Широкие шершавые листья скребли в оконное стекло. Шел горячий южный дождь, шел медленно, вальяжно перестукивая жирными редкими каплями. Земля, до того иссушенная, почти не впитывала неожиданно дарованную природой влагу, и та каталась шариками серебристой ртути, пока не испарялась от жара.
Асфальт дымил.
Шуршала листва.
Дышать стало нечем.
В Ростове наступил август.
Девушка, сидящая на подоконнике, распахнутого в листья окна докурила сигарету, неторопливо потушила окурок. Она взяла с кухонного стола мужскую клетчатую рубашку, иголку с вдетой в нее ниткой и принялась зашивать длинную рваную дыру. Шила она медленно, лениво, но легко... Дыра была не первая, рубашка не первая...
Широкий шершавый лист качнулся на ветке, по стеклу глухо стукнули упругие зеленые плоды.
Ловкие пальцы затянули узелок, разгладили ткань, проверяя качество работы. Вышло аккуратно, почти незаметно... Умело.
Задымила следующая сигарета, на кухню потянулся дым, девушка выставила руку на улицу, подставляя ладонь под редкие тяжелые капли.
- Как я здесь оказалась? - тихо спросила она. - Каким бесом?
Из комнаты раздалось деликатное покашливание, намекали, что все слышат и более того осознают и собственно согласны, а насчет беса предлагают посмотреть в зеркало, ибо бес там и отразится. Девушка сморщилась, кхекнула в ответ, тоже бессловесно объясняя, что собеседник может идти на все четыре стороны со своими комментариями и рекомендациями.
Асфальт парил.
Дождь кончился.
Дышать по-прежнему было нечем.
Они не разговаривали уже неделю.
Только так или только по делу.
- А есть нечего?
- Нет.
- Надо в магазин сходить.
- Надо.
- Сходить?
- Я сама.
Она подобрала растоптанные тапки, натянула сумку через плечо и хлопнула входной дверью.
Ростов потел от жары.
Стоило ей выйти из подъезда, из окна на втором этаже высунулась растрепанная светловолосая голова.
- Ты помнишь договор?
- Помню. - Буркнула девушка себе под нос, раздраженно передернула плечами. Она прошла по двору "хрущевки", с усмешкой отметив, что эти дома выросли по всей России, будто братья близнецы. За углом стоял пацан лет шестнадцати в бандане с черепами, он курил. Девушка ядовито улыбнулась и назло "договору" подошла к парнишке.
- Сигареты не будет?
- А как же? Только они крепкие! - мужественно сообщил парень.
- Женщинам и детям не курить? - хмыкнула она.
Парень округлил глаза, не понимая шутки, потом понял, вобрал в себя воздух, собираясь обидеться, но передумал:
- Ну, тип того... Хе! Клевые феньки, можно посмотреть?
Девушка протянула руку, запястье которой прикрывали три плетенных из разноцветных ниток браслета.
- Сама плела?
- Тип того. - В тон ему ответила девушка.
Мальчишка оторвался от рассматривания затейливого узора и поднял на нее совсем еще детские глаза.
- Меня Паша звать, а тебя как?
- Кира.
- Кира, - повторил парень. - А покажи, как фенечки плести.
- Плести. - Кира рассмеялась. - Я вышла в магазин на пять минут...
- Э... так тебя ждут...
Кира посмотрела на Пашу. У него были наивный взгляд, но на подбородке уже проклюнулась юношеская мягкая щетинка, которую даже брить жалко.
Он не знал, какой еще найти предлог для продолжения разговора.
- Нет. - Резко сказала девушка. - Меня никто не ждет. Ты как, пересек порог винопития?
- Вот и славно. Не плести же в самом деле фенечки на сухую!
***
Деревянный ящик упрямо колотил по бедру, доводя до совершенства и без того живописный синяк под потертой тканью штанов. Штаны помнили другие времена, когда они славно висели в магазине чистые и новые. Нынче они потеряли двадцать сантиметров длинны и столько же процентов цвета.
Кира остановилась, подтянула ремень ящика и перевесила его на другое плечо. Идти стало еще неудобней, внутри громыхали тюбики с краской и кисти.
- Прибавь шагу!
- Да-да. - Ящик впился в бок алюминиевой ножкой. Шаг не прибавлялся.
Дорога вилась среди плавных холмов, поросших серебристой зеленью. В прозрачном небе лениво наматывала круги хищная птица, будто присматриваясь к двум маленьким фигуркам, бредущим по обочине далеко внизу.
Машин не было. Лишь изредка проскальзывали в мареве быстрые легковушки, настолько быстрые, что не замечали путников.
Птица сочла вяло переругивающиеся фигурки несъедобными и улетела.
- Отдай. - Андрей вырвал у девушки этюдник, забросил на плечо и в том же темпе зашагал впереди, не оглядываясь.
Кира плелась следом, продолжая ворчать, не слишком громко. Так чтобы парень не услышал. Знала - услышит, и дальше ящик тащить придется самой.
Хватало и рюкзака, вроде как полупустого, но отчего-то тоже очень тяжелого.
Позади загрохотало.
"КаМаз" тоже помнил лучшие времена. Но эта память не мешала ему ехать, только звучно сообщала о себе окружающим бряцаньем и грохотом. Из выхлопной трубы черными клубами валил дым.
- Проедет. - Фыркнул Андрей.
- "КаМазы" спасут мир! - изрекла девушка стопный девиз. - Не проедет.
- Уже проехал.
Но, несмотря на мрачный пессимизм парня, грузовик плавно вильнул груженым задком и пошел к обочине, медленно притормаживая. Тормоза, как и все остальное, жалобно скрипели, просясь на свалку.
- Я же говорила!
- Я же говорила! - пискляво передразнил подругу парень и ретиво кинулся к машине. Этюдник телепался на черном ремне, стуча о бок.
"Теперь уже не мой", - подумала Кира и тоже побежала к "КаМазу".
Партия: "Здравствуй, наш водитель дорогой" принадлежала Кире. Она нагнала Андрея, оттиснула в сторону и сунула нос в приоткрытую дверь.
- Здравствуйте! - звонко начала девушка, широко улыбаясь.
- Здравствуй, красавица. Давно плететесь?
- Давно... - печально выдохнула Кира с таким лицом, будто последние десять километров несла на себе не только этюдник и рюкзак, но и дружка на шее. - А вы куда едете?
- А, куда бы не ехал, все одно нам по пути, здесь сейчас вас никто и не под-берет, довезу чай до развязки. Садитесь, садитесь.
Ребята переглянулись, безмолвно обсуждая вопрос. Андрей кивнул, Кира шире распахнула дверь и полезла в кабину.
- А эта, чой за хреновина? - водила ткнул грязным пальцем в этюдник.
Шуточки про атомный реактор и сборный дом за три недели пути приелись, слово "этюдник" большинство людей не слышало, оттого ответ был весьма размытым...
- Ящик...
- Художественный...
- Ну кисти там... краски...
- А... - понятливо протянул водитель. - Ну дык... - Он повернул ключ в замке зажигания, заглохший было двигатель зарычал. - Художники значит... рисуете... то есть...
- Рисуем... - буркнул Андрей, зло косясь на спутницу. За это время она спо-добилась на один шедевр, который без пояснений можно было истолковать, как: "серые пятна и синие пятна", более сведущие в истории его создания, слабо догадывались, что это море, которое просто "немножко" не получилось.
Кира села рядом с водителем, Андрей между ней и дверью. Парень поворочал доставший его ящик и поставил на него ноги. Девушка открыла рот, собираясь возмутиться, но тут же закрыла.
- И откуда вы?
- Мы? С моря. Вот домой едем. - Ответила Кира.
- А живете где?
- В Новосибирске.
- Ничего вас занесло. Это ж вы всю страну таким макаром проехали!
- Ну почти. - Зарделась девушка.
- Да, бывает... подвозил я тут, годочка четыре назад. Таких как вы. Они только с гитарой были. Всю дорогу мне песни распевали.
- Лучше бы с гитарой. - Шепнул Андрей, Кира толкнула его локтем в бок. Парень скорчил ей рожу и отвернулся к окну.
Машина ворча и ругаясь сдвинулась с места, постепенно набирая скорость.
- А что вы возите?
- А все возим. Вот нынче асфальт кладем, сейчас порожняком возвращаюсь, поеду за новой порцией...
- Это ж где асфальт кладут, вот бы посмотреть! Неужто, в нашей стране о нем еще помнят! - съязвила девушка.
- А как же! Тут капельку бросят, там подлатают, глядишь уже не ямы, а дорога. - Радостно ответил водила, ловко заводя машину в поворот.
- Видели мы, их даже нумеруют. Только номер не всегда в заплатку влазит.
- Где ж те такое чудо?
- В Хантах.
- Новосиб далеко от Хантов. - Подсказал водитель.
- Да не... я там работала, тоже стопом потом домой добиралась.
- Одна?
- Одна.
- Нельзя одной девке по дорогам шататься, опасно это. Утащат в кусты... а там... А потом и... - Водила поводил ладонью по шее.
Андрей, будто бы не слушавший о чем разговор, снова буркнул себе под нос:
- А было бы не плохо...
***
У Паши оказалась квартира, в ней старшая сестра и холодильник. В холодильник поставили вино, сестру познакомили с Кирой. Про фенечки забыли.
Жаркий ветер раздул тучи, показалось красное горячее солнце, купающееся на западе в золотистой дымке.
- Ты Ростов-то видела? - спросила Пашина сестра.
- Ночью. Катались на машине.
- Может, погуляем?
"Я вышла в магазин... на пять минут..."
- Пойдем.
***
Море плескалось у самых ног, облизывая босые ступни сидящей на здоро-венном валуне девушки. Она меланхолично пересчитывала мелкие камушки, собранные на мелководье. Бросила их в воду, по воде побежала рябь. Где-то на дне, спрятался под гальку краб.
Шипела волна, лупя по неровному берегу желтоватой гривой. Кира плеснула ногой. Слезла с камня и осторожно, стараясь не оскользнуться зашла в воду.
Закат.
По воде ползла длинная золотистая дорожка, Кира плыла по этой дорожке, окунаясь в угасающий солнечный свет.
За ней наблюдал высокий плотный мужчина, то и дело он смачно прицокивал языком. Его товарищ, дородный усатый грузин одобрительно стучал по надутому темному от загара животу.
- Эй! Ки-ыра! - крикнул мужик. - Хватит мокнуть! Пашли кофэ пить! Я уже ставлю турку, ти меня слышишь!
- Да! - звонко разнеслось над морем. - Сейчас!
Но она продолжала плыть по своей солнечной дорожке, пока та не сделалась красной. Плыть, ныряя, фыркая, наслаждаясь последним днем на море.
Кофе они пили за длинным грубо сколоченным из досок столом. Кира приняла из огромных черных рук малюсенькую фарфоровую чашечку в меленький розовый цветочек. Ей, как почетной гостье, всегда наливали самой первой - со светлой густой пенкой. Кира пригубила кофе. Горький, острый, раскаленный, южный кофе.
- Уезжаешь, да?
- Да.
- Что так мало била? Совсем не искупалась, совсем не загорела. Хочешь у нас оставайся, ми тебе скидку сделаем! - добродушно прогундел усатый с животом.
- Стопроцентную! - добавил тот, который звал Киру.
- И палатку дадим, оставайся! - это сказал третий, самый молодой из них, худощавый парень чуть постарше самой Киры, под орлиным носом кляксой, прикрывала половину лица бармалейская щетина.
- Нет. Извините уж...
- Эх... А на плов придешь? Завтра плов будем делать, шашлыки жарить! Я на рынок схожу, у меня там дрюг работает, такого барашка зарэжет! И карову. Свежие, молодые.
- А вино я сам ставил! В прошлом году, виноград был! Сам бы пил, да столько не могу! - грузины дружно расхохотались. Кира удивленно подумала, что за те пять дней которые она с ними общается она ни разу не видела ни одной грузинской женщины.
Или женщины остались дома с детьми. Мужики на ее наивный вопрос громко смеялись и подавали еще одну чашку кофе.
Море в переплетении зеленых ветвей потемнело. Потемнели и ветви. Кира поспешила домой, в маленький зеленый дворик с несколькими палатками.
- Где ты была? - спросил Андрей.
***
Вино взяли с собой, перелив для конспирации в термос. Шли, хлебали по очереди.
Кира подпрыгнула, ухватила зеленый плод и сорвала.
- Что это?
- А ты правда не знаешь? - удивился Паша.
***
- Ну вот и все. - Дальнобойщик остановил машину. - Приехали. Нравится?
- Очень! - Кира вылезла из кабины, оглядела трассу и синеющее по правую руку море. - Пойдемте купаться.
- Да ну... - затянула девушка, - я уже чешусь вся...
- Твою мать! Скоро стемнеет, а нам ночевать негде!
- На бережку переночуем! - пожала она плечами.
Хлопнуло. Дальнобойщик резко закрыл дверь, заставив препирающихся ребят подпрыгнуть.
- Сама там ночуй, это из-за тебя мы так поздно приехали. Могли бы не обходить все аптеки, в поисках...
- А я виновата, что у меня...
- У тебя все неожиданно! Неожиданно нужен свитер, а ты не подумала и поехала чуть не в купальнике, неожиданно месячные, неожиданно болит голова, неожиданно потерялась карта. Чего не хватись, всего нет! И все надо найти.
- Ну извини. Извини, что я такая не такая! - крикнула Кира. - А ты...
- Ребята... - дальнобойщик осторожно высунул голову в окно, будто боясь, что эти безумные могут ее и откусить в запале. Оба повернулись в его сторону, зло сверкая воспаленными от недосыпа глазами. - Вы у меня сегодня переночуйте... А сейчас пойдем купаться...
- Идите! - рявкнул Андрей и уже спокойней попросил водителя. - А можно я в кабине останусь? Посплю?
- Можно. Пойдем, Кирюшка, искупнемся.
***
- Грецкий орех! Ты ни разу не видела грецкий орех?
- Видела. Он коричневый и твердый, а этот зеленый и откусить можно! - Кира демонстративно вонзила зубы в бок ореха.
- Так он незрелый еще. Из таких варенье варят.
- Варенье...
- А что у вас там растет в вашей Сибири?
- Клюква... мы тоже из нее варенье варим, но чаще морозим. Яблоки, вишня. Орехи кедровые в шишках.
- И их видывали. - Гордо отозвался Паша.
***
Они валялись на продавленном матрасе где-то в центре Самары, внутри булькало самарское пиво с местного пивзавода. Парни лениво переговаривались, обсуждая некого индийского наставника, несущего свет в мир. Кира еще более лениво их слушала, ее индийский наставник интересовал мало, больше занимал трудный и извилистый путь до коммунального туалета. С каждым словом девушка понимала, что тянуть больше нельзя, но двигаться было очень неохота.
Свет и правду.
Выключатель, кажется справа от двери.
Путь, ведущий на небо к трем великим богам. Или они не боги?
Потом коридор. А коридор направо или налево?
Он говорил, что жизнь это...
Да где выключатель у этого чертового туалета?
Звезды...
Кира встала и твердым, но слегка витиеватым шагом отправилась по намеченному пути. Когда в сортире вспыхнул свет, в ее глазах засияли звез-ды. Зачем, спрашивается, индийские гуру?
Кажется, было весело. Кажется, это была не первая квартира. Кажется они бегали под дождем... И танцевали на проезжей части дороги...
И проезжающие менты долго дознавались, что они курили. И Кира тыкала им в нос пачку сигарет, предлагая опробовать товар на качество. А Димка, с которым они танцевали, продолжал кружиться, не замечая, что партнерша отошла. Она размахивала руками и рассказывала, что это - палец указал на Димку - ее старый друг, и не виделись они сотню лет, и теперь отмечают, и если менты хотят, то могут присоединиться, ибо хорошим людям они всегда рады.
В этот момент Димка, наконец, заметил, что Киры нет, оглянулся, нашел и, схватив сзади за талию, радостно сообщил:
- Поймал!
Менты сдались, махнули рукой и уехали от греха подальше. Из-за угла, на ходу застегивая штаны, вывалились Андрей со Стасиком, Стасику было лет сорок.
- А теперь, - патетично начала сорокалетний Стасик, которого на самом деле, кажется, звали Кеша. - Время пробовать мое любимое вино! Вино, которое пил Царь!
- А может не надо? - осторожно попробовал его остановить Димка.
- Да ладно! - Андрей хлопнул Стасика-Кешу по плечу. - Давай!
- А его еще не купили! - хихикнул тот.
Какими-то темными, но весьма уютными (в тот момент Кира думала именно так) переулками они дошли до места, где это самое вино покупать предлагалось.
Стасик-Кеша деловито пробежался по пустынному залу и с воодушевлен-ным лицом замер против пустой полки.
- Последняя... - блаженно выговорил он, прижал пропыленную зеленую бу-тылку к тощей груди, облаченной в розовую в фиолетовые птички рубашку и заскакал к кассе.
На улице Стасик-Кеша начал рьяно вышатывать пластиковую пробку, худая рука с длинными пальцами мешала прочитать название столь почитаемого напитка, Стасик же читал лекцию.
- Это вино пил Александр третий... у него была с собой фляжечка, и он доставал ее из сапога и отхлебывал по чуть-чуть. Или это был Николай второй? В общем, Царь!
Пробка выскочила из зеленого горлышка, Стасик-Кеша протянул бутылку Кире. Та понюхала, выдохнула:
- За Царя! - и мужественно отхлебнула. Гадость большую сыскать еще надо... Девушка прочитала надпись на этикетке. - "Херес"...
- "Херес" разный бывает... - протянул Димка.
- Андрей? - вопросил Стасик-Кеша.
Андрей отхлебнул, не чинясь - много. И видно лишку, но смог проглотить. Под вопрошающе восторженный взгляд Стасика-Кеши бутылку перенял Димка, он приложился к горлышку и тут Стасик додумался спросить:
- Ну как?
"Вино, которое любил Царь" брызнуло в стороны, Димка закашлялся. Ан-дрей постучал его меж лопаток. Стасик-Кеша забрал бутылку, у "ничего не понимающих в этой жизни", немного пригубил, чмокнул губами:
- Нектар Богов! - и присосался к зеленому горлышку уже надолго.
Киру затошнило...
***
Она вернулась в темноте, нажала на кнопку звонка и долго стояла, ожидая, когда ей откроют.
- Что будет с грецкий орехом, если его сорвать сейчас? - спросила Кира у Паши, когда они прощались.
- Почернеет, высохнет... сморщится.
Щелкнул замок, дверь открылась. Андрей стоял на пороге в одних шортах.
- В магазин пошла, значит?
- Вот. - Кира протянула ему пакет с продуктами.
- Ну, спасибо и на этом.
***
Трасса, будто серая речка, лилась меж двух лесистых берегов. Они шли по этой трассе, вихляющей из стороны в сторону. Брали плохо. Место было не слишком удачным. Как назло подвела погода, неожиданно разразившись холодным уральским дождем.
- Я устала. - Кира брякнула этюдник на землю и уселась на него, обижено зыркая в небо.
- Кто у нас самый отважный стопщик? А? - Андрей присел на корточки рядом.
- Ты. - Фыркнула девушка. Парень щелкнул ее по носу и рывком поставил на землю, но Кире захотелось поныть.
- Давай здесь постоим? Ну, пожалуйста! Я устала... - Она вцепилась в рукав спутника и жалобно на него уставилась. Андрей хмыкнул, обнял подругу, упираясь подбородком в мокрую макушку. Оба дрожали.
Взвизгнули тормоза.
- Эй! Молодежь? Замерзли?
***
- Кто из нас сорвал грецкий орех? - Кира обращалась к широкой спине человека, который что-то мешал на плите.
- Что? - Тема обернулся.
- Да нет ничего. - Она положила на стол зеленый орех. - Просто я подумала, это странно, орех неспелый, так отличается от спелого.
- Северяне. - Тема снова принялся мешать яство, кое пахло так вкусно, что девушка сунулась посмотреть, откуда такие запахи берутся. Но Тема не пустил.
- Сиди и жди. Это сюрприз!
- Бу. А Андрей где?
- Сидит фильм смотрит. Шла бы к нему... Не мешалась бы под ногами...
- Не хочется мне... Можно, я покурю?
- У вас же договор? Ты не куришь...
- Нет никакого договора, Тем. Уже нет. И домой мы поедем поездом, те-перь... - Она покатала орех по столу, живо представляя, как он потемнеет и сморщится. - Все... кончилось... Спеть нечему... сорвали орешек.