отпуск на некоторое время.
   - Если мы не вернёмся?
   - Тогда это ваши проблемы, а не наши! Хирмаги говорят, что дней через десять вы вполне встанете на ноги.
   - Тогда и ответ будет!
   - Хорошо.
  
   - Сын! - Обнял Счетн Дратана. - Наконец-то мы можем поговорить не спеша, свободно, обсудить наши общие и личные дела. Я так раз что ты вернулся!
   - Помни, что я вернулся пленным.
   - Главное целым и невредимым. Сколько всего наших в ваших лошдунных отрядах? Насколько я помню в ваших десяти остриях примерно тысяча воинов, но конных только больше половины. В плен попало только триста два.
   - Наших сорок семь. Из них главы и хозяева острий князер Понт Керал семнадцатый, его вечный соперник, хотя врагами их назвать и нельзя, но... герцогер Олл Красный. Остальные: просто понты как я, подпонты, конюхи.
   - А сколько осталось, или пробилось обратно к войску Сорта?
   - Там больше. Только в пехоте прикрытия, обеспечения сто семнадцать и верховых пятьдесят один.
   - Сам понимаешь мы не можем оставить армию империи без присмотра. Мы все выражаем тебе особую благодарность, что ты погнался за кро, или кто там был и смог обнаружить нашу засаду.
   - А что мне оставалось делать? Многие наши, даже находясь в одном острие, не знают друг о друге! Да и к поискам все у нас относятся с пренебрежением. Не царское мол это дело шнырять и выискивать врагов под кустами! И вы никому не могли дать сведения где засада. Я-то искал её исходя из нашей тактики и стратегии, намеченной до похода армии. Как оказалось, не там. Так что мне повезло, что я наткнулся на неё.
   - На пустом месте чуть не спотыкнулись. Вот что значит отсутствие устойчивой и регулярной связи с вами. Мы не знали где вы, хотя и следили, а вы не знали куда надо направлять поиски. Вроде чего уж проще подать сигнал, ан - нет! Надо над этим думать.
   - Ты прав, отец. Систему секретного и быстрого оповещения необходимо создать. Глубями мы не можем пользоваться, потому что это имперская прерогатива. Для их использования нужно разрешение и сами глуби. Но их надо возить с собой! Изума этого добилась, потому что у неё была структура. Но всё равно. Одно дело в стационарных условиях мирного времени, другое - при перемещении, марше, нахождении в ограниченном пространстве лагеря.
   - Я хотел бы чтобы ты помог создать нам лошдунницу двух типов: тяжёлую и лёгкую. С лёгкой справился твой сын Крнад.
   - Я не понимаю, чему ты удивляешься? Твоему внуку четверть века! Тем более он охранял твою дочь, мою сестру и свою тётю! Я его, как и его друзей, к этому готовил с детства. Изума сказала мне, что Кочой аж подпрыгнул, когда увидел, что четверо с луками, десяток нападавших на скаку уложили, а шестеро остальных пополам разрубили тех, кого не подстрелили. Отличная демонстрация силы всесильному хозяину Укрона! Она так и не смогла мне объяснить, зачем вы его отпустили!
   - Ситуация изменилась. Кочоя решили незаметно для всех, но кому надо понятно, отодвинуть от власти. Казни мы его, у тех, кто его поддерживает, не стало бы повода противится новым узурпаторам. Весь Укрон сплотился бы против нас. В первую очередь армия, которая сейчас за Кочоя. Несмотря на её беспомощное состояние, беспомощное в смысле ей самой надо помощь оказывать, но против нас и такой, даже небольшой части, её достаточно. В этом и был наш замысел, обрушить имперскую армию ещё сильнее, но не добить окончательно. Иначе новые люди будут шить новую армию, по другим лекалам, а это для нас гораздо хуже, потому что не привычнее и не знакомее. Мы рассчитывали, что с его казнью нами, там начнётся борьба за власть. Этого не случилось. Значит дело не в самом Кочое, а в той структуре, что он создал. Сейчас наша задача состоит в том, чтобы он погубил, то, что породил - эту систему.
   - А не кажется ли тебе папа, что не ты, а он провёл тебя?
   - Пойти на такие жертвы среди солдат?
   - Для него это просто мусор, уже использованное средство. Ну потеряет он несколько десятков тысяч ненужных и ленивых солдат! Для огромной империи - это тьфу! Это ты не можешь пойти, даже на мелкие, а он может, если это ему поможет! Он же не дурак! Если ему и не докладывают всё что надо, но сам он может разглядеть? Он, как правитель страны очень экономно поступает. Зачем гоняться за каждым недовольным? Есть официально не признанная, но неофициально признанная оппозиция! Вот все туда и бегут, а он их периодически и оптом чистит. Вокруг него наросла административная короста. Как поступал тринадцатый император?
   - Кто он?
   - Ты не знаешь?
   - Не знаю.
   - И я не знаю, как его зовут, помню, что только тринадцатый. Он позволял своему окружению, не скажу бесчинствовать или устраивать полный беспредел. Он терпеливо ждал. Народ изнывал и, когда... до восстания оставался один миг, он его возглавлял. Все его лучшие друзья, и прочие ох, какие важные люди: наместники, надзиратели, цензоры, легаты, блюстители, жрецы, судьи, командиры, блиставшие важностью и роскошью, отправлялись вместе с семьями в каменоломни. Всё имущество изымалось в пользу государства. Закрепощённые ими люди - освобождались. Казна пополнялась. Тягло на народ уменьшалось, все на него молились! Кочой тоже такой коростой пророс. Давит она на него, но как их выявишь, кто за, а кто против тебя? Сейчас всё ясно. Этим пленом он встряхнул и армию и страну. Он вынужден обменять часть страны на своих пленных! Никто не вспомнит, что он их и послал к нам в плен! Как он только устроится на своём месте, он снова направит армию отбивать подаренное нам! И он и мы прекрасно понимаем, что с его стороны это подарок! Мы эти неухоженные территории разовьём, вложимся, а он потом их отберёт обратно.
   - Вот и из-за этого мы на них ничего, по крайней мере, пока, делать не будем. Буферная зона - не более. Что ж! Всегда полезно посмотреть на любое явление и с другой стороны. Хуже не будет. Мы, так как ты, глубоко не копали. Смотрели однобоко, но пришли к таким же выводам. Нам нужно время. Мы готовы к совершению очередного рывка. У Кочоя есть армия, но нет страны. У Злотува, есть страна, пусть не вся, но нет армии. Злотув считает, да и не только, что он внебрачный сын, как и другие отпрыски Кочоя, а брачных детей у Кочоя не было, потому что он ни на ком не женился. И это оказалось заблуждением для самого Кочоя. Изума сообщила, исследовала его семя. Обманула. Как эту слизь можно исследовать? Это, мол, связано с перегревом его яичек в молодости. А он повелся, что у него вообще никогда не могло и не может быть детей. Теперь он считает, что его водили за нос все эти родственники девушек и дам, которых он поимел. Представляешь его ярость?
   - Или наоборот, она ему руки развязала! Зачем она ему рассказала?
   - Как она сообщила, чтобы он не тешил себя надеждой и не захотел её освободить!
   - Откуда освободить?
   - Из каменоломни. Ты же знаешь, что там необходимо отработать двадцать дней в году! Но он-то этого не знал! Он посчитал что мы всех, кто прибыл с ним, отправили туда. Кочой и предположить не мог, что она церутка.
   - А мне когда в каменоломни?
   - А тебе некогда. Есть такой городишко на берегах Танта - Ван-дея. Туда будут выводится все материально-технические запасы армии Укрона, которые сейчас находятся в лагере на слиянии Танта и Индука. Что там скопилось за полсотни лет никто не знает. Может всё растащили, хотя в ведомостях числятся. По всей империи уже знают, что Кочой освободитель армии. Только все освобождённые голодные и раздетые. Если они всё это захватят, то новое правительство падёт. Там оружия и амуниции тысяч на пятьдесят воинов. Наша задача не только всё вывезти по максимуму, но разобрать строения, даже колья из ограды и снести сам лагерь. С новой властью это согласовано. Они пришлют в гарнизон требование перейти на их сторону и передать все запасы им, но те подчиняются только Лую. Тогда и появляетесь вы посланцы Луя и Кочоя со всеми документами и печатями.
   - Так это же сколько транспорта понадобится, времени? А переправа? Через Индук в Тантар обозы гнать? Там же ближний мост ого-го где!
   - Не надо никого гнать. Будет четыре парусно-гребных церата. К каждому ещё по барже и по плоту из кольев ограды и стен, крыш складов. Главное организовать беспрерывную погрузку.
   - Так они же сразу поймут, что эти цераты - церутские.
   - Это не надо скрывать! У нас мир с Кочоем. Вот тебе пачка их казначейских расписок. Не жалей. Ещё наделаем. А это приказы, указы, инструкции. Бери сына и его людей. Один церат пройдёт от слияния Кукушты с Тантом. Между Кукуштой и Церутой прокопан тайный канал, там за скалой, где вы прыгали с лошдунами в залив Церуты. К утру туда доберётесь. Снаряжение полное, экипировка укронская. Ты же был в этом лагере, когда к дельте шли?
   - Да. Меня там не только видели, но и кое-кто знает.
   - Вот этим и воспользуйся. Никому другому, я эту миссию доверить не могу. Я не могу рисковать теми, в ком не уверен.
   - Спасибо за доверие. Опасности - моя стезя.
  
   Укрон молчал, переваривая происходящее. Низам всё равно было, кто там наверху, они даже знать не стремились. Удалось срубить пару птушков не напрягаясь - уже радость. Неопределённость заставляла будоражить нервы госслужащих и тех, кто был как-то привязан к бюджету или работал в крупных структурах, опять-таки связанных с государством тем или иным способом. Не дай боги, чтобы начались преобразования! Это же сколько бесполезных, никчёмных людей останутся без корки хлеба? А с учётом их семей? Насчёт корки хлеба, конечно, преувеличено. На эту корку можно столько навалить вкусностей, что не только в рот не влезут, но и в жопе не поместятся, если и ей пытаться жрать!
   Новая власть была плоть от плоти старая и ничего, хотя бы на данном отрезке времени, изменять не хотела. Она хотела одного: чтобы не изменили ей! А тут ещё и Кочой воскрес! Оказалось, что почти вся армия в плену у церутов, он каким-то образом, если не волшебным, то божественным, перенёсся к ним, освободил армию из плена и, теперь, скорым маршем двигается к Укрону.
   Кочой не мог сдвинуться с места. Подваливали новые тысячи освобождённых. Он их не мог оставить на попечение армейского командования. В каких бы блестящих доспехах командиры не появлялись, в проигрыше всегда были виноваты они. Личная храбрость - это хорошо, но глупо, кто командовать будет, если ещё будет кем командовать? Пока Кочой с войсками, то и маршалов слушают, а уйдёт? Какие-нибудь легионеры найдут в штях червей и понеслась весть о том, что их хотят отравить! Мало им плена, холода, голода, тяжелой работы, хотя к работе им не привыкать. Строительство дорог легионами, обходилось гораздо дешевле чем создание дорог церутами. Зато поддержание их в порядке обходилось дороже. Сплошные ремонты, переделки, зато легионеры заняты. Давать им деньги за то, что в лагере играют в легионду? Пусть за дорогами и мостами следят! Церуты, хоть и скупо, но делились продовольствием с возвращаемыми солдатами.
  
   Лагерь у слияния Танта и Индука, хоть и считался транзитным с определённым запасом продовольствия и вооружений, но, так же был огромным, самым большим военным складом империи. Поэтому на его обслуживании находился не один батал, а два. Не только охраны, но и прочих пособников типа погрузить, разгрузить, переместить, починить.
   Самим же имуществом занималось отдельное рту главного штаба. Всем гарнизоном командовал временный легиондор Баендер. Его замом был временный комбатал штабного рту Альхен. Сами их звания подтверждали важность должностей. Ведь все знали, что нет более постоянного, чем временное. Привилегии были те же, что и у обычных командиров.
  
   Они проводили совещание. Кроме них там присутствовали и комбаталы обеспечения Паник и Балаг.
   Только что отряд спецпочты доставил распоряжение Совета при местоблюстителе престола, подписанное подмаршалом Злотувом и составленное их непосредственным начальником недомаршалом Грачендубом - главного по мобилизации и обеспечения людским и лошдунным составом, продовольствием, вооружением армии в главном штабе.
   В нём чётко прописывались все действия по недопущению получения со складов чего-либо голодным и раздетым солдатам армии маршала Сорта. Это распоряжение укладывалось в уложение по обращению с бывшими пленными номер сто сорок четыре дробь двенадцать и требовало отдельного утверждённого решения по ним. Размещение на территории лагеря кого либо, было тоже строжайше запрещено. Бывшие пленные могли быть завербованы врагом и захватив оружие на складах, могли выступить против страны и империи. Оно не противоречило, в целом, распоряжению командарма Луя, но в деталях, было более точным и полным.
   Вытаскиванием жребия или подбрасыванием монетки, не определить, чьё указание надо будет выполнять, особенно если у ворот лагеря будут стоять и Луй и Кочой-освободитель. Кто там победит ещё неизвестно, а отвечать им - простым служителям тыла армии.
   - Что молчите? - Рявкнул Баендер, глядя на них. - Отмолчаться не удастся! Повесят всех прямо над входными воротами!
   - А может...
   - Не может Альхен! Ты завскладами и что там творится я не знаю и знать не хочу. Мы только охраняем.
   - У меня же отпуск!
   - Мы, согласно указания командарма Луя, на осадном положении! Или забыл?
   - Да недосдача у него! - Выводя пальцем зигзаги на пыльном столе сказал Балаг.
   - Он спрячется, а свалит на нас. Мол мы всё спёрли, пока его не было! - Поддержал его Паник. - Он нам даже гся не дал!
   - А кто вам самги наливал, когда башка трещала?
   - Ой-ё-ёй! Много ты налил-то?
   - Хватит ссориться крохоборы! Он без нашего участия, ничего вывезти не смог бы! - Баендер решил остановить препирательство.
   Понятно, что на утруску, усушку, мшей, разбитое и безнадёжно сломанное списывали уже утраченное, но Паника и Балага к этому не привлекали. Без них нахлебников хватало. И это без учёта того, что тырили завсклады - штабные прапорны! Если делиться ещё и с охраной, склады станут пустыми. Паник и Балаг наживались именно на неучтённом вывозе, но считали, что им мало перепадает!
   Тут и раздался за воротами зов дежурного горниста, который вызывал начальника караула.
   - Что там? - Посмотрел на Паника Баендер.
   Эту десятидневку нёс дежурство по охране лагеря его батал. Паник вышел на балкон. Под слегка моросящий дождь выходить не хотелось, но привычка к подчинению, вытолкала его на балкон.
   - Всадники! - Начал он комментировать оттуда. - По форме понты, а не гонцы. Ого! Начкару по еблу сапогом закатали!
   - Как это? - Не понял Балаг.
   - Кто это? - Спросил Баендер.
   - Ворота распахнули сюда скачут!
   - Паник, ты не на скачках! Не комментируй, а подкрепление вызывай!
   - Какой вызывай? Они у крыльца!
   В комнату совещаний, пятясь спиной и держа перо как кинжал впереди себя, ввалился штабной писарь-секретарь.
   - Без раз... - Только и успел это пробормотать бедолага, как получил железной перчаткой в лоб. Он рухнул к ногам Баендера и сразу там замер. Удар был не сильным, но писарь решил не быть щитом начальства.
   - Кто тут? - Перешагнул через писаря, сверкая латами и шевелящимися цветными лентами понта, спросил вошедший.
   - Ну я! - Оскорблённо ответил Баендер. Никто, никогда не позволял такого отношения к тыловым службам.
   - На! -Понт вытянул из перчатки круглую тубу для посланий. - Читать умеешь?
   - А что там? - Неосторожно спросил Альхен.
   - Смерть твоя! - Удар перчаткой пришёлся прямо в глаз Альхена. - Я с тобой говорю?
   Баендер поспешил вытащить бумагу, развернул и начал читать. По мере читки его лицо то краснело, то бледнело.
   - Ну это... - Как-то растерянно начал отвечать он.
   - Выгляни в окошко, дам тебе верёшку!
   Эти угрозы Баендера не испугали, он и не таких видел, но к окну подошёл. Если с балкона было видно снаружи за воротами, то из окна только внутри. Трое конных стояли хвостами лошдунов к воротам и контролировали ситуацию в лагере. Один, привстав на седле, прикручивал к перекладине внутренних ворот, которые никогда не закрывались, верёвочную петлю.
   - За что? - Повернувшись спросил временный легиондор.
   - За измену! - Ткнул железным пальцем понт в Распоряжение нового Совета.
   - Нам это гонец доставил! Мы же не в курсе, что там и как! - Сразу сменил тон Баендер. - Вот и обсуждали!
   - Что там обсуждать, когда тысячи наших ребят голодают и замерзают? Вам что недостаточно подписей Луя и Кочоя-освободителя и имперской печати?
   - Может перекусите?
   - Позже! Сюда валит толпа народа, поднятая этим Советом, чтобы захватить оружие, амуницию и продовольствие, чтобы погубить армию, которой и так досталось!
   - Так и вы были в плену? - Осторожно спросил Альхен.
   - И я! Ничего там хорошего нет! Слава Кочою-освободителю!
   - Слава Кочою-освободителю! - Поддержали клич Понта и остальные командиры.
   - Пошли смотреть, что тут есть! - Понт быстро вышел из комнаты, за ним остальные. Оказывается, их было больше, чем они увидели. В коридоре у выхода стояли двое подпонтов. У крыльца ещё четверо. Один из них держал за узду лошдуна без всадника. Все лошдуны были не простые - тоже в броне.
   - По-моему я его здесь видел. - Прошептал на ухо Баендеру Паник. - Это понт Кусокр.
   - Барнет Кусокр! - Оказывается Понт услышал шёпот Паника. - Ещё раз такое неуважение проявишь, я тебе лицо на жопу натяну!
   После этой фразы Паник постарался отстать от их группы. Всё-таки его батал эту декаду дежурный и кто-то должен быть у ворот. Мало ли кто туда ещё прискачет. Он вернулся и захотел войти в штаб, но подпонт державший узду, запрещающе покачал головой. Паник посмотрел на перекладину ворот там уже свисало пять петель. А кто же пятый?
  
   Группа командиров остановилась у первого склада. За ними, как и положено, шло два деса охраны. Прапорн-кладовщик подскочил к воротам и распахнул их. В углу сиротливо стояли пыльные: шкаф, стол и стул. Всё остальное пространство было заполнено щитами. Понт подошёл и взяв один, стряхнул пыль, надел на руку. Помахал ей. Потрогал снаружи кожу и дерево внутри. Отставил в сторону. Взял следующий, осмотр тоже удовлетворил его. Тогда он взял стремянку приставил её к стеллажам и залез на самый верх. Пока он лез туда, пыль водопадом сыпалась вниз, на головы пришедших. Прапорн побледнел, огляделся, но понял, что здесь уже все не его друзья. Понт спустился с щитами. Эти щиты носили условное название. Они были без кожи. Дерево было проедено дермурами. Понт подошёл к группе и сжал доску своей железной перчаткой. Доска рассыпалась в прах.
   Барнет Кусокр сначала посмотрел на Баендера и перевёл взгляд на Альхена. Разбирается подлец, кто здесь есть кто!
   Альхен встрепенулся так, словно у него были крылья за спиной.
   - Негодяй! Как ты мог! Где кожа на щитах? Куда ушло масло для смазывания дерева?
   - Плохо следишь дорогой! - Понт так похлопал по груди Альхена, что у того перехватило дыхание. - Хорошие щиты вынести, увязать в пачки, приготовить к погрузке. Этого! - Кивнул он на прапорна. - Повесить на воротах.
   Двое караульных потащили повисшего на их руках прапорна к воротам.
   Понт, а за ним и остальные, пошёл к следующему складу. Там были шлемы. Они как хмель высели гроздьями на шестах. Первый ряд шестов блестел шлемами. Во втором ряду шлемы были покрыты пылью, в третьем из под пыли, скромно проглядывала ржавчина. Понт оглядел прапорна с ног до головы и кивнул. Тот быстро кинулся к стоявшему напротив рту и начал организовывать вынос и складирование шлемов прямо на мокрую землю. Хорошо, что дождь прекратился.
   Больше никого вешать не пришлось. На складе копий хранились только наконечники. В это время к старому, но не разбитому причалу пристал первый церат. Ему пришлось маневрировать чтобы и баржа, хоть частично, уместилась рядом.
   Понт ходил между рту и раздавал приказы. Одни бросились грузить церат, другие баржу, третьи начали выкапывать колья и вязать плот.
   - И как он не боится ходить здесь один? - Изумился такой наглости Альхен в ухо Балага.
   - Дура! Смотри по сторонам! - Ответил и сразу отошёл тот. Альхен оглянулся. У всех вышек вдоль ограды расположились конные и в руках у них были нехилые, хоть и запрещённые луки со стрелами. Это означало, что война уже не за оградой, а гораздо ближе - внутри неё.
  
   Предстояло проверять ещё палатки, шатры, амуницию, продовольствие. Вот там, на всех прапорнов могло верёвок и не хватить, а заодно могли, как командира, вздёрнуть и Альхена. Тот тоже понял почему Балаг отошёл от него и смущённо улыбнулся.
   - Так что теперь церуты с нами? - Спросил Балаг Баендера. - Что там написано?
   - Вот то и написано. Поэтому они из плена наших солдат и отпустили. Теперь у нас мир, дружба, помощь. Мой отец в гробу бы перевернулся, когда бы узнал, что церуты теперь наши союзники. Он их тогда давил - не передавил!
   - Вот что власть, животворящая, делает! - Согласился с ним Балаг. - Ну вывезем мы всё, сравняем, сожжём, а дальше?
   - Дальше мы поднимаемся вверх по Индуку и на тех трёх мостах усиливаем охрану с обеих сторон.
   - Я так и не понял за кого мы?
   - В первую очередь - за себя! Ты как хочешь, а я буду выполнять приказы с обеих сторон, а то на виселице я могу оказаться рядом с прапорном. Потом никто не будет разбираться за что тебя повесили!
   - Почему меня? Ты же о себе говорил?
   - Ты не тупой Балаг! Ты просто долго думаешь! Если бы прапорн крикнул "Да здравствует Кочой-освободитель!" его, может быть, и не повесили! Сейчас никто не будет учитывать сколько и чего погрузили, так что есть возможность в условиях неопределённости, запастись едой. Займись этим.
   - А ты?
   - А я буду думать, где нам спрятаться! Представляешь с двух сторон на нас идут две волны людей и им всем что-то надо, но они не знают, что! Кто им по пути попадёт, тот и виноват!
  
   Ряды продовольственных складов стояли как баталы на построении легиона. Альхен, улыбаясь, а на самом деле кривясь подбитым глазом, сам распахнул ворота первого склада. Зайти в него оказалось невозможно. Там стояли фургоны, нагруженные продовольствием. Проверили и остальные склады - тоже под завязку. Понт повернулся к Альхену и, его недоумённый взгляд, сообщал бурную работу мыслей.
   - Почему? Что здесь не так? - Наконец спросил он.
   Альхен старался говорить только ртом, губами, но не всем лицом. Заплывший, от удара глаз, начиная сотрясаться или шевелиться, вызывал, минимум, улыбку.
   - Высокородный! - Обратился он к барнету. Это было старое имперское обращение, давно не принятое в армии. - Здесь можно украсть, но зря вы думаете, что здесь можно украсть много. Склады забиты от того, что мы не можем больше отправлять обозы в действующую армию. Теперь мы знаем, что с ней произошла катастрофа. Мы отправляем обоз каждый день. Должны отправлять, но разгруженные обозы должны возвращаться! Наши возможности это двадцать четыре обоза за тридцать дней. Последние восемнадцать не вернулись! Куда они девались? Ведь кроме тяглового состава были не только возницы, но и охрана. Я, да и все у нас, не верят, что вот так все и сбежали! Значит их кто-то перехватил. А кто может там перехватить? Только церуты! У нас осталось сорок восемь лошдунов и девяносто два мула. Это резерв, который ни при каких случаях нельзя отправлять. Из них много выздоравливающих, ремонтных, для внутренних работ. Те нагруженные телеги были подготовлены для следующего обоза, который должен был вернуться! И зря вы того прапорна повесили! Вот он, как раз не при делах! Он всего полгода у нас на складе. Всё было украдено до него.
   - Когда до него?
   - Я думаю, что даже до Грачендуба! Он давным-давно занимал мою должность.
   - Прапорн принимал имущество?
   - Принимал!
   - Видел состояние щитов?
   - Видел!
   - А почему он на склад не заходил? Там же многовековая пыль?
   - Вот из-за пыли и не заходил. Боялся, что она рухнет на него и завалит!
   - Считай, что она рухнула на него и похоронила! Я приказал его повесить не из-за дряхлых щитов, а из-за пыли! Их давно было пора списать и заказать новые!
   - Я, когда появился здесь, пытался это сделать, но...
   - Но в каком смысле? Нечего начальство выгораживать! Оно далеко, а виселица рядом!
   - Я думаю, всё было как обычно. Старые щиты были списаны. Новые заказаны, но не сделаны и проведены как полученые. Денежки поделены.
   - И ты знал про это!
   - Я же получал накладные, но не получал изделия!
   - А что, ты не получая, ещё что-то получал?
   - Всё! Наконечники копий, шлемы, мечи, доспехи, одежду, обувь! Упряжь!
   - И куда это неполученное всё сплавляли?
   - В легионы! Они, получая, не получали их! Обходились старым, официально списанным, но абсолютно годным!
   - То есть ты...
   - Нет, не я! Я не пешка, как прапорн, но конь!
   - А почему ты в этом мне признаёшься?
   - Чтобы рядом с тем бедолагой на воротах не болтаться. Это система. Кто бы здесь не оказался, либо случайно тонет в Индуке, либо работает на неё. Сейчас ситуация изменилась.
   - Ладно. Грузите грузы телегами на церат, баржу, плот прямо на палбу. Остальное подтаскивайте на пристань. Дальше! - Кусокр, махнул рукой. От ближней башни подъехал всадник.
   - Это Альхен, надзиратель над складами. Отправляйтесь на ту сторону в Дон и закупайте всё, что можете. Не торгуйтесь, главное быстро. Продовольствие, ткани, одежду, кожу, мешки, шатры-палатки, инструменты. Через три дня вы должны быть здесь.
   - Так только до первого моста день ехать! - Уточнил расстояния Альхен.
   - Нам мост не нужен. Сейчас придёт второй церат, баржу отцепите, он вас на ту сторону перевезёт, куда скажете.
   - А обратно? - Спросил всадник.
   - Обратно через мост. Для перевозки наймёте местных. Денег не жалеть, но скидок добиваться! - Кусокр вытащил из другой перчатки скатанные в рулон и завязанные лентой казначейские расписки и отдал всаднику.
   - Сколько тебе надо с собой солдат? - Обратился всадник к Альхену, когда Кусокр отошёл.
   - Десятка три!
   - Как только этот церат отчалит, жду вас на пристани!
   - Так надо же походные выписать, сухпаёк получить!
   - Где сухпай получать?
   - Вон! - Показал Альхен на соседний склад.
   - Пошли, получай!
   - Вот так просто?
   - Вот так просто, только если у кого найдут, что со склада, верёвку тратить не будут. Башку отсекут и всё.
   Кладовщик был на месте. При виде Альхена и состояния его лица, выдал сухпайки без разговоров. Всадник забрал книгу прихода и ухода, потом ключи от склада и велел отправляться на тот берег с Альхеном.
   Нагруженные церат, баржа и плот с трудом отвалили от пристани. Не успели все пообедать, как причалил другой церат и тоже с баржой. Баржу отцепили. Тут и появился Альхен со своими солдатами и шестнадцатью телегами, запряжённых лошдунами.
   - Зачем это? - Спросил подпонт, показав на телеги.
   - А если у торговцев нет телег? На чём везти купленное? У нас сроки.
   - Правильное решение.
   Группа солдат, гужевой транспорт, в сопровождении шести всадников, были переправлены на тот берег.
   Что происходило Альхен не понимал, но и разбираться не хотел. Он уже прикинул к кому из знакомых торговцев подойти и договориться, как обычно, не о скидках, а об откате для него.
   Бедный прапорн Пригож. После женитьбы он всё средства, собранные для новой семьи, потратил на покупку этой должности. Только-только начал отбивать и на тебе...
   Эти шестеро всадников прикрыли доспехи плащами, застёгнутыми на груди, а шлемы - чехлами из тонкой тёмной шерсти. Дождик периодически напоминал о себе редкой моросью. С учётом вороных лошдунов, они выглядели как всадники апокалипсиса.
   Это с виду они были такими страшными. В торговле они не очень-то и разбирались, по крайней мере тот молодой подпонт, назначенный главным над их группой. Альхен не знал, как его зовут, но и не интересовался. Надо будет сам скажет, а то, не правильно может истолковать такой интерес к его персоне.
   Они приехали к усадьбе торговца. Подпонт даже не поприветствовал торговца, седла не покинул, предоставив вести переговоры Альхену. Это резко упростило задачу.
   Они вместе с торговцем подошли к нему. Альхен назвал виды покупок и их количество, а торговец назвал цену. По тому, как задумался подпонт, Альхен понял, что цены ничего тому не показали.
   - А скидка? - Вспомнил тот об указании барнета.
   - Двадцать процентов! - Ответил торговец. Тот согласился.
   Хотя они и договорились что можно сделать и тридцать процентов, но начали торговлю с двадцати. Альхен прикинул, что уже на этом неплохо заработал. Если так дальше пойдёт, то он годовое жалованье может удвоить. Подпонт развязал рулон и отсчитал необходимое количество казначейских обязательств.
   Началась погрузка. Можно было ещё и выиграть на количестве. Загрузить поменьше, чем договорились, но Альхен в первый раз не стал так рисковать. Доход маленький, а риск большой.
   Оказался прав. Он отдал товарную накладную одному из всадников и тот строго следил что грузили, даже проверял. Зерно грузили на большую телегу, запряжённую двумя лошдунами, а рулоны ткани, шкуры, кожу, скобяные изделия и мешки с сушёным мясом, а каждый мешок с ним проверили на вкус, на телегу с одним лошдуном.
   Альхен принёс сдачу в несколько груссу, но подпонт сказал, чтобы они купили свежего мяса и овощей на ужин. До заката солнца оставалось время и они отправились из поместья торговца на торговую площадь соседнего городка. Солдаты перекусили сухим пайком, а всадники и Альхен жареным мясом с пивом. Там и заночевали.
   Лошдунов распрягли, напоили, накормили, расчесали. Альхен устроился спать на мешках с зерном. Остальные - кто где. Подпонт распределил по сменам караул. Два дежурных каждый час.
   Под утро Альхен услышал какую-то неясно слышную возню. В утреннем тумане было видно не чётко, но это происходило перед его глазами. Один из легионеров подвёл лошдуна и держал его. Второй запрягал его в первую телегу где лежали мясо, кожи, ткань и шкуры. Всё зерно, на котором разлёгся Альхен, столько не стоило. Двое смазывали оси телеги чтобы не скрипели и обматывали железные шины колёс тряпками, чтобы не стучали по камням. Альхен, спросонья, даже не понял зачем это они делают, когда до рассвета ещё много времени.
   Тут-то из речного тумана, как на крыльях ночи, из-за развивающегося чёрного плаща, выскочил всадник. Кривым мечом он легко перерубил руки державшего лошдуна за узду, а вторым ударом смахнул голову у того, кто запрягал. Перерубленные руки там и остались держать узду, а солдат с удивлением смотрел, как из них стремительным потоком стекает кровь. Шлем жалобно звякнул, стукнувшись о камень.
   Те, кто занимался шумоизоляцией телеги, дали стрекача. Бежать можно было только по улице между заборов. Всадник выхватил из чехла лук, свисавший слева, накинул тетиву и выхватил две стрелы из колчана, висевшего справа. Одну зажал губами. Лёгкий свистящий шорох и первый легионер, раскинув руки, рухнул в пыль улицы. Второй успел опередить его на несколько шагов.
   Весь этот шум разбудил остальных, и они, сгрудились у первой телеги.
   Всадник шагом подъехал к подстреленным и, даже, не стал убеждаться живы ли они. Выдернул стрелы вытер их от крови и убрал обратно в колчан. Накинул одному на ногу петлю аркана, подтащил ко второму, всунул в эту петлю и его ногу и потащил волоком за лошдуном к рыночной площади. Их головы резко стукались об неровности дороги.
   Альхен оглянулся и сполз с мешков. Все лошдунники уже были в седле и располагались так, чтобы больше никто не мог сбежать. Только подпонт располагался в центре площади. Всадник подтащил убитых к нему, снял и свернул аркан и встал в строй своих.
   - Как это вы успели? - Удивлённо спросил Альхен подпонта.
   - У нас тоже часовой. Они же могли сначала перебить всех, а потом удрать. - Усмехнулся тот. - Нам такого не надо! А вам?
   - Вы говорите со мной как с их подельником! У вас есть доказательства? Их надо было схватить, допросить, осудить и только после этого казнить!
   - А мы не знали. Почему ты сам этим не занимался, а теперь перья распушил?
   - Я вообще-то временный комбатал!
   - Мы все здесь, на этой земле, временные! И жизнь нам дают на время, одни могут сами выбрать, на какое время, а большинство - нет! Это ваше дело ловить их и подвергать различным процедурам. Их прикончили не за то, что они дезертиры, а за то, что они похитили армейское, а значит государственное имущество.
   - Они даже лошдуна запрячь не успели! - Альхен понимал, что заступаться за уже убитых, но его солдат, опасно, но тогда и его опускали ниже оси телеги - до уровня простого солдата.
   - Допустим, что шлемы, одежда, обувь это их личное, с которыми они поступили в батал, но тесак армейский. Это не меч. Его выдают только в баталах обеспечения.
   Альхену было нечем возразить подпонту. Чем лучше экипированным ты поступал на службу, тем меньше с тебя вычитали за выданное. Мечи были стандартными и их выдавали солдату как бы в аренду. Их иметь, как и луки, в частном пользовании было запрещено.
   В баталах обеспечения, на случай ведения военных действий, манёвров, смотров, тоже предусматривалась штатная амуниция и вооружение. Их держали на складах. В обыденности, обеспы, как их называли в армии, носили шлем, хламиду, сандали или сапоги, поясной ремень, котомку и тесак. Их тесак не считался оружием, а инструментом. Вдвое короче меча. От рукояти, к концу, расширялся и тупым концом смыкался с другой стороной лезвия. Но там были зубья пилы. То есть, он мог пилить и рубить. Навершие, было сделано, с одной стороны, как молоток, а с другой - как гвоздодёр. Кроме того, из поперечины-упора поднималось толстое шило. Им можно было пробить не только толстую кожу в несколько слоёв, но и доску, а наличие острых граней у его основания и примитивно сверлить.
   - Раздеть! - Приказал Альхен солдатам. Он решил опередить подпонта с этой командой, чтобы было ясно, кто, всё-таки, ещё командир здесь. - Вещи сложить в телегу.
   Тут Альхен задумался. Что делать с трупами? Не держать же их здесь, а тем более не возить!
   - Кто не хочет служить в армии, может валить отсюда! - Громогласно заявил подпонт, не дожидаясь, когда Альхен, сообщит что-то новое. - Сдали амуницию и валите отсюда!
   - А если шлем мой? - Неуверенно спросил один солдат.
   - Доказать сможешь?
   - Так документы в лагере!
   - Тогда терпи до возвращения!
   - А как мы без документов будем перемещаться?
   - А как те? - Подпонт кивнул на валявшиеся трупы у ног его лошдуна. - Я не хочу никого пугать, но времена настают сложные, понять, хоть и можно, но разобраться сложно. Хламиды и обувь можете себе оставить, остальное на телегу. Выбор за вами. Сейчас торговцы начнут собираться.
   Осталось только девять, остальные решили уйти.
   - Этих прихватите и по дороге выкиньте! - Распорядился подпонт для покидающих армию.
  
   Когда на рынке узнали, что армейские платят щедро, количество продавцов увеличилось, но цены снизились. После обеда рынок почти опустел.
   - Ты молодец! - Похвалил Альхена подпонт. - Правильно решил прихватить с собой перевозку. Я тут перекинулся парой слов с местными, никто и ни за какие деньги, не повёз бы к нам всё, что мы купили. А лошдуны вытянут всё это?
   - Лошдун или мул имущество казённое и перегруза допускать нельзя, иначе надорвётся и падёт, а отвечать мне.
   - Тогда в путь! - Похлопал его по плечу подпонт. В связи с нехваткой ушедшего персонала, возничими стали Альхен и другие всадники. На лошдуне остался только подпонт. Из-за этого их обоз следовал обратно на два дня больше.
  
   Когда они вернулись в месторасположение лагеря, Альхен с трудом узнал его. Даже валы были срыты. Всё распахано и только у одинокой пристани огромным быком возвышался церат, а к нему, как за хвост был привязан бычок. Бычка изображала баржа. Надо отдать должное организаторам вспашки: проезд к пристани был не вспахан. Увидев их, из недр церата, вышел барнет Кусокр. Он нетерпеливо дожидался их, раздражённо ходя по пристани.
   Подпонт спешился и доложил ему. Они прошли на церат. Возы стали загонять вместе с лошдунами и на баржу и на палбу церата. Здесь солдаты уже не требовались. Те, ошарашенные увиденным, столпились и молча стояли, ожидая развязки. Альхен, тоже ничего не понимал, но стоял несколько впереди них. Барнет вышел один. Только теперь Альхен смог подробно разглядеть его. Несколько старше, но не моложе самого Альхена. В руке он держал кожаную папку для документов и чернильницу с пером.
   - Вот здесь лежат документы, о том, что вы за особые заслуги, поощрены отпуском. Они все заверены и подписаны вашими командирами. Осталось вписать только ваши фамилии. - Барнет вручил папку и чернильницу с пером Альхену. Из обшлага перчатки извлёк казнобы и раздал всем.
   - Это вам для Ахунмата. Тоже впишите свои имена, чтобы никто не цеплялся.
   Альхен сначала успел заметить сколько полагалось солдатам. Пять малых! Ого-го! Но когда увидел сколько ему, он чуть на застонал. Пятнадцать! С учётом того что в его котомке, завязанными, чтобы не стукались и звенели, приятно тяготили почти что двести груссу, этому барнету можно было простить и фингал под глазом. Расточительность аристократии иногда прорывается!
   Барнет взошёл на борт церата и прощально, а может и нет, но махнул рукой. Этот жест больше напоминал не прощание, а небрежное "не благодарите - заслужили!".
  
   Церуты неожиданно пригнали целый церат с продовольствием в лагерь у Танта. Кочой решил не ждать остальных, возвращающихся из плена, а начать марш. Видеть этих несчастных, которые были если и не гордостью армии, но армией, он больше не мог. Аристократической гордости империи - тяжёлой кавалерии, больше не существовало. Это облегчало руководство. Но навеивало грусть. Это всё стало историей.
   Церуты никого из них не вернули. Даже Изуму! Парадокс жизни. Всю жизнь мечтал о такой, на излёте судьбы она появилась. Он только моргнул и её отобрали. Она единственная честно призналась, что у него не может быть детей. Сколько их, кто же провёл его? Пока он ехал, то создавал список. Для себя церуты поступили правильно. Незачем гордиться прошлым, когда есть в настоящем не добытые и не добитые камни. А раз Изума чем-то покорила Кочоя, будет у них в заложниках.
  
   В походе на империю Кочой взял не столько самых боеспособных, сколько более экипированных, вооружённых и откормленных, скорее, не слишком отощавщих, солдат. Всё командование он оставил на берегах Танта, возложив на Луя отправку дальнейшего пополнения. Почти что всё продовольствие что прислали церуты, он оставил им. Было ясно, что церуты больше и крошки не дадут. С собой он прихватил только Борна. Тот по дороге смог бы добыть какую-нибудь еду для маршевых колонн. Главное добраться до складов на слиянии Индука и Танта. В связи с прекращением поставок оттуда, там должно было скопиться огромное количество продовольствия.
   Ставка на Борна оказалась правильной. Смогли добрести до слияния. Но что это? Никаких складов и в помине не было! На месте лагеря колосилась свежая травка! Радость для ещё не съеденных мулов и лошдунов бывших при его войске.
   У Злотува нашлись умные люди, которые определили слабое место у армии. Голодная армия - это хуже отсутствия армии. Возможности противостоящих сторон выровнялись. Это Кочой теперь понял.
  
   4.
   - Я поздравляю тебя! - Обнял Злотув Ёпаля. - Я не верил, что у тебя с церутами всё получится. Лихо всё организовали. От слияния доносятся вопли голодных и злое раздражение Кочоя. Ловко ты договор с ними провернул. Теперь у нас есть база куда мы, в случае чего, можем отступить. Вооружения, палатки, упряжь!
   - На продовольствие не рассчитывай, всё себе заберут церуты!
   - Продержимся. Скоро новый урожай. Меня беспокоит, да не то, что беспокоит! Вся финансовая стабильность империи летит в выгребную яму! После разгрома церутов стабилизировали её, но теперь? Крах может произойти в любой миг. Раньше казначейские расписки использовали как накопления, а теперь их все сразу начали предъявлять! Абам - казначей империи схватился за голову, Дамдам - многообещающе молчит. Предложили заморозить, но цены и без этого растут!
   - Совсем всё плохо?
   - Не совсем! Церуты, удержав, хоть и ненадолго Кочоя, дали нам передышку. На базе дворцовой стражи, стражей городов начала создаваться новая армия. Кадрированные второй и третий легионы перешли на нашу сторону, а это значит оружие и хоть какие-то опытные командиры! Кстати, тебе за успешное проведение переговоров с церутами присвоили внеочередное звание недомаршала! Хватит быть вечным временным легиондором! Поздравляю! Потом проставишься, сейчас некогда. Раз ты у нас такой спец по переговорам гони в Срикалу. Там бывший лагерь первого легиона, где формировался легион ветеранов. Хоть в нашем совете и придоров полно, но есть сведения, что они хотят этот городок сделать своей столицей. Их бургер Савильё, хоть и в нашем совете, но, скорее он шпионит за нами, чем работает на империю. Причём эти сведения из батала обеспечения этого лагеря. Они вербуют солдат и командиров в их ряды.
   - Есть желающие?
   - Полно! Только страх наказания держит. Для них это ахунмата! Или свою задницу подставляй или чужую чисть! Жратвы какой и сколько хочешь, горячая ванна, масла! Это тебе не в палатке холодным утром дрожать! И, как птичка с жёрдочки срать в темноте! Представляешь сколько этих тварей повалит туда, как они объявят об этом? Взрыв в центре империи! А тут и Кочой на подходе! Могу только десяток дворцовой стражи дать, но лучших. Сначала порядок в батале наведи, но не грубо. Действуй убеждением. Подай мне сигнал. Савильё мы здесь и пощекочем. Предателем для их братвы сделаем, подсунув дезу. Устроили государство в государстве, понимаешь!
  
   Хотя Баендер и был временным легиондором, но полномочия были настоящего и нигде и ничем не ограничены. Поэтому и весь его гарнизон мог считался временным легионом. Ведь кроме баталов обеспечения и штабного рту присутствовали и гужевое рту, полурту ремонта подвижного состава, лечебница для лошдунов и мулов, школа подготовки новобранцев, шорная мастерская по изготовлению и ремонту упряжи, кузница расширенного типа, дес заготовки угля для кузницы, вестовая служба, отряд скоростных гонцов, хранилище секретных катр. То есть служб и отдельных подразделений было больше чем в обычном легионе, но они были мельче или совсем крошечные. Три человека по уходу за имперскими глубями, например.
   После того как от лагеря осталось чистое поле, да и то его вспахали, Баендер понял, насколько всё серьёзно. Ждать Альхена с его тремя десятками солдат, было глупо. Кусокр согласился с этим, но предложил выписать на них отпускные документы. Баендер, в очередной раз убедился, что и среди аристократов встречаются люди с головой.
   Предписание, полученное от Луя и Кочоя не детализировало какой мост через Индук охранять. Через реку было три моста. Ближний - на главной столбовой дороге к воротам империи в дельте Танта. Полностью каменный, в две стороны, с бордюрами, кюветами, съездами и заездами. Ровный, почти прямой тракт без перепадов высот. Он пронзал полимперии от Укронада, расположенного в предгорьях Нарбута, через Хулиси, старую столицу империи, вторую житницу Залупанц и первую житницу Дон до самого черного, а может и синего, зелёного моря - в зависимости от климатического сезона. Низины или были с насыпанными дамбами и, проёмами под ними, для перетока воды или мостами. Мост через Индук был широкий, шире чем тракт, чтобы те, кто шёл пешком, а это касалось и военных, не мешали тем, кто ехал. Пролёты моста были широкими и высокими. Церуты хорошо постарались, хотя строили этот тракт и с двух стороннавстречу друг другу, но десятки лет. Поэтому и цераты под этими арками мачты не гнули.
   В обе стороны от моста тянулись поселения, народ с которого добывал себе пропитание на тракте. Навесы и дома для странников, трактиры, таверны, едальни, закусочные, обжорки, трапезные, даже костры у дороги, где вам целиком зажарят рядом пасущегося козлёныша. Колёсные и каретные мастерские, кузни, врачеватели лошдунов и мулов, представительства монастырей богини Порнухи, отдельные несознательные мужья, предлагавшие своих жён и дочерей для временных утех. А что творилось в тавернах и трактирах? И так до слияния Танта с морем в его дельте.
   После разгрома церутов, жизнь, после пересечения Индука угасла. Она ещё тлела на двести киломов, но не так бойко, как было до прекращения сношения с заграницей. Этот тракт показывал количество сношений различных рас и народов на всём своём протяжении. Гарнизон, охранявший этот мост, тоже был крепкий - с укреплениями с обеих сторон. Усиливать его, значит принимать на себя командование им, и соответственно вступать в конфликт с нынешним командиром. Баендер, имея при себе хорошо вооружённое подразделение, хотел не воевать, а отсидеться, в войне воюющих элит страны. По, крайней мере, в начале войны, когда неясно чья возьмёт! Поэтому при марше они обошли стороной этот богатый, но в будущем неспокойный район. Чем меньше военных знают, где они разместились на постой, тем лучше.
  
   Ко второму мосту через Индук надо было тащиться по старым разбитым дорогам много дней. Этот мост строили тоже церуты, но каменная дорога, заканчивалась не сразу за мостом, но и долго, до бездорожья, идти было не надо. Она вела в Сурепку, на берегу моря в обход пустыни Гебель. В этом месте ещё дыхание пустыне не ощущалось, но присутствовало. Иногда долетали песчаные бури. Здесь с охраной всё было наоборот. Хотя и целое рту, но они больше занимались хозяйством, чем охраной. У них было две проблемы: песок из пустыни и проливные дожди с моря. Причём, одни следом за другими. Следовало отчищать и мост и дорогу. Поэтому придорожные канавы были забиты песком, а у самого моста возвышались горки, которые смывались в реку. Из-за сметённого песка с моста под ним была отмель, переходящая в пляж. Местных под мост не допускали - запрещённая зона. Под мостом прятались солдаты в момент бури и ливня, или купались, смывая с себя зной и песок. Баендер и здесь не остановился.
  
   Третий мост находился на середине пути между постоянно мокрой Кангой и пустыней. Место глухое, было и не жарко и не влажно. Дышалось хорошо и во рту ни песок, ни лишняя влага не ощущались. Здесь только опоры моста были каменные, остальное дерево. Даже будок по сторонам не было. Зато на обоих берегах росли раскидистые кудыки. С веток свисала рогожа, которая изображала потолки и стены. Под одним деревом были штаб, караульня, под другим - казарма. Контролировать пересечение реки можно было, не вставая с топчана. Командовал всеми временный прапорн. Он был настолько стар, что ни у кого не поднималась рука отправить его в отставку, других на это место не находилось. В штабе кусок рогожи отделял его рабочее место от спальни. Вот к этому мосту и привёл свой легион Баендер.
  
   Две, с лишним тысячи солдат - это не шутка! Ребята знали своё дело - работа кипела. Баендер поступил мудро. Он даже не включил охрану моста в свой гарнизон. Местным властям с обеих сторон он объяснил, что с ними будет, когда у временного легиона еды не будет. Он показал им распоряжение Кочоя и Луя. Про Кочоя местные знали, а про Луя и не слышали. Глухомань! Что с них возьмёшь? Не столько написанное, как громадная имперская печать, повергла власти в уныние. Баендер не шантажировал их, когда заявил, что в его полномочия входит и замена местной власти, если она его не устраивает. Он утаил только одно: в условиях военного времени, которое никто не назначил.
   Его войско внушило страх, но и надежду что солдаты никому не позволят безобразничать в этой округе. Они и не позволили. Для ловли рыбы из реки необходимо было иметь разрешения, но их выдавали в двух разных местах - столицах этих областей: Томбе и Пазне. Ехать к ним - не доехать! Да ещё и ждать неизвестно сколько. Поэтому про разрешения, если кто и знал, то забыл, а остальные и с рождения не знали.
   А вот комбатал Паник знал, о чём сразу доложил Баендеру. Они наладили выпуск, конечно временный, разрешений, но не только за деньги, но и за улов, который сдавался на кухню временного легиона. Баендер съездил и получил финансирование на строительство жилгородка легиона, который, после ухода военных доставался властям этих регионов. Поэтому и городок строился с двух сторон Индука. Денег в бюджете областей на это не было, но в условиях чрезвычайных обстоятельств были соскреблены с других статей. Какой откат получили наместники вряд ли кто узнает, но само присутствие хорошо организованного, а, самое главное, вооружённого войска, вселяло в них оптимизм.
  
   Прапорн Хилуин при всех перипетиях седьмого легиона сумел сохранить котомку и хламиду. Он их засунул в свою подстилку, набитую травой. Её обжмакали. Ничего твёрдого церуты не обнаружили. Кинули в общую кучу, откуда, при построении, он её незаметно изъял. Из-за наличия одежды ему было вручено копьё и он был включён в состав первой маршевой колонны Кочоя.
   Его назначили командовать полурту, с которой он добрался до слияния Танта и Индука. Увидев, вместо лагеря, зеленеющее поле, на котором радостно паслись лошдуны и мулы, он неслышно заплакал. Ну и где искать отхожее место, где он зарыл похищенную тысячу, с лишним, груссу? Всё, всё что было нажито посильным, но не честным трудом - кануло! Кануло в говно и вместе с говном!
   - Ты чего слёзы распустил? - Спросил его нынешний командир рту лент Изол.
   - Не мог удержать слёз, глядя на это поле чудес!
   - Мулам завидуешь? Нас на марше, хоть как-то кормили, а чем будут кормить тех, кто там остался? В чем здесь чудеса?
   - Да. Завидую. Когда уходил отсюда был лагерь, а теперь поле, на котором мулы едят траву. Разве это не чудеса?
   - Если смотреть с этой точки зрения...
   - Не надо смотреть, а надо знать! Эта трава выросла из закопанных здесь груссу!
   - Если ты ещё добавишь, что это поле чудес в стране дураков, то я поверю, что тебе тумбой по башке дали! В сказки верить стал, а не в богов наших всемогущих?
   - Дурак я, а не страна.
   - Дурости я в тебе и не заметил.
   - А я здесь, чтобы не тащить с собой взял их и закопал. Как в воду глядел. Церуты их отобрали бы, но я отсюда их извлечь не могу. Вот и плачу!
   - А где ты закопал?
   - Палатка недалеко от входа стояла!
   - Глубоко?
   - По пояс не больше! Отверстие под кол! Попробуй найди теперь!
   - Пошли строиться. Сейчас к мосту через Индук потащимся. Говорят, там и отъедимся и отоспимся.
   - Веришь?
   - После того, что случилось, я себе не верю!
  
   Луй, поняв, что еды больше может и не быть, а отвечать ему, тоже сколотил разношёрстный, в смысле разноодёжный состав, повёл, как он сам сообщил, на помощь Кочою. Амуниции и вооружений было совсем мало, но люди хоть как-то были одеты. Маршалу Сорту он объяснил, что лучше продовольствие перехватить по дороге, чтобы обоз, вернувшись, мог снова затариться и по-быстрому и идти к Танту, а значит и к нему - Сорту. С ним увязался и недомаршал Урюк. Он заявил командарму, что раз его легион исчез, командовать не кем, на другое он не подписывался, потому что уже на пенсии. Раз так, контракт его закончился, необходимо получить средства, за его исполнение и приступать к меморам.
   Урюк был прав. Никаких претензий не предъявишь. Луй тяжело вздохнул и взял его с собой.
  
   Сорт понял, что попал. Порядок в лагере некому стало поддерживать, а раздетые солдаты всё пребывали. У тех, хоть хватало ума не сжирать сразу паёк, что вручали церуты, была возможность одеться, ну, не одеться, хотя бы напялить на себя тряпку. Попав в лагерь они этим пользовались. Меняли еду на одежду.
   Тут и свалились с гор два очень голодных батала из так называемого легиона Соклота. Батал ветеранов под командованием комбатала Дрызга и батал кривого Горгена. Они были без оружия, палаток, котлов, шлемов, щитов, но в одежде. Что оставили им церуты с тем они и пришли. Пока Сорт раздумывал что с ними делать, легиондор Васькис, собрал остатки своего легиона вокруг батала Дрызга, и сразу увёл их, прислав с дежурным записку, что по велению Кочоя, его боевой легион идёт на помощь командарму Лую. Солдат батала кривого Горгена раздели бы, но Васькис успел, ещё не раздетую половину, забрать с собой.
  
   Командир седьмого легиона Бойкот пребывал в унынии. Не всех его солдат возвратили. Это означало, что как только появится повод и Сорт смоется, то ему хоть вешайся!
   Повод появился. Оставшиеся воины Соклота, не захотев больше мокнуть и мёрзнуть в горах, связали своего начальника и, бросив всё, кроме одежды и нескольких недоеденных мулов, тоже добрались до берега Танта. Последними с того берега вернулись солдаты Колбока. Тот приказал, оставив всё, кроме обуви, одежды и еды переправиться в общий лагерь. Из всего батала он оставил с собой два десятка человек, обрезал и смотал канаты и верёвки с переправы и ушёл с берега.
   Маршал Сорт задумался над этим поступком Колбока. Этот-то что забыл там? Или здесь? После длительных размышлений Сорт решил, что тот решил остаться в брошенных селениях церутов в дельте Танта. А имущество, оружие батала - это просто деньги.
   Когда маршалу доставили связанного Соклота, то он, первым делом сорвал с него шлем и попрыгав на нём, как следует смял его, а позолоченные крылышки отвалились сами.
   - Из-за тебя мы попали в такое сложное положение. То, что сделал ты - хуже предательства. Я тебя лишил своей награды. Раздеть и развязать. Отставить. Развязать и раздеть!
   Он дал команду только насчёт Соклота, но бывших союзников раздели всех, лишив даже порванных сандалей. Тех, кто не успел спрятаться - выгнали из лагеря. Сорт оставил Бойкота дожидаться солдат своего легиона, а сам заспешил вслед за Васькисом. Как будет добывать еду Бойкот своим солдатам, его уже не волновало. Кроме того, у него возникла пусть, кощунственная, но мысль перейти на сторону Злотува. Это был бы сильный ход. Единственный маршал империи на стороне новой власти! Осталось только немного потерпеть и посмотреть, чего добьётся Кочой при возвращении в столицу. Добьётся? С кем биться? Ни у него, ни у его врагов, армий, как таковых, уже не было! Достичь бы сытых мест!
  
   Хилуин не зря рассказал ленту Изолу, про зарытые деньги. Во время марша тот исчез, вместе с ртушной повозкой, возницей и всеми вещами, что были в ней. Из инструментов там были пара заступов, топор, валда. Три щита и шесть копий. Когда жрать нету, кто на себе потащит лишний груз, когда есть телега?
   Лёгкая прогулка через мост сменилась долгим ожиданием. Войско Кочоя упёрлось в мостовые укрепления. Кочой и не подозревал, что очень просто можно остановить движение на нём. Перед въездом на мост лежали решётки для слива воды. Под ними был каменный канал. Шириной он был три-четыре шага, а глубиной в три роста человека. Если свалишься туда и ничего не поломаешь, то путь только один - к реке. Да и там прыгать вниз, в воду надо, а если плавать не умеешь? Проклятые церуты! С внутренней стороны решётки торчали маленькие острые шипы. Издали казались никчёмной фигнёй, а оказалось это не экономия материала или небрежность в расчётах, а умная предусмотрительность. Они были короткие и не часто расположенные - ничего не застрянет, только проткнут на пару толщин пальцев - сам от них завопишь и дёрнешься!
   Решётки были подняты и положены на упор под углом и создавали крепкую защиту в виде дырявого, но железного щита. Поверху ничего не торчало, кроме копий. Наблюдать можно было сквозь вертикальные отверстия.
   Кочой отправил на переговоры со стражами Кучерона - штабного ртумистра посыльной службы. Для солидности, перед ним, прапорн нёс штандарт штаба, а сзади два лента образовывали почётный караул. Навстречу никто не вышел. Кочою казалось, что Кучерон разговаривает с железной решёткой. Какие непочтение! Даже оскорбление! В другие времена... нет! Это сейчас другие времена! Он достаточно подробно и не один раз повторил что необходимо сказать и как отреагировать. Кочой даже привстал со скамьи, нетерпеливо ожидая возвращения Кучерона. Тот вернулся поникшим и стоял, не поднимая глаз. Как будто пытался пересчитать пылинки на дороге.
   - Ну? - По-отчески, мягко спросил Кочой. Не хотел пугать и так расстроенного донельзя, ртумистра.
   - Я передал им всё что вы сказали Великий Пах! - Еле произнёс Кучерон. - Они не захотели признать, что вы с этим войском, поскольку больны. Сообщения о вашем выздоровлении по официальным каналам им не поступило.
   - А почему они не пропускают солдат?
   - Потребовали маршрутную карту, заверенную Главным штабом армии. В связи с тем, что командарм в отъезде, то её должен заверить Грачендуб.
   - А что ты не сказал про пленных?
   - Я сказал! - Прекратил созерцание пыли Кучерон и, впервые, посмотрел на Кочоя. - Согласно положения об обращении с лицами, пребывавшими в плену, мне сказали номер и дату, но я забыл, потому что оно было принято несколько сотен лет назад, пленные, после допросов и подтверждения свидетелями их достойного пребывания в плену, они получают временное разрешение на перемещение к месту дислокации их бывшего батала. Они должны перемещаться малой группой, без оружия и формы в сопровождении военнослужащего действующей армии, имеющего предписание от дворцовой стражи империи.
   - Значит никак мы на ту сторону переместиться не сможем! - Сделал вывод Кочой.
   - Как скажете! - Не стал возражать Кучерон, потому что сам тоже так считал.
   - Много их там? - Спросил было Кочой и сам же ответил. - Из-за решётки не сосчитаешь! И бумаг они никаких не потребовали! Молодцы. Образцово служат! Объявить о совещании командиров!
  
   На совещании выяснилось, что вести солдат в бой некому, вернее, никто не хочет, потому что солдаты не хотят, гибнуть в двух шагах от дома. Это стало не проблемой - проблемищей! Солдаты же, тихой сапой начали растекаться по окрестностям в поисках пропитания. Если идти к следующему мосту через Индук, солдат окажется ещё меньше и, не факт, что и там сильно обрадуются их появлению. Требовалось быстрое, но эффективное решение.
   Прапорн Хилуин не стал дожидаться развязки, проходя мимо одной из телег и, не увидев в ней возничего, выхватил тяпку и был таков. Он пошёл обратно. Его никто не остановил. Единственно, перед самым зелёным полем, бывшего лагеря, пришлось нырнуть в придорожные кусты. Пропускал телегу и старался не попасть на глаза злющему ленту Изолу. Значит тот изрядно потрудился на поле, но ничего не нашёл. Мулы и лошдуны сожрали всё, поэтому поле оголилось, как развратная девица перед соитием. Ему тоже захотелось, но не искать же здесь девицу! Первым делом денежки, а девушки - потом!
   В том месте, где он показал Изолу закопанные деньги, громоздились кучки земли. Он подошёл ближе. Ямки глубиной по пояс. Ага! А вот здесь перепрелое говнецо! Вот здесь, и тут! А здесь уже нет. Хилуин отмерил шагами предполагаемый район выгребной ямы, поплевал на руки и начал копать. Копал он не глубоко - до первого перегноя. Солнце зашло, но он успел омыться в водах Индука у причала, под которым и устроился на ночлег.
  
   Прапорн, проявив настойчивость, нашёл своё сокровище, отмыл в реке и перепрятал у пристани. С собой же прихватил полсотни груссу и все птушки, что там были. Кушать очень хотелось, а возвращаться в войско - не было никакого желания. Хилуин прикинул расстояние и решил идти ко второму мосту, уже как свободный гражданин. Проходной документ решил купить или украсть. Вот так, изображая местного пейзана ищущего работу батрака, Хилуин зашагал по дороге.
   У первого встречного, а первый встречный, оказался местный бродяга, который решил подённой работой заработать на кружку самги. Хилуин не хотел самги, а хотел есть, но в этих краях общепитов не было, а надо было ходить по домам и скупать еду. Они так и сделали. Бродяга покупал на деньги еду, а себе баклажку самги. Пировать они пошли под навес бродяги.
   Навес располагался на склоне оврага. Он был его собственностью и официально зарегистрирован. Земля же давно была сдана в залог и не выкуплена. Бродяжничество в империи было запрещено, для этого, в собственности, нужно было иметь хотя бы могилу, на которой можно было лежать и ты уже не считался бродягой, а тут целый навес! Не домовладелец, конечно, но и не могиловладелец, где после смерти тебя официально закопают и воткнут кол с твоим именем.
   Пока они занимались заготовками, Хилуин, разговорив бродягу, узнал все подробности его жизни, а так же, где находится канцелярия окружной стражи. Перекусили под навесом, выпили, поспали, выпили, переночевали и утром Хилуин покинул гостеприимного хозяина, оставив в баклажке, пару кружек самги.
   В канцелярии окружной стражи царила тишина, пыль и сонное состояние. Обычно, подорожную готовили не спеша, даже забывали об этом и ждать ей можно было сколько угодно, но пара груссу сыграли своё дело из канцелярии вышел уже не прапорн Хилуин, а местовладелец и кандидат на должность уборки общественных клозетов в Хулисе достопочтенный Хавалодрыног.
  
   Кочой глубоко задумался. Весь его победоносный поход в столицу превращался в прах. Ещё день-два и его, пока, хоть как-то управляемая орда, разбежится. На вопрос где ставить его шатёр он гневно отмахнулся. Какой шатёр, когда дело, ну, пусть не дело, а просто вся его жизнь кэиту под хвост? Он уже подумывал как красиво уйти, нет, не из империи! Куда из империи уйдёшь? Только к праотцам! Но и это надо сделать не банально, а так чтобы об этом жалели веками! Ему даже сделалось приятно, когда представил, как будут горевать... но радостную иллюзию прервали гонцы от Луя.
   Это скалоподобное, а значит с окаменевшими мозгами, тело оказалось не только верхом преданности ему, но показало, что даже в окаменелых мозгах рождаются здравые мысли. Когда ему доложили, что командарм идёт на помощь, Кочой лишь кисло усмехнулся, чуть не оскорбился за то, что его оторвали от мечтаний после жизни. Луй своим появлением прервал эти детские "пусть вам будет хуже, когда я умру". Он не стал ждать, а сразу выступил в поход вслед за его колонной. Всех вооружённых забрал с собой Кочой и...
   Мостовая охрана, со своими решётками, предназначена немного задержать наступающие войска. Кинули несколько брёвен на решётки, вот тебе временный мостик, взбегай по нему, коли и руби, но за это время охрана обрушит целый пролёт моста и что дальше? Тут на первую попытку никого не нашлось, но можно объяснить, заставить, попросить, подкупить, но посредине реки?
   Луй объявился вовремя. Кочой отдал указание идти к среднему мосту, заверил печатью свои инструкции и выдал документ. Это было распоряжение о переселении жителей дельты Танта в центральные области империи. Луй и те, кто в форме, будут сопровождающими, а остальные, одетые кое-как - переселенцы. Задача была простая перейти на ту сторону и захватить мост. Кочой искренне считал, что и на том мосту такая же бравая охрана, как и здесь.
   Указание подоспело вовремя. Луй свернул на короткий путь. С пропитанием, у них было лучше, чем у отряда Кочоя. Старый Урюк вспомнил давнее разрешение Великого Паха. Там говорилось, что если у войска не достаёт средств на покупку продовольствия, то можно выдавать армейские обязательства, которые погашаются, конечно, после проверки имперским казначейством. Но в этом был один существенный нюанс. Не достаёт средств не значило, что денег, при покупке еды, не надо давать. Не достаёт это значит, что дали груссу, а этого оказалось мало и только тогда можно было выдавать армейское обязательство. Луй, покидая штаб, предусмотрительно прихватил и казну войска. Командарм может оказаться не нужным ни Кочою, на Злотуву, а денежки нужны всегда. Вот так он, по дороге от дельты Танта и расплачивался. Хоть и было впроголодь, но не голодали. Значит грабежей и воровства было меньше.
  
   Достопочтенный Хавалодрыног уже находился в непосредственной близости у второго моста, когда его нагнала кавалькада всадников во главе с Луем. Позади кавалькады месили пыль на дороге тысячи бывших его сослуживцев и не факт, что там не найдётся того, кто узнает его.
   Недомаршал Урюк остановился возле него. Прапорн сразу прорезался сквозь Хавалодрынога и он вытянулся при виде одетого по полной форме командира. Кто это, даже его звание ни Хилуин, а тем более Хавалодрыног не знали.
   - Куда идёте почтенный? - Вежливо осведомился Урюк.
   Хавалодрыног ничего не сказал, а предъявил документ. Опытный прапорн сразу сообразил, что лучше предъявить документ высокому начальству, чем сержану или прапорну. Эти враз его разоблачат, даже по тому как он вытянулся перед недомаршалом. Урюк, прочитав его документ, не вернул, а показал Лую. Тот тоже прочитал. Хавалодрыног начал беспокоиться что такого подозрительно в типовой бумаженции?
   Не слезая с лошдунов, те устроили совещание.
   - С нами пойдёшь! - Приказал Урюк, возвращая документ.
   Прапорн хотел покорно согласиться, но Хавалодрыног возмутился.
   - С чего бы это?
   - Мы ведём переселенцев из дельты Танта, нам нужен проводник, не за бесплатно, конечно, как раз до Хулиси. Три малых монеты в армейских обязательствах.
   - Я не гравмотный! - Сразу отказался Хавалодрыног. - Чито вы там напишити, а меня люб страж в каталажку! Двыадцать пят груссу и сто птух это же столько же?
   Урюк не согласился с таким подсчётом, но возражать не стал.
   - Половину вперёд и кормёжка! - Теперь и Луй не возразил. Второую половину он отдавать не собирался, тем более они направлялись не в Хулиси, а в Укронад. Он лично отсчитал всю сумму аванса и вручил Хавалодрыногу.
   Расчёт Урюка строился на том, что в Хулиси надо было идти через первый мост и охрана второго моста должна была зацепиться на Хавалодрыноге, пока остальные не взойдут на мост. К удивлению Луя этот план сработал. Охрана моста не хотела пускать Хавалодрынога и они оставили его в покое, когда огромная толпа, отодвинув двоих дежурных медленно, но неумолимо взошла на мост. Дежурный смены попытался перекрыть этот неуправляемый поток, но ему пришлось разговаривать с подъехавшим Урюком. Луй же, в первых рядах, спешил на ту сторону. На той стороне Индука он предъявил предписание Кочоя о переселении и о своём временном командовании над мостом во время этого процесса. Лент - начальник охраны ничего не смог, но весточку, незаметно от Луя, отправил наместнику области. Охрана объектов в империи подчинялась не только военным, но и гражданским.
   Хавалодрыног тоже перешёл на ту сторону реки, но быстро юркнул в кусты и пошёл вдоль берега к первому мосту. Главное выйти на столбовую дорогу империи. А тут ещё дополнительной денежкой разжился.
  
   Эксел, Ворд и Стос с Армисом спускались всё ниже и ниже в долины. Дороги искать не приходилось - байроны натоптали за много лет. Есть хотелось не по-человечески. Эксел даже начал кору жевать. Это мало помогало, но хоть слюноотделение шло. Байроновская тропа вывела на зелёную седловину где стоял уже дом, а не домик для пастухов, но тоже обложенный дёрном. Здесь сходилось множество дорог с различных пастбищ. Огороженных загонов было несколько. Вдруг сойдутся несколько стад? Там даже печка была. Она означала что и лесорубы тут ночевали. Эксел, сплюнув горькую кору, сразу заскочил и туда. Ворд даже не оглянулся, но Эксел вышел с добычей. Нашёл на печи старый сухарь, больше напоминавший камень не только по форме и цвету, но и по твёрдости.
   Зксел шёл довольным и поцокивал закаменевшим сухарём по зубам. Потом неожиданно выплюнул его.
   - Что не так?
   - Представляешь, это настоящий камень! Все щёки покарябал. - Он сплюнул. Слюна его была розового цвета.
   - А что мы идём по дороге? - Обратился к взрослым Стос. - Вон, прямая тропа! Не надо по этим извилинам шастать!
  
   Хоть и круче, но спускались быстрее. Эта тропа привела к небольшому селению, примостившемуся к склону горы. Домишки так себе - обиты хламом из досок. Расположенные рядом сараи со скотиной ничем от них не отличались, но поилки были капитальными. Из печи вился дымок. Эксел, обогнув собаку у входа, зашёл в дом. Они остановились, поджидая его. Он выглянул в щель двери и, зовуще, замахал рукой. Он уже что-то жевал.
   Мужчина лет... сколько ему лет было не разобрать. Всё лицо было покрыто бородой, а открытые места: щёки и руки были тёмными и только лоб - был гораздо светлее. Хозяин дома и одет был тепло - в шерстяное. Штаны и лёгкая куртка, а поверх неё и меховая безрукавка. Хозяин добродушно кивнул и поставил чаши перед каждым из них. В них плеснул горячей похлёбки, каждому вручил по ломтю лепёшки, а в кружки налил ещё тёплого молока.
   - Удачно я к нему зашёл! - Пояснил Эксел. - Это его топор и котелок. Но по-нашему совсем ничего не понимает. Ни одного слова. Хоть не прогнал, а поесть дал!
   Все принялись уплетать и так быстро, что, когда еда закончилась изумлённо уставились друг к другу в тарелки. Хозяина долго не было, но и они сидели и не вставали. Встанешь, тебя и турнут на улицу. Сидящему быстрее нальют, да и наложат тоже! Горское гостеприимство!
  
   Хозяин вернулся не один, а с ещё несколькими мужиками. Если издали смотреть - все на одно лицо. Даже одежда одинаковая. Эксел и Ворд сразу напряглись. Подозрительно, что в этом селении живут только одни мужчины! Те начали их спрашивать. Эксел отвечал. Но никто, друг друга не понимал. Наконец самый высокий поднял руку. Все поняли, что этот жест означает. Галдёж прекратился.
   Один из местных вышел из дома и вернулся с горшком полным опилок. Хозяин убрал посуду со стола и высыпал на него опилки тонким слоем. Он начал водить по опилкам пальцем, раздвигая их до самой поверхности стола. Под его пальцем возникала примитивная то ли карта, то ли картина гор. Высоко в горах хозяин поставил точку и показал на топор с котелком. Между горами другую и показал на себя, дом и соседей. Ворд понял его и под одной из гор провёл линию и, указав, на валду и длинный клин изобразил, что они делают. Хозяин что-то сказал и, горцы засмеялись.
   Ближний к выходу, прихватив чашу, выбежал на улицу и вернувшись поставил её перед Армисом, как самым маленьким среди группы. Чаша была полна мелких камней. Горцы жестами показали, что их надо брать в рот и жевать. Армис посмотрел на Ворда. Тот зачерпнул горсть камней, засунул в рот и немного пожевав, проглотил. Ахнули все, а не только горцы.
   - Гомон, гомон! - Затараторили они, вытаращив глаза на Ворда. Тот невозмутимо расправился с ещё одной горстью и потребовал попить. Ему принесли воды. После этого приступили к рисуемым расспросам. Их интересовало почему одни гомоны маленькие, как им и положено быть, а другие гораздо выше, даже самих горцев. Они имели в виду не Эксела, а Ворда, который и ростом и в плечах выглядел круче Эксела.
   - Огр! О..гр! - С уважением смотрели они на Ворда и просили встать со скамьи.
   Он встал. Не слишком и высокий, только на треть башки выше самого высокого горца. Вот в плечах - да! В этом отношении горцы хлипкие, плоские, не такие рельефные. Он напряг мышцы. Они восхищённо их потрогали. От шкуры пора было избавляться и Ворд, сначала показал на их одежду, а потом на себя. Потом взял валду, клин и вышел на улицу.
  
   Кусок ограды у дома составлял один крупный, почти по пояс валун. Когда они проходили мимо, Ворд, намётанным взглядом отметил, что мелкая трещина идёт по всему периметру валуна ровной линией. То ли его кто-то раньше пытался расколоть, то ли это была естественная трещина, но то, что с двух-трёх, а для пущего эффекта с одного удара можно этот валун кокнуть пополам он не сомневался. Хотя Ворд и назвал его валуном, но он был не гладкий, облизанный ледником, а выпавший при обвале скалы. Выемка, в которую он вставил клин, была влажной. Значит вода прошла вниз по трещине.
   Он вставил клин и несколько раз, несильно, расширяя трещину, ударил по нему. Клин вошёл на ладонь. Ворд покачал его из стороны в сторону. Добрый знак. Это тебе не вязкую, сучковатую деревяху раскалывать. Главное не промахнуться. Он замахнулся, но не ударил, а примерился к пяте клина. Потом поднял голову вверх и посмотрел на серое небо. Все подумали, что он молится и тоже туда посмотрели, в этот момент он и жахнул по клину. Треск разваливающегося камня, заставил всех отпрыгнуть в стороны. Не то чтобы камень развалился как две створки, но распахнулся как пасть, в которую и провалился клин. Камень не распался из-за того, что упирался в другие камушки, хотя их и отодвинул в стороны ногой Ворд.
   Он склонился над клином и сделал вид, что пытается вытащить его, хотя, на самом деле, выбивал из-под створки камня, как бы упоры из этих камней. Потом вручил валду Армису и рассказал, что и как надо делать. Тот не подвёл. Махнул как надо. Ворд еле успел выхватить его, иначе бы половина валуна раздавила бы ступню Армиса.
   "Как в цирке". Подумал Эксел. Он понял замысел Ворда обменять валду и клин на одежду, котелок, нож. Горцы согласились. Вот только Ворду, в отличие от Эксела, вязаной одежды не нашлось. Ему дали мешок с отрезанным дном из-под со и меховую безрукавку на голое тело, которая на груди не запахивалась. В котелок налили какой-то теплой ещё не застывшей жижи из варёных копыт и не только копыт байронов. Потом с высоты своей горы они показали направление, куда надо идти. Стос, почуяв чей-то взгляд обернулся. Из окна соседнего дома на него смотрела женщина в платке, она быстро отвернулась и ушла в глубину комнаты.
  
   Как не экономили этот шарш, как называли его горцы, через два дня и он закончился. Зато стало значительнее теплее. Наступил миг, когда их глазам открылась бесконечное пространство, в котором как шляпки грибов маячили гряды возвышенностей с отдельными вершинами. Вот к такой они и спустились.
   Поселение от обрыва реки как дым плотно прижималось к округлости холма. Улицы были узкими и извилистыми, мощёные мелким булыжником. Они стояли внизу улицы и разбирались как пройти. Через верх или низ? Через верх тяжелее, через низ - дольше. Мимо них, вверх, тяжело потащила вымя бурёнка. Шла она на пастбище или домой не сообщила. Эксел схватил её за рога и повернул вниз. Ей показалось, что спускаться вниз - удобнее. Он схватил её за рог и повёл за собой.
   - Зачем она тебе? - Уставился на него Ворд.
   - Подоить! Видишь молоко из сосков капает! На улице не станешь, мы же не местные. Нарвёмся на неприятности!
   - А я подумал, что её на мясо пустить хочешь.
   - Тем ножом что нам дали - улитку не зарежешь. Ногти только почистить!
  
   Эксел завёл бурёнку в кусты. Через некоторое время вытащил котелок с молоком. Все попили. Оказывается и молоко может быть едой! Эксел надоил ещё котелок. Снял с себя верёвку и, обмотав её вокруг рогов, потянул бурёнку за собой. Ворд согласился, что лучше быть с постоянным молоком, чем вообще без еды. Так они и шли.
   Навстречу попадались и обгоняли местные жители. У кого лица светлые, у большинства - тёмные, но головы у всех были покрыты соломенными шляпами или замотаны тряпками. Головные уборы практически ничем не отличались от укронских, если только фасоном, а вот в остальном? При такой жаре в балахонах больше ходили женщины. Частью этого балахона они закрывали голову. А так рубашки и штаны. В шерстяной одежде Эксел начал потеть, шерсть пропитываться потом, прилипать и колоть ворсинками.
   - Надо бы одежду поменять! - Предложил он.
   - А мне вроде и ничего! - Ворд вывернул безрукавку мехом наружу.
   - Голову напечёт, тогда узнаешь! Давай рынок искать! По дороге бурёнка траву поест, а мы её молоко поменяем на одежду и шляпы.
   Ворд согласился с этим, но все, к кому он подходил, ничего из того что он им сообщал, не понимали. Местные отвечали, показывали, но тогда их не понимал Ворд.
   - Странные эти церуты! Неправильные какие-то. Ничего не понимают! Вот те, кто нас пленил и в пещерах держал - от нас не отличишь. А эти?
   - А что ты хотел? В тех горах бывшие наши, а здесь не бывшие наши, поэтому они нас не понимают! Может это не церуты вообще, а германды!
   - Германды здоровые! Я сам почти германд! У меня прадед по матери германд! Нет, это не германды. Лайтуи!
   - Лайтуи?
   - А чем они тебя не устраивают? Такие же маленькие, на кову пялятся, как будто её никогда не видели.
   - Брендя! У нас в Томбе такие же живут! Только ещё темнее. А говорят, как будто... вон как кова траву жуёт, так и они! Думаешь что кратом жуют, а это они так говорят! Поэтому ты их не понял, а они поняли, вон как руками махали!
  
   Незнакомцы махали не из-за того, что показывали. Они возмущались горцами. Мол, с гор слезли, а двух слов связать не могут. Да ещё дойную кову с собой таскают, у которой прямо из сосков молоко отсасывают! Дикари! Что с них взять? Вон в шерсти и мехах по жаре таскаются! Эксел дождался, когда кова оторвёт губы от травы, дернул её голову повыше и снова повёл за собой.
   - Гляди! - Дёрнул за руку Ворда Стос. Тот повернул голову и чуть не присел. Какая-то или девушка или женщина или ребёнок ехала верхом на бегемле. Статью, мордой, местный бегемл, на их бегемла не тянул. Худосочный и тощий для бегемла. Но рога! Рога перегораживали всю дорогу! Их кова рядом с ним, тельцом кажется. В Укроне и не везде хоть побывал, но такого никогда не видел! Он хотел было крикнуть Экселу, но рогатый бегемл уже свернул в сторону. Здесь что нет лошдунов, раз они на бегемлах ездят? Непостижим и велик Укрон! Бог богов Трамбон не пожадничал, населяя Укрон разными зверями! На очередном холме они увидели поселение и Эксел направил путь к нему. Судя и по соседним холмам с домами, это был большой город.
  
   - Туда пойдём? - Осведомился Эксел, остановившийся на развилке дороги.
   - А может ну её к тарканам? Продадим, еды купим и одежды нормальной? - Предложил Ворд. - А то мы, действительно, на дикарей похожи!
   - А за сколько её продашь?
   - Меньше чем за малую монету, но больше чем за двадцать груссу!
   - Двадцать одно - хорошая цифра! Даже игра такая есть. Набрал столько очков - весь выигрыш твой!
   Из города спустилась запряжённая лошдуном телега. После бегемла с рогами, появление лошдуна обрадовало Ворда. Не всё ещё потеряно в этом мире! Этим управлял старичок с седой бородкой. За телегой шёл байрон прикрученный верёвкой за рога к телеге, а в самой телеге со связанными копытами лежало три байроницы. Старичок слез с телеги и, начав говорить, что-то стал показывать!
   - С дороги отойди! Проехать мешаешь! - Попросил Ворд Эксела.
   - Он про нашу кову говорит! - Неожиданно сообщил Армис.
   - А что он говорит? - Ехидно поинтересовался Эксел.
   - Что она такая красивая, вымястая и всё такое! - В тон ему, со смехом, ответил Ворд. - Предлагает посватать своего бычуна!
   Старичок гневно отреагировал на смех Ворда. Он достал кожаный мешочек и начал доставать маленькие жёлтые монетки.
   - Монеты с древним императором. Богач! - С уважением посмотрел Эксел на старичка. - Но покупать байронов за них, а не за казнобы? Больной он что ли? Что ты сказал? За нашу кову?
   Эксел взял одну монету из руки старичка и засунув в рот, сжал её. Вынул и, стерев свою слюну, внимательно её осмотрел. - Настоящая! Бакшиш? - Вспомнил слово томбов Эксел и потёр большой палец правой руки указательным и средним пальцами.
   Этот универсальный жест всех стран и народов мира старичок понял. Он достал из мешочка ещё несколько монет, но не из жёлтого металла, а блестящего серого. Они были разного размера и, с оборотной стороны, какие-то загогулины изображали их номинал.
   - Смотри! - Протянул одну из монет Ворду Эксел. - В древности всё было не по-нашему. Нынешнему, то есть!
   - Не! - Замотал головой из стороны в сторону Ворд, не соглашаясь с Экселом. - Никто за кову таких денег не даст! Хоть она и с молоком!
   - Много ты понимаешь в этом!
   Тут старичок достал несколько других, большего размера, серебристых монет - размером с груссу и положил к жёлтой. При этом он сделал такой жест, что все его поняли: больше он не даст.
   - Может мы и продешевим... - медленно начал выяснять мнение Ворда Эксел, но тот за него закончил.
   - Но это лучше, чем вся кова с молоком! - Ворд подставил ладони и старичок ссыпал монеты туда, а Эксел передал ему верёвку.
   Старичок с их ковой уже давно уехал, а они всё равно долго смотрели ему в след.
   - Что-то в Укроне произошло, а мы не знаем! - Констатировал Ворд, засовывая в карман безрукавки деньги. - Раз таким ценным старьем расплачиваются! Считаешь, что мы в Томбе?
   - А где же ещё? Вон, река блещет! Все знают, что через неё Индук течёт!
   - От Томбы и до Канги недалече! Не хочется мне туда попадать!
   - Тогда пойдём налево! - Эксел снял с себя шерстяное. Куртку закинул на плечи и связал рукава на шее, а штаны обмотал вокруг бёдер. - Не могу больше!
  
   Сорт решил вести своё войско, ну какое это войско? Сбродом тоже пока не назовёшь, контингент слово многопонятийное и связанное с чем-то единым, например, армией. Он решил идти путями нехожеными армией, где находится население, ещё не пуганное ими - в сторону пустыни Гебель. В свой отряд он отбирал не абы кого! Здоровых как физически, так и морально. Полностью соответствовавших этому он не нашёл, но тысячи полторы смог отобрать, среди тех, кто ещё не совсем рухнул от безъисходности. С оружием был полный швах, но за счёт остатков штаба, кое-как, около сотни, чем-то вооружили. На одежду пустили мешки из-под зерна и куски от старых шатров и палаток. Ни мулов ни лошдунов, кроме их личных, никого другого не было. У Бойкота придётся просить, а он не даст - саому мало! Тем более впереди добирал последние крохи с населения Васькис, как бы с остатками своего ветеранского легиона.
  
   Сорт, вместо оружия, раздал командирам палки и дубинки, хотя на самом деле, только для поддержки дисциплины. Но особо её поддерживать было не надо. Все понимали, что если и спасутся, то все вместе. Перед маршем Сорт провёл с командирами совещание по поводу маршрута. Он был признан рациональным, хоть и более неудобным. При этом Сорт ни словом не обмолвился что маршрут выбран ещё и по тому что прямиком приводил к третьему мосту через Индук.
  
   Томбе была бедной провинцией, но это по сравнению с богатыми, но не нищей, в которых и один-то урожай собирали с трудом. Неожиданно с гор налетал снег и покрывал поля белым саваном. Пазне, в своё, правда в очень далёкое время, отдала дочь своего властителя в жёны императору, а потом и её сын, стал императором, внук и провинция, ничего полезного не имевшая, кроме красивых девушек, стала не элитной, но элитарной. Поэтому в Пазне ценились дочери, а не сыновья. Если разборки властей не затронут эту провинцию, то можно закрепиться в ней. Но как это сделать без бравых вояк? С этой целью он и отбирал военных красивых, здоровенных. Военный должен отличаться не умом, а сообразительностью. Как говаривал ещё ртумистр в кадемии: "Если командир делает умное лицо, значит он - дурак, если ещё не остолоп! Хотя может и конченный уже удод! Таким в армии - не место!"
  
   Сообразительность его не подвела, только мост уже охранялся. Сорт встретился с Баендером под ветвями кудыки. Временный легиондор молчал. На вопросы не отвечал, свои вопросы не задавал, но распоряжение Луя и Кочоя показал. К этому времени Сорт уже знал, что через первый мост Кочоя не пустили, а второй Луй захватил.
   - Но почему ты? Должен же этот мост держать я! - Спросил он Баендера. Тот пожал плечами. Это означало что "сам узнавай, если такой умный!"
   Проходя через Томбе он запасся настойкой на пявках. Это такой фирменный напиток народов и племён Томбе. Настойка разливалась в хрустальные кувшины неимоверной стоимости. Эти кувшины делали только церуты, но теперь эти секреты были утеряны. Эта настойка была сделана на чёрных пявках. Баендер оценил подарок.
   - В Пазне решил спрятаться? - С армейской прямотой спросил он.
   - Да! - Также прямо, не желая юлить и врать ответил Сорт.
   - Тогда пошли ко мне!
   На обоих берегах Индука были построены не столько городки, как крепости. Частокол стоял не только наверху, но и по срезу воды. Десяток башен контролировали всю округу. Наплевав на запрет, Баендер начал изготовлять луки и стрелы. Пусть слабые и корявые, но стреляющие. Мощный вал и ров, который можно заполнить водой ограждал ограду. Мост тоже с обоих сторон был ограждён щитами. Это означало, что подкрепления с берега на берег можно переправлять без особых потерь.
   Баендер раскрыл катру на столе и показал где, по его мнению, надо расположить отряды Сорта. Маршал признал, что Баендер сделал всё правильно. В этих условиях он не стал кичится званием, должностью и требовать подчинения и признал главенство временного легиондора. Тот убрал катру и накрыл на стол. Подарок маршала он спрятал. Под уже его самгу он рассказал, как они перебазировались сюда.
   Главный ключ к этому - церуты! Они всё вывезли из складов! Сорт вспомнил, что один церат с продовольствием достиг их. Значит и остальные в пути. Вот в чём мудрость Кочоя! Он не дал возможность его противникам узнать, что складов с оружием и продовольствием там нет. Перекрыл все мосты. Потом отступить, те ринутся к лагерю - ловушка захлопнется. Так церуты поступили с его армией! Поторопился он уйти с берегов Танта. Теперь там еды и оружия навалом. Не идти же за этим обратно! Бойкот ничего не даст, кроме пинка.
   Баендер, не мешкая, выделил проводников, рабочие команды, кухни и еду и отправил войско Сорта строить новые укрепления. Маршалу он отвёл не только спальню, но и кабинет. Теперь никто не поймёт, кто здесь главный, а присутствие маршала придаёт весомость присутствию и его войск.
  
   Кочой, оставив небольшой заслон, отвёл войско от моста. Провёл смотр. Он это сделал потому, что наконец увидел себя в зеркале. Хотя ехать верхом было лучше, чем в телеге, но всё равно мучительно. Это тебе не кататься по парку на лошдуне пару часов. Да и с питанием хоть и не было проблем с количеством, а ел он мало, но с качеством. Как можно человеку в его возрасте есть варёное зерно? Не просить же его кого-нибудь жевать? Это раньше он мог гвозди переваривать! А теперь и пищеварение не то! А кал чего стоит? Отсираешься так, словно не какашки наружу лезут, а кишки на свободу выбираются!
  
   Во время всего похода, он всегда смотрелся в зеркало, но не замечал главного, а только теперь, заметил. Жирок с лица пропал, морщины углубились. Губы к зубам привалились, щёки втянулись, а скулы выступили. Нос на крючок стал похож. Веки от тяжести повисли, глаза выкатились, мешки под глазами, от лишней воды - набрякли. Волосы отросли пучками среди проплешин, капюшон хоть и спасает от такого головного непотребства, так никому и не доверишь тебе голову побрить! Ногти на руках хоть и не обкусаны, но обломаны, с грязью. Фу! Сам себе он стал неприятен. В сочетании с чёрным плащом-балахоном, очень похож на известного героя сказок.
   Этим же взглядом он посмотрел и на своё войско. У церутов на поле, они хоть старались держать выправку, а сейчас? Понятно, что каменоломни осанке не способствуют. Всё время в согнутом состоянии, тяжести, плохая еда, беспокойный сон. Вот стоят перед ним, а ему кажется, что это гоблины. Лица серо-зелёные, глаза злые или безучастные, руки чуть ли не до колен, уши в стороны торчат, ступни широкие, да и говорят не внятно. Мычат! Не способствует людям пребывание в подземельях! Как там Изума? Тоже, наверное, тело бесформенное, пальцы корявые, взгляд бессмысленный.
  
   Гарнизону первого моста он вручил настенный приказ за верное служение долгу. Такие приказы для целых подразделений были редкостью и безусловной гордостью. Но в нынешних условиях? Новой власти могло не понравиться такое отличие и, она могла бы..., но она не могла. Им было не до такой мелочи. Задержали экспедиционных корпус с Танта и на том спасибо! Гонцы, загоняя лошдунов, разлетелись по всей империи. Не по всей, а докуда могли быстро добраться.
  
   Луй окончательно утвердился в округе у второго моста. Послал отряды для заготовки и изъятия еды, одежды, оружия. Когда Кочой переправился на тот берег, Луй его не встретил. Такого никогда не было. Что-то случилось. Кочой не стал выискивать причины такой непочтительности, а быстро вошёл в шатёр Луя. Шатёр был специально сшит под громадного Луя. Кочой вошёл и, незаметно, пристроился за спиной дневального. Такого Луя он видел впервые. Семь командиров стояли перед ним. Из них только один целый без повязок. У других: у кого на голове, у кого на груди или руках. Они были без шлемов, поэтому Кочой не смог определить их звания и должности. Один сидел на стуле вытянув ногу, а другой лежал на носилках. Не забинтован были только глаза и рот. Судя по всему, произошли первые столкновения и не в пользу их славных вооружённых сил.
   Наконец Луй иссяк. Причём иссяк неожиданно для себя. Хотел что-то сказать, но так и застыл с раскрытым ртом, пытаясь уловить собственную мысль и вербально извергнуть её из себя. Воспользовавшись паузой в его пространство и скользнул Кочой. Он так неожиданно явился что почти все вздрогнули, ну, те кто мог, а ближний к нему командир то ли отмахнулся, то ли закрылся рукой.
   Даже Луй, привыкший к неожиданным появлениям Кочоя, с недоумением посмотрел на него, вернее сквозь него.
   - Что с тобой Луй? - Тихо, чуть ли хриплым шёпотом, спросил Великий Пах. Громче не получилось. Какая-то маленькая хреннью застряла в горле, а закашляться при всех, пытаясь уронить её было недопустимо. Пошли бы опять слухи, что Кочой, правитель великого Укрона - болен!
   Хотя Кочой спросил тихо, Луй вздрогнул громко. Неожиданно пёрнул, но никто даже губы не искривил, хотя было очень смешно.
   - Вы ли это Великий Пах? - Недоверчиво спросил Луй.
   - А кто, по-твоему? - Пришлось перед этим вопросом кашлянуть и кроха, отвалившись от горла, упала вниз. - И что здесь вообще?
   Кочой обвёл взглядом стоящих, сидящих и лежащих и в их глазах обнаружил тот же вопрос к нему что и он задал им. Он, даже растеряно оглянулся. Они тоже смотрели сквозь него. Никто за ним не стоял и страшные рожи не корчил, а выражения их лиц, говорили об обратном.
   - Тут такое дело! - Наконец что-то извергнул из себя Луй и сделал шаг в сторону. - В стране думают, что вы мёртвый...
   - Ты же видел меня тогда, видишь сейчас? В чём разница? - Кочой сделал шаг к нему, а тот ещё шаг от него.
   - Вот в этом и разница! - Немного осмелел Луй. - Ходят слухи, но мы в них не верим...
   Последние слова Луй произнёс так фальшиво, что даже сам себе не поверил. Кочой неожиданно шагнул к нему и схватил командарма за руку. Тот вздрогнул. Ну как такая гора может вздрогнуть? Если не трясением, то извержением! Луй смог подавить рвотный позыв.
   - Если я тёплый, значит живой, а не мёртвый!
   Луй молча кивнул, как бы соглашаясь с этим постулатом, и судорожно сглотнул, но рука Кочоя, на самом деле, была гораздо холоднее его собственной.
   - Дальше! - Принялся допытываться Кочой.
   - Ну... это...
   - Это то, а не это! Конкретнее и без запинок. Не у школьной доски стоишь и ты не мальчик, а командарм огромной империи! Отвечать! - Рявкнул Кочой.
   - Докладываю. - Это рычание Кочоя привело в себя Луя и он стал прежним. - В народе считают, что вы умерли, воскресли, перенеслись к церутам и оживили всю умершую армию!
   - И это всё я?
   - В общем, все мы - ожившие мертвецы! Народ бьётся ожесточённо как в последний день Помпы! Дерутся всем, что попадает под руку. Мы уж к фермерам подходить боимся. У них же и вилы и грабли, цепы, косы, серпы. Это командиры отрядов, которые схлестнулись с пейзанами! Простым легионерам досталось больше.
   - Эти слухи распространяются нашими врагами!
   - Нам-то это понятно! Но как этим пейзанутым объяснить и доказать? - Луй был эмоциональным, но не уверенным до конца в том, что говорил.
   - Результаты?
   - Набрали конечно. Но они, перед смертью сжигают всё! Они воюют не по правилам! Налетают кучей и машут тем, что в их руках и сразу убегают. У нас сорок два убитых и двести три раненых. - Луй с тоской посмотрел на лежащего и поправился. - Сорок три убитых. Предлагаю не гонятся за тлёми, а идти на Хулиси, где госрезервы империи. Нам, главное, Срикалу захватить, которая находится перед ней.
   - А почему её?
   - Это единственный город империи в котором есть стены, оставшиеся от древних времён! Рядом с ней лагерь бывшего первого легиона! Мы эту Срикалу сделаем временной столицей. И держать здесь заслон не обязательно.
   - Мне нравится ход твоих мыслей. Мост разрушить. Не до основания. Не правильно. Разобрать пару пролётов, чтобы бунтовщики не смогли перейти на ту сторону.
   - А первый мост?
   - А тебя пустили через него? А почему ты думаешь, что и их пустят? Нам каждый солдат дорог. Нечего здесь дрочить от безделья! Все вперёд! Свободной земли, домов, будет много. Подготовить распоряжение кому, сколько, за что и зачитать перед маршем. Распространить так, что все в империи знали об этом!
   - Великолепно! Тогда все, кто не захочет потерять своё имущество перейдёт на нашу сторону. Что встали! - Теперь, когда Луй получил указания и не надо думать о том, что думает начальство, в нём забурлила энергия.
   Ему уже стало всё равно: живой, мёртвый или воскресший Великой Пах. Главное это Кочой. Кочой, который думает за всех, делает за всех, решает за всех, и, в конечном итоге, отвечает перед богами и вечностью за всех.
  
   Ёпаль провёл в Срикале уже два дня. Он уже спал, приняв на ночь не горшочек пива, а покружечки самги из подаренного ему кувшинчика маркузуном Труфаном. Пока всё шло не очень.
   Савильё, то ли предупреждённый, то ли почуявший ловушку, никак в Укронад не уезжал.
   Труфаны, когда-то, владели городом и округой. Прошли сотни лет, а Труфаны так и не выродились. Хотя Труфан и был придором, но у него всё было, как и всех: жена, дети. С кем делила ложе его жена и от кого были дети он не знал и знать не хотел. Все придоры помнили ошибку главура паясников Алекгуива, когда он завел младенца. Его звали не иначе как "родил через жопу" или, сокращённо, рочеж.
   Труфаса, как называли самгу маркузуна была отличная, если и не во всей империи, то в округе точно. Спалось от неё - великолепно! А тут разбудили. Причём среди разбудивших был и сам Труфан. Значит что-то серьёзное случилось.
   Ёпаль решил не признаваться, что спал, а быстро оделся по-походному и поставил походный саквояж посреди комнаты, как бы складывая вещи к своему отъезду.
  
   Благородные руководители города были обеспокоены. Хотя делегацию возглавлял Труфан, но в неё входили: бургер города Савильё, алькальд города Мехем и даже простой городской чиньрыл Перчур. Включение последнего в делегацию показало, что он не простой чиньрыл. Он напросился в делегацию из-за того, что единственный кто имел отношение к армии. Его мобилизовали и он числился в списках легиона ветеранов! Пять встревоженных лиц с надеждой смотрели на Ёпаля.
   - Извините, что разбудили..., - но Ёпаль прервал маркузуна.
   - Я не спал, а вещи паковал! Прямо сейчас покидаю вас. Благодарю, что зашли пожелать мне доброго пути!
   - Так вы про это знали?
   - Про что, про это? Я и про то и сё знаю! Даже чи-во не знаю - знаю! Это не значит, что я должен говорить про всё, что знаю!
   - Что Великий Пах давно мёртв, а вы скрывали об этом. Наша армия была не в плену у церутов, а полностью полегла на поле боя. Теперь Кочой воскрес, оживил мертвецов и они в трёх днях хода от нас!
   - Начну с того, что мы не скрывали! Ваш бургер Савьён, единственный из всех бургеров империи, член совета! Он в курсе того, что обсуждается на совете. Только на нём бывать надо! Я имею в виду не вашего бургера, а совет! Он ещё не настолько Ве'лик, чтобы ему стенограмму совещание присылали. Такого себе, даже, Кочой не позволял! Спросите его, почему он не знает об этом! Чтобы вы подумали бы об этом, если бы я вам сказал такое? Я могу вам говорить, только то, на что уполномочен. Так что желаю вам победы над ползущими мертвецами! Или как там они передвигаются... и на чём или на ком...
   - Так они же ходят! - Возмутился Перчур.
   - Тем хуже для вас! Вы об этом лучше меня знаете, а я могу только слухами пользоваться!
   - Давайте сравним ваши слухи с нашими!
   - В отличие от вас, я военный и слухами не пользуюсь. У нас принято отвечать на вопросы по формуле: что, где, когда!
   - А если на мгновение, чуть-чуть забыть, что... забыть нельзя... вам же придётся сказать военную тайну... я, даже не знаю, как сказать... - Расстроился алькальд Мехем, хотя у него всегда находилось что, кому, где и когда сказать!
   - Скажем так! - Ёпаль не хотел обрывать разговор, который шёл в нужном ему ключе. - Это сказал не я! Пусть сказал он! - Показал на Перчура. - А откуда он это узнал, никто не знает, а он, даже под пыткой не скажет! Так?
   - Да! - Перчур не хотел клясться, но под взглядами своих соратников, поклялся. Он уже пожалел, что напросился на встречу с Ёпалем.выдрючиться захотел. Типа в армии служит. Алекгуив себе тоже такое приписал и документик получил, хотя ни дня вы армии не был. А Перчура забрали! Есть же разница? - Клянусь! Клянусь! Клянусь!
  
   Ёпаль отвёл его в сторону и начал что-то эмоционально шептать в ухо. Перчуру приходилось два раза вытирать ухо нежно пахнущим платочком. Ёпаль не стеснялся ни в выражениях, ни в жестах. Перчур бледнел, краснел, размазывал по щеке слезу, судорожно сглатывал сопли.
   Потом он рассказывал всем своим, но так эмоционально и долго как у Ёпаля, у него не получалось. Тот демонстративно продолжал складывать вещи. При этом, он, положив одну, незаметно доставал другую, отходил к шкафу, делал вид, что роется в нём и демонстративно нёс её обратно. Да что там складывать? Он, увлёкшись этим процессом, даже не заметил, как головка города сзади подобралась к нему.
   - Так вы нас всё-таки покидаете? - Участливо взял его за локоть Мехем. Он был известный специалист по уговариваниям и редкая задница не подарила его члену кусочек говна.
   - Надо готовить оборону Хулиси, если с вами не получилось! - Ёпаль деловито захлопнул саквояж и взялся за его ручку.
   - Вы нас неправильно поняли! - Мехем нежно отобрал саквояж и поставил на пол. - Вернее не нас. Мы-то за. Нас неправильно информировали, поэтому вы нас не поняли.
   - Да что там понимать? - Снова взялся за саквояж Ёпаль.
   - Мы тут... - Мехем снова перехватил саквояж и поставил на пол, - с товарищами, посоветовались...
   - Да что там советоваться? - Перебил его Ёпаль. - Срикала это даже не ключ, не замок, а дверь! Да что дверь? Ворота империи! Вот на последнем совете, как раз обсуждалось сделать её временной столицей! А ваш Савуй не приехал!
   - Не коверкайте меня! - Осторожно попросил Савильё. - Я понял, каюсь, товарищи поставили на вид, можно так сказать...
   - Хватит и здеть! - Прервал его Ёпаль. - Если оборонять город, то я остаюсь, если нет - значит сами!
   - Нет! В смысле да! - Впервые подал голос пятый член делегации, глава всех гильдий города Вор-обь-ён. - Мы готовы, но не знаем как!
   - Создать комитет обороны. Собрать средства на оборону. Можно, конечно отбирать всё, что нам понадобится, но лучше расплачиваться, а потом этими деньгами делать новый взнос. Кто торгует тот поймёт, что такое оборот денег в природе! Надо продержаться всего несколько дней, до прихода подкреплений из Хулиси и Укронада. Сами понимаете, что с подобным противником, надо сражаться специалистам. Сейчас идёт их профессиональный отбор по умению сражаться с живыми мертвецами. После победы, а я в этом теперь, не сомневаюсь, из имперской казны будет выдана щедрая компенсация. Бургер Савильё... - наконец, специально правильно назвал его фамилию Ёпаль, - будет казначеем комитета, и как представитель имперского совета и гарантом оплаты.
   Все захлопали. Они уже прикинули какие барыши свалятся им в руки, только мешки подставляй, если они сами будут контролировать формирование общака и затраты на оборону. Ёпаль это тоже понял.
   - Раз все согласны, вот в моей комнате и будем хранить взносы граждан на войну. Она будет тайным хранилищем. Если все будут знать, где находятся средства, а это могут быть и не деньги, а произведения искусства, золотые безделушки, то есть всё что имеет ценность и нельзя отвергать любую помощь, но это надо оценивать в реальных деньгах. К чему я? Пока мы будем заняты войной, некоторые несознательные личности с низкой ответственностью, могут напасть и ограбить известное всем хранилище. Считайте, что это мой вклад в оборону! Шутка! - Ёпаль подхватил свой саквояж и направился к двери. Вручил Савильё ключ от неё. - Штаб обороны будет в башне с часами. Но меня там не застанете, я буду мотаться по всему городу.
   - Так у нас же тут военный лагерь! Почему бы им не встать на защиту города? - Попытался внести и свою лепту в совещание Перчур. Он в нём чуть не оказался.
   - Там тридцать три калеки, а не тридцать три богатыря в чешуе как жар горя! Если у них и есть доспехи, то ржавые, а вот море там можно расплескнуть, нужно даже! Чтобы там свой лагерь, воскресший Кочой не устроил! Я туда! Лошдуна мне! Лошдуна!
  
   Фелис уже начал тяготиться нахождением в лечебнице. Да и лечебницей это помещение в горе было условным. Прямо у входа, но с окном. Типа дежурки для охраны. Лекари навещали их, а за пищей ходил Гогис. Странный плен. Ходи где хочешь. Он и ходил, пока было сухо. А теперь дожди зарядили. Поскользнёшься на мокром камне, стукнешься башкой, будут ли тебя лечить снова? Он выносил стул и сидел под навесом у входа, ожидая появления Гогиса с очередной порцией еды. Откинувшись на стену, он задремал. А что ещё больному, а он уже считал себя здоровым, делать? Хоть высокий и пожилой церут обещал, что будут навещать его собратья по оружию, но так никто и не появился.
   Он уловил движение, что кто-то остановился напротив него. Кроме Гогиса - некому. Так хорошо, пригрелся, завернувшись в одеяло, что глаза открывать не хотелось.
   - Расставляй, накладывай! Ещё чуток! - Попросил он сержана. Но последующего движения не произошло. Гогис стоял как вкопанный. Не заснул же стоя?
   Передним стоял очень упитанный, а судя по одежде, не рядовой легионер, а представитель командного состава войска. Лицо его тоже было знакомо, но Фелис, по-быстрому, как не пытался, так и не мог вспомнить.
   - Что, Фелис, не узнал? - Весело фыркнул незнакомец.
   - Ты уж извини! Лицо знакомо, а вспомнить не могу. Так по голове дало, что вот...
   - Га! - Гаркнул полузнакомец. - Теперь узнал?
   - Так только Колбок орал! Но ты - не он!
   - Почему?
   - Колбока издали видно, что это Колбок! Он как шар с головой-пимпочкой. Даже ног не видно!
   - Я вот он и есть! Похудел слегка!
   - Так тебя тоже в плен и в каменоломнях держали, раз ты так похудел?
   - В плен меня не брали! Я сам перешёл к ним.
   - Ты же присягу давал! Как ты мог?
   - А вот смог. Не стал лопаться ради Отечества! Может и я присяду, а то ещё не совсем в человека превратился?
   - Ну пойдём. На топчан Гогиса садись! Рассказывай. - Колбок повертелся своей задницей, поудобнее располагаясь и начал с того как переправил на тот, а ныне этот берег почти весь экспедиционный корпус.
  
   - На церутов отправили не только вас - пехоту, но и всадников. Перед тем, как уйти в горы, один подъехал ко мне и предложил, как уменьшить свой объём. Примерно, по времени как на обед, сидеть в воде и делать несколько глотков жидкости из байроновского бурдюка, который он мне отдал. Я же целый имперский совет прошёл. Какие штуки на мне не демонстрировали и не проверяли, пока я не сбежал! О! Если всё перечислить - дня не хватит. А тут в воде сиди, да делай несколько глотков из бурдюка. Всадник сам из бурдюка делает несколько глотков, наверное, чтобы я понял, что это не отрава и говорит: "Не вода - тухлятина, но тебе полезна. В следующий сухой сезон лопнешь, если собой не займёшься."
   Да я и без него понимал, что конец уже не за горами. Поэтому и в поход напросился. Лучше... почётнее умереть в бою, ну или рядом с ним. Семье преференций больше. Льготы всякие. А так "лопнул в собственной постели" всем не объяснишь, что это болезнь, а когда ещё и умер? Не стремился, но попробовал. Вода уже в бурдюке заканчивалась, и тут что-то расслабился в воде и понял, что в хлопотах и не заметил, что мне легче. Не сильно, но легче. Я двигаюсь больше, да и форма как-то обвисает. Бурдюк совсем опустел, но я в воде всё равно сидел. Утром и вечером как всадник прописал. Потом пришло известие, что вся армия попалась в ловушку... не до этого стало.
   Опять пухнуть начал. Начал искать нет ли такой тухлой воды поблизости. Никто не знает. Да откуда им знать? Только зашли в горы и их повязали. Тут снова, теперь уже двое всадников, ты же знаешь этих аристократов - издали видать. Ещё два бурдюка тухлятины привезли. Признались, что они церуты. Оказывается, что они не всегда здесь жили. Церуты тоже раньше у моря жили, но на другом конце империи. Потом их выдавили в Кангу. Там не понравилось и они сами ушли. У них тоже пухнуть стали. Заметили только одно свойство, те, кто в воде сидит, у тех эти процессы замедляются.
   А уж когда они междуречье Танта и Индука заняли, то случайно и этой тухлой водой кто-то попользовался, потому что другой не оказалось. Вот так они и избавились от такого расстройства. Чтобы мне помочь они подняли все старые летописи, что сохранились. Ведь сотни лет прошло, потом наши их пожгли, поубивали, в одном месте упоминание обнаружили, а как пользоваться - нет.
   Решили попробовать ни им, ни мне терять нечего. А теперь уже ты меня не узнал. Излечусь ли я, когда это произойдёт, если будет, никто не знает. Но такую воду они здесь нашли. У меня есть выбор? Оказывается, записи об этом хранятся в имперских архивах. Только всё, что связано с церутами, никому не доступно.
   - Сам-то веришь в их сказки?
   - Вера здесь не при чём! Вон, все в богов верят! Помогли кому боги? Я тоже много сандалей истоптал, жертвы приносил. А заканчивалось всё банально. Верь, сын мой! Ты живешь своей верой! Оказалось, просто надо в воде лежать! Они мне предложили...
   - Кадемию создать?
   - Нет. Службу тыла их будущей армии. Баталы - не баталы, но подразделения обеспечения. Я с собой взял тридцать человек, самых знающих, умелых и умеющих объяснить зачем и почему. План разработал, как что. Кому я изменил? Империи? Так у них там на верху, разборки, под кем империя лежать будет. Сколько я идей Борну передал? Сухпай разработал. Подсчитал сколько и чего солдату на день надо.
   - А Борн что?
   - Борн тоже прав. Не мы же пайки будем фасовать, да даже если и мы, хорошее дерьмом заменят, а выяснится только когда мешочек вскроют. А здесь не получится.
   - Что люди другие?
   - Люди такие же. Их мало и все друг друга знают. Ну стырил, раз, два. Сожрал. Записи подняли - ясно кто это делал. Ворованное никому здесь не задвинешь. Если ты украл у армии, значит у всех. Жопой есть же всё наворованное не будешь? Задвинешь? Кому? Мне? Я сразу спрошу, где мол взял Фелис?
   - Почему я-то сразу?
   - Это я к примеру! Да и денег здесь, как таковых, нет. Неотвратимость наказания - есть.
   - В каменоломни отправят?
   - Ломать камни - общественная нагрузка. Явление обязательное, но добровольное. Можешь заменить чем-то другим, только срок больше.
   - Так и тебя тоже направят?
   - Нас - нет! Мы, как профессионалы, будем заниматься только своим делом. Строить и готовить им армию. Хотел сказать новую, но у них, пока, вообще армии нет. Только ополчение. Вот тем шаром что тебе в голову засветили, сегодня один стреляет, завтра - другой. А должен один и стрелять и матчасть в порядке содержать. Ведь могли по тебе и промазать и тогда бы ты пробился и стал бы героем! Крылышки бы Сорт тебе на шлем повесил! Луй - бляху на грудь! Кочой - кусок земли! Но этот парень оказался не промах, знал кому в первую очередь башку оторвать - тебе!
   - Рекомендуешь остаться здесь?
   - Нет. Это тебе решать. Дрызг, когда из плена вернулся, очень сожалел что с тобой не пошёл.
   - Он же с этим прибабахнутым остался! Как в плен-то угодил?
   - Сам сдался. Их даже в каменоломни не отправили. Забрали оружие, вещи, дали еды и к нам послали. Карьера его на этом завершилась. Не стать ему легиондором.
   - А кому же тогда стать если все в плену побывали?
   - Так он сам сдался! Церуты, сначала на него виды имели, но из-за его карьеризма отказались.
   - Почему?
   - Если карьера во главе, то он ни о чём другом и думать не будет. Победа любой ценой, а не как больше своих солдат сохранить, накормить, попусту не гонять.
   - Так это больше про меня, чем про него! Это я повёл батал на прорыв и потерял всех, даже себя!
   - Мы изучали с церутами твой прорыв. Ты провёл, пусть плохую, но разведку, а они этого вообще не сделали, потому что предполагали, что вы все уйдёте, куда уходили. Это место они перекрыли, думая, что вы все туда повалите, поэтому и скопились там. Если бы вы пошли широким фронтом вы бы их просто растоптали. Почти что вся их армия была там. О тактических построениях, ведения боя в тех или иных условиях, они, как бы знали, но не умели как это делать.
   - Теперь я больной на голову и мне не то, что батал, а даже школу солдиков не поручат.
   - Ну и ходи по своему огороду, подаренному Кочоем с бляхой на груди от Луя и крыльями на башке от Сорта.
   - Нет у меня возражений твоим словам. Я предлагал Дрызгу наступать вдвоём. Оба печально закончили и, неизвестно, кто хуже. А правда, что они следили за нами?
   - Да. Это их идея была как организовать переправу через Тант, а не моя. Мне один сержан подсказал, и не просто подсказал, а на листке все расчёты представил. Я только потом задался вопросом, когда он исчез, откуда такие познания у простого сержана?
   - А что они мне предлагают?
   - Создать и руководить школой командиров.
   - Типа нашей кадемии?
   - Не типа, а лучше! Тебя сразу после кадемии поставили школой солдиков командовать? Она же одна из лучших была!
   - Скажи, что я согласен.
   - Сам скажи. Лучше напиши. Обоснуй своё видение создания подобного заведения. Цели, задачи, планы. Учти, что они теперь, фактически контролируют все земли чуть ли не от слияния и до моря. Подумай, как оборонять такие просторы от огромной армии Укрона! Кто бы там не победил, рано или поздно они придут за церутами и, к этому нам и им надо быть готовыми.
  
   Они шли сквозь поля, где фермеры убирали урожай. На одном поле женщины серпами срезали вёс, на соседнем косили со, складывали в пучки и отвозили на ток, где цепами выбивали зерно. Зайдя в попавшийся на дороге хутор, Эксел вышел с кучей еды. Идти, особенно после перекуса, стало веселее. Следующий город был не просто город. Дома и улицы поднимались уступами, но самую вершину венчала крепость.
   - Никак я вас к Срикале вывел! - Обрадовался Эксел.
   - Это не Срикала!
   - Вон же её стены!
   - Это не её стены! Ты ещё покажи на то поле и скажи, что это лагерь бывшего первого легиона! - Ворд, проживший в Срикале долгое время, был настроен скептически.
  
   Узкая лестница, от подножья холма, извиваясь, оборонительной стеной, поднималась вверх.
   - Это не важно Срикала это или нет! Главное, город в котором должен быть хороший или рынок или базар. В чём разница между этими двумя понятиями Ворд не понимал, но раз Эксел разделил их, значит какая-то была, хотя бы в голове Эксела.
   Поднявшись по лестнице, они пошли по улице, где играли ребята, а старикан вёл за собой ослика с пустой телегой. Эта улица переросла в стихийный базар примыкавший к городской стене и башне. Что это за базар, где одни торговцы и нет покупателей? Эксел зашёл в парочку таких мест и вышел чертыхаясь! Проклятые томбезцы! Живут в Укроне и не знают основной язык империи! Они пошли вдоль стены. А вот и нормальная торговая улица. Товары, а не только птичьи клетки выставлены на тротуар, покупатели ходят на товары глядят, покупают, торгуются.
   То, что и здесь с укронским туго, уже не удивило, но купили всё, что надо и стали похожи уже не на диких горцев, не на местных, но соседей из другой провинции. Томбежецы сразу поняли, что дети гор не знают языка долин.
   Базарная улица вывела к базарной площади, на которой, у помпезного въезда в караван-сарай, собралась вереница торговцев, встречая караван кэмэлотов. Надо было искать пристанище. Деньги ещё оставались, еда с собой была, тратить средства на ночлег казалось кощунством. Зайти в парк и под любым деревом... не под любым, не под деревом...
   В парке прохаживали пары стражников. От обычных посетителей тенистых мест их отличало только наличие усов, строгих взглядов, рассылаемых по сторонам и крепкие небольшие дубинки в руках. Поймут ли эти благородные охранники тенистых аллей, что ты им скажешь, после того, как они угостят крепким настоем своих дубинок?
   Эксел, сначала заартачился, но Ворд привёл весомый аргумент, что их не только угостят, а ещё и кров в тюряге дадут, отобрав всё, что у них есть.
   Они поспешили выбраться из города на свежесть поспевающих полей, которые желтели между холмами. Они хотели расположится под деревьями на следующем зеленеющем холме, но грозовая туча, неожиданно нависшая над ними, не позволила осуществить задуманное. Пришлось спуститься с его вершины и расположиться в развалинах дома. Теперь у них была не только местная одежда и обувь, но и заплечные мешки с двумя лямками. Очень удобно. Мешки прижаты к спине и руки свободны. Если дожди начнутся каждый день, то далеко они не уйдут. К кому в гости напросится?
  
   На следующий день они попали на поля, на которых, среди воды начинала колосится со. Поля разных хозяев разделялись перемычками, которые и служили, дорогами, путём, тропами местным жителям. Но теперь их преследовала не просто туча, а целый дождевой фронт, наступавший с моря и перекрывавший всё видимое небо.
   Впереди, одинокой пикой возвышалась гора. На ней проглядывались развалины если и не крепости, то каких-то мелких укреплений. Если начнёт лить, то все эти поля превратятся в болота. Они побежали. Лучше уж промокнуть на верху, там ветер, значит и одежда высохнет быстрее.
   Ступени поднимались чуть ли не вертикально. Они были старыми, изношенными, но позволяли подниматься вверх, при этом никто не подумал, как им придётся спускаться вниз. Оставался последний рывок, но тут хлынул водопад.
   Водопад не в смысле из туч, там был обычный для этой местности ливень. Оказывается, эта вырубленная лестница, через много лет превратилась в сточную трубу всей поверхности вершины.
   Ноги скользили, ногти - обламывались, ветер пытался оторвать их от скалы, а вода, потому что они прижимались к ступеням, смыть их. Лучше бы они остались внизу у скалы и промокли бы не меньше, но зато не надо спускаться обратно. Что сделано, то сделано.
   Сооружение на верху было не крепостью, а будкой охраны, наблюдательным пунктом. Оттуда было видно настолько далеко, что это их обрадовало. До этого они шли куда тропа вела. Теперь же они увидели то ли море, то ли озеро как море. Чем обходить его по берегу вокруг, можно и пересечь, главное лодку найти. Есть, есть направление, цель к кторой следует стремиться! Это радовало.
   Ворд понял, что никакая это не Томбе и даже не расположенная через Индук провинция Пазне. Скорее всего это Эрерия, Этерия, Этурия, или как-то так, которая тоже выходит к морю с другой стороны Укрона.
  
   5.
   Ёпаль вернулся в штаб, расположенный в башне с часами, когда стемнело. Члены штаба играли в легионду. На его вопросительный взгляд бургер Савильё пояснил, что игра - тренировка перед битвой. Развитие командных навыков, так сказать!
   - Докладываю совету обороны, что сделано мной. Единственное место, на котором можно разместить большое войско это бывший лагерь первого легиона. Если в ближайшие дни они прибудут к стенам города они там его и разместят. А потом сразу будут искать другое место, пока туда-сюда два-три дня у них уйдёт на передислокацию. Не перебивать! Сам скажу! Сейчас идут дожди. Они мелкие, противные, но не проливные. Все стоки с окружающей местности мы переправили на лагерь. Где перекопали канавами, где засыпали. Вода туда будет поступать медленно, а значит и не заметно, но неустанно. Вот исполнительная расписка на тридцать золотых монет, настоящих, а не бумажных монет и на десять, что они обратно вложены в фонд обороны. Дальше. В город доставлены триста стволов молодых деревьев тиктиса. Они предназначены для изготовления простых луков. На это ушло у меня сто двадцать монет. Вот расписка. Сразу заявляю, что это очень и очень дорого, но деваться некуда. Тиктис растёт в горах. Его можно рубить только через месяц после окончания сезона дождей. Никто по склонам шастать не будет. Я нашёл таких, но в фонд обороны они денег не дали. Люди они не местные и наш город им до визга комра. - Ёпаль протянул Савильё ещё одну расписку. - Стеблей тростника доставлены сорок возов. Он для древка стрел. Это двадцать золотых и тоже без вклада в оборону. Итого мною потрачено из фонда обороны сто семьдесят настоящих золотых монет и получено десять, которые я тоже потратил. Из этих монет моих личных семнадцать. Это выписка из казначейства, когда я сюда отправлялся, то их взял. Пригодились. Ваша задача обеспечить луки тетивой, а стрелы наконечниками и перьями. Надеюсь на вас, что это вы сделаете сами, а не я. Необходимо вдоль стен выкопать ров, а землю раскидать перед ним. С штурмовыми лестницами бежать по раскисшей земле невозможно. Только идти, еле вытаскивая ноги из вязкой грязи. А вы их будете разить из луков. Причём на стены они будут нападать одновременно с нескольких сторон. Наша задача не столько их поубивать. У вас это и не получится, даже из примитивных луков надо уметь стрелять, причём стрелков готовить с детства. Тогда они оставят желание лезть и умирать на наших стенах и попрутся через ворота. Если мы этого добьёмся, половина победы будет у нас в кармане. В городе трое ворот. Я приказал заложить их камнем. Ворота всё равно трухлявые, с первого удара рассыпятся. Теперь вы! Что сделано за день? Сколько денег собрано в фонд обороны?
  
   Савильё протянул записи.
   - Ого! - Удивился Ёпаль. - Патриотизм на высоте! А где список жертвователей?
   - Какой список? - Удивился алькальд Мехем.
   - Кому казначейство будет компенсировать затраты на оборону. Где отчёт о потраченных деньгах? Поехали смотреть! Что за ценности вы скопили!
   - Может поужинаете сначала! А за это время ваш костюм почистят. Вон как грязью заляпан! - Предложил Вор-обь-ён - глава всех гильдий Срикалы.
   - Я даже как-то... - Ёпаль осмотрел себя. - Только быстро! Савильё вы мне отчёт о растратах отметьте! Там не только мои денежки. Остальные имперского казначейства.
  
   Хотя с маркузуном Труфаном Ёпаль познакомился здесь, но тот лично угощал его на правах старинного друга. Особенно старался наливать Труфасы. Трапеза, хоть и затянулась раза в два, но одежда всё ещё была не отчищена. Ёпаль нервничал и даже отказался пить великолепную Труфасу тридцатилетней выдержки. Он даже вздремнул. Труфан хотел было уложить его спать, но тот, подозрительно окинув его совершенно трезвым взглядом, приказал везти его в хранилище.
   Вся его бывшая комната была забита всякими безделушками. Самым ценным вкладом была золотая посуда предоставленная маркузуном.
   - Вот этими позолоченными стульями вы собираетесь расплачиваться? - Ёпаль так стукнул стулом о пол, что у того ножки отвалились. Он специально выбрал его, видя, что всё на этом стуле держится на соплях. - Деньги где, Савильё?
   - Вот! - Достал из кармана груду казначейских расписок бургер города.
   Ёпаль осмотрел несколько. Подошёл к окну и крикнул. Через минуту в комнату вошло трое гвардейцев с обнажёнными мечами.
   - Это не деньги! - Швырнул бумажки в лицо Савильё Ёпаль. - Это даже не казначейские расписки!
   - Как не расписки! - Взвизгнул, обычно сдержанный Савильё.
   - Все знают, что при переходе расписки от одного владельца другому, на ней делается отметка с записью о следующем владельце! Разве не так? - Ёпаль чуть ли не воткнулся лбом в лицо Вор-обь-ёна.
   - Так! Так, так! - Залепетал тот.
   - Но у нас чрезвычайные обстоятельства! Пока все оформишь! - С горяча произнёс Перчур и сразу пожалел.
   - Тогда почему они не утех, кто должен работать на оборону, а у вас? - Вполне закономерно рявкнул Ёпаль. - Вы за этот день ничего не сделали! Это саботаж! По законам военного времени бургер Савильё является изменником и подлежит повешенью немедленно. Ты следующий! - Показал Ёпаль на Перчура. - Взял ключ!
   Перчур, на негнущихся ногах, не смотря в лицо Савильё, сорвал у того, висящий на шее, ключ.
   - А доказательства! - Успел пискнуть растерявшийся Савильё.
   - Они у тебя в руках. Кому и что заказано для обороны? Почему ты игнорировал имперский совет? У кого какие обязанности? - Рывком развернул к себе Мехема Ёпаль.
   - Вот да... вот он... и как там! - Пролепетал Мехем.
   - Значит возражений нет!
   В чём нет возражений нет никто не понял, поэтому не кивнули, а промолчали. Даже если бы и возразили!
   - Я готов... в первых рядах, с копьём на перевес, бросится на врага! Дайте мне... шанс... доказать...
   - Не ищи смерть! Она сама тебя найдёт! - Ёпаль кивнул. Двое гвардейцев заломали бургеру руки и плюхнули его на колени, а третий взмахнул мечом. Голова повисла на жилах. Ёпаль недовольно поморщился. Гвардеец уже не рубанул, а чикнул, подняв голову за волосы.
   - Кинуть на базарной площади и голову на шест водворить! Чтобы к утру здесь был не этот хлам, а ценности! - Ёпаль строго посмотрел на Перчура. - Проверю!
  
   Дождь закончился. Пацаны-то слезли быстро, а вот бывшим легионерам пришлось помучиться. Хорошо, что дождь смыл всю пыль и грязь со скалы, а то одежду пришлось бы полоскать в ближайшей луже.
   Направление на водоём было проложено. За полями виднелась небольшая возвышенность с пальмами и домами. Чтобы добраться до неё надо было добираться через поля. На некоторых пахали жижу или землю под этой жижей на мелких коровах, а женщины высаживали сильно проросшую рассаду со.
   - А тебе не кажется, что мы находимся в Канге? - Спросил Ворд Эксела, как только они ушли с полей и начали подниматься по густой траве на возвышенность. - Мы уже как рыбы и дышим водой!
   - Не кажется! - Отрезал Эксел. Он мог подразумевать, что они забрели в Кангу, но признавать этого не хотел. - Иначе бы стали как Колбок! Помнишь его? Комбатала обеспечения нашего легиона?
   - А что его не помнить? Он один на всю армию!
   - Так мы же не как он!
   - Это пока! Съедим чего-нибудь или само заползёт и всё! Круглый как шар! И эти два оболтуса тоже!
   - Мы не хотим быть круглыми! - Возразил Армис.
   - А вас никто спрашивать и не будет! Колбока тоже не спрашивали, а враз надули! - Подмигнул ему Эксел.
   - Может пойдём обратно? - Застенчиво предположил Стос.
   - Веди нас Сус! - Хохотнул Ворд.
   - Я Стос!
   - Посмеялись - пошли! - Эксел прервал дебаты и пошёл в сторону водоёма.
  
   Они шли до вечера, но водоём так и не объявился. Местные, что им встречались по дороге, все, как один ничего не понимали, что они хотят, хотя понимая, что что-то от них хотят, махали руками и показывали в разные стороны.
   Темнеть, как обычно, начало быстро, поэтому они зашли в первый попавшийся дом. Ворд показал большую серебряную монету. Их накормили и посадили сушиться около очага. Ворд же, скинув одежду, о чём-то договаривался с хозяином дома, что-то изображая на столе. Причём оба пыхтели, прибегая к языку жестов. Судя по тому, что Ворд отдал большую монету и маленькую серебряную они договорились.
   - Насколько я понял! - Начал говорить Ворд, подойдя к ним. - Этот водоём, что мы видели с вершины не море, а озеро. К его берегу, почти нигде не подойдёшь. Здесь так всё быстро зарастает, а вредной живности - навалом. Мы с ним договорились что он нас на своей лодке отвезёт в столицу этой провинции Шамбашалтайн. Он сказал, что это очень огромный город и там какой-то главный по имени Ахарадж.
   - Ты как всегда всё перепутал! - перебил его Эксел. - Нет в Укроне таких имён и названий! У нас всё короткое, чёткое и понятное.
   - Не спорю с тобой. Ты у нас ещё тот травелюга! Вот и иди пешком, а мы на лодке!
   - Я от лодки не отказывался. По-моему, ты переплатил!
   - Иди передоговорись! А то ты на словах борзой!
   - Кто спорит, тот тлём! - Обиженно отвернулся Эксел, откинулся на стену и закрыл глаза.
  
   Солнце ещё не успело взойти, коснулось только первыми лучами неба, а они, позавтракав какой-то кашей-размазнёй, отгоняя от себя насеко, прошли к узкому каналу, проложенному в тростнике и уселись в лодку.
   Хозяин стоял на корме лодки. Грёб и рулил только стоя. Он присел на корточки, когда лодка вышла на большую воду. Это была не только познавательная поездка. Каких только птиц они не видели! А огромные круглые листья, размером с чан для мытья!
   Тут их лодку окружили золотые рыбы. Они медленно открывали и закрывали большие рты, показывая, даже казалось, бездонную глотку. Понятно, что они требовали если не жертвы, то дань.
   Хозяин лодки засунул руку в холщовый мешочек и бросил несколько горстей зерна подальше от борта лодки. Как там закипело золотом! Говорят, что превратиться в золото нельзя! Сожрут тебя эти рыбухи и ты станешь золотой чешуёй на их боках! Странная эта Канга! В Бургане золото в копях моют, а здесь на рыбах выращивают! Неисповедимы дела Господни!
   Эксел же радостно потирал руки.
   - Ты чему радуешься?
   - А вы что, олухи, не знаете? Золотые рыбки могут выполнить три желания. Чем больше рыбка, тем крупнее можно заказать желание! Я такое заказал!
   - Какое?
   - Если расскажешь кому - не сбудется!
  
   Долго - не быстро! Скоро сказ сказывается, да не скоро дело делается! Солнце уже покинуло зенит, и, как им показалось, просто из воды, неожиданно, вырос сказочный золотой замок. Может он был и не из золота, но в лучах солнца так светился золотом! От него спускались ступени прямо к застывшей, прозрачным льдом, воде. На ступенях находились люди. Всё это золотое богатство отражалось вверх ногами в озере.
   Их высадили прямо на ступени. Хозяин лодки, прощаясь, приветливо помахал им рукой и повернул обратно. Они поднялись по ступеням и начали обходить дворец. Люди, здесь, были такие же, как и везде. Тоже озабоченные жизнью, но улыбчивых и смотрящих с приязнью было меньше, зато тёмных, почти что чёрных лиц, смотревших с опаской на незнакомцев, - больше. Таких больших, высоких, длинных домов, даже Эксел, в своих странствиях по империи нигде не видел. Причём с любой стороны от стен дворца спускались ступени. Поэтому он издали казался не только выше и больше, но и ровнее других.
   В конце концов они не дворцы рассматривать здесь, объявились. Эксел заметил узкую щель, которую и улицей назвать сложно. Вдобавок она ещё и извивалась как змея и что на другом конце находится можно было узнать только тогда, когда спустишься вниз до этого конца. Конец воткнулся в небольшую площадь, укрытую со всех сторон от солнца.
   Там торговали прямо с телег всем, что растёт в пригородах. Много и дёшево, но сырым и не мытым есть же не будешь? Да и к чему целый мешок корней? К тому же осталась только золотая монета, чего бы они не хотели купить, сдачи у продавцов не было. Этакий стихийный базар людей на телегах. Типа разъехаться не смогли, вот и стоят. Они послали по одному, всем, но не им - пришельцам, известному адресу.
   Это оказалось правильным. Целая торговая улица, перекрытая поверху широкощелястым деревянным настилом. И солнце было и воздух гулял и тень перемещалась вслед за солнцем. Практично и удобно. Разменяли монету купив новые сандали Экселу. Правда продавцу пришлось побегать, чтобы её разменять.
   У старых сандалей подошва расслоилась и, даже ковылять в них, стало невозможно. А у ножа, отданного горцами, развалилась деревянная рукоять. Ворд, осмотрев уже никчёмные вещи, потому что ими было нельзя пользоваться, а выкинуть жалко, решил их совместить. Ремни сандалей накрутить на рукоятку, а из подошв сшить ножны. Поэтому лезвие ножа он засунул между слоями кожи в подошву. Оба сандаля привязал к поясу Стоса. В заплечные мешки грязные, пропитанные потом Эксела, навозом улиц и запахом мочи, сандали класть не хотелось. А ремонтировать было негде, нечем и некогда. Тащить на себе такой подарок Стосу тоже не хотелось, но приказ есть приказ, но и он предпочёл иметь их на поясе, чем в сумке. Едой они тоже запаслись. Оставалось узнать самое сложное: в какую сторону идти.
   Столицу империи хоть кто-то должен же был здесь знать? Они и талдычили словами песни: Укронад, Укронад, будет богатеям рад! Если ты не их кровей, значит ты не чародей! Нет ни денег, ни еды, раз ты не знать, то знать трудяга - ты!
  
   Единственно кто их выслушал это были уличные артисты. Двое мужчин играли, а нарядная девушка пела и танцевала. Ворд кинул им монетку и спросил про Укронад. Артисты оказались как бы церутами. Когда-то были. Если ещё точнее - был только дед. Дед, отец и дочь - внучка деда. Дед ещё что-то помнил, но уже путался в словах, ударениях, концовках слов, временах.
   Он был маленьким, когда наступило страшное время, отец схватил его в охапку и успев, прыгнуть в лодку, отчалил от берега. В море их подобрали бурдуги. Они их захватили в плен и заставляли работать на своих скалистых островах. Так бы Брхат, как звали деда, и остался бы до самой смерти, но у него был хороший голос и слух. Он научился играть на музыкальных инструментах бурдугов, петь, плясать. Поэтому его часто приглашали на пиры. Чтобы он точнее описывал, в своих песнях и балладах подвиги бурдугов, его стали брать в набеги. Участие в них придавало особый шарм, героям песен. Не с чужих слов подвиги в балладах описаны! Ему и самому приходилось работать и мечом и копьём. Отец из-за плохого климата, недоедания, умирал и заставил поклясться, что Брхат сбежит от бурдугов и вернётся на родину.
   Как отец умер, в очередном набеге он и сбежал. Вернее, спрятался. А где и как Родину искать, отец не объяснил. Такая простая и короткая история его жизни. Многие слова Брхат забыл, а что помнил, путал.
  
   Из той длинной речи, утомившей не только самого Ворда, который толкал её, но и остальных, Брхат понял одно, что они церуты и хотят вернуться на Родину. Он путанно объяснил, как это надо сделать. Все, даже упрямый Эксел, поняли, что в этих местах Укроном не пахнет. Чем заняться в этих странных краях, обозначаемых как страна Дрим, тоже неясно. Хоть она и называлась страна Дрим, но она не была одна и не сама по себе. Скорее всего это была территория, где было много, в разной степени, независимых друг от друга стран. Когда-то и Дрим была одним государством, но потом оно распалось. Осколки этой великой страны, сливались, делились, воевали и захватывали друг друга, а Дрим оставалась в памати и знаниях других как целая огромная и неделимая.
   Брхат ничего не знал про Укрон и взаимоотношения с Цером, но пояснил, что самым лучшим для них, будет добраться до огромного города на берегу моря Ланудонр. Там причаливают многие большие лодки. Может и там кто-то будет и из их страны. Зарабатывать на жизнь там можно на погрузке и разгрузке. Он так делал, когда сбежал от бурдугов. А отсюда из Шамбашалтайна надо прийти в порт на реке Делим которая впадает в море в Ланудонре. Там быстрее что-то можно узнать об их стране. Он накарябал, слюнявя карандаш краткую записку и пояснил, где и кому её отдать. Может эти люди знают в какую лодку сесть, чтобы к дому приплыть?
   Порт в Ланудонре, да и везде, на местном наречии назывался гавняня потому что все отходы жизнедеятельности города и окрестностей оказывались в бухте, одни тонули, другие кружились как ленивые танцоры, а течение Делима утаскивало их в море. Эти два волшебных слова "гавняня Делим" позволили добраться до причала на реке в двух днях ходьбы от Шамбашалтайна. Брхат говорил, что это рядом, а не два дня пёхом, но, скорее всего, он имел в виду другой, более быстрый транспорт, чем свои две ноги.
   Новыми сандалями Эксел быстро набил мозоли, поэтому шёл босиком. Так оказалось удобнее, быстрее, но кровоточиво. Под конец перехода пришлось нанять, вернее подсесть, в как бы, междугородний транспорт из понурого ослика и дощатой телеги с крышей. Одного Эксела не отправишь, а на четверых такие расходы пришлись! Ворд поморщился, но заплатил. Пару-тройку дней назад ещё были богачами, а теперь, чтобы добраться до этого Ланудонра, надо было думать, где деньги найти. Даже добираться не на водном транспорте, а, чтобы пешком топать вдоль реки. От ходьбы устаёшь, да ещё и есть хочется не только всегда, но и сильнее!
   Ничего не поделаешь, какая-никакая, а команда! А значит все вместе. Понятно, что на своих плечах никто бы Эксела не понёс. Но и бросать, как пустую уже не нужную упаковку, нельзя. Эксел тоже понимал, что подвёл соратников, поэтому, как только их высадили на пристани, сразу подошёл к громадному судну, на который шла погрузка мешков с со или чем-то похожим, ящиков и бочек. О чём и с кем договаривался Эксел, никто не видел, но он спустился вниз и показал на мешки, ящики с бочками, стоявшими у трапа.
   - Если погрузим их, а потом разгрузим они нас довезут до Ланудонра. Ты Ворд, сзади, я - спереди, а ребята по бокам. Вы пацаны только держитесь, мы сами справимся. Иначе вас в плавание не возьмут. Не грузили - нечего ехать.
   Погрузили достаточно быстро. Потом приехала ещё телега с бочками. Бочки тоже закатили. Даже не запыхались. Такое было желание отправиться по реке комфортно, а не тупо грузить ноги, топая вдоль топкого берега.
  
   Боцман, владелец груза, хозяин корабля или кто-то ещё, кому было положено быть на палбе, увёл четвёрку в сторону от трапа, к надстройке и принёс кувшин воды, который все с удовольствием выпили, потом завёл в помещение. Каютой это узкую камору назвать было нельзя, скорее подсобка, для хранения необходимых вещей, чтобы не лазить за ними в трюм.
   Вдоль стены тянулись три шеста изображавшие то ли лежанку, то ли полку. Они уселись на неё. Свет в этой каморке проходил с палубы через небольшое отверстие в двери у потолка. Уставшие они расслабились и уснули.
   Стос проснулся оттого, что не смог пошевелить руками и ногами. Глянул на ноги и обомлел. Они были связаны! Значит и руки за спиной тоже! Огляделся в полумраке. Все в таком же положении, только Ворд, как самый мощный из них, был увязан с ног до шеи. Заплечных мешков нигде не было. Все пленные были без сандалей. Значит это не грабёж, хотя вещи забрали, но и связали. Увязаны крепко, да и узлы какие-то непонятные. Можно было бы попробовать зубами, развязать, но не такие узлы. Тут он вспомнил, что отвязал от пояса старые сандали Эксела и кинул в угол, под той, как бы лавкой. Ему не хотелось, чтобы их вонь перешла на одежду. Может грабителям спасибо сказать, что одежду оставили?
   Он пытался разглядеть в углу эксельские сандали, но... Пришлось, извиваясь, заползать головой туда. Вонь показала, что они там присутствовали, а нос, ткнувшийся во что-то, мог подумать, что они там есть. Только рот мог уцепить что-то лежавшее там. Он и уцепил. Судя по вкусу и вони - сандали. Вот это удача! То, что мешало - поможет им!
   Сколько прошло времени он не знал, но верёвку на руках перерезал. Освободил ноги. Потом освободил Армиса и уложил на эту полку иначе к Ворду и Экселу было не подобраться. Он рассчитывал на помощь Армиса, но тот словно провалился в преисподнюю. Ещё дышал, но не более того. Перерезав один узел, ему удалось распутать Ворда, на этом силы у него закончились. Ворд был тяжёлым и он вымотался, переворачивая его. Голова трещала и хотелось пить. Значит что-то подмешали в воду в кувшине. Он вяло похлопал по щекам Ворда. Тот зашевелился, задвигал руками и ногами, как жук, которого перевернули на спину. Наконец он открыл глаза и уселся.
   - Где я?
   - А кто ты помнишь?
   - Сложный вопрос! А ты где?
   - Рядом. Я Стос!
   - Что с нами? Помню, что грузили бочки...
   - Нас усыпили и связали. Рядом с тобой Эксель, развяжи его, а то у меня сил больше нет!
   - Голова раскалывается!
   - Ты же главный у нас, Ворд! Возьми себя в руки! Превознемогай, как говорил нам сержан Свек.
   - Я понимаю, что самги не нальют! Много у нас времени?
   - Откуда я знаю?
   - Если нас связали и держат здесь, значит готовят на продажу! - Ворд поднялся, держась за стену. Потряс головой, покрутил руками, поприседал и стал развязывать Эксела. У него получилось гораздо быстрее, не только развязать того, но и привести в чувство. Ворд тихо и конкретно объяснил, что с ними произошло. Проверил дверь, как и положено, она оказалась заперта на засов с замком.
   Уже вдвоём с Экселем они начали думать, как поступить. Стучать, звать и угрожать глупо. Открыть-то откроют, сразу убьют и скинут в реку. Кто чужеземцев, про которых никто не знает, искать будет, если своих не ищут? Значит надо ждать, когда придут и сами откроют дверь. Хорошо бы под рукой иметь что-то существенное! Кроме этих шестов, вставленных в стены, ничего не было.
   Они разговаривали тихо, почти что шёпотом. Неизвестно, чьи каюты за стеной. Эксел подёргал шесты. Ощупал их места крепления в перегородке и взялся за нож. Шесты клиньями были зафиксированы в углублениях. Обмотал рукоятку ножа ремнями, стало удобнее работать им.
   Эксел долго возился с крайним клином, кромсая, вырезая и кроша его. Когда это получилось, шест был выдернут. Остальные достали ещё быстрее и сложили в угол, чтобы сразу один из них пропихнуть в раскрытую дверь.
   Свет, через дырку в двери совсем перестал появляться. Значит наступила ночь. Эксел сказал, что надо накинуть на себя верёвки и так лечь, как их и положили. Уже засыпая, Стос услышал стук задвижки и дуновения воздуха через распахнутую дверь. Кто-то пытался разглядеть при тусклом свете звёзд как тут, в этой каморке. Это длилось недолго. Дверь захлопнули, засов задвинули, на замок закрыли.
   Утром Стоса разбудил Армис. Он не понимал, что произошло и очень хотел сбрызнуть, а если получится, то и не только это. Стос поведал ему и разбудил Ворда, тот Эксела. Было видно, что судно замедляет ход, останавливается. Лёгкий удар о причал доказал, что они зашвартовались.
   - Ну! Ребята товсь! Сейчас или никогда! Эксел! Как только в двери щель - впихиваешь в неё шест! Я плечом бью её, подхватываю этот шест, ты второй и вылетаем на палбу.
   - Как прежде? Спина к спине?
   - Да! Только не стоять, не гнать всех, а кружиться и бить! Вы пацаны тоже выходите, но только отсюда. На палбе мешать будете. Стос - тебе дрын, Армису - нож. Спрячьтесь! Чтобы там не происходило - не вылезать, пока не позову!
  
   Ждать пришлось долго. Наконец щёлкнул засов, дверь начала открываться. Всё получилось, как и спланировал Ворд. Тот, кто открывал дверь, держался за голову, может он и не был оглушён, но голова была в крови. Стос толкнул его внутрь комнатушки задвинул засов. Армис застыл под лестницей с ножом. Стос под другой, а шест положил вдоль борта. Их никто не заметил. Все смотрели на палбу.
   Это того стоило. Армису было не понятно, как эти двое чувствуют друг друга, потому что они не цеплялись этими крепкими палками друг за друга. Тычки, вращения, верхние, нижние удары, подсечки. Ветераны не стояли на месте, а вращались как торнадо по палбе.
  
   - Канат режь! - Крикнул Ворд, стукнув по тому месту, где надо было резать. Армис выскочил на палбу. Он даже не видел, что сзади от руля, по лестнице за ним поскакал с задранным над головой тесаком тот самый, кто принёс им воды в кувшине. Зато Стос видел и так подставил ему между ног свой дрын, что тот через несколько ступенек рухнул на палубу. Второй удар пришёлся по кумполу.
   Стос так высоко задрал и резко ударил шестом, что послышавшийся треск мог быть и от шеста и от черепа. Судно уже на несколько шагов отошло от берега, но начало терять инерцию движения. Канат натянулся и это натяжение позволило Армису дорезать его. Эксел, подобрав тесак, быстро пробежался по всем каютам надстройки корабля. Он вынес два лука и охапку стрел.
   Армис помогал Ворду связывать побитых, которых Ворд оттаскивал к единственной мачте.
   - Ну-ка покажи, чему вас в школе научили! - Подал Эксел лук Стосу, а сам взял другой. - Смотри на пристань. Видишь в нас целят. Не стремись в них попасть. Пусть стрела рядом летит. Главное, чтобы они в нас не попали. Наша стрельба их стрельбе точное прицеливание собьёт.
   Лук оказался туговат для Стоса. Только два раза с трудом натянул тетиву. За это время Эксел десяток выпустил. Не попал, но и по ним стрелять перестали. Лучники побежали прятаться. А Стос попал, но, как считал сам, случайно.
   - Молодец! - Похвалил его Ворд, видевший его удачный выстрел. - Два раза выстрелил - раз попал. Неплохо! Эксел, ты этой бандурой управлять можешь?
   - Видел разок. Ничего сложного. Это как веслом у плоскодонки. Чуть влево, чуть вправо. Главное не разгонятся, а то не успеешь повернуть, а он в берег воткнётся.
   - Вот и рули! А мы с Армисом трофеи соберем! Стос бери опять свой дрын. Если кто шевелится, не стесняйся. У тебя хорошо получается!
   Стос удивился. Ворд вертелся со своим шестом как угорелый, а заметил его удар. Ворд подал корзину Армису и они пошли по каютам. Вошли с одной корзиной, а вышли с сундуком, на котором стояла корзина. Всё это поставили к ногам Эксела, рулившего этой махиной. Армис ещё раз сбегал и притащил их заплечные мешки и сандали.
   Стос насчитал девять поверженных врагов. Он чётко выполнял указания Ворда. Если кто начинал шевелиться - силы не жалел, но и попадал куда угодно, а не только в голову. Обыск поверженных врагов принёс удачу. У богато одетого, в расшитом золотом халате и большим узлом намотанной тряпки на голове, с длинной чёрной и узкой бородой, обнаружился кожаный кошель. Он состоял из двух отделений в маленьком было шесть золотых монет, а в большом - разных диаметров серебряные. Со всех остальных было собрано меньше. Ворд полез в трюм. Вытащил три больших и толстых рулона серого полотна. Потом десяток больших ящиков. И три мешка с прессованными листьями: чёрными, зелёными, красными.
   - Я больше ничего брать не стал. Нам и так достаточно. Всё равно, всё не унесём.
   - Надо как можно больше! - Зло сверкнул глазами Эксел.
   - Нам бы хотя бы ноги унести! Больше ничего не надо! Ты понимаешь, что мы наделали?
   - Зачем нам весь этот громоздкий хлам? Поценнее ничего нет?
   - Ты же сам грузил! В ящиках цветные порошки для крашенья тканей. Стоят очень дорого. Поэтому я взял ткани и краски. Может и из брикетов что-то цветное делают!
   - У нас целый церут под жопой! Плыви куда хочешь!
   - Как мы будем изображать купцов, если у нас нет товара! Причём товар должен быть простой, но не мешки же с зерном? С тобой и заплывём прямо к стражникам в руки!
   - Нормально плывём! Я могу замахнуться и на море!
   - Не надо на море замахиваться. Если оно на тебя замахнётся - мы все потонем. Там, сзади тебя лодка привязана. Садимся и к берегу. Потихоньку до этого порта доберёмся.
   - А с этим что делать? Такая вещь! Громадина! Домина!
   - Вот тебя на той перекладине... - кивнул на рею Ворд - ...и повесят, если раньше голову не отрубят!
   - Я вот с этих, им она уже не нужна, одежонку поснимаю. В неё оденемся, чтобы от местных не сильно отличаться...
   - Мне вон тот золотой халат!
   - Не по чину! Если ты наденешь панцирь и каску маршала, тебя примут за него?
   - Повадки не те. Рожа не такая, взгляд не властный. Даже на прапорна не тяну!
   - Значит ты понял, почему этот халат хозяину останется.
   - Смотри Ворд! А тебе не кажется, что вон за теми скалами, море выглядывает?
   - Даже если кажется. Врезайся в берег. Сноси всё в лодку. Я с этих сдеру что поприличнее, а тела в реку кину!
   - Их же найдут! Значит и судно найдут!
   - А я его подожгу! Решат, что они из-за пожара в воду попрыгали и утонули. Груз-то, не весь, но на месте останется!
   - А про нас никто не знает и искать не будут!
   - Молодец Эксел. Быстро всё стал думать. Теперь также быстро делай.
   Эксел сделал быстро. Так врезался в берег, что все попадали.
  
   Эксел не ошибся. Хотя Ланудонр был впереди по руслу реки не виден, он находился в изгибе бухты, но это было море. На лодке они как можно ближе подобрались к берегу у города. Вынесли всё на берег, лишнее закопали. Лодку продырявили и оттолкнули подальше от берега. Никто не должен был знать где они причалили. Хорошо, что одежды много было. Всю на себя напялили, но всё равно ночью замерзали. Костёр не жгли. Оттуда было видно, как горело подожжённое ими судно. Даже не сам огонь, а дымину от него, поднимавшуюся над деревьями.
  
   Только утром, под лучами солнца им удалось согреться, а дым исчез.
   Они долго решали в какой одежде им появиться в городе. В одной сразу видно, что они не местные. В местной одежде ещё больше подозрений. Не только языка не знают, вообще ничего не знают.
   Хорошо, что они выбрались на дорогу, если бы шли вдоль берега, то увидели бы множество людей и на берегу, и на лодках. Пожар, трупы, и, даже не совсем трупы, утонувшие или медленно странствующие по воде. Горевшее судно было невероятным событием среди скучного бытия портового города. Не обсуждать же матросские регулярные драки в кабаках города?
  
   6.
   Заседание совета обороны Срикалы было грустным. Ведь предупреждал маркузун Труфан, поэтому и притащил свой драгоценный набор посуды, а Савильё старую сломанную мебель. Этот Ёпаль не простак. Вроде на бумаги и не глядел, но мельком прочитал, кто что сдал. Перчур тоже поосторожничал. Кроме казначейских расписок золотую коробку с перстнями и цепями. Труфан молча поблагодарил богов, что Ёпаль выбрал Перчура, а не его. Поэтому он забрал свою посуду, оставив вместо неё груду петушков и с десяток груссу. Груссу он положил на отчёт о продаже посуды, использовании денег от продажи на оборону и сдачу - неиспользованный остаток.
   Глава всех гильдий Вор-обь-ён, в сопровождении городской стражи, тряс цеховиков да и всех, кто попадался под руку. Тряс это сильно сказано. Главы гильдий сначала сдавали крупные суммы, потом получали заказ на выполнение работ, изготовления изделий для нужд обороны, а потом возвращали часть средств от заказа обратно в фонд. Вот эти деньги они и отдавали, а всё остальное проходило по бумагам.
   Поэтому фонд казался огромным, но только в отчётах. Движение средств так сказать, но и пустым его тоже было делать нельзя. Поэтому к утру вместо громоздкой, помпезной мебели, в комнате стояло три стола. На одном были отчёты. На другом бумажные обязательства. На третьем - денежные средства в звонкой монете. На кровати ценные безделушки. Вроде скромно, но гораздо солиднее, чем было ранее. А ведь бургер Савильё был не глупым и не совсем жадным, в смысле, имел меру.
   Они решили не расходиться по домам, а ждать Ёпаля, так сказать, на рабочем месте. Дождались под утро. Он очень удивился, когда застал весь совет на месте. Сам он был растрёпан, одежда грязная, сапоги не чищены. Как будто с перепоя из канавы или только что слез с лошдуна.
   Перчур успел опередить его своим докладом о состоянии фонда обороны и предложил проехать к нему.
   - Некогда! - Отрезал Ёпаль. - Мертвецы на подходе! Решайте кого послать позрить за ними! Что молчите? Выдвигайтесь!
   - Мы и так ночами не спим! - Осторожно высказал общую мысль алькальд города Мехем. - Надо бы расширить совет!
   - Как всегда! Если хочешь, чтобы было всё хорошо - делай сам! Вот я сам, со своими людьми, выдвигаюсь вперёд, чтобы узнать, как далеко они от нас. Со мной поедешь! - Ёпаль показал на Перчура. - Сейчас ворота камнем закладывают. В одних надо оставить узкую щель, чтобы нам проехать, когда мы вернёмся.
   Совет, ожидая возвращения Перчура, решил позавтракать. Умываться не отважились. Во-первых, процедура долгая. Во-вторых - слуги нужны. В-третьих, сейчас, лица осунувшиеся, грязноватые, цвет их сероватый, мешки под глазами, одежда мятая, пачканная сразу видно, что отцы города очей не смыкают, укрепляя оборону города. Маркузун расщедрился на пару кувшинов своей труфасы. Вообще жизнь стала налаживаться.
   Не успели как следует разогнаться, как подозрительно быстро вернулся Перчур.
   - Ты не остался его ждать? - Накинулся на него Труфан.
   - Я не стал оставлять никакой лазейки для его возвращения. Неизвестно каким он вернётся из этой вылазки. Ходят слухи, может и не обоснованные, но если живой мертвец тебя покусает, то ты сам станешь таким. Я рисковать городом не хочу. Быть вторым Савильё - тоже. Кто хочет - милости прошу. Принимайте фонд!
   Завтракать перестали. Начали успокаивать, возвеличивать Перчура. Заодно, сразу избрали его бургером города вместо казнённого Савильё.
  
   - Раз я бургер Срикалы, то прошу утвердить наше совместное решение никого не пускать в город снаружи. Кто бы он не был, чтобы не говорил, как бы не умолял. Жизнь наших горожан - непреходящая ценность!
   Эта речь нового бургера не только успокоила, но и воодушевила совет. Уже от членов совета было подано несколько, пусть и бесполезных, но героически-патриотических предложений. Каждый, хоть парой слов захотел остаться в истории. Ведь в каждом присутствует капелька раба! Как заявил Перчур, а в чиньрылах и бочка такого дерьма наберётся! Сразу и обмыли исторический документ. Составили в нескольких экземплярах, подписали, зафиксировали печатями и каждый забрал домой по одной штуке.
   Раз так, что Ёпаль хоть и попробует вернуться, у него никак не получится. Перчур приказал кидать со стены камень в каждого, кто приблизится к воротам. Теперь надо найти кому Ёпаль сдал деревья для луков и возы с тростником для стрел. Он поехал в пристанище богини Афреры, где предпочитали останавливаться гонцы и военные. Она как бы брала их под своё покровительство. При том что приход богини Порнухи "Скромные труженицы похоти" располагался напротив пристанища. Поскольку и военные и гонцы, перебрав самги или смешав все напитки в одну кучу, распускали руки, там располагался стационарный пост городской стражи. Сейчас в пристанище Афреры-воительницы никого не было и стражи лениво играли в какую-то игру.
  
   Перчур прошёл мимо них, так никто и не покосился в его сторону. отпер комнату. Столы, шкаф, кровать, даже умывальный кувшин с бадьёй на месте. Не хватало только бумаг и ценностей. Вот из них ничего, даже клочка бумаги не осталось.
   Попал, так попал! Никто же не поверит, что это не он! А кто? Никто не признается! Ключ был один. Это было правило пристанища. Его утеря означала смену замка. Поэтому и залог оставляли в десять груссу.
   Хозяином пристанища был отставной комбатал Трещал, хотя все его, конечно за глаза, звали горшок. Он подстригал свою седую шевелюру по старому армейскому способу. На голову напяливал горшок и, по его кромке обрезали волосы.
   - Кто утром приходил, останавливался?
   Трещал, по неисправимой привычке выпрямился и чётко ответил.
   - Останавливался - никто. Несу убытки. Приходил недомаршал Ёпаль. Хотел груссу за ключ забрать.
   - И?
   - Как положено. Есть ключ - бери груссу. Нет ключа - нет груссу. Он сказал, что ключ у вас.
   - Вот он! - Перчур выложил его на стол, а Трещал отдал груссу.
   А день так хорошо начинался! Даже на Ёпаля, которого уже не будет - облыгу не повесишь. Свои подставили. Бургером избрали. Честь оказали! А кто его предложил в бургеры? Мехем? Как-то не уловил. Орали все! Спасение только в одном. Сдать город мертвецам-не мертвецам, кому угодно и тогда кто стибрил фонд вопрос стоять не будет! А ведь он столько денег позанимал, чтобы через пару дней отдать!
   Перчур вернулся домой. Налил ванну горячей водой. Полежал. Когда остыла - слил. Вылил все напитки что были в доме и лёг в этот коктейль. Неплохо получилось. Можно лежать, похлёбывать и рассуждать о бытие. Вряд ли он вернётся в этот, настолько уютный дом, который был единственным счастьем в его жизни.
   Ворота в городе все заложены и приказано никогда и ни в коем случае, даже если он сам лично об этом попросит - не разбирать. Выход для бегства только один - через стену. А где-то у него были верёвки. Хорошо, что хоть груссу из пристанища забрал, а то ни птушка в карманах не завалялось. Вот так в одно мгновение потерял всё. Жадность фрара сгубила. Был свободный, вольный, ну почти вольный человек, на хорошей и сытной должности. Теперь опускается в самые низы воров, мошенников, попрошаек, наводчиков. Даже на скупщика краденного не тянет. Для этого должен быть капитал и связи кому всё барахло сбыть. Зачем краденное сбывать, если он может сбыть своё под видом краденного? Это идея! Срочно надо обдумать!
  
   Ёпаль обладал предусмотрительностью и рассудком. Он не собирался ехать и выслеживать голодную, почти что голую, армию Кочоя. Наверняка легионеры совершают переход не монолитной колонной, как предписано наставлениями, а шныряют мелкими отрядами в поисках лёгкой добычи. Свою задачу он выполнил. Запер Срикалу на несколько дней, а значит и остановил продвижения войск противника на это время. Теперь путь в старую столицу империи - Хулиси.
  
   Урюк, не спрашивая ничьего разрешения, испарился по дороге. Ну как испарился? Сначала заболел, потом отстал, наверное, заблудился и поехал не в ту сторону куда ушло войско, а в ту, знакомую местность, где располагалось его поместье.
   В том, что войско Кочоя потеряло былую монолитность и, по мере продвижения теряло численность, Ёпаль не ошибся. Солдаты, как бы под общим командованием, но без спроса, сами сбивались в отдельные отряды обеспечивая себя и продовольствием и одеждой и оружием. Причём уже и вилы сельских тружеников, считались оружием. Обычно это были молодые деревца с тремя заточенными суками на одном конце. Доспех и щит не пробьёшь, но при схватке с теми же фермерами, так же вооружёнными, выучка имела громадное преимущество. Вместе с армией катились и волна насилия с потоками беженцев. Кочой и Луй видели это, понимали, но ничего не предпринимали. Луй было попробовал разок, так его самого чуть на эти деревянные вилы не подняли. Еле охранный батал отбил.
   С такой неуправляемой оравой на старую столицу наступать было нельзя. Хулиси не только огромный город. Ещё это и группа мелких городов, вошедших в его границы. Это два легиона располагавшихся на его окраинах. Это промышленная, если можно так сказать или ремесленная столица империи с многочисленным населением.
   Сведения по расположенным там легионам Луй принёс не самые утешительные. Эти легионы третий и пятый никуда с мест дислокации уходить не хотят. Если сразу напасть на Хулиси, то ещё неизвестно, кто, а сразу понятно кто победит. Порядок и организованность, а не количество. А если, и скорее всего, город ополчение выставит? Не против него - Кочоя, а против этих банд, во что превратились его войска, после освобождения из плена. Поневоле задумаешься, может было бы лучше оставить их в каменоломнях церутов? Придётся оставить Хулиси... пока оставить в стороне. Тут, на полдороге между старой и новой столицами находится маленький городок Срикала. Он вспомнил о нём, только потому, что рядом располагался лагерь бывшего первого легиона и место формирования легиона ветеранов. Ветеранов в его нынешней орде было много. В большинстве они и безобразничали, не получив вожделённых участков земли в дельте Танта.
   Сначала загнать в лагерь, прошерстить их там, выявляя основных зачинщиков и бузотёров а потом послать на штурм стен города. Опасность была в том, что горожане, которых Кочой, за десятки лет так и не почтил их своим вниманием, распахнут объятия. Тут дилемма. Неизвестно что лучше?
   Грабёж и насилие после штурма или добровольная сдача на милость победителя, которая закончится не милостью, а погромом? Все злодеяния, повесят на него, он же во главе войска!
   Кочой видел, встречался в походе с Урюком. Вот бы на него и повесить все проблемы, связанные с штурмом Срикалы. Луем, да и Борном сейчас жертвовать рано. Эх! Жаль Сорта оставили с Бойкотом на берегу Танта. Одним из них можно было пожертвовать ради такого благого дела. А что же он-то про Васькиса забыл? Его легион здесь формировался, значит связи с местными, но орда Васькиса почти без оружия. Оружия здесь почти м и не нужно. Загнать всех в лагерь, тренировать на штурм стен и ворот, а самому двинуться на Укронад.
   Злотув с дружками рассчитывает, что мы, сначала на Срикале обосрёмся, а потом и в Хулиси навсегда застрянем и сдохнем. Для взятия Укронада много войск не надо. Предусмотрителен был тот император, что оставил столицу без городских стен. В дворцовом комплексе всегда найдётся тот, кто откроет ворота. Быстрым маршем в Укронад и одним ударом прихлопнуть всю шайку узурпаторов, которых возглавляет, как он недавно узнал, не его сын.
   Васькис, подогнав свои тысячи голодных и, не совсем раздетых солдат, усилил количественно, но не качественно. Это была просто безоружная толпа. Хотя, надо отдать должное Васькису, более организованная и дисциплинированная, чем у них с Луем.
  
   - Легиондор! - Очень официально, что случалось очень редко, начал общение Кочой, с Васькисом. - По тебе давно недомаршал плачет, но я не могу превышать свои полномочия и отменять уложения прежних руководителей империи. Это звание присваивается только тем, кто участвовал в битвах, даже если он был простым солдатом. Вот Сорт маршал, а Луй - нет. А почему? Сорт дрался в Сурепке с бурдугцами, а Луй не успел, хотя он в то время был старше по званию и должности и даже был в этой Сурепке, но меч не обнажил. Поэтому только командарм. Одного маршала для империи мало. Вот я оставил Сорта на Танте, а кому я здесь могу доверить ведение боевых действий? Борну? Все знают, что он за жук! Но он тоже сражался в Сурепке. Урюк стар и беспомощен, про Луя тебе и говорить нечего. Только ты можешь организовать штурм Срикалы. Успешный штурм. Можешь своим разутым солдатам дать пару дней на разграбление. Солдаты должны скинуть внутреннее напряжение, что ломает их. Раздайте кратом!
   - У нас даже со нет!
   - Борн достанет. Я подчиняю его тебе. Снабжение твоего войска будет висеть на нём. Ты, будущий маршал, сосредоточься на войне - штурме непокорного нам города! Рекомендую лезть через стены. Войск там нет, складов с оружием тоже. Городская стража, по обычаю, а обычаи у нас это святое, редко нарушаются, будет толпиться у ворот. Действуй.
  
   Ёпаль, как только прибыл в Укронад, сразу, даже не почистив сапоги, пришёл к Злотуву.
   - Ты что? - Не увидев блеска на голенищах, обеспокоился Злотув. - Почему Савильё сам не приехал или ты его не прислал?
   - Казнён за измену!
   - Поподробнее!
   - Времени нет! Если коротко, то я создал их них совет обороны, фонд обороны, вложил в него все деньги, что...
   - Мне Абам доложил! Монет и так в стране нет, а ты...
   - А как ты думаешь оборону города создать? Патриотизм? Чихали они на всё! Пока монеты стукаются в кармане им по горну, кто ими правит. На читай! - Ёпаль порылся в папке для бумаг, с которой пришёл к Злотуву и протянул листок. Тот машинально прочитал.
   - Это что за описание гостиной?
   - Это фонд обороны! Савильё сдал старые, разломанные, но позолоченные деревяшки в фонд обороны. Оценил их в семьсот монет! Что мне оставалось делать? Враг на носу, а в фонде ни птушка! Слушай. Оборонятся там некому. Ворота чихом можно сломать, настолько дряхлые. Я приказал вторые, внутренние, заложить камнем. Когда первые ворота разнесут, солдаты упрутся во вторые, таран туда не затащишь, там остановятся, набьются в узком проёме. Полить их маслом и поджечь. Городским стражам терять нечего. После этого могут разбегаться и прятаться. Ручаюсь, что город остановит их на несколько дней. Теперь новости.
   - А это что не новость?
   - Нет. Первая. В Хулиси строят рвы и валы.
   - Против нас?
   - Если сунемся, то против нас. Но у нас нет таких сил, чтобы сунуться к ним. Против Кочоя тоже. Не очень там жаждут лезть в наши распри. Два легиона, что там находятся как бы занимают нейтралитет, но самом деле, с местными.
   - Так это хорошая новость! А плохая?
   - Я думаю, что Кочой тоже об этом знает.
   - Тогда он рванёт прямо сюда! Твоё предложение?
   - Забрать всех верных людей. Реквизировать весь транспорт. Погрузить оружие, еду, деньги.
   - Какие деньги? Там знаешь сколько этих обязательств скопилось? Я вчера побывал в хранилище.
   - Деньги, значит деньги. Монеты и слитки, птушки не брать.
   - И к церутам в Вандею? А через Индук нас пропустят?
   - Если Кочой там переправился, зачем такой вопрос? Тогда только через Тантар! Но и там, могут быть проблемы!
   - А зачем нам глуби церутские? Отправь зов о помощи! Попроси взять этот мост под свой контроль. Если есть возможность, пусть пришлют цераты, под казну и другие ценности. Пусть Кочой сидит здесь и наслаждается своей победой, а мы там подождём.
   - Без денег он долго не просидит! А может, не будем ждать, когда дойдёт слух из Срикалы, что они все ожившие мертвецы?
   - Многие в это поверят? Лучше объявить, что он умер, а какой-то негодяй выдает себя за самозванца.
   - Этих самозванцев должно быть много. Пусть грабят под его именем в своё удовольствие, тех кто за Кочоя!
   - Тогда все будут за нас, пока мы отсиживаемся, а официально, что договариваемся с церутами об их отсоединении от империи.
   - Тогда все так начнут!
   - Кто все? Как только любой легион вступит на их землю, все разговоры о самостийности закончатся. Все, в первую очередь, жрать хотят. Во вторую, чтобы их не трогали, а свобода стоит так далеко, что её не видно. При этом надо учитывать, что свобода для одних - это несвобода для других.
   - И выпустим манифест от имени совета спасения Укрона. В связи с тем, что количество воскресших Кочоев, превышает количество регионов империи, то совет возлагает на себя временное оперативное управление империей.
   - А кто в совет будет входить? Это же пока всех оценишь, соберёшь, текст согласуешь...
   - Ты и я! Состав совета засекречен. Выкрасть могут гриндю нашего! Кто поддерживает манифест, поддерживает совет.
   - Почему-то только теперь мне становится понятным, почему именно тебя Ёпаль, Кочой выбрал своим лучшим другом!
   - Скажи, а то я не знаю!
   - Ты хорошо учился не из-за того, что лучше всех знал, а соображал! Если бы ты тогда меня стулом не долбанул бы, где и кем бы мы на небесах командовали?
  
   Алькальд Срикалы Мехем скорбным взглядом оглядел собравшихся членов совета обороны города. Да и кого там было оглядывать? Маркузун Труфан и Вор-обь-ён глава всех гильдий города.
   - А...? - Открыл было рот Вор-обь-ён.
   - Несчастья преследуют нас! Мы лишились и второго бургера города достопочтенного Перчура.
   - А его-то за что этот Ёпаль покарал?
   - Я тоже на него подумал, но он не при чём! Тот попросил не закладывать полностью проход в башне "У", чтобы после выяснения обстановки вокруг города, вернуться сюда. Перчур приказал заложить полностью и никого не впускать и не выпускать, даже если он снова попросит!
   - А кто его убил?
   - Мы советовались в хирмагии, совет собрали. Насильственных следов на теле не обнаружено. Он лежал в ванне в жидкости из всех напитков что были в его доме!
   - Как это из всех? Обычно он брал шипучие, с пузырьками, они дают хорошую пену!
   - В чём и странность! Вскрытие желудка показало, что он полон этой смеси!
   - Да от такой смеси стадо лошдунов сдохнет! О чём он думал? А резать его было законно?
   - Это не самое страшное произошло. Наш... так сказать фонд обороны города исчез!
   - Такого не может быть! Сотни лет в пристанище богини Афреры-воительницы ничего не пропадало! Где этот Трещал?
   - Допрошен! Перчур заходил в комнату, потом отдал ключ Трещалу, получил десять груссу и ушёл. С собой у него ничего не было. Это означало, что комната освободилась, несмотря на то, что Ёпаль оплатил за нее на восемь дней вперёд. Комната была пуста, после чего была сделана уборка.
   - Теперь понятно, почему Перчур перекрыл все входы и выходы. Вывез все ценности и после этого приказал всё заложить. Слинять собрался, поэтому чтобы питьё не досталось другим и вылил в ванну. Насладиться захотел напоследок.
   - Но сил не рассчитал... что делать будем?
   - Избрать нового бургера!
   - Не надо смотреть на меня! - Вскрикнул, резко вскочив, Труфан. - То что не только Срикала, но и округа принадлежала нам, давно ничего не значит! А в Укронаде, неважно, кто теперь там укоренится, могут совсем по-другому на это посмотреть!
   - Но нас всего осталось трое, а я и так алькальд! Нет времени вводить новых членов!
   - А почему-бы не поступить дехерически?
   - Быть тайными еретиками?
   - Не путай религии и городское управление. Бургера нам назначают из центра, за которого мы все, единогласно голосуем. Представителя центра в лице этого недомаршала, в городе нет. Мы знаем, что Перчур сделал всё, чтобы он и не появился. Все ворота заложены! Пора отказаться от сословных привилегий!
   - Да какие сословные? Савильё был никем и Перчур из никого!
   - Я это и имею в виду! Надо продолжить эту традицию! Вор-обь-ён не только из народа, но и опытный руководитель! Не зря все гильдии выбрали его своим главой!
   - Да я...
   - Заткнись! - Рявкнул Труфан. - Тебе честь оказывают, остаться в аннале истории! Ёпаля здесь нет, боятся нечего! Займёшься похоронами бывших бургеров. Кто за тебя? Мехем, руку поднял, нечего под столом наши ноги считать! Единогласно! Быстро написал решение, я печать поставлю, гони на рынок. Привези хоть голову Савильё, тело-то уже мши и другие городские зверки пожрали. Как бы не наступили такие времена что и мы их жрать станем!
  
   Вор-обь-ён на телеге, в сопровождении стражи с ящиками для тела и головы прибыл на городской рынок. Там шёл стихийный митинг. В основном, но не все, были женщины. Они толклись разными группками, обсуждали и перемещались от одной группы к другой. Причём в какой группе были сильнее крики, то и народу скапливалось больше.
   Увидев телегу, низкая блондинка в красном, можно сказать торжественном, платье, небрежно отодвинув Вор-обь-ёна, влезла на телегу.
   - Подруги по ремеслу и общежитию в городе! - Переорала она шум и гам разных толпишек.
   Там не сразу, но стихли и, увидев красное платье как флаг, начали подходить к телеге. Так как у телеги стояли городские стражи, то её вопль мог считаться официальным. Вор-обь-ён растерянно оглядывался, но ничего не предпринимал. Он только задрал свою голову и посмотрел на голову Савильё, оглядывавшей с высоты копья всю рыночную площадь, как бы прося совета, но голова пренебрежительно молчала. Телегу и остановили рядом с копьём чтобы с неё дотянуться до головы Савильё и сняв, положить в ящик.
   - Не Отечество в опасности, как балакал этот тип! - Показала она на голову бургера, немного возвышавшаяся над ней. - А мы! Мы! Женщины Срикалы! Город, а значит и нас защищать некому! Городской стражи еле на ворота хватает! А если они, как тарканы, через стены полезут? Ладно пограбят! Не привыкать! Власть нас постоянно грабит! Наконец хоть голова одного оказалась среди народа!
   - Кто это? - Тихо спросил Вор-обь-ён стоявшего рядом с ним стражника.
   - Кто я? Я Ждуча! Я честная торговка! - Она всё равно услышала его вопрос.
   - Мужа у неё нет, вот и орёт! - Стражник ответил так, чтобы и она услышала его ответ.
   - Это у тебя мужа нет! Придор ты городской! Что ты на меня свою копейку целишь? Ты же ему, - она снова кивнула на голову, - другой своей копейкой, задницу от сранья прочищал! Или свою подставлял?
   В толпе засмеялись и заулюлюкали. Ждуча просто брякнула, входя в раж, а оказалось, что попала в цель!
   - Все нехороши. Где же тебе идеального мужа-то найти? - Усмехнулся Вор-обь-ён. - Такое даже в сказках не бывает!
   - Мужья мои были не идеальными! Но они были! Ыбли мужиками, а не такой соплёй как ты! Это вам я как дважды вдова утверждаю! Второго в этот поход забрали и не вернули!
   - А слухи ходят, что воскресший Кочой всех своих мёртвых солдат оживил! Может среди живых мертвецов и твой?
   - Смеёшься? Чем живой-мёртвый, отличается от мёртвого-мёртвого?
   - Ну, это...
   - Без ну! Мёртвый-мёртвый приставать не будет! А живому-мёртвому всё равно кто, хоть пук! Растерзает, а дела не сделает! Вся надежда на нас! Не защитим мы стены... о детях подумайте! Сначала их изнасилуют, а потом на вертеле жарить будут!
   - Это правда! - Поддержал её кто-то из толпы. - Они хоть наполовину сгнили, а жрать всё-равно хотят!
   - Ой! А как же те, которые безголовые? Что делать Ждуча?
   - На стены бабы! Натащим камней и будем на них сбрасывать!
   - Ту порядок нужен! - Снова влез в их разговор Вор-обь-ён. - А то все на одной стене скопитесь, а они на другую...
   - Пусть Ждуча и командует! У неё два мужа были военные, значит она больше всех в этом и разбирается!
   Вор-обь-ён, понимая, что этот митинг, неожиданно ставший проблемой для него - новоиспечённого бургера, так просто не решить, поэтому надо возглавить, но возглавить, как раз и не удалось. Трясти бумаженцией среди разъярённых женщин - не отважился.
  
   К его удивлению Ждуча оказалась не столько горлопанкой, сколько разумным существом. Она сразу сделала то, что должен был сделать совет обороны с первого мига своего создания. За основу она взяла его идею - распределение по стенам. Она распределила женщин, в соответствии со здравым смыслом. Кто у какой стены живёт, то её и защищает. Назначила старших. Реквизировала и прикрепила к каждой стене по телеге, обсудила со всеми где и как брать камень. Работа закипела.
   Вор-обь-ён, не афишируя себя, устроился к ней ездовым. Ну, чтобы в удобный момент, перехватить управление. Пришлось с ней ездить и к башенным воротам. Он, сам, того не осознавая, своим присутствием, да ещё сдуру показанным стражам у ворот, распоряжением о назначении бургером, придал ей легитимность народного вождя.
   Она с такой тщательностью влезла в тонкости обороны ворот и башен, словно готовила праздничный пирог. Чисто теоретические рассуждения городских стражей, о том, что они будут делать при штурме, вылилось в практическое наполнение этих теорий. Так же она организовала наблюдение и дежурство на башнях, питание этих дежурных и наведением порядка на улицах.
   Когда Мехем рассказал ему, что всех нарушителей раздевают до гола и бьют палками по спине, на улицах воцарил порядок. Теперь нарушителей определяли по багровым полосам на спине. Если они эти полосы маскировали новой одеждой их снова лишали одежды и сбрасывали со стены. Городских дебоширов и преступников объявляли данью, а значит и едой для живых мертвецов.
  
   Легиондор Васькис не ожидал такого разворота событий. Дело не хитрое захватить этот городишко, но проблемы есть. Кто, сколько их и за сколько обороняют город? Там трое ворот. А у него и пяти сотен с копьями не набирается. На одни ворота много, толпиться и мешать друг другу будут, а на три мало. В такую погоду лучше не в палатках катоваться, а в самом городе. Он отдал распоряжение разместиться в лагере бывшего первого легиона и готовиться к штурму. Сначала сделать таран, потом - штурмовые лестницы. Солдаты начали заполнять пространство лагеря, а он с командирами отправился осматривать стены и башни города.
   Дряхлые, древние, но каменные стены.
   Вот и первые ворота "Х". "Х" назывались потому, что от них начиналась дорога на старую столицу империи Хулиси. Высокие, но узкие. Издали кажутся мощными, непробиваемыми, но подъедешь... он помнил, как всегда опасался, проезжая через них. Трухля на трухле. Как это они их ещё умудрились закрыть. Всё время были нараспашку. Запирали только внутренние ворота. Вторые ворота - "У". "У", потому что от них начиналась дорога на Укронад.
   Здесь передовой дозор притащил голого паренька. Вся его спина была в багровых полосах, а рука сломана. Вот упал со стены и сломал руку. Он пояснил что город заперся, на стенах бабы караулят. Ждут живых мертвецов Кочоя, которые питаются живой людской плотью. Почему он оказался за стенами - не объяснил. Васькис внимательно осмотрел зубцы стены и промежутки между ними. Точно женщины. Этим-то что надо? Слухи нелепые об оживших мертвецах!? Чем сильнее испугаешь, тем быстрее убегут или сдадутся! Один из главных законов войны. Рука не будет твёрдо меч держать, копьё будет дрожать, а ноги спотыкаться! Вспомнил он припев к древней солдатской песне.
   - Мешки с собой есть? - Повернулся он к ртумистру Балону из бывшего второго батала его легиона ветеранов. Тот кивнул. - Разрубите его на части. Так, чтобы со стен могли всё это хорошо разглядеть. Разложите по мешкам. Потом, когда отъедем от стен - выкинете.
   - Живьём?
   - Непременно!
   Сначала орал голый парень, потом женщины на стенах. Васькис удовлетворённо поехал дальше. Теперь весь город наполнится устрашающими разговорами, а завтра будет лёгкий штурм. Что там с бабами воевать?
   В лагере его лошдун шлёпал по жиже. Когда же этот мелкий, как комр, дождь закончится? В его личном шатре, хоть и не хлюпало, но воды хватало. После обеда штаб составил план действий, распределил отряды, поставил задачи и, с рассветом, назначил предштурмовое совещание.
  
   В этот день штурма не случилось. Васькис, как и все спал одетым. Сырость, отсутствие топлива, заставляли поплотнее запахиваться в то, что имели. Захлёбываясь, то ли сама труба, то ли её трубач, прохрипели подъем. Не спал бы он в сапогах! Счастье, что спал! До середины икроножной мышцы провалился. И это у него в шатре! В самом высоком месте лагеря! А что творилось у легионеров? Мало того, что дров только для приготовления пищи хватало, их свалив на землю, как-то укрыли от дождя, но это не помешало им промокнуть! Если такое же и под стенами города твориться, то штурм на сегодня - глупость!
   Пришлось искать новое место для установки лагеря. Нашли, но до города в три раза дальше! Пока возились с передислокацией, какие-то кордайлы обгрызли таранное бревно! Его и так еле-еле из леса доставили. Ну это уже не таран. Стыдоба, позорище какое-то! Пришлось отдать его на топливо и послать за новым, не таким толстым, но таким же длинным. На лестницы не хватило деревьев. Тоже, небось сожгли. Два дня под мелким дождём вымотали страшно. Какой тут штурм, когда ноги еле переставляешь, а руки не поднимешь? Дал день отдохнуть, заодно проложили трапы, по которым потащат лестницы к стенам.
   Пусть готовятся. Солдаты соскучились по теплу женщин и горячей пищи. Главное удержать от насилия на стенах, а то из-за баб между собой побоище устроят!
  
   Васькис занял позицию с которой было видно и штурм ворот и примыкавшей к ним стены. Он ещё не знал, что женщины тоже готовились к штурму. Они привели на стены своих мужей, детей, братьев.
   Сигналом к атаке послужил гул труб легиона. Тоже устрашающий низкий звук. К стене несли три лестницы. К воротам катили таран. Его накрывала плотная двускатная крыша. Неожиданно помост под левой лестницей провалился вниз. Несколько солдат упали в яму, и лестница треснула. Остальные остановились дожидаться, но опытные ртумистры, палками погнали их вперёд. Вот первая упёрлась в зубец. Скорыми тарканами по ней полезли солдаты. Вот вторая, ниже другого зубца. И там полезли.
   Легиондор перевёл взгляд на ворота. С башни кидали горящие дротики. Крыша в нескольких местах горела, но ворота уже влетали внутрь башни. Радостные вопли солдат донеслись и до него. На стене, наоборот. Камни на лезущих бросали мужчины, а не женщины, причём очень точно. Одну лестницу сломали, но тут подоспела третья. Но на них упал тюк горящей соломы. Ерунда!
   Но солома оказалась не простая! Вся пропитанная маслом рапсона. Пока тюк летел, он разгорелся ещё сильнее, а когда упал на головы и плечи солдат, бумажный шар, наполненный маслом, лопнул. Горячее масло загорелось и его капли протекли к коже солдат.
   Тут вопли были явно не победные. Некоторые попадали на мокрую землю пытаясь затушить эти капли, катались по ней. Другие просто побежали в сторону. С городом, похоже уже было покончено. Десятки копий и шлемов торчали из-под башни, на месте ворот. Оттуда раздался непонятный гул и всё пространство под башней вспыхнуло и заволокло дымом. На месте ворот образовалась толкучка. Одни пёрли в город, вторые из города. Горящие падали и ползли на коленях, поджигая ноги идущих им навстречу.
  
   Васькис даже растерялся. Тотальное преимущество оказалось, не тотальным, но поражением. Он же не знал, что что со всех храмов города из личных лампадок было собрано масло рапсона. Ворота и изнутри и снаружи были политы маслом. На каменные плиты за воротами была уложена солома, перемешанная с перьями и пухом птиц и тоже пропитанная маслом. А сверху из глиняных кувшинов на солдат лилась самга. Крепчайшая самга! Надо было придумать другой план захвата города. Он ещё увидел, как с башни, на верёвках спустились люди, забрали у павших воинов оружие и снаряжение, потушили крышу тарана и всё сооружение затащили под башню. Так же на верёвках их подняли наверх. Пришлось объявить перерыв на обед, а после него совещание.
  
   - Какая, на данный момент, численность войска? - Спросил он Борна, прикреплённого к нему Кочоем.
   - Три тысячи семьсот тридцать два! - Ответил тот без запинки.
   - Раненых?
   - Раненых - сто тридцать два.
   - Вчера нас было свыше четырёх тысяч! Остальные убиты?
   - Шестьдесят восемь.
   - Тогда...
   - Остальные сбежали, пока другие геройски гибли на воротах и стенах. Хочу шепнуть на ухо.
   Они вышли из штабного шатра и отошли в сторону, где их никто не мог услышать.
   - Если так дело пойдёт вообще останешься без солдат. Они не воевать сюда пёрли, а за добычей. Забудь про прошлое. Драпать надо. Ходят разговоры, что командиров надо порешить и вольным войском гулять по империи.
   - Как я мог забыть? Здесь же жулинских полно!
   - Мне всё равно, кто тут воду мутит, но для нас это хорошо не закончится! Ты в бою побывал, меч обнажил...
   - Я не доставал его! Трубы дали команду на штурм!
   - Сейчас обнажи и покажи им на город! И крикни: вот оно! Так чтобы все слышали!
   - А что это оно?
   - Не знаю, но клич хорош! Будешь маршалом. Кочой слов на ветер не бросает!
   - Я же не взял город!
   - А в битве участвовал! Скажешь жулинские предали в самый напряжённый момент, когда победа была уже в руках.
   - А дальше?
   - Тебе всю партитуру в легионду расписать?
   - Ну... я... первый раз...
   - А потом они ушли по своим делам, захватив многих неустойчиво морально воинов. У тебя и войска не осталось.
   - ... ... ...!
   - Ладно. Скажу дальше. На самом деле это ты уйдешь от них. Забирай самых лучших, верных, вооружённых. Утром всем скажешь, что будешь делать подкоп с другой стороны.
   - А может его на самом деле сделать?
   - Не дури. Я тут несколько возов самги привёз, поскольку еды в округе нет. Раздай перед ужином. По случаю победы!
   - Какой победы?
   - Все же видели, что ты в город ворвался! А то что не совсем... это немного беременной быть нельзя, а немного взятый город может быть! Зачем думаешь меня Кочой к тебе приставил?
   - Чтобы ты за меня доделал!
   - Наконец соображать стал. Мне это тоже не надо! Меня и моё место неплохо кормит.
   - Куда двигаться? В Укронад или Хулиси?
   - К Кочою!
   - Значит в Укронад.
  
   Начальник караула вызвал ртумистра Инея на вышку у моста. Шевеля вёслами как сороконожка ножками, к мосту через Тант поднималось огромное, по местным меркам, судно с двумя мачтами и одним косым парусом на носу. Церат! Догадался Иней.
   - Костёр где пристать разожги! А то пристанет не там, на мель наскочит, нам же толкать придётся! Шевелись!
   Церат величественно пристал прямо к мосту, но на левом берегу Танта, а не у правого где располагался город Тантар. Пришлось, соблюдая достоинство, Инею топать через всю реку. Его сопровождала отдыхающая смена караула.
   Палба церата хоть и была ниже поверхности моста, но сходни от неё доставали до ограждения моста. Под центральным пролётом, церат прошёл бы не снимая мачт. Высота арки позволяла. Церуты как для себя строили, а может и для себя. С другой стороны, на ограждение положили просто доски. Первыми на мосту оказались не люди, а лошдуны. Целый табун. Их сразу отвели на берег в заросли свежей травы. После лошдунов доски убрали и поставили помост в виде ступенек. Одни сошедшие, ухватив корзины и мешки понесли их на берег, а трое остались дожидаться Инея.
   Ртумистр соблюдая все нюансы службы, четко подошёл отсамлютовал, представился и осведомился от цели визита. Молодой парень в форме дворцовой стражи совершил похожий ритуал назвался Крнадом. Он начал говорить о предыдущей встрече Инея с Кочоем и Изумой.
   - Я вас узнал. Вы сопровождали их. Только я не знал вашего имени. - Иней отвёл Крнада в сторону на такое расстояние, чтобы их никто не мог услышать. - Значит началось, о чём меня предупреждали?
   - Всё началось ещё до того, как мы в первый раз встретились! - Ответил Крнад.
   - Умеет Кочой подбирать себе спутниц!
   - В данном случае она его подобрала. Чтобы было понятно начну изначально. Первое. Кочой послал войска на добивание церутов. Зачем это ему понадобилось, надо спрашивать у него. Послать - послал, но заболел. Церуты кого-то перебили, кого-то в плен взяли. Изума отправилась в экспедицию, для...
   - Для чего я знаю! Дальше! - Невежливо перебил его Иней. Что было в прошлом его интересовало меньше, чем и насколько больше затянется рассказ. Его волновало настоящее состояние дел в империи.
   - Кочой, не долечившись, присоединился к ней. Как я потом понял, это был очень хитрый манёвр, изумивший церутов. Отправился бы Великий Пах с сопровождением, мог бы до церутов и не добраться. Попал бы на заградотряд церутов и их бы перебили. Сам знаешь, там никто не будет подходить церемониальным шагом и узнавать цель визита. Он заключил с церутами мир. Цер отделился от империи. Вернее, Кочой отделил Цер от империи. Теперь между ними есть границы. Церуты отдали ему всех пленных. Это то, что я знаю. Теперь слухи. На обратной дороге в столицу, он умер. Потом воскрес и оживил погибших солдат.
   - Живые мертвецы?
   - Тоже такие слухи дошли?
   - Сам-то веришь в это?
   - Если веришь в богов, почему и в такое верить нельзя? - Ответил вопросом на вопрос Крнад. - Дело не в этом. Судя по всему, его войско разделилось на независимые друг от друга отряды. У каждого отряда объявился свой Кочой.
   - Это я тоже слышал.
   - Как узнать кто настоящий, если он вообще есть? Возьми себя. К твоим укреплениям подходит имперский отряд, ты видишь Кочоя, подходишь, а вас всех на копья поднимают!
   - Да. Согласен. Это сложно понять! А что делать?
   - Все Кочои идут на Укронад. Первый захватив столицу, объявит себя истинным, воскресшим, не помершим. Поэтому правительство... Точнее те, кто в нём ещё остался, справедливо решили не вмешиваться, а дать им самим разобраться, кто из них настоящий. Поэтому они решили временно разместиться...
   - Здесь, в Тантаре?
   - Надолго твоего сопротивления хватит, даже против неуправляемой толпы?
   - Это зависит не от меня, а от них!
   - Правильно. Поэтому они по этому берегу спустятся в Вандую...
   - Ван-дею! - Поправил Иней.
   - Мне всё равно как она называется. Самое ценное мы отправим на церате, а обозы пойдут с нами по берегу. Совет. Забирай всех, кого можешь из Тантара и строй городок на этом берегу. Рано или поздно кто-то подвалит и оставит там сплошные руины.
   - А на этом?
   - Вон там перегородишь мост каменной стеной с бойницами. Мы привезли с собой восемьсот стрел и оборудование для их производства. Также четыре лука для этих стрел. Выдели нам с десяток, только очень сильных, солдат. Там очень тугое натяжение. Мы, пока здесь находимся, обучим, натаскаем, как и где ими пользоваться.
   - Я хотел разобрать один пролёт посредине.
   - А обратно? Этот мост церуты строили.
   - Вот это и остановило. Я всё понял. Геройствовать, не известно за кого, не будем.
  
   Укронад встретил Кочоя грозой. На улицах засвежело. В дворцовый комплекс они проехали беспрепятственно. Ворота распахнуты, может из-за грозы, но на улицах никого не было. Вместо листьев, ветер гнал намокшие, с расплывшимися печатями, казначейские обязательства.
   В его дворце тоже никого. Он прошёл в зал совещаний и сел в своё кресло. Как же удобно. Как будто и не вставал с него. Все его приключения только сон. Стоило только взгляд отвести, как это кресло чуть из-под задницы не выбили. Не хочется вставать, но надо. Дождался проблем на старости лет. Умереть спокойно не дадут! Удобно иметь под рукой расторопных адъютантов.
   Затопили печи. Здание ожило. Начало нагреваться, сушиться и стало теплее. Люди заходили. Несмотря на катаклизмы традиции не отменяются. Традиции - это святое. Страна без традиций - не страна. Семья - не семья. Хозяин - не хозяин, командир - не командир. Все нынешние законы, уложения, правила выросли из традиций. Любая традиция не просто действие, а указание как жить в том или ином случае. Изживать ненужные, вредные, опасные традиции - хорошо. Плохо - жить без традиций.
   Обычно, в этот день, традиционно проходил большой фуршрет. Большой фуршрет считался большим потому что в нём участвовали не только члены правительства, совета, но и вызванные руководители регионов.
   Кочой вошёл в зал. Он всегда тихо и незаметно входил в него. Это мало кто замечал, а если и замечал, то не обращал внимания. Традиция! В этот раз зал был наполовину полон. Потому что нельзя было сказать, что наполовину пуст. Это его и удивило. Ладно там Дамдам, Абам, Монтажур, Шланг, Гофра, Сковорц, религи разные, но и Рал - главный токистр войска, Меркюля из Германды, наместник Лайтуйи - советник-чиньрыл второго разряда сын Шланга Клапан, вечно молодящаяся звезда всех имперских балов Пугчурута. Хоть немного и моложе самого Кочоя, но как двигается! Худая, а как кости гремят - не слышно и песок не сыпется! Кочой несколько лет обдумывал не забрать ли у Сковорца часть полномочий и не создать ли под неё микстуру культов? Но тогда преподобный Мекакавр, который у Сковорца на этом ниву стрижёт - обидится. Толку от него никакого, но и вред не слишком. А почему он - не здесь?
   Кочой поманил пальцем Сковорца. Поманил пальцем просто термин. Адъютант попросил Сковорца поманиться на палец Кочоя. На этом фуршерте, в отличие от предыдущих, еды не было вообще. Когда успеешь её приготовить, если не знаешь кто будет. А в данных условиях её не только готовить надо, но и добыть! Как добыть, если никого здесь нет? Вернее - не было.
   - Где этот дохлый мей Мекакавр?
   - Не знаю! - Простосердечно, не увиливая ответил Сковорц. - Тут такое происходило, такая мешанина...
   - Ты был в их совете?
   - А как же! Вы же заболели. Нельзя в такой момент разрушать монолитность. Почти все были.
   - А как тебе Злотув?
   - Я ожидал худшего. Да и ваш лучший друг Ёпаль к месту. Если бы не они, развал бы полным ходом шёл!
   Кочой ожидал услышать другое, а тут... как будто его и не было, хотя и не было, но... надо спросить кого-то ещё. Он остановил свой взгляд на молодом Клапане. В отличие от Сковорца, его, на негнущихся ногах пришлось вести адъютанту. Пришлось вести.
   - Что же ты милок упираешься? - Ласково потрепал его пухлые щёчки Кочой. - Я же тебе пупок вязал!
   Пупок он ему не вязал, просто этот термин вышел из такой древности, когда роль повитухи исполнял тот, кто в данный момент оказывался рядом с роженицей. Но это означало много, если и не родство, то побратимство.
   - Я, дяд ...дя Кочой, да это как ит так неожиданно и...
   - Хватит блеять! Ты руководитель региона! Что там у тебя?
   - Вы уже третий...
   - Третий?
   - Третий Великий Пах! Первому надо было целовать сандаль, ко второму на четвереньках ползти... а тут совсем не так и я не знаю, на колени или как...
   - Ну, ты прав. Я не Великий Пах. Великий Пах вон тот! - Кочой показал на Рала. Кочой, вернувшийся в знакомые интерьеры, рад был как ребёнок, нашедший свои игрушки под кроватью, а не убранные в коробку отцом. От этого у него было игривое настроение, но внешне никак не проявлялось.
   Рал, как и было положено, пришёл в мундире со всеми регалиями. Его мундир, который надевался только вот для таких случаев, кардинально отличался от армейских. Он был черно-красного цвета: земли и кирпича. На его черной шляпе с широкими полями, украшенные перьями, которые вместе с полями шляпы символизировали защиту чертежей от дождя и солнца, торчала восьмиконечная бело-голубая звезда из драгоценных камней и металлов, олицетворявшая империю. У него у единственного в империи были погоны. Их изображали сувенирные позолоченные тесаки. Пуговицы мундира изображали позолоченные перекрещенные кирки с лопатами и тяпками. На груди теснился стилизованный рой башенок с воротами. Этот рой означал количество спроектированных и построенных Ралом сооружений. Кочой очень гордился этим мундиром, потому что сам его и придумал. Никто в зале не выглядел там величественно как Рал.
   - За три шага до него падёшь на четвереньки, подползаешь и целуешь его сапог! Запомни раз и навсегда, Кочой в сандалях не ходит. - Он соврал. Он всё время ходил только в них. Удобно легко. Для сапог помощник нужен был!
   Он выставил из под балахона ногу в сандале. Это была шутка, но Клапан воспринял как приказ и, в подробностях исполнил то, что сказал ему Кочой. Мальцу пузо мешало, да и щёки, казалось, паркет гладят, а уж жирная жопа как колыхалась! Кочой не улыбнулся. Зря он поддался на уговоры Шланга, что пора молодёжь продвигать. Ему всё равно кому обувь языком начищать! У чиньрылов, вообще, детей не должно быть! Из-за них родители не на Родину работают, все силы не стране отдают, а деткам капиталы на безбедную старость сколачивают! Кочой сам подошёл к Дамдаму.
   - Замени этого порсика на ответственного. - Потом повернулся к Волану. - Я тебя просил составить кадровый резерв империи.
   - Это очень тяжёлая и напряжённая работа, но на высший уровень определённые наметки есть.
   - А вот на этого у тебя какие наметки? - Кивнул Кочой на Клапана, которому Шланг помогал подняться с колен.
   - При всё уважении к Шлангу, лучше иметь дело с умным врагом...
   - Лучше не скажешь...
   - А Злотув?
   - Его нет в моих списках. Он уже член вашего совета.
   - А хотя бы примитивная оценка?
   - Ему всё легко давалось. Но счастливчиков среди таких нет. Как только возникает проблема они не сами стараются её решить, а ищут кого-то, кто решит её за них. Вот у него ваш друг Ёпаль - он такой, тот кто решает.
  
   7.
   Соклот злился на предков. Зачем они его создали такого заметного. Все люди как люди, а он? Издали заметен и ростом и рыжей шевелюрой. А теперь ещё и голый. Никто и корочки не подаст и в сральнике не подвинется. Легионеры империи относились к нему лучше, чем его собственные, пусть и бывшие солдаты. Хорошо, что их с каждым днём становилось всё меньше и меньше. Они не ждали благоприятную погоду, а делали её сами. Вернее, делали ноги из расположения войска. Ведь добывали гады где-то и еду и одежду. Им не привыкать, не зря до Бургана добрались. Здесь тоже милости ждать не стали.
   Он присел за углом палатки Бойкота, которая всё ещё охранялась. В ней хранились мешки с сушёным мясом и он хотел выпросить у Бойкота не кусок этой жвачки, а просто мешок, чтобы как-то разместить его на поясе.
   Неожиданно церуты пригнали ещё один церат с продовольствием. Продовольствием слишком высокопарно его называли. Это были мешки с проросшим и слегка заплесневевшим со со складов империи.
   Ветра не было, дождь не капал. Соклот, прислонившийся к тканной стенки шатра Бойкота, согрелся, а от голода и задремал. Пробудил его лёгкий пинок по тощей заднице. Соклот, которому уже давно ничего не снилось, медленно открыл глаза и непонимающе уставился на Бойкота.
   - Заходи, разговор есть! - Они очень интересно смотрелись рядом. Маленький плотный, слегка раздобревший, несмотря на уменьшенный паёк, Бойкот и длинный, костлявый с воспалёнными глазами Соклот.
   Легиондор показал ординарцу два пальца и тот поставил на стол два обеденных прибора. Прибор состоял из глиняных глубоких мисок, таких же ложек и кружек. Ординарец налил в миски отвар зерна, который считался супом потому что в нём плавало разваренное сухое мясо и какие-то травки. У Бойкота было полмиски отвара, а у Соклота чуть ли не до краёв. Он взялся за ложку, но всегда молчаливый Бойкот, запрещающе помахал из стороны в сторону указательным пальцем.
   Ординарец из кувшина налил им по полкружки какой-то жидкости. Бойкот выпил её и посмотрел на Соклота. Тот тоже это сделал. Самга! Медленно, но верно тепло стало растекаться по телу. Почему-то раньше за счастье он принимал что-то другое, а тут три глотка самги и миска баланды уже невероятное счастье. Несмотря на разницу в количестве еды он съел всё быстрее Бойкота. Тот не спеша доел и, не стесняясь, облизал ложку. Ординарец налил ещё самги. Снова выпили.
   - Ну вот! - Начал разговор Бойкот. - Я тебя накормил, обогрел, пора и разговор начинать. Ты же видишь, что все, кто мог уйти - свалили. Еды больше не становится, но это счастье что эти гадские церуты, нам время-от времени еду подкидывают. Сколько это будет продолжаться я не знаю, но думаю, когда они отпустят всех наших, то и с едой покончат. Я бы сам давно бы ушёл, но в плену ещё остались солдаты моего легиона. Я не могу их бросить на произвол судьбы. Не они виноваты, что попали в плен. Я виноват. Сорт виноват. Луй виноват. Кочой виноват, но не они. Они честно исполнили приказ. По моим подсчётам их должно быть ещё не менее трёх, а может и больше тысяч. Вся эта голодная орава, что находится здесь, сожрёт всё. Быстро сожрёт. Раньше хоть Борн, не знаю как, но еду добывал, а без него как? Церуты брать на содержание столько халавщиков брать не станут. Мне не раз высказывали претензии, что хоть у церутов и приходится работать, но и кормили там лучше, чем здесь. Я тебе предлагаю увести пару тысяч бездельников в империю. Но идти не теми же путями, что и предшественники, вряд ли там, на том пути, что-то осталось съедобное.
   - Обратно через пустыню? - Догадался Соклот.
   - Да. Сейчас самое благоприятное время для перехода через неё. Облака. Иногда дождь. Песок не горячий. Грубо говоря: не простудитесь, но и не сгорите. Пока есть еда - дам.
   - Я что должен кинуть клич? Да кто за мной пойдёт? Меня с гор связанного приволокли сначала к церутам, потом к Сорту.
   - Это не твоя забота. Вот твой шлем, крылья, мой красный хитон. Хочешь дам копьё и меч?
   - Копья достаточно, но я не пони...
   - У тебя будет хорошие командиры. Комбатал Резок...
   - Но это я его...
   - Не важно. Я утвердил. Теперь он комбатал моего легиона. Крок и Мелок - ленты, а Грув и Геро - прапорны.
   - Но они же простые солдаты у Резка.
   - Были солдаты. В условиях чрезвычайного положения, ведения боевых действий, я могу им присвоить эти временные звания. Они что хотят остаться на службе империи?
   - Да они и на Бурган возвращаться не хотят.
   - Вот и славно. Я, согласно уложения о присвоении номер... ну это не важно, и положения об отправлении в запас после войны номер... тоже не важно, я могу им предоставить такие звания на тридцать дней, после чего они встают на учёт в любой, выбранной ими местности.
   - А еды много?
   - На десять-двенадцать дней. Пять дней до пустыни, шесть-семь через неё. После перехода можете их распустить. Поэтому оружия у вас не будет, потому что и здесь его мало. С вами будет семь кэмэлотов Урюка. На них нагрузят варёное зерно в мешках и воду в бурдюках. Всем уходящим будут выданы и фляги с водой и прессованные варёные зёрна. Поэтому, сначала, пусть тратят своё. Кэмэлоты имущество империи. Так что их надо беречь, не есть, а сдать уполномоченному лицу в первом гарнизоне. Их можно не кормить. Они здесь отъелись на сочной травке.
   - С кэмэлотами понятно, а мне?
   - Подорожная на Бурган к братцу!
   - Я ушёл от него с несколькими тысячами воинов, а вернусь один!
   - Я не могу вам присвоить никакого звания. Есть решение имперского управления делами. Взаимный договор, решение главного штаба войск империи о постановке на довольствие ваших войск. Вы там везде прописаны. У вас же сохранились бумаги, о совместном ведении боевых действий с имперской армией?
   - Да. К моему удивлению. Церуты их полистали и отдали обратно. Я согласен. Лучше умереть в походе, чем голым доходягой в лагере.
   - Поэтому в любом гарнизоне вам будет всё что надо предоставлено. Это не я придумал, а в уло...
   - Спасибо за заботу!
   - Тогда одевайтесь и милости просим!
   - Прямо сейчас?
   - А что так? Отложите на завтра - меньше с собой еды возьмёте. Здесь её сожрёте.
  
   Почему бы не остаться в империи? Он временно остановится в любом городе, получит регистрацию... одно плохо - денег нема. Сейчас нечего гадать о будущем, оно ещё не наступило. Когда наступит, если наступит, думать бессмысленно. А тут одежда легиондора, копьё и главное две недели хорошего питания.
   Если раньше Соклот боялся не только умереть, но и пораниться, то теперь смерть его не так страшила. Навидался! Он оделся в шатре Бойкота, подхватил копьё и вышел наружу. Не будешь же признаваться Бойкоту, что он и с копьём не в ладах, а что про меч говорить?
  
   Иней не стал торопиться переводить горожан с одного берега на другой, но пристанища строил. Крнад на своих советах не настаивал. Ему и других дел хватало. Сюда могло прибыть две с лишним тысячи человек. Не будут же они все на речку бегать? Значит надо было обеспечить водой всё будущее, пусть временное, поселение.
   Они и прибыли. Тихо, незаметно, ночью. При свете факелов грузили ящики на церат. Церат сильно просел, но на палбу спустилось ещё два десятка человек. Судно, отдав концы, развернулось и растворилось в ночи. Это поразило Инея. Ночью на реке, тяжелогружённое судно? И это не для показухи.
   А эти дисциплинированные две с лишним тысячи людей! Иней заглянул в книгу учета перемещений по мосту. Две тысячи триста двадцать один! Только лошдунов триста сорок два, четыреста семьдесят мулов. Сто восемьдесят шесть телег, повозок и прочих колесниц. Вот теперь можно поверить Крнаду о происходящих катаклизмах в стране. Раз тут одномоментно столько людей, повозок, мулов, то стоит заложить город и на этом берегу. Хуже не будет. Среди прибывших оказались и одни из руководителей страны Злодув и Ёпаль. Они рассказали примерно тоже что и Крнад, но только с более эмоциональными подробностями.
   Весь этот караван дожидался отставших. Поэтому полгорода переместили на другой берег. Остальные не захотели покидать насиженных мест, но все ремесленники переехали. Считать они умели хорошо. Сейчас тебе всё разберут, перевезут, соберут, а потом, если прижмёт, кто тебе поможет? Сожгут единственный дом, в погребе жить будешь? Мастерскую на развалинах уже не построишь. Здесь вольготней и по выпасу и по огородам. Иней переселенцев в захвате земли не ограничивал, но улицы должны быть прямыми. Пришло ещё четыреста три человека, шестьдесят повозок и сто сорок лошдунов. После этого Иней перекрыл мост. Теперь, для его рту, постоянно объявляли тревоги. Злодуву это понравилось. Он присвоил ему звание временного комбатала, укрепив его оборону ещё полусотней солдат.
   Церат за две недели причаливал ещё несколько раз. После этого все неожиданно погрузились в свои повозки и тихо ушли. Иней получил написанные инструкции что и как делать. Их подписали Злодув и Ёпаль от совета спасения империи заверив малой императорской печатью. Манифест заверили большой. Эта печать была размером с кастрюлю. Она и была прикреплена к гравированной крышке кастрюли, чтобы случайно не попутали. Сама же кастрюля была заполнена мастикой. Мастику наносили на печать специальным ножиком. Кастрюля, ножик, жидкости для мытья печати, щетки для чистки хранились в тяжёлом железном ящике. Этот ящик размещался в деревянном, где в специальном кармане хранились оттиски на тот или иной случай. Там же были специальные вставки в печать усилившие или ослаблявшие её свойства.
  
   Манифест был повешен на видном месте, чтобы каждый мог прочитать его. Его прочитали. Раз. Два. Кто не верил рассказанному, тот сам подходил. Иногда образовывалась очередь. Караульный, охранявший манифест, вынужден был наводить порядок и выстраивать читателей в очередь согласно "Уложения о чтении публичных актов в общественных местах."
   Количество читателей не уменьшалось, а увеличивалось. Оказывается, манифест хотели прочитать не только ближние, но и дальние. Слухи разлетались моментально, быстрее горячих пирожков.
   Пришлось завести секретаря, который записывал в книгу всех, кто поддерживал манифест. Никто так и не мог понять старая или новая эта власть? Что старого пропало, что нового объявилось? Лица, методы, да и всё что было - осталось. Значит разборки больших людей, а куда малому человекку податься? Зафиксироваться, на всякий случай, что они не тайные еретики, а тем более тайные свергатели, отрицатели, критиканы, да и просто ворчуны под одеялом на власти, хотели многие.
   Ведь любой сосед, которому твоя соба насрала под его забор, мог заяву накатать, а так: "На кого накатываешь придор гнойный? Манифест читал? Подпись ставил? А какой номер? Триста двадцатый? А у меня семьдесят второй! Хочешь примазаться к патриотам, самка собы? Поклёпы строчишь? Власть собьим калом пачкаешь?"
   Не все так думали, но на всякий случай, чтобы в жернова власти не попасть, в муку... нет, не так. С муками в труху не превратиться, такая запись могла пригодиться! Из Вандеи, теперь её начали писать слитно, а не как попало, хотя изначально писали раздельно, привезли глубей для оперативных донесений.
   Скоро нарочный доставил ещё одно распоряжение совета спасения. Они объявляли все земли с этой стороны Танта свободными от живых мертвецов и воскресших многочисленных Кочоев.
   Всякого, кто без особого разрешения на пропускных пунктах, переправился с той стороны считать живым мертвецом и превращать, если есть возможность в мёртвого-мёртвого мертвеца. Именно так и было написано. Если же понять, какой он живой-мертвый или просто живой-живой было нельзя, то его надо тщательно связывать и передавать уполномоченным совета спасения. Кто будет заниматься такой тягомотиной? Проще списать, что такой не был здесь!
  
   Ёпаль, как только появился в Вандее, в отличие от Злотува, решил остановиться не в лагере, перед спуском в город, а в таверне "Под колпаком у Мю". Там ему нравилась не только вкусная еда и мягкая постель. Предвкушая встречу с хозяйкой, он резво взбежал на крыльцо, но войти в здание не успел. Навстречу ему вышел Зимон.
   - А ты-то что? - Растерялся Ёпаль.
   - Я чрезвычайный и полномочный представитель Цера при вашем совете спасения. Кто-то должен же координировать наши с вами действия. Никого, кроме меня, не нашлось. Поэтому эта таверна объявлена местом нашей дипмиссии со всеми вытекающими из этого последствиями неприкосновенности. Ведь как-то так должно быть? Ваше представительство находится на Кудыкиной горе. Для вас специально построено трёхэтажное здание с караульной башенкой и высокой вышкой. С неё видны все подъезды к городу и вашему лагерю. Склады с оружием и продовольствием находятся на берегу реки у причала. Чтобы снизить усилия ненужных тасканий их вверх, а потом вниз к реке. Все деньги, золотой запас империи находится в вашем лагере. Охраняется вашими людьми, а у реки нашими.
   - Мы считали, что таверна будет как бы общей зоной.
   - Самый красивый дом в городе. Мы тоже сначала так подумали, но ничего подходящего не нашли. Строить отдельно? Но это ваша зона, хоть и временная!
   - А у реки, там тоже...
   - У реки влажность, что вредно для бумаги. Для железа тоже вредно - ржавеет быстрее, но надо выбирать, что важнее! Нам понадобится очень много совместных документов. Кстати, раз мы встретились. Пока мы не можем подтвердить эти слухи, но один из Кочоев, обратился за помощью к бурдугцам!
   - К бурдугам?
   - Я не оговорился и сразу предупредил, что это пока слух. Мы предпринимаем все силы, чтобы он не подтвердился. В дельте усилены посты, улучшено оповещение и придётся держать флотилию из маломерных судов. Они на своих челоноках и сюда быстро поднимутся.
   - Это правильно. Цераты, среди островов - хорошая мишень. Не до всех проток, где бурдуги на своих карах пролезут, а церат застрянет. Так что здесь и перекусить нельзя?
   - Коммерцию никто не отменял, но ночевать уже нельзя.
   - Получается, что не ты под колпаком у Мю, а она у тебя! - Совершенно не расстроился Ёпаль. - Пойдём пошепчемся.
  
   Он не хотел хранить ценности из фонда обороны Срикалы у себя. Поэтому решил снять номер здесь, для их хранения. Но так получалось ещё лучше. Мю подобрала для этих ценностей кладовку, где уже под охраной церутов, они пребывали в сохранности.
   Ёпаль не первый раз бывал в Срикале и не всегда останавливался в одном и том же номере, но слепки от ключей всех номеров пристанища Афреры-воительницы, где он пребывал, привозил в Укронад. Там ему делали копии ключей. В Срикале это было невозможно сделать технически, а если бы и было, он бы не стал так светиться. Это грозило потерей государственной тайны, а значит и собственной головы. Впервые он воспользовался одним из ключей и так удачно. Плюс, почти те полторы сотни злотых монет, что он получил в казначействе. Никаких возов с тростником, а тем более с тиктисом, в городе вряд ли бы нашли. Он сам написал эти бумаги, чтобы подстегнуть сбор средств, но, когда увидел, как этот фонд собирают, понял что надо делать, чтобы этот фонд не пропал окончательно в руках местной власти. Спустил на верёвке две корзины и уложил их в свой тарантас или как там называлась эта коляска, в которой он перемещался.
  
   Ворд, Эксел, Стос и Армис, наконец нашли в районе порта Ланудонра необходимое заведение. Это было непросто. Мало того, что они по-укронски читали не очень, так здесь, в этом влажном и жарком Дриме, где сотни мух и другой всякой летающей дряни на одну какашку, ещё и письменность не такая. Здесь сначала проводят черту, а потом пишут и на ней и под ней. Буквы одни и те же, слова, предложения, а смысл разный. Под чертой отрицания, сомнения, вопросы. Хорошо, что Брхат на одной стороне клочка бумаги написал где искать, а на обороте кого. Целый лист посвятил заблудшим. Клочок бумаги и довёл их до ничем примечательного дома, в ряду таких же. Он больше напоминал склад на просторной площади.
   Самый пик жары. Все, кто мог, забился в тень и, с расплавленным мозгом пребывали в прострации или в простате, как говорил хирмаг легиона ветеранов Дурманг. В чём разница Ворд так и не понял, потому что оба слова для него были непонятны.
   На большом пне со спинкой, мучаясь, спал мужчина. В этом ангаре было душно, а в лучах солнца красовалась пыль. То, что он охранник, выдавала полированная, в виде фаллоса, дубинка, лежащая за его спиной. Сначала он не хотел приходить в себя. Когда пришёл, первым делом проверил где дубинка. Недостатком охранника было то, что он, как и все, ну, или почти все, потому тех, кто понимает укронский, ещё не нашлось. Да он даже на своём читать не умел. Вертел клочок бумаги туда-сюда. Наконец он устал и просто нарисовал на пыльной плите под ногами солнце, заходящее за море. Диска солнца не было. Присутствовали только его лучи. Посчитав своё общение с иноземцами законченным, он снова погрузился в Нирвану.
  
   Пришлось идти куда глаза глядят. Они пошли к морю, но вышли к небольшой скале. Такого в Укроне не наблюдалось. Множество хижин, мешающих друг другу и построенных неизвестно из чего. Они были и жильём и лавками. Покупателей тоже было достаточно. То, что они покупали, без страха не взглянешь, но попадались и очень приличные вещи, поэтому и упрёка не было. Тогда начинался торг, который длился очень долго. Вся контрабанда Дрима, подделок сосредоточились на этом обширном пространстве. А уж сколько карманников и налётчиков было замечено с высоты! Туда точно идти не стоило и они направились в противоположную сторону.
   Как же подобраться к морю, чтобы просвежиться, пот смыть? Но оказалось, что они на верном пути. Поднявшись на следующий зелёный холмик, они не только увидели впереди море, но и стратегическое сооружение в виде остатков крепости или отдельного бастиона.
   На его крыше зеленела травка, на ней паслись овцы и козы. Видать давно это сооружение приспособили для житейских нужд. Никаких тебе часовых, охранных разъездов. Люди или гуляли или шли по своим нуждам. Протоптанные тропинки показывали какие направления чаще всего использовали. Местные в этих местах не купались, даже не мылись и бельё не стирали.
   Берег был обрывистый, каменистый. В море, стоя на ногах не зайдёшь. Только на четвереньках, держась за слизистые камни. Вода была прохладная, то, что надо. Особенно смешно казались их красные рожи, шеи и руки, треугольник груди, на контрасте с белым и, казалось, изнеженным телом. Вот как раз тело было не изнежено, мышцы не выделялись, но были витыми и крепкими как канаты.
   Еды было достаточно. Поели, залезли в тень и задремали. Когда проснулись, солнце хоть и было ниже, но не достаточно низко. В бухте, на рейде, стоял трёхмачтовый церат, но не церутский, хотя немного похож. Они снова перекусили и отправились обратно. Единственное что они запомнили из слов охранника, что это заведение или здание, куда они приходили называется Ваша-Яма. Что это означало они не знали и знать не хотели.
   Эта заграница с местными, которые даже укронский не знают, им надоела. Хотелось домой. Они рассчитывали, что в Ваша-Яма им помогут. Ведь не зря уличный музыкант Брхат направил их сюда. Причём так удачно, что они обзавелись не только звонкой монетой, хоть каким-то, но товаром. Если его доставить в порт, можно выдавать себя за купцов.
   Но они не смогли сразу добраться до Ваша-Яма. Сначала они оказались у круглого здания без крыши. Оттуда слышался шум, вопли, как будто какие-то боги пытали целую толпу. У входа никого не было. Но и заходить туда страшно. Пропадёшь за чужой чих, но спросить-то надо! Охрана, которую можно было узнать по форме, стояла к ним спиной у барьера, уставившись на пространство перед собой. Внутри здание было составленно из ступенек. Больших ступеней! На них сидели люди и орали! Внизу же один бык сражался с кучей вооружённых людей. Они кидали в него пики и трясли перед мордой тряпкой.
   - Вот дикари! - Заметил Эксел. - Даже быка в жертву принести не могут!
   - Да это у них ритуал такой! - Возразил Ворд. - Но то, что удоды, ты прав!
   Затравленный бык, уже не озирался. Всё своё внимание он сосредоточил на придоре в расшитом золотом костюме. Тот вертел перед ним тряпкой и задницей. Быку некуда было деваться и он согласился. Силы были его уже не те и он только рогом, а не членом смог дотянуться до предлагаемой ему задницы. Вопль толпы, как будто и ей всей что-то туда же засунули, и крик Эксела, заставил обернуься охрану. Одному из них, нехотя, пришлось подойти к чужеземцам и объяснить по какому адресу им следовать. Оказывается, им надо было свернуть налево, у красивого дома с крытой галлереей.
  
   Как всё изменилось за это время! Охранник был другой, только с повязкой из сеточки на поясе. Фаллос-дубинка был тот же. Он с удивлением уставился на пришедших. Внешний вид, в частности и лица, обломанные ногти, одежда и обувь раздельно и комплексно внушали опасения. Он что-то их спросил, но Ворд отдал клочок бумаги ему. Этот был грамотным. Прочитал и подозвал другого служителя, уже одетого в полосатую чёрно-оранжевую одежду. Эксел не мог понять, что это за ткань такая, которая передаёт все достоинства и недостатки тела. Он даже попытался пощупать эту невидимую ткань. Её не оказалось. Это был крашеный человек под местную зверушку! Эксел обалдел от такого открытия. Здесь можно окраситься и ходить без одежды?
  
   Тот подвёл их к маленькому полукруглому окошку и показал на объявление, висевшее над ним. Поняв, что они ничего не понимают, показал на Стоса и Эксела и выход из здания. Ворд отрицательно качнул головой. Человек, соглашаясь, кивнул. Он открыл дверь по соседству. Там, на скамьях около стен уже сидело несколько человек. Рядом с ними висела одежда, стояли корзины и сумки.
   - Это место для слуг! - Сразу догадался Эксель. - Держите наши котомки, нас дождётесь!
   Полосатый человек удивился, когда Ворд и Эксел вышли из комнаты слуг. Ворд теперь ему и попытался объяснить, что тот не понимает его - Ворда.
   - Почему я не понимаю? - Обиделся тот. - Я понимаю, но не всё, мало, но ещё меньше могу сказать. Ваша-Яма почтенное, самое лучшее заведение Ланудонра. Чтобы попасть сюда приезжают из многих стран, даже их правители! Знаете, сколько стоит посетить нас? Самое дешёвое... - Полосатый задумался. - У вас какие деньги?
   Ворд не стал высыпать и показывать сколько у них денег, а просто засунул два пальца в кожаный кошель и выудил одну. Это оказалась золотая монета размером с груссу.
   - О! - Удивился полосатый. - Тогда вам отдельный стол прямо у сцены и любые явства.
   - Тогда отнесите часть еды с нашего стола нашим ребятам!
   - Но этим слуг не кормят!
   - Это не слуги, а наши дети. - Сообщил Эксел, а Ворд протянул послание Брхата. Тот прочитал.
   - Что же вы сразу не сказали, что вы гости хозяина?
   - Брхат ваш хозяин? - Неучтиво удивился Эксел. - А что же он это... - Эксел показал жест игры на инструменте.
   - Брхат великий человек. Он считает, что искусство принадлежит всем, а не только избранным. Он появляется в разных городах и показывает разные номера. Значит вы прибыли из Шамбашалтайна.
   Иностранцы. Рыбаки. Потерпели крушение и хотите вернуться на свою родину. Он здесь пишет, что вы, завороженные его искусством, отдали ему последнее что у вас было, поэтому вы гости и платить ничего не надо. Он просит помочь отправить вас домой. Представление скоро начинается. Мы предоставим его ложу.
   - Ложу? Там лежат? - Удивился Эксел. Ему здесь нравилось. Красота тонкие фиолетовые и пурпурные ткани, полумрак неярких свечей.
   - Если захотите! - Совершенно не удивился полосатый. Он и не таких гостей Брхата видал здесь. Вот так молва о Ваша-Яма распространяется по другим не только городам, но и странам! - Но смотреть неудобно! Вас обслужат и всё объяснят.
   Он махнул рукой и подошла девушка. На ней были только шляпа, пояс и браслеты из травы. Эксел как уставился взглядом на её сиськи, так и не отводил от них взгляда, до тех пор, пока она не повернулась. Они пошли за ней, а Эксел запнулся и чуть не упал. Ворд успел подхватить его.
   - Это тебе не с придорами кувыркаться! - Шепнул Ворд ему на ухо.
  
   Ложа оказалась комнатой без одной стены. Она была расположена несколько выше, чем основной зал. Сам зал был в шесть ярусов. За столиками в креслах расположились люди, среди них были и женщины. Всё, как и у них - в Укроне, только без ярусов. Они ели, пили, разговаривали.
   Что они сами ели и пили в ложе, никто из них не запомнил. Обрывки какие-то. Всё внимание забирали выступления. Это тебе не уличные артисты!
   Один, в военной форме, если это можно было назвать формой, засовывал себе в горло узкий длинный меч. При этом, он давал пробовать проглотить его зрителям. Изрыгатель огня. Совсем как в древних писаниях про огнедышащих драков. Несколько человек кидались друг в друга сами собой. Их ловили. Они вставали друг другу на голову и, как колесо, один за одним скатывались сверху на помост. Оказывается, крашеный в оранжевые и чёрные полоски человек, который встретил их на входе и знал укронский, изображал из себя местного зверя!
   На помосте поставили железные решётки выскочили четыре таких же чёрно-оранжевых зверя. В отличие от человека у них были здоровенные клыки и длинных хвост. Когда они зевали, человек, который был с ними, засовывал им в пасть свою голову! Расскажешь - никто не поверит. Потом эти страшные звери... их даже мечом не зарубишь и копьём не проткнёшь, начали бегать и прыгать по кругу, даже через горящий обруч! Невероятное чудо! На такое даже все боги, вместе взятые, не способны! Хотя... на что они вообще способны?
   Особенно поразил человек в плаще и шляпе с высокой тульей. Он снимал шляпу с головы, показывал, что там внутри пусто, а потом вытаскивал кро! Шёлкал пальцами - загорался огонь. Распилил напополам женщину в ящике, раздвинул распиленное в стороны, соединил, открыл ящик и все увидели вместо кишок в луже крови живую и неповреждённую женщину. Она встала и ушла без единой царапины. Он накидывал тонкий платок на место распила, накладывал ладони, бормотал. Из-за этого она соединилась без какого либо шва! Только из своего рта он достал десяток яиц. Спустился в зал и, из-за ушей зрителей тоже доставал яйца. Потом собрал у них вещи, драгоценные вещи, на золотой поднос, накрыл изящным, почти невесомым платком, три раза сжал и разжал над ним пальцы и произнёс заклинание! Сдёрнул платок, а на подносе ничего нет! Зал прямо ахнул, а у Эксела изо рта что-то выпало. Хорошо, что не стал глотать, а то бы подавился!
   - Я запомнил, запомнил! - Не оборачиваясь пробормотал он. Какой-то очень важный человек вскочил и потребовал вернуть драгоценную цепь, которая означала его титул! Этот чудотворец подошёл к нему дружески обнял и прошептав на ухо, ушел на помост. Цепь никуда не исчезала, она была у этого важняка на шее, хотя все видели, как он клал её на поднос. Вещи остальных он доставал откуда угодно. У одной дамы прямо из её сисек! Потом она сама залезла туда проверить, нет ли там ещё чего-нибудь! Человек в накидке и шляпе вернулся на помост взмахнул накидкой и... накидка и шляпа упали на пол. Несколько человек из зала выскочили на помост, но кроме накидки и шляпы ничего не нашли!
   Зрители орали, махали руками, показывали что-то друг другу, пытались повторить манипуляции этого удивительного человека своими руками. После того как все утихли и расселись по местам, на самом верху, почти под самой крышей, по туго натянутой верёвке ходил человек. Сначала он прошёл туда и обратно. Вытянул по верёвке ноги взад и вперёд, как это они у него так вытянулись? Встал и кувыркнувшись, снова приверёвился на неё. Повернулся лицом к зрителям и с распахнутыми, для объятий руками прыгнул.
   Кто сидел под ним, ахнули и захотели убежать, но он пролетел над ними и скрылся на другой стороне зала за плотными тёмными шторами.
   В конце представления, под стук барабанов, женщина, одетая только в цветы, устроила феерический танец. Солидные важные люди вели себя как дети! Они хлопали в ладоши, свистели, кричали! Кидали пригоршни денег на помост. После этого начали расходится. К ним в ложу опять зашла девушка в травяной юбке и повела какими-то коридорами, лестницами в другую часть здания.
   В комнате, в которую их привели, находился раскрашенный человек, но он был уже в обычной одежде и человек, пожилой человек, с увесистым пузом и толстым носом. Ни тот, ни другой не представились, но и их имён не спрашивали. Пожилой говорил тихо и в ухо их переводчика. Тот же говорил громко как для них, так и для него.
   - Вы не похожи на рыбаков! У вас фигуры солдат. Старых, побитых, но солдат.
   - А что солдат не может стать рыбаком? - Взъерепенился Эксел.
   - Не может, если до этого он не был им. Ваше строение тела это доказывает.
   - Отдаю дань уважения вашей проницательности. - Ворд постарался опередить Эксела, чтобы тот ещё чего-нибудь не ляпнул неприятного для собеседника. - Да, мы не рыбаки!
   Эксел тревожно взглянул на него, что-то нехорошее вертелось у него на языке, но он промолчал.
   - Мы те, кто привозит товар и не платит пошлину, и, даже мзду, даже тем, кто этому должен препятствовать.
   - Значит я не ошибся. Укроны. Из Сурепки?
   - Этерии!
   - Этерии или Этурии?
   - Да мы сами не знаем. Мы называем её Этерия. Может это два названия одного, а может и совсем другая. Мы люди простые и много не понимаем. Вот, например, что было раньше яйца?
   - Но сами там не живёте! - Проигнорировал его вопрос пожилой.
   - Ваша правда. Рыбаки оттуда. Они нас забрали в дельте Танта.
   - Там же церуты!
   - Там нет церутов, хотя были. Там армия Укрона.
   - Но там что-то произошло...
   - Сие нам неизвестно...
   - Давно вы здесь?
   - Здесь первый день.
   - Когда на берег сошли?
   - Давно. Больше десяти дней.
   - Что привезли?
   - Всё досталось богам моря. Всё это время мы скитались по вашим городам, пока не повстречали Брхата.
   - Я читал его послание. А что вы хотели забрать отсюда?
   - Что должны были дать. Мы только незаметно перевозим.
   - Хорошее прикрытие. Учите детей ремеслу. Это правильно. Ваши планы?
   - Обратно вернуться.
   - Но там могут подумать...
   - Не подумают. Мы давно в доверии и никого никогда не обманывали и не обманываем. Мы честные, если можно так сказать, жулики. У нас с собой есть немного денег, для себя хотели кое-что привезти. Хотим изображать купцов и что-то прикупить.
   - Цераты досюда не доходят. Вам придётся перемещаться с пересадкой. Поэтому, чтобы вам не тратиться я могу вас устроить солдатами на корвалол.
   - Корвалол? Что это?
   - Это такой же церат, не совсем, но... корвалы их строят. Бурдуги опять шалить в море начали. На суда нападают. Корвалол сейчас на рейде в бухте.
   - С тремя стволами? Видели. Как здесь оказались - пошли в порт. Там ещё старая крепость.
   - У нас их называют мачты. Из Корва можно попасть к церутам, если они придут туда. Как моё предложение?
   - Мы согласны.
   - Какое оружие вам надо?
   - Четыре станковых щита. Два лёгких лука для них и по паре сотен стрел каждому. - Кивнул Ворд на ребят. - Два больших солдатских копья для нас. Сотню дротиков.
   - Дротики зачем?
   - Мы бились с ними в Сурепке. Я видел их лодки. Не думаю, что с того времени они стали ходить по морю на других. Они же бардажить будут нас. Если мы натыкаем в их щиты и борта дротиков им гораздо сложнее будет прицепиться к нам и влезть к нам на борт. - Насчёт Сурепки Ворд соврал. Но кто сможет проверить были там бурдуги или нет? Кто и когда с ними там дрался? Раз этот богач знает Сурепку, бурдугов, почему бы не объединить их к своей пользе?
   - А мечи?
   - Они слишком длинные и тяжёлые. Там нет места для замаха. Тесак для рубки тростника и то лучше. Ребятам сапожные ножи. Новые сандали бы всем не помешали.
   - Вы вдвоём отобьёте нападения бурдугов?
   - Боже упаси! Только если будет одна их кара. Там помещается больше двадцати бурдугов. С ними справимся.
   - В одиночку они не нападают!
   - Да. Или две-три или пять-шесть. Их корпусом вашего корвалола не раздавишь и не наедешь. Шустрые, увернутся. Поэтому церуты их лодки называют челоноки. Извините, что не оправдал ваших замыслов.
   Ворд понял, что это купец или хозяин того корвалола, что они видели в бухте. Хотелось отсюда уехать, но не таким способом.
   - А если я оплачу вам?
   - Это ничего не изменит. Ваш корвалол это как крепость. Борт - это стена. В них надо кидать что-то. Точно кидать. Там море волнуется не раз и не два. А постоянно. Ветер. Они будут стрелять в нас. Как вы себе это всё представляете? Сзади они не полезут там высоко. Спереди - носом ваш корвал их раздавит. Только в середине у них есть возможность залезть на него. Там самые низкие борта. Может от кормы к носу гнилые верёвки натянуть? Даже не натянуть, пусть висят. Мокрую верёвку сложно перерубить, но просто оборвать.
   - Эта комната мной для вас всё равно оплачена. Через день я приму решение. До свидания.
  
   Купец кивнул им, переводчик пошел впереди него. Эксел ничего не говоря подошёл к окну и уставился в него. Странно видеть его молчащим и не возмущающимся. Он видел, как их собеседник вышел из здания, сел в будку с занавесками, носильщики подняли её и понесли. Он выскочил из комнаты и успел перехватить переводчика у лестницы на второй этаж.
   - Не знаю, как вас зовут! - Обратился Эксел к нему.
   - Это не важно. Мы только связываем тех, кто нуждается в помощи, причём не только нашей. Вот, как с вами сейчас. Мы старались помочь не только вам, но и ему. Мы помогаем не для того, чтобы славили наши имена, или хаяли. Встречаются ещё такие, которые считают, что помощь им оказали не такую, на какую они рассчитывали!
   - Вы очень хорошо, говорите по-нашему!
   - Мои предки были церуты! Одним из правил церутов считается, что где бы мы не оказались, знать язык предков. Здесь, у нас даже школа есть. Нас мало и мы должны помогать друг другу.
   - Предки были, а вы нет?
   - Что тут удивляться? Раз я родился и живу в Ланудонре, значит я - ланудонрец. Я думаю на их языке, с молоком матери впитал их нравы и обычаи. Даже Брхат не церут. Он больше бурдуга напоминает. Никакого акцента, а как поёт их песни и баллады! Ни один бурдуг не знает столько про бурдугов, сколько знает он. Вы это понимаете? Здесь полно бывших бурдугов. Сначала они нападали, а потом их наняли, чтобы они защищали город от нападения других бурдугов. Потом построили бастион, от которого отходила цепь из брёвен. Она перекрывает бухту и теперь на пирсе десантом не выскочишь, а уж в центре города у главного причала? Это все финансировали и построили местные бурдуги. Им надоело махаться со своими бывшими соплеменниками. Когда приближались враги, её оттуда, с бастиона, натягивали. Когда Брхат остался здесь и попытался поступить в охрану, бурдуги не приняли его. Он же не потомственный бурдуг! Поэтому он снова запел. На бурдугов, от его песен, накатывала ностальгия по прежним временам. Они плакали и платили ему, платили и плакали. Потом он стал участвовать в их корпо-арати-вах! Деньги потекли рекой. Он на одном корпо-арати-вахе зарабатывал больше, чем на домашних посиделках и на улицах вместе взятых за целый год.
   - А что это такое ваш кортивах?
   - Корпо-арати-вах - пьянка, типа праздник, у бурдугов. Собирается клан, отмечать что-то. Не важно: рождение ребёнка или смерть старца. Бурдуги так и не научились или, вообще, не способны что либо делать. Грабить здесь нельзя, обратно за море отошлют, воевать не с кем, да теперь и не умеют! Вот на этих корпо-арати-вахах и отрываются! Удаль свою показывают друг перед другом! На улицах запрещено! Приглашают артистов. Те их развлекают. Обычно такие мероприятия заканчивались драками, даже калечили и убивали друг друга. Всплывали старые, даже детские обиды. Кто-то когда-то в песочнице кому-то песка не дал. Сразу за ножи. Брхат скопил денег и купил этот склад. Ваша-Яма - гордость города. Теперь бывшие бурдуги гордятся им. Он оказался самым известным и богатым среди выходцев с их островов. Деньги занимают. Под большие проценты. У них это считается высшим шиком. Взял деньги у Брхата звучит так, словно омыл ноги бога и, теперь, ему открыты все дороги!
   - Почему мне такое рассказываете? Это же его личное...
   - Тут ошибаетесь. Его жизнь уже давно - общественное достояние! Его знают во многих странах. Многие едут сюда чтобы увидеть и его и его Ваша-Яма. Только никто не знает, что это означает!
   - Это просто. Это древнее, очень древнее название. Мне об этом отец рассказал, а ему дед, а тому его дед ну и... . Ям - это ам!
   - А что такое ам?
   - Ам? Вы, когда открываете рот, чтобы откусить, говорите ам!
   - И что? Ам, по церутски, - это глотка!
   - Правильно. Что в ам попадает, то пропадает! Даже если из тебя всё обратно выпадет, кто это есть будет?
   - Это как, там? Блевтона!
   - Блевутна!
   - Надо запомнить!
   - Ям, яма - это искажённое название ама. Также станция на дороге где меняют имперских лошдунов гонцы. Это означало, что прежний лошдун, на котором ты скакал, пропал для тебя.
   - Надо же как всё просто! Это же открытие! Это надо записать!
   - Ну и запишите!
   - Это ваше открытие! Ваша-Яма - это означает, что это просто твоя глотка! Но сколько смыслов приносит это название!
   - Я читаю-то еле-еле, а уж писать? Я же простой, уже бывший солдат!
   - Вы дарите это открытие мне?
   - Мне-то оно зачем? Я же его не ам! Не съем и не проглочу! Вот если вы нам на завтра телегу дадите! Чтобы на себе не таскать наши покупки. Если не с этим важным господином, так с другим, мы отправимся к себе! Это может произойти в любой момент. Пока есть время надо купить что можно и нужно.
   - Брхат не ошибся в вас.
   - А мы в нём. Дадите телегу?
   - С утра?
   - А когда лучше покупки делать?
   - Возницу дать?
   - Сами. Мы тут немного освоились за вчерашний день.
  
   Ворд с уважением посмотрел на Эксела, когда тот, на следующее утро подвёл его к телеге. Ребята спали, да они были и не нужны. Поиски места, где закопали припрятанное, заняло много времени. Хорошо, что помнили главный ориентир. Дорога вдоль реки. Четыре раза сворачивали не туда. Помог сгоревший остов подожжённого ими судна. Они поняли, что проехали гораздо дальше того места. Пришлось возвращаться обратно. Поехав назад, они сразу обнаружили оставленные ими отметки. Вернулись к обеду. Их уже ждал хозяин корвалола.
   - Если я найму ещё людей, раздам оружие команде, вы сможете отбиться от бурдугов?
   - Вы видели бурдугов в бою? Ваши люди видели их? Слышали их боевой клич, от которого стынет кровь в жилах? - Ответил Эксел вместо Ворда.
   - Ваши люди готовы убивать и умирать, а не только мешать нам? То есть вы согласны рискнуть? - Продолжил Ворд.
   - Мы согласны.
   - Мы тоже. Но как с нашим оружием?
   - Их привезут завтра, но что такое станковые щиты? Этого никто так и не понял!
   - Это моя ошибка! - Ворд, раскаиваясь, опустил голову. - Здесь же не знают, что такое укронский пехотный щит!
   Он попросил листок бумаги и нарисовал его, как мог нарисовал, рядом с человеком. Он был квадратным, но изогнутым. Из-за изогнутости, его можно было ставить на землю, и он не падал. Высотой он был по плечи нарисованного им человека. Высоту щита Ворд специально увеличил и объяснил почему.
   - Изогнутую сторону надо покрасить в красный цвет и нанести такую эмблему. Щитов надо будет тридцать штук. Мы их установим вдоль борта и за спиной рулевого. Они по любому будут стрелять. Чтобы на четвереньках по вашему корвалу не лазить, а ходить в полный рост. Поэтому сзади и по бокам вашего их поставим и вашего рулевого тоже укроем. Красное видно издали. Бурдуги щиты пересчитают. Пока будут думать, советоваться, мы сможем отплыть подальше. Тридцать воинов на таком корвалоле это серьёзно даже для бурдугов. Они хотят лёгкой добычи, а тут придётся попыхтеть.
   - Щиты они будут видеть, а вас нет!
   - В этом вся и задумка. Пацаны будут у вашего рулевого колеса и стрелять по тем, кто сзади, а мы встанем у бортов.
   - А если их поджигать?
   - Быстрее себя спалим, чем их! Они же меньше, но вертлявее, вода под рукой. Потушат у себя, а закинут к нам. Или мы не так, и...
   - Корвалол сейчас дорого стоит. Церат ещё дороже, но он больше, может по размеру и не больше, но вместимее. Кроме того, у них были и скоростные цераты - узкие. Когда распускают паруса, как будто над морем летят. Не хотелось бы его потерять, а с грузом, тем более!
  
   Хозяина корвалола звали Добрпонж. Он пропустил через себя всё, что они поведали и пришёл к выводу что надо заказывать не отдельные щиты, а сплошные, но с бойницами, красные и с имперскими символами Укрона. Самое опасное место - это пролив между материком и островами шириной, по сухопутным меркам, в сто шестьдесят тысяч шагов. При попутном ветре - это несколько склянок пересыпания песка по времени. А вот по длине: от рассвета и до заката. А может и дольше, в зависимости от ветра и высоты волны.
   Шкипер корвалола Зуюх маленький, чернявый и как бы вечно небритый человечек, потому что был маленьким и худым, казался взвинченным и нервным. Дооборудование судна проводили, не спросив его. Особенно он возненавидел Эксела. За что и сам не знал. Эксел и слова ему не сказал, да даже и не посмотрел, но своим присутствием выбешивал. Своим тесаком он превращал вертикальные бойницы в горизонтальные. Получался этакий крест с неровной круглой дырой посредине.
   Потом Зуюх понял почему возненавидел Эксела. Тот не обращал на него никакого внимания. На его судне переводчика не было. Приходилось объясняться жестами или рисунками. Если Ворд подходил к любому члену экипажа, он тоже не понимал, кто здесь главный и пытался объяснить, то Эксел, никого не спрашивая, делал всё, что ему было надо!
   Иногда Зуюху хотелось, чтобы бурдуги напали на них и прикончили этого самонадеянного иностранца, но потом понимал, что бурдуги одним Экселом не обойдутся и уже желал обратного. Когда он увидел, что Эксел прикручивает бортовые щиты к круглой ошкуренной лесине на балке фальшборта, он чуть не взорвался от гнева. Из-за этого бортовой щит мог поворачиваться и становиться настилом, но портить борт без его раззрешения!
   Зуюх орал как резаный, показывая, ругаясь на такое непотребство на его корвалоле. Эти же щиты Эксел привязал и к вантам, удерживающим вертикально мачты. Когда на судне появился Добрпонж, он начал эмоционально объяснять ему и показывать, как эти туземцы изувечили его судно. Хозяину тяжело было ходить, но пришлось. Он терпеливо обошёл корабль, потрогал вновь устроенные сооружения, долго смотрел вниз, словно пытался разглядеть дно, посмотрел на мачты, протёр свой нос и прошипел несколько слов Зуюху. Тот обиделся и ушёл. Стос и Армис тренировались стрелять из-за щитов с кормы. Они целились, но стрелу не пускали. Перебегали с места на места, целились, но не стреляли.
  
   Солнце уже коснулось горизонта, когда корвалол пришвартовался к причалу. На нём уже стояли ящики и бочки, которые начали грузить.
   - А нас когда? - Показал Добрпонжу Ворд на свои товары, лежащие на телеге. Их не стали разгружать, чтобы снова не класть, а перед этим ещё снова искать телегу. Тот понял и попросил привести служащего из Ваша-Яма. Его слуга моментально убежал. Тот пришёл на причал уже раскрашенным в зелёный цвет кордайла.
   - Дайте ему таможенные декларации! - Перевёл он слова Добрпонжа.
   - А что это? - Удивился Ворд.
   Добрпонж легонько ударил себя по лбу и засмеялся.
   - Что тут смешного?
   - Он смеётся над тем, что спрашивает таможенные декларации у контрабандистов! Покажите, что вы везёте, может он заплатит за вас вывозные пошлины!
   Рулоны грубой парусной ткани не удивили Добрпонжа. Прессованные брикеты цветных листьев тоже, но пакетики с цветными порошками? Добрпонж перестал смеяться и нервно огляделся.
   - Это не запрещено вывозить, но такие пошлины!!! Это же! У вас... если до этого у меня были сомнения... то... не завидую бурдугам! Это надо как-то, ну, вы лучше меня знаете!
   - А вы этого позовите, из Ваша-Яма! - Предложил Эксел. - У него же всё что угодно появляется и пропадает! Я очень точно запомнил его заклинания, но у меня ничего не получается!
   Теперь уже переводчик, начал усиленно смотреть в сторону. Что он мог ему сказать? Таможенный страж стоял у трапа и отмечал в листе бумаги что грузят. Ещё один был на палубе и контролировал погрузку в трюм.
   Рисковать никому не хотелось, но и такие ценности, а почему эта краска для тканей такая дорогая, никто не объяснил, а спрашивать ни Ворд ни Эксел не хотели. Тогда совсем станет подозрительно. Что делать?
   Ворд стоял и сиротливо оглядывался. Теперь, когда оказалось, что эти краски стоят неимоверно дорого, надо любым способом забрать их с собой. Он прошептал несколько фраз на ухо переводчику. Тот почесал зелёное ухо и тоже прошептал на ухо Добрпонжу. Тот недоверчиво округлил глаза, но неожиданно кивнул. Ворд и окрашенный в зелёное, поехали на телеге в Ваша-Яма.
   Добрпонж сел в переноску и его поднесли к трапу. Он кряхтя поднялся и медленно прошёл в свою каюту. Вышел с заполненной декларацией, сначала поговорил с таможенным стражем у трюма, потом у трапа.
   Сел в переноску и его унесли. Принесли тогда, когда солнце вообще скрылось за скалами, но по небу ещё гуляли его припозднившиеся лучи. Стражи зажгли фонари. Добрпонж подал ещё одну таможенную декларацию. Всё что было на причале уже погрузили. Теперь ждали ещё что-то. Стражи нетерпеливо переступали с ноги на ногу. Наконец показалась телега с Вордом. Три рулона парусины и мешки с листьями. Тоже, как и всё, были досконально проверены. Добрпонж попросил стражей отогнать телегу в Ваша-Яма и вручил по монете. Эти деньги были уже не взяткой, а платой за услуги, не входящие обязанностей стражей.
   Добрпонж сел в свою переноску, его занесли на корвалол и подняли трап. Выходить в море решили с первыми лучами солнца, но, чтобы, снова не подвергаться таможенному досмотру, судну надо было выйти за боновое ограждение бухты. Никто, даже на лодках шнырять по бухте не отваживался.
   По городу гулял слух что сгоревшее судно на реке атаковали разбойники, когда оно пристало к берегу. Зачем? На этот вопрос никто ответа не знал. Кто-то плыл уже мёртвым, а кто-то утонул ещё живым. Поэтому бухту, как в злобные времена снова начали перегораживать. На виду у всех они бросили якорь сразу за бонами. Тогда-то из переноски Ворд и достал ящик с красками и отнёс в их помещение. Каютка была маленькая, но на полу все помещались.
   - Как это он согласился? - Удивлённо спросил Эксел его, кивнув на Добрпонжа.
   - Я просил ему передать, что без ящика с красками мы не поедем. Но просто заявить мало, если бы он мог, он бы нашёл как их доставить сюда, но у него уже не было времени. Я заметил, что его носилки на судно не заносят, иначе стражи бы осматривали бы их. Добрпонжу было неудобно, когда его несли, из-за ящика под ногами, но это недолго. Со стороны кажется, что там и мша не поместится, а как у него были задраны ноги никто не увидел. Страж, что стоял у причала, глянул в эту коробку, в которой носят его, но именно глянул. Ящик был под тряпкой. Вот если бы он заметил, что голова Добрпонжа была между коленями, когда его принесли, он бы сразу понял, что тут что-то не так.
   - Ну ты голова!
   - Ты тоже! Мы по-ихнему, не знаем, но и не знаем, знают ли они по-нашему! Они могут знать, но не показывать это. Следи за своим хлебалом!
   - Ты прав, сейчас бы пожрать, как в Ваша-Яма.
   - Ты там не жрал, а напихивал так, что изо рта вываливалось!
   - Хозяин идёт!
   Когда совсем стемнело Добрпонж приказал подойти к проливу в море. Соперничество течения реки и морских волн порождали водовороты. Они были не опасны для лодок, но только тогда, когда видишь их. В тени скал корвалол, даже при свете звёзд, из-за мачт, был больше похож на небольшую рощицу из трёх засохших тополей.
   Добрпонжу вынесли большое плетёное разборное кресло на палубу, где под ленивым ночным ветерком он счастливо посапывал. Сбоку от него, на толстых подстилках, разместились его носильщики. Ворда он попросил разместиться на носу, а Эксела на корме у рулевого колеса, который корвалы называли штурвал. Опытный и предусмотрительный хозяин корвалола! Вместо копий, Эксел предложил взять дротики. Если будет ночное нападение, копья будут не только бесполезны, но и вредны, потому что длинны! Взяли по три штуки, разлеглись и счастливо заснули.
  
   Добрпонж потому и дожил до своих лет, потому что был осторожен и предусмотрителен. В юности он лазил по мачтам, в молодости стоял за штурвалом, а теперь мирно посапывал на палбе своего корвалола. Он не был из семьи потомственных купцов. Зато умел хорошо плавать и нырять. Все его предки и родственники были моряками. В конце-концов по тека-ипо его отец построил этот корвалол. Отец очень сильно рисковал. Если бы судно потонуло, продали бы не только имущество, но и всех их, и это бы не покрыло тека-ипо.
   Вся иноземная торговля была в руках крупных купцов-судовладельцев. Монополия нескольких семейств помпейства Корвала. Даже абсолютные монархи страны - помпы не гнушались наживаться на этом.
   Отец Добрпонжа нащупал узкую нишу: возить за товаром в другие страны более мелких купцов. Поэтому и корвалол был назван по этой функции "Челонок". Хоть ты появился в порту первый раз, но знаешь к какому судну сразу направиться.
   Купцы-олигархи вначале не замечали его деятельности. Он чалился в рыбном порту, мелкие купцы своей деятельностью на хвост не наступали, но когда у олигархов началась спускаться прибыль, то они решили раз и навсегда прекратить это народное безобразие в взаимоотношениях с другими странами. Олигархи не учли только одного: Добрпонжи были местными моряками, когда кем: пиратами и рыбаками, в зависимости от того, на какое судно их нанимали. Поэтому и до них дошли слухи, что готовится нападение на "Челонок".
   Нет таких миров, а в этих мирах таких мест, где бы к олигархам относились с уважением. Любой их провал народ встречает с овациями. Поэтому банду налётчиков на самих себя составляли Добрпонжи, их друзья и соседи. Они представились не местными. Олигархи, не стали бы олигархами, если бы были тупыми, поэтому они предусмотрительно наняли организатором человека не с их района. Были выделены финансы на покупку одежды, товаров, чтобы разбойнички могли выдать себя за мелких купцов.
   Они так набились в корвалол, что казалось, что он перевернётся. Он и перевернулся. В Корвале об этом узнали только спустя полгода. Эти слухи распустили сами Добрпонжи, сообщив что отбывают на подъем со дна морского своего "Челонока". Жертвой был только посредник-организатор, которого, сразу связали и выкинули посреди моря, забыв развязать.
   На самом деле судно курсировало между заграничными портами. А все, якобы купцы, сошли с него, как только корвалол скрылся за соседним мысом.
   Прибытие поднятого и отремонтированного судна в Корвале встретили праздником. Впервые во всём известном мире было поднято судно со дна морского! Сами же Добрпонжи списывали удачу на божью помощь!
   Тут-то и заметила одна вдова из помпеющего дома Корвала красивого, статного Добрпонжа. Она предложила сделку его отцу. Она входит в долю и они гасят лизинг, предоставляет крышу монарха взамен Добрпонжа. Её доля и крыша это приданное. Герб монархии на судне? Никакому олигарху такое не позволено! Сделка прошла молниеносно, а сам Добрпонж узнал о том, что он женат только когда прибыл из рейса. Когда дело касается чести семьи, личные чувства - не уместны.
   Всё время, ну почти всё время Добрпонж проводил на "Челоноке". За много лет настолько к этому привык, что, спустившись на берег, ощущал себя не в своей тарелке. Для этого и были построены крытые носилки для передвижения по земле. Когда его несли, носилки слегка, как на волне, покачивались. Это умиротворяло.
  
   Корвалол, как детская коляска, плавно покачивался на паре водоворотов. От смещения его удерживал якорь в виде здорового камня с дырой посредине, через которую проходил канат. Чуткий слух Добрпонжа, уловил, легкий, скользящий удар, не удар - прикосновение о борт корвалола. Он, растопырив ноги, коснулся ими своих слуг, спящих рядом. Те беззвучно присели и, несколько раз, дёрнули за верёвки. Этого было достаточно, чтобы Эксел и Ворд проснулись.
   Они, прихватив в руки по дротику, начали медленно, слишком медленно, привставать. Установленные на фальшбортах щиты давали только возможность проникновения на судно в трёх местах. Два на корме в месте примыкания надстройки, а на носу всё пространство между бортами.
   Вот цепкие пальцы ухватились за брус фальшборта у кормы.
   Слуга Добрпонжа сделал два шага к борту и, резким ударом, коротким топориком с полукруглым лезвием, отрубил пальцы. Это было сделано так молниеносно, что залезавший ощутил боль не сразу, а в процессе полёта, да и вопль его больше напоминал всхлип сопли, засасываемой обратно в нос. Эксел сразу туда метнул дротик.
   На носу судна слышалась какая-то возня, всхлипы и не более того, да и это быстро утихло. Зато гамма звуков раздалась за бортами: хлюпанье вёсел, сопение, нытьё уключин. Внезапно со стороны носа послышались тяжёлые, уверенные шаги и волочение чего-то тяжёлого.
   Добрпонж махнул кистью руки и слуги побежали навстречу неизвестному шуму. Теперь топота стало больше, а волочения - меньше. Они принесли настолько загорелого, до темноты, худого парня. Голова его бессильно свешивалась вниз. За ними, крутя дротиками в каждой руке, шёл Ворд.
   - Зачем он нам? - Недовольно прошипел Добрпонж. - Киньте за борт!
   - Он живой, поэтому нас нужен! - Ответил Ворд, который понял не слова, а жесты.
   - Не кидайте! - Отменил свой приказ Добрпонж. - А зачем он нам?
   - Узнаем кто они, где!
   - Но мы же уходим! Я же не зря сюда переставил "Челонок", здесь бывает и похуже!
   - Время ещё есть. Вот мы и узнаем, кто за этим стоит.
   - Что с них взять? Это же портовая нищета!
   - В городе, где я жил, вообще малолетки нападали, а вся добыча доставалась начальнику городской стражи.
   - Я как-то о такой подоплёке не думал. Мы таким делом семьёй занимались, с родственниками, соседями, улицей даже раз было.
  
   Парень не стал запираться, после того, как Добрпонж предложил место на своём корвалоле с высадкой в любом порту, куда его судно зайдёт по пути домой. Долю от добычи, при нападении на его нынешнего хозяина.
   Камень-якорь подняли, распахнули косой парус на бугшприте и корвалол начал медленно перемещать в сторону берега где находился город. Эта местность, хоть и называлась городом, но не считалась. Пригород, если говорить точно, но пригород особый. Среди тенистых рощ располагались большие и малые имения элиты Ланудонра. Самые-самые теснились вдоль берегов залива и реки Делим. Вот на переходе от берега моря к берегу реки, мелькали факела и лампы.
   Пленника звали Алсу. Кивком головы он подтвердил, что там, куда им всем надо факелы и мелькают. Лодок на корвалоле было две. Одна маленькая на восемь-десять человек сообщения с берегом и огромный баркас с прямым и косыми парусами на одной мачте на тридцать человек.
   Вся команда, кроме самого Добрпонжа, шкипера Зуюха и охранявших Алсу Ворда и Эксела, засела в шлюпку и отправилась на берег. Ворд и Эксел могли оказаться ударной силой в десанте экипажа, но незнание языков обеими сторонами не позволило сделать этого.
   Эксел смотрел во все глаза на берег, Ворд же опираясь спиной на фальшборт сильно зевал. Надо было дождаться возвращения карательной экспедиции. В конце-концов, первому надоело пялиться в темноту, и он повернулся ко второму.
   - А ты чего его не пристукнул?
   - Это был гость. Я старался быть вежливым! Помог, в смысле, когда он залез на палбу, не свалиться за борт. Мои разъяснения через ухо быстро дошли и он, кивнув, разрешил мне сопроводить его к Добрпонжу. На всякий случай, вдруг за ним гонится какая-нибудь морская гадина, метнул туда дротик. Я же покидал пост, сам понимаешь...
   - И случайно...
   - Нет, гадины там не оказалось. Она сразу задвигала плавниками и свалила.
  
   Ушла лодка одна, а вернулось три. Чудеса, да и только! Лодки не стали разгружать здесь же. Их зацепили за корму и "Челонок" встал на якорь на своё первое место рядом с бонами. Как будто он всё время здесь и стоял. Только тогда подняли груз, людей и сами лодки. Они оказались не только удобными, но и новыми.
   С первыми лучами солнца, корвалол вышел из бухты и отправился на морские просторы. В Ланудонре ещё долго судачили о разграблении имения главного городского толкователя снов, законов и надзорщика за этой сферой. Он считался важнее судьи и равным всему исполнительному комитету города, избираемому из почтенных людей путём голосования с помощью плоских камней, метаемых в море. Сколько раз камни скакнули по воде, то это число делилось на количество этих метателей-выборщиков. У кого число скачков приближалось к этой средней цифре, тех и избирали в исполком.
   Главная проблема была впереди. Она ещё не маячила, скорее скрывалась в засаде, поджидая безалаберного путника. Бурдуги!
  
   8.
   Щиты свешивались за борта, поэтому не сверкали ярким красно-жёлтым пятном. Облака, притворявшиеся парусами, находились чуть ли не у линии горизонта. Ветер был лёгкий, попутный, волна от этого мягкой и нежной как подушка. Никто в тесных каютах не торчал. Позавтракали хорошо, поэтому одни сидели, найдя к чему прислониться, а остальные валялись на чистой палбе и дрыхли.
   Только Зуюх стоял у штурвала. Опасные места резко увеличивают ответственность. Армис находился в корзине смотрящего на средней, самой высокой мачте. Находиться там не имело смысла. И от штурвала, под опущенным парусами, видно хорошо. Армису хотелось смотреть не столько как на бескрайнее море, как побыть одному. Всегда кто-то рядом, не просто рядом, а ещё и указания даёт.
   А здесь хорошо. Внизу они все маленькие, его не видят, ветер в спину. Огромное бесконечное пространство. Он задремал. Проснулся от того, что ветер начал стихать, а солнце не гладить своими лучами затылок. Он подумал об обеде. Это судно. Никто тебя на раздаче ждать не будет. Он заспешил вниз. Пробираясь к вантам, он машинально окинул взглядом море и за кормой. Ого!
  
   - Сзади! - Громко закричал он. - Смотрите! Он кричал и спускался по клеточкам вант вниз.
   Наконец его услышали и обернулись на его указующий жест. Да тут целая стая гончих, на одного кабанчика. Ребята не только неистово гребут, но и ловят каждый порывчик ветра.
   Зуюх сразу зарычал, так казалось, что зарычал. Матросы вскочили и сразу полезли по вантам к реям.
   Со стороны их действия казались непонятными. Одни паруса они собирали, а другие распускали.
   Добрпонж внимательно следил за их действиями со своего кресла. Потом подозвал Ворда и, помахивая, показывая руками, пояснил действия команды. Ворд понял, что они специально сбавляют ход, чтобы бурдугцы посильнее нажали на вёсла, сделать рывок, снова притормозить.
   Матросы вниз не спускались. Висели, обняв реи.
   Свора гончих прибавила ход и стала приближаться. Погоня длилась долго. Гончие растянулись. Зуюх снова зарычал. Добавили парусов и начали спускаться вниз. Странно было смотреть на паруса. Одни ещё были надутыми, а другие хлопали как носом при насморке.
   Пяток караов вырвался вперёд. На расстоянии нельзя определить кто из них дальше, а кто ближе. А по группам можно. Зуюх опять что-то прорычал и корвалол, почти что под прямым углом начал уходить влево. Поникшие было паруса, надули свои щёки. Гончие тоже сменили галс. Теперь-то и стало видно, что одна кара сильно вырвалась вперёд. Она шла на перерез, всё добавляя и добавляя ход.
   В карае перестали грести и подняли вёсла повыше, увеличивая таким образом парусность. Все понимали, что пересекать, подставляя свои борта под клюв такой трёхмачтовой махины они не собирались. Как кро перед бегемлом. Тот просто затопчет кро, не заметив его.
   Тактика бурдугцев была другая. Как у рыбы-прилипалы. Прицепиться к корвалолу в мёртвой зоне с наветренной стороны и уже этим тормозить его. Обычно это делается с кормы. Ветер дует в кару и рулевому большего судна уже сложнее держать курс, который от этого постоянно сбивается. Так и здесь. Ворд поднялся на капитанский мостик и отдал указания ребятам как и во что стрелять.
   - Не надо выцеливаться, чтобы в кого-то попасть! - Внушал он Стосу и Армису. - Натянул - выстрелил. Силы берегите. У них по бортам щиты висят. Один из вас в них стреляет, а второй ждёт, но без натяга, иначе руки быстро устанут, когда кто-то или встанет из-за щита или щит снимут. Вот тогда в этот проём пару стрел отправь. Добрпонж ещё в порту рассказал об их тактике. Бурдугцам главное поплотнее прижаться к нашему корпусу. Они забивают в обшивку крюки и привязывают свою лодку. Ваша задача не дать им забить крюки. Помните стрелы всегда заканчиваются в самый нужный момент.
  
   Опытный рулевой был на карае! Ветер точно подгонял её к борту судна. На вертикально задранных штевнях, вытесанных из одного бревна корме и носу, с головами неведомых зверей, на вставленных поперечных планках сидели бурдуги. В левой руке был крюк с привязанной верёвкой, а топор был засунут за пояс. Кормчий стоял. Остальные сидели с приготовленными луками, спрятавшись за круглыми щитами. Засыпать стрелами тех, кто будет баграми сбивать крючников или отталкивать карау.
   Кормчий начал отсчёт. Ворд кивнул Экселу. Тот поднимал щиты на корме, а Ворд один, но длинный, на борту. Эти действия произвели эффект. Бурдугцы не остановились, но начали разглядывать жёлтые кресты и крылья на красных щитах и сбились с ритма.
   - Оба стреляйте! - Толкнул ребят в спины Эксел.
   Ребята выстрелили по три раза, а Эксел метнул дротик. В узкие щели не разглядишь, попал или не попал, но и от этого ход лодки бурдугов был нарушен. В этот момент, когда бурдуги пялились, задирая вверх головы, на корму корвалола, Ворд начал метать дротики из широкой щели у борта. Для того, чтобы его увидеть, надо было привставать со скамьи кара, но тут летел дротик Эксела. Стос и Армис остались как бы не у дел. Армис встал в самый угол кормы где сходились щиты. Сходились, но не соединялись. Эта щель была узкой даже для Стоса, стобы выглянуть, но не для щуплого Армиса.
   Кормчий кара, уже сидя за щитом, выруливал на борт карвалола. Он занял умную позицию, за углом кормы корвалола, а значит и за пределами видимости сверху. Снова бурдуг сидел на поперечинах штевня с крюком и верёвкой в руке. Со стороны и сверху казалось, что он сидит на голове кормщика. Армис даже застыл с натянутой тетивой. Кого из них выбрать?
   Волна, отходящая от их судна, сделала выбор за него. Она подкинула карау. Бурдуг с крюком замешкался и не успел его воткнуть в доску, а кормчий привстал, чтобы поставить весло вертикальнее. Армис спустил тетиву. Он не целился в какое-либо определённое место рулевого, но стрела, видимо из-за ветра, попала тому в щёку. Тот от неожиданности, вильнул или навалился на рулевое весло и, кара, резко, отвалила от борта корвалола. Бурдуг тянувшийся с крюком к доске корпуса рухнул в воду. Образовалась удобная дистанция для стрельбы с корвалола. Этим воспользовался Стос, начавший посылать одну стрелу за другой, пока Эксел не остановил его, а Ворд метнул с десяток дротиков.
   Карау подхватил ветер, но и Зуюх не дремал, снова прогавкал какую-то команду и, корвалол, резко накренившись, сменил галс в обратную сторону. Кара не смогла выбраться из под удара борта судна, на который они хотели забраться. Все услышали глухой удар и треск, но из-за щитов никто не увидел. Из-за этой возни их догнали ещё два кара.
  
   Корвалол продолжал совершать поворот фордевинд, а Ворд и Эксел, подняв щит и с другого борта, закидывали дротиками оба кара. Один всё-таки успел вцепиться в корму корвалола. Это было ошибкой бурдугцев. Их кара, резко потащенная в поворот корвалолом, фактически, легла на борт, зачерпнула воды и начала тонуть. Она бы и утонула, но её держала верёвка на крюке привязанная к штевню. Несколько бурдугов ещё сидели в нём, вцепившись в борта. Бурдуги, на другом кара, попытались спасти соплеменников, но Ворд был точен. Щиты мешали интенсивной гребле, поэтому их не было. Достаточно было выбить двоих гребцов с одного борта, как слаженная гребля расстроилась. Вёсла стали налетать друг на друга, с другого борта гребли сильнее и кара начал кружиться на волне.
   Добрпонж что-то крикнул своим слугам. Одного из них обвязали верёвкой, спустили вниз и он, одним ударом, обрубил не только верёвку, но и жизни бурдугцев, цеплявшихся за борта своей лодки. Зуюк сновал прогавкал команды. Одни паруса, подняли, другие опустили, а за штурвал встал то ли штатный рулевой, то ли боцман, подрабатывавший рулевым.
   "Челонок" вновь заспешил по своим делам. Остальные бурдугские кара, на глазах которых происходила трагедия их товарищей, направились к месту их гибели. Рассчитывали на то, что кто-то ещё не успел утонуть. Красно-жёлтые щиты служили грозным предупреждением для морских разбойников.
  
   Соклот, в очередной раз пересекая пустыню, очень страдал. Вспоминая, он, чуть ли не до дрожи, представлял, как на него и его солдат рушится стена песка. Теперь, он и сам начал сомневаться, что видел на вершине бархана несколько человек игравших на дудочках. Этих непонятных людей, всё больше и больше заслоняло веко драка, медленно поднимающееся вверх и с которого рушится лавина песка. Он был утомлён этими видениями, жалел, что согласился возглавить отряд на переход через пустыню, но и оставаться в лагере у Бойкота, голодным и раздетым тоже претило. Он плохо спал, практически не реагировал на обращения и длительные разговоры. Все заботы по переходу взвалил на себя Резок.
   При сложных обстоятельствах Резка приняли на имперскую службу. Мало того, что приняли! Он почти мгновенно сделал карьеру в имперском войске. Не у всякого выпускника кадемии, такое получалось. Это он так думал. Любой командир имперского войска сказал бы что ни у кого! Даже прихоти высших командиров или главы государства, проходили в строгих и официальных рамках. Хотя бы формально необходимо было пройти полностью и постепенно весь ступенно-карьерный ритуал.
   Резок и его товарищи, назначенные командирами, были из низов. Какими воинами они были, будут и будут ли - неизвестно, а организаторами и хозяйственниками были хорошими.
  
   Страхи, обитавшие у Соклота, получили свободу. Они, сначала, устраивали хаос и сумбур. Неожиданно выскакивали и пугали его, иногда он даже вскрикивал от неожиданности. Теперь они остепенились и разгуливали по его сущности не спеша ведя философские беседы. Лучше ему от этого не становилось. Лёгкая прогулка на берег моря оказалась сущим кошмаром, который даже представить невозможно, а оно наяву!
   Поэтому переход через пустыню не очень-то и запомнил. Покачиваешься на кэмэлоте и дремлешь. Всё это казалось мутным сном, на границе яви и нави. Соклот даже не сразу понял, что пустыня закончилась и они в зоне засушливых земель - сахеле.
   Вот и первое поселение местных аборигенов. Жилища из травы, скот худосочный: кожа да кости. Да и сами они до черноты не только обожжённые, но и высушенные солнцем, под стать собственным ковам. Источников воды у них не оказалось. Обманывали, конечно, но в этих землях вода ценность, а отдать такой ораве на поругание единственный источник - себя погубить. Не столько выпьют, как затопчут и засрут.
   Хотелось свежатинки, но когда денег нет, а аборигенам они и не нужны, некоторые наглые солдаты хотели отгрызть от стада целый кусок, но нарвались на непоколебимую имперскую ярость новоявленного комбатала Резка. Двоих заколол копьём, одного зарубил мечом. Тут же обменял свой меч на пару дохлых ков.
   Отвёл войско подальше от стоянки кочевников, где и устроили ночёвку. Устроили торжественный ужин. Для всего штаба был пир. Остальные солдаты ходили злые. Им нечего было предложить туземцам на обмен. Они обошлись варёной со, которая у некоторых уже закончилась и они ужинали остатками воды в своих баклажках. Все трудности были позади и радовало хотя бы это.
   На второй день показалось что-то вроде дороги. Может это и не дорога была вовсе, а узкое вытоптанное место, скрывавшееся сквозь редких кустарников и низких деревьев.
   Когда они увидели целое стадо коз, расположившихся на дереве, то осознали - цивилизация где-то рядом. К вечеру вышли к полноводной реке, но испить из неё не успели - хлынул дождь. Они так растерялись от этого неожиданного и щедрого подарка, что мало кто успел набрать воды. Дождь хоть и был проливным, но кратким. В реке стоило опасаться не столько кордайлов, но и других опасных существ. После засухи они сильно оглодали. К утру кого-то недосчитались, возможно сбежали, что маловероятно, а скорее кто-то их утащил и сожрал прямо с берега реки.
   Когда Резок услышал смешливый рассказ о том, что аран укусил солдата, а теперь таскается за ним с извинениями сразу потребовал привести к нему раненого и санистра. За раненым припёрся и аран. Одним ударом Резок заколол его, хотя шкура у арана была ого-го, какая плотная и крепкая!
   - Он за тобой ходит потому, что ждёт когда ты сдохнешь! - Объяснял Резок поступок арана солдату. - Теерь ты его сожрёшь!
   Резок приказал санистру обработать укус, приложить снадобья чтобы вытянуть заразу, оставленную араном в ране. Резок не сомневался, что солдат умрёт. Ослабленный организм долго сопротивляться заразе не сможет.
   Им предстояло переправиться через реку, но Резок медлил. Надо было найти мелкий и удобный брод. Поэтому он предложил ловить кордайлов на живца. Ловля была проста. Болтай палкой в воде. Кордайл подплывает, его копьём и на берег. На вкус его крови подползают остальные. Нечего еды ждать, когда она под ногами, пусть и в реке. Он проходя мимо видел, что некоторые пытаются ловить рыбу. Рыбу сложнее поймать чем кордайла, а мяса в нём больше.
   Бедные кордайлы! Они ещё не знали, что такое голодный человек! Большинство не могли дождаться, когда мясо хорошо прожарится и ели его полусырым, чтобы поскорее набить желудок.
   Из-за этого пришлось задержаться ещё на несколько дней. Мёртвыми пришлось поделиться с оставшимися в живых кордайлами. Трупы кинули в воду. Не закапывать же их!
   Наконец отыскали брод. Резок перевёл всех через реку и на этом посчитал, что его обязанности выполнены. Забрав своих, он отправился искать лагерь седьмого легиона, к которому, с лёгкой руки Бойкота, оказался причислен.
   Соклот тоже понял, что гулять с такой оравой по незнакомым местам опасно. Куда податься с ними он не знал. Кордайлы еда хорошая, но они могут быстро закончиться. Что тогда делать? Да вообще такая армия, война, надоели ему. Несколько раз был на краю гибели, а что получил взамен? Позолоченные крылышки на помятом маршалом Сортом шлеме. Хорошо, что бумага об их присвоении оказалась целой и не слишком мятой. Спросят с него власти за кэмэлотов или нет - неизвестно, но солдаты могут и их сожрать. Соклот недолго думал. Кого мог прихватил, посадив на кэмэлотов и тоже незаметно удрал. Главное документы в порядке, а война уже всё списала, а если нет, то спишет. Слава богам он вырвался из этого кошмара на Танте! К Жулину в Бурган он тоже не поедет, пусть брат считает, что пропал вместе со всем отрядом.
  
   Хорошо, что Васькис, теперь уже недомаршал, запасся продовольствием в Укронаде. При виде его марширующих баталов жизнь в селениях, через которые они проходили, замирала. Может и умирала. Что поделаешь? Солдаты только начали получать положенную пищу. Выглядят, даже не худыми - костлявыми. Белесая, полупрозрачная кожа, на которой видны не только крупные, но и более мелкие сосуды, впавшие щёки и выпуклые глаза. Да ещё и доспехи не по размеру, размер-то тот, но тело до этих размеров не поправилось. Уже не мертвецы, но ещё не совсем живые. Он, в пути, узнал про такие слухи. Только теперь он понял, почему встретил такой отпор в Срикале. Только немногие селяне отваживались общаться с ними. Но и этого было достаточно. Огромный обоз из Укронада двигался в сторону Тантара.
   Васькис понимал, что как не поспешай, ты их не догонишь, но где-то они должны остановиться? С таким настроением он и прибыл в Тантар. Городок произвёл странное впечатление. Как будто все сорвались с мест, а потом некоторые решили остаться. К мостовому укреплению, чтобы не пугать стражей он подъехал только с десом своей охраны. В его отряд Кочой зачислил ещё и десять острий всадников для мобильности. Для пехоты тоже телег не пожалел. В нынешних условиях это была грозная сила.
   Увидев их, сидящий под навесом лент, схватил лежащую перед ним книгу, может тетру для записи, но очень толстую, котомку, кожаную сумку писца и поспешил укрыться в укреплении.
   Железные настилы, решётчатого типа, перекрывавшие ров, со скрипом поднялись. Недомаршала удивил такой недружеский приём. Он прочёл все документы, повешенные на стенде. Ничего удивительного. О появлении множества Кочоев уже знают все. Даже сам Кочой. Что с этим делать неясно. Тем не менее он потребовал вызвать на переговоры Инея, напомнив и про его отца Узора, который был знаком с самим Кочоем. Или наоборот?
   Иней оказался ещё тот верзила. Васькису пришлось смотреть на него снизу. Это тоже накладывало нервозность на переговоры. Иней молча выслушал его и ничего не сказал.
   - Ну, так что? - Спросил Васькис после долгой паузы. - Пропустите нас на тот берег?
   - Да не вопрос! Вы, наверное, забыли... А! Вы же армейский! Есть уложение восемь дробь сто девять о пропуске через особо охраняемые объекты и сооружения. Там сказано, что в условиях ограниченного, особого, чрезвычайного положения применяются повышенные меры безопасности. У вас даже предписания, решения нет. Хотя бы указа этого совета.
   - Это же враги Кочоя, которые устроили переворот!
   - Напрасно вы это заявили. Они не сообщали, что они его враги или он их враг. Хотя они сомневаются в его смерти, но доказательств, что он жив, тоже нет! Злодув и Ёпаль не только члены его личного совета, но и лучшие друзья! Я могу отнести это ваше заявление на плохую информированность.
   - Это на самом деле...
   - На самом деле - это вы изменник! Я бы приказал вас арестовать, но... ехали бы вы отсюда. Вы целее и мне спокойнее! Мне нет резона выяснять, кто настоящий Кочой, а кто самозванец. Этим пусть занимается особый отдел дворцовой стражи! Я выполняю только те обязанности, что мне положены. Теперь, после вашего заявления, мне бумага от вас не нужна.
   - Вот и славно! Спасибо за понимание!
   - Мне требуется личное присутствие представителя этого совета. Благодарю за встречу, недомаршал.
   - Я же вас...
   - Да! Это укрепление долго не продержится, но вы всё равно не переправитесь на ту сторону. Ищите другой путь! - Иней сделал самлют и прошёл в ворота. Железные настилы снова поднялись.
   Одно хорошо. Васькис смог подробно осмотреть эти решётки. Острия торчат. Вся эта конструкция рассчитана на гражданских. Будешь перепрыгивать ров - напорешься. Доску кинешь, так ещё по этим остриям надо как-то заползать или по доске бежать. Вот телегу попробуй останови! К телеге прикрепить длинные доски, шириной в два шага и положить на чурбаки под углом и несколько выше этой изгороди. Разогнать. Передние колёса проваливаются в ров, а доски застревают на верху решётки. Солдаты взбегают по ним и прыгают с обнажёнными мечами вниз. Охрана моста даже копья из этой решётки выдернуть не успеет. Чему быть, того не миновать. Сами напросились.
  
   Иней понял по острому, внимательному взгляду недомаршала, что тот не отступит. Он уже знал, что пехоты с ним полторы тысячи, но и всадников чуть меньше. Наблюдатели не считали, а прикидывали на глаз. Когда все ходят и суетятся попробуй, сосчитай! Лошдун может, конечно, как следует разогнавшись, перепрыгнуть эту изгородку, но желающих не найдут, кто пожертвует лошдуном? Лошдун денег стоит, а солдат - нет. Метание дротика или удар копья никто не отменял. Значит солдаты сколотят из досок помост, укроются за ним, подбегут и набросят сверху. Сверху. Щит из досок. Ну-ну!
  
   Крнад не зря потрудился над лучниками Инея. Стрельба резко улучшилась. Точность и скорострельность увеличились. Использование навесной траектории было вообще откровением. О такой стрельбе и не задумывались. Иней, когда появлялась возможность, старался присутствовать при этом. Особенно ему понравились зажигательные стрелы из тростника.
   Внутрь заливалось масло из рапсона и, первичной перегонки, самга. Самгу можно было пить и после первой перегонки, но для этого необходимо было слить верхнюю часть, где плавали сивушные масла. Вот эту фракцию самги смешивали с маслом рапсона и заливали в полость стебля просушенного тростника. Потом, когда волокна тростника пропитывались этой смесью, перед самым выстрелом снова заполняли. Наконечник тоже был особый. Этакой пробочкой с полостью по краям. Пробочка обматывалась кусочком расчёсанного, рыхлого хопка, так что волокна его укрывались в полости наконечника. Всё это окунали в смесь, поджигали и стреляли. Огонь разгорался к тому моменту, когда наконечник вонзался во что-то. Из горящего снаружи стебля выливалась смесь и всё начинало полыхать и тростинка, и то место на которое смесь вылилась.
  
   Васькис соединил две телеги уступом. Он это сделал для того, чтобы толкатели не толкали друг друга, а значит и не мешали самим себе. Он, под разными углами, с разного расстояния осмотрел их. Даже стрелой поразить невозможно. Приподнятый помост укрывал толкателей. Добротная вещица получилась. У всего у этого был один недостаток. Телеги надо было толкать сто шагов, разгоняясь напоследок. Согласно уложения о строительстве предмостовых укреплений до них должно быть не менее ста средних шага среднего по росту человека пустого, ничем не загороженного пространства. В исторических случаях были исключения. Например в условиях старой городской застройки.
   Недомаршал задумался. Если сломается колесо? Как вызволять передовой отряд? Ждать темноты и отползать? Значит надо держать повозки с лошдунами. Чтобы они быстро подскочили, воины в них запрыгнули... это когда далеко, а если близко? Этот Иней хоть и дылда, но не дурак. Дротиками нашпигуют. Значит надо делать не одну связку телег, а больше. Если сломалось колесо у первой, то её обгоняет следующая. Они укрываются за ней. Как только помост повисает на решётке, они взбегают первыми. Создать четыре команды. А для отвлечения внимания от них, пусть всадники гарцуют на недоступной дальности броска дротика. Где-то тридцать шагов. Пусть дразнят. Сначала едут строем, а за тридцать шагов бросаются в разные стороны и, из-за их спин вылетает телега... Эх! Жалко места перед мостом мало. По настилу можно туда и на лошдуне заскочить. Идея была хорошая. На совещании внесли только несколько мелких, но важных предложений. Работа закипела. Наступать решили перед закатом, когда солнце коснётся верхушек деревьев. Наступающим солнце будет гладить спину, а охране моста плавить глаза. Самое противное время днём. Тихий час после обеда. С учётом того что стражи уже целый день будут в доспехах, с оружием, шлемах - вялость будет неимоверная. Все в это время похрапывают. Пока глаза разуют, а им голову отрезали!
   Солнце хоть и не било в глаза, но и через затылок до мозгов доставало. Тоже мне сезон дождей! Попрохладней, ветерок, где облака? Противнику ещё хуже. Вся эта жара у них на лице. Васькис махнул рукой.
  
   Караульная смена предмостового укрепления не дремала. Рядом находился их командир Иней. Кроме того, караул усиливали ещё десяток бойцов. Караульные держали копья, а усиление имело по охапке дротиков, которые сиротливо загорали у стены. На том конце поля всадники выстроились в одну линию и поскакали к укреплению. Солдаты не толкали телеги. Они в них сидели. Зачем человеку напрягаться, когда лошдуны в наличие? Непривычно скаковым лошдунам тащить за собой телеги, но что поделаешь? Война!
   Иней быстро раздал команды. Все замерли на своих местах.
   - Раз! - Крикнул он и десяток дротиков полетел вперёд. Их бросали с помощью металки. Задача была простая. Не целиться в кого-либо, а попадать во всё, всех, кто на прямой линии перед въездом. Дротики летели дальше, чем на тридцать шагов. А тут им навстречу вся скоростная резвость лошдунов.
   Сначала среди них, а потом и всадников наступил хаос, кидались, падали, тащили в разные стороны, не слушаясь управления. Поуправляйся тут, когда в мышце торчит острая палка и теребит рану! Считая, что до них ничто не долетит, и это будет верховая прогулка, подпонты даже кожаный доспех не нацепили. Поэтому первую, привязанную к лошдунам телегу опрокинули. Вторую телегу катили солдаты, но они, ничего не видя перед собой, доски видимость загораживали, врезались в первую.
   Вот тут метатели дротиков повеселились. Среди воинов тоже появились раненые. Пришлось Васькису приказать дать отбой. Он сам, штабные, комбаталы, понты искренне не понимали, что же не получилось, что такое случилось? Враги метнули два раза дротики и нет атаки!
   В имперской армии, из-за отсутствия больших сражений, дротики на поле боя не применялись, поэтому они пылились на складах. Только охрана объектов использовала их вместо копий. Легче, короче, метать удобнее. Поэтому тяжёлые армейские копья хоть и присутствовали в пирамиде стражей, но с них даже пыль не стряхивали. Боевые единоборства на занятиях, тоже проводили с дротиками. Где в предмостовом укреплении с длинным и тяжёлым копьём повернуться?
   Пока армейцы размышляли, стражи вышли из укрепления, собрали и выдернули свои дротики, завели к себе несколько раненых лошдунов и оказали им первую помощь. Две телеги тоже стали трофеями.
   Несомненная наглость! Этих стражей и сотни не наберётся, а ведут себя как полноценное войско. Понт Шмыг - великий герцогеллерон Германды, не находил себе места. Он понёс самые значительные потери. Шесть лошдунов выбыло из строя! Двоих забрали стражи моста, один скончался. Остальные надолго выбыли из строя. Ранено два подпонта. Один копытом по руке, другой ногу сломал. То, что среди солдат было двое убитых и четверо раненых его не волновало. Солдаты - это имперское имущество, а лошдуны - его собственное!
   Теперь решили провести атаку на рассвете. С первыми лучами солнца. Хотя светило и будет напротив их в это время, слепить ещё не будет. Васькис предложил штабу разработать новую тактику.
  
   Новая тактика заключалась в том, чтобы ночью шнырять перед укреплениями, создавать шум и видимость ночного наступления. Сжечь навес со всеми распоряжениями новых властителей. Если удастся проникнуть за ограду, то захватить мост.
   Навес сожгли, пошумели, желающих бросаться на острия не нашлось.
   Наутро, перед мостовыми укреплениями были выстроены все. И пешие и всадники. Пехота держала в руках связки прутьев, охапки сена, корзины с мусором. Всё что можно было кинуть в неширокий, но глубокий ров. Если это всё держать перед собой, дротик если и пробьёт, но не ранит. Следующий ряд солдат кидает доски на решётки, а третий ряд солдат взбегает по ним и прыгая сверху нападает на стражей моста. Опускают решётку и, кавалерия галопом перескакивает мост. Со стороны реки на том берегу нечем защищаться.
  
   Стражи метнули в их строй несколько дротиков. Они не долетели. Васькис улыбнулся уголками губ. Расчёты оправдываются. Не зря всю ночь меряли. Дротики не долетели, а стрелы ещё как! Огненные стрелы. Мало того, что горят, так ещё и свистят противно. Все эти пучки, фашины, связки - заполыхали. А у кого-то и доспехи. Тут ещё рой стрел взлетел вверх, а потом упал вниз, где всадники скопились. Замыслы не были разрушены, а строй нарушен. Васькис махнул рукой - труба пропела.
   Солдаты не побежали, а пошли вперёд. Надо было обходить или перепрыгивать горящие участки. Солдаты стояли, подняв щиты, защищаясь от стрел сверху. Но они полетели настильно. Ох этот Иней! С виду тупой служака! Луки в империи запрещены, а у него вон как! Не вчера же он их сделал? Чтобы так стрелять многолетние тренировки нужны. Нельзя сказать, что рядами выкашивают, но сколько раненых! Они своими воплями и стонами пугают остальных. Стрел этим гадам не жалко. Готовились! Раз так усердно готовились - значит боятся!
   Только солдаты переступили незримую черту доступности дротиками, как они полетели. Не так густо, как стрелы, но всё же! Раненых меньше, а раны тяжелее. Пехота остановилась и отошла назад. Нет желающих своими телами ров заполнять! Что это за война? Никакого самопожертвования! Никто не потрудился даже символически метнуть копьё в сторону врага.
   Васькис подскакал, спрыгнул, подхватил доску наперевес как копьё и побежал к решётке. Добежал, не подстрелили. Кинул свою доску. Вырвал чужую и кинул параллельно. Потом накидал досок между ними. Получился помост. Получается мёртвая зона. Его не увидели! Он обернулся и показал на решётку. На неё надо было тоже кинуть несколько досок. Решётка неожиданно упала. Так бы она грохнула, но доски, лежащие перед ней - помешали. Оттуда выскочил Иней и стукнув древком копья по шее, схватил за панцирь и заволок за ограду. Один страж полил доски маслом, а второй кинул горящую тряпку. Решётка поднялась. Это так быстро произошло, что никто не понял, что произошло. Доски перед решёткой пылали, солдаты пятились как от жара огня, так и от случайного попадания дротика или стрелы. Какой идот может придумать собрать в таком малом месте такую многочисленную, а от этого и плотную толпу? Это не только каждому солдату понятно, но и любому пуку!
   Было очень обидно! Ничего не сделали, просили только через речку пройти, а они вон как!
   Довольных было меньше, но они были. Что вон! У них свои уложения и порядки! Не они первые начали! Да и то - щадят! Радоваться надо что твой собрат не в тебя попал. Во всём виноваты командиры! Нужными бумажками не запаслись! Вот на мосту через Индук самого Кочоя и Луя не пустили и что? Те же нахрапом не полезли, наоборот Кочой выразил признательность за верную службу! Как теперь угадаешь, кто свой, а кто нет? По империи уже шныряют отряды живых мертвецов!
  
   В штабе волновались о другом. Неожиданно выяснилось, что командующий Васькис пропал! Как кова языком слизнула или бычун копытом втоптал! Никому даже в голову не пришло, что его могли похитить с поля боя! Взять в плен! Солдаты тоже не разбирались, кто там доски из их рук хватает! Кто бы не сказал - не поверят, что это был маршал. Они в оттенках маршалов не очень разбирались, как это маршал, как простой солдат, лезет под копья врага!
   Лошдун Васькиса нашёлся, но не признался где командира оставил! И-и-и-и-и! Иго-го! Только это и знает. Раненых и убитых посмотреть? Вроде всех с поля вынесли? Может без сознания у санистровской палатки валяется! Проверили - нет там.
  
   Он на самом деле был без сознания, причём уже на том берегу. Чтобы привести его в себя к носу принесли тлеющую травку.
   - Что это со мной? - Попытался присесть Васькис, потирая ушибленную шею. Он посмотрел на другой берег.
   - Да, вот... на другом берегу Танта.
   - Как это я не помню, что мы его захватили?
   - Вы мост не захватывали. Мы вас захватили! - Ответил санистр, расправляя примочку на его шее.
   - Так я в лапах врагов Кочоя?
   - В руках его друзей! Они мчатся во весь опор чтобы встретиться с вами!
   - В каземат посадите?
   - Зачем так строго? Вы же наш гость! Чтобы ваши войска не беспокоились, вот ваше сообщение им о том, что направляетесь на переговоры с советом спасения империи!
   - Я?
   - Вы! На самом деле они к вам, а не вы к ним! Это важный знак уважения!
   - Иней где?
   - Поскакал им навстречу! Никто не хочет кровопролития. К чему это? С вашим войском могли поступить гораздо хуже.
   Васькис схватил лист с сообщением и прочитал его. Грамотно. Незлобно, даже миролюбиво. Потом прочитал предложения, конкретные направленные на установления порядка в империи. Хоть никто и вида не показывает, но все помнят, как расправились с церутами. За что? Никто не знает! На их месте мог быть любой регион империи. Создали этих псевдонаследников императора. Зачем? Никто не понимает! Да, был Кочой. Плохой ли, хороший, но был. Лучше жить не стали, но упорядоченнее. Образование стало доступнее. Возможность сделать карьеру появилась для всех уровней общества. Частной инициативой можно себе на житьё зарабатывать, но время не стоит на месте! Оно не ждёт! Остановились, вот вам и результат: уже по империи носятся десятки Кочоев! Если он на самом деле умер? Отменим одного, остальные сами себя отменят или их отменят, если возражать будут!
  
   Васькис посмотрел на санистра, взял перо, макнул в чернила и поставил размашистую подпись. Не всё, но о подобном и он подумывал! Драться со своими? За что драться? Потом выяснится, что дрались за одно и тоже, но объясниться не пожелали! Тем более, тот Кочой с которым он повязался, использует его для своих дел. Потом выяснится, что Васькис сам это затеял и во всём виноват! За что ребята погибли в Срикале? Только вышли из плена, совершили, почти что голодный марш, пришлось пропитание добывать силой, настраивая против себя местных жителей.
   Письмо Васькиса было неожиданно и тайно доставлено понту Шмыгу. Всадник в форме дворцовой стражи подскочил к нему и, без всякого уважения передал конверт. Там было написано: "Великому герцогеллерону Германды пятикратному победителю турниров святого Янария Понту Шмыгу от легиондора недомаршала Васькиса". Пока Шмыг читал надпись на конверте страж исчез.
   Не слезая с лошдунов, он прочёл послание Васькиса все командирам. Без Васькиса выяснилось, что они тоже не любители воевать неизвестно за что, но известно с кем. Ни славы, ни денег, ни добычи! Даже еды нормальной нет! Приходится питаться почти тем же, что и лошдуны! Вёс! Будь он проклят! Возможно это послание было провокацией, разводом так сказать, противника, но Васькиса, действительно, нигде не было! Все, особенно командиры, почувствовали облегчение, некоторые и облегчились, отскакав подальше. Приказ командира! Приказы не обсуждаются! Если что Васькис и виноват, даже если не он это писал, но подпись вроде его!
  
   Проход в Срикалу сделали только через одни ворота. Похоронили павших обгорелых, задохнувшихся солдат, установили новые ворота и усилили охрану. Что на остальных, непроходимых, воротах бездельничать? Пусть здесь службу несут!
   Ждуча, неожиданно, в первую очередь для себя, стала неофициальным главой города. Вор-обь-ён глава всех гильдий города Срикала и официально новый бургер городка был её возчиком. Был в курсах всего, что обсуждала Ждуча с остальными женщинами. Они ездили вместе и кто там разберёт кто в городе главный? Его такое положение дел устраивало. Ждуча о таком раскладе не знала. Поскольку читала она плохо, то он зачитывал ей разные документы, а иногда и публично для жителей стоя на телеге.
   Смешно, поначалу было, что Срикалой управляют базарные бабы. Алькальд Мехем и маркузун Труфан посмеивались над теми новостями, что приносил им Вор-обь-ён. Кто их слушать будет, тем более выполнять указания? Это была их главная ошибка. Слушали и выполняли. Мужья старались своим жёнам, сёстрам, дочерям не перечить. Они и раньше-то не очень выступали. Главное, чтобы их не очень доставали бабьи указивки! Некоторые мужики ими гордиться стали и даже, хоть иронично, хвастаться друг перед другом!
   Тётки шныряли по всему городу и везде совали свой нос. Было много от них глупостей, но и здесь Ждуча навела порядок, как на своём прилавке. Чётко распределила обязанности и выдала каждой предписание что можно делать, как, кому говорить и ничего не обещать. Спрашивала за это. Первой снизила свои цены. Городское собрание переместилось на базар. Там же свои временные навесы установили и городские службы. Публично выпороли парочку ответственных за уборку улиц, когда те заявили, что к ним никакие распоряжения не приходили.
   - Не мы должны бегать за вами и искать что вы, как вы! Лобик не болит ли, поносика нет ли! Пока улицы чисты, до вас никому нет дела. Но к вам уже нет дела, потому что дела у вас уже нет. - Сообщила она им, после того как их выпороли. - Теперь за чистоту улиц отвечают вон они! - Она показала на пятерых мужиков с повозками и повязками на головах.
   Эти повязки были заметны издали, чтобы жители города могли их заметить и обратиться по поводу мусора. Теперь каждый житель оплачивал уборку улиц и вывоз мусора по таксе. Нерадивых мусорщиков доверили пороть их жёнам. Совет проголосовал единогласно. Лучше самим пороть своих мужей, чем грызть губы и думать: почему их так сильно или слабо порят городские стражи? Нет ли какой связи, мести, мзды? А если с них ещё штаны снять? Не бабы так мужики засмеют! Всё познаётся в сравнении! Поэтому и пороли их неприкосновенно - через одежду! Лучше зашить порванное, чем не зашить мужское самолюбие!
  
   На следующий день, не успев разложить свои товары на прилавке, на базар, под барабанный бой, пришло несколько молодых людей. Один из них взгромоздился грязными сандалями на пустой прилавок и громко обратился ко всем присутствующим на рынке.
   - Люди! Жители великой империи! В это трагическое, сложное время, мы, как все, донельзя, должны сплотиться и, в едином порыве, сказать нет хаосу и раздраю и сказать да - сплочению! Мы, не побоюсь этого слова, молодые патрионадутры, совершаем марш единства и собираем средства на восстановление святых устоев империи! Сдавайте в фонд сплочения, жертвуйте! Лучше пожертвовать денег, чем собственным благополучием! Живые мертвецы не за горами, лесами, морями! Они здесь, рядом! Товарами тоже принимаем, казнобы не берём! - Он оглядел толпу.
   Впервые никто не стал подходить и вслушиваться в те истины, что он изрекал. Здесь же повернули только головы, а кто и ухо, но никто и шага не сделал. Глядят как-то странно. Что-то не то в этом городе! Рожи у всех не обеспокоенные, а это подозрительно! Оратор встряхнул своей холёной бородкой и топнул по прилавку.
   - Сплочение, для всех спасение! Мы непобедимы, когда едины! - Он, выкрикивал начало речёвки, а его группа поддержки - концовку. - Слава героям прошедших времён - мы с ними вместе маршем идём! Они нам верный путь указали, а мы не пошли, потому что не знали! Встанем рядами, как единое всё! Почувствуй соседа родное плечо!
   Он снова топнул по прилавку.
   - Я к кому обращаюсь? Живые мертвецы идут на вас, а вы даже... - Он хотел снова топнуть, но его лодыжку схватила грязная, костлявая рука с обломанными на разных уровнях ногтями. Оратор недоумённо посмотрел вниз.
   Вслед за рукой медленно вырастала клокастая шевелюра. Волосы были не только грязными, а забитыми окаменелой грязью. Худое лицо, больше напоминавшее череп, было чище, но краснее. Нос был сдвинут на бок из него капало что-то красноватое. Редкие зубы смотрели в разные стороны.
   - Кто тебе разрешил прыгать на моей крыше? - Этот ископаемый чел, дёрнул лодыжку. Бородатый опустился на колено. Было больно, так как сломанные ногти не только вонзились в кожу, но порвали её. Бородатый хотел схватить это существо за что-то, но не нашёл места за что ухватить, поэтому со стороны показалось, что он просто помахал из стороны в сторону рукой. А уж вонь-то? Поэтому он инстинктивно зажал свой нос. У того из носа снова капнуло прямо на чистый блестящий сандаль оратора. "Ископаемый", увидев это, другой рукой повернул нос в другую сторону. Капанье прекратилось.
   Бородатый почесал край бородки у шеи и растерянно оглянулся. Все его соратники уже прижались к прилавку, их окружала толпа. Не все глаза светились радостью, но все любопытством. Ждуча, уже натасканная на выступлениях, уловила молчаливую паузу, после которой события будут развиваться спонтанно, гро-о-омко крикнула.
   - Мы все живые мертвецы! Кем он нас пытается испугать?
   Толпа уловила шутливую тенденцию и многие начали изображать, так, как они представляют, живых мертвецов. Фантазии были однобокие. Рожи корчили, мычали, тянули руки. Все стало весело.
   Узрев на лицах пришельцев неприкрытый испуг, некоторые начали смеяться. Поняв, что холёная молодёжь может от испуга умереть, Ждуча раздвинув всех, пробралась к прилавку. То, что эти холёные рожи помрут, её не волновало, но их захоронением пришлось бы ей заниматься, а сегодня базарный день!
   - Спасти вас или...
   - А вы...
   - Некоторые могут вас и живьём есть, но здесь все сытые, а вот другие, когда подтянутся...
   - А как же?
   - Раздевайтесь, вываляйтесь в грязи и бегом из города! - Насмешливо выкрикнул кто-то из толпы.
   - Тогда вас за своих примут! - Поддержали его.
   - Только бегите быстро! По запаху поймут, что вы не те! Под соусом! Свежатинка! - Раздавались со всех сторон насмешливые возгласы.
   - Я уже его хочу! - Охнула соседка Ждучи и потянул руку к промежности бородатого. - Пососать такую вкуснятину!
   Эта шутка была спусковым крючком. Патрионадутры быстро скинув с себя всё, что было, заскочили в лужу, вывалялись и побежали в сторону ворот. В спину им смеялись, свистели и хохотали. День начинался превосходно.
   Пересчитали добычу. Девять груссу и четыреста тридцать два птушка. Устроили быстрый совет. Деньги пошли в фонд города. Одежда и обувь в фонд бедным. Тележку оставили на базаре, а барабаны положили в телегу совета. Зачем орать созывая народ, если можно бить в барабан?
   Один комплект одежды отдали Кашлю. Единственной его собственностью был прилавок, который одновременно служил и домом. Он его сдавал в аренду за три кружки самги. В закуси не нуждался. На базаре всегда можно было найти что-то некондиционное, но под самгу принимаемое. Так же ему было выделено тридцать два птушка на помывку, подстрижку, новую подстилку под прилавок.
  
   - Ну, как тебе? - Повернулся Счётн к Алге.
   - Удивительно. Вроде бы две стороны одного хребта, на одной высоте, а здесь теплее. Но ведь ты не оставишь этот выход просто дыркой? Спуск очень сложный. Надо рубить ступени и спускаться...
   - И подниматься по одному. Оставлю. Здесь на надо идти вниз. Здесь надо идти вверх. Это просто один из многих выходов вентиляции. Можно использовать как лаз. Он был первым. Благодаря ему мы узнали, что основной выход попадает на дно вновь появившегося озера.
   - Тогда зачем ты меня сюда привёл?
   - Из-за озера мы нашли другое, более лучшее место. Пока мы пробивались к нему, на месте выхода, вырубили в скале крепость.
   - Ты не ошибся? Вырубили, а не построили?
   - Не ошибся. Очень удобно рубить сверху вниз. Снаружи мы прорубили небольшие щели, канавки, чтобы казалось, что всё это сложено из больших блоков на фундаменте и мелких - наверху. Причём верхнюю часть обложили плитками, чтобы видели и отделяли верх от фундамента, хотя всё это единое целое, поэтому вся крепость сплошной монолит, из которого нет выхода. Есть несколько узких входов в которые можно проскользнуть, но не более того. Вся это глыба стилизована под развалины древних, которые жили тысячи лет назад в стране Дрим. Поэтому к нашей крепости нет дороги. Тропа. Чтобы доказать, что это древность мы посадили внутри деревья и стены покрыты листьями.
   - Зачем тогда такие усилия, если этим нельзя пользоваться и там никого не будет?
   - Маленький гарнизон, как бы монахов с древними манускриптами.
   - Кто бы там не появился, крепость и манускрипты будут являться свидетельством что это наша земля с древних времён?
   - Мы с тобой столько лет вместе...
   - Считай всю жизнь, поэтому я понимаю тебя по твоему дыханию. Ты это хотел сказать?
   - Да! Но как?
   - Ты несколько раз говорил про это! Так что никаких чудес! Стареешь! Покажи мне крепость.
  
   Крепость оказалась гораздо ниже и дальше. Всё подавляюще крупное и массивное. Даже внутри толстые грубоватые колонны с изящным орнаментом, скульптурами странных животных и взаимоотношениями разных людей.
   - Не поверишь, но мне здесь нравится. Складывается впечатление, что я провела всю жизнь здесь.
   - Не провела, а проведёшь.
   - Вот сейчас не поняла.
   - Я хотел бы закончить жизнь здесь. Внизу речка и небольшой парк и сад.
   - Сад?
   - Ты же знаешь, я всегда хотел иметь сад!
   - К концу жизни твоя мечта сбылась. Но мы вторглись на чужую территорию, местные люди что...
   - Их там нет. Местных людей там нет.
   - Вы их...
   - Что ты! Они очень довольны что мы взяли их под своё крыло, но не мешаем им жить так, как они живут. Можешь считать, что мы их купили.
   - У нас появились деньги или мы воспользовались чужими? Понимаю. Вопрос не в деньгах, а услугах. Что такое мы предложили, от чего они не смогли отказаться?
   - Мобильность. Возможность передвижения.
   - И защиту, безопасность!
   - С тобой невозможно разговаривать! - Обнял он за плечи её. - Ты уже все знаешь!
   - Так это главные вещи в жизни любого общества. Не самые, но главные. Я правильно понимаю, что они могут перемещаться внутри, теперь уже нашей зоны, быстро и свободно, без угрозы для собственной жизни и имущества, от таких же как они?
   - Да. Самые бедные были самыми дикими, в смысле никчёмными, потому что мало что умели, но всё хотели. Все остальные страдали от этого. Убеждения не действовали, подарки - раздражали. Их считали данью, а тех, кто делал подарки - за слабаков. Удаль и беспощадность у них были доблестью. Напряжённый труд - уделом рабов. Образованность - глупостью. Зачем что-то делать самому или чему-то учиться, если можно отобрать?
   - Они что, обиделись, когда с ними поступили так, как они всегда делали? Их всех покарали?
   - Покарали, не в смысле убили. Продали в рабство целыми семьями на кирпичные заводы Дагрона.
   - Дагрон?
   - Туда продают всех неугодных в Дрим. Это бедная нищая область, кроме глины и песка там ничего нет. Как мне кажется, их встретят с радостью те, кого они продали туда!
   - Ты жесток.
   - Я тут ни при чём. Их приговорили другие племена, даже собственные кланы. Мы помогли навести порядок и обезопасить эти долины. Как сказал один их вождь: "Можно пахать, постоянно не оглядываясь и не вслушиваясь, и не держа на спине оружия." В низовьях, нашей реки мы её назвали Дрель, потому что на ней много гнездится этих птиц, построили крепость-вход в наши земли. Вот они там, все вместе и несут дежурство. Они, а не мы. Такое доверие придаёт им значимости в собственных глазах. А наш контроль незаметный.
   - Ты что-то не договариваешь. В этом тоннеле поместится весь наш народ. Но где выход? Не эти же щели, в которые мы протискиваемся? Дело всей твоей жизни закончилось пшиком? Мы же не пчёлы что бы через такие узкие летки выбираться на свободу?
   - Ты права. Выходы в других местах. Более удобных и более доступных. К ним, снаружи, проложены широкие дороги. На этой стороне четыре выхода. Они не до конца прорублены. Если идти по той дороге-тоннелю, она упирается в стену и всё! Останется пробить несколько метров стены. Инструменты находятся у каждого выхода. Кроме того, у каждого выхода, понастроены многоэтажные, я бы сказал, места временного пребывания. Чтобы не дожидаться стоя, когда проход разберут, можно было сесть, вытянуть ноги, лечь, поспать, покормить, хотя бы, детей. Ведь снаружи ничего нет и вряд ли будет. Вышли в другое место, так даже крыши над головой нет! Строить заранее, значит впустую тратить ресурсы. Одни хотят там, другие - из того, третьи вообще первых двух не терпят! В катакомбах все равны. У кого плошка с огнём, тот и светоч!
  
   Васькис вернулся к своему войску. Его буднично перевезли на телеге через реку. За эти десять дней произошли большие перемены, которых он не ожидал. Острия всадников, под весьма условным командованием Понта Шмыга ушли в Германду. Их утончённым желудкам надоело воспринимать обычную пищу легионеров. Их лошдуны питались тем же самым! Как такое вообще могло случится?
   Встреча легионерамисвоего командира была безрадостной. Все отделывались односложными, краткими приветствиями, торопливо оглядывались и быстро уходили в сторону. В командирской палатке его уже ожидал Шредер - надзиратель за судом, прохерским надзором, следурскими расследованиями. Рядом с ним находился его антипод - маленький, кругленький с залысинами, с чернильными пятнами на пальцах человечек неопределённого возраста.
   - Следур Крабон! - Представил его Шредер. Крабона он взял с собой не потому, что хотел взять, а пототму, что тот попался в пути. Крабон ездил в Сурепку проводить доследование о поджоге местного казначейства, во время нападения на город так называемых "бурдугов". Казначейские обязательства уже никому были не нужны, а следствие продолжалось. Было задержано четверо исполнителей, восемь пособников и Крабон уже подбирался к главарю банды.
   Шредер поинтересовался кто он, но Крабон, в интересах следствия не сообщил даже ему. Сам не знал.
  
   - Мы, в отношении вас, недомаршал, проводим служебное расследование о неожиданной вашей пропажи с поля боя и таком же неожиданном возвращении! - Шредер говорил это, делая шаги от стены к стене. Два шага туда, чёткий поворот через левое плечо и два шага обратно. Ботфорты были с подвёрнутыми клапанами, которые из-за резких движений шлёпались о голенища. Шредер уже успел повредить шпорами края палатки.
   - Это справедливо и законно! - Согласился Васькис. - Готов дать показания. Мне присесть или стоя?
   - Вы не арестованы! Устраивайтесь как вам удобнее! Чашечку отвара вальи?
   - Лучше хорошую кружку самги! Вальей я сыт по горло! Такое впечатление, что на том берегу Танта всю самгу уже выпили!
   - Тогда составлю вам компанию! - Шредер показал на стол, за который они оба и присели. - Я, как всегда, случайно прихватил бочонок столь доблестного напитка для настоящих мужчин десятилетней выдержки.
   То, что самга у Шредера всегда отменна, знали все. В то, что она всегда десятилетней выдержки - никто. Столько бочек, даже в его обширном поместье, никогда бы не поместилось. Суть-то была не в этом. Шрёдер, первоначально, всё-таки, не простых людей допрашивал, предпочитал развязывать язык с помощью крепкого напитка, а не пытки. Хотя для кого и самга - пытка.
   Васькис это знал, поэтому сам и предложил. На стол тяжело поставили большой кувшин, две тарелки с крохотными закусончиками, наваленными горками, и две больших пивных кружки. Налили их. Каждый сделал по паре глотков, но закусывать не стал. Этот ритуал повёлся ещё с кадемии, хотя они оба и заканчивали разные факи. "После первых глотков не закусывают!" После вторых и третьих тоже. Эта традиция возникла в связи с дефицитом самой закуси или денег на неё.
   - Слушаю! - Кивнул Шредер Васькису и посмотрел на Крабона. Тот протянул Шредеру листок, а сам взялся за перо.
   - Сразу скажу, что в моём пленении, никто, кроме меня, никто не виноват! - Пояснил Васькис. - Я хотел ускорить атаку, после бесчестного обстрела из луков.
   - Кочой разрешил Инею применять их. Почему он не пропустил вас на ту сторону?
   - Меня-то он пропустил, но не моё войско. Точнее так: не пропустил, но доставил, обратно тоже. Чисто формально, я был на той стороне и как видите вернулся после встречи с представителями совета спасения Злотувом и Ёпалем - лучшими друзьями Кочоя. Меня никто не удерживал.
   - Как им быть в шкурах предателей?
   - Они не предавали империю!
   - А Кочоя?
   - И Кочоя!
   - Почему? Сам видел?
   - Они сказали! Ничего нового я от них не узнал. Они уточнили некоторые детали и всё!
   - Какие? - Шредер отхлебнул из кружки.
   - Кочой заболел. Собрали совет, как и что в этом случае... - Васькис тоже отхлебнул самги. Перепивать Шредера было бесполезным, а отставать - вредным. - Потом пришло сообщение что мы, чуть ли не все угодили в ловушку церутов, Луй, сразу бросился туда, поэтому на совете не присутствовал. Кочой, восстав из мёртвых, презрев опасности, бросился освобождать нас.
   - А они не говорили, кто сообщил, что Великий Пах настолько болен, что чуть ли не мёртв?
   - Мы, больше, обсуждали настоящие дела, чем прошедшие и будущие! Его же никто не держал! Он спокойно добрался до церутов!
   - Но всё же!
   - Им не понравилось, что он заключил договор с церутами по отделению их от империи. Из-за этого они тоже начали переговоры, но прервали, чтобы встретиться со мной! Мне показалось, что они передумали нападать на церутов, потому что Кочой вызволил всех нас. Хотя планировали. Поэтому... весть о нашем освобождении застала их уже на том берегу!
   Крабон украдчиво посмотрел на Шрёдера, тот кивнул.
   - Скажите недомаршал, вернее опишите, ту обстановку на том берегу. Что вы видели и слышали!
   - Не уверен, поэтому не могу сказать точно, но у них войск, тех, что я видел, с легион не будет. Чуть больше половины. Они не мы! Упитанные, хорошо вооружённые. Дисциплина и организованность на высоте. Много гвардейцев. Если бы Иней пропустил бы их в обратную сторону, то есть сюда, они как злые псы, порвали бы нас. Но он не пустил их обратно, на эту сторону, формально придравшись, что решения совета спасения о шнырянии через охраняемый им мост - нет. Придрался к непоставленной запятой. Понты, в пешем строю, биться не будут, а без них...
   - Они тоже так решили, поэтому их здесь нет. Поспешили убраться до вашего возвращения. Никто не захотел взять на себя руководство отрядом. Получается, что Иней, сыграл на нашей стороне.
   - Вы встречались с ним?
   - Нет и не буду! Крабон, благодарю вас!
   Тот сложил бумаги, чернильные принадлежности, поклонился им и вышел.
   - У меня есть вопросы, ответы на которые, никто не должен знать! - Шредер сделал несколько мощных глотков и, наконец, слегка закусил. Васькис сделал тоже самое. - Кем они сейчас воспринимают Кочоя?
   - Самозванцем!
   - Ты!
   - Я не встречал других Кочоев... как я могу, когда не могу? Мне показался натуральным, естественным! Они его знают лучше, значит их сомнения могут быть не беспочвенны! Может его подменили церуты? Такое мнение они тоже высказывали! Как церуты могли захватить такую армию в плен? Почему её послали сейчас? Неожиданный договор об отделении церутов, которых как бы у нас уже давно нет! Что главное в этих действиях?
   - Что? - Шредер снова отпил. Васькис не стал.
   - Договор об отделении. Всё остальное - прелюдия к этому!
   - У меня складывается впечатление, что вы очень довольны путешествию по той стороне Танта!
   - Рад. Теперь я знаю возможности вероятного противника. Чтобы вы сделали на их месте, когда половина нашего войска остановилась на мосту?
   - Переплыл реку. Все же лодки там, у них. Высадился и перебил бы тех, кто не успел взойти на мост и перекрыл возможность отступления с моста. Все на мосту мучились бы от жажды. Вроде вода рядом, а попробуй достань её! Теперь я начинаю понимать вас. Такое стратегическое мышление не каждому дано. А что будет потом? Вы бы и Срикалу раскатали?
   - Легко взять её не получилось. Просто сожгли бы! Но это жители нашей страны. За что им такое наказание из-за непоняток в верхах? Обозлённые солдаты убивали бы всех без разбору! Против нас сражались женщины!
   - Может мужчины в их одеждах?
   - Я себе не могу этого представить, но на будущее надо запомнить!
   - А вы уверены, что у вас есть будущее?
   - Тогда хоть отличной самги напился. Завтра - будет завтра. Кадвалы когда нацепите? - Васькис припал к большой кружке и пил её пока не выпил всю.
   - Восторгаюсь вами! - Встал из-за стола Шредер. - Обустраивайте с вашей стороны укрепления. Если Злотув перескочит через реку, вы должны запереть его если не на мосту, то у моста. Мы немного просчитались. Вас меньше, чем их.
   Шредер вышел, оставив Васькиса в раздумьях. Соврал один раз, даже не соврал, а не договорил, не уточнил, но исказил, а получилось очень удачно. Кроме охраны Злодува и Ёпаля, иных солдат на том берегу он не видел.
   - Ну? - Спросил Шредер стоявшего у палатки Крабона.
   - Темнит. Много белых пятен. Он неопределённо предан империи, но не предатель. Как я понимаю, вы сейчас оставили его командовать здесь!
   - Кому можно поручить это? Он пытается по мере сил и возможностей. У остальных и такого рвения нет! Нельзя спрашивать ты за кого? За империю или за Укрон?
  
   Шредер доложил Кочою при своём возвращении в Укронад. С каждым днём становилось всё неоднозначнее. Вся империя была за него, но приказы, исходящие из Укронада - игнорировали. А эти слухи, что Кочой - ненастоящий? Кто тогда настоящий? Ладно этот Васькис! Что возьмёшь со служаки, кроме службы? Ну, так он, хоть не безцельно, в плен сходил, которого, получается, не было. Иней вытащил его из под удара. Он с ними встретился. Поговорили и отпустили? Берут пример с церутов или уже договорились с ними? Шредер уверен, что Васькис хоть и приврал, но по незнанию.
   Кочой поставил себя на его место. Чтобы он предпринял? Васькис делал то, что должен был делать любой сержан, пусть прапорн, но не недомаршал! Первым штурмовать укрепления! Ожесточения не хватает! На бывших пленных опираться нельзя. Единственным отважным солдатом во всём войске оказался их командир!
  
   Кочой перебрал бумаги, принесённые Шредером. Чиньрылы сошли с ума. Все или почти все, чуть ли не каждый из них, но стремятся как-то выделиться из общей, как теперь оказалось протухшей, а от этого и ненужной, вредной кучи отбросов.
   Указ властей Бурьяна. Кочой уже забыл где точно находится эта маленькая провинция. Считать выражения недовольством властью, потворством живым мертвецам!
   В Якимаки: с целью недопущения крамолы пересылать письма, только зачитанные двум свидетелям, под их подпись.
   Городок Блядун - без разрешения бургера, алькальда или священнослужителя собираться больше чем по двое, только с их благословения после богослужения. А как же собираться на богослужения? Не проводить же их для двоих?
   С каких глубин всплыла эта мерзость? Стоило ему покачнуться и? Может правы тайные еретики, которых нет и никогда не было, но дворцовая стража находит, что первейшим врагом страны, те, кто больше всего заходятся в крике славя её благополучие? А это всё чиньрылы, их родственники и их друзья. Те, кто празитирует на государстве, а не те, кто не требует, а предлагает изменить страну к лучшему! Или вообще молчит.
   Так нет! Вот ещё распоряжение из Казуса. Считать тайным еретиком того, кто молчит, ибо, таким образом, выражает своё несогласие с бездействием власти! Протому что действия власти надо одобрять шумно и радостно! Зачем они нужны, если могут только и здеть? Чиньрылы и здят, а отвечать ему, все в империи знают только его - Кочоя! Остальные удобно устроились за его спиной! И здят, и здят и и здят!
  
   9.
   "Челонок", пережив один шторм, вошёл в гавань Корвала. Возвращение домой всегда приводило к унынию Добрпонжа. Уже много лет он жил процессом продажи-покупки товаров и их доставки. Его корвалол такой же старый, как и он, но и такой же, понятно, что пока ещё, крепкий. В смысле форму держит, даже шторм перенёс, но это до поры, до времени! Неожиданная женитьба прнинесла огромные дивиденды. Даже внукам хватает с излишком. Добрпонж пару раз пытался остаться на берегу, но это оказалось выше его сил.
  
   Ни ветра, ни качки ни брызг в лицо! Балкон в особняке - не мостик капитанский. Скрип деревьев не скрип мачт, а шелест листвы - не шелест парусов! Кружка горячего вина на корвалоле совсем другая, чем на балконе. Даже запах не тот! Поэтому, сначала, он перебрался на пришвартованный в рыбьем порту корвалол. Потом, набрав команду, сгонял к старикам-пиратам в порт Басрены. Всё не то.
   Это уже не те лихие старики-разбойники! Старикашки. Всё их разбойничье заключалось в том, чтобы незаметно опрокинуть кружку-другую вина или ущипнуть за задницу проходящую невестку внука. Сил же хватало только на то, чтобы вывалить из дома и, усевшись на завалинке, подставив лицо солнцу, попытаться под его лучами согреться. Их память сложилась и укаталась так плотно, что они, когда пытались что-то вспомнить, натруженно кряхтели, словно выдавливали из себя кал, но превратившийся в слежалый шлак. Так и с памятью. Некоторые даже засыпали на полуслове, но снились ли им предания старины глубокой, или это внутреннии органы так вибрировали, по вздрагиванию их морщинистых тел определить было нельзя.
   Добрпонж зарёкся встречаться со старыми, во всех смыслах, друзьями и решил умереть на корвалоле, сделав из него таким образом собственный гроб. Судну, такое решение не понравилось и, оно умирать не стремилось. Вот и шторм, налетевший внезапно, смог порвать только один парус, обломав пару рей и захватив с вант одного матроса, как жертву.
  
   Порт Корвала встретил его таким же унынием, что и присутствовало у самого Добрпонжа. Корвалолы набились у причалов как селуду в бочки. Добрпонж не стал входить в гавань, а проследовал в рыбный порт.
   Он высадил Ворда, Эксела и ребят в главном порту. Их поклажу Добрпонж обещал доставить позднее. Товары надо было сгружать на берег, а не возить по чуть-чуть лодками. Где тут выгружать? Вместе с ними высадилась половина команды во главе с Зуюхом.
   Иноземцев отвели в портовую таверну "Добро пожаловать". Она тоже принадлежала семейству Добрпонжей и сейчас была забита под завязку постояльцами. Укронцев разместили в комнате прислуги. Тут-то и узнали от чего такое странное скопление мачт в порту, издали напоминавших кладбище.
   В стране произошёл переворот. Абсолютному числу жителей страны было всё равно кто ими правит. От смены власти никто улучшений не ждал. Даже вошествие на престол наследника возвещало о будущих проблемах. Новая власть, как бы хорошо о себе не клялась, хорошей никогда не была. А тут ещё и военные приплелись. Главнокомандующий войсками Корвала, он же племятый, а может и примятый внук Корвалара тридцать девятого объявил себя наследником, единомышленником и проводником в лучшее будущее, убитого им накануне, абсолютного монарха.
   Зуюх, спрятав кошель поглубже, отправился домой, а остальные моряки решили перед этим промочить горло, а потом уже решить кому к кому направиться. Деньги за рейс слишком отяжеляли их карманы.
   Ворд, понял, что и здесь никто не знает великого и могучего укронского языка. Почему-то корвальский язык он за великий и могучий не признавал. Тесниться в комнате прислуги, да ещё без окон, не хотелось. Поэтому, как бы заселившись, сразу вернулись в порт, поискать если и не судно, то хотя бы кого-нибудь понимающего укронский или церутский.
   Обратно в порт их не пустили. Выпустить выпустили, а впускать уже не стали. Порт не проходной двор. Тогда они решили посмотреть столицу страны. Они свернули на улицу, ведущую в центр города. Их путь прервала длинная кавалькада всадников в синих халатах и белых, как и в Дриме шапках из одного куска ткани, а также белых накидках и в таких же перчатках. Даже у лошдунов были белые покрашенные копыта. Ворд и Эксел внимательно осмотрев их, посмотрели друг на друга, кивнули и вернулись в таверну. Они не понимали, но чувствовали, что что-то здесь было не то. В таверне уже было пусто. Их матросы тоже слиняли. Они сели за стол и им сразу накрыли. Женщина, которая делала это, не скрывала своих слёз.
   - Кто-то у них умер! - Заявил Эксел.
   Она, кое-как, с помощью жестов, объяснила, что произошло...
   - Этот кто-то не отец родной, а гораздо нужнее! - Добавил Ворд разливая из кувшина пиво. Ребятам он тооже налил. Выпили не чокаясь. Мало ли! Вдруг её предположения правдивы и имеют под собой почву? Осталось дождаться Добрпонжа. Перед их высаживанием на берег, он жестами показал, что найдёт кого-то, кто хоть знает пару десятков укронских слов.
  
   Вот так они и сидели за столом, уставившись через окно на пустынную улицу. Редкие прохожие торопились побыстрее скрыться. Если и не шторм надвигался, то ливень. Иначе чего так суетятся и дёргаются? Хотя на небе облаков и не было. Несколько человек, судорожно оглядываясь, побежали мимо таверны, один из них остановился, взмахнул руками и упал. В его спине торчала стрела.
   - Такое впечатление, что умер один, а хоронят многих! - Заметил Эксел.
   - Мне это тоже не нравится! - Поддержал его Ворд. - А мы, как пни, ещё ничего не понимаем. Прятаться надо!
   - Где тут спрячешься? Кто поможет, даже если захочет помочь?
   - Может на крыше спрячемся? - Предложил Армис. - Я видел, как туда мокрые сети потащили!
   - Веди!
  
   Они закинули котомки на спины и пошли за ним. Эксел сначала даже остановился, потому что Армис не стал подниматься на второй этаж, где находились комнаты постояльцев, но остальные шли за Армисом, не задумываясь о таких мелочах. Вышли во двор. На крышу вела узкая лестница с перилами. Как оказалось, из дома на крышу не попасть!
   На крыше сушились не только сети. Одежда, постельное бельё, даже подушки и матрасы развалились под солнцем. Сухие паруса были свёрнуты и лежали между двумя трубами под навесом. Ворд с высоты своего роста, пришлось ещё и на мыски приподняться, заглянул туда.
   - Да тут чья-то лежанка! - Радостно сообщил он. - Я залезу, подашь ребят, потом сам. Только поправь всё, чтобы никаких следов, здесь тоже могут искать!
   Тот, кто сделал себе убежище, предусмотрел меры предосторожности. Лёжа, не касаясь друг друга, могли уместиться трое, а в длину - двое. Всем места хватило. Если встать, то из под навеса, можно было видеть вход с лестницы, но не обратно. Видеть окружающую обстановку могли только Стос и Армис. Даже Экселу пришлось бы сгибать колени.
   Недолго ожидали. Армис замахал рукой и присел. Все затаились. Казалось, что даже дышать перестали. Сколько длилась такая неподвижность не определишь. Казалось вечность. Армис хотел уже было встать, посмотреть, но Ворд качнул головой, запрещая это.
   Опыт Ворда не повёл. Голоса прозвучали где-то рядом, а кто-то ещё, то ли рукой, то ли ногой постучал по свёрнутым парусам. Ворд поднял вверх глаза. Армис медленно привстал и замер как столб. Стосу показалось что приятель на самом деле превратился в столб, но тот, неожиданно, громко выдохнул.
   - Теперь полежим и успокоимся. - Ворд вытянулся во весь рост и потянулся до хруста костей. Как будто только проснулся!
  
   Солнце и море сцепились своими краями. Только тогда вылезли из склада парусов. Последним должен был вылезать Ворд, но решил не утруждать себя заскоком на штабель свёртков. Он его немного повернул их и протиснулся в образованную щель. Армис и Стос уже обследовали улицу и двор. Складывалось впечатление что даже мухи затаились. Такая странная стояла тишина. Даже лошдун, с с бочками на телеге, стоял не потряхивая гривой и хвостом.
   Они прошли через кухню в зал. Странно было то, что и в кухне никого не было, а в зале было, но всего двое. Сам Добрпонж и старушка, может и страше Добрпонжа, но не дряхлее. Увидев их Добрпонж вытаращил глаза и замахал рукой, приглашая к себе. Как будто здесь был большой выбор к кому идти! Они разместились на лавке, напротив.
   Добрпонж начала что-то говорить, но старушка на него недовольно зашипела. Он замолчал, а она заговорила. Речь её была скачкообразной, с длинными паузами.
   - Что понял, я сказать о себе. Я жен брата, который жен на сестр его брата, брат его отиц. - Эксел сначала подумал, что она говорит о воротах: брат-врат звучат одинаково, но догадался. У врат жен нет.
   - Хоть так! - Обрадовался Ворд. - Что тут?
   - Старый корвалар нечаянно умер. Новый уже сороковный! Всех иноземцев брат и в каземат. Губоко прятат?
   - Высок, но и так сойдёт! - Ответил Эксел. - Нам-то что, куда?
   - Он! - Старушка кивнула на Добрпонжа. - Нет, нет ощо! Ни, ни корвалол! Вес дорог пост. Охерен! Нет пуска! Дыбрыпнжы дат лодка, пищ, вод, домой се драг!
   - Смысл понятен! Но мы не моряки! Нет, нет парус, нет море, ой-ёй! Мы плох. Ош пллох!
   - Дыбрыпнжы знат эт! Но ни-ни мога! Он корвалол цап охерен пост!
   - Тогда два лодка! - Показал Эксел два пальца и также продолжал показывать цифру дальше. - Два еда, два вода, два мачта и два парус!
   - Зачем нам два? - Удивился Ворд.
   - Море же понесёт, а не мы на себе! - Справедливо заметил Эксел. - Мало ли что! Сам знаешь, запас жопу грузит, но не ломает! Одна сломается, а вторая останется! У нас же ещё и товар есть!
   - Точно. Про краски я забыл! Пусть даст двух-трёх матросов. Доведут нас до нас, а на второй возвращаются к себе! Да ещё скажи пусть луки, дротики и стрелы тоже нам!
  
   То, что линять из внезапно ставшего для иноземцев Корвала опасным, было понятно всем. Каким образом - возникала проблема! Добрпонж то ли насупился, то ли размышлял. Все молчали, напряжённо смотря на него. Тот мрачным взглядом обвёл всех собравшихся и засмеялся!
   - Дыбрыпнжы за! - Сообщила старушка, переводя плавную и чёткую речь его. - Ошо делно! Теп все обочк, двор!
   Они вышли во двор таверны. Добрпонж показал на бочки им, а себя - на козлы. Они аккуратно усадили старичков на козлы, а сами расселись в бочках. Ехали медленно и долго, часто останавливались. Бочки лежали на боку и, при передвижении, слегка покачивались. Немудрено было и заснуть. Открытым торцом бочки лежали к спине Добрпонжа, а их крышки у задней стенки телеги. Так и доехали до поместья Добрпонжа. Когда высаживались у какого-то склада страрушки уже не было. Здесь, в саду они и провели ещё один день.
   - Райский сад! О таком батальный капл говорил, но никто ему не верил! - Лежащий на траве Эксел протянул руку к ветке, сорвал плод и начал жевать.
  
   Не то чтобы ему есть хотелось, нет! С разных деревьев свешивались разные плоды. Все их уже перепробовали, поэтому каждый выбрал своё, понравившееся дерево и лёжа под ним лениво пожирал то, что уже не мог пожирать, но пожирал. Что же ещё делать, когда делать нечего!
   Добрпонж поступил так, как и должен был поступить истинно деловой человек. Он подрядил рыбаков, которые ходили в далёкое море, а не вертелись у берега. Они гарпунами были огромных рыб, привязывали их к бортам лодки и возвращались в порт.
   Вот на эти два баркаса уложили щиты с "Челонока", на которых красовались имерские гербы Укрона, соединив таким образом два судна, площадку оградили сетями, чтобы случайно не упали или не смыло. Товары укронцев были уже на берегу, как и все товары с корвалола. Он был накрепко принайтован к причалу рыбного порта. Охрана, поставив загородку на входе, дрыхла в тени.
   Рыбакам разрешалось выходить в море. Есть хотели все и всегда, а торгашам - нет, причём независимо от принадлежности к какому-либо государству. Добрпонж заключил договор с этими рыбаками на поставку огромной рыбины и выдал небольшой аванс. Такая рыбина ему была не нужна. Это был подарок новому монарху. Его умершая жена была там каким-то родственником Корвалара сорокового. Он тактично напомнил об этом. Заодно, незаметно, избавился от ненужных стране иноземцев. Хотя первоначально, после битвы с бурдугами, у него на них были другие планы, но не свезло.
   Всех иноземцев собрали на плацу войск разместив в армейских палатках. Парадокс в собственных, оплаченных номерах жить было нельзя, а пребывать в казённых, бесплатных палатках можно? Кормили тоже бесплатно. Единственным развлечением было смотреть на бесконечные марши различных отрядов Корвала. Такая экзотика привлекла внимание, но потом надоела. Топот, пыль, оркестры! С какой целью затеял всё это новый абсолютный монарх Корвала Корвалар сороковой?
  
   Счетн, показывая Алге новую крепость, не сказал одного: они приехали сюда навсегда. Все личные, нужные и привычные им вещи прибыли вслед за ними. Показывая ей помещения крепости, он пытался определить, какое ей больше всего нравится, удобнее, подходит. Выбор был не слишком большим, но он выбрал солнечную сторону.
   Счетн ещё не знал, но через пару дней на их крепость напорется исследовательский отряд ахараджи Шамбашалтайна, посланный в прошлом году искать дорогу к великому пику Вышевсевнебе, он же называемый укронами и церами Нарбут.
   Ахараджа искренне считал, что всё пространство: земное, небесное, водное, в том числе и сам пик принадлежит Шамбашалтайну, а значит и лично ему.
   В экспедиционном отряде оставалось всего семнадцать человек и семнадцать мулов. Руководил ими Ахараджанур, светлый сын ахараджи, хотя он был тёмный, как и все жители Шамбашалтайна, но ликом светлее.
   Ахараджам не следовало показывать и подставлять своё лицо солнцу. Ахараджанур Групепешар, рождённый от четырнадцатой жены ахараджи, не был ни прямым, ни кривым никаким наследником в стране. Чтобы просто выжить и продолжить свой род, он должен был сам найти своё место под солнцем. На самом деле, какое положение он займёт в государстве, зависело от родственников матери. Поэтому, даже среди низких слоёв общества, были дети ахараджи. Такое хоть редко, но случалось.
   У ахараджи возникало желание, а жены под это желание, в данный момент не было. Терять драгоценную, почти что божественную слизь, было запрещено, приходилось возлегать на первую попавшуюся женщину. Поэтому этот процесс назывался случкой, а не соитием, когда распространение почти что божественного семени ахараджи происходило по графику. Никакой материальной выгоды рождения ребёнка от ахараджи не приносило, скорее моральное удовлетворение. Не каждой же женщине повезло родить, от почти боженственного, правителя страны!
   Групепешар был рождён официальной женой ахараджи, поэтому имел свидетельство своего происхождения. Родственники его матери по максимуму воспользовались столь неожиданным случаем. Групепешар получил хорошее не только военное образование, но и гражданское, знал несколько языков окружающих Шамбашалтайн народов. Поэтому ахараджа смог доверить ему исследования всех неисследованных гор и земель, вод и небес до пика, у пика, после пика Вышевсевнебе, хотя считалось, что там-то находятся божественные чертоги. При любом исходе стране ничего не грозило, а польза была либо приростом и освоением новых земель, либо тем, что соваться туда не следует.
   - Нам и здесь хорошо! И пусть будет вам там! - Напутствовал ахараджа своего сына.
  
   Если мерять небесными масштабами, то по прямой, пик был недалеко всего-навсего в пятистах киломов, а с учётом рек, гор, перевалов, подходов, обходов, переправ, спусков и подъёмов измерить сие в длину было невозможно, а по времени, экспедиция продолжалась уже год. Зимовка заняла чуть ли не половину времени. Расчёт на то, что пропитание можно будет получать у местных племён - не оправдалось. Местные племена не знали и знать не хотели ни про ахараджу, но про то, что они живут в славной стране Шамбашалтайн. Да и племён этих было не так много. Стеклянные цветные бусы закончились быстро. Инструктированные камнями ножики и их ножны ещё быстрее. Бедные туземцы не подозревали, когда с ножиками получали красивую расписную бумагу, а на другой бумаге ставили отпечатки ладони. Этим они подтверждали, что находятся в тысячелетнем Шамбашалтайне, как и их предки и предки их предков. Потом путешественники расплачивались мулами и к крепости Алга пришли семнадцать человек на семнадцати мулах. Счетн назвал крепость по имени его жены и основательницы нового Цера - Алги.
  
   Групепешар не поверил своим глазам, когда с перевала увидел внизу, в долине, монументальное сооружение, размером с дворец ахараджи. С высоты это сооружение казалось маленьким, но чем ниже они спускались, каменное сооружение всё увеличивалось и увеличивалось в размерах. Он был доволен своим успехом, что открыл и вновь присоединил множество племён и земель, но, как и все в его отряде, был голодным. Мулов осталось на каждого по одному, одежда истрепалась, обувь разваливалась.
   Несколько дней ушло на спуск вниз, но последнее препятствие оказалось непреодолимым. Пересечь ущелье с мелкой, шумной и бурлящей рекой внизу.
   Это не на равнине можно бегать по берегу и искать удобное место для переправы. А мулы? Не таскать же их за собой? Пришлось разбить лагерь. Четыре дня ушли на поиски и вот оно - счастье! Настоящий канатный мост. Покрытием служили разного диаметра опиленные ветки увязанные верёвкой. Человек, со своей плоской стопой, может пройти, а мул копытом провалится. Пришлось их оставить под охраной. Горных хищников, хоть их здесь ещё не видели, никто не отменял. Оставили троих, остальные поспешили на тот берег.
   Дороги к этому замку-крепости не было. Только узкая тропа витала из стороны в сторону и вверх-вниз. Больше это сооружение и не видели, пока не наткнулись. Фундамент сложен из огромных блоков высотой в несколько ростов человека. Это было удивительно. Какие люди ворочали такими камнями? Между ними даже листок бумаги не просунешь! Фундамент примыкал к скале, но никакого выхода-входа у него не было. Пришлось подниматься выше. Верхняя часть казалась лёгкой, не воздушной, но как бы парила над фундаментом. Она была обложена керамической обожжённой плиткой. Неужели глину возили с равнины? Орнаменты плитки казались знакомыми, он их где-то уже видел, но сразу вспомнить не мог. Здесь были одни ворота и одна калитка, но в таких неудобных местах! На самом деле за воротами и за калиткой была стена. Они были бутафорией на стене.
   Путники долго стучались, кричали, но никто к ним не вышел. Брошенный! Но как в него попасть? Надо строить лестницу. Они спустились к реке, где на узком, но длинном пятачке теснилась роща деревьев.
   Тропа хоть и была крута, но привела. Их удивлению не было предела. Длинный стол, заставленный едой и напитками и две скамьи, на которых все спокойно помещались. И? Более никого!
   - Я никогда не верил в сказки! - Склонился к его уху дважды старшен Лопоухер. - Но похоже, если мы и не в божественных чертогах, то в гостях у Чертоха из тысячи одного дня и тысячи ночей!
   - Если так, то мы ничего есть не будем!
   - Да. Еда превратит нас в мерзких троллей. Это дворец Орков, который построили коротышки-гомны.
   - Может эта еда не для нас? Ждут других?
   - Потерпим и подождём?
   Групепешар кивнул. Лопоухер развел всех по разным местам и замаскировал. Когда он повернулся, то увидел за столом несколько человек в блестящих, отливающих золотом одеждах. Он схватил за плечо Групепешара и повернул его. Тот застыл от увиденного. Те спокойно, даже медленно, ели и тихо разговаривали.
  
   - Присоединяйтесь! - Неожиданно раздался голос за спиной. Они резко обернулись. Пожилой, высокий, наверное, жрец, подумал Групепешар, в золотистой накидке, показал им на стол. - Места всем хватит! Нечего прятаться! Все вышли и сели за стол! - Громко скомандовал он. Участники экспедиции повиновались.
   Групепешар не стал себя уговаривать, но не побежал как другие, всё-таки начальник, в котором бродит кровь правителя страны, а степенно подошёл и налил из кувшина напиток и наложил в тарелку разной еды. Взялся за ложку и задумчиво посмотрел на жреца. Он же с ними разговаривал на их языке!
   - Вы с нами по-нашему?
   - Что тут удивительного?
   - Ничего удивительного. Это наши земли, наши горы, значит наш язык, хотя те, с кем мы встречались до вас, никто не знал.
   - Я разговариваю на восьми языках и каждый из этих народов тоже имеет право считать эти земли своими?
   - Но мы всегда считали и считаем...
   - Считать вы можете что угодно, даже камушки в реке или звёзды на небе. Кому-то бывает полезно. Вот, когда вы своего бога видели в последний раз?
   - А......
   - Не помните, а в первый? Молчите. Своих богов вы никогда не видели, а мы своего видим каждый день!
   - Кто это?
   - Оно каждый день к нам приходит и уходит. Мы зовём его Ур! Так что вся земля, на которую глядит наш бог - принадлежит нам!
   - Солнце?
   - А что тут удивительного? Вы кушайте, кушайте, набирайтесь сил на обратный путь! Так вас никто и нигде не накормит!
   - У вас должны быть документы, показывающие, доказывающие, что все эти горы и земли ваши!
   - Мы можем написать всё, что угодно, как и вы! Кто, кроме богов, определит чей документ более правдив, ценен? Наш бог осязаем и виден, а ваши? Видите, у вас нет свидетелей, которые могут опровергнуть наши сведения! А нас поддериживает наш свидетель - наш бог Ур!
   - Солнце светит всем... нужны более приземлённые сведения, причём не устные, а документальные!
   - Древняя катра вас устроит? Тогда не было ещё вашего государства как такового, как Шамбашалтайн, а Алга, там мы называемся, уже существовала. Как вам такой расклад? Это не в смысле претензий к вам, а для сведений! Возможно, в будущем мы заключим добососедские договоры и установим границы.
   - Это было бы полезно.
   Жрец повернулся к ближайшему дереву и провел ладонями своих рук в направлении него сверху вниз. Двое молодых жрецов подбежали к дереву и свернули с него кору, оказавшейся катрой, которую расстелили на плоском камне. Катра оказалась тонкой выделанной кожей - пергамом. Она была небольшая: два шага в длину и шаг в ширину. Очень простая, даже примитивная.
   В левом верхнем углу острой стрелой красовался пик Нарбут или Вышевсевнебе. От него, как от солнца в разные стороны отходили лучи. Только лучи были не прямые, а извилистые, с острыми вершинами. Всем было понятно, что это хребты и горы. В противоположном углу от пика, было еле голубое пятно, обозначавшее море. Две голубые извилистые линии, шедшие от гор, впадали в голубое пятно. Между ними было маленькое синее пятно. Города подписывались на двух языках у черных точек разной окружности. Вдоль берегов второй реки шли красные отрывистые линии. В левой половине, где были горы с величественным пиком, была огромная чёрная надпись АЛГА! На второй половине, за второй рекой читалась надпись ИМПЕРИЯ СУШЕК. На пустых местах давались пояснения, а в центре стояли подписи и печати.
   Групепешар попытался прочитать, но у него плохо получилось.
   - Я мало что разобрал!
   - Это же древний язык! Шамбашалтайн тогда был просто деревней и назывался просто Шабаш. Вот! - Показал точку у синего маленького пятна жрец. - Шабаш, на вашем древнем языке, означал конец, окончание, перерыв, отдых. Так что вы явалялись нашей частью, а не мы вашей! Так что у нас больше претензий к вам, чем у вас к нам. Так, что если у вас сохранились архивы империи Сушек, то вы сможете найти не только катру, но и сам договор к ней или наоборот катру как приложение к договору.
   - Я бы хотел...
   - Непременно! Всё готово! - Жрец указал на стол.
   На столе лежал лист толстой бумаги, размером с четверть катры и несколько чернильниц с разноцветными чернилами.
   - Поспешайте! Скоро пойдут дожди, потом снег. Припасы вам приготовили. Еда, одежда, обувь. Во флягах не вода, а специальное снадобье. Один глоток которого позволяет быть бодрым целый день.
  
   Групепешар не торопился, но копия создалась быстро. Жрец подал ему круглый твёрдый кожаный чехол-футляр. Групепешар скрутил свой рисунок и убрал его. Сытый, но озадаченный он вернулся в лагерь, где его уже все ждали.
   Предстояло принять непростое решение. Следовать дальше к пику или вернуться домой в связи с неожиданно окрывшимися обстоятельствами. Он посмотрел в глаза своих спутников. В их глазах светилась надежда. Появился повод чтобы вернуться обратно. Групепешар хоть и был молод, но не глуп. В одиночку он до пика не доберётся.
   - Мы и так сделали больше, чем кто-либо в обозримом прошлом! - Прошептал ему на ухо Лопоухер, помогая этой подсказкой принять правильное решение. - Теперь мы многое знаем, нигде не заплутаем и в следующий раз у нас пойдёт всё быстрее.
   - Да! Друзья мои, как не прискорбно сообщать об этом, но мы получили очень важные сведения и должны вернуться обратно. Я понимаю, что вам тяжело принять такое решение, но необходимо. Прошу вас не осуждать меня за это! В следующий раз мы обязательно дойдём до пика Вышевсевнебе и заглянем в божественные чертоги.
   Групепешар, хотя и не хотел принимать, но принял то решение, которое хотели все остальные. Было очень обидно разворачиваться на полпути. Он не знал, никогда и не вспомнил, не понял, но это было стратегическое решение, изменившее не только его судьбу, но и всей страны.
  
   Помощники жреца принесли все корзины и мешки с подарками, вежливо поклонились и молча ушли.
   - У них, что языки отрезаны? - Спросил друг детства, праправнук предыдущего ахараджи, любимец женщин и детей, потому что был весёлым и неунывающим. А как он танцевал! Пел! Под его пение люди радовались или грустили. Некоторые плакали. Если бы не Вродеукропждали со своей радостью и оптимизмом, вряд ли бы они и до сюда добрались!
   - Скорее всего это монахи! Я изучал Шри Убиду. Когда молчишь в тебе копится сила! Как, по-твоему, жрец из коры дерева катру сделал?
   - Факиры и не то делают!
   - А не высказанные желания твои факиры тоже могут предсказать?
   - Не сложно догадаться. Любому страннику нужна катра, особенно, когда её нет и ты не знаешь куда идти!
   К ним подошёл Лопоухер.
   - Пока те, кто оставался здесь поедят, грузите всё на мулов. Я поднимусь повыше и оставлю знак в какую сторону сюда идти. Если и не нам, то нашим последователям пригодится.
   - А я пойду и с ребятами верёвочный мост соберём и принесём сюда! - Подмигнул Вродеукропждали.
   - Это же их мост!
   - Но нам-то нужнее! Здесь их мало, если и пользутся им, то редко. Понадобится, жрец щёлкнет пальцами, мост и появится! Ты же в это веришь! Нам не придётся идти вдоль пропасти много раз в одну сторону, а потом по другому берегу в обратную! Разве не так?
   - Всё так, но...
   - Скажи честно. Ты хотя бы веришь, что ещё раз сюда придёшь?
   - Убедил. Только быстро. Ждать не будем. На себе всё потащите!
   - Ничего сложного. Я перебегу по мосту на другую сторону, развяжу, а скорее, обрежу верёвки, но не до конца, и быстренько вернусь обратно. Останется только посильнее потянуть и мост на нашей стороне!
   - Тогда сразу мулов возьми, там крутой подъём, что на себе тащить? Двоих хватит?
   - Вполне!
   Пока распределяли и укладывали поклажу на мулов прибежал запыхавшийся Лопоухер.
   - У меня две новости и обе плохие! - Выпалил он. - Первая! Вышевсевнебе снизу закрыт облаками. Только верхушка голая. Жрец прав. Скоро пойдут дожди! Нас в прошлом году из-за этого чуть не смыло!
   - Да! Если бы легли спать чуток пораньше, хорошо, что ужин подгорел и мы заметили, что вода в реке начала прибывать!
   - Местные нас предупреждали, показывая на Вышевсевнебе, но мы не поняли, что они лопочут!
   - А вторая?
   - Этот замок пропал!
   - Как пропал? Такого не может быть! Ты вниз не с того места смотрел!
   - Вот именно с того! Я там черту с буквой высек. Сам посмотри! Весь склон горы покрыт деревьями! Нам всё это показалось?
   - Я тебя первый раз таким вижу, ты же не Вродеукропждали! Опытный воин, командир! Как такая махина может пропасть на твоих глазах?
   - Это морок! Нам глаза отвели! Заморочили! Ничего не было!
   - А еда, одежда!
   - Вместо еды камни, вместо одежды - листва!
   - А это? - Показал свои руки в чернильных пятнах Групепешар.
   - И это? Покажи катру!
   Групепешар, из-за спины, снял чехол, вынул и развернул катру. Она не изменилась. Он снова её убрал на место.
   - Не знаю, что и думать! Может и в правду не на то место встал? В горах так бывает, помнишь в тот раз...
   Снизу прибежал, как прибежал? Не быстро, подскакивая, но можно считать, хоть и условно, Вродеукропждали, хоть и задыхаясь, бежал.
   - То, за чем мы шли - нет! - Крикнул он издали.
   - Что тут не так? - Ухмыльнулся Групепешар. Это начало его радовать. А то они только прагматичные, в чудеса не верят, как не туда посмотрели, не там встали - чудеса начались! - Мы ушли - они мост свернули? Это нормально.
   - Да мы мы даже не могли найти то место, где мост был!
   - О-хо-хо! Мой друг. Не ты один такой. Дважды старшен, может проверишь его предположения?
   - Ему лень было пару раз шагнуть в разные стороны, а я туда-сюда, чуть не до вершины бегал! Это ему верёвки нужны были, пусть сам их и ищет!
   - Слышал, что старший сказал? Он опытный воин и путник!
   - Ничего вы не понимаете! Это видеть надо! Там, где мы входили на мост, камень по-другому лежит, перегораживает! На другой стороне кусты! В стороны - козьи тропы. Мы по ним не пройдём.
   - Хватит истерить! Был замок или не был сейчас значения не имеет! Нам надо преодолеть перевал и пересечь реку, пока мелкая. Смотри на Вышевсевнебе! Облака его основание закрывают. Там дождь. Надо спешить!
  
   - Ворд не оборачивайся! - Присел с ним рядом на помост Эксел и спустил ноги в тёплую, пробегающую, между корпусами лодок, волну. - Рыбак в выцвевшем голубом платке на голове.
   - Так он голубой или выцвевший? - Усмехнулся Ворд, занятый своими мыслями.
   - Он выцвевший, но на концах голубой. Мне не кажется, я вижу, что он понимает, о чём мы говорим.
   - Раз они знают, как через море приплыть в Укрон, значит были там. Раз были там могут и язык знать!
   - Я не об этом! Зачем скрывать, что может говорить?
   - Логично. Добрпонж нам бы сказал об этом, значит и он не знает! Думаешь, что нас никуда не повезут, а на корм рыбам пустят? Мелькала такая мыслишка.
   - Как Добропонж узнает, что нас отвезли, а не отпустили дно морское посмотреть?
   - А он мне листок дал, где я... Эксел! Давай подойдём к мачте, где этот тип парусом управляет, ты меня снова спросишь, только не говори и своих подозрениях про него, пусть думает, что мы не знаем.
   Ворд слез с помоста и стал ковыряться в своей котомке, лежавшей у мачты.
   - Слышь Ворд! - Подошёл к нему Эксел и склонился к его уху.
   - Говори громче, я тебя не слышу! Ветер же!
   - Услышать могут!
   - И что? Они же ни бум-бум по-нашему!
   - Смотрю на их лица и вижу их бандитские рожи! Кинут они нас на корм рыбам! Чует моё сердце! Как Добрпонж узнает, что они нас на место, в наш родной Укрончик доставили?
   - Так я им бумагу дам, где будет только одно кодовое слово, которое я даже тебе не скажу. Нам новый, как у них там? Карвал сороковой поручил особую миссию. Если вот эти вот не вернуться, вернуться без бумаги или на ней не будет кодового слова, всех их родственников сварят живьём и накормят всех рыбаков! Я думаю их об этом предупредили. Так что спи спокойно дорогой друг!
  
   Глава 4.
   - Капл Кирл? У меня сейчас анонимный приём легионеров. А я уже узнал вас. Поэтому не могу принять анонимно!
   - Ах, цензор, оставьте эти формальности для других. Я не анонимно исповедываться или задавать вопросы пришёл. Я пришёл с откровением и, совершенно случайно, отменил приём легионеров.
   - Как можно совершенно случайно?
   - Хотел занять очередь к вам. Они взяли и ушли.
   - Почему ушли?
   - Ответили, что вы, узнав, что я к вам, будете торопиться и вам будет не до них! Приношу за это свои извинения. Брякнул что у нас секретное совещание, а это не так! Придётся вдвоём пробовать основополагающие вопросы мироздания.
   - К таким дебатам надо долго и основательно готовиться!
   - Мне прислали изумительную самгу двадцатилетней выдержки. Двадцать лет недостаточно?
   - Какое отношение она может иметь к нашей беседе? Вы же знаете я, не...
   - Знаю! Она имеет самое непосредственное. Она основополагающая часть этого! Вспомните, когда мы пили её, не эту, эту мы ещё не пробовали, а та даже рядом с этой не валялась, с Луем и Сортом.
   - Мы пили! Мы слизывали, Сорт глотал. Пил только Луй.
   - Когда они нас прогнали у нас зашёл спор о яйце. Вы упомянули, не помню тогда или потом, но вы сказали, что яйцо снесла хромая ута. У меня тоже было откровение. Примем во спасение души, духа и святого причастия для приведения наших мыслей к новому откровению.
   - Если так... только немного... вы же знаете... ну, это я уже говорил... Будем полны!
   - Будем. Моё откровение не в отрицании вашего, а в дополнение его. Хромая ута не снесла яйцо всех яиц.
   - Как не снесла, когда моё откровение...
   - Да! Она снесла яйцо, но оно не было первым вообще. Оно было первым у хромой уты. Хромая ута сама родилась из яйца, а потом только снесла.
   - Глубокий анализ, но недостаточный. А кто снёс то яйцо, из которого появилась хромая ута? Всё-таки придётся воспользоваться стимулирующим напитком. Будем?
   - Будем!
   Не вошедшая беседа в сборник бесед цензора всех святых при войске преподобного Герундия с легионерами. Беседа произошла гораздо позднее, чем сборник бесед цензора всех святых при войске преподобного Герундия с легионерами был опубликован.
  
   1.
   - Ну как тебе близир? - Спросил Счетн Алгу, которая смотрела в трубу размером с половину её лица.
   - Я могла сосчитать его грязные зубы, но наслаждалась его эмоциями! Растерянность, надежда, страх! Подбегает к обрыву, а моста нет! Там, где был вход на мост - валун! Его наши ребята руками сдвинули? Я не поняла или не разглядела?
   - Не разглядела. Эта штука называется двигун. Мы применяем её в каменоломнях, при расчистке дорог от больших камней. Главное найти твёрдую опору и плоскость, щель, куда надо засунуть штырь. Крутишь ручку, камень приподнимается на одну точку, создаётся перенос тяжести, в любую сторону, можно толкнуть рукой или другим двигуном - горизонтальным.
   - А зачем наш замок, или как это сооружение у тебя называется, покрыли рыболовной сетью с ветками и травой?
   - Когда они поднимутся к перевалу то обязательно посмотрят вниз, на нас. Как думаешь, что они увидят?
   - С такой высоты ничего, кусок леса!
   - Вот. Пусть гадают мы были или нас не было, а им всё приснилось, морок напал. Мы не зря им фляги с кратомом дали. Они могут погибнуть на обратном пути, а мне бы этого очень не хотелось.
   - Зачем? Чем позже узнают о нас - тем лучше!
   - Предлагаешь их убить?
   - Нет... что ты! Но...
   - Раз так произошло, надо извлечь из этого пользу.
   - Какая польза? Ты не только назвал замок моим именем, но и целую древнюю страну! Считаешь, что поверят в этот кривой рисунок? Я же знаю, что эту катру сделал ты!
   - И что? Это же знаешь только ты! А если они найдут такую же в своих архивах?
   - Ты слишком стар, если не свихнулся!
   - Старушка, ты от этого в печали?
   - Подшучиваешь?
   - Ты молодеешь в гневе! Я до сих пор восторгаюсь, когда вижу, как ты кушаешь! Вроде есть и не хочу, а слюнки сами текут!
   - На самом деле я польщена. Ты что-то задумал или уже сделал?
   - Насквозь видишь. Сделал. Давай вернёмся на десятки лет назад, когда ты собрала остатки народа и заблокировала ущелья от войск Укрона. Тогда на оставшихся у нас церутах, а их не было и двух десятков, мы с величайшим трудом, смогли подняться вверх по Церуте, почти в самые верховья реки. Мы привезли только самое необходимое: еду, примитивные инструменты, теплую одежду. Мы даже судна разобрали, чтобы из них собрать жилища. Оставили только одно. Потом, когда всё, но это условно, наладилось, я начал с группой товарищей бродить по Укрону, выясняя их желания и возможности. Встречаться с нашей агентурой, оставшейся там.
   - Ты делал это каждый год!
   - А вспомни, что несколько лет подряд, я появлялся только на короткое время и уходил!
   - Было, но это...
   - Так я не в Укроне был. В Дриме! Мы тогда решили пробить тоннел на ту сторону хребта. Но что он нам даст, если мы попадём в те же условия, в которых пребывали? Пустая трата сил и времени. Тогда решили, что пусть тоннел будет длиннее, но гораздо ниже и ближе к выходу из гор с той стороны. Если Укрон захочет нас добить, то добьёт! При их, пусть дряхлой мощи, это дело не хитрое. И они, в конце-концов, хорошо, что сейчас, послали легионы. Только мы были готовы к этому, а тоннел - нет. Только с помощью их пленных, мы смогли закончить этот сложный, невероятно длинный, как по расстоянию, так и времени объект. Сейчас там началась заварушка, но, когда закончится, снова возьмутся за нас. Второй раз таких ошибок они не допустят. Не будет такой расхлябанности и самоуверенности.
   - Поэтому ты этим, вот этот примитив, под видом древности и подсунул?
   - Ты же знаешь, какие катры были у древних сотни, а то и тысячи лет назад!
   - Я не знаю!
   - А кто знает?
   - Никто, может, никто!
   - Правильно, раз никто может не знать, почему бы её не сделать такой, как я представляю?
   - Так даже дети не рисуют!
   - А древние могли!
   - Никто в это не поверит!
   - Да? Так уверена? А если они подобную обнаружат в своих архивах?
   - Вот знаешь, за что я, бывает, тебя ненавижу? Когда ты из меня дуру делаешь!
   - В мыслях никогда не было. Ты сама себя, как и мы все, делаешь из себя то, что делаешь! Остаётся только реагировать на это, а может и нет. Видишь, как я тебя ловко дурой не назвал?
   - Говори! Просто так ты бы этот разговор не начал!
   - Мы нашли место, где должен быть выход из тоннела. Там, неожиданно для нас, образовался водоём. Пришлось искать другое место. Мы перенесли вот сюда и это оказалось лучшим вариантом из тех, что мы наметили. Поэтому экспедиция пошла через хребет, намечая трассу, а я вернулся в Дрим. Тогда он ещё считался как бы целым государством, хотя отдельные части были самостоятельными, абсолютно наследственными или, как Ланудонр, свободным городом, управляемым выборными знатными людьми.
   Столицей Дрима был Вашгад он размещался на другом берегу священного озера Шамба, напротив городка, который потом стал называться Шамбашалтайн, потому что его сделал своей столицей воинственный Ахар захвативший эти местности. Это было около сотни лет назад, может несколько больше. Ахары были кочевники из пустынных земель. Они не знали письменности. Потом они, стали такими же, как и все другие правители в бывшей стране Дрим. Переняли обычаи, язык, церемонии покорённых народов. Что было, и кто был до них, этих властителей не интересовало, но и архивы они не сожгли. А потом появился я. Как учреждение, архивы функционировали. Должны же были где-то храниться указы и летописи новых властей?
   Мне было интересно, что и как там, почему и зачем? Хотели мы или не хотели, но нам приходилось строить своё, очередное государство. Не хотелось наступать ни на свои, ни на чужие грабли. За небольшую взятку меня взяли туда архивистом и реставратором рукописей. Ты же знаешь, хоть я и не любил рисовать, но у меня хорошо получается. Там было много сохранившихся пергаментов, но были и такие, что ничего не прочитаешь. Я это создал как шутку. Даже кусок договора написал... внёс в картотеку и благополучно забыл на многие годы. Нашу катру я нарисовал уже здесь, по памяти, когда мы узнали, что вот эти ребята оказались рядом с нами. Кто бы это не был, но надо было заявить о наших притязаниях, хотя бы на это место!
   - Моя страна Алга, родилась шуткой? А я-то гордиться начала, думала ой какой у меня предусмотрительный муж!
   - Сверхпредусмотрительный.
   - Дурак ты! Они захотят стереть с пергамента эту страну, а нас с этой местности!
   - Не так всё просто, как тебе сейчас кажется. Как ты убедилась война дело простое только для простаков, а простаки всегда проигрывают. Кочой, в этот раз, тоже, по-простому, решил нас добить и что?
   - У нас есть много времени?
   - У нас достаточно времени, но не немного! Возникшее озеро, в которое мы чуть не врезались своим тоннелом, подало нам хорошую идею.
   - Нам не нужны сухопутные пути!
   - Ты мои слова на лету хватаешь! У нас огромный опыт строительства плотин, дамб, сливных устройств, вот теперь и тоннела, различных лодок и судов. Если всё это соединить вместе, то мы за несколько дней можем оказаться на равнинах Дрима! Шевели вёслами, а не прись через все перевалы! Вода выбирает хоть извилистый, но короткий путь, а если мы ей ещё парусами и вёслами поможем? Спрямлением, тоннелями и плотинами. Будет такая цепь водохранилищ. Мы, уже потихоньку начали этим заниматься.
   Шамбашалтайн - не Укрон. В Дриме он самый сильный, могущественный, воинственный, но только гегемон. Когда Дрим был единой страной, то он мог выставить двести-триста тысяч подготовленных бойцов, а этот Шамбашалтайн столько же, собрав со всех, но три четверти из них, будет ополчение и отдельные отряды зависимых территорий. В чистом поле это имеет значение, но в горах?
   - Кочой в этом убедился!
   - Для Укрона потеря трёх легионов болезненно, но не смертельно, а этим и здец!
   - Ты хочешь захватить земли здесь?
   - Что ты, милая моя! У нас нет для этого ресурсов. Мы тогда, должны размножаться как тарканы! Это сейчас, когда нас мало, мы можем обходиться без денег, только учётом и распределением, а когда они появятся? Что начнётся? Мы станем похожи на них! А вот будем лучше или хуже, этого никто предсказать не сможет! Так что установим границу вдоль реки. Там такая влажность при жуткой жаре! Тогда-то я был ещё молодой и то тяжело это переносил, а теперь, можешь сразу похоронить, как только я туда шагну. Здесь наше место. Не холодно и не жарко не влажно и не сухо. Оптимально! Я, как и любое живое существо, даже травинка, хочу жить спокойно и чтобы никто не мешал мне это делать. Враги не снаружи, враги - внутри нас. Зачем нападать на сильного, когда можно дождаться, когда тот сам сдохнет от внутренних причин?
  
   - Эй!
   - Ты мне?
   - Тебе, тебе! - Видишь впереди полоска - это земля. Ваш Укрон.
   - Так ты по-нашему журчишь? А что сразу не сказал?
   - Ты этому радоваться должен! А то бы вас...
   - Ха-ха! Это мы бы вас! Тебе что, Добрпонж не сказал, что мы товары без пошлины таскали через границы? На лодках. Ему не вас было жалко, а лодки. Кто их обратно перегонит, когда мы высадимся? Ты пальцы веером не гни и паруса не рви! Грести придётся!
   - Это почему?
   - Поговорка у нас такая! Ищите дельту Танта! Или ты не знаешь, что это такое?
   - Слышал о ней, но никогда не был. Я в рыбацкой деревне у Сурепки, там, где пустыня к морю выходит, несколько лет провёл!
   - В плену?
   - Нет! Долго рассказывать... они меня в море выловили. Бурдуги напали и к себе потащили. Молодой был, красивый, вот один ко мне и пристал, чтобы я задницу ему пожертвовал. Я его зарезал и за борт спрыгнул.
   - Так ты и сейчас не слишком старый!
   - Лучше бы я у вас остался. Там тоже не подарок, зато о завтрашнем дне думать не надо. Может возьмёте с собой?
   - Хватит трепаться! К берегу давай! Мы не по этим делам!
   То, что тёмная полоска оказалась берегом, рыбак не ошибся, но до неё было ещё целых три дня, раскалённых взаимным недоверием и подозрением. Наконец зачалились у первого острова дельты. Рыбаки хотели забрать оба баркаса, но Ворд не позволил. По реке плыть безопаснее, чем топать пешком по берегу, да ещё с большим грузом. Те быстро отсоединили помост, собранный из щитов и отвалили в море. Потом снова привалили за бумагой для Добрпонжа. Ворд поставил во всех углах листка крестики и отдал. Рыбаки ничего не поняли, но были вынуждены, как они подумали, на свой риск, принять то, что им дали.
  
   Начался прилив. Ворду пришлось усиленно потрудится на руле, чтобы не врезаться в берега или мели. Столько островов, что можно было тупо заблудиться в одном месте среди этих проток. Решили пользоваться только приливами. Силы на отливы тратить глупо, грести против течения, в промежутках между ними - здоровья не хватит.
   Поэтому через дельту Танта пробивались долго и упорно. Встречались брошенные поселения церутов. Пока церуты так и не вернулись в свои дома. В них и ночевали. Затопишь печь: тепло, сухо. Главное спи сколько хочешь. Никакой дневальный или дежурный пинков не задаст, поднимая с утра. Неделю шли сквозь это скопище островов. Где-то в этих краях уже должен быть лагерь их войска.
  
   Никто из них не знал, что лагерь, чуть ли не только что, покинут последними солдатами. Луй, не он, конечно, а Борн, ухитрился собрать обоз, набив его продовольствием, одеждой и оружием. Под многочисленным конвоем обоз пришёл на помощь Бойкоту. Тот не стал ждать ни секунды. Покормил, одел и сразу ушёл. Кочой поставил задачу его, всё ещё голодному войску, захватить Вандею на том берегу.
   Кочой уже знал, что туда вывезена вся имперская казна, там есть продовольствие и оружие. Каким способом Бойкот будет форсировать Тант, его не интересовало. Задача поставлена, легиондор обязан её выполнить.
   Конвой обоза был многочисленным не из-за того, что его могли пограбить, а потому что конвой должен был выполнять роль заградотряда, если легионеры заартачатся или побегут. Кочой уже списал в расход этих доходяг, они ему были уже не нужны, так пусть напоследок принесут хоть какую-нибудь пользу. Их много и по силам захватить этот городок.
   Васькис сообщил, что большая часть войск мятежников, если не все, теперь так Кочой называл всех, кто был не за Злотува, а не с ним - Кочоем, находится у Тантара. Тысячу солдат многотысячному табуну затоптать дело не хитрое, а тупое! Главное мимо не пробежать!
   А вот и лагерь. Засранный и пустой. Ничего другого Ворд и Эксел увидеть не ожидали, но такая предсказанная реальность угнетала. Они спустились к реке, подняли парус и, не спеша, почапали вдоль берега. У берега напор течения тише, волна ниже, а ветер не такой резкий. Главное вовремя его ловить и подворачивать под него парус так, чтобы баркас всё время шёл против течения.
  
   Ёпаль ходил завтракать, обедать и ужинать в трактир Мю, который в Вандее обрёл официальный статус представительства Цера. Злотув был в курсе и всячески поддерживал негласные контакты с Зимоном-церутом. Ухо следовало держать востро, если проиграешь, отыграться не сможешь. У мёртвых это никогда не получалось.
   Ёпаль, то ли запоздал на завтрак, то ли рано пришёл на обед. Но ни завтракать, ни обедать не стал. Хоть и был встревожен, но взъерошен ещё сильнее чем встревожен. Он сразу прошёл к Зимону. Тот как раз писал донесение в Цер Рлдуге, как главе Цера. Кпьенн оставался командующим войском Цера, но сведения, военных дел не касались, поэтому ему и не писались.
   - Зимон! - начал сразу с порога Ёпаль, даже не поздоровавшись. - У нас проблема, а значит и у вас тоже. Легиону Бойкота поручено форсировать Тант и захватить Вандею. Мы справимся с ними, но не хотелось бы в битве с таким мусорным войском нести потери. А они будут!
   - Какой ваш план? - Отложил перо в сторону Зимон.
   - Создать плацдарм на той стороне, построить мощное укрепление, насколько мощное ну, как получится - нет времени. Отбивать оттуда все атаки.
   - А они где-нибудь переплывут и захватят Вандею.
   - Если бы не это, я бы к вам не пришёл. Иначе придётся рвать войско на три части...
   - Согласен. Это - не выход. А где вход? Наш вход!
   - Мы хотим поступить по-церутски. Построить липовое укрепление. Оставить там несколько десятков солдат. Когда легионеры бросятся на штурм, отступить и на пароме вернуться сюда.
   - А в чём хитрость?
   - А там везде будет вода, они только смогут стоять на валу. Ваша штучка. Пусть Бойкот снова поплавает.
   - А в чём наша помощь?
   - Вашими цератами не дать переправиться легиону Бойкота.
   - Цераты это смогут сделать, но что скажет Кочой, если мы этим щёлкнем его по носу?
   - А что он сможет сказать? Его же с ними не будет! Кроме того, эта земля в вашей сфере.
   - Но у нас с ним договор!
   - Я про него и говорю. Я очень внимательно его прочитал. Со стороны империи, на сколько сотен киломов не должно быть войск? Тем более они все дали клятву не воевать с вами и пребывать на вашей земле, даже не военными, а просто пребывать!
   - Честно признаюсь, я его не читал, потому что уже был здесь.
   - Значит вы имеете полное право замесить здесь всех, кого считаете нужным. Даже нас!
   - Тогда попросите Мю подать нам обед...
   - Ещё рано...
   - Второй завтрак...
   - Уже поздно...
   - Тогда хоть что-нибудь и за этим обсудим детали. Вы правы, ваша гражданская недовойна не должна нарушать наш договор. Я сейчас отправлю донесение, с учетом вашего мнения.
  
   У Соклота, сначала закончилась еда, а потом и мизерные деньги. И рядом с ним никого не осталось. Себе-то он немного оставил. Куда податься ему дорогу показали, а вот к кому? Кому он нужен? Брату? Лишил его лучшего войска. Империи? Тогда надо идти к Лую и чего-то просить! Лучше к Кочою. Он не такой тупой, что-нибудь придумает, как его использовать. Он везде и он нигде. Даже если бы была возможность - его не догонишь, даже если и будешь знать где сейчас, но где он будет чуть позже?
   Все дороги ведут в Укронад. Он поправил рюкзак, запахнул посильнее плащ, подаренный Бойкотом и пошёл длинными шагами в сторону Укронада. По крайней мере, что столица страны там, ему показали, а придёт ли туда или куда ещё - неизвестно.
  
   Шёл он долго, нудно, спал под придорожными кустами. Когда закончились деньги, воровал с огородов местных жителей. Шлем с крылышками давно болтался в котомке. Дорога вывела его к мосту у которого обосновался Сорт - третьему через Индук - притоку Танта. Пройти незамеченным через мост не удалось. Уж кого-кого, а в войске Сорта его в лицо знали все, ну, или знали о его особенном лице.
   Сорт был в очень хорошем расположении духа. Уже поймали четвёртого Кочоя. Если первых трёх сопровождали отряды, с которыми пришлось напрячься, но тех, кого не успели перебить, то разогнали. Этот же был одиноким путником, но больше всех похож на Кочоя. Не вылитый, конечно, но возрастом, носом, губами, стрижкой, как-то соответствовал узурпатору.
   Каждому из них была предоставлена отдельная камера и охрана относилась со всем уважением. Это был приказ маршала и одновременно Баендера. Ему понравилось, как Сорт не только влился в его, как бы недолегион, но и нашёл своё место. Неважно, кто в этой сваре победит, но у него будет весомый аргумент или приправа к триумфу победителя в виде четырёх Кочоев. И это не предел! Сорт мечтал собрать полную коллекцию.
   Когда ему сообщили что у моста объявился Соклот он не стал с ним встречаться, но попросил допросить. Предусмотрительность его не подвела. Тот шёл к Кочою. Сначала мелькнула весёлая мысль посадить рядом со всеми самозванцами, но при здравом размышлении, он отказался от такого решения. Не стоит тюрьму превращать в зоопарк. Кочой его привлёк, пусть с ним сам и мучается. Тем более у него было предписание от Бойкота. Да и дважды перейти пустыню Гебель, пусть и в самом узком месте, заслуживает уважения. Шлем с крылышками тот тоже сохранил.
   Сорт оценил этот поступок, что Соклот считал крылышки за важную награду. Он приказал покормить его, выдать еды на десять дней, мула с седлом и дротик вместо копья. Так он будет похож на странствующего легионера благородного образа, хотя таких, отродясь, и не было. Если легионеры не ходят строем - они дезертиры. Интересно, сколько он продержится рядом с Кочоем?
   Удивлённый таким приёмом, Соклот, прежде чем усесться на мула, надел свой шлем с крылышками. Дротик тоже пришёлся впору. Удобно мула подгонять. Соклот не учёл только одного: так же, как и Соклот, мул не знал дорогу в Укронад. Поэтому, в этом передвижении, мул ориентировался на совсем другие предпочтения.
   Седло укачивало сильнее чем люлька в младенчестве, поэтому мул, на вторые сутки, завёл его на чужой, может и бывший свой, огород.
   Соклот проснулся оттого, что свалился с седла. Пришлось насильно выдворять ушастого мародёра на дорогу. Вот здесь и возникла большая проблема. В какую сторону по этой дороге податься? Хозяева огорода никак себя не проявили. Наверняка дома, но выйти побоялись. У кого же спросить?
   Мимо него не торопясь шёл путник. В руке он держал длинный посох-зонт. Зима - это сезон быстрых, но плотных дождей. Глазом не успеешь моргнуть, как промок до самых кишок, а тут ещё и ветер. Простудиться и сдохнуть в придорожной канаве дело простое.
   Предусмотрительные люди в это время, без особой нужды никуда далеко не ходили, а если и ходили, то с такими посохами-зонтами. Внезапно налетела тучка, воткнул посох в землю, распахнул, переждал быстрый ливень, дождался, когда с дороги всё стечёт или в землю процедится - иди дальше.
   - Стоять! - Крикнул Соклот и вытянул руку с дротиком. Рука оказалась длиннее метательного оружия.
   Прохожий отбил дротик посохом и, не снижая темпа пошёл дальше. Какая наглость! Какой-то пейзан не испугался, не повиновался вооружённому человеку! Соклот быстрыми длинными шагами опередил его и, уже собой, перегородил ему путь.
   - Я тебе приказал!
   - С каких это пор преступники с большой, а судя по этой, малой дороги приказывают?
   - Я бандит?
   - А кто?
   - Я! Я! Очень... почему ты так?
   - А как? Ты убил солдата взял его оружие и одежду, мула!
   - Да у меня вон! - Соклот перетащил котомку, где лежали все документы, из-за спины на брюхо. - Я командующий легионом!
   - Раз командующий, точно не бандит. С психушки сбежал?
   - Как это? Почему?
   - Любой военный знает, потому что ему постоянно в мозги вдалбливают, что согласно положения о передвижении вооружённых лиц по империи... независимо от того, военные они или стражи, возможно только в составе группы, патруля, наряда, возглавляемого командиром с соответствующим предписанием. Где твоя группа, патруль, предписание, убивец?
   - Я через мост прошёл, меня допросили, мула, как командующему дали!
   - Тогда и солдат должны были дать для сопровождения. А почему не дали? Тебя же первый патруль, на первой ветке повесит!
   - Так вот в чём дело! Они не захотели сами мараться! Я вижу ты бывший военный, раз так всё такое знаешь!
   - А я вижу, что ты -нет!
   - Я командовал легионом в легионе недомаршала Урюка. Мой брат Жулин - претендент на престол.
   - Это всё равно тебя не извиняет! Документы какие есть?
  
   Соклот достал все бумаги, что хранил. Прохожий все их внимательно осмотрел, некоторые даже прочитал. Потом уставился и долго смотрел на Соклота.
   - Да... ходили слухи, что безьян у Урюка командир! Но ты же не безьян, хотя похож! Так и быть из уважения к Урюку...
   - Я иду в Укронад к Кочою, но тут немного заблудился, в какую сторону идти!
   - В какую не пойдёшь - везде повесят!
   - Мне надо. Меня Кочой примет!
   - Ха-ха! Примет! Да он тебя на любом повороте может принять!
   - Как это?
   - Их по империи столько скачет, сколько кро в империи нет!
   - Он размножился как кро?
   - Что-то вроде этого!
   - Но в Укронаде может самый правильный сидит?
   - Может правильный, но не праведный ... может и сидит, а вот правильный ли - не знаю. - Незнакомец повернулся назад и начал водить рукой, объясняя путь. - Идёшь прямо, потом налево, снова прямо, направо, через мост, налево, прямо, направо, прямо налево, мост...
   - Подожди, я не запомнил. А на мостах охрана?
   - А как же! У нас в империи чрезвычайное положение. Так что жить тебе до первого моста, если раньше, в каком-нибудь селении, тебя стража не повесит!
   - Я не согласен!
   - Тебя спрашивать никто не будет! Тем более ты такой заметный. Шлем с крылышками. Прямо царь безьян из старинных легенд!
   - А сколько со мной должно быть солдат?
   - В зависимости от приказа. В наряде минимум трое, в патруле - пятеро, в группе..., а в группе сколько угодно!
   - Если нас двое, тогда ещё один нужен и мы станем патрулём!
   - Патрулём мы не станем. У патруля определённый маршрут в определённом месте. У наряда в только в определённом месте, остаётся только группа, которая следует по определённому маршруту с конечным пунктом Укронад. На меня не рассчитывай, я иду в другую сторону.
   - Я дам тебе денег!
   - У тебя их нет!
   - Почему нет?
   - Были бы, ты бы Кочоем обозвался и вокруг тебя куча бездельников шла в поисках лёгкой поживы!
   - А потом?
   - Потом суп с кэитом!
   - У меня еда есть!
   - У меня тоже.
   - Мула отдам!
   - Он стоит два груссу.
   - Шлем с крылышками!
   - Это для тебя он ценность, а для меня кусок железа! - Тут Соклот вспомнил про Резка, который воспользовавшись случаем, вырос сразу до комбатала.
   - Я тебя сделаю комбаталом!
   - Комбаталу батал нужен, но ход твоих мыслей мне нравится. Сделаешь меня прапорном, печать, чернила, гербовая бумага есть?
   - А как же! - Обрадовался Соклот, жизнь стала налаживаться.
   Сначала Бойкот, потом на мосту, про помощь Сорта, о которой Соклот не знал, а теперь и просто прохожий. Он достал склянку с чернилами, перо и на листе бумаги для приказов, принялся выводить основополагающие сведения для приказов.
   - Не забудь указать, что в соответствии с военным временем ты призываешь меня на военную службу на неограниченное время с выплатой компенсации и вознаграждения за службу согласно регламента имперского казначейства.
   - Всё, написал. Имя!
   - Имя сложное, пиши по буквам. Х-а-в-а-л-о-д-р-ы-н-о-г.
   - Но нас должно быть минимум трое, так я понял?
   - Да. Надо издать задними числами приказы или вписать в старые о присвоении прапорну Хилуину помощнику ртумистра первого рту второго батала седьмого легиона звания, лента, двулента, ртумистра и комбатала.
   - Как этому Хилуину я могу присваивать звания, если он из седьмого легиона?
   - Для этого надо издать приказ в временной командировке его к тебе с разрешением присвоения или понижения в званиях, с сохранением всех льгот, привилегий, штатной оплаты, согласованных с легиондором седьмого легиона Бойкотом.
   - А так разве можно?
   - Можно, даже если нельзя! Свою печать поставишь чётко, а его... я сам поставлю и распишусь! Вот тогда нас будет трое!
   - Да где же мы его живьём возьмём?
   - А он будет как бы впереди! Места для ночлега подыскивать. Иногда я его буду заменять! Я не напрашиваюсь! Раз ты мне мула отдал, на нём я еду. Когда придём к Кочою, попроси у него денег на свой отряд. Много не надо. Десять тысяч груссу!
   - Десять тысяч! Это же огромные деньги!
   - Так с тобой целый батал! Меньше попросишь, никто не поверит. По головам считать будут! А так они запишут пятнадцать и разницу возьмут себе! Понял? Это тебе не на улицах у горожан из кармана тырить! Или вон, как сейчас у пейзанов, с огородов!
   - Какое счастье что ты мне попался! Боги со мной! Они ведут меня и помогают! Сто свечей в первом же храме!
   - Откуда такие деньги? - Подозрительно прищурился Хавалодрыног.
   - Когда будут! Добраться бы до Укронада!
   Прапорн, а теперь уже и комбатал, пусть не в имперском войске, Хилуин, он же новоиспечённый прапорн Хавалодрыног, ради такого случая, решил отказаться от выкапывания своего клада. Денежки в земле не сгниют. А так у него будет индульгенция, что он не сбежал из войска, а командирован, где и сделал карьеру. Мало ли как судьба повернётся! В стране что-то назревает, чем больше разных документов, от разных начальников, тем лучше. Кучка документов под задницей, лучше, чем соломка.
  
   Кочой, что было странно даже ему самому, ходил из угла в угол в зале совещаний. Волан - советник блюстителя престола с правом вхождения в любое время, стоял у стола с папкой для бумаг.
   - Понт Шмыг - великий герцогеллерон Германды, согласно вашего указания, перенаправлен к Ван-дее, для усиления войск седьмого легиона.
   - Я уже привык выслушивать твоё мнение по своим действиям! - Не зло, но нервно произнёс Кочой.
   - Я высказываю своё мнение, когда не согласен с вашим, Великой Пах!
   - А почему ты согласен?
   - Вы поручили Бойкоту невыполнимую задачу.
   - Тогда в чём ты согласен?
   - На ту сторону они могут перебраться с помощью парома, что глупо, потому что на него много солдат не посадишь или с помощью нескольких цератов! А вот ваш друг Злотув, может, с помощью парома незаметно перевезти тысячу-другую на его берег и внезапно атаковать! Для этого всадники и нужны. Быстро переместиться на место десанта и разбить их. Я сомневаюсь в возможностях, желаниях легионеров Бойкота к серьёзным столкновениям. Если они побегут никакой заградотряд не поможет. Его просто перебьют!
   - Ты думаешь, как я! От церутов ответ пришёл?
   - Пришёл, но он не понравится!
   - Они отказываются от невыгодного им договора? Злодув больше предложил? Пол империи за коня? Отдал им Дон? Житницу страны? Что сообщает наш агент от церутов?
   - Разница в формулировках, а смысл один. В договоре чётко прописано что любые воинские формирования не должны приближаться к границам Цера не менее чем на пятьсот киломов!
   - Так вот почему Злодув держит свои войска у Тантара!
   - Да. Где-то рядом эта дистанция заканчивается.
   - Тогда это нам на руку! В Ван-дее можно захватить не только казну, но и склады с продовольствием и оружием. Хватит одного церата.
   - Хватать-то хватит, но они нам ни одного не дадут, согласно этого же договора. Никакие увещевания что это чрезвычайные обстоятельства, не убеждают их.
   - Казна в их руках. Умный ход. Победитель получает всё. А агент?
   - Тоже самое. Церуты готовы дать отпор всем.
   - Тогда зачем нам такой договор, если мы не можем его нарушить к собственной выгоде?
   - А будет ли выгода от этого?
   - Что у Васькиса в Тантаре?
   - Окопались. Встречи с Инеем прекратились.
   - Почему?
   - Васькис хватил лишнего и обиделся. За то, что тот захватил его не по правилам!
   - А что есть такие правила? Что-то не помню!
   - В смысле безо всякого уважения!
   - Тем лучше. Пусть изображает что он там, сам быстро марширует ко второму мосту через Индук к Лую. Тот готовит ему флотилию и переправляет через Тант, как можно ближе к Ван-дее.
   - Но договор с церутами!
   - Чихать я хотел на него, казна империи на кону. Как только она будет у нас в руках, не разрывая этого договора, направляем всех на Цер. Пусть церуты считают, что это на них напал Злотув или какие-то неправильные другие Кочои! Да, кстати, как поживает мой ровесник ихний главарь Счетн? Они же не зря в горах дыры роют. Убежища строют.
   - Счётн не глава Цера, как сообщил наш агент.
   - А кто?
   - Некая Рлдуга!
   - Женщина? Его свергли?
   - Он сам ушёл. Посчитал, что дело своей жизни он выполнил...
   - Она его дочь?
   - Нет?
   - Родственница?
   - Нет.
   - Как же она стала главой Цера?
   - Выиграла в игру. Она не хотела управлять их страной, но в игре сражалась изо всех сил.
   - Наш агент свихнулся. Никто не может добровольно отказаться от власти. Только смерть разлучит нас! Он добровольно отрёкся, она выиграла, что за люди эти церуты? Её правление для нас будет лучше или хуже?
   - Я запросил. Агент этого не знает. У них целый совет. Они их долгое время присматривали, готовили, отбирали. Одно могу сказать, что, если до этого, церы были предсказуемы, то теперь нет! Они могут отнестись к договору так же, как и вы! Не факт, что казна империи в Ван-дее. Они после нашего нападения сами не нападут, а оружие дадут кому захотят и не обязательно нам. Точно не нам.
   - Волан, ты же меня знаешь. Не надо меня уговаривать, решение принято. Казна должна быть наша! Чтобы там в моём совете не думали, я добровольно уходить никуда не собираюсь! А вот они могут уйти!
  
   Бойкот встречался, именно встречался, с командиром обоза, начальником охраны обоза временным легиондором Купажом. Столько уверенных в себе бойцов - огромная сила! Звание временный легиондор, подчёркивало огромную независимость от Бойкота, но не всю.
   - Купаж! Я понимаю, что мои приказы не для вас, но приказ Кочоя мы обязаны исполнить, как бы нам этого не хотелось. Давайте согласуем наши действия. Зрики донесли что противник, на нашей стороне у пристани, воздвиг серьёзные укрепления. Вы мне можете сказать с кем мы сейчас будем воевать? Опять с церутами? Зная Кочоя я не удивлюсь, но не удавлюсь.
   - У меня, хоть и особые полномочия, звание почти что равное вашему, но я хотел бы опереться на ваш опыт. Я сам мало что понимаю в этой начинающейся заварушке. У нас же, вроде, это главное слово, мир с церутами или нет?
   - Такое вы должны лучше знать. Я из плена, а вы из столицы! Те оградки со рвом мы разнесём. Как и на чём переправляться на тот берег? Не знаю как у вас, а у меня почти никто плавать не умеет и на лодках тоже. Они все потонут сразу у берега! Можем ли мы закончить эту безумную операцию, захватив эти хилые укрепления?
   - Вы опередили меня. Это я хотел у вас спросить! А знаете, что к нам на помощь идут всадники под началом Понта Шмыга - великого герцогеллерона Германды?
   - Они на лошдунах поплывут?
   - Появятся - узнаем. Предлагаю пока не показываться на берегу. Всё может измениться в последний момент.
  
   Недалеко от Ван-деи баркас с Вордом, Экселом, Армисом и Стосом был остановлен цератом с вёслами. Корпусом прижали баркас к берегу. Пришлось покинуть лодку. Их провели через луг, на котором паслось множество лошдунов, в шатёр.
   В шатре стола не было, все сидели на сёдлах и о чём-то спорили. Увидев вошедших, они замолчали. Главный, он находился в центре, у главного столба, недобро посмотрел на приведённых.
   Эксел понурился. Этот взгляд не предвещал ничего хорошего. Он узнал эту форму дворцовых стражей. Обычно, охранники Кочоя, судя по форме, это были они, не церемонились, не выясняли, не пытались понять. Если ничего интересного пленные не могли сообщить - их убивали. Особо ретивые стражи могли использовать пленных вместо мишеней. Причём на спор. Кто, куда попадёт и с какого раза. Иногда ставки были весьма значительны. Лицо главаря Стосу показалось знакомым, но где его видел, вспомнить не мог. Тот поймал его взгляд и задержал свой сначала на Стосе, а потом и на Армисе.
   - Стакс и Армуд?
   - Стос и Армис! - Гордо поправил его Стос.
   - Дратан! - Неожиданно обрадовался Армис.
   - В моряки или рыболовы подались? - Улыбнулся ему Дратан.
   - Не поверишь, но мы из Корвала!
   - Может перекусим, а вы и расскажете! - Предложил Дратан.
   Все вышли и расселись у большого котла, в котором что-то вкусно булькало.
   - Ну и поноси'ло нас! Поноси'ло, поноси'ло и сюда принесло! - Осторожно произнёс Эксел, пытаясь наладить общение.
   - Хорошо, что не поно'сило и не пронесло! Что из странствий привезли?
   - Ткань на паруса, листья сушёные цветные, да краски для ткани! - Ворд протянул ящик с красками. Оставлять его в баркасе он не захотел. Стырить дело не хитрое, а вот обратно найти?
   Дратан, открыв его, долго смотрел на мелкую цветную пыль, маленькие, полупрозрачные пакетики из бумаги. Открыл один и лизнул.
   - А это не краски! Вот это... - Он потряс пакетик с фиолетовым цветом, - шафуран очень помогает при болезнях и ранениях, а это... это... могу ошибиться, но это пыльца бессмертия! Стоит непомерно дорого! Не у каждого правителя страны столько золота найдётся!
   - А как это узнать?
   - Никак не узнаешь, пока не умрёшь! Вопрос в другом! Когда умрёшь!?
   - Значит любой удод её может подделать и продать?
   - Не любой! На мшах проверяют. Они же долго не живут. Дали крупинку, если много больше нормы он прожил, значит настоящая пыльца, если нет - кидрык башка! Так что, по любому, вы богатеи, пока мша не сдохнет, или богатею ждать надоест! Этот пакетоик стоит во много, очень много раз больше всех ваших жизней. Проще и дешевле вас кокнуть, чем платить! Пока варево готовится, примем по кружке лакхака. Тоже заграничная штучка. Будем пытаться у себя в горах разводить. Очень, особенно с утра, бодрит. Лучше, чем кратом! Привыкания такого нет!
  
   2.
   Обратно экспедиция Групепешара возвращалась быстрее. Помогли записи, зарисовки, маршруты с ориентирами. Теперь не надо было блуждать в поисках переправ, перевалов, проводников. Едой обеспечены дней на десять. Это тоже ускоряло передвижение. Но больше всего помогал напиток из фляг, его даже начали давать мулам. Можно было идти, не останавливаясь: от рассвета, до заката.
   Когда спустились с гор, то закатили благодарственный молебен. Не все, кто вошёл в горы - вышел. Чуть ли не половина осталась в горах. Вот что значит идти в горы неподготовленными. Знали бы, то верёвок взяли бы в три, а может и четыре раза больше. Не ту еду, одежду, оружие. Зачем в горах эти длинные копья? Лучше топоры на длинных ручках, чтобы рубить ветки на склонах, вытянув руку, а не подползая к стволу дерева, и держась за него одной рукой, рубить другой! Лучше всего оказалось рубить деревья на склонах не топорами, а мечами. Лезвие длинное, как-нибудь и вонзится, щепку срубит! Хорошо, что всех равнинных лошдунов успели поменять на горных мулов, как только вступили в горы. Гор не боятся, едят меньше, а груза несут больше.
   Еды всё равно не хватило даже на половину обратного пути, но это их не огорчило. Они успели выбраться из ущелий с началом дождей. Водяной вал не успел докатиться до последних переправ через реки. Четырнадцать человек и шесть мулов радовались как дети, вырвавшись на равнину.
  
   Возвращение экспедиции Ахараджанура Групепешара в Шамбашалтайн было триумфальным. Родственники по матери постарались. Его принял сам Ахараджа и отец по совместительству. Это был большой политический акт. Глава страны признал своего сына - сыном! До этого он был "якобы".
   Все знали, что ахараджа возлёг на его мать и внёс в её лоно божественный свет власти, признал женой, но это считалось несущественным, до официального признания сына, сыном ахараджи. Несущественным для власти, но не для окружающих. Теперь же это, хоть и не делало его наследником в длинной череде братьев и сестёр, но позволяло занять в стране хорошую должность.
   Мало того, что Групепешар почти добрался до вершины мира Вышевсевнебе, но и принёс очень ценную информацию, наступив на горло собственному триумфу первого человека, побывавшего на Вышевсевнебе. По этому поводу собрали секретное совещание со стулами у престола ахараджи.
  
   Путников представляли двое: сам Групепешар и дважды старшен Лопоухер. К удивлению Групепешара, правитель знал Лопоухера, кивнув ему лично. Это был волнительный момент, но несколько дней подготовки к столь важной встрече, дали себя знать. Он не запинался и не краснел. Говорил коротко и, по существу.
   Ахараджу и стулаев не волновали перипетии их похода. Поэтому Групепешар коротко остановился на них. Больше времени он уделил как бы формально присоединённым горным племенам. Основное время доклада ушло о встрече с представителями государства Алга.
   Групепешар представил копию карты и дал пояснения. После этого выступил и Лопоухер. Оказывается, всё это время, он посвятил поискам в архивах договора и карты с Алгой.
   От договора нашли только начало, а карту целиком. Хотя весь архив в Вашгаде стоял на ушах, про империю Сушек нашли упоминания только в двух документах, а про Алгу в семи.
   Только теперь в стране, на высшем уровне, поняли какую ценность имеют ничего не значащие древние записи о былых временах. Ахараджа сразу приказал увеличить финансирование и усилить охрану архивов. Когда началась полемика что делать с Алгой, Групепешара поблагодарили и отпустили, а Лопоухера, как военного участника похода и свидетеля оставили для пояснений.
  
   Совещание у престола распалось на две части. К удивлению самого ахараджи, за карательное нападение выступали церковники, а, обычно агрессивные, военные были против.
   Их аргументы были просты, но убедительны:
   - зачем покорять то, что пусто и никому не нужно;
   - кого, сколько и на сколько послать в горы;
   - кто будет финансировать;
   - за сотни, а может тысячи лет эта пресловутая Алга не то что себя не проявила, но и не обнаружила;
   - кто будет отвечать, если этот поход провалится и принесёт, даже при победе, проблемы;
  
   У церковников был один - вера достигнет небывалых высот и докажет, что она единственная верная вера среди всех вер, что имеются во всём мире!
   Казначей Шамбашалтайна повернул кисти рук и начал изучать свои ладони. Это означало, что денег на насущное еле хватает, а тут ещё и на чудеса деньги тратить! Чудесами, кроме церковников, ещё факиры занимаются или чудеса можно посмотреть в Ланудонре в заведении под названием Ваша-Яма.
   Военный стула напомнил, что войска распылять нельзя. В некоторых подчинённых странах только и ждут ослабления Шамбашалтайна чтобы не платить дань. Если мятежи полыхнут сразу в нескольких регионах, то армии не хватит.
   Стула безопасности поддержал его, но и успокоил сообщением, что они держат всё под контролем, кроме Дагрона. Местность эта пустынна, городов почти нет. Население постоянно перемещается. Да и выглядят они другими нежели все остальные. Агентуру вербовать сложно, но она есть. Те, у кого коров, байронов, даже птиц больше, чем у других, всеми руками за существующие порядки. А у тех, у кого ничего нет и не спрашивали. Что их спрашивать, если они сами себе не принадлежат?
   - Как известно, - изрёк ахараджа, - здесь в этом скопище стран и народов по старой привычке называемым Дрим, мы не только выполняем божественное предначертание, но и все земли, моря и горы принадлежат нам. Неважно под каким соусом подают мясо. Важно то, насколько оно прожарено и съедобно! Зачем захватывать то, что и так уже наше? Ну, показали несколько монахов катру своей древней страны. Что из этого? Они объявили нам войну? Какие выдвинули претензии? Никаких. Для того чтобы приобщить к лону верной веры последователей других верований, достаточно послать миссионеров! Это их дело, каким способом или средствами они приобщат к церкви нашей новую паству. Как они её будут окучивать, пасти им знать лучше, чем нам. Бог с нами!
   - С вами бог! - Ответили все и вышли, попутно обмениваясь впечатлениями о мудрости ахараджи.
  
   Представитель при престоле от верной веры и глава комита по взаимодействию с другими конфами, верами, странами и обществами Донемог, пока его несли в носилках в святилище Великой верной веры или сокращённо ВВВ, тихо радовался. Их дело правое! Оно живёт и побеждает. Остальные церковники двигались строем за его носилками. Это был не только почётный эскорт, но и мера предосторожности. Фактически, ахараджа разрешил вести религиозную войну за свой, а не государственный счёт. Осталось только придумать красивый повод и объявить сбор пожертвований и добровольцев на принуждение к верной вере, безверных или криво-недостаточно верующих.
  
   Кочой уже забыл, когда спокойно сидел в своём кресле, размышляя о судьбе страны и её народов. Наконец пришла новость, что произошло с лучшими всадниками современности - Понтами. Целых десять острий, самых лучших в империи, словно повалились в преисподнюю. Великолепный мобильный таран сносивший всё и всех на своём пути. То, что аристократы уже не были, или почти не были, или не все были элитой страны, это его заслуга.
   Держать на шее страны за эфемерные приукрашенные свершения предков глупо, а не использовать в интересах страны - ещё глупее. Он нашёл разумный баланс между прошлым и будущим. Они тоже оказались в плену, как и остальные легионы Сорта, только предусмотрительные церуты не стали освобождать их вместе со всеми. Даже в разговорах о них не упоминали. Ни одного, даже рядового конюха, в каменоломни не отправили. Изуму можно, а этих нельзя. Но это не извращение, а практичность. Что теперь можно взять с Изумы? Ничего кроме отломанного куска камня, а с этих?
   Резонно и практично, особенно, с учётом сумм выкупа. Кроме того, церуты выдвинули требования чтобы обменянные на звонкую монету не участвовали в боевых действиях против них и не приближались к границам нового Цера ближе чем на пятьсот киломов. Если кто-то, причём не обязательно среди тех, кто пребывал в плену, а из этой касты всадников там появится вооружённый, будет только убит, причём беспощадно. Если с ним, даже кто-то случайно окажется рядом, разбираться не будут, тоже пристукнут безо всякого выкупа.
   Сильный ход. Он уже отправил следующие десять острий под Вандею с Понтом Шмыгом. Шмыг, равный, или почти равный по возможностям, мастерству, оказавшимся Понтам в плену, был в сильных, и это мягко сказано, разногласиях с некоторыми из них. Поэтому среди них его и не оказалось. В этих же десяти остриях он был несомненной величиной и авторитетом, поэтому никто из второго ряда Понтов, не возражал против его главенства над ними. Хорошо, что те, кто с ним, ещё не знают об поставленных условиях пленным Понтам. Как они поступят, когда такая негодная весть доберётся и до них?
  
   Тут ему доложили, что явился некий Соклот который якобы не только брат претендента на престол Жулина, но и командир легиона посланного в армию Сорта на церутов.
   - Мы проверили все документы, что он представил! - Доложил дежурный секретарь Кочою. - Нет той чёткости как у наших вояк, но определённая система ощущается. Беспорядок только в присвоении должностей и званий. Мы не знаем, как к ним относится. Как их, в какой пропорции, соотносить с нашими? Вообще не принимать во внимание? Вот, например, маршал Сорт присвоил ему крылышки к шлему за самостоятельный переход пустыни Гебель. Легиондор Бойкот отправил его обратно и снова через пустыню! Можно присвоить ему крылышки к крылышкам или какую ещё награду? Или не заметить этого? Таких переходов никто и никогда не совершал! Это не улицу туда-сюда перейти, а пустыню! Выглядит он тоже не по-геройски.
   - Да уж договаривай. Безьяна безьяной, а пустыню два раза пересёк! Много он там своим званий наприсваивал?
   - Два комбатала, пачка ртумистров, прапорн... один. Два.
   - Его есть за что наградить. В плену, как наши не был, камни не ломал. Сдался не в бою, а от голода. Пустыню два раза пересёк. Наши ради награды подвиги из пальца высасывают, а он просто делает, потому что не знает... Кроме того, нам придётся формировать народные, так сказать, ополчения. Кого ставить? Наших доблестных вояк, побывавших в плену? Или не успевших побывать? Он не просто герой, а человек из народа, не побоюсь этого слова, бунтовщик и на службе империи! Какой парадокс, как гранями играет! Пусть все видят, что у нас не всё так однозначно! Кто враг - то враг! А у нас наоборот, враг моего врага - наш друг, даже если и наш враг!
   - Наши враги церуты?
   - У нас с ними мир! Недолгий, но всё же! Они об этом знать не должны!
   - Ваши лучшие друзья Злотув и Ёпаль? Но они же...
   - Вот времена настали! Кругом врагов полно, а обозвать ими некого! Он не только покорил Гебель два раза, но и проник в её лоно!
   - А с присвоенными им званиями что делать? Непорядок какой-то!
   - Хаос только начинается, и без нас. Нам создавать его не с руки. Подтвердить все присвоенные им звания. Ему дать легиондора!
   - Временного?
   - Полного! Он доказал это, хотя бы точным выполнением приказов! Позолоченный шлем с венком из крыльев. Всех поставить на довольствие и выдать необходимые средства.
   - Да у нас, кроме птушков ничего нет!
   - Вот и отлично. Выдать целую телегу и отправить в Хулиси на отдых! Верные нам легионы они в город не пустят, а такого легендарного легиондора - запросто. Пусть там почаще рассказывает, как драк глазом моргнул! В Хулиси должны знать о его подвигах до его приезда. Пусть для нас почву готовит, чтобы все видели, что любая безьяна может армией командовать и подвиги совершать! Мы просты, дехеричны, но бардака устроить не позволим! Ну и листовку с рисунком. Как он стоит у телеги с деньгами. Картинка всё стерпит, сразу не разглядишь что золотые, что птушки. Меня здесь нет! Я, как бы, в Хулиси. Что глаза вылупил? Тогда его обязательно в город запустят, чтобы поймать меня при встрече с ним. Про его брата тоже не забудьте. Надо запутывать всех, даже тех, кто ещё не враг!
  
   Кочой оказался прав. Соклот пришёл в старую столицу не как триумфатор, но был встречен хорошо. То, что Кочой отметил его заслуги, сыграло на руку и Великому Паху. Он в Укронаде, все идут к нему, а возвращаются героями! При нём был порядок, ходили деньги, пусть и в бумажной форме, даже на будущее откладывали их. А теперь не знаешь, чем и по какой цене расплачиваться, особенно когда нет денег! Жуть полная! Где деньги? Кто виноват? Когда всё закончится? В связи с нарастающими проблемами на пустом месте, когда цены любые, а привезут товар или нет, даже продавец не знает, понемногу начинало доставать всех. Торговать стало сложно. Селяне считали, что городские товары стоят дорого, а горожане, что еда! До драк пока не доходило, но неприязнь, в том числе публичная, росла. В чём не было перебоя, так только в самге. Её меняли на что угодно. Жмых от самги стоил дороже, чем сама самга первого перегона. Закусил ей и сразу окосел.
  
   Казначей империи Абам был грустен. Массовый выпуск денег в виде груссу запустить не удалось. Он разложил перед Кочоем с десяток монет.
   - Это всё, на что вы способны? - Удивлению Кочоя не было предела, так что он произнёс эти слова, настолько тихо, что Абам еле услышал. - Металла нет?
   - Металл есть. У нас залежи истёртых птушков. Гора!
   - Почему выпуклости, нечёткие, буквы кривые?
   - В этом всё и дело. Всё оборудование по производству монет было вывезено, в том числе все штампы.
   - А эти?
   - Эти ручные.
   - Знаю! Не прирученные, не прикрученные, валдой стукнутые. Почему?
   - Они старые и истёртые. Кузнецов пришлось собирать с миру по нитке. Самое сложное что могут - это подкова, ключ к замку.
   - А почему не сам замок?
   - Его детали выпиливать надо, клепать. Шестерёнку не выкуешь, её размечать, пилить, выпиливать надо, тут повышенная точность нужна. Зажимы, тиски, напильники, молоточки, свёрла.
   - Понял. Вернёмся к деньгам. Пусть будут такие. Что ещё не так? Почему они диаметром меньше?
   - Прежние ломать можно было и они петушками считались. Одинаковыми по весу, а не по форме.
   - Понял. Что этот чувак с валдой, силу свою точно не отмерит, или не добьёт или разрубит.
   - Как всегда, в самую суть, Великий Пах! Это холодная штамповка. Мы, кстати, благодаря вам, давно используем горячую. Благодаря этому монеты перестали подделывать. Если они все одинаковые, чужую сразу видно!
   - Напомни, что-то я запамятовал.
   - Расплав наливается тонким слоем. когда он схватывается, теряет текучесть, а значит твердеет, пропускается сквозь валки. При этом он уплотняется, вытягивается, но остаётся горячим. Этот лист выкатывается на нижний штамп. Верхним штампом не бьют по листу, а его закручивают винтом. Процесс формирования поверхности монеты, хоть и дольше, но точнее. С одного листа выходит примерно двести монет. Все отходы в расплав. Из-за того, что штампы не стучат, они меньше изнашиваются. Так вот этого у нас сейчас нет. Всё с собой забрали оглоеды!
   - А по-новому их сделать нельзя?
   - Мы этим занимаемся, но они и специалистов забрали! Штамп не меч и не шлем, там особый состав нужен. Сначала их отлить нужно, потом вырезать, шлифануть, полировать, чтобы гладкости добиться. Это мы всё на монете правильно видим и читаем, а на штампе всё зеркально! Любая ошибка заставляет начинать всё сначала. Поэтому мы вынуждены чеканить вручную, да ещё старые образцы.
   - Что предлагаешь?
   - Вернуться к бумажным. Бумагу используем старую, с водяными знаками. Но с обоих сторон нанесём цветные изображения этих знаков! Вот как это будет выглядеть!
   - Это что?
   - Варианты. Очень даже красиво! Трамбон отдыхает под кудыкой с Афрерой-воительницей.
   - Что-то он на меня похож!
   - Никак нет! Это вы на него похожи!
   - А соитие здесь не через чур?
   - А как тогда остальные боги появились? Это важный образовательный и религиозный момент. Особенно в наше смутное время. Его посыл: помни кто тебя создал и кому ты всем обязан! Правду могу молвить?
   - Давай!
   - Особенно сейчас, эти картины на деньгах важны, когда по империи десятки Кочоев бродят! Вот эти листки поменьше, но и цена их тоже: Мейкун вещает на площади, Менстра заманивает усталого путника своими прелестями, праздник Янария с его чудами.
   - Как кто-то сказал... э... пора сбросить прах древности с наших ног. Этот прах тяжелее гири!
   - Так это Великий Пах сказал!
   - Хвалю. На каждую эту бумажку...
   - Мы её назвали банкой.
   - В смысле?
   - Одна такая бумажка заменяет целую банку с монетами!
   - Что-то я добрый. На каждую банку изречение Великого Паха. Молитвы, наверное, не поместятся?
   - Попробуем!
   - С обратной стороны их! Не стяжай... боже храни... ну... и так далее. Пусть этот, у Сковорца...
   - Мекакавр!
   - Сразу и не выговоришь. Заверит каждую и весь список.
  
   - Мы, как бы богачи! - Ухмыльнулся Эксел. - Но эти порошки стоят так дорого, что их никто не купит! Да ещё несколько лет надо ждать, когда мша сдохнет! Мы быстрее скопытимся!
   - Мы-то точно не купим. Нам бессмертие ни к чему. Или копьё воткнут или мечом зарубят. Тем более казнобы отменили.
   - Как это отменили? - Подпрыгнул Ворд. - Кто посмел? У меня там всё состояние в них зарыто!
   - Ты что расплакался? - Похлопал его по плечу Эксел. - У тебя в руках состояние на тыщи малых монет и то можешь выкинуть, пропадёт если никто не купит. А может вам? Церу же тоже может пригодиться! Листья сушёные тоже денег стоят. Осталось узнать где их применяют и кто, чтобы продать кому надо. Кому не надо он - за бесплатно не купит!
   - В Цере вообще денег нет и не было. - Ответил кто-то, потому что Дратан отошёл в сторону и с кем-то разговаривал.
   - Как это нет денег? - Удивился Эксел. - Деньгами встречают, когда рождаешься, деньги дают, когда женишься. Деньги на глаза кладут, когда умираешь! Это кощунство жить без денег!
   - Мы тебя к себе жить не зовём. К себе топай.
   - Да у меня совсем дома нет! - Возмутился Эксел.
   - Деньги у тебя есть, а дома нет! Зачем тогда они тебе нужны?
   - Человеком ощущать!
   - А без денег ты уже не человек? Печально.
   - Почему?
   - Потому что ты свою суть, дух, душу, всё, что ты есть, деньгами оцениваешь.
   - А ты дашь? У тебя столько не хватит даже на один пакетик, а уж на кусочек моего духа!
   - Я покупатель, я и цену покупки назначаю!
   - Это что, ты мне петушка за меня предложишь, я должен соглашаться?
   - А за два?
   - За сто двадцать два!
   - Ты уже торгуешься, а это пяти груссу не будет! В плен ты вообще за так пошёл! Купец ещё тот!
   - Что вы ко мне пристали? Отвалите!
   - Мы отчаливаем! - Сообщил подошедший Дратан. - Можем на церате до Вандеи подбросить. А там уж вы на пароме на ту сторону и по домам родным! Кстати, парусина у вас хорошая, командир церата может двадцать два груссу предложить.
   - Что так мало? - Взвился Эксел. - Мы её за шестьдесят купили!
   - Во-первых, у него денег столько, сколько он предлагает. Во-вторых, за неё больше тридцати не дадут, да и то надо поискать! А мул сейчас десяток стоит, а вам три нужно!
   - А корыто? - Спросил до этого молчавший Ворд.
   - Хорошая идея! Там его и продадите. Можете любую цену заломить. Паром же не ходит. Бумаги для передвижения по империи есть?
   - Мы же из вашего плена сбежали! Какие документы? Да ещё луки у нас. Повесят на первом суку!
   - Тут у нас заварушка намечается. На битву не приглашаю. Вам там делать нечего, а телега с лошдуном может бесхозной оказаться. Ну и документы, подходящие, с убитых снять можно.
   - Ворд! Давай останемся! - Попросил Армис. - Если нельзя в битве участвовать, так хоть посмотреть на неё! Что же мы за солдики, если не одной битвы не видели?
   - Мы согласны! - Принял решение за Ворда Эксел. Тому оставалось только кивнуть.
   Ситуация была неоднозначной. Не являться же к Ждуче с пустыми руками. Казнобы, замурованные в углу её туалета, уже пропали. Надо было ей отдать! Эх! Не знаешь где найдёшь и где потеряешь!
   - Ладно. Продаём парусину, сухие листья и ждём войну!
  
   - Стос! Спроси своего друга... Дрыга...
   - Дратана! - Поправил Эксела Армис.
   - Да, его. Не может ли он спрятать коробку с нашими очень дорогими порошками на этом судне?
   - Нет, не может. - Вернулся к своим Стос. - Они сейчас разгружаются и сразу уходят, но он попросил принять и разместить нас в их представительстве, которое находится в таверне "Под колпаком у Мю".
  
   - Соль вам, дорогие гости! - Встретила их Мю на крыльце своей таверны. Поварской колпак был в виде короны. - Дратан попросил позаботиться о вас. Что примете с устатку? Налево уборная, там же можно одежду и обувь от пыли очистить. Щётки в наличии. Хотите можем всё постирать. Можно умыться, помыться. Горячая вода в наличие. Еду и напитки можно прямо в помывочную доставить.
   - Да нам, в общем-то...
   - Для грязных есть другие заведения. Там вы можете хоть в заднице поковыряться, а потом руками что-то есть. У нас особой порядок, под стать нашим гостям.
   - Да нас не затруднит, если мы и у крыльца, на улице спать будем! - Ответил Эксел, пока Ворд думал, что ей ответить. - Нам бы коробку сохранить!
   - А что там?
   - Ерунда всякая, краски для тканей!
   - Может для вас ерунда, а для меня нет! Покажите!
   Ворд протянул ей коробку.
   - Это же всё забугорное! - Обрадовалась Мю. - Откуда у вас?
   - Да мы сами оттуда! - Брякнул Ворд первое что пришло в голову.
   Своими формами, запахами и лицом Мю просто сносила башку. Он даже про Ждучу забыл, хотя мечтал о ней во снах, но уже не помнит, как она выглядит. Целиком ещё как-то, но в деталях?
   - Как интересно! Вас обманули! Вместо краски подсунули шафуран! Это пакетик стоит дороже всех красок! Таким пакетиком краски, только рубашку покрасишь. А в чан для крашенья целый рулон ткани кладут! Значит это образцы для купцов. Зачем это прятать, раз всё равно никому не нужно? А за пакетик шафурана вы у меня можете пребывать десять дней на полном пансионе!
   - Тётя! А что такое пансион?
   - Трёхразовое питание от пуза и не хочу больше!
   - Тогда я согласен! - Обрадовался Эксел и протянул пакетик шафурана Мю.
   - Мы тогда мыться! - Наконец нашёлся Ворд. - Вы нам пиво на всех и еду!
   - Какие славные ребята! Туда! - Показала она пальчиком, войдя в таверну.
  
   Посвежевшие, насытившиеся они лениво выползли из уборной. Ребята были завёрнуты в большие полотенца, а мужики в маленькие простыни.
   - У нас одежду отобрали! - Пожаловался Эксел Мю.
   - Это я велела. Мало ли кто в ней попрятался. Она грязная, потная. Как такую напяливать на чистое тело? Вам не только всю одежду постирают, но и зашьют. Обувью сами занимайтесь.
   - Сколько это нам ещё будет стоить?
   - Нисколько. Санобработка входит в стоимость. Я не знаю, вас обманули или вы меня, но почему-то, в вашей коробке красок нет. Только приправы. Из разных мест Дрима. За них я могу ещё дать две золотых.
   - В казнобах? - Возмутился Эксел.
   - Они не котируются и ничего не стоят! Настоящими мелкими монетами. Я на них заработаю ещё столько же.
   - Ха! Они стоят столько золота, что его унести нельзя! - Усмехнулся Эксел.
   - Тогда сами храните. Потом обвините ещё, что я вам их подменила!
   - Так вы уже могли подменить, пока мы мылись!
   - Зачем?
   - Две золотых и двести! Есть разница? - Эксел был боевито настроен.
   - Тогда докажите! Вот пакетик шафурана. Он единственный вскрытый. Остальные заклеены. Подменить их тоже нельзя на них стоит отпечаток пальца производителя, нанесённый специальной краской, светящейся в темноте. Можете проверить! - Она даже пакетик шафурана положила в коробку и отдала её. Они зашли в уборную. Всё было как она и сказала.
   - Темнит тётка! Цену сбивает! - Уверенно и смачно заявил Эксел.
   - А смысл? Кто всё это возьмёт за двести монет?
   - Насчёт двести, я, конечно, загнул, но за сорок, хотя бы! Видел домину? У ней деньги куры не клюют и золотые яйца сносят!
   - Ты уверен в этом?
   - Доверься братан! Мы с тобой столько путей прошли спиной к спине!
   - Ладно договаривайся!
  
   - Мы тут посовещались, отдадим за сорок!
   - Да вся таверна тридцать стоит!
   - Значит не договорились.
   - Тогда до свидания.
   - В смысле? А одежда?
   - Вон в углу! Одевайтесь и пошли вон!
   - Вы же нам за шафуран...
   - Никаких дел с вами. Поэтому обойдусь и без него. Всё что вам сделали - подарок от Дратана.
   - Слушай тётка, мы тебе тут не там... - начал было заводится Эксел, но в помещение вошёл моложавый недомаршал.
   Он был свеж, энергичен, глаза блестели, щёки улыбались.
   - Что тут? - Обратился он к Мю.
   - Да вот непонятных купцов выпроваживаю!
   - Почему непонятных?
   - Они не знают, что у них за товар, какая его цена и какая ныне цена денег. Грязные, это я их отмыла, гонору много, а толку мало.
   - Кто такие? - Повернулся недомаршал к ним.
   - Легион ветеранов! - Доложил Ворд. - Были в плену в каменоломнях. Сейчас домой спешим.
   - А почему не со всеми?
   - Как это?
   - Мир с церутами, они всех пленных вернули! Сбежали по дороге? Это дезертирство, а за него сами знаете что!
   - Так вот в чём дело! - Эксел недовольно засопел. - Получается мы сбежали в тот момент, когда всех освободили!
   - Значит и коробку у кого-то стырили, раз не знают, что в ней такого! - Добавила Мю.
   - Что за коробка?
   - С приправами из Дрима!
   - Где взяли?
   - В Дриме и взяли!
   - И у кого же?
   - Ну там, такой был... - Эксел ещё пытался объясняться, надеясь что их отпустят, Ворд понял что это безнадёжно и тупо молчал. Надо не препираться, а искать повод как смыться!
   - Ворованное значит конфискуется!
   - Да это даже Дратан не забрал! А тут пыльца бессмертия! Она стоит вообще!
   - Это он вам сказал?
   - Он!
   - Если пыльца бессмертия, то да. - Глаза недомаршала весело заблестели. Но этот блеск Эксел истолковал как зловещий. - Она стоит, столько сколько ты весишь!
   - Монетами?
   - А чем ещё?
   - Груссу или золотыми? - Ворд уже было хотел протянуть золотую монету Ланудонра, но на ощупь не смог её определить, а вытаскивать другие не хотел. Этот вояка мог и всё отобрать!
   - А где ты видел имперское золото? - Хищно навис над Экселом недомаршал.
   - Нигде!
   - Вот. Золотые монеты - это счётная единица, а не платёжная. Только кое у кого они ещё завалялись. - Он посмотрел на Мю. - Поэтому если пересчитать твой вес в груссу, а их в золотые, то это не меньше ста монет будет!
   - А если его пересчитать? - Показал Эксел на Ворда.
   - А он тут причём? Ты торгуешься, тебя и взвешиваем.
   - Ну всё-таки?
   - Больше двухсот!
   - Пусть покупает за двести! Что я и говорил?
   - Кто покупает? - Удивилась Мю, махнула рукой на Эксела, как на безнадёжно больного и ушла.
   - Я теперь не знаю! - Посмотрел ей вслед Эксел. - Она же ушла!
   - Ты не воин - ты удод! - Засмеялся недомаршал. - Сколько она предлагала за коробку?
   - Два золотых!
   - Вынул бы пыльцу бессмертия, а остальное отдал бы за это! Сейчас один золотой стоит сто груссу! Кроме неё, тебе столько никто не предложит. Ни за сколько не купят! Можешь выкинуть! Только она знает, куда что и сколько положить, чтобы добиться изысканного вкуса!
   - Армис, позови её и скажи, что согласны! - После этих слов Эксел, от пощёчины недомаршала отлетел в угол. Коробка упала, пакетики рассыпались.
   - Ты что это тут мародёр командуешь? Хочешь петле порадоваться?
   - Что вы, никак нет! - Вскочил и вытянулся Эксел, быстро смахнув кулаком кровавые сопли. Его нос явственно ощутил в перчатке недомаршала железную пыль в мешочках, от чего, вроде и не сильная оплеуха, чуть не сломала ему нос.
   В это время Армис и Стос быстро накидали в коробку рассыпанные пакетики, а шафуран весь оказался на полу. Он высыпался не холмиком, а как будто его пытались посеять на пропитанных тёмных досках. Фиолетовые крупинки создавали необычный, но красивый узор.
   - Забирайте свою пыльцу бессмертия и проваливайте отсюда. До ночной стражи ещё есть время. Успеете удрать ваше счастье - нет, сами знаете, что. Никаких документов же нет? Может вы шпионы. Кто за вас поручится?
   - Дратан их знает! - Шмыгнул кровавыми соплями показал Эксел на замерший в струнку Стоса и Армиса.
   - Дратан их знает, а вас? Вы солдики можете остаться, а вы дерево ищите!
   - Зачем дерево? Под кустами лучше ночевать.
   - А вешаться лучше на дереве! Долго ждать?
   - А где она, теперь, эта пыльца? - Наконец Ворд что-то смог молвить. - Раньше она в этом углу лежала.
   - Она желтоватая! - Эксел начал сортировать пакетики. Их оказалось четыре.
   - Ну и какая из них? - Нетерпеливо спросил Ворд. Он понимал, что терпение недомаршала начало быстро иссякать.
   - Берите всё и проваливайте! А вам сынки, добро пожаловать в армию! Увидите весь мир, заработает славу, деньги, звания. Вижу в ваших котомках лежит маршальская связка лент на шлем.
   - А можно мы в битве поучаствуем? - Попросился Армис.
   - Конечно! Идите на пристань. Там в будке охраны вербовочный пункт. Скажете, что вас недомаршал Ёпаль прислал.
   - Ёпаль? Лучший друг Кочоя?
   - А что тут смущает? Мы люди военные. Куда посылают, там и служим.
   - Да мы тоже бы...
   - Вы не соответствуете высокому звания легионера! Их благодарите! Коробку давай и пошли вон!
   Ёпаль дождался, когда они выскочат на улицу и вошёл в зал. За стойкой сидела Мю и что-то подсчитывала.
   - Держи красотка! - Поставил он перед ней коробку. - Ребята раскаиваются и нижайше просят принять эту небольшую компенсацию за причинённые неудобства!
   - Вот так и сказали? Они же двух слов связать не могут! Байрон и то понятнее выражается!
   - Может они и промычали, промолчали, но смысл их был понятен. Пусть радуются, что благодаря тебе, их не вздёрнули за дезертирство и грабёж!
   - А пыльца бессмертия?
   - Дратана я не слишком давно знаю. Пять-шесть лет, когда он уже дорос до подпонта у барнета Кусокра. На каком-то празднике, в перерыве перед выступлением-схваткой, он спрятался в кустах и что-то варил в котелке, в этот момент мимо проходил Понт Ролекс. Увидя его, Дратан загородил котелок и всё что лежало рядом с ним и стал насвистывать, глядя в небо. Остриё Ролекса было соперником их острия - Кусокра. Они были равны по силам, но если бы они дошли до индивидуальных схваток, то остриё Ролекса их бы просто вынесло. Бойцы Кусокра славились своей сплочённостью, взаимозаменяемостью и работой в команде. Универсальные ребята. У Ролекса же сильны индивидуально в отдельных дисциплинах. Ну, чтобы тебе понятней было, скажем повар, который готовит только колено, но так изумительно!
   - Так у меня такой повар и есть! В готовке остального он так себе!
   - Значит ты меня поймёшь. Оба острия в финале и на кону огромные деньги. Но победитель призовых получает вдвое больше чем все остальные. Плюс ставки. Бойцам можно было ставить на самих себя! Отвлёкся. Ролекс жил показухой и ради показухи. Его даже не деньги волновали, как победа в этом турнире. Победив, он становился недосягаемым в этом году в абсолютном первенстве. Он был очень подозрителен и такое поведение Дратана, кипящий котелок его, скажем так, сильно напрягли или возбудили. Он подослал свою служанку к конюху, который ухаживал за лошдуном Дратана. При соитии с конюхом, она и выяснила всю подноготную. Оказывается, Дратан варил похлёбку бессмертия. Выпив её, боец мог бесстрашно сражаться даже без брони. Все удары и раны что он получал, никак не сказывались на нём. Он мог сражаться в гуще врагов. Когда утомлённый конюх заснул, она украла котелок с похлёбкой, про который случайно проболтался конюх, что котелок находится в соседнем шатре у Дратана и его с минуты на минуту выпьют.
   Ролекс дождался выхода соперников на поле. Те вышли злые и недовольные Дратаном. Его даже в общий строй не поставили. Это было такое унижение! Он сидел на лошдуне опустив голову и плакал. Только после этого Ролекс приказал выпить украденное пойло. Командная битва была ошеломляющей. Такого никто и никогда больше не увидел бы, кроме как на поле боя, да и там не так пафосно было. Кусокры вяло отбивались, экономя силы. Ролексы с трудом, с минимальным преимуществом вырвали победу. Но... все индивидуальные схватки, в которых им не было равных, они проиграли! Стоило стукнуть их один раз как они падали от боли, а если два-три - от усталости. С тех пор, кто про это не знает, то и получает от Дратана что-то бессмертное.
   - Надо же какой он!
   - Так что держись от него подальше! За такой подарок, - кивнул Ёпаль на коробку, - ты меня всё время, пока я здесь хотя бы корми и пои бесплатно! Хотя я хотел бы и другого!
   - Здесь мне нечего возразить! Зимон просил передать. Они все подались в предгорья. Там чей-то отряд бесчинствует и допытывается у пленных о прямой дороге на Вандею. Он взял сотню всадников и сотню пеших, своих, а не ваших, но тоже на лошдунах.
   - Это правильно! - Отхлебнул пива из кружки Ёпаль. - Но ты бы могла что-то и покрепче налить!
   - Нету! Нет даже того чтобы настоять, перегонять не успеваю. Вы пьёте самгу, как лошдуны воду!
   - Не вовремя всё это!
   - Пиво не вовремя?
   - Нападение это. Бойкот со своими тысячами на подходе. И эти в горах. Это может быть ложным сообщением, чтобы наши и так не слишком большие силы, разорвать, или чтобы мы понесли потери и застряли надолго.
   - Ты сам можешь посыльного расспросить. Он в бывшей твоей комнате, там ваши хирмаг и санистры его осматривают и перевязывают.
   Ёпаль зашёл. Это оказался бывший легионер Седор. Он с трудом ворочал языком. Одежда и волосы обгорели. Только воинское мастерство, позволило вырваться из этого ада, ранить и скинуть всадника и ускакать на его лошдуне. Это были не имперцы, а племена с гор. Точное число неясно, но явно больше сотни. После этого сообщения, Ёпаль выскочил из таверны, запрыгнул на лошдуна и ускакал в штаб на Кудыкиной горе.
   Там уже знали о нападении. Были высланы патрули и установлены заслоны. Всё их воинство было приведено в боевую готовность. Вся кавалерия, несколько сотен, была церутская из бывших острий понтов.
  
   3.
   Те, несколько поселений, которые попались горцам, неожиданно свалившимися с гор, были маленькими, атака неожиданной, но и успех минимальный. Сопротивления им не оказали.
   Добыча оказалась скромная, но объёмная и медлительная - скот. Молодых и здоровых пленников и пленниц убивать не стали. Только стариков и детей пожалели. Не выдержат долгого пути в горы, да и корм тратить бессмысленно. Горло, как байронам перерезали и заставили других пленных в грядках закопать. Оставили по паре своих стариков наблюдать за пленными. Скот надо не только кормить, поить, но и доить!
   Поселение, где обосновался Седор, было значительно больше - восемь домов и полсотни жителей. Но если вычесть детей, тоже не слишком, на почти две сотни нападавших. Благодаря Седору, здесь были более подготовлены в военном отношении. Он хоть как-то приручил к коллективному отпору. Где, в каких случаях, какое оружие или инструмент применять.
   Их поселение было внизу, у реки. С их стороны к вершине поднимались огороды и загоны, а с другой стороны, на другом берегу реки были заливные луга. Горцы как раз и выскочили на них всей оравой.
  
   Седор сразу объявил, что их долго не сдержать и надо посылать если и не за помощью, то хотя бы за мстителями. Двоих пацанов, на медлительных рабочих лошдунах, перехватили. Одного убили, а другого схватили. Его специально вывезли на мелководье и демонстративно перерезали глотку, чтобы кровь, угрожающе окрасило воду в реке.
   Седор в этих двоих карателей успел влупить по стреле. Он их не убил. Но тому, кто резал шею деревенскому пацану, стрела попал тоже в шею, а второму кто держал, в щёку. Тот упал в реку вместе с зарезанным.
   Если мёртвый плыл солидно и уверенно, то горец пытался дрыгаться, вырвал стрелу, но и рот разорвал, воды нахлебался и сдох. Счёт стал равным по два. Пока горцы планировали нападение, фермеры успели попрятать женщин и детей в подвалах и сенниках. Главное, чтобы они сами себя не выдали.
   Сначала горцы пытались поджечь, но стрелы тухли в реке. Если же они подскакивали ближе, то страдали их лошдуны. И те и, другие, понимали, что сил хватит только на одну атаку. Горцы не знали где Вандея, далеко ли до неё и всех ли гонцов они схватили. Не хотелось неприятной неожиданности.
   Хлебопашцы понимали, что оставшейся сотни стрел на всех налётчиков не хватит и предстоит рукопашка, где преимущество, как всегда у всадников, если сражаться поодиночке. Вот так, во время схватки, когда всё начало гореть, Седор, уловив момент, выскочил из строя, добыл лошдуна и сумел ускакать.
  
   Он хотел лично показать дорогу, но никто ничего не понял из его объяснений, а время таяло. Наконец нашли одного местного, который пару раз там бывал. Кузнец сам не поехал, а отправил своего подручного-молотобойца. В итоге, и те, и другие заблудились.
   Стражи всё-таки добрались до поселения, но спасать там было некого. Кто смог вылез сам из горящих обломков, а кто просто задохнулся от дыма. Горцы так разозлились от потерь, что сжигали всё, в том числе и скот.
   Стражам пришлось возвращаться не солоно хлебавшим. Оставшиеся в живых разгребали пепел и угли, в поисках что-либо уцелевшего и пригодного для жизни.
  
   Темнело. Стражи служили по уставам имперской армии и выполняли их независимо от ничего. Поэтому авангард, арьергард и боковое охранение присутствовало. Боковое чисто формально, но всё же всадники впереди заезжали в заросли и осматривались в поисках засады.
   У горцев всё было не так. В густом лесу, где единственная колея, которая к тому же из-за травы еле видна, не очень-то разгуляешься. С учётом незнакомой местности, любой, отправленный в сторону, может потеряться. Узкая тропа виляет, ветки свисают, кусты торчат. Тут и через несколько шагов соседа не увидишь, а не то что парой ехать, касаясь коленями друг друга. А вот впереди две такие пары ехали. Вторая наблюдала за первой.
   Те остановились перед упавшим сухим деревом и внимательно вглядывались в стороны, прикрываясь щитами с боков от ближних зарослей. Мечи из ножен были вынуты. В отличие от армейских мечей, горские были уже, толще и длиннее. Сказывалось качество железа. Шлемы были ещё проще даже без козырьков и наносников. К кожаному панцирю разной величины пластинки были приклёпаны у кого как. Луки в чехлах и колчаны со стрелами прикрывали спины.
   Пока передовой разъезд размышлял что делать с упавшим деревом их догнали и остальные. Если не каждый, то многие хотели увидеть из-за чего остановка. Кто-то привставал на стременах, у кого они были, конечно, а кто и на седло вставал.
   Ат Бурнаш, как походный командир отряда всех племён, попытался проехать вперёд, но это не случилось. Сначала было тесно, а потом дротики полетели. В лошдунов, а не во всадников. Бедная скотинка не переносила жуткой боли и заваливалась, вставала на дыбы, сбрасывая всадника, толкала, била копытами. Кто-то им и по уху получил. Потом, чуть ли не у ушей, громко пропела труба. Ей, с разных сторон, ответило ещё несколько.
   Горцы, уже не разбираясь, подняв лошдунов на дыбы, разворачивались и скакали обратно. Путь был один, никуда в сторону не свернёшь, когда не знаешь куда сворачивать, поэтому скакали за тем, кого видели впереди. Так, неожиданно и выскочили на низменный лужок то ли у широкой реки, то ли у неширокого озера. Стрела не перелетит, но и до противоположного берега недалеко.
   Та сторона была возвышена и, в быстро сгущающейся темноте, там ярко горели костры. Туземцы так и застыли в растерянности. Понятно, что кругом враги, но это тебе не горы, за камнем не спрячешься и на вершину не заползёшь.
   Это был самый дальний от Вандеи заслон. Стратегия военных была проста, но эффективна. Поставить мелкие заслоны, но часто, заставляя врагов перемещаться вдоль фронта, в нужное место, куда спешили сотни Дратана.
  
   Ат Бурнаш собрал совет походных главарей племён. Племён было четыре. Участники похода, в основном, молодёжь и надзиравшие, командующие ими старики. Горцы среднего возраста в налёт идти не хотели - пусть хилое, но хозяйство под рукой. А этим двум крайним возрастным группам сообщества, хотя дома работа всегда найдётся, можно, пусть порезвятся. Надо познавать другие миры и народы хотя бы таким же образом. Будет с чем сравнить. Сравнительной пользы не так и много. Отступать, уходить обратно, никто не захотел. Да и куда отступать, если местность незнакомая? А то, что на заслон нарвались, значит на верном пути.
   Городок на большой реке где-то рядом. Пленного бы схватить, да некого. Пока некого, а потом и хватать не нужно, потому что город захватят и решат, кого порешить, а кого с собой захватить.
   Решили пойти на хитрость. Пусть враги знают, что их много и запалили чуть ли не полсотни костров.
  
   Утро выдалось хмурое, влажное и туманное, от того и холодное. Как только слегка посветлело, Ат Бурнаш разослал во все стороны разъезды. Один быстро вернулся и сообщил что нашёл дорогу, которая идёт не через густой лес, а через перелески, чередующиеся с лугами. Один из быстрых парней залез на самое высокое дерево на самом большом холме и вдали увидел реку.
   Имперцы тоже не сидели без дела. Теперь стало видно, что это озеро из которого течёт ручей. На холме за ним уже стояло четыре ряда щитов. Напрямик, через озеро не получится, через заболоченную местность с ручьём тоже. С другой стороны, в лесу может, а скорее должна быть засада.
   - А мы уйдём на север! - Предложил Ат Бурнаш, рассказав о поисках выхода из леса или вход в город.
   В тех лугах-полях и перелесках можно лошдуннице разогнаться. Никто засаду не устроит. Костры к утру давно затухли, туман разбредался и, чтобы не узнать количество нападающих, пересчитав на поле еле шевелящихся горцев со своими лошдунами, требовалось поскорее убраться.
  
   - Имперцы загнали их на нужное нам поле. - Сказал Дратан своему сыну Крнаду. - Я в Вандею. Бойкот со своим легионом может найти щелку и переправиться через Тант. Стрелков, которые с тобой, тоже не оставляй. Жду к обеду в Вандее. Всех не убивайте, особенно стариков. Им надо объяснить и они должны будут понять. Каждый солдат у нас на счету. Есть сведения что Кочой к Бойкоту десяток острий всадников подгоняет. Да, в смысле нет. Нет, потому что мы точно не знаем, но приготовиться надо. В Вандею не суйся. Ниже по течению, за городом, у впадения речки, высокий обрыв знаешь?
   - Найду!
   - Не найду, а знаешь?
   - Там где заросли ивухины?
   - Правильно. там нас ожидайте. Если не будет, то придёт церат. На ту сторону переправляйтесь, прячьтесь, но дорогу к пристани контролируйте. Ваша задача обстрел, отступление. Пехота за вами не побежит, но им надо обязательно нанести урон, а Понт Шмыг, если появится, то заведётся, когда увидит, что вас мало. В засаду на стрелков заманите. Пока те с его первыми гончими расправляться будут, обойдёте с тыла и рубить, колоть без устали. Если их всех переправят к нам, они тоже самое сделают и никто их не остановит. С пехотой мы на любом берегу справимся, а с остриями нет. Но сначала там выявите наших. Ты знаешь как и предупредите.
   - Как я понял их надо оставить на той стороне. Не дать переправиться!
   - Соображаешь. Хороший у тебя учитель. Даже если Бойкот переправу начнёт, мы ему на реке и на плацдарме, если он займёт его, охоту отобьём. Действуй самостоятельно, но потерь избегай. Лучше не убьёшь десять врагов, чем одного своего потеряешь!
   - Спасибо папа! Я передам учителю твои добрые слова о себе! Учитель, мой отец очень восхищён мной как бойцом и воином!
   - Тебе всё поржать! У своего лошдуна научился? До встречи Крнад!
  
   Эти перелески проскакали быстро. Там, где надо было сворачивать к реке, крутились на лошдунах двое, из нашедшего путь к реке разъезда. Их специально оставили здесь, чтобы мимо не проскочить. Когда на поле начали выскакивать всадники, их радости не было предела. Подсознательно опасались, что их не найдут. Не бросят, а именно не найдут.
   Ат Бурнаш не поленился сам увидеть с дерева узкую ленту воды. После этого и остальные не преминули воспользоваться этим. Типа что и они какие-то командиры. Когда будут рассказывать, что вот, залез, мол, на дерево и увидел великий Тант, медленно шевелящий своими водами и показал всем направление! Герой! Что ещё сказать, когда делать нечего, а болтануть надо?
   Так, невзначай заметить, что на его берегу город с добычей и пленными. Вот эта, вот третья жена-служанка - иноземка, как и вторая. А сколько он их просто раздарил друзьям, которые в походе не участвовали? Сколько продал? Щедрый и богатый воин! Добытчик!
  
   Ал и Ан с вилками на шеях были впереди. Их уже считали старожилами, опытными воинами и у каждого было в подчинении по десятку человек. Неимоверная гордость переполняла их сердца и выливалась наружу. Более опытные воины старались такое не замечать. Сами по юности были такими! Начали строится колоннами. Если кто-то впереди встретиться, колонна заворачивает и в этом изгибе, все засыпают врага стрелами.
   Всего две колонны. Одна поворачивает влево, другая заворачивает вправо. Каждая создаёт круг. В центре круга располагаются командиры. Как они видят, что противник дрогнул, дают команду к атаке.
   Луг склонялся в сторону зарослей. На другом краю теснились кусты и деревья. Всадники набирали скорость. И вот тут, как лесные клопы, сквозь кусты на луг высыпали воины. На левых руках висел, узкий зелёный щит, с красным пятном посредине. Нижний край щита заканчивался острым углом, который и воткнули в землю. Правой рукой воткнули бардаж. У некоторых к древку был перпендикулярно прикреплён зажим, такой как на обычной косе. Из-за спин они резво вытащили странные луки. Они были прикреплены к торцу доски с одной стороны, а другим концом упёрли в плечо. Опустились на одно колено за щитами. Это непонятное сооружение положили на верхний край щита. Внизу из дерева торчал крючок, который ограждала скоба. На этот крючок они и нажимали указательным пальцем. После этого вверх, прямо перед носом, щелкая, резко взымался изогнутый прут железа. Стрелок левой рукой также быстро опускал его вниз и снова прицеливался.
   Рой маленьких, завывающих, от потока воздуха стрелок, полетел навстречу всадникам. По сильному свисту горцы образовали две карусели. Стреляли точно. Некоторые щиты ёжились от стрел. Горцам не только стреляли навстречу, но и в спины, когда они заворачивали на круг. Подло, болезненно и убийственно. Лошдунов жалели, а всадников нет.
  
   Первые всадники, которых не успели подбить, заходили на второй круг, готовя стрелы для стрельбы. Но тут случилась другая напасть. Сзади налетала другая ватага. Они были в одинаковой одежде, шлемах и доспехах.
   Даже при сером унылом небе доспехи ярко сверкали. Полировка была зеркальной. Вот у этих в руках были луки. Не такие как у горцев. Крупнее по величине и толщине. Составные. Стрелы длинные. Они впивались не в них, а в спины их товарищей, атаковавших пехоту. Впивались в круп лошдунов. Те резко тормозили, из-за этого всадники не могли точно прицеливаться, а некоторые и вообще вылетали из сёдел.
   Отстреливаться было бесполезно. Горцы достали свои длинные мечи, а враги копья, висевшие вдоль лошдуна. Копьё было выставлено так далеко, что удар меча, если он и был, приходился в древко копья. Удар же копья отбить было невозможно. Оно пробивало и щит, если успевали его подставлять и доспех, скользя от пластинок и попадая в щель между ними. Кольчуга, если и не разрывалась, то вминалась в тело. Натренированной рукой, копьё выдёргивалось, если не выдёргивалось, то его отпускали. Оно падало вниз, ещё сильнее разрывая рану либо упершись другим концом в землю, протыкало всадника насквозь. А когда те достали ещё и свои кривые мечи, причём враги их держали и левой рукой, не заморачивая себя поворотом тела к сопернику, то Ат Бурнаш понял, что бой не с теми, кого хотели.
   Он только сделал круг на своём вздыбленном лошдуне, а поле боя значительно преобразилось. Снизу, плотным строем, без разрывов между друг другом, наступала пехота. Группа всадников попыталась прорвать их строй. Через одного они воткнули свои бардажи в землю и лошдуны напарывались на них, рассекая грудные мышцы. Их соседи били бардажом под замах, рассекая ногу, руку, на всё что попадало длинное лезвие или подставляли щит под удар длинного меча, одновременно делая выпад с уколом бардажом.
   В мгновение ока ещё не совсем пожелтевшее поле, потому что внизу уже пробивались проростки свежей зелени, обагрилось кровью. Крики боли доносились со всех сторон и это были не крики врага. Теперь вражеские всадники не убивали разбегающихся или пытавшихся ускакать горцев. Они их ловили арканами.
   Ат Бурнаш хотел выдернуть кинжал и чиркнуть себя по горлу, но верёвочная петля сдёрнула его с лошдуна. Подбежали пешие. Разули, раздели до исподнего, связали руки и ноги и оставили так стоять. Он, назло им, упал, но те равнодушно посмотрели на его протест и пошли вязать других. Раненых было много. Тяжёлых раздевали и бросали на месте, всё равно умрут. Лёгких, после раздевания, перевязывали и сгоняли в общую кучу. Потом пригнали телеги и погрузили всё, что смогли: и одежду и оружие и сбрую.
   Каждого лошдуна тщательно осматривали. Если его ещё можно было спасти, то им занималось два, а то и три конюха. Умирающих добивали и сразу снимали шкуру. Разрубали туши и грузили на другие телеги. Шкуры собирали и отправляли отдельно. Даже к обеду трофейная команда не управилась.
   Пехотинцы, к удивлению Ат Бурнаша, тоже были с лошдунами, или наоборот, копытные с ними. И те и другие, повыдёргивали свои стрелы, отчистили землёй от крови, убрали и уехали.
   Умным быть не надо. Понятно, что кто-то успел предупредить, что они так ловко загнали в готовую засаду.
   Он попал в город, как и все остальные пленные, кто мог идти.
   Среди живых оказался и толмач. Это был раб, давно захваченный в плен. За время плена он уже был не столько рабом, как помощником по хозяйству, питавшемся из общего котла. Он только спал отдельно, да и одежда ему доставалась поношенная. Поставь в один ряд и не разберёшь, кто из них, кто. Только космы большие, борода путаная и не расчёсанная, шапка с прорехами, сапоги стоптанные.
  
   Пленных привели на пристань и загоняли в длинный пустой ангар. Выживших, в том числе и раненых, было больше полутора сотен. Оказывается те, кто упал, старались не подниматься, чтобы не попасть под стрелу, копьё, меч. В одном углу, у воротины, стояла бочка с водой и две глиняные плошки. В другом - корыто с рукоятками.
   Конвоировали их совсем не те, кто напал и побил. Это были настоящие легионеры, как по форме, так и по сути. Один из них без копья, но с крепкой, короткой палкой в руке, указал на эти ёмкости и что-то сказал. Корьед, так звали толмача, машинально перевёл. Для горцев это казалось обыденным, а для укронцев удивительным.
   - Откуда наш язык знаешь? - Спросил его легионер с палкой.
   - Я наш. Много лет назад они меня на охоте сцапали.
   - На охоте с луком?
   - Луки тогда были запрещены. С копьём. Пошёл диких порсиков поискать. Выглядываю из кустов, а там лень. Огромный лень! Рога кустятся. Как он на голове такое дерево носит - непонятно. Лес же! Зацепился рогом и всё - подыхай!
   - Это корский лень. Они могут рога обламывать. Поэтому если даже зацепятся не помрут. Охотится на них запрещено.
   - А мне откуда знать, что разрешено, что запрещено?
   - Не знание законов не освобождает, от наказания!
   - Вот меня так и наказали.
   - Ты что границу перешёл и в горы залез?
   - Там граница по ручью! До него целый день идти! Пока я выбирал удобную позицию, эти на меня накинулись. Оказывается, они за ним прибежали. Лень смылся. Чтобы с пустыми руками не возвращаться, они и меня как дичь прихватили. Пожил я у них немного, как пожил, пахал как лошдун, почти без перерыва. Они меня другим продали. Там байронов пас. Чтобы с ума не сойти, сам с собой говорил. Потом меня как вещь невесты в другое племя отдали. Там тоже пахал за всех. Потом в другое племя на пару байронов поменяли.
   - Значит гулял по ихним племенам. Добро пожаловать на свободу!
   - Куда я пойду? К кому? Эти хоть кормили и обноски давали. Поколачивали, но не смертельно же!
   - Поэтому и зубов нету!
   - Зубы они сразу выбивают, чтобы я мясо не ел. Я же один их стадо пасу. Могу байронишку и съесть.
   - Значит язык их знаешь, горы тоже. Дорогу к их домам можешь показать?
   - Если попаду на неё - узнаю!
   - Тогда я временно тебя призываю в армию. Ты мобилизован. Присваиваю тебе временную должность переводчика, проводника при штабе батала. Оплата по штатному расписанию как у сержана. Отмыть, к санистру, одеть, вооружать не надо. Нож обеспечения как оружие выдать и из зарплаты вычесть за всё что выдали.
  
   Вот так Корьед, попал в армию. Не отходя от порога ангара, объяснил бывшим хозяевам, что от них требуется. Ат Бурнаш понял, что у него последний шанс хоть как-то исправить положение. Он вышел вперёд и обратился к Корьеду.
   - Скажи им. Они неправедно напали на нас. Побили. Взяли в плолон. Мы им ничего не сделали. Мы только шли к ним за платой, по охране границы. Они нам её долго не платили. У нас договор. В той сумке с красным орнаментом по краям.
   Корьед перевёл. Легионер с палкой достал из сумки свёрнутую трубку пергама.
   - Этот?
   Ат Бурнаш кивнул.
   - Ожидайте!
   Ворота закрылись чуть не на пальцах ног Бурнаша.
  
   Ожидать пришлось до утра. Оказывается, форма меняет человека не только внешне, но и внутренне. Если бы не выбитые передние зубы, по которым Ат Бурнаш признал, что это Корьед, можно было подумать, что это другой человек. За ним на лошдуне сидел, сразу было видно очень большой начальник. Одежда, осанка, куча лент на шлеме. За хвостом лошдуна стояло полсотни солдат.
   - Выходи! - Попросил Корьед Бурнаша.
   Тот вышел. Главный командир что-то резко произнёс. Корьед дождался конца его речи и перевёл полностью.
   - Тот что ты дал, это была охранная бумага твоего племени. Ему поручалось не пускать другие племена в империю. За это, если имперские войска появлялись у вас, вас не обижали. Так что вам платили сполна. Вас - не истребили. Вы повода не давали. Теперь же последует наказание за нарушение договора.
   Корьед развернулся и ушёл. Солдаты забежали в ангар и оставили в живых только стариков. Быстро вышли и снова заперли ангар. С другой стороны Танта приближался лодочный десант Куража.
  
   Церат за несколько рейсов перевёз две сотни Крнада на правый берег Танта. Если бы церуты знали, что всего в нескольких киломах от берега, на озере разгружаются рыбачьи лодки, то будущее империи могло пойти по другому руслу, но они этого не узнали. Кочой подумал и решил, что вряд ли Бойкот и Купаж смогут найти лодки для переправы через Тант, когда там уже обосновался Злотув. Поэтому он отдал указание Лую, собрать всё, что плавает по Индуку и отправить к Бойкоту.
   "Теперь не отмажется, что лодок не нашёл!" - Мстительно подумал Кочой. Луй, заодно с лодками, прислал и их хозяев. Кто-то должен же уметь лодками управлять? А кто такое сможет сделать, лучше, чем хозяин? На озере происходило обучение легионеров форсирования Танта. Некоторые, даже здесь, пытались дезертировать с помощью собственного утопления.
  
   Купаж предложил Бойкоту устроить ложный десант прямо на пристань Вандеи. Злотув стянет все свои силы в город, а основной десант переправится ниже по течению и захватит окраины города выше чем на берегу. Главная цель ведь Кудыкина гора, с её запасами денег, продовольствия, оружия. Пусть войска врага попробуют наступать снизу в вверх. Скорее Бойкот их в реку загонит, чем они возьмут Кудыкину горку. Было бы здорово переправить и всадников Шмыга, но на чём? Значит их надо держать в тылу.
   План был прост. Пока Купаж со своими солдатами берёт спешно построенное укрепление на своём берегу, Бойкот, по возможности, переправляет весь легион на левый берег. Десять тысяч шагов и они на Кудыкиной горе!
   Разведка Крнада обнаружила лагерь Шмыга. Служба, как и на учениях велась беспечно. Если враг за рекой, можно не только посидеть, привалившись к стволу дерева, но и поспать, дожидаясь смены стражи периметра. В виду неясности задачи, Шмыг, как и другие Понты бывшие с ним, пребывали в расслабленном состоянии. Какая к чёрту война если их не на чем перевезти на тот берег?
  
   Клич, брошенный церковью, нашёл отклик в сердцах верующих. Какие-то безбожники в горах претендуют на святые земли Шамбашалтайна! Покушение на основы мироздания! Сразу объявились больные на голову, которые ходили и рассказывали об этой Алге. Головы у них две, шесть рук, питаются только человечиной. Только благодаря божьей поддержке удалось вырваться из их ненасытного рта, ртов, щупалец! Они показывали раны, увечья, обкушенные конечности, тряслись и пускали слюну. На этих жертв и очевидцев деяний нечестивцев денег не жалели. Простой народ не жалел. Он эмоционально проникался жуткими свидетельствами. На всякий случай, этих больных охраняли крепкие ребята в рясах монастырей. Это и понятно, кто как не монастырская стража защитит покалеченных?
  
   Донемог радостно потирал руки, это просто праздник живота, раз столько денег, безо всякого принуждения, само течёт в кубышку церкви. Высшие иерархи церкви злились, но ничего поделать уже не могли. Злились не за потоки денег, а за то, что это придумал Донемог. Это была его идея и она дала быстрые всходы. Оставалось только собрать урожай. До него дошла весть, что какие-то, непонятно какие, то ли горцы, то ли нет, но воздвигли крепостицу перед самыми горами на реке Дрель. Это сообщение тоже было на руку. Кто ещё без спроса на такое способен? Только безбожники! Ату их! Наказать беспощадно!
   Сразу пришла идея в голову. Проверить в настоящем бою религиозное войско. Доберутся или нет до этой непонятной Алги, неизвестно. А здесь всё рядом, под рукой! Потери не скрывать. Чем больше потерь, тем больше жалости, а значит и денег. Донемога вызвали к Великому храмителю Вернейшей Верной Веры. Когда какой-нибудь иерарх становился храмителем он терял своё личное имя, данное при рождении и его уже называли Вервевер.
   Вот и сейчас Вервевер сидел под огромными песчаными часами, в которых падало по одной крупинке вниз. Это был символ веры в нескончаемость времени и в конечность сущего.
   Только Вервевер мог переворачивать эти часы. Когда же он не мог это делать, от старости, дряхлости или с божественного бодуна, его могли навечно похоронить в куче песка, которая располагалась под часами. Когда эта куча достигала потолка своего помещения, она давила на рычаг, он освобождал засов, пол распадался на две половины и вся куча песка рушилась вниз. Это было глубокое отверстие в земле, дна которого никто и никогда не видел. Вечное имя означало вечность религии.
   Вокруг Вервевера сидя на подушках, скрестив ноги сидели помощники и секретари.
   Донемог, только перешагнув порог, сразу упал на ковёр и пополз как новобранец под колючей проволокой, поверх которой стреляли боевыми патронами. Счастье, что в этом мире ещё не додумались до этого - огнестрельного оружия, но ползти пришлось по-настоящему. Он успешно дополз до туфли Вервевера, коснулся оголённым лбом его туфли. После выполнения этого ритуала расположился перед ним, как и все на подушке, скрестив ноги.
  
   - Это было неправильное решение пойти войной на неизвестную никому древнюю Аглу, от которой осталась только одно убежище и несколько упоминаний в хрониках!
   - Почему? Это принесло столько денег! Странно, но на святые, богоугодные дела люди не подают, а на войну и убийство денег не жалеют!
   - В стране перестали работать, все записываются добровольцами! Зачем это надо было затевать если все собранные деньги уйдут на организацию похода и прокорма этих бездельников?
   - Так это же здорово!
   - В том, что мы истратили деньги?
   - Нам это принесёт ещё больше денег! Каждый, кто хочет стать добровольцем должен заплатить за это!
   - Сколько?
   - По минимуму. Одну золотую!
   - Да кто-то такую деньгу и за год заработать не сможет!
   - Так они же себя уже объявили добровольцами, уже небось готовятся к походу! Соседи, родственники и друзья завидуют этому! Женщины заочно восторгаются их подвигам! Мы можем давать им в долг!
   - На каких условиях?
   - Берёшь одну - отдаёшь - две! Вполне по-божески!
   - Ладно в бою, так ещё по дороге загнуться! Они же не вояки! Кто долг отдавать будет?
   - Пока долг не погасят никакой войны им!
   - Это же сколько у нас будет вечных должников станет? Мне нравится такой подход! А что скажет ахараджа?
   - У! - Показал кулак Донемог. - Но мы не жлобы же! Его законная четверть причём золотом и сразу! Кроме того: покупка оружия, продовольствия, всяких там палаток, командиров для войска.
   - А одежда?
   - Не одежда, а форма! Одежда становится формой нашего похода, когда к ней пришьют освящённую в храме нашивку нашего похода. А сколько надо нашивок одному? Тоже денежки! Большинство даже до гор не дойдёт. Или отстанут или сбегут! Будут нашивками щеголять!
   - Это неправедно!
   - Правильно! Кто в нашивках, но не в походе, пусть мзду платит или штраф в десять раз больше! Можем продавать освящённые священные повязки на раны! Не успел на дорогу плюнуть, а его ранили! Пилюли разные! Походные сапоги и туфли.
   - Тогда кто в поход пойдёт?
   - Да кому он нужен? Поход - это повод, чтобы деньги собрать на благие дела!
   - Какие благие дела?
   - Вот помните Зривкореньчё? Ну, на судне похищенного и убитого почти перед Ланудонром.
   - А он-то причём? Сквалыга ещё тот! Даже на корме рыбам экономил!
   - Может рабам?
   - И рабам тоже! Его на них, новых рабов, на этот поплавок заманили и укокошили!
   - Так говорили все - всех. Товары-то не тронули!
   - Я и говорю месть! Так он причём?
   - Его мать жалуется, что денег на житьё нет. Поместье перестало приносить.
   - А что жёны?
   - Они разбежались! Имеют по закону право! Каждая забрала свою долю, вот матери и не хватает. Благое дело помочь старушке! Закладываем её поместье у нас и отправляем её в монастырь святой Курицпы. Там есть отдельный флигель! Как раз для неё!
   - А имение?
   - Там тысячи деревьев ладона! Мы же у него ладон покупали!
   - За ладон, он, как единственный поставщик, с нашей церкви, драл безбожно! Я рад нашей беседе. Всё хорошо, но есть одна проблема. Телепузиркан - главный наследник ахараджи, тоже в поход собрался.
   - Да у ахараджи столько наследников, что точное количество сам не знает!
   - Ему-то всё равно, но мать Ахараджанура Телепузиркана сестра жены моего дяди! Так наседают, что я сам готов возглавить поход, лишь бы мальчика под мышкой держать!
   - Не надо!
   - Да я и сам не хочу! Какой-то там Групепешар чуть ли не..., а он чуть ли что...!
   - Нестрашно. Приставим к нему Лопоухера. Он с этим Групепешаром уже таскался в горы, дорогу знает. И нам выгодней.
   - В чём?
   - Ахарадже отвалим не четверть, а десятую часть! Мы не можем Телепузиркана голопузым в горы отправлять!
   - Согласен. Пусть лучше сейчас, поймёт, что это такое, чем когда станет ахараджей!
  
   Прощание было долгим и хаотичным. Еле из города убрались. Там все и попадали. На поле не ляжешь - зерновые в рост пошли, но не из-за них. Земля мокрая. Так по обочинам огромная армия и валялась. Особо ответственные и богатые шли не только сами, но ещё и прислугу взяли, запасы еды и много других нужных в путешествии вещей. На глазах у всех они вышли из города пешком, но после к колонне присоединились личные обозы. Из-за них походная колонна растянулась неимоверно, но на следующий день сжалась. Богатые походники не могли вовремя проснуться, приготовиться и отправиться в путь со всеми. К некоторым приехали родня и друзья. Поэтому они продолжили расставание, а потом и вовсе передумали. С каждым шагом таких становилось всё больше и больше, а походников всё меньше и меньше. Просто так удрать не получалось. Пришлось покупать ранения и придумывать истории, при которых это покалечивание произошло.
   Телепузиркан, чтобы было не скучно, хотел с собой в поход взять и Групепешара, но того мама не отпустила. Ей не понравился его отчёт и она заставила его переделывать. Это же исторический документ! Что о нём подумают потомки!
   На самом деле ей было на отчёт наплевать. Случись что с Телепузирканом, не зависимо от ничего, всё равно сочтут виновным Групепешара. Да и как-то первооткрывателю теряться в лучах славы последователя не пристало.
   За армией следовала касса. Те добровольцы, кто передумал, могли выкупить своё добровольное желание. Это стоило не мало, но оно того стоило. Вот это, изо дня в день, тупое походное однообразие так доставало, что хотелось не только бежать, но и лететь, сломя крылья, прочь из колонны.
   Чтобы этого не произошло, маршрут был проложен так, что он извивался по всей стране с заходом в крупные поселения с торжественными приёмами. Присутствие наследника придавало не только солидности мероприятию, но и дивиденды. Одни уходили, другие вступали в ряды священных, воинственных миссионеров.
  
   Церковь богатела на пустом месте и пухла от денег, даже без дрожжей. Особо упёртых, желающих неизвестно за что поквитаться с Алгой, оказалось немало. Чуть ли не двадцать тысяч. Счетн, окружающие его племена знали о походе и тоже готовились к торжественной встрече. Особенно племена. Давно у них не было хорошей драчки. Между собой как-то претило. Все так перемешано породнились!
   Добрались до первого перевала. Тут и стало понятно, что вся эта орава людей и тягловых животных с едой и кормом будет перебираться через него много дней. Задери голову вверх, направь руку на перевал, поставь большой палец вертикально к ладони и вот... вот это расстояние до перевала с этот палец! Но потом ты будешь долго, извилистой тропой, спускаться вниз, переправляться через бурную реку, потому что мост никто не удосужился построить, сушить одежду, грузить на себя поклажу и медленно подниматься к перевалу, то тебя, может и ждёт от совершенного благость, но, обычно, гнетущая усталость.
   Поэтому несколько тысяч срочно заболели. Деньги заплатили, но искупления от похода не получили. Искуплять изволение от похода надо было захватом крепостицы на реке Дрель. Туда и направились, точнее - направили. Церковная касса, а значит и Донемог отправились домой. Они своё дело сделали. Люди они не военные. Проводили, благословили, служителей культа и миссионеров в войске оставили. Что ещё надо?
   Расчёт на то, что Телепузиркан направится к этой реке - не оправдался. Что это за подвиг для наследника, захват какой-то мелкой крепостицы, в сравнении с разгромом целой страны как Алга?
  
   Дрель была полноводной, гарнизон крепости маленький. Больше людей, чем уже было, не набьёшь. К полусотне обычных племенных защитников, неожиданно добавилось ещё столько же церутских стрелков со своими странными луками, которые они называли арбалеты. Церуты их так называли из=за того, что первые изделия они, для точной стрельбы, опирали на борта телег, называемых арбами. Лет - добавилось из-за того, что конц - стрела арбалета, летел. Такая помощь придала уверенности горцам. Они сделали ночную вылазку.
   Церуты долго рассматривали лагерь шамбашалтайнов с самого верха и что-то записывали на листочках. После этого разработали план нападения и отдали его начальнику гарнизона. Тщательно проинструктировали всех, а это были именно все, никто из племенных, оставаться внутри стен, не захотел.
   Обратно вернулись с богатой добычей. Сундук с кассой, дорогой посудой командиров и изысканным, в дорогих камнях, золоте, чеканке и инкрустации оружия богатеев. Из вернувших трое было ранено и шесть потеряно.
   Потерянными оказались те, кто не выполнял инструкций. Пробившись вместе со всеми к центру, начали обирать убитых и раненых врагов. Четверых шамбашалтайны прикончили, а двоих взяли в плен. На следующий день, прямо на виду у гарнизона крепости, этих пленных пытали. Те стойко держались, но церуты прекратили их мучения пристрелив из арбалетов. Заодно и с десяток врагов, как мучителей, так и зрителей. Теперь шамбашалтайны старались обходить стены крепости подальше. План штурма разрабатывался несколько дней.
   Публичные пытки соплеменников убедили горцев что лихости и удали на войне не место. Так неожиданно и незаметно командование гарнизоном оказалось в руках церутов. Они, как и прежде не командовали, а советовали. Теперь их советы воспринимали как приказы. Кто не услышал - тот мёртв, кто сделал как предлагали не только жив, но и с богатой добычей.
   Месть к нечестивцам сплотила разносословных шамбашалтайнов. Одни выделили деньги, другие приносили брёвна с гор и лесов, третьи колотили штурмовые лестницы.
   Наконец лестницы были готовы, опробованы и доставлены под стену крепости. Крепость-малютку можно было штурмовать с одной стороны. С реки и от горы не очень-то по зарослям и камням побегаешь.
   Штурм должен быть показательным, красивым и успешным. Для хроник произвели все атрибуты формальностей. Парад, тщательный молебен, напутствия, вопли труб и грохот барабанов.
   Элита, в смысле командиры, богатеи, миссионеры, служители культа, штатные хроникоиды, собрались на небольшом пригорке поодаль. До этого места церутские концы не долетали.
   Тут, как бы в поддержку штурмующих и солнце выглянуло. Вымпелы, знамёна, под лёгким ветерком раскрасились цветами. Железо доспехов и щитов отражало лучи и пускало солнечные зайчики. Всё было очень торжественно и весело. Никто не отказал себе в удовольствии пропустить стаканчик-другой веселящего пойла. Трубы стухли, барабаны заткнулись. Раздался тонкий пронзительный вопль горна и сразу поле перед горкой пришло в движение.
   - Красиво идут! - Заметил кто-то на горке.
   - Это они разгоняются! - Ответил ему вроде как бы и командир, но форма его была причудлива, а знаки различия непонятны.
   Он оказался прав. Штурмующие положили лестницы на плечи и побежали. Сзади казалось, что они вот-вот приставят лестницы к стене и начнут карабкаться по ним, но этого не случилось. Они внезапно остановились и начали тревожно оглядываться. Тут-то и вонзились в них первые концы выстреленные из арбалетов. Создавалось впечатление что стрелки косые или пьяные. Большинство концов угодило в незащищённые ноги. Штурмующие отпускали лестницы и красиво падали на камни. Они бросили лестницы и начали выносить раненых. Хроникоиды строчили в своих тетрах.
   По элите войска, скопившейся на горке, прошёл гул. Кто-то сказал, кто-то не расслышал и переспросил, а кто-то начал пояснять то, что видел, но ничего не понял.
   - Какой ров? Откуда он?
   - Никакого рва там нет! Я вчера там был!
   - Испугались, поэтому ров придумали! Казнить каждого десятого!
   - А говорят ров - с водой!
   - Тоже мне герои! Ноги замочить боятся! Добровольцы - уёбцы!
   - Молиться чаще надо!
   - И дольше!
   - Дольше и чаще! Тогда и бегать по воде начнут аки посуху!
   - Жрут они хорошо!
   - Может и нам пора? Вряд ли они что-то другое покажут!
   - Такое зрелище предвкушали и всё испортили! Пошли перекусим!
   Горка начала пустеть. Время катилось к обеду. Горн запоздало прохрипел отступление.
   Командиры, пусть и у такого войска, были опытные. Они сами, сначала обошли крепость, потом подползали как можно ближе к этой стене. Никакого рва не видели. За несколько десятков шагов до стены поверхность начала опускаться. На ней то здесь, то там валялись разнокалиберные валуны. И всё. А тут вода! Не сама же она притекла? Конечно сама, но ей помогли, открыв сток из реки. Высота стены уменьшилась настолько, насколько поднялась вода. Кому-то пришлось бы стоять по пояс в воде, а кому и по шейку. Такой праздник испортили! Такое по-быстрому не обсудишь и лёгкое решение не примешь. Без обеда никак не обойдётся.
  
   Несмотря на сумерки Ворд, Эксел, Стос и Армис, добежали до причала. Церата давно там не было. Он высадил всадников с лошдунами, а не только их. Те ускакали. Их баркас стоял привязанным к парому. Они перескочили с парома на него, быстро отвязали и отчалили. Они даже не обсуждали куда им податься. Только вверх. Потом по Индуку до третьего моста и в Срикалу. Так-то можно было и от первого и второго мостов, но дорогами надо идти и дольше, чем от Индука по реке Сри. Тем более Эксел сказал, что река Сри которая протекает у города, впадает где-то там. Рассуждая умственно, можно на баркасе причалить чуть ли не у ворот Срикалы, ну, или у моста, где находился лагерь формирования легиона ветеранов. Вот так они и уходили в темноту. Берег виделся тёмной полосой, а волны, отражающие свет звёзд, блистали.
  
   Эксел всё время молчал. Из-за его жадности они потеряли, даже то, что само шло в руки. Он ещё имел какие-то надежды на порошок бессмертия, но это его не грело. Как и кому доказать, что это на самом деле существует? Сколько ждать? Год? Два? Десять? Он был настолько уныл, что к нему не приставали даже с вопросами. Он тупо уставился в тёмную воду за бортом, на ней изредка поигрывали блики звёзд. Так и хотелось сигануть вниз и забыть прошлое и будущее! Повезло хоть в том, что ночной бриз был попутным и Ворд неплохо справлялся с парусом.
  
   Проснулся он оттого, что начал мёрзнуть. Его плотно завернули в подстилку, но холодный туман пробирался везде. Рассвет вот-вот должен был прибыть, но пока задерживался. Баркас плотно застрял на отмели. Он огляделся. Всё тихо, спокойно, но что-то не так. Что не так, он понял мгновение спустя. На баркасе, кроме него, никого не было. Беспокойство быстро навалилось и он судорожно оглянулся. До берега ещё шлёпать несколько шагов. Там кусты и никого. Ловко же Ворд избавился от него! Вот так, не избавился, а избавил себя от меня. Ночью, подленько сбежал с ребятами! Что ему делать с этой громадиной?
   Эксел спрыгнул в воду и прошёл к носу баркаса. Вода в Танте только на глубине холодна, но её ещё достичь нужно. Здесь мелководье. Он упёрся голыми пятками в дно. Под ними что-то шевелилось. Он кряхтел, хрипел, стонал, но только сдвинул баркас на два шага. Силы покинули его и он повис на борту.
   - Ворд! - Закричал, вставший из-за кустов Стос. - Эксел проснулся. Баркас угоняет!
   Эксел хотел ответить, что это не так, что не он, а они хотели бросить, но только прохрипел.
   - Ещё и ругается! - Ворд встал рядом со Стосом, а потом выглянул и Армис.
   - Угонишь его! - Наконец Эксел продышался и смог вымолвить хотя бы два слова. - Стоял криво, вот я его поправил. Что дрыхните? Уже рассвет скоро. Поспешать надо!
   - Ты прав. Скоро здесь война начнётся, так что нам от обеих сторон достанется! Армис, пожитки сворачивай и в баркас кидай, а мы все навалимся.
   Ворд прошёл к корме и выдернул из под киля корягу, которая и тормозила все усилия Эксела по толканию баркаса. Они отправились дальше. Им ещё предстояло пробираться и пробираться вверх по течению. Самое сложное это свернуть в Индук. Ворд предположил, что может подняться выше по течению Танта, развернуться и, уже по правому берегу, завернуть в приток Танта. Спустя несколько дней они это так и сделали.
  
   Пока церат неторопливо перевозил всадников Крнада на правый берег Танта, то на левый берег сотни рыбачьих лодок доставляли легионеров Бойкота. Всё дело в изгибе реки и высоком мысе, фактически спрятав две переправы друг от друга. Если бы церат направился обратно в Вандею, то он бы напоролся бы на переправу легиона Бойкота, но он отправился вниз по течению. Там была пара луговых берегов, через которые не надо было бы пробиваться, как здесь, через густые, замусоренные валежником, леса. Легионеры переправились чуть ли не в том месте, где Крнад разбил отряд горцев.
   Легион передвигался, как и положено, по установленным воинским предписаниям. С передними и задними дозорами, боевым охранением и разъездом на лошдунах. Ради этого Бойкот не пожалел и своего. Пешком шёл, как и все. Только две лодки могли перевозить по одному животному, но и они не смогли перевезти всех, а лошдунов, при всей убогости транспорта легиона было чуть ли не полсотни. Один из лошдунов что-то испугался, вскочил и так неудобно опрокинул свою лодку на вторую, где перевозили другого лошдуна. Зверушки до берега добрались, а лодочники нет. Лошдунов больше не на чем стало перевозить, а тех, что перевезли и десятка не набиралось.
  
   Посланные вперёд всадники вернулись встревоженными. Бойкот лично хотел увидеть то, что они сообщили.
   На дальнем, почти что примыкающем к реке, лугу творилось что-то невероятное. Стаи птиц перелетали с места на место. Причём это не певчие птички. Он даже заметил нескольких улков, которые сгоняли птиц.
   - Непонятно и неприятно! - Конкретизировал увиденное легиондор. - Что это?
   Двулент - командир разъезда пожал плечами.
   - А кто может знать? - Неприязненно спросил Бойкот. Понятно, что после плена солдаты и командиры не те, что были раньше, но, чтобы, не выяснить в чём дело?
   Пришлось остановить передвижение легиона. Поскольку никто никуда не спешил, умереть всегда можно успеть, все с радостью устроились отдыхать. И даже это сделали как попало, а не как предписано. Бойкот поморщился и ничего не сказал. Не то время, чтобы придираться по мелочам!
  
   - Что никто не удосужился разузнать? Что это за армия такая? - Он даже не рыкнул, а пробурчал, но так, чтобы все его услышали.
   Ожидать пришлось долго. Всадники возвращались не торопясь. Часто останавливались. Что они там делали, непонятно. Наконец подъехали.
   - Что так долго? - Рявкнул Бойкот.
   - Там! - Двулент махнул рукой и всадник, ехавший последним, оказался перед Бойкотом. Он отсамлютил, соскочил с лошдуна и показал рукой за его хвост. На верёвке он приволок обглоданный труп.
   - Что это значит?
   - Там полно таких! Всё поле! Птица, улки, ещё какие-то... и все пожирают это! - Двулент сначала доложил, а потом соскочил с седла, хотя всё должно быть сделано наоборот.
  
   Всё темное многообразие птиц зависло в небе тёмной тучей и не предвещавшей ничего хорошего.
   Бойкот собрал всех командиров, кроме прапорнов и сержанов. Трупы были раздеты, обглоданы и не поймёшь кому они, совсем недавно, принадлежали. Не поняв этого не уловишь будущего.
   - К кипящей похлёбке мухи не летят! - Начал совещание Бойкот. - Если это были наши враги, то своих павших они на поле боя не оставили бы. Значит это враги наших врагов. Нас о чём-то предупреждают. Или мы их предупредили, подняв такое облако! Где эта Вандея, сколько идти непонятно. Понятно, что она где-то рядом, но где конкретно? Выбор у нас небольшой. Не останавливаемся и идём до победного конца. Нашего или вражеского. Или...
   - Лучше сейчас. Быстро всё, что надо захватим и разрешим солдатам порадоваться! - Предложил кто-то из-за спины Бойкота. Ему показалось, что узнал этот голос, но оборачиваться не стал. Он тоже так считал. Легион снова двинулся в сторону Вандеи.
  
   4.
   - Где этот ёб Ёпаль? - Возмутился Злотув быстро сбежав, чуть ли не свалившись, с вышки наблюдения на Кудыкиной горе.
   Всё перемещённое из Укронада имущество, не поместилось в построенных на скорую руку ангарах, поэтому лежало на земле и на кривых стеллажах. Мешки, ящики с груссу лежали горами под вышкой, у вышки, подпирали ограждения, создавая широкие площадки для обороны, по всему периметру. Подмаршал вызвал посыльных, но Ёпаль объявился сам. Он был взмыленным, как и его лошдун.
   - Ты где шляешься? Тут такое! Птицы кружат над тем полем. Кто-то поднял их.
   - Знаю. Только что разговаривал по этому поводу с Дратаном. Крнад не обнаружил на том берегу легион Бойкота. Лагерь Шмыга и других понтов нашли. Там их не меньше тысячи. Если на том берегу легиона нет, птицы взлетели, значит это легион Бойкота уже на нашем берегу. Как они смогли это другой вопрос, но сейчас выяснять бесполезно, потому что поздно. На той стороне пока тихо, Дратан предлагает отвести наших из укреплений от той пристани.
   - Когда отвести?
   - Прямо сейчас. Всех своих стрелков он уже отправил на нашу гору. У него ещё осталось с ним полсотни всадников, они укроются где-то поблизости.
   - Всё так плохо? Надо отозвать Крнада с того берега.
   - Церат если и вернётся, то завтра. Надо забрать всех, кто на что-то способен и с нашей пристани. На горе ещё можно драться, а внизу просто в реку выдавят. В конце-концов их груссами закидаем. - Усмехнулся Ёпаль. - Монеты тяжёлые. Убить не убьют, но повредить смогут.
   - Ты шутишь?
   - А что ещё остаётся делать?
   - Я на складах видел связки пращей. Это игрушки для солдиков, но тем не менее, увечья могут причинить большие. Груссу большие монеты, если их разломать на птушки, монету на три-четыре части, то вполне ещё увесистая штучка будет. Груссу лучше камня, а если ещё легионеры бросятся их собирать? Какой-никакой хаос можно создать. В их рядах любой хаос нам на руку. Можно даже не пожалеть десяток золотых. Как узнают - драться начнут.
   - Или попрут на нас.
   - Тоже проблема.
   - Все наши здесь не поместятся. Дратан предложил один способ. Держать воинов перед воротами. Подрались, отступили, на их место другая шеренга и так по кругу. Легионеры так не смогут. Если передние вздумают отойти их задние не пустят. Значит те, кто из них будут с нами драться, быстро устанут. Если их навалить рядами перед нашими шеренгами у тех желание убудет! По своим шагать придётся, а там большинство ранеными будут, а не убитыми.
   - По-другому и не получится! Это единственный способ продержаться нам хоть сколько-то.
  
   Паром причалил к пристани на том берегу. Издали казалось, что солдаты с него сходят на берег, но между их рядами, на четвереньках, на паром вползали защитники пристанского укрепления. Их было немного, на такую длину стены - с полсотни. Защищать укрепление задачи не ставилось. Главное, чтобы осаждающие видели мельтешение множества солдат и бросились в атаку на них.
   Временному легиондору Купажу доложили, что на пароме прибыло ещё подкрепление. Купаж взял на себя и своих воинов штурм укрепления пристани. Вполне достаточно послать пару сотен, но с того берега должны видеть, что их много и недолго придётся ждать, когда после захвата пристани, все они переплывут Тант и высадятся в Вандее. Ему доложили, что увидели темные дымы от двух костров. Молодец Бойкот, зря время не теряет, уже на подступах к городу. Эти два дыма означали, что пора выпускать глубя к Кочою. В этом, первом сообщении было написано, что, ни смотря ни на что, легион сумел переправиться через Тант и тяжело прорывается к Вандее. Цвет дыма означал тяжесть, сложность битвы.
   Бойкот знал, как общаться с начальством. Те не любят, когда их держат в неизвестности. Необходимы пусть мелкие, тяжёлые, кровавые, но победные шажки. Даже если ты победишь в тяжёлой битве, где удача, как маятник колебалась между противниками, тебя могут за это не наградить, а наказать. Откуда такие потери? Почему встретились здесь? Почему тех поставили туда, а этих обратно? Эта победа должна быть лёгкой, а не такой! Кто так командует? Бездарь! Разжаловать и под суд!
   Когда много мелких побед - начальство с этим согласно. Когда часто согласно, оно не будет менять решения, даже если поначалу успешные действия закончились разгромом. Зная, что происходит, начальник фактически, пусть не на поле боя, но участвовал в сражении. Победу он разделит или присвоит, а поражение... как-нибудь объяснит, не подставляя и не подставляясь. Глубь долго лететь не будет. Темнеет. Спрячется где-нибудь, переночует, а утром, после завтрака, донесение будет у Кочоя. Следующее донесение последует на рассвете, хотя может к тому времени битва закончится.
  
   На штурм стены крепости выгнали всех. Впереди шли носильщики. Они в корзинах несли камни. Корзины бросали в воду, которая простиралась до самой стены крепости. Опять раненые, раненые и раненые. Церуты из своих арбалетов не промахивались.
   После обеда засыпку воды продолжили. Там, где камни начали возвышаться над водой, начали сыпать землю из мешков.
   Добровольцы прокляли такую войну. Они, как полные ничтожества, собирали, били камни, клали в корзины и тащили к стене. Получали ранения, и не столько от врагов, как спотыкаясь и падая, ломая ногти об камни. Потом приходилось соскребать с камней землю и насыпать в мешки, надрывая пупок тащить. Усталым, мокрым и вонючим приползать к палатке и узнавать, что твою пайку уже съели, посчитав тебя раненым. Где подвиги? Матьтвю!
  
   Теперь раненым становился даже тот, кто получил синяк, упав коленом на камень или царапину от щепки. Вроде и огромное войско на маленькую крепость, а вояк всё меньше и меньше, как и еды.
   Война оказалась не такой радостной, что виделась издали, из под тёплого одеяла. Основными спутниками этой войны стали грязь, кровь, голод, не совсем и не у всех, но тем не менее. Без победы отсюда уйти нельзя - засмеют! Ещё десяток дней и все станут ранеными. Доброволец - тонкая натура, их дубинкой в атаку не погонишь!
   Пришлось пообещать солидные вознаграждения для первой десятки, которая перевалит через стену. Это сработало. Они даже дрались за лучшее место установки лестницы. На стене уместилось только четыре. Остальные приуныли, в атаке не участвовали и на штурм скептически смотрели со стороны.
   Через стену перевалил первый десяток, второй, третий. Распахнулись ворота. Остальные не как туристы, а как мародёры вбежали в крепостицу. Поживиться там было нечем. Абсолютно голые стены. Со стороны горы обнаружили распахнутую тайную калитку. На реке лодку под парусом, спешно отчалившей от берега. Враги не желали жертвовать собой в битве. Трусливые трусы! Клопливые клопы! Стрелять из укрытия они могут, а сойтись лицом к лицу в честной битве - кишка тонка!
   Безоговорочная победа! Быстрота и натиск - вот залог успеха. Враг бежит, бежит, бежит! На поле, перед стеной устроили пир победителей. Оставили полсотни для охраны и несения службы в крепости. Немалые деньги пришлось заплатить сразу и пообещать, что им на смену прибудут регулярные войска.
  
   Охрану первого моста на Индуке удалось преодолеть благодаря хитрости Эксела. Все лодки с реки были направлены в помощь Бойкоту, для переправы через Тант. Стражи требовали пристать к берегу. Эксел ссылался на непонятно какое предписание, что те охраняют мост, а не реку и они гонцы от Бойкота к Кочою. Те хотели закидать их дротиками. С баркаса показали луки. Наличие запрещённых луков подействовало сильнее любого пропуска. Вряд ли в империи найдётся удод, удод может и найдётся, а человек с головой не станет демонстрировать такое непотребство, да ещё перед стражами. Потом отмазываться сам замучаешься или другие замучают.
  
   Там, где мост охраняли войска Луя, было ещё проще. Они перечислили стражам имена знакомцев. Таких нашлось несколько. Эксел что-то пошептал, сунул что-то в их карман. Те тоже, не только в ухо, доложили начальнику караула. Тот не стал возражать от таких доложений. Вот и слияние Сри с Индуком. Там пришлось идти только на вёслах. В реку впадали другие речушки, но в конце пути, эта река оказалась не Сри. Сри в неё впадала до того, как они об этом узнали. Пришлось возвращаться и помучиться методом тыка.
   Как же приятно было видеть, можно сказать, родные стены, выраставшие из-за высокого берега! Ворд даже слезу не удержал. Кто там вместо него улицу охраняет? Да..., про Ждучу что-то совсем забыл! Эксел с теплотой вспоминал дом Перчура и представлял, как обрадуется тот, когда Эксел встанет на пороге! Стос и Армис ничего не чувствовали. Они были не из этих мест. Где находились их места они даже смутно не представляли. Возвращаться в школу солдиков им не хотелось. Для них снова учиться там, всё равно что в детство впасть! Да и где эта Сука, в которой находилась эта школа?
  
   Под мостом рыбак вытаскивал сеть. Рваная и грязная, но в ней кто-то запутался. Грузилами служили камни, запутанные в ячейках сети.
   - Ты рыбак? - Спрыгнул с баркаса и подошёл к нему Эксел.
   - Как бы! - Тот покосился на копьё Эксела и не стал распространяться о профессии. На лов рыбы требовалось разрешение бургерства, которого у него, как и у всех, как обычно и не было. А вот желание выловить из реки чего-нибудь на халяву - было.
   - Будешь охранять!
   - С чего бы это?
   - С городской стражей хочешь пообщаться?
   - Сам общайся!
   - Мы за этим и идём. Кто-то должен же за имуществом присмотреть!
   - А что мне за это будет?
   - Ничего не будет!
   - Стакан-то хоть нальёте? То, что попалось, даже не закуска!
   - Хорошая идея! - Подошёл к ним Ворд. В отличие от Эксела, выбравшись на берег, он надел сандали. - В баркасе зерно, немного сушины. Тагол самгу ещё продаёт?
   - Меняет! С деньгами совсем плохо. А откуда ты про него знаешь?
   - Так я жил здесь!
   - То-то мне твоя личина знакома. А не ты ли с палкой...
   - Это древко копья!
   - Тогда ты мне как родной! Разок так по спине заехал, что рубец долго чесался, напоминая о тебе. Он мне ещё должен. Скажете от Муркии. Полкувшина.
   - Готовь. Ребята за мной. Луки-то со стрелами под хламиды спрячьте. Хоть с собой брать вредно, но и оставлять опасно. Вроде и другие времена, но...
  
   Вход "У" в город стал единственным. Остальные, на всякий случай, по предложению Ждучи, размуровывать не стали. Охрана стояла всё та же. Да и куда ей деваться - это её работа. Ребята узнали Ворда. Обменялись свежими новостями. Стражи поделились успехом отбития нападения на город. Путники прошли прямиком на рынок. Был базарный день, но Ждучи не было.
   - А где Ждуча? Всё ещё дома? - Обратился Ворд к её соседке по прилавку.
   - Как где? Владенья обходит свои. Если что хочешь купить, я за неё продам!
   - Проходом тут, повидать хотел.
   - По копью сразу видно. Раньше с оружием в город не пускали. Она разрешила!
   - Она? - Засмеялся Ворд.
   - Значит давно ты здесь не был. Теперь она главная в городе. Не только, с помощниками, но главная.
   - Ты чего тётка несёшь?
   - Я тебе не курица, чтобы нести! Пожалуюсь, выпорят тебя! А вон и она!
   На базарную площадь въехала телега, это так её называли по привычке. Она больше напоминала тачанку. Сзади расположилась Ждуча, а спереди сидел кучер в господской одежде.
   - Ждуча, Ждуча! - Подбежала к ней её товарка. - Вон тот меня курицей обозвал!
   - Свидетели есть?
   - Врёт она всё!
   - А ты чей будешь? Лицо вроде знакомое!
   - Твоё лицо я помню, а твоего кучера - нет!
   - Я не кучер, а нынешний бургер, глава всех гильдий города Вор-обь-ён.
   - То, что объёб, видно! Твой ебун?
   - Ждуча, этот грубиян на твоего мужа похож! - Подошла к телеге ещё одна товарка.
   - На первого? Нисколько! - Уже несколько женщин окружили телегу. - Тот по осанистей был! Форма красивая, сапоги чищенные!
   - А у неё что и второй был?
   - Был да сплыл! Сбежал с графурой в Хулиси!
   - А почему я об этом не знаю! Откуда вы знаете? - Влезла в разговор Ждуча. - Мой второй пошёл на войну и погиб, как и первый муж. Я даже всплакнуть не успела. Что за бабья доля такая? Выйдешь замуж, а его на войну не только гонят, но и укокошивают там!
   - Скоро траур закончится, кучера в мужья возьмёшь! - Ворд, а за ним Эксел и ребята пошли к выходу с рынка.
   Ждуча долго смотрела на его спину, а потом заорала.
   - Я тебя по спине признала! Ворд, муж мой! Ты вернулся! Сюда иди!
   Этот вопль встрепенул сонных товарок.
   - Живой мертвец в городе! Её муж! Спасайтесь! Сейчас всех покусает! Охрана!
   - А ну заткнулись! - Запрыгнула на сиденье тачанки Ждуча. - Я сама разберусь какой он живой и на сколько мёртвый!
   На рынке от этих слов так замерли, словно замёрзли и перестали шевелиться. Ждуча мелкими шажками, как бы крадучись, подошла к Ворду.
   - Рот открыл, штаны спустил. А! Ты без штанов. Хламиду задрал. - Она заглянула в рот, потрогала яйца и сжала член. - Он живой и настоящий!
   Она, как жезл регулировщика, показала налившийся кровью член в её руке.
   - Добро пожаловать домой! Точно он. По члену узнала. Муж вернулся. У меня сегодня выходной.
   - Баркас у нас там, на речке. Лодка такая большая. Даже по морю ходит. Это мои соратники и друзья. Эксел, Стос и Армис.
   - Твои дети - мои дети! - Ждуча обняла их всех сразу.
   - Я не... - Попытался возразить Эксел, но она уже постучала по плечу Вор-обь-ёна.
   - Иди с ними и перегоните эту лодку на городскую пристань. Я пока не только праздничный обед приготовлю, но и себя!
   Вор-обь-ёна не обрадовала такая бесцеремонность Ждучи, но подкрепление к ней пришло серьёзное. Маркузуну Труфану надоела простота управления городом. В городе полно чиньрылов, а они не у дел. Десяток тёток, может больше, безо всякой зарплаты городом рулят. Порядка больше, затрат меньше, все вопросы решаются быстрее. От этой народной власти пострадала целая социальная прослойка - чиньрылы. Мало того, что мзды решились, так и зарплату им не платят! У тех же тоже семьи. Держатся пока, но скоро и голодать начнут. Они же ничего не умеют. Даже простую отповедь на жалобу по нескольку раз переделывают. Хорошо, что ошибки в словах стали не так часто допускать! Вот он, законно назначенный бургер города, вроде посыльного! Куда всё катится? Пришлось идти. По дороге к Таголу заскочили. Потом пить пришлось эту гадость с этими оборванцами. Да ещё закусывали варёными красными сраками, выловленными из реки. Сами не знают, что у них есть можно, а что нет! Кто говорит клешни, кто хвост! Ужас народной жизни!
   Ждуча постаралась. Чуть ли не полгорода пришло поглазеть на возвращение её мужа из казематов церутов. Кто говорил, что он мёртвый, но как живой, кто живой, как мёртвый, но мирный и не кусается и кровь не пьёт! Геройская баба Ждуча, раз на такое решилась! А ведь от такого и понести может! Интересно, кто родится у неё? Поэтому то, что она приготовила для путешественников, им меньше всего и досталось, гости с начинающей становиться дефицитной едой, не церемонились. Эксел начал рассказывать об их похождениях и битвах... о, о! О! Никто не заметил кто, как и куда увёл его.
  
   С великой радостью победители-добровольцы возвернулись в Шамбашалтайн. Огромное количество раненых только подтверждало их россказни и показывало величие битвы. Даже те, кто не был ранен, а пропьянствовал всё это время и сбежали во время перехода, носили пропитанные кровью повязки. Героический патриотизм стал некой модой для вящих бездельников.
   Хотя государство и было отделено от религии, но присутствие религиозных владык на совещаниях у махараджи было обязательным. Любой чих в государстве воспринимался через религиозные лечения. Так сказать, сама жизнь сверяла с религией часы своей жизни.
   Вервевер уехавший на совет с радостным докладом, вернулся мрачным. Вызвал к себе Донемога и принялся допытываться у него, кто это такой умный, что решил напасть на крепость у реки Дрель. Донемог сразу учуял опасность и исключил себя из списка кователей этой победы.
   - Это же добровольцы! Я бы сказал фанфароны и трусы. Они не захотели сопровождать наследника ахараджи Шамбашалтайна в походе с войной на эту таинственную Алгу. Но... но, - снова повторил он, обращая внимание главаря верной веры на свои слова, - за это время наши доходы возросли втрое!
   - В какое время втрое? - Вервевер уловил тайный намёк.
   - С того времени, как они вернулись! Закатывают молебен за молебном! Да ещё какие! Все наши священные напитки проданы, а то, что они приносят, освящать не успеваем! Люди работают на износ. В три смены освящают! Амулеты, писанки, рисуанки, рвут с прилавков, подносить не успеваем. Пришлось упростить их изготовление, чтобы обеспечить такой небывалый спрос.
   - Народец у нас не только верующий, но и патриотичный! Духовность поднялась на невероятную высоту! Активисты бурно следят за нравственностью! У кого нет даже шейного подвеса с символами веры, могут и побить! Да что подвес? За брошь, заколку, булавку с мелкой, плохо видимой символикой, могут огреть! - Согласился с ним Вервевер. - Одна проблема. Эту крепость построили племена с гор, чтобы не пускать более дикие племена с их вершин в наши благодатные долины. Шамбашалтайну это ничего не стоило, а теперь будет. Кто понесёт расходы на размещение там гарнизона?
   - Мы можем вернуть её. В отличие от нас, у них никто не пострадал. Оставим хорошие извинения. Те добровольцы что там остались обнаглели вовсю. Такого содержания требуют!
   - Ахараджа дал понять, что это наша проблема и нам её решать. Содержать никчёмный и ненужный гарнизон страна не будет.
   - А что делать?
   - Сам думай. Теперь, оскорблённые нападением на их крепость племена, требуют буферную зону, куда ни один вооружённый человек с нашей стороны не имеет право зайти. Мы должны выкупить её и передать горцам.
   - Как выкупить?
   - Так. Денежки в казну заплатить. А это ни много ни мало, а... лучше не называть. Я тут посоветовался. Горцам наши земли не нужны. Деньги тоже. Они на подножном корме существуют, а деньги используют как украшения.
   - Что им надо?
   - Беспошлинная торговля в Ланудонре своими товарами и держать там несколько корвалолов с куском пристани. Они готовы построить это за свой счёт напротив Ланудонрской цепи, что отгораживает портовую бухту при впадении там Делима в бухту.
   - Какие гордые! Мзду не берут.
   - Да. Им за державу обидно! Хотя никакой державы у них нет. У них даже племенного союза не существует! Периодически чистят рожи друг другу! Чтобы ты знал Донемог, мзда, это не только вознаграждение, барыш, прибыток, добыча, но и возмездие. Они так это понимают, поэтому отказались.
   - Тогда мы при своих?
   - Одна проблема! - Цыкнул дыркой в зубе Вервевер. - Гарнизон что там оставили. Их сюда выпускать нельзя. Угробят и обосрут весь героизмо-патриотизм, духшную нравственность! Этого допустить никак нельзя. Они могут и раскол устроить, а мы пока едины...
   - А нельзя ли для не разрушения единства, или его дальнейшего упрочнения, нанять тех же самых горцев для этого. Раз деньги им не нужны, то скот они примут. Ведь у диких племён именно скот достояние и богатство!
   - Вот этим и займись и, чтобы не только я, а вообще об этом никто не знал. Свершилось чудо! Гарнизон праведников на небеса забрали!
   - Отлично! Мы, как издавна принятые там и с налаженными связями, отстроим переписку с их родственниками здесь. И им приятно и нам прибыльно! Глядишь и другие подтянутся. Кому не охота узнать, как тот свет живёт? Кто, как и кем устроился, что поделывают, не скучно ли там? Местечко тёпленькое заранее попробовать забронировать!
  
   Бойкот понимал, что своих воинов от погрома Вандеи он не удержит. Те уже унюхали запахи, прилетавшие из города. Одно радовало - дорога с Кудыкиной горы была только одна. Можно было попробовать пролезть через заросли и овраги. Найдутся такие оторвы, которые не пожалеют если не своих оторванных конечностей, но и голов. Дневного, уже ускользающего за горизонтом света, хватало только на одну атаку, а потом вступит резкая темнота. Не держать же факелы в руке? Хотя если поджечь колья ограждения? На всякий случай он дал команду заготовить пару сотен факелов. Не для войны, а для контроля. Чтобы в темноте, от испуга друг на друга не набросились.
   Загудели легионные трубы. Вот их Кочой прислал без счёта. Не пожалел командного гласа. Рту баталов, согласно диспозиции, выстроились для атаки. Солдат было много, а места мало.
   - Здесь гора, так что церуты, если здесь и присутствуют, то водой нас не зальют! - Больше для себя, чем для окружающих, произнёс Бойкот. То водяное пленение сильно повлияло на него. От воды на воду не подуешь, но ожог если не мозга, то сердца был обширным. Он её даже пить не мог в чистом виде.
   Ещё один сигнал и воины выбежали на небольшую площадь перед рвом и насыпью с кольями. Остановились и замерли. Комбаталы растерянно оглядывались. Пришлось подъехать к ним. Ну ладно Злотув, но Ёпаль, вроде толковый командир, но на такое решиться?
   Те выстроились в широкую колонну перед воротами в свой лагерь. Теперь их можно атаковать с трёх сторон. Что-то там не то и не так. В чём-то подвох. Да ещё ворота распахнуты. Глупость несусветная! Со второй стороны тоже самое и ворота и колонна, точнее - шеренги, чем колонна, так можно описать стояние перед собственными воротами подразделений врагов.
   Клещи! Подбрасывай незаметно подкрепления от одних ворот к другим, а мы и не поймём! Вот их задумка. Хитро, не видно, но понятно. Даже не скрывают! Посмотрим не только кто умнее и хитрее, но и кого больше! Мы сразу по этим клешням одновременно и врежем! Он махнул рукой, а за ним и комбаталы. Битва закипела. Приятно видеть это. Не то что в горах смотреть как тебя заливает вода, а ты ничего поделать не можешь. Даже на землю плюнуть не можешь, потому что и земли нет. И там вода плещется.
   На войне как на войне. Вот и гонец прибежал с сообщением что с тыла всадники напали и обоз отбили. Нестрашно. Город внизу. Там жратвы полно и гораздо лучшей той, что в легионе скупо выдают!
   Как дела продвигаются было не видно, только шевелящиеся спины. Впереди мечами машут. Пыль клубится. Где-то копья летают. Складывалась видимость что его рту стали ближе к стенам лагеря мятежников. Те ещё ворота распялили, а не закрыли, значит пока отступают. Ещё рывок и его бойцы ворвутся в лагерь, где имперская казна. Горн звучал для комбаталов. Те погнали дополнительные рту.
   Тут и случилось непредвиденное. В бежавшие подкрепления из-за стен что-то полетело. Солдаты ещё бежали по инерции, укрываясь щитами, но потом всё больше и больше их стало останавливаться и что-то поднимать из пыли. Задние ряды наткнулись на них как на стену. В растерянности щиты опустили. Тут в них начали вонзаться концы из арбалетов. Бойкот перевёл взгляд к воротам. Исчезли спины его солдат. Ворота как стояли открытыми, так и стоят. Неужели они уже там? Невероятно лёгкая битва, но более важная победа!
   Что смущало, так эта шевелящаяся куча раненых перед, да даже не перед, а вдали от ворот. Пыль немного осела, стало лучше видно. Враги никуда не ушли. Мятежники стояли полукругом, ожидая следующей волны нападающих.
   - Они перебили всех наших? - Спросил легиондор у ближайшего комбатала. Тот сделал вид что не услышал вопроса и отошёл подальше.
   Прибежал другой посыльный. Опять всадники. За мгновение порубали два рту. Вот у этих, ожидавших начала атаки, убитых, или почти мёртвых, больше чем раненых. Оказывается, эти кривые мечи эффективны в рубке.
   Ещё один гонец. Командование второго батала выведено из строя. Этих, те же всадники, отступая, обстреляли из луков. Причём очень точно.
  
   Сумерки были короткими, чуть ли не сразу на них темень рухнула. Бойкот отдал команду зажечь факелы и приготовиться забрасывать на стены вражеского укрепления, но факелы полетели в обратную сторону. Конечно не факелы. Слишком далеко. Стрелы.
   Там, где между деревьев, располагались резервные рту и баталы, загорелось сено, толстым слоем валявшееся на земле. Теперь все, даже он, очень хорошо стали видны на фоне огня. Концы не заставили себя ждать. Около Бойкота рухнули два командира пронзённые, концами арбалетов. Откуда у Злотува взялось это варварское оружие? Враги не только их применяют, но и запрещённые луки!
   - Труби отход и ужин! - Приказал он дежурному по легиону.
   - Так ещё и обеда не было! - Заметил кто-то из темноты.
   - Я тебя самого на обед сварю! - Раздражённо ответил Бойкот и покинул площадку наблюдения.
   Он был спокоен. Перед падающей темнотой успел разглядеть ров и вал у начала дороги в Вандею. Мятежники успели перекопать дорогу. Даже если и сбегут из легиона, получат в спину стрелу от мятежников, пытаясь вылезти изо рва на насыпь. Так и до рва ещё не просто добраться. По оврагам в темноте лазить мало кто захочет. Проще шею свернуть. Много из легиона не слиняют. В бою ещё неизвестно какой жребий вытянешь, а здесь даже молиться не надо - конец один. Может не сразу, но увеченному умирать больнее.
  
   Купаж специально приказал разбудить его до рассвета. Его предположения оказались правы. Ветер на реке выбросил туман на берега. Странное явление. Реку видно, а берега чёрт попутал. Руку вытянешь - пальцев не видно. Он приказал поднять пять-семь рту, взять десять долблёнок, что перевозили солдат Бойкота на другой берег и приготовиться к штурму флеши, так он назвал укрепление у пристани. Они были похожи на острый зигзаг, который и назывался флеш. Купаж не знал, что раньше это слово означало наконечник стрелы. Но дал точное название.
   Долблёнки он предпочёл потому, что они были выдолблены из целого дерева, длинные, тяжёлые и узкие, но не глубокие. Их длины хватало, чтобы перекинуть через ров прямо на колья ограждения. У врагов кольев не хватало, поэтому они их ставили не вплотную, а с большими щелями. Долблёнка не сломается, а хорошо угнездится между остриями кольев.
   Так и произошло. Даже лучше. Колья были так плохо укреплены, что разъехались, угол подъёма уменьшился, а некоторые долблёнки стали дном касаться земляного вала. Пробегать удобнее и прыгать за забором проще. Не так высоко.
  
   Туман заблестел. Значит и рассвет не за горами, а уже рядом. Он дал команду. Воины побежали. На каждую долблёнку он выделил по половине рту. Это тоже допускалось, но обычно требовалось обозначить точное количество солдат. Это были штабные требования. В полевых условиях командиры с этим не считались. В одном рту восемьдесят копий, а в другом сорок один, голову сломаешь, чтобы всех уравнять. После боя можно подсчитать и занести в тетру.
   Скрежет дерева был ещё тот. Вопли, стоны, бульканье. Перед рвом никого не осталось. Он приказал отправить и оставшиеся половины рту для подкрепления первых. Это было сделано для того, чтобы они не мешали друг другу. Не всегда много - это хорошо. Стоять и ждать очереди чтобы спрыгнуть и вступить в бой?
   Их там уже столько, что должны пировать на пристани, весело распевая победные песни легионеров, так, до сих пор, ни одного посыльного нет, не то что победных песен! Заснули что ли там? Купаж послал дежурного ртумиста с факелом, чтобы тот всё проверил досконально и доложил.
  
   Дежурный заставил свой конвой держать долблёнку, а сам быстро пробежал за ограждение на нос лодки. Поводил из стороны в сторону факелом, разгоняя туман. Ничего не понятно. То ли сено в воде, то ли вода в сене. Рядом торчало копьё. Он потянул за него, но оно крепко застряло. Он кинул факел в воду и принялся тащить копьё двумя руками. Вместе с копьём из воды показались пальцы, ладонь, а потом и рука.
   Факел, хоть и затухал, но его пламя позволило рассмотреть под водой солдата. Гримаса мучений исказила черты его лица, а широко распахнутые глаза выдавали неподдельный ужас.
   Ртумистр отпустил копьё. Труп вместе с ним начал опускать вниз, там что-то, где-то его крепко держало. Копьё стукнуло ртумиста в плечо. Он отшатнулся назад, запнулся за борт долблёнки, попробовал выправить равновесие, но через чур резко и, распахнув руки, рухнул в воду. Только тогда он увидел острые колья, торчавшие из дна.
   Одет он был по форме. Доспех был полностью железным и пластинчатым, а вот из-за дежурства наручей и поножей на нём не было. Вот в эти незащищённые места и вошли колья. Порвали кожу, но вонзились не сильно. Панцирь удерживал. Это было видно потому, что кровяное пятно слишком медленно начинало клубить в воде. Ни встать, ни опереться он не мог. Руки и ноги натыкались на очередные острия кольев. Он задрал голову повыше. Вода начинала заливаться через рот. Он его захлопнул и старался дышать ноздрями. Даже не закричишь.
   Пришлось застонать!
   Желающих прыгать в воду на колья не нашлось. Долблёнку, чтобы достать его в неё, перекинуть за забор - тоже. Рассвет вступал в свои права. С той стороны показались дымы. Два чёрных и один светлый. Это означало, что потерь много, но Бойкот продвигается, светлый дым начали отсекать равными промежутками.
  
   Купаж посмотрел в таблицу. Раскрыли ворота, стоят на пороге в лагерь мятежников. Последний шаг он трудный самый. А что от себя и про себя сообщить? С большими потерями пробились и захватили пристань? Хоть это. Ведь на самом деле так. Настоящая правда слишком ужасна, чтобы её описывать. Готовимся к переправе на тот берег. Молодец Бойкот. Тут не надо думать, что сочинить. Все случаи с помощью дымов описаны. Выбирай нужное и вставляй в послание.
   Сначала Купаж выпустил глубя со своим сообщением, а после завтрака с сообщением Бойкота. Лодки и их владельцев потащили к пристани. Не важно, что будет потом. Главное шагнуть в Вандею. Первый шаг в городе означал, что поставленная задача выполнена. Успеть бы к разграблению казны. Потом будешь кусать не только локти, но и копьё, что тебе ничего не досталось, потому что ты немного опоздал.
  
   Лопоухеру, которого прикрепили к руководителю похода на Алгу и наследнику ахараджи, присвоили титул проходимец. Раз он уже был в тех краях, кто кроме него? Дорогу знает и может показать. При перемещении войска, он является главным и никто, даже наследник не вправе отменить его действия в выборе направления и маршрута.
   Остальными делами заведовал манипулдом, но он уже должен был согласовывать все свои указания с наследником.
   Поскольку Лопоухера теперь не касалась охрана важного тела, то он сосредоточился на транспортных делах. Было взято много строительного инструмента, ошкуренных стволов деревьев, досок, брусьев и верёвок, корзин и мешков. Только тысяча мулов под всю поклажу добровольного воинства. Он устроил так, что впереди шёл строительный отряд и, когда основная масса прибывала к реке, переправа была уже готова. Ничто не задерживало корпус волонтёров освобождения Шамбашалтайна от тирании Алги если не в прошлом, то будущем.
   Лопоухер сам себе удивлялся. В первый раз они потратили столько... уйму времени, чтобы переправиться с одного берега на другой или пройти перевал, а тут ему казалось, что скачет на одной ноге. Даже крыльев не надо!
   Дожди в горах прошли и чем выше они понимались, тем больше солнца доставалось на их долю. Внизу, на равнинах, ещё бушевала вода если и не с небес, то разливами рек. В горах вода накапливалась быстро и молниеносно сваливалась в равнины. Когда на предпоследнем перевале увидели Вышевсевнебе, то многих обуял священный трепет.
   Казалось, что вот он - символ единения всего сущего и небесного! Протяни руку и сожми его в кулаке! Но не так-то было. Руку можно было протянуть, но можно было и ноги, если под них не смотреть. Долбануться в пропасть дело простое. Теперь было что рассказать, а не про то, как долго и нудно карябались в горы, держась руками за хвост мула, а он за это срал тебе на ноги! Потомки будут хвастаться. Дед, отец видел пик Вышевсевнебе и почти что наступил на него! Те, у кого хоть был клочок бумаги и карандаш, пытались зарисовать себя на фоне Вышевсевнебе. Они называли это селуфи.
   Не зря Лопоухер оставлял метки на скалах, а кое-где и с пояснениями. Вот и последняя стрелка. Дальше вниз, река, через которую надо перекинуть верёвочный мостик над ущельем и непонятное здание-укрытие-храм Алги.
   - Это здание должно быть там! - Показал он вниз, в долину, там ничего не было. Может не видно, или... пропало?
   Вот же стрела, пояснение. Он посмотрел на скалу напротив. Тоже стрела, тоже накарябанное на камне пояснение, но в другую сторону. Он, не обращая внимания на собравшихся, побежал по пути, указанной другой стрелкой. Память подвела. Вон, среди зарослей контуры этой громадины проглядывают. Кто тогда другую стрелу начертил? Откуда тут такая широкая долина между берегами? В прошлый раз прошли мимо и не заметили? Место удобное для лагеря, если не для лагеря, то для разгула мулов. Всё лучше, чем на перевале, продуваемом всеми ветрами со всех сторон.
   Пока устанавливали лагерь, он, захватив несколько человек и отправился к этому громадному дому. Сколько они не шли, так ничего рукотворного и не встретили.
   Он вернулся и доложил манипулдому. Вместе пришли к наследнику. Ему пришлось подробно, даже очень подробно рассказывать о странном сооружении где была карта неведомой страны Алга.
   Как можно побеждать, если этого нет? Было, но теперь не стало! Ну и куда идти? Он, уже в сопровождении, снова поднялся на перевал. Там, где должно - ничего. Там, где не надо, есть контуры среди густой растительности. Манипулдом разогнал гонцов в две стороны. Гонцов слишком ярко сказано. Группы пеших с кучей верёвок и крючьев.
  
   Там, где были, вернее казались контуры, ничего не нашли. А там, где ничего не было, никого не нашли, сами посыльные тоже пропали. Как будто ветром сдуло. Даже мешков с прочными верёвками не нашли. Мистика. Странно и страшно.
   Миссионеры, возглавлявшие и понукавшие войско добровольцев, были недовольны. Как отступать без победы, которая так была близка? Лопоухера, который ввёл всех в заблуждение, арестовали. А кого ещё арестовывать, не руководителей и зачинщиков данного похода? К тому же надо было срочно найти того, кого можно было красиво победить!
   Теперь разослали отряды в поисках подходящей жертвы. Дни идут, а жратвы всё меньше и меньше! Дисциплина, которой и так не очень было, вообще не осталось. Волонтёры не за этим шли, чтобы торчать в некомфортных условиях так долго! Мулы оказались самими примерными. Не ропщут, еды не просят, а сами находят. Вот бы всех людей, в смысле, для начала, хотя бы здесь, такими сделать! Если получится, то и на всю страну распространить! Сколько проблем этим можно было закрыть и отменить! Почему люди не мулы, а мулы - не люди? Среди миссионеров началась дискуссия, плавно перешедшая в мордобой. Разногласия вызвал не главный вопрос, а способ его решения.
   Через несколько дней, одна из групп посланных на поиск врагов вернулась с пропавшими. Нашли их совершенно в другом месте.
   Те не совсем пребывали в трезвом уме и твёрдой памяти. Какие-то подвалы-тоннели, по которым они блуждали. Жрецы в золотых одеждах, тоже были и карта Алги присутствовала. Им показали всё, что внутри этого здания. Как они утверждали, что домик, в котором они были, настолько маленький, что наступишь - не заметишь, но внутри!
   Огромные пространства, высокие скульптуры, широкие улицы и никого. Их тоже жрецы покормили, но им показалось что только что, а оказалось несколько дней назад! Морок и есть морок. В эту долину лучше не соваться. Жрецы переносятся по воздуху аки птицы! Так они и пропавших перенесли через ущелье. Всем стало ясно, что здесь делать больше нечего. Громить тоже некого, если никто по дороге не попадётся.
   Счетн посчитал что мифы лучше оберегают, чем самая великолепная и вооружённая охрана. Мистика на службе безопасности, до сих пор ничего лучше не придумано! Поэтому ещё до их возвращения в Шамбашалтайн, вышло несколько книжек очевидцев, с описаниями их приключений в горах. Издатели неплохо заработали.
   Места же, расположения Алги, о которой в них и упоминаний почти не было, а если и были, то не в том контексте, в этих повествованиях указывались не только разные, но и самые нелепые!
   Книги назывались: "Путешествие Алла и Дина", "Похождения Индины в Джонси", "Бур, Ат, Тино", "Чипол в Но", "Не звездуйные войны", "У чрева Вышевсевнебе", "За пригорошню Со", "Хй или ховост аватара", "Властительные кольцыты", "Свой среди своих, чужой среди чужих" и ещё куча всякого другого, которое наверняка найдётся в главном архиве Шамбашалтайна, который находится в древнем городе Вашгаде.
  
   А тут пришли новые дожди.
   Долину залило. Умные мулы смогли разбежаться по крутым скалам, а вот дурные люди нет. Наводнение пришло ночью. Многие захлебнулись в палатках, даже наследнику не поздоровилось. С трудом успели выдернуть из уплывающего шатра.
   Связанный Лопоухер выжил. Он услышал шум воды и понял, что это. Не то что шагнуть, он и крикнуть не мог. Связан по рукам и ногам. Во рту торчал кляп. Выкатился из палатки, прыгая, перекатываясь, добрался до высокого места, где и обрезал верёвки об острую грань камня.
   С трудом спасённый наследник ахараджи преисполнился грусти. На обратном пути он умер с улыбкой на устах. Спасённых мулов Счетн перегнал по тоннелю в Цер, на другой стороне хребта.
   После возвращения волонтёров в Шамбашалтайне начались брожения. Главного наследника не стало, а ахараджа никак не смог найти достойного. Злой рок преследовал наследников. Кого ахараджа не выбирал, они неожиданно умирали. Лопоухер спрятался среди волонтёров и вернулся в страну неузнанным. Он мог обратиться только к родне Групепешара. Они приняли его. Лопоухер сбрил растительность на лице и, с виду, помолодел на несколько лет. Он стал бодигаротом Групепешара.
  
   Купаж выполнил приказ Кочоя. Сандали его солдат начали топтать улицы Вандеи. Но это было больше похоже на бегство, чем на захват. К нему в одной ночной рубашке, прискакал Понт Шмыг. Его сообщение было безрадостным. Люди в форме дворцовой стражи напали на их лагерь. Судя по всему, только он смог выбраться из этой бойни.
   - Перепутали с кем-то? - Выдвинул осторожную гипотезу Купаж. - Сколько их было?
   - Сотни две. Лошдуны отменные, не хуже, чем у нас! Одни рубят, другие стреляют.
   - Судя по вам вы им дали шороху!
   - Я - да!
   - И сколько их осталось?
   - Четыре или пять сотен!
   - Как это? Было меньше, а стало больше?
   - Многие подпонты и другие мелкие солдатики, конюхи перешли на их сторону! Они не убивали своих товарищей. Они, уже одетые, окружили лагерь и не давали им убежать, а тех безжалостно рубили. Предательство и классическая засада. Не могу сказать скольких я уложил, десяток-два, но сейчас они подвалят к вам! Они ещё не насытились кровью.
   - Понял. Только нашей крови им и не хватает! - Купаж тревожно оглянулся. Где организовывать оборону? Не на той же декорации у пристани, что с такими потерями они захватили?
  
   В своих подсчётах Шмыг не слишком ошибся. Если бы Крнад в последний момент не подставил щит под удар его копья, поэтому и оказался жив, но со сломанной рукой и выбитый из седла. Другим так не повезло. Шмыг считался середнячком среди Понтов, но и этого середнячества хватило ему чтобы пробиться.
   Другие Понты замешкались, надевая доспехи. Их закалывали собственные подчинённые: конюхи, слуги и солдаты. Получается, и мелкая сошка имеет своё мнение, отличное от мнения хозяина. Оказалось, смертельное мнение. Возомнили из себя людей, понимаешь! Теперь что, перед каждой грязью расшаркиваться?
   - Хорошо, что у нас есть лодки. Мы собираемся переплыть на тот берег!
   - Тогда спешите! Они ждать не будут!
   Они успели. Всадники выскочили в тот момент, когда отчалила последняя лодка. На этом везение закончилось. Сверху пришёл вёсельный церат. Паруса были свёрнуты. Он начал перевозить всадников вслед за солдатами Купажа.
   Все, кто остался у пристани Вандеи и попытались организовать отпор, были поражены стрелами и концами с причалившего церата. Солдаты Купажа побежали вверх по единственной улице Вандеи. Кто-то попытался укрыться во дворах и домах, но лучше бы этого не делал. Вилы и цеп хоть и сельскохозяйственное, но орудие, а в умелых руках, ещё и очень опасное!
  
   Солдаты Бойкота, увидевшие пришедший церат, принявшие бегущих на них солдат за врагов, форма и вооружение-то у всех одинаковые, сами бросились бежать. К чёрту обещания начальства! Своя настоящая голова дороже обещанных денег.
   Вчерашней бойни им было достаточно и воевать не хотелось. Даже за деньги. Тем более вчера ими обстреливали из пращей.
   За бегущей пехотой скакали конные, которых на берегу становилось всё больше и больше.
   - Вот они клещи! Дождались! - Бойкот не обрадовался, не удивился. На войне, как на войне.
   Всякое бывает, а клещами, как заправские кузнецы, военные балуются постоянно. Только в отличие от настоящих ковалей, не всегда эти клещи сожмёшь, а если зажмёшь, то удержишь! Легиондор развернул лошдуна и постарался первым возглавить бегство. Оставался только один путь - на Тантар, а дорога в лесу узкая, пехота набьётся, тогда уж точно никуда не уедешь. Второй раз в плен он попадать не хотел, как и многие, если не все солдаты его легиона.
   Шмыг не стал переправляться через Тант. Сегодня один раз повезло, но не это не значит, что повезёт и второй. Он двинулся обычной дорогой в сторону Индука. Через день он наткнулся, или на него наткнулись войска Васькиса. Он обрисовал ситуацию недомаршалу и не дожидаясь решения того, отправился туда, куда шёл.
   Тот устроил совещание. С конными воевать никто не хотел. Все насмотрелись на их схватки на праздниках. Но там-то сражались если и не понарошку, но без увечий, хотя и их хватало. А теперь у них ещё и луки. Мало им было плена от церутов, чтобы погибать от копий бывших своих соратников! Большинство же в отряде были ветераны. Гибнуть не за клочок земли, а просто так?
  
   Вот так, нехотя, ленивыми стычками, начиналась гражданская война в Укроне. Никто ни с кем не хотел воевать, но все воевали против всех. До полного ожесточения было далеко. Казалось далеко, но время неумолимо сжималось, а из-за сильных потрясений и событий оно казалось растянутым. Раньше новости от соседей доходили долго, а что говорить сейчас? Слухи и те куцые.
   Это потом из-за корки хлеба будут кровавые битвы, а сейчас всё проходило тихо, незаметно, по крайней мере, так старались хотя бы показать, как бы по-семейному. Смущая и краснея, оправдываясь, оглядываясь на других и, на всякий случай, высоко поднимая знамя империи и лично Кочоя.
   Все были за Кочоя. Им прикрывались и от его имени воевали, захватывая те или иные ресурсы и территории. Стабильность и спокойная жизнь с каждым днём ценились выше всего.
   День, прошедший незаметно, считался очень удачным днём. Таких, стабильных мест без сотрясений оставалось всё меньше и меньше. Отсталые районы и регионы можно было не считать. Там своя жизнь, многие, хоть, и знали, что принадлежат и находятся в большой, огромной империи Укрон, но на этом все их знания заканчивались. Гуляют, живут в пустынных или лесных местах и их волнуют только их мелкие, но важные для них проблемы, а не проблемы всего государства.
   Рано или поздно, крупных островов стабильности осталось три: за Тантом, где Вандею Злотув объявил временной столицей. Скоро знали, что империя заключила мир с Цером, а Злотув ещё и отдельный договор и был как бы под крылом и империи Кочоя и Цера. Равенство сил у обоих, было примерно одинаковым и они старались не задирать друг друга.
   У Цера было огромное преимущество в виде цератов и всадников. По Танту они могли добраться куда им надо. По Индуку тоже. Охрана мостов только для них соблюдала нейтралитет и пропускала. Разрушат мост, чего охранять, на что жить? Вторым местом был Укронад в котором находился Кочой, настоящий или нет, никто не знал, но на всякий случай те, кто был слабее, туда отправляли почтение. Теперь так называлась дань. Третьим стабильным местом оказалась Хулиси - старая столица.
   В Хулиси, мало того, что был огромный гарнизон, так и было слишком много активных и самодостаточных людей, чтобы идти под начало себе подобным, но прибывший туда Соклот, объединил всех. Чисто формально, но это произошло. Он сам, даже не понял, что такое сделал, что все приняли его, ну если и не как вождя, то как знамя Хулиси! Он не понимал, а все, дружившие с собственной головой, понимали, что внутренний раздрай до добра не доведёт. Этой головы можно запросто лишиться. В лучшем случае, собственное добро потеряешь. Не хотелось терять ни добро, ни голову. Одно без другого плохо существовали.
   Соклота не очернишь. Соклот - герой! Дважды пересёк пустыню Гебель. Насчёт того, что сам немного был в плену у церутов, он не упоминал, а остальные и не знали. Две пары крылышек на шлеме. Таких ни у кого больше нет в империи. Ни во что не вмешивается и наслаждается своей жизнью. Если что, есть на кого свалить свои промахи? На него - он же виден со всех сторон, им машут как знаменем! То, что похож на огромную безьяну? Да мало ли кто на кого похож? Не внешность делает человека человеком!
  
   Без номера глава.
  
   - Прошу вас, Герундий, входите. Сразу прошу прощения что вы ко мне, а не как положено, я к вам. Это первое нарушение, но не последнее.
   - Поговорить о яйце?
   - О яйце?
   - Многие хотят докопаться до истины. Недавно услышал странную версию. Начиналось всё как обычно. Игла жизни в яйце. Яйцо в уте. Ута в кро. Кро в сундуке, а сундук на дереве кудыке, а кудыка на острове! Всё, как бы логично, но кро в никакие ворота не лезет. Он лишний. Как по размеру, так и по функции! Ута в кро! Как она в нём поместилась, бедолага? Как он её ещё и родил? От кого? Он что, снёс яйцо?
   - Да что о нём говорить? Мы тоже появляемся из яйца. Жизнь меня столкнула с изумительным человеком, её и звали - Изума. Она многое мне поведала, о чём я не имел никакого представления. Икра рыбы - тоже, почти такое же яйцо, как и у уты, проблемой которой вы занимаетесь. Значит, эти знания не опровергают основной закон миросоздания и нашей веры появления всего из яйца всемогущего!
   - Великий Пах, вы мне рассказываете, а когда вы захотите задать вопросы анонимно?
   - Не вопросы и не анонимно. У меня уже есть ответы на многие вопросы. Они могут быть разными: правильными, праведными или нет. Я хочу, чтобы вы их не только записали, но и задавали.
   - Почему я?
   - Потому что вы! Вы единственный человек в империи, у которого огромный опыт в этой области и кому я могу довериться неанонимно.
   - Зачем?
   - Мягко говоря - я не молод. Грубо выражаясь - стар. Очень стар. Я могу умереть не от дряхлости. Она ещё в меня не слишком вцепилась, хотя держит крепко. Мне ещё она кажется странной, но я не могу от неё уже избавиться! Переволнуюсь, переем, на ночном горшке перетружусь, сильно огорчусь или порадуюсь. Всё что угодно может произойти. Подвернул ногу, упал с лестницы и свернул шею. Я пережил несколько покушений. Это со стороны, особенно снизу, моё положение казалось незыблемым. Находиться рядом с троном тяжело. Может не только обжечь, но и спалить. Меня торжественно похоронят. Обряд я уже разработал, а моё имя будут полоскать в своих целях неизвестные мне, с непонятными целями, какие-то никчёмные люди? Я, тогда уже, не смогу им ответить здесь. Может там, в небесах, но кто тут об этом узнает? Кем я предстану перед потомками? Вот этого я бы точно не хотел. Найдутся те, кто мой первый крик, последний стон, истолкуют как божественное откровение! Трактуй как хочешь! Придумывай! А потом с этой придуманной не мной ерундой, будут жить и страдать поколения, потому что ничего изменить нельзя! Пусть живут с придуманной именно мной ерундой, или не совсем, но про меня! Не хочу быть безликим, непонятным, а хуже того искажённым. Мне будут приписывать невесть что, пусть в благородных целях, но в первую очередь я человек, со всеми достоинствами и недостатками. Поэтому есть желание оставить сведения каким я был, не в смысле моих деяний, а в том, что я считаю нужным хотя бы знать, если и не следовать. Каким я стал сейчас, а не каким я был. Это не только мои измышления. Моих там вообще ничтожно мало, но я согласен с ними.
   - А кто вам про остальное наговорил?
   - Я прочитал!
   - Прочитал? Все знают, что вы не знаете, не умеете ...
   - Жизнь заставила. Когда память стала искажать, а то и забывать, пришлось научиться писать. А чтобы прочитать что написал, пришлось научиться читать! Когда я этому научился, то на старости лет пришлось прочитать множество книг. Может благодаря этому я и живу ещё, потому что то, что мне надо прочитать ещё не прочитал?
   - Даже не знаю, что и сказать! Это такое откровение для меня! В масштабах всей страны целое потрясение!
   - Хорошо, что потрясение страны не от этого. Даю ответ на ваш вопрос.
   - Я не задавал вопрос.
   - А я отвечаю. Кто раньше что-то начинает читать, тот быстрее познает жизнь, мир.
   - Откуда вы знаете?
   - Книги, даже плохие, заставляют думать! Хотя бы понимать, что они плохие и надо искать получше. Некоторые писатели с этого и начинали. Зачем читать плохое, если сам создашь лучше? Не останавливаться на достигнутом в своём развитии. Я не совершил бы столько ошибок, если бы начал читать раньше. Я не собираюсь перечислять ошибки или достижения. Время расставит всё на свои места. В этом времени найдётся и мне небольшой уголочек. По крайней мере, я так надеюсь.
   - Что-то понятнее стало. Я могу задавать вопросы?
   - Начинайте.
  
   - Кто, есть кто?
   - Простой вопрос. В чём разница между борцами за нравственность и борцами с нравственностью?
   - Так не пойдёт, отвечая вопросом на вопрос. Сами и отвечайте на свой вопрос.
   - Борцов с нравственностью нет, а борцов за нравственность много. Эти борцы борются с тем, чего у них самих нет, но они хотели бы это иметь! Быть безнравственными, красноречивыми, наглыми или весёлыми... Против образования для всех выступают, самые невежды. Они чему-то научились, вот и не хотят, чтобы и другие, хоть что-то знали... Невежа или невежда? Видите, мне уже не хватает образования.
   - Невежа - грубиян, не знающий основ общения. Невежда - неуч, изображающий из себя знатока. - Борцы за нравственность объединяют обоих. Борцы за здоровье нации - тоже.
   - Получается, что все борцы - это насильники?
   - А кто?
   - Если люди хотят добровольно знать, изучать, даже лечиться, чем-то новым или старым, а им насильно прививают добро, это плохо?
   - Теперь я считаю, что да, а тогда нет! Я считал, что они должны жить так, как мне хочется! Это же абсурд! От этого и ненависть рождается! Каждый должен сам искать, в себе искать, тот порок, с которым ему бороться! Побеждать его! Живи и показывай своим примером, учёностью, здоровьем, образом жизни, так сказать, что ты прав. Тогда к тебе люди и потянутся. Никакого насилия не понадобится.
  
   - Кочой, почему вы одеваетесь как простолюдин?
   - Я и есть простолюдин. Не просто простолюдин, а простой, даже примитивный простолюдин, который только на старости лет научился читать и писать. За личиной лица не видать, но кто увидит какие драки раздирают его личность изнутри? Кроме того, я никогда не самоутверждался, я всегда был тем, кем был. Изысканная одежда и украшения служат только для возвышения и самоутверждения над кем-то. Наложи на себя палитру, и внутри в тебе ничего нет, ты пуст как глиняный кувшин, но с красивым орнаментом, даже не орнаментом, а хаосом красок. Не совсем точно. Находятся такие, что на каждый палец вешают перстни с здоровенными камнями. Это им прибавляет какого-нибудь уважения от окружающих? Но тогда перстни надо и на ногах носить, на ушах, бровях, носу наконец! Некоторые на член вешают и интимно хвастаются! Такая уважуха, не так ли?
  
   - Сами про интим упомянули. Интимный вопрос.
   - Не возражаю.
   - Любовь и женщины.
   - Я знал многих, но не познал любви.
   - Этот ответ сразу ответил на много других вопросов. Вы женаты на империи и она же ваша дочь!
   - Как-то так. Не могу возразить, а самому сформулировать не получается. Пусть будет так, как вы сказали.
  
   - Что удалось в себе, а что нет?
   - Я искал силы снаружи, а находил в себе, но только недавно осознал это. Большинство хотят, не зная, что хотят, живут в плену своих заблуждений, а обвиняют окружающих в своих проблемах, созданных этими заблуждениями. Я таким был, а может и остался. Вру. Не остался, не хотел, но менялся. Обстоятельства заставляли. Жизнь идёт впереди меня. Я это понимаю, но догнать уже не в силах. Я безнадёжно отстал. Это надо осознавать и принимать как данность. Уходить надо не тогда, когда всё что ты построил, рушится, а до того! Глупость или заблуждение одного человека - это проблема только этого человека. Глупость или заблуждения главы семьи - проблема семьи. Глупость или заблуждения - главы чего либо, допустим страны - проблема страны, а глупость или заблуждения страны - проблема всего мира!
  
   - Исходя из этого другой вопрос. Отношения к переменам, изменениям? Говорят, что нет хуже проклятия жить в эпоху перемен!
   - Жизнь и есть перемены. После смерти ничего не изменишь.
   - Значит многие не хотят жить?
   - Жить они хотят, но им достаточно того, что есть. У них есть, а не есть у других. Даже памятники меняются!
   - Как это?
   - Птичка на голову насрёт!
   - Понятно, почему у нас никто не старался строить памятники при жизни. А после?
   - Обидно, что будут говорить, мол, птичка на голову Кочою насрала. Что делать? Унижение-то какое, что живому, что мёртвому!
   - И почему вы против памятников? Не из-за птичек же?
   - Память стирается даже легче, чем птичкин помёт со статуи! Мне там, вот там, где нас ещё нет, но все будем, всё равно! Есть бульник или рукотворная скала в мою честь или нет!
   - Познавательно. Я с такой стороны на это не смотрел. Надо быть выше всего этого! В смысле хотя бы памятника и птичек!
  
   - С кем вы себя сравниваете?
   - Только с собой. Кем я был в прошлом, кем стал в настоящем и чего добился для будущего.
  
   - Добились?
   - Сложный вопрос. Что-то, но не всего. Не мне, теперь, давать оценку себе. Время рассудит, если сможет.
  
   - Успех в вашей жизни?
   - Я не знал, что это невозможно и делал, достигал, а это называют успехом! Как бы повезло! Это же не так!
   - А как? Ведь никто кроме вас! Если смотреть с таких позиций - вы герой!
   - Насчёт позиций соглашусь. Только они разные! Вот последняя война с церутами. Последняя в смысле нынешняя. Вы тоже там были.
   - Теперь понятно.
   - Легиондор седьмого легиона Бойкот, видя, что атака церутской стены захлебнулась в обоих смыслах, сам пробежал по штурмовой лестнице и первый оказался не этой стене! Герой?
   - Герой! А почему атака захлебнулась в обоих смыслах?
   - Церуты их залили водой. Солдаты от неожиданности остановились, а некоторые эту воду и хлебать начали. Вот если бы первым на стене оказался сержан, прапорн, лент, даже комбатал, они бы были героями...
   - А почему не Бойкот?
   - Потому что весь легион, во главе с ним, попал в плен к церутам.
   - А его-то в чём вина? Он...
   - Он это сделал от собственного бессилия. Храбр? Да храбр! На весь легион нашёлся только один такой храбрец! Все его подчинённые оказались бессильными. Геройство - это не только собственное бессилие, а бессилие, лень, глупость и тупость других, которое это геройство и покрывает! Что такое геройство?
   - Что-то из ряда вон выходящее!
   - А не выходящее из ряда - это просто изо дня в день обыденная работа. У военных это война. Набор обыденных действий, которые прописаны в разных документах и заучены нашими командирами. Ничего не надо придумывать. Всё уже придумано до нас. Вспоминай и пользуйся этими положениями и указаниями.
  
   - Грехи?
   - Со временем, я понял, что их надо замаливать до того.
   - Как это?
   - Тогда у тебя есть шанс отказаться от их совершения. Потом уже бесполезно!
   - Пример?
   - С церутами. Уже все знают, что наша армия, чуть ли не полностью попала к ним в плен.
   - И как же вы их вернули?
   - Сила, во многих случаях, бессильна. От её применения лучше не становится, особенно тем, кто её применяет. Такой парадокс. Только убеждение.
  
   - Сила убеждения в чём?
   - Сила убеждения в самой силе, подкреплённой длинным копьём и острым мечом. Даже слов не нужно. Видите, как я вас запутал!
  
   - Если вам гадости шипят за спиной?
   - Значит боятся сказать в лицо!
   - Почему?
   - Для этого надо обогнать, опередить меня! А кому охота маячить своим лицом? Я же могу не только на эти гадости в его лицо плюнуть!
  
   - Если хвалят за спиной?
   - Пусть задницу лижут. Это приятнее.
  
   - Любовь народа?
   - Она в корке хлеба. Когда и корки нет, то нужно зрелище. Присутствие первого лица обязательно. Они начинают думать, что ты равен им, или они тебе, даже на эшафоте.
   - На эшафоте?
   - Когда недовольство перельётся через край. Посмотрите на кипящую воду. Если её не охладить или не отлить... ведь отлить можно кого угодно, в том числе и меня! Отлить в смысле выплеснуть! Или их вешать будут или меня. Если меня вешать будут, подадут позолоченную верёвку или простой обойдутся? Там мы все равны.
   - А если обезглавливать?
   - Там могут быть привилегии для меня.
   - Какие?
   - Топор будет наточен, без зазубрин.
  
   -Чиньрылы?
   - Я не хотел бы отвечать на этот вопрос.
   - Почему?
   - Я с самых первых дней, не могу сформулировать к ним своего отношения.
   - Ну хоть что-то? Жизнь страны зависит не только от вас, но и от них, я бы сказал и от нас. Я тоже чиньрыл. Вы чиньрыл. Мы многообразны.
   - Это верно. Мы ещё и везде. Если не везде, то стремимся быть везде. Как плесень. То, что их - нас много, я знаю. Что с этим делать - нет. Функции всё те же, их всё больше, они всё дороже, а их решения всё хуже. Они, действительно, как плесень! Второй раз одинаково назвал. Лучше определения, значит, и не придумаешь.
   - Почему плесень?
   - В благоприятной среде они быстро размножаются, покрывая, а впоследствии и уничтожая всё живое!
   - Значит им надо создавать неблагоприятные условия!
   - Выжечь калёным железом?
   - Плесень же ...
   - Я знаю, что вы хотите сказать. У ней нет мозгов, она не говорит, только пожирает! Есть некоторые чиньрылы, кто не плесеноиды, но масса? Лучше бы рот не раскрывали! А что пишут? Важностью пышут, а написать грамотно и понятно не могут!
   - Перед вами?
   - Они не знали, что это я! Мне даже стало интересно, сколько я от них мытарств выдержу или наживу!
   - И?
   - Они каменоломни тоже долго не выдержали.
   - Вы пытались что-то изменить?
   - Пытался. Вначале, с детства, выращивать, как легионеров, чтобы самые лучшие могли стать маршалами среди чиньрылов!
   - Ну и?
   - Среди военных, хоть и не без огрехов, получается, а среди этих - нет!
   - И?
   - Начал приводить со стороны, так сказать, людей со свежим, не закостенелым взглядом...
   - Тоже самое?
   - Не тоже самое. Когда начинают, только радуешься, а в итоге тоже самое! Вот мебель в их кабинетах не портится, может стоять сколько угодно, а они-то от чего? Дышат другим воздухом? Пьют другую воду? Может дело в мебели?
   - Они хуже смерти?
   - Они не хуже...
  
   - Другой вопрос. - Что тогда хуже смерти?
   - Подати!
   - Почему?
   - Умираешь один раз, а деньги в казну платишь всегда! Если не заплатишь, то лучше умереть! А чиньрыл и там тебя сможет достать! Разве это справедливо?
  
   - Тогда... Суть жизни?
   - Что дано, то дано. Добавки не будет!
  
   - Когда вас хвалят или восторгаются?
   - Этого можно сделать побольше!
  
   - Отношение к животным?
   - Они лучше, чем люди! Чем больше делаешь добра людям, тем быстрее предадут. Хорошие друзья - лучшие враги! Сейчас это особенно проявляется.
  
   - Хватит?
   - Да! Спасибо! До свидания!
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"